Декрет о национализации банков, автором которого был все тот же Ленин, это был как бы второй удар, прямо таки нож в спину всего населения России. Пожилое население, проживавшее в городах и поселках, все те, кто откладывал возможно всю жизнь по копейке на похороны, лишился этих сбережений, оказавшись ограбленным бандитом с большой дороги. Только бандитом выступило государство во главе с Ильичом, обещавшим золотые горы, пока не дорвался до власти. Под грабеж попали все те, кто раньше доверял государству больше, чем соседям и держал свои сбережения в банке. Банк всегда гарантировал гражданам их сбережения в виде вкладов от копейки до огромных сумм. Любая старушка могла откладывать по рублю в свою копилку на похороны, а потом нести в банк, где государство гарантировало сохранность, да еще выплачивало проценты. А теперь все, у кого находились денежные средства на банковских счетах, — крохотные или огромные, оказались раздеты донага. Как всегда, вождь что-то обещал, он как бы держал пролетария за шею, намереваясь отрубить ему голову, но при этом говорил: потерпи, попадешь в рай. И в этот раз он пообещал, что интересы бедных будут защищены и на их вклады национализация банков не распространится. Но проходили дни, недели, месяцы, годы, а ограбленный народ остался с пустым кошельком.

Поскольку Германия больше не высылала миллионные суммы на содержание террористов, стоявших теперь у власти, то чекисты могли пополнять свои карманы за счет имущих и той же национализации банков.

Следующим шагом, который осчастливил Россию, был шаг, направленный на полное уничтожение крестьянства как класса и возвращение к коммунистическому крепостному укладу жизни. Это — ликвидация частной собственности на землю и введение коллективных хозяйств под одиозным названием колхозы. Но до этого подарка — земля крестьянам в цветочных горшках, вводилась продразверстка или насильственное изъятие выращенного и собранного хлеба крестьянами. Сюда включался и скот, и птица, и свинина в живом и битом виде.

Сугубо по-ленински звучал этот декрет, он подавался в виде борьбы со спекуляцией хлебными запасами в интересах народа, который должен был подвергнуть крестьянство к уничтожению как класса кулаков-эксплуататоров. Практически любой крестьянин, у кого во дворе были две курицы и один петух, мог быть объявлен кулаком. А крестьянская беднота — это деревенские алкаши и воришки, которым приходилось если не попрошайничать, то воровать. Так они и жили, но работать из них никто не хотел. Это были деревенские люмпены из поколения в поколение прятавшиеся под зонтиком нищеты и уже сросшиеся с этим зонтиком, они с одной стороны ничего не могли сделать, а с другой и не желали изменить свою жизнь. А советская власть поставила этих люмпенов над имущими, вооружила их и разрешила грабить.

— Да что вы! — укоряли деревенского мужика чекисты, — у вас корова, у вас две курицы, тощие, правда, но вы все равно вы эксплуататор. Корову сдайте на мясо, курей тоже, пролетариат голодает, пролетарские массы за рубежом, которые вот-вот ринутся в бой с ненавистной буржуазией, тоже нуждаются в продуктах. А зерна у вас, сколько? ведро? Ого, да вы того — кулак! Ваня, арестуй непокорного кулака. А где тут еще кулаки? У кого две коровы и двое телят, и земли больше, чем в цветочном горшке, которую подарил вам Ленин?

Конечно, крестьяне не могли воспринять эти дикие установки на «ура» и прятали хлеб, как могли и где могли, — ведь то количество продуктов, что подлежало грабежу, определяли чекисты. А то количество хлеба, положенного крестьянину, выращенного собственным трудом, хватало на кормежку куриц и петухов, но никак не людей. Людоед Ленин возмутился. Он тут же издал гневный Указ, что и как делать: «…точно определить, что владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьме на срок не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из его общины».

А изгнание из общины означало принудительное переселение в Сибирь, в лагеря. Крестьяне вместе с семьями погибали прямо в пути. Над ними издевались коммунисты-бронштейны, мечтающие стереть русских с лица земли и заселить эту землю евреями. Эта мечта уроженца западной Украины Лейбы Бронштейна и сейчас леденит душу. Лейба Бронштейн-Троцкий, вообще, не стеснялся говорить вслух о планах и целях государственного переворота 17 года: *«Русский народ нам нужен лишь, как навоз истории. Россия — наш враг. Она населена злыми бесхвостыми обезьянами, которых почему-то называют людьми. Нет ничего бездарней и лицемерней, чем русский мужик.

* * *

Захватив власть и получив особые (неограниченные) полномочия, ленинцы отобрали у крестьян 50 миллионов гектаров земли и сделали ее ничейной, а так называемые кулаки были лишены жизни. Жертвами этой дикой акции стали почти четыре миллиона крестьян (3,7). Их вывезли из веками обжитых мест и бросили на произвол судьбы в глухие районы Сибири и Казахстана. Там их ждала трагическая и мученическая смерть. Часть умирала в пути от голода и болезней, которые никто не лечил: они были лишены права на любую помощь.

Россия дорого заплатила за свою наивность, за свою доверчивость, которую свободно можно назвать головотяпством. Этот подарок преподнесли ей три человека — Мордыхай Леви (К.Маркс), Энгельс и Ленин — величайшие злодеи, воспитанные на параграфах древней Торы. Пока в душе любого русского будет гнездиться рабство, рабовладельцы духа будут почитаться гениями, эдакими благодетелями народных масс, без учения коих жизнь была бы мрачной и скудной как ржавая решетка с четырьмя углами.

* * *

И все же наш долг — покаяться перед убиенными за злодейское истребление крестьян г'усским вождем Лениным- Бланком. Но, похоже, до покаяния слишком далеко. Нынешний политический бомонд все еще мыслит ленинскими категориями, даже в том случае, когда отрекается от него.

Когда коммунизм в советский период буйно расцвел, Советскому союзу все равно пришлось покупать хлеб у загнивающих капиталистов… миллионами тонн. Разрушенный дом трудно восстановить, легче построить новый, но большевики ничего нового, ничего хорошего, кроме ракет и атомных бомб, и то… построить так и не научились: сам Ленин запрограммировал развал коммунизма.

А пока боженька, у которого уже подросли дьявольские рожки, торжествовал, потому что прежде, чем приступить к ликвидации имущего крестьянства как класса, он вызвал Бронштейна и сказал:

— Лейба, сейчас я скажу тебе очень важную, архи важную вещь. Бросай все и поезжай в губернии, собери всех наших братьев по крови, всех евреев. Именно они, евреи должны возглавлять все экзекуции по уничтожению русского мужика. Я хорошо помню твою установку про бесхвостых обезьян, которых ты собираешься уничтожить, чтоб заселить земли этих дураков евреями. Я не совсем согласен, но иногда думаю: ты — прав. Так вот, если ты хочешь этого добиться, организуй евреев, обеспечь их полномочиями и вместе с нашими представителями, тоже евреями, вырезайте, выжигайте все деревни. Или сейчас, или никогда. Если ты посмотришь на наш управленческий бомонд, то увидишь: у нас все евреи. А в Политбюро только Молотов и Джугашвили инородцы, остальные — наши люди. Давай, Лейба, действуй!

Лейба расцеловал своего наставника и тут же засобирался в Царицын. Собрав около тысячи евреев, выступил перед ними с пламенной речью под бурные овации и тут же каждого наградил неоспоримыми полномочиями, выдав квадратную бумажку с печатью и своей подписью. Евреи разбрелись по губернии, как голодные волки в лесу выходят за добычей.

В результате образовалось своеобразное еврейское лобби с Лениным и Бронштейном во главе. Они становились членами ВЧК, им подчинялись воинские части, брошенные на подавление народных волнений и осуществление расстрельных дел.

Ленин высоко оценил их экзекуцию, открыто высказал мнение, что если бы не евреи на периферии, коммунистам не удалось бы удержать власть в своих руках.