Времена меняются. В Валедаи теперь привозят одаренных. В седьмом секторе работает лаборатория, заряжают нестеит. Обязанность Кассидэ — забирать кассеты на контрольном пункте. Но пока Тарнэ болеет, ей расширяют допуск. И сегодня придется спускаться в хранилище самой.

Порт Аннеи и аэродром должны функционировать, как часы. По последним сводкам мистри планируют нападение на побережье. И вся техника приводится в боевую готовность. И станция запускается на полную мощность. Хорошо, что смена сезонов — и грозы бушуют над скальным массивом почти каждый день.

Кассидэ много думать не положено, но не думать она не может. Это же абсурд. У одаренных дирижабли летают едва ли не на проволоке и честном слове. Как они могут взять побережье? Но есть приказ, его нужно выполнять. Кассидэ — служащая среднего звена, от нее зависит устойчивость всей системы…

На экран оповещений высыпаются буквы «партия готова к выдаче». Кассидэ активирует двух механикумов-транспортеров. Идет по соединительной галерее, которая дугой выгибается над двумя кварталами. По стеклам стекает дождь, под ногами виден двор. Там стоят в ряд прицепы, неспешно ползают между ними механикумы-тягачи, на лево-платформе спешит в сторону хозсектора группа людей. У них такие яркие дождевики цвета спелых желтых груш.

Кассидэ вспоминает, что не обедала. Достает из кармана тюбик с гречневым пюре — суррогат, конечно, но сойдет. Высасывает его до капли, пока спускается в недра седьмого сектора, бросает в утилизатор у лифта.

Касси стояла у двери со странным символом: восемь конусов соединялись вершинами в одной точке, четыре больших, четыре — вдвое меньшего размера. Если бы она мысленно соединила основания больших — вышел бы, таки, тетраэдр. Символ светился в темноте тускло-зеленым.

Гусеничный наблюдатель, шурша и пощелкивая, катался у ее ног взад-вперед. Она оглянулась: транспортные механикумы выстроились в ряд и подмигивали ей желтыми огоньками. Касси достала из нагрудного кармана перчатку, сплетенную из металла и резины, натянула на левую руку и провела по контуру одного малого конуса, а потом — по контуру другого — большого. Откуда взялась перчатка и знание, как ею пользоваться, она уже забыла. Но точно-таки надо было совершать движения именно в таком порядке.

Символ погас, три части двери уехали в стены и пол. Внутри загорелся слабый свет, который медленно набирал яркость. Касси шагнула в хранилище.

Провела рукой перчатке по информационной панели стеллажа. Часть ящиков, шурша, выехала со своих мест. Касси осторожно достала контейнеры с кассетами, загрузила первый транспортер, затем — второй. Заканчивая с третьим не удержалась — вскрыла один из контейнеров и достала кассету. Теплая, как живая. Приторно пахнет. Таки, нестеит не совсем металл, он — живая память. Жаль только, что недолговечная. Касси приложила кассету к щеке, прикрыла глаза.

Сирена в коридорах не смолкает. Но освещение работает в штатном режиме. И на полу не загораются аварийные указатели выхода. Сбой?

Кассидэ торопится к лестнице. Лифты могут отключиться в любой момент, пешком — надежнее. Через два пролета она едва не сбивает с ног Адвэ.

— Это код три? — спрашивает он и поправляет очки.

Адвэ — новенький техник, служащий низшего звена. Он растерян, его форменная куртка расстегнута. Это, видимо, первая нештатная ситуация в его карьере.

— Это код один. За мной! — отвечает она, и они несутся вниз, перескакивая через ступени.

У запасных выходов уже собирается толпа. Но двери закрыты. Адвэ встает в очередь. Кассидэ разворачивается и уходит назад, в боковой коридор. Ощущение неправильности ситуации нарастает. Сосет под ложечкой. Ей не нравится запах. Пахнет тухлым мясом. Неужели никто больше не чувствует?

Свет мигает. Включаются стрелки. Открытия дверей не происходит. Кассидэ открывает аварийный щит и кладет ладонь в углубление. Экран не срабатывает, а через пальцы пробегают короткие разряды тока.

Она отшатывается и бежит назад по коридору, в центр жизнеобеспечения коллективной живой машины.

За последним поворотом дорогу ей преградила Юна.

Этого просто не могло произойти? Как она очутилась в Валедаи?

— Ну вот и все, — губы подруги-предательницы расплылись в самой отвратительной улыбке на свете. Улыбке убийцы. — Ты добегалась, Кристи Форс. Тебя нашли. У тебя же пожизненное заключения, я верно помню? Его заменят на казнь… путем расстрела, дорогая.

Касси попятилась. Юна достала руку из-за спины, и черное дуло револьвера посмотрело Касси в глаз. Спас ее механикум-наблюдатель. Он метнулся под ноги противнице, и та отвлеклась. Этой секунды хватило, чтобы Касси вспомнила о пироге. О слоеном пироге с вареньем.

Таки, Лин ей рассказывала, квени. Что эмоции имеют вкус и запах, что время может идти в обе стороны. Стены истончились, до состояния пленки, и пропустили Касси через себя. Она оказалась в подсобном помещении. В углу стоял полуразобранный механикум-уборщик. Он напоминал швабру без тряпки на толстой ручке. Рабочая панель и головки лежали на полке рядом. Только Касси они не требовались. Перехватив механикума за трубу-ручку, она выскочила обратно в коридор.

Стены снова стали плотным бетоном. Юна стояла к ней спиной. На полу валялись останки наблюдателя. Красные глазки-фасетки разбились и погасли. Гусеница едва слышно потрескивала.

Касси размахнулась и врезала Юне по шее. Потом по голове. Потом по руке — и револьвер улетел в сторону. Потом ткнула в спину. Юна рухнула вперед лицом.

В центре жизнеобеспечения пусто. Так не должно быть, но так — есть.

За стеклом в зале располагаются стеклянные цилиндры. В них, заполненных особым раствором, подключенные к системе, плавают тела избранных, чей разум управляет энергостанцией Валедаи. Они — коллективная живая машина.

Зал заливает мягкий ровный свет. Он идет от прикрытого матовым стеклом высокого потолка. Из огромной шахты в правом углу спускаются перевития разноцветных проводов. Их так много, что в самом верху они образуют толстую косу. Спускаясь ниже, коса рассыпается на сотню более тонких. А те расплетаются. И паутинная вязь тонкой проволоки вонзается в крышки капсул-цилиндров.

Кассидэ с ужасом смотрит на стену-приемник. Ячейки плавятся, из них вытекает вязкая масса и капает на пол. Приторно пахнет нестеитом. Она переводит глаза на капсулы: тела спокойно лежат, только… Только раствор уходит.

Касси пришла в себя в стеклянной банке. Она лежала на чем-то жестком, ужасно неудобном. Над головой болтались провода — сотни проводов, которые сплетались в косу и уходили в темноту шахты в потолке. Что-то больно впивалось в ягодицу.

Касси перевернулась на живот и обнаружила человеческие кости. Их покрывала жирная клейкая субстанция. Желудок свернулся и ее вырвало зеленой слизью пополам с пеной.

Она поползла вперед, размазывая жижу по стеклу, и почти вывалилась из трубы-ловушки на пол. Как только внутрь-таки попала, да еще и ногами вперед? Загадка. Касси отряхнулась и вытерла рот тыльной стороной кисти.

Механикумы-транспортеры стояли рядом. Контейнеры заполняли все ячейки, кроме одной.

Касси решительно зашагала к аварийным выходам. Двери оказались закрыты. Но люди как-то выбрались — сможет и она. На ум пришла идея. Шахты лифтов… Нет, не пойдет, так ей придется оставить нестеит внизу. Его нельзя бросать, он не должен достаться йенцам. А они придут. И спустятся сюда…

Вентиляция, таки-да, вентиляция! Осталось вспомнить ее схему. Ведь информационные экраны давно потухли: все избранные-вычислители мертвы… Кости одного из них оставили на теле Касси синяки. Сколько она провалялась в центре?

А, ну ее, эту вентиляцию. Слоеный пирог. Варенье. Она же может ходить сквозь стены. Сейчас, таки, вот сейчас… Но ничего не происходило. Только виски покалывало. И из носа закапало. Кровь?