Самое скорбное последование нашей Церкви

Безгранично Божие милосердие, беспредельна и непостижима Божия благость к человеку — на этом стоит наша Святая Церковь, в это верит и надеется, что человеколюбивый Господь может явить милость и к преставившемуся. На этом и построено самое волнующее и исполненное богатого внутреннего смысла Последование погребения.

Псалмы и песнопения на смерть верующих стали возносить Живодавцу Богу с раннехристианских времен. Но стержневые моменты нынешнего Последования погребения восходят, в основном, к V веку. С течением времени оно обогатилось стихами псалмов, песнопениями, тропарями и «развилось таким образом в самое богатое, многогранное, самое скорбное и взволнованное из всех последований нашей Церкви» [].

Последование погребения нашей Православной Церкви — это «замечательный пример того, как православное богословие способствует формированию здоровой цивилизации. Ведь это Последование с успехом а) использует самый факт смерти, чтобы помочь человеку глубже по{стр. 349}нять смысл и цель жизни; б) помогает человеку справиться с наплывом эмоций по поводу смерти;

в) убеждает в том, что христианин воспринимает смерть иначе, чем те, кто не имеет надежды; и, наконец,

г) признает скорбь, вызываемую разлукой с близким человеком, и поощряет изъявление этого чувства. Западный мир, стараясь подавить вызываемое смертью горе, пытается маскировать его. Тем самым жизнь становится маской, прикрывающей лицо смерти» [].

Чтения и песнопения Последования погребения составляют как бы драматический диалог, который происходит между священниками, родными и близкими покойного и… самим покойным. В нем подчеркивается суетность земной жизни и утверждается неизмеримая ценность вечных благ будущего Царства. В то же время возвышенно и смиренно священники и народ молят Бога Вседержителя о бесконечном милосердии к усопшему. При этом всякий, кто внимательно вслушивается в слова покаянных песнопений Последования, получает глубокое утешение и полезное назидание. Ведь Последование — это не только возможность выразить нашу любовь к усопшему собрату, это благое время для того, чтобы «сделать из горестей источник для любомудрия», как учит Григорий Богослов []. Когда мы погружаемся в возвышенный смысл Последования погребения, душа наша очищается покаянием, сердце умягчается, и мы горячо молимся о прощении и упокоении того, кто перешел в загробную жизнь. И сами мы, живые, преисполняемся решимости прожить отпущенный нам срок в покаянии и благочестии, предавая себя Христу Богу.

Об этом прекрасно пишет святой Златоуст:

{стр. 350}

«Так Иакова оплакивали сорок дней, столько же дней и Моисея оплакивали иудеи и сетовали, потому что смерть тогда была смертью. А теперь не так, но бывают песнопения, молитвы и псалмы, все это показывает, что смерть заключает в себе удовольствие — ведь псалмы символ радости: благодушествует ли кто в вас, говорится, да поет (Иак. 5, 13). Так как мы исполнены радости, то и поем по умершим псалмы, которые убеждают нас не бояться смерти» [].

Перед основным последованием у места, где находится тело умершего, поется «Трисвятое», называемое так по начальной троичной молитве: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас», повторяемой трижды, затем «Пресвятая Троица», «Отче наш». В этих молитвах, возносящих славу, благодарение и прошение Триединому Богу, выражается глубокая вера нашей Церкви в то, что Бог, владычествующий над нашими жизнями, явит Свою безмерную милость к усопшему.

Затем поются четыре тропаря, в которых мы горячо молим Господа упокоить усопшего с теми, кто получил спасение, с душами праведников, достигших совершенства, как говорит об этом Апостол (Евр. 12, 23). Мы молимся, чтобы «Бог, сошедший во ад и узы окованных разрешивший» [], упокоил и души рабов Своих, уже перенесшихся в лоно Церкви Торжествующей. И поскольку «едина чистая и непорочная Дева» Богородица Мария имеет дерзновение к Сыну Своему, мы просим и Ее молить о спасении усопшего собрата.

Далее священник молит Бога «духов и всякия плоти», смерть поправшего, и диавола упразднившего, и даровавшего нам жизнь и воскресение, чтобы Он, зная нашу {стр. 351} немощь и подверженность греху, как «един безгрешен», простил нашего умершего брата. Мы молимся, чтобы Бог, «яко благ и человеколюбец», простил его грех и поместил его душу во всесветлом раю, исполненном радости и мира. Согласно Симеону Солунскому, Трисвятое поется по умершим, ибо они — «яко Троицы скончавшиеся рабы, и Ту провозвестиша, и в Той скончашася, и с Той ходят, и с ангелами вчинятся, трисвятую песнь непрестанно поющими» [].

 

«Непорочны»

Когда–то Последование погребения начиналось прекрасным и глубоко символичным псалмом 90, который гласит: «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…» []. Сейчас, к сожалению, этот псалом не читается, сохраняясь лишь в Последованиях; погребения монахов и всех клириков вообще. Этот исполненный покаяния псалом, центральная идея которого: «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8, 31), — отличается возвышенностью мыслей и горячей верой, полностью отвечая целям Последования. Содержание псалма диалектично. В первых стихах (1–13) запечатлены слова души, которая, разлучившись с телом и направляясь к Небесным Обителям, подвергается суровой проверке и жестоким нападениям со стороны злых духов. Последние с неимоверным злорадством припоминают душе ее прегрешения, пытаясь силой удержать ее. Но душа, укрепляясь надеждой на Всевышнего, прибегает к Его помощи. Она верит, что Он спасет ее от хитрых сетей «охотников» и их коварства, что Господь укроет ее под сенью Своей истины от их наветов и обвинений, оградит ее от диавола и пошлет ей в этот решающий час Своих светлых Ангелов, дабы охранить ее от всех опасностей. {стр. 352} И всему этому следует подтверждение от Бога (стихи 14–16) в том, что Он защитит и спасет верного раба Своего, примет горячую его молитву, что в этот страшный час избавит и прославит его и «долготою дней» насытит его, чтобы жить ему рядом с Богом вечно. Этот боговдохновенный псалом, который почитается «злоотгонительным», звучит как приветствие христианской душе, которая, прожив благочестиво и теперь разлучаясь с телом, возлагает все надежды свои на человеколюбивого и милосердного Небесного Царя.

В настоящее время Последование погребения начинается, как и другие последования нашей Церкви, со слов: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков». Святой Симеон Солунский весьма уместно замечает по этому поводу: «И тогда–то особенно необходимо благословлять Господа, Который привел человека к концу поприща, принял душу его, а тело отдал земле и чрез смерть дал нам внимание, преложил (человека) из этой жизни в другую жизнь, вечную, и наказание соделал, поистине, человеколюбием; и особенно (надобно благословлять Его), потому что Он, воплотившись и умерши за нас, восстановил и спас нас, и опять воскресит и спасет как человеколюбец» [].

После «Благословен Бог» поется псалом 118, или «Непорочны», называемый так по начальным словам «Блажени непорочнии в путь, ходящии в законе Господни». К сожалению, псалом 118, содержащий прекрасную похвалу Божественной любви и превосходное обобщение христианской этики, несмотря на свою поразительную боговдохновенную суть, не поется сегодня целиком. Исполняются лишь некоторые стихи, избранные по трем основным статиям.

Согласно святому Симеону Солунскому, стихи «Непорочных» делятся на три статии «во образ и славу Трои{стр. 353}цы». В конце каждой статии совершается молитва всеми иереями. Эти стихи изображают путь земной жизни Христа Спасителя и святых, по примеру которой должен жить каждый благочестивый христианин. «Аллилуия», повторяемое после каждого стиха первой и третьей статии, указывает, согласно святому Симеону Солунскому, на Второе Пришествие Христа, когда Он воскресит всех мертвых. «Помилуй мя, Господи», повторяемое после стихов второй статии, — «самая приличная и полезная молитва», которую хор поющих воссылает Богу от лица усопшего [].

С самого начала сладостный и умилительный псалом 118 вызывал особое покаяние в душах верующих. Известно, что мученики и сподвижники мученика Иерона Мелитинского († III в.; память 7 ноября) пели его, идя на мученическую смерть. Святые исповедники Евгений и Макарий пели тот же псалом, следуя пешком к месту, куда сослал их гонитель христиан император Юлиан Отступник. Тринадцать мучеников, монахи Кандарского монастыря на Кипре, пели псалом 118, когда их вели на страшные мучения (1231 г.) пособники папы римского за то, что те не хотели отречься от Православия и стать папистами [].

Что мы выделим в «Непорочных» прежде всего? Начинается псалом с трогательных слов: «Блажени непорочнии в путь ходящии в законе Господни», то есть блаженны все, кто, идя по дороге жизни, в поступках своих следует Закону Господню. Далее идут слова: «Возлюби душа моя возжелати судьбы Твоя на всякое время» (стих 20); «Воздрема душа моя от уныния; утверди мя в словесех Твоих» (стих 28). Сколь волнующи проникновенные слова 73–го стиха: «Руце Твои сотвористе мя и создасте мя: вразуми мя, и научуся заповедем Твоим»! {стр. 354} Какой боли и скорби исполнены слова 94–го стиха: «Твой есмь аз, спаси мя, яко оправданий (т. е. повелений) Твоих взысках»! [] И «Аллилуия» («Хвалите Бога»), которое услышал «Патмосский орел» [] как голос многочисленного народа (Откр. 19, 1; 3; 4; 6), голос, вознесенный к престолу благодати Ангелами и святыми, «Аллилуия», которое поем и мы после каждого стиха «Непорочных», как трогает нашу душу!

Многому учат нас сладостные, искренние и глубокие воздыхания души, запечатленные в последнем стихе «Непорочных»: «Заблудих, яко овча погибшее: взыщи раба Твоего, яко заповедей Твоих не забых» (стих 176).

Вот что выражает вместе с хором страждущая душа нашего усопшего собрата, который уходит из этого мира мук и слез и переносится в страну вечного блаженства! Ей вторят души верующих, молящихся в час заупокойного богослужения, которые при исполнении «Непорочных» проникаются торжественной и спасительной скорбью. Следует также заметить, что «Непорочны» исполняются на три разных гласа (каждая статия — на свой собственный глас). Первая статия исполняется сладкозвучным шестым гласом, вторая — скорбным и сострадательным пятым, третья поется третьим гласом, созвучным мужественному страданию. Все вместе взятое — псалмы и напевы — рождают в нашей душе глубокое покаяние, святой и спасительный страх.

 

Тропари по «Непорочных»

 [

821

]

Вслед за «Непорочными» торжественно поются глубокие по своему богословскому содержанию «Благословенны», называемые так по словам 12–го стиха псалма 118, {стр. 355} которые исполняются в конце каждого тропаря: «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим». Тропари эти, включенные в Последование погребения, отличаются от аналогичных тропарей, относящихся к светоносному Воскресению Христову и поющихся на воскресных утренях.

В первом тропаре умирающий просит у милосердного Бога милости. Хотя вначале он с болью исповедует: «Погибшее овча аз есмь», в дальнейшем он обретает мужество и просит Бога призвать его к Себе и принять благосклонно, ибо в Боге и «святых лик обрете источник жизни и дверь райскую». Во втором тропаре умерший, обращаясь к Творцу, говорит: «Ты, приведший некогда меня из небытия в бытие и почтивший Своим Божественным образом, а потом за преступление заповеди опять возвративший меня в землю, из которой я взят был, возведи меня в честь и славу», то есть верни мне прежнюю славу, которую имел я до своего грехопадения, и чтобы мне «древнею добротою возобразитися» — то есть первозданной красотой, которою Ты одарил меня, создав по подобию Своему.

В третьем тропаре умерший напоминает Создателю, что продолжает быть образом «неизреченныя Твоея славы… аще и язвы ношу прегрешений». Ибо, несмотря на свои прегрешения, человек не потерял полностью этот образ, но сохраняет его, хотя и потемневшим от пятен греха, столь отвратительных всесветлому Богу. «Ущедри, — продолжает покойный, — Твое создание, Владыко, и очисти Твоим благоутробием, и вожделенное отечество подаждь ми, рая паки жителя мя сотворяя». В последнем стихе этого песнопения, построенном (в греческом варианте. — Прим. пер.) на аллитерации, буква π (=Π), повторяемая семь раз на протяжении текста, делает мольбу грешной души еще более выразительной и горячей.

Четвертый тропарь содержит слова, обращенные к Богу от лица тех, кто присутствует при погребении. Они {стр. 356} молят Создателя простить усопшему рабу Своему его прегрешения и упокоить его в раю, там, где праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13, 43).

Пятому тропарю предшествует славословие ко Святой Троице («Слава Отцу и Сыну и Святому Духу»), Которая восхваляется с глубоким благочестием и благоговейным страхом. Мы просим Безначального Отца, Сына, собезначального Отцу, и Святого Духа просветить наши души, спасти и избавить нас от огня вечного, или, как сказал Господь, неугасимого (Мф. 25, 41. Мк. 9, 43).

После заключительного «И ныне и присно» мы поем славу Пречистой и Пренепорочной Деве, принесшей миру воплотившегося Господа Иисуса. Мы просим Богородицу заступиться за нас, чтобы помочь нам обрести спасение в раю. Затем поем трижды «Аллилуия» («Хвалите Бога»), а также «Слава Тебе, Боже!».

Последование погребения, согласно Большому Требнику нашей Церкви, после тропарей по «Непорочных» предписывает читать псалом 50 («Помилуй мя, Боже…») — достойный плод покаяния и исповедания Давида. Затем поется прекрасный и глубокий по своему содержанию канон монаха Феофана, содержащий весьма поучительные тропари, напоминающие нам о том, что мужественные мученики, украшенные венцами победы, в своих Небесных Обителях постоянно молят Бога за нас, находящихся в лоне воинствующей Церкви. Напоминают они нам также о первом творении и о нашем падении. Они просят благодатную Дочь Назарета, принесшую в мир всеблагое Слово Божие, заступиться за нас перед истинным Богом, Которого Она выносила во чреве Своем и Который победил смерть, и даровать спасение умершему.

Однако и псалом 50, исполненный смиренной и, вместе с тем, горячей мольбы, выражающий глубокую боль и нужды кающейся души, равно как и богатый духовными размышлениями и догматическим содержанием канон, к сожалению, пропускаются. Мы, кажется, забы{стр. 357}ваем то, что пишет о 50–м псалме святитель Иоанн Златоуст (что, безусловно, относится и к тропарям канона): «Этот псалом весьма полезен и для праведников, и для грешников. Для праведников — чтобы не становились нерадивыми в своей духовной жизни, для грешников же — чтобы не отчаивались в борьбе со злом и не думали, будто нет для них надежды на спасение».

 

Слезы, рыдания, сомнения, надежды

За «Благословенными» тропарями на заключительный глас Церкви мы поем 8–м гласом, который использует «очень красивую мелодию», молебный стих: «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхания, но жизнь бесконечная». Мы молим Господа, Который есть наше Воскресение, жизнь и блаженный покой, упокоить душу усопшего нашего брата (или сестры) там, где нет ни боли, ни печали, ни страдания, но только Вечная Жизнь, в которой царствуют вечная радость и веселие. Эта жизнь — беспрестанный праздник и торжество в невечернем свете и беспредельной любви Пресвятого Триединого Бога (Ис. 35, 10).

Затем поются умилительнейшие самогласны — стихиры с особым размером и мелодией. Эти прекрасные песнопения, составленные благословенным сладкопевцем нашей Церкви Иоанном Дамаскиным и исполняемые поочередно на восемь гласов в традиции византийской музыки, заключают в себе поистине великий смысл. Возвышенность содержания и постоянное чередование гласов пробуждают в душах соединенные чувства скорби и утешения, отчаяния и оптимизма, благородные порывы и благотворные решения. И поскольку самогласны исполняются только в Последовании погребения, они являют собой наиболее действенный урок покаяния, создавая сильный душевный настрой раскаяния и сокрушения. Ибо каждый человек в тишине храма {стр. 358} над гробом покойного ясно осознает бренность всего земного. Душа исполняется волнения и готовности бороться, чтобы отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях греха (Еф. 4, 22) и облечься в человека нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его (Кол. 3, 10), Иисуса Христа.

Поскольку эти стихиры вызывают глубокие внутренние переживания и вселяют благочестивые надежды на спасение, остановимся кратко на их содержании.

Высокий смысл первого самогласна заключен в двух животрепещущих вопросах: «Кая житейская сладость пребывает печали непричастна? Кая ли слава стоит на земле и непреложна?» На эти вопросы дается истинный ответ: в этом мире нет такой радости, которая была бы не сопряжена с печалью. Все здесь ничтожнее тени, обманчивее сновидения: одно мгновение — «и сия вся смерть приемлет». Поэтому ко Христу возносится горячая мольба упокоить рядом с Собой ушедшего, покинувшего тленным мир, дать ему наслаждаться вечным Божественным Светом там, где царствует радость Божественного блаженства и славы.

Вторая стихира передает изумление и трепет святого песнопевца перед борением, страданием и слезами души в момент разлучения с земным ее спутником — телом. «Увы, — восклицает он, — сколь тяжкий подвиг совершает душа, разлучаясь от тела, сколько слез она тогда проливает, и нет никого, кто бы помиловал ее; к Ангелам возводит она очи свои, но «бездельно», напрасно их умоляет; к людям простирает руки свои — и здесь нет помощника. Православная Церковь стремится сосредоточить наше внимание на скорбной реальности смерти. Она хочет, чтобы мы хорошо поняли бренность всего земного, великую ценность души и необходимость Божия милосердия, в котором мы, грешники, так нуждаемся. Вот почему песнопевец, обращаясь ко всем присутствующим при погребении, побуждает их, уже {стр. 359} хорошо уразумевших, сколь кратковременна наша жизнь, просить у Христа упокоения преставленному и душе его великой милости.

Третья стихира снова напоминает нам о тленности всего земного. Первый стих представляет собой не что иное, как свободное переложение первых слов Екклесиаста, который в конце своей долгой и горестной жизни восклицает: «Суета сует, — все суета» (Еккл. 1, 2). И преподобный Дамаскин поясняет: «вся суета человеческая, елика не пребывают по смерти; не пребывает богатство и сшествует слава». То есть ни слава, ни слуги, ни блеск и шум мира не сопровождают нас в другой жизни; с приходом смерти все это исчезнет, ибо оно тленно. Поэтому и просит он нас молить бессмертного Господа упокоить преставившегося там, где всех есть веселящихся жилище.

Самогласен 4–го гласа начинается четырьмя волнующими вопросами: «Где есть мирское пристрастие? Где есть привременных мечтание? Где есть злато и сребро? Где есть рабов множество и молва?» На эти четыре животрепещущих «где» ответ дается живым тройным повтором: «Вся персть, вся пепел, вся сень (тень)». В этой стихире преподобный Дамаскин почти дословно передает слова Василия Великого, взывающего в одном из своих поучений: «Где теперь облеченные властью? Где непревзойденные ораторы? Где полководцы, сатрапы, тираны? Не прах ли все? Не миф ли? И не остаются ли памятью о них лишь одни кости?» [] И коль скоро все это тленно, как убеждает нас песнописец, возопим же к Бессмертному Царю: «Господи, вечных Твоих благ сподоби преставльшегося от нас, упокояя его в нестарящемся блаженстве Твоем».

В самогласне 5–го гласа, вспоминая слова Авраама и Иова, которые исповедовали, что они суть прах и пепел {стр. 360} (Быт. 18, 27. Иов 42, 6), Иоанн Дамаскин обращает свой взор к различным могилам и, рассматривая «кости обнажены», вопрошает: «Кто он — царь, или воин, или богат, или убог, или праведник, или грешник?» Это исполненное сомнения «или», повторяемое пять раз, создает нарастание психологического напряжения. Святой отец, не умея распознать, чьи же эти «кости обнажены», остается в тревожном недоумении и примиряется молитвой ко Господу, прося Его упокоить раба Своего с праведными. Эти вопросы преподобного Иоанна Дамаскина снова обращают нас к словам Василия Великого: «Загляни в могилы и определи, если можешь, кто слуга, а кто господин, кто бедняк, а кто богач. Отличи, если тебе под силу, узника от царя, сильного от слабого, прекрасного от безобразного» [].

Следующая стихира содержит красноречивое рассуждение о творении человека как видимого, материального, земного тела, которому Создатель божественным… и животворящим вдохновением дал живую, разумную и бессмертную душу (Быт. 2, 7). И в заключение песнопевец снова обращается ко Христу с молитвой об упокоении умершего «в стране живущих и в селениих праведных».

В кратком и глубоком следующем песнопении та же молитва повторяется 7–м гласом. Здесь говорится о трагичности жизни и о смерти как следствии того, что человек «завистию же диаволею прельстився» и преступил Божию заповедь, отведав запретный плод, за что и был наказан возвращением в землю, из которой был сотворен.

В последней стихире преподобный Иоанн Дамаскин скорбит и плачет о грехопадении человека. Ибо боговзращенное это творение вследствие греха было предано тлению и смерти. Святой отец озадачен тайной, {стр. 361} окружающей человека. Он недоумевает, как былая красота, созданная «по образу Божию», пребывает в могиле «безобразною, безславною, не имущею вида»? Святая Церковь не тщится скрыть от чад своих эту человеческую трагедию, ибо хочет, чтобы мы осознали бедствие и задумались над таинством смерти. Поэтому–то преподобный Дамаскин снова вопрошает: «Что за таинство свершилось над нами? Каким образом мы предались тлению? Каким образом сочетались со смертию?» Но тотчас же он вспоминает Божие повеление, пришедшее к нам как справедливое наказание и записанное в Ветхом Завете: «Земля еси и в землю от и деши» (Быт. 3, 19). И в конце сомнения и рыдания гимнографа переходят в уверенность, что Бог упокоит усопшего, ибо «сие еже от нас таинство» произошло по повелению всемогущего и премудрого Бога.

 

Блаженства и новозаветные чтения

После самогласных стихир спокойным и сладчайшим 6–м гласом мы поем «Блаженства». Это слова, сказанные Господом в начале Нагорной проповеди (Мф. 5, 3–12). Мы начинаем «Блаженства» со стиха: «Во Царствии Твоем помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твое!» (Лк. 23, 42). С этой мольбой обратился ко Господу разбойник, покаявшийся на кресте перед самой смертью. Эту столь своевременную молитву от лица нашего умершего собрата повторяем и мы во время погребения. Ибо преставившийся имеет чрезвычайную нужду быть помянутым человеколюбцем Богом во Царствии Его.

За стихом «Во Царствии Твоем помяни нас, Господи!» мы поем первые пять «Блаженств», в которых Спаситель благословляет «нищих духом», всецело уповающих на Бога. Он дарует надежду всем, кто скорбит о своих грехах и молит Бога о милосердии, всем кротким, смиренным и милостивым, соболезнующим и помогающим своим собратьям в несчастье. Остальные «Блаженства» {стр. 362} сопровождаются вдохновенными тропарями, в которых священный песнописец обращается к раскаявшемуся разбойнику и, взывая ко Господу, владычествующему над жизнью и смертью, просит Его помянуть ушедшего во Царствии Своем. «Да упокоит тебя Господь, — сказано усопшему в другом тропаре, — Владычествуяй и телесами, Его же в руце дыхание наше (Дан. 5, 23), и простит тебе все твои прегрешения».

Другие тропари призывают нас посмотреть на содержание гробов и убедиться, что после смерти «яко наги кости человек, червей смед и смрад», что здоровье, красота, власть, внешнее великолепие недолговечны. Мы призываемся к покаянию в благоговейном страхе перед страшным днем Второго Пришествия Господня, который грядет, и «сей есть тьма, огнем искушается всяческая» — и будут гореть, как солома, все надменные и поступающие нечестиво (Мал. 4, 1).

После «Блаженств» мы поем «Прокимен», которым препровождаем нашего усопшего собрата в блаженные места вечного упокоения. Мы говорим ему: «Блажен путь, воньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения».

За этой сердечной мольбой следует чтение Апостольского зачала (1 Фес. 4, 13–17), в котором божественный Апостол дает нам важные и утешительные сведения об умерших, чтобы мы не скорбели, подобно людям, не имеющим надежды на воскресение. Христиане, убежденные в том, что «Иисус умре и воскресе», должны быть уверены, что Бог всех умерших, соединенных через веру с воскресшим Сыном Его, приведет со славой в Вечную Жизнь. Смерть не есть уничтожение. Души христианобретают Господа и после смерти (когда расстаются с телом), но и прах их тел в могилах пребывает во власти премудрого Промысла и всемощной силы Его до Всеобщего Воскресения из мертвых. Ведь Сам Господь открыл Апостолу Павлу тайны будущих событий: те, кто будет еще жив в день Второго Пришествия, не предварят тех, {стр. 363} кто умер, ибо последние опередят их, спеша навстречу Господу. Те, кто будет еще жив в те дни, не смогут насладиться большей радостью и преимуществом перед теми, кто умер. Ибо «Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде» (1 Фес. 4, 16). Те же, кто будет жив, «вдруг, во мгновение ока» (1 Кор. 15, 52) подвергнутся таинственному изменению, станут нетленными и бессмертными, и тотчас затем будут вознесены на небеса вместе с мертвыми и теперь воскресшими, чтобы всем вместе предстать перед Господом «на воздусех», то есть в пространстве между небом и землей. И, вознесшись оттуда вместе с Ним на небеса, все мы навсегда будем со Христом.

Кроме вышеназванного зачала есть еще три, которые могут чередоваться при чтении. Это 1 Кор. 15, 47–57; Рим. 14, 6–9; 1 Кор. 15, 20–28. В Первом послании к Коринфянам (15, 47–57) божественный Павел открывает нам, как произойдет Воскресение мертвых и как тленные тела живых облекутся таинственным и неизвестным для нас образом в одежды нетления и бессмертия. Так совершится пророчество (Ис. 25, 8. Ос. 13, 14): смерть будет поглощена навеки и побеждена, и ее не будет видно нигде. И поскольку грех как жало смерти и сама смерть побеждены Господом, наша душа преисполнена бесконечной благодарностью Богу за эту великую победу.

В другом Апостольском зачале (Рим. 14, 6–9) божественный Павел подчеркивает истину, что мы не принадлежим самим себе и не располагаем собою по своему усмотрению. Наш Господин и Владыка — Бог, и Ему принадлежит и наша жизнь, и наша смерть. Поэтому, живы мы или мертвы, первой и главной нашей целью является достижение Христа. Он — средоточие нашей жизни и нашей смерти, Он — вся во всех (Кол. 3, 11). Ибо Христос, как утверждает божественный Павел, «для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми, и над живыми».

{стр. 364}

В третьем зачале (1 Кор. 15, 20–28) Апостол напоминает нам о том, что как смерть вошла в человеческий род через человека, так и Воскресение мертвых придет через человека, через Нового Адама, по благодати Господа нашего Иисуса Христа. И как потомки первого Адама вследствие связи и единства с ним умирают, так через единение с Новым Адамом оживут. Христос, воскресший первым, ибо победил смерть, стал «начатком умерших». Затем последуют те, кто принадлежит Христу, они воскреснут во Второе и славное Пришествие Его. Когда же полностью завершится спасительное дело Христа, когда окончательно будут покорены Его враги, тогда будет упразднен и последний враг — смерть, ибо тела наши будут соделаны нетленными и бессмертными, чтобы вечно жить в соединении с душой.

Затем и Господь наш подчинится согласно с Его человеческой природой Богу Отцу, Который все отдал во власть Своему Единородному Сыну. И каждому будет открыто, и каждый увидит, что Бог — вся во всех.

После чтения Апостольских отрывков, говорящих о надежде на воскресение, трижды поется «Аллилуия». Это значит, согласно Симеону Солунскому, что грядет Господь и возвещает Второе Свое Пришествие, во время которого все воскреснут из мертвых. Так что «Аллилуия» является как бы знаком Пришествия Бога, проповеди Страшного Суда Его и нашего Воскресения из мертвых, которое Он совершит. Во время чтения Апостольских отрывков совершается каждение в знак благодати, кото рая будет дарована усопшему как верному чаду Церкви Христовой [].

После «Аллилуия» и стиха «Блажен избранник Твой, Господи» читается отрывок из Евангелия от Иоанна (5, 24–30). В этом чтении Господь уверяет нас, что вся кий внимающий и следующий Его Божественному уче{стр. 365}нию, всякий, кто верит в Бога Отца, обладает с того момента, как начал верить, Вечной Жизнью. Те же, кто духовно мертвы по причине грехов своих, но горячо внимают гласу Сына Божия и исполняют все, к чему Он призывает, удостоятся новой духовной и Вечной Жизни. Ибо Господь несет в Самом Себе жизнь, полученную от Бога Отца. Соприсносущный, собезначальный и единосущный Богу Отцу Сын является Источником Жизни, подавая жизнь из этого неиссякаемого источника. Поскольку же как Мессия Он стал Человеком, то в Его власти и суд над людьми. И час этого всеобщего Суда близится. И как только раздастся глас Сына Божия, призывающий мертвых к Воскресению, тотчас все восстанут из гробов. И те, кто творил добро во время своего земного бытия, воскреснут, чтобы наслаждаться блаженством Вечной Жизни. Те же, кто творил зло, воскреснут, чтобы прийти на Суд. «Всех людей, — говорит Господь, — Я буду судить со всей справедливостью, ибо Я сужу так, как велит Бог Отец Мне — Сыну Его, ставшему Человеком, и не ищу Моей воли, но воли Отца Моего, пославшего Меня в мир, и потому праведен будет сей Суд. Ибо у Меня как Сына и Слова Божия, соприсносущного Богу Отцу, нет Своей особенной воли, но есть одна единая воля Отца и Сына» [].

Вместо этого отрывка может также читаться отрывок из того же Евангелия (Ин. 15, 17–24), где Господь призывает учеников любить друг друга. «Мир, — говорит Он, — будет вас ненавидеть, но помните, что Меня он прежде возненавидел. Он ненавидит вас, потому что вы не грешите вместе с ним. И не удивляйтесь этой ненависти, ибо если Меня гнали и преследовали, то и ваше слово будут попирать. Разумеется, вы ни в чем не виноваты пред ними. Но достаточно того, что вы верите в {стр. 366} Меня. Поскольку у них нет истинного знания о Боге, пославшем Меня в мир, то естественно для них поступать так, как они поступают. Однако это незнание не оправдывает их в тяжких грехах. Ведь Я пришел, сказал им и доказал делами Моими, что Я — Мессия. Поэтому их грех поистине велик. Тот же, кто ненавидит Меня, ненавидит и Отца Моего, пославшего Меня. Если бы Я не сотворил между ними стольких чудес, каких до сих пор никто не совершал, то не имели бы греха. Теперь же нет им оправдания. Ибо дела Мои они видели, однако возненавидели Меня и, следовательно, и Отца Моего».

Эти Божественные истины, произносимые в мирной и склоняющей к размышлению тишине храма, когда готовый к погребению покойник лежит перед нами среди цветов, венков и благовоний, среди свечей, в мерцающем свете лампад, когда поются волнующие песнопения, созданные душами, черпавшими вдохновение из неиссякаемого источника, каковым является таинство смерти, наилучшим образом приготовляют нашу душу к встрече с Христом.

После чтения отрывков из святого Евангелия иерей произносит ту же молитву, содержащую «Трисвятое», которая, как уже говорилось, читается перед тем как тело покойного будет внесено в храм [].

 

Прощание и последнее целование

После молитвы иерея об упокоении усопшего (или особой молитвы архиерея, если он участвует в погребении) произносится отпуст Последования погребения. Иерей обращается к бессмертному Царю, Который восстал из мертвых и властвует над жизнью и смертью, — то есть к Иисусу Христу, моля Его поместить душу усопшего в вечных селениях праведников, в недрах патриар{стр. 367}ха Авраама, и упокоить его со святыми. Нас же, продолжающих путь многотрудной жизни, иерей молит Бога помиловать, ибо Он благ и человеколюбец. Для всех нас иерей просит заступления Богородицы, святых Апостолов, святых отцов и трех патриархов — Авраама, Исаака и Иакова, а также святого и праведного друга Христова Лазаря.

За молитвой отпуста, снова вселяющей надежду на воскресение и дающей безграничную перспективу протяженности человеческой жизни, следует еще одна молитва: «Вечная твоя память, достоблаженне и приснопамятне брате наш». Иерей произносит эту молитву трижды, затем и певчие трижды повторяют «Вечная память». Согласно Симеону Солунскому, это есть «разрешение» усопшего. Это торжественное возглашение означает, что умерший упокоен со святыми, что он достойный преемник их и их веры, каковым он предстал через жизнь свою во имя этой веры. Именно в это верим мы, когда поем «Вечную память», предавая усопшего в руки вечно живущего Бога. «Разрешение» есть наша молитва об участи усопшего, молитва провожающих его как победителя к вечной радости о Господе. Эта молитва — наш дар умершему, предающему тело и душу свою Творцу [].

После прощания и разрешительной молитвы приходит момент отдавания наших последних почестей усопшему. Последование погребения и здесь указывает нам, как христиане должны прощаться с покойным. Это очень сильная и истинно человеческая форма выражения чувств. Наша разлука с собратом хотя и временна, поскольку мы ожидаем Воскресения мертвых, однако всегда и для всех горестна. И религиозные песнопения не только позволяют (разумеется, по христианской мере) выражать наше горе, но облекают его в богоугодную и душеполезную форму{стр. 368} Так, хор певчих в двенадцати волнующих песнопениях призывает всех присутствующих отдать умершему «последнее целование с благодарностию Богу». Из этих двенадцати песнопений сегодня, к сожалению, исполняется только… первое! Однако все они в высшей степени трогательны. «Какое расставание, о братия! — взывает гимнограф во втором песнопении. — Какой плач, какое рыдание в настоящий час! Придите же, целуйте того, кто лишь короткое время был с нами!» «Вот он оставлен сродниками своими, — говорит первое песнопение, — и спешит к могиле, он не будет более хлопотать о том, что суетно, и о плоти, полной многих страстей. Куда делись теперь сродники и друзья? Вот мы расстаемся: помолимся же Господу, чтобы Он упокоил его!» Вообще, все эти песнопения, исполняемые во время последнего целования, напоминают нам о бренности всего земного, о скоротечности человеческой жизни. Они обращают к нам волнующие вопросы: «И чем мы были? Не все ли одинаково пепел?», завершаются же точным исчерпывающим ответом: «Поистине все в жизни суета и тление; все призрак, все недостойно славы. Все мы исчезнем, все умрем…» Однако в призыве: «Дайте умершему последнее целование» — слышится, в первую очередь, взволнованная просьба самого усопшего о наших молитвах, чтобы Справедливый Судия явил ему милость Свою. И мы, выполняя волю нашего собрата, молим Спасителя упокоить его душу [].

Целование является актом выражения человеческой любви; это глубокая потребность души, признаваемая Православной Церковью в силу присущего ей духа любви к человеческому роду. Целование имеет и мистический смысл, подчеркивая, что усопший собрат наш желанен и достоин почестей, оказываемых благочести{стр. 369}вым людям [], поскольку окончил жизнь свою, неуклонно следуя по пути Божьему. Мы встречаем обычай целования в эпоху гонений на христиан, то есть в те времена, когда еще не сложилось Последование погребения. Известно, например, что Ориген давал христианским мученикам целование перед их мучениями. Позднее установился обычай давать целование после смерти. Начиная с IV–V веков мы встречаем обычай целования в конце Последования погребения, как это принято сего дня. Об этом есть указания во многих житиях святых.

Так, об игумене монастыря святого Саввы в Палестине Агиодуле рассказывают:

«Когда он (Агиодул) был настоятелем лавры блаженного Герасима, один из тамошней братии умер, но старец не знал об этом. Канонарх ударил в било, чтобы собралась братия для выноса умершего. Пришел и старец и, увидев тело брата, лежавшее в церкви, опечалился, что не успел проститься с братом перед смертию. Подойдя к одру, он обратился к почившему со словами: «Встань, брат, и дай мне последнее целование». Умерший поднялся и поцеловал старца. «Теперь покойся, — сказал старец, — пока не придет Сын Божий и не воскресит тебя!» []Также из Жития Иоанна Постника, патриарха Константинопольского († 595 г.; память 2 сентября), мы узнаем, что он, будучи уже усопшим, поднялся и поцеловал Нила, пришедшего отдать ему последнее целование []. Святой Афанасий Афонский (X в.) во время заупокойной службы в монастыре Великой Лавры после окончания погребальных песнопений приблизился к покойному, дал ему последнее целование и затем проводил к могиле. Эти случаи подтверждают, что отдавать последнее целование считалось долгом живых по отношению к умерше{стр. 370}му. Вот почему этот обычай включен в Последование погребения.

Святой Симеон Солунский замечает, что последнее целование подчеркивает общность и единство верующих, живых и умерших. Поскольку воинствующая Церковь на земле неразрывно связана с Церковью Торжествующей на небесах, мы ненадолго прощаемся друг с другом для физической разлуки. Целование, как указывает святой отец, дается «для перехода и отлучения от этой жизни, а также в знак нашей общности и единения, ибо мы, хотя и умираем, не разделены друг с другом». Все мы, продолжает он, последуем тем же путем, чтобы достигнуть места, где уже никогда не будем разлучаться, ибо там всегда с Господом будем (1 Фес. 4, 17). Таким образом, целование «означает союз живых во Христе с умершими» [].

После целования иерей (или архиерей) завершает Последование погребения словами: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, спаси и помилуй нас!»

То Последование погребения, которое мы очень кратко рассмотрели здесь, совершается по отношению к мирянам — мужчинам и женщинам. Однако существуют и особые Последования погребения для монахов, для священников и для младенцев. Разумеется, пред Богом все равны, и не существует никаких различий между царями, правителями и простыми гражданами. В данном случае речь идет лишь о различиях этических. Так, молитвы, песнопения, отрывки Священного Писания, входящие в эти Последования, относятся к жизни монахов (монахинь) или священников. Жизнь монаха отлична от жизни священника. Свои особенности и у жизни верующего в большом городе. И можно ли отпевать непорочных младенцев, используя слова, относящиеся к жизни зрелого человека?

{стр. 371}

Следует также отметить, что данное Последование не принято исполнять в Пасхальную седмицу, в самый день празднования Пасхи, а также на отдание Пасхи. Поскольку наша Церковь празднует в эти дни торжество Светлого Воскресения Христова и повсюду слышится «Христос воскресе», то вместо обычного Последования погребения исполняется особое Последование погребения Пасхальной седмицы. В этом Последовании доминируют песнопения «Христос воскресе из мертвых…», «Воскресения день…» и «Плотию уснув…». Из обычного Последования произносится только молитва: «Боже духов и всякой плоти…», за которой следует отпуст с упоминанием о Воскресении. Далее вместо «Дайте последнее целование» мы поем радостное «Воскресения день…», а затем снова «Христос воскресе из мертвых…», повторяемое иереем вместо «Молитвами святых отец наших…».

Воистину мудры и прекрасны все уложения и предписания святых отцов, включая и столь волнующее и благотворное для нас Последование погребения.

 

«Земле, зинувши, приими от тебе созданное»

После завершения заупокойной службы в храме мы провожаем покойного к могиле с пением «Трисвятого», славя нашего Триединого Бога, как пишет Симеон Солунский []. Таким образом, «Трисвятое» здесь прославляет Триединого Бога, который благоволит к покидающему этот мир нашему собрату. Пением «Трисвятого» мы так же подчеркиваем православную веру уходящего. Если он упокоился в Пасхальную неделю, когда поются, как {стр. 372} мы уже говорили, особые Пасхальные песнопения, мы провожаем его к могиле с пением «Воскресения день…» [].

Когда–то во время выноса покойного к могиле пели стихи псалмов: «Честна пред Господем смерть преподобных Его» (Пс. 115, 6); «Обратися, душе моя, в покой твой, яко Господь благодействова тя» (Пс. 114, 6), или стих премудрого Соломона: «Память праведных с похвалами» (Притч. 10, 7), или «Праведных же души в руце Божией» (Прем. 3, 1). Ведь все, кто уверовал в Бога, даже если умирают, не мертвы, ибо, как сказал Господь о воскресении саддукеям, Бог не есть Бог мертвых, но живых (Мф. 22, 32), «ибо все живы в Нем» [].

При выносе тела образуется процессия. Впереди несут Крест — символ победы Христа Спасителя над смертью и адом; за ним свечи, далее следуют хор певчих и священники с кадилами. Затем несут гроб с покойным, который сопровождают родственники и остальные верующие. Все они в древние времена единогласно исполняли в определенные моменты вышеуказанные стихи из псалмов. Таким образом, псалмопение раздавалось из конца в конец погребальной процессии до самой могилы []. Если же упокоившийся был мученик, верующие в те времена несли в руках свечи, пальмовые ветви, кадильницы с благоуханным ладаном []. Все это призвано было символизировать торжество небесной победы мученика. «И кадило, ко Богу приносимое ко умилостивлению есть отлежащему и покаяние благочестия его и православной жизни, благовоннейшая сущая, яко чиста» [].

{стр. 373}

Божественный Златоуст призывает верующих глубоко прочувствовать смысл всего этого, чтобы обрести источник утешения. Он пишет:

«Вот скажите мне, что означают горящие светильники? Не провожаем ли мы умерших, как подвижников? Что означают песнопения? Не прославляем ли мы Бога, не благодарим ли Его, что Он наконец увенчал отшедшего, освободил его от трудов, избавил от страха и принял его к Себе? Не для того ли гимны, не для того ли песнопения?.. Вспомни, что поешь ты в то время (погребения): «Обратися душе моя, в покой твой, яко Господь благодействова тя» (Пс. 114, 6); и еще: «Не убоюся зла, яко Ты со мною еси» (Пс. 22, 4); и еще: «Ты еси прибежище мое от скорби, обдерж а щия мя» (Пс. 31, 7), Вникни, какой смысл в этих песнопениях []… Псалмопения, молитвы, сонм отцов и такое множество братий — не для того, чтобы ты плакал, скорбел и роптал, но чтобы благодарил Взявшего. Как призываемых к власти многие провожают с почестями, так и верующих отходящих все провожают с великою славою, как призванных к высшей почести» [].

Когда процессия достигает места погребения, покойного со всею осторожностью и благочестием опускают в могилу лицом к востоку, к нашей вечной родине, как мы уже писали выше. Лицо его обращено на восток в ожидании «Востока востоков», Судии всех. Мы же, живые, предаем тело покойного земле, выполняя Божию заповедь: «Яко земля еси, и в землю отидеши» (Быт. 3, 19). В то же время мы провозглашаем будущее Воскресение, возлагая на покойного печать Креста или возливая крестообразно масло на его тело. Ибо, будучи тленными, мы все же воскреснем волею Господа нашего Иисуса Христа []. Горсть земли, которую бросает первым иерей, го{стр. 374}воря: «Земле, зинувши, приими от тебе созданное», — обозначает распад тела на элементы, из которых оно было создано. Это также яркий и наглядный урок нашей тленности и бренности всего земного. Обычный же елей, возливаемый крестообразно на тело покойного, символизирует священное и праведное борение усопшего — подвижника во Христе, окончившего со всею святостью свою жизнь, который будет почтен как победитель Божественной милостью и «непрестанным божественным светом» []. В наши дни при возливании елея принято читать стихи псалмов, символизирующие отпущение грехов: «Окропиши мя иссопом, и очищуся, омыеши мя, и паче снега убелюся» (Пс. 50, 9). После этого сопровождающие покойного расходятся, размышляя о том, что то же будет и с ними, что и они окончат свой жизненный путь в земле, как замечает святой Симеон Солунский…

Итак, ближний наш теперь в земле, телесно, разумеется. Но где же пребывает его бессмертная душа?

{стр. 375}