За каплями воды, прилипшими к оконным стеклам, расплывался осенний сад. Ровный и монотонный шум дождя клонил в сон. Эва попросила завести фонограф. Она любила романсы Айны Рити, голос квени обладал удивительной способностью проникать в душевные закутки, всегда заставлял глубоко сопереживать. Но сегодня музыка звучала лишь для того, чтобы защищаться от ливня. Эва была чересчур занята проигрыванием своей речи, повторяла снова и снова, хотя, вероятно, слова мало что значили. Нет, решать будут не слова. Да все уже решено… Знать бы — как.

Сырость пробиралась в щели под дверями и сочилась из темных углов, где тени прятались от масляных ламп. Газовое освещение не работало: что-то случилось на трубопроводе, Эва не вникала. Одного дождя вполне хватило бы, так нет же…

Голубой атлас платья отливал золотыми искрами. Рукава, сверху объемные, со вставками из бархата, сужались к кисти, стойка закрывала шею. Задрапированная спереди юбка сзади переходила в короткий шлейф. Ужасное неудобство. К тому же платье ее старило. Может, сейчас это именно то, что нужно.

Горничная леди Евгении очень торопилась закончить прическу Эвы и порой дергала за отдельные непослушные пряди. В другое время Эва бы возмутилась. Но не сегодня: боль возвращала ее к реальности. Ночные страхи она победила, но война с ними стоила ей мертвенной бледности. У нее будет один шанс сделать так, как хочет она. И она сделает!

В гостиной Эву ждали губернаторы. Дамы и господа медленно и нехотя поднялись, едва она ступила на верхнюю ступень широкой лестницы. Эти люди не были ей рады. Она тоже не желала их видеть. Каждый считал другого средством, и понимал, что цель общая только на словах. Или нет?

Собравшихся Эва знала поименно, некоторых лично, и никого так близко, как господина Вилриджа. Хотя — нет, еще одного юношу — Эрика Хайса, губернатора Берна, она тоже раньше встречала не раз. Его мать Алисия, верховная жрица Храма Судьбы, наставляла Эву во время учебы в закрытой школе в Алуме. С Эриком они тоже беседовали на религиозные темы. Позже, уже дома, Эва несколько переосмыслила свое отношение к учению, но в минуты отчаяния и грусти все равно вспоминала стихи священной книги. И по папе с мамой читала… Нет, сейчас не время об этом думать!

Дебора засвидетельствовала ее способности перед почтенным собранием, и каждый его участник поставил подпись на золотистой гербовой бумаге. С этой минуты она правительница. Формально. А время покажет, что получится на самом деле.

На этот раз Эву вез в Стену поезд. Личный состав господина Вилриджа. Она никогда бы не подумала, что в яблочном захолустье существует подобная роскошь. Хрустальные слезы светильников на стенах позвякивали в такт перестуку колес. Красное дерево столешниц гармонировало с темным бордо обивки кресел и диванов. Витражи в оконных рамах сыпали внутрь теплые пятна, и только шорох капель напоминал о дожде снаружи. В вагоне-гостиной осязаемо гудело напряжение. Губернаторы расположились группами: в дальнем углу тихо спорили о чем-то, за центральным столиком в молчании пили чай.

Эва сидела между господином Вилриджем и госпожой Корриа, сцепив пальцы в меховой муфте, любезно одолженной у дочери оссенского губернатора. Золотая цепочка с кулоном в виде рыбы, глотающей жемчужину, тоже принадлежала Евгении, как и серьги. Впору было чувствовать себя побирушкой, хотя Эва ни о чем не просила. Интересно, что осталось от денег ее семьи? В каких они банках?

Карлица повернулась к ней и поманила ладонью, Эва наклонила голову.

— Расслабьтесь, губернаторы пока не замышляют ничего против нас. Они даже не знают, что мы задумали. Их больше тревожит вчерашний мятеж и предстоящая эвакуация, — прошептала Дебора.

— Вот переложу груз ответственности на своих советников — тогда и расслаблюсь. Мне же не доверят вести войну.

— Нет, но от чувства вины это не спасет. Впрочем, если сегодня вы одержите победу — ее у вас никто не отнимет, нет-нет. И хотя порой вы кажетесь испуганным ребенком, но ваши острые зубы я уже видела. При правильном подходе рано или поздно принимать решения вы начнете сами, если захотите, конечно.

— Я собиралась стать врачом, как мой отец, и помогать людям. Исполню хотя бы вторую половину моего желания, раз уж Судьба так сложилась. Папа бы одобрил.

— Даже манипулятор получает не все, что хочет…

За окнами потемнело, и в вагон просочился запах дыма. Поезд пошел наверх, сбавляя скорость. Эва улыбнулась: тот самый тоннель.

Темноту сменил желтый свет газовых ламп. Кованая вязь арок, гулкие лестницы, караулы патрульных. От станции внутри горы до зала за высокими дверями — Стена Эву уже не удивляла. Если все получится — сколько людям тут прятаться? Месяц? Год?

В первом зале, предназначенном для ожидания и перерывов, Эва отдала Деборе муфту, поправила волосы у огромного зеркала, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. Выждала, пока частота пульса снизится, вена на виске перестанет пульсировать. Произнесла «я готова», чтобы услышать, как звучит голос. Карлица кивнула ей, и патрульные распахнули двери.

— Эва Лари Эллусеа… Брайс, правительница Северного архипелага! — объявил секретарь, едва не споткнувшись на второй фамилии.

На лицах большинства присутствующих отразилось недоумение. Эва нашла глазами господина Доменика и едва заметно улыбнулась. Ей удалось привыкнуть за утро. Губернаторам потребуется больше времени. Мэрам Стены, судя по всему, тоже.

Эва положила ладони на холодную поверхность трибуны. Поприветствовала тех, кто сидел в зале. И потянула тонкую за ткань реальности. Что вы чувствуете, господа?

Недоверие. Зависть. Обида. Презрение. Эва едва не начала ощущать их сама. Но они не боялись! Они совершенно не боялись того, что случится, если генерал Гаррет победит! И тогда она решила рассказать им, как горел Стэнвенф.

Но начала, как и было запланировано, с отмены «Закона об изоляции». И пока говорила, чувствовала, как закипают губернаторы.

Ее это уже не испугало. Она переживала их гнев много раз — вчера, в кровати, сегодня утром, в поезде — Эва только и представляла, как произносит «мы отменяем закон, который держал взаперти целый народ.»

Она хотела бы сказать, что таково — ее решение. Но не будь господина Вилриджа, Ордена и Мора, никакого решения Эва бы не приняла.

Когда она закончила, секретарь собрания объявил перерыв. Эва едва держалась на ногах, уже перестала концентрироваться на чужих эмоциях и была рада опереться на руку подоспевшего Эрика Хайса. За дверью их встретила госпожа Дебора.

— Вы заставили их не просто слушать, а ощущать, Эва, — зашептала она. — Признавайтесь-ка: как вам это удалось? Орден вскоре выберет вам наставника, но мы должны знать больше о ваших возможностях.

Эрик проводил Эву к креслу. Она едва не растеклась по прохладным подушкам. Лицо горело.

— Я использовала шестое измерение, — призналась она карлице, приложив ладонь к щеке. — Я не знала, что может тронуть этих людей. И может ли что-то? Они не начнут бояться смерти, пока не увидят ее сами. Только зря я, наверное… Мне кажется, ничего не вышло.

— О, еще как вышло, еще как! Вы же передавали свои эмоции. А шестое измерение для восприятия доступно всем. Словом, семена вы точно посеяли.

Госпожа Дебора подняла голову, и Эва тоже повернулась. Над ними нависала тучная Фердинанта Эдоллеа, губернатор Алумы. Ее пятнистое лицо говорило о перенесенной в детстве пустульной болезни. Роскошные пепельные волосы украшал черный жемчуг, полная шея тоже была обвита несколькими его нитями. Женщина погладила огромный рубин на кольце, которое вписалось в ее указательный палец, и выплюнула:

— Эллусеа Брайс. Позор. Кристофер, — Фердинанта посмотрела на губернатора Оссена, который стоял за креслом. — Это вы придумали? Или Эрик? Дебора, может, вы? Если бы я знала, не замаралась бы, подписывая ее назначение. Лучше сдохнуть с достоинством. И, да, девочка, меня вы не напугали. Слабо работаете. Лучше бы занялись мэрами, как мы вас и просили.

— Она сделала больше, чем вы! — ответила первой карлица.

Эва собралась с духом. Даже поднимись она с кресла, все равно смотрела бы на противницу снизу вверх, поэтому она просто распрямила плечи и положила руки на подлокотники.

— Если бы я думала только о своей гордости, то сидела бы сейчас в Стэнвенфском секторе и пила чай с человеком, который мне дорог. Но я здесь. У вас же есть собственный дирижабль, госпожа Эдоллеа? Раз уж у губернатора Оссена есть поезд, думаю, вы не беднее. Так садитесь на него, и летите на запад. Мне неприятно с вами разговаривать.

— Вы хамите…

— Нет, я защищаюсь. Вы согласились меня использовать, я — позволила. Использовать мой дар, но не оскорблять.

— Ваш дар должен был гарантировать нам убежище. А обеспечил пока только свободу людям, которые убивали наших предков. Они готовили восстание, уже не первое. Вы знали об этом? Они ненавидят нас.

— А вы презираете их. Если все получится…

— «Если», девочка, «если»! — перебила ее Фердинанта.

Она хотела продолжить, но секретарь объявил, что мэры Стены приняли решение, и все проследовали в зал собраний.

Венси согласились признать Северный архипелаг отдельным новым государством и стать его гражданами. При одном условии: правительство должно состоять из их представителя, представителя йенцев, и совета министров, в котором будут поровну представлены оба народа.

Эва затаила дыхание. Это не то, чего ждали губернаторы. Сейчас они удаляться в зал ожидания, чтобы снова все обдумать — и там порвут ее голыми руками. Или сожгут. Или прикажут патрульным…

Эрик Хайс поднялся с места за круглым столом и поправил колесо, украшавшее лацкан пиджака. Символ веры Храма Судьбы блеснул, отразив свет лампы.

— От выбора каждого из нас зависит будущее двух народов, поэтому предлагаю губернаторам проголосовать прямо здесь и сейчас. В книге Судьбы говорится, что решение о пути человек принимает за секунды, а всю оставшуюся жизнь ищет ему оправдания. Я выступаю за создание нового государства.

— Поддерживаю, — поднял руку господин Вилридж. — Я за союз с венси.

— Поддерживаю, — присоединился к нему господин Торноа из Моннита.

Следом руку поднял губернатор Гусса. И в том и в другом округе давно уже выросли небольшие поселения свободных венси. Газовые разработки, которые находились вне Стены, требовали квалифицированного персонала.

Четверо из девяти. Эва сжала пальцами край стола. Если никто больше…

— Я, пожалуй, тоже за перемены, — сказал господин Силидж, представляющий порт Ан.

Фердинанта Эдоллеа сожгла бы его взглядом, обладай она талантом управлять энергией. Следом за Силиджем необходимость перемен нехотя признали губернаторы Галаты и Ганфа, медленно подняв руки в полном молчании. Госпожа Эдоллеа сдалась лишь оставшись в одиночестве — она прикрыла глаза и со вздохом выставила вверх унизанный кольцами палец.

Эва встала, улыбнулась и обвела взглядом мэров Стены. Ей показалось, что господин Доменик подмигнул. Нет, наверное, показалось, но все же…

— От имени народа Северного архипелага, мнение которого выразили уважаемые губернаторы округов, мы принимаем предложение заключить новый союз и создать новое государство.