— Мы ничего не будем с этим делать, дорогая дочь.

— Почему, отец? — Жеарин постучала ручкой пера по краю чернильницы. — Я не понимаю… У нас есть два флота, верфь, оружейный завод, деньги, гордость. Этот человек занял мое место. Мы ничего не будем с этим делать?

— Я рад, что о гордости ты заговорила в последнюю очередь. Именно потому, что у нас есть все, мы не станем этим рисковать. Пока самоназванный новый правитель Союза, который лопнул, не попытается сам напасть на нас, что маловероятно. Или пока ханша Тенды не заключит с нами взаимовыгодное соглашение.

— Оказав поддержку северянам, мы заслужим их уважение. Мне ими потом править, отец. Я хочу, чтобы они помнили, что Вельцгофы для них сделали. Чтобы были у нас в долгу.

— Мыслишь верно, Жеарин, — отец заложил пальцы за борт сюртука, посмотрел в окно, за которым сверкали в водах пролива осколки осеннего солнца, и продолжил. — Но нерационально. Благодарность… уважение… они лида старого не стоят. Зависимость и благоговение — вот чего мы хотим. Получим ключ по-хорошему — не только победим без потерь, но и заставим остальных себя бояться. Не получим — значит отнимем. И, конечно, вину возложим на генералишку. Оправдаться он уже не сможет.

— Но тогда мы навсегда потеряем Южный Архипелаг!

— А что мы с него имели? Юг давно загнил. Нас там считают малообразованными торгашами. Мол, не чтим традиций, — Вениамин Вельцгоф повысил голос. — Мы позволяем молодежи выбирать себе неодаренных супругов. Не возвращаем назад беглых венси. Печатаем бумажные деньги. Даем кредиты. Построили на Лиджии электростанцию. Вырастили несколько поколений обеспеченных сытых людей, которые поддерживают свою власть. Ужас! Просто ужас! Под Берном умирают от голода деревни, в Крессильне пол города бездомных и сирот, а в Йене показывают оперу и едят устриц. Так и должно быть, считали они. И где теперь их опера? Где дома мод? Голодные и замерзшие собрались и пошли за Гарретом! Они открывали двери богатейших домов Йена его патрульным. Они проводили их черными лестницами. Они!

— Отец, я поняла вас, и полностью согласна, — воспользовавшись паузой, вставила Жеарин. — Следуя вашим советам, я должна оставить письмо от губернатора Оссена без ответа?

— Именно так, дорогая, именно так. Оно, в конце-концов, могло и не дойти до нас. Пропасть… — Вениамин небрежно поднял лист со стола и направился к камину. — По дороге. Вместе с курьером. Ты меня понимаешь?

Он нагнулся и положил письмо в топку. От центра к краям жадные рыжие язычки быстро слизали до дыр светлую бумагу. Кочерга в сухих сильных пальцах главы дома Вельцгоф неспешно перемешала пепел с углем.

— Понимаю, — Жеарин поднялась, оправила юбку. — Отправлю отважному северянину, который не принес нам письма, вино к ужину. Спасибо, отец, всегда рада перенять вашу мудрость.

— Перенимай, перенимай, дочь моя, пока мне никто не прислал чего-нибудь к столу. Или кого-нибудь к изголовью, — расправив плечи, насколько мог, Вениамин направился к дверям.

Жеарин склонилась в почтительном поклоне. Отец всегда служил эталоном западной традиции.

Даже когда Венсианская Империя простиралась на все острова мира, Западный Архипелаг следовал девизу: «Приумножай, оберегай, совершенствуй». За четверть века, которую Вениамин Вельцгоф провел во главе дома, он приумножил их торговые флотилии почти вдвое. Он же вооружил их, чтобы оберегать груз от пиратов и прочих охотников до чужого добра.

По части совершенствования отцу так же не было равных. Он с радостью принимал на островах инженеров, химиков, пилотов, капитанов и простых трудяг венси, которые смогли выбраться из Стены. Он обеспечивал этих людей новыми документами, крышей над головой и рабочими местами. Беженцы трудились на благо новой родины с полной самоотдачей: не заикались о патентах, не возмущались высокими налогами. С этими пунктами договора венси знакомили в первую очередь — и никто еще не выразил желания вернуться на север, в Стену.

К великому недовольству южан, стараниями главы дома остров Глаффа превратился в ремонтную верфь для дирижаблей, в Узкой долине вырос механический завод, а реку Лиджию в горах перегородила гидроэлектростанция. Построенная вдали от городов, станция обеспечивала потребности завода и значительно снижала закупки Вельцгофами угля. Правительство союза негодовало. Но что отцу оставалось делать? Он не желал зависеть от Вонта и Кильмера. А земля его не источала газ.

Восточный Архипелаг смирился с участью кормушки. Фэшны растили рис и пасли скот до империи, во время ее расцвета и после ее падения. Они и впредь будут так жить: молиться своим богам и прятаться в пятом измерении. Мир меняется каждый день — фэшн остается фэшном.

Империя вскапывала дно океана, добывая нефть. И Жеарин вскапывала бы, имей она такую возможность. Любой Вельцгоф жаждал заполучить хоть миниатюрную копию Гармода. И только соглашение не трогать мертвый, но все еще опасный памятник Тихой войне, скрепляло Союз, который трещал по швам. Жеарин боялась, что если хоть одна сторона нарушит запрет…

Чуть больше двухсот лет. Союзу Свободных Архипелагов — чуть больше двухсот лет. Империя просуществовала гораздо дольше. История о том, как венси открывали и завоевывали острова, когда изобрели первый парус — наивная детская сказка. Скорее всего, они пришли с континента. Как и фэшны, как и йенцы.

А может их оттуда выгнали. Это останется загадкой до тех пор, пока кто-нибудь не решится снова повернуть ключ Адмеи. Если кто-нибудь решится…

Точно известно одно: двести одиннадцать лет тому назад на островах Северного Архипелага стремились ввысь башни из металла и стекла. Электростанции собирали молнии с небес, в которых сновали острокрылые самолёты. Сигарообразные поезда создавали облака из копоти и дыма. Бронированные корабли высотой с пятиэтажный дом бороздили океан, оставляя за собой жирные следы.

Стена тогда была всего лишь заводом, оканчивающимся на юге гигантской пристанью. Два раза в год к ней причаливал легендарный Гармод — плавучий секционный остров. Он опорожнял раздувшееся от вязкого черного груза брюхо, ремонтировался, загружался — и снова шел собирать нефть. Венси добывали её и правили миром.

Одаренные служили материалом для их машин. Дознавательные, грузоподъемные, связные автоматоны глотали нестеитовые кассеты. Опустошенные мистри получали смертельные инъекции.

Венси изобрели машины, благодаря которым могли не опасаться одаренных. Сами они жили в мире трех измерений, и лишь осознавали наличие четвертого. Длина, ширина, высота, время. Остальное пугало их. Но нестеит побеждал этот страх. Мир исправно платил венси дань своими необычными детьми.

Сопротивление создали те, кому удалось скрыть свои способности. А может те, кто обнаружил их в позднем возрасте. А может… все легенды, все домыслы. Но Сопротивление было создано. Когда мистри нашли способ противостоять действию нестеита, падение Венсианской империи стало делом времени.

Однажды оно пришло, и лучшие из одаренных проникли на Гармод. Диверсантам удалось исказить его электрический мозг, заразить машину безумием, открыть ей все десять измерений. В попытке справится с придуманной им же самим аварией, Гармод запустил программу самоуничтожения. Но этот гигант не мог бесследно исчезнуть: покорёженный, изломанный, частично выгоревший, застрявший на разных планах бытия, он затерялся в океане. Венси лишились нефти.

Останавливались машины. Умирали люди. Горели аэродромы, порты и лаборатории. Диверсия следовала за диверсией. Одаренные и сочувствующие им простые люди восстали против империи. Теперь венси боялись завтрашнего дня. Венси вздрагивали и оглядывались, даже когда находились в своих стеклянных коробках.

И однажды волна возмездия смыла их. Адмея. В трудах по истории пишут, что это — имя урагана. И только избранные знают правду.

Следом за ураганом прилетел союзный флот. Жалкий, сваренный из старья, он не выстоял бы ни в одном сражении с самолётами — но самолёты не успели взлететь. Не смогли дать отпора и корабли, раскиданные штормом.

Канцлер венси, получив информационные сводки, принял яд. Империя пала. В ее растерзанное тело впились голодные победители.

Тех из венси, кого не расстреляли и не повесили, согнали в Стену и заперли там. Наследие империи союзники уничтожили за считанные месяцы. Жглись архивы. Рушились города. Разбиралась на лом техника. Документы лабораторий, институтов и конструкторских бюро бесследно исчезали. Йенцы и фэшны, мистри и неодаренные в экстазе плясали на руинах и демонстрировали жестокость не меньшую, чем в своё время — угнетатели. Люди одинаковы. Всегда и везде.

Венси вменили в обязанность отрабатывать свою вину перед миром. Бессрочно.

Эпоха нефти закончилась. Мир вернулся к пару, газу и углю. Победители создали Союз Свободных островов. Их крепко связало неравномерное распределение ресурсов. Они постарались как можно сильнее ограничить друг друга. А путешествие на Гармод объявили смертельно наказуемым преступлением.

Если хоть одна сторона сегодня нарушит запрет — мир рухнет. Все десять измерений изогнутся под немыслимыми углами. Потому что мистри получат контроль над мистри. Ведь они исследовали нестеит. Орден понял как с ним работать — и адепты уничтожили все запасы, до которых смогли добраться. Никто не знал, откуда его добыть.

Но на Гармоде он точно остался.