Лето в самом разгаре и с неба лился ласковый огонь, заставляющий все живое сладко томиться, нежиться в его вездесущих волнах, дремать, набираться сил, предвидя осенние хлопоты.

Хелег стоял у ворот, пытаясь не закусывать нервно губу, видимо, считая это признаком слабости, недостойной сына вождя.

Мне была понятна сейчас его тревога. Строго говоря, всего-то пару недель мальчик тут всем заправлял, да и то формально. И без того умных и опытных людей хватает. Но все равно страшно. А вдруг, что-то сделал не так и не заметил? Храфн ведь церемониться не станет!

Кроме нас в комитет по встрече входила юная супруга Хелега, жмущаяся к нему, не то пытаясь поддержать, не то сама ища поддержки.

Надо же, какой Храфн все-таки страшный человек! Может, и мне понервничать? Из чувства солидарности, например?

Ну уж нет. Я — девочка большая, меня строгими взглядами не запугаешь! Ну, подумаешь, сердце стучит почаще, чем обычно. Так это так, от радости встречи!

И чего, собственно, мы все к воротам-то потопали? Стоим теперь, как три дурака, пялимся вдаль. Чего смотреть-то?

Могли бы спокойно сидеть во дворе. Элли ведь все равно, куда перемещаться.

Леля вскрикнула, не то испуганно, не то удивленно.

Вот только их здесь не было, и вот они уже здесь. Словно сказочное воинство, пришедшее по зову какого-нибудь гибнущего героя.

И предводитель — красавец, под руку со смертью. Картина, да и только!

— Я уже думала, вы решили остаться.

— Была такая мысль, но ребята просились домой. А как тут у вас? Мне еще есть где жить или вы все разнесли?

Вопрос был обращен к Хелегу, и тот отважно выпрямился, готовясь принять громы небесные, буде таковые слетятся по его душу.

— Все в порядке.

— Вот и славно! А чего тогда стоим? Пошли.

Мда. Без лишних сантиментов. Правильно, чего реверансы-то разводить. Успеется еще. Праздновать победу и вспоминать тех, кто не вернулся, новостями делиться, все успеется. Торопиться больше некуда. В кои-то веки.

— Римма, тут дело такое, — золовка как всегда робко дотронулся до моего плеча, задерживая на пороге, — разговор есть.

— Что, прямо тут? Может, хоть войдем.

— Нет, подожди. У меня, — голос ее и без того тихий и бесцветный вообще увял на корню, — некоторые затруднения. Мне нужна твоя консультация, может выйти, что лучше мне не привыкать к новому месту.

Это еще что значит? Моя консультация? Она что, заболела, и подозревает, что может быть заразной?!

Я всмотрелась в уже знакомый мне организм и едва сама не потеряла дар речи.

— Элли! Как… как это?!

— Обычно, — равнодушно пожать плечами не получилось, вышло смущенно, — как все.

Да, действительно, что это я? Она, конечно, не совсем человек, но не настолько, чтобы не суметь забеременеть.

— Ладно. Допустим. А в чем проблема-то? Насколько я могу судить, все в порядке. У тебя будет самый обычный ребенок. Девочка, если тебе интересно. Конечно, срок слишком маленький, чтобы говорить точнее, но с генетикой все в порядке.

— Хорошо. А то я боялась, что она будет, как я, и мне придется держать ее изолированной от людей, пока не научится себя контролировать.

— Да нет, почему? Она будет… ну, как ты была бы, если бы не… ну, ты понимаешь. И от ее отца, конечно, что-нибудь достанется. Он маг? Нет, погоди!

Речь снова отказала мне, когда я присмотрелась внимательнее. Не маг. Клирик. Очень знакомый клирик.

— Это как-то случайно вышло. Томас красивый.

— Да, ничего так. А он в курсе?

— Пока нет. Римма, а… иметь детей, это ведь хорошо, да?

— Да не то слово! — я, наконец, перестала потрясенно моргать и обрадовалась, — это так здорово!

— Тогда пойдем. Храфн сказал, я буду жить в одной комнате с тобой. Ты ведь не против?

— Я не против. Конечно, я только за.