К сонному дому подъехал идеально намытый, сверкающий джип, из приоткрытого окна которого выглядывал довольный водитель. В отличие от него, Колесникова выглядела озабоченной. Вчера вечером, пока она собиралась в дорогу, пришли с небольшой задержкой месячные. На ее счастье и несчастье. Счастье — что она не беременна, но как она выдержит такую дорогу в таком положении? Абсолютно непонятно! Сегодня — еще ладно, но что будет завтра? На обратном пути? Завтра она начнет дергаться и переживать, проверяя рукой, не испорчена ли под ней окончательно обивка. Стыда не оберешься! Отказаться? Вадим будет недоволен. Да и ей хочется. Возможностью поговорить о работе со своим шефом тоже пренебрегать не стоит. "Попроси остановиться возле аптеки и купи себе противозачаточные таблетки. От женских проблем останется один дым", — успокаивающе прошептал внутренний голос.

Она оглянулась по сторонам — никого нет и день обещает быть теплым, солнечным. На клумбах под окнами красовались ухоженные цветы розовых и малиновых оттенков, чуть тронутые ночной прохладой. "Осень, а цветы цветут вовсю", — накидывая на плечи легкий пиджак, подумала Вика, и, подойдя к автомобилю, бросила сумку на заднее сиденье.

— Стасик — убери в багажник, — сухо распорядился Вадим, кинув оценивающий взгляд на девушку.

— И притормози возле какой-нибудь аптеки, — мягко попросила она, усаживаясь поудобнее.

— Ладно!

— Болеешь? — удивился ее патрон.

— Да, нет. Так…

По всему видно, что Ворон только что из душа — приглаженные пряди волос еще сырые. Из него, как всегда, фонтаном бьет мощная мужская энергия. Стало не по себе. Даже не знает, как справится с таким непоседливым соседом. Вадим скользнул взглядом по кофточке цвета какао и такого же цвета облегающим бриджам, светло- бежевым на тонкой шпильке туфлям.

— Опять на каблуках?

— Всегда при них.

— Ну, тронулись, — словно погоняя лошадь, скомандовал он. — Стас! Пошустрее! Нам в Москве в пробках стоять не охота!

Через некоторое время на выезде из города они припарковались возле большой вывески с зелеными буквами "Аптека". Колесникова быстро забежала внутрь и нашла глазами нужный прилавок с надписями.

— Пачку марвелона, пачку спазмалгона, — протянула она деньги. — И еще упаковку сока.

Получив из рук очень опрятной приветливой женщины лекарства, девушка облегченно вздохнула, отошла в сторону и сунула несколько таблеток в рот, запивая все соком. "Надеюсь, он предупредил Мухина, что я с ним еду", — неожиданно мелькнуло в голове. А вдруг нет? Вика похолодела. Гром среди ясного неба! А вдруг он предоставил решать все подобные проблемы ей? Нет, не может быть! Должен был как-то выгородить ее перед Михаилом Федотовичем, иначе скандала не избежать. Что у нее и так напряженные отношения с директором Вадим знает прекрасно. И вообще, это была его идея — поехать вместе к аудиторам! Часы отбивали начало шестого. Позвонить? Куда? Еще рано! Как-то неудобно… И страшно! Как объяснит свой отъезд? Нет, Вадим не мог с ней так поступить! Она просто себя зря накручивает. Стоит расслабиться и получать удовольствие. Ведь, она здесь за этим?

Засунув вскрытые пачки в сумку и выкинув коробку из под сока в урну, Вика вернулась в машину.

— Все?

Она кивнула.

— Стас, надави на тапочку и посильнее!

Взвизгнув, автомобиль выехал на дорогу, а через несколько минут свернул на автостраду, разгоняясь все больше. Понаблюдав за манипуляциями своего водителя, Вадим спокойно откинулся на подушки.

— Ты в карты играешь?

— Да.

Мужчина потянулся вперед к бардачку, и, просунув руку, достал свежую колоду.

— В дурака?

— Можно.

Он перемешал карты и уверенными движениями начал их раздавать. Козырной картой выпал туз, на который Вадим сверху положил всю пачку.

— Хорошо играете? — уточнила Вика.

— Сейчас увидишь, — лениво протянул тот.

Стасик изредка кидал взгляд в зеркало заднего вида, слушая, как раздается: "Бито", "Крой", "Еще", сопровождаясь смехом и радостными возгласами. Вика не могла дождаться. Кому же достанется туз? Специально завалив хозяина, цепким движением сгребла последнюю карту себе.

— Мне так нравится! — восхитился Вадим. — Вот, шельма! Туз из-под носа увела!

Девушка возбужденно потерла руки, вдруг в голове прозвенел неприятный звонок. Взглянула на часы — уже девять! Отступать дальше некуда! Сверкнув глазами и тут же спрятав их, спросила:

— А Михаил Федотович в курсе, что я сейчас с Вами?

— А ты его разве не предупредила?

Мгновенье спустя пискнуло слабое "нет".

— И что ты думаешь? Он же тебя на работе ждет!

— Я думала, что Вы предупредите. С Вами он спорить не станет. И что я ему скажу?

— Сказала бы, что заболела! Трудно наврать что ли? — Вадим зло схватился за телефон.

"Заболела! А больничный где возьму?"

— А почему я должна врать?

Тот ее не дослушал и начал говорить в трубку:

— Михаил Федотович, привет. Ты сегодня собираешься в администрацию? Молодец! Сходи еще к этой, к рыженькой, передай ей от меня горячий привет и документы передай, договорились? Слушай, — в голосе послышалась некоторая неуверенность и попытки ее скрыть, — тут вот Виктория Алексеевна рядом сидит. Со мной к аудиторам уехала.

Наступила пауза, в течение которой Мухин что-то громко доказывал своему патрону, но что-либо расслышать не представлялось возможным.

— Я знаю, что она твоя подчиненная, — согласился Вадим. — Но она мне сейчас тоже нужна. Ладно, не ори! Приедем — разберемся! — он положил трубку. Затем презрительно посмотрел на Вику, доставившую неудобства.

"Нормально, вообще! Я что, игрушка? Палец о палец не ударил! А я то дура от него романтических порывов жду! Да сдохни я на дороге, он перешагнет и возмущенный причиненными неудобствами, пойдет дальше!"

Насупившись, отвернулась к окну. Да, веселенькое возвращение ее ждет! Поездка безнадежно испорчена. Да пошли они все! Если бы не кредит… Как она терпеть не может эту зависимость! Из самых глубин вырвался тяжелый вдох. Кто, кроме нее, ей поможет? Ну, кто? И кому верить? Уж не ее ли соседу? В изящной головке прокручивались все возможные варианты. Как же ей из этой непростой ситуации выпутаться. Сплошное разочарование. Ничего уже не радует; ни мелькавшие современные и старинные дома, ни вычищенные улицы с аллеями и фонарями, огромные магазины с меняющимися витринами.

Ее шефу, вероятно, надоела затянувшаяся пауза молчания и тишины. Ворон беспокойно заерзал на своем месте. Впереди что-то заурчало.

— Стаська! Ты бзднул, что — ли? Фу-у! Ну, ты даешь! Трамвая испугался?

Водитель молчал, только еще внимательнее стал наблюдать за дорогой.

— Мне скучно, — подпрыгнул нетерпеливо Вадим. — Виктория Алексеевна! Вы что молчите?

— Ничего.

— Мне с Вами скучно! Никаких развлечений!

— Мне спеть или сплясать? — вопрос прозвучал жестко. Испуганный Стасик появился в зеркале.

— А Вы умеете?

— Да. Но не буду.

— Тогда зачем со мной поехала?

— Мне прямо сейчас выйти?

Снова наступила тишина, нарушаемая звуками проезжающих мимо машин и милицейскими сиренами. Немного огорошенный ее словами, Вадим миролюбиво предложил:

— Хочешь, анекдоты включим?

"Заговорил, прям, как нормальный", — поразилась она переменам и сменила гнев на милость:

— Давайте.

В колонках раздался голос какого-то мужчины. Этот голос, шепелявя, стал рассказывать довольно пахабные анекдоты, часто вставляя отборную матерную брань. "Поездка точно удалась", — мрачно подытожила Вика. Подобные вещи вызывали у нее отвращение. Она и сама иногда могла ввернуть в разговор крепкое словцо, но это случалось редко, резало слух и было неприятно. А тут битых два часа сплошной пошлятины! И ладно бы проглядывался юмор! Все же она терпеливо дождалась, когда машина, миновав кольцевую, выехала в какой-то переулок и остановилась. Надоевший диск выключили.

Вадим вылез из машины, вслед за ним — Вика, последним — Стас. Все радостно потягивались и разминали затекшие ноги, восстанавливая кровообращение. Стасик несколько раз присел.

— Мне с Вами? — уточнила девушка, когда ее шеф, повернувшись спиной, уже было направился к старинному зданию. Тот Лишь пожал плечом:

— Если хочешь!

"Не хватало еще, чтобы я прокатилась до Москвы просто так! — раздраженно подумала она. — Хоть приличия соблюсти и то стоит. Неужели к аудиторам не возьмет?"

Колесникова проследовала за Вадимом и оказалась в трехэтажном кирпичном здании, отделанным бежевым рустом. Внутри все сверкало чистотой и светло-бежевой крупной глянцевой плиткой. Винтовая, из кованого железа лестница вела наверх, туда, где на стенах виднелись в тон подобранные картины с контрастными фигурами. "Мило!" — ввернула любимое словечко Вика. Особенно ей понравились деревянные перила и кованое железо на лестнице; и к тому и к другому она была неравнодушна.

— Тут есть туалет?

— Есть! — немного растерянно произнес Вадим. — Слушай, я тоже туда хочу! Нам направо, проходи вперед!

Она, обогнав его, стала подниматься выше и ощутила руку у себя на бедре.

— Какая у тебя задница! Божественная!

Девушка довольно хмыкнула. "Прощен!"

Миновав несколько отгороженных друг от друга стеклянными перегородками комнат, остановились возле двери с двумя треугольниками.

— Эм и жо, — прокомментировал Вадим и скрылся за белой дверью.

"Наконец-то!" — буркнула про себя Вика и очутилась за дверью с треугольником, расширяющимся книзу. Вскоре, выйдя из кабинки, девушка уже с очаровательной улыбкой встретила своего шефа. Тот важно выдал:

— Слушай, я зайду тут к одному товарищу, мне с ним перетереть надо. Подождешь немного?

— Хорошо.

— Если что, я тебя позову.

— Понятно.

"Поездка к аудиторам! Ее даже на порог не пустят! Замечательно!" Первые мысли разочарования сменились через несколько минут на более веселые. Ну и что! Она в Москве, сейчас походит, погуляет, попробует поговорить с Вадимом по поводу налоговой — все какая-то польза. Вообще, долго находиться в состоянии уныния или злости было сложно — плохие мысли всегда перебивались, затирались хорошими, заставляя с улыбкой смотреть вперед. Ведь все зависит только от нее, а себе она доверяла, зная, что может многое. Вика присела на стул возле одной из стеклянных дверей, за которой скрылся ее босс, и осталась дожидаться. "Словно верный пес под дверью! — на лице появилась печать сарказма, — мы с Мухтаром на границе". Взгляд остановился на светло-сером ковролине, устилавшем весь этаж, затем на собственных туфлях. Капли воды на каблуках, оставшиеся после помывки в туалете, еще не высохли. Девушка несколько раз тщательно провезла туфлями по полу, уничтожая остатки воды — "в знак протеста!" и шкодливо хихикнула про себя. На память пришел рассказ про бабушкина кота, который вечно вытирал свой зад, ездя по дорожкам на передних лапах, подгребая под себя задние.

Неожиданно струящийся поток мыслей прервался — мимо нее в стеклянный кабинет проследовала, тихонько стуча каблуками, модельной походкой, так похожей на ее, женщина лет сорока. Вика даже приоткрыла рот, глядя ей вслед. Вот это женщина! Прямо Женщина! Она такой стать только мечтала! Девушка до мельчайших деталей вбирала ее образ. Понравилось все: и интересное ухоженное лицо, тело, интеллигентность, интеллект, благородство и тонкость черт, качество, приятная улыбка, лучистые глаза с прекрасным макияжем, модная, эффектная стрижка, придающая головке изящество и стиль, безупречно сидящий костюм, деловой, одновременно очень женственный и сексуальный. Красивый, элегантный темно-синий жакет, подчеркивающий фигуру и легкие, струящиеся брюки со стрелками, чуть светлее, прозрачные, сквозь которые хорошо видны идеальные ноги. В коридоре остался легкий шлейф дорогих изысканных духов.

А ведь они очень похожи! Только та постарше. Но все же что-то в этой женщине есть такое, чего нет у нее. Что же? Она быстро стала соображать — что же не так? В чем разница? Потом поняла. У нее не было той львиной доли аристократической плавности и лени, ухоженности и гордости от сознания того, что она — женщина. Эта незнакомка привыкла к ресторанам, хорошим машинам, хорошему сервису, вниманию мужчин, неторопливой беседе, проводила много времени в салонах, ухаживая за собой. Не мчалась сломя голову с утра на работу, забыв посмотреть на себя в зеркало, одев что попало под руку, и думая лишь о том, что и из чего сготовить и когда успеть погладить. Ритм жизни этой женщины другой. Главное — иная самооценка. А ее, Викина жизнь больше похожа на жизнь обычной средне-статистической бабы рабоче-крестьянского класса с небольшими излишествами. "Эта бы не стала возить грязной тряпкой по грязным подоконникам в первую неделю работы и стоять раком, разбирая коробки! И во вторую тоже. Защищена сильным мужем, его вниманием, наверняка, его деньгами, своими тоже, любит себя. Голубая мечта! Я тоже хочу такую же упаковку! Хочу мужчину, качественного, который будет видеть во мне не рабочую лошадь, а Женщину! Хочу быть Женщиной!".

Потихоньку волнение, овладевшее ею, исчезло, спуская с небес на землю, оставляя в душе приятно-тоскливый осадок. На пороге показался Вадим:

— Поехали!

Вика поднялась с насиженного гнезда и хвостом метнулась за ним. Как ей подвести разговор к налоговой инспекции? Может, хоть это удастся?

— Как сходили?

— Да, дерьмо одно. Сами ничего не знают! Разложили несколько вариантов, что можно сделать и ни один не подходит. Все слишком рискованное. Да они и сами свои варианты не советуют.

"А меня так и не позвал!"

— Теперь придется думать, что делать дальше с налогами? — спросила она, спускаясь по лестнице вслед за Вадимом.

— Да. Всю голову уже сломал!

— А почему бы Вам кому-нибудь другому не поручить голову ломать? Мне же Мухин сказал тогда, когда я еще только устраивалась и были проблемы с налогом на прибыль, — "думай, на то тебе и голова". И я все сделала — без помощи аудиторов и прочих затрат.

Хозяин, услышав это, остановился, как вкопанный, чуть не ударив ее входной дверью. Поймав дверь в последний момент, пропустил вперед и недоверчиво, свысока посмотрел:

— А то это было сложно?! Рассказывай!

Дав всем своим видом понять, что эту тему обсуждать больше не стоит, двинулся вперед.

Колесникова от обиды онемела. Затем, осознав, что спорить бесполезно, печально поплелась к машине. Не сложно! Как же! Заплатили бы миллион и все, а то и больше! Ни один не предложил ничего путного. Махнули рукой, спихнув все на нее. А если бы и она махнула рукой? Не сложно!! Вот скотина! Она так старалась, а он ее даже выслушать не захотел!

Как здорово, что нет заторов! Даже странно! Наступили вечерние сумерки, к пестревшей рекламе добавился свет фонарей, ресторанных вывесок, казино, фар машин. Мегаполис ощутимо менялся. Солнечный день большого утопающего в зелени города превращался в город великанов, гигантов, живущих в ярко-желтых светящихся небоскребах, чьи черные тени отражались в зеркальных пирамидах и кубах. По светящимся магистралям неслись дорогие глянцевые автомобили, соревнуясь в дороговизне и скорости. Дух захватывало от масштабов человеческой мысли и ее воплощений.

"Насколько Москва отличается от того же Питера! Или родной Казани! Дорогая и провинциальная одновременно. Статная, горделивая аристократка, которая приобрела свой аристократизм совсем недавно, заменив деньгами все, что было уродливо. Коммерсантка, наслаждающаяся своим недавно доставшимся богатством и не знающая, куда еще кинуть свой взор и что сделать такого, чтобы удивить всех", — созерцала мелькающие за стеклом красоты Вика.

Они проезжали мимо Москвы — реки, когда Вадим с интересом вывалился в окно — на воде, словно старинный деревянный корабль викингов с вырезанной головой, пастью дракона впереди, отпугивающий злых духов и устрашающий врагов, красовался дебаркадер. Просто поразительные размеры! Красотища! Заметив интерес шефа, Стас притормозил, позволяя лучше рассмотреть, насладиться увиденным. В его взоре читалось неподдельное уважение. "Сейчас насмотрится, потом и дома что-нибудь такое же грандиозное создаст", — прочитала она мысли водителя. Через несколько минут Ворон скомандовал:

— Заворачивай, поехали ужинать!

"Правильно! С утра маковой росинки не было!" В течение всего дня девушка терпеливо ждала, когда же Ворон вспомнит о том, что ничего не ели. "Уверена, будь у него назначена еще одна встреча, мы бы еще часа три голодали! Что его любовницы находят в совместных поездках? Или с ними он ведет себя как-то по — другому? Вряд ли!"

За все время поездки Вадим даже близко не походил на нежного и ранимого человека, который отвез ее домой после той ночи на дебаркадере. Или ей это все приснилось? Почудилось? Ведь только за этим, по сути, она сюда и поехала — побыть с ним вместе, еще раз услышать нежные слова, увидеть жгучую страсть в его глазах и желание. Понежиться в чувственности. Пока одна лишь грубость, нецензурной брань и гримасы.

Они подъехали к высокому зданию и шумной толпой протолкнулись в дверь, над которой залихватски улыбалась и подмигивала большая усатая рыба. "Наверное, рыбный ресторан", — предположила Вика и осмотрелась. Какой интерьер! Она всегда увлекалась дизайном и многое повидала, но такое! "Отлично!" — выдала она через несколько мгновений свое резюме. Ресторан обставлен со вкусом, радующим глаз и создающий гармонию в душе. Красиво и изыскано все, все продумано до мелочей, без вычурности и броских акцентов, но с изяществом и благородством линий. Девушка от избытка чувств вздохнула, чувствуя, как от этой красоты на ее спине появляются крылья, и со ступенек, ведущих о двери, плавно слетела в большой уютный зал, выполненный в испанском стиле. Вместо обычных перегородок для уединения посетителей стояли старинные, невысокие извивистые стены, напоминая древний город, его улочки. Прислоненные к ним скамейки с витыми ножками усыпаны мягкими пухлыми подушками, низкие стеклянные столы также поддерживаются ажурными завитками, от теплых розовато — желтых стен мягко отражается свет свечей, старинных канделябров, помещенных в изящно вырезанные ниши. Мягкость, грация, комфорт и дорогая старина неуловимо сочетались, вызывая чувство восторга.

Их компания сразу расположились на двух диванах, отгороженных с нескольких сторон, и радостно, предвкушая долгожданный ужин, глазела по сторонам. Вадим устало поинтересовался:

— Ты что будешь?

— Не знаю. А меню есть?

Официант принес несколько книжек в темном кожаном переплете. Вика, откинувшись на подушки и вытянув расслабленно ноги, развернула одну из них. "Вот, блин! Ничего не понятно!" Названия ни на испанском, ни на русском не вызывали никаких проблесков сознания, объясняющего что же это! "Эх, я и ворона! Ничегошеньки не знаю! Провинциальная мамзель, ничего не скажешь", — в глазах промелькнуло расстройство. У Вадима зазвонил сотовый.

— Да? Да, подъезжайте. Места есть.

— Кто-то еще будет?

— Да, наши турецкие братья сейчас подтянутся, — кивнул он, и казалось, стал не таким жестким, более расслабленным, но, одновременно с этим, чем-то недовольным.

— Подождем?

— Да, сказали, что приедут минуты через две. Видимо, где-то недалеко.

Она углубилась в исследования загадочного меню. В самом конце на глаза попались названия японской кухни. "Ура! Это нам знакомо и нами любимо!" Она облегченно выдохнула и попросила:

— Может, пока вина? Красного, полусладкого?

Ворон кивнул официанту и тот тут же подлетел к их столу:

— Вина, пожалуйста, — он назвал марку.

Таблетки, принятые утром, вызывали легкую тошноту, голова куда-то уплывала, размывая происходящее. "Ну и отрава — эти гормональные средства!"

— Я хочу в дамскую комнату, — сообщила она и направилась к выходу — туда, где еще раньше заметила вывеску.

Туалет поражал еще больше, чем обеденный зал. Выложенный изумрудного цвета кафелем уютный уголок навевал покой журчанием воды и шумом прибоя, радовал запахом морской соли и ароматических эссенций. "Как в Дисней-лэнде в Париже. Там тоже есть аттракцион с пиратами, темным небом, такими же запахами, черепами, облаками…Тут можно жить. Такой умиротворяющий туалет", — хихикнула она про себя, доставая расческу. Прополоскав рот и приняв очередную таблетку, устремилась обратно.

В их полку прибыло. Приглашенные уже сидели напротив.

— Виктория! Красавица! Какая неожиданность! Как дела?

— Тещекюр эдэрим!

— Ах, как приятно! Умница! Ты здесь по делу?

— Да, к аудиторам ездили, — решительно вмешался Вадим и угрюмо взглянул на сидящую отстраненно от него девушку. — Бросила меня совсем! Говорит, на х… ты мне не нужен. Я своего дальнобойщика люблю. Все, что я для нее ни делаю — плохо!

Вика прямо — таки опешила от подобных заявлений и, шокированная, вытаращила черные глаза. Тряхнула волосами. Он для нее что-то сделал?! Что за бред? О, Господи! И какого дальнобойщика имеет ввиду? Первый раз об этом слышит!

— Чего так уставилась? Парня, что на Кипре.

— Какой же он дальнобойщик?

— Я не помню кто! Какая разница? Знаешь, а ты от вина румяная, глазенки блестят…

Заметив неподдельный интерес Вадима, турки переглянулись, таинственно заулыбались.

— Ты уже что-то выбрала? — обратился к ней интеллигентного вида Назим.

— Да, суши.

— Ах, какая умница! Я тоже очень люблю суши! — восхитился он. Девушка почувствовала себя лет на пятнадцать моложе и с детской доверчивостью окунулась тому в глаза.

— Хватит тут слюни пускать! — обрезал незваного ухажера Вадим, и, оглядев всех, спросил: — Ну, кто что будет? Стасик?

— А ты что?

— Я — карпаччо.

— Ну, и мне давай.

Вика, томно накручивая на палец локон, наблюдала: негромкий гул голосов, легкая приятная музыка. Выпитое бесподобное по вкусу и аромату вино успокаивало, укачивало, плавно поднимало ее на морскую волну. Спуская, снова поднимало на гребень. Какое наслаждение! Повернувшись, заметила, как на небольшое возвышение, круг площадью всего несколько метров, выставляют высокие барные стулья. На площадку вышли двое молодых мужчин атлетического сложения, — высоких жгучих темпераментных испанцев с гитарами наперевес и ярко — красными шелковыми повязками на головах, прикрывающими густые блестящие кудри. Проследила за ними взглядом. В растушеванном вином сознании мелькнула догадка. "Испанская гитара! Ах! Не может быть! Они сейчас будут играть!" Вскоре раздались характерные завораживающие аккорды. В тот же момент по ее спине поползли мелкие мурашки блаженства и возбуждения. При взгляде на красивые породистые лица и фигуры, мурашки увеличились в геометрической прогрессии. О, Боже!

Она, пряча эмоции, оставив окружающим возможность лишь полюбоваться на ослепительную улыбку, взяла бокал с вином и сделала несколько глотков. Вадим поймал ее сверкающий влажный взгляд и недобро усмехнулся. Сразу же взглянул более внимательно, но было поздно — эта маленькая лицемерка уже успела спрятать глаза и нацепить привычную непроницаемую маску.

Принесли широкие металлические блюда с кроваво- красными кружками на них. Ворон подошел к стоящей в углу и похожей на подзорную трубу перечнице. Затем, прихватив трофей, вернулся обратно, демонстративно протерев ее ноги своим коленом.

"Пометил территорию", — хихикнула про себя она и, вновь отключившись от происходящего за столом, растворилась в будоражащих душу и тело звуках, доносившихся с площадки. Ее туфелька легонько постукивала в такт. Какая прелесть!

— Твои суши, — тронул за плечо Вадим, выводя из забытьи.

Вика обратила все свое внимание на роллы. От японской кухни, легкой и сытной одновременно, острой и нежной, не меньше удовольствия, чем от темпераментных аккордов. В зале свет почти погас, выделяя ярким пятном играющих. Она повернулась к своему патрону и несколько секунд понаблюдала за тем, как тот, негромко обсуждая дела с "турецкими братьями", с аппетитом поглощает те самые красные кружочки. Предварительно обильно поперченные и запивая все водкой.

— Это карпаччо?

— Да. Телятина. Сырое мясо, отбитое и со специями, — объяснил он и положил в рот новую горку.

"Бр-р, сырое мясо ест!", — она неприятно поежилась. Заметила, что Стас, получивший свою порцию телятины растерянно смотрит в тарелку. "Попался, голубь!"

Тот, не жуя, проглотил кусок, затем с мучительным омерзением и безысходностью замер, словно съел живого таракана. Вика покатилась со смеху.

— Запей водкой, — по-доброму посоветовала она, пожалев парня. За мясом отправилось несколько стопок огненной воды.

— Лучше бы я сырых пельменей дома пожрал, — выдавил, наконец, из себя водитель, вытирая брызнувшие из глаз слезы.

— В жизни не забудешь названия! Теперь грамотный!

"Бедный цыпленочек, целый день голодный и такое разочарование!" Вадим же невозмутимо, с аппетитом продолжал уничтожать красные кружочки. Через некоторое время в зале зажегся неяркий, рассеивающийся свет. Исполнители встали и, сопровождаемые бурными овациями, скрылись за ширмой. Вика украдкой зевнула. Но Вадим заметил:

— Спать хочешь?

— Да. "Следопыт!"

— Пошлите. Сколько с нас?

Через мгновенье появился счет. Хозяин присвистнул, затем довольно благожелательно пробормотал:

— Ну, ладно, плачу сегодня за всех, — взглянув на довольных его щедрым предложением турецких гостей, еще шире улыбнулся, подумав о чем-то своем.

Снова скрывшись в дамской комнате, Колесникова поправила свой макияж и вышла на улицу, где в машине нетерпеливо дожидался Вадим. Остальные куда-то разбрелись.

— Отвези нас в гостиницу! — скомандовал Ворон. — Завтра к семи заедешь!

Через полчаса их джип остановился возле высокого здания, относящегося еще, судя по всему, к сталинским постройкам. Очень внушительное, тяжелое и суровое. Про легкость и изящество форм говорить не приходилось. Зайдя внутрь нагромождения кирпича и мрамора, девушка увидела в центре зала на шесте огромного железного петуха.

— А он кричит?

— Да, когда за хвост дернешь! — сурово, в унисон окружающей обстановке, буркнул Ворон.

— У нас, я надеюсь, пентхаус и все такое, — в ее голосе послышались дразнящие нотки.

— Пошли! — он взял ее за локоток и легонько втолкнул в стеклянный лифт, из которого выходили французы.

Поднявшись на нужный этаж, они проследовали вдоль по коридору, устланному малиновой дорожкой, оставшейся с тех же сталинских времен. Остановились. Открыли дверь.

"Наконец-то! Есть в жизни счастье! Сейчас в душ — и спать!"

Вика обследовала номер проницательным взглядом. "Ничего особенного. Так, обычный гостиничный номер: две койки, две тумбочки, белое белье и телек". Вадим же, зайдя в комнату, бросил под скамейку свою и Викину спортивные сумки и развалился на кровати, закрыв ее полностью своим телом, не потрудившись даже снять ботинки.

— А в чем отличие пятизвездочного номера от трехзвездочного, например?

— Есть холодильник и фен. Думаю, еще халат.

— Все это и в трех звездах есть! — попыталась она поспорить. Но собеседник не в том настроении. Лучше прекратить сразу. — А халат один?

Ответа не последовало. "Я говорю глупости?" Она заглянула в белоснежную ванную и констатировала:

— Один! Номер же на двоих! Или мы с тобой похожи на сиамских близнецов? Чур, мой, ладно?

Скользнула взором по его телу: "Надеюсь, он сегодня не будет столь робким? Я — нормальная женщина с нормальными потребностями. Иначе, зря сюда приперлась!" С этими мыслями, полными сомнений, она прошествовала в ванную и заперлась там. Забыв обо всем, в предвкушении расслабляющего душа, задернула шторку, включила горячую воду… Мыльная вода смывала все неприятности, всю усталость, все проблемы, оставляя лишь терпкий аромат абрикосов на теле и бархатистую мягкость. Насладившись, Вика осторожно протянула ногу и засунула ее в белую мохнатую тапку, затем другую. Завернулась в большое белое полотенце и провела рукой по стеклу. Почему в отелях всегда все белое? В запотевшем зеркале напротив мелькнуло довольное, улыбающееся лицо. Лишь легкая тошнота и головокружение портили общее приятное впечатление. Пригладив влажные волосы, она появилась в комнате.

— Ты пойдешь?

Обернувшись, Вадим внимательно оглядел ее. Потянул рукой за край полотенца — махровая ткань упала на пол.

— Хороша?

— Не то слово! — он притянул ее к себе. Вместе грохнулись на кровать. Прижавшись к ней губами, прошептал:

— Ты меня подождешь?

— А то! Сомневаешься? Думаешь, сбегу? — ее мокрое тело прижалась теснее.

— Хочешь?

— Не то слово, — подражая ему, мяукнула она.

— Я быстро!

Хозяин вскочил и мгновенно исчез в ванной, — оттуда донеслись довольные, фыркающие, словно от морского тюленя, звуки. Его высокая мощная фигура вскоре появилась в проеме. Тряхнув сырыми волосами, грозным басом произнес:

— Ну, держись, зараза! Попалась! Живую не выпущу! — и скользнул к ней под одеяло.

"Очень на это надеюсь!"

За окном еще темно. Несколько бесконечных секунд она соображала, где находится. Вспомнив, что в гостинице, провела языком по губам, чувствуя отвратительную горечь во рту. "Надо не забыть принять таблетки. Сегодня самый трудный день — второй!" Осторожно выбравшись из под монолитной руки Вадима, направилась в ванную комнату, прихватив свою сумку. В голове проносились образы прошедшей ночи, девушка иронично прищурилась. Сладостно потянулась. "Вчера было намного лучше!" Проглотив таблетки и прополоскав рот, вернулась в постель. Вадим уже не спал. Телевизор работал. Колесникова поинтересовалась:

— Сколько времени?

— Половина седьмого. Через полчаса пойдем на завтрак. Там Стасик-педорасик нас заберет и домой!

— Хорошо, — она вернулась в кровать.

Вадим беспрерывно щелкал каналами на пульте. "Что за дурная привычка!"

— Как спала?

— Как убитая.

— Как у тебя с Мухиным дела? Он ведь злится!

"А то я не знаю! Хотя…"

— На что?

— Сказал, что ты ему на стол бросила учетную политику, ничего не объяснив.

— Почему бросила? Положила. Думала, что он обрадуется.

— Чему?

— Я долго над ней сидела. Выверяла все.

— А почему ему не сказала? Он не знал, что это за документ и с чем его едят.

— Господи! Да мне и в голову не приходило, что это нужно объяснять! Основной документ!

— Ну, да. Мухин — человек новый в этом. Завод сказывается. Мышление людей иное. Все равно, помирись с ним.

— Ага, помирись! Он как взглянет, как пилой режет! Аж, мурашки!

— Бывает, знаю. Все равно, мне Ваши разборки не нужны. Михаил Федотович ведь может быть совсем другим. Рубахой — парнем.

— С кем? С тобой? Вполне возможно!

— Испеки ему торт — он сладкое обожает. И тебя начнет после этого.

— Попробую, — буркнула себе под нос Вика, чувствуя, что уж что-то, а печь этому бульдозеру пироги или торты ей совсем не хочется.

Прошло несколько минут в полной тишине. Вадим положил подушки вертикально к спинке кровати и сел, опершись на них. Вика провела пальцем по его руке. Многозначительно шевельнула бровями. Протяжный зевок и такое же протяжное "не-е" последовало незамедлительно. "Ну и ладно!" Пожала плечами и пошла умываться. Включив свет, посмотрела на себя в зеркало. Усмехнулась. Под нос пробормотала: "Не удивительно!" Почему не потрудилась вчера смыть косметику и уложить сырые волосы? Да, жалкое зрелище! "Ну, ничего, сделаем реконструкцию. Несложно", — тут же успокоила себя девушка и, достав косметичку, а затем фен, принялась выстраивать свои боевые ряды в боевой порядок.

— Ты готова? — постучался Ворон в дверь.

— Да. Иду.

Взяв вещи, спустились в ресторан, где все напомнило отдых за границей. Те же столы с нарезанными овощами, горка фруктов, масло и джем в маленьких упаковках, нарезанная ветчина и сыр. На выбор — кофе, чай, молоко. Несколько круглых металлических чанов с предполагаемой кашей. Повар, стоящий возле отдельного столика, на котором размещалась плитка, чтобы поджарить яичницу, омлет или блины — чего захочет искушенная публика.

"Глаза бы мои ни на что не смотрели!" — от разнообразия запахов ее замутило. Вадим, бросив сумки под стол, энергично направился к ветчине. "Чаю что — ли попить? Нам ведь пилить и пилить", — соображала она и неуверенно подошла к стопке чайных чашек, а затем к круглому чану, в котором и правда оказалась овсяная каша. Осторожно сняла крышку, держа в другой руке чашку с чаем и замерла, не зная, что делать дальше. Крышка слишком большая, класть ее некуда. Может, выемка есть? И можно ее поставить боком прямо на кастрюлю? Нет, выемки нет! Идиотизм! Она жалобно посмотрела на мимо проходящего Вадима, но тот не остановился, чтобы помочь. Вот, урод! "Как дура с этой бандурой, — угрюмо резюмировала она, — что-то я сегодня плохо соображаю". Умудрившись все же наложить себе каши, а к ней — несколько ломтиков сыра, вернулась к столу, за которым вовсю орудовал вилкой патрон.

— Ты чего как долго?

— Не знаю, — раздраженно донеслось в ответ. "Оставил меня там одну бороться с ветряными мельницами", — не зная, что еще вменить ему в вину, подумала она. Потом, не выдержав, сама над собой рассмеялась.

— Ты чего?

— Не знаю.

— Ты будешь сегодня есть или нет?

— Не знаю.

— Нам скоро ехать.

— А то я не знаю!

Мрачно на нее взглянув исподлобья, Ворон все же промолчал. Проглотив несколько ложек липкой каши и отпив остывший за время ее манипуляций чай, Колесникова с трудом вылезла из-за стола.

— Ты чего какая?

— Не знаю.

Поняв, что ничего вразумительного от нее не дождется, мужчина подхватил обе сумки, схватил ее за руку и понесся вниз, туда, где их уже ждал Стас. "Многострадальный Стас, я бы сказала", — прокомментировала Вика внешний вид их водителя. Через мгновенье они уже мчались по проспекту, миновали вчерашний ресторан, который ей так понравился.

— Я тоже хочу ресторан свой! Ты мне подаришь?

Вадим непонимающе уставился на нее, пытаясь осознать сказанное. Судя по всему, в его голове ничего не уложилось.

— Я так и знала! Эх и жмот! Я замерзла, вообще то! У тебя есть кофта теплая? Или тоже жалко?

Ей тут же вручили длинную красную фуфайку. Она быстро ее натянула и замолчала, опасаясь, что за следующей репликой последует подзатыльник. Они выехали из города и помчались по шоссе.

— Может, в Макдональдс заедем? — предложил Ворон. — Стас, хочешь? Нет? Вик, а ты?

— Не-а.

— Ты же не ела ничего!

— Не хочу. Меня тошнит и голова болит.

— От дороги?

— Не знаю.

— Ты вообще дорогу нормально переносишь?

— Нормально.

— Не заметно.

"Гляди — ка какой глазастый!", — Вика угрюмо уставилась в окно. "Мой брат — самый лучший мужчина в мире! Когда у меня эти дни, дает себя побить и даже пощипать! Правда, ржет при этом, как конь!" — непроизвольно пронеслось в голове. Она жалостливо посмотрела на свои руки, колени, живот и протяжно вздохнула.

Прошло несколько минут. Вадим, которому надоела гробовая тишина, достал диск с названием "Натали". Включил. "Меня развлечь его уже не требует", — самодовольно повела бровью девушка и тут же согнулась пополам. В поясницу кто-то тяжело и больно ударил. Удары повторялись, исчезали, появлялись в паху, потом снова в пояснице. Пытаясь не стонать, она достала таблетки обезболивающего и приняла три за раз.

— Попить ничего нет?

— На! — бутылка с надписью "Вода негазированная" очутилась у нее на коленях.

Она сделала несколько глотков и постаралась отвлечься, глядя на экран, в углу которого мелькнул носатый Депардье. От взгляда на мотающееся туда — сюда изображение затошнило еще больше. "Я сейчас сдохну!" — скрючившись, она слушала разговор героев фильма. Уловив смысл последних сцен иронично поджала губы. "Инструкция к применению? Или голубая мечта?" Жена главного героя, решив воскресить былую страсть, выспрашивала у любовницы мужа, что ему больше всего нравится в постели. Какие ласки и позы приятны.

Машина тихонько укачивала, монотонно шумел двигатель, незаметно боль прошла, оставив тошноту и головокружение. "Чертовы таблетки! Чтобы я еще хоть раз хоть одну гормональную гадость себе в рот засунула!" Вадим иногда, скривившись, посматривал на зеленеющую все отчетливее подчиненную.

— Совсем плохо?

— Я думаю, нужно остановиться. И побыстрее!

Через несколько бесконечных минут Стасик съехал на обочину и остановился. Девушка выпрыгнула из машины и присела на корточки. Прохладный воздух приятно обдул лицо. Донесся запах горячего двигателя и бензина, — она шарахнулась в сторону. Походив несколько минут по скошенному полю, вернулась обратно. Облегчения не наступало, смысла ждать больше нет.

— Ну что, тошнотик?

— Ничего. Не смогла.

— Правильно, желудок пустой. Садись!

Через несколько часов они, наконец — то, завернули к ее дому. Высадка возле подъезда. Багаж. Хлопанье тугих дверец. Машина молниеносно исчезла за поворотом. Отвернувшись, Вика угрюмо констатировала: "Обрадовались, что от тошнотика избавились! Мило!"