Было уже за полдень. Дул резкий горячий ветер.

Мать Лакхи пошла пасти корову на прибрежный луг. Девушка взяла лук, колчан с бамбуковыми стрелами, заткнула за пояс нож и, босая, отправилась к Нинни. Атала не было дома. Он тоже пошёл к реке пасти скотину.

— Жарко очень, пойдём попозже, — проговорила Нинни расслабленным голосом, когда Лакхи позвала её на охоту.

— Именно в жару кабаны и дикие буйволы сидят у самого берега, в грязи. А потом они уйдут в лес кормиться, и мы останемся ни с чем. Пошли же! Зачем терять время! Да и не такая страшная жара, ветерок дует, — уговаривала Лакхи.

— Если тебе не терпится, иди одна.

— Дай тогда мне пару железных стрел. Бамбуковой буйвола не уложишь. Да и кабана, пожалуй, только оцарапаешь.

— Так бы и сказала, что пришла не за мной, а за стрелами!

— Если хоть что-нибудь останется от урожая, непременно куплю железные стрелы и наконечники.

— Вот и купи!

— А сейчас одолжи мне хотя бы одну.

— Попроси у брата, он даст тебе насовсем, и не одну, а несколько.

— Так просто никто ничего не даёт.

— Ты что, ссориться пришла?

— Могу уйти, если тебе этого хочется!

— Ну и уходи! Иди в свой лес! Встретишь по дороге брата, он пасёт у реки скотину, у него и одалживай стрелы.

— Встречу — возьму, а нет — и так обойдусь.

И Лакхи повернулась, чтобы уйти.

— Погоди, не убегай! Я же пошутила! Пойдём вместе. И стрелу дам, — примирительным тоном добавила Нинни.

Лакхи осталась. Она задыхалась от обиды.

Нинни взяла лук, стрелы и нож.

— Останется у вас зерно, продай и сшей себе туфли, такие, как у меня, — сказала Нинни, взглянув на босые ноги Лакхи.

Лакхи уже перестала сердиться на подругу и, подавив тяжёлый вздох, с улыбкой ответила:

— Вот будут у меня железные стрелы, тогда и о туфлях подумаю.

Нинни стало жаль её.

— Я, может, куплю себе новые, тогда эти отдам тебе, — пообещала она.

Лакхи посмотрела на ноги подруги.

«Интересно, как это я буду ходить в таких огромных туфлях? Придётся, видно, волочить ноги по земле. А если вдруг забудешься и побежишь, — одна туфля останется где-нибудь сзади, а другая полетит вперёд, перевернётся несколько раз в воздухе и шлёпнется на землю», — подумала Лакхи, и ей стало смешно.

— Босиком куда приятнее, — сказала она.

Нинни обрадовалась, увидев, что Лакхи снова стала весёлой, достала из колчана железную стрелу и протянула ей, сказав при этом:

— Если надо будет, дам ещё!

Лакхи бережно спрятала стрелу в колчан, и девушки вышли из дома. Деревня стояла у самого леса. Сильный ветер гнал по реке быстрые волны. От воды веяло прохладой. Девушками овладела радость: они были уверены, что где-то совсем близко, разомлев от жары, нежатся в грязи кабаны и дикие буйволы, и предвкушали богатую добычу.

Подруги углубились в лес. Шли они крадучись. У каждой в руках был лук и железные стрелы. Но Лакхи казалось, что у неё не лук со стрелой, а ваджра Индры.

Ветер подхватывал с земли песок и сухие листья и бросал их девушкам в лицо. Головы они повязали платками, чтобы не жгло солнце, юбки из грубой ткани подвернули до колен. Из-под короткой кофточки виднелось тело. Шею украшали бусы из мелких и крупных жемчужин и стекла, руки — толстые, стеклянные браслеты, по два на каждой. На ногах же, покрытых пылью, совсем не было украшений: ни бронзовых колец, ни медных, только пот стекал каплями, оставляя неровные полоски — ветер не спасал от жары. Девушки напряжённо всматривались в лесную чащу, весь их вид говорил о том, что в любую минуту они готовы броситься на зверя. Река осталась далеко позади.

— Вернёмся, пить хочется, — тихо сказала Нинни. Во рту у неё пересохло.

— Из-за этого возвращаться? — тоже шёпотом ответила Лакхи.

У Нинни даже ноздри раздулись от обиды.

— Ну ладно! До вечера капли воды в рот не возьму и тебе не дам, хоть умри от жажды.

Лакхи приложила палец к губам, и Нинни замолчала: ведь главное сейчас была охота.

Впереди виднелась невысокая гора. Переглянувшись, подруги направились прямо к ней. У подножья стояли огромные салы[63]Сал — название дерева, высотой в тридцать пять — сорок метров
, тиковые деревья, махуа и ачары. Склоны густо поросли колючим светло-коричневым кустарником кардхаи.

Чтобы осмотреть лес но другую сторону горы, нужно было подняться на вершину. Пригнувшись, тяжело дыша, они искали в густом кустарнике хоть какую-нибудь лазейку, стараясь не наступать на сухие листья, чтобы шум не выдал их. Ещё выше подняли юбки, обнажив бёдра: у Лакхи — узкие, у её подруги — широкие и мускулистые, как у борца. Нинни мучила жажда, однако она решила терпеть. Раскалённая земля жгла ноги Лакхи, но, занятая поисками тропинки, она не чувствовала боли.

Вдруг Лакхи увидела едва приметные следы копыт, сломанные и измятые ветки кардхаи. Красивое смуглое лицо охотницы расцвело. Она указала стрелой на следы.

Нинни радостно кивнула:

— Пошли по следам, к вершине.

Девушки стали карабкаться вверх по склону.

— Это прошли буйволы, — прошептала Нинни.

— Нам повезло! — ответила Лакхи.

Она подумала, что если удастся убить хотя бы одного буйвола, то можно будет заказать туфли и для себя и для матери, оставшуюся шкуру продать и на вырученные деньги купить немного зерна, а мясом оплатить работу сапожника. Лакхи думала об этом с восторгом. Но внезапно её охватила тревога. Вдруг буйвол убежит вместе со стрелой! Тогда все её планы рухнут, да ещё она останется должна Нинни за стрелу. И кто знает, когда она сможет вернуть долг.

Нинни вошла в кустарник первой: ей хотелось добраться до вершины раньше Лакхи. Но оказалось, что идти, даже пригнувшись, невозможно, пришлось передвигаться на четвереньках, а иногда даже ползти. Камни и колючки царапали грудь, шипы вонзались в нежные руки девушек, но пыль и солнце останавливали кровь лучше всякого снадобья. Чтобы платки не цеплялись за корявые ветки кардхаи, девушки сняли их и повязали вокруг пояса. В длинные чёрные волосы, не смазанные маслом, набилась пыль и сухие листки кардхаи. Однако девушки мужественно двигались вперёд.

Вот и вершина. Наконец-то можно выпрямиться во весь рост. Лук и стрелы девушки держали наготове. Но зверей нигде не было видно. Нинни и Лакхи решили передохнуть и спокойно обдумать, что делать дальше. Ныли колени. Девушки стёрли с них пыль и кровь, потом сели и стали внимательно прислушиваться. Ветер дул с реки. Он то усиливался, то затихал. Шумели деревья. Вдруг у реки что-то грохнуло — упал камень. Девушки насторожились и тихонько поднялись с земли. К реке шли два огромных кабана.

— Напьются и пойдут назад, — прошептала Нинни.

— Скорей всего улягутся в какой-нибудь яме, — возразила Лакхи и тут же предложила: — Давай постоим чуточку. Я так устала.

Девушки постояли ещё немного, потом стали спускаться с горы. Внизу они отдышались, повязали платки и осторожно двинулись к реке. Сколько они ни вслушивались, кроме ветра, ничего не было слышно.

Следы шли вдоль реки и исчезали за поворотом.

С луками и стрелами в зубах девушки ползком выбрались на отвесный берег и спрятались в невысоком кустарнике.

Глянули вниз, под кручу. Так и есть, кабан. Из пасти его торчали большие страшные клыки.

Нинни нашла просвет в кустах и прицелилась кабану в шею. Изо всей силы натянула тетиву. Стрела попала точно в цель. Зверь заметался в топкой грязи. Потом одним прыжком выскочил на берег.

В ту же минуту девушки увидели второго кабана. Это было так неожиданно, что они не успели даже прицелиться. Зверь стремглав бросился в лес и исчез.

Когда раненый кабан затих, сверху, там, где уступом подымался берег, послышалось фырканье. И почти сразу же девушки увидели огромного буйвола. Он смотрел на издохшего кабана. Буйвол был весь в грязи и от этого казался ещё страшнее.

Девушки прицелились. Первой выстрелила Лакхи.

Стрела скользнула по бедру, вонзилась буйволу в живот, и он с рёвом кинулся в лес. Некоторое время было слышно, как хрустели сучья, стучали камни, трещали ветки. Потом всё стихло.

Девушки спустились вниз.

На пересохших губах Нинни сияла довольная улыбка.

— Просто не знаю, за что и браться: то ли воды попить, то ли из шеи кабана стрелу вытащить, то ли идти искать раненого буйвола? — сказала она.

— Ты победила, Нинни, я сдаюсь. Идём напьёмся, — ответила Лакхи.

Девушки, смеясь, пошли к реке. Они пили долго и жадно.

Потом Нинни обошла кабана, с гордостью рассматривая свою добычу, вытащила стрелу и обмыла её.

— Пойдём поищем буйвола, — предложила Лакхи. — А Эту стрелу дай мне на всякий случай.

Нинни состроила недовольную гримасу:

— Ещё одну хочешь потерять? Вряд ли ты найдёшь своего буйвола! Ведь стрела вошла не глубоко…

Лакхи была задета за живое.

— Неправда, я попала прямо в живот. Он не мог уйти далеко. Не беспокойся, получишь назад свою стрелу.

— Но почему ты не целилась в шею?

— Ты же знаешь, дул ветер, и стрелу могло отнести в сторону или она ударилась бы о голову, не причинив зверю вреда.

— О, да ты настоящий охотник!

— То ли ещё будет! — ответила Лакхи. — Ты посторожи кабана, а я пойду в лес за буйволом. Ну, дай же стрелу!

— Так у тебя ведь есть бамбуковые!

— Ну что ж, обойдусь! — сердито ответила Лакхи и направилась в лес.

— Не сердись! Я тоже иду! — крикнула Нинни.

Но Лакхи даже не оглянулась. И Нинни пришлось бегом догонять её. Запыхавшись, она сказала:

— Ну и характер у тебя! Что я стану делать, когда ты придёшь к нам в дом невесткой?

Глаза Лакхи метнули молнии.

— Уж очень ты задаёшься! Разговариваешь так, будто ты рани! Не столько у тебя стрел, сколько заносчивости! Но не будь я Лакхи, если не свалю бамбуковой стрелой буйвола! А ты и железной не убьёшь!

Нинни обняла подругу, но Лакхи вырвалась.

— Не трогай меня! Тащи в деревню своего кабана! А меня оставь в покое! Подумаешь, гуджарка! Да моя каста ничуть не хуже твоей!

— Успокойся, Лакхи. Мы обе нищие. Что нам делить? Единственное, что есть у тебя, это мать, а у меня — Атал. Скоро ты станешь его женой, и мы навсегда породнимся. Ну, не обижайся же на меня! — И Нинни протянула подруге железную стрелу.

Лакхи взяла стрелу и в упор спросила:

— Кто сказал тебе, что я приду к вам в дом?

— О! Об этом знают всё. По вашим глазам видно.

— Наши глаза тут ни при чём! Это твои глаза видят в мухе слона!

— Что ты, как раз наоборот. Они в слоне видят муху!.. А знаешь, жрец вернулся из Гвалиора, и брат ходил к нему.

— Жрец, конечно, сказал, что ты станешь рани Гвалиора?

— С ума я, что ли, сошла, чтобы бросить реку и этот лес и пойти жить затворницей в Гвалиорскую крепость?

— А не сошла ли ты с ума, считая, что я приду в ваш дом служанкой?

— Не служанкой, а хозяйкой!

— Опять за своё! Если ты не замолчишь, я расплачусь! Буду ругаться. Пожалуюсь матери. Скажи, умоляю, от кого ты слышала об этом?

— От брата.

— Когда?

— После того как баба-джи вернулся из Гвалиора. Знаешь, он сказал брату, что раджа приедет сюда охотиться. Он поможет отстроить храм и на целый год освободит деревню от налога.

— Значит, это брат тебе сказал? Смотри, я спрошу у него.

Пинии обняла Лакхи, и на этот раз Лакхи не стала вырываться.

— Скажи правду, — попросила Нинни, — вы с братом разговаривали когда-нибудь об этом?

Лакхи спрятала лицо.

— О чём об этом?

— Ну о любви? Так, как говорят о ней в сказках?

— Бессовестная!

— Ну, Лакхи, расскажи, как было.

— Ах, всё равно мы не можем пожениться, ведь мы из разных каст.

— Почему? Брат говорит, что брак между нашими кастами дозволен.

— А что скажут в деревне?

— Если кто будет против, уйдём в другую деревню, выше по реке. Но я только тебя хочу в невестки. Я сама поговорю с твоей матерью.

Лакхи смущённо отвернулась. Потом сказала притворно сердитым голосом:

— Долго мы будем стоять на самом солнцепёке?

Нинни взяла подругу за подбородок и повернула её лицо к себе.

— Ну, улыбнись, Лакхи, милая моя, Лакхи! Улыбнись, или я рассержусь!

Лакхи рассмеялась.

— Идём поищем буйвола.

— Хочешь ещё стрелу? — весело спросила Нинни.

— Хватит и одной, — смущённо улыбаясь, ответила Лакхи. — А нужно будет, ещё возьму!

И они пошли разыскивать буйвола.

Вдруг Лакхи остановилась.

— Ты должна вернуться, Нинни! А то тигр или пантера утащат кабана, — сказала она.

— Утащат так утащат, я не отпущу тебя одну.

Но тут Нинни подумала, что, если хищники действительно унесут добычу, обе семьи останутся без мяса, и заколебалась. Лакхи всё же уговорила её вернуться.

Нинни вытащила ещё одну стрелу и сказала на прощанье:

— Пусть будут две: кто знает, вдруг буйвол ещё не обессилел. И возвращайся побыстрее.

Лакхи осторожно шла по следам раненого зверя. В одном месте, на камне, она заметила капли крови, дальше тоненькая алая полоска тянулась к высокому холму. Взобравшись по голому склону, Лакхи осмотрелась.

Внизу, под кустом, пошатываясь, стоял буйвол. Девушка выхватила из колчана длинную бамбуковую стрелу и пустила её в зверя. Лёгкая стрела вошла неглубоко, только пробила кожу на шее. Буйвол подскочил от боли. И тут он увидел Лакхи. Глаза его налились кровью. Вытянув хвост, он бросился на девушку. Лакхи знала, что раненому зверю не взобраться на холм, но всё же достала из колчана ещё одну стрелу — железную. Прицелилась. На этот раз стрела попала между глазами. Буйвол пригнулся к земле, замотал головой, но уже не мог освободиться от стрелы, которая засела во лбу, словно гвоздь. Потом упал, взрывая копытами землю. Стрела выскочила из раны. Лакхи всё ещё держала лук наготове: а вдруг буйвол снова бросится на неё? Но зверь всё реже встряхивал головой, потом совсем затих и вытянул ноги. Лакхи выпустила ещё одну стрелу. Буйвол вздрогнул, но подняться не смог. Лакхи поняла, что зверь издыхает. Она повернулась лицом к реке и громко крикнула. Но Нинни не слышала её.

Опьянённая удачей, Лакхи долго стояла на холме. Буйвол дёрнулся в последний раз. Тогда Лакхи, осторожно ступая и держась на некотором расстоянии, обошла его вокруг. Увидела налитые кровью глаза и остановилась. Ей стало жутко.

«Какие они страшные, эти буйволы!» — подумала девушка. Потом, держа лук наготове, подошла ближе и ногой тронула голову зверя. После этого она спрятала в колчан свои стрелы и стала вытаскивать из живота зверя железную стрелу. Но стрела сидела крепко. Тогда девушка опустилась на землю, упёрлась ногами в буйвола и с огромным трудом всё же выдернула её. Вытащить стрелу изо лба тоже оказалось нелёгким делом. Но Лакхи и с этим справилась и бегом кинулась к Нинни.

— Видишь! — крикнула Лакхи, показывая окровавленные стрелы — доказательства её меткости и отваги.

— Разыскала всё же своего буйвола! — обрадовалась Нинни, увидев подругу. — Мне тоже хочется взглянуть на пего. А за кабана нам нечего бояться: ты подняла такой шум, что тигры и пантеры не посмеют сюда сунуться. Ну, пошли!

Девушки побежали к буйволу.

Внимательно осмотрев его, Нинни мысленно поклялась: «Не будь я Нинни, если не уложу буйвола одной стрелой!» — а вслух спросила:

— Эта рана на лбу от бамбуковой стрелы?

— Что буйволу бамбуковая стрела, сестра? Это гордость заговорила во мне, вот я и стреляла ими. Если бы не железные стрелы, ничего бы не вышло.

— Не зови меня сестрой, зови золовкой. Да, да, золовкой!

— Как тебе не стыдно, Нинни!

— Почему стыдно? Я говорю о красивом и прекрасном, столь же красивом и прекрасном, как ты сама.

— Да разве я красивая! Это ты у нас красавица! И кожа у тебя нежная, белая…

— Ладно, раз ты так стесняешься, давай пока не будем звать друг друга невесткой и золовкой. И при Атале будем вести себя как и прежде. Тогда никто ни о чём не догадается.

— Хватит тебе! Лучше подумаем, как дотащить нашу добычу до деревни!

— Очень просто! — со смехом ответила Нинни. — Каждый понесёт своё: ты буйвола, а я кабана.

— О боже, чего захотела! Нам с тобой даже и кабана не поднять, а такого буйвола и пятеро мужчин не сволокут.

— Давай сперва потащим кабана, — предложила Нинни, — а за буйволом попросим кого-нибудь прийти.

Девушки попытались поднять кабана, но не смогли. Нинни разволновалась.

— Сейчас я приподниму его за ноги и сяду на корточки, — сказала она. — А ты помоги мне взвалить его на спину. Я дотащу, вот увидишь!

— Одна?! — удивилась Лакхи.

— Ну да! Вдвоём неудобно нести. А ты возьми у меня лук со стрелами.

С трудом взвалила Лакхи на спину Нинни кабанью тушу.

Шли берегом реки. Ещё засветло добрались до деревни. Только у самого дома сбросила Нинни свою ношу. Все пришли посмотреть на добычу, даже те, кто работал в поле. Немного погодя девушки рассказали, где оставили буйвола, и несколько мужчин отправились за ним.

Лакхи уже собралась домой, когда вдруг прибежала женщина с криком:

— Иди скорей! У твоей матери солнечный удар! Она лежит без сознания! — И женщина побежала назад.

Лакхи и Нинни бросились за ней.