Штатное расписание исправлено и отправлено в итоге на утверждение. На положение об оплате труда и о премировании времени ушло намного больше. Пытаясь разобраться во всех способах расчета зарплаты, Вика с тяжелым вздохом уткнулась за учебник, но и там не было ничего подобного. Пришлось искать специальную литературу и примерять то, что было принято в каждом из цехов к существующим в учете понятиям. В результате положение об оплате труда стало включать в себя все возможные способы оплаты, с четким описанием методики для каждого цеха. На чистый лоб меж бровей упрямо залегла тень. «Из стандартного документа получился научный труд!» Наконец, довольная собой и собственным сочинением, Виктория вернулась к своим обязанностям в строительной фирме, составила все требуемые отчеты и занялась кассой. Дальше откладывать смысла нет. Ее задергали этой себестоимостью.

Она видела и не раз, что приход и расход денег ведется с большими нарушениями, но старалась обходить эту тему стороной, понимая, что вряд ли ее вмешательство вызовет чье-либо удовольствие. Часто в ее присутствии директора брали большие суммы, просто подходили к бухгалтеру и говорили, сколько им нужно, не объясняя ни цели, не затрудняясь даже поставить под суммой свою подпись. Вся поступающие в кассу наличные моментально исчезали. Кто первый подходил – тот автоматически считался проворнее, что сопровождалось массой шутливых замечаний. Часто Дима, получив по дороге от партнеров какие-то средства, тут же их тратил и забывал сказать об этом бухгалтеру, отвечающему за кассу. Ко всему прочему, все директора не раз меняли себе машины с дорогих на очень дорогие. Во время совместной поездки молодые люди часто обсуждали машины, которые планируют купить – и цены, указанные рядом с автомобилями, были, по ее мнению, просто астрономическими. Сколько же они получают? Но закрывать глаза на происходящее становилось все сложнее. Она стала финансовым директором, теперь за все доходы и расходы несет ответственность именно она. Ждали порядка именно от нее. Так почему бы ей его не навести? Несмотря на чужие пенки? Разве можно быть хорошей для всех? Тем более на ее должности? Когда цифры требуют ясности, а учет – строгости? Вика не понимала полутеней и полутонов, предпочитая ходить по твердой земле, вскрывая, словно хирург, все нарывы, несмотря на боль, чтобы потом стало легко, понятно и приятно.

Рассуждая так, она позвонила и спросила – сколько составляет заработная плата директоров. Главный бухгалтер лишь пожал плечами и ответил, что «не владеет этим вопросом». После этого девушка набралась смелости и задала тот же вопрос Ворону. Сначала ее патрон скорчил двусмысленную гримасу («может, на ее счастье, ей скажут, что это – не ее дело?»), услышала:

– Жук – шестьдесят тысяч, Димка – тридцать, Петька – два процента от выручки.

«Придется копать!» Вика присвистнула.

– Что, много наворовали?

– Не знаю, как насчет «наворовали», но взято намного больше. Как раз этим занимаюсь.

Мысль о том, что на заводе с этим нечисто, не раз посещала ее. Да и где не воруют? В самом начале, когда ей было лет двадцать, только начинала свою карьеру, тоже несколько раз грешила этим. Казалось, ситуация была безвыходная и ничего не остается, как взять чужие деньги. Первый раз брала деньги так, чтобы можно было в конце месяца вернуть их из заплаты и возвращала. Потом, поддавшись соблазну, несколько раз брала просто так, без возврата, попросту воровала, прикрывая документами все пути к отступлению. Несколько раз откровенно обманывала клиентов, а потом, не один месяц ужасно мучилась, думая, что ее поймают или руководитель что-то подозревает. Каждый раз, когда директор вызывал ее к себе, она тряслась от страха, как осиновый лист, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, чего ждать – хорошей новости или плохой. А вдруг, узнал? Догадался?

К ее немалому удивлению, те средства, которые Вика все наглее брала из кассы, ни разу не были потрачены на то, что планировалось и чем оправдывалась она сама перед собой. Неожиданно возникали непредвиденные затраты по сумме четко совпадавшие с тем, что было необдуманно взято. То ломались каблуки на туфлях, то вылетала из зуба пломба, то срочно нужно было заплатить за что-то еще. Наконец, в один прекрасный день, приехал издалека клиент, которого она обманула и потребовал назад все свои деньги, а также проезд на бензин. Вика прекрасно помнит тот момент. Со стыда захотелось просто провалиться под землю! Так унизительно! После такого неприятного события в своей жизни девушка зареклась брать что-то чужое, решив для себя, что даже если сложится тяжелая ситуация, то она лучше пойдет и попросит нужную сумму у директора взаймы, договориться о премии в конце концов. Спать по ночам сразу стало спокойнее, появилась уверенность в себе, исчезла изматывающая нервозность. И деньги, нужные ей, всегда находились. Странно! А главное – преодолев этот соблазн, она почувствовала к себе гораздо большее уважение, чем раньше. И мыслей взять что-то чужое больше не возникало.

Выписав из кассовой книги все расходы за несколько месяцев, финансовый директор обнаружила немало смущающих взор сумм, – взятые директорами средства никак не хотели стыковаться с теми суммами, которые озвучил ей Вадим. Сколько вкладывал своих денег каждый из руководителей тоже непонятно – касса за тот период находилась у одного из бухгалтеров дома и куда уж она ее засунула… А может, главный бухгалтер поэтому и сбежала? Касса тает на глазах, а убытки растут… Кто знает? Придется, скорее всего, что-то принять на веру, что-то покопать серьезно и до конца, главное – срочно прекратить всю эту свистопляску. Обрубить всем желающим легко и бесконтрольно лазить за денежкой. Нужен свой человек. Доверенный. Честный. На программиста полагаться в этом плане нельзя. Этот его странный тон, когда уточняла, кто сколько своих денег вложил… К тому же возмутился на ее предложение отдать расчет зарплаты директоров бухгалтеру Галине. Ну и что, что та узнает кто и сколько получает? Ну и что, что та узнает сколько получает и финансовый директор в том числе? Узнает и что? Конец света? Главное – предупредить, чтобы не болтала много и все. Если так страшно стало. Иначе – отправится за ворота! Зато порядок будет и отсутствие у некоторых личностей желания создавать искусственно неразбериху. Нет, что страшного? Не придет же грузчик просить себе зарплату директора! Хочет стать сам директором – пускай попробует. А меж собой директора и так все знают. Неудобно получать много денег? Когда как рабочие мало? Не дай Бог, будут завидовать? Ну и пускай завидуют! Может, у них стимул появится? Кто им-то мешает зарабатывать больше? Хорошим специалистам нормальный директор сам хорошие деньги предложит – он же не дурак! Видит, кто чего стоит. Ему это самому выгодно. Да, хороший специалист и не будет сидеть без денег. Потому, что он к себе хорошо относится. Сам знает, чего стоит. Хочешь – не хочешь, а с таким придется считаться. И это правильно. Даже если он и посидит какое-то время без денег или на невысокой зарплате или должности в силу обстоятельств, все равно пробьется и добьется своего. Потому, что он себя уважает. Хочешь жить – умей вертеться! Организовывай свой бизнес, если не нравится работать на «дядю». Попробуй сам очутиться по ту сторону медали. Набрать людей, организовать все, проблемы чужие ко всему выслушивать. Сделать свой бизнес прибыльным. А еще лучше – к этому ко всему приносящим пользу. Кто мешает? Приложи голову, силы, желание. А отговорок придумать можно немереное количество, – плохому танцору всегда ноги мешают. Что толку завидовать? Она сколько вертелась, пока наконец зарабатывать стала! Сколько училась! Работала не покладая рук! Сколько своих собственных страхов сумела преодолеть! Уж не извиниться ли ей теперь, что она хорошо зарабатывает? Бред! Перед Васей Пырочкиным, который пил все это время? Пил, да гулял. Ждал, что кто-то сделает что-то за него. Ищет кругом виноватых. Рабочий же согласился на ту зарплату, рад был, когда его взяли на работу. Что изменилось? Нет, она точно не видит зачем все эти тайны. И еще больше не понимает, почему богатство или достаток воспринимается как что-то плохое. Менталитет у русских, что-ли такой? Что большие деньги можно лишь своровать? Единственный способ? Кто ворует – Бог им судья. «Кесарю кесарево». Даже какие-то налоги на богатых хотят ввести! Правительство. Вместо поддержки. Что-то от сталинских времен. Все поделить. Сколько профессору Преображенскому, столько и Шарикову. Нет, вернее, Преображенский должен заплатить побольше, потому что Шариков получает меньше. Идиотизм! Наверху, видимо, тоже считают, что все богатые – воры. Хотя им виднее… Она бы давала человеку, добившемуся успеха и сумевшему реализовать свои мечты, медаль героя! Холила бы его и лелеяла. По сути, это – цвет нации. И вешала бы его на почетную доску, как пример!

После последней прозвучавшей в голове бравурной фразы, Вика приподняла гордо подбородок, набрала телефон программиста и спросила:

– Привет. Рабочим деньги выдали?

– Выдали, только негодуют все.

– Почему?

– Ну, одному урезали, другому не добавили, зато добавили соседу. Ходят сюда толпами. Орут!

– Они все уже обсудили?!

– Конечно! Тут работают одни родственники! Тут же побежали делиться впечатлениями.

«Вот и делай людям добро!»

– Я урезала, дай Бог, рублей на триста, и то, когда выхода другого не было.

– Все равно – обидно! Почему одному заплатили меньше, а другому больше?

– Ты не пробовал объяснить, что просто заплатили одинаково? В соответствии с законом?

– Не помогло!

– Ну, знаешь, что! Поговорят и перестанут. Скажи, что предприятие новое, на этом предприятии новое штатное расписание. Сошлись на меня.

– Хорошо, – холодно прозвучало в ответ. Дмитрий первый повесил трубку.

Рабочий день снова затягивался часов до одиннадцати. По мере того, как Вика все глубже понимала, что происходит на том предприятии, которое ей доверили, отношения с руководством становились все хуже. Погруженная в дела, она лишь подсознательно улавливала те недоброжелательные сигналы, которые доносились до нее то в разговоре с Жуком, то с его заместителем. С Петром. Сигналы накапливались, вырастали, словно снежный ком, создавая в становившихся все реже телефонных переговорах настороженность, напряжение, а вскоре и открытую неприязнь. На коммерческого директора Вика не обижалась, понимая, что тот легко поддается влиянию. Ей ведь ничего не стоит также перетянуть его обратно. Восстановить отношения с этим не сложно, а вот что делать со всеми остальными? Со Славой, который до хрипоты упрашивал Вадима отпустить ее на завод, чтобы помочь навести там порядок? Сейчас он повернулся к ней, гм-м, спиной! Почему он стал таким агрессивным? Что она опять сделала не так? Ну должен же понимать, что она не может по-другому! Может, как это часто бывает, нафантазировал себе Бог весть что? Боится? Если ты чист, то чего тебе бояться? А если нет, то зачем позвал наводить порядок? Абсурд! От нее то чего тогда надо? Или и не подозревал, что она начнет копать настолько тщательно? Перетрясывать и пересматривать все и вся? Или задевает то, что нарушена его неприкосновенность? Почему? Разве возможны исключения? Театр начинается с вешалки, а предприятие с директора. Разве нет? Да и нет у нее особого желания вычищать и выверять все досконально, не настолько же она педантичная, может на мелкие шалости глаза закрыть. Легко! Все мы люди. А Димка? Охладился до крайности! Хотя внешне блюдет нейтралитет. Но она не может не чувствовать, что тот повернулся к ней тем же местом, что и Слава! Да! Неприятно! Более чем! Каждый вечер Вика, понурив голову, с тяжелым сердцем возвращалась домой. Сам факт того, что против нее образовалась коалиция мужчин, подвергающих каждый ее шаг сомнению и насмешкам, больно задевал самолюбие. Очень больно. Она и не думала, что ее это так заденет! Ехать на завод не хотелось. И это слабо сказано. «Дождалась, чего хотела!», – буркнула сама себе под курносый нос и стала двигаться дальше, разбираясь, расчищая, меняя действительность вокруг себя в лучшую сторону. И, наконец, поняла, что поездку на завод откладывать дальше не стоит. Хватит! Прятаться в скорлупу проще всего, но это – не выход. Ей нужно прокладывать свою нелегкую дорожку дальше, нужна новая информация, необходимо проверить, что сделано, а что нет. Ей нужен нужный результат. Не без внутренней дрожи Колесникова набрала номер Жука и сообщила, что хочет приехать.

Вот и завод! Уже близкий и знакомый, как друг. Хотя… Чего себе врать? Из друзей тут мало кого осталось. Ничего хорошего ждать не приходится! С этой мыслью девушка осторожно проследовала в свою комнату и упала без сил на кровать. Чуть позже ее самые худшие опасения подтвердились. За обеденным столом, как только она вошла в комнату, повисла гробовая тишина. В спину, когда уходила, раздались смешки и колкие реплики. Каждая ее фраза переворачивалась с ног на голову, цитировалась. Ей тут явно не рады.

На следующий день директор передал, чтобы было заплачено за обед и вообще за питание за все те разы, которые здесь проживала. «Попробуй, укуси меня, мелочная скотина! Слава Богу, что у меня с собой деньги есть!» – вспыхнула от обиды Вика и с деланным безразличием положила купюры на стол. Время от времени она ловила то на себе, то на директоре непонимающие взгляды администраторов гостиницы, но делала вид, что ничего не происходит. Кому какое дело? По ее лицу прочитать что-либо было невозможно. Держалась она прямо, независимо, чуть приподняв маленький подбородок, улыбаясь окружающим и изо всех сил стараясь ни словом, ни жестом не дать повод к себе придраться. Внутри же все мучительно болело и плакало; от обиды, от непонимания, от страха, что ей теперь никто не поможет, – наоборот, будут вставлять палки в колеса так, что ей придется разбираться одной. А она только подобралась к цифрам вплотную! И что она здесь сделает одна, без команды, в плотном тумане нежелания ее видеть? Расписаться же в собственном бессилии, в том, что она не справилась равнозначно смерти. Нет, уж, дудки! Она доведет все до конца! Вика взяла себя в руки, спрятала поглубже желание сбежать, спрятаться как маленькой под стол и начала одного за другим вызывать подчиненных, двигаясь дальше по своему давно составленному плану, привлекая к этому процессу и всех своих недоброжелателей, пытаясь не обращать внимание на ухмылки и гримасы.

Но держать ситуацию в своих хрупких руках становилось все сложнее. Кожей чувствовалось плотное кольцо неприязни и агрессии, сомкнувшее вокруг нее. К недовольству директоров добавилось недовольство рабочих. Она и не догадывалась, что все так серьезно! Некоторые из обиженных заходили к ней в гостиницу и расспрашивали, расспрашивали… Требовали. И потом выжидающе смотрели на ее реакцию. Девушка понимала, что прояви она сейчас хоть каплю слабости, ей этого не простят, – растопчут на месте.

– Так по закону положено, – спокойно объясняла Вика снова и снова, – нельзя допускать вилки в окладах за одну и ту же работу. Юрист вам подтвердит.

– А почему раньше было по-другому? Мы ведь как-то жили и с нарушениями! Все было нормально и без всяких новшеств!

– Нарушений здесь много, с этим я согласна. Но мне ведь платят не за то, чтобы я на них глаза закрывала. Правда? Подождите, может, вам эти новшества еще и понравятся.

Распрощавшись с рабочими, Колесникова не могла не осознавать, что ее силы на исходе и уже молила Бога, чтобы произошло что-то и чтобы после этого что-то ей стало легче.

Жук, несмотря на неприязнь, мешать выполнить задуманное не стал и делал все, что от него зависело. Привыкнув за время ее отсутствия к мысли, что объяснения и выяснения неизбежны, довольно сдержанно отнесся к тому, что пришлось сесть вместе со Галиной и разобраться с внесенными в кассу суммами и зарплатой. Через час, после того, как мрачный Слава вышел из бухгалтерии, с такими же листками появились остальные. Переглянувшись, Вика с Димой опустили головы, – процесс пошел, сдвинулся с мертвой точки. Бухгалтерия, облегченно выдохнув, начала тут же усиленно шелестеть, вспоминать, кто, сколько брал взаймы, отдавал, что было записано, а что нет. Эта участь не миновала никого, ни директоров, ни рядовых сотрудников. Расчеты по первым, сухо докладывающим что и как, проходили в тишине, шепотом, по всем же остальным – громко, шумно, со звонками и возгласами бухгалтера Ани.

– Я вспомнила! Энергетик приходил и брал у нас еще взаймы! Только я не записала, а потом забыла, – последовал легкомысленный взмах руки.

Слава, уже с интересом наблюдающий за происходящим, сильно удивился, узнав, сколько накопилось долгов перед заводом и начал огрызаться:

– Вечно у вас бардак во всем! Даже кто сколько должен и то не знаете! Вы же – бухгалтерия!

– Пригласите этого энергетика сюда, – вмешалась Вика.

Вскоре в их кабинет вошел мужчина лет сорока невысоко роста с круглым лицом, не оставляющим сомнений в том, что этот человек пристрастен к алкоголю. «Вообще он весь какой-то круглый», – пронеслось у присутствующих в голове при взгляде на круглое лицо, круглый нос, круглые очки вошедшего.

– Опять пьяный! – с отвращением отвернувшись, констатировал директор.

– Я, чуть-чуть, начальник, – миролюбиво улыбнулся энергетик, показав ряд золотых коронок.

– Я тебе дам, чуть-чуть! Еще раз увижу – уволю!

Анна тут же перебила:

– Коль, помнишь, ты деньги брал взаймы месяца два назад? Я тогда еще не записала сколько. По-моему, тысяч десять. Нет? Гальк, ты не помнишь?

– Не-а, – грубовато ответила подруга, – чего это я должна помнить?

– Какие десять тысяч? – возмутился энергетик. – Я все вернул!

– Когда это?

– А я помню? Потом приходил и возвращал. Это точно, что ничего не должен.

– Нормально! – подытожил Вячеслав. – Тут помню, тут не помню. Тут что, игры в ромашку? Ну и бардак!

– Я точно помню, Коль, что ты брал. Ну, может быть, не десять, а пять, – продолжала, как ни в чем не бывало, бухгалтер.

Вика похолодела. Вот глупая! И при директоре! Сама на себя ножи точит.

– Я же сказал, что ничего не должен! – угрожающе зарычал мужчина. – Или я – крыса, по-твоему?

– Ты, давай, тут не шуми!

Вика снова решительно вмешалась:

– Анна Сергеевна, давайте, Вы сначала все свои данные проверите, а потом, если что, мы еще раз человека пригласим. А Вы тоже подумайте, – Вика обратились уже к посетителю, – может, завтра, на трезвую голову, припомните, когда долг возвращали и кому. Слав, – обратилась она к директору, – когда все выясним, я к тебе со всем раскладом подойду, ладно?

Тот понимающе на нее посмотрел, одобрительно кивнул, пробормотал себе под нос, что давно пора навести порядок, и затем, вместе с энергетиком вышел из кабинета вон. У Вики тут же отлегло от сердца, из груди непроизвольно вырвался вздох облегчения. Она выждала паузу, давая себе возможность успокоиться и только потом позвала:

– Анна Сергеевна! Зайдите на минуту!

– Да Вы, не волнуйтесь! – рассуждая на ходу, предупредила бухгалтер. – Все равно вспомню, как дело было!

– Ваша работа не в том, чтобы «вспоминать, как дело было», – жестко перебила ее Вика, – у Вас на руках должно быть два документа; один расходный кассовый ордер на десять тысяч с подписью энергетика и директора, а второй – приходный, если он вообще деньги отдавал. Как Вы сейчас докажете, что он деньги отдавал? Или у Вас свои лишние?

У Ани на глаза навернулись слезы.

– Я посмотрю у себя дома кассовую тетрадь, – еле слышно прошептала бухгалтер, – может, там что найду.

– Правильно, ищите! Если Вам в рабочее время свою работу делать некогда. Вы каждый день остатки выводите?

– Каждый.

– Тогда у Вас касса должна была не сходиться еще два месяца назад.

– Она у меня несколько раз и не сходилась, – тут же воодушевилась та, – а я думаю, что такое?! Вы не переживайте, Вика Лексевна! Мы все время так работали!

«Сколько я еще буду это слышать?»

– Ань, замолчи уже! – раздался издалека голос Галины.

– А что?

– А то, что нужно на каждую цифру иметь подтверждающий документ, – надавила Вика, – и все записывать. Это – Ваша работа!

Анна, не найдя общего языка с молодой начальницей, огорченная, удалилась.

– А если деньги получил и тут же потратил? – удивленно спросил Дима так, чтобы его голос достиг ушей бухгалтера и недоумевающее посмотрел на девушку.

«Главный бухгалтер и говорит такое! Что-то опять неестественное в его голосе. Тут точно не чисто!»

Она произнесла вслух и чуть громче:

– Тут же выписал приходник и расходник, а вечером сверил отчет с наличкой. И живешь спокойно дальше.

– А если не выписал? – продолжал допытываться тот.

– А если не выписал, то значит, ты халатно относишься к своей работе и несешь за это, как материально ответственное лицо, материальную ответственность.

В другом конце комнаты эхом раздалось всхлипывание.

«Вот, дуреха!» – нахмурилась девушка. Ей было жалко свою подопечную, но показывать это сейчас было бы еще глупее. У нее нет выбора.

Вика по опыту знала, что намного эффективнее получается, если сразу ставить работу в нужные рамки и строго спрашивать их соблюдение. Привыкнув через некоторое время к ее требованиям, зная, что она все равно все проверит и заставит исправить ошибки самим, бухгалтер переставал сопротивляться и делал свою работу, тщательно проверяя за собой. В результате необходимость в ее постоянном контроле исчезала, работа выполнялась в срок, качественно и всем в этой ситуации было приятно и легко. Напряжение исчезало, а порядок оставался. Но до того, как в Вике, как контролере, исчезнет надобность, было еще далеко, девушка прекрасно это осознавала. Но, тем не менее, сделано уже было много: работала новая фирма, были сформированы новые производственные отчеты, новая структура с новыми подразделениями, новые документы, исправлены многие ошибки, применялся коэффициент распределения затрат между видами продукции, изменена программа, приведено в порядок имущество, поставлена на учет техника, взысканы почти все долги, а свои погашены, включая все долги перед «Стройсистемами».

Вика тщательно изучила весь процесс производства: из чего производят, сколько это стоит, какие нормы по расходу сырья, откуда его привозят, на чем, кто отвозит продукцию, основных поставщиков, покупателей. Уже легко ориентировалась во всех движениях по счетам. Заметив однажды, что часть денег продолжает поступать на счета старых организаций, и оттуда тратиться как ни в чем ни бывало, она возмущенно воскликнула:

– Я же просила больше старые организации никуда не впутывать! Их нет и все! Мы их будем закрывать. Зачем сейчас создавать лишние проблемы?

– А мне директор сказал, чтобы я заключил новые договора, – отрапортовал вызванный юрист.

– Со старыми организациями? Быть такого не может!

– Со старыми.

– Хорошо, мы с ним еще раз это обсудим. Может, друг друга просто не поняли. Но Вы, как юрист, должны видеть, что происходит и попробовать донести это Жуку, если он что-то не понимает!

Девушка тщательно прочертила схему, исключая то, что раскрывать не стоило. «Меньше знает – лучше спит!», – решила она. Затем, потратив несколько часов на беседу с юристом, она направилась к директору с той же просьбой. Прорисовав еще раз всю схему, и пройдясь по плану с директором, Вика вздохнула уже спокойнее: «Надеюсь, они не натворят тут без меня дел!» Оставалось самое сложное – то, в чем она еще не разобралась – как, в каком порядке закрывать каждый из затратных счетов каждого из подразделений так, чтобы не получилось старой «стиральной машинки». Иначе как получит расходы по заводу? Будет двигаться дальше? «Домашнее задание», – усмехнулась про себя финансовый директор.

Чем дальше продвигалась ее работа, тем больше удовольствия и азарта Вика от этого получала. Внутреннее убеждение ее не обманывало – если ей это нужно, она добьется своего. Не упустит! Главное – доверять себе, своей интуиции, своей голове. Иногда, дома, в поисках поддержки и внимания могла пожаловаться: «Устала, как не знаю кто! Конца и края не видно!» Но при этом прекрасно осознавала, что край где-то совсем близко, ей нужно лишь продолжать двигаться дальше и закончить начатое. Вот и все. Как-то раз, словно в ответ на ее мысли, Вадим произнес:

– Тебе скоро там ничего и делать то не придется!

Она недоверчиво на него посмотрела: «Он шутит?». Но он не шутил. И лишь некоторое время спустя девушка осознала, насколько тот прав.

Возвращаясь из поездки домой, девушка устало бросала вещи в прихожей и пропадала несколько часов в ванной. Как, интересно, тут живет без нее ее любимый Васька? Оголодал, наверное! Но сил еще что-то готовить у нее нет. В конце концов, поест у кого-нибудь или сам приготовит – даже курсы заканчивал. Вика знала, что в ее отсутствие брат частенько забегает к маме и чувствовала легкие угрызения совести оттого, что лишний раз беспокоит ее. «И потом, он все-таки ее сын!» Как она устает! Что говорить – здесь работать намного выгоднее, чем у Пирожкова – кредит почти выплачен. Оставалось лишь несколько месяцев отработать и все. И кончится то время, когда она сидела, урезая себя во всем! Не верится! Хотя, расплатившись по счетам, придет время ремонта… Бр-ррр! Ужас!

– Когда у тебя дом сдается? – спрашивал ее то и дело Мухин.

– Говорят, осенью. Думаю, не успеют – протянут до зимы, если не до следующей весны.

– Да ладно, дом-то уж готовый стоит! Я вчера мимо проезжал, видел. Там, кстати, объявление висит.

– Какое?

– «Трехкомнатная квартира по цене двухкомнатной!»

– Это почем?

– Откуда я знаю? Мне это не надо. Хочешь – позвони. Может, и вправду выгодное предложение. А что? Трешки всегда были чуть дороже, чем однушки.

В голове у Вики тут же зародилась новая мысль – а что, если ей и вправду купить трехкомнатную? Невероятно! Почему невероятно? Купила же она одну квартиру. Скоро у нее и долгов то не останется. Купит и другую. Может, овчинка выделки стоит? Но откуда она столько денег возьмет? Столько! А сколько? «Ты даже ничего не выяснила, а уже боишься, что денег не найдешь, – отругал ее внутренний голос. – И правда! Что я все о других забочусь, можно и для себя что-то предпринять, в любом случае, даже интересно!»