В субботу офис паковал вещи и переезжал на новое место. Вике пришлось выйти на работу. Как отвратительно она себя чувствует! Ужасно болит живот. Голова безумно раскалывается. Зря поехала! Звонка от Вадима с вопросом: «Как ты себя чувствуешь?» не дождешься. Это ясно, как Божий день! Как и благодарности за прежние заслуги. Ему просто на нее наплевать и все тут! Ловить там нечего. Проявления заботы и внимания к ней тем более. Расстались и ладно. Сразу же забыл про нее. Сейчас еще Мухин по столу размазывать начнет. Сто процентов! Терзаемая такими невеселыми мыслями, Колесникова, иногда тихонько постанывая, приближалась к работе.

Машина директора стоит у входа. Туда сюда бегают сотрудники, собирая и перетаскивая на улицу коробки с вещами. При виде «Мерседеса» внутри кольнуло – предчувствие неприятностей. Мимо нее проскочила Ирина, сделав вид, что не заметила. В голове зазвенели колокольчики: «Я попала в опалу, надо полагать!» Девушка прошла в свой кабинет и стала собирать вещи. Через десять минут все готово, собрано. Да и собирать особо-то нечего. Компьютер, да пара папок. К ноющей боли добавились напряжение и страх. Никто за все время не зашел и не поздоровался. «Пора сдаваться. Чего резину тянуть?» Она решительно направилась в кабинет к Мухину.

Увидев финансового директора, тот недовольно чертыхнулся и, еле сдерживая злость, поздоровался. Такой ожесточенной ярости девушка давно не видела. В воздухе запахло скандалом. Остальные сотрудники испарились и без особого приглашения. Мухин и Колесникова остались одни.

– Вы на меня сердитесь? – без обиняков начала Вика, хотя это ясно и идиоту. И тут же добавила: – За что?

– Вы работаете где? – не глядя на нее, задал встречный вопрос Мухин. Он говорил со своим врагом. Его тон не оставлял в этом сомнений.

– Здесь.

– А Вы хотите здесь дальше работать?

Внутри все сжалось. Сердце ушло в пятки от страха.

«Уволит? И Вадим не защитит! Нужно договариваться.»

– Да. – Она секунду помедлила. – Я Вас не устраиваю?

– Да. Меня не устраивает Ваше поведение. Вы вообще для чего сюда пришли? Работать?

Колесникова прекрасно поняла его вопрос. «Решил, что я передним местом себе „звездочки“ зарабатываю. Развернуться и гордо уйти? Невозможно! У меня кредит не выплачен и помочь некому». От прилива крови к голове, в ушах зашумело. По спине заструился холодный липкий пот.

– Я ездила по делу. Не отпросилась, потому что думала Вы в курсе. – Ее трясло, но голос прозвучал довольно спокойно и уверенно.

– Вы уехали без спроса!

– Я была уверена, что Вадим Сергеевич предупредил! Он предложил поехать – я побоялась отказать.

– Чего ты хочешь? – взорвавшись, выплескивая наружу все свои тайные мысли, вскричал он. – На мое место метишь? Интриги сюда пришла плести?

– Нет.

– Конечно! Я что, дурак, по-твоему? Меня игнорируешь! Хочешь сама по заграницам мотаться? Что ты там ему про меня наболтала?

В эту секунду она словно разделилась на две Вики. Первая со стороны наблюдала за происходящим, анализируя и делая выводы, вторая – нервничала, всплескивая руками, чувствуя навернувшиеся на глаза слезы, и принимала активное участие в перепалке. «От неуверенности, – подытожила первая Вика. – Черт бы вас всех козлов побрал! Один как котенка в воду бросил: „потонешь – ну и хрен с тобой“. Высокие чувства! Второй за теплое место струхнул!» Неожиданно страх смыло волной ярости. Готова прямо вцепиться ему в горло и задушить! Как сложно себя контролировать! Все же, усилием воли она взяла себя в руки и довольно холодно и где-то чуть надменно произнесла.

– Вы все неправильно поняли. Все совсем не так. Мне перед Вами не в чем оправдываться.

– Я тебя взял на работу, – продолжал высказываться Мухин. – Хлопотал за тебя перед Вадимом. Взял под свое крыло. Плохо тебе было? Возможно! Мне здесь тоже было поначалу несладко. Чего тебе загорелось? Место директора? Была бы умнее – подошла бы ко мне. Я бы тебя сам Вадиму предложил в директора. Зачем было через мою голову прыгать?

– Я через Вашу голову не прыгала и должность директора меня не интересует.

– А как насчет главного бухгалтера? Ее увольнение ты тоже не через мою голову согласовала?

– Я сказала, как есть. С Вами я не раз это обсуждала. И с учредителем хотела поговорить на эту тему. В команде Инна Александровна работать не будет. Она меня воспринимает как человека, которого взяли на ее место. Вы это понимаете? Но поскольку я молодая, со мной можно пободаться. Теперь кто кого. Это не работа! Надо учет налаживать, дел полно, а тут одни спотыкания и палки в колеса. И я стараюсь не для себя, а для дела. Действительно, я тут для чего вообще? Вы мне сказали навести порядок, – я пытаюсь его навести. И разговор у нас был не про увольнение, а про перемещение. Вас в тот момент просто не было, а другого случая обсудить что-то могло и не быть. Поймать Ворона одного – целая проблема.

– Я вижу, ты на все готова, чтобы его «поймать», – развалившись в кресле, неприятно ухмыльнулся Мухин.

Вика от обиды посерела, но, смирившись, терпеливо продолжила:

– В настоящий момент у нас две бухгалтерии. Одну ведет она в своей программе, а другую параллельно веду я. Вы считаете это нормальным? Я не могу с ней ни договориться по-хорошему, ни подчинить себе.

– Она проработала здесь лет семь. Знает все от корки до корки. Ты – человек новый, я – человек новый. Всех подрядчиков и клиентов Кораблева знает. Все нюансы. Нам такой человек нужен.

Вика затихла. Может, она и правда ошибается? Но бардак, который вокруг нее говорит об обратном. Как же так? Себе то она верит!

– Я не могу так, – в ее глазах блеснула растерянность, – я люблю, когда все понятно, аккуратно и красиво. Ей это не нужно. Мы с ней в этом плане не стыкуемся. – Вика говорила искренне. Она действительно не понимала, почему не видит поддержки ни от кого, несмотря на благие намерения.

– Не строй тут из себя невинность, – уже спокойнее процедил директор. Агрессия из его фраз исчезла. – Знаю я вас!

– Вы не правы. Я ничего плохого не делала. И не пыталась. Зря меня в чем-то подозреваете.

– Поживем– увидим, – мрачно подытожил тяжелый разговор Михаил Федотович. Он демонстративно встал и начал собирать вещи.

Вика вышла на улицу. Вздохнула, вытирая слезы. «Был один гемморой, стало несколько!» Вместо одного врага в лице главного бухгалтера, она до кучи получила еще и директора. Недовольство начальника понятно. Своим независимым поведением она его взбесила. Кроме того, у него и в самом деле есть основания опасаться ее. Мало ли, новый человек, неизвестно, что за фрукт, «ночная кукушка дневную перекукует», и т. д. Зачем во все это полезла? Поехала на этот чертов дебаркадер, в Москву? Знала же, что все так и будет!

С другой стороны, – прогнуться целиком под Мухина? Не хочется. Нет, невозможно! Давление, как способ контролировать удобную девочку под рукой, которая по свистку будет помогать выпутываться из сложных ситуаций. Не разгибаясь, рисовать схемы, делать всю черновую работу, рожать идеи. А он бы от себя преподносил все Вадиму. И получал бы за это, естественно, премии и авторитет. Ее бы потом «не обидели». Бросили бы снисходительно в праздник пару тысяч, как собаке кость. «Только он просчитался, думая, что меня это устроит!» Зная себя, она понимала, что так, как ему хочется, работать не сможет. Она будет не она. И ругаться не хочется. Хочется просто работать. С интересом. Зарабатывать. Раздать долги за квартиру, наконец. Что делать в такой ситуации? Просто не представляет! Опыта решения подобных проблем у нее нет. Как и нет абсолютно никакого опыта плести интриги, в чем обвинил начальник. Или добиваться своей цели дипломатией. От природы Вика была прямолинейна и если уж видела, что что-то плохо, то говорила об этом как есть.

Колесникову каждый раз передергивало от того пресса, под которым ее держит директор. Чувствует физически, как две плиты на плечах. И сразу же возникает желание от них избавиться. Чем больше давление, тем сильнее хочется избавиться. Вылететь на свободу птицей из клетки. Это выше ее. Происходит непроизвольно. Вадим, по сравнению с Мухиным, кажется мягче и приятнее. Несмотря на его эгоистичное поведение, хочется быть ближе к Вадиму, а не к Мухину. С ним интересно, весело. Против воли тянет туда. Но тоже – тот еще фрукт! Темная лошадка! Про обещанную поездку на завод даже не заикнулся. Почему? Вряд ли забыл. Совсем ему не доверяет. И переезд в новое здание не сулит ничего хорошего. «Поживем– увидим», – повторила она про себя, как заведенная, слова директора. «Поживем– увидим!»