Проснулся поздно. Пошевелиться не смог. Даже веки не поднять. В кости будто расплавленного свинца залили, ни одну не пропустили. Дикая боль по всему телу. В черепе уже не рокот прибоя, – гул колокола, взрывающий голову изнутри. Открыл глаза: сразу хлынули слёзы от яркого света. Начался триммер, трусило не только руки. Все тело ходуном ходило. Губы спеклись и начали лопаться. Попробовал добраться до последней бутылки минералки. Где-то она подо мной. Движение вызвало уж совсем нестерпимую вспышку боли, и из горла вырвался стон. Губы сразу начали кровоточить, язык распух так, что не помещался во рту. Бутылку открывал минут пять. Просто не мог свинтить крышку. Когда открутил, прижал двумя руками к груди и двигал, пока не упёрлась в подбородок. Наклонил голову, которая сразу закружилась, нащупал горлышко ртом и только после этого решился поднять бутылку к верху. Пил маленькими глотками, большие просто не смог бы проглотить. Выпил всё. Легче мне не стало.

Минут десять пытался приподняться и сесть, чтобы опираться спиной на баллон лодки. Если раньше думал, что мне плохо, то, как выяснилось, жестоко ошибался, по-настоящему плохо мне именно сейчас. Пытался рассмотреть, что вокруг, но не смог повернуть голову, а впереди водная гладь, да и ту вижу метров на пятьдесят, дальше всё расплывается. Напала полная апатия. Сидел и смотрел на воду, даже глаза закрыть было лень.

Вдруг послышался какой-то непонятный шум. Он постепенно нарастал и приближался ко мне. Понять, что это за напасть, не мог, да и не хотел, было уже всё равно. Просто ждал смерть. Когда уже, блин, костлявая заберёт меня.

Шелест всё ближе и ближе. А потом увидел метровую волну, которая катилась в мою сторону. Вода подняла на себе лодку и накатилась на берег, схлынула. Следом ещё одна, уже поменьше. И так несколько раз. Лодку, привязанную к старому сухому дереву, лежащему на берегу, вместе с ним и сорвало в воду. Мы закачались на слабенькой волне озера, оторванные от острова. Но мне было уже всё равно. Да и сделать я ничего не мог. Снова бредил с открытыми глазами. Терял сознание. Реальность окружающего мира проплывала мимо меня.

Очнулся от того, что кто-то трепал меня за плечо.

– Сколько будет дважды два?

Голос пробивался сквозь муть сознания. Слышался как будто через несколько слоёв ваты. Словно спрашивающий находился где-то далеко. И понять, что он требует, не доходило до затуманенного сознания. В голове шумело. Горло нещадно саднило сухостью пустыни. Губы спеклись и полопались, нестерпимая жажда не давала ни на чём сосредоточиться. Голос не успокаивался.

– Сколько будет дважды два?

– Четыре! Курва. Четыре!

* * *

– Давай просыпайся, свежак! Ты уже должен слегка оклематься. И мне не терпится услышать твою, наверняка, завлекательную историю, да и крестить тебя на основе полученной информации.

Голос был басовитый и какой-то рыкающий. Я подскочил и замер поражённый. Чувствую себя превосходно. Ничего не болит, мысли чёткие, зрение в норме. Готов голыми руками подковы рвать. Как будто и не готовился совсем недавно богу душу отдать. Поражённо уставился на своего спасителя. И оторопь взяла!

Мужик был примечательный! Два-двадцать ростом, плечи не в одну дверь не пройдут. Бицепсы, да у меня нога в бедре тоньше. Кулаки соответствуют пропорциям, три моих, если не больше. ЗДОРОВЕННЫЙ АМБАЛ! Прямо-таки великан. Но поразило не это. Весь он был упакован в камуфляж. Шитый явно на заказ, по фигуре, потому что таких размеров просто не существует. На ручищах кожаные перчатки, на лице камуфлированная бандана, натянутая до глаз, которые закрыты большими затемнёнными очками. На голове огромная панама – само собой, камуфляж. Короче, ни одного кусочка тела не видно, всё спрятано от солнца.

– Вообще-то меня зовут Кирилл Козин! А вас как?

Снова послышалось знакомое хрюканье. Мужик искренне ржал надо мной. От души, весело. Но обижаться на него даже мысли не возникло.

– Вообще-то ты сейчас безымянный, глупый свежак, и имени у тебя пока нет! Потому как я тебе его ещё не дал! А своё старое имя ты оставил на земле и забудь его. А меня зови Хряк!

Я с удивлением смотрел на здоровяка и не мог понять, шутит он или серьёзно.

– Хряк, а как твоё настоящее имя, а не кличка?

Тут уж его конкретно согнуло от хохота! Хрюканье уже напоминало визг порося в свинарнике, он даже стал хлопать себя ладонями по бёдрам и сгибаться. Как-то взяв себя в руки, он отвернулся, и я так понял, что, сняв очки, вытирал слёзы с глаз. Потом повернулся ко мне, покачал головой и сказал:

– Хряк – это и есть моё настоящее имя! Другого у меня просто нет. Иди поешь, я тут тебе приготовил маленько, пока ты в себя приходил, тебе сейчас это просто необходимо. Все разговоры потом, сейчас-то уже торопиться некуда.

Как только он сказал про еду, сразу потекла слюна. Да что там потекла, она стала капать изо рта. Проснулся аппетит, и я почувствовал, что прямо-таки умираю от голода, а живот скрутили спазмы. Он махнул рукой, показывая направление, и мой взгляд вцепился в грубый самодельный стол, стоящий на полянке с расставленными вокруг деревянными чурбаками вместо стульев. На столе стояла большая кастрюля, испускавшая такой аромат, что у меня голова закружилась. Также лежала зелень, петрушка с лучком, хлеба не было, вместо него несколько пачек хлебцов в вакуумной упаковке. Две литровых бутылки водки, два гранёных стакана. А вот немаленькая миска была одна, как и ложка. Ещё лежало порезанное сало, притягивающее взгляд как магнитом.

– Ешь давай. – Сказал Хряк.

Уговаривать меня не пришлось. Снял крышку с кастрюли, схватил половник и наложил полную чашку картошки с тушёнкой, исходящей горячим парком. Ел торопливо, некрасиво, чавкая и запихиваясь. Понимал, что это дико некультурно, но ничего с собой поделать не мог. Сожрал я три полных миски. Выражение лица спасителя видно не было, но догадаться, что он улыбается, было несложно. Живот растянулся до размеров баскетбольного мяча. И только когда почувствовал, что больше не смогу проглотить ни кусочка, я остановился.

– Ну, а теперь рассказывай.

* * *

Я рассказал ему всё! До малейших деталей. Не скрыл ничего. Даже то, о чём думал и что чувствовал. Более внимательного слушателя и представить трудно. Он не перебивал и не подталкивал, когда останавливался и замолкал. Просто очень внимательно слушал моё повествование.

– Знаешь Хряк. А ведь я наверно солгал тебе, когда сказал, что уже четыре дня тут.

– Да ладно. – Он успокаивающе поднял руку. – В твоём состоянии это простительно. Только скажи, а как вы собирались капканы использовать?

– Понимаешь, медведи – они гады всеядные. Корни, ягоды, мясо, рыбу – всё жрут и дохлятиной не побрезгуют. Вот у нас и была фишка. Ставим сети в реке, наловим рыбы. Находим место, где косолапый часто отирается, рыбу в кучу: вокруг капканы. Чё мы за ним по всему лесу бегать будем? Рыба начинает тухнуть, и духан на всю округу. А для медведя это приглашение к столу. Зрение у них не очень, но вот нюх – куда там тем ищейкам. Ну а там и сам не зевай, чтоб подранок не вырвался и не убежал.

Хряк засмеялся. Покрутил головой и выдал.

– В общем, слушай сюда и крепко запоминай, до печёнок! Отныне твоё имя Капкан! А крёстный твой – Хряк! Запомни это намертво!

Он взял в руки бутылку водки, скрутил крышку и разлил в два стакана. Себе полный, а мне половину и замер. Подумав, махнул ему, лей. Долив мне до верха, он произнёс.

– Наш человек! Ну, Капкан, с крещеньем тебя!

Мы чокнулись, я глубоко выдохнул и начал пить. Всё-таки доза в двести-пятьдесят грамм – это не полтинничек, и, пока закусывал остатками сала, не сразу понял, что произошло. Хряк отвернулся от меня и выпил спиной ко мне. Когда обернулся, лицо снова прикрывала косынка. Меня даже чуть покоробило от этого. Но промолчал. Всё-таки мужик спас меня, что там не говори. Мало ли у кого какие тараканы в голове, да и что я о нём знаю? Только странное имя и всё! Чуть посидели молча, давая водке погреть желудок, и Хряк начал.

– Знаешь, Капкан. Ты самый везучий сукин сын, каких я только встречал! А встречал я многих! Провалиться в Улей на границе пекла без огнестрела, без знаний, без живчика и выжить три дня!!! Да ты не в рубашке родился и даже не в шёлковой распашонке, ты появился на свет божий в титановом бронекостюме повышенной защиты!

Он снова покрутил головой, потом поднял правую руку и достал из нагрудного кармана плоскую пластиковую коробочку. Поставил её на стол и аккуратно открыл. Сверху лежал марлевый тампон, его он тоже снял. Даже удивление взяло, как он такими крупными пальцами, да ещё и в перчатках, выполняет такие тонкие манипуляции. Внутри коробочка делилась на две части, в одной на марлевой подкладке лежало пять странных горошин, похожих на прессованный сахар, около сантиметра в диаметре. Во втором отделении на марле же лежал необычный шарик красного цвета чуть-чуть крупнее горошин. Он достал его и, полюбовавшись, протянул мне. Я осторожно протянул руку ладонью вверх, в неё упал шарик. Ладонь сразу потеплела, приятное ощущение.

– Что это? Какое-то лекарство?

– Да, Капкан! Это одно из самых лучших лекарств! Просто проглоти её и запей живчиком.

Он протянул мне и флягу. Я поднёс шарик ко рту, проглотил его и запил тремя глотками. Внезапно в желудке потеплело, и я испуганно прижал руки к брюху.

– Что? Тепло почувствовал? – Спросил Хряк. – Так и должно быть, не пугайся. Сейчас пройдёт. Ох, и много же мне придётся тебе рассказывать, да и уму разуму учить. – Вздохнул мой собеседник.

– Ну, начнём. Мир, в который вы провалились, называется Улей. Ещё его называют Стиксом. По аналогии с пчелиным домиком, потому что он весь состоит из сот. Но никто не говорит соты, все говорят: кластеры. Они как многогранники пчелиных сот примыкают друг к другу. Есть большие и маленькие, средние и гигантские. Но объединяет их одно – они перезагружаются. Хватают кусочек чужого мира и переносят сюда со всем, что на этом куске земли было и со всеми, кому не повезло. Перезагрузки по времени на каждом кластере свои. Грузятся часто, редко, очень редко или никогда. По краю исследованного мира идёт полоса мёртвых кластеров, чёрных, выжить там невозможно. Это на востоке, отсюда примерно две тысячи километров, Так и называется – внешка. Середина этого мира более-менее обжита. На западе находится пекло, мы с тобой сейчас находимся как раз на границе. В пекле выжить тоже нереально, о причинах потом. Люди живут на стабах, от слова стабильность. Это кластеры, которые не перезагружаются или делают это так редко, что никто и не помнит. Скажу сразу, обратно выбраться отсюда невозможно. И ещё, вселенных и миров невообразимое множество, и попадают сюда из сотен или даже миллионов миров.

Хряк замолчал, чтобы перевести дух. Потом взялся за бутылку и начал разливать. Я показал ему пальцем на половину стакана, и он кивнул. Чокнулись, молча выпили, и повторился ритуал с отворачиванием.

– Переносится сюда разная местность. Куски городов, деревни, посёлки, поля, леса и болота. Стыкуется обычно чётко: тут дорога и там дорога, там река и здесь река или озеро. Но бывают и накладки. Улей очень велик, карт нет, и не предвидится. Люди, перенесённые сюда, все до одного заражаются в момент переноса. Тот запах кислого тумана нас заражает. Есть иммунные и нет. Тех, кто имеет иммунитет, очень мало. Считанные проценты. Остальные заражаются, в течение короткого промежутка времени они начинают мутировать. Теряют разум и начинают кидаться на всех с целью сожрать. Чем больше ест, тем быстрее переходит на другую ступень. У них происходит нечто типа эволюции. Дам тебе потом брошюру, прочитаешь и рассмотришь фото. Классификация идет так:

Пустыш.

Джампер.

Бегун.

Спидер.

Лотерейщик.

Топтун.

Кусач.

Рубер.

Элита.

От названий поплохело! И всё это бывшие люди, которым не повезло, и у них не было иммунитета? Хряк продолжал.

– Твари чем дальше ушли по пути развития, тем сложнее их убить. У них хорошее зрение, отличный слух и чёткое обоняние. Поэтому первые три вида стараются бить по-тихому. Арбалеты, топоры, клювы и другое холодное оружие. Завалить спидера холодняком – уже проблема. Лотерейщика и топтуна огнестрелом можно вальнуть, ну тут уж как научишься. Кусач и рубер… На мелкий калибр им плевать. Нужен крупняк: от 12.7 миллиметров, и то не факт, что сможешь уложить. Элита не подразделяется на виды. Но это твоя стопроцентная смерть. Броня такая, что крупнокалиберные пулемёты не всегда берут. Бывает молодая и старая. Чем дольше прожил Элитник, тем он опытнее и хитрее. Начиная с кусача, проявляется хитрость. Иногда твари бегают стаями от трёх голов до двух десятков. Во главе всегда стоит кто-то повыше, который может командовать остальными.

Хряк опять замолчал, взяв передышку. Я же старался не сбивать его с мысли и впитывал всё, что он говорил как губка. Брал пример с него: когда он слушал меня, то ни разу не перебил. Знания об этом мире – это то, что должно помочь выжить. Учиться лучше у тех, кто уже набил себе шишки, и не повторять их ошибок.

– Теперь о людях. Мы, иммунные, не потеряли разум, но тоже заражённые. Поэтому должны пить живчик. Если его не употреблять, то получится то же, что с тобой. Ещё пара-тройка часов и спасти тебя было бы невозможно. Судороги, кома и неминуемая смерть. Ты и так герой, просто поразительно, сколько продержался! Как делать живчик – потом объясню. Все, кто смог прожить здесь больше семи суток, получают один дар Улья. Читал книжки про магов и волшебников?

Я удивлённо уставился на своего собеседника. Он шутит что ли? Но, судя по голосу, он был абсолютно серьёзен. Кивнул головой, тот продолжил.

– Это не магия. Просто дар Улья. Изначально он слабый и у каждого свой. Кто-то может бить током, другой ускоряться так, что из вида пропадает, третий не видим для тварей. Даров очень много, все невозможно перечислить. Бывают дары полезные и пустышки, тут уж как повезёт, но иногда они повышают твой шанс выжить. Их можно развивать и копить. Чем дольше ты тут сможешь прожить, тем больше у тебя будет шанс получить второй дар и третий. Тебя, например, помог спасти мой дар. У меня есть дар сенса. Засекаю живые объекты за любой преградой. И, когда увидел, как к лодке бегут три твари, просканировал и прочувствовал тебя. Тварей грохнул, да и новичка спас. Люди тут, как и везде, разные. Бывают гнилые, бывают трусливые, но и нормальных хватает. У кого нет духу бегать по Улью, сидят на стабах под защитой. Но тут есть одна проблема. Стикс не терпит застоя. Если долго сидеть на одном месте, на человека нападает трясучка. От неё можно реально ласты склеить. Выход один – надо пробежаться по нескольким кластерам. Где-то один раз за два месяца. Это единственная болезнь, которая тут присутствует. Про СПИД, сифилис, рак и туберкулёз, забудь! Даже триппера тут нет. Та зараза, которая в нас сидит, конкуренции не терпит и излечивает от всего.

Я вскинулся и хотел перебить спасителя, но всё-таки промолчал. Только глаза у меня стали квадратные. Надежда на здоровое тело вспыхнула с такой силой, что аж волна жара прокатилась. Он увидел мою реакцию.

– Забудь про свой рак! Нет у тебя его больше. Твоя слабость сейчас – это от перекройки организма к условиям Улья. Даже больше скажу, мне кажется, что ты так долго протянул без живчика только из-за своей болячки бывшей. У всех без исключения иммунных очень сильно повышается регенерация. На земле о таком и мечтать не могли.

Он поднял левую руку и рубанул правой по локтю.

– Два месяца назад один очень ловкий кусач отхватил мне граблю! Сейчас, как видишь, она целёхонькая!

Тут уж я не выдержал. Не верить своему собеседнику причин не было. Если бы сам не видел тварей, то ещё засомневался бы. Но!

– Млять!!! Вот это бинго!

– Ну, хоть одна реакция! – Засмеялся Хряк. – А то я уж думал, что ты меня за долбодятла принимаешь и думаешь, как бы в тихушку сдрыснуть подальше от психа.

– Нет, Хряк! Я просто хороший ученик, который берёт пример с учителя, и внимательно слушаю!

– Из тебя выйдет толк! Просто знаю! Насмотрелся на свежаков и на их реакцию.

Он снова взялся за бутылку, в которой оставалось на донышке, налил мне пол стакана, открыл вторую, налил себе полный. Мы чокнулись и выпили. Он снова отворачивался, снова не закусывал. Плевать! Хотелось слушать дальше!

– Насчёт бинго, ты сильно поторопился! Выжить тут очень сложно. В каждом встречном ты в первую очередь должен видеть врага. Так дольше проживёшь. Плюс твари не дремлют. Да и вообще, расслабиться ты можешь только в большом, правильном стабе, и то не факт, что не влезешь в какое-нибудь дерьмо. Всего я тебе рассказать просто не смогу. Про внешников и муров сейчас даже заикаться не буду. Как живут люди в стабах? Существует правящая верхушка, живущая в шоколаде, администрация, какая-никакая, что-то типа патрулей и мини-армии. Гостиницы, магазины – всё как мини город. Маленькое государство. Между стабами ходят караваны торговцев, есть тут чёткая сеть барыг. Люди, у которых призвание торговать в крови. Ты должен понимать, что материальные ценности тут несколько иные, чем на земле. Деньги не в ходу, никакие. Золото и брюлики… ну, может, кому для души, здесь это как грязь. Ценятся тут только оружие, патроны и местная валюта. Так вот. Твари нас жрут. Но и мы без них подохнем. У каждого изменённого на голове растёт споровый мешок. Как головка чеснока. Чем сильнее тварь, тем больше с неё можно получить плюшек. У первых в списке почти ничего нет. Наша валюта – это потроха тварей. Спораны, горох и жемчуг. У бегунов попадаются в одном из трёх. Дальше у всех. Горох начинает расти с лотерейщиков, как в лотерее, повезёт или нет. А вот жемчуг только с руберов, да и то не всегда, редко встречается. В Элите всегда есть, но вот кто кого завалит – это большой вопрос. За спораны на стабе можно снять гостиницу, купить дом, оружие, да всё можно. Вопрос только в количестве. Но добывается это добро очень тяжело. Твари на звук наводятся чётко, выстрелил – жди гостей. А потроха тварей – это наша жизнь. Живчик делается из споранов.

Он замолчал и ждал моей реакции. Я прислушался к своему телу. Да отлично всё! Лёгкость во всём организме, чувство слабого опьянения. Позывов к рвоте даже не возникло. Демонстративно взял фляжку, так и лежащую на столе, и сделал два глотка. Хряк засмеялся.

– Я сразу понял, что ты нормальный мужик, из тебя выйдет отличный рейдер. Так вот. Из споранов делается живчик, и это наш эликсир жизни. Делается так: берёшь минимум пятьдесят грамм водки или чего угодно спиртосодержащего и кидаешь одну штуку. Как только растворится, процеживаешь через марлю, хлопья осадка ядовитые, потом добавляешь воды, чтоб было пол литра и готово, можешь пить. Горох. Он нужен для роста наших даров, чем больше ты его съешь, тем сильнее станешь. Разводить надо в уксусе, можно и в водке, но это долго, гасишь содой, процеживаешь, немного чего-нибудь для вкуса добавляешь и пьёшь. Частить с горохом нельзя, где-то одну в неделю. Ведь любое лекарство в больших дозах становится ядом. Ну и жемчуг. У каждого из нас изначально один дар. Но вот если съешь жемчужину, у тебя откроется второй, и к тому же уже прилично развитый. Никто тебе его не продаст, каждый постарается сожрать сам. За него тебя убьют, не раздумывая, потому что это такая ценность, что люди теряют все понятия чести и совести. Не все, конечно, но поверь мне, что очень многие. Ну и тут не всё гладко. Есть жемчуг желательно под наблюдением знахаря на стабе. Чёрный жемчуг иногда даёт очень неприятный побочный эффект. Бывает что с человеком, его съевшим, случаются трансформации организма. Разум не теряется, но вот внешний вид жуткий, таких зовут Квазами.

Хряк поднял руки и снял панаму, потом очки, стянул косынку и, наконец, перчатки. Да уж! Повстречай я его раньше, мог бы и опозориться, штаны бы пришлось стирать. Кожа синего цвета, волос нет, уши странно вытянуты вверх и концы у них острые как у эльфа. Череп весь на буграх и шишках. Глаза увеличены и зрачок как у кошки – вертикальный. Носа нет, вместо него две вертикальные прорези, которые могут смыкаться. Рот увеличен, и из нижней челюсти вверх торчат два клыка сантиметров шести. Пальцы-сардельки красовались треугольными когтями, но очень короткими, по сантиметру. Но вот удивительное дело. Отвращение его вид не вызывал.

Теперь уже я взял бутылку и налил два стакана до краёв. Потом протянул руку для рукопожатия и произнёс.

– Ну, будем знакомы поближе!

– Я же говорил, что ты нормальный мужик! – Он аккуратно пожал мою руку своей лапищей. – Некоторые свежаки при виде меня и в обморок падали, а уж, сколько стрелять и отбиваться пытались – и не счесть.

Мы чокнулись и выпили. И тут меня как обухом по голове стукнуло. Я поражённо уставился на Кваза и спросил.

– Скажи-ка мне, Хряк! А жемчужины красного цвета бывают? И сколько они стоят?

Он радостно заржал. Помотал головой, видимо, это у него такая привычка.

– Зришь в корень. Сразу на лету всё хватаешь. Красный жемчуг отличается от чёрного тем, что его можно глотать без боязни превратиться в Кваза. Про цену лучше не спрашивай. А вот почему я тебе её отдал? Это моя жемчужина была. Что хочу, то и делаю. Просто я знаю, что так было надо. Не спрашивай, не отвечу. Просто скажи спасибо.

– Спасибо, Хряк!

– Ладно. Допиваем и пошли на первый практический урок. Заодно узнаем, какой ты счастливчик.

Мы пошли к воде. По пути он рассказал, как меня спас. Мою лодку начало подтягивать к восточному берегу озера, и на меня навелись три твари. Рубер и два кусача свиты. Хорошо, что Хряк в это время не спал и заинтересовался активностью уродов. Те ждали, когда лодку прибьёт к берегу, и хорошо подставились. Ствол, из которого он смог с расстояния пятьсот метров уделать тварей, он любовно называл Дыроколом, оружие внешников, жуткого вида, похожее на противотанковоё ружьё Второй Мировой. Головы монстров он отрубил, но разделывать не стал, специально для меня привёз их на остров. Мы пришли на берег, и тут-то я обратил внимание, что всё это время над нами была натянута маскировочная сеть. Закреплённая на высоте трёх метров, она закрывала значительную часть острова, а возле маленькой бухточки спускалась к самой воде, пряча под собой два хороших катера и мою лодку в придачу. Бошки тварей были упакованы в чёрные мусорные пакеты. Хряк выкатил все три и дал мне их внимательно рассмотреть. Уродливые, жуткие, покрытые пластинами брони. Показал мне уязвимые точки и приступил к обучению.

Расстелил приготовленную тряпочку, перевернул одну башку затылком к верху и вогнал нож встык между покрытых костями лепестков. Нарост и вправду походил на головку чеснока, утопленную в затылок монстра наполовину. Только вот размер был как два моих кулака. Разрезав дольки, он развёл их в стороны и открыл взгляду чёрную массу, похожую на спутанную паутину. Вытащив весь ком, он стал тщательно перебирать его между пальцами, время от времени что-то доставая и складывая на тряпочку. Я внимательно смотрел и запоминал всё, что он делает. Предметы, которые он вынул, потрогал рукой и удивился. Шесть шариков, которые уже видел в коробочке у Хряка, и восемнадцать странных зеленоватых некрупных виноградин. Вторая башка принесла четыре шарика и двадцать две виноградины.

– Десять горошин и сорок споранов. Охренительный улов! Знаешь, что, Капкан? Башку рубера будешь вскрывать ты. Посмотрим на твою удачу.

Следуя его примеру, перевернул голову монстра затылком к верху, снял с пояса нож и вогнал встык долек. Это оказалось не так легко, как я думал, глядя на движения учителя. Ну так и силушка у него – с моей не сравнить. Но терпенья мне не занимать, справился. Когда раскрыл дольки, Хряк снова меня удивил.

– Твою же мать-перемать, Капкан! Янтарь млять!

Он достал другую тряпку, подстелил рядом и скомандовал.

– Давай сюда, смотри, чтоб на землю не падала, эта зараза тоже хороших денег стоит сама по себе. Из неё стимулятор делают, иногда жизнь спасти может.

Я вытащил комок оранжевого цвета из башки монстра и переместил его на тряпку. Эта масса была похожа на толстые шерстяные нити с крупными узелками. Очень приятная наощупь. Никаких негативных эмоций. Следуя примеру, стал нащупывать горох и спораны. Но мне не везло. Достал две горошины и шесть споранов. Перебирал и мял. В голове засел вопрос. Как же так? Монстр выше тех, что потрошил напарник, а добра так мало? И тут что-то попало под пальцы. Потихоньку высвободил добычу из оранжевого плена. Шарик чёрного цвета завораживающе притягивал к себе взгляд.

Хряк начал материться, так заковыристо и трёхэтажно, что я в восхищение пришёл. Сразу видно, мастер выражается. Ещё раз чуть ли не по ниточке всё перебрал, но больше ничего не было.

– Мда-а-а! Такую удачу редко увидишь! Найти жемчуг в рубере можно, но очень редко. Можно тридцать штук завалить и ни в одном не встретить. Походу надо это дело обмыть.

– Кстати, Хряк. Я искупаться хочу, можно тут поплескаться?

– Да, без проблем. В воде монстров нет. Щас приберусь и полотенце принесу.

Он сложил головы по пакетам и закинул их в воду. Улетали они метров на сорок, сила у него бешенная. Я отошёл в сторонку, разделся и начал купаться. Через несколько минут вернулся Кваз и принёс мне шампунь, мыло и полотенце. Несло от меня не фиалками, да и шмотки воняли страшно. Поэтому я не только сам отодраился, но и постирал вещи. Решил: и в полотенце похожу. Взяв мокрую одежду, пошёл босиком к полянке со столиком. Там развесил вещи по веткам кустов и уселся на пенёк. Вскоре пришёл Хряк. Одобрительно меня осмотрел и стал накрывать стол, доставая продукты из принесённой сумки.

Накрыв стол, он достал из кармана пластиковый коробок и протянул мне. Внутри переложенные марлей лежали четыре горошины, пятнадцать споранов и чёрная жемчужина. Плюс одноразовый тюбик шприца, наполненный оранжевой субстанцией. Недолго думая, жемчужину протянул ему.

– Забери. Долг платежом красен! Конечно не красная, но, может, ещё сочтёмся?

Он снова покрутил головой и засмеялся. Весело, заразительно. Мне был симпатичен этот человек в облике монстра.

– Рассказать кому, как у нас тут жемчуг из рук в руки ходит, так без ментата не поверят.

На этот раз в пищу шла сухомятка. Консервированная ветчина, паштеты и всякое такое. Из сладкого тоже было по мелочи. Но без хлеба, снова упаковки хлебцов. И две литровых бутылки водки.

– Прежде чем мы начнём. – Сказал крёстный. – Запомни! Никогда и ни с кем не пей в рейде спиртное. Пить можно только в стабах, иначе быстро помрёшь.

– А как же мы сейчас?

– А мы сейчас тоже на стабе! Это ромбик. Тут стык четырёх кластеров и между ними этот малыш. Найти такой уголок для временной базы – просто сказка, вот моей команде и повезло. Но даже здесь нельзя полностью расслаблять булки, можно их кому-то скормить.

– Хряк, ты так и не сказал, почему ты меня спас.

– Понимаешь, крестник, в Улье много примет. И некоторые надо выполнять, если хочешь подольше прожить. Самая первая гласит: нельзя обижать и убивать свежаков. Даже если ты спешишь и не можешь взять с собой или отвести на стаб, ты должен помочь. Дать живчика, научить его делать. Рассказать о том, куда он встрял. Короче, оказать первую помощь. И только потом идти по своим делам. Никто не говорит, что ты должен снабдить новика оружием или брать и тащить его с собой, но минимальную поддержку оказать обязан. Иначе Стикс отомстит. Кто не придерживаются этого правила, долго не живут. К тому же с тобой вообще удачно получилось. На ровном месте, сидя, не отходя от порога, хабаром разжился. Вторая примета гласит: свежак должен получить новое имя. Так что с тобой всё в тему.

– Ага! Кроме жемчужины, которую ты мне скормил!

– Ну да. Это ты прав. Но я уже тебе говорил, что на этот вопрос не отвечу, были у меня причины так поступить. Зато могу рассказать другую очень интересную вещь. Свежак, который съест жемчуг в первые три-четыре дня после того, как провалился, гарантированно получает полезный и сильно развитый дар. Только вот сам понимаешь, что такое нереально. Достать жемчуг сам новичок не сможет, а дать никто не даст.

– Кроме одного Кваза!

Крёстный засмеялся. Мы сидели и, не спеша, ели. Выпивали уже по чуть-чуть: по тридцать-сорок грамм. Не такими убойными дозами, как в первый раз. И он меня учил. На меня как из рога изобилия щедро сыпались знания и приметы этого мира. Как двигаться на местности, как избегать тварей. Что нельзя делать и как себя вести. Нельзя ночью пользоваться фонарями и вообще светом, разводить огонь вне стаба, курить, лишний шум – приманка тварям. Ездить на машине по кластерам – это всё равно что пригласить тварей к обеду. Даже лотерейщик вскроет её как банку консервов с вкусной начинкой. Передвигаться на транспорте можно только большой, хорошо вооружённой колонной, и то нет гарантии, что не нарвёшься на стаю крутых заражённых.

Хряк был не один. У них команда трейсеров. Это рейдеры, которые занимаются добычей потрохов тварей. Сейчас трое его напарников ушли в стаб, который находится в двухстах километрах отсюда, именуемый Туннельным. Два месяца назад они нарвались, один из них погиб, а крёстному откусили руку. После больнички, во время реабилитации, он сцепился с другим Квазом и сильно покалечил. Ему впаяли штраф. Очень большой: сорок горошин и триста споранов. Он скрежетал зубами, когда назвал цифру. По его словам, за эту сумму можно почти год скромно прожить. Пока он не заплатит, вход в Туннель ему закрыт, не уложится в срок – пойдут проценты. Его команда набрала нужную сумму и пошла заплатить штраф и запастись нужными вещами. А он психанул и сказал, что не хочет видеть этих жадных ублюдков. Виноватым он себя не чувствовал, начал-то не он. Поэтому он остался один на их тайной базе.

Информация падала на меня потоком. Особенно поразило, что в городке есть банк. Нет, вкладов по процентам там нет и, наверно, никогда не будет. Но можно арендовать ячейку и сложить шмотки или любую другую ценность на любой срок. Только плати. Можно обменять спораны и горох по курсу. Много чего можно, в том числе оставлять кому-либо послания и письма.

Я узнал, что за чертовщина происходит с местным солнцем. Оказывается, это просто оптический эффект от близости к пеклу. Через сорок-шестьдесят километров восточнее всё приходит в норму.

Мир, в который мы попали, был страшен. Каждую минуту вне защищённых поселений тебе грозила смерть. Опасностей было столько, что просто диву даёшься. А как же здесь выживают люди? Но человек такая скотина, что везде живёт: от раскалённых пустынь до промороженной тундры. Весь вопрос в том, кем ты будешь: блеющим бараном или сильным хищником!?

– Слушай, крёстный, я ведь видео снимал на поляне и там на берегу. Посмотри, может, что подскажешь?

Достав телефон из кучки вещей, которые сложил на соседний пенёк, протянул ему, включив воспроизведение. Он просмотрел один ролик, потом второй. Покрутил головой по своей привычке и сказал.

– Знаешь, Капкан. Чёткие у тебя друзья были. Завалить матёрого рубера, ничего не зная и не умея! Ракетницей млять! Это, конечно, может быть случайностью, но мне так не кажется. Твой кент, чётко целился в разинутую пасть.

Увидев, что напоминание о моих друзьях причинило мне боль, он добавил.

– Чтобы тебя не так сильно грызла совесть за то, что ты жив, а они нет – скажу. Есть теория, по которой все, кто попал в Улей, являются копией тех, кто остался на земле. Власти просто не смогли бы скрыть факт пропажи неизвестно куда огромных кусков территории, поэтому мы тут считаем, что улей копирует, а не переносит. Так что, может быть ты и твои парни сейчас охотятся. Второе. Ты иммунный, а вот твои друзья? Тебе стало бы легче, если бы они на твоих глазах переродились и обратились в кровожадных монстров, желающих только сожрать тебя? Подумай над этим и успокой свою совесть. Ну а вторая тварь на берегу, похоже, – кусач из собаки или волка. Животные, которые хищники, больше 15–17 килограмм веса, все обращаются. Из животных получается самая страшная Элита. Дай бог Улья, чтобы ты никогда не встретил Элитника, получившегося из медведя! Так, ладно. Завтра мы с тобой выйдем в рейд на небольшое практическое занятие, а сейчас у тебя маленький зачёт. Что ты собираешься делать послезавтра?

Я задумался. Понятно, что просто так никто не будет осыпать тебя плюшками. Хряк и так сделал для меня очень много. И что мы имеем? А имеется у нас в наличии запас барахла, которое осталось на острове, где провалился. Оружие и всё остальное. Таким не разбрасываются.

– Я сделал глупость, оставив стволы и вещи на острове. При следующей перезагрузке всё пропадёт неизвестно куда. Оружие поможет выжить, или его можно продать. Плюс можно выпотрошить башку Рубера. Когда будет грузиться кластер – неизвестно, поэтому нужно торопиться, но не спеша. Путь по воде более-менее безопасный, должен справиться сам. Так как ты пойти со мной не сможешь, тебе надо ждать своих.

– Зачёт принят, так держать! Из тебя точно выйдет хороший рейдер, если опыта наберёшься. Ладно, давай закругляться. Сейчас стемнеет, будем потом в потёмках лазить.

Мы собрали мусор в пакет, который отнесли потом к берегу. Я оделся в просохшие вещи, и хозяин повёл меня спать. Оказывается, они тут жили не просто на берегу. У них был оборудован отличный схрон. Замаскированная дверь вела в большую, хорошо оборудованную землянку, выкопанную в склоне холма. Сначала мы сходили в указанный Хряком импровизированный туалет и только потом подошли к входу в убежище. Остановившись, Крёстный сказал.

– Капкан, никогда и никому не говори об этом стабе и нашем схроне. Место безопасно, пока о нём никто не знает. И никого сюда не приводи. Это моё условие! Всосал?

Я кивнул головой. Как-то разом навалилась усталость. Глаза сами собой закрывались. Даже не рассмотрел помещение, в котором оказался, рухнул на скромную лежанку, указанную Квазом, и отрубился. Насыщенный событиями день закончился.