К концу ночи погода разгулялась не на шутку: порывы ветра швыряли серый дождь в стекло. Лоран торопился попасть в свое поместье: там у него была хорошо оборудованная лаборатория. Он хотел как можно быстрее проверить результаты анализов Бестии, прежде чем приступить к оживлению феи. Мамой я не могла назвать ее даже мысленно — это все было слишком необычно и тяжело.

— Сейчас, когда до цели рукой подать, нужно быть как никогда осторожным, — сказал Лоран, обнимая меня на прощание. — Бестия кажется живой, но мы точно еще не знаем, как твоя магия повлияла на нее. Я должен быть уверен на сто процентов, что наши заклинания сработают правильно. Ты точно хочешь остаться здесь?

— Тебе все равно будет не до меня, дорогой, а мне нужно время, чтобы собраться.

Возможно, так легко мне не удалось бы уговорить Лорана, но Бестия наотрез отказывалась перемещать нас к нему, и мы никак не могли разобраться почему: то ли потому, что переела, то ли это я не очень точно представляла себе место перемещения. А так как на улице лил проливной дождь, извозчиков поблизости не было, а я, по мнению Лорана, была слишком легко одета для такой погоды, он особо настаивать не стал. Лишь крепко поцеловал на прощание и обещал прислать вечером за мной экипаж.

Утром я проснулась довольно поздно в неудобной позе. Бестия похрапывала рядом, отвоевав большую часть кровати для себя. На мой возмущенный возглас она лишь томно прикрыла мощной лапой морду и сделала вид, что ничего не слышит. Но стоило мне только двинуться в сторону кухни, она мгновенно оказалась рядом, демонстрируя чудеса верности и послушания. Зря старалась — все гномьи запасы оказались ею уничтожены ночью. И я не представляла, сколько же нужно колбасы, чтобы утолить голод этого чудища, и где выгуливать ее, чтобы не пугать народ.

Впрочем, эти две проблемы разрешились сами собой. Поняв, что колбасы на завтрак не будет, Бестия исчезла, чем изрядно напугала меня. Полчаса я от волнения места себе не находила, пока воздух в торговом зале не замерцал и передо мною не возникла вредная псина с жутко довольной мордой и здоровенной костью в зубах. А еще через полчаса в дверь позвонили. Я побежала к распахнувшейся двери, но Бестия опередила меня.

— Астра… О-о-о!

Оживленное личико Миа побледнело, и дриада пошатнулась. Возникшая на пороге Соль успела раньше меня подхватить ее под руку.

— Девочки, не бойтесь! Она не кусается, — поспешила предупредить я.

Вредная псина оскалилась, словно насмехаясь над моими словами, и подруги медленно попятились.

— Сидеть, — разозлилась я.

Когда Бестия послушно плюхнулась на попу, девочки замерли. Они во все глаза разглядываю мою питомицу, а я смотрела на Соль и все не верила своим глазам.

Как же все-таки я была рада видеть ее! Мы дружили с детства. Эльфов после войны практически не осталось, и Соль привязалась ко мне, считая одной из них. Вместе с ней мы строили великие планы на будущее, поверяли друг другу девичьи тайны, даже какое-то время дружно влюбились в эльфа Эльдиорона, чей тенор собирал в Королевском Театре полные залы. Конечно, это увлечение было детским и тогда лишь скрепило нашу дружбу. Не то что Лоран. Наша ссора из-за него здорово меня огорчила. Да, я злилась, когда Соль игнорировала меня, и особенно, когда она смеялась над моими неудачами на занятиях профессора Дунэла. Но ведь и я поступила некрасиво, обманув ее. Очень-очень некрасиво. Поэтому при виде подруги я почувствовала огромное облегчение и очередной раз восхитилась ею.

В своем не по сезону легком плаще из сине-голубого атласа она казалась знатной дамой: эффектной и знающей себе цену. Миа в зеленом суконном пальто выглядела много скромнее, но тоже обворожительно благодаря кокетливой шляпке-таблетке на белокурых волосах. Аппликация в виде букета осенних листьев удивительно гармонировала по цвету с нежным румянцем на щечках и бархатным воротником, собранным в сложные складки и украшенным чудесной веточкой рябины из самоцветов — подарком Тропа.

— Тебе все-таки удалось оживить этого монстра? — удивилась эльфийка. — Поздравляю.

«Этот монстр» сладко зевнул, отчего Миа всхлипнула, а Соль выставила перед собой зонтик вместо щита.

— Девочки, пожалуйста, не бойтесь! Бестия не тронет вас, — взмолилась я. — Бестия, будь лапонькой, а я тебя с собой на прогулку возьму.

И та сразу с готовностью захлопнула пасть и растянула в подобие улыбки губы. «Лапонька» удалась на славу! Даже Миа улыбнулась при виде этого воплощения невинности и нерешительно приблизилась. Сначала она пожала лапу, потом почесала за ухом и восторженно охнула от неожиданности, когда Бестия лизнула ее.

— Фи, Миа, не целуйся с умертвием, — сморщила носик Соль.

Моя всегда робкая дриада лишь засмеялась в ответ:

— Какое же это умертвие! Лапки мягонькие, носик теплый, язычок влажный… Ах ты мой монстрик… Что, нравится, когда за ушками чешут? Нравится?

— Теплый нос?

Соль озадаченно посмотрела на Бестию. После недолгих колебаний она стянула с руки ажурную перчатку и потянулась к моей собачке. Бестия мгновенно отскочила назад. Ее клыки снова явили свету устрашающую величину, а нашейные шипы вздыбились.

— Бестия, фу! — расстроилась я. — Марш на кухню! Там будешь сидеть, раз вести себя не умеешь.

Бестия укоризненно взглянула на меня и потрусила на кухню, а я, поборов неуместную жалость, бросила ей вдогонку:

— И не высовывайся оттуда, пока я не разрешу!

— Никакого послушания. Вряд ли профессор Дунэл поставит за это высокую оценку, — поджала губы Соль и, сдвинув рукав, посмотрела на часики.

Я впервые видела их у Соль: очень изящные, на тонком золотом браслете. Некоторое время она изучала круглый циферблат, где вместо цифр были вставлены алмазы. Заметив, что мы с Миа разглядели эту прелесть и по достоинству оценили, Соль спрятала часики и с неудовольствием воззрилась на меня:

— Ну, и чего ждешь? Давай, одевайся быстрее. Там на улице экипаж наемный ждет.

— Да я, собственно, уже готова, — заторопилась я. — Только плащ накину.

— Ты собираешься идти в этом? — вскинула брови Соль.

Я оглядела себя. Темно-синее шерстяное платье было почти новое, а главное, удивительно под стать моему настроению. Чтобы придать немного праздничности по случаю выступления наших друзей на турнире, я оживила его кружевным воротничком и манжетами. И хоть мои старания Соль не впечатлили, выразительно поднятый большой палец Миа приободрил.

— Похоже, твой Лоран тебя не очень ценит, раз позволяет носить такое, — язвительно заметила Соль.

— А по-моему, платье очень милое. Глаза кажутся глубже и выразительней, а синий хорошо оттеняет цвет волос, — возразила сердобольная дриада и вздохнула. — Только надо было прийти пораньше и прическу тебе сделать.

— Зачем? Если знаешь рецепт приворота, какой смысл следить за собой? — фыркнула Соль, а я вспыхнула.

— Не было никакого приворота! Соль, я понимаю, ты на меня злишься, но так получилось…

— Да, ладно, подруга, — делано засмеялась она. — В любви, как на войне, все средства хороши.

— Это не так! — попыталась возразить я.

— Девочки, — встревоженно посмотрела на нас Миа, — а мы не опоздаем?

И мы поспешили на улицу.

Турниры в королевстве любили, проводили их часто и по любому поводу. Каждое учебное заведение имело свой амфитеатр для поединков, а наш был одним из самых крупных в стране. Находился он позади основного здания университета, а сразу за ним начинался залив. Его называли Мостом в Преисподнюю, так как воды в нем были такими солеными, что можно было ходить по воде, а вот дальше начинались рифы и столь сильные подводные течения, что плавать там отважились бы лишь самоубийцы. Даже в зимние морозы вода в заливе не замерзала, а толстой коркой соли были покрыты не только берега, но и сам амфитеатр. От влажных испарений колонны, арки и навесные потолки над трибунами покрывали крупные кружева из кристаллов, ослепительно сверкающие в погожий день.

Но сегодня на фоне свинцовых небес и грязно-серых вод амфитеатр выглядел неприглядно, а рев трибун напоминал голодный рык адских тварей. Представление шло уже давно, но никто из нас троих не относился к любителям кровавых зрелищ, поэтому мы постарались подгадать только к выступлению наших гномов.

— Ох, я так волнуюсь, — простонала Миа, крепко хватая меня за руку.

Я не ответила, глядя, как Соль показывает охраннику наши пригласительные билеты. Судя по застывшему взгляду и некоторой заторможенности в движениях, на входе поставили оживших мертвецов. Чему я и научилась на некромантском факультете, так это отличать живых от мертвых. И к своему ужасу, с каждым днем убеждалась все сильнее в том, что за добропорядочным поведением живых чаще всего следили мертвые.

Зайдя внутрь, мы ненадолго замешкались в проходе. На арене выступали некроманты с первого курса. Они азартно обменивались ударами файеров, впрочем, без особого урона друг для друга. Огненные шары рассыпались пышным фейерверком, разбиваясь о невидимую защиту. Внизу трибуны почти пустовали. Первые ряды традиционно занимали некроманты, и сейчас там среди зрителей преобладали дамы, зябко кутавшиеся в дорогие меха. Второй ярус был заполнен сильнее. Там восседали студенты факультетов боевой магии, магической юриспруденции и алхимии, а также гости из числа обеспеченных жителей города. Ну а на галерке было совсем тесно. Там разместился народ победнее, в том числе будущие лекари и студенты с факультета искусств.

После недолгого совещания мы направились наверх. Миа не могла сидеть в первых рядах — ей по статусу было не положено, а я не хотела привлекать внимания. И Соль ничего не оставалось, как последовать за нами, хоть довольной она не выглядела. Впрочем, ее настроение стремительно взлетело при виде восторженных лиц бывших однокурсников и завистливых мин однокурсниц.

— Астра и Соль — вот дела! — воскликнул Робби, точнее, мистер Робби — он требовал, чтобы мы так его называли. — А я думал, все, теперь зазнаетесь и забудете о нас. Ну, и как вам на новом месте учится?

— Похоже, неважно, коли к нам решили пристроиться, — хмыкнула его подружка мисс Алис — шатенка, чья блеклая внешность с лихвой компенсировалась ярко выраженной вредностью.

— Думайте, как вам будет угодно, мисс Алис, — надменно вскинула подбородок Соль, а Миа встревоженно толкнула меня в бок.

Пока мы пробирались к своим местам, некроманты закончили выступление, и теперь под звуки фанфар на сцену выходили гномы и выстраивались в ровную подкову. Одеты они были одинаково. Красные куртки и штаны защищали обильные металлические вставки, а головы прикрывали глухие шлемы. Различить бойцов можно было лишь по бородам, торчащим из-под забрал — рыжим, черным, русым. У одних они были заботливо заплетены в косицы, у других тщательно расчесаны и даже подзавиты. И лишь у одного из бойцов отсутствовал предмет гномьей гордости. В этом широкоплечем парне мы сразу распознали Тропа, а в его рослом по меркам гномов соседе с золотыми колечками в бороде узнали Трына.

До этого государственная политика в отношении гномьей популяции звучала однозначно: всячески препятствовать проявлению природной агрессивности, перебрасывая неуемную энергию гномов в мирное русло. Гномьи кузницы и ювелирные мастерские никогда не простаивали, а строительные компании считали за честь получить в свой штат кого-нибудь из этого бородатого племени. И все же редкие свободные часы, что гномам удавалось выкроить, тратились не столько на сон, сколько на веселые пирушки и жаркие потасовки. Штрафы и ночевки в кутузках были для гномов не наказанием, а поводом похвастаться, и власти ничего не могли поделать с этим, как ни старались. А тут гномам разрешили драться официально. Более того, даже дали несколько уроков по технике боя перед турниром. Немудрено, что парни чувствовали сейчас необыкновенный душевный подъем. Красуясь перед толпой, они били дубинками о щиты, и зрители, зараженные этим задором, с удовольствием скандировали в такт: «Гномы, вперед, гномы, вперед…».

Миа со страдальческой улыбкой полезла за ушными затычками. Она сделала это удивительно вовремя. Трибуны взревели еще громче, когда из темного проема ворот вереницей вышли девять щуплых коротышек в черных латах с короткими мечами наперевес.

— Сейчас наши парни из этой мелюзги отбивных наделают, — со знанием дела заявил Вал.

Меня приятно удивило, что Вал, которого мы между собой называли Вал-сноб, не задумываясь, причислил Тропа и Трына к «нашим». Впрочем, я сразу встревожилась, когда его приятель Льюс возразил:

— У гномов деревяшки, а коротышки с железом. Ставлю на коротышек.

— Ой, Астра, помоги, — попросила Миа.

Ее руки дрожали, и она никак не могла завязать повязку у себя на глазах. При виде этого Соль презрительно сморщилась, но ничего не сказала. Все равно дриада ее бы не услышала. А вот я и сама испытывала большой соблазн закрыть глаза и заткнуть уши, но удержалась и лишь крепче обняла дрожащую как осиновый лист подругу: было не так страшно.

Между тем на первом ряду под нами возникло движение. Зрители дружно встали, пропуская на свои места молодого человека и девушку в модных одеждах.

— Льюс, не одолжишь на минутку увеличительный кристалл? — попросила я, охваченная неприятными предчувствиями.

В голубоватом стекле отразилось высокомерное лицо Лис и скучающая мина Ромуса. Каждый из них нес на боку весьма раздувшуюся сумку.

— Все, Астра! Посмотрела, дай другим, — с нетерпением протянул руку Вал.

— Еще минутку…

Зловредная парочка устроилась на своих местах, но за их спинами мне было не видно, что они принесли.

— Астра, имей совесть! Я тоже хочу посмотреть! — возмутилась подружка Вала.

— Секунду, — умоляюще воскликнула я.

Грянул гонг, и две шеренги устремились друг на друга: гномы азартно крича, а их противники молча. Лис обернулась к сидевшему за ней преподавателю, и я смогла разглядеть краешек светящегося шара на ее коленях.

— Соль, ты не знаешь, зачем Лис и Ромусу магонакопители? — встревожилась я.

— Они мне не докладывали, — надменно передернула эльфийка плечами.

Я вернула ребятам их кристалл, переполненная тревоги. Эти щуплые фигуры мне кого-то сильно напоминали. Они отбивались от азартно атакующих их гномов, но даже мне было понятно, что своими мечами они орудуют по-детски неумело. И все же дубины отскакивали от них как горох от стены, не нанося никакого вреда.

— Бей! Бей! Бей! — орали вокруг.

Я наполовину оглохла от этих криков и крепче прижала к себе Миа. Соль, вместе с остальными ребятами, вскочила на ноги, размахивая руками и подбадривая. Вот только кого? На арене все ощутимо изменилось. Теперь там была куча мала. Красные навалились на черных и опрокинули навзничь. Деревянное оружие гномов оказалось на удивление непрочным — их обломки валялись повсюду, и в ход пошли кулаки.

Удар гонга, наконец, возвестил об окончании этого безумия, но поединок, переросший в драку, все не прекращался. На арену выскочила стража и принялась отгонять гномов от поверженных ими противников. Гномы начали вырываться, и количество стражи увеличилось. Во всеобщем крике я ничего не могла разобрать, а кристалл переместился куда-то на верхние ряды. Наконец, бойцов растащили. И если маленькие черные бойцы послушно выстроились в линейку, то гномов приходилось удерживать на месте силой. Не всех гномов: двое из них остались лежать на песке.

Трибуны стихли, и мы смогли услышать гномов.

— Убийцы! Убийцы, — кричали они.

Трибуны встали, силясь понять происходящее. На арену выбежали лекари. Несчастных перевернули на спины. Некоторое время люди возились со шлемами, пытаясь содрать их с голов.

— Эй, с ума сошла! — закричала мисс Элта, когда я вырвала из ее рук кристалл, но мне было не до нее.

Их лица были залиты кровью, но один был безбородый, а в смоляной бороде второго блестели золотые кольца…

Мы пытались прорваться к арене, но нас не пустили. Подступы к ней окружила стража в черных доспехах, которая стояла насмерть. И у меня были большие подозрения, что и те, кто убил наших друзей, и те, кто сейчас сдерживал толпу, не были живыми.

Как мы выбрались из амфитеатра, я помню плохо. Миа, когда узнала, что случилась, обезумела: билась в истерике, проклинала всех дьюингов, требовала убить ее тоже. Кто-то закричал: «Смерть не-людям», и клич подхватили. Безумие охватило всех. Миа рванули за волосы. Кто-то сильно ударил меня по плечу. Я услышала вскрик Соль. Как недавно на площади, нас окружали искаженные от злости лица, только рядом не было Лорана. И тогда я высыпала из мешочка остатки пыльцы и подбросила в воздух.

— Мы невидимы, — прошептала я.

На улице Миа впала в ступор. Она была легкая для мужчин, но мы с Соль изрядно намучились. На площади опять толпились подозрительные личности, а экипажей не было. Мы с трудом дотащили дриаду до квартиры Лорана, где нас встретила встревоженная Мигвера. А когда узнала, что произошло, пригорюнилась.

— Я вот тоже, когда о смерти мужа узнала, долго была не в себе, — вздохнула гоблинша, помогая нам уложить подругу на софу. — А потом ничего, привыкла. Мертвый муж, конечно, не живой. Но лучше такой, чем никакой. А когда милорд Лоран обещал, что попробует оживить его… У меня сердце екнуло. Поверила вдруг, что так и будет. Конечно, мой Фуссо не подарок был: выпить любил, побуянить. Но мог и пожалеть, приголубить…

Мигвера скупым жестом смахнула слезу с глаз, а в моей голове что-то щелкнуло.

— Девочки, — прошептала я. — А ведь их оживить можно…

Миа очнулась и с надеждой посмотрела на меня:

— Астра, ты не шутишь?

Я смутилась:

— Надеюсь, нет. Нужно узнать, куда отвезут Тропа с Трыном, и раздобыть сильный магонакопитель. Мне потребуется много энергии.

— Куда их отвезут, я узнаю без проблем, — фыркнула Соль. — Но даже если ты, подобно нашему Творцу, способна мертвое делать живым, магонакопитель так просто не достать. Если тебе, конечно, Лоран свой не подарил. Они все именные и стоят на учете.

— Не подарил, — расстроено вздохнула я.

— Я скажу, где вы можете его взять, если обещаете оживить и моего мужа, — сообщила вдруг Мигвера.

— Где? — хором спросили мы.