Ночь прошла, а суббота была в разгаре. Как только я проснулся, то сразу заказал новые холсты с доставкой на дом. После обеда ко мне пришёл человек от Елизаветы. Мы подписали бумаги, на моё согласие, в участии моих картин в кругосветной выставке. Он вручил мне копии документов и конверт с банковской карточкой, на которую был открыт счёт. Затем бережно, с использованием третьих лиц, вынес все картины. Когда агент покинул меня, следом пришёл курьер с заказанными ранее холстами. Наступил вечер, и пора было, собираться на концерт. Одел шлем, запер студию и спустившись, завел скучающий без движения мотоцикл.

Концерт проводился в здании бывшей консерватории. Улицу заполняли толпы фанатов, поэтому мне пришлось припарковаться на соседней улице, напротив банка и ресторана. Кругом дорогие иномарки и камеры, это очень важно, когда оставляешь на полночи, приличный мотоцикл в малознакомой части, центра города.

Взглянув на длинную, извивающуюся очередь, состоявшую из людей возраста от восемнадцати до тридцати пяти лет, я чуть не передумал. Фэйсконтроль, работал медленно. Рядом с консерваторией остановился роскошный чёрный глухой фургон, слегка испещрённый жирными царапинами, добавляющими ему только особой атмосферности. Почти перекрыв дорогу, он сразу возмутил колонну машин, позади него. Дверь откатилась и из салона, стал выходить состав группы, из пяти человек. Шестым с ними вышел очень бородатый мужчина лет сорока, по видимости их продюсер. Фургон рванул с места и течение машин восстановилось. Среди них был и знакомый мне Мусс, по вине которого я был сегодня здесь, а у меня в кармане лежал пригласительный билет.

Для них открылись другие двери. Они быстро пошли к ним, пока с воплями и криками их не обступила толпа фанатов. Ближе всего, ко мне стояла ещё одна особь женского пола. Именно особь. Она была целиком затянута в тугой латекс. Её чёрные прямые волосы были распущены и доходили ей до бёдер. Оглядев мельком, друг друга сверху вниз, мы, не сговариваясь, направились в сторону группы. Участники группы «Костёр» прошли уже внутрь, а нас остановили два серьёзных охранника, выше меня на голову. При моём росте метр восемьдесят, они выглядели как настоящие громилы, правда, с интеллигентными лицами.

Они хотели нас остановить, но я достал билет. Охранник молча показал мне рукой на соседний вход, от которого к нам приближалась толпа, и я хотел открыть рот, чтобы объяснить ему, что я особый гость. Однако, меня опередила особь в чёрном.

— Впускай нас громила, — сунула она ему чуть не в лицо, такой же билет как у меня. — Пока разъярённая толпа вон тех зомби вас не порвала, — толпа с опасным гамом ликования, приближалась и охранник занервничал. — Эй, огненный абсент! Помнишь меня.

— Кто это такие? — спросил оглянувшийся продюсер у солиста.

— Эээ. — оглядев нас, он обратился к продюсеру. — Это мои друзья. Селена и Кай. Ты сам хотел, чтобы я их пригласил.

— Впустите их, — распорядился продюсер. — Пока фанаты не ворвались, и двери скорее закройте.

Охрана впустила нас и только закрыла за нами дверь, как разъярённая толпа зомби, стала скрежетать пальцами по стальной двери и скандировать название группы: «Костёр! Костёр! Костёр».

— До концерта полчаса, — сказал нам продюсер. — Идите пока в бар. Моим ребятам надо порепетировать и настроиться. Мы и так опоздали на час.

— Хорошо, — сказал я ему. — Привет Мусс, — махнул я рукой.

— Располагайтесь пока, очень скоро мы начнём жечь, — ответил он уходя.

Нам, как новоиспечённым друзьям солиста, пришлось проследовать в бар. В баре было темно, лишь подсветка стенки с напитками, да люминесценция барной стойки. Мы с особью женского пола, по имени Селена, присели за стол. Стулья за столом со спинкой, гораздо удобнее для длительного ожидания.

Между нами образовалась связь. Мы были единственными приглашёнными, но не знакомы друг с другом. Я посмотрел в её глаза, чёрные, как два обсидиана. Прекрасное, отчуждённое, бледное лицо, прямой нос, ярко красные губы. На пальцах множественные кольца и когти, на кончиках пальцев хищно заострённые, чёрные ноготки. Она могла бы с лёгкостью сыграть, самую готическую королеву вампиров в человеческой истории, даже не имея актёрских навыков или талантов. Но что-то подсказывало мне, что у неё они были с избытком. Передо мной сидит, явный представитель моего вида — прирождённый деятель культуры.

В свою очередь, она изучала меня. Зловещее, но только со стороны, безмолвие, длилось не более пяти минут. Честно не знаю, кто из нас проиграл бы эту битву и первым покинул поле боя молчанки, потому что нас отвлекли. Совсем молодой бармен, откашлялся. Не знаю, как давно он здесь появился. Я тонул с головой в её омутах.

— Что нибудь желаете? — учтиво поинтересовался он.

— «Кровавую Мери», — сказала она властным голосом, требующим немедленного подчинения и капитуляции.

— Мне тоже, — у меня просто не было выбора.

— Если ты не любишь блэк, то нам не о чем говорить, — резко сказала она мне.

— Тру норвежиан блэк метал! — выпалил я не думая.

— Через минуту, на стол нам были поставлены, два бокала с «кровавой Мери».

— За искусство. — предложила она тост и я окончательно потерялся в её зловещем, готическом обаянии.

Выпили мы залпом. На глаза мне опустилась кровавая пелена, но сразу стало спокойнее и проще. С самого начала, между нами не было никакой границы. Какая, обычно бывает, между незнакомыми людьми.

— Тебя зовут Селена.

— Да капитан. А тебя Кай надо полагать. Псевдоним?

— Нет, это моё имя, но ничего общего с одноимённой сказкой и её главным персонажем, с холодным сердцем, я не имею.

— Жаль. Я могла бы стать снежной королевой, — я сглотнул.

— А почему не Гердой? Раз уж на то пошло.

— Потому что Герда его спасла, а королева подарила холодную вечность.

— Я подумаю над этим. Так ты давно знаешь Мусс? Это имя или вообще что, оно склоняется?

— Не знаю. Позавчера, когда я была в баре, он зашёл один после полуночи и заказал, самое радиоактивное пойло, которое у нас было. Ему налили швейцарский абсент. Он прозрачный, восемьдесят семь градусов. Его надо сначала поджечь на пару секунд, чтобы убрать хотя бы с десяток лишних градусов. Так он становится мягкий на вкус, как дыня.

— Ты ходишь по барам, после полуночи?

— Нет, я владелица и управляющая. Он спросил, кто хочет к нему присоединиться, потому, как он не пьёт один. Мне было скучно, я присоединилась и мы выпили по три порции. На последней, он сильно обжог губы. Дилетант. Но всё равно уважаю его. За музыку. Беспощадный doom metal по мне. Он ничего не сказал. Только оставил на стойке деньги и билет на свой концерт. Наш бармен гоповатый малый, поэтому билет взяла я. Держу его только за то, что он виртуозно владеет ремеслом подбрасывания и хватания. Я же знала, что Мусс, оставил билет именно мне. За смелость и компанию.

— Желаете, что нибудь ещё или продолжить? — спросил вновь бармен, услышав речь о человеке с такой же профессией.

— Два кофе, — сказал я.

— Без сахара. Чёрные, — добавила Селена.

— Разумеется. За кого ты меня принимаешь? — я осмелился улыбнуться и о чудо, она показала верхний ряд ровных белых зубов с немного выступающими, как у хищника клыками, я бы удивился, если бы было по-другому.

— Значит это вы друзья с Мусс. Он тогда не представился кстати.

— Не совсем. Я художник. Он случайно попал в числе не свойственной ему компании, на мою выставку вчера вечером. Вот и отдал последний билет.

— Подозрительно всё это. На какую тематику, ты пишешь картины?

— Последняя серия из семнадцати картин, была посвящена безграничной вселенской любви, идущей к нам в виде света.

— Звучит бредово, но я бы хотела на это посмотреть.

— Можно устроить. Завтра утром, их должны будут забрать на турне, для выставок в других городах и странах.

— А как же сам автор, разве не должен участвовать в них, своим присутствием.

— В моём случае нет. Я договорился с организаторшей, что напишу ещё одну тематическую серию работ. В ближайшую пару недель. Потом, когда они обойдут мир и пересекутся в одном месте, туда я и заявлюсь.

— Ты знаешь в душе, я тоже художник. Как нибудь, я покажу тебе и свои творения. Если оно до этого дойдёт.

Мимо бара начали ссыпаться люди со всех сторон. Стало шумно. Некоторые из них, торопились опрокинуть, что нибудь в себя перед концертом. Для поднятия боевого духа. В основном это были те, кто не успел этого сделать, до концерта. Мы поднялись из-за столика и проследовали в концертный зал. Из него уже доносились короткие гитарные рифы и звуки настройки аппаратуры.

Группа не зря называлась «Костёр». Жгли они в буквальном смысле. Если бы я, был их продюсером, то непременно предложил им переименоваться в «Напалм». Правда слово «костёр», больше подходило им для названия, потому что метал, был отчасти «паганый», то есть языческий, а «напалм» с его милитаристическим назначением был бы здесь неуместен.

Выйдя с концерта в полном накале эмоциональных страстей, выжженных фольклорными и роковыми мотивами музыки, в последних композициях, мы решили ещё выпить. По чашечке кофе. Таким образом, выйти из мира божественной, но тяжёлой для большинства людей музыки, перед отправкой в другой мир. Мир живописи и изобразительного искусства. Бармен всё не появлялся, а разгорячённые не меньше нашего фанаты схлынули. Вышла сама группа в полном составе, села рядом, за широкий стол, на диваны. Изможденные, но ободрённые, сырые и тяжело дышавшие они стали призывать бармена.

— Бармена я отправил домой, — сказал вставший за стойку продюсер. — Поздно уже. Вам как обычно?

— Да, ты прекрасно знаешь, — ответил барабанщик. — Но сначала еда!

— Присоединяйтесь, — сказал, блестя влажным лицом Мусс, похудевший за время концерта, минимум на пару килограмм. — Нечего в сторонке сидеть.

— Я видел, как они отрывались вдвоём, — сказал басист. — Дьявольская парочка, твои друзья Мусс. Почему ты нам о них, ничего не рассказывал.

— Потому что сам их вижу второй раз. Это Глим — наш басист. Это Барабах — наш барабанщик. Зорк — ритм и темп гитара. Ева — она у нас второй клавишник и вокал, первый умер. Играет она от бога. Меня вы знаете — вокал, соло гитара.

— Приятно познакомится, вы отличная команда. Я Кай, а её зовут Селена.

— Как богиня луны? — спросил Барабах.

— Я тебе сейчас уши отгрызу, — серьёзно сказала Селена.

— Всё-всё, я с миром. Просто уточнить хотел, — показал ладони Барабах и правильно сделал, лучше в тигра палкой не тыкать, особенно если между вами нет стальных прутьев.

Продюсер принёс пару подносов уже остывающей еды и орешки. Люблю орешки. Особенно фундук. Они пили пиво. На вопрос что будем пить мы, Селена сказала, что не пьёт, а я что за рулём. После прекрасного ужина в компании творческих людей и обсуждений мира метала, группа захотела на боковую, а мы ушли.

— Предложение посмотреть твои работы в силе? — спросила Селена, как только мы вышли.

— Да вполне.

— Я стою за тем углом, могу поехать за тобой.

— Я стою за тем же углом, пойдём, — махнул я рукой.

— Какой у тебя аппарат! — восхитилась она. — Едем только на нём. Возражений не потерплю.

Мне искренне хотелось посмотреть, как она управляется своим чёрным спортивным двухдверным «Мерседесом», но я не стал настаивать.

— Только у меня для тебя шлема нет, — сказал я ей, как есть. — Совесть не позволяет взять тебя вторым номером, может лучше ты следом?

— Ты сколько за рулём, этой красной красавицы?

— Семь лет.

— Вопрос снят. Заводись, — мне кажется, я был заведен, с того самого момента, как увидел её.

— Роковая ты девушка. Если тебе будет легче, случись что, я себе этого никогда не прощу, — я сел, надел шлем и завёл мотор. — Садись.

Пустой ночной город, встретил нас остывающим да день воздухом и яркими смазанными огнями. Я добросовестно, не превышал отметку в девяносто километров в час, прекрасно зная, что без шлема, и эта скорость воспринимается вполне прилично. Особенно когда сидишь сзади и подлетаешь на всех лежачих, по закону препятствиях. Препятствиях, но не для мотоциклистов.

Мы поднялись ко мне. Я открыл перед ней дверь в свой большой мир, небольшой студии. Постукивая высокими башмачками, она прошлась по студии и провелась пальцем по столу, с ещё не убранными следами фуршета.

— Ты что, здесь живёшь?

— Это так сразу заметно?

— Заметно, — сказала она изучая вид из окон.

Я включил свет, а она стал ходить от картины к картине, то складывая руки вместе на груди, то на животе, то за спиной. То прикладывала палец к уху и склоняла голову. Пожалуй, ни один из приглашенных день назад, так тщательно не изучал картины. Все просто любовались, пытались что-то понять. Но только не она. Она их изучала, будто пытаясь определить, подлинники это или подделки, давно известного художника.

— Отвези меня, пожалуйста, домой, а лучше к машине.

— Тебе не понравились мои работы?

— Твои работы Кай, здесь совершенно ни при чём. Не могу же я остаться с тобой, в первую же ночь знакомства. Даже если мы, не будем спать, — в её словах я уловил несколько смыслов сразу. — Я же, не смотря, ни на что, приличная девушка.

Когда мы ехали назад, она прижималась ко мне так страстно, что это сильно отвлекало меня всю дорогу. Из-за этого, я даже опасался набирать скорость, выше восьмидесяти километров в час. Как воспламенялось горючее в двигателе мотоцикла, так и с той же яркостью и жаром, мои чувства вспыхивали к ней, с каждым поворотом ручки газа. Когда мы приехали, я, не контролируя себя, помог ей слезть с мотоцикла и заключил в свои объятья. Она податливо, в противовес своей натуре, приникла ко мне. Мы слились в горячем поцелуе. Через бесконечные полминуты, я совладал с собой и отстранился, держа её за руки.

— Ну ладно. Совращать тебе буду. Несмотря ни на что, я по-прежнему приличный молодой человек.

В её глазах мелькнул озорной блеск. Я отпустил её. Именно после таких моментов, парня с девушкой или мужчины с женщиной, начинались самые грандиозные катаклизмы и войны на всей земле. Во мне уже пылал пожар, и я готов был ворваться в любую страну под любым флагом, лететь в космос и покорять планеты, чтобы потом поднести к её ногам, право на трон в завоёванных землях.

Я дождался, когда она сядет в машину, посмотрит в зеркало и поедет. Затем одел шлем и поехал за ней. Я не собирался её преследовать, но не мог упустить случая, погоняться за ней. Ведь она изо всех сил, пыталась угнать от меня на своём спортивном мерседесе, наивно полагая, что это у неё получится, а у машины, хватит на это сил. Когда она выехала за город, я прилично от неё отстал и погасил фары. Проследив, как она заехала в гараж с автоматическими воротами, вернулся в студию.

Вооружившись кисточками, я сорвал пелену девственности с холста, первыми смелыми набросками. Как бы я хотел, чтобы сейчас здесь была Селена. Лишь вдумчивое погружение в живописание, увело меня на время от мыслей, о новой, прекрасной и таинственной девушке в чёрном. На рассвете, я на одну минутку прилёг на диван. Витая в творческом кураже, я на мгновение прикрыл глаза. Стоило мне их открыть, вокруг, уже не было так светло. Солнечные лучи не наполняли студию. Вместо этого я, оказался в какой-то каменной башне. По высоте и размерам, она явно была больше, моего шестиэтажного дома.

Сомнения, что это сон ушли, потому что понимание момента осталось со мной. Каменный пол веял прохладой, на стенах висели горящие факелы. В центре зала стояли люди в рясах и с капюшонами на головах. Они проводили, необычный ритуал.

— Здесь посторонние, — сказал главный, не отрываясь от своих действий. — Схватить его и заковать в цепи, пока мы не закончим.

На меня пошёл, высокий мужчина. Капюшон с его головы сдуло порывом ветра, вырвавшимся в окно, обнажив идеальную лысину.

— Как ты сюда проник? — спросил он меня.

— Зенон, мне говорил о таких вещах. Ты просто мой сон. Так что свали, пока я не отсёк твою глупую лысую голову, этим огненным мечом, — провёл я бравую тираду, словно стоял в театре на сцене и посмотрел на свою руку, обнаружив в ней, длинную, толстую кисть, не менее метра.

Лысый замер и открыл рот. Я же удивлённо, смотря на кисть в руке, вместо огненного меча, вспомнил о Зеноне. Что же он мне врал насчёт материализации любого объекта. Я вообще-то меч заказывал. Я навёл кисть на лысого и тот натурально испугался, будто я навёл на него грозное стреляющее оружие.

— На колени, простолюдин! Я здесь не затем, чтобы усмирять своих слуг!

— Я не простолюдин, — стал оправдываться стоя на коленях лысый. — Я удостоен чести быть клириком при верховном жреце.

— Кто смеет прерывать нашу церемонию? — оторвался от своих дел, верховный жрец, повышая голос.

— О, великий, творец утверждает, что проник сюда, чтобы провести церемонию лично, — повернулся к жрецу лысый с объяснениями.

— Да, но почему при творце нет мантии? Он в каком-то фиалковом халате для сна и босиком. Почему вместо жезла света, у него в руках кисть?

— Не знаю? — почесал голову лысый. — Давайте спросим его самого. — он повернулся ко мне и снова открыл рот, но на этот раз в изумлении. — Но великий, на его шеи медальон! Никаких сомнений, к нам пришёл творец, — лысый преклонил лоб к полу.

— Тогда, пусть покажет свою силу! — загорелся нехорошей идеей верховный жрец. — Схватите его. Все сразу!