24 апреля

Новый день был не лучше предыдущего. Хорошо хоть без трупов. Прямо с утра, прикатила нервная дама, та, что нашла труп. Чего приперлась, если такая занятая, не понятно. Начальник, видимо, заранее поставленный в известность о ее приходе, лично поджидал важную особу у входа. Дамочка, очевидно считавшая появление на людях без мехов верхом неприличия и признаком дурного тона, на этот раз кутала плечи в чернобурую лису. Гордо шествуя по коридору, любительница невинно убиенных зверюшек, щедро обдавала работников управления удушливой волной терпких духов, которых она вылила на себя, судя по ударной силе источаемого ею аромата, целый флакон. Начальник топал рядом с важной гостьей, услужливо показывая дорогу и улыбаясь неестественной, застывшей улыбкой на квадратном лице. Работники прокуратуры, шедшие навстречу, спешно отступали «к стеночке», пропуская столь значительную пару.

Дойдя до кабинета, начальник распахнул дверь и непроизвольно изогнулся перед гостьей в нелепом полупоклоне, как хорошо вышколенный дворецкий в фильмах про богатые дома и жизнь аристократов.

Через пятнадцать минут после прихода значительной особы, волею случая, а скорее всего, злого рока, явившейся свидетельницей по вчерашнему делу об убийстве, на столе у следователя Прохорова зазвонил телефон. Начальство требовало его «на ковер». Ясно было, что зовут не чай пить. Выслушав приказ, следователь обреченно направился к кабинету начальника. Из-за двери раздавался раздраженный скрипучий голос свидетельницы. Прохоров вдохнул как можно глубже и толкнул дверь.

— Если бы Вы и Ваши сотрудники, как следует, исполняли свои обязанности, ничего этого вообще бы не произошло! — возвысив голос, до звука скрипящего тележного колеса, выговаривала посетительница красному, как рак, начальнику.

— Да, Инесса Павловна… — сделал он попытку вклиниться в монолог дамы, что бы хоть как-то реабилитировать себя и своих подчиненных.

— Давно пора очистить Москву от всякого сброда, и тех, кто представляет опасность и несет угрозу обществу, — еще громче заскрипела строгая дама, игнорируя попытку хозяина кабинета, поучаствовать в беседе. — Приличные люди не могут шагу ступить, не опасаясь за свою жизнь! Безобразие! Столица это не место для всякого отрепья и криминальных элементов, которые наводнили ее. Здесь должны жить те, кто занимается делом, вносит свой вклад в развитие экономики и важных областей, влияющих на процветание и развитие государства. А не уголовники, наркоманы и бродяги. Те, чей статус и положение не соответствует нормам столичной жизни, вообще не должны здесь не то, что находиться и проживать, а даже и допускаться сюда, даже на минимальный срок! Им нечего здесь делать! Слышите?! — завизжала дама. Начальник подскочил в кресле. Крупная голова нервно дернулась вбок.

— Инесса Павловна! — предпринял он еще одну попытку сказать свое слово, и вновь безуспешную.

— Не понятно, почему власти до сих пор не занялись этим вопросом. Кто как не Вы, — костлявый палец ткнул в сторону начальника управления, который в глазах богатой дамы, вероятно, являл собой главного виновника всех тех безобразий и разгула преступности, которые творились в огромном городе, — да, да, кто как не Вы, допустили, что столица превратилась в один большой притон?

— Инесса Павловна… — прохрипел начальник.

— И это Ваша обязанность навести порядок, обеспечить безопасность и соблюдение законов. Нужно в принудительном порядке повыселять отсюда всякую шваль. Вы хоть понимаете, что я пережила, какой стресс, какое потрясение?

— Я…

— Можно сказать, в самом центре города. Не где-нибудь в подворотне или в каких-то трущобах. Нет. В здании, где располагается мой офис. Мой! — снова взвизгнула дама, как будто кто-то имел наглость оспаривать ее право на владение офисом. — Я направляюсь на работу, где меня ждут важные неотложные дела, где у меня назначена встреча. И, что же я вижу, вызвав лифт, в здании, которое предназначено для ведения бизнеса, а уж точно не для бандитских разборок? Я вижу труп! — дама обхватила рукой шею, замотанную обезглавленными останками лисицы. — Какой-то ряженый, с мечом, торчащим из груди. Ужас! Как он туда попал, этот скоморох? Скажите мне?

— Мы это выясняем, Инесса Павловна, — просипел, наконец, получивший возможность высказаться, начальник управления. — Все силы на это брошены.

— Нет, Вы, понимаете, что мало того, что я нахожу этот труп там, где его вообще не должно быть. Так еще Ваши сотрудники задерживают меня саму, как какую-нибудь преступницу, а потом, продержав бог знает сколько, еще задают идиотские вопросы, вместо того, что бы искать преступников! А я, между прочим, занятой человек. Мое время стоит дорого.

— Инесса Павловна! Положено опросить свидетеля, нашедшего тело…

— Опросить?! Положено?! Я просидела сорок минут, прежде чем меня опросили! — заорала возмущенная бизнесвумен. — Они полчаса топтались над телом, а я ждала. Даже самым узколобым должно быть понятно, что тело уже никуда не денется, и может спокойно ждать сколько угодно, а для меня, между прочим, время деньги! Ничего! Я добьюсь от вашего управления компенсации и за моральный, и за понесенный мною, материальный ущерб. Не сомневайтесь!

— Инесса Павловна…

— Сегодня труп. Завтра попрошайка, клянчащий деньги под дверями офиса. А там, глядишь, цыганский табор разобьет лагерь прямо на этаже. Так, что ли?!

— Инесса Павловна…

— Гнать всех этих оборванцев в шею! — заорала, вконец, озверевшая богачка. — Выкидывать туда, откуда они повыползали, пусть сидят в своих трущобах и там режут, убивают, обворовывают друг друга. Закрыть доступ в те части города, где живут и работают нормальные люди! Доступ по пропускам!

«Во тетка дает!» — широко открыв глаза, изумленно смотрел, на про-фашистски настроенную даму, Прохоров. Конечно преступности и беспорядка вокруг много, и что-то действительно нужно менять, но, вот так, призывать превратить столицу в место для избранных, а всех у кого не имеется шестизначного счета в банке, согнать в гетто, это как-то уж слишком. Так можно до такого дойти…

Дама поднялась. Начальник тоже вскочил из своего кресла. Лицо его уже было не красным, а пошло пятнами разных оттенков.

— Сегодня муж обедает с замминистра. Будьте уверены, что о работе следственного комитета и о действиях ваших сотрудников речь тоже зайдет. Думаю, очень скоро, вам, наконец-то, придется начать работать не спустя рукава, а как положено, — надменно, не без доли ехидства в голосе, проскрипела дама. Развернувшись, она направилась к выходу. Начальник бросился следом.

— Не утруждайтесь. Я сама дойду, — холодно бросила она. — Надеюсь ни на какой труп, по дороге, не наткнусь. А Вы, лучше займитесь работой для разнообразия. — Дама издала странное хриплое карканье. Когда она повернулась, Прохоров догадался, что эта смесь скрежета, вороньего карканья и хрипа — смех воинственной особы, ратующей за «чистоту и порядок» на улицах столицы.

— Чертова сука! — прорычал начальник, после того как дверь закрылась, и прошла еще пара минут. — Да лучше б эту тварь прибили в том лифте!

Прохоров испытал некоторую неловкость, и, даже укор совести, подобная аморальная, недобрая и анти-профессиональная мысль, промелькнула и в его голове. Только его собственная мысль, была еще более циничной — и с опознанием не пришлось бы возиться. «Если ад существует, гореть мне в нем бок о бок рядом с шефом, и видеть его физиономию до скончания веков»— подумал, далеко не религиозный следователь, и даже ужаснулся, мысли о возможности, никогда так и не расстаться с любимым начальником. Это ж надо, чего в голову-то лезет. Кошмарнейший кошмар. Бред, да какой страшный!

— Подожди, — сказал начальник, расфантазировавшемуся подчиненному, и погрозил пальцем в сторону двери, — она еще у нас кровушки попьет, попомни мое слово. Это та еще штучка! И муженек ее не лучше, и со связями… — палец начальника многозначительно указал на потолок, намекая на то, какие связи имеются у мужа любительницы попить чужой кровушки. Подойдя к шкафу, он достал бутылку коньяка и махнул рюмочку, с целью снятия стресса. Крякнув от удовольствия, он обратился к подчиненному.

— Так, Прохоров! Ты сам видел, эта чертова баба уже выпила у меня всю кровь, так что давай, рассказывай, что у тебя по этому делу. Нужно, как можно быстрее, от него отделаться. Личность Робин Гуда из лифта установили?

— Он не Робин Гуд. Он рыцарь, — уточнил следователь.

— Да хоть египетский фараон! — вскипел начальник. — Кто он, известно? Имя, фамилия, где проживал?

— Никак нет! — отчеканил Прохоров, вытянувшись по стойке смирно, начальник был не в настроении, и злить его не стоило. — Устанавливаем.

— Что, вообще, известно? Свидетели, улики. Хоть что-то у тебя есть? — начальник вперил в подчиненного хмурый взгляд.

— Пока ничего.

Когда смолкли крики, вопли и гневные тирады, перемежаемые неуставными, весьма образными и заковыристыми выражениями, Прохоров доложил о записях с камер наблюдения, которые нужно просматривать. «А людей не хватает» — сообщил он, приготовившись к еще одному взрыву эмоций со стороны начальства. Но то ли шеф выдохся, то ли настолько был заинтересован в скорейшем окончании расследования, но вместо новой порции криков и воплей он дал согласие, временно, прикомандировать двух сотрудников в помощь группе, занимающейся расследованием. Прохоров, вкратце, сообщил о выводах, сделанных историком. Настроение начальника эта скудная и малополезная информация нисколько не улучшила.

Спустя пятнадцать минут, Прохоров покинул кабинет, потеряв ничуть не меньшее количество крови, чем то, которого перед этим, лишился начальник управления.

Дав указания новеньким, Прохоров отправился на место преступления. Нужно было начинать распутывать этот клубок. Вот только, с чего начинать, было непонятно, ни одной зацепки у следователя пока, не было. Он решил начать с парковки. Может быть, охранники видели что-то необычное. Или кто-то что-то тащил. Каким-то образом тело ведь попало в лифт. Так почему не с парковки?

Нет. Ничего никто не таскал. Был один странный тип. Устроил тут формулу один, паркуя, свою машину. Охранники описали разноцветную прическу, нелепую, кричащую одежду. Машина дорогая, спортивная. Она до сих пор здесь. Прохорова провели к спортивному автомобилю. Lamborghini, не хухры мухры. Странный тип был еще и богатенький.

— А, что никого не удивило, что машина так и осталась на парковке? — спросил Прохоров, записывая номера. Охранники пожали плечами.

— Нет. Здесь многие машины оставляют. Кто в аэропорт едет. Кто в ресторан. Кто еще куда-нибудь. Ничего необычного. — Ответил один из охранников.

Ладно. Прохоров пошел по этажам. На каждом этаже по восемь-десять разных фирм. Так можно ходить до пенсии. Он заканчивал со вторым этажом. На первом офисов не было, так что для опроса это, на самом деле, был первый. Осталось обойти, и вполне возможно, ничего так и не узнать, еще тридцать шесть этажей. Сущий пустяк. Можно, конечно, ничего не обходить, а пойти и застрелиться, это тоже выход. Зазвонил телефон.

— Кое-что нашли, — сообщил Синицын. Голос у него был скорее озадаченный, чем довольный. Прохоров почувствовал, как на душе скребут кошки.

— Сейчас приеду, — сказал он, решив, ни о чем не спрашивать, во-первых, что бы заранее не расстраиваться, а во-вторых, лучше один раз увидеть…

Пока он мыкался по пробкам по пути в управление, позвонили из криминологической лаборатории. Отпечатки пальцев погибшего, как и следовало ожидать, в полицейских базах не значились. Отпечатки пальцев преступника обнаружены на орудии убийства четкие, замечательные, причем и правой, и левой руки. Видимо, убийца держал меч обеими руками. Судмедэксперт отметил, что удар был нанесен со страшной силой. В кабине лифта отпечатки сняли только с панели с кнопками этажей, в надежде, что повезет узнать, с какого этажа ехал убийца. Не повезло. Его отпечатков ни на одной из кнопок не обнаружили. А на поручнях, стенах и дверях отпечатков было столько, что лаборатория в ближайшие недели две занималась бы только ими, и это все равно ничего не дало бы следствию. Естественно, отпечатков преступника в полицейской базе, также как и отпечатков жертвы, не имелось.

— Ну, что нашли? — спросил Прохоров у одного из новеньких, прикомандированных к его группе.

Парень включил запись.

— Это за три с половиной минуты до появления жертвы, — пояснил он.

На экране появилась кабина лифта. Пустая. Запись с камеры, следящей за лифтом. Двери открылись. Вошла женщина. Вид у нее расстроенный. Двери закрылись, лифт поехал. Спустя несколько секунд, лифт остановился. Вошел мужчина в темном костюме. Мужчина, незаметно, рассматривает женщину. Ничего необычного, все так делают. Чем еще в лифте заняться? Насмотревшись, мужчина отворачивается, смотрит перед собой.

Лифт снова останавливается и входит чудик, вероятнее всего тот самый, чья машина так и осталась на парковке. Навряд ли еще кто-то с такой же идиотской прической явился в бизнес центр в тот же самый день, в то же самое время. Одежда тоже чудная, однозначно не офисная. Какой-то рэпер или мужик, воображающий себя подростком. Чудик, одним словом. Чудик пару секунд тоже рассматривает девушку. Теряет интерес, переключается на собственные руки, внимательно их рассматривает. Не понятно зачем. Мужик, что вошел раньше, улыбается. Рассматривает вновь вошедшего парня. Женщина тоже косится, с явным неодобрением.

— Лицо знакомое. Я уже где-то этого попугая видел, — говорит один из ребят. Следователь пожал плечами. Сейчас таких попугаев, на каждом шагу, каких только не увидишь, особенно в центре.

Снова остановка. Входит молодой мужик. Высокий, накачанный. Военная выправка. Одет не как сотрудник офиса, но и не как крашеный. Футболка, штаны с кучей карманов. На пороге немного притормаживает. Видимо, увидел разноцветное чудо и офигел. Немудрено.

Пара секунд. Лифт остановился. Женщина делает шаг к двери, наверное, ее этаж. На лице нетерпение. Ждет, когда откроется. Что-то произошло, двери не открываются. Может неполадка. Женщина немного нервничает, остальные тоже стоят напряженные. Ожидание всех раздражает.

Дальше ничего не видно. Чернота. Спустя пару минут снова пошла запись со светом.

Прохоров подался вперед. Четыре человека, находившиеся в лифте, до того, как погас свет, исчезли. А, вместо них, чудесным образом, появилось одно, лежащее на полу, мертвое тело. В рыцарском облачении, с торчащим из груди мечом. Что за чертовщина? Как это произошло было совершенно непонятно.

— Может, кусок записи удалили? — неуверенно предположил новенький.

— Навряд-ли, — покачал головой Прохоров, — нам все записи вчера, почти сразу, после обнаружения тела отдали. Начальник охраны. Если только это не кто-то из охранников, конечно. Тогда он мог и убрать кусок. Покажи еще раз. Посмотрим на время.

Временные метки говорили о том, что все события на записи идут строго в хронологическом порядке. Никто ничего не удалял. Что же случилось в этом лифте за две минуты и двадцать секунд, пока не горел свет?

— Покажи, на всякий случай, компьютерщикам. Пусть они проверят, не химичил ли кто с записью. Временные метки и подделать можно, если разбираешься, — сказал Прохоров, уверенный, однако, что проверка ничего не даст. Запись в порядке. Как бы странно и абсурдно это не выглядело. Не в порядке все остальное. События, произошедшие вчера, в самом обычном лифте, самого обычного офисного здания.

Дав распоряжение новеньким узнать, на каком этаже сел в лифт каждый из четверых пропавших, и просмотреть записи с этих этажей за этот период времени, Прохоров собрал свою основную команду.

— Я и Синицын поедем снова, в этот чертов бизнес центр. А вы пока помогаете с записями. Пробейте номера вот этой машины. — Прохоров протянул одному из подчиненных бумажку с номерами спортивного автомобиля, странно выглядящий хозяин, которого, так и не удосужился вчера его забрать, по причине того, что исчез, прямо из кабины лифта. — Как только компьютерщики узнают номера этажей и любую другую информацию, звоните.