23-й чемпионат. 1961 год. 8 апреля-26 октября

Участники: 22 команды, 493 футболиста.

Проведено 342 матча, забито 987 мячей (в среднем 2,89 гола за игру).

Лучший бомбардир — Г. Гусаров («Торпедо») — 22 мяча.

В чемпионате зафиксировано 18 автоголов, назначено 80 пенальти, удалено 16 футболистов.

Игры первенства обслуживало 56 арбитров.

Средняя посещаемость — 33 500 зрителей.

Чемпион — «Динамо», Киев

Победитель турнира дублёров — «Спартак», Москва.

Обладатель Кубка — «Шахтёр», Донецк

Оставив без изменения двухступенчатую систему розыгрыша, организаторы всё же внесли в новое Положение о чемпионате некоторые, порой весьма существенные изменения.

Теперь уже не по три, а по пять победителей групповых турниров получали шанс побороться за медали первенства. Остальным командам предстояло распределить места с 11-го по 22-е. На втором этапе команды одной подгруппы между собой больше не встречались. Главное новшество: ни одно очко, добытое в предварительных турнирах, в отличие от предыдущего чемпионата, не подлежало «экспроприации». Таким образом, дорожить очками следовало в каждом матче на протяжении всего сезона.

В высший футбольный класс на будущий год приглашались лучшие коллективы от РСФСР и Украины. Двум же победителям зональных соревнований союзных республик (кроме РСФСР и УССР) и худшей команде класса «А» от союзных республик предстояло после завершения сезона провести двухкруговой турнир, победитель которого получал место среди сильнейших. Однако по-настоящему острой борьбы за право сохранить место в элитарном футбольном обществе не получилось. «Калев» играл настолько слабо, что уже со второй половины предварительного этапа никто (кроме двух-трёх российских и украинских команд) за своё будущее мог не опасаться.

Более основательные изменения перед новым сезоном были внесены в инструкцию о переходах. Массовая миграция футболистов, поощряемая некоторыми её пунктами, скандалы, вызванные отдельными перемещениями игроков сборной, а также героические (и не всегда успешные) попытки руководителей Федерации футбола защитить своё детище от грубого и бесцеремонного посягательства сильных мира сего вынуждают меня уделить этой теме должное внимание.

По новым правилам игрокам класса «А» разрешался переход только в команды класса «А». Исключения делались футболистам, решившим вернуться на место постоянного жительства в команду, из которой они были приняты в класс «А».

Заявления о переходах рассматривались раз в год в течение месяца (с 15 ноября по 15 декабря). Но и здесь в ряде случаев предусматривались исключения. Наиболее перспективным футболистам класса «Б», стремящимся повысить футбольное образование, разрешалось осуществить задуманное до завершения игр первого круга.

Однако не во всех пунктах правил имелись исключения. Не было их, например, в пункте 24 («Игрок, подавший заявления о переходе в две и более команды, подлежит дисквалификации на срок до одного сезона») и 26 («Игроки, дисквалифицированные или отчисленные за различные поступки из команд мастеров классов «А» и «Б», не имеют права перехода в другие команды мастеров»).

Но сделать их всё же пришлось. И не из-за беспринципности или непоследовательности создателей инструкции. Скорее под неудержимым напором «внешних» сил.

Не думаю, чтобы игрок одесского «Черноморца» Владимир Щегольков, подавший заявление о переходе сначала в московский «Спартак», а затем и в киевское «Динамо», не знал о грозивших ему санкциях. Выходит, рисковал? Но какой смысл сокращать на год и без того короткий век футболиста? Остаётся полагать, что Щегольков был абсолютно уверен в благополучном решении вопроса.

Стражи закона не поддались, однако, на «финт» одесского футболиста, отреагировав на него жёстко и бескомпромиссно. Президиум Федерации футбола 6 января 1961 года вынес по этому поводу следующее решение: «В связи с тем, что футболист т. Щегольков, добровольно оформив свой переход из команды класса «Б» — «Черноморец», Одесса, в команду «Спартак», Москва, туда не явился, а подал второе заявление о переходе в команду «Динамо», Киев, куда, не уведомив ни общество «Спартак», ни Федерацию футбола СССР, самовольно перешёл, чем нарушил действующие правила о переходах — запретить т. Щеголькову в течение года выступать в командах класса «А».

Поручить СТК тщательно разобраться в документации и обстоятельствах, в результате которых Щегольков оказался в команде «Динамо», Киев, выявить виновных и доложить президиуму». В случае выявления виновных им могли грозить серьёзные неприятности, предусмотренные § 25 уже не раз упоминаемой нами инструкции: «Руководители команд, допускающие неправильные методы комплектования команд, привлекаются к ответственности, вплоть до освобождения от работы».

На деле всё это являлось не более чем абстракцией. Мне, во всяком случае, неизвестны примеры, когда бы по столь «ничтожному» поводу пострадал хоть один руководитель. К сожалению, для осуществления благих намерений ведомству В. Гранаткина недоставало реальной власти. Вот и Щегольков, вернее, всемогущие его «доброжелатели» оказались сильнее постановления президиума от 6 января.

Нам неведома закулисная сторона этой истории, длившейся четыре с половиной месяца. Факты же таковы. 23 мая президиум Федерации футбола постановил: «Принимая во внимание ходатайство Федерации футбола УССР о разрешении Футболисту В. Щеголькову перехода из команды класса «Б» «Черноморец» (Одесса) в команду класса «А» «Динамо» (Киев), считать возможным взыскание, объявленное Футболисту Щеголькову за нарушение правил перехода постановлением президиума Федерации Футбола СССР в январе сего года, заменить выговором и разрешить т. В. Щеголькову переход в команду класса «А» «Динамо» — Киев».

Можно лишь посочувствовать людям, вынужденным по одному и тому же вопросу вынести прямо противоположные решения.

Через день после объявленной амнистии экс-одессит в составе новой команды «бороздил» футбольное поле Центрального стадиона Алма-Аты.

Немало усилий пришлось приложить руководителям федерации, чтобы заставить уважать пункт 26 инструкции о переходах (см. выше). Дисквалифицированные за различные прегрешения бывшие игроки московского «Спартака» и «Шахтёра» И. Греков и Б. Лобутев преспокойно готовились к новому сезону.

Греков в составе «Беларуси», Лобутев — «Молдовы». Тогда президиум федерации одним постановлением напомнил, что «за систематическое нарушение спортивного режима и дисциплины Грекову и Лобутеву запрещено выступать в командах мастеров классов «А» и «Б». Предупреждение возымело действие. Но скорее всего в Белоруссии и Молдавии не нашлось «народных заступников» такого масштаба, какие имелись на Украине у Щеголькова. Зато военное ведомство недостатка в них не испытывало. Армия, как известно, живёт по своим законам, значительно отличающимся от цивильных. А потому и не было ей дела до какого-то запретительного пунктика футбольной инструкции. Так Греков, дисквалифицированный за разного рода прегрешения, получил возможность выполнять священный долг в рядах футбольной команды ЦСКА… Там он «прослужил» четыре года. Видимо, на сверхсрочную службу остался.

Самое время рассказать ещё об одном, довольно необычном, параграфе инструкции, наибольшую пользу из которого извлёк именно армейский клуб.

§ 21. В целях качественной подготовки сборной команды СССР Федерация футбола СССР имеет право перевести игрока сборной команды СССР, с его согласия, из одной команды класса «А» в другую команду класса «А».

Этот пункт, а также следующий («Перевод игрока сборной СССР не является переходом, регулируемым настоящей инструкцией») открывал перед руководителями разных рангов блестящие перспективы.

И вот, словно по команде, ряд игроков сборной из разных городов и клубов потянулся в одном направлении — в ЦСКА.

Из Киева туда переведён Юрий Ковалёв, из Еревана — Саркис Овивян, из Куйбышева — Галимзян Хусаинов, из Ростова и московского «Локомотива» — обладатели Кубка Европы Виктор Понедельник и Валентин Бубукин…

Бурные страсти разыгрались вокруг перехода ростовчанина. Правда, бушевали они в «параллельных мирах», невидимых взору простого советского человека. Болельщикам ещё в январе сообщили о переходе Понедельника в ЦСКА, и они вплоть до начала чемпионата находились во власти этой информации: в те годы свято верили печатному слову.

Но вот чемпионат начался. Один тур следовал за другим, а Понедельник на поле не появлялся. Необходимо было что-то объяснить людям. И только через месяц после начала турнира в кабинетах футбольной федерации родился документ, преданный гласности лишь 14 мая. Привожу его с небольшими сокращениями:

В ФЕДЕРАЦИИ ФУТБОЛА СССР

Об игроке команды ЦСКА В. Понедельнике

Решением президиума Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР от 13 января 1961 года В. Понедельник с его согласия был переведён из команды СКА (Ростов-на-Дону) в команду ЦСКА…

Однако с 23 марта тов. Понедельник прекратил посещать тренировочные занятия сборной команды и коллектива ЦСКА и, не получив согласия организации, самовольно по мотивам личного порядка уехал в г. Ростов. Таким образом, он нарушил план подготовки к участию в составе сборной СССР и в течение одного месяца фактически не тренировался.

Креме того, самовольный уход тов. Понедельника поставил коллектив ЦСКА в трудное положение, так как приход его потребовал определённых мероприятий по переукомплектованию команды, в связи с чем из команды были отпущены в другие коллективы тт. Беляев, Дубровский, Мустыгин и Стрешний.

Тов. Понедельник ради своих личных целей пренебрёг решением руководящих организаций, а также интересами сборной команды страны, проявил нетоварищеское отношение к футболистам команды ЦСКА.

Президиум Федерации Футбола СССР постановил.

За нетоварищеское поведение по отношению к коллективу ЦСКА, пренебрежение интересами сборной команды страны объявить тов. Понедельнику выговор.

Поручить совету тренеров сборной команды СССР рассмотреть вопрос о возможности использования тов. Понедельника в коллективе сборной команды.

Разрешить тов. Понедельнику выступать за команду СКА (Ростов-на-Дону).

Считаю необходимым прокомментировать этот документ, содержащий обилие, мягко говоря, неточностей.

Начну с того, что с начала года Понедельник более двух месяцев тренировался и участвовал в товарищеских встречах в составе сборной сначала в Закавказье, а затем в Голландии. После 23 марта он даже при огромном желании не мог тренироваться в сборной, так как в это время все её игроки вернулись в свои клубы, где и продолжили подготовку к чемпионату Союза. Таким образом, обвинения в пренебрежении им интересов сборной беспочвенны.

Трудно поверить и в то, что тренер, рассчитывая на одного, пусть очень сильного, талантливого форварда, мог освободить сразу четырёх нападающих, тем более если они отвечали его требованиям по всем компонентам футбольной науки. Если же они его не устраивали, то это ужо совершенно другой вопрос, и Понедельник тут вовсе ни при чём.

Читатели наверняка недоумевают и по такому поводу: ну какой смысл футболисту, согласившемуся играть за новый клуб, вдруг, без всякой на то причины, отказываться от принятого решения и тем самым ставить под удар свой авторитет, вызывать ненужный гнев начальства и лишать себя возможности играть за сборную? Выходит, или возникла веская причина, о которой нам ничего неизвестно, или же вопреки утверждению спортивных сановников Понедельник вовсе не желал переходить в ЦСКА.

Не слишком ли мы увлеклись всевозможными домыслами и умозаключениями? Куда проще обратиться к «первоисточнику». Что я и сделал. Виктор Владимирович Понедельник был весьма любезен и довольно красочно в мельчайших деталях описал эту поистине детективную историю, которую, к большому сожалению, не имею возможности передать полностью. Суть же её такова.

Понедельник, в чьи планы не входило изменение места жительства, без энтузиазма воспринял весть о его переводе в ЦСКА и согласия своего не дал. Тревогу футболиста быстро погасил командующий Северокавказского военного округа, уверив его в том, что с Министерством Обороны заключено джентльменское соглашение — Понедельника не трогать. Потому-то ростовский форвард после возвращения сборной из Голландии и вернулся в свой клуб. Но не тут-то было. Через некоторое время появившиеся в Ростове «гонцы» из военного ведомства чуть не силком везут Понедельника в Москву и доставляют его прямехонько в кабинет первого секретаря ЦК ВЛКСМ С. Павлова, где уже находились руководитель отечественного спорта Н. Романов и несколько крупных чинов из Министерства Обороны. Однако ни всевозможные посулы, ни скрытые угрозы не поколебали решимости форварда. И тогда начальники дали ему сутки на размышление. Вариант ответа предполагался только один.

В этой критической ситуации неоценимую услугу форварду оказало одно из выдающихся достижений современной цивилизации — телефон. Стремительная, в «одно касание» разыгранная комбинация Москва — Ростов — Вёшенки — Москва завершилась «голом» в ворота чиновников. Начал её центрфорвард, позвонивший в Ростов отцу, известному журналисту. Как оказалось, в это же время Ростов-батюшка, возмущённый похищением ведущего игрока, выражал своё негодование в уличных демонстрациях.

Понедельник-старший тут же обратился за помощью к Михаилу Александровичу Шолохову. Автор «Судьбы человека» принял участие и в судьбе известного футболиста. Связавшись с министром культуры Екатериной Алексеевной Фурцевой, он просил оказать содействие популярному спортсмену.

Утром следующего дня (незадолго до истечения срока ультиматума) Виктор Понедельник предстал пред ясны министерские очи. Быстро вникнув в суть проблемы, Екатерина Алексеевна тут же связалась с Павловым и парой энергичных фраз, высказанных соответствующим тоном, эффектно поставила победную точку в многоходовой комбинации.

Так благодаря главному действующему лицу нам удалось наконец проследить за развитием закулисных событий, точнее, одним из его вариантов. Как мы и предполагали ранее, бытовыми футбольными вопросами занимались порой люди, никакого отношения к футболу не имеющие. Успех в «дворцовых» интригах определялся исключительно местоположением Кресла. В данном случае оно способствовало восстановлению справедливости. Но так случалось далеко не всегда.

А наш герой въехал в любимый город на белом коне. Его встречала армии ростовских болельщиков, невесть откуда вызнавшая о времени прибытия своего кумира. Но увидеть его в деле удалось нескоро. «Командиры», вынужденные оставить поле брани, продолжали чинить мелкие каверзы, из-за чего первые семь матчей первенства ростовчане провели без своего лидера. Это едва не стоило им места в десятке. Но всё обошлось.

Итак, новая инструкция о переходах чуть отпустила вожжи, и футболисты, словно ожидавшие этого момента, дружно двинулись с вещами на выход. Из одной команды в другую (только в пределах класса «А») перекочевало свыше трёх десятков игроков. В нашем футболе такого ещё нё было. Правда, в мировой истории аналоги найти можно: нечто подобное происходило в Европе за полторы тысячи лет до описываемых событий. Процесс тот был назван Великим переселением народов.

Наибольшее оживление происходило в ЦСКА, и это естественно: весной в армии одни увольняются, другие призываются. И всё же очередной весенний «призыв» в ЦСКА отличался необычайной активностью: только в основном составе в течение сезона прошли боевую выучку четырнадцать (!) новобранцев. Если комплектовали команду различные инстанции, то увольнением занимался исключительно новый «командующий» — Константин Иванович Бесков, отчисливший более десятка человек. Похоже, он руководствовался принципом, исповедуемым тургеневским героем Базаровым: сначала место расчистить, а строить потом. Созидательная часть этой программы обычно требует куда больше времени и усилий. Однако Бесков, словно фокусник, в мгновенье ока сотворил чудо. Команда, применявшая во второй половине 50-х годов немудреную схему — бей вперёд, а там разберёмся, вдруг заиграла свежо, разнообразно, весело, изящно, умно и очень результативно. Не было на предварительном этапе такой крепости, которую армейцы не сумели бы взять: ни разу не ушли они с поля без забитого гола, шесть встреч выиграли с крупным счётом, забили наибольшее число мячей и заняли в своей подгруппе первое место.

Новый тренер появился и в «Нефтянике». Возглавил эту команду бесподобный Борис Андреевич Аркадьев. И бакинцев словно подменили. 21-я команда 1960 года после первого круга предварительного этапа занимала третье место. Правда, во втором круге футболисты не выдержали взятого темпа и в десятку не попали, но прогресс, и прежде всего в игре, не заметить было нельзя. Именно под руководством Аркадьева бакинская команда начала медленное восхождение, увенчавшееся в середине 60-х покорением пьедестала.

Что имеем — не храним, потерявши — плачем. В нетленности этой истины могли убедиться и московские динамовцы. Двенадцать полных сезонов тренировал команду Михаил Иосифович Якушин. За это время динамовцы шесть раз становились чемпионами, пять раз вице-чемпионами и только в 1960 году заняли третье место. После окончания сезона он неожиданно написал заявление об уходе. Повод — возникшие с некоторыми игроками трения во время африканского турне. Всё это может показаться несколько странным. Но самое удивительное то, что руководство клуба не предприняло и попытки удержать выдающегося тренера. И как, наверное, оно затем жалело об этом. Осиротевшие динамовцы заняли в новом сезоне одиннадцатое место!

Якушин в дальнейшем поработал ещё с несколькими командами, но в московское «Динамо» он больше не вернулся.

Постепенно стал приходить в себя после двухлетнего «обморока» московский «Спартак», тоже несколько изменивший состав. Завершил выступления Сергей Сальников, вскоре после начала сезона вернулся в Минск Иван Мозер. Из нового пополнения в основном составе закрепились защитник из Баку В. Дикарев и нападающий «Торпедо» Ю. Фалин. После долгих мытарств разрешили наконец вернуться в команду Михаилу Огонькову и Борису Татушину. Однако почти трёхгодичное отлучение от большого футбола не могло не сказаться. Огоньков так и не смог пробиться в основной состав, а Татушин хоть и сыграл в ряде матчей, но уже без присущего ему некогда блеска.

Но самым ценным приобретением «Спартака» стал игрок куйбышевских «Крыльев Советов» и сборной СССР Галимзян Хусейнов. Вначале футбольная федерация рекомендовала его армейскому клубу, а затем, видимо, из-за перебора в ЦСКА сильных и именитых нападающих, направила в «Спартак». «Комсомольская правда», не разобравшаяся толком в этой истории, поспешила опубликовать на своих страницах фельетон под заголовком «Хусаинов мечется». В нём очень скромный, порядочный человек обвинялся, мягко говоря, в меркантильных настроениях. К чести Федерации футбола, она взяла под защиту ни в чём не повинного футболиста и направила в редакцию газеты разъяснительное письмо, подписанное В. Гранаткиньм. Как оказалось. Хусаинов и прежде получал весьма заманчивые предложения от именитых клубов, однако оставлял их без внимания. Не собирался он оставлять свой город и команду и после того, как «Крылышки» покинули класс «А». Только после многочисленных бесед с работниками федерации, убеждавшими, что перевод в Москву вызван и интересами сборной, и самого футболиста, Хусаинов заколебался. Решение он принимал долго и мучитель но (сильное давление на футболиста оказывали и куйбышевские власти) и в конечном итоге перебрался в Москву. Вот и вся история. С тех пор минуло уже больше трёх десятков лет, а фельетон, бросивший тень на футболиста, ещё помнят. Потому я об этой истории и рассказал.

Первый сезон в новой команде Хусаинов провёл отлично, став самым результативным её игроком. После этого долгие годы Хусаинов верой и правдой служил «Спартаку». В нём и завершил свою футбольную жизнь.

Кто пренебрёг услугами «варягов», так это «Торпедо». Сохранив боевой чемпионский состав, автозаводцы были не прочь повторить прошлогодний успех. Вот только игра чемпионская несколько поблекла. Очки торпедовцы добывали исправно, однако победы получались какими-то блеклыми, натужными. В первом круге чемпион ограничился всего 16 мячами. Зато во втором круге вновь взревели моторы, заработали в полную силу. Вдвое больше мячей забила торпедовская атака, но и оборона пропустила вдвое больше, что явилось симптомом весьма тревожным, особенно перед предстоящим финальным турниром. И всё же первый этап чемпион прошёл уверенно. Как и в предыдущем сезоне, на этом отрезке он единственный из всех участников перекрыл 30-очковый рубеж. Но если в 60-м такое обилие очков могло принести разве что моральное удовлетворение (в финальном турнире они не учитывались), то теперь польза от них была несомненна. Перед заключительными десятью играми «Торпедо» опережало ближайших преследователей (ЦСКА и киевское «Динамо») на четыре очка.

Как и в 1960 году, благодаря усилиям организаторов первенства чётко, ритмично работал календарь. И отнюдь не их вина в случившемся 14 апреля единственном в течение всего турнира «проколе».

В тот день в Ташкенте «Пахтакор» принимал московский «Спартак». Утром руководители обеих команд провели предматчевую установку, что нашло отраженно в рабочих журналах тренеров. Но за три часа до начала встречи судья Ю. Григорьев был приглашен в спортивный Совет республики, где ему рекомендовали отменить матч из-за болезни восьми игроков ташкентской команды. При этом арбитру вручили справки о болезни только шести игроков. Но ни одна справка не была заверена врачебной печатью. Польщённый высоким доверием, Григорьев развил необычайную активность, как-то упустив при этом, что явно превышает возложенные на него полномочия. Сначала он направился на обследование больных. Обнаружив (вот только каким образом, остаётся загадкой) недомогание у четырёх футболистов, он, тем не менее, немедленно позвонил в Москву заместителю Н. Романова Д. Постникову и просил отложить встречу, что высокий спортивный сановник вскоре и сделал.

Вопиющее беззаконие!

Республиканские и центральные спортивные организации, а также арбитр Григорьев не могли не знать, что:

а) по всем конфликтным вопросам следовало обращаться не к судье матча, а к официальному представителю Федерации футбола СССР. На этой встрече им являлся тренер сборкой Союза Н. Гуляев, уже два дня находившийся в Ташкенте;

б) болезнь одного игрока, равно как и всей команды, не является поводом для отмены календарной встречи. Исключения в то время не делались даже для команд, отдавших лучших своих игроков в сборную;

в) в компетенцию арбитра не входят миротворческая, врачебная и никакая иная деятельность, не связанная непосредственно с судейством матча. В данном случае Григорьев обязан был зафиксировать неявку «Пахтакора» в протоколе и направить его в Федерацию футбола.

В очередной раз проигнорированная и тем самым униженная федерация билась до конца. Президиум федерации признал незаконным действия Узбекского спортивного Совета и судьи Григорьева и, не найдя обоснованных мотивов для переноса матча, засчитал «Пахтакору» поражение за неявку. Это был дерзкий вызов ведомству Романова. Моральная победа осталась за федерацией, а торжествовала, как обычно, сила. Центральный Совет спортивных обществ решение футбольной организации не утвердил. Через три месяца матч был сыгран.

Не исключаю вмешательства в эту историю сил, находившихся вне поля нашего зрения. В связи с этим вновь возникает вопрос: если в футбольные дела постоянно вмешивались нефутбольные инстанции, то нужна ли была вообще федерация футбола? Не проще было высоким начальникам организовать свой чемпионат и проводить его по своим законам?

Два месяца и десять (двенадцать) туров было отпущено участникам заключительного этапа чемпионата на решение всех турнирных проблем. Стартовали они, в отличие от предыдущего первенства, с разных позиций. Чемпион, получивший на первом этапе фору в четыре очка, находился к финишу ближе остальных. Исходя из выгодных стартовых позиций торпедовцев, многие специалисты не скрывали уверенности в окончательном их успехе. Видимо, в благодушном состоянии пребывали и «механики» автозавода, не уделившие необходимого внимания «профилактическим работам». Вот и забарахлил торпедовский мотор прямо на старте. Заниматься ремонтом на «трассе» — дело безнадёжное…

Уже в первом матче чемпион в бурной междоусобной схватке уступил «Спартаку» московскому, а через несколько дней разделил очки со «Спартаком» ереванским. Четыре мяча забили торпедовцы в двух первых матчах, а набрали всего очко. А вот киевляне забили в два раза меньше, зато очков набрали вчетверо больше, и разрыв между ними сократился до минимума.

В следующем туре лидеры встретились в Киеве. Хозяева победили уверенно, по игре, и впервые вышли вперёд. Ситуация в турнире предельно обострилась: киевского «Динамо» — 35 очков, «Торпедо» — 34, ЦСКА — 33.

Многие «оракулы», находясь под впечатлением яркой игры армейской команды на первом этапе, прочили им серебряные награды, а наиболее отчаянные были уверены, что именно ЦСКА сумеет всерьёз конкурировать с чемпионом. К тому дело и шло. Армейцы действительно играли мощно, забивали много, и делали это не только нападающие, полузащитники, но и защитники, и даже… вратарь — Борис Разинский. Всего три игры провёл он за ЦСКА и забил в них два гола (оба с пенальти), благодаря чему стал лучшим «бомбардиром» среди вратарей в истории советских чемпионатов (в 1982 году один гол забил голкипер минчан Михаил Вергеенко).

Но странное дело, стоило реально ощутить блеск презренного металла, как тут же появилась «дрожь в коленях», и не пошли мячи в ворота. В оставшихся семи матчах ЦСКА забил всего четыре мяча, набрал пять очков и остался вовсе без медалей. Итог — четвёртое место, да и то благодаря несколько лучшим показателям в графе «Мячи» (С 1961 года при равенстве очков преимущество получала команда, имеющая лучшую разность между забитыми и пропущенными мячами). В ходе турнира и после его завершения срыв в игре армейцев объясняли физической усталостью футболистов. Мне всё же кажется, что не в меньшой (если не в большей) степени подвела игроков психология.

Проявить высокую психологическую устойчивость в условиях обострившейся борьбы за первенство, похоже, не удалось ни одному из призёров.

Вот и киевляне, оказавшись внезапно благодаря удачному стечению обстоятельств впереди, несколько растерялись, оробели, что стоило им в последующих двух турах двух очков.

Зато «Торпедо», сбросившее бремя лидерства, избавилось одновременно и от психологических пут. Чемпион раскрепостился настолько, что разгромил «Пахтакор» и ЦСКА с общим счётом 9:0 (!). Этот «взрыв» необычайной силы вновь вознёс торпедовцев на вершину таблицы. Первый круг они завершили лидерами. Однако от резкого перепада высот закружилась у них голова, отчего и последовали два подряд проигрыша от спартаковцев Москвы и Еревана. Здесь впору заподозрить спартаковские клубы в антиторпедовском заговоре: семь очков в четырёх матчах отобрали они у чемпиона!

Как бы то ни было, а автозаводцы снова поменялись местами с конкурентами. Что же случилось с командой? Отчего затрясло её на самом ответственном турнирном отрезке? Признаки самоуверенности от беспрерывных полуторагодичных успехов, сопровождаемых столь же беспрерывным сладким пением, ласкающим слух и душу, а также чрезмерные физические и психологические нагрузки из-за необходимости вести изнурительную борьбу на три фронта: отборочный турнир чемпионата мира, первенство и Кубок СССР. К этому в основном сводилось мнение экспертов.

Нагрузки на торпедовцев действительно свалились огромные. С января по ноябрь от семи до девяти игроков «Торпедо» постоянно привлекались в сборную для проведения товарищеских встреч и отборочных матчей мирового первенства. С апреля они включились в чемпионат, а с июня в кубковый турнир. Самые ответственные матчи двух последних турниров выпали на октябрь. За 28 октябрьских дней торпедовцам пришлось провести восемь встреч: пять заключительных матчей первенства, а также четвертьфинал, полуфинал и финал Кубка. И во всех восьми матчах надо было побеждать. Всё это так, но ведь и в начале чемпионата, когда ещё и сил было в избытке, удивили они холодным расчётом, академизмом, стремлением обыграть на голом классе. В классе им, действительно, отказать было трудно: и ногами работали исправно, и головой, отличное видение поля, взаимопонимание… Всё было при них, да вот только пульс бился ровно и не было присущего в недавнем прошлом блеска в глазах.

Зато ярко полыхал огонь в глазах и сердцах московских спартаковцев. Утомлённые многолетней изнурительной борьбой за злато с «Динамо», спартаковцы угомонились и за последние два года заняли позицию «невмешательства» в дела призёров. Поведение «Спартака» на предварительной части чемпионата свидетельствовало о том, что и на сей раз он сохранит верность политике «нейтралитета». Играли красно-белые неровно и только после победы в последнем туре обеспечили себе место в первой десятке. Перед началом финального турнира команда Симоняна занимала становившуюся уже привычной позицию на почтительном расстоянии от лидеров.

И вдруг… Мне всё равно не удастся найти нужных слов для описания последующих событий. Обращусь лучше к цифрам. Перед последним туром предварительного этапа «Спартак» отставал от «Торпедо» на девять очков. Через восемь туров спартаковцы настигли чемпиона! Семь побед подряд одержал «Спартак» в чемпионате, и перед заключительными четырьмя играми его отставание от лидера (киевского «Динамо») исчислялось всего двумя очками. Если же учесть, что москвичи три из четырёх оставшихся встреч проводили дома и с соперниками, на медали не претендовавшими, а киевлянам предстояли две игры в Москве (с «Торпедо» и «Локомотивом»), то виды «Спартака» на чемпионство вовсе не казались фантастическими. Но…

То ли вновь не обошлось без вмешательства загадочной госпожи Психологии, то ли отвыкшие уже от пребывания на таких высотах спартаковцы ощутили «кислородное голодание», но в заключительных четырёх турах они ни разу не выиграли. А ведь киевляне два очка всё же потеряли, и, сохрани «Спартак» свой победный тонус, вопрос о чемпионе решил бы дополнительный матч.

Приснись перед началом финального турнира спартаковским болельщикам сладкий сказочный сон, в котором они узрели бы свою команду на пьедестале, у них сердце от счастья вырвалось бы из груди. Но вот «Спартак» вновь занял привычное место на пьедестале, а на лицах их поклонников грусть. Аппетит ведь приходит во время еды.

Кульминация в чемпионате наступила за три тура до финиша. Многое, если не всё, могло решиться 11 октября в Лужниках, где «Торпедо» принимало киевское «Динамо». Киевляне опережали автозаводцев на три очка, и, если чемпион собирался продлевать свои полномочия, ему необходимо было побеждать, а затем уже надеяться на благосклонность Фортуны.

Первый тайм проходил при заметном преимущество хозяев. После перерыва оно стало подавляющим. Наконец на 70-й минуте Метревели открыл счёт. Москвичи по инерции продолжали атаковать и упустили не один шанс выиграть встречу. Гости, которым терять ужо было нечего, нашли силы покинуть пределы своей штрафной площади. И вот уже стала повышаться температура у ворот «Торпедо». Во время подачи углового, прекрасно исполненного Лобановским, центральный защитник киевской команды Турянчик в акробатическом прыжке через себя направил мяч в ворота. 1:1. Шла 85-я минута встречи. В оставшееся время москвичи не использовали ещё две отличные возможности для взятия киевских ворот, после чего вполне могли поздравить соперников с выигрышом первенства.

Правда, формальности были соблюдены только 17 октября, когда динамовцы на своём поле сыграли вничью с «Авангардом». Восторгу семидесяти тысяч зрителей не было предела.

Наконец и на киевскую улицу пришёл праздник! Впервые чемпионом стала немосковская команда. В этом главная особенность завершившегося чемпионата.

На протяжении большей части турнира прогнозировалась и ожидалась победа «Торпедо», и неожиданный финишный бросок киевлян, видимо, застал кое-кого врасплох. Чем же ещё объяснить, что в списке 33 лучших футболистов страны оказалось всего четыре чемпиона и ни один из них не занял первую позицию. Такого никогда раньше не бывало.

Обладая отличными футболистами во всех линиях (С. Котрикадзе, Г. Чохели, Ш. Яманидзе. В. Баркая, 3. Калоев, М. Месхи…), динамовцы Тбилиси заняли только седьмое место. Создавалось впечатление, что тбилисские и ереванские футболисты были озабочены лишь тем, чтобы не дать сопернику обойти себя. За три тура до финиша впереди была армянская команда, но в последнем туре динамовцы всё же её опередили.

А в матче этих команд в Тбилиси снова случилось ЧП: зрители не поладили с арбитром. Сама встреча проходила интересно. Хозяева почти всё время атаковали, а гости изредка контратаковали, да так эффективно, что чуть ли не каждая их вылазка к воротам Котрикадзе завершалась голом. К середине второго тайма ереванцы вели в счёте — 3:1. После этого динамовцы буквально заперли гостей в их штрафной площади. Удары следовали один за другим, и дважды защитники Еревана выносили мяч из ворот. Пересекал ли мяч линию, определить было очень трудно. Вот тут-то мнение зрителей и судьи Н. Латышева разошлись. Несмотря на огромное давление, оказываемое с трибун, Латышев взятия ворот не зафиксировал и продолжал героически судить эту встречу. Но когда на поле полетели посторонние предметы, арбитр при содействии стражей порядка скрылся в подтрибунном помещении. Картина после этого предстала весьма оригинальная: на трибунах ураган, а на поле полный штиль. Игроки обеих команд, расположившись на зелёной травке, вели между собой мирные беседы. Встречу в тот день продолжить не удалось. Через несколько дней хозяевам за срыв матча засчитали поражение.

Заглянем на минутку во вторую финальную группу. Здесь без грустных ноток не обойтись — нам предстоят прощания. Простимся с «Калевом», не сумевшим в переходном турнире отстоять право на класс «А». Скажем «до свидания» воронежской команде (она через неполных четверть века заскочит к нам на «огонек») и посетуем одновременно на несовершенство системы: в класс «Б» выпроводили футболистов, опередивших команды семи союзных республик.

Напрасно радовался «Адмиралтеец», лишь в последнем туре избежавший участи воронежцев. И его мы больше никогда не увидим. Правда, об этом он ещё не догадывается. Не будем портить ему настроение.

Могли мы разлучиться и с «Шахтёром». Однако вопреки Положению не дали чемпиону Украины — «Черноморцу» — провести с ним два переходных матча. Как видите, не все задумки организаторов чемпионата осуществились.

В целом сезон ознаменовался большим успехом украинского футбола. Динамовцы Киева стали чемпионами. Юноши этого клуба выиграли всесоюзный турнир. Кубок СССР достался «Шахтёру», а Кубок страны среди коллективов физкультуры — «Старту» из Чугуева. Да и харьковский «Авангард» прыгнул выше головы, заняв шестов место.

Престиж столицы поддержали лишь дублёры московского «Спартака».