Я проснулся в семь, словно по будильнику. Утром, тётя по обыкновению встававшая чуть ни свет, заботливо кормя меня завтраком, сообщила радостную весть. Её бывшая одноклассница выходит сегодня замуж и пригласила их обоих на свадьбу. Я решительно не хотел идти, но Оля настойчиво просила меня пойти с ней, чтобы составить компанию.

— В конце концов, развеешься. А то на тебе лица всё утро нет. К тому же ты никогда не увидишь подобной здесь свадьбы. Расписка в загсе, поездка по городу и ресторан, какие ты видел в городе ни что, на фоне свадьбы в Чертякино.

— Я не любитель и вообще не сторонник свадеб, Оля. Но ты знаешь, ты меня убедила. Всё равно я сегодня хотел остаться дома. Читать весь день, что нибудь из твоей бесконечностей классики уставленной по всем полкам гостиной.

— Вот и чудно. У тебя я видела, есть весьма недурные и приличные вещи. Ты выстирал и сушил их после кладбища. Если ты оденешь те свои серые джинсо-брюки, я тебе даже их наглажу как надо и ту прелестную бардовую рубашку. Будешь первый парень на деревне, гарантировано.

— А что с подарком от нас?

— Я уже приготовила хрустальную люстру от себя и фарфоровый чайный набор от тебя. Ещё вопросы?

— Оля, ты молодец.

Я бы лучше пошёл на свадьбу с Ярой, но она точно не согласиться, потому что уже высказывалась, как-то о своём отношении к ним. Для неё нет ничего святого, в гулянке которая растягивается на три дня, с бесконечным количеством родственников, друзей и просто посторонних. Я хоть и сам придерживаюсь этого мнения, тем не менее, говорил ей, что в теории, не всё так плохо, возможно сыграть и продуманную свадьбу, без «посторонних» в кругу близких и друзей. С любым сценарием и культурной программой. Так уж вышло, что на свадьбу мне предстояло пойти, с Олей и морально я был готов съесть всё, что будет лежать на столе. Полакомится тортом в конце и просто сыто икая от чрезмерного обжорства, от души порадоваться за молодых. Которые, старше меня, на добрый десяток лет и один год.

Свадьба действительно сильно отличалась от привычных мне, угрюмых процессий, напоминающих похороны, когда всё идёт по избитому сценарию, и никто не хочет менять набившую оскомину процедуру, выданья за жениха невесты. Мы пришли в назначенный час в упомянутый дом Олиной одноклассницы. Благо, живущей по соседству, через дом. Точно в назначенное время. Меня быстро выперли, обратно за ворота в сторону дома жениха, завитые-перезавитые, распомаженные и разряженные подружки невестки. Со словами: «ах, кто это у нас такой холостой красавчик?», «а давайте его никуда не отпустим», «пускай остаётся с нами», «какой молоденький», «какой хорошенький» и так далее.

Я направился в сторону дома жениха, благо и он располагался через пять домов. Калитка была приоткрыта и за ней друзья жениха горячо совещались о подружках невесты. Я постучал для виду и вошёл. Переручкался, как и полагается со всеми кто здесь был. Половина друзей жениха была в старинных расписных кафтанах, шапках и сапогах. Другая половина одета скромнее, но тоже с элементами одежды носимой в старину. Будто по пути сюда, был ограблен под чистую, музей, посвящённый древней Руси.

Я зашёл в дом, завидел жениха, как и говорила Оля, ему было тоже тридцать шесть лет, он был из параллельного класса, почти одноклассник. Он восседал на одном табурете в центре комнаты, а вокруг суетились его родители и друзья. Жених был разодет в ярко синий с красным кафтан до самой земли. На голове его высилась высокая ярко красная шапка, из-под которой во все стороны торчали вихрастые каштановые кудри. Процедура знакомства прошла безболезненно, только меня попутно заставили одеть вышитый красными и золотыми нитками кафтан до колен, из отличного тонкого сукна. Потому что он, больше всего подходил под мою бардовую рубашку. Указаний «смотри не порви», я не получил, потому мысли об ограбленном музее возымели силу. По логике вещей силы, когда берут в прокат, всем даётся подробная инструкция о сбережении исторически важного имущества.

По легенде, мы должны, скоро отправится к невесте, вместе с родителями жениха на сватовство. Когда к дому подъехала празднично украшенная телега запряженная тройкой шоколадно-молочных лошадей с бубенцами, лентами и колокольчиками, мы стали загружаться в неё всем скопом. Благо ехать было не далеко, но мы всё равно описали за десять минут, небольшой круг по деревне. Для того чтобы гости успели развеяться, а жених либо передумать и одуматься, либо вознамериться и утвердиться в принятом решении, насчёт серьёзных намерений в отношении избранницы.

На шум, гам и звон колокольчиков с бубенцами выглядывали и выходили почти все. Вышла и сама невеста, ведомая под руки матерью и отцом. Пышность белого платья зашкаливала все приличествующие рамки. Сама же невеста, судя по лицу, была довольно спортивного телосложения и имела не менее кудрявые волосы, как и её избранник. Похожесть лиц молодых, обычное явление, каждый ищет себе ровню, относительно всего. Жених одарил по обычаю родителей. Свекру достались пару бочонков вина, пару огромных корзин съестных припасов, тулуп из козьего и бараньего меха, расписные валенки и новенький медный самовар. Тёще же достались пару шуб, тоже валенки и новенькое коромысло с блестящими вёдрами.

Молодые, которые на деле были старше, первоначального свадебного возраста, раза этак в два с небольшим, получили благословление от родителей. Состоялся первый фуршет, под него пошла весть, о приданном. В огромных раскрытых сундуках, обитых кованым железом и чернёным серебром, по возрасту древесины, а я в этом разбираюсь, никак не менее трех стал лет, вынесли приданное невесты. Сундуки были набиты посудой, картинами, шторами, постельным бельём, шубами и платьями. Отдельно были вынесены смотанные в рулоны ковры. Родителей брачующихся одарили всевозможной кухонной утварью и великолепными белоснежными халатами, полотенцами и прочими домашними текстильными и рукодельной вещами.

После лёгкого фуршета во время «знакомства» с невестой и её родителями, когда все достигли должного веселого настроения, друзья жениха, в числе которых я и был, отправились обратно, на миниатюрный мальчишник. Нетипичный свадебный поворот вывел меня из рутины, и я немного ожил. Мы вернулись и пошли в изрядно натопленную баню, отмывать жениха. Тем же самым должны были сейчас заняться подружки невесты. Отмывали жениха добрых три часа. На втором часу, часто сменяющихся парилки, помывочной и беседки с прохладительными и горячительными напитками, я думал, что останусь прямо на лавке и больше никуда не пойду. Я прикладывался, только к прохладительным напиткам и оказалось, свои силы я недооценивал. Меня хватило ещё на добрый час. Все без исключения, закалённые жизнью в деревне, друзья, включая самого жениха, изрядно прикладывались к бокалам с медовухой и проявляли невероятную стойкость в бане и после неё. Чувствовался опыт.

После всех водных омовений и очищающих духовно процедур, предстояло поехать за упаренной невестой с целью выкупа. Дело клонилось к полудню. Щедрый свидетель едва отбился от всех нападков на звонкую монету и жениха, наконец, пустили в дом, чтобы забрать красавицу на свадебный обряд. На сам обряд, конечно же, поехали на паре десятков машин. Всех желающих, от мала до велика, соседей, друзей и родню, погрузили в специальный тонированный автобус. Местом церемонии была выбрана широкая поляна у леса, на берегу широкого озера с белым песком. Молодых густо осыпали смесью пшена с овсом, обряд означал немыслимое богатство в будущей семье. Началось широкое застолье, которое можно было, смело назвать настоящим пиром. Даже вместо Бакалов на столах стояла кубки.

С самого начала застолья, со мной с одной стороны посадили чернявую особу а с другой русую, чтобы я и они не скучали. У нас быстро завязалось непринуждённое общение. Агния и Елизавета рассказывали мне о местных особенностях жития, а я просвещал их о реалиях своей городской жизни. К моему изумлению, ни одна из них не стремилась в город, хоть они и часто ездили туда, за покупками и по делам. Им обеим, было чрезвычайно любопытно слушать моё отношение к здешним краям и большую разницу восприятия, коренного городского обывателя.

Когда солнце накренилось, было решено идти купаться, не смотря на прохладную ещё воду. Эта часть культурного мероприятия понравилась особенно, потому что всем желающим, выдавались ласты и маски для изучения подводного мира. Который на прозрачном озере, был особенно интересен богатым рыбьим ареалом. Чтобы никто ненароком не утоп, место купания было огорожено красными буйками, а пару человек выставили смотреть внимательно, за купающимися. Во время купания с новыми подругами, я достаточно привык к воде. Вылезли мы из неё, только когда солнце совсем село и было велено всем выходить, на самую сладкую часть торжества.

Оля без умолку общалась с невестой и её подругами. Я решил не подходить к ней совсем. Натанцевался с Агнией и Елизаветой. Одинакого, понравившимися, мне одновременно. Наелся торта и напившись, чаю, пошёл послушать, о чём болтают друзья жениха. Включили пару заготовленных прожекторов, и разожгли огромные костры для ночного освещения и желающих погреться. Подошел к костру. Один из них знакомый мне на отстреле волков, обнял меня за плечи свободной рукой, другой он жарил на костре толстый кусок сыра.

— Лучемир братишка. Как ты поживаешь? Нашел уже невесту или сразу двух? — все засмеялись.

— Да, нашёл, кажется, только её среди нас нет.

— Помню как ты Мишулю нашего, от смертушки верной спас. Выбегаю я, первые два, один за одним, быстрые выстрелы значит, логовище последнее осталось. Да слышу ещё один выстрел. А это наш малыш Лучемир, волка уложил. Без охотничьей практики. Раз! И на раз волк уже лежит. Мишуля его только добил, из доброты сердечной. За спасителя юного!

Меня передёрнуло от воспоминания. Все подняли бокалы, я не пил совсем. Только соки, воду и лимонад. Не было желания. Я хотел сохранить ясность в голове. Так же и сейчас поднял бокал с соком. Виновник тоста «за меня», отвел меня в сторону.

— Видел вас с Ярой недавно. — голос его стал трезвым и осмысленным. — Я только за и ничего против, не имею. Но хочу поделиться тем, что знаю. А там знай сам, как быть.

— Да, интересно тебя послушать. — я внимательно приготовился его слушать, мне было любопытно, что он может мне сказать.

— Если вкратце, до тебя у Яры, было три ухажёра. Все пропали без вести.

— Ну, это я вкурсе.

— Да вот один интересный факт мне тут знакомый человек из органов рассказал. Под мостом, на выезде в Косолапинцево, дети играли. Видят кукла лежит. Подошли ближе, а это лежит силуэт человеческий и куклу в руке держит. Испугались, родителям рассказали, те пришли. А там, на бережке, аккурат под мостом, лежит глиняный Мулин.

— То есть как глиняный?

— Вызвали органы, те приехали, засвидетельствовали. Думали жмурик обмазанный лежит. Глиной. Ковырнули его, а оказалось, что это была точная копия его из глины. Вот и прикинь, что за дела вокруг творятся.

— А кукла?

— Да вроде всё. Куклу никакую не нашли. Дети же. Они и придумать могли. Или куклу забрать и спрятать. Их потом при родителях допросил специальный следователь, всё по закону. Но всё твердят, что никаких кукол и игрушек никто не брал.

— А ты что думаешь?

— Ты не обижайся братиш, я тебя уважаю. Мишулю нашего спас. Но думаю, что Яра твоя, с приветом. Не зря же одна живет.

— А вдруг это маньяк, какой нибудь орудует? Такое бывает. Друг твой из органов ничего такого не говорил?

— Какой маньяк? — отмахнулся он рукой, с жестом окончательно протрезвевшего человека. — Нету у нас таких. Это ты фильмов у себя в городе насмотрелся. Ну, в общем что знаю, я сказал. А ты смотри там сам, осторожнее с этой бабой.

— Ты настоящий друг Виталий.

— И вот еще Лучемир, о нашем разговоре никому. Если друг узнает, то, что он мне по дружеской пьяни сливает. В общем, не хорошо для него обернётся.

— Я могила.

— Чего это ты у нас, нашего Лучемира забрал!? — подоспели, раскрасневшиеся от молодого вина, Агния и Елизавета.

— Сплюнь. — засмеялся Виталий обращаясь ко мне. — Что то я совсем трезвый стал. — закричал он и пошёл к своим друзьям за продолжением банкета.

— Вот и иди, а Лучемирушку нашего, не отвлекай.

— Ну как вам весело? — я взял их под руки. — Танцевать хотите?

— Не. Хватит танцевать. — сказала Агния.

— Хотим с тобой, пройтись немного. — сказала Елизавета.

Общий шум гуляний стал умереннее. На берегу стояли разложенные палатки, для желающих прилечь и отдохнуть. Мы пошли вдоль озера, прогуливаясь. Стояла почти полная луна. Берег озера светился белым светом. Мы говорили о любви в поэзии, фильмах, литературе и музыке, пока белесая часть берега не закончилась густыми камышами. Тропа уходила дальше, через лес и вреди, метрах в ста, снова выходила на узкий пляж. МЫ зашли в лес. Жирные тени от деревьев разбавляли белизну и синеву ночного леса. Болтая об искусстве, мы не преминули обсудить и живопись последних двухста лет.

— О, об этом вам стоит поговорить с одним моим другом художником, у него на этот счёт всегда есть что сказать.

— Ты нас познакомишь? — спросила Елизавета.

— С удовольствием, если он когда нибудь осмелится сюда приехать?

— Тогда ты сам нас зови к себе в гости. — сказала настойчиво Агния.

— Я с удовольствием.

Мы удалились так далеко, что совсем перестали слышать свадебные гуляния. Елизавета удалилась на одну минутку, а мы с Агнией продолжили идти черепашьим шагом. Она остановилась у дерева и положила руки мне на плечи.

— Я тебе нравлюсь Лучемир?

— Нравишься. — не успел я продолжить, «… но у меня уже есть девушка», как она поцеловала меня в губы, со всей горячностью полной луны.

Я не отталкивал её, но и никак не участвовал в поцелуе.

— Ты мне тоже нравишься. — с полуприкрытыми глазами зашептала она и в этот момент, истошно закричала её подруга букву «а».

— Глаза Агнии тоже округлились, когда она выглянула из-за дерева и посмотрела за него.

— Бежим-бежим! — нашла в себе дар речи Елизавета.

Они стремглав побежали обратно. Я высунулся, с полной уверенностью, что это пошли за нами весёлые друзья жениха, чтобы лихо пошутить. Все они видели, как мы уходили и я не сомневаться, это их рук дело. Однако уверенность мою как рукой сняло, когда я увидел желтоглазый силуэт волка. Наверно простой волк не напугал бы меня так, если бы он, не встал на две задние лапы. Потом не спеша направился ко мне, сильно горбясь. У меня хватило мужества не закричать. Я просто открыл рот, закрыл его быстро ладонями, чтобы не застонать, присел и рванул прочь. У меня был с собой латунный оберег и новенький нож «лис». Но на бегу я не придумал, как они помогут мне избежать очередного столкновения с ним.

Лихорадочные мысли и стремительный бег увели меня так далеко в лес, что я не сразу понял, как далеко удалился от озера. Как там Агния и Елизавета? Почему больше не кричат? Надеюсь, они успели добежать? Надо было бежать с ними. Но и им надо было сначала кричать, «волк-волк», а потом только «бежим-бежим». На дерево что-ли залезть, дождаться утра. А вдруг он лазит хорошо, раз ходить у него на двух, не плохо получается. В голове моей шумело, внутри сердце прыгало во всех направлениях, кровь била по вискам. Прислушался. Абсолютная тишина, если не считать кузнечиков и неизвестной ночной птицы. Ладно, луна светила со стороны озера, и когда мы шли вдоль, была по правую руку. Значит если держать её по левую руку, я либо опять уткнуть в озеро, либо вернусь к людям. Самое обидное, кричать бы сейчас срывая глотку, чтобы услышали и пришли на помощь, да нельзя. Это услышит и раньше придёт.

Я не хотел себе этого признавать. Но, как бы я не ухищрялся себя обмануть, выходило — я заблудился. Только, казалось бы, земля стала приобретать почву у меня под ногами. Только, казалось бы, все вернулось на свои места. Как вот оно. Заблудился в трёх соснах, когда нет знакомых ориентиров в виде домов и улиц, как это было несколько ночей назад. Что ещё хуже заблудился ночью, а поблизости ходит чёрт знает что такое. Моё настроение совсем бы упало, если бы не адреналин, постоянно накачивающийся мне в кровь, от осознания что поблизости ходит неизвестная переменная. Как же меня угораздило, всё было так хорошо, костры вот разожглись. Теперь, где это всё?

Я встал, прислушался последний раз. Вроде ничего и никого. Побрел примерно в направлении гуляния. Будет обидно, если пойду в совершенно противоположном направлении. Достал раскладушку, прикрылся полой кафтана, чтобы скрыть свет. Сети нет. Так и знал. Продолжил путь. Продрался через толщу кустов и вышел в тёмный ельник. В ельнике всегда особенно темно. Это удручало. Поскорее прошёл его и вышел в сосновое редколесье. Вдалеке светло. Не та ли эта поляна, на которой празднество должно гудеть во всю катушку. Может, их напугали мои новые подруги и всё быстро свернули? Почему тогда меня оставили? Неужели забыли. Не верю. В ночном лесу, в голову, что только не приходит на ум.

Представляемая поляна оказалась полем. Я брёл по невысокой траве и ноги мои давно отсырели из-за выпавшей от прохлады росы. В лесу было немногим теплее, но там я хотя бы не дрожал. Дрожь моя нарастала, я плотнее укутался в тонкий кафтан. Лучше бы он, был из толстой грубой ткани, с тёплой меховой подкладкой, чем был такой тонкий и красивый. Зубы я держал плотно сжатыми, чтобы они не стучали. Никогда бы не подумал, что в конце мая, может быть холодно ночами. В городе теплее. Хорошо хоть трава не такая высокая. Я встал на что-то мягкое, посчитав, что это кочка. Она резко задёргалась и подпрыгнула прямо передо мной и очутилась в моих руках. Заяц вот тебе на. Сердце у него бьётся громче моего. Я держал его за уши и задние ноги. Не зная, что с ним делать.

Он со страху так и не убежал, когда я к нему подошёл и наступил. А теперь тем более, был словно парализованный и с ужасом, при луне смотрел на меня. Мощный свет упал на меня и разом ослепил. НЛО мне ещё не хватало. Меня уже не удивить.

— Лучемир! — донёсся голос Михаила, как же я был рад его слышать.

— Это я!

— Вижу что ты. — Подходил он ко мне, опустив фонарик, за спиной у него было ружье. — Ты что здесь делаешь, мы тебя по всему лесу уже обыскались. Кричим, зовём, ты не отзываешься.

— Как видишь, я, как и ты, на охоте. Зайца вот поймал. Голыми руками. — Михаил залился безудержным смехом, я вместе с ним, больше от нервов.

— Бабы сказали, волка на задних лапах видели. Вот деревня. У страха как говорится глаза большие. Сказали, ты растерялся, с ними не побежал. Я сразу подумал, парень ты суровый, от волка уже не побежишь. Видишь, как приходится, даже на свадьбу ружьё с собой беру.

— Ещё как побегу. Ладно, пойдём уже. Я продрог сильно.

— Зайца то чего? Отпустишь или как?

— Не знаю. Подарок это. От природы местной. Понимаешь? — Михаил закивал. — Возьму с собой, Оле подарю. А то у неё даже кошки нет. Одна совсем.

Михаил сказал по рации, чтобы меня больше не искали и возвращались. Мы вернулись, и в нашу честь откупорили сразу пару бочек вина. Я выпил огромный кубок медовухи, и по телу моему сразу разлилось, тепло. Мне вручили плед и усадили на лавку у костра. С боков от меня сели Агния и Елизавета. Согревали меня своим теплом. Мы молчали. Слишком много мы уже обсудили и увидели за сегодняшнюю лунную ночь, чтобы говорить дальше. Костер потрескивал огромными поленьями, а все гости дружно затянули народную песню: