21-й чемпионат. 1959 год. 19 апреля — 12 ноября.

Участники: 12 команд, 273 футболиста.

Проведено 132 матча, забито 384 мяча (в среднем 2.91 гола за игру).

Лучший бомбардир — З. Калоев («Динамо», Тбилиси) — 16 мячей.

В чемпионате зафиксировано 5 автоголов, назначено 22 пенальти, удалено 9 футболистов.

Игры первенства обслуживали 30 арбитров.

Средняя посещаемость — 13 300 зрителей.

Победитель турнира дублёров — «Торпедо», Москва.

Вторая половина пятидесятых годов — время многочисленных преобразований и реформ. Партия готовила народ к массовому штурму высоты, именуемой коммунизмом. Создание бесклассового общества подразумевало отмирание государства, чьи функции надлежало исполнять самому народу. Эта разрушительная работа началась уже в конце 50-х, когда образовались товарищеские суды, народные дружины и многое другое.

Глобальные изменения в сфере общественных отношений не могли не коснуться физкультуры и спорта. 9 января 1959 года постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О руководстве физической культурой и спортом в стране» был образован Союз спортивных обществ и организаций СССР. Так, вместо государственного органа, каковым являлся Всесоюзный комитет физкультуры (фактически Министерство спорта), создан орган общественный. Непосредственное руководство физкультурой и спортом осуществляло созданное ещё через две недели Оргбюро Союза, в состав которого, помимо двух самых массовых организаций — профсоюза и комсомола, вошли представители от спортивных обществ, Советской Армии, а также министерств и ведомств. Организация изменилась, но голова осталась прежней: председателем Оргбюро назначили хорошо нам известного Николая Николаевича Романова.

Последовавший вслед за этим каскад реорганизаций через четыре месяца достиг владений футбольных. 26 мая футбольная секция страны преобразуется в Федерацию Футбола СССР. В данном случае преобразование носило чисто символический характер, так как обе эти организации и без того являлись общественными, выполняли одни и те же функции (проведение всесоюзных и международных соревнований, издание методических пособий, комплектование сборных команд страны, решение дисциплинарных вопросов, присвоение спортивных званий и т.д.). Здесь всё свелось к смене вывески и изменению терминологии. Правда, декларировалась большая самостоятельность и независимость только что переименованного футбольного органа, в чём после перечисления ряда фактов у читателей могут возникнуть большие сомнения.

Созданная после завершения предыдущего чемпионата инструкция чётко определяла сроки перехода футболистов из одной команды в другую: с 15 ноября по 1 января. Не сумей заполучить в установленный законом период игрока ужгородского «Спартака» Василия Турянчика, руководители киевского «Динамо» уже после Нового года продолжали соблазнять футболиста всевозможными посулами и благами. Тщетно. Тогда, заручившись поддержкой республиканского Союза спортивных обществ, они от просьб перешли к угрозам и добились исключения футболиста из ужгородской команды. Отлученный от футбола Турянчик обратился за помощью в «Советский спорт». Письмо футболиста, опубликованное в газете 5 апреля, завершалось такими словами: «Итак, мне не разрешили играть за свой коллектив лишь потому, что я оказался верен своей команде. Я думаю сейчас не только о том, что у некоторых товарищей красивые слова о спортивной чести расходятся с делами. Я думаю и о другом — ведь срок перехода футболистов команд мастеров из одного коллектива в другой давно уже прошёл. Получается, что не для всех, видно, писаны приказы и положения».

Это был прямой вызов тому, кто обязан гарантировать соблюдение закона. Ровно через неделю со страниц той же газеты прозвучали слова руководителя футбольного ведомства В. Гранаткина: «Спешу успокоить молодого футболиста: поскольку время перехода кончилось, у него нет никаких оснований для опасений». Основания, однако же, имелись. И они оказались намного сильнее и закона, и тех, кому надлежало его оберегать. 30 июня Турянчик в составе киевского «Динамо» провёл свой первый матч в классе «А».

Похожая история случилась и с игроком московского «Динамо» и сборной Алексеем Мамыкиным, решившим вопреки желанию руководства динамовского клуба и в обход инструкции податься в ЦСК МО. Федерация футбола дала футболисту «отлуп», за что подверглась мощному «артобстрелу», произведённому военным ведомством. Когда говорят пушки, закон, как известно, молчит. Молчал он и на сей раз, а его создатели позорно ретировались с поля брани, успев 9 июня передать вопрос о Мамыкине на разрешение… московской футбольной организации, И та, во избежание «кровопролития», подняла руки вверх. Не прошло и недели, как Мамыкин вступил в чемпионат в алой футболке армейского клуба.

Полную беспомощность и бессилие проявил новоиспечённый футбольный орган и в возмутительной истории, неизвестной, впрочем, в описываемые нами годы широкому кругу почитателей футбола.

Случилась она летом 1957 года в матче команд класса «Б», во время которого игрок Т. «допустил беспрецедентный в советском спорте проступок: нецензурно обругав судью, он, при уходе с поля, хулигански (оголив нижнюю часть туалета. — А.В.) оскорбил зрителей. Причём руководство и коллектив команды пытались смазать этот проступок и вынесли до удивления либеральное решение. Игрок и руководство команды будут строго наказаны», — обещали руководители президиума секции футбола в письменном обращении к командам классов «А» и «Б».

Игрок, действительно, был сурово наказан: ему запретили участвовать в официальных соревнованиях ПОЖИЗНЕННО.

Не прошло, однако, и двух лет, как уже коллектив класса «А» стал назойливо домогаться дисквалифицированного футболиста. Власти были неумолимы. Тогда в действие ввели «артиллерию» более крупного калибра: главный физрук республики обратился по этому поводу к главе союзного спортивного ведомства Николаю Романову. Значительная часть письма посвящалась прекрасным человеческим качествам экс-футболиста. Как не увлажниться глазам, как не размягчиться сердцу по прочтении таких вот строк: «У товарища Т. есть жена, которая учится в вузе, есть дети, и он свои обязанности перед семьёй выполняет, как подобает советскому гражданину: возобновил учёбу в вузе, состоит студентом третьего курса сельскохозяйственного института и ведёт себя выдержанно и пристойно».

Далее автор письма просил «в положительном смысле решить вопрос об отмене дисквалификации» и разрешить игроку принять участие в чемпионате. Как бы невзначай проситель сделал многозначительную приписку: «Настоящий вопрос согласован с ЦК КП республики». Мол, не решитесь вы, вопрос всё равно уладится, но на более высоком уровне. Романов не решился допустить к соревнованиям человека, опорочившего доброе имя советского спортсмена. Но не смог он и отказать прекрасному семьянину, к тому же добросовестно исполнявшему супружеские обязанности. И потому отфутболил письмо в футбольную инстанцию. Но ведомство Гранаткина стояло насмерть. В очередной раз подтвердив верность принятому ранее решению и осудив хулигана, оскорбившего «самые сокровенные чувства десятков тысяч зрителей», оно потребовало от республиканской футбольной организации расследования «факта пребывания на сборах команды нарушителя, и немедленно доложить об итогах расследования». Как бы не так. Вопрос решался, видимо, уже на «телефонном» уровне. (О том, что это значит, посвящённые знают, непосвящённым объяснять долго). Что же в таком случае могло вынудить вскоре Гранаткина и его сподвижников подписать «акт о капитуляции»? Выглядел он так: «Вопрос о снятии дисквалификации с Т. передать на обсуждение и разрешение республиканской федерации футбола». Документ был подписан 9 июня. Дальнейшие события развивались с космической скоростью. Уже через день земляки проштрафившегося футболиста единодушно, по-христиански, отпустили ему грехи. Ещё через пару дней тот, чистый, как младенец, отметил свой дебют в классе «А». Мог бы и раньше, в день отпущения, да вот только календарём не предусмотрен был матч.

Все эти истории — красноречивое свидетельство о «самостоятельности» Футбольной федерации. Кто же в действительности хозяйничал в футбольных владениях? Наверное, те, кто и во всех остальных. Впрочем, во второй половине 50-х с чьей-то лёгкой руки называть их стали меценатами. Гениальное изобретение эзоповой эпохи! В конкретном понятии начисто отсутствовала конкретность. Меценатов можно было во всеуслышание хаять, призывать к неподчинению и активной борьбе против их произвола, и всё это без малейшего риска для жизни, судьбы или карьеры. Примеры? Сколько угодно. В интервью, опубликованном в «Советском спорте» за неделю до открытия футбольного сезона 1959 года, Валентин Гранаткин на вопрос: «Что бы вы хотели сказать о деятельности так называемых меценатов?» ответил:

— Безусловно, правы товарищи, выступившие против высокопоставленных болельщиков, считающих своим долгом вмешиваться о работу тренеров. Задача общественности заключается в том, что бы оградить тренеров от всевозможных помех.

Виноваты и сами тренеры: нельзя превращаться в этаких безропотных овечек. Ведь у тренеров есть не только обязанности. У них есть ещё и права, которыми надо пользоваться…

Весьма милый совет. Вот бы ему ещё и следовать. Но мы с вами уже знаем — не было у самого председателя противоядия против произвола верхов. Да и быть не могло. Очередной пример на тему приведу чуть позже. Не только потому, что произошёл он уже в ходе турнира.

Время уже покинуть затхлую атмосферу кулис и выйти на сцену, то бишь на призывно манящую свежую весеннею травку, пребывавшую в трепетном ожидании очередного свидания с футболом.

В аналогичном состоянии находились и пишущие, играющие, тренирующие и болеющие: учащённое сердцебиение, предательская дрожь в коленках и одновременно бьющий через край оптимизм. Впервые попавшие в компанию сильнейших обещают никогда больше с ней не расставаться, все остальные преисполнены желаний превзойти прошлогодний результат, и только у скромняг-чемпионов нет выбора: их поклонников устраивал единственный вариант ответа — хуже не будет. И они ого получили.

На фоне всеобщего нервного возбуждения выделялись необычайным спокойствием и каким-то подчёркнутым равнодушием к происходящему московские динамовцы. А с чего бы им волноваться? Разве не ясно, что с середины 50-х установили они с главным своим оппонентом график чемпионства: по чётным годом побеждал «Спартак», по нечётным — «Динамо». Вот и начали динамовцы мощно, уверенно, как и подобает будущему чемпиону. Одержав победу в Сталино над «Шахтёром», они вернулись в Москву, чтобы обыграть «Спартак», после чего вновь отправились на Украину, на сей раз в Киев, за очередной парой очков. Хозяева, однако, не собирались с ними расставаться, оказав мощное противодействие лидеру не только на футбольном поле, но и… вне его.

Матч, назначенный на 2 мая, должен был обслуживать тбилисский арбитр В. Рамишвили. Но 29 апреля Управление футбола СССР уведомило о том, что встречу будет судить ленинградец П. Белов, так как он «прошёл предсезонную подготовку и больше соответствует рангу матча». Белов и стал главным героем, встречи, во всяком случае, в глазах местных журналистов. Отчёт об этой игре в киевской спортивной газете предварял красноречивый заголовок «11 против 12». Автор отчёта посчитал в составе москвичей 12 человек. Двенадцатым был судья, который якобы назначил необоснованный пенальти в ворота хозяев и не назначил обоснованный — в ворота «своих». Это ещё не всё. Белов засчитал третий, решающий мяч (киевляне проиграли 2:3), который линию ворот хозяев не пересекал. Кроме того, он в каждом тайме недоиграл по минуте.

Не видя матча, невозможно судить об истинном положении вещей. Но здесь надобно отметить, что киевский корреспондент, передавший отчёт в «Советский спорт», ни одного упрёка в адрес арбитра не бросил. Более сдержанной была и запись в протоколе, сделанная тренером киевлян О. Ошенковым: «Матч опротестовывается: недоиграно время — 52 секунды, и был засчитан гол, который не пересёк полностью линии ворот. Судья находился на расстоянии 22–25 м от линии ворот».

Ни словом не обмолвился тренер о двух пенальти и недоигранной в первом тайме минуте.

Похоже, судейские секундомеры находились под постоянным бдительным надзором игроков и руководителей киевского «Динамо». Вспомним как в предыдущем чемпионате из-за переигранных 9 секунд киевляне опротестовали встречу со «Спартаком», и хотя было доказано, что решающий гол москвичи забили до истечения основного времени, переигровка всё же состоялось, и «Спартак» чуть было не лишился чемпионского звания. А тут судья сократил время матча чуть ли не на минуту. Но это предстояло ещё доказать на заседании президиума секции футбола, состоявшегося через девять дней после описываемых событий.

Взаимные обвинения на этом заседании были высказаны всеми участниками Футбольного деиста. Представители московского «Динамо» также выразили недовольство судейством Белова, который «недостаточно пресекал неспортивное поколение игроков команды «Динамо» Киев».

Судьи (Белов, Рамишвили и Андреев из Вильнюса) отметили беспорядки в комнате судей и сообщили, что «положение стрелок на секундомере, предъявленном на заседании секции, не соответствует положению стрелок, которое было после окончания матча».

В ходе разбирательства выяснилось также, что секундомер не был опломбирован, а акт о положении стрелок на секундомере не предъявлялся ни руководителям московского «Динамо», ни судьям. А без их подписей он не может считаться действительным. Таким образом, мотивов для отклонения протеста было более чем достаточно. Его и отклонили 10 голосами против одного — представителя Киева Н. Балякина. Однако точку в этой истории ставить рано. Стал бы я с такой щедростью транжирить газетное место и читательское время, но будь у неё продолжения.

Прошло около двух месяцев. 3 июля президиум Федерации футбола СССР вновь возвращается к обсуждению протеста киевской команды. Впрочем, обсуждения, как такового, и не было. Члены президиума собрались для того, чтобы оформить постановление, прямо противоположное предыдущему. В нём говорилось: «По вновь выяснившимся обстоятельствам установлено, что матч 2 мая был недоигран на 53 секунды.

В связи с этим протест команды «Динамо», Киев удовлетворить, и их встречу с московским «Динамо из первого круга переиграть».

О самих обстоятельствах — ни слова, что же вынудило членов президиума изменить прежнее своё решение? Никак опять зазвонил Телефон?

К 3 июля турнирное положение московских динамовцев было блестящим — 17 очков из 18 возможных! После заседания президиума их стало 15. На футбольном поле к тому времени никому не удалось отобрать у лидера двух очков, впервые это сделали в кабинетах.

Легко, уверенно до описанных только что событий шагала команда Якушина к «трону», безжалостно устраняя одного соперника за другим. А 16 июня динамовцы нанесли колоссальный урон московской железной дороге, забросав «бомбами» основной состав «Локомотива» — 7:1. Пусть и с трёхлетним опозданием, но всё же отомстило «Динамо» сопернику за точно такое же поражение. Беспощадный, злопамятный народ футболисты!

К «особе», готовящейся к «коронации», никто и близко подойти не смел. Ближайшее окружение держалось на почтительном расстоянии — в шести шагах, то есть очках от будущего «монарха». Спартаковцев среди них не было. Их «географическое» положение не позволяло без мощных оптических приборов наблюдать за положением дел на подступах к «трону». Зато они имели возможность, не напрягая зрения, обозревать всю панораму событий в классе «Б», к границам которого подошли вплотную. После 13 матчей «Спартак» с 10 очками обосновался на предпоследнем, одиннадцатом месте! Что же стряслось с чемпионом? Резкое изменение состава. За короткий срок спартаковцы лишились находившихся в расцвете лет и мастерства Огонькова с Татушиным, в начале сезона из-за тяжелейшей травмы покинул команду очень способный полузащитник Чистяков, более трети турнира по той же причине пропустил Исаев, завершали карьеру Симонян с Парамоновым. Молодые — Петров, Корнеев, Холмогоров, Лобутев, Греков, Амбарцумян чуть не в сыновья годились ветеранам. Постоянные вызовы на «ковёр», шумиха в прессе, призывы немедленно поправить ситуацию нервировали команду, что приводило к срывам, подобным тому, который случился 23 мая в Лужниках в матче с «Торпедо».

Немало времени событиям, разыгравшимся в том матче, уделил 26 мая, в день своего рождения, пленум Федерации футбола СССР. Так как в отчётах об этой игре острые углы были «дипломатично» обойдены, расскажу о случившемся со слов члена президиума Б. Мякинькова: «Во встрече «Торпедо» и «Спартака» в присутствии десятков тысяч зрителей начали драться кулаками лучшие, заслуженные мастера спорта… Если бы не вмешательство президента федерации товарища Гранаткина, не знаю, что было бы».

Судья Демченко никак не реагировал на происходящее. И это естественно: он наблюдал уже за другим видом спорта, в котором не был компетентен. Погасили конфликт лишь решительные действия Валентина Гранаткина, пригрозившего участникам «поединка» жёсткими санкциями. Матч был прерван на 25 минут. Но этот факт отражения в протоколе не нашёл. Чтобы чуть расширить затронутую тему, приведу ещё один фрагмент из выступления Мякинькова: «Скажу ещё о засекреченной теме — чрезвычайных происшествиях. Мы не вскрываем эти ЧП, не ищем корней и очень мало об этом говорим. Конечно, не следует кричать об этом в печати, но мы должны ориентировать актив, руководство, комитеты, дирекцию стадионов. А ведь мы до сих пор толком не знаем, что было в Ленинграде, Киеве, Ереване…»

Весьма распространённая для руководителя любого ранга логика: народ информировать вовсе не обязательно («не следует кричать об этом в печати». Можно подумать, кричали. Даже шептаться не решались), но нам-то хоть расскажите о чрезвычайных происшествиях на других стадионах. А что всё же случилось в Ленинграде, Киеве, Ереване? Прежде не пришлось коснуться этих событий. Не было повода. Сейчас же грех не восполнить пробел.

В 50-е годы на ленинградских стадионах частенько пошаливали зрители. Информация об этих событиях имелась лишь в протоколах футбольных матчей, сокрытых тогда от «широкой общественности». Вот одна из таких записей, сделанных судьей Н. Балакиным: «На стадионе во время перерыва и после игры при выходе судей и команды «Спартак» на поле летели в них бутылки, одна из которых попала в игрока команды «Спартак» т. Седова». Но особенно бурные события, сопровождавшиеся столкновением с милицией, произошли во время игры «Зенита» с «Локомотивом». Дело завершилось арестом группы хулиганов, некоторые из них получили срок.

4 сентября 1956 года в Киеве местные динамовцы принимали «Торпедо». Незадолго до конца первого тайма зрители, недовольные некоторыми решениями арбитра, выбежали на поле и прервали встречу при счёте 1:0 в пользу москвичей. Матч на следующий день был переигран.

13 октября 1955 года в Ереване встречались главнее претенденты на выход класса «А» — ереванский «Спартак» и армейцы Свердловска. Хозяевам нужна была только победа. Незадолго до конца игры при счёте 2:2 судья не засчитал гола в ворота гостей. И тогда разверзлись «небеса», обрушив на поле камнепад. Ранение в голову получил судья на линии В. Самолазов. Арбитрам с превеликим трудом удалось довести матч до конца. Но главные события развернулись после игры, когда не в меру разгорячённые зрители вступили в бой с нарядами милиции и пожарной охраны. Результат побоища — множество разбитых и подожжённых машин, милицейских мотоциклов, а также человеческие жертвы с обеих сторон…

А что же футбольные власти? Дисквалифицировали стадионы? Лишили очков хозяев? Ничуть не бывало, встречи переигрывались. Мораль сих историй такова: хочешь помочь своей команде — выбегай на поле. Что болельщики из города Сталино и сделали 20 сентября 1959 года. «Шахтёр» находился тогда в критической ситуации — на грани вылета. А тут ещё и матч с армейцами не сложился: незадолго до конца игры хозяева проигрывали 1:2. То, что не удалось сделать футболистам, совершили зрители. Дружно высыпав на поле, они подсобили своим, прервав проигранную встречу. В прессе об этом матче ни слова: а вы попробуйте поговорить с кляпом. И опять выручила запись в протоколе, сделанная судьёй матча В. Фридманом: «Игра недоиграна 6 минут из-за вмешательства зрителей». На сей раз нашли виновных. За буйства поклонников «Шахтёра» наказали… армейцев. Матч переиграли, и с точно таким же счётом победили «шахтёры». Что и требовалось доказать!

А что же динамовцы? Так и прошествовали они безмятежно за очередной «партией золото»? Безмятежно не получилось. После весьма сомнительного решения о переигровке матча с киевлянами команду словно подменили. Третьего июля узнали о нём динамовцы и уже через три дня потерпели первое поражение в чемпионате, уступив «Торпедо» — 1:2. Ещё через тур последовал проигрыш «Спартаку» — 1:3. В следующем китче с замыкающим гонку «Шахтёром» у себя в Москве вели во втором тайме — 3:1 и позволили сопернику отыграться. Невероятно! И у тбилисцев выиграли первый тайм, но в итоге уступили (1:2). А ведь им за 23 года ни разу не проигрывали в Москве. Перечислять все неудачи всё ещё лидирующих (за счёт солидных накоплений) динамовцев утомительно. Если коротко, то до 3 июля они потеряли всего одно очко, после третьего — двенадцать!

Не берусь утверждать, что именно постановление футбольной федерации подкосило лидера. В данном случае я лишь констатирую факты. Однако невольно возникают аналогии с предыдущим чемпионатом, когда без минуты чемпион, «Спартак», узнав о необходимости переигровки выигранного матча с той же киевской командой, потерял в последующих пяти матчах шесть очков и едва не лишился золотых наград. Видимо, психологический фактор какую-то роль всё же сыграл.

Итак, мотор лидера «зачихал», что не могло не воодушевить находившуюся на почтительном расстоянии «группу сопровождения». Здесь многое зависело от имеющихся о наличии средств передвижения. А в этом тягаться с «Локомотивом» было чрезвычайно трудно. Вот и двинулся он на всех парах, не глядя на светофор, к «станции назначения». Опоздания на железной дороге приводят к сокращению стоянок. «Локомотив», похоже, вовсе ими пренебрёг. И если бы не «Спартак»… Это он вблизи от финиша организовал «дорожное происшествие» «Локомотиву». Устранив «поломку» на ходу, тот продолжал преследование и перед последней остановкой шансы ещё сохранял.

Судьба чемпионата, как и в 1958 году, решалась 8 ноября, в последнем туре. Динамовцам в игре с «Локомотивом» для полного счастья достаточно было и ничьей. Матчи такого уровня редко получаются зрелищными, и эта встреча не стала исключением. Команды осторожничали, острых ситуаций создали немного. Всё мог решить один только гол. За 11 минут до конца игры его в прекрасном броске головой забил защитник «Динамо» Борис Кузнецов… в свои ворота. Яшин был бессилен. Лидер оказался в цейтноте. На «размышление» оставалось всего десять минут. Однако в экстремальной ситуации динамовцы сумели найти выигрышную комбинацию. За шесть минут до «падения флажка» Генрих Федосов объявил «мат» неприятельскому вратарю — 1:1. «Динамо» — чемпион!

Динамовцы в этом матче испытали всю гамму чувств, пережитую футболистами ЦДКА в последнем матче первенства 1948 года. И тогда в игре участвовало московское «Динамо», и тогда для победы в турнире его устраивало очко. Это очко, казалось бы, уже получено из рук защитника армейцев Кочеткова, направившего мяч в собственные ворота. Но за пять минут до конца игры неугомонный Бобров лишил бело-голубых золотых медалей. И вот теперь проказница Фортуна, словно чувствуя вину перед динамовцами, широко им улыбнулась.

Это была девятая победа московского «Динамо» в союзных чемпионатах. Вдохновителем и организатором всех побед являлся Михаил Иосифович Якушин. Шести из них — в роли тренера. По этому показателю он догнал Бориса Андреевича Аркадьева.

Что же касается замкнувшего таблицу «Шахтёра», то ему без всякой иронии можно было пожелать спокойной ночи. Земля полна была слухов: «Грядут перемены». Но это уже другая история.