Придя в управление мрачнее тучи, Прохоров вызвал к себе в кабинет подчиненных. Обведя собравшихся хмурым взглядом, не предвещающим ничего хорошего, он кратко сообщил об очередном трупе, «свалившемся им на голову». И об обстоятельствах, связанных с этим убийством. Просветив сотрудников по поводу того, что смогли установить в лаборатории по предыдущим жертвам, Прохоров дал каждому из присутствующих очередную порцию заданий и предложил выметаться, напутствовав, спешащих покинуть кабинет подчиненных, свирепым рыком: «Хватит на задницах рассиживаться. Труп за трупом, а никто не шевелится. Всех премиальных лишу к чертовой матери. Не умеете работать, так не хрена и денег ждать. Выполнять!». Сотрудников, как ветром сдуло. Упреки, высказанные следователем, были не справедливыми, и он сам прекрасно об этом знал. Его ребята работали хорошо. Никто не отлынивал и «на задницах не рассиживался». Но дело, и впрямь, набирало обороты не по дням, а по часам. Что ни звонок участкового, Димы Рогозина, так сообщение о новом трупе. Прохоров опасливо покосился на мобильный, лежавший на столе, вдруг, как в общеизвестном выражении «Помяни черта…», прямо сейчас снова позвонит участковый, что бы сообщить очередную «новость». Но, мобильный лежал себе тихонечко. Видимо, в Хороводово сегодня, все было, спокойно и численность населения, к счастью, пока больше не уменьшалась.

Доложив начальству о ходе расследования, Прохоров отправился в юридическую контору, занимавшуюся делами покинувшего пределы родины бизнесмена Игоря Северцева. Этот господин не шел у следователя из головы. Он был почти убежден, что в этом деле без него не обошлось, пусть, он не исполнитель, но, очень вероятно, что — заказчик или даже организатор. Он легко мог это устроить. Связи в преступном мире у него уж точно остались. Деньги тоже имеются. Так, что провернуть подобное «дельце», не составило бы труда для такого «опытного» и «сведущего» в данной области человека, если на то была причина. К поверенному Северцева Прохоров отправился, естественно, не за информацией о связях его клиента с уголовниками. Его интересовала история с домом. Что-то тут было не так. С чего вдруг делец взял да и подарил, далеко не дешевый дом, не какую-нибудь сколоченную из досок и чего под руку попалось, развалюху, стоящую на шести сотках, женщине, с которой, судя по имеющимся фактам, он даже не общается в последнее время. Даже, если Андреева была когда-то его любовницей, это все равно, как-то чересчур. Возможно, он является отцом, одного из детей Ольги Сергеевны? «Да, не мелочись! Всех детей Ольги Сергеевны. Чего там одного?» — тут же высунулось наглое, подсознание, обожающее подавать дурацкие, непочтительные реплики в самый неподходящий момент. «Цыц!» — приказал Прохоров. «Чушь чушенская. Так и веет бразильским „мылом“ или индийской мелодрамой. На дурацкие истории потянуло под старость?», — ехидно пискнуло подсознание и умолкло.

— Старший следователь Прохоров. Следственный отдел прокуратуры. — Представился Прохоров, войдя в кабинет поверенного.

Маленький человечек, с головой, похожей на биллиардный шар, только сильно увеличенный в размерах, окинув цепким, оценивающим взглядом следователя, вежливо предложил ему присесть и поинтересовался:

— Чем обязан, господин Прохоров?

Лицо его было абсолютно бесстрастно и непроницаемо. О чем человечек, владеющий многими тайнами, связанными с финансами и собственностью, своих клиентов, думал в настоящий момент, угадать не представлялось возможным.

— Меня интересует Игорь Афанасьевич Северцев, один из ваших клиентов. — Твердо, даже сурово сказал Прохоров. Знает он этих юристов. Когда начинаешь их вежливо и осторожненько выспрашивать, они только юлят, да ходят вокруг да около. Ни да, ни нет. И все со знанием закона, не подкопаешься, «на слове» не поймаешь.

Человечек скрестил пальцы рук, и, ни слова не говоря, неопределенно покивал головой, устремив взгляд не на собеседника, а куда-то сквозь него, в бескрайние просторы вселенной.

«Чертов недомерок!» — мысленно взорвался Прохоров. Он уже понял, что ничего не добьется. Зря только тащился сюда. Но просто встать и уйти было глупо, и даже как-то унизительно. Поэтому он все же уточнил, что именно ему хотелось бы знать. Не ожидая, впрочем, получить ответа на свою просьбу.

— Меня интересует дарственная на дом, который Северцев подарил некоей Андреевой Ольге Сергеевне.

Левая бровь юриста слегка приподнялась. Взгляд, вынырнув из глубин космических просторов, устремился на собеседника. Умное лицо приобрело слегка ироничное выражение.

— Да, понимаю… — неопределенно проскрипел юрист и замолчал. Прохоров ответил ему добродушной улыбкой людоеда.

— Идет расследование дела, связанного с убийством трех человек. — Прохоров многозначительно посмотрел на круглоголового коротышку. Информация о трех произошедших убийствах не произвела на него никакого впечатления. Хоть весь мир вокруг исчезни — для него, как для юриста, имеют значение, только интересы клиентов, и его обязательства, по отношению к ним, все остальное не важно.

— В ходе расследования возникли вопросы, касающиеся Вашего клиента, и в частности его бывшего дома в Хороводово.

Вновь устремившись взглядом в глубины космоса, поверенный голосом лишенным какой-либо интонации, но зато с завидной четкостью дикции, сказал:

— Господин Прохоров, вся информация, касающаяся любого из моих клиентов, строго конфиденциальна, так как ее разглашение может затронуть их интересы. Согласно подписанному между нами соглашению, я обязан хранить в секрете любые сведения, связанные с имущественными и финансовыми делами клиентов. Если вам необходимы какие-то из этих сведений, приходите с судебным разрешением и тогда, милости прошу, ознакомлю Вас с той информацией, которую судья сочтет необходимым, предать огласке и предоставить следствию.

Губы Юриста растянулись в узкую щель, что, вероятно, обозначало вежливую улыбку.

«Чертов ублюдок!» Смерив коротышку «убийственным» взглядом, Прохоров пошел к выходу.

В просьбе предоставить возможность ознакомления с бумагами, хранящимися в юридической конторе, Прохорову отказали. Недостаточно доказательств, указывающих на причастность Северцева к этому делу. На самом деле доказательств-то, не то, что было не достаточно. Их вообще не было. Одни догадки.

«Ну, что съел? Можешь затребовать еще тест ДНК на отцовство, например», — хихикнуло подсознание. «Иди на …», — вяло огрызнулся Прохоров, выйдя из здания уголовного суда, и направился к машине. Ну и черт с ним. Может, правда, надумал он себе насчет этого Северцева. Просто тип этот очень подозрительный, и прямо скажем, очень хорошо вписывающийся в общую картину. Прохоров закурил, обдумывая дальнейшие действия. Не к Ольге Сергеевне же ехать, уговаривать показать дарственную и рассказать подробности их взаимоотношений со свалившим из страны бандитом. Она, конечно, не юрист, но тоже его пошлет, просто не так завуалированно, а напрямую, без обиняков. Прохоров был в этом уверен.

После обеда, в управление подтянулись первые «вернувшиеся с задания» сотрудники. Вернулись ребята не с пустыми руками, принесли грозному начальнику сведения о последней жертве, Петере Данионитасе. Правда, информации было не слишком много. Латыш обосновался в России пять лет назад. Вел здесь дела, и, судя по тому, что через год, после приезда из Латвии, купил себе дом, планировал здесь оставаться продолжительное время. Почему уехал из Латвии, и как складывался его бизнес на родине, было неясно. Латвийские коллеги, четко дали понять, что их страна, бывшая некогда одной из «республик свободных» «нерушимого союза», теперь уже не столь дружественно настроена к своей бывшей «сестре» России, и помогать в расследовании преступления, совершенного за пределами их государства они не намерены и никаких сведений предоставлять не будут. А то, что одна из жертв — гражданин Латвии. Так, что ж представители российской прокуратуры могут оформить, согласно установленным правилам, документы, далее прилагался список необходимых бумаг, и если, после их оформления, посольство Латвии и органы, ведающие подобными делами, дадут добро, то, конечно, в таком случае они рады будут помочь. Может и не рады, но помогут. Прохоров кисло посмотрел на перечень бумаг, требующихся для запроса на сотрудничество с латвийской полицией, и, дав на всякий случай, добро, оформлять, решил, что, скорее всего, придется обойтись собственными силами. Куда ни сунься, а без бумажки, только шиш с маслом получишь. Только преступнику никаких бумажек не требуется, убивает себе граждан, одного за другим без каких-либо препон со стороны бюрократов.

Убитому Данионитасу было 52 года. Занимался поставкой электроники и какого-то специализированного электронного оборудования. Прохоров даже не стал напрягать и без того загруженные мозги. Вряд-ли название и предназначение приборов, которые латыш закупал и затем перепродавал во все уголки России, имеют значение. В общем, господин Данионитас был, грубо говоря, купи-продай. Сам ничего не производил. За границей закупал, а здесь перепродавал. И судя по всему, неплохо на этом зарабатывал. Один дом в Хороводово чего стоит.

Среди прочих сведений был целый список городов, которые он посетил по делам своей фирмы за минувший год. Список был внушительный. Не побывал Данионитас, пожалуй, только на крайнем севере. Может холод не любил, а может то чем он торговал в условиях приполярья не востребовано.

Коллеги, то бишь подчиненные отзываются о почившем шефе хорошо. Не тиран, не самодур. Вполне вменяемый, хоть и требовательный. Прижимистый, это да. Но не до крайности. Одним словом, вполне нормальный начальник. Не психопат и не совсем уж жмот. Как все, деньгам цену знает. Конфликтов на фирме не было. Петер Данионитас был на удивление сдержанным, вежливым человеком. Как охарактеризовала его госпожа Андреева — нудноватый педант. Видимо, так и есть. Про друзей, семью, женщин никто из коллег ничего не знал. Хозяин фирмы о личной жизни не распространялся, отношения с сотрудниками поддерживал исключительно рабочие, никаких задушевных бесед, излияний, дружеских посиделок. Короче, не то, что бы таинственный тип, но закрытый. Сам в себе.

До покупки дома в Хороводово, проживал в съемной квартире, в Москве. Хозяйка — пенсионерка, о бывшем жильце отзывалась очень положительно. «Уж аккуратный! И вежливый. И деньги, всегда в срок». В общем, очень положительный во всех отношениях предприниматель, вдруг, с какой-то стати, привез в свой дом бывшего уголовника и еще кого-то, пока неизвестного. Распивал с ними коньяк, а затем был убит. И, что же связывало Петера Данионитаса, педанта, аккуратиста, вежливого и сдержанного человека и его гостей? Каким таким секретом владел латыш, что его продолжительное время пытали, а потом отправили на тот свет?

Насчет взаимоотношений с шумным беспокойным соседом Северцевым, практически ничего. Просто жили в одном поселке. Как уверяли Прохорова, опрошенные жители поселка и участковый Рогозин, Северцев с «местными», вообще связь особо не поддерживал.

Побеседовали исполнительные подчиненные и с бывшей хозяйкой дома, который купил Данионитас. Ничего особенного. Бывшие хозяева развелись. Дом продали, деньги поделили. До продажи дома с убитым знакомы не были. В общем, не густо. Все, что на данный момент удалось узнать, пока, никак не объясняет ни причины, ни обстоятельств убийства.

Пока Прохоров знакомился с отрывочными сведениями о жизни латышского предпринимателя, вернулись еще двое его «птенцов», судя по довольным лицам, принеся, что-то любопытное, и возможно, важное и полезное.

Саша Синицын и Боря Бобров, уселись напротив начальника, не пожелавшего ждать письменного отчета, и начали излагать то, что им удалось узнать. Их задачей было разузнать о последних годах жизни убитого Комаровского. То есть о том времени, когда он, прямо как в сказке, «обернувшись из злодея-уголовника законопослушным добрым молодцем» зажил тихо и добропорядочно. Связи, род занятий, одним словом все, что можно узнать, с учетом, того, что господин Комаровский был вовсе не так прост и невинен, судя по обстоятельствам его смерти. Уголовное прошлое, явно было не таким уж и прошлым.

— Побывали у него дома. Квартира очень даже. Наш перевоспитавшийся, — ухмыльнулся Саша, — уж точно не бедствовал. На хлебе и воде не сидел. Обстановка, шмотки, техника, все дорогое. Не думаю, что ворованное. Видно, что человек жил на широкую ногу, а не тащил в квартиру, то, что подвернулось при удобном случае. У него даже домработница была.

Прохоров приподнял брови. Уголовник-то себя как любил. И вправду, ни в чем себе не отказывал.

— Тетка, нужно заметить, препротивная, — продолжил Синицын. — Этакая чопорная особа, что твоя королева. Такая тощая злобная, со змеиным взглядом. Ей бы не домработницей, а какой-нибудь воспиталкой для трудных подростков работать. У нее все по струнке бы ходили.

— Ты давай ближе к делу, — проворчал Прохоров, а то так, пока тетку обсуждают и день закончится.

— В общем, на все вопросы относительно ее бывшего работодателя она, с постным лицом твердила: «Моей обязанностью было поддерживать чистоту и следить, за хозяйством. Я убирала, покупала продукты, относила вещи в чистку, когда Виктор Андреевич просил — готовила еду. Больше я ничего не знаю». И чего не спроси, она как наизусть заучила, долдонит одно и то же, даже интонация не меняется.

Прохоров хмыкнул.

— Прямо идеальная женщина. Работящая и не болтливая.

— Ага, и при желании, взглядом заморозить может, — развеселился молодой следователь. Но Прохоров многозначительно кашлянул и Синицын продолжил.

— Известие о смерти своего нанимателя она приняла спокойно. Хотя, по ее постной физиономии вообще не поймешь, чего у нее там в голове. За весь разговор, ни один мускул на лице не дрогнул. Железная леди. Платил Комаровский, как она сказала хорошо, всегда в срок. Разговоров личных между ними не было. Что не удивительно с такой-то грымзой. Был вежливым. Спокойным. В общем, у них было полное взаимопонимание, и они друг друга вполне устраивали. Про его связи с подозрительными лицами, она естественно ответила стандартной фразой. В квартире ничего особо интересного нет. Никаких тайников. Никакого оружия. Конечно, можно отправить туда бригаду, что бы тщательно все проверили, но думаю, ничего там и вправду нет. Возможно, что-то незаконное, не предназначенное для глаз домработницы, он хранил где-нибудь в другом месте. Теперь его передвижения и работа. Работал на себя любимого. Свое дело. Что-то связанное с продуктами. Заключал договора с заводами, производящими соки, детское питание, консервы и потом поставлял это все в торговые сети разных городов. Не то, что бы прямо грандиозный размах, но видно, зарабатывал нормально. Ребята сейчас проверяют его финансы.

«Еще один посредник», — мысленно отметил Прохоров. Хотя электроника и продукты — области, прямо скажем, мало чем взаимосвязанные.

— Нужен список городов, в которых он побывал. Для начала, за последний год — сказал Прохоров.

— Так точно, — без особого энтузиазма ответил Саша. Бухгалтера или кого-то из сотрудников, занимающихся документацией по делам предприятия Комаровского, не было. Он работал сам по себе, один. Так, что проверить все его передвижения будет довольно сложно. Но задача поставлена, и начальник ждет результата. «Я у шефа, прямо любимчик. Как какая гадость, так мне», — с тоской подумал Саша.

— Ну, а ты чем порадуешь? — обратился Прохоров к Боре Боброву.

Боря расплылся в широкой улыбке.

— С чудными людьми сегодня пообщался. Кого ни возьми, просто яркий пример для подражания и восхищения, — хмыкнул младший следователь.

— Ну, а по существу? Или ты в таком восторге, что все остальное из головы вылетело? — хмуро глядя на развеселившегося подчиненного поторопил Прохоров. Молодые сотрудники, явно, приехали как с пикника, хи-хи, ха-ха. А ему, вот, не особо весело. Боря посерьезнел, сел «ровненько», как прилежный ученик, получивший замечание, за то что отвлекся во время урока.

— Есть у меня один человечек, он время от времени сообщает мне полезную информацию. Он, конечно сам не вполне в ладах с законом, но, что поделаешь, приходится, порой, закрывать глаза на мелкие правонарушения, ради пользы дела, — вздохнул боря. Прохоров зыркнул сердитым взглядом, на вновь ушедшего «не в ту степь» молодого следователя. — Вот сегодня, спросил я его по поводу нашего покойника, ну он, конечно, сначала как всегда помялся, цену себе набивал, а потом рассказал, что Комаровский, время от времени, посещал не то, что бы воровские притоны, но разные игорные дома. Такие, где собираются не просто любители продуть кучу бабок, а люди серьезные. В основном, занимающиеся, всякими незаконными делами. И Комаровский в этих заведениях не только в карты играл, но и устраивал встречи, разговоры вел деловые, и уж, наверное, не о ценах на соки и детское питание, — развеселился Боря. — Я этого своего знакомого, который мне инфу выдает, спрашиваю, нельзя ли с кем-нибудь из этих господ переговорить. Неформальная беседа, так сказать. Никаких протоколов. Ну, он опять поломался, любит он это, но потом, все же свел меня с одним из завсегдатаев такого заведения.

Боря сделал эффектную паузу, посмотрев взглядом героя-завоевателя на нетерпеливо ждущих продолжения его рассказа коллег.

— Ну! Ты мое терпение испытываешь, Бобров? — рявкнул Прохоров. Достала его игривая молодежь. Детский сад. Как будто не убийство расследуют, а в каких-нибудь казаков-разбойников играют. Боря вытянулся в струнку и быстро проговорил:

— Убитый проворачивал какие-то делишки с антиквариатом и предметами искусства. Так, что его продуктовая лавочка, это так, для отвода глаз. Думаю, основной его заработок был незаконным.

— Антиквариата? — тупо глядя на Подчиненного переспросил Прохоров.

— Ну да. Не то, что бы часто, но минимум раз в месяц Комаровский встречался с кем-нибудь, кто желал приобрести, что-то из предметов искусства, причем, обычно, что-то определенное, конкретную вещь. Работал под заказ, так сказать.

Боря сиял как именинник. Глаза его озорно поблескивали, улыбка расплылась до ушей.

— Молодец! — похвалил Прохоров. Молодой сотрудник и впрямь порадовал. — Но, хотелось бы побольше информации. Поподробнее узнать, что, кому и главное когда он добывал, как ты выразился под заказ. — Проворчал Прохоров, что бы молодой сотрудник уж слишком не возгордился своими успехами и не задирал нос, для дела это не полезно. — Попробуй еще копнуть в этом направлении, поглубже.

Бобров помотал головой.

— Попробую, конечно, но не думаю, что получится узнать, что-то более подробно. Уголовники, народ, на удивление, не общительный. Если всякая шушера, еще готова чуть-чуть «постучать» за вознаграждение, то люди серьезные никаких разговоров вести не станут, если их самих не прижать, как следует.

— Ладно. Все равно попробуй. Молодцы, свободны.

После ухода следователей, Прохоров позвонил в лабораторию.

— Сегодня результатов не жди, — сразу расставил все точки над «и» Таладзе.

— Вахтанг, у меня третий труп за три дня, — взмолился Прохоров.

— А у меня, каждый день, минимум по три трупа, — отрезал грузин. — Не успевают сотрудники. Чего непонятного?

— Да, понятно все, — обреченно сказал Прохоров. Сегодня уговорить «подвинуть» очередь, явно, не удастся.

— Могу тебе сказать сегодня только одну вещь, — смягчился собеседник.

Прохоров весь превратился в слух.

— На стаканах, которые доставили из дома убитого, нет отпечатков пальцев. Вернее есть, но только самого покойника.

Интересно. Прохоров поблагодарил Таладзе и задумчиво уставился прямо перед собой, обдумывая полученную информацию. Предположение, что изо всех трех стаканов пил сам хозяин, мягко говоря, глупое. Но, тогда получается, что те, кто приехали вместе с ним на машине распивали спиртное в перчатках? Если бы стаканы протерли, там вообще не было бы ни чьих отпечатков. А, кто, скажите на милость, приезжая в гости пьет, не снимая перчаток? Вполне возможно, что тот, кто планирует совершить преступление. Но если гость сидит за столом в перчатках, разве не наведет это хозяина на какие-нибудь подозрения? Тем более, когда гости не самые законопослушные товарищи. А может, латыш не так уж добровольно привез к себе этих двоих? Может, он вовсе и не планировал их приглашать, а ему просто пришлось это сделать, потому, что ему не оставили выбора? Прохоров теперь был почти уверен, что так оно и было. Тут он вспомнил одну фразу сказанную Ольгой Андреевой, и в голове его, вроде как, начала вырисовываться, пока еще довольно туманная, заполненная пробелами и неясностями, но все же картина.

«И, кстати об Андреевой, — плотоядно ухмыльнулся Прохоров. — Нужно дать задание проверить ее еще раз. Уже более серьезно». Она художница. Комаровский приторговывал антиквариатом и какими-то там предметами искусства. Чем не связь? Тут могут быть завязаны большие деньги. А где большие деньги, там и Игорь Северцев, опять же, прекрасно вписывается.