Свадьбу праздновали с особой пышностью. Празднества длились не день и не два. Ман Сингх хотел показать народу, что он против кастовых установлений, и, кроме того, раджа знал, что это обрадует Мриганаяни.

Богатые и знатные горожане устраивали в честь Атала и Лакхи угощения, подносили новобрачным подарки.

Мриганаяни тоже решила пригласить молодых к себе, но у неё была особая цель! Она знала, что гости не посмеют отказаться от угощения, которые подаст им Лакхи, и тем самым признают её касту столь же высокой, как и свою, а следовательно, и брак их с Аталом.

Но Суманмохини решительно воспротивилась, заявив, что она, как старшая рани, первой должна устроить угощение. Мриганаяни пришлось смириться.

Во время угощения у старшей рани мужчины, согласно обычаю, находились в одной комнате, а женщины в другой.

Когда блюда с едой были поданы, Суманмохини стала всех угощать.

Мриганаяни улыбнулась:

— Махарани-джи, — сказала она мягко и вкрадчиво, — по нашему обычаю угощать всех должна новобрачная.

Старшая рани засмеялась.

— Во дворце гак не принято, — ответила она, намекнув на то, что это деревенский обычай.

Однако Мриганаяни не смутилась:

— Вы оказали Лакхарани честь, устроив угощение по случаю её свадьбы, так позвольте же новобрачной обойти гостей согласно деревенскому обычаю. Это было бы доказательством вашего расположения к ней.

— Какие ещё доказательства?! Всё и так ясно.

— Вот и хорошо! Пусть же она угостит хотя бы вас и меня, а остальных не надо.

— Но почему вы так настаиваете на этом?

— Чтобы доставить вам радость.

— Но это не доставит мне никакой радости!

— Тогда угощайтесь сами, я не притронусь к еде!

— Но без вас и мы не станем есть.

— Хорошо, я сама буду угощать вас едой, которой коснулась Лакхи. Надеюсь, теперь-то вы не будете возражать?

— Теперь не буду. Мало ли в конце концов встречается на нашем жизненном пути шипов!

Мриганаяни бросило в жар. Лакхи сидела, низко опустив голову.

— Я не знала, что вы пригласили нас лишь для того, чтобы оскорбить! — гневно сказала Мриганаяни.

В глазах Суманмохини заплясали огоньки.

— Нет, это вы своей настойчивостью оскорбляете меня!

Мриганаяни встала:

— Пойдём, невестка!

Лакхи умоляюще сложила руки.

Но Мриганаяни была непреклонна.

— Идём, Лакхи, нам нечего здесь делать! Уж слишком высокого она мнения о себе!

Суманмохини хотела что-то сказать, но промолчала. Когда Мриганаяни и Лакхи ушли, она приказала служанке:

— Выбрось их еду!

Служанка взяла блюда Мриганаяни и Лакхи и направилась к выходу.

— Да смотри, чтобы этой еды не коснулся даже подметальщик! — крикнула Суманмохини ей вслед. — Отнеси её куда-нибудь подальше и брось!

Служанка выполнила распоряжение старшей рани. Угощение, предназначавшееся Мриганаяни и Лакхи, досталось собакам. Через два дня собаки издохли. Никто точно не знал, отчего. Но хозяева подозревали, что собак отравили. Пошли разные толки. Но вскоре об этом все забыли.

Мриганаяни и Лакхи тотчас узнали о том, как поступила с их едой старшая рани. Мриганаяни долго не спала в ту ночь, никак не могла забыть нанесённое ей и Лакхи оскорбление. О том же, какая участь постигла собак, она узнала лишь много времени спустя.