Блуждающие во мраке

Бес вел их назад к подземному переходу, ведущему в долину пещерного ящера. Они бежали очень быстро. Остановились лишь там, где подземная река с грохотом падала в колодец. Он возвышался над бурлящими водами как сторожевая башня над несметными полчищами, осаждающими ее.

— Ох, только бы они были живы, — прошептала девушка, глядя, как Бес, легко перепрыгивая по выступающим над рекой камням, направился к колодцу.

Внимание Коросса привлек хрустальный шарик, лежавший рядом с самой кромкой воды. Он поднял его и потер. По пещере растекся ровный свет.

— Что это? — поинтересовалась Арона.

— Светильник Лэппэла. Бес ведет нас правильно.

Бес прошелся по краю колодца, а затем, выразительно взглянув на молодых людей, прыгнул вниз.

— Самоубийца, — выдохнул пораженный до глубины души Коросс.

— Вовсе нет, — возразила девушка, воспрянув духом. — Бес легко перемещается там, где ни одно другое существо не пройдет. Но когда мы вместе, он всегда выбирает дорогу с учетом моих возможностей. Думаю, этот колодец не так непреодолим, как кажется. А потом, Бес не стал бы туда прыгать, если бы не чуял, что наши друзья еще живы. Он, конечно, временами самодур, но вовсе не дурак.

Молодые люди, перескакивая с камня на камень, подобрались к краям колодца и заглянули в грохочущую глубину. Беса уже не было видно. Вода устремлялась вниз по широким желобам. Поток, разбитый на шесть рукавов, напоминал ленты серпантина, которые были отделены друг от друга достаточно широкими выступами. Тина на одном из выступов была содрана, обнажив металлические скобы. Ими явно кто-то недавно пользовался.

— Похожая скважина была недалеко от нашей пещеры, — сказала Арона. — Только вела она не вниз, а вверх. И вода из нее не текла.

— И куда она вела?

— Не знаю. Я не решалась надолго оставлять маму, а другие панически боялись покидать пещеру.

— Ясно. Что ж, тогда рискнем, — решил Коросс, и первый скользнул вниз.

Они спускались долго. Шарик Лэппэла Коросс был вынужден спрятать в кармане, чтобы не потерять, поэтому искать скобы приходилось на ощупь. Они были скользкими, и каждая следующая размещалась левее той, что выше. Иногда встречающиеся выбоины сильно осложняли спуск. Тогда Коросс искал опоры на соседнем выступе. Это было не просто. Они были укрыты толстым слоем ила. После того, как Коросс закреплялся на новом месте, он разворачивался и протягивал руку Ароне. В кромешной мгле он не видел девушку, зато она его видела прекрасно. Жизнь в подземелье давала о себе знать. Девушка по команде прыгала к Короссу. Они замирали, прижавшись друг к другу, чтобы потом, выровняв дыхание, продолжить свой бесконечный путь вниз.

Наконец, когда силы были на исходе, Арона выдохнула:

— Я вижу Беса. Он парой метров ниже нас.

А потом они буквально втиснулись в узкий проход. Промозглый холод не позволил долго расслабляться к радости их нетерпеливого проводника. Едва переведя дыхание, они двинулись в путь. Утешало одно — промокшие насквозь одежды вскоре высохли, и они согрелись.

Проход то сужался до таких размеров, что приходилось с трудом протискиваться между толщами земли, то расширялся до величественных залов, созданных Великой Художницей Природой. Он мог неожиданно оборваться, а потом найтись в виде черных дыр на потолке, в стенах, на полу. Иногда Бес вел их узкой тропой через заросли сталактитов и сталагмитов, а иногда начинал петлять по разветвлениям подземного лабиринта. Сначала Коросс пытался делать отметки, но вскоре прекратил это бесполезное занятие. Без помощи Беса выбраться назад было невозможно.

Через несколько часов блужданий тишину подземного царства разорвал полустон-полувздох. Он пронесся мимо них шелестом ветра и стих. Бес замер, тщательно принюхиваясь, а затем свернул с намеченного пути, юркнув в другой проем. Но это мало помогло. Всхлипы, стоны, скрежет раздавались все чаще, и Бес каждый раз вынужден был искать обходной путь. Подземелье оживало.

Во время небольшой передышки, Коросс спросил Арону:

— Ты как?

— Я не верю, что иду туда, — прошептала она, нервно передернув плечами.

Бес нетерпеливо тявкнул, призывая поторопиться. Девушка хотела двинуться за ним, но Коросс не пустил ее:

— Нам надо передохнуть. Плохие из нас будут спасатели, если мы упадем от усталости, нагнав врага… Бес, ты меня слышишь? Нам нужен отдых!

Бес нехотя вернулся, разглядывая их своими красными глазами. Коросс, не обращая внимания на недовольство пса, скинул заплечный мешок на каменный пол и принялся вытаскивать оттуда остатки еды. Это заинтриговало Беса, заставив его сменить гнев на милость. Улегшись рядом, он с огромным интересом принялся наблюдать за действиями молодого человека. Всем своим видом адская тварь демонстрировала, что станет самым благодарным ценителем кулинарного мастерства Коросса. Молодой человек, засмеявшись, взглянул на Арону. Тот час веселье сменила тревога за девушку. Она сидела, неподвижно уставившись в темноту.

— Держи, — он подал ей утиный окорочек. — Тебе надо поесть.

Она апатично кивнула и принялась вяло жевать. В отличие от Ароны, Бес свою часть съел в один присест. Половинка грудинки, которую Коросс пожертвовал Бесу, того явно не насытила. Пес выразительно уставился на Коросса, требуя добавки.

— Нет, дружище, — покачал головой молодой человек. — Ты и без нашей помощи найдешь пропитание. Я смотрю, ты чувствуешь себя здесь как рыба в воде. Так что, давай сам.

Он тщательно завернул остатки тушки в тряпицу и убрал в мешок. Еще неизвестно, как долго им придется плутать по подземелью. Наполнив опустевшую фляжку водой из небольшого ручейка, струящегося рядом, он протянул ее девушке.

— Попей.

И она послушно сделала несколько глотков.

— Я добровольно возвращаюсь в собственные кошмары, — с тоской произнесла Арона. — Скажи мне это кто неделю назад, я бы не поверила.

Коросс поцеловал ее в лоб.

— Я с тобой, — шепнул он.

Арона чуть слышно вздохнула, и вскоре задышала ровно и размеренно. Молодой человек набросил на нее плащ, притягивая к себе.

«Пусть десяток минут подремлет, а потом двинемся дальше», — подумал он, глядя на Беса. Пес, тяжело вздохнув, лег у их ног, положив тяжелую голову на передние лапы, не спуская глаз с Коросса. Но это молодого человека больше не волновало. Усталое тело наслаждалось краткими мгновениями отдыха. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в темноту. Вздохи, шорохи, потрескивание камней, стук капели — это был совершенно другой мир, живущий по своим законам. Где-то здесь скрывались злобные монстры, похитившие их друзей. Девушка всхлипнула, и Коросс обнял ее крепче, испытывая глубокое раскаяние: не надо было брать с ее собой. Но теперь уже было поздно сожалеть об этом, да и Арона вряд ли согласилась послушно ждать его там, где он скажет.

Тихо вздохнул легкий ветерок, коснувшись лица. Затем вздохнул еще раз, громче.

— Корн пришел, — прошелестели чьи-то голоса.

— Корн? — удивились другие.

Пещера ожила, наполняясь призрачными фигурами: мужскими и женскими.

— Ты покинул нас, — шептали одни призраки, холодно скрещивая руки на груди.

— Но вернулся, — ликовали другие, пытаясь прикоснуться к нему.

— Ты виноват, что мы умерли, — обвиняли первые.

— Зато обрели безмятежную вечность, — возражали вторые.

В призрачных тенях, обступивших его, он узнавал тех, кто в свое время сдался, отступил, сошел с Тропы Дракона, не выдержав трудного пути. Точнее это были не воспоминания Коросса. Сущность, что вселилась в него в Кросских Катакомбах, вновь ожила, наполняя его своими знаниями и чувствами.

«Аэола, это ты?» — горестно воскликнул он.

Узнавание ужаснуло. Его рука коснулась призрачной девушки, но лишь прошла ее насквозь.

«Да, любимый».

Изящный силуэт вздохнул, когда, улыбнувшись чему-то во сне, Арона плотнее прижалась к молодому человеку.

«Ты знаешь, она чем-то похожа на меня», — грустно произнесла Аэола.

«Не похожа, любимая. Никто не сможет сравниться с тобой. Они не могут быть вместе».

«Тебе нужна жена из клана Черных Драконов».

«Не мне, а этому мальчишке. Клан нужно возродить, иначе этот мир не спасти. Рано или поздно он окончательно рухнет под натиском Мрака».

«Это все из-за Рока!».

«Это не так, — как же было тяжело на душе. — Наш поединок был частью твоего испытания. Твоя Тропа. Пройдя ее, ты обрела бы крылья. Тебе не надо было накладывать на себя руки. Любимая, что же ты натворила?»

Жаркое дыхание опалило щеку. Коросс открыл глаза, испытывая огромное облегчение. Хвала Силе, это был лишь сон.

Бес попятился и уселся в полном укоризны ожидании. Пора было двигаться дальше. Коросс осторожно сжал плечо девушки, и Арона встрепенулась, мгновенно просыпаясь.

— Надо идти, — негромко произнес он.

Девушка кивнула, протирая заспанные глаза.

Следуя за Бесом, они протиснулись сквозь узкую трещину в стене в просторный коридор. Шарик Лэппэла запылал ярче, освещая все вокруг. Как и труба, по которой они спускались, он был творением древних зодчих. Вдоль него рядами шли колонны, упираясь в высокий сводчатый потолок. Вокруг лежала вековечная пыль и тишина. Тяжелая тишина, полная угрозы. Бес перешел с бега на неспешную рысцу, и постоянно останавливался, подолгу внюхиваясь в затхлый воздух.

А потом молодые люди увидели черный росчерк впереди. Он шел по правому краю коридора: выходя из стены, а затем ныряя туда снова. Арона схватила Коросса за руку, и он сжал ее вспотевшую ладошку.

— Разлом. Мы под Горой, — нервно выдохнула девушка.

Он скорее почувствовал, чем услышал ее слова. Так тихо она их произнесла. Пес некоторое время напряженно к чему-то прислушивался, поворачивая свою голову то в одну, то в другую сторону. А потом двинулся вперед. Очень медленно, словно сомневаясь в правильности того, что делает.

Чем ближе они подходили, тем сильнее их окутывало тягостное ощущение. Вблизи Разлома все было наполнено таким холодом и безнадежностью, что хотелось выть. Но при этом Разлом тянул к себе, будя болезненное любопытство заглянуть через край.

Что-то в глубинах заворочало и испустило тоскливый вздох. А потом заскрежетало, зашипело, отскакивая от стен громким многоголосым эхом. Словно какой-то механизм после долгого бездействия, решил сделать первое движение. Желание посмотреть, что происходит в глубинах Разлома, стало таким нестерпимым, что Коросс остановился. Девушка, вцепившись в него, потянула дальше.

— Уходим, — дрожащим голосом взмолилась Арона. — Пожалуйста, Коросс. Если ты хоть немного любишь меня, уйдем отсюда.

Они двинулись дальше, прижимаясь к шероховатой стене, держась как можно дальше от Разлома. Гул также внезапно оборвался, как и начался, сменившись давящей тишиной. А потом Разлом выпустил облачко дыма, вслед за которым выпорхнула стайка летучих мышей. Пронзительно вереща, они обрушились на молодых людей. Коросс выхватил свой меч и закрутил им, не подпуская близко. Мелкие твари яростно запищали, и к ним присоединилось еще несколько стаек из Разлома.

— Бежим, — воскликнула Арона, срываясь на бег и прикрывая лицо руками. — Эти твари всегда привязаны к одному месту и далеко не отлетают.

В Разломе опять что-то загремело, словно негодуя. От вспышки зал на мгновение осветился красным, а потом вновь погрузился во мглу. Шарик Лэппэла замерцал и начал тускнеть.

Каждый шаг, каждый взмах мечом Короссу теперь давался все с большим трудом. А еще приходилось защищать Арону: не только физически, но и на магическом уровне. Разлом жадно пытался высосать из них все соки. Если бы только можно было воспользоваться маской, надеть ее на Арону, расход Силы стал бы не таким катастрофически быстрым. И маска была. Она всегда находилась с Короссом. В десять лет отец надел ему на шею медальон со сложенным внутри тугим синим комочком, приказывая никогда не расставаться. Вот только маска сама была из этого мира, поэтому могла лишь привлечь ненужное внимание. Коросс не мог рисковать. Единственная надежда была на то, что скоро они покинут этот коридор, и пагубное воздействие Разлома ослабнет.

Бес вильнул в узкую трещину, разломившую стену снизу доверху. Протиснувшись сквозь нее, они попали в огромный овальный зал. Тусклый свет шарика выхватил глубокие проемы в стене в форме правильных шестиугольников. Стены напоминали соты. Большая часть ячеек была пустой, а на некоторых бугрились уродливые серо-зеленые наросты. Они слегка пульсировали, словно в их глубинах пряталось что-то живое.

— Это еще что? Бес, куда ты нас привел? — простонала Арона.

Страх, опутывающий девушку, с каждым шагом становился все более соблазнительным, кружа голову будущему правителю. Измученному Короссу все труднее становилось контролировать себя. Учащенный стук сердца Ароны отдавался в его груди, разгоняя кровь, а ее прерывистое дыхание, напоминало, как они любили друг друга у озера, и Силу, жаркую, горячую, которую она добровольно предлагала ему… Он резко выдохнул, пытаясь усмирить самого себя, успокоить разыгравшееся воображение и все нарастающее желание. Самоконтроль Коросса катастрофически таял вместе с резервами его Силы, а вот жажда росла с каждой секундой. Он вырвал свою руку, которую судорожно сжимала Арона, и отодвинулся от нее подальше. Но это не помогло. С каждым шагом вдоль этого гигантского улья ее ужас сгущался, делая мучения Коросса невыносимыми.

Девушка, встретив его голодный взгляд, кивнула. Даже попробовала выдавить из себя улыбку. Коросс сжал зубы, стараясь отогнать услужливо вспыхивающее видение. Но снова и снова ему мерещилось, как прижимает Арону к своей груди, лаская ее тело, мягкое как воск, вбирая в себя весь ее страх без остатка и свивая из него тугие нити Силы, даруя ей покой, а себе способность к будущей битве. Все смешалось в нем: страсть, голод, жалость, жажда власти, стремление сокрушать. Не выдержав, он рванул к себе девушку.

Казалось, в него ударило стенобитное орудие. Коросса отбросило в сторону, крепко впечатав в пол. Рядом звякнуло что-то невидимое, и спину обожгло. Мгновенно она стала мокрой от крови. В алых огнях горящих ненавистью глаз Коросс увидел неотвратимость смерти.

— Бес, нельзя, назад! — закричала Арона, рыдая, бросаясь к псу. — Ах, ты тварь! С глаз долой, гнусное чудовище!

Бес отскочил пружиной и зарычал на девушку. Он приготовился прыгнуть, но угроза нападения не произвела на нее никакого впечатления.

— Вон, я сказала! Видеть тебя не желаю!

Сверкнув на нее яростными очами, Бес растворился, оставив молодых людей одних.

В зале стало светлее от свечения, которое начали источать наросты. Но девушка не замечала этого, рыдая на груди Коросса, вокруг которого угрожающе быстро растекалась лужа крови.

— Я жив, — просипел молодой человек. — Ради Силы, Арона, уходи. Я схожу с ума от твоего присутствия. Не могу сдерживаться.

— Ну, так не сдерживайся, — плача, сказала Арона. — Коросс, я с радостью отдам тебе свою жизнь и душу, если тебе это надо… Подожди, я обработаю рану, пока не стало хуже. Скажи, куда он тебя ранил?

Он не успел ей ответить. Сокрушающая слабость темным водоворотом вынесла его за пределы реальности.

 

Человекоящеры

Под затянувшими небо низкими предгрозовыми тучами летал черный ворон. В его кружении присутствовал некий смысл. Коросс напряженно вглядывался в птичьи пируэты, силясь понять.

«Кроч, Кроч» — закаркал ворон, спускаясь.

Когда тень крыльев упала на лицо, ворон ринулся коршуном вниз, целясь в глаза. Молодой человек закричал бы, если мог. Но он был никто и ничто. Вокруг царила сокрушающая боль, окрашивая мир в цвета крови. А когда пелена спала, перед ним снова простирался зал-улей. Только теперь в нем не было Ароны. Везде царила чистота, а ячейки, источающие неяркий свет, были заполнены узниками. Их было сотни и сотни — ячейки уходили на десятки метров вверх, теряясь в сумраке потолочных сводов. Коросс каким-то образом знал, что здесь находятся величайшие злодеи всех времен и народов. Они кричали и стучали в прозрачные двери, моля выпустить, но их крики не были слышны. Можно было видеть лишь искаженные страданием лица и кулаки, стремящиеся пробить прочное стекло.

В середине зала за переносным столом, уставленным многочисленными склянками и разными алхимическими приспособлениями, стоял мужчина в просторном балахоне. Рядом важно расхаживал огромный ворон, внимательно следя за его действиями. Посмотреть, действительно, было на что. Руки с ловкостью фокусника отсыпали порошки, смешивали разноцветные жидкости, в определенной последовательности добавляя все в колбу, под которой горел фитилек спиртовки. Когда раствор в колбе поменял цвет, маг снял ее с огня и, держа на вытянутой руке, произнес заклинание. В другой его руке неожиданно возник полупрозрачный меч — длинный, испускающий зеленоватое сияние. Ворон взлетел на плечо мага, когда тот прочертил на полу первые символы.

Минул не один час, а маг продолжал сосредоточенно работать, вырезая кончиком меча тонкую вязь. Ее изяществу позавидовали бы самые искусные граверы Кросса. Символы складывались в слова, слова в предложения, которые спиралью заворачивались вокруг мага, круг за кругом расползаясь по залу. Ворон, сидевший у него на плече, не облегчал задачу, но маг и не думал его сгонять. На висках мага выступили бисерки пота, но он продолжал выводить все новые и новые письмена. Лишь когда весь пол в зале был исписан, он швырнул колбу под ноги.

Зал содрогнулся, и столик с алхимическими принадлежностями рассыпался, словно карточный домик. По стенам заструились трещины, руша встречающиеся им на пути ячейки и выпуская пленников на свободу. Теперь было видно, как мало они походили на людей. За спинами их шелестели крылья, словно у гигантских летучих мышей, а вместо ног у них змеились шипастые хвосты. Злобно завывая, они устремились к своему тюремщику, перебрасывая тела с помощью хвостов, помогая руками и острыми когтями на месте сочленения костей крыльев. Маг произнес еще несколько фраз, и вонзил свой меч в сердцевину спирали из слов. Мощный порыв ветра швырнул пленников назад, впечатывая их в стены.

А между тем из символов на полу засочился пар. Он поднимался все выше и становился все гуще, пока не превратился в бушующее туманное море, из которого начали воспарять мешкообразные призрачные существа с огромным количеством шевелящихся щупальцев вместо ног. Маг произнес новое заклинание: и призраки дружно развернулись звездами, разевая на него свои необъятные рты. Словно птенцы, требующие, чтобы их накормили.

Ворон хрипло засмеялся, взмывая в воздух. Маг же обратился Черным Драконом. Изогнув мощную шею, он выдохнул из себя снопы пламени, щедро делясь им с призраками и зажигая в каждом из них багровые искры. А когда драконий огонь погас, призраки ринулись к посмевшим восстать пленникам…

Маг вновь принял человеческий облик и устало осел на пол рядом с мечом и обломками разрушенной лаборатории. Письмена потускнели, и сквозь меч стали проглядывать предметы. Несколько призраков-хранителей подплыло к своему творцу.

«Ты устал, Повелитель. Прими нашу благодарность».

Они распахнули свои рты, осветив мага багровыми огоньками. И в него полилась Сила. Чистая как слеза. Она наполняла его до кроев, даруя новую жизнь измученному телу…

— Коросс, не умирай, прошу тебя! — услышал он издалека самый родной голос на свете.

Багровые огоньки, задрожав, потухли, и он снова оказался в мрачном зале. Арона, уткнувшись ему в грудь, рыдала. Спину больше не раздирала боль, тело вновь было безукоризненно послушно, а его самого переполняла Сила. Зато пещера гудела. Шум доносился из пульсирующих наростов, которые на глазах увеличивались в размерах.

— Нам надо уходить, — прошептал он.

Его рука нащупала призрачный меч из своих видений. Это об него он так сильно порезался, когда Бес швырнул его на пол. Коросс легко вскочил на ноги, не забывая прихватить и валяющийся рядом шарик Лэппэла. Сунув его в карман, он схватил Арону за руку и потянул за собой. Но не успели молодые люди сделать и пары шагов, как ближайший к ним нарост треснул, выбрасывая густую слизь. Чудовищный монстр, наполовину человек, наполовину крылатый змей, разорвал остатки оболочки и вывалился наружу. Словно гусеница он сгруппировался и сделал гигантский прыжок, неуклюже помогая себе еще не полностью расправившимися крыльями.

— Бежим, — закричал Коросс.

Тот другой, занявший место в его душе, знал, что может легко обуздать этих монстров. Вот только заклятие было не для слабой человеческой натуры. Нужно было убрать Арону как можно быстрее из этого зала. И они понеслись, не чуя ног, вдоль оживающих стен в конец зала.

Девушка первая добежала до двери и торкнулась в нее.

— Заперта, — простонала девушка.

Коросс не успел ответить, услышав звук отодвигаемого засова.

— Сюда, быстрее! — раздался знакомый голос.

Одно из чудовищ метнулось к ним, но Коросс отсек призрачным мечом ему голову.

— Иди, а я приду позже, — приказал он Ароне, но она заупрямилась, выхватывая свой кинжал.

— Без тебя не пойду, — заявила девушка, намереваясь вступить в битву.

Коросс, ни слова не говоря, толкнул строптивую девчонку в открывшийся проем. Захлопнув дверь, он шагнул навстречу человекоящерам.

— Назад, — прошипела сущность, что прочно поселилась внутри него. — Назад, проклятые твари, если не хотите худшей участи, чем эта.

Часть тварей неохотно попятилась, но несколько осталось, грозно скалясь и группируясь для прыжка. И тогда из его рта полилась песнь-заклинание. Язык был Короссу незнаком, но в тоже время он знал, что слова песни были написаны на полу этого зала в его сне. Клинок в его руках засветился, а по полу заструился зеленоватый туман, заставляя монстров отпрянуть. Пять призраков вылетели из него и принялись гоняться за человекоящерами, превращая их в темные облачка.

Когда все было закончено, Коросс подошел к месту своего падения и с силой вонзил клинок в пол, возвращая его на место. Полыхнув напоследок радугой, меч исчез, а по залу пронесся грозный рокот. Ячейки исторгли из себя тягучую слизь, запечатывая успевших добраться до них узников плотными пеленами. Все замерло, туман рассеялся, а наросты на стенах перестали светиться. Зал погрузился в темноту.

Освещая шариком Лэппэла дорогу, Коросс подошел к запертой двери и на все том же неведомом ему прежде языке приказал:

— Данной мне властью, повелеваю, откройся!

Дверь ненадолго приотворилась, пропуская его в узкий темный коридор с колоннами, и тот час же массивные засовы беззвучно заперли проход.

Где-то невдалеке горько плакала Арона.

— Ну, перестань, — услышал он усталый голос Даоссы. — Слезами тут не поможешь. Если не будешь сопротивляться, я тебя отпущу. Нам надо выбраться из этого безумного Замка. Чует мое сердце, помимо Ищущих и этих монстров из зала, здесь еще много чего прячется ужасного…

— Дай мне хотя бы убедиться, Даосса, пожалуйста, — всхлипнула Арона. — Вдруг он жив.

— Мертвый живым быть не может.

— Ну, Даосса, прошу тебя! Обещаю, что потом пойду с тобой, куда скажешь. Но сначала позволь мне подойти к двери. Вдруг он постучится.

— Если поклянешься не открывать без моего разрешения.

— Клянусь, — обреченно произнесла девушка и вышла из тени.

Увидев, Коросса, она на мгновение оцепенела, а потом бросилась ему на шею, плача и осыпая поцелуями:

— Коросс! Я знала! Я верила, что ты жив!

— Хвала Силе! — воскликнула Даосса.

Огневолосая жрица неожиданно тоже расплакалась и повисла на нем с другой стороны.

Когда восторги немного поутихли, Коросс предложил разделить то, что осталось от утки, и девушки с радостью согласились. Во время скудной трапезы Даосса рассказала, что с ними произошло.

— Все было нормально до тех пор, пока мы не дошли до колодца. Шэрон шел впереди, а мы с Лэппэлом немного отстали. Он так интересно рассказывал про Миотополь. Про белоснежные Башни своего города и удивительные…

— Даосса, — мягко прервал Коросс жрицу, — я понимаю, нам всем пришлось несладко, но соберись. Расскажи вкратце, что произошло. Лэппэл и Шэрон живы?

— Были живы, когда мы расстались, — кивнула Даосса.

Она ненадолго закрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Дальше она говорила кратко и сдержанно.

— У колодца нас поджидал незнакомец в капюшоне в компании шестерых Ищущих. Бес не стал на него нападать. Просто отошел в сторону и смотрел. Предатель. С Шэроном маг расправился быстро. При одном лишь его взгляде твой слуга без движения рухнул на пол. Маг сказал: «Я буду признателен, если вы добровольно последуете за мной». И Лэппэл согласился, посоветовав мне не сопротивляться. Один из Ищущих перебросил Шэрона через плечо, остальные взяли нас «в клещи» и мы двинулись туда, где мы оставили Уоросса.

— Уоросс вас там ждал? — быстро спросил Коросс.

Даосса покачала головой.

— Я никого из них не видела. Мы дошли до озера, где вы сражались с ящером, и незнакомец что-то прошептал. Озеро подернулось серебристой пленкой. Незнакомец шагнул туда, и Ищущие заставили нас последовать за ним. Озеро оказалось порталом. Оно перенесло нас сюда.

— В этот коридор? — уточнил Коросс.

— Нет, — покачала головой Даосса. — Дальше… То место напоминало гигантскую Арену, вырубленную прямо в Горе. Ищущий, тащивший Шэрона, неловко сбросил его на землю и ранил. При виде крови у всех этих монстров послушание как ветром сдуло. Они попытались растерзать его, но маг не позволил. Признаюсь, он производил впечатление, раскидывая упырей направо и налево, совсем не опасаясь их клыков. Пока длились эти разборки, Лэппэл передал мне шип ящера и кивнул на темный проем слева от нас. «Беги, Даосса, туда, как только я начну. Беги, не оглядываясь. Если выживу — я найду тебя». Потом он поднял руку и что-то прошептал. Ох, какие они оба могучие маги! Земля содрогнулась, а в небе полыхнули молнии, все как одна, нацеленные на незнакомца. Но тот засмеялся, рукой отводя их в сторону. Сила, которой в мгновение ока пропиталось все вокруг, была такой совершенной! Она внушала восхищение и трепет. Хотелось подставить ладони, как теплому летнему дождичку… «Беги!» — прорычал Лэппэл, и я, очнувшись, побежала. Подо мной и надо мной сотрясались земля и небо. Дорогу мне пытался преградить один из Ищущих, и я убила его. Забежав внутрь, я петляла по коридорам как заяц, сворачивая то в один поворот, то в другой. Несколько раз усталость одолевала меня. Тогда я забивалась в какое-нибудь укромное место и дремала, просыпаясь от каждого шороха. Потом я опять бежала. А коридорам все не было конца и края. Я была уже на грани отчаяния, когда услышала за дверью ваши голоса.

Она всхлипнула, и когда Коросс погладил ее по голове, приникла к нему, словно испуганный ребенок.

— Что нам теперь делать?

С другой стороны шевельнулась Арона, напряженно ожидая ответа.

— Вы последуете совету Лэппэла, а я попробую их найти, — сказал он.

— Нет, — хором воскликнули девушки.

— Я с тобой, Коросс, — возразила одна.

— Я лучше умру, чем буду в одиночестве плутать по этим лабиринтам, — заявила другая. — Вот только как ты найдешь их? Я не смогу быть тебе проводником. Я сама давным-давно уже потерялась здесь.

— Мне кажется, я знаю, где они находятся, — сказал Коросс.

Он действительно знал. Арена была совсем недалеко. Все это время жрица просто кружила по коридорам под нею.

 

Арена

Коросс уверенно вел девушек по разветвленным коридорам, не раздумывая, сворачивая то в одну, то в другую сторону. Усталость и сама атмосфера Горы играли с восприятием Коросса странные шутки. Сквозь пыльное запустение он видел сверкающую чистоту и роскошь. Изысканные дамы и господа в причудливо задрапированных одеяниях дефилировали по широким коридорам, ведя неспешные разговоры. Стены были украшены удивительными живыми картинами. Морские пейзажи, небесные просторы, величественные горы, безбрежные пустыни, сумрачные леса — все это брызгало, шумело, окутывало разнообразием ароматов, опаляло жаром или овевало прохладой. Иногда по картинкам проходила рябь, и тогда из них появлялись новые мужчины и женщины, присоединяясь к гуляющим.

«Рок еще так молод, — отчетливо различил он в негромком гомоне взволнованный голос прекрасной дамы, — Я очень за него переживаю».

«Ничего с ним не случиться. Я видел его в деле — парень хорош», — успокоил ее один из мужчин.

А другой добавил: «Сам Корн тренировал его. У Лепэра будет мало шансов».

«Но Лепэр — предводитель Золотых Драконов» — возразила дама.

«Зато у Рока есть дерзость и невероятное везение. Увидишь, сегодня наш мальчик войдет в клан Черных»…

— Коросс, ты уверен, что идешь правильно? Мы уже несколько раз поворачивали направо, — донесся до него голос Даоссы.

Наваждение развеялось. Вокруг снова царила тишина и многовековая пыль.

— Уверен, — произнес он. — В отличие от нашей любви к прямым линиям, в прежние времена считали, что самые короткие пути — те, которые идут по спирали.

— Глупость какая, — фыркнула Даосса. — С чего ты взял?

— Просто знаю, — задумчиво отозвался Коросс. — Смотри…

Впереди в коридор прорывался свет, бьющий из продолговатого проема в стене. Тень метнулась и пересекла дорогу, сверкая красными огоньками глаз.

— Бес? — растерялась Арона, не зная, как реагировать на его появление.

Тот что-то фыркнул, неотрывно глядя на Коросса.

— Я был очень неправ, дружище, — сказал ему молодой человек, — и благодарен тебе, что ты помешал мне.

Бес слабо шевельнул хвостом. Сочтя, что примирение состоялось, Коросс подошел ближе к проему и заглянул в него. Они находились напротив центральной части Арены, где и разворачивалось действие. Она имела овальную форму протяженностью в несколько сотен метров. Посреди возвышался столб с привязанным к нему Лэппэлом, около которого колдовал маг. Чуть дальше Шэрон сражался с двумя Ищущими. Схватка, похоже, длилась уже довольно давно, превратившись в унылый автоматизм, где должен был победить не самый ловкий, а самый выносливый.

Даосса потрясенно ахнула, невежливо показывая на мага пальцем. Приглядевшись, будущий правитель понял и разделил ее удивление. Незнакомец творил на Арене магию, на которую, как раньше считал Коросс, были способны лишь жрицы. И его мастерство поражало. Облако, сотканное им, было столь прозрачным, что его можно было разглядеть лишь присмотревшись. Подобные облака жрицы использовали в качестве уловителей Силы, источаемых игроками и зрителями.

Одно из облачных завихрений коснулось Шэрона, и перед невольными зрителями высветились крупным планом прямо в воздухе лицо кроссца с жирным мазком сажи на лбу и оскалившегося на него упыря с голодным блеском в глазах. Акустика на Арене тоже производила впечатление, позволяя слышать и свист шнура, и глухое ворчание Ищущих, и неспешный монолог палача, обращенный к жертве.

— Ничего так не подпитывает нас, как насыщенная впечатлениями жизнь, не правда ли, Лэппэл? — звучал приглушенно голос из-под капюшона. — А где можно сильнее всего прочувствовать ее? Правильно, во время Игры. Конечно, в столь плачевном состоянии я не могу обеспечить тебе достойных декораций. Да и сюжет незамысловат. Но ведь в нынешних условиях не приходиться выбирать… Так, а сейчас придется еще немного потерпеть…

Облако потемнело и содрогнулось, пронзая столб молнией. Одновременно маг ударил кинжалом в грудь Лэппэла, подставляя под упругую струю крови сосуд. Митрилец затрясся от разрядов, запрыгавших по его телу, а потом повис на своих путах.

— Давай, Лепэр, приходи в себя, — маг хлестко ударил своего пленника по щекам. — Согласен, неприятно, но зато полезно. Это поможет тебе пережить еще пару небольших кровопусканий.

Митрилец зашевелился, выпрямляясь.

— Ты не представляешь, насколько твое появление здесь стало для меня приятным сюрпризом! — продолжал самодовольно разглагольствовать палач. — Сначала ты пытался меня убить. Потом лишил доступа в Замок, перекодировав двери на верхние этажи. Следом ограничил приток магии, соорудив Полог. Очень злые шутки, мой бывший соратник. Из-за тебя я вынужден был обходиться без магии почти тридцать лет.

— Жаль, что ты не сгнил, — прохрипел Лэппэл.

— Сгнил твоими стараниями, но не полностью, — весело возразил незнакомец.

Он отхлебнул из сосуда.

— Твоя кровь, скажу тебе, самая классная штука из всего, что мне доводилось пробовать в своей жизни, — заметил он. — А главное, дружище, благодаря ей я снова смогу призвать своего Дракона. Из-за тебя он уже тридцать лет томиться в Мире Духов. Мне потребуется все свое мастерство, чтобы вызволить его оттуда…

— Тридцать лет — долгий срок. Надеюсь, вы оба сгинете в Живых Туманах, пока будете искать друг друга.

— Если сгинем, то вместе. Мы теперь с тобой крепко связаны… Знаешь, какое-то время я мечтал отловить тебя и переместиться в твое тело, устроив тебе настоящий ад. Сравнимый с тем, в какой попал я, благодаря твоим ухищрениям. Но потом передумал. Ты и так будешь беситься. Знаешь почему? Отныне, до тех пор, пока ты жив, я всегда смогу вернуться из страны мертвых. Ты моя ниточка в этот мир. И первое, что я сделаю, когда вернусь, наведаюсь в твой Митриль. Посмотрю, что ты там накуролесил.

— Ты ничтожество, Рок…

— Я был Повелителем Драконов. Я тот, кто разрушал Империи и создавал новые. А ты — всего лишь рыцарь-неудачник, мечтавший, но так и не сумевший стать Черным Драконом. Именно это, а ничто другое, заставляет тебя исходить злобой при виде меня. Так, кто же из нас ничтожество?

Туча снова содрогнулась, накидывая на пленника еще одну сеть из молний. Новая порция крови хлынула в сосуд, и Лэппэл обмяк. Вот только в этот раз энергичное хлопанье по щекам не помогло. Жертва отказывалась приходить в себя.

— Повнимательнее, Шэрон, — недовольно прикрикнул Рок на выронившего свой шнур кроссца. — Нам с Лепэром нужна твоя Сила…

Шэрон отпрянул от потянувшегося к нему Ищущего, вновь готовя свой шнур к бою.

Коросс взглянул на Беса, но тот невозмутимо взирал на происходящее, не делая ни малейшей попытки вмешаться.

— Нехорошо ты поступаешь с друзьями, Бес, — укоризненно покачал головой Коросс.

Пес отвернулся и потрусил прочь по коридору. Арона грустно посмотрела ему вслед и попыталась его оправдать:

— Может он не может по-другому? Вдруг маг наложил на него заклятие?

— Не мешает — и то хорошо, — отозвался Коросс и прикрыл глаза, мысленно вызывая ворона.

Ему надо было чем-то отвлечь мага, пока он будет преодолевать разделяющее их расстояние.

Кроч не подвел. Черная птица возникла прямо из воздуха и с яростным криком обрушилась на мага. Молодой человек со всех ног бросился к столбу. Три Ищущих, вынырнувших из соседних проходов, попытались преградить ему дорогу, но они были слишком неуклюжи для этого. Подбежав к Лэппэлу, он рубанул по веревкам, сковывающим его. Митрилец рухнул на колени, а Коросс развернулся к Року, готовясь к схватке.

Ворон исчез, будто его и не было вовсе, а Рок стоял и смотрел на будущего правителя, даже не пытаясь обнажить свой меч. Глубокий капюшон слетел с головы, обнажая изъеденное глубокими язвами лицо.

— Корн? — неуверенно произнес он. — Вот это, действительно, неожиданно.

Коросс приставил свой меч к шее Рока:

— Немедленно отзови Ищущих от моего слуги.

Рок делано засмеялся:

— А то убьешь?

Вокруг заметно потемнело. Ищущих на Арене стало уже семеро, а из узких проходов между рядами трибун выходили новые монстры. Арона за спиной Коросса судорожно вздохнула, неуверенно переводя бесполезный лук с одной мишени на другую. Поджечь стрелы было некому. Жрица поразила одного из упырей шипом, но оступилась, не рассчитав силу удара. Шэрон, стряхнув усталость, бросился на помощь, не давая ей рухнуть в лапы другого монстра. К ним со всех сторон устремились Ищущие, отрезая от жертвенного столба.

— Спрячь лук, Арона, — посоветовал Коросс. — Лучше держись рядом со…

Договорить он не успел. Меч, раскалившись добела, выпал из рук, а мощная воздушная волна бросила молодого человека на песок. Маг шагнул к девушке, крепко хватая ее за плечи.

— Арона? — выдохнул он, жадно вглядываясь в ее лицо. — Нет, это имя не для тебя. Оно мешает тебе расправить крылья. По праву отца, я забираю твое старое имя и нарекаю тебя Ланет. Прими мое благословение, дочь моя, и пусть отныне твои крылья пронзают ветер.

— Оставь меня, чудовище! — с отвращением закричала Арона, пытаясь вырваться. — У меня нет отца! Слышишь меня?!? Он умер!!!

Развоплотитель мягко вошел в спину мага. Рок, обернулся к взбешенному Короссу, пытаясь что-то сказать, но так и не издал ни звука, рухнув на землю.

— Зря, — пробормотал Лэппэл, с трудом поднимаясь.

Из тучи полыхнуло сразу несколько молний, только теперь они устремились вверх, вспарывая небо. Вокруг стремительно чернело, а Ищущих становилось все больше.

— Проход, из которого мы вышли, свободен, — заметил Коросс, окидывая взглядом Арену.

Дела у них были не очень, но будущий правитель не терял надежду прорваться. Митрилец кивнул, забирая у мертвого Рока жертвенные клинки.

— Забавно, — произнес он, взвешивая их на руках, — кинжалы похожи.

Коросс согласился. Они были одинаково черные, а по их лезвиям, мерцая, пробегали синие огоньки.

Арона схватила сосуд с кровью Лэппэла и выплеснула в толпу упырей, надвигающуюся на них. Они взревели, и между ними сразу завязалась драка. Забыв о людях, они вцепились друг в друга, вырывая куски плоти, покрытые кровью.

— Хорошая мысль, — одобрительно хмыкнул Лэппэл, передавая Короссу его кинжал. — Ну, что, двинулись? Держимся вместе: ты, Коросс, впереди, Арона следом, я прикрываю. Захватываем наших друзей и убираемся с Арены подальше.

Бросок, выпад, прыжок в сторону и новый бросок. Черный пепел был повсюду, закрывая обзор, а смертельный танец все убыстрялся. Один за другим Ищущие вспыхивали, сраженные Короссом, но их было много, и они продолжали прибывать. Какой-то монстр почти схватил его за руку, если бы не своевременная помощь Лэппэла. Сам митрилец был бледен как смерть, но каждый взмах клинка Рока точно разил цель, отправляя в небытие одного монстра за другим. Уже совсем рядом слышались хлещущие удары шнура Шэрона и боевые выкрики Даоссы, подбадривающей саму себя.

«Арона! Где Арона?» — обожгла Коросса мысль.

Он на секунду остановился, выискивая девушку в этом жутком месиве. Это и подвело его. Острая боль в плече оглушила, взорвав изнутри на миллионы огненных осколков. Один из Ищущих сумел-таки дотянуться до него зубами. Колени Коросса подогнулись, и он вместе с монстром рухнул на землю. Мутнеющий взор сфокусировался на упыре. Тот трудом растянул губы в оскал — механическое подобие улыбки, а острые клыки начали быстро удлиняться…

Ищущий вспыхнул ярким пламенем, осыпая Коросса черным пеплом. Что-то серебристо-крылатое промчалось над головой, обдав волной горячего воздуха.

— Дракон! Это Дракон! — услышал Коросс ликующий голос Даоссы, — Жги их, гадов, мой хороший!

Но Коросс уже не видел происходящего, вновь скатываясь в зыбкую реальность другого мира.

Он нежился в воздушных потоках, разглядывая Арену с высоты птичьего полета. Трибуны были полны народу — нарядного и оживленного. Сегодня был знаменательный день — Року предстояло сразиться с самым сильным из Золотых Драконов за право носить Черную Броню. Парящий в небе Дракон уважал Лепэра, считая его достойным рыцарем, но душой он болел за своего брата. Всем сердцем он желал ему победы в этой нелегкой битве.

Горны взвыли, разносясь многотысячным эхом, а следом взревел и народ, приветствуя двух всадников. Лепэр был как всегда полон достоинства, Рок, напротив, пленял дам бесшабашной удалью. Он горячил своего коня, заставляя того крутиться и пританцовывать, и посылал воздушные поцелуи прекрасным дамам. А в ответ красные розы падали на белый песок под копыта боевого коня.

При втором сигнале горнов всадники разъехались в разные стороны Арены, а при третьем — послали коней навстречу друг другу. Турнир начался.

Рыцари сходились вновь и вновь, равные по силе, ловкости и удаче. Солнце начало клониться к закату, а трибуны скучать, когда Рок изменил тактику. Он резко откинулся назад, уходя от удара, а потом, поравнявшись с конем соперника, сильно ударил щитом по крупу. Испуганный жеребец всхрапнул, завертевшись волчком. Пока Лепэр успокаивал своего коня, Рок развернул скакуна настолько быстро, что клубы белого песка взметнулись в воздух, на секунды скрывая их обоих из вида. Быстрый как молния, рыцарь обрушился на своего растерявшегося противника. Скупым, отточенным до совершенства движением, Рок ударил копьем в шлем Лепэра.

— Рок! — дружно взревели трибуны.

И белый песок Арены покраснел. Только теперь это были не розы…

 

Дракон Лепэр

Острая боль скрутила желудок. Коросса вырвало желчью.

— Все будет хорошо, Коросс, — донесся до него голос Ароны. — Представляешь, мы живы!

— Я рад, — прохрипел он, испытывая огромное облегчение от того, что с ней все в порядке.

С трудом приподнявшись на локоть, он огляделся, оценивая обстановку. По Арене жадно метались вездесущие языки пламени, пожирая то, что осталось от упырей. Все вокруг было покрыто слоем пепла.

— Представляешь, нас всех спас Дракон, — радостно сообщила Даосса. — Выжег всю нечисть и исчез. Но какой он красивый! Право слово, если такая красота была создана для охоты на Ищущих, я смирюсь с существованием упырей.

Она так и льнула к Лэппэлу. Рядом крутился Бес. Бешено клацая зубами, он пытался поймать собственный хвост. Глаза Ароны были полны слез, но на губах подрагивала улыбка:

— Даосса привязала Бесу бантик. Эту псину все-таки загрызла совесть. Если бы не он, упыри разорвали бы тебя на куски. Он охранял тебя, пока не подоспела помощь. А когда все закончилось, Бес долго вылизал рану, которую нанес тебе Ищущий. Он сильно переживал за тебя, вот и не заметил, как Даосса подобралась к нему. А когда углядел, что она сделала с его хвостом, прямо взбесился. До сих пор бесится.

— Бес взбесился, — криво ухмыльнулся Коросс, чувствуя, как нарастает в нем раздражение.

Лэппэл, внимательно посмотрев на Коросса, поинтересовался:

— Что тебя беспокоит?

— Ложь. Горы лжи, — ответил Коросс, гневно глядя Лэппэлу в глаза. — Я требую, Лэппэл, чтобы ты рассказал правду, кто ты и зачем тебе мы понадобились.

— Не вы, — мягко поправил его Лэппэл, — только Даосса. Не забудь, все остальные, кроме Скульптора, оказались здесь абсолютно случайно. Во всяком случае, я сам вначале так думал. Теперь я уже в этом далеко не уверен. И меня это, признаюсь, сильно тревожит.

— Со мной что-то происходит, — пожаловался Коросс. — Я словно раздваиваюсь, находясь одновременно в двух мирах. С одной стороны, вместе с вами брожу по подземельям и сражаюсь с местными монстрами. Одновременно, я вижу оживленные улицы, слышу разговоры людей, наслаждаюсь чувством полета… Я понятия не имею, что это означает. Но, уверен, ты можешь все объяснить.

— К сожалению, не все, — вздохнул Лэппэл. — Знаете, друзья, здесь недалеко есть тихое местечко, где можно передохнуть, подлечиться и поговорить.

— Мы все тебя будем очень внимательно слушать, — промурлыкала Даосса.

— Не сомневаюсь, дорогая моя огневолосая фея, — улыбнулся митрилец.

Выйдя с Арены, он повел их по лабиринту коридоров. Арена забрала много сил у каждого из них, но идти оказалось недолго. Через несколько поворотов, Лэппэл остановился, что-то выискивая на стене. Раздался легкий щелчок, и стены мягко отодвинулась, открывая темный проем. Войдя, Лэппэл щелкнул пальцами, и небольшое помещение залил мягкий золотистый свет. Под густым ковром пыли с трудом прослеживались очертания столов и скамеек.

— Я гарантирую полную безопасность, — произнес Лэппэл. — Правда, здесь несколько не прибрано. Эту кладовую не открывали много веков. Но мы сейчас быстро наведем порядок.

Еще один щелчок, и по полу, стенам, потолкам пробежали синие полоски пламени. Пара минут и все вокруг блистало первозданной чистотой. Мебель оказалась сделана из тщательно отшлифованного светло-серого мрамора, а стены состояли из многочисленных ячеек и уложенных друг на друга металлических бочонков. На каждом из них были начерчены странные знаки. Лэппэл со знанием дела вытащил из одной ячейки серебристый контейнер и ножом вскрыл его, извлекая на свет небольшие коробочки.

— За вкусовые качества и внешний вид не отвечаю, а вот то, что содержимое коробок придаст нам силы, гарантирую, — заметил он, раздавая их. — Правда, действовать это начинает не сразу.

Он некоторое время задумчиво изучал значки в других ячейках, после чего извлек на свет несколько металлических плошек. Наполнив их содержимым одной из бочек, он кратко проинструктировал:

— Это катализатор. Он ускорит процесс естественного восстановления Силы. Но пару часов нам придется отдохнуть, чтобы эффект был гарантирован. Препарат несколько горчит, зато хорошо утоляет жажду. Его следует выпить перед едой.

Бес рассеял все сомнения, первым жадно осушив налитую ему в миску жидкость. Облизнувшись, он тяжело грохнулся на пол, с удовольствием вытянув свои ноги, и сладко зевнул.

Вкус оказался довольно приятным, но еще приятнее была звенящая пустота, наполнившая тело. Арона, прикрыв глаза, привалилась к Короссу, окончательно примирив его с мыслью о небольшой передышке. Даосса и Шэрон тоже выглядели очень расслабленными.

— Апатия продлиться недолго. Это побочный эффект подготовки организма к быстрому восстановлению. А теперь распаковывайте свои пайки, — продолжал инструктировать Лэппэл.

Коросс лениво повертел в руках коробочку. Невидимая пружина сработала, и крышка отлетела в сторону. Коробочка была прикрыта гибкой серебристой пластиной с выемкой, внутри которой лежала ложечка из незнакомого материала. Пластина скрывала сероватую массу с легким металлическим запахом. Коросс покосился на Лэппэла. Тот зачерпнул полную ложечку этой субстанции и отправил себе в рот. Бес, все это время напряженно наблюдавший за Лэппэлом, коротко гавкнул, словно обычная собака. Неохотно оторвавшись от своего пайка, Лэппэл распечатал еще одну коробочку и сунул Бесу под нос. Пес довольно заворчал, быстро расправляясь с содержимым.

По вкусу это напоминало переваренный паштет, в который не доложили соли и специй.

— Думаю, сейчас самое время ответить на наши вопросы, Лэппэл, — заметил Коросс, расправившись с содержимым своего пайка. — Или к тебе следует обращаться Лепэр?

— Лепэр из клана Золотых Драконов, — представился лже-митрилец.

— Так ты все-таки ящер или человек? — поинтересовалась Даосса. — Пойми, я никогда не страдала предрассудками, но все-таки к некоторым вещам девушкам нужно морально подготовиться.

Засмеявшись, Лэппэл успокоил жрицу.

— Человек. Такой же, как и вы. Хотя, в магическом плане определенные отличия имеются. Например, я не могу, как вы, пользоваться Силой Осс или Силой Иль для восполнения магических резервов. Только Истинная Сила способна восстановить Драконью энергию. И то не полностью. Это здорово ограничивает мои магические возможности на Эоле.

— Что ты тогда здесь делаешь? — спросила Арона.

— К тому же, очень интересно, зачем тебе, такому сильному и могучему, понадобилась кросская жрица? — внес свою лепту Коросс.

Лэппэл бросил чуть смущенный взгляд на Даоссу и ответил:

— Мне нужен ребенок. В обмен я готов обещать тебе, Даосса, все, что ты только пожелаешь.

— Даже так? — насмешливо заметила жрица, прервав затянувшееся молчание, последовавшее за этими словами.

Ее глаза заледенели.

— Позвольте мне объясниться. Надеюсь, моя просьба будет выглядеть не настолько шокирующей, если вы узнаете мою историю.

Лепэр потер лоб, собираясь с мыслями, а затем начал свой рассказ.

— Когда Империя Драконов рухнула, я долго скитался по мирам, но ностальгия терзала мою душу. И однажды я решил вернуться на родину. В своем истинном обличии, к сожалению, я не мог здесь находиться долго, но вот тело эольца давало мне эту возможность. Правда, оболочки простых людей, в которые я вселялся, слишком быстро разрушались. Кроме того, находясь в лишенном магических способностей теле, я и сам не мог пользоваться магией. А это — весьма некомфортное состояние для Дракона. Однажды, в мое очередное кратковременное посещение Эолы, я оказался свидетелем нападения кроссцев на одно из поселений. Впервые со времен гибели Империи Драконов я увидел в тот день работу настоящего мага. К сожалению, при отсутствии собственной магии, охотиться на него было, по меньшей мере, непредусмотрительно. И тогда я отправился в западные земли на поиски других потенциально сильных, но непроявленных магов.

— Звучит не очень красиво, — скривилась Арона.

— Мы из породы хищников, девочка. Любая попытка напялить на себя овечью шкуру приведет к тому, что тебя либо свои съедят, либо овцы затопчут.

— Давай, Лепэр, ты не будешь подводить под свои сомнительные поступки еще более сомнительные логические обоснования, — резко отозвался Коросс. — Мы, может, и молоды для тебя, но не глупы… Как я понимаю, ты нашел то, что искал?

Чуть смущенный Лепэр кивнул.

— Запад стонал от постоянных набегов кроссцев. Земли почти обезлюдели. Я предложил вождю одного из племен свои знания и опыт, которые помогли бы ему уберечь остатки своего народа от участи кросских рабов, а он добровольно согласился за это предоставить мне свое тело. Чтобы ты не думал обо мне, Коросс, это был честный обмен. А потом я построил первую митрильскую Башню, способную улавливать Силу Нижних Миров. А дальше дело пошло.

— Так ты и есть легендарный Митриль? — ахнула жрица. — И это ты убил Кора?

Лэппэл пожал плечами:

— Не захоти он этого, я ничего бы не смог с ним поделать. Если прочитать имя Кора наоборот, становится понятно, кем на самом деле он был. Но я до сих пор не понимаю, как Року удалось так долго заставить чужое тело себе служить. В теле Митриля я прожил семьдесят лет. Потом оно пришло в негодность. Передав правление наследникам, я заперся в библиотеке Черного Замка, чтобы изучить записи Рока и Корна. Братья после смерти Ирэши очень серьезно занимались проблемой переселения душ. Я подумал, что их труды помогут разгадать эту загадку. Записей, которые меня интересовали, я не нашел. Зато нашел информацию об истории создания Зеркала Времени.

— Зеркало Времени? Что это?

— Гениальный труд Рока. Этот артефакт способен предоставлять многочисленные варианты развития одного и того же события. Долгое время я, как и другие Драконы, воспринимал Зеркало лишь как забавную безделушку — живой Джокер, которого подарил нам Рок. Мы часто им пользовались, разыгрывая судьбы людей в созданных нами мирах. Принципы работы этого Зеркала довольно сложны, и я их описывать не буду. Для нас оно было аналогом ваших игральных карт. Не более того. Каково же было мое негодование, когда, позднее, читая записи Рока, я понял: приобщая к Игре, Рок просто использовал нас для тестирования своего творение. С помощью Зеркала он хотел изменить саму Эолу. Создать такую реальность, где его Ирэша смогла бы снова возродиться. По крупицам вносил он в наш мир изменения, выискивая через Зеркало нужных людей и заставляя их свершать (или не свершать) определенные поступки. Возможно и мир Мрака, погубивший нас всех, был создан им только ради своей Ирэши. Рок только внешне кажется разумным. На самом деле он одержимый маньяк.

Но нарушил планы Рока тот, от кого он никак этого не ожидал. Его любимый брат Корн влюбился в женщину-полукровку и женился на ней. Братья начали часто ссориться. Рок не раз говорил Корну, что Аэоле нет места в мире, где существует его Ирэша. Во всем бесконечном множестве вариантов, предлагаемых Зеркалом, была или Ирэша, или Аоэла, но никогда обе вместе. Корн должен был выбрать, кто ему дороже: брат или его жена. И Корн выбрал свою жену, а всю вложенную в Зеркало Роком Силу он направил на то, чтобы Аэола, сама, будучи лишь человеком, смогла родить ему полноценного наследника — того, кто в будущем мог бы стать Черным Драконом. Вот так-то.

— А Даосса здесь причем? — хмуро поинтересовался Коросс.

— Расшифровав магопрограмму, заложенную в Зеркало, я понял, что оно до сих пор было настроено на исполнение желания Корна. Оно показало мне того, кто может нести в себе дух Дракона. Даосса, ты та единственная, кто может родить мне мое будущее тело. Как только я узнал это, вся моя дальнейшая жизнь была посвящена лишь встрече с тобой.

— Я должна родить тебе тебя? И ты заранее знал, что я соглашусь на это безумие? — прошептала ошарашенная этим рассказом Даосса.

Лепэр почтительно поцеловал ее тонкие пальчики.

— С помощью Зеркала я несколько вмешался в ход событий. Например, оно помогло, чтобы на Совете правителей Кросса именно ты была выбрана мне в сопровождающие.

— Ладно тогда. Но сейчас почему ты так уверен, что я приму это дикое предложение? Рассчитываешь на свое обаяние?

Лепэр опустил глаза:

— Твой кузен, Даосса… Он сейчас в плену у орбов. Без меня вам до него не добраться. В свое время, защищая замок от Рока, я блокировал все входы, ведущие в Замок. Вам не выбраться отсюда без моей помощи. Даже Бес не сможет телепортироваться без моего разрешения.

Глаза жрицы расширились:

— Откуда ты знаешь, что он там?

— Бес сказал, когда мы были на Арене. После смерти Рока, этот засранец стал более разговорчивым.

«Засранец» слегка повел ушами, продолжая упорно делать вид, что спит.

Потрясенная жрица охнула:

— И ты все это время молчал?

— Даосса, обещаю, мы спасем его… И Донну со Скульптором тоже… — почти умоляюще воскликнул Лепэр. — Но через пару часов. Я запустил процесс дезактивизации ловушек, которых предостаточно в подземных туннелях, ведущих вниз. На это потребуется некоторое время. Отдохнув, мы быстро наверстаем упущенное.

Коросс испытывал горечь. Образ безупречного Белого Рыцаря растаял. От иллюзий осталась лишь грязная лужица.

— В нас с Ароной тоже вселился кто-то из вас? — спросил он мрачно.

Лепэр покачал головой.

— Арона, несомненно, дочь Рока и Абиэль. От детей Драконов и магов-полукровок время от времени рождались Драконы. Очень редко и только один раз — Черный Дракон… А вот что происходит с тобой, Коросс, я не знаю. Рок назвал тебя Корном. Но думаю, он выдавал желаемое за действительное. Корн сильный маг. Если бы он вселился в тебя, от тебя бы сейчас ничего не осталось. Но с тобой это не произошло.

— Но здесь я постоянно испытываю чувство раздвоенности.

— Это эффект работы Зеркала. Року все же удалось, несмотря на все мои предосторожности, проникнуть в Замок и активизировать его. Что-то меняется в реальности, и меняется очень быстро. Поэтому, как только мы сможем идти, сначала навестим Зеркало — нужно узнать, что сотворил с ним Рок. А потом мы двинемся выручать друзей.

— Пока мы не спасем моего кузена, Скульптора и Донну, я шагу не сделаю в сторону твоего Зеркала, — решительно заявила Даосса.

— Ты не пойдешь с ним против своей воли. Можешь рассчитывать на мою помощь, — Коросс сжал руку жрицы.

— На нашу, — поправил Шэрон, вызывающе посмотрев на Лепэра.

— Никто не вправе свершать насилие над человеком, — прибавила Арона.

Лепэр расстроено покачал головой:

— Я никогда не причиню Даоссе боль. Чтобы вы ни думали обо мне. Я просто предложил наиболее рациональный вариант. Пусть Зеркало подождет, раз вы настаиваете. Как только можно будет продолжить путь, мы отправимся выручать ваших друзей. Даю слово Дракона, я сделаю все, чтобы помочь им. Но ты, Даосса…

— Я исполню твое желание, если ты поможешь их спасти, — твердо отозвалась жрица.

Лэппэл склонился к ее руке и почтительно поцеловал.

— А я, когда все закончиться, постараюсь с помощью Зеркала исполнить ваши желания, друзья. Шэрон, ты ведь, наверняка, мечтаешь стать командиром отряда? А ты, Коросс — хотел бы ты, чтобы Митросс поспешил отправить тебя строить Башню? Тебя, Арона, я научу летать. В межмирье времени нет, и когда Коросс восстановит Башню, ты вернешься к нему такой же юной, как сейчас… Что же до тебя, моя зеленоглазая фея… Я буду счастлив подарить тебе целый мир. Любой, какой ты только пожелаешь.

Зеленоглазая жрица натянуто улыбнулась:

— Тогда забудем о размолвках. И если мы вынуждены ждать, расскажи нам о своей Империи Драконов. Каково это было править целыми мирами?

 

Повелители Драконов

— Когда-то мы щедро черпали нашу Силу из Эолы и, создавая другие миры, возвращали ее сторицей. Поэтому Эола была переполнена магией. Пользуясь ею, Драконы достигли великих результатов. Мы намного превзошли митрильцев в умении видоизменять материю, подстраивая ее под наши все возрастающие потребности. Мы далеко опередили и кроссцев в своих экспериментах над живой природой, скрещивая между собой все, что подсказывало наше воспаленное от вседозволенности воображение. Большая часть экспериментов рождало уродцев, которые тот час же уничтожались, но некоторые создания получились на редкость жизнеспособными и обладали довольно интересными способностями. Адские псы — безжалостные следопыты, способные пройти там, где никто не сумеет, с зачатками умений телепортации; единороги — свирепые боевые скакуны, одинаково легко преодолевающие засушливые равнины, топкие болота, скалистые горы; арахны — синие пауки, питающиеся человеческой плотью, чья паутина обладала иммунитетом против любой магии, кроме драконьей. Наши цеха штамповали сотнями этих усовершенствованных магией созданий, чтобы использовать во благо Империи Драконов. Время от времени особо свирепых созданий мы насылали в непокорные нам страны, а затем предлагали свои услуги за избавление от них. И, конечно, делали мы все это не бесплатно. Добрыми и благородными нас трудно было назвать. Все государства к югу, западу и востоку стенали от нашего произвола, а тех, кто осмеливался противиться, ожидала жестокая расплата всем остальным в назидание.

— Раз ваша Империя была такой могущественной, как же вы позволили какому-то Мраку разрушить ее? — поинтересовался Шэрон.

— Не Мрак был первопричиной, — покачал головой Лепэр. — Империя начала рушиться, когда Рок познакомил нас со своим Зеркалом Времени и научил нас Игре. Вместо фишек мы тогда брали людей и разыгрывали их судьбы, делая предсказания их влияния на будущее целых миров. А Зеркало в жизнь подконтрольных нам марионеток вводило элемент случая. Это приводило к появлению большого количества спонтанных поступков, ведущих к трудно предсказуемым последствиям. Их рассчитать стоило изрядного мастерства. Выдумка понравилась Драконам, и вскоре Игра стала самым модным развлечением в Акватоне. Мы часто собирались у Зеркала и разыгрывали один из миров. Все были настолько увлечены, что на какое-то время и думать забыли о подвластных нам землях. А между тем в Валгавском королевстве зрел мятеж, и один из Драконов все же решил взглянуть, что твориться в подведомственных Империи землях.

Королева Ильгиз была очень напугана ширившимися беспорядками в Валгавском королевстве. Она отлично знала — того, кто не оправдал ожидания Драконов, ждала изощренная в своей жестокости расправа. Города и села наводнили шпионы и соглядатаи, а на площадях запылали костры. Сжигали по малейшему подозрению не только признанных виновными, но и их семьи. Дракон, скучающе выслушав отчет королевы о борьбе с мятежниками, дал королеве год на решение возникших проблем, после чего поспешил в свой родной Акватон. Но он ничуть не сомневался, что вскоре придется вернуться сюда во главе армии Драконов. Чутье еще ни разу не подводило его.

Он скакал на своем черном как деготь единороге, взглядом опытного военного отмечая места будущей дислокации войск, равнодушный к красотам природы. Все вокруг между тем благоухало и радовалось. Живописные бухты и бухточки Западного моря отличались причудливым разнообразием, а белоснежный песок, очерчивающий полосу прибоя, был девственно чист. Когда впереди показались башни с серебряными полумесяцами на шпилях, посол остановил единорога. Он знал, что замок принадлежал Аэоле из высокородного семейства Аорда — по слухам, одной из идейных вдохновителей мятежного движения. Об этом шепнула Ильгиз, лично согревавшая ему постель, пока он гостил в ее столице. В порыве верноподданнических чувств, она уже утром хотела послать отряд, чтобы привезти и казнить негодницу, но Дракон приказал повременить. Он решил по дороге домой лично навестить мятежницу. Взглянуть на нее, пока она еще наслаждалась всеми доступными ее положению радостями жизни.

Солнце палило все жарче, а от дурмана цветущего разнотравья и стрекота кузнечиков болела голова. Ворон Кроч тяжело опустился на плечо Дракона, что-то проклекотав.

— Передай Року, пусть ждет меня через декаду.

Каркнув, ворон сорвался с места, а Дракон, решив освежиться, спешился со своего скакуна. Расседлав его и сняв с себя доспехи, он начал спускаться вниз к морю. Тропинка, петляющая через густой кустарник, была крутой, но разве горный лорд будет бояться подвернуть себе ногу? Быстро оказавшись внизу, он замер от изумления. Козырек скалистого берега скрывал самую прекрасную купальщицу из тех, что довелось ему когда-либо видеть. Она самозабвенно резвилась в пенных волнах, и водоросли запутались в ее волосах. «Ее кожа нежней лепестков луноцвета, губы пленяют сочностью вишни, брови — крутые изгибы лука…». Я не буду перечислять дальше. Дракон был охвачен романтичным настроем, поэтому тотчас принялся сочинять романс. Впоследствии он пользовался большой популярностью в Акватоне.

Наконец, девушка заметила его и вскрикнула, устремляясь к одежде, но Дракон был быстрее.

— Умоляю, не бойтесь, — проговорил он, склоняя перед прекрасной незнакомкой голову.

Он был красивым мужчиной и, когда хотел, чертовски обаятельным. Девушка покраснела, потеряв всю волю к сопротивлению.

Через пару часов, весело напевая уже почти законченный романс, Дракон двинулся дальше. Не особо жалуя чопорную кухню местных аристократов, он несколько задержался в сельском трактире, уплетая за обе щеки кашу и запивая ее холодным квасом, после чего поднявшись на скалистый утес, громко застучал в ворота замка.

— Посол Великой Империи Драконов требует аудиенции!

За воротами послышалась суета и испуганные крики, после чего они со скрипом открылись. Дракон с места пустил своего единорога в галоп, ни мало не заботясь о шарахающихся от него в разные стороны людях. Небрежно бросив повод перепуганному служке, он поднялся по белоснежной лестнице и, распахнув дверцы зала, замер в изумлении. Перед ним в роскошном одеянии и с регалиями владелицы замка сидела на троне его недавняя купальщица.

— Однако, — глубокомысленно заметил он, — я вижу вы, любезная Аэола, очень шустрая молодая особа.

Дракон так и не обмолвился о причине своей инспекции замка, а она ни словом, ни взглядом не намекнула о желании продолжить знакомство. Немало раздосадованный этим обстоятельством, Дракон вернулся домой, чтобы заняться делами, коих у него было предостаточно. Хоть я и не могу поручиться, что он время от времени не вспоминал милую мятежницу.

— Очаровательная история, — протянула Даосса, похожая на кошку, перед которой налили в блюдце сливок.

— Кем был этот Дракон? — заинтересовался Коросс.

— Немного терпения, — улыбнулся Лепэр.

— Так что было дальше? — спросила Арона, все это время, слушая историю, раскрыв рот.

— Как Дракон и предполагал, Ильгиз не удалось остановить мятеж. Наоборот, волнения нарастали, грозя перекинуться в другие страны. И наш герой, возглавив небольшую армию, отправился обуздывать бунтовщиков.

Драконы никогда не использовали другую свою ипостась для усмирения подвластных земель. Они считали это не спортивно, да и Силы на поддержании этого обличья требовалось предостаточно. Для этого у них были солдаты, которые сами по себе представляли грозное зрелище. Стройные колонны облеченных в доспехи всадников на черных, рыжих, белоснежных единорогах неторопливо ехали по западной равнине в сопровождении адских псов, охватывая ее широким полумесяцем. Они не разбирали кто прав, а кто виноват, оставляя после себя выжженные дотла деревни и города без всякого намека на жизнь. Когда они подошли к столице, им навстречу выехала сама королева, таща на цепи спотыкающуюся девушку. Дракон, ехавший впереди своего воинства, сделал знак. Конница остановилась, превратившись в безмолвные статуи. Было слышно, как ветер играет серебряными звеньями в сбруе единорогов.

Ильгиз соскочила с коня и бросилась Дракону в ноги:

— Умоляю, пощади мой народ, — воскликнула она, ломая в отчаянии руки. — Накажи ее. Это она во всем виновата. Мятежники пришли с повинной и выдали свою предводительницу. Они уже догорают на кострах, а Аэолу я с покорным смирением передаю тебе. Прости своих неразумных подданных. Пощади нас, мой добрый господин.

Плечи Ильгиз затряслись в беззвучных рыданиях, а со стен замка на них смотрел перепуганный народ. Дракон взирал сквозь прорези своего шлема на девушку, настолько избитую и измученную, что в ней с трудом угадывалась прежняя прекрасная купальщица.

— Подойди сюда, Аэола, и посмотри мне в глаза, — приказал Дракон.

Загремев цепями, девушка приблизилась и подняла голову. Лицо было опухшим и в кровоподтеках от побоев.

— Чего ты хотела добиться, Аэола? — поинтересовался Дракон. — Этого?

Он показал назад, где над горизонтом клубился черный дым пожарищ.

В ее глазах плескались скорбь и отчаяние.

— Я боролась за права моего народа. Ведь мы немного просили. Нам хотелось быть свободными.

— Свободными… — насмешливо хмыкнул Дракон. — И что же для вас означает это зыбкое слово?

— Жить, работать, умирать не по вашей прихоти, а когда Судьбе на то будет угодно.

— Значит, отдать себя воле Судьбы — это свобода? — усмехнулся посол, после чего обратился к королеве. — Я доволен тобой, Ильгиз. Продолжай править своим народом. Я оставлю в покое твою страну до тех пор, пока эта наивная мятежница мне не наскучит. Отныне именно она будет воплощением Судьбы для твоего народа. И ей придется сильно постараться, чтобы я не возжелал засыпать пеплом и солью твои земли, Ильгиз.

Цепи пленницы неожиданно распались, а она сама, испуганно охнув, плавно переместилась к Дракону, ложась поперек седла. Единорог, рванув с места в карьер, промчался вдоль линии своего войска и исчез, вызвав легкое замешательство в рядах воинов.

Армия вернулась домой без своего предводителя, и Рок метал громы и молнии. А потом он лично, в сопровождении сотни самых именитых Драконов, спустился вниз, в поисках исчезнувшего Дракона. Нашел он его в том самом замке на скалистом утесе.

— Корн, кончай валять дурака, — воскликнул Рок, врываясь в зал Аэолы также бесцеремонно, как и сам Корн ворвался туда полтора года назад. — Пощади! У меня интересный эксперимент намечается, а тут вся это бытовуха… Договаривались, править по очереди, так будь добр, не увиливай от обязанностей.

— Знакомься, — Корн притянул к себе белокурую красавицу и нежно поцеловал ее в лоб, — моя невеста и будущая Повелительница Драконов Пресветлая Аэола Аорда.

Рок побледнел, а сопровождавшая его свита дружно преклонила колени, склонив головы.

— А конец истории мы слышали. Рок убил сначала брата, потом Аэола покончила с собой, — заметила Даосса. — А что, валгавцы — выродившиеся Драконы?

— Бывшие подданные королевы Ильгиз. После того, как Аэола стала женой Повелителя, они получили серьезные привилегии и за это стали почитать Аэолу. Она стала для них Лунной Богиней, хранительницей судеб. Теперь валгавцев немного осталось, да и территория их обитания значительно уменьшилась, но у всех у них есть иммунитет (конечно, до определенных пределов) к Драконьей магии. Как есть такой иммунитет у жителей Митриля перед Силой Иль, и жителей Кросса перед Силой Осс. Вот только остатки драконьей магии, плещущиеся на дне душ валгавцев, оказало им плохую услугу. Они стали желанной добычей магов как Кросса, так и Митриля. Ну, а что касается истории Аэолы и Рока, все окончилось печально, но не так, как поют горцы. Корн и Аэола прожили вместе не один десяток лет. Она завоевала симпатии Драконов, несмотря на то, что была всего лишь полукровкой. Омрачало счастье Корна то, что Аэола не могла подарить ему полноценного наследника, да любимый брат продолжал дуться. Рок перестал появляться на людях, либо Черным Драконом паря в межмировом океане, либо запираясь в комнате с Зеркалом. Отныне Рок предпочитал создавать новые миры, наводняя их случайностями, а не делить правление с братом и его женой. Вот тогда он и сотворил мир Демонов, которые в своем могуществе не уступали Драконам. Но его создания, как и вы, не умели взращивать Силу. Только потреблять в неимоверных количествах, используя в качестве Источника кровь и страдания живых существ. И пришло время, когда они научились проникать в Драконьи миры, полностью опустошая их и превращая в безжизненные пустыни. Когда Драконы начали роптать, Корн заставил брата вернуться на Эолу.

— Твой новый мир… Он ужасен, — хмурясь, заметил Корн, встречая брата. — Его нужно уничтожить.

Рок, скользнув взглядом по заметно выпирающему животику Аэолы, помрачнел:

— Это не просто. Мрак, Владыка того мира, очень силен. Он выпил слишком много миров… Вижу, ты воспользовался Зеркалом, чтобы обзавестись наследником?

— Тебя стали волновать вопросы престолонаследия? — разозлился Корн, и Драконы, присутствующие в зале притихли, чувствую приближение грозы.

— Ты знаешь, что меня волнует, — резко отозвался Рок.

Но Корн проигнорировал слова брата, все больше распаляя себя.

— Ты уничтожишь Мрака! — взревел Корн. — Иначе…

— И что «иначе»? — внезапно успокоившись, насмешливо спросил Рок.

— Тот, кто не способен уничтожить собственное творение, недостоин называться Повелителем Драконов.

— Тогда уничтожь того ублюдка, которого сотворил сам, — скривился Рок, кивнув на чрево Аэолы.

Корн взревел, и воздух подернулся рябью. Через секунду в зале бил хвостом разъяренный Черный Дракон, сердито сметая все вокруг. Один из Драконов, подхватив побледневшую Аэолу, предусмотрительно оттащив ее в сторону. Року потребовалось не больше времени, чтобы предстать в столь же грозном виде. Разнеся половину стены, Драконы вылетели из Замка.

На бой сбежались посмотреть все жители Акватона. Они радовались, как дети, делая ставки, глядя как в клубах грозовых туч, искрясь от разрядов молний и сами извергая пламя, два Черных Дракона яростно сражались друг с другом. Никто из зрителей и подумать не мог, что любящие братья решились биться насмерть. Рок в какой-то момент замешкался, и разряд молнии ослепил его, попав в глаза. Мотая головой, пытаясь прочистить зрение, он, ничего не замечая, несся на здоровенную шаровую молнию, поднявшуюся над темно-сизым гребнем тучи. Еще один удар молнии в голову такой мощи был чреват неприятными последствиями даже для Повелителя Драконов. Корн устремился наперерез, подставляя под электрические разряды защищенное броней тело. Корна закрутило волчком, и Рок, успевший восстановить зрение, поспешил воспользоваться моментом, атаковав брата. Мы все опешили, когда Великого Корна отбросило на Гору. Скалистый выступ треснул, посыпавшись мощным камнепадом вниз. А вместе с камнями, ударяясь о скалы, падал Корн…

Лепэр замолк, как только что переживший сильное потрясение человек. Молчали и его слушатели, терпеливо ожидая продолжения.

Вздохнув, Лепэр продолжил.

— Корна так и не нашли. Его тело пропало. Аэола, обезумев от горя, бросилась вниз и разбилась. Рок тоже исчез. Но вот его исчезновение, как раз, никто и не оплакивал. Напротив, заочно его лишили звания Повелителя и издали приказ, запрещающий ему появляться в Империи. Но никто из нас так и не смог совладать с детищем Рока. Миры гасли один за другим, Драконы слабели и вырождались, а Мрак, наоборот, набирал Силу. И однажды для удовлетворения своего неуемного аппетита он избрал саму Эолу. Драконы раз за разом отбивали его атаки, всю свою Силу тратя на защиту Эолы. Тогда Мрак начал вербовать сторонников среди наших врагов. Приспешники Мрака, проникали тайными тропами на Эолу, смешивали свою кровь с мятежниками, порождая тварей, искусно скрывающихся под оболочкой людей. От Рока в то время не было вестей, и я заподозрил, что создатель Мрака сам и стоит за всеми этими нападениями. Поэтому я лично внес изменения в защиту Черного Замка, чтобы не допустить туда Рока. К сожалению, это его не остановило. Мало того, он сумел заманить меня в ловушку.

 

Селение орбов

Драконья пища и пара часов отдыха сотворили чудеса. Под предводительством Лепэра они быстро передвигались по переплетениям коридоров и лестниц, пока не они уперлись в глухую стену. Дракон что-то прошептал, и она раздвинулась, пропуская в закуток с отверстием посередине.

— Лифтовая шахта, — объяснил Лепэр. — Правда, лифт здесь уже давно не работает. Череда землетрясений, сопровождавших появление Мрака, повредило подземные коммуникации. А потом восстанавливать их было уже некому.

Спускаться было довольно легко. Перерывов они не делали и практически не разговаривали, пока вслед за Лепэром не нырнули в штольню. Дракон еще несколько раз с помощью негромких приказов отодвигал стены, преграждавшие им путь. А потом они увидели пробивающийся из отверстия в стене багровый свет.

— Смотрите, — Даосса первая подскочила к проему, заглянув в него, — селение прямо под нами. Слушай, Арона, а где у вас все женщины? Там только мужичье шастает… А это там кто? О, Сила!

Побледнев, она отшатнулась, и начала медленно сползать по стене на пол.

На поверхности царила ночь, но заполненная народом площадь была ярко освещена. Свет шел от многочисленных костров. У края Разлома стоял черный крест с распятым на нем Уороссом. Кровь струйками стекала со страшных ран на теле правителя. Они были такими же вызывающе яркими, как и огненная шевелюра на его голове, теперь уже спутанная и свисающая слипшимися клочьями. Багровые ручейки устремлялись к Разлому, причудливо извиваясь и заполняя все впадины на площадке перед ним. Трое старцев с бубнами в одной руке и заостренными палками в другой, бесновались перед несчастным, заглушая его крики. В другом пленнике не трудно было узнать Скульптора. На его теле пока не было ни единой раны, лишь вокруг ноги смыкался железный обруч с тянущейся от него толстой цепью. Он периодически подносил к губам мученика ковш и обтирал тело какой-то мазью.

А по окраинам селения нарезали круги Ищущие. Они часто останавливались и смотрели в сторону площади, где шла пытка, жадно раздувая ноздри, но не делая попыток приблизиться.

— Ищущие насыщаются эманациями страданий жертв, — прошептала Арона. — Для них это намного вкуснее крови. Наверняка, здесь собрались и другие твари. Просто мы их не видим. Они не любят открытых поверхностей. До рассвета мы не сможем проникнуть в селение. На нас, как на чужаков, сразу наброситься вся нечисть, собравшаяся там. Но к утру все попрячутся под землю. Несколько дней находиться в подземельях будет очень опасно. Пока все эти твари не успокоятся и не впадут в спячку до следующего жертвоприношения.

— Уоросс продержится до утра?

— Наверняка, — расстроено откликнулась девушка Короссу. — Орбы искусные палачи. Религия Мрака требует, чтобы страдания длились долго. Существует предание, что если жертва продержится тринадцать дней и ночей, Мрак войдет в нее, и станет править этим миром. Орбы очень мечтают о воскрешении своего бога. Однажды у них почти получилось. Один человек выдержал весь этот срок, но когда его освободили от оков и поклялись в верности, он прыгнул в Разлом.

— Уоросс не позволит никакой мерзости командовать собственным телом! — набросилась на нее Даосса. — Мой кузен сильный. А вот в Скульпторе я ошибалась. Почему он не вызвался заменить Уоросса?

— Вряд ли его спрашивали, Даосса, — тихо заметил Коросс.

— У Скульптора своя пытка, — прибавила Арона. — Не трудно догадаться, что следующей жертвой будет он. И все то, что испытывает сейчас Уоросс, чуть позже испытает и Скульптор.

— Конечно, — презрительно фыркнула Даосса, — он будет заботиться об Уороссе до последнего, чтобы отсрочить собственную казнь.

— Ты же знаешь, что это не так, — покачал головой Коросс. — Будучи доверенным слугой Дома, он физически не может причинить вреда своему господину. Даже если Уоросс будет умолять его об этом. Он связан магией.

— Как и я, — горько заметил Шэрон. — Я так виноват перед Донной. Где теперь она?

Арона вздохнула, указав вниз.

— Под нами. В гареме Оруша.

— Так освободим ее, — побледнел Шэрон.

Лепэр поднял руку. Все это время он не вмешивался в разговор, напряженно о чем-то думая.

— Погодите… Арона, тот человек, который смог так долго выдержать пытки… Ты знаешь, кто он?

— Отец, — прошептала девушка. — Он пришел за матерью к орбам на следующий день после того, как она попала в плен. Оруш пообещал, что если отец продержится заветный срок, он освободит ее. Но Оруш не освободил. Мы с мамой думали, что отец умер, а он просто сбежал.

— Зато, теперь понятно, почему Рока слушаются эти твари, — потер подбородок Лепэр. — Это все сильно осложняет.

— Что осложняет? — спросил Коросс, переглядываясь с остальными.

— Помните колодец, мимо которого мы проходили, когда искали Арону? Это одна из древних установок, генерирующих энергию. Вода наполняет подземный резервуар, имеющий форму линзы. В активированном состоянии он работает как магическая ловушка, улавливая Силу со всех окрестностей и телепортируя ее на Зеркало… Так вот, колодец был пуст уже многие сотни лет. Во время нашествия Мрака русло подземной реки было завалено. Но когда мы шли искать Арону — река снова текла в колодец. Сначала я думал, что это естественный процесс: вода размыла камень и вернулась в старое русло. Но при здравом рассуждении следует признать — произошло это буквально на днях. Вот что вынудило пещерного ящера покинуть свое логово и выбраться на поверхность.

Все молчали, напряженно взирая на Лепэра.

— Все очень плохо. Рок сбил меня своими разговорами. Как всегда обманул, выкладывая часть своих планов, уводя от главного, — забормотал Лепэр, разговаривая сам с собой. — Но зачем ему так много энергии? Зеркало и так находилось в рабочем состоянии…. Нет, этого не может быть. Я сам себя накручиваю… Прошло уже более суток, как заработал генератор… Мы бы почувствовали, если бы Рок решил призвать Мрак…

— Как почувствовали?

— Разлом запечатан. Если бы Рок с помощью Зеркала направил туда силовой луч, Печать сдвинулась бы, выбрасывая в атмосферу достаточно большое количество пепла.

— Черный снег был, — переглянувшись с Короссом, заметила Арона. — А потом, когда мы шли под Горой мимо Разлома, там что-то скрежетало. Что все это означает?

Лицо Лепэра исказило отчаяние.

— Что я дурак. Рок — Демон, и он пытается открыть Врата.

— Но Рок умер! — воскликнула Арона. — Или нет?

Лепэр не ответил, закрыв лицо руками.

— Подождет этот ваш Рок. Надо спасать Уоросса, — заволновалась Даосса. — Лепэр, ты ведь можешь превратиться в Дракона и разогнать Ищущих. И ты, Арона, тоже. Вы займетесь упырями, мы — орбами. Давайте сначала спасем кузена и остальных, а потом уже будем думать о спасении мира.

— Магией пользоваться сейчас нельзя. Драконьей, тем более, — покачал головой Лепэр. — Близ Разлома, да еще сейчас — это лишь усугубит и без того очень опасное положение. Если я прав — Печать нестабильна, и нужно, как никогда, соблюдать осторожность.

Но Даосса не слушала его. Она требовательно уставилась на Арону. Та покачала головой:

— Я не знаю, Даосса, как у меня тогда получилось. Просто раз, и превратилась.

На лице Даоссы проступило глубокое разочарование, но она не оставляла попыток найти выход.

— Но тебе ведь знакомы эти места? — продолжала допытываться она у Ароны. — Ты можешь показать нам выход на поверхность?

Арона кивнула. Она была очень бледна.

— Гарем Оруша прямо под нами, — тихо заметила она.

— Все это подождет, — заявил Лепэр. — Сейчас надо переключить Зеркало, чтобы оно не фокусировало, а, наоборот, рассеивало Силу… А потом, я обращу время вспять и выкачаю Силу из окрестностей Разлома. Когда Рок вернется, ему придется несладко, и я разберусь с этим ублюдком… Да-да! Это выход! Прошу вас, друзья, дождитесь меня. Без меня не начинайте…

Он вытащил флакон и, откупорив крышку, помахал им перед носом Беса. Тот преданно уставился на Дракона, готовый исполнить любой его каприз.

— Бес, дружище, организуешь мне портал?

Рядом с Лепэром воздух подернулся рябью.

Но прежде чем туда шагнуть, Лепэр подхватил на руки упирающуюся жрицу.

— Прости, дорогая, но я не могу рисковать тобой, — пробормотал он.

После их исчезновения, некоторое время царило ошарашенное молчание.

— Как это следует понимать? — произнес, наконец, Шэрон.

— Будем надеяться, что Лепэр все-таки сдержит свое слово, — невесело заметил Коросс.

Шэрон, помявшись, умоляюще взглянул на него:

— Господин мой, может, мы все-таки спустимся в гарем? Арона, ты проводишь нас?

Побледнев, она кивнула.

— Просто объясни дорогу, — предложил Коросс.

— Я покажу, — коротко ответила девушка.

Когда они приблизились к подземным «апартаментам» Оруша, то услышали хриплый смех, перемежаемый с женскими криками.

— Давай, Донна, покажи, как ты еще умеешь, — доносился до них грубый голос. — Может я тебя пожалею… А может, сделаю вот так…

Завывания заглушили его слова.

— Донна, Донна! Ты перебиваешь меня, Донна! Я не договорил, — гремел Оруш. — Ты еще не знаешь, Донна, как я умею злиться! Донна — какое звучное имя. Как звон цепей. Тебе нравится звон моих цепей? Дон-на, дон-на… Как твое имя, золотцо.

— Я не Донна! Пожалуйста, — закричала девушка.

Ее крик захлебнулся.

Арона остановилась, не в силах идти дальше. Ее била крупная дрожь. Шэрон, ринулся было вперед, выхватывая меч, но Коросс сжал его плечо.

— Лучше я, — негромко сказал он. — Оруш уже покойник.

Он поцеловал Арону, а затем отстранился, сосредоточившись на себе. Черты лица его стали нежнее и тоньше, а тело приобрело девичьи формы. Конечно, это была довольно укрупненная копия Ароны, но Коросс не думал, что кто-то успеет это заметить.

С трудом протиснув себя в узкую расщелину, Коросс скривился от отвращения. Липкий ужас вперемешку с болезненным сладострастием был столь же отвратителен, как и обрушившийся на него запахов нечистот. У стен пещеры потолок резко снижался, образуя черные ниши, в которых раздавалось шевеление и приглушенное детское поскуливание. Кто-то, издав злобное шипение, больно ущипнул Коросса за плечо.

— Арона? — прошелестел осипший голос. — Ты вернулась?

В центральной части пещеры, освещенной тусклым светом факелов, гора бугрящихся мышц насиловала Донну. Десять оборванных скелетов, в которых женщины только угадывались, смирно стояли рядом, покорно склонив головы.

Несколько рук из темноты потянулись к Короссу, ощупывая его. Он отбил несколько попыток детально исследовать тело, но подобную реакцию, похоже, ожидали.

— Все такая же недотрога, — констатировал чей-то визгливый голос, а потом пронзительно закричал. — Повелитель, Арона вернулась.

— На цепь ее! Как мать! — залаяли повсюду голоса.

Серая масса зашевелилась, окружая Коросса, а Оруш, прервав свое занятие, рявкнул:

— Ведите ее сюда!

Коросс шагнул в круг света без чьей-либо помощи.

— Вымахала-то как, а сисек себе так и не отрастила! — протянула одна из жен.

Мощный удар Оруша локтем под дых, заставил ее согнуться, закашлявшись.

Вблизи любимые жены вожака орба вызывали чувство тошноты. Обвисшие груди и животы свисали над тощими кривыми ногами, злобно поблескивающие глазки, сломанные носы и разорванные рты с выбитыми зубами — они были ходячими воплощениями уродства. Они могли бы дать фору нищим-метаморфам, промышлявшим в трущобах Креопоса тем, что выпрыгивали из темноты и обирали до нитки оцепеневших от ужаса прохожих.

Маленькие поросячьи глаза Оруша вспыхнули от радости, обежав с головы до ног фигуру беглянки. Он поманил к себе мнимую Арону.

— Подойди ближе, — прорычал он.

— Как скажешь, Повелитель, — покорно пискнул Коросс, нащупывая рукоять кинжала.

Он сделал несколько небольших шагов, словно танцуя, но как только орб протянул ручищи, чтобы схватить Коросса, клинок тускло сверкнул.

— Ох, — изумленно выдохнул грозный Повелитель орбов, глядя на свой живот.

Шмоток внутренностей влажно шмякнулся на землю.

— Я не хочу твоего страха, — сказал ему Коросс, брезгливо вытирая клинок о рваное тряпье одной из оцепеневших женщин. — Умри быстро.

И словно повинуясь его приказу, Оруш замертво рухнул на каменный пол. Коросс обвел взглядом застывших в ужасе обитательниц пещеры.

— Вы боитесь, — медленно произнес он, вбирая в себя их Страх и формируя из него приказ. — Сильно боитесь, что орбы узнают о смерти вашего мужа. О том, что они подумают: это вы убили их вождя. Я — ваше единственное спасение. Идите ко мне.

Они полезли — большие и маленькие, старухи и младенцы. Сгорбленные, кривые, с выпирающими костями из тонкой чуть светящейся кожи. Обступив его, они застыли, не имея больше Силы пошевелиться. Какая-то часть его сознания помнила об опасности использования магии, но сейчас ему было глубоко плевать на предупреждения Лепэра.

— Шэрон, — позвал будущий правитель негромко, боясь расплескать собственный гнев, — нужна твоя помощь. Свяжи их и позаботься, чтобы никто, когда придет в себя, не смог позвать на помощь. Займись этим.

Среди мертвой тишины, Коросс взял на руки Донну и двинулся обратно.

Все тело Донны было в жутких ранах, а пальцы на руках смотрели в разные стороны. Когда Коросс закончил лечение, он устало посмотрел на Шэрона.

— Думаю, вскоре Донна физически будет абсолютно здорова. Но вот ее душевное состояние внушает серьезные опасение… Что-то с ней не так. Но у меня не хватает знаний, чтобы понять, в чем дело. Если бы здесь была Даосса! Жрицы лучше разбираются в тонкой психической организации. Ей сейчас был бы полезен сон, но все же мы должны разбудить ее, чтобы расспросить.

Шэрон кивнул, соглашаясь.

— Донна, очнись. Ты в безопасности.

Девушка открыла глаза. Некоторое время она бездумно смотрела в потолок. Лицо ее было спокойно.

— Донна?

Она перевела взгляд на Коросса.

— Я не Донна. Меня зову Калла — цветок смерти.

Коросс переглянулся с Ароной и Шэроном.

— Хорошо, Калла. Ты расскажешь нам, как вы оказались в плену?

— Лично я ни в каком плену не была, — возразила она. — Это дура Донна была в плену. Я бы никогда так не сглупила.

Шэрон, сев рядом с девушкой и попробовал взять ее за руку:

— Успокойся, милая. Все позади.

Донна-Калла окинула его презрительным взглядом:

— Я абсолютно спокойна. Отодвинься от меня — ты мне противен, раб своего господина.

Она удовлетворенно улыбнулась, глядя, как отшатнулся от нее Шэрон, а потом начала свой рассказ. И было странно слышать как девушка обстоятельно и даже с некоторым смаком рассказывает о себе, как о некой абсолютно посторонней ей личности.

 

Амулет

Донна проснулась на рассвете со слезами на глазах. Беззаботно светило солнышко, жужжали проснувшиеся после зимней спячки шмели, щебетали птички. Но все это казалось надуманным, неправильным, пустым. Шэрон снова бросил ее. Кто теперь спасет ее от чарующего обаяния правителя Дома Пылающей Башни?

Она задумчиво уставилась на тонкие черты лица спящего Уоросса. Даже девушка позавидовала бы его красоте. Вот только вызывающе резкая форма подбородка да губы, даже во сне саркастически улыбающиеся, развеивали предположения о чрезмерной женственности натуры.

Глаза спящего распахнулись. Некоторое время правитель рассматривал Донну, словно видел первый раз в жизни. Затем он зевнул, обнажая свои острые зубы, и сладко потянулся. Но еще не до конца зажитое плечо заставило его поморщиться.

— Больно? — сочувственно спросила девушка.

— Есть немного, — согласился он, и окликнул Скульптора.

— Снадобье готово?

— Да, мой господин.

Слуга почтительно поклонился, подавая дымящуюся кружку.

— Посмотри, что у меня с плечом. Коросс поработал над ним неплохо, но мне не хватает Силы, чтобы ускорить процесс восстановления… Какого черта ты сам, Скульптор, не взялся за мое лечение? Внимание Коросса мне обошлось крайне дорого. Последний флакон! Ну, надо же! Коросс, наверняка, основательно хлебнул из него сам, оставив мне лишь столько, сколько нужно, чтобы не отбросить копыта.

Скульптор виновато промолчал, помогая Уороссу снять рубашку. Разбинтовав тугую повязку, он внимательно осмотрел плечо. Никаких видимых повреждений не было, и Донна невольно залюбовалась телом правителя. Удивительно, но даже теперь, после суровых испытаний, его кожа оставалась удивительно тонкой и нежной, а под ней виднелись литые мышцы. Хрупким правитель выглядел лишь в одежде.

— Нравлюсь? — подмигнул Уоросс девушке.

Донна покраснела.

— Чем я могу помочь господину? — смутившись, спросила она.

— Помочь? О, да! Ты очень даже можешь помочь, сладенькая, — шепнул он, прожигая ее насквозь своими бесовскими зелеными глазами. — Ты же не откажешь мне в маленькой просьбе?

— Господин, — предостерегающе заметил Скульптор, втирая в плечо Уоросса приготовленный им заранее настой, — здесь не стоит пользоваться Силой.

— Давай, я сам буду решать, что мне делать, — продолжал мурлыкать Уоросс, доставая из-за пазухи амулет. — Видел этот камушек? Вот что, оказывается, нашел Коросс в Катакомбах. Поганец издевался надо мной, когда предлагал мне выменять Донну на старый кувшин. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним.

— Вы свершили поступок, недостойный правителя, взяв чужую вещь, — покачал головой Скульптор.

— Да, хватит тебе, Скульптор, — раздраженно бросил Уоросс. — Конечно, временами забавно, когда ты по старой памяти включаешь занудного ментора. Вот только сейчас — не тот случай. Неужели ты не понимаешь? Я с детства мечтал о сокровищах Катакомб. Древние знали на порядок больше, чем мы. Их знания — это дорога к неограниченному могуществу. Кор тому пример. Он сумел подобрать ключики к тайнам древнего города. Даже перенес туда свои лаборатории, а потом воздвиг над руинами Креопос с первыми Башнями. Благодаря знаниям Ушедших он основал первый Дом и возродил магию. Умному и удачливому везде открыта дорога! А я всегда причислял себя именно к этому типу людей. Став правителем, я все свое влияние потратил на то, чтобы подкупить одного из Архивариусов. А это было очень нелегкой задачей. Члены этого Ордена сказочно богаты. Ни деньгами, ни Силой их не соблазнишь. Но, в конце концов, мне сделали копии древней карты города. Потом я купил таверну, удачно расположенную прямо под подземными коммуникациями, и подарил ее купцу Кообу. Надо ли говорить, что старый пройдоха несказанно обрадовался, сразу поняв, как можно использовать тайный проход в город? С родственничками этого прожженного контрабандиста тоже пришлось повозиться. Стабл — редкостный болван и жадина, неоднократно вызывал гнев посетителей. Я вынужден был приставить к нему охрану, словно он был высокородной особой. А Донна… Ах, моя сладенькая Донна, ты была такой желанной невестой для многих. Я не мог этого допустить. Ты понимаешь, сладенькая, почему?

Донна спрятала вспыхнувшие от удовольствия глаза. Уоросс засмеялся, догадываясь, о чем думает девушка.

— Не понимаешь. Ты ведь была в обмороке, когда я тебя втащил в тайную комнату, а Коросс и Шэрон тебе не сказали. Ну и славно! Так возвращаясь к женихам. С ними надо было срочно что-то решать, поэтому я выкупил тебя у Кооба. Для всех ты оставалась его дочерью, но принадлежала на самом деле только мне одному. Так что, сладенькая, уже несколько недель фактически ты моя рабыней. Нравиться тебе это, или нет. Хотя, все же думаю, скорее нравиться. Я не такой уж и строгий хозяин. Ведь ты заслужила хорошей порки за то, что не уберегла свою девичью честь, а я лишь легонько щелкнул твоего любовника по носу. Конечно, фигурально выражаясь.

— Господин, я перевязал плечо. Вам помочь надеть рубашку? — невыразительно прошелестел Скульптор.

Донна судорожно вздохнула, пытаясь укрыться от Уоросса за спиной Скульптора. Она чувствовала опасность, исходившую от него. Вот только когда огневолосый правитель смотрел на нее, она совершенно теряла контроль. Скульптор, одев своего господина, отошел. Сев по другую сторону костра, он принялся чинить лошадиную сбрую с видом, будто это самое важное занятие на свете. Уоросс рывком притянул девушку к себе и посадил на колени.

— Зря ты боишься меня, Сладенькая, — мурлыкал Уоросс. — Я ведь правитель не Дома Страха. Твои испуг меня не заводит… Так о чем я говорил? Ах, да! О сокровищах, скрытых в нижних ярусах Катакомб. Очень несправедливо, что вход в них контролирует Дом Страха. Митросс объявил себя правопреемником Великого Кора. А ведь все мы его правнуки. Несправедливо. Как и запрет Митросса на посещение Катакомб кому-либо. Только Архивариусам было плевать на эти запреты. Они горазды в нахождении тайных подземных троп. Вот у них я и купил себе проводника в нижние ярусы — катакомбную крысу. За три флакона Силы, между прочим! Я доверил ее тебе на сохранение, просил холить и лелеять. И что же? Ты отдала ее Короссу. У тебя есть, Сладенькая, три флакона Силы, чтобы компенсировать мои расходы? Нет? Какая жалость! Слуге отдала свое девичество, господину — мою крысу. Ты самая расточительная рабыня из всех, что у меня были. Но ты ведь умненькая девочка и понимаешь, что за все надо платить? Я потратил уйму времени и средств. А воспользовались этим другие. Так кто же свершил недостойный поступок, Скульптор? Этот амулет — мой по праву. Я просто восстановил справедливость. А теперь, мне нужно попробовать его заставить работать. И мне кажется, я знаю, как, — он хитро посмотрел на побледневшую Донну. — Правильно, моя красавица, с твоей помощью! Пришло время платить по счетам…

Донна попыталась вырваться, но разве может слабая девушка тягаться в силе с правителем. Хуже того, влюбленная девушка. Которую могла отрезвить от пагубной страсти лишь смерть.

Она влюбилась в него сразу, как только увидела. Уоросса в их дом привел ее отец Кооб. Огневолосый правитель видел ее обожание, но не пытался воспользоваться ее чувствами. Самый известный ловелас Акватона вел себя с бедной девушкой как настоящий рыцарь. Он называл ее «сладенькая», — и это звучало так многообещающе, что ее сердечко каждый раз сжималось от предвкушения чего-то тайного, запретно-приятного. Воспаленное девичьими мечтами воображение шептало ей о безумной любви, которую Уоросс должен был скрывать, чтобы обезопасить Донну от завистниц и защитить ее доброе имя. Когда Уоросс на несколько недель пропал, покинув столицу по своим делам, в ее душе поселилась щемящая пустота. Она стала чахнуть, как цветок, лишенный солнца.

Встреча с Шэроном стала для нее тогда спасением. Он пожалел ее, сводил к лекарям, купил для нее небольшой флакон Силы Осс в храме. Она начала поправляться. Мало того, Донна поверила, что может снова полюбить, и всей душой потянулась к скромному парню с дипломом боевого мага и татуировкой Дома Страха на шее. Она снова стала веселой щебетуньей, радующейся жизни, нарядам, мужскому вниманию. И все было хорошо, пока двери таверны несколько дней назад не открылись, впуская Уоросса.

Донна в тот момент обслуживала посетителя. Увидев огневолосого правителя, она выронила кувшин и застыла, глядя на широко улыбнувшегося ей Уоросса, не слыша ругани солдата, которого залила вином. А когда Уоросс бесцеремонно выкинул грубияна из таверны, она поняла, что чувство благодарности никогда не сможет заменить настоящую любовь. Опасную, ведущую в никуда, но такую чарующую и прекрасную.

Она продолжала встречаться с Шэроном, но ее сердце билось только для Уоросса. Грубое и оскорбительное обращение правителя с ней в Катакомбах, а затем и Валгаве ничего не изменило в ее чувствах к нему. Даже наоборот. Она была влюблена как кошка. И сейчас она тонула в его зеленых глазах, хотя понимала, что как никогда была близка к смерти.

— Господин, пощадите. Пожалуйста.

— Да, ладно, тебе сладенькая, — ворковал Уоросс. — Все будет хорошо. Смотри, как красиво камушек нырнул между твоих чудных грудок! Как, не холодно?

У Донны кружилась голова. Она с мольбой посмотрела на Скульптора, но он усиленно делал вид, что ничего особенного не происходит. Вот тогда Донна поняла, как презирает слуг. Всех слуг. Уоросс назвал ее своей рабыней. А на самом деле рабами были Шэрон и Скульптор: жалкие шавки в услужении своих господ, продавшие свои души за земные блага.

— Не холодно, — обреченно кивнула она.

Огневолосый довольно кивнул, обводя пальцем контур ее губ.

— Так и должно быть, — доверительно шепнул он ей на ушко. — Смотри мне в глаза, сладенькая, и мечтай. Выпусти самые потаенные свои фантазии.

Мир вспыхнул разноцветными сахарными хлопьями, принося сладость и опустошение. А потом что-то острое кольнуло ее. Донна с изумлением увидела рукоять стилета под левой грудью.

— Оп-ля! И совсем не больно! — довольно заметил Уоросс, внимательно наблюдая за Донной.

Его зрачки становились все больше, срастаясь друг с другом, пока не превратились в одну огромную дыру. Самые холодные ветра мира устремились к ней, схватили и потащили в этот кромешный мрак.

Она очнулась лежа на плаще. Черная воронка, бешено вращавшаяся над ее головой, стала светлеть, растворяясь в синем небе.

— Ты как? — зеленоглазое лицо склонилось над ней.

Она испугано моргнула и, набрав воздух в пересохшее горло, закашлялась.

— Получилось! — воскликнул Уоросс и принялся отплясывать какой-то лихой танец. — Скульптор, дружище, получилось! Я открыл тайну бессмертия! Ты видел, как засветился камень, когда сердце Донны перестало биться? Ее душа нырнула в камень, а как только я залатал ее рану, вернулась обратно! Ты представляешь, что это значит?!?

— Что жизнь скоро перестанет тебя радовать, — произнес чей-то грубый голос.

Уоросс упал, когда ловко накинутый аркан, резко дернулся, увлекая за собой. Скульптор было бросился на помощь господину, но замер, когда кривой клинок уперся в шею правителя. Огромный орб, в котором Донна с ужасом узнала Оруша, радостно ей оскалился. Следом за ним из зарослей вышли пятнадцать здоровенных воинов. Они мгновенно скрутили Скульптора, отобрав оружие.

— Нет, — прошептала Донна, от души надеясь, что это все сон, и она проснется. — Ну, пожалуйста, нет.

Оруш пророкотал, разглядывая поверженного врага:

— Что, рыжий, соскучился? Теперь ты мой раб. И я придумаю тебе занятие поинтереснее, чем таскать трупы. Всем вам придумаю… Вы не представляете, что вас ожидает!

Уоросс попытался высвободиться, и тот час согнулся от удара в живот.

— Не трепыхайся, малыш… Подергаешься чуть позже. Но сначала я надену на тебя этот замечательный камушек, — хохотнул Оруш. — Будешь наслаждаться путешествиями из живого в неживое, и обратно. Так у тебя появиться реальная возможность продержаться тринадцать суток.

Донна пыталась закричать, отползти, спрятаться от неотвратимо приближающегося к ней Оруша, но голос не шел из пересохшего горла, а тело сковала слабость. Он протянул к ней свою огромную лапу — грязную и волосатую. Отчаяние заставило ее вцепиться в руку зубами в слепой надежде, что орб убьет ее и мучения кончаться. Красная вспышка пронзила ее, а потом накрыло черное полотно забытья.

* * *

— Как вы добрались до орбского селения? — спросил Коросс, когда девушка замолчала.

Безучастный обстоятельный рассказ девушки о самой себе в третьем лице вызывал неприятные чувства. Она словно препарировала ту себя, что была раньше, как лягушонку, бесстыдно выставляя напоказ свои чувства.

Донна-Калла покачала головой.

— Я же сказала, Донна была без сознания. Дальше рассказывать?

— Нет, — покачал головой Коросс.

— Я могу избавить тебя от неприятных воспоминаний, — тихо предложила Арона.

— Нет. Глупость нужно помнить, чтобы впредь не повторять.

— В чем же тут глупость? Ты просто попала под жернова Судьбы.

— Не я, — поправила девушка, — а Донна. Я бы никогда не осталась с Уороссом без дополнительной страховки. Заставила бы этого (и она бросила неприязненный взгляд на Шэрона, спрятавшего лицо) взять с собой. А Донна все мечтала о принце. Думала, что в их отношениях с Уороссом есть будущее. Поэтому она обрадовалась, когда появилась возможность остаться с ним почти наедине. Это было глупо. Прекрасным принцам нет дела до чувств бедных девушек. Ты, Арона, тоже глупа. Неужели ты думаешь, что Коросс будет с тобой вечно? Как только здесь все закончиться, ты его больше не увидишь. У правителей своя дорога. С такими, как мы с тобой, им не по пути. И с этим тебе очень скоро придется научиться жить.

— Значит, научусь, — вздохнула Арона.

Все молчали, задумавшись каждый о своем. На душе Коросса было мерзко и тоскливо.

 

На грани

Первой их заметила Арона.

— Коросс, смотри, — шепнула она.

Проснувшись, некоторое время молодой человек не мог понять, где он, настолько реалистичен был сон, в котором он быстрым Драконом мчался сквозь грозовые облака. Отзвуки разрядов молний, рассыпающихся горохом по чешуе, продолжали преследовать его и сейчас. А потом он осознал причину необычности своего состояния. Вокруг клокотала магическая буря. Она вызывала болезненное возбуждение в нервах, которых казалось слишком много для одного человека.

Коросс посмотрел, куда показывала Арона. Несколько бесплотных и бесформенных созданий, застыли перед ними, зависнув над полом, по которому стелился туман. Веяло сыростью и прохладой. Коросс протянул руку, и она прошла сквозь одного из призраков. Силуэт заколебался, словно отражение в воде, а на руке остались капельки росы. Какие-то смутные воспоминания шевельнулись в голове будущего правителя и пропали. Он должен был знать об этих существах, но память молчала.

Поднявшись на ноги, Коросс поморщился. Тело было болезненно-раздраженной оболочкой, с трудом удерживающейся на нем. Он мотнул головой, пытаясь придти в себя. От этого стало лишь хуже.

— Отсюда в селение можно выйти только через гарем? — спросил он Арону.

Девушка как-то неловко кивнула. Похоже, она тоже ощущала чужеродность собственного тела. Ее окутывала темная аура по форме напоминающая Дракона.

— Насколько я знаю, да, — сказала она, испуганно переводя взгляд с Коросса на безмолвствующих призраков.

Один из призраков распахнул свою пасть, большую, словно оконце в другой мир. Внутри вспыхнула живая картинка. Два Черных Дракона мчались наперегонки по звездной бесконечности. Изображение было таким же призрачным, как и сам призрак. Сквозь него отчетливо проступали контуры подземного помещения. Первый призрак захлопнул рот, а другой — открыл. Молодой человек увидел знакомый садик на крыше Дома Страха с замершими в ожидании красными рыбками в пруду. Третий призрак показал Короссу лицо Ароны за темным стеклом…

Призраков прибавилось. Они распахивали и закрывали свои пасти, сводя с ума странными видениями. Танцующий отец в черно-белом саду. Радужная волна, разрывающая людей на части. Тантосса, играющая своими паучками. Знамя с Драконами, развевающееся над Домом Страха. Черный амулет, испускающий голубоватое сияние. Толпы мертвецов, идущие на штурм… Призраки толпились вокруг молодых людей молчаливой толпой, попеременно зевая на них картинками. Они мелькали с невероятной быстротой то слева, то справа, то впереди, то сзади.

Коросс с трудом заставил себя перевести взгляд с призраков на Арону. Она вертела головой в разные стороны, завороженная калейдоскопом меняющихся образов.

«Интересно, она видит то же что и я?» — подумал Коросс.

Впрочем, не это сейчас было важно. Он, наконец, понял, кем могли быть эти создания. Отец однажды рассказывал Короссу о Живых Туманах Мира Духов. Самых странных и загадочных существах во Вселенной: ни живых, но и ни мертвых; податливых, но смертельно опасных в своей иллюзорной мягкости. Судя по отцовским описаниям, это были они.

— Не стоит на них долго смотреть, иначе они могут свести с ума, — Коросс нащупал ладошку Ароны и сжал ее.

— Вы про кого? — удивленно спросила Донна, просыпаясь.

Шэрон также вопросительно поднял бровь.

— Призраки с картинками, — ответила девушка. — Вы разве их не видите?

Встревоженные Шэрон и Донна отрицательно покачали головой.

— Как долго мы будем здесь прятаться? — напряженно спросила Донна.

— Пока не придут Лепэр и Даосса.

— Лепэр?

Коросс скривился.

— Это настоящее имя Лэппэла.

— Ясно, — презрительно фыркнула Донна. — Как это предсказуемо — все обманывают всех… А они точно придут?

— Какой смысл в вопросе, если заранее не веришь в ответ, — Арона, морщась, потерла виски.

У Коросса тоже голова раскалывалась все сильнее, а к горлу подкатывала тошнота. Призраки с их видениями, где вымысел переплетался с реальностью, сильно изматывали.

Воздух покрылся рябью, открывая портал, из которого вместе с Бесом шагнули Лепэр и Даосса. Лицо жрицы было скрыто маской.

— Бедная девочка! — воскликнула она, как только увидела Донну. — Что с тобой сделали эти звери? Ты разговаривала с Уороссом?

Освободившись от объятий Дракона, она увлекла девушку подальше от остальных. Они о чем-то зашептались.

— Коросс, ты видишь призраков? — поинтересовался Лепэр.

Коросс кивнул.

— Похоже, я ошибался, а Рок оказался прав, — признал Дракон. — В тебя каким-то образом вселился Дух Дракон, Коросс. С одной стороны это хорошо, с другой — очень плохо.

— Ты можешь объяснить, что происходит со мной и Ароной?

— Вы сейчас на грани между жизнью и смертью. Живые Туманы играют с вами.

— Но почему?

— Побочный эффект работы Зеркала. Вы очень близки к превращению… Можешь контролировать Драконью ипостась?

— Нет. Чувствую себя змеей во время линьки. Любое резкое движение и….

Лицо Лепэра омрачилось.

— Я так и думал. Плохо. Мало что может быть хуже неуправляемого оборотничества. Особенно сейчас, когда вокруг столько разлито Силы. Надеюсь, маска у тебя с собой?

Коросс кивнул, нащупывая под одеждой медальон.

— Надень ее немедленно. Ароне я отдам свою, — распорядился Лепэр, снимая с пальца перстень.

Крупный сапфир негромко щелкнул, расходясь, словно надкрылья жука. Внутри находилась крупная темно-синяя горошина. Лепэр развернул тончайшую слегка мерцающую ткань и приложил к лицу девушки. При соприкосновении с кожей, маска начала разрастаться, плотно охватывая скулы, нос, лоб. В прорезях загадочно замерцали синие омуты глаз, а плотно сжатые губы казались провокационно неприступными.

— Ты выглядишь истиной правительницей, — сказал Коросс, целуя холодные пальчики Ароны. — Такая невозмутимая и далекая… Но, как стало пусто, когда я перестал чувствовать тебя.

Он почувствовал почти детское ликование, когда губы дрогни в легкой полуулыбке.

— Коросс, — предостерегающе окликнул его Лепэр.

Молодой человек поспешил достать свой амулет с туго свернутой внутри него магической вуалью. Как только маска закрыла лицо Коросса, боль и тошнота вместе с призраками и их мутными видениями исчезли. Зато ауры Донны и Шэрона стали очень хорошо видны. Аура Донны ужасала, напоминая рваные темные клочья, жизненная энергия Шэрона была раскрашена цветами скорби и сожаления. А вот Лепэр, несмотря на то, что на нем не было маски, не проглядывался совершенно. Уровень его внутренней защиты производил впечатление.

Между тем за окном светало. Ищущие попрятались, но орбы не расходились. Вся мужская часть племени столпилась у Разлома: самые сильные воины ближе к жертвенному столбу, самые младшие — дальше. Отчаянно подпрыгивая, мальчишки пыталась разглядеть происходящее за широкими спинами мужчин. Старцы у столба, покрытые кровью с ног до головы, самозабвенно били в тамтамы и прыгали в кровавых лужах, поднимая тучи брызг. Коросс до этого никогда не предполагал, что из одного человека может вытечь такое море столь ценной для организма жидкости. Один из стариков вдруг подскочил к несчастному мученику, и зубами оторвал от него куски плоти. Толпа радостно взревела, старики запрыгали быстрее, а жертва задергалась в конвульсиях.

— Не вижу их вожака, — отстраняясь от оконного проема, сказал Лепэр.

— Я убил его, — коротко ответил Коросс.

Лепэр бросил быстрый взгляд на Донну.

— Почему до сих пор в племени не подняли тревогу? — немного помолчав, спросил Дракон.

— Шэрон позаботился о том, чтобы его жены и дети молчали.

— Использовали Силу? — голос Лепэра звучал очень неодобрительно.

Коросс пожал плечами.

— Как мой кузен? — спросила Даосса, подходя к двум правителям.

— Живой.

Она попыталась заглянуть в проем, но Лепэр не позволил. Вместо этого он крепко прижал к себе жрицу, увлекая ее подальше от окна.

— Все так плохо? — всхлипнула она.

— Уоросс держится, а это главное, — сказал Дракон. — Мы его спасем, Даосса. Обещаю.

* * *

Они снова спустились вниз по оживающему подземелью. Чавканье, завывания, короткие лающие звуки разносились отовсюду, эхом гуляя по каменным сводам. Легкие касания говорили Короссу, что призраки тоже никуда не делись. Мало того, их становилось все больше. Падальщиками они слетались со всех сторон в предвкушении скорого пополнения в Мире Духов.

Когда их маленький отряд подошел к входу в пещеру с гаремом Оруша, стены содрогнулись. Где-то позади раздался звук рухнувшей стены, а впереди — испуганный визг домочадцев Оруша. Бес обернулся и зарычал в темноту, а Лепэр, вместе с адским псом замыкавший отряд, предупредил впереди идущих:

— Нужно прибавить шаг.

— Мы уже пришли, — отозвался Коросс, ныряя в узкую расщелину.

— Ищущие! — в ужасе закричала одна из орбок, когда он протиснулся в пещеру. — Ищущие идут!

Оруш по-прежнему лежал на каменном полу недалеко от круга света, падавшего с дыры в потолке. Женщины и дети, связанные по пять-шесть человек, сидели по краям пещеры, со страхом взирая на Коросса, облаченного в синюю маску. Молодой человек не удержался. Оскалившись, он громко клацнул зубами и передернул плечами, копируя движение упыря. Ужас стал таким сильным, что силы пленниц возросли многократно. Веревки, сделанные Шэроном из полусгнившей ткани орбских одежд, не выдержали. Вырвавшиеся на свободу женщины и дети в панике заметались по пещере.

— Зря ты так, — укоризненно заметила Арона.

Но Коросс и сам уже раскаивался в своей по-детски глупой выходке.

Самые сильные обитательницы пещеры, расталкивая остальных, бросились вверх по лестнице, но дверь перед ними с грохотом захлопнулась. Завывая, женщины отчаянно заколотили в нее.

— Почему закрыли дверь? — удивилась Даосса, появляясь следом за Короссом и Ароной.

— Чтобы женщины и дети не смогли убежать при нападении подземных монстров. Орбы любят сверху смотреть, как они насыщаются, — зябко передернула плечами Арона. — Надо отойти в тень. Нас могут увидеть.

Коросс задрал голову. Из круглого отверстия в потолке на них удивленно взирала бородатая физиономия.

— Уже, — процедил сквозь зубы Коросс. — Сможешь его подстрелить или я сам?

Вместо ответа девушка быстро вскинула свой лук. Звякнула тетива, и стрела попала точно в цель. Орб беззвучно рухнул вниз. Отпрыгнувшая в сторону Арона, чуть не упала, запнувшись. И задохнулась от ужаса, когда увидела обо что. Оруш лежал на спине с распоротым животом, а его глаза влажно поблескивали. Коросс прижал девушку к себе:

— Как только представится возможность, я сожгу его. Обещаю тебе. Но пока не стоит привлекать внимания.

Она послушно кивнула, дрожа.

— Сила пробудила тех, кто спал сотни лет. Они голодны и двигаются сюда, — сообщил Лепэр, вместе с Бесом проникший в пещеру самым последним. — Надо быстрее выбираться на белый свет. Нас здесь растерзают.

— Шэрон, — окликнул Коросс слугу, указывая на отверстие в потолке.

Тот понятливо кивнул. Сноровисто превратив коробку для шнура в крючья, он забросил их наверх. Сделав несколько энергичных рывков и убедившись прочности крепления, Шэрон первым пополз по слегка пружинистому под тяжестью тела шнуру. Перед тем как устремиться следом, Лепэр предупредил остальных:

— Еще раз предупреждаю — маски не снимать. Никакой магии! Не стоит усугублять положение. Бес, пойдешь с нами. Поможешь, прорваться к двери. Надо ее открыть.

— Не получиться, — прошептала Арона. — Так близко от Разлома Бес не сможет телепортироваться.

Пес пренебрежительно фыркнул в ответ на ее слова, а затем нырнул в один из черных проемов, зная, очевидно, еще один путь наверх.

Каменный свод содрогнулся от удара, и по стене поползла, разрастаясь, первая трещина. Когтистые пальцы просунулись из нее и принялись расширять проем, кромсая камни в крошку. Паника достигла апогея. Орбки беспорядочно метались по пещере, толкая и опрокидывая друг друга. Одна из женщин, пытающаяся прорваться к двери, увидев, что есть другой выход из пещеры, устремилась вниз по лестнице к шнуру. А за ней и часть ее товарок. Лавиной налетели они на Даоссу, пытающуюся взобраться по нему, сдергивая вниз. За право обладания шнуром вспыхнул настоящий бой. Орбки явно были мастерами в ближних дистанциях. Их удары были жестки, слажены и изощренно жестоки.

— К дверям! — крикнул Коросс, вытаскивая Даоссу из истошно верещащего клубка.

Он подтолкнул растерявшуюся жрицу к выходу, куда уже устремилась Донна. Услышав сдавленный хрип за спиной, молодой человек резко обернулся. Арона висела над землей, а ее тонкую шею сжимала здоровенная ручища орба. Живот его был по-прежнему вспорот, а кишки волочились по земле. Но это ему не мешало.

— Ах-рха-ра! — зарокотал Оруш, передразнивая Арону.

Тряпичной куклой девушка покачивалась над землей, не делая попыток вырваться, с трудом проталкивая в легкие воздух.

— Ах-рха-ра! — захохотав, повторил орб, глядя на оцепеневшего Коросса.

А потом он встряхнул Арону. Девушка забилась перепуганной горлицей. Орб растянул губы в широкой ухмылке, обнажая удлинившиеся зубы, а глаза его вспыхнули багрянцем. Опомнившись, Коросс бросился на только что восставшего живого мертвеца. Вот только Ищущий из Оруша получился какой-то неправильный. Он двигался на удивление быстро. Коросс не успел моргнуть, как сам чуть не оказался в плену. Лапище в миллиметре пронеслась перед Короссом, выбивая из рук Развоплотитель. Глухо звякнув, заветный клинок упал в стороне. Отклонившись чуть не в параллель с полом, Коросс выбросил руку вперед, посылая один из своих кинжалов в смеющуюся пасть. Оруш взревел.

Отшвырнув Арону в сторону, орб решил теперь взяться за Коросса по-настоящему. Он попытался снова поймать кроссца, но схватил лишь воздух. От яростного рыка стены задрожали. Рвущиеся в пещеру монстры отозвались дружным ревом. Даже не пытаясь вытащить кинжал из фонтанирующего черной жижей рта, Оруш бросился на Коросса. Но тот уже успел подобрать черный клинок, поэтому не стал уклоняться. Напротив, сам нырнул в медвежьи объятия, вонзая в грудь орба Развоплотитель.

Орб застыл, но в отличие от Ищущих, не распался в черные хлопья. Почему, разбираться времени не было. Тяжело дыша, Коросс оттолкнул его от себя и обернулся. Почти вовремя. Обломок берцовой кости несся на него со скоростью рыцарского копья.

Арона закричала, кидаясь в ноги орбке, увлекая на пол и ее, и ее зловещее оружие. Они завизжали как две диких кошки, вцепившись друг в друга. Орбка была высокой и костлявой. Ее руки колотили по спине Ароны, а зубы клацали, пытаясь дотянуться до лица девушке. Арона, крепко сжав соперницу ногами, одной рукой прижала ее голову за волосы к земле, а второй нанесла жесткий удар в челюсть. Детство в этой ужасной зловонной пещере не прошло для нее даром. Драться она умела.

Коросс бросился Ароне на помощь, когда что-то обжигающе-острое вонзилось ему в бок. Воздух вдруг стал вязким, отказываясь выходить из груди.

— Ох, — с трудом произнес он, оглядываясь.

Оруш стоял рядом с ним и скалился изуродованным ртом, а его тело быстро покрывалось трещинами. Орб рухнул на пол, налету разваливаясь на куски. Съеживаясь, они чернели, превращаясь в бесформенные комья.

Арона оттолкнула от себя бесчувственную соперницу, и с ужасом уставилась на Коросса.

— Что у тебя в боку? — прошептала она.

Его рука скользнула к прохладной ручке клинка. Кинжал Рока вернулся к нему. Но как неудачно.

Стены затрещали. Одному из человекоящеров удалось протиснуться в помещение. Его морда на сильно удлинившейся шее злобно лязгала зубами, провожая голодным взглядом мечущихся в панике людей. Шевеление в другой части пещеры свидетельствовало, что оттуда тоже собиралось появиться что-то весьма кровожадное.

— Коросс, быстрее! — взвизгнула жрица, зажатая орбками где-то посередине лестницы.

Дверь, наконец, дрогнула, но давящая на нее толпа не позволяла ей открыться.

— А ну, отошли! — заорала Донна, умудрившаяся протиснуться в первые ряды. В ее руке неожиданно появился факел. — Назад, я сказала!

И она ткнула факелом в первую подвернувшуюся под руку женщину. Коросс увидел, как запылали ауры дикарок, зажженные страхом. Кучерявая трактирщица из Рога Изобилия мастерски использовала Силу, словно всю жизнь была магичкой. И толпа кубарем покатилась вниз, освобождая место перед дверью. Путь к спасению был открыт.

Еще один удар потряс подземелье. Сверху посыпались мелкие камушки. Какая-то женщина взвыла, но крик сразу же заглушил торжествующий рев чудовища, прорвавшегося внутрь пещеры.

— Уходи, — прошептал Коросс Ароне, бессильно опускаясь на землю.

Рана пульсировала, словно жерло вулкана, выбрасывая все новые порции раскаленной лавы. Дышать было так тяжело, что даже невесомая маска казалась удушающей подушкой. Слабеющей рукой он содрал с себя тонкую ткань.

— Бес! — отчаянно закричала Арона. — Если ты сейчас не появишься, клянусь Силой, я тебя прокляну.

Черным смерчем он слетел по лестнице, раскидывая рвущихся наружу орбок. Арона с неженской силой толкнула Коросса на жесткую спину Беса.

— Умоляю, Бес, спаси его! — услышал он возглас девушки, и мир потемнел.

 

Мир Духов

Каменная земля казалась мягкой постелью для его многострадального тела. Оно заслужило покой. Легкокрылой птицей Дух воспарил над землей мимо плачущей Ароны. Бес поднял голову, с осуждением уставившись на него. Шэрон, отслеживающий пульс своего господина, печально покачал головой. Лепэр отвернулся, вызвав у Донны презрительную усмешку. Даосса и Скульптор обмывали и перебинтовывали страшные раны Уоросса. Он стонал и метался, погруженный в беспокойный сон. Дух видел отражение его кошмаров, где огневоловый продолжал извиваться на пыточном столбе под пляски беснующихся старцев.

Зато все были живы. Удовлетворенный этим, Дух поднялся выше в серовато-зеленое марево. Туманная дымка быстро скрыла его друзей, окрестности и саму Гору. А вот Разлом становился все различимей, увеличиваясь в размерах: черный, загадочный, опасный.

— … умирает. Его надо спасти, — в тумане слова слышались очень хорошо.

Мысль вернуться в изломанное болью тело была невыносимой, но и огорчать ту, кого любил, было сложно. Дух застыл в нерешительности, не зная, что делать дальше. Звук раздавался отовсюду, понятия верха и низа смешались. Он вдруг понял, что при всем желании, вернуться назад он уже не мог. Он не знал, где находилась земля. Впрочем, это его расстраивало недолго. К нему подплыло темное облачко и превратилось в его любимую. Умоляюще взирая, она поманила за собой.

— Коросс! — продолжал взывать к нему голос Ароны. — Пожалуйста, вернись. Прошу тебя!

Губы призрачной копии шевелились, будто это говорила она, а не настоящая Арона. Она улыбнулась, указывая на прекрасный город, вырастающий невдалеке. А потом рассыпалась на части. Острокрылая серебристая тень Дракона промчалась рядом, внося смятение в серую влажность и руша иллюзии.

— Арона, немедленно прекрати и надень маску! — услышал Коросс полный отчаяния голос Лепэра. — У Разлома нельзя использовать магию Драконов. Ты окончательно сорвешь Печать!

— Мне плевать на твои запреты! Плевать мне на твою Печать!!! — яростно прокричала Арона в ответ.

Светлый силуэт Дракона сделал крутой разворот над Разломом и опять начал приближаться. Внутри зловещей черноты что-то загрохотало и несколько молний вырвалось вдогонку. Туманы начали темнеть, а кое-где полыхнули багрянцем зарницы. Призрачные крылья Дракона, пронесшегося рядом с Духом, разорвали густеющую пелену в клочья. Сквозь образовавшиеся прорехи Дух вновь увидел потерянную землю. Почему-то она оказалась над головой и очень далеко. Но, несмотря на это, необыкновенно отчетливо различалась каждая былинка, которая оказывалась в ракурсе его внимания. Словно он смотрел на нее через мощное увеличительное стекло.

Над окрестностями Горы стремительно собирались грозовые тучи. Синие арахны, развлекающие себя охотой за пытающимися перебраться через перевал орбами, поднялись на задние конечности и насторожились. На унылом плато зашевелились зеленые проплешины и потянулись к Горе. Из входа в один из опустевших гаремов выпросталось чье-то щупальце. Оно начало елозить по окрестностям в поисках опоры, чтобы вытянуть неуклюжее громоздкое тело на поверхность через узкий проход. На улице показался первый Ищущий. Он шел медленно, подолгу застывая на месте, словно сомневаясь в правильности своей вылазки. Бес завыл. Гордый красавец единорог появился на одном из гребней окрестных гор и взвился на дыбы. За его спиной вырос ощетинившийся рогами огромный табун, готовясь к бою. Близ Разлома зарябил воздух открывающихся порталов, из которых появились подобные Бесу псы.

Его друзья по-прежнему находились рядом с Разломом. Теперь Дух не только слышал их разговоры, но и отчетливо видел каждого из них, а также различал их чувства.

— Клянусь, я подскажу, как тебе вернуть Коросса назад, но только отзови своего Дракона обратно. Еще рано! — взмолился не на шутку встревоженный Лепэр.

— Хорошо.

Коросс с сожалением проводил взглядом метнувшуюся мимо него серебристую тень, так и не сумевшую отыскать его. Ослепительной молнией Дракон устремился к Ароне и пропал. Тяжело дыша, девушка требовательно посмотрела на Лепэра.

Картинка внизу стала терять свою четкость, а туманная дымка густеть, скрывая происходящее на земле.

— Это высшая магия моего народа, Арона, — услышал Дух голос Лепэра. — Очень опасная даже для профессионалов в этом деле. Ты можешь погибнуть.

— Просто скажи, что нужно делать.

Дух приложил усилие, отгоняя туманы. Как ему хотелось последний раз взглянуть на свою любимую. И туманы пошли на встречу. В плотной пелене появилось круглое оконце, через которое он продолжал видеть Арону, Лепэра и собственное тело. Арона склонилась над мертвецом, целуя его руки. Духу стало обидно, что он не может видеть ее лица. Он с негодованием посмотрел на свое бывшее тело, крадущее у него последнюю радость.

Видеть себя со стороны было странно. Тело, лежащее на земле, еще недавно хорошо служило ему. Оно было сильное и ловкое, все состоящее из тугого переплетения мышц. Лицо тоже не подкачало, помогая при жизни очаровывать каждого, в ком была надобность, будь то мужчина или женщина: покатый лоб с четкими росчерками темных бровей, прямая линия носа, высокие скулы, длинные ресницы, впалые щеки, красиво очерченный рот. С такими характеристиками, Дух мог бы достигнуть больших высот на Эоле. Но теперь в этом не было уже никакого смысла. Новые горизонты — туманные, загадочно-манящие, раскрывались перед ним.

Лепэр медлил, взвешивая в последний раз все «за» и «против».

— Сейчас ты смешаешь свою кровь с кровью Коросса. А потом я сделаю тебе больно. Очень больно. Ты испытаешь все то, что испытывал он, перед тем как умереть. Эта необходимо, чтобы ты прошла в Мир Духов той же дорогой, что и он. Но помни, Мир Духов коварен. Он творит свои иллюзии из наших мечтаний. И вам очень захочется поверить, что они реальны. Но это обман. За Гранью нет жизни. Помни об этом. Не поддавайся их посулам, а главное, не давай Короссу уговорить себя остаться там. Используй все свои возможности, чтобы заставить его вернуться с тобой назад в ваши источающие боль тела. Там вы не найдете того, что вам будут сулить. И еще… Вернуться должны только вы вдвоем. Слышишь, Арона? Ты и Коросс. Больше никто. Я буду стоять на страже. Если ты не выполнишь это условие, я вынужден буду принять меры. Ты согласна?

— Клянусь всеми клятвами, что существуют в мире, я приму любое условие, если это не повредит Короссу, — в нетерпении воскликнула Арона. — Делай что должно быстрее.

До него донеслись отголоски знакомой боли. Не желая больше испытывать это, Дух устремился ввысь подальше от земных страданий.

То, что он увидел перед собой, заставило его встрепенуться от радости. Мягкая успокаивающая пелена простиралась перед ним, убаюкивая, лаская, обещая долгожданный отдых. Из пенящихся перед ним облаков рождался город. Наливаясь красками, он обретал формы и вес. Одна из башенок на ближайшем домике была слегка накренена, но, повинуясь его желанию, послушно выпрямилась и слегка удлинилась в размерах. Слишком узкая улочка расширилась, аккуратно отодвигая дома по обе стороны от себя, открывая дорогу к замку, виднеющемуся вдалеке. Окинув все критическим взором, Коросс недовольно поджал губы. Не нужен город. Такой прекрасный замок должен быть окружен кучерявой дубравой и широким озером. И город послушно начал видоизменяться, становясь лесом, медленно отступающим к стенам замка под натиском волн.

— Коросс! — услышал он позади себя голос.

Она была так прекрасна! Роскошные волосы темно золотым шелком струились по ее плечам, а синие глаза с любовью смотрели на него. Вот кто должен быть хозяйкой его замка.

— Ты так прекрасна! — выдохнул он, шагая к ней.

— Коросс, нам нужно возвращаться, — взмолилась она.

При виде ее он чувствовал, что вновь становится материален. Он снова ощущал себя человеком, наполненным будоражащими воображение чувствами. А ее губы, где таилось столько невысказанных обещаний, заставило его зажмуриться от страсти, жарким пламенем охватившим его.

— Пойдем со мной, — Коросс взял ее за руку.

Озеро уже разлилось от края до края, окружив замок со всех сторон. По водной глади вперемешку с белыми лебедями плавали фрагменты ажурного мостика. По повелению Коросса, они неторопливо стали выстраиваться в ряд, слегка покачиваясь на волнах. Слишком медленно, по его мнению. Но, возможно, так было даже лучше. Ожидания обостряли чувства.

— Коросс, — голос девушки умолял, — нам надо возвращаться.

Но он лишь засмеялся. Легкое усилие. Одно из облаков превратилось в букет белоснежных лилий и поплыло к девушке.

— Зачем? — спросил он. — Разве здесь не прекрасно! Здесь нас ничто не сможет разлучить. Я буду любить тебя, а ты меня. Что еще нужно для счастья? Признайся, разве не этого ты хотела?

— Всей своей душой! — воскликнула она, и неуверенно добавила. — Но, Коросс, там наши друзья. Мы нужны им.

— Так пусть идут к нам! Наш замок будет открыт для каждого! Здесь наш истинный дом, где исполняются мечты и умирают страхи. Ха-ха, когда-то я должен был стать правителем Дома Страха, а теперь мечтаю о том, чтобы страхи умерли. Я ненавижу страх. Особенно, когда боишься ты.

Он закружил девушку, смеясь. Его переполняло счастье. Один из лебедей, подплывший ближе, стал увеличиваться в размерах, превращаясь в лодочку.

— Я этого не просил, но так даже лучше, — слегка удивленно заметил Коросс, садясь в лодку, не выпуская девушку из рук. — Она отвезет нас с тобой домой.

— «Ее глаза озера синие, а губы тайною полны», — пропел он, а после припал к ее губам.

Они были сладкими словно нектар. Поцелуй все не прекращался, становясь все глубже и полнее, а мир вокруг них покачивался утлой лодочкой.

— Только это не лодка. Это — Дракон, — прошептала Арона, ненадолго прерывая поцелуй, и теперь уже сама устремилась к нему, ища губы и закрывая глаза, чтобы полностью отдаться ласкам.

Коросс посмотрел вниз. Они сидели на широкой спине Черного Дракона. Ящер обернулся, пронизывая Коросса золотыми с вертикальными как у кошки, глазами. В клыкастой полураскрытой пасти клубились огонь и дым.

— Служба доставки, — ухмыльнулся Дракон. — Куда прикажете отвезти?

Коросс нахмурился. Ему перестало нравиться происходящее.

— Мы тебя не вызывали, — с достоинством произнес он, пытаясь мысленно видоизменить непослушный образ обратно в лодочку.

Но ящер остался, зато все вокруг быстро начало темнеть.

— И все-таки, я настаиваю на своих услугах, — рявкнул Дракон и, сложа крылья, устремился вниз.

Гнев выплеснулся из Коросса, выворачивая его наизнанку. Отстранившись от Ароны, он прыгнул со спины Дракона, в полете перевоплощаясь в такого же огромного черного гиганта, что и их похититель.

— Вернись назад! — проревел Коросс.

Дракон захохотал, делая резкий разворот и уходя Короссу в хвост:

— А ты заставь меня… Смотри-ка! Лепэр пожаловал! Наш златочешуйчатый поборник долга, похоже, решил устроить мне горячую встречу.

Сверкающим росчерком молнии Золотой Дракон ринулся к Короссу, со всей силы врезаясь в него. Коросса закрутило в воздухе, но он выровнялся и начал стремительно набирать высоту, намереваясь обрушиться на нового врага. Вот только что это было — высота или глубины пропасти? Коросс попытался сориентироваться. Со всех сторон на него смотрел своим бездонным зевом Разлом. Он был сверху, снизу, с боков. И куда бы Коросс не полетел, он лишь глубже бы погрузился в этот могильный холод безвременья и пустоты. Единственным ориентиром был Золотой Дракон. Он уже свершил разворот, и теперь набирал скорость, быстро сокращая дистанцию.

Черный Дракон, похитивший Арону, неожиданно возник рядом и подмигнул Короссу:

— Ну что, разбегаемся? Ты направо, я налево… Или, наоборот?

Взревев, Коросс кинулся к нему. Его близнец захохотал и двинулся навстречу, но с каждым взмахом крыла, расстояние между ними лишь увеличивалось.

— Эй, братец, туманы все еще играют с тобой. Ничего, Разлом и хорошая драка быстро вправят тебе мозги, — ухмыльнулся ему издалека Дракон.

По глумливым нотках в голосе Коросс понял, кто перед ним. Это был тот самый маг, которого Коросс убил на Арене. Рок — брат Дракона Корна, в чьем боевом обличии сейчас Коросс находился.

Золотой Дракон на мгновение замешкался, принимая решение с кем из двух разлетающихся в разные стороны Черных Драконов сражаться, и Коросс воспользовался этой заминкой. Он обрушился на Золотого Дракона, вонзая в его хребет враз удлинившиеся когти, вгрызаясь клыками в его шею, кроша его броню, гася своими крыльями его крылья. Противник попытался стряхнуть его с себя, но Коросс не позволил. С мрачным удовольствием он сжимал свой захват, чувствуя, как его зубы и когти добираются до горячей плоти.

— Коросс! — рядом с ними пронеслась серебристая тень его Ароны.

От ее красоты у Коросса на мгновение перехватило дыхание, и Золотой Дракон, извернувшись, опалил его пламенем. Неожиданно острая боль заставила Коросса зарычать.

— Оно поднимается! Смотрите! — услышал он сквозь собственный рев голос Ароны.

 

Драконы и Демоны

Из глубин Разлома поднималось багровое облако. Оно постоянно видоизменялось, корча жуткие рожи. В самом его центре ярко светились тринадцать огненных точек. От них шли красные лучи, образуя гигантскую пентаграмму.

Все распри и недоразумения мгновенно были забыты. Драконы быстро выстроились в Боевой Клин. Возглавлял их Рок, как самый сильный и могущественный из них. Сотни лет небытия в амулете сравняли счет, и Дракон, когда-то принадлежавший Корну, а теперь Короссу, безропотно уступил пальму первенства своему брату. За правым плечом Коросс чувствовал огненное дыхание Лепэра, за левым — Ароны. Коросс взглянул на свою серебряную подругу, и она улыбнулась ему своей клыкастой пастью. Он ощущал ее радость от предвкушения боя, и нетерпение Лепэра, такое же сильное, как у него самого. Удерживало всех от желания немедленно ринуться в бой лишь железная воля их Повелителя. Ему отдали Драконы сейчас свой разум, взамен взяв себе его чувства.

То, что овладело Драконами в момент опасности — было больше, чем инстинкт. Это был Великий Закон, основанный на жесткой иерархии, беспрекословном подчинении и готовности идти до конца. Ну и что из того, что до этого Драконы яростно сражались между собой. Неважны стали подозрения, обвинения, обиды, которые только что переполняли их. Незначительным было и то, что сам Клин состоял лишь из четырех Драконов, а им противостояла целая армия. Жажда битва, охватившая каждого из них, вытеснило все это за пределы осознания.

Облако замедлило движение. Взору открылись многотысячные войска. Гримасничающие верткие бесы, злобные оборотни, тоскливо завывающие упыри, беснующиеся ведьмы — все это представляло собой бесформенную массу, которая непрерывно огрызалась друг на друга. Иногда в ее недрах вспыхивали яростные потасовки, когда кто-нибудь стремился пролезть вперед. Но ни один не пытался пересечь невидимую линию, отделявшую их от Демонов.

Высшие служители Мрака разительно отличались от остальной нечисти холодной отстраненностью. Широко распахнув свои остроконечные черные крылья, они застыли, скрестив обнаженные ятаганы перед собой. Больше ничего из оружия у них не было. Но опыт Дракона говорил Короссу — это настоящие бойцы, а их кривые клинки не менее опасны, чем драконий огонь.

Демон, находящийся в центре пентаграммы, шевельнулся. Несколько неторопливых взмахов мощными крылами, и он оказался лишь в паре десятков метров от Драконов. Теперь была видна легкая красная дымка, окутывающая его. От нее веяло Силой. Глаза Демона были зелены, как весенняя листва, губы красны как кровь, а белоснежные локоны колыхались в пустоте безвременья, словно от порыва ветра. Он мрачно ухмыльнулся, не спуская глаз с Рока.

— Чтобы не произошло, верь мне, брат, — шепнул Рок Короссу. — Обещай!

Просьба Рока была странной. В Клине ни у одного Дракона не могло возникнуть и тени сомнения относительно действий своего вожака.

— Да, Повелитель, — послушно отозвался он.

А потом неожиданно услышал от самого себя:

— И… удачи тебе, брат.

В глазах Рока мелькнула мечтательная улыбка.

— Моя Удача… Она, наконец, будет со мной, — тихо произнес он, и понесся на встречу с Демоном.

Они вцепились друг в друга и завертелись в безумной схватке. Дракон палил своего врага огнем, а тот ловко отбивался ятаганами, превращая потоки пламени в снопы искр. Две враждебных между собой силы взирали на них, не делая никаких попыток вмешаться, скованные волей своих вожаков. Движения Дракона и Демона все убыстрялись, пока они с легким хлопком не исчезли из поля видимости. Армия Мрака издала дружный вздох, Арона за спиной Коросса горестно всхлипнула, Лепэр заскрежетал зубами, в сердце Коросса вдруг образовалась зияющая пустота. А потом появился Рок, но уже один. Или это был Демон? Коросс, опешил. Когда он моргнул, перед ним снова был Дракон. Силуэт мерцал, постоянно меняясь: Дракон-Демон, Дракон-Демон…

— Мрак меня возьми, — потрясенно прошептал Лепэр.

— Что делать будем? — спросила растерявшаяся Арона.

— Посмотрим, — выдохнул Коросс.

Демон, словно услышав его, посмотрел и подмигнул зеленым глазом, а затем, обратившись Драконом, понесся в сторону Демонов. Те отпрянули, даже не пытаясь применить свое оружие. Как нож в масло Дракон-Демон ворвался в рой низшей нечисти. И те, кто не успел отскочить, сгорели в ярких вспышках пламени. Переглянувшись, Драконы, рванули следом сквозь проделанный их Повелителем проход. А за ними чуть на расстоянии мчались Демоны.

Они неслись яркими сгустками пламени, пока, наконец, не увидели пред собой того, кем пугали на Эоле детей. Это был очень высокий мужчина, даже по меркам Драконов. Хотя Коросс не мог поручиться в истинности обличия. Слишком зыбкими были очертания тела, укутанные густой кровавой пеленой, которая сгущалась над головой в виде остроконечной короны. Лишь брильянт шаровидной формы на груди, да легкомысленная тросточка в руке выглядели вызывающе четко. Мрак поднял тросточку, и тысячи темных пик устремились Драконам навстречу.

— Держитесь! — рявкнул Рок-Демон, и скрылся из вида, растворившись во мгле.

Это было все равно, как пройти через вилку молний. Знания о том, что нужно делать услужливо вспыхнули в голове Коросса. Тело мгновенно откликнулось на цепь коротких приказов, превратившись в юркого змея. Он ловко скользнул в узкий проем между летящей смертью. Когда пики остались позади, Коросс опять стал Драконом и изверг поток пламени на своего врага. Арона и Лепэр, благополучно миновав опасность, присоединились к нему. Мрак снова поднял руку, но материализовавшийся Рок набросился на него, вонзая свои когти ему в грудь. А потом Рок снова исчез, растворившись в пустоте. Но Мраку он успел нанести серьезный урон. В его груди зияла рана. Мрак отступил назад, и это шаг значительно увеличил расстояние между ним и Драконами. А потом он снова поднял тросточку.

Это длилось довольно долго. Рок не появлялся. Мрак выпускал пики и пятился назад. Драконы поочередно меняли обличие: то верткими змеями ускользая от смертоносных пик, то грозными ящерами заливая своего врага пламенем. Мрак отступал медленно, неохотно, а его армия безмолвно следовала за ним на расстоянии. Настороженные, мрачные и бездействующие. А потом Коросс увидел часть радужной дуги, вокруг которой клокотал зеленоватый туман. Мрак остановился, не доходя до нее. Он поднял тросточку, для новой атаки, но вновь вынырнувший из пустоты Рок-Демон, выбил ее из рук мощным ударом ятагана.

Коросс хотел пустить во врага струю пламени, но замешкался, боясь повредить Року, находящемуся в обличии Демона. Лепэр и Арона тоже медлили. Драконы отлетели, заняв позицию наблюдателей, готовые в любой момент вмешаться.

— Уходи и уводи свое войско. Ты знаешь, я забрал лишь свое. Большего мне не надо, — сказал Мраку Рок-Демон, возвращая ему его трость.

Корона над головой Мрака сверкнула. Нечисть колыхнулась, словно от сильного порыва ветра, и с завываниями помчалась в сторону радуги. Лишь Демоны летели не торопясь, величественно махая своими огромными черными крылами. Опустившись рядом с Роком, продолжавшим удерживать образ зеленоглазого Демона, они склонили головы. Было не понятно, то ли они приветствовали его победу, то ли присягали на верность.

Мрак заговорил. Его голос был густ и зычен.

— Ты победил, Нериш. Я больше не имею права носить этот атрибут власти.

И он повесил свою тросточку прямо в пустоте перед своим победителем.

— Мне без надобности оружие Мира Духов, — покачал головой Рок.

— Тогда выкини его сам, — фыркнул Повелитель Демонов, последним вступая на радужный мост. — Это больше не принадлежит мне.

А потом радуга полыхнула ослепительно белым светом. Когда Коросс снова смог видеть, от армии Мрака осталась лишь трость.

Клин распался, и Коросс вновь остро ощутил свою собственную индивидуальность. А еще вернулась злость. Он недобро посмотрел на Рока, пытавшего похитить у него Арону.

Лепэр тоже оскалился. Из его пасти вырвался язык пламени.

— Я не пущу тебя, Рок, на Эолу, — произнес он. — Твои шашни с Мраком и его приспешниками лишний раз доказывают, что ты предатель. Как ты посмел повелевать нами! Настаиваю на поединке здесь и сейчас.

— Вот еще, — хмыкнул Рок, вновь обернувшись Драконом. — Я дерусь лишь с теми, кто встает у меня на пути. Ты мне не помеха. Мои пути тебе не ведомы, чтобы пытаться меня остановить. Так что отдыхай, золотой мой.

Лепэр взревел, бросаясь в атаку, а Рок, издевательски хохотнув, исчез. Одновременно с его исчезновением пустота лопнула, словно гигантский мыльный пузырь. Вокруг замерцали миллиарды звезд. Было так красиво, что Коросс зажмурился от удовольствия.

— Коросс! — отчаянно крикнула Арона, бросаясь к нему.

Краем сознания он заметил черную тень, стремительно приближающуюся к нему. «Подарок Мрака, — с отчаянием подумал он, понимая, что не успевает. — Как я мог забыть о нем?». Серебряную Дракониху крутануло, а потом она превратилась в девушку. Из ее груди торчала трость.

Раскинув руки, она неспешно падала в никуда. Глаза ее были широко распахнуты в изумлении, а рот открывался и закрывался, словно у рыбки, выброшенной на берег. Коросс закричал, подхватывая Арону. Вселенная сдвинулась, повинуясь его приказу, и завертелась в бешеной пляске, закручиваясь в тугую спираль. В конце туннеля, сотканного из света звезд, виднелись клубы грозовых туч, бьющихся о стены Черного Замка. И тогда он рванул изображение на себя, стремясь как можно быстрее доставить свою любимую на Эолу.

Ее волосы разметались по пыльной каменистой земле, а из груди все лилась и лилась кровь, не желая останавливаться. И с каждым толчком из нее выходила жизнь. Короссу захотелось завыть от бессилия. Он никогда не чувствовал себя так беспомощно.

Рука Лепэра легла ему на плечо.

— Ее не вернуть, Коросс.

— Но почему? — простонал он, обводя взглядом опечаленных друзей. — Почему меня можно было возвратить из Мира Духов, а ее нельзя? Лепэр, прошу. Нет, умоляю. Давай проведем обряд.

Но тот покачал головой:

— Пораженное орудием Мира Духов тело не может восстановиться. Просто удивительно, что жизнь пока еще теплится в ней.

— Эй, на меня кто-нибудь обратит внимание? — произнес чей-то раздраженный голос.

Все обернулись. Весь в бинтах, словно мумия, бледный и с темными кругами под выцветшими глазами правитель Дома Пылающей Башни ковылял в их сторону, волоча за собой бинты.

— Ты очнулся! — радостно взвизгнула Даосса, бросаясь к кузену.

Тот предупреждающе вскинул руки, отшатнувшись.

— Осторожней, дорогая. Я сейчас само воплощение боли. Лучше убейте меня, вылечите, а потом оживите. Я сейчас объясню, как этим пользоваться…

И он с трудом вытащил из-под бинтов подвеску в виде черной стилизованной башенки.

Безумная надежда вспыхнула в сердце Коросса.

— Обойдешься.

Подскочив к Уоросса, он одним рывком оборвал ремешок, хватая амулет, как утопающий соломинку. Уоросс заорал благим матом, падая на землю, но Короссу было наплевать. Он прижал башенку к груди девушки, чувствуя, как все медленнее и неохотнее стучит ее сердце. Вот она содрогнулась в последний раз, и камень запульсировал, нагреваясь. Коросс прижался к губам Ароны, ловя ее последний вздох, и замер, глотая рыдания вперемешку со слезами.

Бес слизнул со лба девушки черную снежинку, и потрусил в сторону голубеющего вдали перевала.

 

Сделка

Все закончилось. Разлом был мертв. Теперь это была обычная, хоть и очень широкая, трещина в земле. Белоснежный единорог остановился невдалеке, кося на людей оранжевым глазом. Когда Даосса сделала несколько шагов к нему, красавец, всхрапнув, сорвался с места и исчез в клубах пыли. Несколько псов, похожих на Беса, деловито бродили вдоль Разлома. Время от времени они сбрасывали туда какого-нибудь затаившегося в каменных складках человекоящера или моллюска. Стайка призраков с плата гнали группу Ищущих в один из опустевших гаремов орбов, а пара одноглазых великанов заваливала входы в другие гаремы здоровенными валунами. На людей никто из магических созданий не обращал никакого внимания, выполняя поручения Золотого Дракона.

Кругом царил мир и покой. Молодой человек снова недоверчиво посмотрел на лежащую рядом девушку. Он отказывался принимать происходящее. Лицо Ароны казалось умиротворенным, а на бледные щеки от ресниц падала густая тень. Если бы не жуткая рана в груди, можно было подумать, что она просто крепко спит. Коросс положил ее голову себе на колени. Так ей будет удобней.

Бледный Уоросс, раздраженно отмахнувшись от помощи Скульптора, приковылял к Короссу.

— Было бы из-за чего переживать! Найдешь для своей Ароны тело посимпатичней, переместишь ее туда, и все будет хорошо. Никуда она не денется. Может даже будет лучше прежнего. На Южных островах есть премилые особы. Очень жаркие штучки…

— Заткнись, иначе я тебя ударю.

— Нападешь на раненого? — смешно выпучил глаза Уоросс.

— Хватит, кузен, — вздохнула Даосса. — Терять близких тяжело.

— Это просто тело, — скривился Уоросс. — С таким камушком все проблемы, связанные со смертью, отпадают сами по себе. Поменяет тело одно на другое, и дело с концом. Теперь с тобой будет более чем выгодно дружить, Коросс. Ты представляешь, каких высот можешь достигнуть, владея Амулетом Бессмертия?

Все посмотрели на Коросса, осознав смысл слов, сказанных огневолосым. Коросс поморщился. Ему было все равно.

— Я понимаю, что сейчас не время, но когда мы вернемся, наш Дом будет счастлив, присягнуть тебе, Коросс, — продолжил Уоросс. — И, поверь, это не пустые слова. Мы верны данному нам слову.

— Отвар, мой господин, — склонился перед ним Скульптор, подавая дымящуюся кружку.

Огневолосый скривился, словно от сильной зубной боли.

— Уже не господин. И держись от меня отныне подальше.

Слуга побледнел.

— Уоросс, не надо, — проговорила Даосса. — Если бы Скульптор не ухаживал за тобой, ты бы сейчас с нами не разговаривал.

— Даосса, ты не представляешь, что это такое: раз за разом возвращаться из темного омута забытья в агонизирующее тело. Я страдал, а что делал в это время мой доверенный слуга? Трогательно вытирал пот с моего лба и отпаивал крепким мясным бульоном… Скульптор, признайся, какие мысли роились в твоей голове, когда ты столь трепетно следил о поддержании жизни в моем теле?

— Я думал, что скоро придет и моя очередь, мой господин, — прошептал Скульптор, опуская голову.

— Я же сказал, не господин! — закричал Уоросс. — Когда я вижу тебя, мне кажется, что в мое тело вновь впиваются зубы этих бешенных стариканов. Меня мутит при виде тебя.

— Я знаю, Уоросс, тебе нелегко. Но со временем это пройдет, — покачала головой Даосса.

— К Мраку время. Я больше не желаю видеть твоего косметолога, Даосса. Я аннулирую наш с ним договор, — сверкнул глазами Уоросс. — Встань на колени, Скульптор.

Побледневший и враз постаревший Скульптор исполнил приказание. Уоросс наложил руки на его голову и быстро произнес слова расторжения, скрепив их Словом Силы.

Не грянул гром, и Скульптор не рухнул замертво, но любой более-менее искусный маг, чья магия опиралась на Силу Осс, заметил бы, что на Скульпторе теперь стояла метка. Ни один Дом не наймет в услужение опального слугу, ни один Храм не продаст ему Силу. Уоросс только что обрек бывшего слугу на мучительное угасание.

Шум крыльев приземляющегося Золотого Дракона прервал затянувшееся неловкое молчание.

«Коросс, я все подготовил для ритуала погребения. Ты в состоянии сейчас перекинуться Драконом? Все подземные проходы по моему приказу снова заблокированы. Добраться до Черного Замка можно только по воздуху. Будет гораздо быстрее, если мы вдвоем перенесем всех в Замок. Тем более что Сила скоро начнет убывать. Я обесточу эту местность, чтобы Рок не мог вершить свои темные делишки».

Голос Золотого Дракона звучал в голове молодого человека подобно мощному набату, хоть Лепэр и разговаривает с ним с помощью мыслеречи.

Коросс кивнул. Яркой, искристой Силы было в окрестностях разлито много. И эта Сила послушно отозвалась на его призыв, отворяя врата в другое измерение. Вторая ипостась шагнула в мир Эолы, расправляя мощные крылья.

* * *

Вершина приближалась. И чем ближе она становилась, тем больше приобретала очертания величественного Замка. На черной гладкой поверхности стен плясали блики молний из клубящихся вокруг Замка грозовых туч. Громовые раскаты не затихали ни на секунду. Если бы у Коросса в обличии Дракона были уши, он был бы оглушен.

«Держитесь крепче!»

В этот раз мыслеречь Лепэра услышал каждый. Седоки сильнее ухватились за шиповые наросты. Сделав крутой разворот, Золотой Дракон вошел в небольшой облачный просвет, и Коросс нырнул следом. Как бы ему хотелось, чтобы Арона вместе с ним наслаждалась буйством дикой первозданной стихии. Наперегонки гоняться среди клубящихся облаков, уворачиваясь от разрядов молний — ей бы это понравилось. Коросс знал это. Но его любимая молчала. Единственно, что хоть как-то смиряло Коросса с утратой — теплая пульсация амулета, бившаяся в такт с его сердцем.

Тело Ароны удерживал Шэрон. Вместе со Скульптором он примостился между острых наростов на спине драконьего обличия Коросса. Остальных вез на себе Лепэр. «Я сделаю все, чтобы ты снова была жива» — поклялся Коросс. В сотый, а может в тысячный раз.

Проскользнув через вилы очередной молнии, Драконы приземлились прямо на отвесную стену. Под их мощными лапами крошились камни, темными водопадами устремляясь вниз. Седоки вынуждены были крепче вцепиться в шипы, чтобы не упасть. К счастью для них, ползти Драконам пришлось недолго. Лепэр быстро нашел, что искал, юркнув в невидимый с воздуха проем.

Когти и бронированная чешуя заскрежетали по полу просторного зала, своды которого подпирали каменные великаны. Их вид, выражающий обреченную покорность, вызвал у принявшего вновь человеческий облик Коросса раздражение. Он забрал у Шэрона Арону, и последовал за Лепэром к широкой мраморной лестнице, крепко прижимая девушку к груди. За ними в полном молчании потянулись остальные.

Поднимаясь по покрытым вековечной пылью ступеням, Коросс опять чувствовал себя потерявшимся во времени странником. Он с трудом понимал, где сейчас находиться. Дамы и господа в одеяниях самого неожиданного покроя, облаченные в латы воины, смеющиеся дети сновали взад и вперед, проходя сквозь друг друга и его самого. Лестница ежесекундно менялась: то сверкая причудливыми орнаментами прошлого, то покрываясь толстым слоем пыли и запустения настоящего. Лишь мертвая Арона в его руках была неизменна.

Войдя в узкий коридор, Лепэр немного повозился у одной из дверей. Она услужливо распахнулась в уютную библиотеку, которая сразу же осветилась ровным желтоватым светом. В отличии от остальных помещений, здесь все выглядело удивительно обжитым. Пройдясь по толстому ворсистому ковру, радушный хозяин подошел к камину, и тот послушно вспыхнул ярким пламенем. Комната начала быстро наполняться теплом.

— Прошу извинить, дамы и господа, но то, куда мы намереваемся с Короссом отправиться, место не для людей. Воздух слишком разрежен. Да и ветер такой силы, что может смести любого из вас, — извинился Лепэр. — Я надеюсь, наше с Короссом отсутствие не покажется вам слишком утомительным. В баре вы найдете неплохое вино, в продуктовом шкафчике консервы. Как их открывать, вы уже знаете.

Сделав знак Короссу следовать за ним, Лепэр повел его по коридорам и лестницам дальше. Поднявшись еще на несколько лестничных пролетов, они уперлись в небольшую дверцу с искусно выложенной мозаикой, где два Черных Дракона кружили в синем небе. По приказу Лепэра она распахнулась, впуская в помещение снежную поземку и обжигающий морозный воздух.

Смотровая площадка, на которую они вышли, была не более трех метров диаметром. В середине ее возвышалась темно-серая полупрозрачная глыба. Резкий порывистый ветер сметал все до последней снежинки с поверхности, колючим холодом полируя темное стекло пола. Следуя указанием Лепэра, Коросс положил девушку на камень. Стужа, царившая в его душе, была сильнее ледяного ветра, бьющего в лицо. Только пульсирующий амулет не позволял ему замерзнуть в своем одиночестве.

Над головой ослепительно ярко сияли звезды, а под ногами бушевала гроза. И свет звезд, и сполохи молний играли на прозрачном полу, выхватывая из его глубин множество лиц: мужских и женских, молодых и старых.

— Камень, на котором лежит Арона, из Мира Духов, — негромко произнес Лепэр. — Он называется Камнем Памяти. Каждый раз, когда умирает Дракон, мы запечатываем в нем лучшие воспоминания об ушедшем. Теперь Главной Башне Замка предстоит вырасти еще на пару миллиметров. Следуй за мной, Коросс.

Лепэр шагнул в бездну. Ветер подхватил и швырнул мага в грозу, чтобы, на мгновение скрыв из вида, выпустить из нее Золотым Драконом. Не раздумывая, Коросс последовал примеру. Ветер обжег легкие, а взор затмили бешено вращающиеся облака. Мир подернулся рябью, услужливо предлагая более уместное для полетов тело. Коросс замахал крыльями, набирая высоту. И вот уже два Дракона — Черный и Золотой, кружили над светлой фигуркой девушки, лежащей на темном пьедестале. Сквозь прозрачную глубину пола сверху отчетливо проглядывали тысячи неповторимых судеб из разных эпох — от первых строителей Замка, до последних защитников Империи Драконов.

Теперь среди них появится и история его Ароны.

«Спой о ней Камню. Эту песню Камень сохранит в веках», — сказал Лепэр.

И Коросс запел. Слова сами складывались в строки, а музыку рождало разрывающееся от страдания сердце. Он рассказывал Камню историю юной девушки, которую не смогли сломить жизненные невзгоды, которая до последнего вздоха сумела сохранить в себе внутренний огонь. От его песни алтарь начал плавиться, огненными ручейками растекаясь по площадке. Когда пламя угасло, перед Драконами предстала идеально ровная поверхность, где лик Ароны смотрел в бездонное звездное небо из темных глубин камня. Его Арона исчезла, став небольшим фрагментом в бесконечной веренице жизней.

Это было так невыносимо больно, что Коросс стрелой взвился ввысь, пытаясь сбежать от собственного разбитого сердца. Скоро Эола предстала малым кусочком суши, со всех сторон омываемая Мировым Океаном Вечности. Он весь сосредоточился на взмахе могучих крыльев, пытаясь выкинуть все посторонние мысли и чувства из головы.

— Корн, ты слышишь меня, брат?

Коросс скосил глаза. Рядом с ним опять летел его недавний знакомый. Только теперь сквозь него проглядывали звезды.

— Я Коросс.

Рок насмешливо хмыкнул:

— Пока не запахнет жаренным… Так или иначе, ты здорово похож на моего брата в юности. Потому он тебя и избрал, что вас изначально объединяло духовное родство.

— И мы оба потеряли любимых, — горько вздохнул Коросс.

— Глупости, — разозлился Рок. — Как можно говорить о потери, если на твоей груди бьется камень с ее душой.

— Это переселение душ мне кажется шарлатанством, — признался Коросс.

Ему вдруг захотелось поделиться сомнениями. Рок, несмотря ни на что, вызывал у него доверие.

— Уоросс утверждает, что я просто должен буду выбрать какую-нибудь девушку и надеть ей амулет. Но будет ли это Арона? Вот ты говоришь, что я Корн. А я Коросс. Я — есть я. Ну, может, немного улучшенный. А та девушка? Останется ли в ней память Ароны? Ее застенчивая самоотверженность? Ее чистое любящее сердце? Или она ограничиться умением превращаться в Дракона? А какие изменения внесет в нее душа той девушки, которую Арона попросит потесниться? Или Арона убьет чужую душу? Я в это не верю. Это не Арона… Боюсь, даже если девушку с помощью искусства метаморфов превратить в точную копию Ароны, она все равно не будет ею. Я вряд ли смогу принять ее.

— Амулет не раскроется перед каждой встречной, — заметил Рок. — Нужно подходящее тело и схожесть душ. Тебя, например, Дух Корна ждал сотни лет.

— Потому что лежал в подземелье, куда не было никому ходу. А потом, я все равно остаюсь собой. Я — не Корн.

— В упрямстве вы точно сходитесь, — фыркнул Рок. — Амулет я спрятал в подземелье, потому что Зеркало Памяти мне указало на него. А то, что ты не почувствовал изменений — здорово! Ощущение чужеродности возникает лишь при наличии разногласий. И если вы с Корном реагируете на все одинаково, значит, Зеркало и Амулет сработали идеально.

Рок некоторое время летел, о чем-то размышляя, а затем спросил. В его голосе слышалось удивленное восхищение:

— Слушай, неужели у тебя последнее время ни разу не возникало глобального спора с самим собой?

И Коросс вспомнил то неодобрение, которое источала его темная половина, когда он начал привязываться к Ароне. Как всячески пыталась убедить его не делать глупости, приводя кучу разумных доводов. Сейчас, анализируя свое поведение с Ароной, Коросс вдруг отчетливо осознал, что раньше он никогда не стал бы обуздывать свои желания мыслями о будущем девушки. В Креопосе он был таким же шалопаем, как и другие облеченные властью и могуществом молодые люди. И брал от жизни все, что заблагорассудиться, не особо задумываясь о последствиях для других. Он не знал, как много в нем осталась от Коросса, а что появилось от Корна, но тот, кем он стал, не вызывал у него отторжения.

— Ты поможешь мне? — вспыхнувшая надежда обогрела заледеневшее сердце Коросса.

Призрачный Дракон некоторое время молчал, синхронно с Короссом махая крыльями.

— Амулет сотворил не я. Я знаю общие принципы его работы. Как заставит душу максимально безболезненно переселить в другое тело, знает лишь Корн. Дух Дракона в моей дочери еще незрелый, а чужая душа может быть достаточно сильна, чтобы натворить бед… Сам Корн не предлагал тебе помощь? — осторожно поинтересовался Рок.

— Нет, — сокрушенно подтвердил Коросс. — Арона рассказывала, что однажды, он даже лично связался с ней. Сказал, что мы не должны встречаться.

— Узнаю братика. Он всегда учил думать головой, а не другим местом… Правда, сам никогда не следовал собственным советам, — развеселился Рок. — Если хочешь, я поговорю с ним.

— Что я должен делать?

— Сними все защитные барьеры и пусти меня свою душу.

Ради призрачной надежды Коросс был готов на все. Не раздумывая, он выполнил просьбу Рока.

Это походило на сон, где он блуждал по лабиринту. Где-то рядом слышался чей-то разговор, но он все никак не мог попасть в помещение, где находились собеседники. Их слова было невозможно разобрать, зато интонации прослеживались очень хорошо. Сначала один голос укорял, заставляя другого оправдываться. Затем, второй взял инициативу, в чем-то убеждая своего собеседника. Потом они еще долго спорили, негодовали, обменивались обвинениями. И все это время Коросс бесцельно бродил по хитросплетению коридоров, не приближаясь, но и не удаляясь от спорщиков. Наконец, коридор исчез. Он снова увидел звездное небо и тень огромного Дракона, летящего рядом.

— Корн согласился. Не без условий…. М-да… Главное, он придет, когда будет нужно. Но перед тем как я призову его, ты выполнишь одну мою просьбу.

— Торгуешься дочерью? — с горечью спросил Коросс. — Лепэр говорил, что ты предатель, а я собственными глазами видел, что к тому же ты наполовину Демон. Так почему я должен тебе верить?

— Потому, что ты в корне ошибаешься, — ухмыльнулся Рок. — Торг предполагает взаимный компромисс, а ты сейчас склонен согласиться на любых условиях. Моя дочь слишком тебе дорога. К тому же на тебе должок. Убив меня, ты поставил на грань срыва дело, к которому я шел всю свою жизнь. Я так близок к достижению цели! Я не могу допустить поражения.

— Что за просьба?

— Поклянись мне Единой Силой, что вонзишь мой клинок в первого же незнакомца, что появится из Зеркала Времени.

Коросс задумался.

— Рок, ты сейчас в клинке? — с трудом выдавил он из себя.

— Ага, — радостно признался призрак. — Куда еще пристроить мятежную душу в отсутствии тела. Но выпускать наружу Дракона в моем нынешнем состоянии довольно дорогое, надо сказать, с точки зрения расходования Силы, удовольствие! Как только уровень магии в окрестностях снизиться (а он уже снижается), я не смогу с тобой больше говорить.

— Если я всажу кинжал в того человека, ты вселишься в него?

— Если он не вызовет у меня сильного чувства брезгливости.

— Не знаю, Рок. От тебя одно зло…

— Зло? Наслушался рассказов Лепэра? Нашел же кого! Твердолобого догматика. Я, между прочим, твой прадед и создатель Кросса, а Лепэр — основатель враждебного нам государства. Так кому ты должен верить?

— А Демон, в которого ты все это время превращался?

— Слушай, ну не будь ханжой. Это прерогатива митрильцев. Правитель Кросса не должен страдать предрассудками.

— Родственные чувства тоже для тебя предрассудки? — зло ощетинился Коросс. — Твоя щепетильность не страдала, когда ты оставил маньяку-орбу на растерзание свою жену и дочь?

Рок помрачнел, а потом неохотно изрек:

— Я не мог им помочь. Лепэр, создав Полог, лишил меня доступа к Силе. Правители не могут долго находиться без нее, а я тем более. Можно было бы набрать ее в межмировом пространстве, но я не мог обернуться Драконом из-за магического истощения. Я даже не мог проникнуть в собственный Замок, так как это златочешуйчатое чудовище перекодировало все замки и заблокировало порталы. Вскоре мое тело начало разрушаться. Да и Абиэль страдала. Чтобы «подкормить» жену и хоть как-то замедлить процессы разрушения собственного тела, время от времени я отправлялся на охоту в поисках магических существ. Я убивал, чтобы забрать жалкие крохи их Силы. Во время одной из таких моих вылазок, Абиэль и попала в плен. И я, когда-то всесильный маг, ничего не мог сделать против жалкой горстки орбов. Оруш был одержимым. Демон, вселившийся в него, заставлял всю окрестную нечисть служить ему. У меня был только один способ освободить Абиэль — продержаться две недели на жертвенном столбе. В обмен, Демон обещал, что после окончания ритуала, я смогу забрать жену с собой. Но по истечении срока пытки я понял, что меня обманули. Демон просто решил сменить тело, а боль, которую я испытывал все это время, облегчала ему переход в меня. Я сам стал одержимым, как Оруш. Когда же я смог подчинить себе Демона, Абиэль была мертва, а малышка Арона уже давно покинула подземелья Горы.

— Почему ты не убил его? — воскликнул Коросс.

Рок покачал головой.

— Надеюсь, ты никогда этого не поймешь. Это мой ад. Как бы то ни было, жену все равно уже было не вернуть, а Оруш был мне нужен. Магические существа шарахались от меня как от чумы, за несколько километров чуя мое приближение. А Оруша и его людей они не боялись. Мне нужна была магическая подпитка, и они меня ею обеспечивали. Кроме того, по какой-то причине на орбов практически не действовал Полог, и они время от времени доставляли мне с тракта живые Источники… Коросс, давай не будем отвлекаться… Ты согласен принять мои условие в обмен на возможность оживить свою любимую?

— Согласен, — неохотно ответил Коросс. — Я выполню то, что ты просишь.

 

Зеркало Времени

Лепэр задумчиво смотрел с края Камня Памяти на бушующую внизу грозу. Заметив Коросса, он приветливо помахал рукой.

— Я уже хотел отправляться разыскивать тебя. Зеркало начало активно работать вспять. Скоро уровень Силы в районе Горы снизиться до минимальных размеров. Становится опасно летать по окрестностям в обличии Дракона.

Коросс кивнул, опускаясь на колени. Сквозь темное стекло на него смотрела Арона и слегка улыбалась ему. Он обвел пальцем нежный контур лица. На какой-то безумный миг ему показалось, что она сейчас постучится и попросит выпустить ее наружу.

— Коросс, — молодой человек вздрогнул, когда Лепэр дотронулся до его плеча, — я уже отправил твоих друзей назад в Кросс за несколько часов до того момента, как вы переместились в Валгаву. Здесь остались только ты и Даосса. Следует поторопиться, пока магия не закончилась.

— Ты тоже отправишь меня в прошлое?

— Это оптимальный вариант, поэтому да. Но ты не забудешь то, что здесь произошло. Ты Дракон, Коросс. Мало того — Черный Дракон. И я благодарю звезды, что Дух Черного Дракона возродился. Желаю тебе как можно быстрее построил свою Башню и стал Верховным Правителем. Тебе нужна власть. Много власти, чтобы приглядывать за Эолой. Особенно сейчас, когда истинная магия начала постепенно возвращаться в нее… Я настроил все двери Замка на тебя. Отныне — он твой дом. Когда ты построишь Башню, тебе откроется доступ в межмировое пространство, где ты сможешь превращаться в Дракона. В его обличии ты всегда можешь вернуться сюда, и пользоваться всем, чем сочтешь нужным.

Вернувшись в библиотеку, они увидели спящую Даоссу. Она сладко посапывала в огромном кресле перед жарко пылающим камином. Толстый ковер был бел и пушист, а чехлы кресел и дивана пахли свежевыделанной кожей. На полированном журнальном столике стоял бокал недопитого рубинового вина. Чуть дальше за массивным письменным столом рядами уходили вдаль бесконечные шкафы, снизу доверху заполненные толстыми фолиантами.

Даосса, в своей запыленной и местами порванной одежде, выглядела неуместно в этом царстве роскошного благополучия и покоя. Как, впрочем, и они с Лепэром.

— Даосса, — мягко окликнул огневолосую девушку Дракон.

Жрица, распахнув зеленые глаза, удивленно воззрилась на вошедших мужчин.

— Я, кажется, задремала, — сладко зевнула она, и тот час же сочувственно уставилась на Коросса. — Ты как?

— Спасибо, Даосса, я в порядке. Лепэр говорит, нам надо торопиться. Остальных он уже отправил по домам.

— Ну, еще ненадолго мы с Даоссой все же задержимся, — отозвался Лепэр.

Жрица покраснела.

— Лепэр, я, так понимаю, сейчас ты напомнишь мне о моем обещании.

Он галантно предложил ей руку, помогая подняться с кресла.

— Тебе не о чем тревожиться, радость моих очей. Меньше всего, я хочу, чтобы ты страдала. Друзья, разрешите вас пригласить на небольшую прогулку в святая святых Черного Замка?

Не ожидая ответа, он подхватил жрицу под руку.

Коросс не особо следил, куда они шли, погруженный в свои печальные мысли. Перед его внутренним взором стояло лицо Ароны, улыбающееся ему сквозь холодный камень. Ему все казалось, что любимая ожила и теперь стучится в каменное стекло, пытаясь вырваться. Лишь мерный стук амулета удерживал его от того, чтобы не поддаться этому наваждению и не вернуться на Камень Памяти.

Краем сознания Коросс отмечал, что они постоянно поворачивали то в одну сторону, то в другую. Наконец они уперлись в резную дверцу, инкрустированную драгоценными камнями. Лепэр нажал на один из камней, и внутри дверцы что-то зашелестело. Через несколько секунд она распахнулась. Как только они вошли в небольшую комнатку, дверца за ними закрылась. Затем пол под ногами дрогнул, и возникло ощущение падения.

— Лифт опускает нас на первый этаж Замка в зал с Зеркалом. Даосса, мы с тобой там уже были. Правда, пробирались туда по-другому.

— И я так и не смогла понять, для чего создано Зеркало. Ты так часто о нем упоминал, что у меня уже путаница в голове, — призналась Даосса.

Лепэр мягко улыбнулся:

— Это действительно не просто понять. Это один из сложнейших магических механизмов, в котором и я полностью не разбираюсь. Концентрируя в себе энергию, оно листает вероятности событий, которые могли бы произойти. А еще оно способно переносить людей не только в пространстве, но и во времени, претворяя, таким образом, вероятности в жизнь. Правда, срок переброски в пределах Эолы небольшой. Зеркало более эффективно работает с Нижними Мирами. Там его временные и пространственные возможности практически беспредельны. Но на истинной земле трудно манипулировать временными потоками. Две недели — максимальный срок, в пределах которых можно влиять на будущее обитателей Эолы. И это требует огромного расхода Силы. Но в нашем случае — это хорошо. Земли близ Черного Замка должны оставаться непригодными для магии.

— Ты отправил Уоросса и остальных назад с помощью этого Зеркала? — догадалась Даосса.

— Да. И они не будут помнить ничего, что здесь произошло.

— Может это и к лучшему, — задумчиво кивнула Даосса. — Уоросс и Донна пережили такие страдания. Это хорошо, что они не будут ничего помнить. А еще я рада, что Скульптор останется моим косметологом. Таких как он мастеров в Кроссе нет…

Она осеклась, увидев, как Лепэр отрицательно качает головой.

— У магии другая природа. Она не живой организм, поэтому время на нее не действует. Сожалею, но проклятие Уоросса останется в силе. Так же как пробудившаяся способность к магии у Донны.

— И для Скульптора ничего нельзя сделать? — Короссу тоже было жаль этого немногословного слугу.

Лепэр задумался.

— Митриль не живет по законам Кросса. Мой Дом предоставит Скульптору свое покровительство, если ты, Коросс, возьмешься переправить его через границу…

Лифт остановился с мягким толчком. Они вошли в овальное помещение с огромным Зеркалом посередине. Его чуть колеблющаяся поверхность напоминала жидкую ртуть. Вокруг Зеркала излучала сияние пентаграмма, начертанная на полу. Вдоль каждого луча тонкой вязью шли незнакомые письмена и формулы. А может и знакомые. Чувство узнавания вспыхнуло на миг в сознании Коросса и исчезло.

— Ой, оно стало таким… живым! — изумилась Даосса.

Она подошла к Зеркалу, и хотела было прикоснуться к нему, но Лепэр не дал, перехватывая ее тонкие пальчики.

— Осторожно, дорогая. Всему свое время. Сначала отправим Коросса. Давай, мой мальчик, смелее. Загляни туда и увидь то место, с которого лучше всего продолжить свой путь. И помни, Черный Замок будет ждать тебя.

Коросс покачал головой, делая шаг назад.

— Я вернусь только вместе с Даоссой.

Жрица, явно встревоженная происходящим, с благодарностью ему улыбнулась, а Лепэр нахмурился.

— Ладно, — сказал он, пожав плечами. — Это все несколько осложняет, но не принципиально. Подождите в сторонке и не мешайте мне.

Он медленно пошел вдоль магического узора, что-то негромко бормоча. Письмена под влиянием его речей местами изменялись. Когда Лепэр закончил, он последним взглядом окинул заклинания и, удовлетворенно улыбнувшись, подошел к внимательно наблюдающим за ним кроссцам.

— Пойдем, дорогая, — сказал он, предлагая Даоссе руку. — Коросс, не волнуйся, для тебя мы отлучимся совсем ненадолго.

В Зеркале отразился сказочной красоты дворец. Он стоял на зеленом холме, у подножья которого простирался город.

— Что меня ждет там?

Как Даосса не старалась держать себя в руках, было видно, что она сильно нервничала.

— И звезды, и брызги шампанского, и жаркие ночи любви, — прошептал Лепэр ей на ушко.

Впрочем, достаточно громко, чтобы Коросс услышал.

— Даосса, ты можешь просто вернуться со мной, — предложил молодой человек. — Уоросс сейчас находиться в прошлом. А значит, с ним ничего не произошло. Твое обещание Лепэру не имеет силы.

Дракон побледнел от досады. Жрица сначала заколебалась, а потом отрицательно покачала головой.

— Нет, Коросс. Дом Пылающей Башни всегда держит свое слово.

Лепэр облегченно вздохнул.

— Тогда разреши…

Он предложил ей руку, и они шагнули в расплавленное серебро. Зеркало всколыхнулось и принялось гулять волнами, которые, то расходились кругами, то образовывали небольшие водовороты, ломая отражение Коросса на фрагменты, переставляя их самым причудливым образом.

Но не успела поверхность Зеркала успокоиться, как его края вновь разошлись, выпуская из своих глубин мужчину и женщину.

Мужчина был широк в плечах и статен, а черты лица его были жестки и упрямы. Но, несмотря на смену облика, Коросс без труда узнал в нем Лепэра. Золотой Дракон в этот раз предстал в своем истинном обличии. Жрица тоже изменилась. Она была одета в зеленое пышное платье, расшитое золотыми узорами, а ее буйная шевелюра была уложена в причудливую прическу. Вот только глаза Даоссы были заплаканы, а главное, жрица крепко прижимала к груди младенца.

«Сколько же прошло времени за Зеркалом?», — подумал Коросс, для которого с момента их исчезновения не прошло и минуты. Впрочем, особого удивления он не испытал. Зеркало, по сути, было очень похоже на Башни, только наоборот.

— Ты не можешь так поступить с нами! — всхлипывала жрица, утирая горькие слезы. — Умоляю, оставь в покое моего мальчика, и я буду тебе самой верной женой на свете…

— Ты не понимаешь. Я многие годы вынашивал мысль воссоздать на Эоле Империю Драконов. Этот ребенок — ключ, отворяющий двери моей мечты…

— …и разбивающий мне сердце.

— Ты не будешь страдать, дорогая. Я позабочусь, чтобы ты ничего не помнила о нас с тобой и этом малыше. Я тоже забуду. И это к лучшему для нас обоих. Лишенные памяти чувства умирают.

Неизбежность и окончательный приговор были написаны на лице Золотого Дракона. Даосса, поняв, что мольбы ее бесполезны, бросилась к Короссу, пытаясь спрятать от своего грозного любовника младенца.

— Коросс, скажи ему, — рыдая, произнесла она. — Тебя он послушается. Он должен оставить ребенка мне. Я буду любить его. Нельзя отлучать мать от ребенка! Ну, посмотри, Коросс! Разве можно причинить зло такому вот чуду?

Младенец распахнул безмятежные глаза цвета весенней листвы и сладко причмокнул алыми губками.

— Коросс, помоги мне! — взмолилась жрица, вручая Короссу своего ребенка.

«Время пришло, Корн, — безжалостно прошелестело в его голове. — Сделай то, что наш мальчик сам не сможет сделать».

Темное сознание ворвалось в него, овладевая телом. Хотелось завыть от невыносимого чувства бессилия.

«Спокойно, парень, — раздался в его голове густой, чуть грустный Голос. — Я делаю то, что должно. Не противься, иначе только навредишь самому себе».

Даосса вскрикнула, когда Золотой Дракон притянул ее к себе.

— Ты все забудешь, Даосса. Просто забудешь… Посмотри мне в глаза на прощанье. Скоро ты окажешься дома в окружении верных слуг и обожающего тебя кузена. Ты никогда не вспомнишь обо мне и сыне, об этой экспедиции, о Драконах. Может только иногда тень призрачных воспоминаний пронесется в твоих снах. Ты будешь счастлива, моя хорошая. Ты достойна этого.

Она попыталась вырваться, а потом обмякла в объятиях Золотого Дракона. С ней на руках он вновь прошелся вдоль лучей пентаграммы, заставляя их измениться. А потом встал перед Зеркалом. В нем отразилась увитая плющом серая стена замка. На рельефном панно был изображен герб Дома Пылающей Башни. Лепэр поставил безвольную жрицу на пол и легонько подтолкнул ее к Зеркалу.

— Иди, дорогая. Всей душой желаю тебе счастья, — прошептал он.

Рука Коросса, ведомая волей Черного Дракона, уверенно сжала рукоять злополучного кинжала. Вспыхнув ярким пламенем, черный клинок растворился без следа, едва коснувшись кожи младенца. Ребенок даже не вздрогнул, лишь глаза младенца на мгновение вспыхнули золотом.

Лепэр в мрачной задумчивости наблюдал за Даоссой. Находясь в полузабытьи, словно пьяная она брела к воротам Замка, а ей навстречу уже спешили встревоженные слуги. Ноги не-Коросса уверенно шагнули к пентаграмме, а губы произнесли несколько слов, заставляя письмена полыхнуть зеленым. Лепэр, резко обернулся, когда зеркальная поверхность содрогнулось, меняя изображение. В ее глубинах отразилась маленькая девочка в люльке. Она взглянула в Зеркало глубокими синими глазами и улыбнулась улыбкой Ароны. Чуть застенчиво и, в то же время, словно бросая вызов.

— Отдай мне ребенка, Коросс, — произнес Лепэр.

— Ты не имеешь права у меня ничего требовать.

— Это еще почему?

Не-Коросс неохотно перевел взгляд с изображения ребенка в Зеркале на Лепэра и улыбнулся. Побледнев, Дракон рухнул на колени, склоняя голову:

— Корн, — выдохнул он, — мой Повелитель!

— Ты воспользовался моим Зеркалом, Лепэр. У тебя есть оправдание своему проступку?

— Я думал, ты погиб.

— Плохое оправдание. Зеркало принадлежит Клану Черных Драконов. Никто другой не смеет пользоваться нашими артефактами без нашего разрешения.

— Черные Драконы вымерли.

— Опять мимо! — разозлился Корн. — Мой брат был жив. И ты пытался убить его.

— Он виновен в твоей смерти, Повелитель.

— Никто не смеет судить Черных Драконов. Каждый наш поступок иметь причины и преследует свою цель. Разве ты не знал этого?

— Прости, Повелитель, — еще тише повторил Лепэр, склоняя голову. Позволь мне искупить вину.

— Этот ребенок — твое искупление. Ты поселишь его в своем Доме и проследишь, чтобы он получил достойное воспитание. Но ты лишаешься права на него.

Лепэр кивнул, не смея возразить.

— Для тебя у меня будет задание, Дракон.

— Какое, Повелитель?

— Видишь, этого младенца в Зеркале? Когда разберешься со своими делами на Эоле, ты отправишься в ее мир и синхронизируешь временные потоки того места с временными потоками Эолы. Затем отыщешь этого ребенка и наденешь ей амулет. Ты будешь следить за девочкой до ее совершеннолетия.

— А мой… сын?

«Теперь ты вспомнил об отцовстве», — невесело подумал Коросс, находясь в собственном теле сторонним наблюдателем. Как же все было грустно. Оставалось лишь верить, что это поможет ему вернуть Арону.

— Твой вопрос вызывает удивление, — тем временем двигались его губы. — Минуту назад тебя не заботила ни судьба ребенка, ни чувства его матери. Для тебя они были лишь средствами достижения собственных целей.

Лепэр побледнел:

— Я признаю справедливым наказание. Смею ли я просить о единственной милости?

— Проси, — кивнул Корн.

— Могу я по истечения совершеннолетия девочки вернуться на Эолу?

— Разумеется, дружище, — голос Корна смягчился. — Я буду рад видеть тебя. Кто, кроме тебя, поможет Короссу воссоздать Империю Драконов?