На четвёртый или пятый день пути Атал, Лакхи и наты прибыли в Магрони. От Раи до Магрони недалеко, но путь трудный — горы, леса, реки. Атал и Лакхи могли бы значительно быстрее добраться до Магрони, если бы шли одни. Однако их спутники не спешили.

Придя в Магрони, наты, как всегда, расположились за деревней. Атал и Лакхи остались вместе с ними в лагере.

«Уж лучше бы пошли в Гвалиор! А то умрём, так вороны даже костей наших не донесут до Раи!» — думала Лакхи.

Атал тоже раскаивался.

«Зря я связался с этими натами!» — думал юноша.

Глядя в исхудавшее лицо Лакхи, в её запавшие глаза и слушая печальный голос девушки, он упрекал себя:

«Зачем я привёл её в Магрони? Никого у нас здесь нет. А у Лакхи в целом свете нет ни одной близкой души. Один я. Поклявшись именем Ганги в нашей чистоте, я не обманул жреца. Я взял её руку в свою и призвал всевышнего в свидетели. Разве я нарушу свою клятву? Никогда! Мы будем всю жизнь вместе, я и моя Лакхи!

Но что же нам делать? Остаться с натами, стать такими же, как они? Как этот Пота и беспутная Пилли?! Нет, не бывать этому! Надо что-то придумать, куда-то уйти. Но куда?..

В Магрони много мастерских, где делают металлическую посуду. Может быть, поискать здесь работу? Надо сходить завтра в деревню и узнать, что и как».

На следующий день Атал отправился в Магрони.

Пилли подсела к Лакхи.

— Бедняжка! Как ты измучилась в пути! Мы-то привыкли кочевать с места на место, отдохнём денёк и снова — весёлые и бодрые, а тебе это не под силу. Но не унывай! Тебя ждёт прекрасное будущее. Мать зря не скажет, её предсказания всегда сбываются.

Лакхи тяжело вздохнула.

— Да я же не унываю. Я сумею перенести любые невзгоды. Но какое будущее может быть у простой деревенской девушки? Для неё все дни одинаковы, всегда одно и то же: работа, работа и работа.

— Но ведь твоя подруга Нинни стала рани. Как видишь, мать нагадала верно, — напомнила Пилли.

Пилли и старшая натини всю дорогу до Магрони твердили Лакхи о своём умении колдовать и читать заклинания и ещё о том, что они точно предсказывают судьбу по руке. Порой Лакхи верила им.

Поэтому сейчас она не стала возражать Пилли.

— Да, я знаю, — сказала Лакхи. — Вы действительно многое можете. И здесь, на чужбине, только на вас вся надежда.

— Мать говорит, что не пройдёт и месяца, как ты выйдешь замуж за знатного человека — и не за какого-нибудь там коменданта крепости или субедара, а за правителя княжества.

— Нам многого не надо. Найти бы хорошую работу и жить себе спокойно. Только б не преследовали пас за нарушение кастовых законов.

— А ты уходи в Мэнди — там день и ночь будешь знать одно лишь счастье да наслаждение. Чудная страна! Не то что здесь. В Мальве не знают, что такое голод. Я привезла оттуда кое-что. Может, посмотришь? А? Но только никому ни слова!

— А далеко до Мальвы?

— Рукой подать! Несколько косов — и ты в султанате.

— А что ты хочешь мне показать?

— Сейчас увидишь! Но прежде поклянись головой, что будешь молчать.

На потрескавшихся губах Лакхи появилась улыбка. Так после дождя в летнюю жаркую нору по высохшему руслу реки пробегает тонкая струйка воды.

— Клянусь! — сказала Лакхи. — Ну, показывай быстрее!

Пилли достала из-под груды своих нарядов золотые и жемчужные украшения и разложила их перед девушкой. Лакхи мысленно сравнила их со своим жемчужным ожерельем, которое так тщательно прятала от воров и грабителей. Украшения Пилли сверкали ещё ярче.

— Владеть этими украшениями всё равно что владеть небольшим княжеством. Они стоят ровно столько же, — сказала Пилли.

— Но откуда их взять? — произнесла Лакхи.

Пилли разожгла в ней любопытство.

— У тебя будет много украшений! Столько, что на них ты сможешь купить всю Нарварскую крепость!

«Нарварская крепость всего в двух косах от Магрони. Их разделяет река Синд. Гвалиор не смогла увидеть, так хоть на Нарвар погляжу», — пронеслось в голове Лакхи, и она ощутила какое-то смутное волнение.

— Так где же меня ожидает такое богатство? — не выдержав, спросила девушка.

— В Мэнди, — ответила Пилли.

Сердце Лакхи дрогнуло, она насторожилась.

— В Мэнди? И от кого я получу украшения?

Но Пилли недаром была натини. Она тотчас заметила в глазах Лакхи тревогу.

— Мать не сказала, от кого. Но дней через пять она узнает и это. А пока не думай ни о чём и возьми эти украшения, тебе достаточно знать, что они теперь твои, а дала тебе их я. — И Пилли, улыбаясь, протянула Лакхи украшения.

Лакхи украшения очень понравились, к тому же они достались ей даром. Девушка уже протянула руку, чтобы принять подарок, но в сердце её вновь вспыхнуло подозрение.

«Если только эти украшения не из меди и стекла, то как могли они оказаться у натов? И почему Пилли так настойчиво предлагает их мне? Что она хочет получить взамен? И почему то и дело с улыбкой поглядывает на Атала? Уж не решила ли она стать его второй женой? Но я не возьму этих украшений, прежде чем не посоветуюсь с Аталом».

— Ты очень добра ко мне, — сказала Лакхи, — но пусть пока они лежат у тебя. Вот придёт Атал, тогда возьму.

«Река перестала течь, дело остановилось», — подумала про себя Пилли. Потом заметила:

— Если ты наденешь красивую юбку и набросишь на плечи нарядную накидку, из-под которой будут сверкать эти украшения, подумают, что ты рани или бегам. Вся знать в Мэнди так и ахнет от изумления!

Пилли хихикнула. Но Лакхи не обиделась. Она уже успела понять, что у Пилли мелкая, ничтожная душа. И представила себе картину, нарисованную Пилли, совсем по-иному:

«Из-под такой накидки будет просвечивать тело, и люди решат, что я тоже натини или берини!»

И всё же думать о том, как она покорит всех своей красотой, было приятно.

«А если эти драгоценности надеть под мою грубую накидку? — продолжала размышлять Лакхи. — Всё равно женщины умрут от зависти, а мужчины будут на меня заглядываться».

Но тут она вспомнила про Атала.

— Нет, я буду одеваться так, как одеваются у нас в деревне, — решительно сказала Лакхи.

Тут Пилли подзадорила её:

— Ты думаешь, Нинни теперь ходит в такой же одежде, как раньше? Да и ты, если б уехала с ней, носила бы дорогие наряды.

Лакхи с горечью вспомнила, что сказала крестьянка из их деревни.

«Будешь подставлять Нинни руку, чтобы она сплёвывала тебе в ладонь. Будешь у раджи…» Лакхи даже мысленно боялась повторить эти слова.

— А мне и так хорошо, — заявила она Пилли. — Прежде всего надо решить, оставаться здесь или, как ты советуешь, идти в Мэнди.

— А чего решать? Конечно, надо идти в Мэнди! Мэнди — богатый город. А здесь что?

— Здесь гор и лесов даже больше, чем у нас, в Рад. Говорят, и слоны водятся в лесах!

— Это верно, водятся. И всё же в Мэнди лучше! И потом, оставаться в Магрони вам небезопасно. Здесь наверняка можно встретить людей твоей касты и касты Атала. Как бы они не узнали…

«Ну и пусть узнают, я не боюсь!» — подумала Лакхи и спросила Пилли:

— А в Мэнди тоже есть люди из наших каст?

— Может, есть, а может, нет, не знаю, — ответила Пилли. — Но султан там могуч. Глазам своим не поверишь, когда увидишь его!

— Мне хочется посмотреть все представления в Мэнди.

— О! У тебя глаза разбегутся! Там и бой слонов, и борьба, — даже женщины борются! Музыка, пение, танцы, пляска медведей, да и мало ли ещё чего!

— Бой слонов? А как же они бьются?

— Ну, дерутся между собой, трубят, а вожатые сидят у слонов на шее и натравливают одного на другого. Султан же в это время восседает на огромном слоне и следит за боем. Народ так и ахает от восторга.

— Как интересно! Непременно посмотрю!

— Когда ты в сверкающих украшениях и ярких шёлковых нарядах придёшь смотреть представление, женщины сгорят от зависти. «Бог ты мой! Откуда взялась эта красавица?» — скажут они.

— Женщины всегда завидуют чужим украшениям и нарядам!

Лакхи болтала, весело смеялась, а в мечтах рисовала себе бой слонов.

Пилли решила, что наступил подходящий момент, и начала действовать.

— Примерь эти украшения. Они очень пойдут тебе! Ты станешь прекрасной, как цветок! А не понравятся — вернёшь! И знай: украшения эти не поддельные, — настоящие! Им цены нет!

И Пилли снова протянула Лакхи драгоценности. Лакхи надела их, и глаза её засияли.

— Возьми ещё шёлковую юбку и накидку. Только примеришь, и всё, — предложила Пилли.

«А почему бы и вправду не примерить! Посмотрю, как я буду в них выглядеть», — подумала Лакхи.

Пилли убежала и вернулась с юбкой и накидкой. Лакхи тотчас надела их.

«Неправда, никто не назовёт меня натини! Да и откуда могут быть у натини такие украшения? И женщины и мужчины забудут про бой слонов и станут любоваться мною. А я буду сидеть как ни в чём не бывало».

Пилли, танцуя, обошла вокруг Лакхи и сказала восхищённо:

— Рани! Настоящая махарани! Ну кто скажет, что ты простая крестьянка? Конечно, каждый должен знать своё место, но если посчастливилось достать такие украшения и наряды, то почему бы не носить их?

«Надо снять», — подумала Лакхи. Но ей так не хотелось расставаться со всем этим великолепием! Так не хотелось, чтобы красота её померкла! И она спросила:

— А что, у многих женщин в Мэнди есть такие украшения и наряды?

— Что ты! Там всё больше крестьяне, мастеровые. Они ходят в грубых одеждах, блеклых и неприметных. Есть в княжестве ещё сетхи и сардары, но и у них не найдётся ничего подобного. Придёшь на бой слонов, султан сразу заприметит тебя и глаз не оторвёт.

— Может быть…

— Не может быть, а точно. Он спустится со слона, подойдёт к тебе и спросит, откуда ты, из каких краёв.

Пилли снова хихикнула. Лакхи тоже улыбнулась. Она не могла отвести взгляда от сверкающих украшений, словно хотела впитать в себя их блеск.

Пилли решила, что пора приступать к главному.

— Султан рассудка лишится, когда увидит тебя вблизи!

— Почему?

— О, да ты даже не знаешь, как ты сейчас красива. Только мужчина способен это оценить!

— И не стыдно тебе, Пилли!

— Поверь, султан осыплет тебя золотом и жемчугом! И тогда красота твоя засияет ещё ярче! Он станет целовать тебе руки и умолять, чтобы ты пошла с ним во дворец! И ты станешь рани! Будешь распоряжаться всем! А Атал займёт при султане пост министра. Тогда уж не забудь и про нас, бедняков.

— Хватит тебе, Пилли!

— О моя рани, я говорю истинную правду! Ты станешь махарани султана Мальвы. По его велению, тебе будут доставлять воду для питья из самой Нармады! Не бойся — султан не заставит тебя принять мусульманство. А когда он отправится на охоту, то посадит тебя рядом с собой, на своего слона. Он как раб будет выполнять любую твою прихоть. Иди в Мэнди, Лакхи! Ровно через два дня слова мои сбудутся! Можешь убить меня, если я соврала!

У Лакхи закружилась голова. Деревня Раи, река Санк, горы, леса, охота, Нинни, Ман Сингх, бой слонов — всё вдруг спуталось и поплыло перед глазами. Блестящие украшения и пёстрые наряды ослепили девушку. Воспоминания, как сухие листья, поднятые ветром, закружились в вихре. На какое-то мгновение перед мысленным взором Лакхи возникли образы Атала, Нинни, Ман Сингха, но тут она снова взглянула на украшения, и снова их блеск затмил всё.

«Дело, кажется, сделано», — решила Пилли и осторожно проговорила:

— Но всё это между нами. Никому не рассказывай. А как только представится случай, действуй.

Воспоминания отошли куда-то далеко-далеко. Но Лакхи не произнесла ни слова.

— О рани, — продолжала Пилли, — тебе ни о чём не придётся беспокоиться. И на бой слонов можешь не ходить. Как только султан узнает, что такую жемчужину, как ты, прячут в жалкой хижине, он тотчас придёт к тебе сам, просительно сложив руки. Ты поедешь с ним на его слоне во дворец. Он прижмёт тебя к груди и день и ночь будет благословлять судьбу, которая послала ему такую красавицу.

Лакхи словно громом поразило. Она начала кое о чём догадываться.

— Откуда эти украшения и наряды? — спросила Лакхи. — Уж не султан ли дал их тебе?

— Если бы это было так! Но, видно, не судьба мне. Я могу лишь рассчитывать на милость таких, как ты. Но ты не бойся, наряды не краденые. В этом я могу поклясться чем угодно.

— Откуда же они?

Пилли посмотрела на Лакхи, пытаясь угадать, какие чувства обуревают девушку, и сказала:

— Хорошо, я отвечу тебе. Но прежде положи мне на голову руку и поклянись, что будешь молчать.

— Клянусь.

— Огонь и аромат не спрячешь. Слава о твоей красоте разнеслась далеко вокруг. И вот султан прислал тебе подарок.

— С кем?

— Один нат привёз его.

«А может, один из воинов, которых мы убили?» — промелькнуло в мыслях у Лакхи, но она ничего не сказала.

«Стрела попала в цель», — решила Пилли и после короткого молчания продолжала:

— Больше ни о чём не спрашивай. Когда султан, обняв тебя, расскажет, как ждал он этой встречи, ты всё узнаешь. Он и о Нинни прослышал. Наверное, не хотел разлучать подруг. Но теперь ты одна будешь править княжеством.

Лакхи забеспокоилась, как бы не пришёл Атал, и стала быстро снимать наряды и украшения.

— Что ты делаешь! — воскликнула Пилли. — Ведь это всё твоё! Пусть и Атал полюбуется, какая ты нарядная.

— Нет! — решительно заявила Лакхи и опять надела свою одежду, грубую, из толстой ткани, невольно сравнивая её с той, которую только что примеряла.

«Какая разница! — подумала она. — Неужели у меня никогда не будет таких красивых нарядов! Хоть бы Атал разрешил ещё раз их надеть. Надо ли обо всём рассказывать ему? Да, непременно. Я сделаю это здесь же, в Магрони, но только не сегодня».

Вскоре вернулся Атал. Он был взволнован.

— На Нарвар напал султан Мэнди, — сказал он. — Повсюду выставлены сторожевые посты.

— Султан Мэнди! Наш раджа! — вырвалось у Поты. — А где он сейчас? Далеко отсюда? Откуда ты узнал? Кто сказал тебе?

— В деревне слыхал. — В голосе юноши звучала тревога. — Всюду паника. Люди собирают, свои пожитки, хотят бежать в город. Нам тоже надо собираться. Пойдём и мы в Нарвар.

Наты переглянулись. А старшая натини сказала:

— Что сделают воины нам, грешным! Это в Нарваре туго придётся, потому что Нарварская крепость будет в осаде. Лучше идти прямо в лагерь к султану, устроим там представление, хоть заработаем немного. А в Нарваре что нам делать?

Наты поддержали её. Но Лакхи возразила:

— Хотите, идите к султану. А мы с Аталом пойдём в Нарварскую крепость.

Пилли взяла Лакхи за руку и отвела в сторону.

— Рани моя, не упускай такого случая. Кажется мне, ради тебя одной пришёл сюда султан. Не на осле, не на быке въедешь ты в Мэнди, а на слоне!

— Нет, — тихо ответила Лакхи, высвободила руку и принялась складывать вещи.

Атал помогал ей. Наты собрались в сторонке, посовещались и сообщили Лакхи и Аталу, что и они идут в Нарварскую крепость.

Лакхи заметила, что Пота и Пилли исчезли. Остальные наты стали связывать свои пожитки, но делали это не спеша.

Глядя на них, Лакхи и Атал едва сдерживали досаду.

— Побыстрее бы собирались, — сказал он старшей натини. — Нагрянут тюрки — пропали мы.

— Не волнуйся, — спокойно ответила натини. — Даже из деревни пока лишь немногие ушли в Нарвар.

В это время показалась небольшая группа крестьян. Нагруженные пожитками, они быстро шли по дороге, ведущей к крепости.

— Видите? — сказал Атал, когда они скрылись из виду. — Люди бегут сломя голову!

Натини презрительно засмеялась.

— Кто бежит? Трусливые деревенские мастеровые! Надо дождаться сетхов. Они без охраны не пойдут! Подумал бы лучше, что может случиться, если ты отправишься один с такой красавицей, как Лакхи. Вдруг на вас кто-нибудь нападёт в пути! Подождём Поту и Пилли, они пошли всё разузнать.

— Сетхам что? — возразил Атал. — Откупятся от тюрков — и те их не тронут. А продадут товары — и деньги вернут. Смерть им не грозит. Страдают от нашествий такие люди, как мы.

— И чего ради раньше времени говорить о смерти? К тому же ты не так богат, чтобы бояться тюрок! — с пренебрежением воскликнула натини.

Атал взглянул на Лакхи.

— У нас добра нет, а вот у вас кое-что есть! Украшения и наряды! Золото, жемчуг! — сказала Лакхи многозначительно.

— Золото, жемчуг?! — удивился Атал.

— Да! — подтвердила Лакхи.

— О нас не беспокойтесь. Конечно, добро у нас есть, — ответила натини как ни в чём не бывало. — Но всё ценное мы спрятали. Да никому и в голову не придёт, что у нас. можно чем-то поживиться.

— Неужели у вас есть золото и жемчуг? — снова вырвалось у Атала. Но тут он увидел, что из деревни выбежал какой-то человек. Это был уже немолодой и довольно полный мужчина. От быстрого бега он задыхался, его огромный живот колыхался из стороны в сторону. Следом за ним показалось ещё несколько человек. Громко плакали дети. Женщины старательно прикрывали лица краем сари. Ослы тащили поклажу. Шествие замыкала упряжка, полная посуды.

— Это сетх. Пойдёмте с ним, — сказала Лакхи.

— Надо дождаться Поту и Пилли, — возразила натини.

Вскоре сетха нагнала толпа крестьян и мастеровых, а немного погодя толстяк со своими домочадцами и слугами остался позади.

— Братья, не покидайте нас! — захныкал он.

— Уж не хочешь ли ты, чтобы мы жизнью поплатились за твоё добро?! — крикнули из толпы. — Как же, жди!

— Пошли с этим сетхом, — сказал Атал Лакхи. — Кто знает, когда вернутся Пота с Пилли.

Атал и Лакхи отправились в крепость. Быки Атала паслись где-то в лесу, но он был так взволнован, что даже не пошёл их искать.

Как только Атал и Лакхи скрылись из виду, старшая натини велела натам собираться. Быстро, не теряя времени, уложили они всё своё имущество, погрузили его на ослов и пошли в сторону Нарвара. Атала и Лакхи наты нагнали у переправы через Синд.

Как только в Нарваре стало известно о нашествии султана, ворота тотчас были закрыты. Но беженцы так умоляли впустить их в город, что стража сжалилась над ними. Ворота открыли, и до самого захода солнца всё новые и новые толпы беженцев входили в город. Однако с наступлением темноты ворота снова заперли.

Пилли и Пота так и не вернулись.