Утром нарварцы обнаружили приставленную к стене лестницу, обрывок верёвки и мёртвую девушку во рву. Вскоре все узнали, что наты оказались лазутчиками султана и хотели впустить тюрок в крепость.

На Лакхи смотрели с уважением. Ещё бы, она спасла город! Однако нашлись женщины, которые осудили её.

— Какая жестокая! Ей ничего не стоило убить человека! Тем временем в лагере султана готовились к штурму. Разбить ворота и овладеть городом должен был субедар Чандери, а Гияс-уд-дин собирался идти на Гвалиор.

Когда Матру доложил султану о постигшей натов неудаче, гот вскипел.

— Ослы! Я так и знал, что ничего у них не получится!

— Повелитель, наты говорят, что кто-то перерезал верёвку, — робко произнёс Матру.

— Врут! — резко прервал его Гияс-уд-дин. — Кто мог сделать это? Не Лакхи же? Ведь она согласилась стать моей. Стража тоже ни при чём. Просто эти болваны взяли гнилую верёвку, а теперь ищут виновного! Мерзавцы! Гони их из лагеря!

Матру послушно склонил голову.

— Ступай передай рану Радж Сингху мой приказ: взять северные ворота. Остальным я лично дам приказания.

— Слушаюсь, повелитель!

— Сегодня я не выступлю в поход на Гвалиор: возможно, я понадоблюсь здесь. Передай мой приказ: войску быть наготове.

Матру ушёл.

У Радж Сингха было немного воинов, но всё же он рискнул разбить свой собственный лагерь. Но успел Матру огласить приказ султана, как раджпуты стали рваться в бой.

— Вир Сингх Дев Томар силон овладел Парваром — исконным владением ваших отцов, — напомнил Радж Сингху бхат. — Сто лет минуло с той поры, но на сердце у нас тяжело, словно это случилось только вчера! Отомстите за предков, верните Нарвар! Он должен принадлежать качхвахам, а не томарам!

— Томары долго будут помнить меня! — заверил бхата Радж Сингх.

— Вы должны либо водрузить над крепостью своё знамя, либо сложить голову и отправиться к предкам, — подстрекал бхат Радж Сингха.

Перед боем Радж Сингх со своими приближёнными выпил вина.

Штурм трёх ворот был начат одновременно. Радж Сингх сражался у северных ворот.

В город полетели горящие стрелы. Закованные в железо слоны с рёвом били лбами в ворота.

Город ответил тучей стрел, пылающими факелами и градом камней. Атаки следовали одна за другой. Уже много воинов, коней и слонов полегло у стен, но ни одни ворота но поддались.

Перевалило за полдень, а положение оставалось неизменным. И вдруг по ту сторону Синда, на дороге, что проходила к востоку от города, заклубилась пыль.

Со сторожевых постов к султану прискакали гонцы:

— Из Гвалиора движется Ман Сингх! С ним огромное войско!

Гияс-уд-дин приказал отходить. Однако Радж Сингх отказался подчиниться приказу.

— Лучше погибнуть в бою, чем оставить Нарвар в руках томаров! — заявил он, хотя был ранен и, словно одержимый, продолжал штурмовать ворота.

Стрелы со звоном налетали на стрелы, факелы ударялись о факелы. Слон Радж Сингха, казалось, обезумел, как и его хозяин. Весь окровавленный, он наносил по воротам удар за ударом.

Гияс-уд-дин послал к Радж Сингху гонца.

— Ман Сингх Томар уже близко. Надо остановить его прежде, чем он перейдёт реку, — таков приказ султана.

С трудом оторвав от ворот горящий взор, Радж Сингх повернул слона.

Войско Ман Сингха невозможно было остановить, и под прикрытием лучников оно переправилось на другой берег. Начался ожесточённый бой. Радж Сингх жаждал сразиться с Ман Сингхом один на один, но так и не смог пробиться к нему.

Султан послал на помощь Радж Сингху всё своё войско. Но это тоже не помогло. Под ударами сил Ман Сингха воины Радж Сингха стали медленно отходить назад.

Довершили дело нарварцы. Узнав о приходе своего раджи, они открыли ворота, и пять тысяч всадников — испытанных в боях воинов — стремительно атаковали тюрок с тыла.

Чтобы не попасть в окружение, султан приказал отступать. Он скрежетал зубами от ярости.

— Посмотрим, кто победит! Недолго ждать!

Так и не суждено было осуществиться мечтам Радж Сингха.

Ещё до захода солнца армия султана, оставив в лагере много снаряжения и припасов, отошла далеко от города.

А в это время Ман Сингх с большим отрядом вошёл в главные ворота Нарвара. Основные силы он расположил вокруг города на случай внезапного нападения тюрок.

Поздно ночью во дворец явился Нихал Сингх. Молодой полководец сильно устал: он успел уже устроить раненых, разбить лагерь, пересчитать брошенные противником трофеи и выставить сторожевые посты, — но энергия по-прежнему била в нём ключом.

— Махараджа, — сказал он, едва переступив порог, — Нарвар находился на волосок от гибели!

— Да, мы вовремя пришли. Но теперь бояться нечего: если тюрки предпримут новую атаку, мы сумеем отстоять город.

— Нет, махараджа, я не о том. Мне рассказали, что вчера ночью Нарвару грозила страшная беда. И лишь благодаря отваге какой-то женщины город был спасён.

— Город спасла женщина? Каким образом?

— В Нарвар проникли наты. Их послал султан. Наты привязали к городской стене верёвку, чтобы воины султана могли перебраться по ней в город. А женщина, о которой мне рассказали, сбросила кого-то из натов вниз и ножом перерубила верёвку.

— А где она сейчас, эта женщина?

— Здесь, где-то в городе. Утром я разыщу её.

— Право же, она молодец! Но кто она такая?

— Говорят, гуджарка. Они с мужем пришли из Магрони.

— Это они! Конечно, они! О боже, как хорошо, что я нашёл обоих!

— О ком это вы, махараджа?

— О Лакхарани и Атал Сингхе. Такой подвиг могла совершить только Лакхи.

— Но, махараджа, Лакхи — ахирка.

— Ну и что же? Чем она хуже любой гуджарки? Как только рассветёт, разыщи их. Лакхи заслужила награду!