— Лоран, — прошептала я.

В подвалах университета было по-прежнему темно и холодно, только теперь их превратили в место заключения некромантов. Новые властители сочли, что им там самое место. Бестия доставила меня в квадратное помещение с черным водоемом посередине. И сразу в нос ударил ужасающий смрад, а огонек в масляной лампе затрепетал от промозглой сырости. Вдоль стен сидели и лежали те, кто недавно считался элитой дьюингов. Прикованные к стене как бешеные псы.

Тусклый свет по очереди выхватывал исхудавшие лица и грязные одежды. Узники морщились и прикрывали глаза, гремя тяжелыми цепями. От воды шел пар, и чтобы хоть как-то укрыться от пронизывающего холода, несчастные тесно прижимались друг к другу. То с одной стороны, то с другой раздавался надрывный кашель. Один из пленников поднял изможденное лицо, и я с трудом узнала в нем Лорана.

— Астра?

Его глаза казались бездонными дырами, тени под глазами стали еще глубже, а исхудавшие щеки обросли недельной щетиной. Я слишком долго провалялась в беспамятстве. Я слишком поздно узнала.

Всхлипнув, бросилась к своему любимому некроманту, но руки взметнулись вверх, отгораживаясь от меня.

— Не приближайся.

— Лоран, я раздобуду ключ от оков. А потом Бестия перенесет нас туда, где никто не найдет. — Мне с трудом удалось сдержать рыдания.

Кто же знал, что все так получится! Потрясение от смерти гномов, заточение, оживление феи, а под конец рукопожатие Мертвого Эльфа привели меня к полному истощению сил. Очнулась я в королевском дворце. Там и узнала, как много всего произошло, пока я была без сознания. Королевский дворец стал временной резиденцией бывшего Мертвого Эльфа, сейчас Верховного Князя Перворожденных Тора Светозарного. Но сам князь долго задерживаться в Иридостане не собирался. Он ждал, когда выловят всех некромантов, чтобы сжечь их одновременно в назидание остальным.

Надо ли говорить, что в эти дни не только некромантам, даже обычным людям приходилось тяжело? Мужчин сгоняли в колонны и отправляли восстанавливать разрушенные города эльфов. Женщин, стариков и детей пока не трогали, но что с ними будет дальше — этого никто не знал. Воздух в столице был пропитан ненавистью, страхом и слезами. И во всем этом была виновата я.

Никто из некромантов не ожидал нападения с тыла. Огни над Священной Горой и возросшая активность лесной нежити заставили их все силы бросить на укрепление границы с Эльфийским Лесом. И когда мертвые эльфы, повинуясь мысленному приказу их Верховного Князя, одновременно ожили в особняках и дворцах своих бывших хозяев, им никто не оказал сопротивления. Город пал за пару часов.

Все это мне рассказала Миа. Соль забрала ее во дворец, чтобы дриада делала ей прически, а остальное время присматривала за мной. За одну ночь эльфийка достигла высот, о которых раньше и помыслить не могла. Единственную дочь Верховного Князя Тора буквально боготворили. Молодые эльфы дрались на дуэлях и устраивали поэтические поединки ради одного лишь ее взгляда, а эльфийки отчаянно интриговали друг с другом, мечтая получить право прислуживать ей. Маленькой дриаде завидовали, потому что она была на короткой ноге с Великой Княжной, но счастливой она себя не чувствовала. Ведь наши друзья так и продолжали лежать бездыханными в склепе номер 13. Пока пробудились лишь эльфы. На остальные расы Верховный Князь Тор расходовать магию Амулета не собирался.

Разумеется, как только я все это узнала, сразу вызвала Бестию и, прихватив лампу, заставила перенести себя к Лорану.

Действительность оказалась много хуже рассказов подруги. Глядя в потухшие глаза любимого, я пожалела, что не умерла. Рубашка на нем была порвана, а грудь покрывали кровоподтеки. Светловолосое создание, зябко кутающееся в подбитый свалявшимся мехом плащ, с трудом подняло голову с плеча Лорана и уставилось на меня.

— Астра? Астра Линсоу? — недоверчиво просипел простуженный голос. А потом узница рванула ко мне. — Убийца! Предательница! Будь ты проклята!

Пленные зашевелились, зашумели, загремели цепями. Сотни горящих глаз уставились на меня, а Лоран вцепился в ту, кто еще недавно блистал красотой и богатством.

— Лис, успокойся. — С трудом, но ему удалось усадить ее на место, а потом он взглянул на меня. Лицо его искривилось, словно он съел горькую пилюлю. — Уходи! Убирайся, я сказал, немедленно!

Слова ударили хлестко, прожгли насквозь. Еще никогда мне не было так больно. Я должна была исправить содеянное. Чего бы мне это не стоило!

Остаток дня я металась по комнате, как зверь в клетке. Миа, по моей просьбе, не стала никому говорить, что я очнулась. И нас никто не беспокоил. Встревоженная подруга сначала пыталась разузнать у меня, что произошло. Но когда поняла, что кроме стонов и всхлипов, от меня ничего не дождется, принялась говорить сама, чтобы хоть как-то отвлечь от горестных мыслей. Но получалось плохо. Слушала я вполуха. В глазах стояло искривленное лицо Лорана. «Убирайся… Убирайся… Убирайся» — он снова и снова произносил эти слова и отгораживался от меня руками.

Тряхнув головой, попыталась прогнать навязчивое видение. С трудом, но все же удалось сосредоточиться на рассказе Миа.

— Они создали комиссию из бывших рабов. Меня тоже вызывали, чтобы я написала обвинительную на мою хозяйку. Я не пошла, — говорила между тем Миа. — Миссис Стоу хорошая. Она всегда ко мне как к дочери относилась. Ты знаешь, что ее салон красоты опечатали? Сказали, что это вертеп разврата.

Всегда кроткая дриада с возмущением фыркнула:

— Бред! Полный бред! Я пожаловалась на этих дураков Соль. Но что она может? Конечно, с нее сейчас пылинки сдувают, но эльфийские нравы — те еще! Как Соль ни пыжится, ей тоже сейчас приходится нелегко. Представь, — хихикнула Миа, — нашей моднице пришлось сменить свои роскошные наряды на примитивные туники, а вместо пышных причесок обвивать вокруг головы косы. Ты подумай, Астра! Никаких бигуди или щипцов, никаких накладных буклей, никакой косметики и духов! «Красота должна быть естественной» — девиз эльфийского двора. Но главное, по распоряжению Князя, все незамужние девушки после захода солнца теперь должны расходиться по своим комнатам. Отец Соль считает, что именно прогулки под луной погубили княжну Эриану — последнюю носительницу крови Дракона. И он не хочет, чтобы какой-нибудь красавец в лунную ночь обесчестил его единственную дочь.

— Что ты сказала? — Я остановилась как вкопанная.

Миа сразу же испугалась:

— Я обидела тебя? Астра, я просто имела в виду…

Но я больше не слушала ее. Я знала, как спасти Лорана!

— Миа, какой сегодня день недели?

— Воскресенье, — растерялась подруга.

— А число?

— Двадцать девятое октобиана. Да, в чем дело?

Полнолуние. Я взглянула в окно и с облегчением вздохнула. За окном дождь закончился, мрачные облака разошлись, и в окно заглянула крутобокая луна. Хоть в чем-то мне повезло. У меня должно было получиться. Должно!

— Бестия! — позвала я дремавшую в углу собаку, а когда она приблизилась, приказала: — Веди меня к Соль.

Она уже спала. Эльфийка вольготно раскинулась на широкой кровати бывшей королевы Иридии. Несмотря на позднюю осень, вся комната была заставлена цветами, а на столике, трюмо и комоде в клетках щебетали причудливые птахи. Полная решимости, я подошла к кровати и потрясла бывшую подругу за плечо.

— Соль, проснись.

Эльфийка открыла глаза и недовольно уставилась на меня.

— Астра?! Что ты тут делаешь?

— Ты ведь хочешь стать королевой? — вопросом на вопрос ответила я. — Настоящей, перед которой будут преклоняться не только придворные, а вся страна. Которою будет любить и почитать народ.

— Меня и так любят и почитают, — капризно надула губы Соль, но прогонять не стала.

Это меня приободрило: я была на верном пути. Когда-то я писала реферат об обычаях и традициях эльфов. Теперь это мне очень пригодилось.

— Это пока тебя любят и почитают. Очень скоро Верховный Князь увезет тебя в лесную глушь и выдаст замуж за одного из своих приближенных. И тогда ни один эльф не посмеет взглянуть в твою сторону. Соль, я не верю, что это тебя прельщает. Ты молодая, утонченная, образованная леди. Неужели ты готова навсегда расстаться с роскошными нарядами? Неужели хороводы и песни менестрелей заменят представления в нашем Королевском Театре? Соль, никогда не поверю, что ты готова расстаться с веселыми пирушками и ослепительными карнавалами!

— Ну, допустим, всего этого мне будет не хватать, — кивнула Соль, — но мои желания не имеют никакого значения. Как только Эльфостан отстроят, все города дьюингов будут стерты с лица земли.

— А вместе с ними модные магазины, уютные кафе, бальные собрания, университет, — воскликнула я. — Соль, неужели ты согласна променять все это на старомодные традиции своих предков?

Она уселась в груде подушек и с подозрением уставилась на меня:

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе выйти замуж за Лорана Ронского, — твердо ответила я. — Он сын Эринии, последней из рода Нелии, первой возлюбленной Дракона Охона. В нем течет кровь Создателя, Соль. А значит, он сможет без вреда носить Амулет Дракона, и твои с ним дети — тоже.

— Отец никогда не согласится на этот брак, — вздохнула эльфийка. — Отец Лорана — убийца эльфов.

— Но Лоран пользуется большим авторитетом среди некромантов. Тор Светозарный гораздо быстрее вернет былое могущество Эльфостану, если его будут восстанавливать маги, а не подневольные рабы. Для этого всего-то и нужно, чтобы ты приворожила Лорана и сделала послушной своей воле. Да, тогда даже твой отец не посмеет тебе перечить. Помнишь уроки магоэкономики? Зачем уничтожать то, что может принести прибыль? Лоран ради своего Ордена готов жизнь отдать. А тут всего-то нужно влюбиться и жениться.

Я хорошо знала Соль. Ее болезненное самолюбие было моим единственным оружием. И оно сработало! Эльфийка встрепенулась:

— Ты имеешь в виду приворот?

— Да. Лунное зелье. Слышала о таком? Именно им фея Нерда околдовала Дракона Охона так, что он забыл о своей нареченной невесте.

— Я давала тебе свои слезы, чтобы ты посадила на Лунном Озере цветок, — прошептала эльфийка.

— Да, и сегодня он расцвел. Пришло время собирать урожай.

— О, дорогая! Как я была к тебе несправедлива, — бросилась мне на шею эльфийка. — Когда ты отправишься в путь?

Я бросила взгляд на луну. До полуночи оставалось совсем немного.

— Сейчас, — ответила я. — Но ты должна поговорить с отцом. Снадобье будет действовать недолго. К полудню Лоран должен будет отведать его из твоих рук.

Впрочем, Соль уже спешно одевалась.

— Думаю, отец простит меня за посещение в столь неурочный час. Важность известия меня оправдает. К тому же он сам при мне недавно сильно кручинился, что у эльфов практически не осталось своей магии и что Перворожденные вырождаются. Ведь наша магия тем сильнее, чем в большем количестве эльфов течет кровь Дракона. Между нами, отец всерьез подумывал заделать тебе ребенка. Но ведь феи рожают только девочек и лишь один раз. В этом плане ты не особо перспективна. А вот Лоран… Ой, Астра, я тебя не обидела? — вдруг проявила неожиданную тактичность эльфийка.

— Нисколько, — заверила я.

Луна улыбнулась мне, и комнату залило призрачное сияние. Движения Соль замедлились. Она застыла, едва успев запахнуть роскошный халат. Веселое щебетание оборвалось, лепесток увядающей розы так и не успел долететь до пола, а Бестия не донесла свою лапу до уха. Я особым образом повела спиной, выпуская крылья. Раньше путешествия на луну я всегда ждала с нетерпением, но сегодня мое сердце обливалось кровью.

— И сливок для Кота нет, — вслух вздохнула я.

Расстались в прошлый раз мы нехорошо. Но как бы то ни было, я должна была попасть на Лунное Озеро, поэтому решительно взлетела на призрачную дорожку.

У ворот в этот раз меня никто не встречал. Высоченные стены, растущие из молочных облаков, казались неприступными, но стоило приблизиться к воротам, как они распахнулись сами.

Замковый двор изменился. Сначала я не поняла, как именно. Он по-прежнему был тих. Мостовая, как и раньше, искрилась в лунном сиянии, а замок напоминал застывшие сливки, искусно уложенные чудом-кондитером в огромный торт. Я миновала половину двора, прежде чем поняла, в чем дело: пыль! На перилах балконов и лестниц отсутствовала пыль.

Я бросилась в сад, и он оглушил меня жужжанием, щебетом, шуршанием. Если в моем мире царила глубокая осень, то здесь правила весна. Цветы благоухали, бабочки порхали, жуки жужжали. Кругом кипела жизнь: веселая, безудержная, беззаботная. Я невольно улыбнулась, когда два жука столкнулись друг с другом, борясь за право сопровождать меня. Окруженная хороводом бабочек и светлячков, я влетела на берег озера и застыла.

Там танцевали феи. Даже не так — они творили музыку каждым своим движением. Их платья взметались и опадали, меняя цвет. Девушки были разбиты на группы, и каждая выполняла свой сложный рисунок из танцевальных па, невероятных прыжков и поворотов. В центре всей этой круговерти порхала самая прекрасная из всех танцовщиц: с ярко-рыжими волосами, похожими на язычки пламени, с алмазным венцом на голове, как две капли воды похожая на меня. Нерда. Это была Нерда.

Удивиться я не успела. Что-то мягкое толкнулось в ноги, заставляя обернуться.

— За приворотом пришла?

Большой искристо-снежный кот смотрел на меня недовольным немигающим взглядом. Его пасть не открывалась, но тем не менее я хорошо понимала его. И этот голос — чуть скрипучий, но в то же время вкрадчивый, был мне удивительным образом знаком.

— Я должна, — понурилась я.

Очарование спало. Жесткая необходимость того, что я должна была сделать, убила всю радость от прекрасного танца фей. Мои крылья поникли, как увядшие лепестки.

— «Должна», — ворчливо передразнил меня Кот. — Таких слов отродясь не водилось в репертуаре феи. Феи служат только любви и воспевают ее в своих танцах. Скажи, кто твоя любовь?

Передо мной возникло любимое лицо, и ласковые глаза, и нежные руки. Я впилась ногтями в ладони, прогоняя видение.

— Я тоже служу любви, — твердо сказала я. — Я хочу, чтобы моя подруга и Лоран Ронский были счастливы. И пришла за цветком, что посадила здесь в прошлый раз.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Кот. — Нельзя сделать счастливым против воли. Как бы ты отнеслась, если бы тебя силком заставили влюбиться?

— Я бы об этом не узнала! Я бы жила любовью и была счастлива.

— В то время как у твоей истиной половины сердце обливалось бы кровью? В то время как твоя истинная любовь умирала каждый раз, когда ты с нежностью улыбалась бы другому? Тебе не кажется, что это преступление? — кротко спросил меня Кот.

И эта нарочитая кротость больше всего разозлила меня.

— Преступление, если Лоран погибнет по моей вине! Преступление — жить, запачкавшись в крови тех, кто тебе верил! Я виновата и заслуживаю это наказание. Я хочу его! Слышишь?!

— Тш-ш, не кричи. Я не буду тебе препятствовать: можешь сорвать свой цветок. Но помни, если ты убьешь любовь, то лишишься права называться феей. И больше никогда не сможешь прилететь сюда.

Я взглянула на озеро. Феи сошлись друг с другом, и их наряды поменяли цвет. Над темными водами вдруг распустился ярко-красный цветок, в сердцевине которого кружилась королева фей в алмазной короне.

— Я согласна, — твердо посмотрела я в недобрые желто-зеленые глаза Кота.

Он фыркнул и двинулся к шумящему невдалеке водопаду, а я за ним. Свой цветок увидела сразу. Он был очень похож на тот, что изобразили феи в своем танце. Плотно прижатые друг к другу лепестки образовывали чашу, а в ее сердцевине радугой переливалась крупная горошина росы.

— Твое приворотное средство, — холодно заметил Кот. — Смотри, не разлей по дороге.

Я осторожно сорвала цветок и с трудом взмыла в воздух на ставших вдруг непослушными крыльях. Путь домой мне предстоял непростым.

Проснулась я от стука в дверь и с неохотой открыла глаза. На душе было сумрачно и беспокойно. А погода за окном полностью соответствовала моему настроению. Свинцовые облака вновь заволокли небо, а по стеклу вместе с дождем скатывались мокрые комки снега.

— Эль’Астра, — послышался голос за дверью. — Пресветлый Эль’Тор с княжной Эль’Соль ждут вас через час в Тронном зале. Прикажете подать завтрак?

Я удивилась такому обращению. «Эль» эльфы приставляли лишь к именам глав родов Перворожденных. Впрочем, думать об этом не хотелось. И есть тоже. Я отказалась от завтрака и посмотрела на цветок. Он стоял в узкой вазе гордо, похожий на изысканный бокал. А внутри него находилось то, что навсегда разобьет мне сердце.

Никогда я не чувствовала себя такой усталой. Каждое движение давалось с трудом. Миа несколько раз окликала меня, выводя из странного забытья. Сначала она забросала меня вопросами, но вскоре поняла, что ответов не будет. Она тихо помогла облачиться в эльфийскую тунику, заплести косы и уложить их на голове. Потом мы просто сидели и смотрели на часы. На то, как стрелка медленно, но неумолимо ползет по циферблату. И вот, наконец, пришел тот момент, которого я боялась. Двери распахнулись. Двенадцать стройных эльфиек с вежливо-безучастными лицами выстроились в два ряда, чтобы сопродить меня к Верховному Князю Эль’Тору. Я подозвала Бестию, и мы вместе двинулись на место моей казни.

Путь до Тронного Зала оказался неблизким. Пришлось преодолеть несколько галерей, прежде чем до него дойти. Но этот путь лишний раз позволил мне ощутить, как все изменилось. Я никогда не видела такого количества эльфов. Обычно они прятались за толстыми стенами роскошных особняков и дворцов. Знатным дьюингам нравилось, когда им прислуживали мертвые Перворожденные. Неудивительно, что дворец королевы Иридии, где их было больше всего, пал одним из первых. Участь королевы оказалась печальна и постыдна — ее вместе с придворными отправили в ее собственный зверинец. И теперь по просторным коридорам вместо холеных мужей в парчовых камзолах с тросточками неторопливо расхаживали остроухие блондины в обтягивающих лосинах со шпагами. А утянутых в корсеты элегантных дам сменили томные красавицы в длинных туниках с обнаженными плечами и руками. Я зябко поежилась. И не только потому, что по галереям гуляли страшные сквозняки. Мне становилось все больше не по себе от того, что я увидела.

Я никогда раньше не была в королевском дворце, но о его роскоши слышала неоднократно. Сейчас от этого великолепия остались лишь стенные жирандоли да встроенные в карнизы с позолоченной лепниной плафоны. Со стен на меня с осуждением взирали темные пятна, оставшиеся от снятых картин, а на паркете виднелись отпечатки убранных статуй. Миа мне уже жаловалась, что обнаженные мраморные эльфийки пришлись не по нраву князю. Поэтому одним из первых его распоряжений было уничтожить произведения искусства величайших художников и скульпторов королевства.

Но вот наша процессия остановилась у чеканных дверей. Они распахнулись, эьфийки остались в коридоре, а мы с Бестией в сопровождении статного эльфа вошли в просторный зал. Все вокруг казалось пронизанным солнцем — теплый янтарь самых разных оттенков украшал зал, а на отполированном до зеркального блеска полу отражалась вереница хрустальных люстр, уходивших к трону. На нем восседал Верховный Князь в окружении своих приближенных. Мистер Робсон ободряюще улыбнулся мне, но удивиться его присутствию на месте ближайшего советника Князя я не успела. У подножья трона выстроились в два ряда стражники, окружив одного единственного узника. От его грязной одежды по полу растекались темные лужи.

— Эль’Астра, дочь Дракона Охона и феи Нерды, спасительница Перворожденных и остальных малых народов, — торжественно объявил эльф-церемониймейстер, а потом покосился на Бестию, и добавил: — И ее верный пес.

— Мы всегда будем помнить твой подвиг, Эль’Астра, дочь Дракона Охона и феи Нерды, — благосклонно кивнул Эль’Тор. — Отныне и навеки ты для нас Перворожденная. Я уже подписал Указ и донес до сведения моих подданных, что мой род принял тебя. А теперь поднимись, дочь моя, и займи место рядом с моей единственной дочерью и твоей названной сестрой.

Опустив голову, я миновала скованного тяжелыми цепями некроманта, но под конец не выдержала и обернулась. Лоран смотрел на меня. Я бы приняла ненависть или презрение, но от его жалости мои ноги подкосились. Соль вскрикнула, когда я чуть не упала.

— Раззява, — прошипела эльфийка, когда я встала рядом с ней, и выхватила цветок из рук.

Я не ответила и потрепала по загривку ощетинившуюся Бестию, успокаивая. Больше всего я хотела, чтобы все скорее закончилось.

— Лоран Ронский, подойдите, — приказал Князь Эль’Тор.

Двое стражников бросились к пленнику. Они немного повозились с замками, и Лоран был освобожден. В облепившей исхудавшее тело влажной рубахе и босоногий, он приблизился к трону и прямо взглянул в глаза Князя.

— Вы свершили много преступлений, Лоран Ронский, а имя вашего отца стало проклятым для нашего народа. Четвертование с последующим сожжением — стало бы справедливой карой за свершенные преступления, но мы обязаны думать о будущем своего народа. К сожалению, судьбе было угодно, что вы оказались единственным мужчиной, в котором течет кровь Дракона. Дух Тайных Знаний (при этом мистер Робсон неожиданно подмигнул мне) мне поведал, что эльфийская магия будет жить, пока Амулет Дракона висит на груди одного из сыновей Дракона. Даже если Перворожденным он не является. Поэтому мы готовы явить милость вам и вашим соратникам.

Страшные испытания не изменили Лорана. Его брови вскинулись в знакомой насмешке:

— Без всяких условий?

— Разумеется, нет, — искривил тонкие губы Эль’Тор. — Ты должен беззаветно любить мою дочь Эль’Соль Тора.

Лоран быстро взглянул на меня и сразу отвел глаза.

— Сердцу не прикажешь. К сожалению, — глухо промолвил он, и мне пришлось вцепиться в подлокотник трона, чтобы не упасть.

— Прикажешь, — не согласился Князь и повернулся к Соль.

Она подошла к Лорану и протянула цветок.

— Ты сохранишь жизнь своим братьям и сестрам, Лоран, и предотвратишь разрушение города. Ты станешь королем дьюингов, а я твоей верной королевой. Но для этого тебе нужно выпить росу из этого цветка, что принесла Эль’Астра. Сила лунного цветка, выросшего из слез эльфийской девы в полнолунье, непреодолима. Она связывает сердца навеки и до скончания времен. Эльфы не верят в любовь, но верны долгу. Я буду тебе верной супругой, Лоран. И мы подарим миру много чудесных детей, в чьих жилах будет течь кровь Дракона. Магия эльфов возродится.

Соль сегодня превзошла саму себя. В ее волосы были вплетены розы и нежные фиалки, на щеках рдел нежный румянец, а полные губы были и сочны, и красны. Нежно-голубая туника подчеркивала и нежность кожи, и яркость сапфировых глаз, и точеные формы. Но Лоран медлил.

— Если ты не сделаешь то, что должно, твой народ погибнет. Дьюинги исчезнут с лица этой земли, — тяжело произнес Князь, и Лоран словно очнулся.

Он взял цветок и отсалютовал мне:

— За любовь, Астра. За любовь.

Не сводя с меня глаз, он выпил зелье и медленно вытер рот. Красный цветок упал к ногам будущих супругов, а я вцепилась в загривок Бестии.

— Домой, Бестия. Пожалуйста, отведи меня домой, — взмолилась я.

Мы очутились в книжной лавке.