Как только кончились проливные дожди, Атал посеял немного риса, а на соседнем поле джвар. Остальную землю он оставил под ячмень. Через несколько дней появились буйные всходы риса. Когда же снова пошли дожди и залили поле, Атал прорыл канаву и спустил всю лишнюю воду. Через два месяца у риса уже были высокие стебли. Джвар тоже обещал принести хороший урожай.

Однако жить становилось всё труднее. Запасы хлеба истощились, а звери, вспугнутые людьми, ушли в чащобы. Да и охотиться стало нелегко, — лес покрылся густой зеленью, а кусты разрослись так сильно, что обнаружить дичь стало почти невозможно.

Кроме того, из-за дождя нельзя было даже нос высунуть из дома. Звери подходили к деревне только ночью. Но темень была такая, что целься не целься — всё равно не попадёшь. А чтобы звери не вытоптали посевы, приходилось отпугивать их криками… Рыбы тоже не наловишь — река сильно разлилась. Приходилось ждать, пока спадёт вода.

И вот настал день, когда у Атала с Нинни кончилось всё зерно. Правда, были у них две коровы, но ведь на одном молоке не проживёшь.

У Лакхи ещё осталось немного зерна, но Аталу очень не хотелось трогать его. Однако что было делать? В долг взять не у кого: у соседей тоже ничего не осталось.

— Есть ведь ещё моё зерно, — сказала Аталу Лакхи, когда они съели последнюю лепёшку. — Его хватит на несколько дней.

— В день смерти твоей матери я поклялся, что засею этим зерном твоё поле.

— Но ты же кормил меня своим хлебом?

— То был не только мой, но и твой хлеб.

— А это зерно? Разве это не ваше с Нинни?

— Наше. Но я дал клятву.

— А если я тоже дам клятву, тогда что ты сделаешь?

— Клятву? Какую?

— Не догадываешься?

— Ладно, я возьму зерно, только прежде спрошу, согласна ли Нинни, она сейчас придёт.

— Разве обязательно спрашивать её? Или мои слова для тебя ничего не значат?

— Ну ладно. Но ведь и твоего зерна ненадолго хватит.

— Вода в реке к тому времени спадёт, будет рыба. Потом кончатся дожди, и мы сможем пойти на охоту. А там, смотришь, и рис с джваром созреют.

Когда Нинни узнала, что брат согласился взять зерно из скудного запаса Лакхи, она возмутилась.

— Неужели тебе не совестно забирать у неё последнее? — спросила она брата.

— Лакхи сама так захотела. Ведь в доме хоть шаром покати. Если бы не её хлеб, нам сегодня нечего было бы ест. И потом, Лакхи сказала, что это наше общее зерно, — ответил Атал.

Нинни посмотрела на Лакхи с доброй улыбкой.

— Это она верно сказала.

Девушки истолкли зерно, испекли лепёшки. Теперь по крайней мере у них был ужин.

А вечером они все трое отправились охранять поле. Надо было сторожить урожай с двух мачанов: на рисовом поле и на опушке леса у джвара.

Наступила ночь. Плотные чёрные тучи заволокли небо. Временами начинал моросить дождь. Дул сильный ветер, но всё равно было душно. Чтобы укрыться от москитов, девушкам пришлось натянуть на себя всю одежду, которую они захватили с собой. Потом им стало жарко и они снова разделись, чтобы хоть немного освежиться. Однако москиты не давали покоя. Так продолжалось до тех пор, покуда девушкам это не надоело. Они решили больше не ложиться.

— Поболтаем немного? — предложила Нинни.

— О чём? Спела бы лучше, — ответила Лакхи.

— Я бы спела, но мошкара проклятая так и лезет в рот. Переловить бы всех этих мошек да сжечь!

— Говорят, будто знатные люди в больших городах носят сетки от комаров.

— Я тоже слыхала.

— А какая она, эта сетка?

— Откуда мне знать? Да нам она и ни к чему.

— А я бы хотела… Может, повезёт на охоте. Вот убью буйвола — куплю зерна на два месяца. Второго убью — куплю кое-что из одежды и две сетки: одну для себя, другую для тебя.

— А почему всего две? Или вам с Аталом одной достаточно?

— Хватит тебе, плутовка. Вдруг кто-нибудь услышит! В деревне и так на нас косятся.

— Тем лучше: сыграем свадьбу.

— Старейшины не допустят этого.

— Возьмём тебя, как ракхели, и старейшинам нечего будет сказать. А свадьба для них, конечно, как гром среди ясного неба.

— Я не буду выходить замуж. Но лучше броситься в реку с камнем на шее, чем стать чьей-то ракхели. Я не могу так. Проживу весь век с тобой — и всё.

— Что же, выходит, я всё время буду одна?

— Почему? Разве ты не выйдешь замуж?

— Как не выйду? Выйду, когда захочу.

— А за кого: кого сама полюбишь или кого брат выберет?

— Там видно будет! Что зря голову ломать? Не сегодня же свадьба…

На другом конце поля послышался шум. Девушки насторожились.

Лакхи заметила какую-то тень. Что это было, она не разобрала, но на всякий случай выпустила железную стрелу. Тень метнулась. Лакхи выпустила вторую стрелу. И опять попала в цель. Буйвол взревел и бросился в лес. Вначале было слышно, как он бежит, потом всё стихло.

— Убежал! — огорчилась Нинни. — Ты поспешила.

— Он мог бы потоптать рис, — ответила Лакхи.

— Много не потоптал бы. А теперь пропали две стрелы. Ты всегда так! Думать надо, что делаешь!

— А ты что, убила бы его?

— Нет! Но и не стреляла бы зря!

— Подожди, до утра. Разыщу буйвола и отдам тебе стрелы, как в тот раз.

— «Разыщу буйвола! Отдам тебе стрелы!» Да буйвол твой до утра убежит за многие косы!

— Замолчи, и так тошно! Потерпи до рассвета.

— Подумаешь какая гордая! Слова ей не скажи!

— Да знаешь ли ты, что за шкуру того буйвола я могла получить много таких стрел! Но купили зерно да туфли сшили…

— Как будто мы с братом съели всё зерно! А туфли, если на то пошло, сшили тебе и твоему будущему мужу.

— Как же! И туфли сшили мне, и зерно я сама съела!

— Теперь ты можешь попрекать нас, ведь мы едим твой хлеб!

Лакхи прикусила язык. Нинни тоже замолчала, но потом не вытерпела.

— Ты говорила как-то, что всё мне вернёшь. Интересно, что же именно? — спросила она.

— Всё, что ни возьму.

— И брата?

— Если тебе захотелось почесать язык, говори хоть всю ночь, только о чём-нибудь другом. А нас с Аталом оставь в покое, а то я сейчас же пойду в лес искать буйвола. И можешь быть уверена, верну тебе твои бесценные, волшебные стрелы.

— О-хо-хо-хо! Да ты, я вижу, Арджуна Пандав!

— А вот сейчас узнаешь, кто я!

Лакхи схватила меч и спрыгнула с мачана. Нинни не успела даже слова сказать, а когда спустилась на землю, Лакхи, шлёпая босыми ногами по грязи, ушла уже далеко. Нинни бросилась было за нею, но увязла в грязи и крикнула:

— Умоляю тебя, подожди! Пожалей меня: я не в силах бежать.

Лакхи остановилась. Тогда Нинни подошла к ней и неожиданно крепко взяла за руки.

— Иди назад! — строго приказала она.

— Нет, — твёрдо ответила Лакхи.

— Тогда я пойду вместе с тобой, пусть мы обе погибнем!

Громкие голоса девушек разбудили Атала.

— Что случилось? — ещё издали крикнул он.

— Теперь я отпущу тебя. Можешь идти вместе с ним на его мачан, — тихо сказала Нинни.

— Ты, наверно, хочешь, чтобы я умерла или ушла куда-нибудь, потому всегда и поддеваешь меня, — ответила Лакхи.

«Это мне нужно куда-нибудь уйти, чтобы не мучить тебя, как заноза», — подумала Нинни, но смолчала.

— Что такое? — удивлённо спросил Атал, подходя к девушкам. — Куда это вы отправились на ночь глядя, да ещё босиком?

— Здесь был буйвол… — Торопливо ответила Лакхи.

— Лакхи пустила в него две стрелы, и обе попали в цель, но буйвол взревел и кинулся в лес. Неужели ты ничего не слышал?

Атал сконфузился.

— Как залез наверх, так и заснул. Проснулся от твоего крика. Смотрю, обе вы стоите посреди поля и спорите. Зачем слезли с мачана?

Лакхи хотела ответить, но Нинни опередила её:

— Лакхи сказала: «Как бы не пропали стрелы! Пойду поищу буйвола», — и спрыгнула вниз. Я кинулась следом, чтобы удержать её.

— Ну и отчаянные же вы! Ступайте назад. А о стрелах нечего беспокоиться: утром найдём вашего буйвола. Идите же!

Нинни схватила Лакхи за руку и потащила к мачану. Атал подождал, пока девушки влезли наверх, и пошёл к себе.

Нинни обняла Лакхи.

— Клянусь, никогда больше ни словом не обижу тебя!

— Знаешь, что я сирота, вот и пользуешься случаем!

— Не надо так говорить! Не очень уж я злая! И сирота не ты, а я. Клянусь самым дорогим на свете — никогда не ссориться с тобой.

Лакхи всхлипнула и прижалась к подруге.

— Зачем ты клянёшься, Нинни? — спросила она прерывающимся от слёз голосом.

— Потому что я очень горячая. А теперь, после клятвы, буду сдерживать себя.

— Клянусь предками, что никогда больше не обижусь, даже если ты ударишь меня!

— Ну, кончим на этом! Не будем больше ссориться. А теперь улыбнись.

— Вот ещё!

— Выйдешь за моего брата?

— Опять ты своё?!

— Если бы ты знала, как мне хочется стать твоей золовкой! И назвать тебя ласково невесткой! Скажи хоть раз прямо, хочешь ты выйти за него замуж или нет?

— Разве дело только во мне?

— Ну, а если в тебе, то выйдешь?

— Выйду.

— А если нет, тогда как?

— Всё равно выйду! А не выйду, так покончу с собой. Но твоему брату много понадобится смелости, чтобы взять меня в жёны!

— Смелости у него хоть отбавляй, я знаю.

— Да и у меня хватит.

Девушки долго сидели, прижавшись друг к другу. Потом Лакхи отодвинулась от Нинни.

— Как бы зверь какой-нибудь не подкрался, — сказала она.

— У нас есть ещё несколько железных стрел. Как увидишь зверя — стреляй. А потом я помогу, если понадобится, — ответила Нинни.

— Нет, в такой темноте стрелять бесполезно, только стрелы терять, — сказала Лакхи. — Уж лучше кричать!

Нинни засмеялась.

— Но твой жених сказал, что о стрелах нечего беспокоиться.

Лакхи ткнула пальцем ей в щеку.

— Ой-ой-ой! — закричала Нинни, давясь от смеха.

— Спой что-нибудь. У тебя такой красивый голос! Когда ты ноешь, кажется, будто это койла в лесу. Только громче пой, чтобы звери, слушая тебя, застыли на месте словно зачарованные.

Нинни запела одну из своих песен. Её никто не учил, она только слышала, как поют другие. Но голос у неё от природы был нежный, слух и память совершённые, поэтому она так хорошо пела.

Так, за песнями и шутками, провели девушки большую часть ночи. Они проспали допоздна. И когда вместе с Аталом отправились на поиски буйвола, был уже день. Капли крови и следы на земле увели их довольно далеко и там неожиданно оборвались. Так ни с чем они и вернулись домой. Атал и Нинни не особенно горевали, но Лакхи очень жаль было стрел.