Серые двухэтажные дома венчали четырёхгранные, похожие на пирамиды крыши. Здания жались к склону горы на разных уровнях, а единственная улица зигзагом поднималась мимо них наверх, к станции. Валфи сильно отличался от других поселений, которые Мор успел увидеть по пути.

В центре города высился дом с башней, украшенной большими часами. Стена пронзала гору, почти полностью скрываясь в ней и выползая из камня за городом. Внутри делал остановку скорый Оссенский поезд, а потому вокзала видно не было. Согласно сведениям из Географической энциклопедии, в тридцати километрах к западу находился Оссен — окружной город, славившийся огромной типографией и заводом по производству яблочного уксуса. К нему поезда шли по верху, железнодорожная колея проходила прямо за гостиницей. Мор посмотрел на блестящие в свете луны рельсы, а после закрыл ставни.

Место, в котором они остановились на ночлег, напоминало скорее постоялый двор у подножья горы, чем гостиницу. Хотя что он мог в этом понимать? Тут пытались создать некоторое подобие уюта, застелив кровати покрывалами, повесив гардины. И даже подали в комнаты по кувшину горячей воды, тазу и ночной вазе. В остальном обстановка не отличалась комфортом, а из щелей в ставнях несло осенним холодом.

Мор мог и не ночевать в Валфи, а прямо сейчас подняться на вокзал и войти в Стену. Уточнить, принимает ли поезда Стэнвенфский сектор, и отправиться домой в первом же проходящем составе, если все в порядке.

Эва все равно не поедет с ним. Ни сейчас, ни завтра. Ни через день.

В Валфи ничего не слышали о смене власти. Губернатор Оссена здравствовал, в округе царил покой. Мор и не ждал иного…

Касси явно вознамерилась сбежать с бродячим цирком. И он не мог ее за это осуждать: пусть попробует. Жаль, конечно, если она поймет, что ошиблась и захочет вернуться — ее будут ждать пожизненные принудительные работы на шахтах. За побег. Раньше он поражался, как могут судьи-венси выносить такой приговор представителям своего же народа. Позже понял, что выбор у них был невелик. Если в Стене не поддерживались дисциплина и порядок, туда вводили патрульные корпуса. Ни правительство, ни патти виновных не искали. Казни были массовыми и показательными.

А Эва… она из другого мира. Она свободнее многих свободных йенцев еще и потому, что богата. Ей всего этого не понять.

Интересно, отец хотя бы заметил его исчезновение? Вероятно, Мэг ему подсказала, что его младший сын не появляется ни дома, ни в ремонтной конторе. А если они все заболели: папа, Мэг, Макс и близняшки? Если все-таки и во внутренний водопровод зараза попала? Мор отогнал эту мысль. Он же — здоров.

Он здоров, сидит тут, в одиночестве, и ждет утра. Утром Ян довезет их до Оссенских ворот — или как там обозначена граница этого города — Мор проводит Эву к дому губернатора. Попрощается. Она его поблагодарит…

Мор поднялся с матраса и направился к ней в комнату. Безо всякой надежды убедить ее пойти в Стену. Просто так.

Он постучал, получил разрешение войти, вошел и замер, закрыв за собой дверь. До этого момента он знал, что будет говорить, а сейчас слова вылетели из головы. Эва сидела в кресле у окна, и держала в руках одну из книг, которые одолжил ей Ян. Газовая лампа освещала подоконник и подсвечивала Эвин тонкий силуэт. Девушка смотрела на него, а Мор молчал. Как дурак.

— Проходи, — позвала она. — Я думала, все уже спят, кроме меня.

Он прошел. Подвинул лампу и присел на подоконник,

— Ты оказалась неправа, — выдавил он из себя.

Нужно же было с чего-то начинать разговор. А потом скороговоркой выпалил:

— Еще не передумала? Может все-таки в Стену? Я смогу тебя там и спрятать, и защитить, если нужно.

В последнем он не был уверен, но собирался приложить при необходимости все усилия. Даже просить помощи у отца.

— Мор, скажи, что я буду там делать? Жить за твой счет? Мотать бинты на санитарном пункте?

— А что ты будешь тут делать? Особенно, если твой друг вовсе не придумал переворот, и на одаренных вот-вот начнется охота. Ты же сама призналась, что ты — мистри.

— В том и дело, что я — мистри. И не просто одна из фокусниц, которые вытаскивают кролика с пятого измерения. И если кто-то решил развернуть против таких нас, войну — я на ней понадоблюсь.

— Ладно, оставим в стороне мое неверие в то, что ваш дар работает дальше внушения. Предположим, ты можешь читать мысли…

— Я не могу! — перебила его она. — Мне и не нужно. Любой из мистри чувствует эмоциональный настрой всех, с кем находится рядом, так что чтение мыслей — цветочки,

— А что ягодки? — усмехнулся Мор. — Что такого можешь ты, что заявляешь, будто без тебя остальные не справятся?

Эва прищурилась. Закрыла книгу.

— Тебе лучше этого не знать! — в голосе ее прозвучала надменность типичной йенской аристократки.

Зря Мор полагал, что она особенная. Рано или поздно истинная натура вылезает наружу, сколько ни держи себя в руках. Ей нужно было его расположение — она вела себя мило. А теперь необходимость пропала.

— А отчего нет? Словами ты мне точно не докажешь…

— Ну смотри, — почти оскалилась она.

Мор почувствовал себя неуютно, даже не договорил — потерял нить беседы. Ему нужно взять у Эвы книгу, открыть окно и швырнуть томик вниз. Он попытался сопротивляться этому нелогичному желанию.

Зачем? Что за ерунда? Но он так и поступил. Эва продолжала спокойно сидеть в кресле и ехидно улыбаться. Ворвавшийся через распахнутые ставни ветер пошевелил ее распущенные черные волосы. Огонек газовой лампы зловеще заплясал в карих глазах.

Мор развернулся, вышел из комнаты, спустился по лестнице. Оказался на улице. Ему захотелось вернуться и спросить, что за дерьмо она творит. Но он тут же понял, что должен найти книгу. И принести ее Эве. Он не собирался делать ничего из того, что уже совершил. В висках застучало. Тогда он обошел здание гостиницы, подобрал томик и поспешил назад.

Он что, сходит с ума?

Когда книга оказалась на коленях у Эвы, его словно ударили по голове. Бутылкой с молоком. Он даже пошатнулся, прислонился к стене, простоял так какое-то время, приходя в себя.

— Вот, — как ни в чем не бывало сказала девушка. — Мой дар в самом слабом его проявлении. Я — манипулятор. И могу проделывать подобное с любым неодаренным. Понимаешь?

— Понимаю, — ответил он.

Собственный голос показался странным. Мор никогда еще так не пугался. То, что произойдет дальше, будет делать он сам? Или Эва?

Он пошел к двери, остановился в проеме и посмотрел на нее напоследок. Да, ей не место в Стене. И вообще — среди простых людей. Когда он бежал из Стэнвенфа — его гнал страх. Сейчас со страхом приходилось бороться, чтобы двигаться. И ведь он даже не понял, в какой момент все случилось…

— Прощай.

Он сбежал по лестнице, выскочил на улицу и направился к железнодорожной колее. Чем петлять по зигзагообразной улице, проще пойти по путям. Они тоже приведут на станцию.

— Мор!

Он обернулся. Эва догоняла его. Он ускорил шаг. Она побежала.

— Мор, стой! Послушай…

Она поравнялась с ним. Может заставить его вернуться, если пожелает. Она же — мистри. Может унизить его еще раз. Но пока идет рядом.

— Нет, я не хочу ничего слушать, — процедил он. — Ты права, я — нет. Я попрощался и ухожу. Желать удачи не буду.

— Мор, я не пользуюсь даром просто так! Я не издеваюсь над людьми. Я бы вообще никогда…

Он поморщился и махнул рукой:

— Прекрати оправдываться. Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто ухожу домой.

— А как же Кассида?

— Она уже не маленькая. Знает, где Стена и как в нее попасть. И у Кассиды — свои планы на эту жизнь. Ты ей поможешь, если что.

— Прости.

— За что? Я сам напросился. Теперь я тебе верю, и знаю, с кем не хотел бы иметь дело. Ни-ко-гда.

— Со мной?

Он не стал ей отвечать. Рельсы уходили в тоннель, вдалеке светились маршрутные огни. Мор молча шел вперед. Рано или поздно Эве надоест, и она отстанет. Или заставит его вернуться. Колея пошла на подъем. Мор смотрел под ноги, чтобы не запнуться за шпалы.

— Мор, пожалуйста, не уходи, — услышал он сзади.

В ее голосе звучало отчаяние. Эва остановилась. Он едва сдержался, чтобы не обернуться. Он хотел обернуться!

А потом ощутил, как дрожат под ногами шпалы. Поезда еще не было видно, но он приближался. И очень быстро: уклон придавал вагонам немалое ускорение.

Мор развернулся, бросился к Эве, сгреб ее в охапку и метнулся к стене тоннеля. Через несколько секунд состав, скрипя тормозными башмаками, загрохотал за его спиной. Когда последний вагон укатился прочь, воздух стал плотным от дыма. Засаднило в горле и вносу. Мор про себя выругался. Встреть он машиниста, дал бы ему в нос: кто же шпарит по тоннелю с открытым сифоном?! Эва закашлялась. Загудели вентиляционные шахты.

Дым постепенно рассеивался. Мор ослабил хватку. Эва протянула руки и обняла его за пояс. Они постояли так молча еще какое-то время. Он уткнулся носом в ее волосы, она прижалась щекой к его рубашке.

— Испугалась? — нарушил мерно гудящую тишину Мор.

И почувствовал, как она кивнула.

— Я — тоже. За тебя, — он погладил ее по спине. — Я не уйду. Поеду с тобой в Оссен, нужно будет — и к губернатору. Но по собственной воле.

Она подняла вверх голову.

— Я клянусь, что моя выходка больше не повториться.

Мор наклонился и коснулся губами ее губ. Почувствовал, как она поднялась на цыпочки. Он не целовался с девушками до Эвы, только видел, как этим занимается его брат Стефан. Но, к своему облегчению, понял, что это не так уж и сложно. Хотя кровь к ушам прилила, они просто горели, и Мор радовался, что в тоннеле темно.

— Я уйду с тобой в Стену. Утром. Хорошо? — спросила Эва, когда они пошли вниз.

— Конечно.

Мор держал ее за руку. Они поднялись к Эве в комнату. Он стащил с нее куртку, исследовал изгиб шеи, острые лопатки, проступающие через тонкую ткань блузки. Такая хрупкая, маленькая… Он коснулся губами мочки ее уха. Эва запустила ладони ему под рубашку. Теплая волна прокатилась вниз, сметая мысли, оставляя только желание обладать!

В какой-то момент Мор успел подумать, что за происходящее ему придется отвечать. А значит прошлой — спокойной и беззаботной — жизни придет конец. Но это его не расстроило.