1

К январю 1924 года, когда Ленин отошел в скандальную и противоречивую для него вечность, Россия уже была сломлена, как еще живая не обсохшая хворостина во многих местах, это была уже совершенно другая страна. Это была территория, с которой были согнаны насильно прежние обитатели, как правило, умерщвленные разными способами. Их вытеснили те, лишив жизни, кто еще недавно находился в их услужении, кто кланялся и почитал их, прежних, в глубине души испытывающих ненависть.

Ни одному узурпатору в мировой истории не удавалось произвести что-то подобное с народом в течение такого короткого периода. За семь неполных лет Ленин выжег каленым железом имущий класс, начиная от мелкого служащего клерка и кончая свергнутым императором и всеми его родственниками до десятого колена. Говорят, что на его совести, правда, совести у него небо, 13 миллионов жизней, но это цифра слишком занижена и не подтверждена архивными данными. Развязанная Лениным гражданская война унесла гораздо больше обреченных.

Он сломал вековые традиции христианства под выжидающий молчаливый взгляд христиан западного мира, лишил его веры в Бога, изгнал интеллигенцию, поставил все с ног на голову, извратил его душу и полностью, при диком восторге гопников и прочего пролетариата, деформировал мышление, зомбировавший это мышление с чрезвычайной легкостью в течение короткого периода времени.

Все, что раньше считалось аморальным, все, что подлежало осуждению, отныне было обычным явлением; любой пролетарий освобождался от всякой морали, чести и порядочности, от вековых традиций, поскольку мораль старого мира, стала считаться неприемлемой, как наследие эксплуататорских классов, буржуазной выдумкой, фальшивкой в качестве одурманивания пролетариата. Даже заключение браков было ликвидировано, как проклятое прошлое.

Не будем анализировать, почему это произошло, какие плоды оно принесло революционерам. Это отдельная тема.

Финансируемый Германией, Ленин со своими единомышленниками еврейской национальности вернулся в столицу России в марте 1917 года и тут же попытался захватить власть. Но эта попытка захвата власти 3–4 июля не удалась: большевики были наголову разгромлены. И вот тут-то, с этого момента и начинается мудрость Ленина, возведенная его почитателями на недосягаемую высоту. Нельзя не признать, что тактически это был безошибочный шаг. И этот шаг сделал он, Ленин, вопреки мнению членов Политбюро, которые так испугались июльского поражения, что ни за какие блага не хотели рисковать во второй раз.

К этому времени каждый член Политбюро получал огромную зарплату в десятки раз превышающую зарплату царского министра. Жены, любовницы, уютное жилье, как все это можно поменять на очередную авантюру? Ленин, похоже, стал мириться с таким положением, но в то же время не уставал заниматься организацией будущего восстания единолично, в победе которого он был совершенно уверен.

Он разослал циркуляры во все еврейские организации Западной Европы с призывом немедленно приехать в Петроград и возглавить революционные отряды. И его братья по крови откликнулись. Десятки тысяч евреев запада, как тараканы, хлынули в Петроград и стали ждать команды. Это обрадовало вождя.

Он вспомнил, что все еще числится немецким шпионом, и после такого доверия со стороны Германского правительства, как выделение огромной суммы денег на переворот, и бронированного вагона для его команды, он справедливо решил, что есть шанс обратиться за помощью в самый ответственный момент. По своим каналам Ленин послал немцам такую просьбу, изложив ее в короткой записке, но по существу. И немцы откликнутся на его мольбу. Благодаря все еще не разорвавшимся связям, он попросил пятьсот тысяч немецких солдат для помощи революции в России. Солдаты должны были иметь форму солдат русской армии, дабы создать впечатление, что это русская армия переходит на сторону большевиков.

Вскоре был получен положительный ответ через дипломатические представительства.

Следующим важным шагом было освобождение из тюрем всех преступников, включая и уголовников, судимых за убийство и изнасилование. Это была огромная армия, около 320 тысяч уголовников.

— Как настроение в армии, Лейба? Докладывай, давай. Мне нужны эти 320 тысяч солдат верных революции. Ты занимаешься разложением царской армии, а подсчет не ведешь.

— Как не веду? Да у меня не триста двадцать тысяч, а 450 тысяч солдат, готовых стать под ружье, — ответил Троцкий, поглаживая пейсы.

— Это архи важно, Лейба. Как ты думаешь, мой земляк премьер Керенский, он опасный противник?

— Барахло. К тому же он симпатизирует тебе.

— Откуда ты знаешь, Лейба?

— Да это все знают. Помнишь, было решение арестовать тебя после июльских событий, но тут же было секретное указание не трогать…за подписью того же Керенского.

— Гм, не знал. Передай ему: как только мы возьмем власть, ему ничего не грозит. Я Керенскому найду место сторожа в одной из пролетарских бань. Итак, у нас кое-что есть, но этого явно недостаточно. Сколько гопников и прочего пролетариата мы можем собрать для свержения временного правительства?

— Восемьсот тысяч наберется. А, совсем забыл, — почесал лысину Лейба. — Латышские стрелки…, это же головорезы. Золотой фонд.

— Латыши получат независимость. Но латышские стрелки должны составить мою личную охрану. Если что останется, можно будет бросить в бой с мировой буржуазией и остатками войск царской армии.

— Армии не стоит бояться, Ильич, — сказал Лейба. — Твой друг и земляк Керенский перессорился с командующими войск Петрограда, лишил их должностей и мне кажется не без твоей помощи, Володя. Я долго думал об этом, но ни к чему не пришел. Признавайся, давай.

— Конспирация, конспирация, Лейба. Не задавай мне больше таких вопросов. Лучше скажи, почему эти жирные коты так сопротивляются назначить дату восстания в Петрограде, ведь когда эта армада соберется здесь у нас в городе, мы подберем власть, как валяющийся кошелек на дороге. Или ты думаешь иначе?

— Не обращай на них внимания. Это не они возражают как можно быстрее броситься в жерло революции, а их жены, любовницы: боятся, что их убьют. Мы с тобой сами завоюем власть. Как только приедут немцы, евреи, как только соберутся гопники воедино, мы должны об этом знать. Тогда и назначай штурм Зимнего дворца.

* * *

И октябрьский переворот удался, он был похож на свадебный обряд. Но это был только первый шаг, но это был важный шаг. Он состоял в том, что власть оказалась в руках той части общества, которая находилась до этого в униженном положении, либо считала себя таковой. Это был тот, кто раньше был никем, ничем по многочисленным разным причинам, это был тот, кто всегда завидовал имущим, будто крестьянин, у кого были две коровы и две овцы, либо те, кто содержал торговую лавку, был начальником цеха, директором завода, а то его собственником.

Мудрость Ленина состояла в том, что он увидел эту разницу, ухватился за нее, и она, эта мудрая мысль сработата, принесла ему плоды.

Это часть гениальности Ленина. Вторая часть беспардонная ложь и невероятная жестокость, — вот и все, что нужно для гения. После захвата власти, все гопники, весь пролетариат, все уголовники с бешеной прытью бросились уничтожать имущих, овладевать их имуществом, насиловать дочерей и всаживать им штык в живот на глазах у матерей и отцов, а матерей и отцов хватали, засовывали головы в мешки и живьем сбрасывали в холодную Неву. Варфоломеевская ночь в Петрограде была первым боевым крещением ленинских головорезов. Имущие, как в Петрограде, так и далеко за пределами, растерялись, как перед наводнением, от которого спастись невозможно.

Однако многие воинские части, особенно офицеры и все те, кто относился к дворянскому сословию, кто выжил и спешно покинул столицу, стали оказывать сопротивление головорезам.

Так началась гражданская, кровопролитная война, развязанная большевиками.

Восстало и крестьянство России. Ленинское обещание: земля — крестьянам, оказалось блефом. Мало того, у крестьян стали изымать хлеб, даже то зерно, которое предназначалось для сева под будущий урожай.

Ленинская команда стрелять, вешать, травить газом крестьян для головорезов, в том числе и латышей, была как манна небесная. У каждого было одно верное убеждение: чем больше ликвидируешь имущего люда, тем больше достанется пролетариату.

 

2

Ленин оставил страну в кровавых ранах, но жизнь продолжалась, раны постепенно заживали и счастливы пролетарские массы, они же гопники, ничего особенного не получили, их материальное положение нисколько не улучшилось. Единственное, что их утешало и помогало сносить тяготы жизни и благодарить своего мертвого божка, это сознание того, что они теперь хозяева жизни, без помещиков и капиталистов непременно сделают страну богатой, а ее обитателей счастливыми. Даже будучи голодны и раздеты, ходили, высоко задрав голову, распевая революционные песни.

Гопники и прочий бездомный люд, те, кто ночевал, где попало в стужу, в слякоть, в грязи, могли перебраться в уютные, богато обставленные квартиры, предварительно лишив жизни настоящих владельцев от маленького ребенка до больного, немощного подслеповатого, хромого старика и занять его уютное жилье, точнее, поселиться в одной из комнат. Такое благо подарил им советская власть и вождь Ленин. И они на него молились, и их дети молились, и внуки молились, и эта традиция продолжается по сегодняшний день.

Но коммунистический рай, называемый общагой, нес с собою много неудобств. В квартире из шести — восьми комнат, проживало восемь семей. Гопники плодились, семьи разрастались, а в квартире один туалет, одна ванная, одна кухня и везде очередь, особенно по утрам, по вечерам, когда гопники возвращались с работы, выкрикивая лозунги, особенно находясь под мухой. У туалета некоторые не выдерживали, особенно дети и мочились просто на пол, а пьяные могли и присесть, чтоб облегчиться, как когда-то в городском общежитии пролетариата. Грязь, вонь, к которой понемногу привыкали гопники, несла с собой и всевозможные болезни.

Общая кухня, где выше человеческого роста, как шиш торчали закуренные изображения Ильича для каждой семьи отдельно, тоже было много проблем. Завернутые в газету куски хлеба, печенья, а то и конфет, остатки котлет пополам с хлебом, издавали щекочущий запах и похищались голодными детьми, а то и старушками, которые нигде не работали и не получали никакого пособия от государства. Воровались не только съестные остатки, но и крупы для горохового супа, а то и гречки в зависимости от занимаемой должности хозяина — гопника.

Гражданская жена Клара Козюлькина, чей муж служил охранником у одного видного начальника карательного батальона Мордуленко, всегда вела себя вызывающе на кухне. Она занимала две конфорки плиты в то время, когда другие случайные жены, стояли в очередь, чтоб занять одну конфорку и сварить кашу гопнику, которому полагалось быть на работе в восемь утра.

— Ты Клара — сука и муж у тебя сук с большой дороги, откель вы только взялись такие? Говном от тебя несет на километр, но ты воображаешь себя госпожой, — укоряла Глафира Бомбулаева, сверкая голыми ногами гораздо выше колен. — А могет ты из этих, как их называют? А грефинь и тады тебе каюк, паскудь проклятая.

— Не торопись, я тебе покажу, кто я такая и кто есть мой муж.

«Жены» гопников умолкли, испугались, должно быть. Козюлькина бросила сковородку, где жарилась картошка и побежала на самый верхний второй этаж к мужу Мордуленко. Он в это время брился тупой бритвой и никак не мог добиться гладкой сверкающий кожи лица.

— Васька, одень на себя военный костюм и спустись на кухню, покажи бабам, кто ты есть такой, а то они мене покоя не дают.

— Где картошка, почему нет картошки, мне через десять минут уходить на работу? Дрыхла, небось, до семи тридцати, корова. Дуй за картохой.

Клара задрожала не то от злости, не то от испуга и спустилась вниз, к сковороске, откуда уже валил дым. Вдобавок бабы насыпали ей соли целых четыре порции, а одна даже умудрилась забросить пять капель уксуса.

Муж понюхал, поморщился, схватил сковороску и хотел надеть Кларе на голову, но она успела увернуться и расплакалась.

— Ну, хорошо, убирайся вон, я сегодня приведу себе другую суку, получше тебя, — сказал Мордуленко, набросив китель на худые плечи и ушел на работу не завтракая.

На первом этаже в комнате размером 16 квадратных метров жила семя в количестве семи человек. Самый маленький ребенок орал круглые сутки, мешая спать соседям, проживающим в той же квартире, но в других комнатах. Мать переодевала их раз в месяц и то не всегда в чистое шмате, потому что невозможно было дождаться очереди в ванную, особенно в те два дня в неделю, когда с шести и до восьми вечера подавали горячую воду.

В результате отсутствия бытовых удобств, завелись клопы. Клопы были крупные, жирные, чрезвычайно кусачие. Они набрасывались на детей, как муравьи на добычу. И мать Таня Мурзилкина, никак не могла избавиться от непрошенных гостей.

Когда клопов было очень много, они стали искать свежатины. По трубам и по дымоходу основной большой печи, которая не отапливалась из-за отсутствия топлива, стали перебрать на второй этаж и ночью, когда все гопники спали и нещадно храпели, какими-то своими путями атаковали все комнаты трех верхних комнат.

Таня Мурзилкина обрадовалась и облегченно вздохнула: часть клопов покинула ее комнату, и перебралась к другим.

* * *

В одну из суббот нагрянула комиссия в составе уполномоченного ВЧК Шпильки, домкома Мошонкиса и секретаря Вейнбаха.

Шпилька Моисей Аронович предложил начать с кухни. Кухня — это свидетельство преданности, любви гопников, проживающих в этом доме к вождю мирового пролетариата. На кухне валялись объедки, следы пролитого супа, луковая шелуха и даже дефицитная соль. Но комиссию это не интересовало. Они сразу же, как только вошли стали подсчитывать портреты Ильича, висевшие на гвоздиках. Таких портретов оказалось восемнадцать. После тщательного протоколирования, домком Мошонка дал команду всем гопникам собраться на лестничной клетке, поскольку свободного места больше не было. Шпилька выступил с короткой речью, а домком Мошонка раскрыл домовую книгу и сделал перекличку.

— Слава Ленину! — воскликнул Моисей Аронович.

— Ленину слава! — стоя воскликнули гопники.

— Садитесь, товарищи, — продолжил Моисей Аронович. — Я очень рад, что…и от имени партийной ячейки квартала номер 19, что находится в круге 34, выношу благодарность жителям этого дома за то, что каждая семня приобрела портрет Ильича и повесила этот патрет на кухне на небольшой гвоздик. Наш активист сообчил в ВЧК, что в некоторых семьях пропадают маленькие дети, будущие бойцы Красной армии. В горшке семьи Перепелкиных обнаружена ножка ребенка, которую варила Алла Перепелкина, стараясь это скрыть от посторонних глаз. Алла Перепелкина, встаньте, пожалуйста! Пожалуйста, руки по швам, вот-вот, так теснее к бедрам и не дрожите так. Объясните, что вас заставило пойти на такой шаг? Может, ребенок у вас болел, и вы потеряли надежду на то, что он вылечится или ваш муж пропил всю получку и вам нечем было кормить семню?

— Так точно, так точно. Слава Ленину, — произнесла Алла Перепелкина, обливаясь слезами.

— Простите ее, простите, — заревели гопники, — мы прахтически все в таком положении. Кроме патретов Ленинана на кухне у нас ничего нет. Иногда крупа появляется и то ее нельзя там оставить: своруют.

— О, Ленин, прости рабу свою Передпелкину Аллу, — произнес секретарь парткома Моисей Арнонович, извлекая образок Ленина из-за пазухи. — Алла Перепелкина, подойдите ко мне, живо!

Алла, думая, что ее поведут на расстрел, негромко произнесла: прощайте, мои дорогие гопники и подошла ко всемогущему Моисею Ароновичу.

— Вот, товарищ Ленин выделил вам один талон на продухты для всей вашей семьи. Здесь все расписано, сколько грамм хлеба на душу, сколько муки, сколько соли, сколько мяса домашних животных — кошек, крыс и даже пролетарских клопов.

— Слава великому Ленину, — произнесла Алла и обняла Ароновича.

— Знацца так. Мы изучим списочный состав всех жильцов, сколько мальчиков, сколько девочек, возраст каждого и после согласования подадим заявку в ревком на согласование, а ревком отправит в СиКа на согласование, а мы будем ждать ответа. На это уйдет две недели, а может и два месяца. Как только согласованные согласования получат одобрение, они обратят силу закона. Тогда вы получите талоны на продухты. Контроль за исполнением нашего согласования возлагается на домкома Мошонко Сеню и секретаря Вейнбаха. Ежели кто помрет за эти два месяца, его талон возвращается в СиКа. Есть ли вопросы? Нет? Тогда бывайте, как говорится.

 

3

Когда начали громить двухэтажный особняк на Набережной, внучка русского магната Колокольцева Светлана сидела в потайной комнате на первом этаже вместе со служанкой Машей Шпилькиной.

Приблизительно в девятом часу вечера раздался грохот во входной двери, и Маша тут же вскочила, придавив левой рукой Светлану, давая ей понять, чтоб оставалась на месте. Но Светлана сама спохватилась, словно на пожар.

— Сиди. Не выходи отсюда, я скоро вернусь.

Сразу же раздались, крики, выстрелы, стало понятно: это гопники пришли убивать. Светлана, дрожа от страха и ужаса, притаилась, как мышка в норке и не пыталась больше выходить. Страх потерять жизнь в возрасте двадцати лет оказался сильнее ее любопытства и необходимости за кого-то заступиться.

Во время погрома гопники убивали всех подряд, в том числе и прислугу. Служанка Светланы Маша Шпилькина была изнасилована и зверски убита — проколота штыком в то место, куда ее насиловали, а потом еще два прокола в грудь. А до потайной комнаты никто не дошел: пьяные гопники насытились еще двумя сестрами Светланы на глазах у матери и отца; и даже мать попытались насиловать, но она умерла в их руках.

Светлана вышла из своей клетки уже на рассвете и обследовала весь дом, а когда увидела Машу с разбросанными руками и ногами, ее словно током ударило.

— Я буду Машей, — сказала она себе. — Я покупаю себе жизнь ценой унижения и низведения образа женщины до образа рабыни. Я — служанка Маша Шпилькина и никто не сможет доказать, что я — Светлана Колокольцева.

Она пошла, переоделась, растрепала волосы, выпачкала лицо, руки и колени и перевязала челюсть, будто у нее воспалилась десна, потом вышла в надежде оказать кому-то помощь, но уже все были мертвы.

Едва рассвело, группа вооруженных людей в кожаных тужурках ворвалась в дом, кто с пистолетом на боку, кто с отомкнутым штыком.

— Кто ты, сучка? — спросил одноглазый гопник, поднимая дуло пистолета. — Подойди. Ты кто есть?

— Я Маша Шпилькина, служанка бывших господ. Я только что пришла убраться. Где мое ведро и швабра? А вот они. Но тут такое натворили…бандюги проклятые. Чего было невинных стариков и девушек убивать. Вы, надеюсь, ищете их, чтоб с ними расквитаться.

— Не болтай Шпилькина. У тебя, что зубы болят. Получишь прикладом, зубы вылетят и больше болеть не будут. Но это все потом. А пока мы трупы уберем, обшарим карманы в поисках буржуазных прокламаций, а ты промоешь лестницу и все комнаты, шоб блестели…

— Как у кота яйца, — сказала Маша и расхохоталась каким-то истерическим смехом.

— А ты, баба то, что надо, может, того, поладим, а? Только не чичас, чичас некада, время такое. Эй, братва, тащите трупы и в реку. Одежку хорошую сдирайте, кольца и всякие там украшения тоже. Они подлежат национализации. Если с пальца не слазит, рубите палец, им теперя уж все равно.

Гопники работали быстро, больше не подходили к Маше, и через десять минут трупы уже плавали в реке. Маше пришлось мыть полы, собирать окровавленное белье во всех комнатах. На это ушло два дня.

Первую ночь сон не шел, шли одни слезы. В районе трех ночи она набросила на себя рваную одежду, напялила материнские очки и спустилась к реке, освещенной луной. Ни отца, ни матери, ни сестер ей увидеть не удалось, а вот Машу она увидела почти на той стороне реки, с высоко поднятой левой рукой. Ее волосы рассыпались в воде полукругом, а голова находилась в воде.

— Прощай Маша, ты будешь жить во мне. Сколько смогу, буду носить твое имя, и гордиться им. Ты спасла меня своей жизнью.

Она трижды перекрестила ее и вернулась в пустой, еще не убранный до конца родной дом.

К вечеру второго дня стали появляться жильцы — восемь семей на восемь комнат.

— Чисто тут, сказал один гопник по имени Васька Перевертайло. Как звать тебя, красавица? Откель ты такая…симпатяга?

— Машей звать. Да здравствуют гопники, слава Ленину! Ленин — вошь мировой революции и мой вошь, — сказала она наклонив голову.

— А ты подкована политически, это похвально. Надо будет выступить с речью на курсах младшего обслуживающего персонала. Как ты? Согласна? Какие у тебя просьбе, Маша? Вася Перевертайло, то бишь я, их тут же решит, он все может.

— Когда были живы господа, они меня хорошо кормили, а теперича, кто будет кормить?

— Муся, поделись с товарищем, — приказал Вася своей излишне накрашенной подруге.

— Вот еще! — фыркнула Муся, задевая шпилькой тухли за ступеньку.

— Я чо те сказал? Что? Чичас как дам в рыло, ногами накроешьси. Нуко-ся выполняй приказание. Ать- два…

Слова «ать-два» привели Мусю в повышенное, почти революционное рабочее состояние. Она тут же достала из сумки пирог и большую шоколадку и протянула Маше, награждая ее взглядом злых глаз, каким обычно награждают врагов народа.

Маша схватила сладкий пахнущий непонятно каким запахом пирог и ничего не соображая, стала запихивать его в рот, а потом еще и присела…перед могущественным человеком Васькой Перевертайло. Он тут же моргнул ей, но в ответ она только расплакалась.

— Ты чаво? Поладим, не переживай.

— Да я сама думаю об этом, но…чичас это никак не озможно. До революции я лечилась у врача… сифилис подцепила с барином и вылечить не успела. Врача расстреляли в первую же ночь. Ты подожди, милок, болезня сама пройдет. Как только я это почуйствую, сама тебя разыщу. Ты только не дай мне умереть с голоду.

Она впервые поняла, что голод — это ужасная штука и человек не в силах его победить. Она почувствовала прибавление сил и взялась за швабру.

Едва Васька Переверайло об устроился в самой большой комнате, как буржуй, стали приходить другие семьи с бумажкой в руках. Эта бумажка вручалась Васе Перевертайло, а он долго крутил ее в руках, отыскивал подпись и обычно задавал один и тот же вопрос:

— Кто такой вошь мирового пролетариата?

— Ммм…

— В таком разе озращайся обратно, запишись в политический кружок, наберись грамоты и приходи, поможем. Партия своих не оставляет в беде. Давай, топай.

— Но как же? у меня внизу баба на сносях, куды ее девать прикажешь?

— Следующий! — громко произносил Перевертайло и следующий плечом выталкивал просителя, стоящего впереди.

— Кто такой есть вошь мирового пролетариата? — задавался тот же вопрос следующему просителю.

— Он наш отец, наша мать, наше все, он завоевал власть и преподнес ее нам на блюдечке с голубой каемочкой. Вот кто такой наш вошь, а фамилие Ленин-Бланк, еврей по матери, и я тоже еврей и горжусь этим. Я из Ермании приехал. Выдели мне две комнатухи: жена приедет, дети за ней последуют, будь другом. Шалом.

— Шалом, — произносил Перевертайло Васька, именовавшийся раньше Перевертайлес Хаим. — Да здравствует вошь мировой революции! Твоя комната слева от меня, занимай, пока не заняли другие. И еще одна буквально рядом. Шалом, друг.

Когда все восемь комнат были заселены, прибыли еще пять семей.

— Не могу. На кухне? Нет, кухню мы занимать не собираемся. Уж если того, уж если некуда, могу дать совет. Найдите благополучный дом в городе, умертвите всех и занимайте дом, поселяйтесь в нем на благо мировой революции.

— А так можно?

Можно, отчего же нельзя. Товарищ Ленин, царствие ему небесное, нам все разрешил.

* * *

Маша Шпилькина очень поздно закончила уборку и ушла в маленькое помещение без окон, без обогревательных приборов, легла, не раздеваясь, и крепко заснула.

Утром все гопники уже отправились на работу, но лестничная клетка вся была в моче, а два ведра с фекалиями переполнены настолько, что на полу оставались брызги. От этого шл дурной запах и Маша, чтоб ее не вырвало, широко открыла рот, чтобы не дышать носом, а потом, по возможности открыла все окна.

Во время выноса второго ведра Маша поскользнулась на ступеньках, и часть дерма выпачкало ее ноги до колен. Пришлось вставать, оттирать тряпкой ноги, потом руки, адаптироваться к запаху и уносить ведро еще сто метров к общественному туалету.

Дорого приходилось платить за жизнь, она это хорошо понимала, и это понимание поддерживало ее, как никогда раньше.

Недалеко от общественного туалета из небольшого диаметра трубы хлестала вода. Это обрадовало ее. Она подошла, сполоснула ведро, сняла обувь и вымыла ноги и руки до локтей.

Набрав воды, вернулась в дом, промыла лестницу, полы и только потом взялась за второе ведро и уборку грязного пола вокруг ведра и даже того, с которым она споткнулась.

Когда она во второй раз отмывалась у колонки, мимо проходил мужчина. Он ее уже миновал, но вдруг повернулся и спросил на французском языке, какая это улица. Маша ответила почти без акцента. Иностранец заинтересовался, повернулся к ней лицом, а потом подошел ближе.

— Подождите, я сейчас вернусь, — сказала она, не глядя на него и быстро убегая к дому, чтобы оставить там ведро.

— Расскажите о себе, кто вы такая? — спросил незнакомец, когда Маша вернулась.

Француз выслушал ее и сказал:

— Срочно соберите свои вещи, закройте дом, я вас буду ждать вот за этим домом. Вас не должны увидеть ваши начальники или жильцы. Я отведу вас в французское посольство, вас возьмут на работу, а там посмотрим.

Она вернулась в дом около пяти часов пополудни, достала небольшой чемодан и загрузила его своими вещами и ценностями, а так же фотографиями родителей и сестер. У нее не дрожали пальцы на руках, не дрожали колени, эта дрожь началась только тогда, когда она закрыла за собой входную дверь дома, в котором она выросла и снова стала Светланой Колокольцевой. В последний раз стала перед запертой дверью, трижды перекрестилась и, не вытирая слез, бросилась догонять своего спасителя, посланного ей самим Богом.

— Трудно поверить, что все это происходит со мной, ведь я, обесчещенная, должна была лежать на дне реки и ждать, когда эти уроды вытащат мое тело, чтобы похоронить в общей могиле. Простите меня мои родные. Бог не оставил вам шансов на жизнь, а мне продлил. Слава тебе всевышний!

 

4

Ленин полностью, словно карточный домик, развалил Россию за не полных семь лет своего хаотического правления. Он начал уничтожать имущий класс, в руках которого находились бразды правления во всех сферах, во всех областях хозяйственной и политической жизни. И в этом немалая заслуга тогдашнего правителя России Керенского. Приходится признать, что это были слабые, неумелые руки случайно появившегося бестолкового горлопана который невольно помог Ленину захватить власть, а потом удрал в Америку, переодевшись в женскую одежду.

Ленин полностью уничтожил сельское хозяйство страны, вырезал 3, 7 миллиона зажиточных крестьян, ошибочно полагая, что они враги советской власти; он расстрелял священников и разграбил монастыри, устроив в них конюшни.

Как в городе, так и на селе остались одни гопники. Они не желали и не умели работать. Так впервые советская власть подарила тому же бедному люду, гопникам, пролетариям всех мастей голод, начавшийся в 1918 и длившийся до 1922 года. Гопники начала поедать своих детей, перестали хоронить друг друга, поедая человеческое мясо.

Такой Россия досталась малограмотному, но довольно смышленому Иосифу Джугашвили — Сталину в 1924 году. Малограмотный, физически уродливый, он обладал азиатской мудростью, хитростью, изворотливостью. Эта мудрость и таинственность и привела его на вершину власти. Никто никогда не узнает, как он умудрился так быстро подвинуть своего шефа и занять его золотое кровавое кресло. Эта мудрость, хитрость, которые не дается никаким образованием, помогли ему выдержать то направление, которое разработал его отец Ленин. Он даже перещеголял Ленина по челобитным своих рабов.

И то, что Сталин не кончал вузов, как это ни странно, не мешало ему стать незаурядным коммунистическим божком огромной страны, в которой воцарилось большевистское крепостное право, отмененное еще в 1864 году.

Перед Сталиным, вернее в его руках, оказался огромный Советский союз, населенный духовными рабами, наделенными правом молчать, славить вождя и строить коммунизм в разоренной до основания стране.

Сталин ничего не стал менять, да и нельзя было что-то изменить. Гопники и весь остальной пролетариат с восторгом восприняли ленинские изменения в быту и государственном устройстве. К тому же не стоило ничего менять: руководить страной духовных рабов, которые целуют твои следы, и кричат «Да здравствует товарищ Сталин» у бруствера прежде, чем проститься с жизнью, когда вот-вот прозвучит роковой выстрел, — какому узурпатору это может не понравиться?

Похоже, по началу Сталин все же растерялся и пустил все на самотек, за исключением политических интриг в высших эшелонах власти. Сталин сам был мастер интриги. Если внимательно проанализировать витиеватые шаги, то невольно придем к заключению, что Сталин ненавидел еврейскую когорту Ленина, а возможно и самого Ленина, но никогда не решался это высказать вслух. Путем политических манипуляций и интриг, он каждого ленинского соратника-еврея, члена Политбюро, объявлял врагом народа и безжалостно расстреливал, как собаку зараженную холерой. В этом его неоспоримая заслуга перед русским народом.

Несколько позже он произнес тост за великий русский народ, признал русский язык языком межнационального общения, положив тем самым конец еврейской мечте Троцкого и Ленина-Бланка полностью уничтожить русских — белых бесхвостых обезьян и заселить образовавшуюся пустыню евреями. Эта была длительная борьба, даже несколько медлительная в Сталинском духе.

Медленно, но все же, происходили и другие изменения. Прежде всего, Сталин, не торопясь, каких-то десять лет спустя, стал приводить дела страны в порядок, которые были полностью разрушены его предшественником. В 1935 году была восстановлена Тамбовская область и название города Тамбова, убранного с географических карт по приказу Ленина. Вернулись к системе бракосочетания, возникла новая советская семья, которую тоже разрушил его учитель. И самое главное, (повторимся) Сталин расстрелял всю еврейскую элиту, собранную вокруг себя евреем Лениным, осторожно намекая на то, что с международным сионизмом, замыслившим полностью уничтожить русских бесхвостых обезьян, которых почему-то называют людьми, а освободившуюся территорию (пустыню) заселить евреями, раз и навсегда покончено. Почти все жиды, кроме Ленина, были объявлены врагами народа.

Но Сталин до конца своих дней оставался жестоким диктатором. Возможно, он был убежден, что рабами можно править только диктаторскими методами, возможно, благодаря своей недальновидности и малограмотности, он не видел, что его страна никогда не сможет построить этот коммунизм. Он так же не сумел определить, что западные страны, которые согласно ленинской теории, должны быть освобождены силой оружия от капиталистического ига, давно оставили позади его страну в экономическом развитии, что угнетенные рабочие и крестьяне в капиталистических странах, живут в пять раз лучше, богаче, чем его рабы.

Возможно, он ненавидел гопников за их собачью преданность, доведенную до абсурда. Возможно, он радовался отдельными достижениями в промышленности, которая могла производить танки и другое вооружение. И, конечно же, пример его духовного отца Ленина, который плавал в крови своих рабов и получал от этого невероятное удовольствие, не мог пройти даром. Как и великий Ленин, он относился к человеческой личности, как к назойливой мухе и обычно уничтожал эту муху.

Уже к 1934 году диктатура Сталина была неоспоримой. Любой гопник, стоящий у бруствера и ожидающий выстрела в грудь, успевал выкрикнуть, от всей души от всего сердца свое последнее желание, симфонию своего мирового бытия: «Да здравствует товарищ Сталин!» и только после этого восторженного крика, несколько секунд спустя, возможно эти секунды были растянуты обреченным на недели, на месяцы, раздавался выстрел и приговоренный в последний раз сгибал колени, чтобы больше никогда не подняться.

В том же 1934 году, в начале февраля проходил 17 съезд — съезд победителей. Из 1966 делегатов Сталин расстрелял 1108 человек, точнее 848, остальные 260 были отправлены в коммунистический рай — ГУЛАГ, откуда никто живым не вернулся. Этот дикий кураж азиатского богдыхана мог проститься только земному богу Сталину, который уже становился впереди Ленина в смысле повсеместного рабского поклонения подданных. Сталин уже играл мнением своих рабов, как детскими мячиками и должно быть испытывал при этом кайф.

Сталин допусти и много других ошибок: он выселял целые народы в пустыни Казахстана, где они погибали в невероятных муках, он уничтожил цвет русской армии накануне войны с Гитлером, по его инициативе были введены заградительные отряды, которые убивали тех, кто пытался сохранить свою жизнь бегством от превосходящих сил врага.

 

5

В начале сороковых годов в стране возник голод, который по своим масштабам намного превосходил голод 18–22 годов по вине большевиков.

Надо было что-то делать с народным хозяйством.

Сталин понимал проблему, но не знал, как ее решить и ничего лучшего не придумал, как насильно загнать крестьян, тех же вчерашних сельских гопников, не желавших трудиться на земле, в маленькие рабовладельческие колонии под названием колхоз (коллективное хозяйство) с помещиком во главе под названием председатель колхоза. Партией подавалось это, как добровольное вступление крестьян на основе энтузиазма. Но поскольку такого энтузиазма нигде, ни в одной волости не возникало, крестьян просто записывали в члены колхоза, не спрашивая, согласны ли на это крепостные.

Реакция сельского пролетариата сказалась немедленно. Крестьяне стали покидать деревни и поселяться в городах. Города и без этого были перенаселены пролетариатом, а тут еще эти массы гопников.

Никто, кроме вождя народов не мог решить эту проблему. И даже не пытался. Теперь уже все привыкли: без указания товарища Сталина можно ничего не делать и даже не следует что-то делать, можно напороться, поплатиться жизнью. Вот, чихнет вождь — работа закипит, молчит вождь и всем следует молчать.

И диктатор, он любил диктаторов, роясь в указах Петра Первого, обнаружил загадочное слово «паспорт». Тут же был вызван крупный ученый, обитавший в это время в ГУЛАГе, и потребовал растолковать это загадочное слово «паспорт».

— Будэт, хватит, усо понял, — изрек гений всех народов и показал ученому на дверь.

Компания по выдачи паспортов в городах и отказ от выдачи паспорта крестьянам был проведен в коммунистическом духе — скоропалительно, с применением насилия и закреплением крепостничества в сельской местности на вечные времена.

Например, в Петрограде, никто не мог получить паспорт, если он был прописан до 1916 года. Такому гражданину, даже гопнику было отказано с последующим выселением из города.

Огромное количество сельского пролетариата вынуждено было вернуться в сельскую местность, в колхозы и трудиться совершенно бесплатно до конца своей счастливой жизни.

Эта акция проходила очень тяжело, милиция не справлялась с нарушителями закона, в результате чего властям пришлось возобновить работу знаменитых «троек», работающих вне закона. Насколько известно, тройки приговаривали гопника к двум годам лишения свободы, а иметь судимость в советском союзе, все равно, что не иметь правой руки и левой ноги.

Главной особенностью паспортной системы 1932 года было то, что паспорта вводились только для жителей городов, рабочих поселков, совхозов и новостроек. Колхозники были лишены паспортов, и это обстоятельство сразу ставило их в положение прикрепленных к прежнему месту жительства, к своему колхозу. Уехать за пределы районной столице никто не имел права, в город тем более. Согласно п. 11 постановления о паспортах такие «беспаспортные» подвергаются штрафу до 100 рублей и «удалению распоряжением органов милиции». Повторное нарушение влекло за собою уголовную ответственность.

Введенная 1 июля 1934 года в УК РСФСР 1926 года статья 192а предусматривала за это нарушение лишение свободы на срок до двух лет.

Таким образом, для колхозника ограничение свободы места жительства стало абсолютным. Не имея паспорта, он не мог не только выбрать, где ему жить, но даже покинуть место, где его застигла паспортная система. «Беспаспортный», он легко мог быть задержан где угодно, даже в транспорте, увозящем его из села.

В таком виде паспортная система и система прописки просуществовали до 70-х годов, почти до развала коммунизма.

В 1970 году возникла небольшая лазейка для не паспортизированных, приписанных к земле колхозников. В принятой «Инструкции о порядке прописки и выписки граждан исполкомами сельских и поселковых Советов депутатов трудящихся», утвержденной приказом МВД СССР, была сделана внешне незначительная оговорка. Она гласила: «В виде исключения разрешается выдача паспортов жителям сельской местности, работающим на предприятиях и в учреждениях, а также гражданам, которым в связи с характером выполняемой работы необходимы документы, удостоверяющие личность».

Этой оговоркой и стали пользоваться все те — особенно молодежь, — кто любыми средствами готов был бежать из разоренных деревень в мало-мальски обеспеченные города Советского союза.

И только в 1974 году началась поэтапная законная отмена крепостного права в СССР.

Новое «Положение о паспортной системе в СССР» было утверждено постановлением Совета Министров СССР от 28 августа 1974 года за N677.

Самое существенное отличие его от всех предыдущих постановлений — это то, что паспорта стали выдавать всем гражданам СССР с 16-летнего возраста, впервые включая и жителей села, то бишь, крепостных колхозников.

Полная паспортизация закончилась 31 декабря 1981 года. За шесть лет в сельской местности было выдано 50 миллионов паспортов.

Гопники, как при жизни своего кумира, так и сейчас, почти сто лет спустя, твердят, что Сталин гениальный военный стратег, что он выиграл войну, и никто из них не желает слушать, что Сталин уложил 27 миллионов солдат(некоторые источники дают цифру 21 миллион) на поле брани лишь потому, что солдаты для него были не более, чем пушечное мясо.

Уже, будучи дряхлым стариком, он понял, что мухи будут славить его тем сильнее и активнее, чем больше он их будет давить. И он эту работу выполнял блестяще.

При его жизни не было ни одного писателя, который не упомянул бы его имя в каком-нибудь своем жалком опусе. И, тем не менее, нет числа писателям и поэтам, погибшим в сталинском ГУЛАГе.

Сталин довел свой народ до безумия. Когда он отдал дьяволу душу, народ плакал от мала до велика. Рабы утверждали, что теперь наступит конец света, женщины рвали на себе волосы, мужчины рыдали, будто у них отобрали последнее и ведут их на расстрел.

Если похороны жиденка в 1924 году прошли без особых происшествий: гопники вереницей шли к Дому Союзов, чтобы проститься со своим кумиром, вытирая мокрые глаза, то похороны Джугашвили не обошлись без жертв. В Москве, в результате давки, погибло (возможно) свыше тысячи человек. В других городах тоже имели место подобные эксцессы.

Едва похоронив величайшего гения всех народов рядом с первым гением всех народов Лениным, советский народ ждал землетрясений. Рабская страна замерла, народ потерял аппетит, интерес к работе, загсы пустовали, даже расстрелы врагов народа не производились.

Нельзя не признать, что Сталин брал в руки перо, хотя трудно поверить в то, что малограмотный Джугашвили способен был накарябать тринадцать томов сочинений, которые, в отличие от ленинских талмудов, были логически и стилистически последовательны и понятны. Злые языки утверждают, что Сталин присваивал, понравившиеся работы ученых, а авторов расстреливал, или отправлял в ГУЛАГ.

Мы в этом копаться не будем, это не наша тема. Облик Сталина детально описан другими авторами, в том числе и такими, кто не может найти понимания у коммунистов, считающих Сталина безгрешным, мудрым, великим, осчастливившим советский народ, несмотря на то, что погубил свыше шестидесяти миллионов человек.

 

6

Вся прелесть коммунистического рабства-царства состояла в том, что советский народ никогда не оставался без руководящей, направляющей силы в…лице вождя.

Вождь и жизнь, вождь и будущее каждой семьи, каждого гопника были связаны на генетическом уровне, как чувство матери к своему ребенку, а ребенка к матери. Едва представился гений всех народов, гнилозубый, небольшого роста, с усохший рукой человек, чье имя знал любой ребенок едва научившийся говорить, как тут же возникло Политбюро во главе с Хрущевым, Маленковым и… Берией. Были названы и другие выдающиеся сыны, осиротевшего советского народа. Политбюро тут же призвало советских людей сплотиться вокруг центрального комитета КПСС. И тут же страх перед всемирной катастрофой, как ветром сдуло. Советский народ облегченно и радостно вздохнул, и продолжил строительство коммунизма во главе с верным ленинцем Никитой Хрущевым.

Правда, некоторое время один из верных сынов-ленинцев Лаврентий Берия оказался американским шпионом по совместительству. Бедняга, вскоре был расстрелян.

— ЦК КПСС торжественно заявляет, — пообещал Первый секретарь ЦК партии Никита Хрущев, — в 1980 году коммунизм будет построен.

Я в это время был студентом и часто падал в обморок от постоянного недоедания.

— Это хлеб будет бесплатно и гороховый суп тоже, — едва я выдавил из себя, не вставая, потому что встать не было сил.

— Да, да, а как же! Вы только потерпите, осталось недолго ждать, каких-то двадцать лет и…и наступит рай на земле. А что такое двадцать лет? Тьфу! Ничего не значит.

— Товарищи комсомольцы, не обращайте на нашего студента никакого внимания, он разоружился, — громко сказала комсомолка Сидорина. — Вон Эдик, он в обморок не падает. А почему? Да потому, что у него всегда под левой рукой шесть томов Маркса (Мордыхая), а под правой восемь томов Ленина, он так с ними и ходит по городу. Эдик только на лекциях сидит нормально, разложив тома на парте. Но, почему-то никто с Эдика не берет пример.

— Как это? А Неля Красик? да они оба носят, даже соревнуются, кто больше.

— И в обморок не падают? — произнес профессор лженауки. — Я доложу на парткоме университета об этом почине. А пока продолжим изучать мозг Владимира Ильича.

* * *

Малограмотный Хрущев был довольно забавной и интересной личностью. Он говорил без бумажки, что другие вожди себе не позволяли, он говорил хорошо, снабжал свою речь пословицами и поговорками, довольно часто смешил аудиторию и…его речь могла звучать от двух до четырех часов без устали.

Он корчил из себя реформатора. Сначала повысил цены на продукты первой необходимости на 35 процентов…в интересах народа. Собрания рабочих по всей стране показали, что народ поддерживает политику КПСС и лично товарища Хрущева по вопросу повышения цен на продуты питания и первой необходимости.

У крепостного крестьянства он отрезал подсобные земельные участки по углы и отобрал коров: зачем крестьянину работать у себя дома, вести свое личное хозяйство, когда он должен работать в колхозе и там же получить ложку перловой каши на обед и запить все это богатство мутным едва подслащенным чаем.

И это реформаторское новшество было повсеместно поддержано.

Единственный минус состоял в том, что крестьяне стали забывать, как пахнет молоко, свежий хлеб, а колбаса считалась буржуазным снадобьем. В любом селе в единственном магазине продавалась в изобилии водка. Бери - не хочу.

Хрущев, первый из лидеров, съездил в Америку. Ему понравилась кукуруза и после его возвращения кукуруза появилась на полях огромных посевных площадей.

При всем его метании из одной стороны в другую, детализировать это нет смысла, невозможно не признать, что при Хрущева стало дышать легче не только крепостному люду в деревне (за колосок пшеницы, спрятанный за пазуху, уже не отправляли на перевоспитание в сталинский ГУЛАГ), появились поэты и писатели, скульпторы и художники, чьи произведения умножали национальное достояние России. И самое главное. Хрущев запустил массовую застройку пятиэтажек, чтоб расселить счастливый народ десятилетиями томившийся в бараках, где по замыслу Ленина пролетариат должен был воспитываться в коллективе, даже в домашних условиях, с одной общественной кухней, общественным туалетом, где всегда была очередь, свары и драки. Но советский пролетариат, особенно те, кому удалось сбежать с крепостной деревни и этому был рад. Это был подарок Ленина гопникам за свержение прежнего режима. А Хрущев впервые начал строить отдельные квартиры для советских семей.

Люди были бесконечно рады этому новшеству и троекратно славили КПСС и лично Никиту Хрущева. Они из поколения в поколение жили в бараках (коммунистическом раю), а тут их переселяли в отдельные квартиры.

* * *

На знаменитом 20 съезде КПСС Никита Хрущев выступил с докладом «О культе личности товарища Сталина». Доклад произвел впечатление разорвавшийся бомбы. Но не это важно. Важно то, что советский народ воспринял это как должное, покорно согнув голову и молча, на голодный желудок продолжал строить коммунизм. И члены ЦК и члены Политбюро, за исключением некоторых, покорно сказали: да.

Это был удар по ленинско-сталинской системе, в которой дотоле никто и во сне не сомневался.

Никита сразу сообразил, что советский народ нельзя оставить без кумира, а так как сам он на кумира еще не тянул, он призвал вернуться к Ленину, слегка и несправедливо подзабытому. И это действительно было так. Любой выступающий перед публикой, приводил, точнее, начинал свое выступления не с цитаты ленинских талмудов, а ссылался на товарища Сталина.

В каждом городе на центральной улице, на пересечение дорог возвышался памятник товарищу Сталину, но не Ленину. Многие города носили имя усатого, в то время как Ленина, только Ленинград. Любая передовица центральной газеты «Правда», начиналась примерно так: как сказал товарищ Сталин…

Теперь же, после доклада Хрущева, памятники Сталину, стали мазать красной краской, как символ крови. Это делалось под покровом ночи теми же гопниками, не знающими, что такое мораль, не помнящими своих родителей, не видевшие храма Божьего в своем городе, не знающими, что такое Пасха.

Какое-то время спустя памятники Сталину стали накрываться полотнами, а затем, так же, под покровом ночи, их начали валить и куда-то увозить. А потом пришло сообщение из Москвы, оно передавалось по громкоговорителям, установленным на площадях, о выносе тела гения всех народов из Мавзолея и захоронения у Кремлевской стены.

Местные партийные организации городов, поселков, краев, областей и сельских советов тут же выносили решение о сносе памятников вчерашнему корифею всех наук Сталину и переименованию улиц.

Известно, что коммунистическая пластинка имеет две стороны. Ее просто взяли, да перевернули на другую сторону, а там на той стороне Ленин. Рабы, увидев его изображение, воскликнули ура и продолжили строительство коммунизма. На месте памятников Сталину, появились памятники Ленину. Улицы, проспекты, переулки, закоулки, тупики носили имя великого воскресшего, безгрешного паши Ленина. Доходило до абсурда.

— Как попасть на улицу Ленина?

— Так вы стоите на улице Ленина.

— Но это не та улица. Мне нужна улица Ленина номер один, а это пятнадцатый номер.

— Ничем помочь не могу, — отвечала вам какая-нибудь молодая старушка. — Теперича все улицы носят его имя. А в пригороде даже тупики.

Ученые страны Советов снова сели за труды о Ленине. Изучался его мозг, кости, его прищур, его принципиальность, его мудрость. Молодежь не отставала от старших. Комсомольцы, не зная, что делать, с какой стороны подобраться к мертвому бессмертному Ильичу, стали изучать, какие, когда великий вождь посетил дома, в какой переулок ступала его гениальная нога.

Одна из секретарей московского горкома комсомола с обычной русской фамилией, которую никак не запомнить, выступая на совещание руководителей низовых комсомольских организаций, прямо заявила:

— Товарищи! Профессор Гвоздодер откопал, нет, не откопал, а нашел, а точнее пришел к выводу, что великий Ленин завернул в Коммунистический тупик. Ваша задача состоит в том, чтобы узнать, а что же дальше, он углубился в этот тупик, или вернулся обратно? Если, кто в результате кропотливого труда, при настойчивости, с комсомольским огоньком, узнает, что же было дальше, тот смело может считать, что он защитил кандидатскую диссертацию в области марксистских наук.

— Я знаю, что было дальше, — в мертвой тишине, сказал один молодой хулиган по имени Бланксруль.

— Что, что было? Не тяните резину, товарищ.

— Он, не заходя далеко, приспустил штаны и пописал. Тут установилась мертвая сцена, послышалось общее тревожное дыхание зала.

— Товарищи, нельзя так. Это вам не кто-нибудь, а…, кто, кто это сказал? Как можно? Ленин это…это все!

* * *

О Ленине написано невероятное количество исследований. Среди них русские и зарубежные авторы, которые представили свои исследования в несколько разной интерпретации, но, в основном, в хвалебных тонах. Ленин — вождь мирового пролетариата, Ленин — великий человек. Подавляющее большинство Ленина никогда не видели, Россию знают по бумажкам, а что творилось внутри этой страны, какие испытания прошел великий народ, как Ленин и его еврейское окружение согнули великую страну в три погибели, вовсе имели приблизительные понятия.

Исследования русских авторов, особенно советского периода, не отличаются и они все похожи друг на друга как две капли воды в рабском поклонении вождю.

Каждый шаг, даже каждый чих — гениален. Это пустые хвалебные панегирики, которые не представляют для современного читателя ни малейшего интереса. Это пыль истории. В основном, это словесная копия с иконы, так или иначе наполненная хвалебными эпитетами. Все, что делал Ленин — гениально. Его поступки, его взгляд, его прищур, его словесные выражения, типа «батенька, архи важно»; но никто не попытался изобразить его портрет как человека, памятуя о том, что и гений — человек, да еще ему могут быть присущи причуды, над которыми простому смертному следует задуматься. А это великое удовольствие.

* * *

Изображая Ленина в его коллективной семье, автор не считает это смертным грехом. Они втроем жили дружно. Плохо то, что коммунисты держали это в строгом секрете и если бы кто-то случайно обмолвился, что у божка была еще и гражданская жена, он загремел бы по ленинским местам лет на десять.

Вызывает сожаление и тот факт, что Ленин, когда ему Инесса уже стала не нужна как женщина, он послал ее на юг «отдохнуть». Инесса поехала на юг, тут же заболела и тут же скончалась. И диагноз тут же был придуман: холера. Имеет ли отношение Ленин к этой скоропалительной смерти? Думается: да, имеет.

Поскольку личная жизнь Ленина представлена через призму художественного воображения, автор оставляет за собой право на художественную корректировку, даже вымысел, который может вызвать бурю гнева у некоторых читателей. Хочу успокоить их. Авторитет Ленина от этого не уменьшится, а возрастет. Вместо иконы перед ним предстанет образ человека, которому ничего человеческое не чуждо. Не надо раздувать гениев, как воздушный шар, а то они лопаются. Они в древние времена были в моде. Что может сказать простой коммунист о своем божке? Великий, мудрый, гений, знал 18 языков, сделал Россию счастливой. Вот это и будет весь убогий лексикон, да еще сопровожденный матом, разумеется, в адрес автора.

Я не хочу умалять значение трудов великих марксистов. Это труды заблудших людей, возможно, они хотели добра людям, но выбрали не тот путь. Китайцы — это блестяще доказали. Они оставили боженьку Мао в покое, но в экономике, в которой Мао, как и Ленин, ничего не понимали, пошли по другому пути и достигли ошеломительных успехов, оставив теорию Мао для истории.

Высказывания ученых разного уровня зарубежных стран, которые не знали Ленина как человека, никогда с ним не встречались и он был для них как человек, победивший огромную страну, также слишком разнообразны.

Высказывание Уинстона Черчилля не вполне исчерпывающее, хотя наиболее точное о Ленине. Вот, как отозвался Черчилль о Ленине в 1929 году.

«Ни один азиатский завоеватель, ни Тамерлан, ни Чингисхан, не пользовались такой славой, как он. Непримиримый мститель, вырастающий из покоя холодного сострадания, здравомыслия, понимания реальной действительности. Его оружие — логика, его расположение души — оппортунизм. Его симпатии холодны и широки, как Ледовитый океан; его ненависть туга, как петля палача. Его предназначение — спасти мир; его метод — взорвать этот мир. Абсолютная принципиальность, в то же время готовность изменить принципам… Он ниспровергал всё. Он ниспровергал Бога, царя, страну, мораль, суд, долги, ренту, интересы, законы и обычаи столетий, он ниспровергал целую историческую структуру, такую как человеческое общество. В конце концов, он ниспроверг себя… Интеллект Ленина был повержен в тот момент, когда исчерпалась его разрушительная сила и начали проявляться независимые, само излечивающие функции его поисков. Русские люди остались барахтаться в болоте. Их величайшим несчастьем было его рождение, но их следующим несчастьем была его смерть». (Churchill W.S., The Aftermath; The World Crisis. 1918–1928; New York, 1929).

Хрущева сверг Брежнев, правивший страной 18 лет. Это был период развития социалистической думократии.

Потом пришел Горбачев, решивший раскрепостить духовных рабов. КПСС отреагировала на это полным развалом. Оказалось, что партия и свобода несовместимые понятия.

10 февраль 2010- 10 февраля 2017