1

Третий вождь советского народа Никита Хрущев, был малообразованным, импульсивным, жизнерадостным и забавным человеком. При гении страха, вожде народов Иосифе Джугашвили находился в роле шута и возможно это спасло его от опалы хозяина, который скуки ради, занимался чисткой не только военных и хозяйственных кадров, но и своего ближайшего окружения. Так случилось, что после смерти вождя, Хрущев стал набирать силу и к 1954 году занял пост первого секретаря ЦК партии, оттеснив Маленкова на вторые роли. Он уже расправился с Берией, стал думать как погладить против шерстке гения страха, он и сейчас испытывал страх перед усатым, но эту тему пришлось отложить до поры до времени. Приближалась знаменательная дата — 300-летие воссоединения Украины с Россией. Надо было отметить это событие и преподнести подарок младшему брату.

Никита долго расхаживал по просторному кабинету, но шагал намного быстрее усатого монстра, тот расхаживал медленно с трубкой в гнилых зубах или держал ее в руке, редко на кого-то поглядывал, и этот взгляд был страшным, он обычно означал смерть, а Никита шагал быстро, иногда почесывал за ухом и даже стучал себя по лысине. Это означало, что трудный вопрос разрешился, ответ на него найден и будет так и только так, потому что этот ответ родился именно в этом круглом и лысом котелке, а не у кого другого.

Сейчас в кабинете никого не было. Обычно Маленков приходил, садился и выходил не раньше чем через четыре часа. А теперь пусто; Маленков, как сыч, сидит у себя в кабинете, дуется на Никиту и не идет к нему, только по вызову.

— Ай да Никита, ай да молодец! Крым! Он родной. Почему бы не подарить Крым украинцам- Украинцы забавный, вспыльчивый народ и обидчивый. Не дай Бог не похвалишь: будут плакать, волосы на себе рвать, дуться и даже могут в знак протеста натворить такое… никому не позавидуешь. А тут такой подарок. А Ленин! Да он же пример показал. Он сделал Украину из крохотной окраины большую республику… словом, украинцы в течение веков не забудут такого королевского подарка; а я- Что я, хуже великого вождя, почему бы мне не подарить Крым украинцам- Да они памятник мне могут поставить. В Севастополе, рядом с… как его- с Ушаковым. Лишь бы эти хорьки, члены Президиума не возражали. А если будут возражать, я кулаком по столу, как грохну, душа в пятки улетит. И…и еще им напомню о том, что сам Ленин, наш гений, наше все, наше… он же подарил практически поверженной Германии пол- России, чтобы сохранить мир по Брестскому договору. И не только это. Он подарил Новороссию украинцам с городами Одессой, Николаевым, Днепропетровском Запорожьем, Луганском и весь Донбасс, где проживало свыше двадцати миллионов человек. А почему я не могу подарить Крым, где всего два с половиной миллиона колхозников- А Иосиф Джугашвили- Половину Польши отдал украинцам, а после войны Закарпатье.

Да, Хрущев был прав. Ленин не только посадил Россию за колючую проволоку, он ее еще и расчленял, раздаривал ее земли, он ее ненавидел. У земли обязательно должен быть хозяин. Хозяин любит свою землю, убирает с ее поверхности мусор, поливает, разводит не только цветы, но и сады. Русские цари любили не только Россию, но и землю, они были ее хозяевами, они приумножали российские земли, проливали кровь, начиная с Петра Первого. Хозяин земли это конечно условное понятие. Когда мы уходим, мы теряем право быть ее хозяином, наши владения уменьшаются до двух квадратных метров.

Ленин не был хозяином земли, он не знал, что с ней делать, он был хозяином колючей проволоки и концлагерей, вот его конек. Он пролил море крови и заслужил бессмертие. Все его величие в его жестокости.

Но Никита, чем больше отдалялся от вчерашнего гения страха, тем ближе для него становился Ленин. Крым это не пол-России и даже не Малороссия.

На одном из заседаний Президиума ЦК он обмолвился о царском подарке для Украины и к своему удивлению, не встретил возражения. Он только сказал:

— Этот вопрос надо решить как можно быстрее.

И колесо закрутилось. Не будем останавливаться более подробно на этом вопросе, это неинтересно, просто вспомним одну короткую фразу председателя президиума Верховного совета Украины Коротченко, который выразил сердечную благодарность «великому русскому народу за исключительно замечательный акт братской помощи, о котором идет речь на сегодняшнем заседании».

Мы здесь не найдем слова благодарности и ее никогда не было. Были плевки в душу, были крики, угрозы, геть Черноморский флот с нашей земли, вон поганые кацапы, не смейте общаться на русской мове, ибо это мова брани и попсы. Это была благодарность за подарок, который на сегодняшний день неизвестный в истории. Ни короли, ни цари, ни генералы захватившие власть в государстве никому никогда не дарили, не разбазаривали свои земли.

О том, как украинцы благодарили своих братьев за этот подарок, можно говорить без конца, написать несколько томов книг. Но тратить время на кукушку, которая подкинула яйцо в чужое гнездо, а родившийся кукушонок выкинул других птенцов, не будем, не стоит.

Остановимся только на важных моментах, дабы показать самим украинцам их заблуждения. К сожалению, украинцы не видят, либо не хотят видеть своих недостатков, не способны смотреть на себя со стороны.

Случилось так, что три родственных народа разбрелись кто куда. Если говорить о белорусах, то можно сказать в их адрес только добрые слова — милый добрый народ. Россияне открытые, добродушные, последним куском хлеба поделится, а что касается украинцев, талантливых, вспыльчивых, работящих…пусть сами о себе расскажут. Пусть снимут дурацкий нацистский лозунг «я — украинец».

Пока рано задирать нос. И стыдно плевать в глаза тому, кто тебя одел, обул, накормил, обучил грамоте и сделал много королевских подарков.

Националистический, будем называть его нацистским, дух витал уже в преддверии самостийности. Многие националисты, дети и внуки Степана Бандеры, вернулись из советских концлагерей. Они не могли привезти с собой любовь к россиянам. Их трагическая ошибка заключалась в том, что во всех своих бедах они обвинили русских и не хотели признать, что над русским народом проводил свои бесчеловечные эксперименты полу еврей полу калмык Ленин, а потом его ученик кровавый диктатор Иосиф Джугашвили Сталин. А Джугашвили, как известно грузин. Он даже русского языка не знал. Русский народ к геноциду большевизма не имеет никакого отношения. Кстати он пострадал больше, чем кто-либо.

Президент Украины Кравчук, бывший коммунистический ортодокс был поражен бациллой нацизма. Она, эта бацилла сидела глубоко внутри до тех пор, пока он не выбросил партийный билет в мусорное ведро. А в кресле президента, бацилла разрослась до невероятных размеров. Кравчук первый посмотрел на русскоговорящий Крым глазами нациста. Крым ему нравился, а вот русский говор нет. Он его раздражал. А что делать с этим народом он пока не знал. Да и не только Крым был русским. В таких городах, как Донецк, Луганск, Запорожье, Днепропетровск, Николаев, Одесса жили русские.

Эта несправедливость бросилась в глаза американцам. Они сразу поняли: яйца есть, надо подбросить наседку.

Этой наседкой оказался президент Украины Ющенко. Он был помешан на ненависти к русским. Ему поставляли газ из России по смехотворной цене 50 долларов за тысячу кубов, он должен был действовать до 2013 года, но ему бухгалтеру и пчеловоду показалось: маскали объегоривают его и разорвал договор. Кончилось все тем, что пришлось платить 485 долларов за тысячу кубов. А что касается Крыма, здесь он просто блаженствовал от пакости. Он ликвидировал русские школы, а русский язык преподавался, как иностранный. В крохотном, куцем учебнике русского языка и литературы не нашлось места русским классикам. А его министр просвещения вообще пытался запретить разговаривать на русском друг с другом.

Украинские тупые толстосумы стали строить дворцы прямо на пляжах Крыма, а в экономику, в развитие полуострова никто не вложил ни копейки.

Украинские нацисты, размахивая бандеровскими флагами, крякали: геть русский Черноморский флот из Севастополя.

В Крым стали возвращаться, когда-то выселенные Сталиным татары.

Украинцы в знак благодарности за царский подарок, хотя трудно его назвать царским, поскольку русские цари никому не делали подобных подарков, агитировали татар выживать русских из полуострова Крым. Дескать русские живут здесь незаконно, это не их земля.

И постепенно в Крыму сложилась невыносимая обстановка: русским приходилось выезжать из собственной земли. Эта гадкая пещерная неблагодарность, эта месть украинских гуннов, эта благодарность кукушонков, а правильнее было бы сказать пещерных людей, что выкидывают законных обитателей из чужого гнезда, сеяла семена глубокого презрения к бандеровцам, называвших себя украинцами. Эта ненависть вызывала недоумение, почему великий народ так долго терпит навозным мухам, таким кусачим и так дурно пахнущим. Крым давно надо было вернуть, не забрать, а вернуть, потому что свое не забирают, а возвращают.

Боялись- кого- Стыдились, стеснялись- кого- Человека у которого не было стыда с пятого поколения смешно стыдиться. Должно быть американцев стеснялись, но ведь американцы уже строили планы создания собственных баз, собственных коттеджей: они давно поняли — украинцы готовы отдать им не только Крым, но и Киев, лишь бы это ударило по москалям. Бардак Омама хотел построить для себя дворец на берегах Крыма.

Многие россияне по недомыслию, должно быть, все еще называют украинцев братским народом. Смешно. Брата уже давно нет, есть бандер, нацист, кукушонок. Пригласите его, накормите, напоите, уложите в мягкую кровать и лягте с ним в одной комнате: он вас обязательно укусит, как навозная муха. При выключенном свете, а потом будет это расписывать в кругу друзей, как он москаля укусил.

Чтобы этот народ снова стал братским ему надо избавиться от бандеровской скверны, вылечить свою душу от тяжелого заболевая — нацизма. Это возможно. Пример тому Германия, ведь нет ненависти между двумя народами, хоть они жгли наши кости, а мы разрушили их города.

Трудно понять, почему руководство России все еще подкармливает бандеровцев, бесплатно качает им газ, дает много миллиардные кредиты, прощает много миллиардные долги. Задабриваем- Как волка не корми, он все равно в лес смотрит.

Пусть западные швабы и американские янки занимаются этим, раз они их к себе забирают. Может, их будут подкармливать, а те будут стирать белье, мыть посуду, подстригать кустарники, выковыривать фекалии у стариков из заднего прохода. Это ведь тоже работа. И будут благодарить судьбу с метелкой в руках. Зато их дети будут знать любимый английский язык, они никогда не услышат русского, языка мата и попсы, как пишут великие писатели Галичины, чьи романы состоят из трех-четырех страниц, переполненных ненавистью к маскалям.

А мы…соберем свою нацию воедино. Нас много и мы не станем бояться дяди сэма. Дядя сэм — чужой человек, любит насиженные места.

 

2

Как только хунта взяла власть в Киеве, как только законно избранный президент Янукович покинул страну, дабы спасти свою жизнь, как только хунта приняла закон о запрете русского языка на территории Украины, крымчане заволновались, засуетились. Что дальше- Начались демонстрации. Но вышли и татары. Двести тысяч человек. Татары третировали, унижали русских, выживали их по совету бандеровцев, обещали им: если выживете русских, вам больше места будет. Это понравилось татарам и они начали постепенную экзекуцию. А тут крымчане забастовали, пора за них взяться. Крымчане отступили.

Но на следующий день утром областная администрация была занята людьми в масках с оружием в руках. Татары дрогнули, они не решились идти на штурм здания. Кроме того им дали понять, что этого не следует делать, ибо это…бесполезно. Лучше подождать, осмотреться, одуматься, не спешить.

В Крыму расположилась украинская армия, около двадцати тысяч человек. У них были танки, пушки, БТРы, самолеты. Их попросили не стрелять в народ, пообещали, что их отпустят с миром. Солдаты были неглупые согласились: жизнь дороже бредовых нацистских идей.

В Крыму проживало много так называемых украинцев из Львовщины, Ивано-Франковска, Тернополя, они занимали руководящие посты, начиная от начальника ЖЭКа, директора школы, заведующего баней до министра так называемой автономной республики. Это работа президента Ющенко. Так ему посоветовала его супруга Чумаченко, выходец из украинских эмигрантов. Американцы выдали ее замуж за Ющенко. Она им командовала, а если он не слушался, хотя это было в редкихслучаях, подключался госдеп США. Бдучи президентом Украины, Ющенко заселял Крым жителями западных областей. Демонстрации крымчан не только не понравились татарам, бандеровцам, занимавшим руководящие посты, но испугали их. Полетели тревожные сообщения в Киев — беда, мы можем потерять Крым, наша армия бездействует, а люди в масках захватили здание областной администрации в Симферополе.

Эти сообщения не сработали и не могли сработать, потому что мелкие людишки, чей интеллектуал позволял им трудиться только с метлой на улицах Киева, волею каприза судьбы очутился на вершине власти. Они были так рады удачному захвату власти, что ничего не видели, ничего не слышали, плохо соображали и даже страдали поносом. От перенапряжения. Жалкий баптистский служитель Трупчинов велел доставить ему двадцать пар трусов и столько же штанов. Он не успевал добегать до туалета. Даже когда его желудок на десятый раз вроде бы очищался, все равно приходилось бежать в туалет и менять белье. Кролик заперся в кабинете премьера на все замки и стал петь песни на мотив еврейских мелодий. В конце каждой мелодии становился перед зеркалом во весь рост и произносил: шалом, Яцек! Шалом, Кролик.

Только два дня спустя начались оргии еврейской диаспоры. Коломойша выделил пять миллионов долларов, разделся донага, пускался в пляс, сверкая пузом. На шабаш ведьм явилась и Юля.

— Забываете своих- Нехорошо. Хоть бы кто крикнул: шалом Юля, так нет, все делают вид, что я русская. Это не так. Я — настоящая еврейка и мой дедушка — Капительман, директор еврейской школы на Волыни. Ты слышал об этом, Пипиярош?

— Я, как и мой прадед Гитлер, не люблю евреев и буду вас уничтожать.

— Ты что, ты — что- Дай мне возможность сжечь Москву ядерным оружием, у меня много людей на западе. Я каждого, начиная с Баррозу, уложу в постель, обработаю как нужно и попрошу у него атомную бомбу. Представляете, сколько ядерных боеголовок упадет на Москву и на другие города русских варваров?

— Ты уже старая жидовка, — сказал Пипиярош, — а еврейки в старости похожи на обезьян.

Раздался гул земляков Юлии, но Пипиярош обвел всех ледяным взглядом и им, бедным, пришлось опустить головы.

А время шло. В Крыму приближался день референдума. Бардак Омама впал в ярость. Опять его обыграли. Пять миллиардов ушло впустую. Эти русские, да они непредсказуемы, да их надо наказать, надо чтобы Россия дорого заплатила за Крым. Это аннексия. А Н Е К С И Я!

Дрожащая, заплаканная, хоть не полагалось плакать, Виктория Нуланд явилась на вызов Бардака с опущенной головой: туда ее вызывали очень редко. Бывали случаи, когда она добывалась выдающихся успехов в смысле покорения малых народов и с нетерпением ждала доброго слова от своего босса Бардака. А он ее не вызывал. Может славянские корни мешают- думала она и плохо спала ночами. А тут из-за какой-то Украины! Да провались она эта Украина в тартарары!

— Нуланд, ты хорошая сучка, я имел возможность в этом убедиться, — сказал президент. — И ты меня не продала, как продали Клинтона в свое время. Я это ценю. Однако должен тебе заявить: ты плохо работаешь. Исключительно плохо. Америка потратила пять миллиардов на эту дикую страну и все козе под хвост. У меня уже готов проект дворца в Крыму, он стоит миллион долларов. И что же- Крым отбирают русские. Это правда, что Крым когда-то был русским?

— Да, мой господин. Еще Екатерина Вторая его присобачила к России.

— Это было давно?

— В восемнадцатом веке, мой господин.

— Раз давно, так он должен быть наш. Я там планировал разместить американский Черноморский флот, а Черноморский флот России убрать. Почему так произошло- Он уже сидел у меня в горле этот Крым, а русские вырвали его. А почему- да потому что ты об этом ничего не знала, не предвидела, не докладывала хотя бы этому дураку Кэрри, хотя могла зайти ко мне в любое время. И не только по Крыму. Ты знаешь, что жена меня бросила.

— Мой господин, — сказала Нуланд вытирая слезы, — когда мы занимались грешным делом, меня все время тянуло на рвоту. От вас дурно пахнет. Это, должно быть, национальная особенность. Помните, одно время я и вас обгадила. В то время я решила с этим покончить, даже если вы мне пригрозите электрическим стулом.

— Надо было сказать, я вызвал бы банщиков, массажистов. Но забудем об этом. А пока срочно поезжай в Киев, собери наших друзей, в том числе и бандеровцев и дай им накачку. Если не сумеют отстоять Крым, я им руки не подам. Я им санкции, санкции, им и России.

Нуланд покорно встала, выжала платок, он был весь мокрый, в надежде, что ее пожалеют, но Бардак смотрел на нее африканским диким взглядом.

Мстительный, жестокий взгляд поразил ее до того, что она едва поднялась с места и ушла заказывать билет на Киев.

Бардак позвонил Меркель. Ангела тут же подняла трубку, чувствуя недоброе.

— Почему?

— Я, я не виновата, мне об этом не доложили. Я разберусь, почему не доложили, господин Бардак.

— Э, с вами кашу не сваришь. Обзвони всех своих коллег и от моего имени назначь дату совета Европы по безопасности, — сказал Бардак и повесил трубку.

Не надеясь на то, что Меркель добросовестно выполнит его поручение, Бардак сам начал обзванивать лидеров Евросоюза и назначать дату совещания.

Казус вышел с представителем Прибалтики — маленькой вертлявой женщиной, которая так перепугалась, у нее так дрожали руки и ноги, что она не могла устоять на ногах идержать трубку в руках. Она все время целовала трубку и произносила: хайль, Бардак, хайль!

А что касается остальных президентов и руководителей Евросоюза, то все они имели бледный вид. Грозный дядя сэм не только отчитывал их в слепоте и бездеятельности, но грозил им всякими карами и бедами. Правда, у них тряслись только колени, а выше эта дрожь не поднималась. Обзвонив всех, обиженный Бардак решил позвонить и в Россию. Тут он проявил максимум вежливости, грозил осторожно, придумывая всякие санкции, вынужденные, разумеется, которые ему не хочется применять по отношению к дружественной стране, но он ничего не может сделать, его избиратели этого требуют, вся Америка требует, весь мир требует. Еще не поздно, одумайтесь, господин президент. Сноудена я вам прощаю, хотя этот Сноуден это большая рана на теле Америки, а Америка, как вы знаете — гордая страна и ей есть чем гордиться, господин президент России.

Во время разговора Бардака с Россией Госсекретарь Керри томился в приемной. Должна была загореться лампочка, это означало бы, что президент свободен. Такое лицо как Госсекретарь мог войти без согласования.

Но лампочка долго не загоралась и в приемной стало тревожно, в воздухе висел вопрос: что могло случиться. Помощники, охранники главы государства, забеспокоились настолько, что один из них, сотрудник ЦРУ по-совместительству, тайно открыл крышку маленького квадратного устройства, при помощи которого он увидел, что президент лежит на полу с вываленным языком.

— Президент скончался, — громко заявил он и рванул на себя дверь. Тут же, неизвестно откуда появились врачи и нашли, что президент утомился, он отдыхает и его не следует беспокоить.

 

3

Хунта, захватившая власть в Украине, с благословения дяди Сэма, должна была работать на Америку с первого дня, а она все праздновала. Коломойша снял ресторан «Киев» сроком на две недели. На четвертый день после переворота Нуланд снова была в Киеве, теперь уже без пирожков. В аэропорту ее встретил посол Америки в Киеве Пайетт на трех машинах.

— Один машина тебе, Викторий, великий человек на юбка, — сказал он после того как она подставила щеку, а он чмокнул ее отвисшими губами. — Наш люд Украина получил власть, а работать не хочет, все бы им гулять, пьянствовать и радоваться.

— Я для этого приехала, разобраться надо и надавать по шеям этим бездельникам. Пусть работают на Америка против Россия. Россия хочет присоединить Крым, а это недопустимо. Это есть катастроф. Они все есть жопа.

— Ти хорошо доехаль? — не унимался посол. — Ти хотит спать? Я не хотит, я хотит бал, бала. Баловаться хотит.

— Я разочаровалась в тебе, Пайетт, — сказала она, не удостаивая его взглядом. — И Бардак в тебе разочарован. Ми хотеть убрать российский черноморский флот и поставить свой флот в Крыму, а Крым отбирают русские. А ты ничего не знаешь, не сообщаешь. А мне президент дал под хвост, он мне дал, как это по-русски, втык. Я тебе тоже втык.

— Он тебе воткнул, о майн Гот! И я хотеть втык сегодня ночь. Давай сделать втык.

— Иди ты на…жопа. Ты есть дурак. Я доложить на Бардак, Бардак тебя отозвать, работа не дать. Ты не есть дипломат, ты есть разгильдяй и бабник. Мне втык дает негр…Бардак.

Посол заморгал глазами, ущипнул себя выше колена и произнес: О, майн Гот! Он однажды слышал слово «разгильдяй», но был уверен, что это слово значит отвергнутый, обанкротившийся, а теперь оно прозвучало из уст такой дамы, которая занимает высокое положение в Белом доме.

— Моя — плакать, — сказал он и действительно заплакал. Нуланд пожалела его и смягчилась:

— Это тебе наука. Я тоже получила втык от президента. Показывай, где этот камарилья. Разведка доложить, что Кролик — пить, гулять, Труп-чинов — пить, гулять, Коломойша — пить гулять и трах-бах молоденький девочка, Аваков- трах-бах мальчик, Пердушко — трах-бах мальчик, потом дэвочка, а в стране нет порядка. Крым уходить. Что можно сделать, чтоб Крым остановить, скажи, дорогой Пейкодурко, ты мой выдвиженец на пост на посол, ты должен помочь. Я тебя просить, умолять и требовать.

— У Кролик и Труп есть ядерное оружие, ми его запустить на Кремль. Кремль — смерть. Когда Кремль смерть, Крым наш.

— Вези меня на дурак Кролик и на дурак Труп. Я делать из них котлета.

Машина с дипломатическими номерами остановилась перед входом ресторана «Киев», но в это время Коломойша выгружал своих соратников в непотребном виде, упаковывал их в машины, а водители развозили двуногих животных по домам.

Кролик дрыгал ногами. Он был обмотан в флаг Евросоюза и пел песню «реве та стогне Днепр широкий». Трупчинов предпочитал, чтоб его несли вниз головой, так как это было связано с сектой, в которой он все еще состоял.

— Не будет толку, — сказала Нуланд и ее машина повернула обратно. За ней последовал и посол США в Украине Пайетт.

Поскольку разведка донесла, что завтра утром все члены хунты планируют быть на работе, она согласилась переночевать в гостинице посольства, самого почитаемого здания столицы Украины, на которую не только бандеры, но и нормальные украинцы возлагали большие надежды. Здесь всегда было много молодых людей с фотоаппаратами, которые снимали каждый угол, каждую собачью какульку, поскольку она имела историческое значение, а если кто мелькнул на балконе и был заснят, то такой снимок удостаивался высшей награды — медали Степана Бандеры. Викторию тоже пытались заснять, когда она вышла из автомобиля, но у нее в руках была газета «Правда Украины» и она этой газетой успела закрыть лицо.

Пайетт вынужден был оставить гостью, поскольку у входа в гостиницу, опираясь на палочку стояла жена посла кривоногая с одним глазом Мариетта Оурелл. Она быстро повисла на руке мужа и произнесла:

— Пошли, мой петушок.

Нуланд улыбнулась, доставая паспорт, чтобы пройти через бюро пропусков. Пришлось топать на пятый этаж пешком. Лифт не работал. Бандеры еще неделю тому обесточили все дома киевлян, что задело, хоть и не имело на то права, гостиницу посольства США.

Спала Нуланд дурно. А под утро ей приснился Пайетт. У него были длинные нестриженные ногти и кривые зубы-клыки. Он тянул одеяло на себя и повторял: видеть пупок и ниже пупок. Жена спит, жена не ведать.

В восемь утра Нуланд была уже на первом этаже в здании Совета министров Украины. Охрана настолько перепугалась, что начала стаскивать с себя бронежилеты и напяливать на знаменитую гостью, но та все время зевала, давая понять, что плохо выспалась. Тут же были доставлены мягкие подушки из гусиного пера, солдатские одеяла и одно покрывало доставшееся по наследству от бабы Параски.

Когда вошел бритый, в белой сорочке Кролик и его министры, они бережно подняли гостью, отнесли в лифт вместе с одеялами, подняли на седьмой этаж, а Кролик распахнул золоченые двери своего кабинета. Сдвинули стулья — мягкие с кожаным покрытием и попытались уложить ценный груз. Но одно кресло так заскрипело, что Нуланд проснулась.

— Ви что делайт, ви меня душить. Я звонить на Бардак, — сказала она, пытаясь достать мобильный телефон из кармана пиджака.

— Всем выйти! — скомандовал Кролик. — Госпожа Нуланд, украинская и американская красавица! Мы только собирались создать для вас комфортные условия, так как вы устали в дороге. Но вы можете и сесть. Вы завтракали?

— Я сейчас позавтракаю.

— Я буду только рад.

— Рано радоваться. Я съем вас, Кролик. Сам Бардак приказал. В качестве доказательства, что съедены, я доставлю ему вашу берцовую кость.

— За что? Красавица всех времен и народов!

— У тебя отбирают Крым, Кролик! А ти веселишься. Где Трупчинов?

— Как отбирают? А где этот Крым? Это штат Колорадо? Позвать всех министров, разведку, службу безопасности, уборщиц и дворников! Всех, всех!

Все тут же прибежали и даже дворники с метелками в руках, а уборщицы с тряпками и ведрами.

— Смирно! — скомандовал Кролик. — Слушаем президента Украины Викторию Нуланд!

— Патчему русский черноморский флот находиться в Крыму? Черноморский флот пиф-паф и Крым нет.

— Дворник Петренко, почему российский Черноморский флот поганит Крым-!

— Он там стоит по договору до 2043 года, а может и вечно будет стоять, если ему понравится, — ответил Петренко.

— Так я же там служил. О, мама мия! Это что? Москали на нас напали? А Киев цел? А то мы тут малость загуляли. Сами понимаете, такое событие бывает раз в триста лет, нельзя не отметить.

— Ти, Кролик, есть дундук. Ти еще спать. А где Труп? Подать сюда Труп. Надо указ, пушка пиф-паф. Срочно Труп сюда.

— Трупчинов у нас занимает две должности, как всякий великий человек. Он не только президент, но и Председатель Верховной Рады. Как прикажете быть- спрашивала уборщица Оксана Ковальчук из Львова. — Трупчинов сам не поднимается так высоко, у него голова кружится, его заносят. Бывает, что он мочится в это время в штаны, а штаны пропускают воду прямо на пол, мне приходится подтирать тряпкой, чтоб пан Кролик не поскользнулся.

— Труп сюда! Это требование Нуланд. Ви есть на опасность потерять Крым. Бардак не простит. Бардак там хотел строить дача.

— Но проблем, я ему вашему, простите, нашему Бардаку отдам свою дачу, она в три этажа… прямо на берегу моря, — заверил Кролик госпожу Нуланд.

Прибежал Трупчинов с вываленным языком, вернее, его внесли.

— Слава Украине! Слава Америке! Долой Россию! Госпожа Нуланд, позвольте вам выразить свое уважение целованием ваших мизинцев на генеральских ногах.

Он тут же упал на колени, обнял ноги Нуланд и принялся сосать большой палец на левой ноге.

— Щекотно, Труп! Труп, встать, Труп, дать отчет. Оба садиться рядом и давать отчет Нуланд. Куда и зачем уплывает Крым- Бардак Омама возмутиться, он хотель там строить дача и посадить американский флот. Бардак тратить пять миллиард доллар на этот народный война, взять и сделать 52 штат Крым!

— А что мы должны делать? — спросил Кролик. — Я могу взять Европейский флаг, поехать в Крым и там размахивать, если это поможет.

— Там надо пиф-паф. Оружие поднять, солдат вперед, Крым — чик-чик и нет.

— А где министр обороны? Он что в отпуске? Вызвать немедленно.

— Другой министр делать, тот старый министр снять. Старый министр москаль.

Но министр обороны Украины, как чувствовал: прибежал. Его еще Янукович назначал.

— Сколко есть у тебя пушка?

— Одна, — ответил министр, — но в ней затвор не работает.

— А сколько танк? — не унималась Нуланд.

— Два.

— А сколько сольдат?

— Полторы, нет. Два солдата есть, но и те инвалиды не боеспособны, — сказал министр обороны.

— Кролик, армия создать, вооружений закупить, Крым отбить.

— Госпожа Нуланд, денег нет, казна пуста.

— О, майн Гот! — взревела Нуланд и размазала слезы по лицу.

— Госпожа, не плачьте, мы Крым не отдадим.

— Крым — наш, — добавил Трупчинов. — Он был и будет нашим во веки веков аминь. Господи помилуй и спаси.

— У нас есть войска в Крыму, — сказал министр обороны. — Почти все бандеровцы. Это гвардия Ющенко, экс-президента.

Министр Обороны позвонил в Крым заместителю командующего Сиське, уроженцу Львова. Тот сообщил, что они заблокированы людьми в черном, только глаза видны. "Если не хотите жить, выступайте, говорят нам," — сообщил зам командующего. — "Вот и сидим, ждем. Обещают выпустить, предлагают перейти на службу в Российскую армию. Зарплата в два раза выше. Уже больше десяти тысяч нарушило присягу и добровольно перешло на сторону врага".

— Что это за народ. Я возвращаюсь на Бардак, доложу ему, пусть он от вас откажется. Вы нас разорите. Пять миллиардов впустую.

— Госпожа Нуланд, если вы нас бросите, я себя сожгу на центральной площади в Киеве.

— А я в бабтисткой церкви в США, — пригрозил Трупчинов.

 

4

В самом конце необычного совещания прибежала Юлия. У нее веночек вокруг головы размотался, свисал, делая хозяйку, похожей на ведьму.

— Госпожа Нула, госпожа Нула, не уходите, пожалуйста, ласкаво просимо, не уходите! Передайте Бардаку, моему любимому Бардаку, Бардаку Омаме, ой мама, нехай мне этот Бардак выделит мульярд долларов, и я организую поход на Москву. И еще мне надо одну ядерную головку, чтоб сжечь москалей. Всего одну бомбу, у вас их много. И тогда никаких проблем ни для Америки, ни для Украины.

— Кто такой этот старый ведьма? — спросила Нуланд Кролика.

— Это Юля Капительман или Тимошенница, великая женщина, которую Янукович в течение десяти лет держал в подвале, привязанной к ножке кровати. Видите, какое у нее желтое личико, она пожелтела, потому что лежала голая на голой желтой земле. Она героиня Майдана, ее афторитет выше всех в Евросоюзе.

— Моя на Евросоюз наплевать. Евросоюз непослушный, ленивый, проморгал Крым и Януковитч проморгал. Ти, баба, бери метелка в руки, а то у вас на ступеньках первого этажа бумажка валяется, — произнесла Нуланд и топнула ногой на Юлю.

— Я жаловаться буду…Бардаку. У меня в моем особняке в каждой комнате, на каждом этаже висит портрет Бардака, всего пятьдесят штук. Я поняла, что у меня самой дома бардак. Но все равно…где мой телефон. Бардак сейчас спит?

— Он на тойлет зубы чистит, — примирительно сказала Нуланд. — Кролик, пушка, танк, пирожок на Крым и пиф-паф!

Она убежала в лифт, зная, что внизу ее ждет посол Пайетт.

— Ну, шо робыть? — сквозь слезы произнесла Юля. — Просрали Крым.

— Крым — наш! — запел песню Кролик.

— Крым — наш! Господи помилуй и благослови! — запел Трупчинов, складывая руки как в баптистской церкви.

Юля стала голосить, она не могла выдержать такого испытания, тем более, что в Крыму у нее был трехэтажный особняк с прислугой и видом на море.

Не успев сказать бай-бай, ребята, Юля спустилась на первый этаж в вечно работающем и таком знакомом лифте. Не так давно она была хозяйкой всего здания Совмина и конечно же этого лифта. В ее бытность, когда на здание виднелся на всю округу огромный плакат «Вона працюе», в лифте всегда можно прочитать надпись «Юля+ Петя = любовь». А теперь такой надписи уже не было, да кажется и облицовка уже другая, это все Николай Янович Азаров постарался, так ему и надо, псу старому.

— Ну, шо робыть? — снова задал вопрос аудитории, состоящий из министров, дворников и уборщиц, спросил Кролик. — На Москву нам пока никак. У меня, как у председателя правительства только перочинный нож, а надо бы пулемет. С пулеметом я бы зашел к своему коллеге Медведеву и сказал: выбирай, либо жизнь, либо Крым.

— Э, не стоит морочить себе голову, — сказал слесарь четвертого разряда, что еще вчера стоял на Майдане в команде Пипияроша, а сегодня стал министром, — Мы этот Крым за полчаса отобьем у москалей. Запустим Правый сектор и Крыма нет. И москалей нет. Даю слово. Надо связаться с Пипиярошем. Я думаю, он сейчас засел за план, чертит схемы, распределяет, где какая дивизия будет расположена, где столбы вкопаны, чтобы на них вешать пленных, сколько бочек бензина нужно, чтоб облить неприятеля, а потом поджечь. Так, что вы, господа, не берите себе в голову. Крым это…это…словом это тьфу. Вот Кремль посложнее. И то, к концу года он будет взят.

Раздались бурные аплодисменты, объятия, поцелуи. Никто так по существу, так убедительно не сказал, как Клык министр очистных сооружений в правительстве Кролика.

Кролик трижды повторил слово благодарности, пожал руку Клыку и при всех пообещал:

— Назначаю тебя старшим министром. Получишь машину в личное пользование. Мы тут, как ты знаешь, урезали привилегии, отобрали машины у министров, а тебе возвращаем, держи дружбу с Пипиярошем, а меня в курсе. А теперь все по рабочим местам.

Все разбежались, кто стричь и чистить ногти, кто искать прыщи на лице перед зеркалом, кто писать длинные письма интимного характера своим возлюбленным, кто копаться в интернете на щекотливую тему, кто дрючить Ивана Ивановича за то, что он не дрючит своих подчиненных, у кого трещат карманы от зеленых бумажек. А делиться ни с кем не желают.

И только Кролик заботился о процветании государства. Он обзванивал всех знакомых и незнакомых, всех уверял, что Крым наш и просил, согласен ли собеседник с таким мнением. Даже экс-президент Кравчук попался ему на удочку.

— Цэ така справа, шо надо брать оружие в руки — и на Москву, — выдал Кравчук и заплакал, как истинный патриот бандеровец, у которого в Крыму три особняка повышенной этажности. Кравчук знал, Кролик не знал, а Кравчук знал, что вся киевская шушера в тоге президента, министра, председателя крупной партии, крупного и среднего вора, считала для себя оскорблением ничего не иметь в Крыму. Было некое негласное соревнование между слугами народа, ворами и бандитами, держателями тугих кошельков, кто построит дачу в Крыму выше этажом, ближе к морю. Коломойша, к примеру, построил особняк на пляже, потеснив граждан, да так, что угол здания омывали морские волны. Он трижды ездил в Израиль с целью уговорить своих друзей приехать в Крым на его дачу, чтобы передать опыт.

Кролик тоже заплакал и стал искать коран, но тут ему пришла в его продолговатую приплюснутую голову хорошая мысля, что приходит опосля. Он позвонил Пердуске.

— Так, мол и так. Эти москали, у них совершенно нет совести, замахнулись на Крым. У нас там, правда, пушки, танки, система град, бесчисленное количество самолетов и самый большой в мире флот, плюс двадцать тысяч бойцов в основном из западной Украины, благодаря Ющенко. Все военкоматы, все учреждения, мэрии, все школы балакают на ридный ураинский мове, а русский язык считается иностранным. И вот что интересно. Английский язык тоже бы вроде иностранный, но…это родной язык, любимый народом, а руський це язык мата и попсы, негласно он запрещен. Никто вам не отпустит килограмм помидор на рынке, если вы начнете балакать на маскальском. Там даже продавцы из западной Украины. Мы на днях приняли закон о запрете русского языка на всей территории Украины. Цэ було мудрое решение нашего парламента. Правда, коммунисты и регионалы полезли в драку. Они вскоре все оказались в крови: проучили пособников наших заклятых врагов. Все нам газом грозят. Да мы плевали на их газ. Теперь Америка и Евросоюз нас в беде не оставят.

— Кролик, да замолкни ты. Ты всегда страдаешь словесным поносом уймись. Скажи конкретно.

— Так я конкретно. Крым может уплыть.

— А, пустяки, — сказал Пердуске. — Я могу поехать и все там улажу в течение часа.

— Ой ты, мой золотой! Да я прикажу тебе там памятник воздвигнуть, нерукотворный, как писал наш поэт, как его, а Шопченко. Ну, бывай. Позвони из Крыма. Прижучь их там, негодяев. А то… сепаратисты, завоеватели, загарбники и всякая политическая белиберда.

 

5

Еще летали самолеты, еще курсировали поезда из Киева в Крым, еще воды континентальной Украины орошали крымские поля, еще автомобили, грузовые и легковые выпускали ядовитый дым из выхлопной трубы в Ялте и возвращались обратно в Киев. Но проснувшиеся крымчане, экое диво — желание покончить с унижением, стремление быть свободными, так редко будоражащее душу русского человека, выплеснуло всю гордость, всю свою прыть, — крымчане стали другим народом. У них открылись глаза и это уже были другие глаза, это были глаза ненависти к так называемому младшему брату, который унижал их свыше двадцати лет и ржал при этом, как последнее падло.

Пердуске — великий человек, богатый человек, неприкосновенный человек с депутатским мандатом, друг и брат по крови Коломойше, сел на личный самолет и приземлился в Симферополе. С ним были шесть его помощников. Как только он увидел море и берег Крыма, злость серпом саданула по его щедрому никогда не унывающему сердцу. Как смеют эти рабы, бунтовать- Кто им разрешил- да вся Украина их кормит. Ну сейчас я разберусь. Я им такое устрою…Он нажал на кнопку, как только приземлился, чтобы удостовериться, приехал ли его водитель на Мерседесе в аэропорт. Оказалось, приехал. Только надо пройти контрольный пост в связи с новой обстановкой.

Выпучив грудь вперед, высоко подняв подбородок, он решил пройти контрольный пост с удостоверением депутата в руке. С него потребовали паспорт и попросили назвать цель приезда. Пердуске развернул удостоверение депутата Верховной Рады, ударил плечом охранника, тот едва на ногах удержался и прошел, гордо глядя вперед. Дежурные переглянулись, пожали плечами: депутат все же, а по поводу депутатов в инструкции ничего не написано. Пусть себе едет, черт с ним, еврей проклятый. Сидя в машине рядом с водителем, за спиной разместились помощники, он обнаружил несколько постов, которые пока его машину не останавливали и только на въезде в город Симферополь на высоком бугре им преградили путь. Мужчина крепкого телосложения с повязкой на рукаве попросил документы. Пердуске ткнул в нос удостоверение.

— Всем выйти из машины. Живо!

— Ты что, не видишь, с кем имеешь дело- Раб.

Мужчина взял великого человека за шиворот, выволок и приказал раздвинуть ноги.

— Обыскать! — приказал стоявшим рядом помощникам. Остальных вывели, уложили на асфальт лицом вниз и обыскали. Но ни у кого ничего подозрительного не нашли.

— Куда и зачем- спросили Пердуске.

— Я еду к вашему руководству от имени Верховной Рады Украины на переговоры.

— Ладно, поезжай!

Замелькали дома, одно- двухэтажные, а потом начался город. В городе полно людей. Такое впечатление, что все вышли на улицу. «Ух, вас бы плетью», — подумал Пердуске и приказал жать на газ.

— Здесь ограничение скорости, — возразил водитель.

— Плевать!

Не проехали и десяти километров их остановила служба ГАИ. Пердуске тут же извлек удостоверение депутата Верховной Рады. Работник ГАИ развернул, сверил фотографию с оригиналом и положил в карман.

— Документы!

Водитель вытащил все, отдал.

— Машину на штрафную площадку, — приказал капитан. — Нарушение скорости.

Тут Пердуске вышел разъяренный, как тигр и попытался наброситься с кулаками на работника ГАИ. Но тут подскочил какой-то мужчина и в мгновение ока сбил олигарха с ног.

— Я депутат Верховной Рады, я вам устрою. Я вас лишаю должности, а потом и свободы.

— Сделайте депутату украинского парламента легкую санобработку, — приказал капитан.

— Будете бить- за что- Что я такого сделал- Я все же дупутат.

— Мне плевать, кто ты. Возможно ты и депутат, но прежде всего ты дерьмо, а потом уже депутат. Сколько заплатил за мандат-

— Девять миллионов.

— На Майдане для бандеровцев, сколько пожертвовал.

— Это мое дело.

— Ребята, сделайте ему санобработку! — повторил капитан.

— Не надо, я сдаюсь. Я пришел на переговоры от имени Верховной Рады. С кем тут можно поговорить-

— С народом. Только пойдете пешком. Здесь на машине нельзя: видите все улицы заполнены людьми.

— А что они хотят-

— Спросите у них сами.

Работник дорожной службы вернул удостоверение депутата и дальше Пердуске пошагал пешком. Такой ситуации у него не было уже двадцать лет. Его отец, богатый еврей купил ему место депутата в Верховной Раде, как только Пете исполнилось восемнадцать лет. С тех пор он с депутатским мандатом не расставался. А тут такое пекло. Да это все россияне переодетые в женскую и мужскую одежду.

У следующего перекрестка он увидел небольшой митинг с двумя флагами — украинским и российским.

— Слава Украине! — произнес он, подходя к девушке, которая держала украинский флаг. — Наших тут много-

— Нет, я одна.

— А звидкиля ты-

— Из Львова. Я была начальником отдела горисполкома, а теперь мне капец.

— В смысле конец-

— Так оно есть. У меня двое детей и муж ушел к москальке, вот я и вышла в знак протеста. Зваты мене Ганна Блоха.

— Ганна, а где у них тут штаб восстания- Я пойду, разберусь с ними.

— Ось прямо, видите много российских флагов торчат из окон. Будьте осторожны, все сходят сума. Я тут стою с флагом, жду татар, они наши друзья, но что-то никого нет.

— Стой, я скоро вернусь.

Но не успел Пердуске отойти на пять метров, как к Ганне подбежали ребята выхватили флаг и разорвали его на куски. Петя еще больше обозлился и вошел в просторное помещение, где тоже было много народу. Какой-то молодой человек сидел за большим столом и давал распоряжение. Сфоткать бы его и передать в службу безопасности, подумал Петя подходя к столу.

— Чем могу служить- спросил парень, что давал всем распоряжения и отвечал на все вопросы.

Пердуске снова вытащил удостоверение депутата и спросил:

— Что у вас делается- Это же преступление. У нас тут милиция, войска. Мы поднимем, применим силу, пересажаем.

— Анна Ивановна! Объясните этому жлобу, что у нас делается, потом представьте к нему тройку хороших ребят, пусть вывезут его за черту города, дадут несколько пинков под жирный зад и пусть убирается в свою Украину.

— Вы не имеете права, я депутат Верховной Рады…

Анна Ивановна взяла Петю за шиворот, посадила на табуретку и сама уселась на стул напротив.

— Господин Пердуске Петро! не перебивать. Так вот, Пердуске, пришел конец бандеровскому правлению на полуострове. Ровно через две недели у нас референдум. Мы все проголосуем за воссоединения с Россией нашей матушкой. По ошибке малограмотного Хруньки полуостров был передан Украине. Нас даже не спросили об этом, хотим ли мы в бандеровские объятия. Тогда, правда, украинцы еще были нормальными людьми, а сейчас все вы фашисты. Мы с фашистами будем драться до последнего. Вы двадцать лет издевались над нами, натравливали на нас татар, запрещали общаться на родном языке, все школы сделали украинскими, посадив в качестве директоров вивчарей (пастухов) из ивано- франковщины, переименовали улицы. Теперь все улицы в Крыму имени вашего главного фашиста Бандеры. Вы заполонили все районные администрации доярками из львовской области. Теперь их можете увидеть на площадях с вашими флагами в руках. Они тоже протестуют. Быдло пришло во все структуры и попыталось посмеиваться над русским народом. Это была ваша благодарность за королевский подарок. Да вы просто пещерные люди. Отныне, я так думаю, слово хохол будет ругательным словом, вы, бандеры, добились своего: посеяли семена ненависти между двумя братскими народами по указке из-за океана. Вы довольны-

— Это, это какая-то ошибка.

— Ошибка. Что ж вы раньше не видели этого, и не исправляли эти ошибки-

 

6

Пердуске вернулся в Киев очень расстроенный. Что-то нехорошее было в том, что высказала активистка в Симферополе Анна Ивановна. Его кум Ющенко ни разу не делился с ним тонкостями своей политики в регионах, в том числе и в Крыму. Но все это его работа. Он, Ющенко, получал указание из Вашингтона, как вести себя, какие предпринимать меры, чтобы максимально ослабить русскую диаспору на полуострове. Но обстановка такая, просто трудно сообразить, что дальше делать, как быть. Он потратил около пяти миллионов долларов на эту революцию, в Вашингтоне хорошо знают об этом и судя по поведению Нуланд, помощника Госсекретаря, ему светит президентская должность. Надо скорее начинать предвыборную гонку. Пусть это стоит еще десять- пятнадцать миллионов долларов, но он сделает так, что президентское кресло само под него ляжет. Царствуй, Петя и береги здоровье.

В Киеве его ждали те, кого стали называть хунтой. Хунта уже образовала правительство, захватила Верховную Раду при помощи мордобития и деморализации тех депутатов, кто раньше правил бал.

Тянивяму, как настоящий фюрер размахивал кулаками и выступал с трибуны. Его речи походили одна на другую как две капли воды: он всегда во всех смертных грехах обвинял Кремль, заклинал москалей, обещая с ними разделаться и это, как ни странно привлекало депутатов и не только депутатов, но и слушателей.

Активизировал свою антироссийскую деятельность и Савик Шустер, когда-то работавший в России на одном из телеканалов.

— Петя, ты видишь, обстановка складывается нормально, — заявил Кролик на заседании Совета безопасности. — Никаких антиправительственных выступлений за этот период замечено не было. Вот только Правый сектор никому не подчиняется и покидать майдан не желает. Мы не знаем, что делать.

— Пока молчать, — произнес страшную фразу Разливай Наливайченко. — Наши друзья за океаном смотрят глубоко и видят далеко. Правый сектор у них тоже под контролем. О нем пока забудем. Пусть Петро доложит о поездке в Крым.

Петро, не вставая, сказал:

— Поездка была трудная, если не сказать ужасная. Меня чуть не пристрелили. Приходилось и носом асфальт рыть, и битой по голове получать. Благо отпустили живым российские спецслужбы.

— Да как они посмели- заревел Кролик и стукнул кулаком по столу. — Давайте посадим их на кол.

— Юля с ними расправится. Только она просит хоть одну атомную бомбу. Ее нельзя сработать- У тебя же есть конфетная фабрика. Дай задание одному из цехов, пусть соберут и завернут в конфетную обертку.

Новый министр обороны расхохотался.

— Ты что, Кролик- Ты видел атомную бомбу-

— Хватит шутить, — сказал Пердуске.

— Позвольте и разрешите, — врываясь на совет безопасности, проговорил экс-президент Кравчук. — Я только по Крыму. Я знаю, что вы меня разыскиваете, ибо у вас нет такого умного президента, каким был ваш покорный слуга. Шо касается Крыма, цэ пусти балачки. Пошумят люди и разойдутся, ну а если Россия сунет свой нос, мы ей поддадим — будем воевать до последнего. Это станет для нее хорошим уроком.

Это высказывание успокоило хунту и в то же время взбудоражило отдельных, наиболее тупорылых членов.

— Крым всегда был украинским и всегда будет им. Агрессоров мы не потерпим, мы их прогоним, — заверял Кролик, брызжа слюной у микрофона.

Но в Крыму был запущен хорошо задуманный, хорошо спланированный сценарий возвращения полуострова в родные пенаты. Это заслуга не только Генштаба, но и президента России. Туповатые и амбициозные янки не могут похвастаться таким сценарием, который без единого выстрела, без единой капли крови, дал бы такие результаты. Этот сценарий войдет в учебники для подготовки специалистов в определенной области. Мы не будем делать попытку вникнуть в подробности, перечислим лишь отдельные важные моменты.

Когда первый раз вышли русские к зданию областного совета в Симферополе, вышли и татары. Двести тысяч человек. Сплоченные, плечистые, готовые к кулачным боям. После непродолжительных потасовок, татары победили и разошлись по домам. Казалось, замысел вернуть Крым в состав России потерпел крах. Но на следующий день утром крымчане проснулись, а здание совета автономной республики уже было занято. Не татарами, а плечистыми хорошо вооруженными ребятами. Татары дрогнули и не вышли, они видимо поняли, что за крымчанами стоит Россия, а воевать с Россией очень опасно.

Почти двадцать лет татары ютились в крымских лачугах: украинская власть не давала им землю, все базировалось на само захвате кусочка земли под самовольную застройку, но украинцы пообещали: если прогоните русских с полуострова — земля ваша. Врывайтесь в семьи, насилуйте девочек, женщин и подростков, убивайте их в их домах и на улицах, крымские власти на это будут закрывать глаза. Действуйте.

Это была замечательная перспектива. Вот почему татары так трудно шли на контакт с русскими. К ним приезжали муфтии из Татарстана, долго уговаривали, обещали всякие блага и татары умолкли.

Началась агитация среди украинских военных перейти на сторону русских, где зарплата в армии в несколько раз выше, чем в Украине. И эта агитация принесла плоды. Солдаты и офицеры, матросы и полковники стали принимать присягу новой родине России. Состоялся референдум с высокой явкой и высоким процентом за воссоединение с Россией. Женщины плакали от радости. Мужчины обрели свою любимую Родину.

Юля, после стрижки и макияжа в Германии, стала возвращаться в политику и новость о бунте в Крыму расстроила даму подзабытую ее избирателями и даже майдановцами. Как председатель партии Батькивщина, она вызвала двух своих, наиболее преданных членов Кролика и Трупчинова. Те все бросив, прибежали.

— У кого из вас есть атомная бомба- Мне две штуки, одну я сброшу в Крыму, другую в Москве. Надо их приучить к порядку. Что это такое- Какой-то референдум. Кто разрешил, кто посмел, почему не спросили-

— Юлия Владимировна, не тревожьтесь так, это вредно для здоровья. Крым это пустяк, Крым наш — был и будет всегда. Мы тут составляли план развития регионов, так Крым там по-прежнему значится, значит, он наш. А у меня там дача. Как же я могу отдать Крым и свою дачу, да она два миллиона долларов стоит.

— И у меня тоже дача, — произнесла Юля, сморкаясь в платок. А теперь выходит, что ее уже как бы и нет. А что, бомбы у вас нет- Что это за руководители, если у них нож вместо пистолета.

— Ничего, мы их начнем душить: перекроем воду, отключим электроэнергию, газ, заблокируем счета в банках, лишим их пенсии, зарплаты, пособия на детей, высушим воду в колодцах. Они начнут умирать…вместе с москалями. Они поднимут руки вверх, вот увидите. Я как президент издам ряд указов по этим вопросам и подпишу их, подпишу, сука буду.

Трупчинов не мог остановиться.

— Ребята, я хочу в президенты. Ты, Саша, сам себя назначил, а я хочу быть избранной. Тогда у меня появится много друзей на западе. У них есть ядерное оружие. С их помощью я одолею Москву, вот увидите. Давайте проведем эти выборы. Это наш долг

— Надо согласовать твою кандидатуру, — сказал Кролик.

— С кем-

— С дядей сэмом. Без него ни туды, ни сюда, сама понимаешь.

— Я издам Указ: избрать Юлю президентом, вот и вся проблема, — произнес Трупчинов, ласково глядя на Юлю.

 

7

Как только Кролик переступил порог кабинета министров, он ахнул от изобилия бумаг на своем рабочем столе и на других столах. Они лежали стопками и хаотично, разбросанными, подписанными и не подписанными, свидетельствующими об огромной загруженности премьера. Даже ручки и карандаши валялись. У рабочего кресла стоял графин, в нем не было воды Это говорило о том, что вчера премьер работал допоздна, всю воду выпил, но все бумаги просмотреть и подписать не успел. И сейчас он сел, уткнул голову в бумаги. Его помощник Пиши Пропало широко открыл дверь и громко произнес:

— Журналисты всех стран ждут приема, господин Королик.

— Слава Украине, — произнес Кролик, что значило: зови. Журналисты гремели стульями, морщились и даже выражали неудовольствие, что придется писать на коленях, так как столы заняты ворохом бумаг, а один даже сказал:

— Премьер пльохо работает, коль так много бумаг на столах, значит он их не просматривает.

Премьер высоко держа голову, встал и словно перед ним были мальчишки, оглядел всех бегающими глазами и заявил:

— Казна пуста, господа. Так и передайте читателям в своих странах — украинская казна пуста. Янукович все сграбастал, погрузил двадцать мешков, набитых долларами в новенький Мерседес и укатил в Россию.

— Ви это слишком быстро заявляете, преследуя определенные цели, господин…Крольчатник. Ви хотите получить кредиты на западе.

— Я могу вам выдвинуть все ящики, там ничего нет. Деньги только в бумагах, а бумаги на столах, любуйтесь. Казна действительно пуста. Это…это…данные бюсгалтерии. И России мы должны за газ, так бесплатно как младшему брату они нам давать не хотят, потому что жадные агрессивные, они нас хотят поработить, но мы, как соберемся, как дадим в рыло, ногами накроются. Далее МВФ мы должны много миллиардов, короче кругом должны, только нам никто не должен, вот и получается: казна пуста. Не знаю, как и за что браться мне как премьеру.

Сказав это, Кролик сел и стал ногтями скрести голую лысину. Ему казалось, что он убедил журналистов и что теперь повысить цены на продукты питания, на одежду, технику, на транспорт будет легко. Народ поймет: время трудное, Янукович деньги унес в Россию, МВФ обещанные суммы не дает, печатный станок включить нельзя. Украинцы терпеливые люди, они готовы кости грызть до конца жизни лишь бы попасть в Евросоюз, где все бесплатно, где не надо работать, а жить как у Бога за пазухой. Если погрузиться в гущу толпы, можно услышать, что говорят люди.

— То, что батон хлеба подорожал в два раза, а килограмм колбасы из конских хвостов не купить, ничего страшного, как-нибудь, зато мы в Евросоюзе. Наконец, вековая мечта сбылась. Вамерика нам поможет, не даст с голоду умереть, — говорила какая-нибудь бабка соседке.

— Да, энтот Яйценюх просто молодчина. И Юлю ослобонил и в Вамерику собирается за долалами. Скоро заживем, бог даст.

Кролик удачно сделал это заявление перед журналистами, оно тут же было передано по всем мировым каналам телевидения.

Савик Шустер тут же провел телевизионное шоу, пригласил Кролика и тот четыре часа доказывал, какие блага ждут Украину в связи с повышением цен. Журналисты все расписали, размалевали, приглашения посетить и рассказать о перспективах развития Украины, посыпались, как из рога изобилия. И не только внутри страны, но и зарубежные страны рады были видеть Кролика у себя перед микрофоном. Но первым пригласил сам Бардак Омама. Нуланд гордилась своим выдвиженцем.

Кролик увез девять пузатых чемоданов за океан. Злые языки говорили, что он собрал весь национальный запас в золоте и увез в Америку, чтобы та не только сама дала деньги, но и заставила МВФ выделить 35 миллиардов долларов кредита. Правда это или нет, не беремся утверждать, скажем только: никаких опровержений не последовало ни со стороны Кролика, ни МИДа, ни членов совета министров.

Кролик побывал в овальном кабинете Бардака Омамы, беседовал с президентом, любовался его белыми зубами и черной кожей, и морщил нос от дурного запаха. Бардак давно обещал помощь страдающему народу, но сейчас в овальном кабинете заговорил о том, что Америка может выделить миллиард и то в качестве гарантии оплатить, если Украина купит в такой-то стране подержанный трактор, либо оборудование для магазина. А это значило, что Кролик ни цента не получил, а что-то такое в виде гарантии.

Кролик не мог возразить, он находился в овальном кабинете, а в этом кабинете милостиво беседовал с ним великий человек, командир всей планеты, один недобрый взгляд которого мог поломать судьбу пришельца из далекой Украины. Миллиард это тоже милость. К тому же Бардак гарантировал помощь, а точнее заем МВФ в размере пятнадцати миллиардов.

После непродолжительной беседы Нуланд взяла Кролика под руку, сопровождая его в сонные апартаменты и сказала:

— Ти есть мой должник, Яйко.

— Яйценюх, — поправил Кролик. — Чаще меня называют Кроликом. У меня для вас есть груз, поделитесь с Бардаком. Я боялся ему предлагать этот груз. Кроме того, у него везде, даже в мошонке камеры наружного наблюдения, и я не стал рисковать.

— Да, Яйцекок-Кролик, груз нужен. Я тебя рекомендовал Бардак на премьер, я тебе готовил свидание с Бардак, я тебя хвалил Бардак. Ти Бардак понравился: ти тонкий и длинный и Бардак тонкий и длинный, толко у тебя зуб гнилой, а у Бардак зуб белый, хороший. Удали свой гнилой зуб.

— Как только вернусь в Киев, после первого транша МВФ поеду в Германию менять зубы.

— Ти много должен на Россия на газ-

— Почти три миллиарда долларов, — вздохнул Кролик.

— Россия — кукиш, Россия подождет. Ти расходовать на армия, завоевать Крым. США никогда не признают Крым русским. Крым должен вернуться на Киеф.

— Спасибо, госпожа Нула, вы просто вдохновляете наш народ. Как только закончится аннексия Крыма, мы построим вам в Крыму особняк в четыре этажа с обычным и черным входом.

— Окей, я буду ждать.

В гостинице президентского класса все было так хорошо: Кролик просто растерялся. Как только он вошел, появилась молодая девушка, глаза с поволокой и на чисто русском языке предложила посетить ванную и если добрый господин пожелает натереть спину.

— Ты откуда, красавица-

— Из Бердичева Арсений Петрович. Звать мена Ганна. Я обслуживаю своих — хохлов и русских. Когда захотите бим-бим- наберите цифру 9. Я к вашим услугам. Спинку потереть-

— Нет, спасибо, — произнес Кролик. Он знал, что его хозяйство в результате перелета через океан и его беседа с Бардаком в овальном кабинете, была для него нервным напряжением, если не сказать потрясением, в результате чего его достоинство ушло вовнутрь, даже мочу испустить было нечем. В таком виде мужчина ни за что не предстанет перед взором женщины в костюме Адама. Тем более, перед такой молодухой. Да она обсмеет его на весь Белый дом! Даже до овального кабинета может докатиться.

Он лег в ванную, глаза стали закрываться, он понял, что скоро заснет, а в сонном виде утонуть можно. Чтобы спасти свою жизнь для будущего Украины, Кролик быстро поднялся, пустил на свое бледное тело, покрытое мелкими кружочками, как у дряхлых стариков и открыл холодный душ. И это оживило его бренное тело.

Вскоре он очутился за столом. Тут его уже поджидала Ганна из Бердичева. Она меняла всякие заморские закуски, в основном искусственные, где много пестицидов и всяких химических добавок, чтоб не портились и каких-то добавок для вкуса.

— Черт возьми, этот бутерброд вкусный, но суховатый на зубах скрипит. Он давно приготовлен-

— Три года тому назад. А может храниться десять лет. Так что он, считайте, у вас весьма и весьма свежий. Должно быть, Бардак очень вас любит. Виски налить-

— Три капли, не больше, — согласился Кролик. — И себе тоже.

Ганна налила Кролику полстакана, а себе полный стакан. Кролик опрокинул и почувствовал недоброе: его плоть стала затвердевать и проситься… Кролик и сам не знал, куда. Его рука чисто автоматически легла на круглое колено Ганы и трижды сжала это колено, неизвестно по какой причине. Он потянулся за очками напялил на переносицу и внимательно посмотрел на Ганну.

— Ганна, я удивляюсь. Либо этот напиток так подействовал на меня, либо ты своей красотой, скорее ты, ты пахнешь женщиной, и этот запах так возбуждает, но я должен признаться: я готов. Только на добровольной основе. Чтоб никакого дипломатического скандала. Ты сама понимаешь, где мы находимся. Билл Клинтон только один раз погладил свою сотрудницу и какой скандал разгорелся на весь мир, а я… — но Ганна уже расстегнула молнию на брюках и осмотрела богатство желанного гостя- я тут всего лишь гость, а что если нас засекут, потом не выпустят из страны, что будет делать наша ненька Украина без своего выдающегося премьера-

— Сюда, сюда, подушку под попку, чем выше я буду тем… — но Кролик только прикоснулся и сгорел, как спичка.

— Повторить, повторить, — требовала Ганна, целуя Кролика в гнилые зубы.

 

8

Как человек, Бардак Омама, оказался сложной, мстительной натурой. Так и напрашивается вывод: мстишь России за Сноудена. Эта месть была устойчивой, постоянной и тем более яростной, если одна цель срывалась, он выдумывал десять других. Но никакие рычаги не действовали, тогда он взял ложь на вооружение. Это сработало. Мало того, он заставил и европейцев лгать, это тоже сработало. Этот метод он довел до абсурда. На юго-востоке воюют русские, засланные Путиным, если бандиты из галичины убивают бойцов из пушек, если путинские солдаты гибнут от фосфорных бомб, то это они сами стреляют друг в друга. Никаких беженцев из Украины нет, это из России бегут в Украину.

На заседание конгресса отчитывается помощник Госсекретаря Виктория Нуланд. Она рассказывает, как пекла пирожки для выдающихся революционеров — нацистских прихвостней, как все там было хорошо, и сейчас в Украине все хорошо. Народное правительство во главе с самопровозглашенным президентом, классически тупым баптистским священником Трупчиновым, цветет и пахнет, что скоро появится военная мощь с новым министром обороны нацистом Пипиярошем, но сенатор Маккейн перебивает ее.

— Вы мне скажите, почему русский рубль дорожает, ведь мы запланировали его падение, а вместе с ним и падение экономики-

Не шибко прозорливая Нуланд, словно не слышит ястреба Маккейна и снова переходит на пирожки.

— Вы не отвечаете на мой вопрос. Дайте ответ на мой вопрос, — не отстает Джон Маккейн. — Я же вас выдвигал на эту высокую должность, которую вы сейчас занимаете. А это высокая должность. Занимать бабе такую должность — это высокая честь. Скажите, почему российский рубль дорожает по отношению к доллару-

Нуланд на такой вопрос ответить не может даже если ей будут грозить лишением жизни. Она начинает мурлыкать, а потом снова переходит к украинскому Майдану.

— Хорошие ребята, правда, от них дурно пахло, но они же славяне, дикий народ, не моются, не пользуются полотенцами, не знают, что такое мыло и зубная щетка.

— И мой вопрос провалился, — говорит сам себе Джон Маккейн. — Одни провалы, сплошные провалы. Не везет Америке, черт возьми. Надо браться за оружие, даже за ядерное.

Бардак Омама не присутствовал на дебатах в конгрессе, ему мочили лоб полотенцем, он дурно спал эту ночь, все думал о России, как ее наказать, какие санкции к ней применить. Уже так много было сделано: запрет на въезд чиновников из России посетить великую Америку, но эти чиновники встретили этот запрет с иронией, сказали, что и не собираются в гости к янкам, им и дома хорошо. Заморозка счетов тоже не дала желаемых результатов: все, что заморожено размораживается со временем само по себе. Средства массовой информации Америки долдонят об агрессии России, но в самой России эту прессу не читают, а когда смотрят ответные телеудары, только наполняются злобой по отношению к нему, Бардаку и возвеличивают Путина.

Что делать- Может совершить вояж по западной Европе и Азии, накачать их, сплотить, посеять семена ненависти к русским- Я же обещал: Россия дорого заплатит за аннексию Крыма. Вот пусть и платит. Крым…, какие там красивые пляжи, даже в Африке таких нет. Я был в Крыму еще ребенком. Мой отец Бурдалак Оймама, не Бардак, это я Бардак, был истопником на барже и меня с собой прихватил. Мы зашли в Крымскую бухту. Светало. Огни дремлющих кораблей, как бы говорили: не задень за корму. Я испытал такое блаженство, особенно когда отец накормил меня плохо сваренным рисовым супом. А теперь этот полуостров…мог бы быть моим, американским и я мог бы построить там ранчо. А русский медведь отобрал и даже не спросил разрешения у меня, неординарного Бардака.

Когда мокрое полотенце на горячем лбу совсем высохло, Бардак принял сидячее положение и будучи рад, что мозг по-прежнему в рабочем состоянии, решил осуществить вояж в Европу. Надо прощупать, что думает Ангела Меркель, француз Оланд, эти два кита Евросоюза, а что касается остальной мелкоты, типа Латвии, Эстонии или Румынии, стоит ногой топнуть и они все падут на колени, низко опустят головы и дружно произнесут Оккей.

Когда вошла женщина лет тридцати в белом халате Моника, чтобы сменить тряпку на лбу и увидев его сидящим, пришла в ужас.

— Вам надо немедленно лечь.

— И тебе надо лечь, — сказал Бардак.

— Вы с женой в разводе, я это знаю, а отсутствие секса для такого великого человека как вы Бардак, отрицательно влияет на вашу работоспособность. А это… это приводит к тому, что такая великая страна, как США остается без управления. А вдруг тайфун, а вдруг русские ракеты. Что мы, сиротки будем делать, а, Бардак-

— Вот видишь. От тебя зависит судьба Америки. Снимай одежду.

Моника была в растерянности. С одной стороны его тело так дурно пахло, что вся прелесть интима могла быть сведена к нулю, с другой стороны судьба Америки не могла ей быть безразлична. Она уже расстегнула верхнюю пуговицу на кофте, как влетел Джон Маккейн. Он сразу начал рубить из-за плеча. Нуланд — дура, она не видит на полшага перед собой, все перепутала. Музычко, выдающегося сына Украины кокнули за просто так, а он, Маккейн, строил относительно Музычко далеко идущие планы.

Моника обрадовалась такому повороту событий и выскочила из покоев президента.

— Послушай, Джон, друг! Я отправляюсь в Европу, а потом и в Азию. Я должен прощупать эту курицу Меркель, этого гомосека француза Оланда, мне надо знать, не изменили ли они своего негативного отношения к России, а то… стали раздаваться голоса журналистов в Германии, что дескать санкции по отношению к России невыгодны Германии. А за Германией следует и Франция. Надо мягко, осторожно на них надавить.

— Так в Евросоюзе 27 стран, что с ними ты будешь делать-

— Топну ногой, сначала левой, а потом правой. Мелкота одним словом. Каждая страна меньше одного нашего штата. Когда я там бываю, у них дрожат колени, губы и трясутся руки. Мне все время говорят одно и то же- ес, ес, ес.

— Смотри, Бардак, про рубль там не забудь. Задави его, да так, чтоб он ничего не стоил, карточки все заблокируй, счета заморозь, пусть богачи превратятся в нищих, а Путин приходит к нам с протянутой рукой.

— Ты, Джон Маккейн, умный человек. Если бы не был моим оппонентом, я взял бы тебя к себе.

— Нет, не получится: я с темнокожими не вожусь. Если хочешь, возьми меня с собой в Европу, я буду тебя критиковать, иногда и поносить, а ты меня хвали, хвали, и наша популярность в народе достигнет космических высот.

— Когда наши войска будут маршировать по Красной площади в Москве, я возьму тебя в Россию.

— В эту дикую страну- Да ты что- там на верблюдах передвигаются.

Конечно, разговор двух умных людей может войти в историю, если американские журналисты все еще не смогут открыть глаза и посмотреть, что творится в реальном мире, а будут сидеть в бункере без окон и света и строчить всякие дешевые статейки о величии Америке и ее выдающегося президента Бардака Омамы.

Может, сами того не зная, американские журналисты, получая баснословные гонорары за свои сочинения основанные на бесстыдной лжи и двойных стандартах, служат хорошим примером для подражания. К примеру в Украине средства массовой информации за несколько дней превратились в потоки лжи и фальши, а журналисты, словно их подменили запросто называют мужественных людей сепаратистами, убийцами в то время, как киевская хунта послала на землю этих сепаратистов танки, самолеты, пушки и БТРы. Если в Одессе сжигают бандиты живых людей, то украинские журналисты пишут: они сами себя сожгли. Ложь рождает лож, убивая правду.

 

9

Прежде, чем отправиться в очередной вояж по Европе и Азии Бардак Омама, вызвал Госсекретаря Джона Кэрри для обычной в таких случаях накачки, но в виде милой беседы, в которой содержались пункты обязательного, в крайнем случае желательного исполнения. Джон Кэрри не блистал ни умом, ни внешностью: его голова вместе с подбородком походила на перевернутую грушу хвостиком вниз. Судя по его постоянному грустному выражению лица, этот природный изъян угнетал его, словно ему отрезали ногу по колено и он может передвигаться только при помощи костыля. Чувство обиды подогревалось абсолютным безразличием к нему как мужчине со стороны прекрасного пола. Если Бардак всегда раскрывал рот, даже на полет мухи, обнажая белоснежные зубы и не обращал внимания на то, что его рот становится шире, то Кэрри всегда держал рот закрытым, а губы немного сжатыми.

— Я еду, — произнес Бардак и широко открыл рот, — улетаю. Хочу пощупать эту кукушку Ангелу Меркель и вставить пистон французу Олланду. Я всегда слышу как они переговариваются между собой, я ведь их прослушиваю. А ты Джо, — он опять раскрыл рот, да еще шире, — смотри, не подкачай. Наши баллистические ракеты запросто поразят Москву в случае необходимости.

— Но такие же ракеты и нас поразят, — произнес Кэрри сквозь зубы. Он нарочно не раскрывал рта, дабы показать: необязательно так широко раскрывать рот, чтоб собеседник мог посчитать количество зубов. Кроме тог, у Кэрри, как у белого человека были желтые зубы, показывать нечего, а у нигеров зубы — это конек. Кэрри хотел быть другом Бардака, но что-то мешало этой дружбе стать крепкой, прочной, на всю оставшуюся жизнь, как ему этого хотелось. Бардак туповат и немного нагловат, всегда держит нос кверху, думает, всю жизнь будет президентом.

— Но, Кэрри, ты должен думать головой, а не тем местом, которым ты елозишь в кресле. Надо подумать о превентивности удара. Кто нажмет кнопку раньше на несколько секунд, тот и победитель.

У Бардака подобрели и заблестели глаза от удачно сформулированной фразы. Он раскрыл рот так широко, что невольно зевнул.

— Бардак, осторожно, а то и меня проглотишь, — произнес Кэрри и попытался улыбнуться. — Понятие нажать кнопку пуска раньше противника может стоить гибели Америки, как континента в случае сбоя. А я не хочу быть убийцей миллионов своих сограждан. Это ты мастер. Бери с собой пульт управления ядерной системой, тогда с любой точки земного шара ты можешь нажать на волшебную кнопку.

— Джон, ты прав, черт возьми. Ты просто умница. Я заранее знал, что ты такой Госсекретарь, какой мне нужен. Будем работать вместе долгие-долгие годы. А вот еще. Мудрая мысль пришла мне в голову. Ты сегодня звонил этому как его, Лаврову в Москву.

Он снова раскрыл рот до ушей.

— Лавров еще спит. Там у них ночь. У нас день, у них — ночь. Разве вы этого не помните-

— Ладно. Как только он проснется — звони, не стесняйся. Звони по нескольку раз в день. Они рады этому и передают по всем каналам телевидения: состоялся полезный разговор между нашим министром иностранных дел и Госсекретарем США Кэрри. Сам слышал.

— Но мы уже все обговорили.

— А ты ври побольше, придумывай разные ситуации и пускай пыль в глаза. Мы должны знать их агрессивные планы и заранее принимать меры.

— Ладно, позвоню.

— И мне доложи. Обязательно. Я в это время буду у этой, как ее, а у кукушки Ангелы Меркель. Она каждый раз делает новую прическу, когда я приезжаю. А сейчас я прилечу без уведомления. Посмотрю, как она будет себя вести.

Но приземлиться в Берлине без ведома Ангелы Меркель не удалось. Если Бардак подслушивал каждый ее разговор по мобильному телефону, то и она, что называется, не лыком шита. В Германии была своя хорошая, надежная разведка. В качестве наказания, она не поехала в аэропорт встретить Бардака, а послала долговязого министра Штанмайера. А когда Бардак прикатил в Берлин, не подставила ему щечку для поцелуя.

— Ну что, все подслушиваешь меня- задала она ему каверзный вопрос.

— Я- Что ты, боже сохрани. Это было чисто случайно и то единожды, — солгал гость. — Я приехала узнать, как твой жизнь, не угрожает ли тебе Москва, ведь вы рядом, они там проводят всякие учения вблизи твоих границ.

— Ты преувеличиваешь, Бардак, — сказала Ангела, как можно мягче. — Делать из мухи слона — последнее дело для такого политика, как ты, Бардак. Может, пора тебе остановиться или остепениться.

— Ангела, ты меня расстраиваешь. Наше единство может оказаться под угрозой, если Германия позволяет себе рассуждать. Для чего я выбросил пять миллиардов, как ты думаешь- Я хочу ослабить русских, разрушить их экономику, посеять ненависть у граждан России к своему президенту, у меня далеко идущие цели. А главное мне надо выдавить Черноморский флот, а для этого надо присовокупить Крым. Если Германия займет отдельную позицию, кто она будет перед ядерной мощью России- Вы в Европе спокойно чувствуете себя под прикрытием мощи американских ракет. А без этой мощи Путин поработит вас. Где Олланд- Вызови его, спросим у него, что он думает. Олланд прибежал запыхавшись уже через час. Он весь дрожал от страха, а увидев Бардака, опустился на колени.

— Спаси и помилуй, великий Бардак!

Обе страны пали на колени. Евросоюз был окончательно переварен американской идеей единства. Бардак отправился в Азию. Азиаты народ хитрый, все обходят ответ на прямо поставленный вопрос: с кем вы. Но Бардак упрашивал, умолял. Надо наказать Россию. Лишить ее ресурсов, прекратить с ней торговлю, она порабощает Украину, надо помочь Украине экономически и финансово.

— Бардак, твоя хорошо говорит, твоя умно говорит, но у нас свой проблема. Нет, моя твоя не понимает, гут бай, Бардак.

— Не очень, не очень, а то Америка вам покажет, — стал грозить Бардак.

— Вот тебе дуля, Бардак. У нас рядом Китай, Китай тебя шапками закидает, Бардак и никто тебя не найдет. Иди на жопа, Бардак.

— Америка вас просить, Америка вам помогать.

— От слов к делу, Бардак. Съезди в Пекин, может с ними договоришься.

— Моя поездка в Пекин не запланирована, а если не запланирована, то она состояться не может.

— И у нас не запланированна.

— Ну, я вас прошу.

— Хорошо. Один ящик банан мы в Москву не пошлем. Пусть это будет тебе поддержка.

— Вот видите, мы смогли договориться. Примите у меня один доллар на развитие экономики вашего государства.

Наполненный гордостью Бардак ушел в гостиницу и ждал звонка Госсекретаря, но тот не звонил. Или погиб в войне с русскими, или телефон у него не работает: аккумулятор разрядился.

Он решил набрать сам. Кэрри тут же ответил.

— Кэрри, войны еще нет. Атомные подводные лодки у наших берегов не замечены. Если заметишь — звони, я нажимаю на кнопку пусковых ракет. Когда я вернусь уже и атомная война закончится.

— Некуда будет возвращаться, Бардак, здесь будет сплошной бардак.

— Мы будем думать. Я заканчиваю турне по Азии. Толпы народа меня встречают, ни одного тухлого яйца не было. Лидеры государств вводят санкции против России повсеместно. Теперь Россия зажата с востока, запада, севера и юга. Мы все ее задушим, так что ей не придется посылать нам ракеты в качестве презента. Потерпи, Кэрри, я скоро буду. Гут бай, Кэрри. О, момент, тут кльоп лезет.

— А разве в Азии водятся клопы- Клопы только в России.

— А что, я разве в России- Это же Нижний Новгород, о, майн Гот.

 

10

Трудно определить точное время государственного переворота на Украине. То ли это было в день подписания позорного соглашения между президентом и оппозицией в лице пресловутой тройки (Кролик, Тянивяму, Кличко) в присутствии трех министров Евросоюза — Германии, Франции и Польши, которые вроде бы выступали гарантами этого соглашения, — кажется это было 22 февраля 2014 года. Это был один из важнейших дней в судьбе президента Януковича и не только его лично, но и всей страны. Так называемый смертный приговор, подписывая соглашения, поставил Янукович не только себе, но и всей стране. Лживые члены хунты твердят, что это был исторический день, день начала возрождения, процветания Украины.

До 22 февраля в кабинете президента всегда было полно гостей. Это были члены посольства, представители Госдепа США и бесчисленное количество клерков из Евросоюза. Президенту тяжело было дышать. Гости, сменяя друг друга, садились в кресло, произносили в основном поучительные речи о демократии, о его поведении, о мирной демонстрации благонамеренных людей из Галичины, о том какой он мудрый и демократический президент и что договор с представителями оппозиции единственный выход из тупика. Вместо того, чтобы взять метлу в руки и вымести всех этих лживых и коварных швабов из своего кабинета, запереть дверь и открыть окна для проветривания. Янукович дал согласие выполнить, все, что от него требовали.

Три министра — Лоран Фабиус, Штайнмаер, Сикорский, поставив свои подписи, тут же засуетились, заторопились, ссылаясь, что кого-то ждут, что кто-то опаздывает, а у Сикорского начался понос, не подавая руки президенту на прощанье, разбежались как зайцы, почувствовав, что может начаться погоня. Они все втроем в тот же вечер были дома, каждый в своей стране.

— Что это они- спросил президент у своих растерянных соратников, которые пожали плечами, не зная, что отвечать и тоже стали искать причину, как бы поскорее смыться.

Представители оппозиции, Кролик победно хихикнул, ушли, не сказав ни слова.

«Должно быть, все бросились в ресторан, ведь сидим здесь уже десятый час. Пойти и мне что ли перекусить. — Он посмотрел на свою не пожатую руку, такого ведь раньше никогда не было, и ужаснулся: неужели его все покинули- Да, похоже, что-то случилось, выйду, посмотрю».

Он вышел: ни одного охранника. Охрана оставила его. Началась дрожь в коленях. Он машинально вернулся в просторный кабинет, набросил на голову шляпу и плащ на плечи и не закрывая входную дверь, вышел на улицу. Водитель ждал его.

— Садитесь, надо спасать свою шкуру. Все бросили вас и даже крутили пальцем у виска.

— Заводи мотор и ко мне домой, — приказал уже теперь бывший президент.

Едва машина скрылась за поворотом, как банда Пипияроша во главе с Музычко явилась грабить президентский дворец. На следующий день Янукович был на юго-востоке, потом бежал в Севастополь, а там в Москву.

Депутаты Верховной Рады утром собрались на заседание, а председатель Рыбак не появлялся. Не явились и многие депутаты от президентской партии. В зале ощущалось напряжение, словно котел вскипал и приподнимал крышку.

Трупчинов, бывший любимчик Юлии, огорченный, что Юля поменяла его на Кролика и Кролик руководил партией Батькивщина, а не он, решил сделать попытку реабилитироваться в собственных глазах. С поднятыми руками он посеменил к трибуне, но не к той трибуне, откуда выступают депутаты, а к трибуне спикера парламента. Коллеги Трупчинова давно знали, что Трупчинов политический труп, поэтому так и прозвали его — ТРУПЧИНОВ.

— Уже половина одиннадцатого, а Президента нет на месте. Его нет и в Киеве. Сбежал наш президент. Слава Украине! Ура!

— Слава Украине, — выбросили руки вперед боевики партии «Свободы».

— Хайль Гитлер! — воскликнул кто-то в зале и втянул голову в плечи.

— Я объявляю о свержении власти и назначаю себя президентом, — сказал Трупчинов, — возвращаю вам текст старой конституции, объявляю о низложении правительства, а вы, пановы, выберите председателя Верховной Рады. Можно меня. Я даю согласие занимать две должности. Кто за-

Бандиты подняли руки, но не хватало несколько голосов.

— Провести санобработку несознательных депутатов в зале.

После санобработки, которая выражалась в кулачных боях а победителями были оппозиционеры, количество голосов сразу возросло до 245, и теперь вчерашняя оппозиция превратилась в правящую партию и могла принимать любые законы. Депутат Ляшка-Букашка внес предложение легализовать однополые браки, поскольку количество их возросло по всей стране.

— Мы тебя легализуем. Женись на ком хочешь, — сказал Кролик.

— Мне нравится лидер компартии Симоненко, у него зад то, что надо, но я не разделяю его взглядов, — сказал Ляшка-Букашка.

— Ладно, — продолжил Трупчинов, — кто за меня, поднимите руки. Двести сорок пять депутатов подняли руки за. — А теперь назначим премьера правительства. Я предлагаю Кролика. Кролик, покажись народу.

Кролик встал, руки по швам.

— Слава Украине, — пропищал Кролик бандеровский лозунг.

— Вот видите, Кролик — наш. Кто за то, чтобы его назначить- Сто процентов. Слава Украине! Все депутаты трижды повторили этот лозунг. Тут вскочил Ляшка-Букашка.

— Надо решить с Крымом, — сказал Ляшка-Букашка. — Я предлагаю его утопить в море.

— А где этот Крым- спросил Трупчинов.

— Как где- удивился Ляша, Букашка. — Это Балтийское море. Я туда недавно ездил. В Питере пересадка. Меня там пытались пымать москали, но я как задвину одному в промежность, сразу попа засветилась…, аппетитная такая, но чужая, и я не стал вступать с ним в близкие отношения. Я поехал дальше. Смотрю — Крым, а там один флагом размахивает. Ты чо, сука- спрашиваю. — Да я ничего, я так, жениться хочу, а закон запрещает однополый брак. Тогда я говорю: потерпи, сынок, скоро мы вас ослобоним и тогда можешь жениться на Трупчинове. Я не знал, что Трупчинов займет такие высокие две должности. Прости, Труп….

— Ляшка- Букашка, Крым это пустяковый вопрос, — сказал Кролик теперь уже председатель правительства. — Нам надо решить вопрос с языком. Мой мозг мне подсказывает: на Украине государственным языком должен быть только украинский язык, несмотря на то, что большинство жителей Украины пользуется русским, враждебным нам языком, ну если народ будет настаивать разрешим еще идиш, или по-народному еврейский. На все остальные языки — табу. Русский язык это язык мата и попсы, как говорили наши великие писатели из Львова. В общем мы не можем и не будем запрещать язык полностью. Пусть россияне, что незаконно проживают на территории Украины общаются на русском на кухне в домашних условиях Хай жеве Украина!

— Хай, Хайль, хайль!

— Нам надо срочно принять ряд законов, — сказал новый спикер Верх. Рады. — Первый и основной закон: разрешить разговоры на русском только на кухне. Кто за- 245 голосов. Принимается. Ура! Слава Украине! Следующий закон: распустить незаконные вооруженные формирования, в первую очередь Правый сектор во главе с Пиярошем. Кто за- В зале воцарилась тишина. Вдруг зазвенел телефон у Трупчинова. Трупчинов побледнел. Трясущимися руками нажал на кнопку. Тут же на большом экране засветилось немного уродливое полу мужское полу женское лицо пресс секретаря Белого дома Псаки Суки.

— Это говорит Псаки.

— Псаки Суки, Суки Псаки, я внимательно слушаю вас, я имею честь, я готов, — стал лепетать спикер, становясь на колени перед изображением Псаки Суки.

— Ти Труп…

— Я не труп, я Трупчинов, я уточняю для истории, так сказать. Говорите Псаки Суки, умоляю вас. Все, что вы скажете, будет тут же исполнено.

— Ти, Труп, Правый сектор не трогать. Правый сектор союзник США. Ми с Правый сектор работаем уже десять лет. Твой сольдат восточный Украинишэ не будет воевать с маскаль, а сольдат Правый сектор будет воевать не в жизнь а в смерть. Правый сектор есть нацист фашист, Гитлер югенд. Нам нужно победить москаль, так велит Бардак.

— Слушаюсь, госпожа Псаки Суки. Скажите, откуда вы все так быстро узнали, вы же за океаном.

— Псаки все видит, все знает. Спутник, разведка, фото.

— А мы тут ничего не видим, ничего не знаем, Псаки Суки.

— Вам не надо ничего знать, ничего видит, вам надо выполнять распоряжений США, как это делают на весь мир. Ми вам показать, ми вам советовать, ми вам приказать.

— Спасибо, Суки Псаки.

— Гут бай, Труп!

Вдохновленные бандеровцы вскочили с мест, стали выкрикивать лозунги, закончив свой шабаш словами Слава Украине.

В это время в зал заседаний вошел Пипиярош с автоматом наперевес. Снова воцарилась тишина.

— Ты что, сука, хочешь лишить меня оружия- спросил Пипиярош Трупчинова. — Да я тебя сейчас изрешечу. А вот, уже описался, трус. Пипиярош тебя всегда защитит, подарит тебе Красную площадь. Мы с тобой мавзолей разрушим.

— Я…я… Пипиярош, прости. Хочешь, мы тебе присвоим звание национального героя. Кто за то, чтобы присвоить Пипиярошу звание национального героя Украины, прошу голосовать- Единогласно. Вот видишь. А, еще легализовать твоих бандитов, прости, бандеровцев. Ей, друзья, кто за- Единогласно.

Пипиярош наклонил голову в знак благодарности, улыбнулся, погладил свой автомат и случайно направил дуло в зал. Депутаты растопырили пальцы и закрыли ими глаза, вытягиваясь, прижимаясь к спинкам кресел в ожидании выстрелов.

Только Ляшка-Букашка заплакал и попытался опуститься на колени. Когда струйка жидкости потекла по полу (у Лашки-Букашки мочевой пузырь был слаб), Пипиярош положил автомат на стол.

— Трусливые у тебя депутаты, — сказал он, обращаясь к Трупчинову. Он вытащил целую тетрадь из-за пазухи, где мелким почерком было вписано много фамилий, где-то полторы тысячи. — Это фамилии героев, что стояли на Майдане и привели вас всех хорьков к власти. Мы вас будем контролировать, как вы исполняете свой долг перед народом. Я еще до переворота дал слово госпоже Нуланд на одном из секретных совещаний в посольстве США в Киеве о том, что каждый ваш шаг будет нами фиксироваться. А пока я передаю список губернаторов 25 областей Украины и Республики Крым, глав администраций, начальников отделов. Тебе надо издать указ о назначении каждого бандеровца на высокую должность. Старых, тех, что назначал Янукович убрать, арестовать, либо призвать в армию рядовыми, обучить и послать на восто+чный фронт с Россией.

— Слушаюсь, генерал-фельдмаршал, — сказал Трупчинов дрожащим голосом. — Только прошу учесть что я, как президент, я являюсь Верховным главнокомандующим и присваиваю себе звания фельдмаршала, каким был Паулюс. Так что вы, Пипиярош, должны быть ниже на одну ступень.

— Разберемся, гут бай!

— Слава Украине!

 

11

Украинский парламент походил на все что угодно, только не на парламент. Скорее, это был балаган, базар, цирковое представление. Здесь произносились пустые нацистские речи, угрозы в адрес северного соседа, шли кулачные бои, оскорбления процветали нецензурные слова. Надо признать, что ни один парламент в мире, не был настолько зомбирован, идейно закален, чтобы походить на гитлеровскую зондер команду, как две капли воды. Депутаты могли проголосовать за все что угодно, даже за ликвидацию мухи, если она во время заседания жужжит над головами слуг народа.

Как только Трупчинов объявил, что президента нигде нет в Киеве, что он по-видимому сбежал, начался праздник и быстрое распределение должностей.

Должно быть, все было распределено заранее, потому что Трупчинов произнес эти слова и тут же занял председательское кресло.

— Нам надо избрать председателя Верховной рады, — сказал он. — Как видите, старого председателя тоже нет в зале, сбежал, должно быть вместе с Януковичем. У кого будут предложения по кандидатуре. Что молчите, вашу мать-

Долговязый Яцек по прозвищу Кролик, сказал:

— Наша хракция, хракция великой Юлии, которая сейчас отсутствует по причине…, она чичас у Германии делает новую прическу, строго настрого приказала: избрать председателем Верховной Рады пузатого Трупчинова.

— Правильно она сказала. Кто за то, чтобы избрать меня преседателем парламента, поднимите руку.

Поднялось 218 рук.

— Не хватает восемь рук. Ребята, поработайте, чтоб хватило рук. Выломайте им руки и положите на стол. Можно коммунистам и регионалам.

Бандеровцы бросились в правую часть зала и начали лупить непокорных депутатов. Лидеру компартии Симоненко досталось больше всех: ему разбили нос, губу и надорвали ухо.

— Ладно, я отдаю четыре голоса за бандитов, — сказал Симоненко.

— Четыре голоса выбейте у регионалов, — посоветовал Трупчинов с высоты своего положения.

Депутат регионал Чечетов принял стойку на изготовке. Он бы отбился от молокососов из партии Свобода, но приблизился известный боксер Кличко, председатель партии своего имени.

— Ладно, сдаюсь, щеку свернет своим кулачищем. Ребята, выделим четыре голоса фашистам. Это же члены хунты, захватившей власть.

Трупчинов на радостях проглотил горькую пилюлю и тут же в который раз поставил один и тот же вопрос на голосование. Получилось 226. Все члены хунты встали из своих кресел, стали топать ногами и петь фашистские частушки, а Трупчинов не только описался, но и обвалялся. Депутат Ляшка Букашка где-то достал флаг Евросоюза, дорисовал одну звездочку красным карандашом, ходил по рядам и предлагал трижды поцеловать флаг каждому депутату.

Депутат Бенедикт Тянвяму пытался откусить угол флага и положить себе в карман на память, но сломал зуб, зуб выплюнул и сказал: ну его на х.

Депутаты коммунисты решительно отказывались целовать полотнище, а Ляшка Букашка наказывал непослушных. Он хватал за волосы, в том числе и женщин, подставлял колено и трижды заставлял целовать колено да так энергично, что не выдерживали депутатские носи и исходили кровью.

— Так вам бл. и, так. А шо з вами робыть. Следующий раз буду подставлять голый зад вместо колена. И будете целовать.

— Пане Ляшко — Букашко, садитесь. Вы молодчина, придется подобрать вам должность.

— А шо- я буду президентом.

— Вы малость опоздали. Ситувация такая, что надо усилить ситувацию. В нынешних условиях голова Верховной Рады должен быть и головой и президентом. Поэтому я назначил себя сам президентом. В то время, как вы ходили с флагом Евросоюза для его целования по рядам, я сам себе сказал: как ни тяжела ты шапка Мономаха, ой обшибся. Я сказал так: как ни тяжела ты шапка Бандера Степан — подставляй голову, коль сама судьба держит эту шапку над твоей головой. Вы не будете возражать пановы депутаты-

— Не-е-е, — заревел Кролик, размазывая сопли по лицу.

— А теперь изберем премьера. Кролик, да платком, платком вытри сопли, а не ладонью. У тебя лицо блестит, как у кота яйца. Так вот, дорогие друзья, я предлагаю назначить премьером Яйценюха по прозвищу Кролик. Он сопли уже вытер. Кролик будет хорошим премьером, а если нет, пойдет на саслык. Кто за- О, лес рук! Поздравляю тебя Кролик наш человек. А теперь выступи с программной речью, как глава правительства.

Кролик давно составил программную речь, но ее не записывал, хотел блеснуть умом.

Микрофон был уже основательно заплеван, но голос у него был звонки, немного похожий на женский, да и сам он брызгал слюной, так что в общем все депутаты его хорошо слышали.

— Господа, пановы. Казна — пуста! Я хочу чтобы этислова слышали всякие там Бардаки, Мерхели, Олланды-Баланды и остальные наши друзья за океаном и до океана, как например Канада, Турция, Китай, Окинава, окромя России, ибо Россия желаеть нам только зла. Это Путин приютил нашего предателя Януковича у себя в свинарнике. И не просто так. Я нукович зашел в кабинет министров и в банк с четырьмя чумайданами, все выгреб и убежал на атомной лодке. Шо будем робыть- Я только что получил сведения о заварушке в Крыму. Но Крым…это…это не больше села, счас некогда заниматься Крымом. Где Чубаров, Джамилев! Вас, татар триста тысяч. Какое задание вы получили от меня, когда я работал в Крыму- Вытеснить русских из Крыма. Почему вы это до сих пор не сделали- Срочно возвращайтесь в Крым и приступайте к работе. Вы же руководители меджлиса, не простые люди, так ведь- Так что, господа депутаты, не будем забивать себе голову каким-то там Крымом, расположенным за Аляской. А вот казной заняться надо. Я, к примеру, предлагаю ввести… режим экономии каждой физиономии. Каждая физиономия, чтобы включиться в режим экономии, общается с другой физиономией по мобильной связи. Задача оператора взять лишнюю гривну. У нас сорок мульонов граждан, экономия сорок мульоноы гривен. Далее сократить управленческий аппарат. Мы до того развратили наш народ всякими заботами, что дальше некуда. Заболела, к примеру старушка, так она идет к врачу, а не в аптеку, подскажите, пан дохтор, какое лекарство в аптеке взять, а то я не знаю. Надо, к примеру какой спор решить. Куда все бегут- В исполком. А сами не могут или не хотят потрудиться. Мы что для них, вернее мы кто для них — няньки- Ни фига пущай разбираются сами. Я часто бываю в Израиле. Так там каждый выполняет свои обязанности и никаких командиров, никто не стоит над душой: делай, мол, так или. Вот и государство процветает. У нас впервые в руководстве практически одни израильтяне, думаю: мы поднимем страну на недосягаемую высоту и даже обгоним и перегоним Израиль на душу населения. Ведь Трупчинов у нас вовсе не Трупчинов, а Трупчанксес Абрам. И среди депутатского корпуса много братьев по крови, одни регионалы — сплошь москали.

Далее. Дяд сэм хочет завладеть Крымом. И не просто так, за спасибо. Мы получим огромные деньги. Мульярды долларов. Значит надо принимать решение о выдворении Черноморского флота москалей. Крым — это наша земля. Наши люди там воевали, а москали если участвовали в боях за Крым, то только примазывались. Кто Крым отвоевал- Мазепа, вот кто. Надо, чтоб в учебниках это было представлено. Кто выиграл Бородинское сражение- Украинцы, конечно. Не надо стыдиться об этом говорить и писать. В результате Бородинского сражения Крым отошел к Украине на вечные времена.

 

12

Трупчинов сидел в кресле три дня и все издавал указы о назначении новых губернаторов областей и об освобождении старых, назначенных президентом Януковичем, который так позорно уступил им власть. Большинство из вновь назначенных губернаторов были ранее пастухами овец на ивано-франковщине и скотоводами на львовщине. Они разбирались в том, что им предстоит делать, как свинья в апельсинах. Назначение районных глав администраций шли потоком и Пердуске не ставил свою подпись под каждым указом о назначении Свиноматки главой администрации Бандеровского района Львовской области. Этим занимались рядовые работники. Получилось два мешка с учетом и районных глав администраций, а в каждой области от десяти до пятнадцати районов.

Эта акция прошла успешно без сучка, без задоринки, как в 2004 году, когда такую же повальную акцию производил великий пчеловод Украины, зять Америки, муж американки украинского происхождения, гражданин Америки, почетный американский лизопоп Виктор Ющенко. Он подписывал все, что рекомендовала жена, а жена делала все, что приказывал Госдепартамент США. Сейчас эту миссию возложили на Нуланд и частично на Псаки Суки.

Трупчинов тут же отчитался перед Нуланд, заслужил похвалу и заверение, что в очередной приезд ему будет позволено поцеловать Нуланд в щеку. Наказ губернаторам был один — стараться, стараться и еще раз стараться… выявлять и нещадно бить по морде москалей и только потом сажать в сырые подвалы.

Губернаторы даже устроили соревнование. Губернатор Ивано-Франковска Крысенок взорвал все мосты, построенные своим предшественником Котом, губернатор Днепропетровщины Коломойша назначил десять тысяч долларов за убийство одного сепаратиста, а губернатор Одарченко в Херсоне приступил к изучению великого труда Адольфа Гитлера «Майн Камф». Он был малограмотным майдановцем и читал по слогам. Но кое-что усвоил. В день празднования Дня Победы 9го мая выступил перед гражданами с речью. Ему сделали усы и челку под фюрера и пинжак под фюрера. Народу, правда было немного, но он взобрался на самую вершину у памятника Бандере, сооруженному в спешке и начал так:

— Граждане вильной Украины! Сегодня у нас не день победы, а день траура. Коммунистический режим одержал временную победу над нашим дорогим, нашим любимым фюрером Адольфом Гитлером! Гитлер — наш освободитель. Он уничтожал партизан и евреев и правильно делал, он освобождал Украину от русских варваров, которые нас, щирых украинцев, потом все равно поработили. Слава Адольфу Гитлеру, слава его верному помощнику, идейному вдохновителю, великому сыну украинского народа Степану Бандере! Слава Украине!

Из толпы вышла женщина с ребенком, она подошла, чтобы плюнуть неофашисту в лицо, но плевки уносил ветер. — Иришка, плюнь этому психически больному почитателю Гитлера в лицо, может у тебя получится.

Девочка со всей силой выдавила из чистого неоскверненного рта слюну. Ветер унес слюну в лицо губернатору. Но губернатор не обращал внимание. Он продолжал плевать в народ бредовыми идеями фашизма.

Фашизм и коммунизм отдельные понятия. В данном конкретном случае фашизм подразумевался как бандитизм. И это доказывал Правый сектор в Киеве.

После подписания последнего указа о назначение последнего губернатора Ужа из Львова губернатором Закарпатья, Трупчинов помчался на майдан к Пипиярошу.

Майдан, как показалось президенту, который недавно назначил сам себя, совершенно опустел. Пахло гарью, мочой, фекалиями и прокисшей кашей.

— Пипиярош, где ты-

— Чего тебе, хорек- вышел из засады дикобраз с бородой.

— Я президент Украины и Председатель Верховной Рады. Не смей так обращаться с великим революционером.

— Иди в п. Я признаю только Пипияроша.

— А где он, голубчик, ну подскажи, будь другом.

— Позолоти ручку, — сказал бородач.

— Вот тебе сто долларов.

— Мало.

— А сколько тебе-

— Пятьсот минимум.

— Что для революции не сделаешь! — произнес Трупчинов, извлекая пять сотен из кармана.

— Мой президент Пипиярош выбирает себе внедорожник во дворце Януковича под Киевом. Бери такси и дуй. Не говори, шо я тебя туды направил. А то убью.

Минут сорок спустя, новый президент уже был на даче президента Януковича. Правый сектор там орудовал вовсю. Так как входные ворота были на запоре и входную дверь Виктор Федорович не забыл закрыть на ключ, все было срезано болгаркой, дверь выбита железным ломом, окна полетели тоже, и просвещенные аборигены вошли в покои, врубили свет и застыли от красоты, которую раньше никто из них никогда не видел.

— Оооо! Надо все это разрушить, а вдруг вернется.

— Поджечь!

— Унести на Майдан.

— Я хочу ето блестящее зеркало подарить своей Ядвиге. Давай лом лопатку, сымай.

Первый же удар и зеркало в золоченой раме рассыпалось по блестящему полу из ценных пород дерева.

— Вот етот патрет. Голая девка, гы-гы-гы!

Прибежал запыхавшийся Пипиярош.

— Что вы делаете, свиньи- Брысь отсюда. Госпожа Нуланд, я их накажу. Дворец мы трогать не станем. Я только внедорожник национализирую, он мне необходим в войне с москалями.

— Моя все видит, все знает. Дворец оставить, пусть он принадлежит Украине, а Украина может подарить этот дворец Пайетту нашему послу в Киеве.

«Гм, америкосы, все видят, все знают. Скоро в туалет начнут заглядывать. Если я стану президентом, я дам им от ворот поворот. Украина должна быть самостийна не только от москалей, но и от америкосов. Это Трупчинов с Кроликом продают Украину задаром. Им лишь бы должности сохранить. Но мы будем следить за их деятельностью. А указ верховной Рады о роспуске незаконных формирований придется отменить». Он тут же нажал на кнопку звонка. На проводе был Трупчинов.

— Эй, ты Труп! Заставь своих дебилов отменить решение Верховной Рады о роспуске незаконных формирований. Сегодня же.

— Ой, они обедают, а после обеда сон, как я их соберу-

— Если не можешь собрать, я пошлю свою гвардию, они пальнут один раз по безмозглым головам, а те, что сумеют уцелеть будут принимать решение, понял- Или сам управишься-

— Сам, сам, я постараюсь управиться. Откажусь от обеда, хотя отказаться от обеда мне ни разу еще не приходилось, даже когда возглавлял…

— Не трепись, баптист. Иди, выполняй задание. В восемнадцать часов доложишь о выполнении поручения.

Трупчинов как мог, собрал внеочередное заседание верховной Рады и огласил заявление.

— Некоторые силы, враждебные, про российские силы, подсунули нам идею разгона прогрессивной народной партии, простите, прогрессивного объединения под названием «Правый сектор». Призываю осудить это предложение, отменить постановление Верховной рады, и пожелать командующему Правым сектором Пипиярошу исполнять свои обязанности. Он и его армия будут защищать интересы украинцев на всех фронтах.

— Так это же ты, Трупчинов, и предложил разоружить всякие формирования, — сказал председатель компартии Симоненко.

— Я- Не может такого быть. А если что-то подобное и говорил, то я не имел ввиду нашего друга Пипияроша. А в общем, не стоит вспоминать старые басни. У меня приказ нашей матушки Нуланд и принцессы красавицы Эштон. Кто за, прошу голосовать.

Набралось 228 голосов. Решение принято. Теперь Трупчинов мог спокойно ходить по залам Верховной Рады и возвращаться домой на ночь, не чувствуя за собой хвоста с заряженным пистолетом.

Он облегченно вздохнул и позвонил Пипиярошу.

— Дорогой кум, твое задание выполнено на сто процентов. Мои кролики проголосовали единогласно. Я им обещал ресторан. Нужно пять тышш долларов, одолжи, а-

 

13

Людмила Петровна Цветкова жила в Севастополе в трехкомнатной квартире на улице Воровского. Муж, капитан Черноморского флота на атомной подводной лодке систематически уезжал в длительное плавание на три, а то и на шесть месяцев. В семье было двое детей — сынишка двенадцати лет и дочка лет шести Маша. Они содержали няню, так как Люда не хотела терять престижную работу начальника управления жилищного хозяйства в горисполкоме, где была приличная зарплата и масса других привилегий. И муж Василий Иванович, когда возвращался на берег, получал за шесть предыдущих месяцев немалую сумму. Трехкомнатная квартира на втором этаже была обставлена дорогой заграничной мебелью, дети хорошо одеты учились в престижной школе. Люда могла быть довольна судьбой. Как и все жены военных, она страдала от того, что муж находился в длительной командировке, но старалась хранить верность и любовь к отцу ее талантливых детишек. Володя пошел в шестой класс, а Маша в первый. Они втроем ждали приезда отца к началу учебного года, но лодка не возвращалась, отец, не появлялся. Люда почувствовала недоброе, загрустила, но старалась оградить детей от этого неприятного чувства и всякий раз, когда Маша спрашивала почему нет папы, говорила дочери, что командировку отцу продлили до весны следующего года. Сынишка Володя, что ходил в шестой класс не верил словам матери, ходил грустный, часто нервничал и неважно стал вести себя в школе.

Повалились, как из рога изобилия и другие беды. Улицу Воровского вдруг переименовали в ВоровскуЄю, а рядом улицу Ленина переименовали в улицу Степана Бандеры. В результате оранжевой революции на Украине к власти пришел ставленник Америки Виктор Ющенко, который занимался несколькими видами деятельности — Голодомором, пчелами, реабилитацией бандеровцев и травли русского населения Крыма. Русские школы ликвидировали, делопроизводство стало вестись на украинском языке, русских стали вытеснять бандеровцы из Галичины. Вытесняли их отовсюду: лишали любой должности от заведующего баней до директора завода, а на их место назначали ивано-франкоских пастухов, которые едва читали по слогам.

Вся Галичина стала переселяться в Крым. Таково было задание Америки, таково было указание своему зятю Виктору Андреевичу Ющенко.

Сменилось руководство в городском совете и в городском управлении, точнее в исполкоме. Новым мэром Севастополя стал бандер, некий Мизинец овчар из Ивано-Франковска, окончивший когда-то восемь классов сельской школы, унаследовавший бандеровскую идеологию нацизма своих родителей. Да и усваивать там было нечего. Ненависть к старшему брату вот и вся философия. Еще в детстве он повторял один и тот же лозунг: я — украинец, даже не зная, что это значит. В предгорье Карпат, кроме бандеровцев, никто не проживал, там не было русских или представителей другой национальности. Этот лозунг ему пригодился на Майдане в 2004 году, когда он смешался с толпой революционеров, требующих смены власти. Тут-то и стал понятен лозунг: я украинец, а не москаль. Горло у Мизинца было луженым, он орал громче всех. На него обратил внимание лидер нации с обезображенным лицом, и это помогло ему занять высокую должность в Крыму.

Мизинец был нацистом высшей категории. Такой человек не мог оказаться незамеченным лидером нации. Когда Ющенко бросил клич: кто хочет быть паном, пусть едет на восток, Мизинец тут же поднял обе руки кверху. Так Мизинец попал в Севастополь сразу в кресло мэра Севастополя. Он привез с собой знакомую доярку Оксану в качестве секретаря.

Оксана сразу стала изучать номера кабинетов и таблички, где какой кабинет находится, и какой начальник там сидит.

Людмила Петровна как раз разговаривала по телефону с начальником морского пароходства, выясняла, когда можно устроить экскурсию школьников на один из пароходов, пусть списанных.

Вошла женщина в кедах, причем только один был зашнурован и не здороваясь грубо сказала:

— Пшла на нараду (совещание) к пану Мизинцу к тринайдцать нуль-нуль. Ты чула- (слышала-)

— Вообще-то надо здороваться. Ты кто такая-

— Я бывшая доярка Задвига, а топеря секлетарь пана Мизинца. А шо-

— Значит в тринадцать- Хорошо, буду.

Все начальники отделов собрались в кабинете нового мэра, который сидел в кресле и ковырялся в зубах. На стене за его спиной висел портрет президента Ющенко, а на столе небольшой бюст Степана Бандеры. Начальники отделов входили, а Мизинец пальцем показывал, кому куда сесть.

Он вскоре снял трубку, видимо его кто-то поздравлял.

— Шо робыты, не знаю, одни москали, украинской мовы нихто не знает и знать не хочет. Я приложу все усилия, шоб их приучить.

— Так вот, у нас знакомство. Я есмь Мерзинец, то бишь Мизинец Тарас Григорьевич, как Шевченко. Все делопроизводство Севастополя переводятся на украинску мову, а руський язык отныне будет считаться иностранным. Я и вас прошу перейти на украинску мову. Не примайте это как запрет руськои мовы, мовы мата и попсы, балакайте у себя дома на кухне. Пойнятно-

— Вы — поляк- спросила Людмила Петровна. — У вас трудности не только с русским, но и с украинским. Вы-то хоть пять классов окончили-

— Назовить свое фамилие и должность, о матка Боза! — воскликнул мэр.

В зале заседаний стали раздаваться смешки.

— Мовчаты, пся крев! Вы, шо задавали вопрос по вопросу Польши, уволены. Скажите свою фамилию, я требую, пся крев!

— Пожалуйста, Цветкова, 7 кабинет. Но с увольнением не торопитесь, у меня дети школьного возраста, муж погиб на лодке два года тому.

— Ваш муж россиянин- Оккупант- Вы оккупируете Севастополь своим Черноморским флотом. Геть! Геть ваш флот! Но так как у вас дети, я разрешаю поработать вам еще одну недельку, за это время вы себе подыщите работу. А сейчас вы свободны.

Людмила Петровна все еще не понимая, что произошло, вышла из кабинета нового начальника, зашла к себе, собрала разные фигурки, что ей подарили посетители, сложила в маленький мешочек и вернулась домой. Благо идти было недолго. Дети уже были дома. Старший Володя позаботился о младшей сестричке Маше, Маша всю дорогу его спрашивала, когда придет папа, а братик сказал, что только мама знает, где находится папа и когда он придет.

— Мама, мама, Володя говорит, что только ты знаешь где папа и когда он придет, а почему ты нам не говоришь, я хочу видеть папу, хочу и все. Ужинать не буду, пока не увижу папу.

— Папа в командировке, в другой, далекой стране, — сказала Людмила Петровна и быстро ушла на кухню, чтоб утереть навалившиеся на веки слезы.

В этот день еще одна беда свалилась на ее плечи и с этой бедой она пока не знала, как справиться.

Но утром следующего дня, как обычно она отправилась на работу, но на ее месте, за ее столом сидела другая женщина, гораздо моложе ее, с низким лбом и короткими усиками, довольно полная, неряшливая с пожелтевшими и почерневшими передними зубами.

— Людмыла Петривна! Будем знаеми — Ядвига Заголинская. Никада в ишполкоме не працювала, не знаю, шо тут робыты, но дядя пригласил, сказал зарплата 600 доллалов и я не вем, мало это или много. Берите стул, сидайте рядом и покажить, с чего начинать.

— Когда позвонят, вы снимете трубку и сразу говорите Слава Украине, а дальше балакайте, что в башку взбредет.

— Барзо добже, — сказала Ядвига Заголинская. — И еще, я знаю, шо у вас хорошая фатира в три комнаты, сдайте мне две, а сами поживите в одной. Триста долллов ваши, Людмила. У меня сын в шестой класс ходит, я ему кимнату и себе кимнату. И вам кимнату.

— Но у меня двое детей, им тоже по комнате нужно.

— Как знаете, как знаете. Я вам делаю очень хорошее предложение, не отказывайтесь, а то можете пожалеть, но уже будет поздно.

— Я могу быть свободна- спросила Людмила Петровна.

— Да, можете, только возьмите моего сына, он хороший мальчик, а я вечером зайду, заберу его. Эй, Станислав, ну-кося вылазь.

Мальчик вылез из шкафа, у него были нарисованы усы и ногти в разные цвета.

— Пошли, бабулька, покажи мне город, — сказал он и ухватился за локоть чужой тети.

 

14

Станиславу шел тринадцатый год, он рос без отца и возможно потому относился к мужскому полу с недоверием и к своим сверстникам тоже. А тетя Людмила сразу понравилась. Он долго не отпускал ее руку, а потом шел рядом.

— А Лемберг у нас много лучше, но нет кораблей, а здесь кораблей много. Мы могли бы покататься-

— Мама придет с работы, попроси ее, она тебя покатает.

Мальчик больше ничего не требовал, он устал от бесконечных хождений, в том числе и тех, которые чужая тетя использовала в своих целях. Она пыталась найти новую работу, заходила в разные учреждения, но встречала иногда вежливый, а чаще наглый вопрос чужих людей с ярко выраженным западным акцентом: кто вы, почему не балакаете на ридной мове и не понимаете, что русский язык — це язык мата и попсы-

Вечером Ядвига забрала сына, поблагодарив Людмилу и сказала, что завтра она может не являться на работу, но если ей Ядвиге будет что-то непонятно, она позвонит домой, задаст вопрос по телефону, а то и попросит прийти, дать консультацию.

Так постепенно перед Людмилой стал вопрос выживания, подобно червяку сверлила мысль: а не сдать ли две комнаты Ядвиге за триста долларов в месяц- Мальчик вроде ничего, с ее сыном подружатся, Ядвига — женщина, как всякая женщина, должна стряпать, ухаживать за сыном, выполнять не только свои, но и мужские обязанности, а вдруг они поладят- поняв, что найти работу в родном городе практически нереально, решила сдать две комнаты жиличке Ядвиге с сыном. И еще она узнала, что президент Украины Ющенко направил свыше десяти тысяч бандеровцев в Крым и всех их обеспечил работой, а русских приказал уволить и не пущать в другие структуры народного хозяйства. Ей так же сказали, что местные власти стали натравливать татар на русских, что уже в некоторых местах есть жертвы — изнасилование молодых девочек и убийство всей семьи. Многие люди стали уезжать из Крыма в другие регионы, в частности на юго-восток и на далекий запад, в Закарпатье, к русинам, где нет ни татар, ни бандеровцев.

Ядвига поселилась, заняла две комнаты, исправно платила, но в последнее время все чаще стала намекать, что неплохо было бы, если бы она продала квартиру и куда-нибудь уехала. За квартиру она готова отдать сто тысяч, это большие деньги, на них можно купить особняк в деревне и солидный кусок земли, заняться хозяйством и жить припеваючи.

— Тут вам не выжить. Москали в свое время не имея на то никакого права, выслали татар в казахские степи, а теперь они начинают возвращаться на свою землю и будут вам мстить.

— Это не русские выслали, это выслал Сталин, а Сталин — грузин. Пусть они обращаются к Сукаашвили, — отбояривалась Людмила.

— Так-то оно так, но русские конвоиры их сопровождали и даже издевались над ними. Русская речь звучала в бараках-вагонах. И претензии только к России. И Лемберг вы громили ни за что, ни про что. Сколько наших людей погибло в одну ночь, вы знаете-

— Нет, я этого не знаю.

— Вот видите, не знаете, а надо было бы знать и покаяться. Впрочем, если вы уступите мне свою квартиру бесплатно, я прощу вам грехи ваших родителей. Если нет, я натравлю на вас татар.

— Ну, вот, поговорили.

— Поговорили, а как же! Но все еще впереди, это только начало, конец будет еще хуже.

Следом за матерью и ее сын Станислав окрысился, затевал драку с сыном Людмилы, портил ему тетради, подбрасывал излишнее количество соли в кашку во время завтрака.

— Ну, скажи: бардзо дзянкуе, скажи, с тебя не убудет, ублюдок москальский. Вообще я жду, не дождусь, когда вы выберетесь из нашей квартиры. Это наша квартира, а не ваша. Мы получили на нее ордер еще в Лемберге. Ты думаешь, мы бы так сюда приехали в этот поганый город, где все балакают на поганой мове- Как бы ни так.

Володя дал Станиславу меж глаз. Тот стал вопить и названивать матери. Мать все бросила и приехала с милиционером. Володю забрали в милицию, потом на заседании исполкома в детской комнате поставили на учет в подростковое отделение.

Но на этом дело не кончилось. Людмилу стали преследовать татары. Они ее подстерегали, хватали за рукава платья и требовали: убирайся, пока не поздно.

И вдруг снова революция в Киеве. Хунта захватила власть в стране. Народ совсем одурел. Ликовал оттого, что попал в рабство. Изменил славянам, как сестра сестре, которая выходит замуж за цыгана и поливает сестру помоями. Верховная Рада в Киеве принимает первый и основной закон, на котором держится хунта. Враг в стране официально узаконен, он найден. Это десять с лишним миллионов русских, когда-то подаренных Лениным хохлам просто так ради интереса, чтоб создать из крохотной окраины большое государство. А потом малограмотный Хрунька подарил и Крым, как конфетку ребенку. Но младшие братья оказались неблагодарны: вместо того, чтобы говорить спасибо, стали издеваться над русскими, травили их, подзуживали татар.

Тут народ заволновался, к себе домой захотел, к матери России, которая когда-то бросила их даже не спросив: хотите ли вы хохлацкой благодарности-

У Людмилы появилась надежда. Она не евши, не пивши, детей в охапку и на площадь. Она готова была пожертвовать жизнью своей и своих детей ради достижения цели. А цель одна: свобода, независимость, избавления от бандеровских издевательств.

Она плакала от радости, когда шла на площадь. А где-то за океаном темнокожий человек с большими зубами и большим ртом как у лошади твердил: не имеете права желать свободы. На это только я могу дать согласие.

Власть в Крыму снова поменялась, да так стремительно, так организованно, так быстро. Бандеровцы паковали свои саквояжи всяким добром, в том числе и награбленным и возвращались на свою бандеровщину. Киевская хунта считала их беженцами, транслировала по телеканалам, выдавая это за массовое бегство из порабощенного москалями Крыма.

Хохлы, попав в объятия америкосов, быстро освоили ложь, выдавая ее за истину.

Тех, кто теперь потерял должность и мог быть лишен привилегий и собирался вернуться в родные места, стали представлять как изгоев и обвинять россиян в жестокости и мстительности.

Ядвига со своим сыном, прихватив чужие вещи и не расплатившись за последние три месяца, отправилась в Симферополь, а там на самолет до Львова. Ей тут же выдали украинский флаг и плакат: спасайтесь от москалей. Киевская хунта и слышать не хотела, что Крым уплывает, возвращается домой. Уже полгода спустя, когда была установлена граница, хунта все еще считала Крым своим, временно оккупированным и продолжала переименовывать улицы в Севастополе и других городах в улицы Степана Бандеры. А крымчане хохотали и ликовали, как ни один народ. Это был для них великий праздник, они вернулись домой, избавились от хохлацкого геноцида, издевательства, натравливания татар на нивчем неповинных людей.

За Крымом с надеждой стали наблюдать жители Малороссии.

 

15

Трупчинова поразила весть от смерти 93хлетней тетки президента США Бардака Оммамы Сильвии Огамы. Одевшись в черную сутану, повесив тяжелый медный крест на шею и набросив колпачок на лысину, он сфотографировался и сочинив длинное соболезнование, послал президенту США. «Целую в пятки вашу дорогую тетку, а вас в анальное отверстие великий человек мира и всея Украины, которую вы взялись ослобонить от игы москалей. Да будет земля пухом вашей тетушки Сильвии Огамы и да снится ей наша революция, на которую вы выделили из своего кармана пять мульярдов долларов. Умоляю вас, великий Бардак, пришлите мине фитографию тетушки Сильвии, которая будет висеть в моем президентском кабинете до скончания века. Я размножу эту фитографию на принтере, подарю от вашего имени экземпляр Кролику, премьер-министру, другу вашей разведки Наливай- Разливайченко, Аввакову и будущему президенту Пердуске. Он так рвется к президентскому креслу, что руки у него дрожат и ноги подкашиваются. Я все прошу его съездить в Донецк разобраться с сепаратистами, а он отвечает: там никого нема. Да будет земля вам пухом, то бишь вашей дорогой тетушке Сильвии — пребывающий в трауре и. о. президента свободной лояльной вам страны Трупчинов -1».

Не снимая сутаны все это время, Трупчинов долго молился и не отвечал на звонки.

Кролик после третий попытки, перепугался и никому ничего не сказав, покинул свое любимое место — Совет министров свободной Украины и посеменил на Банковую. Здесь недавно восседал Янукович и казалось, что там будет сидеть вечно, но время так быстро бежит, ситуация меняется и теперь Кролик шел навестить своего друга, который может встретить его скупой улыбкой, глубоко посаженными глазами и суровым взглядом.

Три секретаря стояли у двери, но Кролик так вылупил глаза, что все трое разбежались, а один в качестве защиты пытался надеть кресло на голову.

Кролик не успел даже закрыть за собой дверь. Перед его глазами предстал великий Трупчинов в черном одеянии с крестом на шее и второй крест держал в руках, пытаясь приложить к губам Сильвии, изображенной на фотографии с немного выдвинутым кадыком.

— Господи помилуй, господи помилуй и благослови! — запел он и дал Кролику поцеловать крест.

Кролик тоже стал на колени, приблизив свои отвисшие губы к левому уху пастора и шепнул:

— Твоя первая жена померла- Как ее звали-

— Это…это тетка нашего друга, нашего спасителя Бардака. Вот тебе один экземпляр фото, повесь в своем кабинете над головой, как вешали раньше Ленина. И молись, шоб земля ей пухом была. И каждому министру вручи по экземпляру. Эта тетка Сильвия — волшебница. Благодаря ей, у нас увеличится урожай пшеницы в девять раз. Мы всех переплюнем и прежде всего Россию, нашего заклятого врага.

Кролик трижды стукнул лысым лбом о ступеньки возвышения, где стояло кресло президента.

— Знал бы президент Бардак, как ты ему предан, он остановился бы на твоей кандидатуре, а не на Пердуске. А теперь вставай, переоденься и обсудим мировые проблемы.

— Без Юлии-

— Эта старуха будет только мешать нам. После обсуждения и принятия решения, я могу поставить ее в известность. Ты издашь Указ, а я ознакомлю с ним весь аппарат Совета министров. Можешь закрыть дверь на ключ, а то может ворваться Юля или тот же Пердуске. Правда, они теперь соперники, и Юля, непредсказуемая Юля, может натворить беды.

— Какой еще беды- Если она идет в приемные покои президента, то с плащом, который она сымает с плеч в раздевалке, она должна снять всякие непотребные замыслы, в том числе и дурное настроение. Сюда можно принести только американскую улыбку до ушей. Вот, к примеру ты, где ты научился так улыбаться- В Америке, конечно. Правда, у тебя обнажаются все клыки, даже задние светятся, в результате чего ты приобретаешь вид дикобраза.

— Да что там я- Я не кандидат, а вот вы…, вы все кандидаты. У Юлии может быть короткий меч, али пиштоль под юбкой, у Пердуске — бомба. Вот и погибнете все, а кресло президента останется пустым. Ну, ладно, давай повестку дня. А если они чичас нагрянут, я испаряюсь, меня нет.

— Я знаю повестку дня, — произнес Трупчинов, снимая сутану и оставаясь в трусах. — Это опять Донбасс.

— Это уже не просто Донбасс, это уже республика Донбасс. Их свыше десяти мульонов. Что нам с ними делать- сокрушался Кролик.

— Это террористы, — произнес Трупчинов. — А коль террористы, их надо уничтожать.

— Только Донецкая и Луганская области, больше никто к ним не примкнул и не примкнет. А это значит: все боятся. И никто не знает почему. Не хватает мужества, умения организовать себя, или шкурные интересы: моя хата с краю, я ничего не знаю, превалирует над очевидной необходимостью. Почему жители Запорожья ходят как по струнке и в каком-то позорном ужасе ждут, что будет завтра- Почему Днепропетровск так быстро сдался моему другу еврею Коломойше- Кормит их, одевает, обувает. Обещает золотые горы.

— А вот работяги Донецка и Луганска, которых мы всегда считали людьми второго сорта, проявили мужество и стойкость, которая заставляет задуматься. Оказалось, что их нельзя уговорить, их нельзя запугать, их невозможно обмануть, — Трупчинов долго чесал за ухом.

— А я боюсь гражданской войны — она позор для любой нации. В России только Ленин организовал гражданскую братоубийственную войну, он был в ней заинтересован, это было его моральное и духовное кредо.

— Надо двинуть армию, вооруженную до зубов на Луганск и на Донецк. Бардак велит. Вот тут его постскриптум: двигай войска на восток. Я только вчерась подписал Указ о назначение нового министра обороны и если ты согласен завтра же отправляю его в войска.

— Я согласен, я согласен, почему бы нет- Кролик достал блокнот и новую ручку и стал записывать. — Один день, два дня и весь восток будет покорен. Может, немного зайдем вглубь России и скажем: вот тебе, Путин-Распутин, видишь, младшая сестра, а нокаутировать может, га-га-га!

— На содержание армии нужно много денег. Где их взять- запустить печатный станок-

— Надо призвать народ, пусть сбрасываются. Пусть каждый гражданин перечислит пятерку со своего мобильника, — предложил Кролик.

— А как это сделать, подскажи, — Трупчинов спрятал крест в стол. — Надо что-то придумать, хитрое такое.

— Я придумаю. Но тут без хитрости не обойтись. Мы эту хитрость разработаем и запустим.

— Кролик, мой дорогой! Мне нужные сведения в срочном порядке о работе моих губернаторов…

— Нет, моих. Это мои губернаторы, а я их премьер.

— Пусть будет так. Но ведь ты — мой…со всеми губернаторами, поскольку я издавал указ о твоем назначении, — произнес Трупчинов повышенным тоном. Вот Одарченко в Херсоне полностью изучил труд Гитлера «Майн камф» и уже цитировал его с трибуны. Одна женщина с ребенком на руках пыталась приблизиться к нему, но он устремил свой взор в ее глаза, у нее глаза потемнели, чуть не ослепли, и она вернулась на место, представляешь- Вот какого губернатора я назначил своим Указом. Ты не хотел бы стать губернатором, ведь Одарченко заслуживает памятник, я издам об этом Указ.

— Но там стоял «Правый сектор», — произнес Кролик страшную фразу. — Боюсь, этот правый сектор скоро будет стоять у моего кресла: один боец справа, второй слева. В этом случае, полный паралич.

— Я тоже побаиваюсь Правого сектора, — произнес Трупчинов шепотом, — но надо что делать. Так велит дядя сэм. А дяде сэму подчинен весь мир. Надо терпеть.

В кабинет президента ворвался Пипиярош.

— Такую вашу мать. Всех губернаторов назначили своих. Один Одарченко наш парень. Я вас смету. Срочно меняйте эти Указы. Во главе областей должны стоять одни бандеры.

— Член правого сектора Ноготь назначен губернатором Крыма, — выдал Трупчинов. — Он пока не в Крыму, Крым оккупирован, но мы скоро освободим Крым и Ноготь приступит к своим обязанностям немедленно.

— Ты сам становись губернатором Крыма. Русских оттуда не так просто вытурить. Это может сделать только Правый сектор, но Правый сектор еще не окреп в боях. Я формирую две дивизии Донбасс. Там мы покажем, москалям, где раки зимуют. И тогда Ноготь может приступить к освобождению Крыма.

— Крым — наш! — воскликнул Трупчинов.

— Крым — наш! — вытянул руку Кролик.

— Слава Украине!

— Хайль!

— Хайль!

— Нехайль!

 

16

Савик Шустер, изгнанный когда-то из России, почувствовав, что в Украине запахло национализмом, обосновался в Киеве и организовал передачу под названием «Шустер Лайф». Нельзя отказать Шустеру в мастерстве: он очень медленно и тактично поливал свою бывшую страну, в которой он долгие годы господствовал в эфире, грязью. Сначала надо было смотреть через увеличительное стекло, чтобы это понять. Однако, когда в Киеве была свергнута законная власть и государственный руль очутился в руках хунты, когда стали называть черное белым и наоборот белое черным, Шустер не колеблясь изменил своему журналистскому долгу. Как и хунта, он стал вылизывать швабам и американскому дяди сэму пятки, поливать грязью людей, умирающих на поле боя за свою независимость. Шустер стал неподражаемым предателем правды и объективности.

Каждую пятницу вечером у него в студии собирались зомбированные хорьки высокого полета, которые называли лучших сынов Юго-Востока сепаратистами, бандитами, террористами. Женщины и дети, которые варили дома галушки и несли своим сыновьям на передовую, тоже террористы сепаратисты. Их Путин прислал из Москвы, а жители Луганска и Донбасса льют слезы по бандеровцам из Правого сектора.

Вот, опираясь на палку, к микрофону ковыляет знаменитая на весь мир лиса Юлия. На самом деле ей эта палка не нужна, не нужна и та палка, которая в народе вызывает нежную, но тайную улыбку, — ей нужна палка от швабры, да по хребту. Юля недавно вернулась из Германии, куда ездила якобы для лечения спины, но вместо этого неделю сидела в разных салонах парикмахерских Берлина, где ей десять раз меняли прическу, убрали морщины и мазюкали морщинистое личико розовой краской. Юля получилась, как в прошлые годы. Только походка изменилась… на походку пожилой и злобной женщины.

Теперь, в студии Шустера, она подошла к микрофону, окинула всех мудрым взглядом и произнесла:

— Слава Украине!

— Слава Украине! — повторил Тянивяму и стал рукоплескать, будучи рад, что Юля протягивает руку членам его партии — нацистам.

— У меня есть армия, — продолжила Юля. — Я эту армию планирую отправить в Донецкую и Луганскую области, смести там всех русских террористов, засланных Путиным и отправить их дальше на Москву.

— Это сделаю я, — произнес с места первый заместитель Пипияроша Березко по кличке Пузырь. — Мы двинем дальше на Моську. По Красной площади бум шагать.

— Москвы уже не будет, один пепел останется от Москвы, — патетически воскликнула бабушка Юля. — У меня много знакомых лидеров в Европе, с которыми у меня были внеслужебные отношения, я тогда была моложе и…и…и любвеобильнее. Так вот, у них есть напалм, они этим напалмом как зафигачат по Красной площади, один пепел останется. Но это не главное. Москва это ерунда. Я много раз была в Москве. Ничего особенного. Киев куда лучше Москвы. Киеф — город мира, а Москва — провинция. Главное, мои дорогие, это выборы. Я человек честный и откровенный и заявляю…пусть слышат все, в том числе и Мадлен Олбрайт, великая женщина Америки, нашей заступницы от агрессивных москалей. Так вот, я заявляю во всеуслышание: если меня в этот раз не изберут президентом, я начну Второй Майдан. Я хотела об сказать основному своему сопернику Пердуске, но он струсил, подлец, и не пришел на теледебаты со мной, великой Юлией. Так вот я хочу тебе сказать: Петя, уступи, ты слышишь: уступи, а то хуже будет.

Моя программа: всех богатых людей заставить платить налоги, делиться, а тот, кто будет уклоняться — под дуло пистоля, либо на веревку и подвесить. Вот глядите, у Коломойши, хоть он и брат мне по крови, восемнадцать дач. Три в Крыму, остальные пятнадцать в других странах мира. А у меня всего три. Одна в Крыму, одна под Киевом, две в Англии, одна под Римом и четыре в США. Разве это много- Члены моей партии сдали не по пятерки на содержание армии а по шесть гривен, значит армия стала боеспособнее на одну гривну. Что касается газоснабжения. Я предлагаю отказаться от российского газа, от него дурно пахнет, он агрессивен, этот газ нас оккупировал. Американцы нам будут добывать сланцевый газ он в десять раз лучше маскальского. Есть ли ко мне вопросы- А, у вас вопрос- Давайте.

— Великая Юля! Скажите, если бы президент России Пупутин стал на колени и сказал: Юля, давай с тобой встретимся и обговорим спорные проблемы, вы пошли на такую встречу-

— Путин- А кто такой Путин- А, поняла. Нет, не пошла бы. Путин не пользуется авторитетом ни в Европе, ни в Америке, ни в Украине. Он меня просто боится. Сколько мы ему за газ не платим, а он нам поставляет его бесплатно между прочим. А перед своими гражданами все обещает: будем помогать Украине, будем помогать, мы заинтересованы. Зато, товарищи, мы не заинтересованы и лично я не заинтересована. Наши интересы — Америка, Европа, НАТО. Вот наши интересы. А так называемых братьев мы быстро поставим на колени. Они еще будут нам платить за то, что мы потребляем их вонючий газ. Я заработала немало денег, будучи премьером страны, когда страна процветала под моим руководством и теперь часть этих денег буду тратить на свою армию, она будет воевать с москалями до полной и окончательной победы. Ты, товарищ Путин, будешь еще у моих ног валяться и просить прощения не только за газ, но и за кое что другое. Я все сказала.

— Но, после такой речи, — сказал Савик Шустер, — я право не знаю, что сказать. Это блестящее выступление. Убедительнее мог бы быть только автомат Калашникова в руках Пипияроша и всего правого сектора. Браво! Браво, господа. Мне ничего не остается делать как предоставить слово Наливай — Разливайченко. Прошу, Разливай Наливай!

Наливай Разливайченко вышел к микрофону без бумажки. Как у всякого шпиона у него была хорошая память и золотое правило: не пользоваться конспектом. Он помнил пословицу: что написано пером, не вырубишь топором.

Он посеменил к микрофону плавно, как кот и начал с главного.

— За десять работы в разведке, враги мне приписывают сотрудничество с американской разведкой, но это далеко не так. Я только консультировался с американцами, но американцы наши люди, они желают нам добра. Это мощная гора, за которую в любое время мы можем скрыться от агрессоров с востока, что оккупировали Крым. Так вот, американская разведка вынесла мне серьезный выговор за то, что я проморгал Крым, но тут не я один виноват. Виновата обстановка. Власть переходила из рук в руки, более надежные, более крепкие, можно сказать на века. Мы теперь работаем в России, изучаем там обстановку. У нас там уже есть свои люди. Скоро услышите звуки выстрелов. Это теракты. Мы и Путина зацепим. Пусть знает, что такое младший брат, каким он может быть мстительным, если его обидят. Наша разведка уже выяснила: если крымчанам перекрыть воду, Крым задохнется, он захочет пить. Мы еще и элестричество им отключим.

— Блестяще! — похвалил Шустер.

 

17

Недавно назначенный министром обороны генерал Киваль тут же отправился в Донецк. Здесь уже шла попытка войны с собственным народом, правда, воевать пока было нечем: несколько вертолетов, требующих ремонта, пятнадцать танков старого образца и восемь дальнобойных пушек, да основное солдатское оружие — автоматы Калашникова. Не все вояки умели обращаться с оружием. Киваль схватился за голову и чтобы хоть что-то сказать на заседании генштаба, произнес:

— Придется стрелять в непокорных прямой наводкой, ничего не поделаешь. Но, чтобы стрелять, надо сначала самим обороняться. В этих местах никакой границы с Россией нет. Что будем делать-

— Я знаю, что делать, — вытянул руку зам командующего генерал — полковник Стецько.

— Докладывайте, Стецько.

— Надо рыть ров вдоль границы. Четыре метра шириной и четыре метра глубиной. Такой ров русские танки не одолеют. Мы будем стоять на нашей стороне и показывать им дулю.

— Дулю!

— Дулю! — обрадовались командующие фронтами с численностью солдат в несколько взводов.

— У нас солдат мало, — сказал министр обороны Киваль, — всего девяносто человек. По дороге сюда рассеялись, как мне сообщила разведка. Кроме того, есть сведения, что солдаты не хотят стрелять в безоружных, женщин с детьми на руках. Я конечно, доложу Пердуске, у него связи в Вашингтоне, пусть просит помощи. Вы что там делаете, Стецько-

— В таких случаях я всегда советуюсь с Паруубием. Паруубий- У нас промблема. Наши солдаты не хотят стрелять в безоружных граждан, как быть- Потерпеть- Вы пришлете Пипияроша и его банду- О, это очень хорошо. Вот видите, члены Совета обороны, проблема решается. Пока мы выкопаем ров длиной в двести километров, сюда прибудет Правый сектор, нечто вроде НКВД и будет расстреливать тех наших солдат, которые не захотят стрелять в наших врагов. А все, кто не с нами, тот против нас. Это все те, кто хочет удрать в Россию, но через ров не сможет перебраться, короче это все жители Донецкой и Луганской области.

— Генерал Стецько, смирна-а!

Генерал Стецько вскочил, руки по швам и высоко задрав голову, произнес:

— Слава Украине!

— Я прошу об одном. Не забывайте, что у вас теперь есть министр обороны.

— Есть не забывать министра обороны. Только….я буду ходатайствовать о присвоении вам звания маршала Украины, а то я генерал-полковник, а вы всего лишь генерал. Позвольте выполнить эту миссию.

— Выполняйте.

— Позвольте отлучиться для выполнения задания.

— Отлучайтесь.

Стецько отправился в другую землянку, позвонил Трупчинову.

— Труп у телефона.

— Срочно пиши Указ.

— Какой еще Указ?

— О присвоении звания министру обороны маршала Украины. А то он министр в звании капитана, а я енерал — плутковник его первый заместитель, как так-

— Дык я уже такой Указ издавал.

— Издай еще один, какая тебе разница. Это же министр обороны, а не х. собачий.

— Продиктуй мне текст, а то я в этих званиях не очень разбираюсь.

— Ты и себе присвой маршала, ты же главнокомандующий всеми вооруженными силами.

— Диктуй!

Стецько продиктовал текст о присвоении звания министру обороны Киваль, а про президента забыл.

— А про меня почему забыл- всхлипывая произнес Трупчинов. — Ты же обещал. Кроме того, я не лыком шит, ты знаешь. Мне и жену надо порадовать. Я банкет устрою и тебя приглашу.

— А почему ты назначил министром обороны Киваля, а не Стецько, то есть меня-

— Это Кролик все воду мутит. Он предложил кандидатуру в Верховной Раде. Депутаты проголосовали, а мне поручили издать Указ. Мне ничего не оставалось делать, как подписать заготовленный текст. Но если министра обороны убьют на поле боя, я тут же напишу Указ назначить тебя министром.

— Тогда пиши текст Указа.

Так президент Труп… стал маршалом Украины.

Стецько вернулся на заседание совета обороны и огласил Указ о присвоении звания маршала капитану Киваль Василию Петровичу.

После жидких аплодисментов и поцелуев новоявленного маршала в губы, новый маршал сказал:

— Спасибо, друзья. У меня вопрос: кто будет рыть ров четыре глубиной и четыре шириной.

— Надо организовать население, — предложил Стецько.

— Но им же надо платить. Где деньги взять-

— Надо обратиться к дяде сэму. Пущай раскошеливается, коль взялся поработить Украину.

— Я не возражаю, — сказал министр Обороны. — Завтра вернусь в Киев, встречусь с Пердуске, у него прямая связь с Вашингтоном. А пока совет обороны позвольте считать оконченным. Надо нам всем посетить линию хронта, посмотреть, что к чему.

Маршал Киваль все еще в погонах капитана встал с кресла, а его заместитель в погонах генерала скомандовал: встать, смирно и вся ватага направилась на передовую. На передовой было три танка, два из которых требовали ремонта, одна сто миллиметровая пушка и несколько вертолетов. Солдаты находились в лежачем положении, щипали травку, запихивали в рот и жевали отдельные листочки.

— Товарищ енерал, со вчерась не кушали. Иногда бабульки нам приносят по кусочку хлеба, но ить от их стыдно брать. Завтра прикажете по ним палить.

— Потерпите, хлопцы, — сказал министр обороны. Денек-два, не больше. Сегодня буду в Киеве и решу этот вопрос. Надо встретиться с Трупом или Пердуске, пусть раскошеливаются. Воевать можно только на сытый желудок. Как ведут себя сепаратисты, не стреляют-

— Да никакие они не сепаратисты, — уверенно заговорил сержант Домоклов. — Обычные ребята, воюют за незалежнисть. Ну и уступили бы им.

— Сержант Домоклов, смирна! Уступишь им, другие попросят. А мы на страже единства нашей великой нации.

— Хлеба! Хлеба! — зашумели солдаты. — Хлеба и денег. Нам обещали. Что это за страна, которая не может содержать свою армию- Мы не будем стрелять по мирным людям, по старухам, которые нас подкармливают.

— Давайте, уйдет отсюда как можно быстрее, — стал призывать заместитель министра Стецько. — Я знаю их. Тут не без пропаганды москалей: придушат.

Высокое начальство отправилось искать место, где должна будет пролегать траншея шириной в четыре метра и глубиной в четыре метра.

— Лопату! — приказал министр обороны.

— Подать лопату, — приказал Стецко.

Министр обороны выкопал небольшую ямку и стал задыхаться, дальше копать мешало пузо.

— Отсюда и до…Москвы! — приказал он, требуя, чтоб остальные повторили его слова.

— На первый случай пусть будет длина в триста километров, а дальше посмотрим, как будут реагировать москали. Если то, то и мы то, если они не то, то и мы не то.

— Согласен, — сдался министр обороны, отмахиваясь от мухи, хотя никакой мухи не было: ему просто мерещился Кремль. — Я улетел.

— Куда?

— В Киев к Трупчинову, Кролику и Пердуске, если найду Пердуке.

— Доброго пути!

— Слава Украине!

— Бандере слава!

 

18

Трупчинов в черной рясе читал молитву, Кролик ковырялся в зубах, а когда он ковырялся в зубах, никто из смертных не смел приближаться к его сиятельству. Оставался Пердуске. Но Пердуске готовился к инаугурации за две недели до выборов президента. Псаки Суки позвонила ему из Вашингтона и сообщила приятную новость: госпожа Нуланд внесла предложение Кэрри своему непосредственному начальнику, а тот обрадовался и тут же побежал к Бардаку. Тот вытаращил глаза, а когда немного отошел, спросил:

— А этот Пердуске сможет ослабить Россию, а потом перекинуться на Китай-

— Сможет, я уверен в этом, — заверил госсекретарь Кэрри.

— Тогда назначай его президентом Украины и выдели ему фургон оружия.

Обрадованный Кэрри побежал доложить Нуланд, Нуланд позвонила Псаки Суки, а Псаки Суки дала гудок в Киев Пердуске.

— Пердуске, ты иудей- Хотя все равно. Наш босс Бардак назначает тебя президентом Украины на пять лет. Можешь готовиться к инаугурации.

— Так выборы только через две недели, а это так долго.

— Выборы это ерунда в наше время. Главное, что босс дает согласие, а выборы приложатся.

Пердуске сразу побежал на Майдан и увидел, что там беспорядок: Правый сектор никуда не уходил, а надо бы, чтоб ушел. А чтобы Правый сектор очистил площадь от грязи от вони, фекалий и мочи, надо назначить Кличко мэром Киева. Он извлек мобильный телефон и нажал кнопку. Но никто не отвечал. Кличко выступал перед народом, обещал золотые горы киевлянам, а когда кто-то сказал, что живет недалече от Майдана и нечем дышать, Кличко тут же дал обещание очистить площадь от революционеров, незаконно занимающих это почетное место путем установления палаток еще осенью прошлого года.

— И мэрию надо очистить от погани, — произнес он и осекся. Слово погань не только смутило, но и испугало его. Надо собраться всей хунте, чтоб решить ряд важных вопросов. Киваль не может решить вопрос снабжения и кормления армии и уже два часа ждет. Через три часа освободился Трупчинов, через четыре часа Кролик, а ближе к вечеру и сам Пердуске, завтрашний президент.

В кабинете Кролика никого не было, был только Кролик. Он соединил руки и положил на них лысую голову и похрапывал. От такого обилия обязанностей у него уставали мозги и всегда тянуло на сон. Киваль пощекотал его за ухом, Кролик поднялся с кресла, нажал на кнопку под крышкой стола и тут же вошла секретарь с большой кружкой кофе.

— Еще одну кружку, видите у меня министр Обороны сидит, глаза у него стеклянные и он все нижнюю губу покусывает, я уж начинаю дрожать.

Министр действительно наливался злостью: солдаты едят траву, а премьер спит на рабочем месте, да еще похрапывает, но аромат премьерского кофе усыпил его бдительность, злость куда-то провалилась и после нескольких глотков министр миролюбиво произнес:

— Армию кормить нечем, обмундирования нет, да и вооружение на уровне прошлого века. Этот вопрос требует срочного решения.

— Я…, у меня денег нет, клянусь. Казна пуста, Янукович унес три чемодана долларов в Россию. Жаль, не пымали его. И столько же Пшенка утащил, а министр МВД в два раза больше. Иди к Трупчинову.

— Так уже поздно.

— Ничего. Трупчинов ночует в кабинете президента. Ему это так нравится. Он никогда не думал, что будет восседать в золотом кресле, иди скорее, а то заснет. Он спит в кресле. Я тебе свою машину дам, хотя здесь все рядом, десять шагов и уже Банковая. А вот, вспомнил: тебе присвоили воинское звание маршала Украины. Снимай китель, мне принесли для тебя маршальские погоны. У меня даже иголка с нитками есть, пришьем. Правда, китель нужен. Эй, Писькодайка, ты не видела маршальский китель- спросил Кролик у своей секретарши, которая обслуживала Кролика не только днем, но и по вечерам.

— Ось вин. Я берегла его, чистила каждодневно половой щеткой.

Маршал тут же сбросил офицерский китель и надел маршальский. Большое зеркало отразило не только маршальский китель, но и полный рот гнилых зубов маршала, который ни разу не обращался к зубным врачам: боялся боли.

— Ну, а теперь к президенту Трупчинову шагом марш, — скомандовал Кролик и подал руку министру обороны.

— Благодарствую, Слава Украине!

Министр в новом маршальском кителе и золотых маршальских погонах пошагал к Банковой пешком, поворачивая голову то влево, то вправо, но к сожалению, ни одного военного навстречу ему не попалось. Он уже хотел было миновать президентскую резиденцию, чтоб пройти дальше, не может быть, чтоб в Киеве столице древней Руси не нашлось ни одного военного, как массивная дверь открылась и оттуда вывалил майор в немецкой форме времен Степана Бандеры и воскликнул:

— Слава Украине, пан Маршал.

— Хай живее!

— Два президента ждут вас, — произнес охранник, не отрывая руку от головного убора. — Прошен, пан сюда.

Маршал тоже приложил руку к козырьку и повернул обратно. Он поднялся по ступенькам, не отрывая руки от головного убора, и вошел в открытую дверь. За столом в полумраке сидели два великих человека вильной Украины — тупой еврей Трупчинов и умный еврей Пердуске. Оба встали и протянули руки.

— Привет, — сказал Трупчинов.

— Здравствуйте, — сказал Пердуске. — Мы очень рады, что вы, именно вы возглавили вооруженные силы страны. Москали напирают, а мы не знаем, что делать. Нам трудно противопоставить свою необученную армию этим дикарям. Я вот готовлюсь к инаугурации, и как только она пройдет, выделю сто миллионов из своего кармана на обмундирование, на питание и на несколько танков.

— Так выборов президента еще не было, еще две недели до выборов, а то я бы попросил вас немедленно, что-то предпринять. Мои солдаты траву жуют и заявляют, что бросят части и вернуться домой к галушкам.

— Мы это поправим, — сказал Пердуске, доставая мобильный телефон из кармана пиджака. — Коломойсе- Ты- привет. У меня тут сидит министр обороны, просит денег. Выдели ему пятьдесят миллионов на питание, а то его солдаты травой кормятся. Он завтра будет у тебя. А, еще машину ему выдели с шофером. Это наш человек, ты его знаешь. Чем я занимаюсь- Готовлюсь к инаугурации. Выборы через две недели. Может победить Юля Капительман- Никогда в жизни. Бардак меня назначил. Псаки Суки передала через Нуланд, а Нуланд передала послу, а посол вызвал меня и поцеловал в подбородок. Я хотел подставить ему зад, но не успел. Как только пройдет инаугурация, я отправлюсь в Москву, прикажу вернуть Крым, а потом поеду к Бардаку. Все, бывай.

— Боюсь, что на армию этого всего мало. Надо вооружение, надо пополнение, солдат катастрофически не хватает, — стал плакаться министр Обороны.

— Экая ерунда, — сказал Пердуске. — В общем потерпи немного. Как только пройдет инаугурация, мы с тобой возьмемся за армию. А пока дай команду во все военкоматы страны пусть объявят мобилизацию от восемнадцати до сорока пяти лет. Вот тебе и пушечное мясо. Только кормить эту ораву нечем. Варите пока баланду…раз в сутки, обещайте, как только пройдет инаугурация, в армии наступит изобилие.

— Мой предшественник уже объявлял мобилизацию, но ничего не вышло: в военкоматы почти никто не явился.

— А ты объяви охоту, надо отлавливать призывников: хватать на улицах в клубах, на свадьбах, на именинах и в машину, стричь, одевать в форму и на фронт. А что делать- А насчет вооружений…откапывайте снаряды, обнаруживайте склады, у нас много складов с боеприпасами. И самолеты есть и пушки, и танки, шевели задницей, министр обороны. Все, гут бай.

 

19

Предыдущий министр обороны, уволенный Трпупчиновым только потому, что ранее был назначен Януковичем в знак протеста вынес все, что мог, а автопарк ликвидировал: часть распродал, часть раздарил, а оставшихся три Мерседеса увез к себе на дачу и хорошо замаскировал. Киваль знал об этом, но сейчас, когда мог его хорошо поддеть, махнул рукой в надежде, что придет час, и его уволят, тогда он весь автопарк заберет себе и таким образом компенсирует сегодняшнюю потерю. Он возвращался домой довольно поздно, ожидая засады в любом переулке. И действительно, не успел он пройти один переулок, как группа молодых людей преградила ему путь.

— Слава Украине, — произнес один мальчишка и обнажил нож, направив острие к горлу маршала.

— Слава Украине, — ответил министр. — Мне такие ребята нужны на Донбассе. Плачу тысячу гривен в день, согласны-

— А ты кто будешь, дядя в золотых погонах- спросил другой парень.

— Я — министр обороны Киваль.

— Ого, Жора, драпай, живо! Заберут в армию, а там стреляют москали, еще не хватало погибать.

Так мальчишки смылись, а Василь Петрович подумал, что могло быть и хуже и стал тянуть руку вверх, чтоб остановить такси. Машина вскоре остановилась, водитель спросил адрес и потребовал пятьдесят долларов. Василь Петрович не торговался, хорошо зная, чем может кончиться его пешая прогулка. Дома он не только хорошо поужинал, но и хорошо выпил и рассказал, что с ним случилось жене.

Жена стала плакать и дала слово, что завтра его никуда не отпустит. Пусть присылает за ним машину, все же он не дворник, а министр обороны страны.

Однако утром, супруга Лера еще крепко спала, Василь Петрович покинул теплую мягкую кровать, включил свет на кухне, попил кофе и надел новенький китель на худые плечи. Такси уже ждало его у подъезда и водитель отвез на вокзал к поезду Киев — Днепропетровск.

В четыре часа пополудни его уже принимал губернатор Днепропетровской области Коломойша, один из богатейших жуков Украины.

— Я бы тоже не прочь получить звание генерала. Даю тысячу долларов.

— Я возражать не буду, только надо согласовать этот вопрос с президентом.

— С Пердуске- О, это свой человек. Брат по крови. Ты знаешь, что один еврей это так ни два, ни полтора, а два еврея уже сила. Правильно я говорю- Пердуске мне вчера звонил. Я как раз в это время подружку мусолил. Она все говорит: не туда. Через это отверстие я какаю. Туда, туда, я говорю ей, не переживай, я знаю, что делаю. Итак, ты требуешь подкормки. А может силоса, а- У меня силоса полно, хватит этим тварям, они все равно плохо воюют.

— Губернатор Коломойша шутит конечно. И если эти шутки не прекратятся, мне придется вернуться ни с чем.

— Ты, я вижу, не понимаешь шуток. Сто пятьдесят миллионов хватит-

— Долларов на первый случай хватит.

— Можно и доллары, только смотри, чтоб не разворовали.

— Ты мне деньги не давай наличными, а перечисли на счет, а там мы их будем делить, куда сколько. А вообще на оснащение армии нужен миллиард долларов. А все, что вы предлагаете — копейки. У русских армия, так армия, а у нас…просто смешно. Три танка. Два в ремонте, он с трудом заводится. Неудивительно, что кучка сепаратистов завоевала весь Донбасс.

— Дождемся выборов. Пердуске побеждает, я сразу выкладываю миллиард на перевооружение. Пердуске тоже не отстанет. Кроме того обратимся к братьям в Израиле — помогут.

— В Израиле вас не очень любят. Нацисты, которых вы пригреваете, к которым испытываете симпатии неизвестно по какой причине, не терпят не только русских, но и евреев. Так что, тут у вас прокол, Коломойша.

— Я с ними разберусь. Я от них откуплюсь, а пока бандеровцы будут составлять костяк украинской армии. Такова установка дяди сэма, дядя сэм делает ставку на нацистов, хорошо зная: только нацисты по-настоящему будут воевать с москалями. Так ведь, министр обороны- Восточные ребята, ребята из восточных областей не хотят стрелять в жен и детей на востоке, а мне надо, чтоб стреляли, чтоб убивали, я на этом делаю бизнес. Ты иди, закупай продовольствие для солдат, корми их лодырей и…расстреливай тех, кто отказывается воевать, они изменники родины.

Тут загремела громкая связь. Это жена Коломойши Белла.

— Коломойсе, а Коломойсе у меня зайциха не мозет разродиться, присли мне ветеринара. И скорее, а то отдаст концы. Залко, понимаес, Коломойса, залко.

— Подожди до вечера, я сейчас занят, — сказал муж и ту же выключил устройство. Но звонок раздался снова. Снова захрипел голос: Коломойсе, девоцка ревет, не мозет остановиться, ей залко матку. Ну, давай зе сам приеззай и скорее.

Коломойша, как был в рубашке, так не надевая пиджака выскочил, сел за руль и помчался домой на другую сторону Днепра.

Лучше бы в Израиль подался, подумал Киваль, соображая, как добраться до зоны боевых действий в Донецкую область.

По пути в Донецк машина маршала была несколько раз остановлена с целью проверки документов. Маршал стал интересоваться, кто такие, на чьем содержании находятся, чьи приказы выполняют. Оказалось, что это бойцы правого сектора, что их финансирует Коломойша, губернатор Днепропетровской области.

В Запорожье министр обороны встретился с Дмитрием Пипиярошем, был приглашен к обеду, приобщен к клубничке. Бандерки из западных областей были стройные, холодные как старухи, неулыбчивы с тупым и злобным выражением лица. Отдавались молча, бесстрастно и, выполнив свои обязанности убегали в ванную и долго отмокали.

— Я скоро вытесню твоих солдат. Они не умеют и не хотят воевать. Это уже понимают в Вашингтоне и делают ставку на меня. Только я со своими вооруженными силами смогу пойти на Кремль. Не сейчас конечно. Об этом не может быть и речи, а вот позже — да. Мою армию должны вооружить, снабдить новейшим оружием, новейшей техникой, включая и приборы ночного видения. Псаки Суки уже в курсе, она мне иногда позванивает по ночам и ведет со мной разговоры на щекотливую тему. У нее там свербит. Я весь дрожу, когда она певучим голосом произносит: хелоу, майн френд!

— Ты будешь убивать безоружных стариков, женщин. детей- У тебя рука не дрогнет, ты фашист-

— Хуже, я нацист и горжусь этим. Давай выпьем за нашу победу! За истребление русских, восточных, донецких в первую очередь. Я постараюсь из кожи делать дамские сапоги.

— Мне, пожалуй пора.

— У меня уже сформированы две дивизии — Донецк — 1 и Донецк- 2. Я приду к тебе на помощь. Кстати, тебе следует назначить командующего. Что за министр Обороны, который все время сидит на передовой-

— Я изучаю обстановку.

— Какая там обстановка- Надо брать ножи, топоры, автоматы, идти в толпу, резать, стрелять, пускать дурную кровь, а трупы оставлять на улице, пусть все видят и боятся.

— Ты Киев завоевал-

— Полностью. Теперь готовлюсь завоевать Одессу. Мы сейчас там такое планируем — мир содрогнется. Пусть все знают и в первую очередь Россия, что бандеры не лыком шиты и пусть считаются с нашим мнением. Страх порождает уважение. Как было в советском союзе- Люди жили в страхе и боготворили своих головорезов. Эту философию Степан Бандера взял у Сталина, хорошо, правда-

— Наплел ты, черт знает что- Сколько процентов ты набрал в президентской гонке-

— Мало. Но мой авторитет повышается с каждым днем. Следующая президентская гонка — моя.

 

20

Бела Пердуске, мать двоих детей, страдала от безделья, а потому мечтала переселиться в землю обетованную и там окончить жизненный путь, поскольку ей казалось, что там ближе к богу и вообще иудеи в ее понимании это божий народ. Этот народ в своей славной истории совершил тяжелую ошибку перед богом, — распял Христа и за это веками вынужден был скитаться по миру и невероятно страдать. Но Бог милостив, простил грешников. Иудеи приобрели землю, у них есть пристанище, свое государство, они живут счастливо в согласии с самими собой и с богом. Почему бы не уехать и не поселиться там, если есть такая возможность. Что Петино богатство- одно зло, одна зависть, семена раздора и несогласия души и сердца.

После длительных мучений и раздумий Бела решила поделиться с мужем своими необычными мыслями. Она попросила его: в следующую субботу никаких гостей, домашний ужин в составе супруга, жены и двух счастливых деток. Петро дал согласие. Это была первая просьба супруги и ее нельзя было не уважить.

Бела подготовила не только мацу и много всяких закусок, вин и коньяков, но таких блюд, которым Петя не знал названия. Начищенная посуда из чистого серебра, позолоченные блюда и чашки блестели так, что все это вместе слепило глаза. Тихо звучала музыка Баха.

После первых рюмок она произнесла длинную речь, сопровождающуюся слезами, но Петро расхохотался. Он все же получил светское образование и воспитание и земля Обетованная была для него далека, как президентское кресло.

— Меня Бог уже наградил, возможно за мучения моих предков. Через две недели состоится инаугурация на президентский пост. Героем этого торжественного дня буду я. Ты будешь женой президента, первой дамой в нашем государстве. Что еще можно желать, скажи-

— Ты будешь править на крови своих граждан, это преступление перед Богом, я не хочу в нем участвовать, брось все и уедем в землю обетованную. А не хочешь ехать, отпусти меня одну. Детишек я оставлю матери, побуду там, осмотрюсь и окончательно решу: остаться там или вернуться в Украину. Ты узнаешь об этом уже через три месяца, я возвещу тебя через украинское посольство в Израиле.

— Я подумаю об этом, только не сегодня. Дай мне три дня, хорошо-

— Согласна.

Петро вытер губы двумя салфетками, встал, оделся и ушел, не сказав больше ни слова. Он поехал в бордель. Там оказалась новенькая смуглая, очень жаркая, очень ласковая и ненасытная особь. Уже после третьего сеанса Петро стал думать: лучше если б

Бела уедет, она в постели как несозревшая груша, а смуглая Жанна просто прелесть.

— Жанна, ты — прелесть. Не вздумай драпануть. Пятьсот долларов за вечер, а каждый вечер пятьсот долларов неплохой заработок. Купишь себе квартиру в Киеве уже через полгода.

— Благодарю вас, — сказала Жанна, посылая воздушный поцелуй.

Петро в этот вечер не вернулся домой и следующий вечер тоже, а на третий решил посетить Крым, уже присоединенный к России. Но его туда не пропустили и он вернулся в Одессу, заночевал в гостинице. Тут у него возникла мудрая мысль, как вернуть Крым обратно: он подаст в международный суд, а решение этого суда ни одна страна не может не выполнить.

Здесь он видел палатки, в палатках обитали протестующие против киевской хунты и он никак не мог понять, как это может быть. Если был Майдан в Киеве, так это был Майдан народного гнева, демократическая власть установлена окончательно, американцы стали нашими друзьями, договор с Евросоюзом подписан, — что может послужить причиной для нового народного гнева. Он зашел в одну из палаток и спросил причину гнева- протеста.

— Мы не признаем киевскую хунту, захватившую власть в результате государственного переворота. Родной язык нам запрещают, к швабам нас уже присоединили без нашего ведома и спроса, а мы хотим быть свободными.

— Значительная часть общества думает иначе, а правый сектор…, он может нагрянуть…

— Пусть. Мы их достойно встретим.

Петя Пердуске вернулся домой только неделю спустя, и жену уже не застал дома. Жена уехала в Израиль. Перед ней, как ей показалось, предстала райская земля — необыкновенно теплый, ласковый климат, теплое и не слишком жаркое солнце, слаженность во всем. Сама Бела сняла номер в гостинице за пятьдесят долларов в день, это было не так дорого и не столь дешево, но на карточке было положено двести пятьдесят тысяч долларов, на шесть месяцев вполне достаточно, а дальше будет день будет пища, как говорилось в русской пословице. Однажды рано утром она шла к набережной и увидела знакомого дворника или ей показалось, что она его где-то когда-то видела. Он тащил за собой тележку, метелку и был в униформе. Он тоже обратил на нее внимание и когда они поравнялись, произнес: шалом, Бела.

— Сеня Шмацек, ты?

— Истинно так. Ты прости, я очень тороплюсь, но если ты хочешь, у меня завтра выходной, мы могли бы встретиться вот здесь на этом месте, ориентир баржа. В пять часов вечера.

— Идет, — сказала Бела.

Неожиданная встреча со Шмацеком, сейчас здесь, на набережной, произвела на Белу неизгладимое впечатление. Она его знала еще со студенческих лет: Сеня учился на физико-техническом, а она была студенткой факультета иностранных языков. Сенечка так ухаживал за ней, так добивался взаимности, что порой ей было жалко его, но сделать она уже ничего не могла: ее отец еще в детстве выдал ее замуж за Петю Пердуске, так как две семьи дружили из поколения в поколение. Сеня потом хотел жениться на русской девушке, но его родители воспротивились выбору сына. В знак протеста Сеня исчез. Практически никто не знал, что Сеня удрал в Израиль. И вот Сеня…с тачкой убирает мусор, подметает улицы, вот судьба индейка.

— Значит, пять лет учебы пропали даром. Стоило ли-

Бела мучилась, но никак не могла объяснить необъяснимую задачу.

Она готовилась к встрече на следующий день с чувством превосходства и сожаления, что у парня такая судьба. В Украине только девушки-филологи, которые не желают ехать в деревню после окончания вуза могут устраиваться дворниками в городе и живут на нищенскую зарплату. А здесь и мужики, вот тебе и земля Обетованная!

Сеня пришел на свидание минута в минуту с одним цветочком в руках, выбритый, отглаженный, напомаженный и имел совершенно другой вид.

— Идем, посидим в кафе, я приглашаю, — сказала Бела.

Сеня не возражал, казалось, он даже обрадовался, получка только в понедельник, а сегодня пятница, но если бы Бела не сделала этого предложения, у него были кое-какие запасы и он не ударил бы лицом в грязь.

— Давай так, — предложила Бела, — ты заказываешь, а я плачу. Не жадничай, кошелек у меня тугой, не то, что у тебя.

Но Сеня все равно заказал скромный ужин, Беле пришлось делать заказ дополнительно. Ей нравилось, как он сгребал все с тарелок, ничего не оставляя, а к концу у него стали закрываться глаза от обжорства. И тем не менее ей удалось многое выяснить. Сеня за свою работу получает полторы тысячи долларов в месяц, ему оплачивают жилье и он имеет право на четыре обеда в неделю за счет фирмы, в которой он работает. А то, что он не инженер, не его вина: украинский диплом инженера не признается в Израиле, как и во многих других странах. Надо учиться заново а потом пересдавать на новый диплом.

— Но мне сейчас не до этого. Мне нужно жилье, осталось не так уж и много. Можно взять кредит, но я никому не хочу быть должным, — сказал Сеня, зевая.

— Ты перебрал, — сказала Бела.

— Объелся, извини, — признался Сеня.

— Собирайся, пошли домой.

— Да, мне рано вставать.

— Я запишу твой телефон, — сказала Бела, извлекая ручку из сумки.

Она тут же вызвала такси, доехала до гостиницы, отдала водителю деньги, чтоб тот довез Сеню до его дома.

 

21

То, что в Киеве произошел переворот, то что власть захватила хунта, было воспринято украинцами как само собой разумеющееся благо. Ведь этот переворот — это значит Евросоюз, он стучится в ворота города, в дверь каждого жителя.

— Хунта, черт с ней как ее называть, — в своем кругу говорил адвокат Левицкий, давно состоящий в партии Тянивяму, хотя родился и вырос в Киеве. — Хунта сразу начала действовать, а народ безмолвствует, значит, народ на стороне хунты.

— Во всех областях по предложению временного президента Трупчинова, меняют глав администраций из числа наиболее преданных бандеровцев. Депутатский корпус, как в Верховной Раде, так и в стране в целом, чьи полномочия еще не кончились по срокам, практически разогнаны, и это очень хорошо, — произнес его коллега Храпченко, — а те кто остался, а остались в основном предатели, прилипли к идеологии фашистских молодчиков. Эта волна пошла сверху донизу, причем молниеносно, без каких-либо раскачек. Любому здравомыслящему человеку может показаться, что в том молчаливом поведении жителей нашей столицы, а так же в областях, в маленьких провинциальных городках этот начинающийся новый порядок воспринимается как благо ниспосланное высшими силами. Ведь за этим новым миром — Евросоюз — гигантская сказочная страна, где люди живут, как у Христа за пазухой. Вдобавок руку протягивает Америка, страна земного рая. И этому раю препятствует старший брат, он не пускает младших братьев в рай. Ату его, этого брата. Какое он имеет право указывать, кому, куда двигаться- Это ить порабощение. Надо брать вилы в руки, вспаривать им животы, а из автоматов и пулеметов дырявить головы.

— Вот Юлечка вышла из тюряги и уже заявила: сжечь Москву напалмом. Молодец. Именно так и надо сделать. Москва это Азия, а мы Европа, мы — центр Европы. А Пипиярош! Еще лучше, у него целая идеология нашего, пусть галичанского, но все украинского Степана Бандеры. Ура Степке, который косил москалей! А Тянивяму! Три лидера, они сделают Украину богатой, — добавил адвокат Левицкий, наливая бокал пива.

— Областные города кипят страстью, глядя на Киев, все подражают Киеву: Слава Украине, — произнес третий адвокат на всю контору. — Я предлагаю громить сельские советы, городские и областные управления — милиции, суда, прокуратуры, административные здания.

— Айда на коммунистов! — бросил клич Левицкий. Двадцать боевиков вооруженных уже не только коктейлями Молотова, но и автоматами Калашникова бросились громить офис компартии в Киеве. Сотрудники, кто как мог через окна спасались, а генеральный секретарь Симоненко отсиделся в подвале. Внутри здания все было перебито — компьютеры, телевизоры, сканеры и другая техника, а так же окна, стулья, столы. Затем принесли канистру с бензином, все облили и подожгли.

Компартия долго горела, даже вечно живой Ильич не устоял, и никто за это никак не ответил. Новая власть сделала вид, что ничего не произошло.

Законодательный орган тоже не остался в стороне.

Дав волю своей разнузданности, депутаты приняли закон о запрете русского языка в школах, учебных заведения, в делопроизводстве, несмотря на то, что в стране проживало свыше десяти миллионов русских. Этот закон был принят при помощи кулаков и палок, точнее при использовании интенсивного мордобития. Наиболее рьяные нацисты, которые до прихода хунты к власти еще колебались, куда податься, а теперь определились и не находя места на поле боя, стали воспитывать колеблющихся жен и детей старше шестнадцати лет, куда лучше податься. Наиболее убедительным аргументом всегда был кулак, разбитые губы, синие круги под глазами. Украинцы в подавляющем большинстве переселились в 17 — й год, когда Россияне так же восторженно встречали картавого, плюгавого вождя, который ненавидел их всеми фибрами своей мелкой душонки.

— Как жалко, что ентот Яндукович удрал, а то бы я яво разодрала, — говорила какая-нибудь старушка, которой Янукович все повышал, сколько мог размер пенсии.

— Дык яво пымать и расстрелять надоть, а золото отобрать и на рынке продать, — вторила ей соседка, что передвигалась при помощи посошка.

— Порядок наводит новая власть, так и должно быть, а ентот Пипияруш уходить из Майдана не хочет, мериканцы не пускают. А вдруг что- Пипиярыш тут как тут.

— Слава Украине!

Нацисты сожгли ряд домов в Киеве, разграбили семейное гнездо президента, который находился в изгнании, и это воспринималось, как нечто новое, положительное, которое непременно приведет Украину к процветанию. А перспектива вступления страны в Евросоюз оправдывала грабежи, убийства и другие правонарушения фашиствующих молодчиков.

Киев молчал в ожидании положительных перемен, молчали и другие столицы областного значения. Наиболее устойчивая фашистская организация, имеющая тайные связи с США правый сектор держался более уверенно и независимо от хунты, но были и другие, под иными флагами фашиствующие молодчики. Всех их объединяло одно — ненависть к России. На этом фоне голоса российских руководителей о братском народе звучали смешно и свидетельствовали лишь об одном — не знании обстановки в «братской» стране.

Украина покорно подставляла правую щеку, когда били по левой, и только жители Крыма не захотели быть унижены. Россия помогла им и пообещала «не оставить в беде других русских, проживающих на Юго-Востоке». И Юго-Восток вслед за Крымом сказал: нет киевской хунте. Захватив все рычаги власти, киевская хунта от имени народа стала именовать непокорных сепаратистами, террористами, а их успехи в боях приписывать вмешательству России.

Жаль, что русские войска не были введены в Луганск и в Донецк своевременно. Может, меньше было бы жертв, меньше пролилось бы крови. А обещали, но не сдержали обещания.

Хунта захватила средства массовой информации. Началась невиданная брехаловка. Можно продать мобильник, можно продать браслет, дом, кусок земли, но как продать совесть, трудно представить. Хотя ничего так дешево не стоит как совесть. Не потому ли, что совесть непостоянная категория, она как давление воздуха — утром высокое давление, а к обеду, глядишь, понизилось, скоро ливень. Не хочется говорить, что это национальная черта украинцев. Все люди лживы, все продают и покупают совесть, все лгут бесстыдно и нагло. Нет более лживого человека, чем Бардак Омама, Ангела Меркель, Оланд и руководители Евросоюза. Члены хунты не могли остаться в стороне. Мало того, каждый лжец старается переплюнуть другого лжеца.

Операция по возвращению Крыма показала всю гниль не только тех, кто имел там дорогие дачи, тех, кто поносил Россию на протяжении десятилетий, кто унижал русских проживающих в Крыму, но и мировых лидеров, начиная от Бардака Омамы. Они побоялись ядерной державы и не посмели пустить пули в качестве аргумента, они высунули длинные лживые языки. Если раньше огромная часть населения России относилась с симпатией к янкам и западным швабам, то теперь ничего нет, и не может быть, кроме презрения. Наплевать, что вы лучше живете, что у вас лучше техника, прочнее одежда, прекрасные дороги, но душа-то у вас гнилая, нрав лживый и дырявый.

Сколько грязи было вылито, сколько проклятий услышал русский человек. За что- За то, что вернул свою землю, за то что принял свой народ в свою семью, который умолял это сделать. Вы этого не хотели видеть и слышать. Вы видели только свои особняки на чужой земле, захватчики.

Не так давно киевляне, львовяне и вся Галичина считали жителей Донецкой и Луганской области жителями второго сорта, работягами, ни на что более не способными кроме добычи угля. Но в трудную минуту все как бы вывернулось наизнанку. Шахтеры поднялись, выпрямили спины, они первые сказали нет бандеровцам и киевской хунте. Грош вам цена, нацистские интеллектуалы.

Руководство хунты возмутилось.

— Два дня и их нет, — заявлял Кролик и губы при этом у него дрожали.

— Два часа и их не будет в живых! — обещал Пердуске, назначенный президентом Украины американскими друзьями задолго до выборов.

 

22

Мужественные жители Донецка, Луганска и других городов проливают кровь за свою свободу, независимость, зато чтобы их не унижали сверчки из Галичины, зато, чтобы их не душила киевская хунта. И не только их, но и соседей, жителей Запорожья, Днепропетровска, Николаева, Одессы и некоторых других городов. Непонятно только почему они это делают в одиночестве, почему жители Днепропетровска отсиживаются в своих конурах, отсыпаются в уютных квартирах в ожидании, когда их соседи из Донецка и Луганска завоюют им эту свободу. Что это — трусость, свое особое мнение, предательство, стремление уберечь свою шкуру от царапин, а потом, если наступит благоприятный час, выползти, чтоб присоединиться-

Приходится признать: вся Украина так или иначе покорена бандеровцами, и только Юго-Восток осмелился сказать нет киевской хунте, а в ее лице всему Евросоюзу и америкосам, вступив тем самым в конфликт с неравными силами.

Кажется, весь мир стал с ног на голову. А мужики дерутся…с охотничьими ружьями в руках, с финками за поясом, а когда им очень трудно, обращаются к истинным братьям россиянам за помощью. Если хунта, потерявшая человеческий облик, послала танки, самолеты, БТРы, систему Град против своего безоружного народа, называя этот народ сепаратистами и террористами, то кто они сами, как не бандиты и террористы- кто их покровители, как не Бардак, да Псаки Суки- Бессовестные лгуны, попирающие правду и глумящиеся над ней.

Обособившиеся одесситы, давшие согласие о единстве юго-востока лишь на словах, уже расплатились за свое головотяпство. Жалкое количество фашиствующих молодчиков разгромило миллионный город Одессу и сожгло полсотни человек в Доме профсоюзов. Где мужское население, где местные герои- Почему никто не бросился на защиту города- Защищать население Одессы надо было, а вы способны только анекдоты рассказывать, слабаки. И Одесса замерла, она может лить только слезы, а больше ни на что неспособна. Этот позор будет хвостом тянуться за ней в течение столетий. Нет в Одессе мужиков, одно бабье, а если есть хлюпики, то они, возможно, и для юбки не годятся.

Какой город еще ждет такая участь- Нельзя сказать, что здесь не поработали Колошмойши, Пердуски и всякая нечисть, которая не хочет обосноваться в земле Обетованной, возможно, потому, что там работать надо, работать, и соблюдать законы. Они хорошо знают, что в земле Обетованной надо трудиться, а не грабить беспринципных, слабоумных бандеровцев и прочих националистов, возомнивших себя мудрыми, но гроша ломаного не стоящими.

Донецкие и Луганские повстанцы работали в трудных, но поначалу приемлемых условиях, соприкасаясь только с работниками милиции и представителями новой власти. Они захватывали здания областной администрации, но работники правопорядка отбивали у них. Администрация Донецка и Луганска переходили из рук в руки. Иногда милиция переходила на сторону восставших. К двум городам примыкал и Харьков, но возможно отрицательную роль сыграл мэр Харькова Кернес, который получил вскоре травму в результате покушения и был отправлен в Израиль на операцию. У некоторых наблюдателей есть подозрение, что еврей Кернес не хотел пойти против губернатора Днепропетровской области Коломойши, как брата по крови. Короче Харьков решил подружиться с киевской хунтой. Таким образом, сопротивление киевским властям по-прежнему остались выказывать только две области, две сиротки, две бесстрашные группы, выразившие готовность подчиниться лозунгу: жизнь или смерть. Киевские власти решили арестовать руководителей восстания, и этот замысел был осуществлен. Новоизбранный губернатор Донецкой области Болотов был арестован и увезен в Киев, где его содержали около двух месяцев. Но это не испугало повстанцев, а наоборот придало им силы.

Перед дончанами выступил магнат Ренат Ахметов.

— Я с вами, — сказал он. Но как только работники его многочисленных шахт попросили Рената перечислить налоги в казну новообразованной Донецкой республики, Гобсек отказался. А миллионному городу нужны были деньги. Коломойша, как владелец «Приват банка», заблокировал все кассовые аппараты на территории Донецкой и Луганской областей.

— Я заморю их голодом, — заявил он.

Владельцы банковских карт, где хранились деньги, не могли снять ни рубля в банкомате. Как они вышли из этого положения, один бог знает. Возможно, помогли все те же русские братья.

Хунта поняла: дончан так просто не взять, они крепкие орешки. Тогда стали собирать остатки армии, где как и везде процветало воровство. Кролик заявил, что казна пуста, но он, грубо говоря, врал: он сам потянул свыше двадцати миллионов из пустой казны на личные нужды.

— У нас миллионы людей владеют мобильными телефонами, — заявил Кролик на заседании Совета министров. — Если каждый владелец перечислит пятерку на нужды армии, мы получим значительную сумму. Бросьте клич. Запустите агитацию по телевидению, по всем каналам, напишите об этом во всех газетах и собирайте, собирайте, даже обманным путем.

— Ведь чтоб обмануть, надо что-то сказать, как-то сагитировать, — сказал министр связи Разгуляйко.

— Эх, Разгуляйко- Размотайко! Как вы не понимаете- Сделайте так, чтоб один звонок абоненту и уже пятерка была на счету, вот он номер счета, на стене под портретом президента Трупчинова.

— У нас президент Пердуске, — сказал Разгуляйко. — Сам Бардак его поздравил, а нам сам Бог велел.

— Я этого не знал. Где министр культуры- Сверло, где ты- Срочно патрет Пердускке! Чтоб до конца совещания уже висел над моей головой.

Министр культуры Сверло как раз заканчивал процедуру извлечения яблочного зернышка из донышка гнилого зуба, а окрик премьера заставил его вздрогнуть и закрыть рот вместе с зубочисткой.

— Патрет, значит, а идее я его возьму. Еще ни один художник не приступал к написанию патрета. Может, повесим Юлю- Все думали: Юля будет президентом, а тут вышло, в общем, нехорошо вышло.

— Нехорошо- Ты сказал нехорошо- Фсе! ты уволен! Вы слышали, господа министры: Сверло сказал: нехорошо. Да знаете ли вы, что Пердуске великий человек, он мудрый человек, он ходит ровно по прямой дорожке и не налегает ни на одну ногу, а Юля…она хромает. Вы хотите, чтоб Украина хромала- Она и так хромала все годы, будучи порабощена Россией. Все, министр, Сверло, прощайте и не поминайте лихом.

— Шалом, Яцек! — произнес бывший министр и кисло улыбнулся.

— Давай, давай! Дуй, дуй!

— Паруубий, иди, достань патрет великого человека.

— Есть достать патрет!

Паруубий с фотоаппаратом направился в офис Пердуске.

— Стань по стойке смирно, Пердуске! Кролик требует твой патрет как нового президента, шоб висел у него над лысиной. Сделай умный и строгий вид, отец нации.

— Я приспущу штаны, а ты засними. На первый раз достаточно. Это персонально для Кролика, так ему и передай.

— А большего он не заслуживает- Что ж, ежели так, обнажайся.

— Тебе точно такой же патрет. Вы вдвоем не смогли очистить Донбасс от российских террористов. Народ Донбасса страдает, а они в своих кабинетах отсиживаются. Знаешь, сколько у меня писем от матерей и детей, да пенсионеров. И все задают один и тот же вопрос: когда наведете порядок. Да я в течение часа наведу там блеск. Ни одного террориста, ни одного здания, все города будут стерты с лица земли, а вы…будете искать работу, но выше дворника не получите. Гут бай!

 

23

Игорь Коломойша награбил так много денег, что не знал, что с ними делать, куда их девать. Миллиард восемьсот миллионов долларов, не самый большой капитал, но если им правильно распорядиться, он может приносить баснословные прибыли. Об этом Коломойша думал постоянно и напряженно. Подобно всем успешным бизнесменам он не пьянствовал, не снимал рестораны за границей за баснословные суммы, не разрешал детям вести разгульный образ жизни, как многие другие бизнесмены, а жену Руфь устроил на работу секретарем на один из своих заводов.

У Коломойши были еще многочисленные отделения «Приват банка», приносившие ему баснословные прибыли. Если бы он не был таким жестоким, если бы он более терпимо относился к русским, а русскими он считал и украинцев, его можно было бы считать хорошим хозяином, способным из ничего извлекать прибыль. Он ненавидел Украину, как Ленин Россию и до того, как в Киеве власть захватила хунта, жил за границей. Там у него от полноводной реки ответвился тоненький ручеек, куда уходили деньги. Но это никак не влияло на его капиталы, они все равно продолжали увеличиваться и он уже готовился стать конкурентом американских миллиардеров — еврейской национальности.

Когда в Киеве грянула полная и абсолютная «незалежность» и можно было открыто выступить против старшего брата, выказать ему всю ненависть и вылить на его голову бочки нацистских помоев, Коломойша дал согласие возглавить одну из самых богатых, самых многочисленных по населению областей Украины — Днепропетровскую область. Как и в Донецкой области, здесь тлел костер и в любое время мог вспыхнуть.

Я потрачусь немного, подумал он, а потом выжму из этих дураков все соки.

После своего назначения губернатором, ему предстояло отправиться в Днепропетровск — свой родной город. Но прежде, чем уехать, он пожелал встретиться с лидером Правого сектора Пипиярошем.

— Послушай, жаль что ты не еврей, но сумма в миллион долларов сделает тебя евреем, хотя бы на время.

— О, деньги мне сейчас нужны, как никогда. И…я слышал, что ты назначен Трупчиновым своим земляком на самую высокую должность в городе. Давай договоримся: ты — мне, я — тебе. А теперь скажи, что я должен делать.

— Пошли своих бойцов в Днепропетровск, пусть они приведут в порядок областную администрацию. Там не должно быть ни одного клерка, назначенного когда-то президентом Януковичем. Я наберу своих. В Днепре полгорода — евреи, а евреи хорошие, работящие люди. Хочешь, и из твоей банды кого-нибудь возьму.

— Договорились. Завтра два микроавтобуса, набитые бойцами, экипированные, отправятся в Днепропетровск. В городе у меня еще есть гвардейцы. Я заранее рассредоточил их по всей стране. Мне Псаки Суки порекомендовала. Как увижу ее, непременно трахну в знак благодарности за подсказку.

— Сообщи, когда все будет готово. Но, когда все клерки уберут свои толстые зады, очистят уютные кресла, пусть уборщицы все протрут, откроют все окна, проветрят помещения, закупят цветы и сделают так, чтоб все блестело. А, еще. Выдели мне охрану. Подбери плечистых, тупых, неразговорчивых бандеровцев с шести семи классным образованием. Я им буду хорошо платить. Две тысячи долларов в месяц каждому и жилье им предоставлю. Идет- А тебе построю дачу в престижном районе. А хочешь, особняк в Крыму передам.

— Спасибо. Толку от него мало.

— Я с намеком. Освободишь Крым от русской оккупации, получишь премию.

— Я согласен. Но пока надо двинуть дивизии галичан на Луганск, Донецк и здесь не обойдется без твоей помощи. Так называемая хунта еще тебя об этом попросит.

Коломойша отдал миллион долларов Пипиярошу наличкой и отправился на внедорожнике за 600 тысяч долларов в Днепропетровск. Многие жители города уже знали о его приезде и уже встречали с плакатами «Добро пожаловать, отец родной». Это были в основном жители еврейской национальности — директора школ, колледжей, вузов, главврачи поликлиник, директор филармонии и толстозадые тетки — директора детских садов. Они открыто не пропагандировали райскую жизнь земли Обетованной, не общались на языке идиш в присутствии русскоговорящих, но дышали этой землей, мечтали о переезде и иногда говорили о ней своим воспитанникам с придыханием. Можно осторожно с уверенностью сказать: в Днепропетровске воздух был наполнен ароматами земли Обетованной. Вот почему Игорь Коломойша был самым желанным губернатором за всю историю города, основанного еще Екатериной Второй.

Коломойша был по-настоящему обрадован. Он распорядился выдать каждому участнику митинга по сто долларов, выступил с краткой речью и выразил уверенность, что земля Днепропетровщины будет не хуже земли Обетованной.

К концу своей непродолжительной речи Коломойша обнаружил, что число встречающих и аплодирующих увеличилось в два, а то и в три раза, но он приказал близким людям выделить еще несколько десятков тысяч долларов, чтобы никого не обидеть и отдать по сотне новоприбывшим.

Казалось бы сумма в тридцать тысяч долларов, потраченная в качестве благодарности за радушную встречу его как губернатора, не такая уж и большая для магната, но она окупилась…в десятки миллионов. Сейчас он даже не думал об этом. Дело в том, что котел страстей, где кипела ненависть к хунте в связи с запретом родного русского языка, стала потихоньку убывать, пока совсем не затухла. И это случилось после встречи со щедрым, мудрым губернатором, который обещал золотые горы. Днепропетровская область потухла, как очаг возмущения, как свидетельство гордости, как наличие принципиальности, — она, молча, стала склонять голову перед киевской хунтой. Лики великих сынов промышленного края, бывшая кузница кадров московского Кремля, побледнели, потухли, великие сыны добровольно подняла руки кверху, они сдались жалкой, беспринципной хунте. Днепропетровщина откололась от Донецкой и Луганской области в самую трудную минуту. Друзей в беде не бросают, но покорные рабы Коломойши пренебрегли этим правилом. Позор вам, продажные шкуры. Никогда больше не быть вам этой самой кузницей столичных кадров: ложка дармового супа для вас дороже совести и чести.

А Коломойша цвел и пах. Он нанял себе целую армию для своей личной безопасности. Обещал десять тысяч долларов за одного убитого русского в Донецке или Луганске, тысячу долларов гарантировал за сданное ружье, винтовку даже старого образца.

Это не могло не обрадовать галичан. Они увидели, что на взрывоопасном востоке есть свой человек, могущественный человек, пусть он и еврей, которого нацисты терпеть не могли, но в данную минуту он на стороне бандеровцев, он делает все, чтобы уничтожать русских.

Необычное правление Коломойши заметил и главарь нацистов Пипиярош. Он тут же отправился к губернатору в его резиденцию. Бывшее здание обкома партии в пятистах метрах от центрального проспекта, расположено в зеленом массиве за парком Челюскинцев, где нет жилых строений, где не слышен грохот трамваев, представляло собой эдакий райский коммунистический уголок. Коломойша облагородил его изнутри и снаружи, потратив на это три миллиона долларов. Даже резиденция хунты в Киеве не могла сравниться с этим уголком.

Как только Пипиярош появился на первом этаже и предъявил свое удостоверение, два охранника взяли под козырек и не говоря ни слова, показали куда идти, и сами не отставали от гостя. Пипиярош подошел к лифту, лифт сам раскрылся, проглотив его, но и два охранника, не опуская руки, оказались тут же, молча глядя под ноги. Лифт выплюнул их на пятом этаже, это был этаж первого секретаря обкома партии, в том числе и Брежнева. Здесь было много других помещений: комната интимных встреч, ванная с биде, столовая, медпункт, гостиная и еще бог знает, что.

Коломойша вышел с широкой улыбкой на устах, с раскрытыми руками для объятий и смеющимися глазами. Казалось, он прячет лицо: оно покрыто рыжей растительностью: Игорю лень сидеть в кресле парикмахера.

— Я так хотел увидеть на твоей груди звезду героя Украины, но пока она гладкая, мужественная. Как это так- Надо это дело поправить. Подожди месячишко, я сделаю все, что смогу. А я могу многое, ты знаешь.

— Я пришел по делу, — сказал Пипиярош. — Звонил, но никак не мог с тобой соединиться. Давай посидим минут тридцать.

— О, пожалуйста! Пройдем приемную палату. Лера, а Лера, да не марафеться ты и так красива. Ни с кем не соединять. Скажи: ушел на охоту.

— За бабами, должно быть, — сказал Пипиярош.

— Можно и за бабами, но дел так много, не до них. Давай выкладывай.

— Ты человек богатый, и ты мне обещал, а мне нужны деньги, я создаю армию и поведу ее на Донбасс, а то, глядишь, и сюда перекинется маскальская смута. Что тогда делать будешь-

— Да я создаю и свою армию. Но и над твоим предложением стоит подумать.

— Ну вот и хорошо. Я сейчас сформирую две бригады — Донбасс один и Донбасс два. Надо их перемолотить. Новобранцы воевать не хотят.

Коломойша почесал затылок, а когда он чесал затылок, он сомневался.

— Что-то не так- с испугом спросил Пипиярош.

— Да твои нацисты не любят евреев. Выходит, что я спонсирую врага, — Коломойша наполнил рюмки коньяком.

— Есть разные нацисты, есть разные евреи. В этом можно разобраться и поставить точку раз и навсегда. Ты вообще не похож на еврея.

— Я — вылитый еврей, не стоит мне лгать, а то запутаешь меня. Точки соприкосновения надо искать в другом. Москали — твои враги и мои враги и на этом мы можем найти почву для совместной деятельности. Скажи, что ты хочешь.

Коломойша достал пачку дорогих заграничных сигарет и закурил. Проситель не растерялся. Он спокойно потянулся к пачке, извлек сигарету и прикурил из зажигалки хозяина.

— С двумя бригадами я хочу переехать к тебе в Днепропетровск, и отсюда буду посылать солдат в Луганск и Донецк. Ребят надо кормить, вооружать самым современным оружием и обустроить ночлег. Регулярная армия Трупчинова разваливается. Она не сможет одолеть сепаратистов. А мои ребята будут стрелять и убивать — всех: боевиков, их жен, детей, отцов и матерей.

— Хорошее предложение, с ним нельзя не согласиться.

Во время делового разговора красива девушка в белом фартуке, с черной бородавкой посреди белого лба, с сухой, едва заметной улыбой, на высоких каблуках внесла поднос, загруженный настолько плотно, что туда больше вилку было не поместить. Она разложила все перед гостем и перед хозяином, произнесла едва слышно приятного аппетита и быстро ушла. От блюд, Пипиярош даже не знал их наименование, исходил тонкий аромат, возбуждающий аппетит. Но гостю больше всего понравился копченый угорь, он его съел и даже стал пальцы облизывать.

— Подать еще- спросил Коломойша.

— Спасибо, но я хочу и другие блюда попробовать. Признаться, я ничего подобного никогда не пробовал. Моя жизнь — дурная жизнь. Молодость быстро кончилась. А дальше грабежи, кулачные бои, бегство от работников милиции, решетка, побег, Чечня, бои с москалями. Ты живешь как король. Ну, да ничего. Отвоюем восток у русских, займемся устройством личной жизни.

— Я помогу тебе, — сказал Колошмойша, протягивая руку на прощанье.

 

24

Хунта не на шутку перепугалась. Пока она выступала только в лице Трупчинова, Кролика, Вавакова и Паруубия.

Паруубий проявил невиданную деятельность на своем посту. Он взялся за Россию, как свинья за крупное яблоко, которое никак не поддается, хоть все зубы выломай. Он пытался разорвать дипломатические отношения, закрыть границу, подорвать газовую трубу в нескольких местах, установить забор из колючей проволоки и даже шлепать печать на лоб украинцам, живущим в приграничной зоне. Но, ни здесь, ни там, ничего не получалось. Слава Богу, хоть теракт в Одессе удался: он был его творцом, составителем плана и в какой-то мере спонсором особенно из тех денег, которые он украл во время финансирования революции в 2013/2014 годах американцами. Свыше ста человек погибло, и Паруубий был на седьмом небе от счастья. Значит великий человек Паруубий не зря ест хлеб и портит воздух.

И все, дела пошли не в ту сторону. Что если сепаратисты победят национальную гвардию и двинуться на Киев, его Паруубия схватят первого и отрежут ему голову.

Он позвонил Трупчинову. Тот почти мертвым голосом, едва слышно отвечал на его вопросы.

— Эй ты, гнида, говори громче. На проводе Паруубий!

— Господи помилуй, господи помилуй, — пропел и. о. президента и повесил трубку.

Ну что, надо идти, сказал себе Паруубий и хлопнул дверью.

Когда он входил в президентские покои, Трупчинов в тот самый момент общался с Кроликом.

— Погибли мы, окончательно погибли, — всхлипывая, говорил Трупчинов.

— Э, ерунда, чего ты так переживаешь- Мой самолет на дежурстве. Если что, я занимаю первый салон и в Америку к Виктории Нуланд, она меня выдвигала, она мне предоставит и укрытие от сепаратистов. Она охотно на это пойдет. Политическая составная Нуланд мне хорошо известна. У нас с ней много общего. Это ненависть к России, это запрет русского языка на Украине, это заселение Крыма татарами, это исчезновение русской нации как таковой.

— Привет, друзья нацисты, — произнес Паруубий, присаживаясь без приглашения. — Будущее нации обсуждаете-

— Нет, шкурные интересы, — ответил Кролик и расхохотался. — Если пойдут на нас москали, что будем делать-

— Я пущу себе пулю в лоб, — произнес Паруубий патетически.

— Не бреши, ты трус еще тот, я тебя знаю. Ты куда-нибудь в норку — раз и нет, как хомячок.

— Да я счас, хошь докажу-

Паруубий вытащил пистолет и представил к виску: р-раз! Два! Три!

Курок щелкнул, Паруубий вытащил затвор и произнес:

— Патрона не оказалось.

— На мой! — предложил Кролик, доставая пистолет из внутреннего кармана пиджака.

— Э, ребята, перестаньте дурить. Я как президент, приказываю: успокойтесь. Еще не хватало устроить стрельбу в кабинете президента. Ты, Паруубий, что хотел-

— Я хорошую новость принес.

— Какую-

— Пипиярош со своей бандой отправляется к Коломойше, там у него будет штаб, а воевать с сепаратистами, отправляться из Днепропетровска в Луганск и в Донецк.

— А кто его бандитов кормить станет, кто будет снабжать оружием-

— Коломойша.

— Ура!

— Ура!

— Это наше спасение!

Паруубий бросился целовать своих соратников, но во время поцелуев возбудился и стал шептать Трупчинову на ухо ласковые слова и прижиматься к нему всем телом.

— Ладно, — произнес Трупчинов, — учитывая твои выдающиеся успехи перед украинской революцией, я как президент Украины, тебя награждаю прямо сию минуту. Моя попа в твоем распоряжении. А ты, Кролик, готовься, твоя очередь следующая. Только не жалуйся потом, что я, как президент, хоть и временный, относился к тебе незаслуженно прохладно.

Кролик тут же приступил к подготовке: напевал песенку, чистил зубы, рассматривал язык в зеркале, нет ли налета, мыл подмышки хозяйственным мылом и стриг ногти.

Великие люди заслуженно праздновали.

На следующий день Трупчинов получил донесение от Пипияроша: Правый сектор в первом же бою с сепаратистами в юбках, которые несли молоко в бидонах с маленькими детишками на руках в неравном бою уничтожил всех до единого. Уничтожена так же кошка и собака, следовавшая за сепаратистами. Трехлетних мальчиков пришлось приканчивать штыками, так как они после стрельбы из пулеметов все еще пищали и звали своих матерей. Трем бандеровцам надо присвоить звание Героя Украины, четверых наградить денежными премиями в размере пять тысяч долларов каждого.

— Где деньги возьмем- спросил Трупчинов Кролика.

— Найдем, можешь не беспокоиться.

— Ты же заявил на весь мир: казна пуста.

— Э, это для отвода глаз. Надеюсь, дядя сэм раскошелиться, но он скупой, черт бы его побрал. И Ангела Меркель такая же. Дают нам как курице по зернышку, даже в свой карман положить нечего. Вся надежда на земляка Коломойшу. И Пердуске мог бы подбросить, свой ведь человек, не так ли-

— С премиями подождем, а Героев Украины присобачим, не жалко.

Пока великие люди рассуждали о том, о сем, в адрес Трупчинова пришла еще одна депеша: солдаты украинской регулярной армии отказываются стрелять в террористов, называя их своими земляками, которые им никогда никакого зла не делали. Это чистой воды саботаж, невыполнение воинской присяги, прямой вызов киевским властям, избранным народом единогласно на выборах, которые пройдут в будущем.

— Этих предателей мы будем расстреливать за измену Родине без суда и следствия. Тридцать человек, это юноши 20–25 лет уже расстреляны, но не похоронены. Среди них есть и бойцы из Галичины. Это просто позор. К сему прилагаю список расстрелянных бойцов без суда и следствия, можете передать родителям. Пусть приезжают, забирают тела для последующего захоронения.

— Ну, этот Пипиярош молодчина. Его следует наградить железным крестом и грамотой Степана Бандеры.

— Я еду к себе на работу, собираю совет министров и…и…решу построить Пипиярошу памятник у него на родине, а один здесь, в Киеве. Вот герой, а-

— С его патретом, с патретом и афтоматом.

— Облызательно. Слава Украине!

— Хайль!

— Хайль!

 

25

У народного губернатора Валерия Болотова была красивая жена и две дочери, хорошая квартира и веселая работа. Никто не думал, что придется брать оружие в руки и воевать с бандеровцами, жившими на западе за тысячу километров от его дома. Он не думал так же, что бандеровцы обыкновенные бандиты, приедут, пошумят, пограбят и вернуться в родные места. Оказалось, что у них, как и у коммунистов есть своя идеология, своя фашистская партия, свой вождь, точно так же как было у коммунистов до и после 17 года. А это страшнее штыка, опаснее пули.

Как известного человека, его избрали народным губернатором на первой же сходке участников повстанческой армии юго-востока. Опыта борьбы с киевской хунтой не было ни у Валерия, ни у других, кто носил оружие, кто, рискуя жизнью мог выйти в любое время и вступить в бой правоохранительными органами. Поначалу власть в Донецке находилась в руках хунты: МВД, прокуратура, суды, управленческий аппарат, все это представительство новой власти.

Не приняв еще никаких конкретных решений, да их и нельзя было принять, руководство повстанцев разошлось, кто куда. Болотов отправился в офис попить чай, а затем намеревался уйти домой, зная, что семья ждет. Сидя за чашкой кофе, он и не подозревал, что стражи порядка получили приказ арестовать нового губернатора. Дверь в офис не была заперта на ключ и к нему свободно прошли четыре человека в гражданском, скрутили руки, связали их за туловищем и надели наручники, а потом надели мешок на голову.

— Пошли.

Микроавтобус уже ждал под окнами.

Валерий отправился в свой штаб, где его ждала только секретарь Раиса. Она так только он переступил порог бросилась готовить чашку кофе, но приготовить не успела: в офис вошли вооруженные люди, и ничего не спрашивая, не задавая вопросов, набросились на хозяина. Они скрутили ему руки за спину и набросили наручники.

— Пойдем, народный вождь.

— Куда, по какому праву-

— Ты еще осмеливаешься задавать нам вопросы- с пренебрежением произнес очевидно старший и дал ему два раза коленкой в промежность. — Набросьте ему колпак на голову.

Колпак ему набросили, перевязали шнурком в районе шеи, чтоб не спадал и повели на улицу. По ударам по спине, он чувствовал, что его запихивают в микроавтобус.

— Развяжите мне руки, а то я упаду на повороте, — попросил он.

— Ноги шире раздвинь и спиной прижимайся к спинке сиденья.

— Куда вы меня везете-

— Не задавать лишних вопросов! А то проведем санобработку.

Где-то перед рассветом его выгрузили и повели вниз по ступенькам. Здесь он с завязанными глазами, руки за спиной, просидел до десяти утра, а потом был вызван к следователю.

— Где я нахожусь- спросил он следователя.

— Это не имеет значения.

— Если вы мне не скажете, где я нахожусь и не скажете правду, я не стану давать вам правдивых показаний.

— Получишь семнайдцать ударов в солнечное сплетение, — сразу заговоришь.

— Ага, вы — львовянин, пшек-

— Пся крев, произнес следователь в сердцах и осекся. Он выдал себя полностью. — Пан Валерий, кто вас завербовал, моськали-

Болотов молчал.

— Матка боза, кто вас вербовал- Он нажал на кнопку, вошли два амбала.

— Обработать!

Посыпались удары в солнечное сплетение, в лицо, по почкам. Валера свернулся в клубок, но ни одного вздоха не произнес.

— На кого пан работает- задал вопрос пан Борщевский.

Ответа не последовало.

— Увести пана Болотовского, — приказал следователь Борщевский.

Болотов был крепким парнем. Сидя в одиночной камере, он уже через час пришел в себя и стал думать о жене, о детях, о том как с ним поступят в дальнейшем. Он не знал и не мог знать, что его супруга взяла детей в охапку, перешла границу и уже дает интервью российскому телевидению. Это сыграло и для него положительную роль. Теперь его не могли прикончить, как рядового узника и похоронить где-нибудь в болоте, чтоб никогда никто труп не обнаружил.

Время тянулось медленно, его на допрос никто не вызывал, еду не подносили, играли в безразличие, думая, что он не выдержит, сам напросится, но Валерий терпел. Даже сам от себя не ожидал, на что способен.

На третий день окошко отворилось. Дежурный бросил ему старую алюминиевую тарелку, на дне которой теплился суп. Это была вода, заправленная свекольной жидкостью с куском черствого ржаного хлеба. Как ни странно, суп показался вкусным, но жидкость растеклась по кишкам и возбудила еще больший аппетит.

Уже через пять минут послышалась команда: Болотов на выход. Ему тут же надели наручники и повели к следователю. Следователь был в гражданском костюме, приблизительно возраста арестованного. Он сидел в кресле, выпуская клубы дыма изо рта.

— Закури, браток, — приветливо сказал он Болотову. — А, у тебя руки связаны. Эй, дежурный, освободите арестованного от ручных кандалов. Я ему предложил закурить, а он не может взять сигарету, нехорошо это, не гаманно.

У Валерия защекотало в носу от дыма, который выпускал следователь и он сдался, извлек сигарету, а следователь преподнес ему зажигалку.

— Давай, приступим к допросу. Хочу предупредить сразу: упираться бесполезно. Я член банды Правый сектор. Вы называете нас нацистами, а я бы сказал так: мы супер нацисты. Я, к примеру, считаю, что ни одного москаля не должно остаться в живых, они подлежат уничтожению, как евреи во времена гитлеровского освобождения Украины от москалей. Ты — москаль-

— Я русский. Но для меня все равно — русские, украинцы, евреи, был бы человек хороший.

— Тогда за кого ты воюешь, кому ты служишь-

— Я борюсь за правду. Не мы к вам пришли, а вы к нам, вы хотите поработить нас, завоевать нашу землю. Вы воюете на нашей земле. Что вы от нас хотите- поработить- Не получится.

— На москалей надеетесь- Они вам не помогут. Ваш президент уже трусит. Натворил с Крымом, на весь мир опозорился. Скоро вы сдадитесь, а потом мы пойдем на Крым. Население Крыма встретит нас с радостью.

— Как вас зовут-

— Йозеф.

— Йозеф, не будем тратить время на пустые разговоры. Выпустите меня, и я вернусь на Донбасс. У меня там жена, дети.

— Ваша жена в кутузке и дети тоже. Для того чтобы вам с ними увидеться, вы должны перейти на нашу сторону.

— Никогда! Вы — поляк- Странно, что поляки служат бандеровцам. Сколько польских граждан вы уничтожили после войны. И теперь поляки с вами или вы с ними.

— О, матка Боза, я украинец, чистый украинец, а Лемберг вовсе не польский, а украинский город. Пан Болотянский, подпишите эту бумагу. Подпишите и вы на свободе, я обещаю вам. Жена, дети, ресторан, гербата все вам будет доступно.

— Что такое герабата- как это перевести-

Йозеф порылся в словаре и произнес:

— Чай.

— Я пью кофе. А гербата пейте сами.

— Езус Мария! твоя будет подписывать или нет-

— Нет, не будет.

Следователь Йозеф Кончиковский хоть и служил бандеровцам, но в душе не испытывал той ненависти к русским, которую внушали ему учителя типа Ирины Фарион. Он слушал рассказы деда о своем пребывании в сталинских концлагерях, о том что не все русские были звери, как того требовали их начальники, что следи следователей и охраны были добрые, сочувствующие люди. Они относились к полякам с сочувствием и уважением. Он понимал, что хунта затеяла несправедливую войну с собственным народом на юго-востоке.

— Пан Болотянский, если надумаете, постучите в окошко своей камеры, попроситесь ко мне, а пока вы свободны, — сказал Йозф, нажимая на кнопку вызова. Вошли два дюжих бандеровца и отвели Болотова в камеру. Болотов просидел еще две недели, пока однажды в сумерках его не вывели из камеры, не посадили в микроавтобус и не увезли куда-то. Ехали долго, без мешка на голове. На рассвете он увидел знакомые пейзажи и понял: его обменивают. Так оно и получилось на одном из блокпостов. Народный губернатор вернулся в Луганск и приступил к исполнению своих обязанностей. Вскоре приехала и жена с детишками. Сам факт обмена, показанный много раз по телевидению, говорил о том, что народная армия республики имеет определенную силу и с ней приходится считаться киевской хунте.

Руководство республики доказало свою состоятельность, свою моральную состоятельность. Арестованный хунтой Болотов не был забыт, он был освобожден из плена и приступил к своим обязанностям.

Ему не удалось увидеть съемки по телевидению, показанные еще тогда, когда он находился в сизо, когда его супруга выступала в поддержку мужа.

— Сейчас нам легче будет, — сказала супруга. — Революция значительно окрепла. Принят закон об образовании независимой республике и бандеровцам труднее выставлять свои претензии по поводу так называемого сепаратизма.

 

26

Когда государство на грани банкротства, оно прибегает к последнему опасному шагу, это его последнее дыхание — запускает печатный станок, т. е. печатает лишние деньги, которые очень быстро превращаются в пустые бумажки.

— Разрешаю, — сказал Кролик. — Семьдесят миллиардов гривен напечатайте, а семь принесешь мне. Я обменяю их на доллары и рассчитаюсь с одним немцем. Мне скоро предстоит поездка в Берлин.

— Есть! хотя я и сам могу поменять и принести зеленые бумажки сразу, чтоб тебе не беспокоиться, — сказал председатель Центробанка Безголовый. — Пять миллиардов гривен я обменяю для себя. Дачу не достроил в районе Одессы. Хорошо, что в Крыму не стал строиться, а то профукал бы денежки.

— А у меня в Крыму трехэтажный. На последнем этаже полы надо было поставить. Эх, ма!

— Тогда возьми десять мульярдов из казны. Разбогатеешь когда — возвернешь. Что мы, зря на Майдане с тобой стояли- Муйдан это такое дело…чижолое дело. Жизнью поплатиться можно. Вон мой сверстник из Черновцов погиб. А ить имел хорошее поместье и бизнес у его процветал. Бросил все и приехал в Киев нас защищать, да погиб здесь.

Кролик поежился, высморкался в белый платочек и бросил его в урну, потом стукнул себя несколько раз пальцем по лысине и произнес:

— Пусть будет. Тебе десятка и мне десятка, но с возвратом. У меня тут проект один прибыльный намечается. Уже через месяц я смогу вернуть всю сумму с процентами. А ты…ты управляющий банка, а в банке миллионы крутятся. Подбей там, чтоб все по нулям, мало ли как может сложиться обстановка. Чтоб при проверке, в случает чего, дебит с кредитом сходился. Сумму я жду завтра к вечеру. В Германию еду к Ангеле Мерхель. Влюблена она в меня, должно быть.

Как только главный банкир страны ушел, Кролик приказал паковать чемоданы. Паковать, правда было особенно нечего. Килограмм золота в подарок Ангеле, два серебряных сервиза нужным людям и одна выделана заячья шкурка.

Правительственный самолет был готов к восьми вечера, он тут же поднялся в воздух и как показалось премьеру уже через двадцать минут был в Берлине, где его встречал посол Сосиська на посольской машине. Посол крепко обслюнявил премьера, но все косился на массивный чемодан. Что премьер в этот раз утащил из Киева, чтобы подарить этой вздорной бабушке Меркель. Посол тут же моргнул Наливай Разивайченко, тот понял, что это значит и когда те отправились на ужин, тщательно осмотрел чемодан премьера. Все вещи были тщательно разложены на диване, засняты точной аппаратурой, уложены на место и также перевязаны шелковым шнурком.

Кролик пожелал посетить баньку, сказав послу, что ни разу в жизни не имел контакта с немками и не знает, какие они в постели.

— Все у них там, как у наших. Немки только более раскованы, более доступны, а это и хорошо и плохо. Обычно интересно то, что недоступно, либо кажется таковым.

Кролику хотелось здесь познакомиться, и он делал такие попытки, но дамы, сидевшие за столиком обычно попарно, смотрели на него пристально, потом разъярялись хохотом и говорили одно и то же: dumm (дурак). Он держал при этом руку в кармане, низко нагибался и уходил к своему столику за которым сидел посол Сосиська.

— Хочешь, я подойду и скажу, кто ты есть и успех будет обеспечен-

— Спасибо, Сосиська, не нужно. Премьер…это…это… знаешь, величина, а вдруг покушение, а меня завтра ждет Мерхель, как она без меня, что она будет делать, если я не появлюсь-

— Да, ты прав. Но если давно у тебя никого не было, можем сходить в бордель, там такие красотки, закачаешься.

— Во, это другое дело. Давай собирайся.

На следующий день в два часа, когда он вышел из автомобиля и направился к входу во дворец, где обитала Меркель, толпа встретила его с плакатами; «Убийца, убирайся вон!», «Руки прочь от Донецка!»; «Зачем убиваешь детей?»

Посол Сосиська схватил его за руку и прибавил шагу. Кролик так согнулся, что голова оказалась промеж ног, он боялся, что его лысый кумпол полетит булыжник, как он тогда буде общаться с Мерхель-

Носильщик нес его чемодан согнувшись. Два булыжника стукнули, получился звук похожий на битья стекол. Но Кролик не поворачивался. В посла полетел один камень, а в него, гада, ни один.

— Ты, Кролик, не сердись. Иногда и мне попадает. Вы в Киеве понимаете демократию в том ее виде, когда вы народ лупите по головам, а он молчит. А у нас все наоборот, нас, руководителей лупят и мы обязаны молчать.

— Ого, значит вам достается. К черту такая демократия. У нас все наоборот. Мы под Донецком лупим из пушек, да все по головам, да по головам. Иногда ногу оторвет, иногда прямо в сердце, иногда руку оторвет от тела. Приезжайте к нам, наберетесь опыта. Может и Бардака взять с собой. А то у него искаженные представления о демократии.

— Кролик, ты молодец, у тебя все наоборот. Потому я тебя и пригласила. Чтоб вручить медаль за храбрость. Лупи этих, как их москово…

— Маскалей, — подсказал Кролик.

Слуги Ангелы Меркель внесли несколько рюмок пива и какое-то сушеное тесто, твердое как высушенная щепа.

— Я бы перекусил, — тихо пожаловался Кролик послу Сосиське.

— Потерпи. У немцев другие обычаи. Если ты пришел к ним в гости, они тебя никогда не покормят. Пива, сколько хочешь, хоть ведро, а вот кусок колбасы ни за что.

— Фу, жадные, — брякнул Кролик.

— Что значит жадные- спросила Меркель.

— Жадные — значит хорошие, добрые, — солгал Кролик и залпом выпил бокал пива.

— Нох айнмаль! — вскликнула хозяйка.

— Благодарю вас, — сказал Кролик, подставляя бокал.

Спустя какое-то время Кролик повторил: нох айнмаль!

Ему налили еще.

— Послушай, хозяйка, а можно из горлышка-

Ангела широко распахнула глаза. Но в это время в ее кабинет вошел Пипиярош в сопровождении министра иностранных дел Штайнмайера.

Ангела захлопала в ладоши.

— Будем награждать медаль.

Кролик услышав эти слова, подошел к Пипиярошу чтобы поздравить его и увидел вчетверо сложенную бумагу, понял, что это текст речи на церемонии вручения медали. А у самого не было этой речи. А, решил он, без подготовки скажу речь, подумаешь- Я всегда это делаю в парламенте на заседании совета министров. И здесь тоже обойдусь. Экспромтом лучше.

— Госпожа Мерхель! — начал он речь, но Меркель подняла руку кверху, что значило стоп.

— После награды скажешь речь, — подсказал посол Сосиська.

— Это есть правильно, — добавила Меркель.

Она сама поднялась с кресла, ей на позолоченном блюдце принесли две медали за отвагу, и она начала читать текст на немецком языке. Переводчица тут же переводила.

— Уважаемый Зайчик Крулык, ми награждаем тебя медалью за отвагу и желаем тебе очистить Донецк и Луганск от бандитов, сепаратистов, бандеровцев.

— Я не согласен, — сказал Пипиярош. — Это бандеровцы должны очистить территорию от сепаратистов, а не наоборот.

— Э, какая тебе разница- сказал посол Сосиська. — Молчи, сиди, а то процесс нарушишь.

— Was ist das? — спросила Меркель.

— Пипиярош вспомнил, что ему сегодня надо быть в Донецке, а он находится в Берлине. Не обращайте на него внимание, у него не все дома, — сказал посол.

 

27

Трупчинов никогда не думал, что ему придется убивать своих же граждан за то, что они думают иначе, чем думают его соратники, его невольные соратники, волею судьбы ставшие его единомышленниками. Он, уроженец Днепропетровска, вырос в семье, где к бандеровцам относились отрицательно и вообще само слово бандеровец, было ругательным словом не только в его семье. И вот теперь, когда он стал Председателем Верховной Рады, а заодно и исполняющим обязанности президента страны, он был загнан в угол. С одной стороны все поменялось: он достиг высот недосягаемых, с другой, то, что было раньше, было не так давно. Как посмотрят на это те люди, которые знают его с детства- Но с другой стороны все изменилось. И дядя сэм изменился, он приблизился, нет, он уже в Киеве. А мысли и поступки дяди сэма- предмет для подражания, как можно этому сопротивляться- Современный мир требует быстрой переориентации. Ничего не попишешь. А если принять во внимание, что именно дядя сэм подарил ему две высокие должности, а ему даже присниться не могло это. Президент и Преседатель Верховной Рады! Да это же, это же… короче, да здравствует могущественный дядя сэм. С ним нельзя не считаться. И вообще культ дяди сэма распространен не только в его стране, но и в Западной Европе, куда так стремится Украина, нищая страна, мечтающая стать богатой при помощи того же дяди сэма. Все высокопоставленные швабы склоняют головы перед этим мудрым, чувствующим себя иногда неполноценным нигером Бардаком Омамой, — стоит ему выпустить пар из штанов, они уже рукоплещут. «Как я могу выступить против- Да Юля меня сожрет и вся партия Батькивщина исключат меня из партии. Нет, ничего не поделаешь. Взялся за гуж, не говори, что не дюж» — думал Трупчинов и решил покончить с крамольными мыслями раз и навсегда. Он тут же взялся сочинять Указ о террористической операции, сменил министра обороны и приказал новому Кивалю собрать разрозненные части армии и отправить на Донбасс.

В Крыму было двадцать тысяч украинских солдат. Присоединив, вернее вернув Крым, россияне отпустили украинцев с миром, а желающих служить в России, оставили у себя. Весьма показательная гуманная акция.

Киваль сразу отправил вернувшихся из Крыма на Донбасс. Но в первом же бою бывшие крымские солдаты позорно бежали, а те, кому не удалось бежать, сдались и перешли на сторону повстанцев. Министр обороны Киваль едва ли не был уволен за профессиональной непригодностью. Хунта стала подыскивать нового министра Обороны. Но подходящей кандидатуры не находилось. Тогда опять же подключились американцы.

Они решили оставить генерала Киваля, генерала, служившего в советской армии и окончившего офицерскую школу в России. Михаил Владимирович был отменным служакой, но долго ходил в подполковниках, а хотел стать полковником. В знак протеста в 91 году уехал в Украину, где дослужился до генерала, родина все — таки.

Сейчас пусть от хунты он принял предложение с благодарностью и поклялся служить верой и правдой отечеству. А отечество находилось в такой ситуации, когда приходилось стрелять в своих. Надо было действовать, как велят америкосы.

Генерал Киваль решил взять Донбасс техникой. Он собрал старые танки, в том числе и те, что россияне разрешили вывезти из Крыма, нашел несколько самолетов, невероятное количество пушек и БТРов. Он прекрасно понимал, что любая железная колымага задавит любого бойца с автоматом в руках даже без выстрела. Гусеницами, огромными колесами, а снаряды из пушек распугают все население.

Кролик был на седьмом небе от счастья, поскольку именно он, Кролик, первым пошел к послу США Пайетту за поддержкой, а заодно и за советом.

— Если бы не моя инициатива, сидеть бы нам всем троим в луже, — хвастался он в присутствии Трупчинова, Паруубия, Разливай Наливайченко и Вавакова. — Танк уже задавил одного террориста. Есть подозрение, что это москаль, потому как дончане не умеют держать автомат в руках. Они от рождения угольщики. Кирка в руках с детства- вот их оружие. Они, кажись, и в Киев приезжали с этими кирками.

Но проходили дни, а за ними и недели, а в Донецкой и Луганской областях никаких особых боевых действий не происходило. И на это было много причин. Солдаты не хотели убивать своих, по неизвестным причинам. Они даже вступали в переговоры с повстанцами и о ужас, переходили на их сторону.

Второй важной причиной было плохое снабжение. Солдаты Трупчинова и Кролика голодали, ночевали просто на сырой земле, у них не было не только баланды в достатке на обед и ужин но и такого пустяка, как курево. Еще немного и солдаты хунты могли соединиться с повстанцами и двинуться на Киев, смести хунту. Но в Вашингтоне переполошились. Псаки Суки, Нуланд, Керри и Бардак Омама вспомнили, что у них есть еще одна кандидатура, так сказать на всякий, на крайний случай. Это нацист высшей марки Пипиярош. И Пипиярош был вызван к послу Пайетту.

— Твоя, конадир правый сктор, берет сектор и дуду на Донецк, на Луганск и там пиф-паф. Украинишэ сольдат не хотит пиф-паф, а ты хотит. Ти не лубит рашэн. Вот тебе пятьдесят миллион доллар. Двигай на восток.

— Господин посол. Пятьдесят миллионов долларов это скромно, — заявил Пипиярош.

— Скромна, что такой сромно? это ссть много?

— Нет, это есть мало.

— Момент!

Посол нажал на кнопку вызова.

— Коломойсу? Это есть ти? Завтра встречай на Днепр Пипиярошу. Помош Пиярошу 50 миллион доллар. Гут бай.

Пипиярош вышел из здания посольства, сел в свой бронированный Мерседес, который он национализировал у Янукович, проехал сотню метров и очутился возле резиденции президента. Был третий час дня. К этому времени самозванец президент уже ушел из Верховной Рады, исполнив свой долг Председательствующего и пил у себя в кабинете сладкий чай с бананом.

Пипиярош ворвался в кабинет и плюхнулся в кожаное кресло.

— Ну что, сука- иду тебя спасать.

— Как спасать, что спасать- дрожащим голосом спросил Трупчинов, едва не выронив чашку из рук.

— Беру часть своей гвардии и еду в Донецк и Луганск. Позвони этому придурку Кивалю, шоб меня встретил, как положено. Он не может организовать бойцов, так я своих организую. Мои будут стрелять на поражение…тех, у кого автомат в руках, тех, кто держит ребенка на руках, тех ползет с палочкой в руке, потому что сам не может передвигаться. Даром хлеб едят. Я превращу этот край в пустыню, а ты потом дашь разрешение поселить моих людей из запада. Я хочу, чтоб бандеровцы были не только на западе, но и на востоке. В свое время за эту работу взялся президент, зять Америки Ющенко, но он был ограничен сроком. Что такое пять лет- ерунда. Хотя в Крыму осталось еще много наших. Часть, правда уехало, мы их считаем беженцами. Я только что из посольства дяди сэма. Я их не очень люблю. Я хочу бандеровскую империю создать от Ужгорода до Урала, а янки стремятся прибрать Украину к своим рукам. Но все равно, запиши эти пятьдесят миллионов долларов, все равно придется когда-то возвращать.

Трупчинов вышел из-за стола и начал пританцовывать от радости.

— Республика спасена, страна спасена, думократия была в опасности, а теперь вне неопасности. Благослови Господи, аллилуйя, аллилуйя. — Он бросился и обслюнявил Пипияроша. — Я тебе присвою звание маршала Украины. Чичас заготовлю Указ.

— Пока не за что присваивать, повременим немного. Когда падет хотя бы одна область. Оружия у меня мало. Попроси у америкосов, у них оно есть, но они зажимают, псы. Но я ушел, мне надо готовиться.

— Может военный оркестр? — Тргупчинов стал названивать Кролику. Кролик обрабатывал проститутку Лежичко, которая лежа под грузом, пела революционную песню.

 

28

Появление боевиков Правого сектора на юго-востоке в общем плане было серьезным ударом по бойцам народного ополчения Донецка и Луганска. Если солдаты регулярной украинской армии старались вести боевые действия так, чтоб не страдало мирное население, не гибли женщины и дети, то бандеровцы считали количество убитых своим достижением и не признавали, что это граждане одной страны, что маленькие дети не подлежат уничтожению. Бандеровцы не жители второго тысячелетия, они аборигены раннего средневековья.

Как только нога Пипияроша ступила на чужую землю, боевики были расставлены по точкам, по деревьям по крышам домов, им выдали снайперские винтовки и приказали косить все, что движется на двух ногах. Та часть боевиков, которая оставалась не у дел, Пипиярош направлял ее на поле боя.

Пошли жертвы. Это были солдаты, их жены их дети, их отцы, братья.

Горожане стали переселяться в подвалы, бомбоубежища.

В семье Макеевых отец погиб в неравном бою с бандеровцами недели две тому назад, сын с молодой супругой ушел на рассвет на фронт, осталась Марта с шестилетним ребенком Юлией. Ночь они провели в подвале. Мать почти не спала, а сейчас часов в двенадцать попив чаю, заснула, сидя в кресле. На дворе было тихо, солнечно и в форточку несло свежим воздухом. Юля открыла входную дверь, спустилась со второго этажа и присела на скамейку перед подъездом. Откуда-то появился мальчик с мячом под мышкой.

— Поиграем на площадке- спросил он ее. — Как тебя зовут-

— Юлией. А где твоя мама-

— Спит.

— И моя спит. Мы ночевали в подвале, я спала у нее на коленях, а она не спала, все в форточку смотрела.

— Ну тогда поиграем. Меня Сережей зовут. Идем.

— Идем, что делать, — согласилась Юля.

Сережа долго гонял мяч по площадке, а Юля все бегала, ловила мяч и подносила Сереже. Она быстро устала и уже собиралась домой.

— Еще немного, — попросил Сережа.

— Еще десять минут.

Юля несла мяч, она почти бежала, прижимая его к животу и вдруг получила толчок в голову. Боли не было, только потемнело в глазах и она упала как подкошенная. Из головки на асфальт полилась струйка крови. Это работа снайпера из Правого сектора. Он лежал на крыше соседнего дома и хорошо видел бегающих веселых детей и тут же взял на мушку девочку. Нажав на курок, он с удовольствием увидел, что цель поражена, девочка упала как подкошенная. «Одна цель поражена», сказал он себе, довольно поглаживая немного отросшую бородку. Сережа прибежал, испугался, увидев Юлю мертвой, он понял, что ее застрелили, и убежал в соседний дом. Снайпер Куцык из Ивано-Франковска, шлепнул себя по лысине, что не прикончил мальчика, стал высматривать в бинокль, но мальчишка уже заскочил в подъезд.

Так как снайперы меняли свое местоположение, Куцык убрал винтовку в мешок, спустился с крыши через люк и ушел в другую сторону.

Мальчик Сережа вышел из подъезда, он заметил дядю с длинным узким мешком, который перебежками, оглядываясь перебегал от одного дома к другому и запомнил тот дом, куда дядя зашел и больше не выходил. Он побежал в сторону расположения бойцов народной армии и сообщил, что дядя, который прострелил девочке голову только что полез на крышу дома и показал этот дом. Два сержанта выбрали другой дом выше этажом и поднялись на его крышу. На снайперской винтовке был оптический прицел. Куцык сразу засветился.

— Что будем с ним делать-

— Его надо брать живым, — сказал второй боец.

— Прострели ему ногу ниже бедра. Он сможет спуститься, но не сумеет убежать.

Пуля вылетела бесшумно и попала в цель. Куцык дернулся и схватился за ногу. Его задача была отползти за трубу, чтобы избежать второго выстрела, а затем перевязать ногу во избежание потери крови. Но он пока, опустив голову, тихо лежал, ожидая второго выстрела. Но второго выстрела не последовало. Он отполз за трубу, снял бронежилет, а потом майку. Майку разорвал, снял брюки и оставшись в трусах стал перевязывать ногу выше колена. Затем встал и стал спускаться вниз. У лифта его ждали два бойца. Как только двери лифта раскрылись, на него надели наручники и повели в подвал.

— Я не виноват. Выстрел получился случайно, — лепетал он.

— Молчи, животное. Революционный суд решит твою судьбу. Но жить ты недостоин. Кто у тебя дома — жена, дети-

— Жена и трое детей, — сказал Куцык.

— Тебе предстоит тяжелая смерть. Знаешь, как умирают бандеры- Им сначала отрезают язык, потом уши, потом руки, потом ноги. Свой язык ты проглотишь.

— Откуда вы знаете такую систему- Это же наша, бандеровская система. Мы еще кишки выпускаем и вокруг шеи обматываем.

Бандеровца привели в подвал к Андрею Пургину. После доклада Пургин сказал:

— Кончить с ним выстрелом в голову. Как ребенок погиб, так и он должен погибнуть, а издевательством мы заниматься не будем, это не наш метод.

— Что бы нам такое исделать- спросил Кролик Трупчинова. — Ты там придумай что-нибудь в Верховной Раде.

— Я заставлю проголосовать за арест депутата Царева, — произнес Трупнчинов.

— Давай и срочно.

Спустя двадцать минут вопрос был решен. 235 депутатов проголосовали за арест и следовательно за лишение статуса депутата. Конечно, бандиты с депутатским удостоверением не могли поступить иначе. До этого депутат Ляшка Букашка во главе с бандой головорезов разгромили дом Царева в Днепропетровске.

Как у революционных гвардейцев, у бандеровцев нацистов не было проблем с моралью. Морально только то, что вписывается в исключительность украинской нации. Проблемы национализма небезразличны украинцам и по ту сторону Днепра. Странно, что философию ненависти они взяли у Гитлера, придав ей чисто украинский менталитет.

Они снесли по всей Украине памятники Ленину, так сказать в знак благодарности, за то, что Ленин подарил им весь Юго-Восток, Малороссию, Новороссию, целое государство.

А Хрущев, подражая дедушке Ленину, который ненавидел Россию и расчленял ее как только мог, подарил Украине Крым. Он не имел на это ни юридического, ни морального права. Украинцы, в знак благодарности за подарок Крыма, стали теснить русских, проживающих в Крыму. Запрещали им общаться на родном языке, засылали бандеровцев из западных областей обустраивали их, отбирали земли и строили особняки прямо у берега моря, издевались над русскими святынями — памятниками, натравливали татар на русские семьи и открыто плевали в сторону старшего брата.

Советский союз построил крупнейшие заводы, атомные станции на территории Украины. Украина стала одной из развитых республик, она оказалась на втором месте после России. А младшие «братья» посылали бандеровцев в Севастополь с плакатами «геть» Черноморский флот. Любой хохол готов лизать пятки америкосу, вылизывать анус, но в тоже время волком смотрит в сторону старшего брата. Жаль, что этого не замечали русские люди, жаль, что они все время помогали младшим «братьям». Но, проснитесь. Никакого младшего брата давно уже нет. Есть польское быдло, чьи мозги отравлены идеями нацизма. Возможно, последующим поколениям будет стыдно за своих прадедов, тогда и начнется возрождение украинской нации.

 

29

Мать нашла дочку Юлю на площади. Она лежала на спинке, подняв правую ручку в небеса. Ребенок посылал проклятия взрослым дядям, лишившим ее жизни. Мать схватила ребенка и отнесла домой. Она вела себя так, как ведет себя мать, которую постигло невыразимое горе. Через какое-то время послышался гул самолета. Она сознавала, что надо спасать свою жизнь и оставив мертвую дочку спустилась в подвал. Выстрелы не задели ее дома. Она вышла из подвала и вошла в комнату, в раскрытые двери, которые не успела закрыть, когда спускалась в подвал.

На площади, почти на том же самом месте, где была убита ее девочка, лежала женщина с простреленной головой. Ее никто не забирал. Должно быть, ее родня не оправилась от шока, или ждала нового налета. Но налета уже не было. Летчики вылетали за деньги. Один вылет стоил девять тысяч долларов. Такую сумму теперь установил миллиардер, кандидат в президенты Пердуске или Параша, как его называли некоторые. Пердуске шел к президентскому креслу через убийства с воздуха. Это было впервые. Поговаривали, что такую установку, а точнее благословение он получил от Бардака Омама.

— Если пять- шесть тысяч поляжет, это нормально, — сказал ему Бардак Омама.

Вечером вернулась старшая дочь Лиза и зять Андрей. Они были возбуждены, но увидев маленькую девочку, лежавшую на смертном одре, возмутились и наполнились злостью. Они стали поговаривать, что не мешало бы и им стать снайперами.

— Есть ли у кого снайперские винтовки- спросила Лиза. — Я тоже могу полежать на крыше дома и осматривать крыши других домов.

Андрей достал мобильный телефон и начал названивать знакомым.

— Срочно возвращайтесь, — раздался голос с того конца.

Запихивая куски хлеба, в рот, оба стали собираться и не простившись с матерью, ушли на новое задание.

Обстановка и одиночество так действовало на мать убитой девочке, что некогда было плакать. Возникло чувство, что и ее могут убить, кто девочку будет хоронить- Она спустилась в подвал достала штыковую лопату и выкопала в скверике небольшую яму. Сюда она опустила девочку, завернув тельце в одеяло. Получился небольшой холмик без креста.

— Спи, невинное дитя, да будет тебе земля пухом, — произносила она, лежа на холмике и целуя землю.

Лиза с Андреем отправились в штаб народного ополчения и заявили о своем желании стать снайперами. Там отнеслись к этому желанию благосклонно. Достали снайперскую винтовку и патроны.

— Надо бы пройти подготовку, но желание, коль оно само у вас возникло, что-то немного компенсирует неумение. Будьте осторожны. Старайтесь снимать снайперов, а не солдат. Проявляйте осторожность, чтоб вас не обнаружили. Учтите: выстрел это сигнал, где вы находитесь. Что дальше будете делать-

— Менять местоположение.

— Правильно.

Лиза с Андреем выбрали квартал, где больше всего раздавались выстрелы и поднялись на крышу четырнадцатиэтажного дома. Первый выстрел раздался на рассвете. Боец Пипияроша снял бегущего мужчину без оружия.

— Андрей, правее. Рядом с вышкой.

Андрей прицелился, нажал на курок. Пуля попала жертве в шею. Он долго брыкался, потом затих. Снайперы, расположенные на крышах других домой не разобрали, чей это выстрел и в конце концов приняли за выстрел своего напарника.

Лиза с Андреем переползли на другую сторону и засекли еще одного снайпера. Тот не целился. Он достал карандаш, маленький блокнотик, развернул его и что-то стал записывать.

— Снимешь- спросила Лиза.

— Не знаю. Может, стоит повременить. Давай повременим. Присмотрись к третьему.

Но тот, что разворачивал блокнот, засек их — Лизу и Андрея и стал целиться в них. Но Андрей опередил его. Он выпустил в него три пули, одна из которых попала в сердце. Снайпер затих. Это был повод для радости, но Лиза не радовалась, она смутилась и стала думать, а правильно ли. На войне, кто кого, кто уложил другого, тот и прав. Но здесь так не получалось.

— Андрей, — сказала Лиза, — может, хватит. Мы сняли двоих, на каждого по одному. Те остальные, что лежат и целятся в наших людей, не понимают, что творят. И не поймут, бог у них разум отнял.

— Это их работа. Хуже когда добивают раненого человека, не дают ему возможность выжить. А это шанс. Таких людей надо прощать.

— Но и убивать не надо. Мы не знаем, насколько он враг, кто его сюда послал.

— Зачем пришел, то и нашел.

В это время снайперская пуля просвистела над ушами Лизы и Андрея. Лиза прижала голову к битумному покрытию крыши и вся вздрогнула.

— Пойдем отсюда, — шепнула она на ухо Андрею.

Андрей ничего не ответил, он повернулся в другую сторону и увидел на крыше другого дома снайпера в женском одеянии и направил дуло винтовки в ее сторону. Сделав несколько выстрелов, стал наблюдать за целью. Снайперша стала перезаряжать ружье, Андрей сделал еще один выстрел, она несколько раз дернулась и затихла.

— Готова, — сказал Андрей.

— Ну, ты мастер. Андрюша, я должна уйти хоть на некоторое время…по своим, женским делам. Навещу мать, узнаю, что с Юлией, похоронили ли ее. Вернусь, принесу тебе бутерброд.

— Будь осторожной. Добирайся перебежками. Снайперы высматривают движущихся людей по улице, даже детей. Стариков не трогают: патронов жалко. Сколько времени ты будешь отсутствовать- Я буду переживать.

— Мне нужно не более часа, Но самое большее полтора. Я обязательно приду.

Она поцеловала Андрея в плечо, потом дотянулась до шеи, потом до щеки и стала отползать. Андрей не отрывал взгляда от крыш других домов. Вскоре появился вертолет. Он летел на низкой высоте, высматривал, искал его, Андрея. Должно быть передали, что на доме в таком-то квадрате прячется Снайпер высокого класса. Андрей уже собирался отползти, чтоб уйти из зоны видимости, как раздался выстрел, и вертолет загорелся, закружился и грохнул недалеко от дома, на крыше которого он залег.

Вертолет сгорел вместе с пилотом. Раздался мощный взрыв, остался только дым.

Наступила тишина. Люди начали выходить на улицу, мальчишки поглядеть на подбитый вертолет. Андрей стал ждать Лизу, уже пора было явиться, но Лизы не было. Чувство тревоги охватило его. Он стал собирать свою амуницию в мешок. Собрав все и связав верхнюю часть в узел, дополз до люка и стал спускаться на верхний этаж, нажал на кнопку вызова лифта. Лифт пришел. На каком-то этаже вошла старуха, всхлипывая. Она потеряла внука. Андрей стоял, не обращал на старуху внимания. На первом этаже он задержался, осмотрелся и убедившись, что никого вокруг нет, а за окном чернел, догорающий вертолет, вышел на улицу.

Старуха задержалась над умирающей женщиной.

— Помогите, может ее можно спасти.

Андрей подбежал и ужаснулся. Это корчилась в предсмертных судорогах его супруга Лиза. Он наклонился, приподнял ее голову, поцеловал в стеклянные глаза и опустил на асфальт.

— Прощай боевой товарищ.

 

30

На одном из избирательных участков Пердуске вместе с детьми и супругой приехавшей из Израиля, в окружение своих сторонников опускали заполненные бюллетени для голосования. Супруга перекрестилась, подав знак супругу сделать то же самое, и десятки камер защелками, зафиксировав этот судьбоносный факт для истории Украины. Пердуске тут же сделал заявление, что отныне антитеррористическая операция в Донецкой и Луганской республиках должна кончиться в течение нескольких часов. Министр обороны Киваль старательно аплодировал и тут же получил чек на один миллион долларов на нужды армии. Это позволило ему нанять профессиональных летчиков-убийц, которые готовы были расстрелять хоть всю Украину, лишь бы хорошо заплатили.

Киваль тут же позвонил в Александрию, где размещался военный аэродром и вызвал на понедельник двух летчиков Сергея Ялышева и Александра Оксанченко.

Оба летчика догадывались о причине вызова новоявленного министра обороны страны. Они уже знали, что речь будет идти о полетах над юго-востоком и стали прикидывать, сколько запросить за один вылет с ракетами на борту. Оксанченко предлагал кругленькую сумма в десять тысяч долларов, а Ялышев сомневался, что новая власть, которая собирает по пятерке с каждого человека на нужды армии, сможет выложить подобную сумму.

Так или иначе, но в понедельник к двенадцати дня оба уже были у министра обороны. Михаил Владимирович выглядел неважно, был хмурый и как будто подслеповатый.

— Ну, шо, сколько?

— Десятка за один вылет.

— Сколько будет убитых? — поинтересовался министр обороны. — Сотня, две- Ежели две, пущай будет и десятка.

— Но, вы сами понимаете, это предсказать невозможно. Мы должны целиться в террористов, а не в старух, ведущих за ручку внучат. Террористов надо обнаружить. Приборов ночного видения у нас нет. Самолеты хорошие, но старые, те, что нам оставили русские.

— Никаких русских не было. Эти самолеты производились на Украине. И потом, вы не знаете, как к нам относились русские. Я служил в России. Семнадцать лет отбухал в чине плутковника, а енерала не давали, потому шо я Киваль. Ежели носил бы фамилию Ковалев, было бы другое дело.

— Не бреши, генерал, — сказал Сергей Ялышев. — Я тоже служил в России. — Хохлы получали очередные воинские звания и повышения по службе, а я переехал на Украину в чине майора. Вот так.

— Как вы смеете, плутковник? Я министр Обороны, а не х… сошбачий.

— Именно собачий. Обрадовался, когда предложили должность. Теперь нанимаешь убивать своих. Ну да ладно, вали девятку, и мы согласны. Девять тысяч долларов за один вылет и по рукам. Бог простит. Если не мы, пойдут другие. Но если попадутся твои наемники, не серчай.

— Используй переговорное устройство.

Оба летчика получили по девяносто тысяч долларов на десять вылетов, приблизительно на семь дней.

Массированные бомбардировки населения Славянска начинались в восемь часов, а иногда и в пять часов утра. Вылет зачитывался летчикам, потому что они обычно разрушали водопроводную систему, оставляя людей без воды, станции электроснабжения, а сами были неуязвимы.

Винтовки, пулеметы и даже мини ракеты не доставали их в воздухе.

В этот раз бойцы народной самообороны тоже имели чем похвастаться, они подбили четыре БТРа, два танка старой конструкции.

Жены, сестры и бабушки, а то и теще выползали из подвалов, наспех жарили блины на домашней кухне, заворачивали в полотенца и несли бойцам в места их расположения. При этом необязательно теща несла своему зятю, она несла любому бойцу. Так женская половина сопротивляющихся геноциду превращалась в террористов с точки зрения лживых журналистов, психически нездоровых депутатов Верховной Рады и руководства Киевской хунты.

Летчики сбросили несколько кассетных бомб, запрещенных во всем мире хорошо зная, что будет результат, будут убитые и раненые, и что им за это никакой ответственности не нести: цивилизованный запад закроет на это глаза. А Бардак Омама, он вот-вот должен прибыть в Варшаву, тоже закроют на это глаза, а им, летчикам, выплатят дополнительный гонорар. Хочется надеяться, что будущие поколения запомнят демократов Бардака Омаму, Ангелу Меркель (дочь Адольфа Гитлера-), Кролика и Трупчинова и Пердуске, выложившего миллион на эту гуманную операцию.

Генерал Киваль позвонил в Луганск Александру Оксанченко.

— Неплохо работаете, ребята, но у меня есть одна просьба. Эта просьба согласована со спонсором этой операции Пердуске. Выпустите одну ракету по зданию областной рады Луганска, там сейчас проводит совещание так называемы народный губернатор Болотов. Шлепните его, пожалуйста. Пять тысяч еще дополнительно. Перешлю прямо завтра.

— Ну, иди, Саша, — сказал Ялышев Оксанченко. — Ты любитель приключений.

В два часа дня, когда уже все везде стихло и даже бойцы народной самообороны стали отдыхать по очереди, летчик Оксанченко зарядил свой самолет несколькими ракетами и бомбами в том числе и кассетными, после чего поднялся в воздух. Несколько минут полета, разворот и он уже был у цели. Окна на здании облсовета были закрыты и стекла отсвечивали, что не нравилось Оксанченко. Один раз пролетел вхолостую, ругнулся матом и стал разворачиваться. Где-то с расстояния восьмисот метров нажал на гашетку и ракета, окруженная пламенем, влетела в окно на третьем этаже. Он даже не успел сообразить, что там могло произойти, и стал ждать сообщения, либо звонка министра обороны Киваля. Ракета, преодолевая бетонные стены, рассыпалась на мелкие и крупные осколки, косила людей. В мгновение ока погиби восемь женщин в том числе и министр здравоохранения Архипова Наталья, молодая, красивая женщина, которую все боготворила за ее доброту, стремление оказать помощь любому, кто к ней обращался. Она стояла на балконе с двумя женщинами и ее смерть была мгновенной. Те, кто получил мелкие осколки, умирали, истекая кровью. Бойцы народного ополчения стреляли вослед самолету-убийце, но это было напрасно. Самолет улетел, как птица с гнезда, когда ее хотят поймать.

Киваль позвонил тут же, едва Оксанченко приземлился.

— Саша, результаты хорошие. Только тебя там не было, ты не взлетал. Сейчас начнутся обвинения, прежде всего со стороны России, а возможно и со стороны других стран. Мне тут передают все: Пердуск, Кролик, Трупчинов, Ваваков, короче вся элита. Пердуске поехал на пятый канал телевидения. Они должны подготовить сообщения. Открой программу, послушаешь, что говорят. И действительно, уже в вечерних новостях. Пятый канал сообщал, что террористы, так называемые бойцы народной армии Луганска стреляют в своих, это они стреляли по окнам администрации, убивая мирных жителей. Сам министр Обороны был приглашен на пятый канал и выдвигал эту версию. Ему заранее вручили бумажку с текстом и сказали: выучи, генерал. Эту бумажку он потом передал своему заму, зам пошел на другой канал и там прочитал слово в слово. Этого мало, к лжи подключился и лживый Кролик, но Кролик не читал, он рассказывал наизусть прибавив к этому, что террористы поссорились со своим народным губернатором, что он убегал от них по лестницы, а они палили в него из гранатометов.

На другой день приехало несколько журналистов из западных стран и обнаружили совсем другое. Доложили Бардаку, но Бардак, но Бардак спросил:

— Когда будет порядок, бардак уже надоел. Стрельбы не было, женщины не гибли, это все выдумки российских террористов. Гут бай.

В городе был объявлен трехдневный траур по погибшим. Похороны прошли в спокойной обстановке. Успокоило ли это жителей, испугало их- Лотнюдь. Каждый, от мала до велика наполнялся ненавистью к так называемым братьям, родившемся на западе в местах речи Посполитой, которые посеяли семена ненависти между востоком и западом.

 

31

В тот же день ополченцы организовались, окружив две воинские части, предложили им сдаться. Руководство одной воинской части решила сдаться без боя, а во второй части, где служили контрактники, бойцы самообороны получили отказ. Отказались офицеры и представители Правого сектора. Пришлось применять оружие. В этой части находились и молодые ребята призывники в основном из западных областей. Поскольку все понимали, что это пушечное мясо, решено было запереть их в казарме.

А офицеры и бандеровцы стали просить подкрепление, однако им с каким-то безразличием ответили:

— Рассчитывайте на свои силы. Никакого подкрепления вам прислать не можем, наша армия и так дышит на ладан. Никто умирать не хочет даже за большие деньги. Солдат мало, техника старая.

— Правый сектор пришлите, — настаивал капитан Ротозейко. — Они хорошие ребята, воюют отлично с сепаратистами.

— А ты уверен, что это сепаратисты-

После этих слов Ротозейко бросил трубку и взял автомат. Автомат был заряжен полностью, но что-то все время заклинивало, а тут все палили из пулемета, потом через двойную раму пролетел коктейль Молотова. Ротозейко отбросило на несколько метров, а куда делся автомат, он долго не мог сообразить.

К нему подошел лейтенант Лопата, подал руку и Ротозейко поднялся с места. В это время просвистела пуля мимо лица.

— Э, плохо, брат. Русские бьют точно. Что будем делать- Сдаваться- Посадят в каталажку.

— В яму, — сказал Ротозейко. — Надо оружие собрать.

— Для чего- спросил лейтенант Лопата.

— А мы его подожжем. Оно не должно достаться врагу. Если мы сдаемся в плен, оружие надо уничтожить. Если спросят почему сожгли, скажем: само загорелось, не успели потушить.

Оружие было быстро собрано, вынесено во двор, облито соляркой и подожжено.

Та сторона выжидала. Раз стрельба прекратилась, значит, скоро будет вывешен белый флаг. Значит: сдаются. Но силовики ждали, пока все не сгорит. Деревянные части сгорели быстро, металл местами покорежился, таким образом, автоматы, пулеметы были выведены из строя. А вот БТРы остались. Осталась и одна пушка старого образца. Из нее силовики не пытались стрелять, она была негодна.

Первым вышел капитан Ротозейко с поднятыми кверху руками.

— Слава Украине! — выкрикнул он бандеровский лозунг.

— Что, сдаетесь- Сколько вас там-

— Двадцать пять человек.

— А новички где-

Закрыты в казарме.

— Сколько их там-

— Девяносто человек.

— Где ключи-

— Потерялись.

— Бери железный лом и при помощи лома открой дверь. Пусть все выйдут и построятся здесь во дворе.

Сержант Артемьев с автоматом на изготове заглянул в казарму, где прятались остальные офицеры и боевики Правого сектора.

— Руки вверх! — дал он команду и направил дуло автомата в сторону пленных.

— Ты мочкаль- спросил он небритый верзила, похожий на попа.

— Не разговаривать! Смирно!

Он сделал выстрел поверх голов. Бандер присел, охнул и посмотрел на штаны, которые он только что увлажнил.

— Трус! Руки вверх! Всем поднять руки, выходить на улицу в шеренгу по два. Эх, вояки! Да вам только с бабами воевать.

Пока Ротозейко открывал казарму, построенных офицеров увели в подвал. Поставили на входе караул и пошли звонить начальнику воинского объединения «Восток».

Пацанов выпустили, построили так же в шеренгу по два и стали спрашивать, кто откуда. Оказалось: западники из Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областей.

— Ну, хотите воевать, вояки- спросил Артемьев.

— Кушать хотим, кушать. Четыре дня нас не кормили, вшей напустили, вши нас едят.

— А где же ваш Пипиярош- Он ведь всех вас кормит.

Надо было наесться так, чтоб до конца войны хватило.

— К мамке надо. Отпустите нас домой.

— Воевать будете.

— Я больше — ни!

— И я ни.

— Мамка дома плачет. Я один у нее, отпустите домой.

— Хорошо, ребята! Вы все свободны. Если выберетесь из Луганска, добирайтесь домой любым транспортом.

— А ежели нас пымают вояки Пипияроша-

— Приглашайте мамок, пусть за вами приедут. Впрочем, кто хочет служить у нас, милости просим. Мы вас будем кормить, отмывать в бане и давать вам хороший ночлег.

— А воевать надо-

— Придется.

— Пишите меня.

— И меня запишите.

В связи с тем, что батальон «Восток», бравший воинскую часть штурмом не имел своей столовой, командир Артемьев распорядился выдать молодым бойцам из дивизии «Галичина» сухие пайки. Ребята расположились на скамейках спортплощадки и буквально проглатывали бутерброды и еще просили.

Служить в освободительной армии осталась примерно треть молодых бойцов, а остальные, растворившись в толпе, искали выхода, но город оказался окружен бандеровцами, а мальчишки теперь считались предателями. Один из них по фамилии Коза согласился сотрудничать с командованием хунты и выполнять их задание. Он собрал остальных, кто не знал, куда деваться, привел их на блокпост. Тут с ними провели агитационную работу и заставили повторно принять присягу. После присяги рассредоточили на разных блокпостах, в разных взводах и батареях, где им вменялось рытье траншей, поднос воды, дежурство в ночное время, когда террористы ложились спать. В одном из бою молодой воин Цап встретил воина Козука, служившего в народной армии Донецкой республики.

— Ваня, ты что здесь делаешь- Бросай ружжо и иди к нам, здесь ребята лучше, здесь не Правого сектора, тут никто не стоит за спиной с автоматом, нацеленным в спину.

— А если узнает отец, он меня убьет. Мой отец настоящий бандер.

— Ничего не будет, пока разберутся, где кто воевал, мы уже будем свободны. Поедем ко мне в Новомосковск, это недалеко от Днепропетровска. Хороший городок. Женишься на моей двоюродной сестричке Наташе.

— Я согласен. Подожди, я возьму свой мешок, там мои личные вещи.

Цап ушел, но не вернулся. Червяк из Правого сектора подслушал разговор двух молодых людей и когда Цап взял мешок и закинул его на плечи, выстрелил ему в голову. Громкого выстрела не было, только хлопок, а на хлопок товарищ, что ждал его, не обратил внимания.

Потом поднялся в воздух самолет, он взлетел очень высоко, а потом спустился почти до земли и выпустил очередь из пулемета. Ребята, что были в зоне видимости, погибли, в том числе и тот, кто ждал своего товарища. Ни того, ни другого в этот день не хоронили: полетели гранатометы. Ребята батальона «Восток» попрятались в глубоко вырытые рвы.

 

32

Из четырехсот пятидесяти депутатов Верховной Рады Украины осталось немного больше половины. Это три радикальные партии — партия «Свобода», партия Юлии и Клирчко. Пока Юля сидела за решеткой, руководство партией было поручено лысому, долговязому шизофренику Яцеку, родственнику по крови Юлии Капительман, (ее дедушка на Волыни был директором еврейской школы) прозванному в народе Кроликом. Другом Кролика стал и руководитель нацистской партии «Свобода» Тянивяму, а затем к этой двойке примкнул боксер Кличко со своей партией. Три партии объединились, но, тем не менее составили меньшинство в парламенте и не могли влиять на любое решение большинства. Они пока только портили настроение большинству: стучали палками о спинки кресел, топали ногами, если кто-то из выступающих говорил на русском языке.

Но Кролик, будучи неуравновешенным человеком, требовал немедленного захвата власти, а для этого разъезжал по городам страны с криками: долой! долой! Существующую власть. И докричался. То ли Бог, то ли дьявол услышал его. Три партии, меньшинство, произвело переворот и стало у власти. Теперь наступил беспредел: вчерашних депутатов, которые были у власти буквально избивали, унижали, ставили на колени, посещали их на дому, грабили, разоряли их дачи, приводили в негодность их имущество.

Часть партийных бонз президента были деморализованы, часть демонстративно вышли из партии (Богословская), часть ушла в подполье. Осталась практически партия, захватившая власть, что составляло немногим больше половины парламента.

Подавляющие большинство из этого состава в той или иной степени страдало психическими заболеваниями. Все пребывали в нереальном мире. То ли от радости, то ли от надежды стать полноправным членом Евросоюза. Поскольку все стало с ног на голову, приходилось принимать смехотворные решения, наряду с такими, что стоили жизни других людей.

Своим состоянием они были довольны, гордились тем, что им удается выдавать ложь за истину, будучи уверенны в том, что будут жить вечно и вечно носить депутатский мандат, который дает им право быть вне закона, поскольку любой депутат сам закон.

— Рассматривается вопрос о ликвидации сепаратистов и террористов на востоке страны, — дрожащим голосом произносит председатель Верховной Рады Трупчинов. — Не забывайте, товарищи депутаты, шо я еще и президент. Есть ли вопросы-

— Есть.

— Прошу.

— Кого вы называете террористами, женщин, детей, стариков- Это тех против кого вы послали танки, пушки и самолеты- Это тех, на кого вы сбрасывает бомбы-

— Не бреши. Террористы это те, кто не согласен с новой властью. Вообще выключите этому депутату микрофон. Этот депутат — террорист.

Депутаты — нацисты набросились на депутата, что задавал вопросы спикеру с кулаками.

Когда выступал лидер компартии Симоненко, он пытался назвать вещи своими именами, группа депутатов от партии «Свобода» набросилась на него с кулаками. Чтобы избежать трагедии (Симоненко могли убить) ведущий попросил оставить его в покое, а он лишил смутьяна слова.

Депутат Ляшка Букашка присматривался к депутатам, у которых еще осталась капля своего мнения с точки зрения принудительных сексуальных отношений. Ляшка всегда использовал для этой цели мальчиков в возрасте десять двенадцать лет, но сейчас в летний период вся молодежь ушла в лагеря, с родителями на дачи, и найти юного клиента было проблематично.

Он присмотрел молодого депутата от партии регионов, уроженца Донбасса Сергея Левченко. Сережа был не только молодой, но и красивый парень, с гладким продолговатым лицом всегда выбритым, на котором наряду с озабоченностью часто пробивалась очаровательная улыбка. То место, на которое он садился, было довольно упитанным и соблазнительным с точки зрения гомика Ляшки Букашки.

Сережа сидел в правой части жала, далековато от влюбленного Ляшки. Ляшка почувствовал недоброе. У него давно не было связи, а если не было связи, у Олега в мозгу происходили бури: ему хотелось драться, рвать и метать и даже произносить зажигательные речи с трибуны, как это делал в свое время Адольф Гитлер. Он по нескольку раз выходил к микрофону вопреки протестам председательствующего, стучал кулаком по трибуне и произносил зажигательную речь. И сейчас он оккупировал трибуну и понес:

— Вот в седьмом ряду сидит молодой симпатичный парень от развалившейся партии регионов Сергей Левченко. Шо, Сережа, зачем ты тут сидишь- Шо робишь- Отрекись от своего наставника, сбежавшего в северную страну Россию, Януковича и поступай в мою радикальную партию. А то ты, я смотрю, думаешь, бог знает о чем. А я знаю о чем ты думаешь. Ты думаешь как бы вернуть своего Януковича к власти. Не получится, я те скажу. Янукович проиграл. Янукович хотел поменять Бардака Омаму на Путина. Не вышло и не выйдет, это тебе говорю я Ляшка Слон, а не Букашка, как ты думаешь. Подойди ко мне в перерыве, мы с тобой договоримся.

— Едва ли, — бросил Левченко из залы.

— Договоримся. Точно. Пять тысяч баксов за одну ночь. Ну как- Вот-вот, я вижу как у тебя глаза загорелись. Ну Сережа, милый, давай договоримся, а-

— Господин Ляшка Букашка, договор о личных услугах, после заседания парламента.

Но Ляшка Букашка так загорелся, его нельзя было остановить. Он бросился к седьмому ряду и чмокнул в лоб Левченко.

Левченко оттолкнул его и ушел занимать последний ряд. Ляшка Букашка снова направился к трибуне, но у микрофона распинался Бенедикт Тянивяму. Бенедикт доказывал: парламент должен поверить Юлии и сжечь все напалмом, весь юго-восток, а затем всю Россию.

— Слава Ураине! Украине слава.

Нацистский лозунг поднял всех депутатов его партии на ноги. Раздались бурные, долго несмолкающие аплодисменты и крики ура.

— Ляшка Букашка, прошу вас сесть на место. Речь будет идти о помощи нашим бойцам, которые воюют с Россией на востоке, но у них кончилась каша. Тушенка есть в изобилии, а каши нет.

— Наоборот, господин и. о. президента: каши немного осталось, а тушенка давно кончилась. Остались клопы и всякая гадость, которую нам все время подбрасывает Россия.

Министр обороны Киваль был очень взволнован. Ему вменялось в обязанность покончить с вшами, клопами, а затем обеспечить бойцов капустой, кашей и тушенкой. Что же касается вооружений, то это лежало на совести Верховной Рады и Кролике, как председателе совета министров.

— У меня вопрос — предложение. Когда пошлем хоть один танк в Донецк, а затем в Луганск. Пусть всех там перестреляет, а потом вернется в Киев для охраны Верховной Рады.

Министр Обороны вытянул шею и устремил свой взор в хмурые глаза верховного главнокомандующего Трупчинова.

— Я предлагаю послать больше. Где Кролик- А, здесь. Сколько поступило денег от граждан на добровольных началах-

— Семь мульонов, — доложил Кролик.

— Этого явно мало. Один танк, подлежащий ремонту стоит пятнадцать мульонов.

— Надо обратиться к дяде сэму, иначе беда, нас победят.

— Где президент-

— Он еще не прошел инаугурацию, еще не встречался с Бардаком Омамой, у которого в порфеле речь, с которой должен выступить Пердуске на инаугурации.

 

33

Отвергнутый с нескрываемым презрением, Ляшка Букашка обиделся: долго стоял перед Сергеем Левченко, пытаясь поймать его взгляд, а потом стал грозить пальцем.

— Ты у мене попляшешь. Ты шо думашь, Ляшка лыком шит, как бы ни так. Ляшка многое может. Вот добьюсь запрета вашей партии, как таковой. И ты потеряешь депутатский мандат, шо думаешь по этому вопросу, шо скажешь, красавчик, а в голове пусто, в черепной коробке ничего нет. Ты шо думаешь, я не вижу- Я усе вижу и усе чуйствую. Подумаш, цаца, да я бы тебе такой массаж сделал, закачаешься. В общем ты малограмотный. Послушай лучше, что балакают врачи. После такого массажа лучше работает мозг, пищеварение, ежедневно очищается организм. Шо- Меня зовут, главнокомандующий зоветь. Чичас иду.

— Ты у нас парень боевой. Сделай одно дело государственного значения. Сам Пердуске просит. Он где-то чичас во Хранции с Бардаком обедает. И Бардак тоже просит.

— Я- С удовольствием, прямо чичас. А шо робыть-

— Иди, выставь российского журналиста Александра Балицкого. Он, видите ли расхаживает как помещик руки в бруки. Иди, делай.

— Ух, какая у него аппетитная попа. Договориться бы.

— Иди, иди, не обращай государственное задание в шутку. Пердуске с Бардаком ждут.

Ляшка Букашка вышел в фойе.

— Хто ты такой и шо ты тут робыш- прицепился он к журналисту.

— Я аккредитованный корреспондент из России.

— Из России ты говоришь- У нас с Россией ничего нет. Ты русский шпийон, марш отселева.

— У меня удостоверение.

— Покажи.

Ляшка Букашка почти не глядя, попытался изорвать удостоверение на куски, но не получилось.

— Можешь сунуть его в жопу, — произнес Ляшка Букашка, суя удостоверение в нос корреспонденту. — Пошел вон! — он протянул руку, показывая на дверь. — И больше сюда не приходи. Здесь Украина, а не Россия, захватническая страна. Верни нам Крым, тогда я разрешу тебе остаться. А пока нет, ты шпийон.

Он стал хватать корреспондента за руки, но тот оттолкнул гомика.

— Где охрана- Я спрашиваю, где охрана- Помогите убрать шпиона и больше сюда его не пускайте, нечего тут москалям делать. Кохайтеся, черноброви, да не с москалями, бо москали чужи люды, роблять лыхо с вами. Ты слышал такой вирш- Ты слышал такой вирш- А, не слышал- Все ясно. Я поговорю с президентом на эту тему, он завтра вернется из Хранции.

Ляшка Букашка попытался применить силу, но журналист защищался, отталкивал его. Так или иначе, журналист был вытолкан из здания Верховной Рады.

Бардак Омама за ужином позвал к себе Пердуске и сказал:

— У тебя хороший журналист Ляшко Буки. Он журналист, русский журналист на жопа…

— Господин президент, наш депутат Ляшка Букашка голубой, поэтому место на котором мы сидим его всегда интересует.

— Нет, не тот я имел на вид. Лашка рашэн унизит, толкать на улица, издеваться над рашэн, — сказал Бардак Омама.

— Господин президент, а что бы вы сделали со страной, которая бы поступила так же как Украина с Россией-

— Я бы этот страна — чик-чик. Окупейшэн, проучить этот страна. А рашэн можно. Я сказаль: рашэн дорого заплатит за Крым. Я изолировал рашэн от весь мир. Путин плачет ходит в одиночество и тепьер боится всех и всего. Ти завтра инагурейшэн на Киеф. Вот тебе текст речи. Ти ее должен произнести в парламенте: ни один слово не убрать, ни один слово прибавить. Украина — моя страна, ти мой подданный, делать так, как я тебе сказать.

Пердуске встал на колени, схватил руку президента, целуя каждый палец по очереди, затем уронив голову между колен, сквозь плач, произнес:

— Я счастлив, что такой великий и мудрый человек, как Бардак берет надо мной шефство. Я никогда не был президентом и не знаю, с чего начинать, а уже завтра инаугурация, после которой надо принимать решение. А какие решения принимать, я не знаю.

— Возвращать Крым и отдавать Америка. Ми гнать русский флот вон и размещать там американский флот. У тебя есть завод на Крым-

— Два, господин президент.

— Крым забрать, завод забрать, Путин показать дуля.

Шестого июня Пердуске был в Киеве, а седьмого участвовал в церемонии инаугурации, произносил речь. Видно было, что эту речь писал не он, она была сочинена за границей, точнее за океаном. Автор этой речи Бардак Омама.

Президент России Путин вынужден был переносить унижение вместе со своей страной. Россия не могла противостоять Америке и Европе, несмотря на ядерную мощь. Бардак не вечный президент, он уйдет, о нем забудут, но русские люди долго не смогут простить америкосам то унижение, которое они нет, да нет вынуждены были терпеть. Любая уважающая себя страна не потерпела бы издевательство гомика над своим корреспондентом в том виде, в котором оно было организованно. А нам пришлось. Возможно, президент России недооценивает ту пропасть, которая образовалась между двумя братскими народами. (И восстанет брат на брата). Никакого братства теперь уже нет: любая украинская кухарка держит нож за пазухой, любой сторож сидит и думает, какую бы пакость сделать русскому брату, получив от него курительную трубку. Негоже кормить ядовитую змею, если эта змея не в террариуме.

Пердуске, еще не прилетел в Киев, а уже позвонил Трупчинову, чтоб тот поблагодарил Ляшку Букашку за подвиг, выразившийся в том, что тот выставил русского журналиста запросто так из здания Верховной Рады.

Ляшка Букашка прибавил себе еще один бал в рейтинге депутата и руководителя радикальной партии, которая ничем не отличалась от партии Правого сектора под руководством Пипияроша.

— Меня должно представить к награде, — говорил Кролику по телефону. — Шо- Ты, Кролик так не думаешь- А я думаю. Вспомни, кто раздел до трусов мэра одного из городов Донбасса и допрашивал его с получаса. Я бы его и трахнул, но у него кровь была на пузе. Я сунул ему пальцы в ноздри и спрашиваю: ты знаешь украинский гимн- Знаешь- Тогда спой. А потом говорю: шо такое Донбасс, знаешь- а одет я был как, как римский воин. Я и в Одессе был, када происходил этот цирк.

— Ляшка, не бреши. Ты неимоверный трус.

— Я трус- Да я — плутковник, вот кто я такой. А плутковники трусами не бывают. Ну, Кролик, будь другом…, а шо я хотел у тебя попросить, не помнишь-

— Помню.

— Тогда скажи — шо-

— Ты хотел, чтоб я подарил тебе пять мальчиков на один вечер.

— О, да, ну хотя бы трех. Отблагодарю. Я ведь могу стать и президентом. Ты ведь знаешь я на третьем месте в президентской гонке. Вон как граждане Украины оценили мое старание, хоть и говорят некоторые Ляшка Букашка, он с приветом, то бишь у него не все дома. Так шо следующие президентские выборы — мои. Я на них победю. Пока не поздно, закинь удочку, не пожалеешь. Я умею благодарить.

— Не совсем. Помнишь, в прошлом году у нас на двоих было шесть мальчиков, у одного болела попка, но он тебе больше всего нравился. Я совал ему конфету в ротик, а ты свой прибор в попку. Это мне стоило две тысячи баксов, а ты даже спасибо не сказал. И конфеты пришлось самому покупать.

— Кролик, хватит. Не будь таким жадным, я тебе триста грамм конфет куплю хоть сегодня. А трех мальчиков сделай.

— Ляшка, ты педик!

— Я отличный педик. Выступи ты в качестве мальчика, тогда убедишься, — произнес Ляшка Букашка.

— У меня нет времени, я занят государственными делами. Возьми себе охранника, не пожалеешь.

— Охранник продаст. И меня могут прижучить.

— Ты же депутат, а депутат сам закон. Пока ты в депутатах пользуйся моментом.

— Адью.

 

34

После ухода Пердуске, Бардак Омама прытко поднялся с кресла, начал маршировать из угла в угол, чувствуя, что затекли ноги и сделав один шаг, увидел блестевшую лужу величиной с ладонь. Что бы это могло быть- Моча- Да нет. Это слезы, капли слез, соединившиеся воедино. Это щедрые капли, капли благодарности президента европейской страны, равной Франции по численности населения. Это капли слез преданного Америке и ему Барлаку, человека. Значит, пять миллиардов долларов, брошенных на украинскую революцию, не канули в лету и теперь американцы, эти хитрые белые твари, не смогут его упрекать в расточительстве в недальновидности, в отсутствии стратегии.

Он дошел до угла, резко развернулся, принял строевую стойку и высоко поднимая ноги и вытягивая до возможного предела носок, строевым шагом, пошагал к креслу. Кресло ждало его, но он покрутил головой и снова направился в угол.

А что если…если…если… бросить десять миллиардов долларов, нет, десять мало, двадцать, нет, Америка щедрая, богатая страна поэтому прибавим еще десятку. Так вот, что если бросить тридцать миллиардов долларов на свержение Путина- Поддержит ли это конгресс- Должен поддержать. В Ираке прошло, в Ливии прошло, в Югославии…мы ее развалили, в Сирии…мы ее развалим, а почему мы Россию не можем развалить- Развалим, а Путина уберем. Вон на Украине прошло все быстро, гладко. Вообще славяне народ бедный, отсталый, малограмотный, покажешь им доллар, — ринутся, побегут, все сделают, продадут и душу свою, только накорми их. Точно, то же было и на Украине. Чего хотят украинцы- жратвы, одежды, автомобилей, роскоши. Мы им пообещали, хотя обещанного сто лет надо ждать.

Бардак тут же вызвал госсекретаря Кэрри, вице- президента Байдена, руководителя ЦРУ Свинобуда и поделился своей великой мыслью.

— Надо заняться обработкой членов конгресса.

— Надо их уговорить согласиться на такую сумму, — сказал Кэрри.

— Надо плюнуть каждому в рожу и они скажут: согласны. Надо действовать немедленно. Вы, господин президент, доказали, что обладаете завидной дипломатией.

— Окей, благодарю вас, — сказал президент и щелкнул языком, давая понять, что маленький совет окончен, потому что, как ему доложили, Путин, маленький человек, согнувшись, ждет аудиенции в приемной и все время ерзает, должно, по маленькому хочет.

— Господин президент, у меня только пятнадцать минут на болтовню с вами, вернее на разговоры, которые не приведут к миру, пока Россия не уменьшит свои аппетиты на востоке.

— Господин Бардак, у меня только десять минут и то две минуты вы у меня отобрали, остается только восемь. Прикажите своему слуге Пердуске прекратить карательную операцию на востоке. Что это будет за президент, который затеял войну с собственным народом.

— Террористы это не народ, это террористы. Но я согласен: войну надо прекращать. Окей, президент Путин, гут бай!

Президент Путин набрался наглости не протянул руку Бардаку на прощание и ушел на беседу с Ангелой Меркель, которая никак не могла изменить Бардаку, несмотря на то, что Бардак приказал своей разведке прослушивать все ее разговоры по мобильному телефону.

Путин хоть и не чувствовал себя в своей тарелке, но мужества и гордости не терял, и в разговоре с любым западным лидером соблюдал хладнокровие и этикет. А Бардак пришел в еще больший восторг после ухода Путина. Ему казалось, что этот небольшого роста человек, не сможет устоять пред тридцатью миллиардами долларов. Это же огромная сумма. Это пушки, ракеты, авиа налеты и дипломатия, которая стреляет лучше и дальше пушек. Мысли текли бурным потоком, сменяя одна другую и Бардак подумал, что эти исторические мысли не мешало бы перенести на бумагу. Но в кабинете не было ни ручки, ни бумаги, ни даже ноутбука.

— Кики Моки, — стал он звать свою секретаршу, совершенно позабыв, что Кики Моки осталась в Вашингтоне, что она была бы счастлива, если бы он взял ее с собой в Европу и даже может быть погладил бы ее в один из вечеров.

Но тут, сразу же после того как он позвал Кики Моки, вошел темнокожий помощник Ли и сообщил надо поехать в Нормандию на торжества по случаю годовщины открытия Второго фронта, что туда приехал русский царь Путин.

— Недолго тебе царствовать, — произнес Бардак и стал собираться. — Я вот сейчас накачаю мускулы, где мои гантели- Ли, гантели, срочно! Только не тяжелые. На торжествах будет Путин, у меня мышцы должны быть в норме, я должен стоять прямо, даже немного выгнувшись, чтоб высоко держалась голова.

— Вот они, гантели, по три килограмма каждая, вот зал направо. Срочно, господин Бардак, — сказал Ли, сопровождая президента в спортивный зал.

Бардак снял одежду до трусов, схватил гантели, стал приседать и раздвигать руки в стороны. С каждым взмахом, ему казалось: он становится сильнее, а, значит и Америка сильнее. Хватит на переворот в России только 25 миллиардов долларов. Вот еще бы сделать несколько приседаний. Но тут Пасаки Суки начала стучаться: Бардак, торопись! Путин уже на месте.

Не успев принять душ и вытереться полотенцем, он оделся в теплую одежду и сел в Кадиллак.

На поле, где происходили торжества, никто ему не кланялся, никто не наклонял голову при встрече, словно все его воспринимали, как обыкновенного длинного худосочного негра. А французский президент Олланд обхаживал Путина. Это произвело на Бардака дурное впечатление.

«Пока Европа у меня в руках, но она далеко, а Россия граничит с Европой, как бы не случилось так, что Евросоюз протянет России руку, а нам, американцам скажет: подвиньтесь, — думал Бардак усиленно жуя жвачку. — Надо не отпускать вожжи, надо держать в узде европейцев, надо нагонять страх на Европу, а то у русских атомное оружие…европейцы должны бояться России. Пусть стремятся на восток, поближе к границам. Мы компенсируем Крым, разместим противоракетную оборону под стенами Кремля. Вот так вот».

Но Бардак все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Чесалось между плечами, ниже пупка, где могли завестись мандавошки и вообще клонило ко сну.

В таких случаях он, великий человек всех чернокожих и белых американцев, все бросал и уходил в спортивный зал, брал в руки женские гантели, гантели своей жены и поднимал, а затем опускал руки. И сейчас он их привез во Францию. Да что там гантели. Он привез двадцать четыре автомобиля и два взвода охраны — президент Америки а не какой-то там Украины, жители которой уже сейчас стоят с протянутой рукой.

— Поехали, — сказал он начальнику своей охраны и тут же подбежали десять дюжих молодцев и окружили его.

— Куда, господин президент- спросил начальник охраны Сосканис. — Праздник, видите. А без американского президента праздника не может быть.

— Мне мышцы надо привести в порядок, а то я не успел: Псаки Суки опоздала и мне пришлось покинуть спортзал. Привезли, а как же, господин президент.

— И хорошо, господин президент. Вы хорошо выглядите и запах от вас — просто прелесть. Видите, Путин все поворачивает голову, это он вас ищет. Станьте рядом и он поросится вас целовать.

— Ну, если так… а где русские летчики-

— Здесь нет русских летчиков, господин президент. Это имитация открытия Второго фронта семьдесят лет назад. — Тут Франция, Америка и кажется Гондурас, — рассмеялся Сосканис. — Мы вам доклад приготовили, прочитайте у микрофона на трибуне. Там России вообще нет, как победительницы.

— О, такой доклад я прочту с удовольствием. Он мне заменит гантели.

Он стал рядом с Путиным, но у того стало щекотно в носу: нехорошо пахло от бардака. Надо было сделать определенные усилия, чтоб не чихнуть. А чихнуть на Бардака, да это же мировая война.

Бардак тоже обнажил белые зубы и начал произносить речь… по бумажке. Вышло так, что Советский союз вообще не принимал участие в разгроме Гитлера и освобождения Европы от фашизма. Это все, благодаря Америке.

Путин повернул голову и чихнул…в сторону Бардака.

— Ли! запиши это на пленку, для истории. Все же, не каждый президент произносит такие речи. Я, когда приехал на поле, посмотрел на Путина и Оланда, и мне захотелось чихнуть…на обоих, но я воздержался перед десятками камер, стараясь не замечать этих двух неблагодарных людей. Они должны благодарить Америку за то, что Америка позволяет им жить. Ты понимаешь, Ли- так вот, давай щелкай.

— Хайль! — произнес Ли, зафиксировав момент, когда президент высунул язык.

 

35

Львовский военкомат имени Степана Бандеры, получив указание сверху, разослал повестки особям мужского полу в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет с требованием явиться такого-то числа мая 2014 года к девяти утра в военкомат. Самые верные до мозга костей, самые преданные идеям знаменитого земляка-нациста Степки Бандере все, кто носил брюки и не всегда застегивал мотню, пришли в состояние возбуждения. А за возбуждением змеей полз страх: что там- А там пули. Там идей нет. Пипиярош ждет. На любой дзот надо иди независимо от того свистят оттуда пули или нет. Еще нет настоящего боя а в бой уже ринулись жены, маленькие дети, матери, бабушки, дедушки и прочие домашние враги, которых никуда не деть. Они воют, голосят, клянут сепаратистов, утверждают, что восточные сепаратисты и так помрут мучительной смертью. Об этом говорит сам владыка Говнозар, а Говнозар божий человек.

Город Львов — многолюдный город: не все мужское население строит жилье москалям в Москве и в других городах. В городе Львове можно набрать бойцов-бандеровцев до трехсот тысяч человек. Такое количество может и Москву завоевать. Как бы там женская половина ни протестовала, как бы не рвала волосы на голове, к девяти утра в военкомате имени львовского гения Бандеры, толпился народ.

Военком Зрадник так волновался, что от волнения все время покрывался потом, а чтоб компенсировать потерянную влагу, дул минеральную воду. Когда все бумаги были заполнены, когда грузовики со скамейками на борту подъехали к военкомату, Зрадник вышел к строю и произнес речь.

— Пановы! Великие сыны Украины. Духовные сыны гения Бандеры! Спасибо, что вы согласились выполнить свой долг в тяжелую минуту для нашей неньки Украины. Москали прут! У них на вооружении танки, самолеты, атомные бомбы, одноколесные тачки с провиантом и ружья образца 37 года. Они прут на запад и не встречают сопротивления. Если только старушка с сапкой встретит и по голове бабахнет. Вам выдадут современное американское оружие и приборы ночного видения. Москали ночью будут дрыхнуть, а вы их будете видеть и целиться им прямо в жопу. Нажал на крючок, и москаля нет. Доброго вам пути и возвращайтесь поскорее с орденами на груди. Я тоже хотел бы с вами поехать, да Родина не разрешает. Родина говорит: Зрадник, сиди во Львове и посылай молодых. Счастья вам. Глядите, не женитесь на маскальках, у нас во Львое своих красавиц полно, они вас будут ждать.

В это время женский батальон: жены, сестры, матери, окружили военкомат с целью захвата мужчин, но мужчины, особенно молодые, неженатые, бросились к грузовикам и заполнили все кузова, а водители стали сигналить и включили передачи скоростей. Голоса женщин заглушали шум моторов, но чем дальше грузовики отходили, тем бесполезнее становилось выть и голосить.

Преодолев тысячу километров к полудню следующего дня, полк имени Степана Бандеры разместили в заброшенном детском садике на окраине города. Все было хорошо, были железные кровати, целые окна, не прогибались потолки и в одном из краников тонкой струйкой капала ржавая вода, но не было матрасов, одеял, стекол в оконных рамах и не работал туалет.

— А ужин будет- кто-то задал провокационный вопрос.

— Кто задал этот вопрос, выдь наружу, покажи свое маскальское рыло- рявкнул командир полка Червяк.

Бойцы так стремившиеся в бой с москалями, но не сумевшие побороть проклятый позыв желудка, притихли. Значит, надо закаляться. И это не только пища. Нам предлагается и спартанский образ жизни. Спать без матрасов и одеял, писать в угол и нюхать мочу, а ходить по большому не придется: желудки пусты. И не пить воду. Этот слушок дошел до каждого бойца. Вечером все улеглись и заснули тут же. В казарме ничем не пахло. В окнах стекла не было, поэтому сквозняки были на уровне Степана Бандеры.

В десять утра перед казармой остановились два грузовика. Привезли оружие- старые винтовки, два ржавых пулемета и коктейли Молотова. Как на Майдане в Киеве.

Вместе с грузовиками прибыли и настоящие обученные бойцы-головорезы из Правого сектора в количестве пятидесяти человек. Они привезли на своих плечах длинные ножи, автоматы и пулеметы. Весь полк был разбит на батареи, взводы, отделения. Каждое отделение получила обученного командира. Началась идеологическая обработка новобранцев. Один новобранец упал в обморок.

— Что это с ним- спросил командир отделения Сосулька.

— Мамкин сынок. Второй день не кушал и все мы не кушали, не выдержал и потому упал в обморок. Мы знаем, что Степан Бандера по две недели не ел, а врагов косил, как косой стебли травы, — гордо произнес второй новобранец и тут же упал в обморок.

В это время шла старуха с сумкой в руках. В сумке было два батона хлеба. Бойцы бросились, вырвали сумку из рук, извлекли хлеб и стали рвать его на части. Уже завязалось несколько драк, но тут хлеб кончился.

Правда к обеду привезли котел перловой каши и ни одной сосиски, ни одного куска мяса. Бойцы все проглотили и казалось были счастливы.

Некоторые слабовольные, нестойкие стали названивать во Львов своим матерям, женам и просить привезти по куску хлеба и если возможно по куску колбасы, пущай ливерной, москальской.

И все же. Все это можно пережить, не смертельно же. А завтра снова каша, а на следующей неделе появится стекло и стекольщик. А матрасы…их постирали, а стираные матрасы в полевых условиях сохнут три месяца. Все было бы хорошо, если бы… не эти проклятые террористы, чьи жены и дети сейчас прячутся в подвалах, потому что народная власть сбрасывает на них кассетные бомбы, запрещенные во всем мире, посылает ракеты вместо воды и хлеба. Если бы эти террористы не стали подкрадываться и окружать здание детского дома, в котором сейчас базируется полк имени Степана Бандеры.

Новый командир полка Клитор дал команду всем бойцам правого сектора выйти из казармы и рассредоточиться, чтобы принять бой с москалями, а новобранцев оставить внутри: у них нет опыта, нет оружия, они представляют собой только пушечное мясо.

Молодые бойцы имени Степана Бандеры обрадовались, легли друг на друга промеж окон и стали слушать свист пуль.

Жестокий бой длился недолго, всего пятнадцать минут. Храбрые головорезы из Правого сектора решили сдаться «террористам», а молодежь и все остальные украинскомовни парни подняли руки над головами, стали выходить по одному, по два. Все были уверены, что их поведут на расстрел и просили разрешение позвонить матери, чтобы сказать: прощай маменька, я помер за вильну Украину.

— Подождите немного, имейте терпение. Вы же герои.

Вскоре пришел представитель народной самообороны Луганска.

— Можете быть свободны. Кто хочет служить народу, оставайтесь у нас. Киевская хунта бросила вас в пекло захватнической войны. Не верьте им, они обманули, предали вас.

— Позвольте нам позвонить родным во Львов. Как мамка скажет, пусть так и будет.

— Звоните, ваша воля.

— Мамка, я свободен. Только жрать хочу неимоверно. Нас не кормили четверо суток. Москали нас освободили и отпустили. У нас ни денег, ни хлеба нет на дорогу, приезжайте за нами, заберите нас отсюда.

Офицеры и другие бойцы Правого сектора сложили оружие и были переданы следственным органам Народной Луганской Республики.

Так закончилась бесславная военная эпопея львовского полка имени Степана Бандеры.

 

36

Виктория Езекян жила на втором этаже с полуторагодовалым больным ребенком и не имела возможности отлучиться ни на минуту, когда он бодрствовал. У него были проблемы с дыханием. Он дышал при помощи искусственного дыхательного аппарата и днем и ночью.

Муж Виктории погиб на фронте с войсками хунты, а точнее с боевиками второго сектора. Ее выручали соседи. Приносили хлеб из магазина, кефир, колбасу и все, что требовалось для кормления больного ребенка. Леша говорил с мамой глазами. У него были большие выразительные глаза, в которых выражалась радость, неудовольствие и благодарность матери за ее заботу. Чувство любви и обязанности жили в ней вперемежку и она не знала, чего в ней больше — любви или сострадания. Сердце матери устроено так, что оно чувствует дыхание ребенка. У Виктории было мало надежд на благополучный исход, нор она кропотливо ежеминутно делала вся, чтобы облегчить страдание сына. Она не могла плакать, когда узнала, что погиб муж, потому что если она начинала плакать и сынишка начинал лить слезы.

Соседи советовали выехать в Россию. Она была согласна, она мечтала о том, чтобы уехать, это было единственным, как ей казалось спасением. Но любая попытка перебраться в другой мир наталкивалась на трудности. «Скорая» местной больницы дважды подъезжала к Украинскому пограничному посту, но пограничники не пропустили. Не положено, не оформлены документы, нет вызова и вообще незачем ехать в Россию, враждебную нам страну, которая спит и видит порабощенной неньку Украину.

Пришлось возвращаться обратно. А любая поездка была пыткой для матери.

Однажды к ней пришло телевидение. На следующий день вся Россия знала о ее ребенке. И на западе видели, но на западе было приказано отворачивать глаза от российской пропаганды. Дескать это все подстроено. Нет никакого ребенка, никакой матери. Это куклы. Медики цивилизованного Запада не готовы были оказать помощь новой жизни, балансирующий на гране смерти. За спиной западных медиков стоял американский ястреб Джон Маккейн, он грозил им пальцем. Палец они видели затылком, а передачу по телеканалам нет: ослепли.

И украинские врачи ничего не видели: им приказали забыть о клятве Гиппократа, лечь лицом вниз, высунуть язык и лизать туфли западным коллегам до тех пор, пока в зеркальном блеске не увидят свои рабские продажные лики. Такие приказы отдавали лидеры киевской хунты Трупчинов, Кролик и Паруубий.

Но ведь на той стороне была великая страна, гуманная страна, не чета вам бездушные и лживые западные швабы, это великая России, откуда посыпались приглашения оказать помощь в спасении ребенка, приютить семью.

Виктория сидела перед телевизором и тихо лила слезы. Она словно забыла, что уже второй день у нее ничего не было во рту, кроме воды, похожий на компот, потому что чистой воды в городе уже давно не было.

Она бросилась к сыну, у него были светлые большие глаза, они тоже радовались, потому что он понял: слезы матери, это слезы счастья.

— Лешенька, мы обязательно поправимся, нам бы только пережить, нас зовут, нам помогут. Держись, крепись на радость матери.

В эту ночь канонада стихла и они оба поспали до четырех утра, а утром снова стали рваться снаряды. Но снаряды рвались поодаль от дома, как-то вкруговую, словно кто специально их так посылал.

Бойцы народной самообороны тоже не дремали. Украинский погранпост рядом. Там дежурят офицеры и несколько бойцов Правого сектора, своего рода НКВД. Они держат дуло автомата в спину или в живот украинских пограничников и если что расстреливают их без суда и следствия.

Окружив погранпост, бойцы самообороны приказали сложить оружие бандеровцам. Бандеровцы, как обычно открыли огонь на поражение, но сами были поражены. А пограничники бросили автоматы в кювет, переоделись в гражданскую одежду, и спокойно пошли в сторону России. Они знали, что там их примут, накормят, предоставят жилье и устроят на работу.

Перед погранпостом скопились тысячи беженцев в основном с маленькими детишками. Мужья остались воевать, а жены и дети уехали в Россию.

Здесь за загран постом Ростовская область. Тут их уже ждали. Ждали в школах, санаториях, домах отдыха и отдельные граждане. Сюда им стали поступать приглашения из Сибири и Дальнего востока. Детей школьного возраста отправили в Крым на летний отдых и лечение.

Что касается Виктории и ее больного сына, то их увезли в Москву, где их уже ждали врачи. Государство выделило значительную сумму на содержание беженцев, так как у беженцев не было ни гроша в кармане. У себя в Донецкой области у них были определенные суммы на счетах в Приват банке, хозяином которого был Коломойша.

Коломойша заблокировал все счета в Донецкой и Луганской областях, думая уморить мятежников голодом. Он поступил точно так же, как поступила киевская хунта, перекрыв воду в Крым. Мстительные и злобные младшие «братья» быстро впитали правила америкосов и западноевропейских швабов: каждый за себя — один бог за всех. Плюс малограмотная лож. Если хотите погрузиться в море непрофессиональной, а следовательно грубой, беспардонной лжи, возьмите в руки украинскую газету, попытайтесь посмотреть украинскую телепрограмму. Америкосы и западные швабы живут на лжи и двойных стандартах, но хоть стараются вправить, втиснуть эту ложь в правдивые рамки и неискушенному человеку трудно разобраться, где каша, а где суп.

О том, как русские люди принимают беженцев, какое участие они принимают в судьбе людей лишенных жилья, воды и средств к существованию, как они добровольно теснятся в своих не шибко просторных квартирах, чтоб приютить себе подобных — ни строчки в западных средствах массовой информации. Зачем нигеру Бардаку беспокоиться о судьбе простых людей на востоке- Он заботится о собственном кармане, о влиянии Америки в мире, о своем пошатнувшемся рейтинге и о гантелях, с которыми он так похож на обезьяну.

А что касается младших «братьев», они может и сообщили бы о гуманном акте старшого брата, да не смеют, они находятся в лежачем положении, они уже вылизывают грязные ступни нигеру Бардаку и Джону Маккейну и готовятся добраться до ануса. Это приведет к тому, что Украина исчезнет как таковая, она на этом пути, она уже потеряла разум и гордость.

Да, мы восточные славяне бьем челобитную вашим достижениям в науке, вашей музыке, божественной эстраде, вашему умению достичь благополучия, но мы сожалеем о вашей нравственной деградации, не приемлем двойных стандартов, мы отвергаем вашу грубую и бесстыдную ложь, отсутствие скромности и ваше стремление поработить весь мир. Словом, расстояние между нами только увеличивается. Нам жаль наших малодушных братьев, так стремящихся быть вашими рабами. Да будет благословен их путь в рабство…духовное, физическое, моральное. А нам надо забыть слова «младший брат», их нет, они затоптаны в грязь. Наши младшие братья уже полностью переродились в четвероногих, которые перестали нас узнавать и единственное на что они способны, это выдавать скрежещущую мелодию — гав-гав-гав.

Если, спустя некоторое количество веков, наступит возрождение, потомки нынешних братьев будут стыдиться своими предками. Слышите ли вы, Кролики, Трупчиновы, Пердуски, Коломойши и прочие насекомые, впившиеся в тело своего народа и пускающие ему в мозги нацистскую отраву-

Только история рассудит вас, бывших…червей.

 

37

Пердуске заверил Кролика:

— Я отберу Крым у России. Как только пройдет инаугурация, я возьмусь за Путина. У меня больше жизненного опыта, чем у него. Что он- Служил немного в КГБ и отбыл два президентских срока. Это, это мелочи. А я — шоколадный король, ты понимаешь, что такое король- Король только в Испании, в Англии и кажется в Северной Корее. Ну, Северная Корея не считается, сам знаешь, королева Англии она уже слишком старая, король Испании отрекся, остался я один. И то, я — сладкий король, а они все горькие. Я даже с Бардаком советовался по этому поводу и что ты думаешь- он пожевал — пожевал свою жвачку, подумал как следует и сказал:

— Правильно, сэр Пердуске. С тех пор въелось: король и все тут.

— А я думаю иначе, — произнес Кролик. — Надо предложить России выкупить Крым, точнее выплатить нам небольшую сумму, чтобы мы молчали, а точнее согласились с тем, что Крым от нас ушел. Пусть нам сто миллиардов долларов заплатят за Крым.

— Нет, Крым — наш, — парировал Пердуске. — Крым был, есть и будет нашим. Такое обещания я дал Бардаку. Бардак рвет и мечет, когда кто-то вспоминает про Крым, он мечтал в Крыму дачу построить и вдруг Россия нагло напала на Крым и он вынужден был сдаться.

— Послушай Петя, я тебе как еврей еврею скажу: нам не видать Крыма как свинье своих ушей. И вообще Крым никогда не был Украинским. Я по дурости построил там два завода и теперь…они у меня отберут. Но ничего не поделаешь.

— Шалом, Кролик, я и без тебя знаю, что Крым…, но мы должны вонять до тех пор, пока москали не уступят, понимаешь. И Бардак этого требует. Бардак помешался на этом Крыме. Я понимаю: в политике так — говоришь одно, а думаешь о другом. Кроме того, политика это своего рода игра, кто кого обыграет. Вот почему мы в Верховной Раде на кулаках деремся, а после окончания, вечером обнимается, целуемся ужинаем в ресторане и баб трахаем. А Ляшка Букашка, он же голубой, трахает своих оппонентов. Две тысячи долларов за четыре сеанса, такова такса. Тебя он покупал-

— Иногда, до назначения премьером, я уступал, в деньгах нуждался, — вынужден был признаться Кролик.

Пердуске, оставшись родин потирал руки. За небольшой период он многого достиг. Во-первых, он правдиво научился лгать: обещал одно, а делал совсем противоположное, во-вторых, быстро завоевал доверие Бардака Оммамы, в-третьих, спутал карты Путина относительно надежд на мирное решение юго-восточной проблемы.

По его мнению, завоевание доверия Бардака, помогло и будет помогать в дальнейшим решать две другие проблемы.

Вроде бы публично он выступал за скорейший мир на юго-востоке, а в кулуарах давал указание министру обороны стирать города в Донецкой области с лица земли. Он так же выступал за предоставление коридора безопасности для беженцев, а силовикам приказывал: никаких коридоров безопасности не выделять.

Пердуске выжидал. Бардак обещал приборы ночного видения, бронежилеты и многое другое. Кроме того, Бардак уже выполнил одно обещание. Он позвонил Ангеле Меркель и приказал ей организовать очередную трехстороннюю встречу Германии, России и Польше положении на Украине. Это была уже десятая или двенадцатая встреча. В этот раз она состоялась в Петербурге. Целая когорта западных журналистов, в задачу которой задавать провокационные вопросы министру иностранных дел России Лаврову, министр иностранных дел Германии Штайнмаер. Министр иностранных дел Польши Сикорский. Оба пустомели. Они ставили и обсуждали одни и те же вопросы. Что в июне, что в мае, что в апреле, создавая видимость, что запад заинтересован в скорейшем прекращении военного конфликта на востоке Украины.

Министра иностранных дел России Лаврова тоже есть за что упрекнуть: он всякий раз терял драгоценное время на пустые балачки. Журналисты запада задавали провокационные вопросы иногда в бестактной форме, а он, бедный, обливаясь потом, но сохраняя спокойствие, объяснял, что вода это жидкость, а не налет ржавчине на куске железа. А надо было не играть в дипломатию, а называть вещи своими именами.

Сикорский, штатный дундук в переговорах, когда Лавров уходил, крутил пальцем у виска, демонстрируя немцу свое превосходство над русским дипломатом, которого они оба в очередной раз прижали к стенке. У пана Сикорского коротка память. Он просто не знает, либо не помнит, что именно русский Иван освободи Польшу от гитлеровской Германии.

Те же вопросы, то же поведение младших братьев по поставке бесплатного газа Россией: братья потеют, вертят хвостом то в одну, то в другую сторону, но долги отдавать не хотят и все по указке запада.

«Не может быть, чтоб я не одолел Путина. За моей спиной все лидеры Европы и Бардак Омама, президент самой богатой страны в мире, — думал Петро. — Я изведу его всякими хитростями. Он устанет от меня. Вот вариант с газовой трубой, с так называемым Южным потоком. По моей просьбе Бардак приказал руководству Болгарии прекратить строительство газопровода и Путин ничего не сделает. Зачем нам эта труба, она не в интересах моей страны. Надо, чтоб российский газ шел в Европу через нашу трубу, ведь тогда наши специалисты в любом месте могут просверлить дырочку, подставить баллон и газ потечет в нашу посудину. Кто там будет проверять. Хоть эта труба и русскими построена, но коль она проложена по украинской земле, значит мы должны иметь дивиденды». Облагороженный этой мудрой мыслью он встал и стал прохаживаться, щелкая языком. Загремел телефон, но он не придал этому значение. Мысли, которые его посещали имели государственное значение.

«Крым… Крым должен быть наш. В связи набирающим силу Правого сектора мы можем усилить террористические акты в Крыму, в Москве, в Петербурге и других городах Когда старший брат устанет от терактов, мы усилим эти теракты, но уже будем их сопровождать записками „верните Крым“. Таким образом, врагу придется задуматься, а стоит ли- Можно возобновить международную помощь, подключить нового Бардака, новую Ангелу Меркель, придется снова изолировать уже изолированную Россию и тогда…тогда, она этого не вынесет. К этому времени Украина, как равноправный член Евросоюза, уже станет на ноги и ей эта газовая труба станет ни к чему, пусть в ней змеи плодятся, тогда у нас появятся деньги. Что нам стоит выделить пятьдесят миллиардов евро на новую русскую революцию, которая сметет Путина. Так-то, Володя. Ничего хорошего тебя не ждет, сдавайся лучше, пока не поздно. Мы вернем Крым, а дальше замахнемся на Ростовскую, Воронежские области. Ведь Евросоюз должен расширяться. Если начнется заварушка типа Донбасса и русские начнут бежать к нам, что ж, милости просим, нам нужны работники: мойщики посуды, полов, няни и прочая прислуга, а то вы думаете, что эту работу будут выполнять украинцы в странах Евросоюза, когда их туда пригласят любезно».

Умные мысли текли, душа радовалась. Он шлепнул себя раскрытой ладонью по лысине и вскрикнул от боли: пчела ужалила прямо в середину макушки. В глазах потемнело, бросило в жар. Он быстро снял рубашку и подошел к зеркалу, а зеркало, оно не знало, что отображает великого человека и отобразило все, как есть. На теле видны были красные пятна, тело просило ногтей, тело звало к дивану, тело посылало ужасные сигналы в воспаленный мозг.

— Ау, умираю! помогите!

Прибежала медицинская сестра. Что такое, где террорист-

— Кто-то запустил ядовитую пчелу, она тут же бросилась на меня и ужалила. Я помру- помру или нет-

— Это аллергия.

— Тогда простокваши…на марлю и обвязать башку, то бишь голову. Так бабушка мне делала в детстве, у меня такое уже было. Кролика сюда, срочно, у Кролика все есть, даже корова на центральном рынке. Звоните ему, скажите: президент умирает!

— Кролик у телефона. Что, корову вести- простоквашу- чичас будет, брат, шалом!

 

38

Мужественные жители Донбасса и Луганска держались, как могли. Еще не видно было признаков победы, а они уже объединились, отделились от Украины, они образовали Донецкую и Луганскую республику, а все вместе стали называть Малороссией в надежде, что и другие области откликнуться. Но такого отклика не последовало. Если бы другие области юго-востока, у которых нет ничего общего с бандеровцами, которых киевская хунта вместе с бандеровцами презрительно называют сепаратистами, террористами и даже бандитами, то настоящим бандитам пришлось бы туго. Но этого не произошло. Очевидно, что в других областях люди дрогнули перед хунтой. Кто дрогнул, а кто продался. И вот настоящие герои востока, в тяжелейших условиях, без оружия, без воды, хлеба, без транспорта и медицинской помощи, под кассетными бомбами, и артиллерийскими снарядами, которые грохочут днем и ночью, идут умирать за свою свободу и независимость. Чтобы сказать заокеанскому дяде сэму, а точнее Бардаку Омаме нет. Идут на смерь, оставляя, молодых жен и маленьких детей, чтобы сказать нет бандеровским недоросткам, чтобы сказать нет киевской хунте. Америкосовская марионетка Пердуске, едва обняв булаву, как символ власти, не имеет никакой власти, так же как не имеет воли и собственного мнения. Ему приказали в Вашингтоне говорить одно, а делать совершенно другое. Кровь и смерть молодых парней, отцов едва родившихся детей лежит на вас Бардаки и бандеровцы. Века не смоют эту праведную кровь. Да отмстит вам провидение, вам, вашим детям, вашим внукам и правнукам. История зачислит вас в категорию ничтожеств и головорезов за то, что вы хотите утопить в крови маленький, но гордый народ. Жалкие малодушные наследники головореза, фашистского прихвостня Степана Бандеры! зря задираете пустую голову, считая себя гордостью нации! Вы не стоите мизинца героев, погибших за свою независимость, зато, чтобы не провонять вашей фашистской идеологией.

Все, кто взял в руки оружие, в основном это русские люди, они должны благодарить Ленина, это он вверг их в зубы младшего брата. Теперь младший брат пробует, а что если поднять руку на старшего брата- Затоптать его в грязь, передушить, затоптать в грязь половину, обратить в рабов. Просто так, ради интереса, ведь Донбасс это всего лишь прелюдия, а фашизм подобно холере распространяется с космической скоростью. Если в декабре 2013 года нацистов было 2 тыс. человек на Майдане в Киеве, то в феврале 2014 года — 20 тыс., а в мае уже 50 тысяч. В середине лета их будет 100 тыс., в сентябре 200 тысяч, а к концу года они поставят под ружье 500 тыс. человек. Матушка Русь, готовься. Бандеровцы хорошо дерутся. У них все качества солдат фюрера: они вспаривают детям животы и отрезают головы, они расстреливают раненых в госпиталях, они вырезают малышей из чрева матери и выбрасывают зародыш собакам.

Нельзя быть столь наивным, чтоб называть фашиста младшим братом, так как он не брат, а головорез, вандал.

Кажется, это поняли жители Донбасса и Луганска. Они борются и ждут помощи. От кого- От России. Больше некому им помочь. Какие-то крохи в виде гуманитарной помощи им перепадают. И оружием им помогают, но это крохи, чтоб не погибли от голода, чтоб не брали и не шли вперед с палками. А этого недостаточно. Даже Кадыров готов послать семьдесят тысяч чеченцев на помощь, он ждет приказа. А приказа нет. Почему- чего и кого боится российское руководство- Швабов, америкосов, Бардака- Они все равно будут обвинять, мы все равно будем перед ними виноваты.

Мясорубка в Донецкой и Луганской областях имеет две фазы. Первая была довольна щадящая: солдаты украинских вооруженных сил не желали стрелять в собственный народ. Стрелять в собственный народ из пушек, танков, самолетов мог только Ленин. Еврейская киевская хунта это быстро поняла и сориентировалась. Кролик позвонил Коломойше в Днепропетровск.

— Шалом, Игорь. Ты в Израиль не собираешься- нет-

— Меня там не ждут, — сказал Коломойша. — А что нужно, Янкель-

— Да не Янкель я, а Кролик.

— Я знаю, кто ты. И знаю вас всех. Один Паруубий украинец польского происхождения, остальные евреи. Но это очень хорошо. У Ленина тоже были все евреи, они, правда все сменили фамилии и стали гусскими. И я тоже подумываю, как бы…если бы я стал не Коломойша, а Коломойцев или Коломойценко, звучало бы, правда- Ой, я тороплюсь.

— Да подожди, Коломойценко, дело есть. Мы тебе пошлем Пипияроша, пригрей его, профинансируй, а потом отправь его гвардию на Донбасс, он знает, что надо делать. Речь идет о жизни и смерти нашей революции. Солдаты нашей армии не хотят стрелять в террористов, присланных из Москвы.

— Будет сделано. Слово Коломойцева. Пока.

Пипиярош, хоть он не любил евреев, на этот раз пошел на сделку с совестью и отправился со своей дивизией в Днепропетровск.

После длительных согласований, Колошмойша пошел на уступки, назначил каждому бандеровцу значительное вознаграждение за участие в боевых действиях на юго-востоке. Сам Пипиярош получил звание полковника и оклад в пятьдесят тысяч долларов в месяц. Бандеровцы тут же отправились в Донецк. Пипиярош в сопровождении своей охраны отправился на командный пункт армии Юго-востока, в генштаб и без предварительных согласований ворвался на совет фронта.

Генералы умолкли, но один из них не выдержал и сказал:-

— Что за банда врывается без разрешения, ну-ка все вон!

Пипиярош достал пистолет и выстрелил генералу в голову. Тот отдал Богу душу.

— Так будет с каждым из вас. Я — Пипиярош, командир Правого сектора. Кто командир системы Град-

— Я командир системы Град.

— Сколько у вас этих систем здесь, в Донецке-

— Пять комплектов.

— Постройте взвод одного из комплектов, полковник.

— Есть.

Десять человек было тут же построено. Три сержанта и семь рядовых.

— Почему ни разу не стреляли по сепаратистам из системы Град-

— Мы не будем стрелять в собственный народ, мы отказываемся, — заявили солдаты. — Нам уже приказывали. Мы не фашисты.

— Вы так думаете- Тогда постойте в строю. Я инспектор вооруженных сил из Киева.

— Нам все равно, хоть из Бердичева.

Пипиярош приказал своему помощнику Бацилле привести вооруженный взвод.

Десять человек, что стояли в строю, ждали недолго. Головорезы пришли и стали напротив.

— За измену Родине, вы приговариваетесь к расстрелу, — произнес Пипиярош и приказал взвести ружья. — Есть ли вопросы- Может кто хочет передать привет подруге, матери- Нет- пли!!!

Раздались выстрелы, многочисленные, громкие и ни одного крика. Солдаты попадали как снопы. Некоторые из них дергались, лежа на земле, но в основном все погибли мужественно.

На следующий день система Град начала работать. Жилые кварталы Славянска стали превращаться в руины, гибли женщины, дети, немощные старики, работали фото и теле корреспонденты. Но ни один телевизор в свободных западных странах, странах Евросоюза и Америки не показал эти кадры. Ведь погибали не люди, а сепаратисты, которые тут же становились террористами.

Головорезы из Правого сектора разошлись по городу, стали оккупировать крыши зданий, становились снайперами, благо опыт уже был. Головорезы из правого сектора распределились по частям. Это был автомат за спиной каждого солдата, который теперь уже не мог не стрелять по мирным гражданам. Это были твои солдаты, Бардак Омама, это была твоя стратегия, в которой участвовали и ястреб Джон Маккейн.

 

39

Поразительная политическая малограмотность жителей украинской столицы Киева. Первые обитатели Майдана, собравшие несколько палаток, были бомжи, уголовники, мелкие воришки и прочие отбросы общества. Они собрали палатку, выглядели сиротливо, их специально не кормили, не выдавали табак и спиртное. Киевские старушки на жалкую пенсию покупали и несли им продукты, выпекали блины и называли спасителями, поскольку сам Бог послал их добывать правду в Киев.

— Маша, ты пензию получила, али не получила- Ежели получила, потрать ее на народных мстителей. Ёни тут, шоб нас прямо в ентот богатый Евросоюз затащить. Там не надо будет работать, там всего полно: платье бесплатно, лисапед бесплатно, на рынке все бери не хочу и денег платить не надоть.

— Да я уже расходовала больше половины, остальное на квартплату, капуту, картофель, чай. Проживу как-нибудь до новой пензии. Давай сварим им компот. Слышишь, Пердуске выступает. Этот Пердуске все знает, слышь, шо он горовит- Все в Евросоюз. И правильно, подальше от москалей, они уже надоели, всю страну купировали и подати собирают, не стесняются.

Прошло несколько дней. На Майдане уже было свыше двухсот тысяч бандеровцев из западных областей.

— Ой, Маша, не хватит нашей пензии, здесь пол-Киева собралось. И домой не хотят, в палатках им ндравится. А что будет- Никак Яндиковича хочуть убрать и гурьбой в ентот Евросоюз на радость хозявам. Вышел бы он Муйдан и рассказал, шо це таке. Может там и работать надо, а не только кафу дуть.

Руководство Майданом, что находилось в посольстве США в Киеве выступило с новой инициативой, созвать всенародное вече. Кого пригласить на вече в Киев- Конечно же бандеровцев из Львова, Ивано-Франковска, Тернополя. Всех их около трех миллионов. Не поместятся. Пятьсот тысяч самый раз. И вече собралось. Это совершенно пустое мероприятие, стоившее где-то сто тысяч долларов. Копейки. Собрались, пошумели, поговорили и разъехались по домам. А майдан остался. Такое количество народа, которому нужна не только еда, но и отхожее место, стало проблемой для города. Нехороший запах стал распространяться по городу. Киевляне начали затыкать носы. А потом пошли гореть покрышки, а потом начались погромы, стали заполняться больницы, появились мертвые, изуродованные, люди стали передвигаться на костылях с протянутой рукой. Одних кормили, других мучили голодом, отказывали в ночлеги и лечении ран, не спасали жизни. Киев стал неуютным городом для проживания.

И тут появилась очередная пушка. Майдан организовал русский президент Путин. Это он замыслил наказать Киев и осуществил свой коварный замысел. Он организовал не только майдан, но вместе с майданом и перебои в снабжении продуктами питания. Это он выкрал Януковича и прячет его в России. Жалко, Виктор Федорович мог бы остаться. Он сделал ошибку: ни разу не появился на Майдане и не сказал: братцы дайте месяц и я все исправлю. Продухты подешевеют на пятьдесят процентов, метро будет бесплатно, а свой особняк я отдаю под детский садик, пусть дети писают в золотой толчок.

Когда Кролик захватил власть и подписал все, что от него требовали американцы, подскочили цены на все виды продукции. Как в Евросоюзе. Так вот, что такое этот Евросоюз! Не нужен он нам, на фига он нам, без него обойдемся. Почему нам не рассказали правду об этом Евросоюзе- Этот Евросоюз выдумал Путин и войска он выставил на юго-востоке, шоб нас загнать в этот проклятый Евросоюз. Граждане, спасайтесь, кто как может от ентого Евросоюза.

А бандеры…они хорошие люди, против москалей воюют.

— Баба Феня, напеки пирожков, мы нашим солдатам, шо воюют с сепаратистами на Донецке отнесем, голодные, чай. Американка Нула ить пекла пирожки у себя на кухне у Америки и ташшила в Киев, так раскормила наших хлопцев, шо они и власть в руки взяли. А Янукович убежал к куму Путину на именины.

— А горовят, шо после повышения цен наступит благо. Европа к нам придеть и наведет порядок. Лигархов раскуркулит и простому народу все передадут.

Про снайперов, что стреляли в спины тем и другим на Майдане пошли слухи, что Путин прислал чеченцев громить революцию в Киеве. Если бы он никого не прислал, никто и не погиб бы героической смертью.

Дезориентация проводилась и среди высших чиновников. Кролик никогда раньше не мог подумать, что ему придется вывозить золотой запас страны и оставить в Белом доме, от которого зависело получит ли Украина кредит от всемирного валютного фонда или получит кукиш. Люди, которые занимались этим вопросом, убеждали Кролика в том, что этот золотой запас будет храниться на особом учете в железных сейфах глубоко в подвалах и лет через пять его стоимость удвоится. Можно будет порадовать страну сказочной прибылью и тогда рассекретить этот на первый взгляд рискованный экономический шаг.

Вторым самым крупным обманом всего народа был вопрос, как относиться к тем людям, которые не признали киевскую хунту, не пошли к ней на поклон, не стали бить ей челобитную. Большинство людей на кухне отвергали хунту. На улице помалкивали, а вдруг хунте не понравится, а вдруг хунта вытащит пистолет и скажет: ты неправильно мыслишь. Были люди, которые ничего не говорили. Эти люди выжидали. Удержится хунта во власти, значит она востребована народом и ей можно и нужно бить челобитную. Будет тонуть, надо помочь ей тонуть. Таких, пожалуй, было большинство в Украине. Это самые плохие люди. Это мухи. Тепло, выползают, дует холодом — в щель. Но нашлись и такие, сильные духом, мужественные, прямолинейные, никогда не прячут лица, что думают, то говорят, что планируют, то осуществляют. Вроде бы жители юго-востока начали говорит нет киевской хунте, а когда эта хунта приняла закон запрещающий им общаться на родном языке и вовсе возмутилась. И юго-восток собрался на форум и принял решение: категорическое нет хунте! Но представители областей вернулись домой и как мыши спрятались в норках. Они там говорили нет, но их слышали только мыши. А вот две области (из девяти), громко сказали нет даже после того, как их соседи, их трусливые единомышленники спрятались по норкам. Кто они после этого для киевской хунты- Сепаратисты, предатели, террористы и всякая сволочь. Верхушка хунты убедила себя в этом, потом заставила поверить в эту туфту продажных журналистов, продажных писателей и поэтов, работников радио и телевидения…под хлопки дяди сэма. А коль дядя сэм говорит ЕС, это уже приказ для западной Европы. Чрезмерно ядовитая бацилла лжи поразила всю Европу, Америку, а что касается украинцев, то покориться этой бацилле сам бог велел.

Террористы, а террористы, может вы передумаете, смотрите весь мир думает иначе. Признайтесь в терроризме и расходитесь по домам. Нет, не хотите- Тогда мы вас заставим силой, пошлем вам танки, самоходные орудия, самолеты, систему Град. Выбирайте, а то сотрем с лица земли. Прав тот, кто сильный.

Так люди, кто думает иначе, кто не признает бандитов, кто отвергает хунту, захватившую власть, стали террористами на весь мир.

История поставит все на свои места. А пока этот народ гибнет под шариковыми бомбами, под фосфорными снарядами. Хунта лишает их воды, электричества, не дает им возможность выехать за пределы пекла.

Назначенный Америкой президент Пердуске публично обещает прекратить огонь, а потом звонит министру обороны Кивалю и требует уничтожать детей Донбасса и Луганска. Чем меньше русских, тем легче управлять безмозглыми старухами, а возможно и бандеровцами, если они не прогонят его, если не свергнут и не повесят на фонарном столбе.

 

40

Образцом неприкрытой лжи и фальши в Украине является передача по пятницам Шустер Лайф. В ней участвуют высокопоставленные лица, а в последнее время насильно присоединились бандеровцы в военной форме, те, кто брал власть в Киеве 21–22 февраля. Рисовать картину лживой передачи еженедельно нет смысла, одна передача похожа на другую. Обратим внимания на одну из них последнюю, проходившую 13 июня.

Немецкий журналист Деяк, от которого ждет аудитория сенсационных сообщений о террористах, сепаратистах и вообще дьяволах в человеческом облике на Донбассе, говорит уверенно, спокойно, правдиво. Он достаточно хорошо владеет русским языком, что немного шокирует зомбированную аудиторию, тут пока царит молчание: иностранец все же, а всякий иностранец, если даже у него нет ушей и глаза на затылке, это большой человек, это умный, даровитый человек, достойный уважения и почитания.

— Насчет террористов я сомневаюсь, а вот борцы за свободу есть, — вещает он, — это обыкновенные люди, которые не хотят войны, которые хотят быть свободными. Вы послали туда танки, БТРы, самолеты, пушки, чтоб расправиться с жителями Донбасса которые боятся вас, потому что вы бросаете на них кассетные и фосфорные бомбы. Они просят защиты у России, потому что никто больше не может им помочь. Я видел многих людей, со многими беседовал. Я говорю о том, что видел, и буду писать о том, что видел и слышал.

— Согласны ли вы с тем, что говорит журналист- спрашивает Шустер, обращаясь к аудитории.

— Нет, нет, — кричат бандеровцы. — Этого не может быть, журналист неправ, ему показалось. Мы ни на кого не нападали, мы защищаемся от террористов. Террористы убивают население, а мы защищаем население. Террористы громят города, а наши, когда приходят в город, население нас встречает с цветами.

— Мне, грубо говоря, наплевать, как вы относитесь к тому, что я говорю. Я говорю правду. Я могу и не говорить. Но вы позвали меня. Для чего, чтоб я вам врал- Нет, этого не будет.

— Ну что думает аудитория-

Ложечка, которая обещала сжечь себя на Майдане и сейчас она трется о жирный зад подобревшего грузинского гостя Сукаашвили, вдруг вскакивает и говорит:

— Русская разведка подстроила неопытному журналисту эту сцену. Завели его в маленький, тихий городок, где не было боевых действий, где обычно отдыхает элита сепаратистов и стали показывать: гляди мол, как у нас хорошо. Да знаете ли вы, журналист, что великая певица намеревалась сжечь себя в знак протеста против режима Кравчука, ой, простите, Януковича- Знаете или нет- Не знаете, поэтому нечего нам тут басни рассказывать. Мы ввели на Донбасс войска, потому что русские войска уже были под Киевом, правильно я говорю, Наливай Разливай-

— Ладно, — говорит ведущий, — предоставим слово Наливай Разливайченко управляющему службой безопасности Украины. Прошу Наливай Разливай.

Американский шпион с десятилетним стажем подошел к трибуне и рассказал, как он хорошо работает.

— Великим событием для украинского народа является всенародное волеизъявление — избрание президентом Пердуске. Пердуске наведет порядок на юго-востоке. Террористы убивают мирных жителей Донбасса, сбрасывают на них фосфорные и кассетные бомбы, запрещенные во всем мире. Пердуске махнет рукой и бомбы не станут падать на наши части. Янукович и бывший начальник службы безопасности Украины Якименко закупают оружие в России для убийства мирных граждан. Систему Град это же они закупили, это они превращают города в пустыни. Ко всему прочему, мы еще проигрываем информационную войну. Русские телеканалы, что вещают на Европу по спутниковым каналам лгут, десть, это украинская сторона сбрасывает фосфорные снаряды. И мы ничего не можем сделать. Я все сказал. А, позвольте добавить: великая певица, что передо мной выступала Ложечка, это она хотела поджечь себя в знак протеста, но разведка ей не позволила. Вы меня слышите, иностранный журналист, горе журналист.

— Да, моя слышит. Ложка врал, Ложка — пиар. В моей страна такой ложь вызвал бы только смех. Не бреши, Ложка.

— Какие будут вопросы к Наливай Разливай-

Молодой бандеровец в военной форме, не поднимая руки, стал задавать шокирующие вопросы:

— Почему до сих пор не запрещена компартия- Это же открытее враги. Это они распространяют небылицы, что дескать мы ввели войска и военную технику на юго-восток. Это же неправда. Мы ничего не вводили. Войска вошли сами и техника за ними потянулась. Когда будут ликвидированы недобитые депутаты от партии регионов- Янукович расхаживает по России, закупает оружие на наши деньги, а его депутаты не голосуют в Верховной Раде за наши предложения. Войну на востоке ведет Путин. Почему он до сих пор на свободе, я вас спрашиваю: почему- Да потому, что с себя надо начинать. Вы работаете против украинского народа, а надо вместе с ним.

Наливай Разливайченко, чувствуя, что он находится на службе разведки США, держится спокойно, глаза у него блестят, как у кота, а для вида он делает озабоченное лицо и уже готов к ответу.

Но Вакарченко наступает:

— Пачему прекуроры на свободе- Арестовать всех пракуроров. Пачему Крючко хотит разогнать Майдан. Пачему на свободе Крючко, то бишь Кличко. Что это за мэр такой, откиль он взялся-

Глава службы безопасности не успевает дать ответ на этот вопрос, потому что тянет руку Богомолец.

— Почему не ведется разъяснительная работа среди русских. Они не знают, что фосфорные бомбы, простите снаряды производятся в России и террористы получают эти снаряды у них. Они так же не знают, шо гуманитарная помощь, аптеки, лекарства отравлены и наши бедные люди погибают от таких лекарств-

Тут тянет руку и первый президент нацист Кравчук.

— Почому ничого не робыться, почому канавы не роют, шоб российские танки не могли перескочить-

Сукаашвили тоже тянет руку, но ему пока Шустер не дает слова.

Наливай Разливай подходит к Шустеру и шепчет ему на ухо:

— Я ничого не знаю, отпусти меня домой. Скажи, что дела государственной важности ждут меня не дождутся. Я гарантирую тебе безопасное попадание в Израиль, если понадобиться.

— Господа! — патетически произносит Шустер, — я только что получил срочное сообчение, молния пришла. Наливай Разливайченко требуют срочно явиться на службу. Дело касается безопасности страны. Мы вынуждены прервать его чрезвычайно важную и полезную беседу. То, что он нам сообщил, проливает свет на события в стране и на юго-востоке. Позвольте предоставить слово бывшему президенту Грузии Сукаашвили Мудошвили. Прошу к трибуне.

— Моя все время твердит и Юля со мной согласна. Москва надо пиф-паф. Атомный ружье и пиф-паф. В первый очеред пиф-паф Путын. Путын — враг Грузия, Украина, Россия, Америка, весь враг. Когда он шел на Грузия, ох я ему всыпал! Один штана у него был текло вода, а это моча, значт он пис-пис от страх! И вам так надо. Не на Юг доблестный и непобедымый войска, а на Москва — пиф паф.

Зал аплодировал этой выдающийся речи и ораторскому искусству Сукааашвили. Сукаашвили от радости вспотел и вытирал жирный подбородок тыльной стороной ладони.

— Слово первому президенту Украине Кравчуку! Пожалуйста, Левонид Маркарович.

— Я так скажу: мы все вразброд пишлы, а надо вместе держаться, соединить все кулаки в единый кулак и на Кремль. Даешь газ по дешевой цене, выводишь войска с Донбасса, шоб мы могли прекратить огонь, шоб мог наш президент Пердуске выполнить свое обещание- А то он пытается отвести войска, а американцы говорят: стоп, террористы не уничтожены, уничтожь, тогда уходи.

— Спасибо, Макарович, как мудро, почти гениально. Я часто задаю себе вопрос: кто самый умный человек в Украине и всегда прихожу к одному и тому же выводу — Макарович. Надо было вас выбрать.

— Коломойша не поддержал, — чуть не плача произнес Леонид Макарович.

 

41

Света Даваленко не знала своего отца и к двадцати пяти годам совершенно потеряла интерес к вопросу, мучившему ее долгие годы, кто у нее отец и где он сейчас находится. Она живая, крепкая сама мать четверых детей от разных мужиков, которым уже потеряла счет, не бедствовала. Государство заботилось о матерях одиночках, — выплачивало на каждого ребенка приличную сумму. Если учесть, что Света расходовала на малышей мизерную сумму, то выходило, что она прилично зарабатывала. Врачи ей сказали, что детородное место надо содержать в чистоте, подмываться хотя бы через день, а во время менструации не ложиться под мужика, так как в этот период самый большой риск заразиться какой-нибудь болезнью.

Света соблюдала совет врача неукоснительно, хотя никто из мужиков не обращал на это внимания. Обычно грех происходил под выпивку в стоячем положении где-нибудь у дерева, забора, за углом дома или курятника; кавалер оставался у нее на ночь совсем бухой, а на кроватку было не поместиться: там лежали малыши снопами головкой к ногам и наоборот ногами к головке. В этой грешной жизни у Светы случались перерывы довольно длительные и тогда она не находила себе места. Пробовала использовать палец, но это не приносило удовольствия. Потом перешла на банан.

В декабре, когда бушевала революция в Киеве а детишки находились в интернате, Света лежа в кровати сладко потянулась и почувствовала сильный позыв к тому самому греху.

«А что если махнуть на Майдан? Там мужиков полно. Да я даже на групповуху соглашусь. Еще и деньжат подбросят».

Эта умная мысль током пробила ее мозг. Она вскочила и начала собирать чемодан, считать деньги, надо же было на дорогу, да еще навести марафет. Как без него. Ночь она дурно спала, а утром уже топала к автобусу, а автобус доставил ее на железнодорожный вокзал. Это был понедельник. А в среду Света уже стояла у входа на Майдан.

Всякие дебилы смотрели на нее как кот на сало, но не всякий решился подойти. Командир десятки проходил мимо, неожиданно повернул голову и сказал:

— Ей ты, сучка, никуда не уходи. Сифилисом не болела, гонореи у тебя нет? Тогда стой здесь. Я передам сумку с коктейлями Молотова и тут же вернусь.

— Морда у тебя, как у козла, но там, промеж ног что-то есть. Ты хороший жеребец?

— У меня до колен.

— Тогда я стою, жду. А как тебя зовут-

— Мошонка Юзеф.

— Ну Юзеф, торопись.

Юзеф вернулся, взял ее за руку, отвел в палатку и закрыл на крючок изнутри. В палатке было зловонно и холодно.

— Замерзну я тут у тебя.

— Ничего с тобой не случится, выпей сто грамм, снимешь трусы и станешь на четвереньки как сука и я в тебя войду, как кобель. Каждая женщина сука, каждый музык кобель.

Света сделал все как ей приказали, и было не только хорошо, но и жарко.

— Вода есть? — спросила она.

— С водой напряг.

— А как же гигиена?

— Э, брось, какая еще гигиена? Революция вот твоя гигиена.

— Сколько платить будешь?

— Двести гривен в месяц.

— Это мало.

— Я сказал в месяц? Обшибся. Двести в день.

Юзеф собрался уходить. Уже вечерело. В палате горела свеча, поэтому стоял полумрак.

— Почему уходишь?

— Я не могу с тобой тут оставаться, когда мои товарищи там, рискуя жизнью, мерзнут. Побудь одна. В двенадцать ночи все погружается в сон. Тогда приду, согрею тебя.

— А ужин?

— Сейчас принесу картошку, капусту, колбасу, хлеб приготовишь что-то к этому времени. Если замерзнешь, тяни коньяк. Непочатая бутылка в тумбочке.

Света осталась одна, прикладывалась, согрелась. Спряталась под одеяло, под два одеяла и заснула. Проснулась в три ночи, потянуло по маленькому. Свеча давно догорела, в палатке было темно и холодно. Она присела в углу и выпустила жидкость, а потом спряталась под одеялами. Утром, когда стало совсем светло, явился другой бандер, ниже ростом и шире в плечах. Он разделся до нижнего белья и полез под одеяло, взобрался на Свету.

— Юзеф, ты? спросила Света.

— Какая разница? — сказал он покоряя вершину.

Света умолкла, потому что было хорошо. На третьем сеансе Яцек никак не мог завершить дело и долго мусолил Свету без особой радости для одного и другого.

— Ты мне скажи, где Юзеф?

— Он убит снайпером. Может еще жив. Пока лежит в реанимации, я его сопровождал. Он сказал, что дарит тебя мне на эту ночь.

— Ну тогда работай, — сказала Света и потребовала, чтоб он подложил подушку. — Ну вот теперь лучше. Учти, двести гривен в сутки. Столько мне обещал Юзеф.

— Согласен. Только будешь обслуживать и моих корешей.

— Не больше троих за один вечер, — согласилась Света.

Уже вечером того дня пришли два амбала Руцик Борщевский и Янек Домбровский. Руцик, бывший уголовник, выпущенный властями для участия в демонстрации на Майдане, а Янек Домбровский, приговоренный к десяти годам за убийство жены, но вместо тюрьмы, направленный на Майдан, казался более интеллигентным, более обходительным и во время контакта со Светой целовал ее губы, и говорил, что любит.

На следующий день он принес дорогую колбасу, ветчину, помидор, хлеба и бутылку шампанского.

— Ты не уступай больше Руцику, он польский еврей, обрезанный к тому же.

— Да он в ответственный момент постреливает. Такая вонь, мне приходится сжимать ноздри пальцами. Да и вообще от него чем-то несет.

Света говорила неправду, а точнее лгала. Просто она не знала как угодить Янеку, такому щедрому кавалеру и такому нежному любовнику в постели.

— Сними комнату в Киеве, и я к тебе перееду, сбегу, когда никого не будет в дневное время. Пойду якобы в магазин, а на самом деле пойду в комнату и там буду тебя ждать.

Но Янеку не удалось выполнить поручение Светы: ближайшие дома, обкуриваемые дымом от автомобильных покрышек, запирались наглухо и никто из жильцов не открывал входные двери при нажатии на кнопку звонка. Люди стали бояться революционеров, которые не брезговали грабежом и даже насиловали женщин. Кроме того Янек узнал, что если Света будут отсутствовать на Майдане, двести гривен ей платить никто не будет, а ему одному не хватало на двоих с учетом оплаты за квартиру. Неделю Света прожила по старой схеме: три мужика приходили каждый вечер по очереди: один в постель, два на Майдане.

День у нее был свободный, она расхаживала по Майдану, заходила в другие палатки и обнаружила одну палатку, полную женского пола.

— Иди к нам, — сказала одна. — Мы обслуживаем революционеров. Нас хорошо кормят, поят и трахают. Коллективный секс, знаешь, как это здорово.

Света согласилась потому что в этой палатке выбирали подружек не только мужчины, но и девчонки выбирали понравившихся мужиков. Янека она потеряла, зато приобрела новых друзей и новых подруг. Подруги поклялись, что они отсюда не уйдут, пока последний боец не покинет Майдан. И правильно поступили, потому что когда Майдановцы захватили власть и эта власть досталась не им, а другим, парни Пипияроша заявили: мы отсюда не уйдем. И не ушли. И девчонки были востребованы.

 

42

Невозможно обойтись без самого скучного, самого лживого, самого коррумпированного органа государственной власти в Украине — Верховной Рады, где словесная золотая жила хлещет с утра до поздней ночи. Только золото этой жилы вовсе не золото и даже не медь, а нечто похожее на ржавчину, сметенную веником с многочисленных кусков железа.

Верховная Рада, между тем, один из самых привлекательных органов, потому что в море лжи, мозги пребывают в дремотном состоянии, и каждому депутату кажется, что он покачивается на водном матрасе, даже если он совершенно не умеет плавать. Ни жена, ни теща, ни милиция, ни судья. Сам господь Бог над ним не властный. Любой депутат Верховной Рады вне закона, он сам закон, депутат живет на широкую ногу, потому что у него шикарная заплата, плюс неимоверное количество доходов за услуги, которые он оказывает богатым людям: слово депутата как и президента очень важно, весомо и дьявольски результативно.

Депутат Верховной Рады катается бесплатно по земле и летает по воздуху, оглядывая поля, мосты, дороги, огромные пространства с высоты птичьего полета. Практически каждый депутат содержит личный гарем и этот гарем тоже бесплатный. У депутата много дачных дворцов, как внутри страны, так и за ее пределами.

Депутат коммерческая должность. Если хотите стать депутатом — платите пять, десять, пятнадцать миллионов долларов. Вы можете быть без руки, без ноги, но в основном без головы, но у вас должен быть язык — гибкий и длинный как метелка с двухметровой ручкой. И работать вы будете языком, но не головой. Черепную коробку депутаты носят, а мозгов в этой коробке, как правило, нет. И не надо. А если мозги есть, то знайте, они вам будут вредить, и через пять лет вы можете лишиться этой поистине царской должности.

Депутаты украинского парламента часто дерутся, матерятся, оскорбляют друг друга, закрывают туалеты, выключают свет в зале, пускают дымовые шашки и выводят электронную систему. Депутаты несут чепуху с утра до вечера и если вслушиваться в то, что говорят с трибуны, можно сойти сума, не хватит иммунитета. Для того, чтобы этого избежать, они свободно общаются друг с другом во время говорильни, когда эта говорильня несется с трибуны, они свободно общаются по телефону со своими любовницами, бизнесменами, помощниками, слугами, проститутками, а когда надо голосовать «за», автоматически нажимают на красную кнопку.

Надо признать, что депутаты не сидят без дела, они обсуждают, принимают законы, постановления, решения, рекомендации. Если пересчитать количество принятых законов, то цифра потянет за миллиард. Такого количества законов нет ни в одном государстве. А в Украине есть. Почему- потому что в Украине неукоснительно соблюдается нацистская заповедь — «я — украинец». Потому что депутаты украинского парламента из года в год принимают одни и те же законы и если в тексте поставлена не там запятая это уже новый закон. Если прошло два- три года, то закон этого времени проржавел и требует замены. Если прошло пять лет, то такого закона вообще не было принято, его надо принимать. Тавтология в украинском законодательстве работает слаженно и постоянно.

Следующая новизна этих законов состоит в том, что их никто не исполняет. Разве что депутат вмешается за определенную мзду и те органы, кому положено исполнять законы, нехотя, зевая, ворча, берутся что-то сделать, а то и выполнить.

Конечно же среди депутатов есть оригинальные личности. Некий Магницкий просто так взял, да убил человека. Ради интереса. Осталась молодая вдова. Она ничего не могла сделать: одна организация посылала во вторую организацию, а вторая в третью. Но, возможно вдове сам Бог помог, она нашла связь с тележурналистами. А это въедливый народ. Депутат-убийца сел за решетку, немного там побыл и вышел на свободу, правда, потерял депутатский мандат, стоимостью в пятнадцать миллионов долларов.

Молодой говорливый человек, страдающий словесным поносом по имени Ляшка Букашка, дважды судим за воровство и хулиганство, гомосексуалист, купил депутатский мандат у Юлии Болтушенко за пять миллионов долларов. Став депутатом, все время рвался к трибуне, произносил никому непонятные речи без бумажки и стучал кулаком по столу.

— Шо я хочу сказать- примать, так примать. Закон шо дышло, куда направил туды и вышло. Это я говорю вам енерал Ляшка, но не букашка, а слон, Ляшка Слон. Вот кто я такой. А вы, особенно коммунисты — предатели народа, я вас спрашиваю, почему вы ходите по украинской земле- Вашего лидера Петра Симоненко я расстреляю перед зданием Верховной Рады. Знаете, шо я руководитель радикальной партии енерал Ляшка Слон- Так вот, всех донецких и луганских террористов к ногтю. Все будут расстреляны, а я получу звание маршала вооруженных сил. Не спасет их никакая Россия, потому как сама Россия агрессор, Крым оккупировала, теперь Донецк хотит оккупировать, да еще Луганск. Не выйдет. Я как двину радикальную партию, ногами накроетеся. Я енерал. А Путин кто- ехрейтор. Посмотрим, как ехрейтор против енерала с дрючком пойдет. Все на сегодня хватит, меня три отменных мальчика ждут.

— Слово предоставляется депутату Ирине Фарион, партия Олега Тянивяму, избирательный округ 44 города Львова.

Женщина высокого роста, с седыми волосами, злобным взглядом, вышла на трибуну, не разворачивая бумажки, начала:

— Я уже тринайдцатый раз выступаю, панове по одному и тому же вопросу, по вопросу хамского языка, языка мата и попсы, москальского русского языка. Почему наши граждане позволяют себе балакать на этом противном чужом языке, какое они имеют моральное право- Кто их этому учил, кто им это позволяет. Вношу предложение обратиться к президенту Хальцман запретить балакать на чужом, враждебном нам языке. Наш украинский язык, до чего он певучий, любой львовский ксендз не может без его обойтись. Почему не работает формула «я украинец»? Внедрить ее повторно. Внесу предложение в Верховную Раду, а то Верховная Рада занимается черт знает чем, но только не языком. Я когда была классным руководителем в третьем классе львовской школе нумер десяйть, мои воспитанники знали, шо Миша, це Мыхайло, а Алексей це Олексий. Как вы своих детей воспитываете- Знают они или не знают, шо Миша це Михайло, чи не знают. А за злоупотребление укаринской мовою штраф — мульон гривен, аль полмульона доллалов- вот вам меры воспитания и привития любви к неньке Украине. Долошй москалей и Слава Украине!

— Слава, слава, слава!

— Слово предоставляется Спириной от компартии.

— Депутат Ляшка Букашка психически нездоровый человек. Я предлагаю обязать депутата Ляшку Букашку пройти обследование, пусть врачи посмотрят и определят, может ли больной человек быть депутатом нашего парламента- Он шизофреник. Весь мир смеется над ним и его бредовыми идеями. Никакой он не руководитель и Радикальная партия не в его подчинении, это его бредовые идеи. Это партия Коломойши.

Депутат Ляшка Букашка начал волноваться, а когда Ляшка Букашка волновался, он начинал пританцовывать, поднимать руки выше головы и аплодировать. Но в этот раз он просто выбежал к трибуне.

— Депутат Ляшка Букашка, вам же слово не давали, — посетовал председательствующий.

— Шо- Я сам себе предоставил. Почему компартия, ураг украинского народа до сих пор заседают в парламенте и не голосуют против террористов, а пребывают в союзе с ими- Ты, Симоненко, сволочь, сидишь тихо рядом с бабой в обнимку, сунув голову ей под сиську, а голосуешь против. Тебя надо мочить, мочить и еще раз мочить. Партия, моя партия радикальная партия давно зарегистрировала закон о запрете компартии. Я вас спрашиваю, депутаты, почему этот закон не принят всей радой- Шо вы робыты- Они же голосуют против. А как я себя чуйствую, не ваше дило, баба. Была бы ты мужиком, да еще молодым, я бы тебе показал, какой я больной. Я када вижу то место, шо у тебя там, места себе не нахожу.

Тут поднял руку депутат Гайда (собака).

— У мене вопрос к министру обороны. Почему до сих пор терро не ликидированы-

— Почему- заревел зал.

Генерал Киваль опустил голову.

— Ты там на передовой бываешь, Киваль-

— Мне некогда, но поверьте, Гайда, в зоне терроризма находятся енералы. Это опытные люди, все воны воевали в Афганистане, они знают свое дело.

— Знают, ура, ура-а-а! — заревели нацисты.

Председатель Верховной Рады Трупчинов постучал карандашом по микрофону:

— Я сто дней был президентом и верховным командуючим. За эти сто дней я сто пятьдесят раз был на юго-востоке и скажу вам: это война. У солдат жрать нечего, падронов нет, бронежилетов не хватает, каски в дефците, а террористы прут. Наши доблестные солдаты отражают, у нас потерь минимум, а у террористов сотни, тысячи смертей. Мы гаманитарный колидор им делаем, а они не идут. Террористы насильно угоняют население в Россию. В России уже десять человек беженцев. Надо помогать армии! Все деньги для армии. Все депутаты на хронт. Наши враги твердят, что все деньги, что народ сбросил для армии мы разворовали. Могет такое быть, или не могет- Если могет, такую вашу мать, где деньги- Озращайте немедля, иначе я вас правым сектором по кумполу — бабах!

Трупчинов сделал несколько ударов кулаком по крышке стола, надулся как пузырь, приподнялся от давления паров и в виде вопросительного знака погрузился в кресло спикера.

— Армии, нашей армии-победительнице — ура! Долой террористов! Убивать их, не жалеть их, убивать, как псов убивать!

 

43

Если америкосы и политики Западной Европы врали профессионально, и не всякий человек мог определить эту ложь, то члены киевской хунты, куда вошел и президент Пердуске-Хальцман, лгали грубо, топорно, как настоящие малограмотные бомжи, как бывшие уголовники, которые до Майдана отбывали наказания за различные преступления.

Президент Пердуске-Хальцман сразу, со дня инаугурации, объявил о мире. Но после объявления мира, на головы мирных граждан Луганщины и Донеччины, полетели снаряды системы Град, а из пушек стали палить по больницам, школам, детским садам, да по жилым кварталам. Люди гибли от разрывавшихся бомб и снарядов, в том числе и фосфорных, запрещенных к применению сторонами военного конфликта.

Бандиты разрушили системы водоснабжения, электроэнергии, очистных сооружений, а так же хлебозаводы, мукомольные комбинаты, колбасные заводы, лишили людей пенсии, зарплаты, продуктов питания, перекрыли пути поступления гуманитарных грузов, не давали возможность покинуть горящий котел беженцам.

Между тем продажные журналисты, депутаты украинского парламента, в один голос твердили о мирной инициативе президента. Конечно же иностранные средства массовой информации не могли отстать от них. Таково было указание Бардака и лидеров стран Западной Европы.

Они стали следить и отлавливать российских журналистов, жестоко избивали их, а некоторых просто убивали из гранатометов и снайперских винтовок.

Между тем президент помня о данном им обещании мира, в пятницу после обеда 20 июня оделся в военную форму и отправился в зону боевых действий. Конечно бойцы народной республики не стреляли, визит был секретный, поэтому главнокомандующий спокойно расхаживал по территории воинской части почти в одиночестве, потом вдруг остановился и произнес короткую речь о мире сроком на одну неделю. За это время повстанческая армия должна полностью разоружиться, сдать оружие, освободить все государственные учреждения и принять участие в выборах, избрать тех мэров городов, имена которых назовет киевская хунта. Если выяснится, что бойцы никого не убивали и случайно брали с собой под давлением сепаратистов охотничьи ружья, они могут быть амнистированы и им будет разрешено общаться на родном языке. Ни о каком договоре между конфликтующими сторонами даже не упоминалось, равно как и о федеративном устройстве. Возможно текст указа о мире и приложение к нему составлял помощник Пердуске подслеповатый, лупоглазый, недавно освобожденный из тюрьмы Залупценко, потому что более глупого и более бестолкового указа о мире история не знает.

Уже через десять минут Днепропетровский губернатор Коломойша заявил:

— Я этому указу не подчиняюсь. Я должен уничтожить сепаратистов.

Не спешили подчиниться этому указу и войска, особенно Правый сектор. Той же ночью гремела канонада, гибли мирные люди, разрушались жилые дома, школы, больницы.

Вечером того же дня на 24 канале шла комедия Шустер Лайф, где главным героем был Залупценко. Ему аплодировали после каждого предложения. Заметно было: четвероногие маленькие злобные козлики, в качестве заполнения зала, были привезены из Прикарпатья и хорошо проинструктированы.

— Господа, — начал Залупценко, моргая и поправляя очки, — я только что из зоны боевых действий. Стоял рядом с нашим выдающимся, всенародно избранным президентом. Он, я вам скажу, мудрый, гениальный человек. Он расшифровал свой Указ о мире сроком на одну неделю, без бунажки. Я стоял и дрожал от зависти. Ну, во-первых, наши дела на Донбассе не так уж и плохи. Еще несколько дней и террористы были бы полностью разгромлены, но наш президент дал слово. Во-вторых, нам жалко мирных людей. Так называемая народная армия, а на самом деле, армия агрессора, нашего северного соседа России, расстреливают мирных жителей, а тех, кого не удается расстрелять, увозят в рабство. Ну, я вам скажу: мы кацапам надавали. Тысячи теллолистов погибли от наших пуль. Они сыграли в ящик, теллолисты. Как только покончим с Донбассом, а Донбасс должен остаться украинским, двинем свои доблестные войска на Крым, а дальше видно будет. Наша армия крепчает изо дня в день, она уже непобедима. Мне придется раскрыть небольшой но важный секрет нашего с президентом плана. Армия Украины уже идеологически сцементирована, во главе с Правым сектором. Это первый этап. Чичас она проходит боевое крещение. Как только наберется опыта, она пойдет на Крым, мы должны освободить Крым от российской оккупации. Освободим Крым, а дальше видно будет. Товарищи с Правого сектора обещают прогуляться по Красной площади. Я как помочник, первый помочник президента, грю ему: Петя, возьмем автоматы в руки и айда на сепаратистов, а он отрицательно крутит головой и напирает на то, что надо послать войска. Мы согласны на мир с позиции силы, добавляет великий человек Пердушкодушко. И я с им согласен: наш мир с позиции силы. Сильный слабому предлагает мир. Великодушно. Попробуй ослушаться, слабый. Мы тебе дадим работу, фатиру, а то и сам отремонтируешь, потому как сам стрелял и свою же фатиру разрушил.

— Что вы будете делать, если сепаратисты не сдадут оружие к 27 июня- спрашивает старший лейтенант с зоны боевых действий.

— Как шо- Изнистожим.

Тут раздались самые бурные, продолжительные аплодисменты: Ивано-Франковские пастухи, очевидно были накачаны то ли наркотиками, то ли самогоном и когда Шустер им моргал, били в ладоши не останавливаясь.

— Волки не станут овцами, — продолжал Залупценко.

— Вот заявление Кремля, — ошарашил всех Шустер. — Кремль говорит: это ультиматум, а не предложение мира. Как вы это расцениваете-

— Это ла-ла-ла, — произнес Залупценко с гордостью. — Пусть забирают своих бандитов и уходят…за Урал, хотя мы их и там достанем. Мирное население Донбасса с нами. Те, так называемые беженцы, которых российская пропаганда представляет, будто они направляются в Россию, направляются насильно, под дулами автоматов. А как это делается- террористы окружают населенный пункт, заходят в дома, дают приказ собираться и во дворе выстраивают и строем гонят к украинской-российской границе, а там, сами понимаете. Короче, москали нам уже вот здесь сидят, — показал Залупценко ладонью на шею.

— Зам командира Правого сектора Береза хочет слово сказать, но вы не уходите, помочник президента, — сказал Шустрее Лайф.

Заместитель Пипияроша, одетый в новенький костюм походил на современного интеллигента, был даже подстрижен, побрит и обладал скупой улыбкой.

— Будем возвращать Крым. Хотя это теперь сложная проблема, ее могло бы и не быть, если бы вы, — он ткнул пальцем в пузо Залупценко, — если бы вы в 2005 году повесили Чечетова, Ефремова, Медведчука, если бы вы перестреляли коммунистов, а потом запретили компартию, то этого ничего бы не было.

Тут раздались бурные аплодисменты пастухов, в которых неизвестно откуда взялась и злоба, которые спали и видели кровь своих старших братьев москалей, так как они…что еще такого они наделали проклятые, а разгромили гитлеровскую армию, а эта армия была армией — освободительницей от фашизма, али от коммунизма.

Идеолог фашисткой партии Береза чувствует поддержку земляков, спокойно добавляет:

— Донецкий миллиардер Ахметов тоже гусь хороший. Почему бы ему не закупить бронежилеты для доблестной украинской армии- Жалко денег- Или жалко сепаратистов- Надо его допросить. Правый сектор займется им в ближайшее время, посмотрим, с кем он.

Помощник президента, тупой и злобный по природе, тут же в кусты.

— Я был всего лишь министром МВД в 2005 году, а тогдашний прокурор Пшонка, гражданин России, плохо работал, игнорировал мои сообчения. Это его вина, что Чечетов размахивал рукой в Верховной Раде, когда голосовать, когда отказываться от нажатия кнопки «за», я тут ни причем, Правый сектор. Теперь другая обстановка. Благодаря нашей неньке Америке, мы сделали правильный выбор: не с москалями, не в Азию, а в Европу, мы — Европа, а не попа. То что на востоке братья — наплевать. Таких братьев…мерзко даже вспомнить. У меня тоже были братья и сестры в семье, но глаза бы мои их не видели: они на восток глаза пялят. Вообче, двадцать первый век — век практицизма, а не какого-то там братства. Европа- это благополучие, это сытость, это все бесплатно и все роскошь, это жизнь как у бога за пазухой.

Тут Ивано-франковские пастухи слабо реагировали: для них такие слова, как сытость, благополучие — это бараны, овцы и овечий сыр, да еще шерсть, а иногда шкуры.

Залупценко обиделся на холодную реакцию и умолк.

— Насчет Пшонки ты загнул, Залупа, — произнес Береза.

 

44

Главный режиссер телевизионного шоу Шустер, как маленький дохленький генерал на поле боя, расхаживал по телестудии, останавливал выступающего, задавал вопросы, сообщал о срочных новостях и никто ему не перечил, даже представитель Правого сектора. И сейчас он поднял высоко руку с расправленным указательным пальцем и сообщил, что Россия, такая сякая возбудила уголовное дело против Авакова и Коломойши за отмывание грязных денег и убийства мирных жителей Донбасса и Луганска.

Залупценко расхохотался, потом набычился и поднял кулак выше головы.

— А Янукович- Сколько мульярдов наворовал и ничего, Россия его приютила. Дык его надо посадить на сто лет в одиночную камеру.

Раздались бурные аплодисменты прикарпатских овчарей. Никто не вспомнил, что Янукович досрочно освободил Залупценко из тюряги, а Залупценко только что отблагодарил его за проявленную милость: мораль пастухов и Залупценко на уровне киевской хунты, в среде которой все аморальное морально и благородно. Настоящий ленинский стиль. Ленин отблагодарил Николая второго за гуманное отношение царя к нему как к узнику: узник купил лошадь, охотился, сыграл свадьбу с Надей, будучи в заключении, а как только захватил власть, расстрелял не только Николая Второго, но и его невинных дочерей и больного несовершеннолетнего сына. Просто так: упражнялся гений зла. Правда, внешне Залупценко не похож на Ленина, его портрет ближе к Адольфу Гитлеру.

Но тут снова вытянутая рука.

— У нас на связи Москва! — изрек Шустер под всеобщий гул.

— Здесь Моська? Э, нет! Бежим! — воскликнул пастух и засобирался бежать.

— Да подождите вы! У микрофона Борис Немцов, великий русский писатель, философ, теоретик антипутинского правления, коего боится вся путинская Россия. И Путин дрожит перед им, аки осиновый лист.

Раздался небольшой топот ног, часть протестовало, часть побоялось высказать свою ненависть к русскому поганцу Немцову.

На большом табло показался несколько размытый образ Немцова крупным планом, отчего глаза получились навыкате.

— Пожалуйста Ефимович, — предложил один другому.

— Дорогие украинские друзья, дорогие братья (со стороны зала послышалось рычание ивано-франковских пастухов). Россия воюет с вами не только на поле боя, но и…и… идет информационная война, коей руководит лично Путин. Вот почему оболваненные люди берут в руки оружие и едут на Донбасс сражаться с законной украинской властью. Там нет ни одного украинца, украинцы работают в шахтах, на заводах, в семьях помогают своим женам воспитывать детей. Воюют только русские. Путин оккупировал Крым, теперь хочет оккупировать еще и Донбасс. Русские массы, которые воюют на Донбассе — это зомби. Они не знают, за что воюют. Я предлагаю изменить информационный режим. Ваши телеканалы, радио и газеты пишут только правду, а надо отступить от этого нравственного правила и по методу русских, приукрашивать, приукрашивать, отодвигать эту правду. И мы вам поможем. И западная пресса поможет. Я вам советую принять закон: перешел границу — тюрьма или расстрел. У вас такого закона нет, вот и переходят русские танки вашу границу. Надо посадить танк в тюрьму. Я уже подал такой запрос Генрокурору России Чайке, кстати он ваш земляк, но ответа до сих пор нет, а почему нет? Да потому, что Путин грозит ему отставкой, если он ответит на мой запрос. Россия, товарищи, на гране развала, вот почему Путин так себя дико ведет. У него большие промблемы с Крымом. В Крыму пляжи пусты, воды нет, элестричества нет. Вы молодцы, что все перекрыли и воду и электроэнергию. Крымчане уже прочувствовали, как им без Украины тяжело. Будучи в составе Украины, крымчане жили как короли, а теперь собирают слезы. Так им и надо, нечего было идти на референдум пусть и под дулами автоматов русских моряков, переодетых в гражданскую форму. Путин боится Крыма, он туда даже не навещается, чувствует: его там тухлыми яйцами закидают. Я знаю, что крымчане бегут, а вы принимаете беженцев, принимайте и дальше до тех пор пока крымская земля не опустеет совсем, потом вы там построите свои дачи и заселите территорию татарами и жителями Галичины. Перехожу к международным делам. Европа никогда не пойдет против России, она от нее зависит.

— Борис Ефимович, — перебивает Шустер под топот ног пастухов, что сидят в зале без права голоса, в качестве представителей народных масс и путем нажатия на кнопки высказывают мнение жителей всей Украины. — Эту тему, Борис Ефимович, а эта тема очень большая и очень сложная, мы могли бы рассмотреть в другой раз и возможно самостоятельно. Как мнение народных масс- Прошу голосовать! Выведите данные на табло. О сто процентов! Вся Украина «за»! Спасибо, Борис Ефимович.

— Хорошо. Тогда пустите поезда через Украину, а то ваши люди в Крыму умирают без медикаментов, без воды, без хлеба.

Посыпались аплодисменты, долгие, несмолкающие: пастухи разволновались.

— Вот видите, Борис Ефимович, представители всех регионов Украины, не соглашаются с вашим предложением. Они как бы говорят: шли на референдум, голосовали, а теперь страдайте и если вам так нравится русский Иван, подыхайте без воды и лекарств, али организуйте сопротивление, а мы придем вам на помош. Тут дела такие, я ничего не могу сделать, Борис Ефимович. Вы там в Московии организуйте народные массы на свержение Путина, а мы, вся Украина, пошлем вам Пипияроша со всем Правым сектором, всех путинцев перережем, Красную площадь снесем, а Москву переименуем в город Галиций. Как представители народных масс, одобряют-

— Ура! Ура-а-а!

Аплодисменты, топанье ногами и восклицания: Слава Украине, слава Бандере!

— С нами на связи Коломойша, губернатор Днепропетровской области, великий сын украинского (израильского) народа. Ему слово.

— Я благодарю брата по крови Бориса Ефимовича Немцова за правдивую информацию. Жаль, что не было Новодворской, моей сестры. Знаете, нас мало, но мы мудрый народ. В 17 году повергли русских дураков, совершив там революцию, потом пускали им кровь. Наш отец Ленин не успел всех вырезать, а жаль. В 2014 году мы совершили революцию в Киеве и доведем ее до конца…

— Игорь…, Игорь, ты, кажись, выпил, перебрал немного. Нельзя такие вещи…, - заволновался Шустер и отключил Коломойшу. Коломойша исчез с экрана. Галичанские пастухи, представители всех регионов Украины, оцепенели, а потом стали спрашивать друг у друга, где Правый сектор- Что творится- Украину переименуют в Израиль-

— Наш Петро Пердуске, он тоже наш, недавно издал Указ о мире. Этот указ — свидетельство его мудрости, доброты, гениальности, он мог бы быть премьером Изряиля, его туда зовут, но он решил отдать весь свой талант украинскому народу. Так ему посоветовала Америка, которая противостоит российской агрессии и…и… он, наш президент Пердуске, останется верным сыном, он уже не спит ночами, а думает о судьбе украинского народа, где вы найдете такого среди своих тупых хохлов, простите, среди необразованных сепаратистов- А теперь у нас слово от оппозиции, амуниции…

 

45

Неизвестно по каким причинам телеведущий Шустер решился на невиданную смелость предоставить слово представителю партии регионов Нестору Шуфричу.

Все замерли при произнесении этого имени, ведь это бывшая партия свергнутого президента Януковича, которую сразу же после государственного переворота нещадно отколошматили прямо в Верховной Раде, а потом пошли по домам и стали угрожать их семьям. Часть депутатов вынуждены были разбежаться, а часть небольшая правда, таких как Богословская (израильтянка) объявила о выходе из партии и перекрасилась кто в нацистов, кто прилип к другим партиям. Словом из 185 человек, осталось около тридцати и Нестор Шуфрич среди них.

Когда Шустер предоставил Шуфричу слово, раздалось шипение змей и его рейтинг, как выступающего понизился до десяти баллов.

Нестор несмело вышел к трибуне оглядываясь, а не бегут ли к нему с кулаками, с ножами, с пистолетами и стал у микрофона.

— Я поддерживаю план президента и очень хочу, чтоб он был до конца выполнен, но, к сожалению, этот план о мире и согласии написан и представлен нам в ультимативной форме, в нем ни слова о договоре между противоборствующими сторонами. Выходит, что террористов, сепаратистов и всяких там выдуманных истов вовсе не существует, не с кем договариваться, их не считают за людей, они просто статистическая единица. Потом им грозят, мол, кто не стрелял, кто не брал оружие в руки, может быть амнистирован. Но ведь все брали оружие в руки. С одной стороны президент проявляет милость, с другой стороны он грозит повстанцам смертной карой. Я хочу привести всего лишь один пример. Когда обнаружилась заварушка в Крыму, меня послали на переговоры. Я три часа потратил на переговоры с руководством Крыма и понял, что убедил их. Но на следующий день генеральный прокурор возбудил против руководителей Крыма уголовное дело. Чем это кончилось вы знаете.

— Ты, Нестор, агент террористов и твоя партия, с которой ты до сих пор не порвал — все теллористы. Бить вас всех и вешать, вешать и бить, — пригрозил Залупценко. — Я доложу президенту и мы с им примем меры. Против вас, против тебя. Шея у тебя тонкая: один взмах меча и голова покатится.

— Ура! Ура-а-а-а! — заревели ивано-франковские пастухи. Народные массы тут же дали оценку словам Залупценко — 98 беаллов, а Нестору, когда он выступал, давали всего десять, а то и пять. Но Нестор не сдавался, он продолжил.

— Я не могу смотреть, как славянин убивает славянина. Что мы делаем- Брат убивает брата. Да это же на века. Семена ненависти и злобы. С этим мы и войдем в историю.

— У вас все, господин Шуфрич- Вы уже давно исчерпали свой лимит, — сказал Шустер. — У нас тут запланирован журналист Марк Франкетти, это иностранный журналист, я не могу отказать ему, кроме того, у него у этого журналиста есть хорошие новости. Пожалуйста, Марк, мы вас слушаем.

Марк, очевидно из Италии, потому что связь осуществлялась по каналам связи, сказал:

— Я был на Донбассе и в Луганске. Там нет никаких террористов или сепаратистов. Это обычные люди. Они не хотят жить рядом с бандеровцами, они не хотят, чтоб их расстреливали из орудий, сбрасывали на них бомбы из самолетов, стреляли в упор с гранатометов и системы Град. Они хотят свободы. А что вы хотите-

— Как не стыдно так врать- вмешался один участник из Правого сектора. Это был парень семнадцати лет Кулибеда с черной повязкой на лице для солидности, да я тебя тринайдцать раз кулаком по морде и оземь!

— Мне наплевать, как вы относитесь к тому что я сказал, я сказал то, что видел а не то, что вам бы хотелось, — ответил Марк.

— Ну, Марк, знаете, обстановка такая, может это вам просто показалось, а может вас специально подвели к таким людям, которые работают на русскую разведку. Подумайте и измените свое мнение, — предложил Шустер.

— Вы врете, потому что вам дают такую команду на западе и в Вашингтоне, — сказал Франкетти, — а мне никто не приказывает, вот я и говорю правду.

— Это неправда, что он говорит правду, — произнесла Ложечка, примостившаяся к одному плечистому амбалу шаря рукой по его жирной ляжке.

Савик Шустер почувствовал, что с итальянским журналистом он дал маху и что ему за это влетит, не знал, как выйти из этого положения. Он уже собирался позвать к микрофону врага украинского народа Шуфрича, который, к великому сожалению, говорил по существу, говорил четко, ясно, доступно, но пастухи не оценили, как поднял руку депутат от партии Тянивяму Стротюк.

— Депутат Сиротюк, что вы скажете, мы давно ждем вашего выступления, у нас маленькие сбои: журналист Франкети… его не туда занесло, депутат Шуфрич не туда заехал…, как вы относитесь к их выступлениям-

— Шуфрич это украинский Путин. Это 7 миллионов щирых украинцев на Донбассе и 2 миллиона украинцев в Крыму и все это Путин хотит захапать. Не дадим! Наша победоносная армия… вы сами понимаете, что это такое. План господина Пердуске слиском мягкий, его надо ужесточить. Всех теллористов расстрелять, оставить одних украинцев, а сколько не хватит, переселить из Галичины. Я с удовольствием поеду и стану там губернатором.

Тут великий, но безмозглый политик современности Залупценко, не поднимая руки, встал и подошел к трибуне. Шустер возмутился, но втянул голову в плечи.

— Есть ишшо мысля, — произнес Залупценко, втягивая мокроты в горло. — Мы достигли больших успехов в дупломатии, именно, мы объегорили кацапов с газом. Не просто так мы провели девять раундов переговоров по газу: у нас была цель, и мы этой цели достигли. Наша цель состояла в том, чтобы как можно больше закачать российского газа в хранилища, в наши хранилища. А это бесплатно. Пока московские головотяпы издавали дурной запах, мы наполняли наши газохранилища российским газом. Бесплатным. Теперь мы обеспечены до конца года. А там посмотрим. Америка нас не оставит в беде. А долг россиянам мы никогда не вернем. Они у нас украли миллиарды кубометров газа в Черном море. Я сказал: головотяпы. Это мягко сказано. Они дураки. Весь запад над ними посмеивается. Наш президент великий, талантливый дупломат. Правда по этим вопросам он постоянно консультируется с Бардаком — напрямую. Сейчас ведутся переговоры о том, чтобы заблокировать южный поток. И тут мы проявляем дупломатию. Пусть кацапы потратят как можно больше денег на строительство этого южного потока и когда он уже практически будет готов, мы скажем: стоп. Конечно устами запада, а западу прикажет Бардак Омама. Вот увидите. Я сегодня коснулся многих пикантных вопросов, которые в России были бы секретными и составляли бы отнесены к государственной тайне, поэтому прошу не особенно распространяться о том, что тут говорилось, особенно, что выходило из моих уст, как первого помочника президента Пердуске-Хальцмана.

— А как же телевидение? Ведь вас слушал весь мир, Виталий Залупценко?!

— Но, но, но. Я выражался фигушки, то есть фигурально, выдавал так сказать желаемое за действительное, прошу зрителей не воспринимать все буквально, а фигурально от слова фигушки.

— Да в наших передачах бывает всякое. Иногда хочешь сказать доброе, умное слово, а выходит чепуха. Вы не обижайтесь, Виталий Залупценко, но вы наговорили сегодня много чепухи, видать вы малость того…перебрали.

— Так у моей тещи день рождения.

 

46

На очередном брифинге США представитель Госдепа Псаки Суки в который раз молола чепуху. Опытные, информированные журналисты тут же, не стесняясь, поправляли ее и даже называли лгуньей, обвиняли в отсутствии профессионализма, но она не обращала на это никакого внимания.

— Беженцы из России находят достойное пристанище на Украине, — в очередной раз солгала она, как ни в чем не бывало.

— Беженцы из Украины, — поправил ее один из журналистов, — их в России уже полмиллиона. Вы, Псаки Суки просто не информированы.

— Ах, да, я ошиблась. Это украинские беженцы. Но сколько их и есть ли вообще эти беженцы, у нас нет никаких сведений. Я полагаю, что их просто нет, нет никаких беженцев, это просто выдумка русских.

— Не рассказывайте нам сказки, Псаки Суки, — сказал все тот же журналист.

— Ну, если вы настаиваете, я выясню, сегодня же выясню, а завтра доложу вам, так нет проблем, как говорится.

Псаки Суки нисколько не переживала, что допустила очередной ляпсус, поскольку сам вице… Джон Бабайден погладит ей голую коленку, а то и выше, а она расстегнет молнию у него на брюках, начнет выяснять, что там, а там, как всегда тоненькая кишка набитая кашей. Хоть выбрасывай. Но разве в этом дело. Дело в том что Бабайден уже организовал фирму в Донецке по добыче сланцевого газа и сделал своего сына хозяином этой фирмы, а ей Псаки Суки обещал в Украине теплое местечко. Разбогатеет и вернется в США баронессой, а не простой Псаки Суки.

А пока беженцы вереницей тянулись в Россию. В основном это молодые женщины вместе с детишками от грудных до 12–13 лет. Начался массовый исход из Славянска, где не было ни воды, ни света, ни нормального жилья. В основном ютились в сырых подвалах. А в сырых подвалах нет элементарного — воды и туалета. А потом стало не хватать хлеба, овощей, фруктов. Сами б еще ничего, а вот детишки. У них одно: мама, дай! И ревут. У матери сердце разрывается, но сделать она ничего не может: слезы, уговоры — ничего не помогает. Какие-то копейки валялись на карточке банкомата, но Коломойша заблокировал, ничего не возьмешь. Безнравственный жид, которому нет места в Израиле, хорошо устроился среди дураков украинцев, бессовестно грабил их, нажил миллионы, а теперь душит их, морит их как крыс и смеется при этом. Мужья на фронте, если навещают, то на время, усталые, голодные, еле живые. Остается один выход — бежать, куда глаза глядят. Галичане, в том числе и Коломойша, и Правый сектор пробовали создавать места для беженцев из зоны боевых действий, нечто в виде колонии, как фашисты во время Второй мировой войны, куда насильно сгоняли украинцев. Но теперь никто из беженцев не пожелал вернуться в фашистский концлагерь. Все тянулись в Россию.

В России встречали всех как родных, как близких родственников. Их принимали в Ростовской, Воронежской, Калужской, Астраханской, Волгоградской и других областях, освобождали для них общежития, пансионаты и даже бывшие летние детские лагеря. Беженцев поселяли в чистые светлые палаты, заправленные чистым бельем, чистыми полотенцами, выдавали детские игрушки. Словом беженцы попадали из ада в рай.

Аня Кузилева с двумя детьми, они уже погрузились в мир игрушек и твердили, что находятся у доброй тети или бабушки в гостях, а домой возвращаться не хотят, лила слезы от счастья. Она тут же позвонила мужу, а потом стала обзванивать своих знакомых, кто колебался в решении стать или воздержаться от статуса беженца, и захлебываясь от восторга рассказывала, как ей хорошо.

Матерей одиночек, чьи мужья остались в блиндаже, воевали за свободу, рисковали жизнью, было большинство. Но были и такие, кто привез сюда и мужей — молодых, сочных, упитанных, с бычьей шеей и хищным взглядом. Им бы воевать, сидеть в засаде с автоматом в руках, а они здесь сидят в тепле и роскоши, курят дорогие сигареты, жрут по две порции и названивают подругам, кто все еще находится в зоне боевых действий.

Вот мать Лена привезла двух сыновей верзил, одному 20, второму 28, она опекает их как младенцев и никуда от себя не отпускает. Старший сын Женя делал попытки записаться добровольцем в народное ополчение, так она Лена упала ему в ноги и стала умолять остаться, не рисковать жизнью ради чего неизвестно. У обоих белые ручки, ленивая походка, отвисшие животики, они едят по три порции в завтрак, и мать не стесняется бегать на кухню просить добавки.

— Лена, как не стыдно, — не выдерживает Аня. — У меня двое детей, а муж остался на фронте, кто нас будет защищать- Да и здесь мы сидим на шее русских.

— И у меня двое. Больше у меня никого нетути. Я их никому не отдам, особенно смерти в руки. Я ты думаешь, я одна такая- Как бы ни так. В моем подъезде живут шахтеры. Ты думаешь, кто-нибудь из них воюет- Как бы ни так. Все прячутся в шахтах от пуль и снарядов, зарабатывают денежки, чтоб кормить детишек и своих жен. А на так называемую свободу им наплевать. Отвоюют свободу — хорошо, погибнете, тоже хорошо, они так же будут работать, добывать уголь.

Аня ничего не могла возразить и только расплакалась от обиды. Ведь если бы шахтеры проявили солидарность, хунта давно была бы низложена, дома были бы целы, не валялись бы трупы на улицах, не издевались бы галичанские бандеровцы над русскими, не резали бы их, как картошку для жарки.

Она решила позвонить мужу, чтоб поделиться этой мыслью. Муж пытался ответить, но вместо голоса слышался грохот снарядов, а потом все умолкло. Она испугалась. А вдруг- Увидит ли она своего мужа когда-нибудь или воскресение было последним днем их свидания. Но прошло два долгих, два утомительных часа и раздался долгожданный гудок. Это был муж Василий. Он выслушал ее а потом сказал:

— А как ведут себя жители других областей под гнетом бандеровцев- Молчат. Трусы. Если бы Днепропетровская, запорожская, Одесская области восстали, обстановка кардинальным образом могла бы измениться. Но все ждут, прячутся под одеялом, как мыши в норках. Кучка фашистов разгромила миллионный город Одесу. На что способны одесситы- Дешевенькие анекдоты рассказывать, а больше ни на что. И наши соседи тоже самое.

— Вася, береги себя, у нас двое деток. Нельзя нам за всех воевать. Гори все огнем. Бросай все и приезжай, вон тут мать с двумя сыновьями с бычьими шеями, жрут по три порции и никто из них не захотел взять винтовку в руки.

— Стыдите их, не давайте им покоя. Это трутни бесстыжие.

Аня стала более пристально присматриваться к беженцам, она знала, что пройдет какое-то время и к ним будут вопросы, но сейчас хозяева слишком добродушны и им приказано только проверять документы, регистрировать, сортировать по группам, если появляются родственники, отдавать родственникам, а больше не задавать никаких вопросов.

Россия огромная страна, у нее большая территория, она могла бы принять все семь миллионов человек из дух областей, но кто знает, а может дядя сэм этого и добивается. Дяди сэму не нужны русские на Донбассе, он может переселить туда галичан и тогда сын Бабайдена будет спокойно управлять формой по добыче сланцевого газа на Доннечине.

А пока такое количество беженцев — проблема для властей. Тем более, что янки и западные швабы делают вид, что никаких беженцев нет. Вот если бы хотя бы по десять человек захотели поселиться в колониях, созданных бандеровцами, средства массовой информации запада трубили бы не переставая и представитель Госдепа Псаки Суки не делала таких ляпсусов, что беженцы бегут из России на Украину.

Жители юго-востока молча ждут помощи от России, ибо без этой помощи их раздавят как мух. Не мужеством, не умение воевать, а танками, самолетами, системой Град, которые они бесстыдно и нагло применяют по отношению к безоружным.

 

47

Батальон «Айдар» был сформирован Коломойшей. Здесь платили за каждый день отдельно и за каждого убитого тоже отдельно. Доказательством того, что именно ты, а не кто другой убил повстанца народной армии Донбасса, служила голова, иногда с выколотыми глазами, а пустые глазницы замотаны скотчем несколько раз вокруг головы, видетельствовали о мужестве проявленном бойцом батальона. Батальон, как самое престижное воинское формирование, комплектовался в основном из уголовников, воров, наркоманов и освобожденных тюремщиков, отбывающих наказание за убийства и изнасилование. Тюрьму разряли, уголовников выпускали на волю. Здесь исправно платили и эта зарплата была в несколько раз выше, чем в частях, комплектовавшихся из новобранцев и бойцов так называемой регулярной армии.

Комиссаром здесь была женщина, незамужняя девица двадцати восьми лет. Она училась в Харьковском университете, но когда была переведена на третий курс отправилась воевать в Сирию. Сирийский опыт пригодился и здесь среди головорезов, зарабатывающих на жизнь ценой чужой жизни.

Тот боец, у кого на счету было три и больше смерти, неважно кто это был- ребенок, мать ребенка или боец народной армии Донецка, Надежда Савченко, ко всем остальным благам, награждала его своим телом в течение одной ночи. Она считалась формальным комиссаром, а фактически снабжала убийц психотропными препаратами перед боем и своим телом после боя тех, кто в мешке приносил три изуродованные головы и высыпал у ее ног, подобно накаченным мячам. Она тут же составляла рапорт на имя содержателя батальона смерти Коломойши и выдавала маленький квадратный листочек с датой и своей подписью. Согласно дате, значащейся на кусочке бумаги, владелец приходил в резиденцию Надежды в восемь часов вечера, где его ждал хороший ужин со стаканом коньяка и богиня разврата Ирина в тоненьком просвечивающемся халатике до колен.

Едва присев к столу, претендент клубничку, видел, что на Ирине ничего нет и спешно принимался поглощать все что было на столе. Ирина могла присесть на колени, расстегнуть брючный ремень и пощупать, что там прячется ниже. Тогда солдат бросал пищу, хватал ее, как волк ягненка и уносил в другую комнату, где слабо горел ночник над роскошной кроватью.

Для многих бугаев это было высшим кайфом и ценилось больше, чем пять тысяч долларов Коломойши.

В этот раз боец Калоша, отсидевший восемь лет за групповое изнасилование несовершеннолетней, принес Ирине не три головы, а четыре и считал, что одной ночи маловато, а Ирина, не спавшая всю ночь, крепко заснула. В двенадцать дня у двери спальной раздался выстрел из пистолета. Оба вскочили и подняли руки кверху. В двери показался командир батальона Мельничук, он сделал еще один выстрел в потолок и сказал:

— Что ж ты, сука, нарушаешь режим. Твои однокашники давно на задании.

— Послушай, капитан, ты того, не очень, а то больше от меня ничего не получишь. Я счас объясню в чем дело. Этот жлоб оказался живучим и сексуальным, всю ночь меня мусолил: сам не спал и мне не давал. Накажи его как-нибудь по- другому.

— Пан купитан, я вчерась четыре головы доставил и потому имею право не только короткую ночь пролежать с богиней Надеждой, но и больше.

— Подойди ближе, — приказал командир. — Стань на четвереньки.

Мельничук достал салфетку, взял нож со стола, схватил за мошонку бойца Калошу и отрезал небольшой кусок, не затрагивая яичка.

— Боец Калоша, съешь кусок сырого мяса! Живо. Это тебе будет легким наказанием за нарушение дициплины.

Калоша проглотил, встал смирно, руки по швам.

— Перевяжи ему хозяйство, — приказал капитан и повернулся к выходу. — Через десять минут жду, поедем на передовую.

Ирина выполнила приказание командира, как медицинская сестра, быстро пожарила яичницу, дала ему порошка, Калоша выпил и даже повеселел.

Через двадцать минут они уже были на передовой. Но Савченко уже находилась возле других солдат, она отслеживала одного двадцатилетнего парня, думая заполучить его на следующую ночь.

Батальон оцепил воинскую часть: солдаты не хотели идти на передовую. Для этого было много причин: их не кормили уже третий день, не выдали бронежилеты, не дали дешевых сигарет, одеял и простыней, они спали по два на одной железной койке. Командир то выходил, то заходил, все давал объяснение и пытался выгораживать молодых бойцов. Тогда Мельничук прострелил ему обе ноги. Два головореза взяли под руки и занесли в казарму.

— То же самое будет и с вами, давайте, ребята, выходите. Будет проверка на прочность.

Человек восемьдесят вышли с охотничьими ружьями и выстроились на плацу.

— Слава Украине! — воскликнул командир батальона Мельничук. Солдаты молчали.

— Слава Украине! — воскликнул во второй раз Мельничук и выстрелил в воздух. — У меня такое впечатление, что я стою перед террористами, а не перед солдатами вильной Украины. Повторяю: Слава Украине!

— Слава…

— За вашими спинами КПП. Оно захвачено российскими террористами. Через это КПП проходят так называемые беженцы, а на самом деле это жены Донецких и Луганских террористов, наших заклятых врагов. Наш президент Пердуске предложил создать специальные лагеря для беженцев во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске и других городах. Пусть туда едут, пока мы здесь не наведем порядок. А они тянутся к нашим врагам, русским. Враг к врагу, враг с врагом соединятся, шоб стать сильнее и потом пойти на нашу вильну неньку Украину. Слава Украине. Мы их должны ликвидировать. Из ружей, автоматов, пулеметов. Ясно- Счас вам выдадут новое оружие. Прицелился, нажал на курок, вот и все.

— Убивать мирных граждан- воскликнул один солдат.

— Солдат, как вас, фамилие-

— Черепаненко.

— Солдат Черепаненко, выйти из строя. Три шага, марш!

Солдат подчинился. Мельничук подошел к нему вплотную, приложил ствол к виску и нажал на курок. Солдат упал как подкошенный.

— Уберите эту дрянь, — сказал командир карателей. — Вот так будет с каждым из вас. Направу-у! Шагом, арш!

Солдаты покорно пошли строем, погрузились в придорожную лесную полосу и остановились. Здесь им разрешили рас сосредоточиться и выдали через одного по пачке дешевых сигарет без фильтра. Солдатики покурили. Дым как бы немного притупил чувство голода, но не надолго.

— Матери бы позвонить, — сказал солдатик товарищу, который все еще мусолил окурок, — да телефон отобрали. Вообще когда нас отлавливали и запихивали в автобусы, военком говорил: не беспокойтесь, ребята, скоро все вернетесь по домам. А тут вона оно как.

— Я стрелять не буду в своих. Ни за что, — сказал его товарищ. — У меня один мобильный есть. Как только будет такая возможность, я отзвоню. Порошу маму, чтоб и про тебя передала твоим родителям. Ты из какой деревни-

— Звонарево. Запомни, Звонарево. Ой, что это за лул-

С той стороны лесополосы показались большие грузовые машины: через узкую полосу все было видно. Машины остановились напротив.

— Машины разгрузить! — приказал Мельничук.

Ребята бросились разгружать. Это были в основном автоматы и несколько пулеметов.

После разгрузки грузовики уехали, а ребятам приказали рас сосредоточиться и взять на прицел идущих беженцев, чтоб в районе КПП перейти границу и уехать в Росси.

— Пли, — приказал Мельничук, но не послышалось ни одного выстрела.

— Пли, — приказал он во второй раз. — Изменники Родины, пли!

— Мы не будем стрелять в своих, — произнес один солдат.

— Все так думают-

— Все, — заревела толпа.

— Хорошо. Всем сдать оружие. Комиссар Савченко, организовать прием оружия.

— Есть организовать! — откликнулась Савченко.

Солдат оказалось больше, чем оружия. Савченко приказала пропустить через нее всех. Те, у кого не было оружия, подвергались короткому допросу, потом становились в строй. Оказалось, что пятьдесят бойцов не получили оружия. Их повели в дивизию. В дивизии объявили тревогу. Собралось несколько тысяч солдат.

— Товарищи солдаты! Перед вами изменники родины, которые отказались выполнять приказ, не захотели вступить в бой с врагом и поэтому согласно закону военного времени подлежат расстрелу. Их восемьдесят человек, я называть каждого предателя по фамилии не буду. Они все перед вами. Рота преступников, к брустверу становись.

Двадцать человек покорно стали к брустверу, закинув головы в небеса.

— Пли! — дал команду командир карателей.

Раздались многочисленные выстрелы из пулемета. Солдаты попадали.

— Следующая рота, становись!!!

Тут появился Пипиярош. Он предложил заменить вид казни отрубанием головы. Следующие шестьдесят голов будут упакованы и посланы в Днепропетровск Коломойше. Коломойша будет несказанно рад и за каждую голову щедро заплатит.

— Отставить, — скомандовал командир карателей Мельничук.

— Я буду принимать участие в казни, — заявила Ирина Савченко, пожирая глазами Пипияроша. Он ей давно нравился, но заслужить его внимание никак не получалось. Она подошла к Пипиярошу вплотную и уперла взгляд в то место Пипияроша, откуда растут ноги.

— Ты — пипи и я пипи. Только там у тебя пусто.

— Отойди, сука, — сказал Пипиярош и стал договариваться с Мельничуком по поводу трупов: отсылать трупы родителям или отписаться: пропал без вести.

Мельничук настоял на том, чтобы не отсылать. Будет скандал. Мать получит труп сына без головы и начнет вопить на всю округу, а тут журналисты…, особенно российские. Вообще российских журналистов надо убивать, в лучшем случае захватывать и держать в кутузки и применять к ним различные виды пыток.

Так восемьдесят человек были казнены двумя головорезами — Мельничуком и Пипиярошем. Мельничук недавно вернувшийся из заключения уже успел в родном селе на Ивано-Франковщине совершить два преступления — одно изнасилование четырнадцатилетней девочки, и одно убийство старухи. Он полагал, что она накопила значительную сумму на похороны.

Как только в Киеве начался бунт, он на второй день уже был там и организовал свою бригаду в основном из уголовников.

 

48

Два самых крупных бандита, которые не только желали воевать, а точнее убивать кого бы то ни было на востоке страны в своем черном деле были сообразительны и находчивы. Их устраивала связь с Коломойшей, хотя они плохо представляли, что этот жид хочет, чего он добивается. Власти- Увеличения прибыли- возможно. Продал же он недавно министру обороны Кивалю керосин для заправки самолетов по цене в полтора раза превышающий ту цену, которую он за нее заплатил. А это несколько миллионов долларов прибыли. Кроме этого Коломойша своими действиями решил навести страх на жителей самой крупной области, которые его не избирали, но которой он руководил, а точнее высасывал из нее все, что только можно.

Вот почему они оба и Пипиярош и Мельничук дули в одну дуду.

— Для того, чтобы победить сепаратистов, — убеждал Коломошйшу Пипиярош в присутствии министра обороны Украины Киваля и командира батальона Мельничука, — нужно оснастить армию техникой- танками, самолетами, БТРами, системой Град и снарядами. Стрельба должна вестись планомерно, ежедневно не только по сепаратистам, но и по жилым кварталам. Надо сравнять города с землей. На выжженной земле, если ее удобрить, может начаться новая жизнь. Этот район не должен быть заселен кацапами, азиатскими дикарями, а западной цивилизацией, представителями Галичины, бандеровцами, гордостью украинской нации. Тогда будет польза от нашей борьбы. Тогда ваши капиталы не пропадут даром, а будут только умножаться, прав я, Игорь, или не прав- Скажи, как ты думаешь.

— Я хоцу выслусать командира батальона «Айдар» полковника Мельничука, — сказал Коломойша, ковыряясь в зубах и сплевывая остатки прогнившей пищи на генеральские погоны министра обороны.

— Мельничук пока что капитан, а вы назвали его полковником, — сказал Киваль, стряхивая плевки с пиджака.

— Коломойса сказал: полковник, знацит, он и есть полковник. А ты, Киваль, кивай, кивай, цтоб завтра у Мельницука были погоны плутковника на плецах. Тебе слово, Мельницук.

— У меня в двух микроавтобусах шестьдесят голов молодых ребят, они отказались стрелять в беженцев на нашей границей с Россией. Прикажешь их доставить сюда, в кабинет-

— Это оцень хоросо. Пусть сгрузят в один из моих гаразей. Я после встреци с вами пойду, полюбуюсь, а потом прикажу сфотографировать и повесу больсую фото в кабинете. Как твое мнение, Ковальцук, какие меры мы долзны принять, сцоб унять этих москалей-

— У меня несколько планов, они поэтапные. Первый этап: брать противника в плен и производить над ним опыты насиля. Отрезать ногу, потом руку, а если много болтает, язык, половые члены и все это заставлять глотать. Цель: посмотреть, как реагирует жертва. И это записывать в журнал. Этот метод устрашения позволит добиться нужной нам информации. Пленный должен рассказать все, даже то, чего в жизни у него не было. Второй этап: никого не оставлять в живых. Как говорит Пипиярош, должна остаться выжженная земля и эту землю заселить семьями, проживающими в западных регионах нашей страны. Третий этап- это слежка за бойцами регулярной украинской армии. Все должны воевать и никаких сантиментов, как это было недавно с новобранцами, чьи головы в мешках.

— Коломойса одобряет план военных действий Пипияроса и Ковальцука. Ты слысыс, министр обороны- Вот и хоросо, вот и хоросо. А теперь кому я сколько долзен- За каждую голову по полторы тысячи долларов. Шестьдесят на полтора девяносто. Ну пусть сто тысяч долларов. Бела, а Бела- Сто тысяц долларов Мельницуку. Пипиярос, сколько тебе- Двадцать тысяц. Хватит тебе двадцать. В следуюсций раз будет сорок. А Кивай, Кивай- Тебе дулю — во!

Коломойша в кулаке просунул большой палец, получилась комбинация из трех пальцев.

— Вот тебе гонорар, Киваль, генерал Киваль. Ты пока плохо стараешься. Иди, собирай оружие и на восток. Разгони своих генералов, а то пуза наели, стали ленивы. Мне стыдно за насу армию. И тебе должно быть стыдно, Киваль.

Министр обороны был зол, но ничего не мог сделать. Коломойша — это капиталы, а без капиталов его армия ничего не будет стоить, это уже доказано. Если при его предшественнике одна пушка была на весь полк, то воевать с таким полком была одна прелесть. Если солдат не кормили по три, по четыре дня, то такие солдаты ни на что негожи. Даже в постели не смогут воевать с женщиной. А Коломойша в финансовых вопросах, куда сильнее президента или этого хорька Кролика, который может только хвататься и безбожно лгать.

— Не могу понять, почему вы так не любите министра обороны- произнес Кивал с обидой в голосе и готов был заплакать, но маршальские погоны не позволяли ему выдавить из себя слезу. — Я ить недавно приступил к работе. И я согласен с тем, что ребята тут говорили.

— Не плачься, разберемся, — произнес Коломойша, не подавая никому руки на прощанье.

 

49

Небольшая лесная полоса вдоль шоссе бросала тень на контрольно- пропускной пункт украинско-российской границы, который контрлировалсяополченцами Донецкой республики, недавно отвоеванный у силовиков. Тогда, во время боя, здание сильно пострадало, так как атака была внезапной, мощной и пограничники, побросав оружие разбежались, а точнее взяли направление в сторону России, хорошо зная, что их там примут, заставят принять присягу и дадут хорошо оплачиваемую работу. Сейчас ополченцы выставили своих пограничников. Они в небольшом помещении мирно дремали. Ничто не предвещало грозы ни с неба, ни с земли.

Но около двенадцати дня раздалась автоматная очередь. Хорошо, пограничники взбодрились вовремя и приняли лежачее положение на полу. Ответный огонь никто не открывал. Снова установилась тишина: те, кто стрелял, ждали. Они ждали и никак не могли дождаться реакции со стороны поста. Один из пограничников, лежа на полу нажал на кнопку вызова, как работник банка, когда грабители подают команду: всем лечь на пол.

Хорошо вооруженные бойцы народного ополчения с двух сторон, оставляя свободную полосу около двух километров быстро перебежали шоссе и заняли выжидательную позицию.

Около часу дня командир карательного батальона Мельничук подал команду встать и отправиться на штурм КПП.

— Слава Украине! — хором произнесли бандиты и встали на ноги. На той стороне шоссе несколько сотен бойцов народной армии уже взяли их на мушку.

— Не стрелять! Пусть подойдут ближе.

Уверенные головорезы батальона «Айдар», опустив стволы вниз вступали на дорожную полосу.

— Огонь! — дал команду командир отряда Николаев.

Пули посыпались градом, подкашивая бандитов.

— Ложись! Ложись! Ползком назад, к полосе! — изо всех сил кричал Мельничук. Потеряв около двадцати процентов личного состава. Бандиты стали окапываться в лесной полосе. Град пуль полетел над головами. Пришлось вызывать подкрепление. Был вызван еще дин полк. Он зашел с тыла и замер в ожидании. И не зря. Бандиты по одному по два ползком пробовали отступать назад. Уже на выходе из полосы их пристреливали как дичь. Около ста азовцев были прикончены таким образом. Наконец, это стало известно тем, кто оставался на месте и не мог подняться или проползти пешком, чтобы уничтожить сепаратистов, засевших на той стороне шоссе.

Мельничук стал просить помощи у Пипияроша и даже у Коломойши. Пипиярош не отвечал, а Коломошйша обещал прислать танки и БТРы.

Два БТРы тут же явились, но были уничтожены ополченцами. Пришли два танка, но оба танка были подбиты, а следующие два взяты в плен вместе с экипажем.

Задача ополченцев состояла в том, чтобы вытеснить бандитов из леса, для этого решено было взять их в кольцо.

После перегруппировки, бандиты были окружены со всех сторон.

Мельничук приказал солдатам вырыть для него небольшую канаву, где бы он мог спрятаться в положении лежа. У бандитов было все, кроме штыковых лопат, пришлось ковырять землю штыками, а выгребать пальцами. Храбрый полковник лег на живот и был ниже поверхности земли на три сантиметра. Достаточно поднять голову, чтоб все видеть.

— Будем держаться до конца, — громко крикнул он.

— Я не хочу умирать от пуль москалей, — произнес один бандит, судимый в России за групповое убийство и сбежавший на Украину.

— Я не желаю умирать. Плутковник, спаси. У меня жена во Львове и маленький ребенок. Зачем я сюда подался-

— Сволочь ты, Мельничук, ты нас сюда привел, зачем было загонять лучших солдат в этот котел-

Солдат извлек автомат и пустил очередь по Мельничуку, но тот врыл голову в песок и пули просвистели мимо.

— Братцы, я тоже не хочу смерти. Это Коломойша нас всех омманул. Он пообещал много денег. У меня в походной сумке сто тысяч долларов, я не успел вам их раздать. Хотите — заберите все деньги, только оставьте мне жизнь. Слава Украине!

— Слава Украине! — заревели бандиты, но их дружный голос потух в свисте пуль.

Когда основная часть «айдаровцев» была перебита, многие из них корчились от тяжелых ранений и не могли протянуть руку к автомату, Мельничук дал команду выбросить белый флаг. Только десять из ста пятидесяти бойцов были живы, измазаны в грязи, без единой царапины. Они по команде встали, построились во главе со своим командиром Мельничуком.

— Ну что, бойцы, бандеровцы- довоевались- кто вас посылал убивать своих братьев-

— Слава Украине! — произнес один боец нацистский лозунг.

— Произвести санобработку, — приказал командир отряда Соколов.

Пацана поволокли. Через десять минут он уже не мог стоять на собственных ногах: кровь текла у него из носа, изо рта и ушей. Два солдата держали его в строю. Санобработка повлияла на поведение пленных.

— Как фамилия-

— Мицько.

— Откуда-

— Из Львова.

— Кто тебя сюда послал-

— Сам приехал. Добровольно.

— Ты-

— Лавривский. Меня забрал военкомат. Дома осталась старенькая мать. Не убивайте меня, как матушка без меня-

— Где ваш командир-

— Я командир.

— Ты — Ковальчук-

— Да.

— Сволочь он, — произнес один боец. — Он приказал отрезать головы молодым бойцам, сложить в мешок и отвезти Коломойше, этому жиду поганому, потехи ради.

— Увести Ковальчука, надеть наручники и в подвал.

Ковальчук молча сложил крест-накрест руки, чтобы удобнее было набросить наручники, слегка улыбнулся и пошел между двух солдат, вооруженных автоматами по направлению к погребу, где содержались опасные преступники. У него сразу же созрел план. Он пойдет на мировую с новой властью, возьмет взвод и начнет воевать с наймитами Коломойши. Эта мысль его так согревала, что он даже был рад такому развитию событий. Какая разница, с кем воевать и где воевать, лишь бы деньги платили.

— Ну, что вояка- спросил Соколов бойца, которму сделали небольшую санобработку и уже стал приходить в себя, но все еще сплевывал кровь и вытирал нос рукавом гимнастерки. — Довоевался-

Он достал белую салфетку, подошел и вытер ему лицо, измазанное кровью.

— Я вас расстреливать не буду, а отправлю домой.

Бойцы загудели: не могет быть!

— Может, может, мы не убийцы. Это вас заставили быть убийцами. Пусть каждый вспомнит, сколько он убил безоружных женщин и детей. За что- что они вам плохого сделали- На деньги позарились. Сейчас каждый из вас подойдет и назовет номер телефона своих родителей, я их буду вызывать. Пусть приезжают, забирают вас, вояк негодных.

Все пленные были уроженцы Львова, Ивано-Франковска и Тернополя, сыновья родителей нацистов. Если брала трубку мать, она сквозь слезы долго допытывалась, кто это, не ложный ли вызов. Как можно, чтобы москаль был человеком, ить москали это звери, а не люди.

— Боец, Хвост! подойди, поговори с мамой. Она не верит, что ты жив.

— Матка, пся крев, есм Станислав, дуй за мной, а то москали меня послезавтра расстреляют.

— Никто тебя не расстреляет, а вот если второй раз попадешься, не пощадим.

 

50

Бойцы народного ополчения вдохновились. Они разгромили самый воинственный батальон «Айдар» и готовы были разгромить и второй, если понадобится; такой же, подобный «Айдару». И этот батальон был действительно сформирован. Тем же Коломойшей.

В этой войне люди умирали, как мошкара при неожиданно ударившем морозе. С обеих сторон. Если бойцы освободительной армии Донецкой и Луганской республик отдавали свои жизни за освобождение от бандеровцев, но тоже брали деньги за каждый день пребывания на фронте, то все воинские формирования киевской хунты шли на войну исключительно за деньги. Рядовой получал свыше тысячи долларов в месяц, а командир свыше четырех тысяч. Она продавали свои жизни за выполненную работу. А результат работы наемников — убитые, те, кого они не знали, не видели, к кому они как к скотине, не испытывали жалости и сострадания. Если в древние времена и средние века победители хоронили побежденных, и отдавали им почести, то в двадцать первом веке каратели издевались над трупами, держал неделями, не предавая земле, а над живыми во время допросов упражнялся в диких издевательствах, о которых страшно и гадко рассказывать. И неудивительно. Армия Коломойши состояла из одних бандитов — убийц, грабителей, насильников, наркоманов. Коломойша сам не блистал нравственностью, поэтому сделал ставку а отбросов общества.

Если подняться несколько выше, то и там ничего хорошего мы не обнаружим. Из четырех президентов Украины только Кучма был порядочным человеком. Эту порядочность он старался блюсти и в государстве. При нем меньше воровали, меньше продавали совесть, меньше было лидеров типа Кролика, Ляшки- Букашки, Тянивяму и революционеров в юбках типа Фарион и Юлии Тимошенко. Остальные…нет слов. Пусть история даст им оценку.

— 27 июня — исторический день для Украины, — сказал Пердуске собираясь подписать экономическую часть договора с Евросоюзом. — По этому случаю я даю сепаратистам еще 72 часа жизни, а больше не смогу, меня подпирает план «Б». План «А» — передышка уже им подарен, а план «Б» — секрет.

На самом же деле никакого перемирия не было. Бандиты, как стреляли по жилым кварталам, так и продолжали стрелять, а Коломойша заявил, что он не подчиняется президентскому плану мирного урегулирования.

Коломойша потратил много денег, а результат нулевой. Кроме этого Россия возбудила против него уголовное дело, и теперь по закону он должен быть депортирован из любой страны и передан правоохранительным органам России.

— Если я потрацу половину моего состояния и выиграю эту войну, я останусь доволен. А батальон «Айдар» будет выполнять свои функции.

Несколько командиров народного ополчения сговорились и решили взять в засаду батальон «Айдар» так как это сделали первый раз весьма успешно.

Командир Киселев жил в центре вместе с супругой и маленьким трехлетним сыном Володей.

Он редко приходил ночевать, но каждый день позванивал супруге Людмиле, сообщал, что с ним все в порядке, что вечером он непременно будет, но не всегда приходил. Между тем бомбежки с воздуха усиливались и ей пришлось искать место в подвале, куда она спускалась с ребенком на руках, иногда он крепко спал и посапывал. Но ей всегда уступали, как матери с ребенком на руках. При каждом гуле она не думала о себе, а о муже: а вдруг что- Муж для нее был все: и любимый и друг и кормилец, и заступник от всяких бед. И она не мыслила себе жизни без него. Ей казалось, что все одинокие женщины переживают за своих мужей, но не так как она. Вот они сидят, у них глаза закрываются, а у нее сна ни в одном глазу. Только под утро, когда ее душа уставала, когда тело требовало абсолютного покоя и расслабления, глаза невольно закрывались, она могла погрузиться в непродолжительный сон. Но ребенок просыпался, ползал по ней си спрашивал, где папа.

Когда руки ослабли, веки глаз опустились, ребенок вывалился из рук и скатился на пол, и заревел на весь подвал, где уже все спали.

— Что такое- возмутился кто-то. — Вы уж держите своего ребенка как следует, что это за мать- да он может сломать руку.

Тогда Людмила поднималась и уходила к себе на третий этаж. Покормив ребенка, прикладывала голову к подушке и засыпала. Маленький Андрюша сидел в игрушках. Но недолгий материнский сон, она просыпалась минут через сорок и тут же брала мобильный телефон в руки. Телефон не только молчал, но и никаких звонков не поступало ранее. Тревога охватывала ее, она как бы поступала снизу и опоясывала ее всю до макушки. Миша, где ты, что с тобой происходит- У тебя телефон украли, ты его потерял, почему тогда не возьмешь у товарища, чтоб сообщить домой, все ли хорошо-

В большой комнате висел его портрет, она становилась перед ним на колени и крестилась, как перед изображением Иисуса Христа. Но ничего не помогало. Телефон молчал. Схватив ребенка в охапку, она пошла в другой дом к знакомой Марии. У Марии муж тоже служил в том же взводе. Мария была дома, она сидела с заплаканными глазами, а когда вошла Людмила, стала вытирать глаза влажным от слез носовым платком.

— Ты хочешь скрыть от меня правду- Не стоит, мне нужна правда. Что с нашими мужьями, говори!

— Наши мужья теперь в засаде. Может они уже убиты, может, попали в плен. Сегодня в три ночи был звонок и короткий разговор и ужасное слово: Маша, прощай. Все, довоевались. Нам надо собирать вещи и через границу, в Россию, если хотим выжить.

— Я ничего не хочу, я никуда не пойду, — сказала Людмила, обливаясь слезами. — Если мой муж погиб, мне жить не зачем, не для кого.

— Брось скулить: у тебя сын. Он подрастет, заменит отца… в какой-то степени. Да и ты еще молодая. Возвращайся домой, собирай чемодан. Встречаемся внизу. Через час. Все, иди, время дорого.

Уже ближе к обеду Люда с ребенком и Маша подходили к КПП. Но там была километровая очередь. Людмилу пропускали с ребенком, а Маше предложили стать в очередь. Тогда Людмила сказала, что они сестры и могут ехать только вместе. Их пропустили, проверили паспорта, спросили, есть ли родственники в России и отправили на ту сторону. На той стороне было много военных в камуфляжной форме с автоматами и пулеметами наготове. Стрельбы по беженцам не получилось, хотя бандеровцы готовы были применить оружие по мирному населению. Тут же на площадке стояли автобусы «Икарусы» и много личных машин. Владельцы подходили к беженцам, предлагали приют в своих семьях, угощали фруктами, овощами, жареной картошкой с мясом и минеральной водой. Люда с Машей зашли в автобус, заняли место впереди, недалеко от водителя и узнали, что автобус отправляется в Крым.

Эту партию беженцев доставили в Ростовский аэропорт, накормили в столовой, а потом погрузили в самолет.

Так Люда с сыном очутились на берегу моря. Все было хорошо. Ее мучил только один вопрос: где муж. Она каждый день набирала все тот же номер, но на звонок никто не отвечал. Погиб, значит, думала Люда, сопровождая страшную мысль слезами.

И вот однажды, две недели спустя, в воскресение, в пять вечера раздался звонок. Телефон ожил. Это был первый звонок за это время, время расставания с мужем.

— Люда, я жив. Был в плену. Меня обменяли на бандитов, отпустили двоих бандитов за меня одного. У меня нога повреждена, я теперь хожу, опираясь на полочку, может все еще пройдет. А теперь докладывай, где ты и что с тобой и с Андрюшей дай поговорить.

— Миша, дорогой! Боже, как я рада, я уж думала — все, никогда тебя не увижу. Мы с Андреем на берегу моря, в Севастополе. Если можешь, приезжай. Переберись в Россию — матушку, скажи: жена в Крыму.

— Мама, мама, дай папу, — кричал Андрюша, вырывая телефонную трубку.

 

51

Когда обе воюющие стороны устают, когда нет перспективы победы одной стороне над другой и извлечь из этой победы максимальную пользу, — в этом случае стороны ищут мира. Путем переговоров. И киевская хунта стала искать пути к переговорному процессу с новоявленной республикой Новороссия. Хунта полагала, что эти переговоры должны быть похожи на нравоучение барина своему слуге. Ведь две области, всего лишь две, якобы восстали против всей страны и чего-то хотят, а если точнее, то и сами не знают, чего хотят.

В этом вопросе, в вопросе так называемого мира, хунту и в особенности Пердуске, после его избрания президентом, а возможно и назначения на эту должность дядей сэмом, поддержала и Америка. Америка намеревалась извлечь максимальную пользу из этого так называемого мира.

Дело в том, что вице-президент США Джордж Майден присмотрел место добывания сланцевого газа на территории Донбасса и накануне переворота уже организовал фирму, а директором фирмы назначил своего сына, известного прощелыгу, точно такого же, как был его отец в молодости. А вице близкий человек Бардаку, почти что Бардак. Они — два сапога — пара. Если босс кашлянет, то и вице старается кашлянуть, если босс выпустит пар из штанов, то и вице сделает то же самое, непременно. Джордж Майден много раз приезжал в Киев, садился прямо в кресло украинского президента без разрешения и давал Хальцману, а через него всем украинцам накачку. И эта накачка считалась, как нечто вроде проповедью, но обязательной к исполнению. И президент и его администрация целых три месяца восторгались проповедью Майдена, повторяли его слова пусть в искаженном виде.

Сланцвые месторождения нельзя отдавать русским, несмотря на то что сланцевые месторождения чрезвычайно вредны для здоровья человека.

Были мотивы и самой хунты достичь мира и благополучия. Так или иначе война требовала денег. Те пятерки, жульническим путем добытые через мобильные телефоны, давно разворовали, неоплаченные долги в размере четырех миллиардов долларов россиянам за газ, очутились в карманах революционеров. А помощь международного валютного фонда, ах эта мизерная помощь тоже не дошла по назначению, так что… Кролик сразу заявил: казна пуста. Соврал, каналья. Сто миллионов долларов, пусть это небольшая сумма, но эта сумма осела у него в кармане. А война… кто на нее будет раскошеливаться, Коломойша- Он, хорек еще тот: армию свою содержит. В общем, давайте договариваться! Но с кем- Не с кем. С сепаратистами- упаси Боже!

А дни шли, денежки испарялись. Наконец, Бардак сказал Пердуске: да хоть с чертом, но чтоб мир был, а то сын Байдена уже нервничает и я его понимаю.

Помня подсказку Бардака, Пердуске собрал пресс-конференцию и объявил о перемирии.

— Что означает это перемирие- А оно означает полное разоружение сепаратистов, бандитов, головорезов. Они должны сдать оружие и если выяснится, что он никого не застрелил, что это оружие он так носил с собой для украшения, для престижа, ему может быть амнистия. Всех остальных ожидает всенародная кара — расстрел, повешение, вечная каторга.

Разбитые школы, детские сады, отнятые жизни придется в будущем восстановить за счет своего труда, подразумевается, что за трудовую повинность никто платить не будет. Те русские войска, которые там находятся, могут перейти границу, то есть вернуться домой. Я, как всенародно избранный президент иду еще на одну уступку. На период переговоров, срок одна неделя военные действия прекращаются. После сдачи оружия властям на добровольной основе, они могут разговаривать на русском у себя дома, как правило на кухне, но так, чтоб их говор не был слышен соседям. Это связано с тем, что в Украине государственный язык один — это украинский язык, в основе которого будет положен Галицкий диалект. Далее. Сдавшимся в плен, то есть, сдавшим оружие гарантируются права — дышать, пить, размножаться, трудиться, не покладая рук и гордиться своей нацией, да бить поклоны Степке Бандере.

Американская улыбка осветила лицо президента. Она была настолько фальшивой и притворной, что многие журналисты стали морщиться и не задавали никаких вопросов. Однако…

— А что с Путиным?как вы с ним поступите?

— Пусть вернет Крым, наш Крым, ибо Крым был наш, есть наш и будет нашим. (Бурные аплодисменты)

— Я предлагаю получить контрибуцию с Кремля — четыре с половиной мульярда долларов, — предложил министр финансов Украины Вертихвост.

— Посмотрим, посмотрим, — загадочно сказал президент.

— Это мысля, я начну над этим работать, — заверил всех Кролик.

Великую, мудрую речь президента Пердуске взяли на вооружение средства массовой информации от Тянивяму до Савика Шустера. Никогда Пердуске не был таким популярным в народе, как в этот период.

 

52

Переговоры о мире затянулись. Надолго. Пердуске понимал: переговоры могут начаться и тут же закончиться и о нем перестанут говорить на каждом шагу. Пусть поговорят. Авторитет президента не делается в один день. Для этого надо потратить недели месяцы, годы.

Однако трепачи устали трепаться об одном и том же, надо было сменить пластинку. И все, как сговорились: в один день закрыли свои поддувала. Пердуске тут же заметил и возмутился: что такое, почему, рази этот вопрос перестал быть актуальным-

— Надо начать переговоры, — сказал помощник Залупценко. — Можно арестовать участников переговоров со стороны сепаратистов.

— Будет шум.

— Ну и что- и мы начнем шуметь, да так етти их мать — в душу бога мать. Сам Бардак вздрогнет.

— Позови бывшего президента Кучму, он наиболее подходящая кандидатура.

Экс президент Кучма появился через час, выслушал Пердуске, но сказал, что он один боится, а вдруг чего.

— Ты мне дай Медведчука, Шуфрича и кого-нибудь еще.

— Бери Залупценко.

— Этого придурка- Ни за что в жизни. Он может все испортить.

— Ну хорошо, возьми няню Маланью. Ты мой план, мой мирный план знаешь. Доведи до сведения этих придурков.

— Боюсь, что этот твой ультимативный план вызовет тольоко смех. Это ультиматум, а не план мирных переговоров. Но, посмотрим. Я буду следовать плану, от себя ничего не скажу, но за успех переговоров не ручаюсь, говорю сразу. Может, ты отведешь войска- Ведь войска можно ввести в любое время, не так ли- Отвел, ввел, опять отвел, опять ввел.

— Великий Бардак одобрил мой план, теперь он изменен быть не может, сам понимаешь. И без того мы пошли на многие уступки. Мы разрешили представителю России присутствовать на переговорах, меня Путин буквально умолял об этом, мы пригласили представителя ОБСЕ, так, что как видишь…, не то, что Россия. И вообще Россия в глазах всего мира упала на самое дное, а Украина поднялась до небес. Я, когда бываю на западе, мне все протягивают руки, а если сам Бардак присутствует, я возле Бардака, как единственный сын при отце. Ты понимаешь. Я все время улыбаюсь, даже рот болит от растяжения.

— Что с газом-то- Замерзнем зимой- Не слушай ты этого безмозглого Кролика, он и нашим, и вашим. Пройдет какое-то время, он кого-нибудь обвинит, может даже тебя, как президента, он такой, непредсказуемый.

— Я заставлю Путина продавать нам газ по такой цене, какую я ему продиктую. Но сначала мне нужно перекрыть южный потом, Бардак мне обещал, он даже сенатора Маккейна посылал в Болгарию, там в штаны наложили и отказались от российского газа, дровами будут топить. И мы на дрова перейдем.

— Ну, ладно, я вижу…,- осекся Кучма и поднялся с кресла. — Завтра мы в Донецке.

Донецк встретил делегацию дружно. На первом же заседании председатель правительства Новороссии Бородай заявил:

— Полный вывод бандеровских формирований из Новороссии, а потом будем садиться за стол переговоров. А пока так, поговорим о том, о сем. Не возражаете- Леонид Данилович, побудьте у нас несколько дней, мы вам покажем Донбасс и Луганск, вы не узнаете наши города, особенно мелкие, областные. Вы убедитесь, что убивают безоружных, матерей, маленьких детей, уже сорок малышей убиты. Корреспондентов убивают, забирают в плен, пытают их, пришивают им Бог знает что. Особенно издеваются головорезы Коломойши. Он уже заявил, что мирному плану президента не подчиняется. Оружие мы сдавать не собираемся, у нас своя армия, своя власть, своя республика, свой Верховный совет. Пусть убираются…вся хунта в Галичину. Мы с бандерами бок о бок жить не хотим и не будем.

Члены правительственной делегации Медведчук и Шуфрич внимательно слушали руководителя делегации Новороссии и хорошо понимали, что Бородай прав: не Новороссия пошла на Киев с танками, самолетами и пушками, а все наоборот, киевская хунта организовала побоище на юго-востоке. За что, за какие преступления южан- Думают иначе, независимости хотят- дулю им! Какая может быть независимость если сын Байдена, заокеанского старичка, который уже с трудом передвигается, но ради наживы готов ухо себе отрезать, лишь бы все было так, как ему вздумалось. Ничего, что это за тысячи километров, за Океаном, в далекой, непредсказуемой стране, Америка ведь, сам Бог велел ей править миром, а какие-то там украинцы, да это не народ, а быдло, рабы. Они мне уже ботинки языками вылизали да так старательно и так рьяно, скоро дырки появятся. Не на подошве, а сверху. Шнурки уже перекушены.

Кучма, как представитель власти что-то говорил, но это были пустые слова, не имеющие ничего общего с логическим мышлением. И посол России в Украине Зурабов добавил, что, дескать худой мир лучше доброй ссоры. Это было в какой-то степени верно. Это давало возможность убрать и похоронить трупы, а возможно починить водопровод: люди без воды — хуже, чем без хлеба, но никакого мира на самом деле не было. Коломойша приказал палить со всех видов оружия.

В перемирии были заинтересованы Германия, Франция, Россия, они-то и подбивали Пердуске продлевать это хрупкое перемирие. Но в Киеве собрались бандеровцы и требовали войны. И понятно почему: на войне платили и неплохо. Некоторым полторы тысячи долларов, а командирам по пять. А за голову, доставленную в мешке плата отдельная. Такая армия была у Коломойши, у Юлии Капительман (Тимошенко), у Ляшки Букашки, у братьев Кличко и…допустим, что юго-восток разгромлен, война окончена. Что дальше- с кем бандиты будут воевать, кто им будет платить баснословную зарплату- Может друг с другом-

С понедельника на вторник, начало июля, Пердуске, глубокой ночью отказался от мира, заявив что Украина имеет право не только обороняться, но и наступать и кажется в этот период начался план «Б» — применение химического оружия и стрельба из пушек по жилым кварталам. Надо выжечь донецкую землю химическим оружием ради сына заокеанского старичка Байдена, вернее, его сына, который ждет, когда сможет в дикой стране сесть в кресло директора уже созданной компании. Возможно эта земля уже продана киевской хунтой. Не зря Кролик вопил: казна пуста. Надо было наполнить казну, а заодно и свои карманы. Кролик сказочно жадный, а потому вор высшей категории.

У бойцов Новоросии одна надежда на Россию. Поможет ли Россия- И не порционно, а масштабно, как великая страна, обладающая атомным оружием или будет ждать наемные армии братского украинского народа у своих границ- Кто создал Украину как государство- Кто подарил ей земли Малороссии, кто отдал Крым, как конфетку, которую младший брат тут же проглотил и почувствовал кислый запах во рту- Ленин, Хрущев. Кто создал мощную экономику на территории братской Украины- Россия. Вот и жди теперь вооруженного до зубов брата неофашиста у своих границ. Гитлеровский дух уже маячит, причем бандеры гораздо более развращены морально. В них больше зла и мести на пустом месте, чем у гитлеровских солдат. Можно твердить и дальше о братском народе, но это уже вызывает смех. Почему бы не назвать эсесовцев братьями- Кто нам мешает-

 

53

Западные лидеры, после удачного замысла с Януковичем тянуть лямку как можно дольше, используя для этого разговоры, всякую болтовню, чтоб усыпить бдительность, стали пробовать заговорить и русского президента Путина. Путин терпеливо все выслушивал, а вот какие выводы он делал из этой болтовни, видимо никто никогда не узнает. Мы только знаем, что болтовня между Бардаком Омамой и Путиным давно прекратилась, так как потеряла всякий смысл. А вот министр иностранных дел России с Госсекретарем США продолжали переливать из пустого в порожнее: Кэрри так хотелось, хотя бы по тону разговора узнать, что же думают в России. Приблизились ли их мысли хотя бы на маленькую долю или все так же россияне упрямы. Что они так защищают своих земляков — террористов- Разве это люди- Это террористы и все тут. И вот в тот самый период, когда Пердуске объявил о перемирии, которое не соблюдалось ни одного дня в течение девяти дней, главы четырех государств — Германии, России, Франции и Украины, договорились продлить призрачное перемирие, но Пердуске передумал. Под давлением бандеровцев и фашистской Верховной Рады, приказал начать в Луганске и Донецке массированные бомбардировки жилых кварталов, лидеры Франции, Германии почесали затылки, а Псаки Суки, получив указание Госдепа США, объявила, что в восточных регионах возобновилась справедливая борьба с сепаратистами и что США это поддерживают.

Начался массовый исход населения из двух восточных областей: химическое оружие, напалм, кассетные бомбы стали угрожать не только взрослому населению, но и детям: пансионат больных детишек дошкольного возраста срочно пришлось эвакуировать, как было сообщено, в безопасное место.

Жители двух областей ждут помощи от своей настоящей родины России, но этой помощи пока нет. Они бедные не жалуются. Россия принимает беженцев, присылает гуманитарную помощь, медикаменты и конечно же легкое вооружение, с которым не попрешь против танков и самоходных артиллерийских установок.

Науськиваемые янками, младшие братья ведут себя по- хамски. Ничего человеческого не осталось в душах, поганых душах тех, кто за убийства получает тридцать серебряников от Коломойши, Юлии, братьев Кличко, Ляшки Букашки и прочих моральных уродов. С невероятной злобой затравленной собаки, они произносят клички тех, кому послали танки, самолеты, артиллерию, они, люди дна, убивают героев, гордо идущих на смерть за свою свободу и независимость. Должно быть, Пердуске и его камарилья хотят видеть людей с завязанными за спиной руками у бетонной стены, с повязками на глазах, напряженно ждущих хлопка, целиться им в лоб, лишать их жизни без суда и следствия. Только за то, что они думают иначе. И правильно, что они так думают, ибо Пердуске и его камарилья думают только о том как бы набить карман, который и так уже трещит по швам, а что касается понятия думать, то в их лексиконе просто нет такого слова. Педуске думает так, как думает его наставник Бардак, его духовный отец, а бандеры думают так как думал их кумир Степан Бандера, а Бандера думал, как думал Адольф Гитлер.

Странно, что эта философия исходит от руководства великой, цивилизованной страны Америки. Что с ней случилось- Неужели она почувствовала, что приходит конец мировому господству и так цепляется за хвост уползающий змеи-

То, что дядя сэм перестал считаться с Россией и ее президентом, хотя они как будто считались друзьями, не вызывает особого удивления: свинья льву всегда нагадит, хоть и побаивается его. А вот то, что он наплевал в душу Ангеле Меркель и французу Оланду, вызывает удивление.

Ангела, когда сидела на слушаниях по восточной политики Германии, делала вид, что слушает, а сама думала о своем. Забренчал телефон, она извлекла его из сумочки, погасила пальчиком и оставила у себя.

«Подслушиваешь меня, пес африканский и не стыдишься. Такова ваша мораль. Целуешь в щечку при встрече (какой неприятный запах от тебя исходит), желаешь мне всех земных благ, а думаешь, как бы выведать еще что-то, как бы не потерять контроль над мозгами. Ни стыда, ни совести, Бардак. Первый раз без тебя решили вчетвером продлить хрупкий мир на востоке Украины, а ты тут как тут выпустил эту Псаки Суки от имени Госдепа, что твоя страна приветствует пролитие крови. Наплевал в душу женщине, дерьмо африканское. Я бы тебя послала подальше, да пойдешь против всех. Все с ума сошли, зациклились на этой нищий Украине. Из-за чего, из-за кого- Сын этого старика Байдена без работы- Почему бы не раскошелиться отцу на содержание сына- Наворовал, небось на три поколения на три века. Позвоню Путину и скажу: я возмущена поведением этого еврейчика Пердуске». Так думала Ангела Меркель — канцлер Германии, великой страны не так давно восставшая из руин в результате войны, которую затеял фюрер, духовный отец Степана Бандеры.

Она конечно не позвонила Путину: союз Западной Европы и Америки пока был прочным и незыблемым. Бардак, этот путаник, не вечный президент, время, когда придется покинуть кресло президента, приближается со скоростью света.

Вместо того, чтобы возмутиться и высказать это возмущение прилюдно, она переключилась на Путина и стала задавать себе каверзный вопрос: а можно ли поставить Путина в положение Януковича- Заболтать его, заговорить, все время отвлекать его от основных обязанностей, сидя у него в кабинете и рассказывая сказки про белого бычка, который может превратиться в серого, если не так его кормить- Ведь Януковича же заболтали Нуланд, кривоногая красавица, баронесса Эштон и ее министр Иностранных дел Штайнмайер. И Янукович сдался, ослаб, ему стало душно и неуютно в царском президентском кресле. Он ведь сбежал на свежий воздух.

Ей показалось, что Путин в последнее время стал тушеваться, как-то сник, растерялся, пошел напопятную. Его команда смотрит ему в рот и отделывается общими фразами. Но ничего конкретного. А, может, он того, выжидает- а может он выкинет такое, что вся Европа ахнет-

Она уловила смысл слов лишь последнего выступающего. Это была женщина. Она говорила правду, а…это были жуткие вещи. Неужели это происходит на востоке в самом деле- А что если потом вся ложь выйдет наружу, она уже не будет канцлером, но встречные будут плеваться в ее сторону и спрашивать: Ангела, как ты могла так врать, как ты могла это допустить-

Что делать- Что делать сейчас, какой принять вид. Дрожащий рукой она положила мобильный телефон в сумочку, взяла ручку, развернула блокнот и стала что-то записывать. А записывала она отдельные слова и выражения оратора. Она тут же, как только закончится слушания, вызовет министра иностранных дел Штайнмаера и спросит: Франк, ты слышал- Если слышал, поезжай немедленно на восток Украины. Ты должен убедиться лично… А Бардак звонит, черт бы его побрал. Уже доложили ему, что я освободилась.

— Хелоу, майн фрэнд! Я лубит тебя, не обижаться. Мой друг Майден у меня сидит, плачет: сын без работа, без сланцевый газ. Я добывать этот газ и тебе продавать, а ти отказаться от газ Путин. Моя приедет на Германия целовать твоя щека, пухлый щека. Гут бай, майн фрэнд, гут бай!

Ангела расхохоталась. Она представила его как мужчину, и ей стало дурно.

— Франк, организуй что-нибудь такое…,сам понимаешь, тяжело на душе.

 

54

Коломойша тратил огромные суммы на содержание батальонов смерти, но не это заботило его душу. Когда он ложился на пуховые подушки, а под его дверью стояло шесть человек охраны, вооруженных до зубов, в том числе и двумя пулеметами, а сон все равно не шел к нему. В такие минуты Коломойша стал подумывать о том, что он, как всякий иудей, грешен перед богом и неплохо было бы совершить обет жертвоприношения, как это делают на его второй Родине в Израиле бедные и богатые люди. Жертвоприношение хороший ритуал, запомнился ему с детства: его отец, как только чувствовал за собой грех, прибегал к жертвоприношению, и тут же его душа становилась чистой и прозрачной как стеклышко, появлялось хорошее настроение и начиналось традиционное везение в бизнесе.

— Надо позвать и братьев по крови, они, как и я, а то и больше грешны перед богом, — начал он монолог с самим собой, глядя в потолок, где слабо горела разноцветная лампа, рассеивая свет и обычно наводящая сон. — Кто бросил клич сжечь Россию напалмом- Юля. А ведь там тоже есть наши братья по крови. Взять хотя бы борца против режима Путина Немцова Борю. А покойный Абрамович, а Ходарковский, а Гусинский…все они расцвели в России. А сам президент Пердуске- Кто дает команду применять систему Град и еще большой силы систему Залпового огня в Донецке- Он, конечно. Правильный курс он взял, надо истребить всех русских, а территорию заселить галичанами. Галичанами должны командовать наши братья евреи. А Кролик, он же Яцек, он же Яйценюх- Кто унес золотой запас страны в Америку- Кролик, конечно. А Аваков армянский еврей- Сколько он перестрелял невинных людей, никто не знает. А Трупчинов, земляк- Интересно адвокат Юлии Власенко тоже наш- Он успешно торгует органами — печенью, почками, поджелудочной. Еще живой человек, корчится в муках в борьбе за жизнь, а ему уже делают операцию, вытаскивают печень или почки. Это же сотни тысяч долларов в Америке стоит. Так соображать может только наш брат израильтянин. Трупчинов тоже тянется к чему-то такому необычному, на Власенко поглядывает с завистью. Он первый начал стрелять в Луганске и Донецке. Там гибнут не только сепаратисты, но и евреи. За них-то и придет наказанье божье. А, старуху Новодворсую надо пригласить, а то скучает в одиночестве.

Он почувствовал, что ноет правый бок, затем и левый и решил: надо подниматься — тут же встал, в чем мать родила, подошел к столу, написал приглашение и нажал на кнопку вызова. На вызов явилась молодая женщина, она не смутилась, уже привыкла видеть его в костюме Адама, когда он находился в домашней обстановке, поэтому…

— Почему вам не спится, мой повелитель-

— Дела государственной важности, сама понимаешь. Надоело все и слава и деньги и власть, и женщины! Все скучно, все опротивело. Хорошо оформи эти приглашения и пошли в Киев, в Израиль, в Россию. Завтра к десяти утра они должны быть на месте.

Церемония жертвоприношения была назначена на следующую субботу, а сейчас была только пятница. Каждый адресат был рад получить такое приглашение, а Кролик все время пританцовывал на радостях. Даже у себя в кабинете не садился в кресло, а танцевал вокруг. Его министр МВД Аваков тоже ворвался в кабинет с приглашением в правой руке и сразу понял: Кролик танцует не просто так.

— Шалом! — произнес он и тоже стал пританцовывать.

Тут загремел звонок.

— Это Пердуске. Надеюсь вы тоже получили приглашение. Я только сомневаюсь, как отнесется к приглашению Юля, ведь она все время пытается откреститься от своей национальности. Она вовсе не Тимошенко. Тимошенко у нее муж, она Григян, а ее дедушка Капительиман, директор еврейской школы на Волыни. Бывший.

— Каца, маца, паца, — пропел Кролик, пританцовывая. — Если Юля и на этот раз начнет выкаблучиваться, мы ее схватим и пустим вместо козы на жертвоприношение. И ее не будет в живых, мы ее съедим. Поджарим и съедим. Юлю я беру на себя. Господин Пердуске! У вас наверняка нет одежды для нашего знаменитого ритуала.

— Нет. Боюсь, что и у отца нет. Знаешь, до возникновения еврейского государства и установления дипломатических отношений, евреи, жившие в советском союзе были на задворках. Многие из них стеснялись своей национальности и подделывались под русских и украинцев. Бабушка записала моего папу украинцем, за что я ей долгое время был благодарен. Как видишь, с одеждой для всяких божественных ритуалов проблема. Ты там и ребятам нашим…, позаботься.

— Шванцик-манцик, что означало: будет сделано, — радостно отрапортовал Кролик.

В назначенную субботу в начале июня 201…года, в десять утра группа евреев, все члены киевской хунты, под древнюю загробную музыку, заходили в большое помещение, где не было электрического света и садились на деревянные скамейки, сделанные из кругляка. В середине дымил костер. На этом костре предстояло сжечь козла в качестве жертвоприношения. Все были в соответствующем простом одеянии черного цвета и только маленькая шапочка на голове, похожая на лист лопуха, могла быть позолочена.

Все выглядели более-менее загадочно, кроме Юлии Капительман. Под давлением психологического стресса, она сгорбилась, опустила голову, да так, что подбородком касалась шеи и поэтому выглядела древней старухой. Ее, пожалуй, можно было сравнить только с Новодворской, которой потребовались два кресла, она на одном не могла поместиться. Пердуске посматривал на нее и улыбался, довольный. Ему, как никогда казалось, что Юля не может быть ему соперницей, даже если она выпустит в сторону Москвы десять зажигательных бомб. Она — старуха. Видать у нее сотня болячек- Да и сейчас она выглядит не лучшим образом. Подойти, сказать ей: шалом Юлия-

Он уже стал приподниматься с круглого бревна, но в это время отворилась дверь, обе половины и в проеме этой двери показался Коломойша в золотых одеждах. Кроме гнилых зубов у него все сияло и он весь сиял.

— Шалом, друзья, — сказал он, прижимая толстую книгу под мышкой. — А, Гусинский! Ты прямо из земли обетованной- Ну как там-

Гусинский достал кольцо с бриллиантом стоимостью в три миллиона долларов и подарил Колошмойше. Коломойша сразу засверкал.

— Шалом, Юля! — обратился Гусинский к Юлии. — Ты что, бочком от своих- Как не стыдно- Да знаешь ли ты, что евреи самые богатые люди в мире- На ком держится бюджет Америки- На евреях. Кто возглавляет правительство Украины- Евреи. Кто правил Россией до смерти нашего кривоногого любимчика Ильича- Евреи. Евреи должны править всем миром, все к тому идет.

— Я тоже так думаю, — произнесла Новодворская и громко стрельнула. — Ой, простите, у меня недержание. И все Путин виноват. Я умоляю его: Володя, оставь трон, лучше будет. А он молчит и улыбается.

— Наша нация прощена богом и теперь ее назначение — управлять другими народами, — продолжал Коломойша. — Иудей Ленин вместе с целой гвардией иудеев освободил русских дураков в 1917 году от ига царизма и правил этими дураками до своей смерти. Он их не только воспитывал, но и уничтожал, давил как мух. В результате они стали его боготворить, возвели его в ранг гения и даже сейчас его таковым почитают, в результате недостатка ума, ибо по природе своей они слабоумные, хотя Ленин обыкновенный бандит, как и мы с вами. Ленин был не только израильтянином, но и немцем, а впоследствии немецким шпионом. Для жертвоприношения он использовал жен, детей, а не животных. Мы должны считать его вечным грешником.

Представители нашей нации освободили украинцев от пророссийского влияния в 2014 году и успешно правят этими дураками, прозванными в народе хохлами. Но любая власть не дается просто так. Дураки тоже защищаются. Украинские дураки, правда, не все, тянутся к русским дуракам. Их никак не убедить, что это дурно. Приходится стрелять им в затылок, как это делала ленинская гвардия. А когда это недостаточно, мы вынуждены посылать танки, БТРы, напалм, химическое оружие уничтожать этих придурков, как это делал Ленин и его гвардия. Наш бог это не поощряет. Следовательно, мы совершаем деяния, противные богу. А для того, чтобы избавиться от этого обычного греха, я и позвал вас всех принять участие в церемонии жертвоприношения. Все расходы по этому, богоугодному мероприятию, губернатор Днепропетровской области Игорь Коломойша, тот, что стоит перед вами в дорогих одеждах, можно сказать в ангельском одеянии, взял на себя. Это полмиллиона долларов. Кроме того около миллиона долларов в месяц я трачу на нашу с вами безопасность — финансирую несколько крупных батальонов «Смертельная голова», так же бандитов, простите бандеровцев Правого сектора Димы Пипияроша. Он здесь- Нет- Я ведь его приглашал. Ничего, я его накажу. А теперь…Священник Тряскогузко, приступайте.

За той же дверью ревел козел. Его следовало умертвить, положив на него руки, пустить ему кровь, намазать пальцы, потом рога, потом положить окровавленные пальцы в рот и сосать до тех пор, пока мясо не будет поджарено на костре.

Кролик высунул язык и старался заткнуть рану, но его отодвигал Пердуске, президент Украины, который омочил только палец и потом смотрел на окровавленный палец мигающими глазами. Как баран на новые ворота. Юля филонила. Она долго не поднималась с места и только когда Кролик стал грозить ей пальцем, возложила свою ладошку на остывающего козла.

Всю кровь с козла слили, стали мазать рога, потом свои носы, потом прикладывались к чашам и пили уже остывшую баранью жидкость.

 

55

Известные варварские события в начале мая в южном портовом городе Одесса облетели весь мир. Правда, так скоропалительно, туманно, они так действовали на умы журналистов, политических деятелей, как бы однообразно, утомительно, раздражающе, что каждый, кто слышал и видел по телеканалам, хотел побыстрее избавиться от этого видения путем забвения. Ну, подумаешь, собралась толпа бандитов под рукошводством активиста майдана Паруубия, вооруженная коктейлями Молотова, палаточными топориками, ножами, а кое-кто и пистолетами, набросив на глаза темные повязки и криком-гиком наборосилась на палаточный городок и устроила погром. Храбрые одесситы ноги в руки и бегом. Благо был открыт Дом Профсоюзов, где можно было спрятаться. Но бандеровцы Галичины этого и ждали. Они их там закрыли, облили керосином и сожгли. Сорок восем трупов сгорели заживо.

Жители миллионного города, чья храбрость очутилась ниже щиколотки, только ахали и вздыхали и ахая и вздыхая стали смотреть на галичанских геров с восторгом. Вот это да, это бойцы. Им по семнадцать лет. Кому и больше, а кому и меньше. Все, не только «храбрые» одесситы, ждали, что героев пымают, предадут суду. Но вместо этого о героях, да и о бесчеловечных событиях забыли вообще. И одесситы тоже. От храбрости, от боли за свой город, от стыда, что не защитили город, (самих себя) от того, что каждый мужчина-одессит не имеет больше права называться мужчиной, поскольку галичанские мальчишки поставили его на колени и приказали не двигаться, не вякать — никогда, ни при каких обстоятельствах. Теперь можно задать любому мужчине не одесситу вопрос: пожмете ли одесситу руку- Никогда — ответит любой- руку трусу не пожму. И будет прав, ибо любой одессит способен на мелкие скучные балачки, детские басенки типа… Миши Жванецкого, оборвавшего когти, цепляясь за сцену.

Трагедия в Одессе странно повлияла на жителей города. Они на ура восприняли назначение киевской хунтой бандеровцев во властные структуры своего города. Что и говорить о спикере верховного совета Одесской области Гондаренко Леши, запеченном нацисте и бапдеровце. 74 депутата проголосовали за эту одиозную кандидатуру, когда тот купил должность спикера. Леша Гондаренко дал слово перечислять всю зарплату, все премии на содержание бандеровцев, которые убивали свой народ в Луганске и Донецке, которые сожгли 48 трупов одесситов в Доме Профсоюзов.

Видать ко всему прочему позору у одесситов еще и весьма короткая память. Вот так-то. Теперь мужи города Одессы избирают руководство области, которое будет в будущем жечь живьем не только одесстов, но и жителей других городов.

Губернатор Одесской области Палица предлагал за эту должность триста тысяч долларов, но не обещал жечь одесситов живьем. В это трудно поверить. И любой писатель не поверил бы. Но факт остается фактом. Триста тысяч можно было разделить, но депутаты отказались. Ради чего, во имя чего- Только будущее может дать ответ на эти вопросы.

Сам же Гондаренко, теперешний председатель Верховного совета области — личность еще более омерзительная, чем радикал Ляшка Букашка. Для того чтобы стать известным на всю бурлящую от дурости страну, он одним из первых прибыл на место сожжения одесситов в Доме профсоюзов 2 мая, где «нагнувшись раком» с восторгом фотографировал трупы заживо сожженных и выкладывал их в соцсеть с оскорбительными комментариями. Здесь он как бы соревновался со своим духовным наставником Степаном Бандерой. Он афишировал свою причастность к Правому сектору Пипияроша, фотографировался на фоне обгоревших трупов, шевелил челюстями, показывая, что он их ест. Он не отходил от Дома профсоюзов, кривляясь перед фотокамерами телекорреспондентов.

Узнав, что Пердуске- Хальцман прибывает в Одессу поглядеть на одесское чудо, он побежал в аэропорт, долго стоял у трапа самолета с бцукетом невесты, пал в ноги шоколадному королю, когда тот появился, вылизал его туфли до блеска и…вошел в доверие. Лесть — древнее и эффективное средство добиться цели, если эта лесть используется с умением и прилежанием.

И о силы небесные! ничтожество возглавило одесское отделение партии Пердуске- Хальцмана «Солидарность».

За ним потянулась и пристроилась у него родня. Неизвестно, выкладывал ли Гондаренко триста тысяч баксов за свою должность, или этого оказалось мало, поэтому пришлось подключать самое дешовое, самое грязное и самое дорого — лесть. Лесть сработала.

Губернатор другой области Коломойша замыслил прибарть Одессу к своим рукам, но его опередил Пердуске-Хальцман, между которыми уже давно ведется борьба за передел собственности. Но когда два еврея воюют между собой, эта война забавно, бескровна и всегда кончается рукопожатием, но не дай бог втесаться в эту войну русскому человеку, да и хохлу тоже: и тот и другой погибнет. Еврейчик Ленин уничтожил миллионы, он был непобедим. Мало того, он заворожил русских. Они его боготворят даже сегодня, когда уже доказано что Ленин не любил Россию, а русских называл дураками.