Душа существует и действует без тела

Внешняя, биологическая и земная наша жизнь заканчивается с наступлением смерти. Но душа продолжает жить и после смерти. В минуты скорби и отчаяния Псалмопевец вопрошает: «Кто есть человек иже поживет, и не узрит смерти, избавит душу свою из руки адовы?» (Пс. 88, 49). На этот тревожный вопрос он сам дал ответ в 48–м псалме, раскрывающем условия нынешней и загробной жизни нечестивых. В этом прекрасном псалме, предвестнике живой притчи Господней о богаче и бедном Лазаре, он пишет: «Обаче Бог избавит душу мою из руки адовы, егда приемлет мя» (Пс. 48, 16). К тому же из богодухновенной книги Бытия мы узнаем, что умре Авраам […] и приложися к людем своим (Быт. 25, 8), то есть к своим благочестивым и боголюбивым предкам. Также и сын Патриарха Измаил умре и приложися к роду своему (Быт. 25, 17), то есть к своим предкам. Это означает, что предки Авраама и Измаила продолжают жить и после смерти.

Но тут возникает множество вопросов. Где и как живут души до Второго Господня Пришествия? Коль скоро душа отрешилась от телесных уз и теперь пребывает без своего спутника, то как она себя чувствует в том невыразимом мире? Продолжают ли там души осознавать {стр. 392} себя? Помнят ли то, что пережили в течение земной своей жизни? Помнят ли своих родных и близких, живущих еще на земле? Если да, то как они поддерживают с ними связь?

На эти резонные вопросы мы попытаемся ответить, опираясь, как и прежде, на Святое Писание и толкования соответствующих мест из него, данные богоносными отцами Церкви. Ибо мы ни на миг не должны удаляться от духа святых отцов, богословское учение которых есть слово Церкви. Не дай нам Бог в таких важных вопросах искать прибежище в новейшей светской философии и гносеологических заблуждениях людей.

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что ничто не мешает душе жить и мыслить по отделении от тела. Ибо душа и есть наше истинное бытие, средоточие всех наших сил и наших мыслей. Она движет и оживотворяет тело. После своего отделения от тела она продолжает жить, существовать, обладать сознанием. Если бы души после смерти приходили в небытие, «это было бы истинным счастьем и чрезвычайным благодеянием для грешников»! [] Прекрасно пишет апологет раннехристианской эпохи и мученик Иустин: «Если бы смерть вела в состояние бесчувствия», то «это было бы выгодно для всех злодеев» []. Ибо если бы душа не обладала никакой субстанцией в силу полного исчезновения ее «я», то она освобождалась бы и от неотвратимости наказания за свои грехи [].

Итак, после отделения от тела душа продолжает личностное бытие. Это подтвердил Сам Господь, когда сказал Своим ученикам: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10, 28). Это слово {стр. 393} Владычне вне всякого сомнения удостоверяет, что люди могут убить тело, но не душу, которая продолжает жить без тела. Господь также сказал покаявшемуся разбойнику одесную Его: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43). Это слово Владычне не оставляет места никакому сомнению. Слово ныне, столь определенно изреченное Господом, показывает, что конец земной жизни — это немедленное начало жизни небесной. Эта истина подтверждается и глубоким стремлением божественного Павла покинуть сей мир, чтобы жить вблизи Христа, Которого он так сильно возлюбил: «Благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2 Кор. 5, 8). Филиппийцам же он признавался, что его влечет и желание жить, и желание умереть, так что он не может решить, что из двух предпочесть — жизнь или смерть. Но преобладало желание смерти, ибо смерть скорее привела бы Апостола Павла к иной, истинной, жизни, где он пребывал бы со своим возлюбленным Иисусом (Флп. 1, 22–23). Если бы души не продолжали жить, но погружались в глубокий сон, как совершенно неразумно говорят иные, то неужели бы мог богодухновенный Апостол испытывать столь сильное желание покинуть этот мир? «Он вовсе не пожелал бы находиться в состоянии летаргии, если бы знал об этом» [].

Кроме того, евангельское повествование о чуде святого Преображения Господня (Мф. 17, 1–9), как и притча о богаче и бедном Лазаре (Лк. 16, 19–31), свидетельствует, что усопшие продолжают жить и пребывать в полном сознании.

Из чуда воскрешения пророком Илией сына вдовы Сарептской мы узнаем, что после молитвы пророка душа отрока возвратилась… и он ожил (3 Цар. 17, 21–22). Значит, душа жила отдельно от мертвого тела. Подобное имело место и при чудесном воскрешении дочери {стр. 394} Иаира. По повелению Господню: «Девица! встань», — возвратился дух ее и мертвая тотчас встала (Лк. 8, 54–55). Но возвращение души в тело умершей девицы предполагает прежде отделение души от тела. Это доказывает, что душа существует сама по себе; она существует и действует, даже покинув своего спутника — тело. Значит, душа есть «сущность», способная «быть возвращенной Господом, Который владычествует над жизнью и смертью и может вновь оживить мертвое тело» []. То же самое мы слышим и из уст божественного Павла, воскресившего мертвого Евтиха. Апостол сказал христианам Троады: «Не тревожьтесь, ибо душа его в нем» (Деян. 20, 9–10) — и отрок ожил.

Конечно, мы не можем в точности описать, как живет душа без тела. Ибо и сам богодухновенный Павел, который был восхищен до третияго небесе, писал: «Знаю человека во Христе, который […] (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба» (2 Кор. 12, 2–3). Апостол знает, что был восхищен в небесные обители, но как он был восхищен и какова была связь души его с телом, он не знает. Так или иначе, остается фактом, что внутренний духовный мир человека бодрствует и трудится, пусть даже тело его отчасти или полностью находится в бездействии. Преподобный Антоний Великий как–то сказал подвижнику Дидиму Александрийскому (313–398 гг.), ослепшему в четырехлетнем возрасте, автору многих сочинений: «Ни сколько не должно огорчать тебя, Дидим, что ты лишился света твоих глаз, ведь тебе недостает лишь тех глаз, которые способны видеть мух и комаров. Радуйся, ибо ты имеешь столь же сильные духовные очи, какими видят бесплотные Ангелы. У тебя есть очи, которыми можно созерцать Бога и принимать Его свет» [].

{стр. 395}

Наконец, почему мы должны исключать иной вид жизни, отличный от той, которой мы живем здесь, на земле? Раз центром нашей личности является бессмертная душа, кто может отрицать, что она живет иной, более духовной, жизнью без тела? Она переходит туда, освободившись от материального элемента, с которым сосуществует в нынешней жизни.

 

Где живут души после смерти?

Но где же живут души, в час смерти отделившиеся от тела? На подобный вопрос столп Православия святитель Афанасий Великий отвечает следующим образом: «Это вопрос неведомый, страшный и сокровенный от людей. Ибо Бог не позволил никому вернуться оттуда и рассказать нам, где и как живут души, нас покинувшие. Однако из Священного Писания мы знаем, что души грешников пребывают в аду, согласно Псалмопевцу, — в рове преисподнем, в темных и сени смертней (Пс. 87, 7). Согласно Иову, они отправляются в землю темну и мрачну, в землю тмы вечныя, идеже несть света, ниже видети живота человеческого (Иов 10, 22). Но души праведников, согласно тому же отцу, «после Пришествия Христова», как знаем мы из случая с разбойником, бывшим на кресте, пребывают в раю (Лк. 23, 43). Ибо «Христос Бог наш открыл рай» не только для души святого разбойника, но и для всех душ святых последующих времен» [].

Божественный Златоуст на тот же вопрос отвечает так: «Туда отошли все умершие. Туда? Но куда же и как, в какое место, каким образом? На эти вопросы никто не даст точного ответа! Единственное, что мы знаем, — это то, что души после смерти отправляются туда, где пребывает единый вечный и единый бессмертный, где еди{стр. 396}ный благой и единый человеколюбивый Творец душ и телес — Бог []». «Души, — пишет святитель в другом месте, — по отшествии отсюда, уводятся в некую страну и, уже не имея возможности возвратиться оттуда, ожидают страшного того дня (всеобщего Суда)» [].

Сколь же мудры поистине отцы и с каким благоговением они останавливаются перед Божественной тайной! Они не дерзают высказывать свои собственные мнения, несмотря на щедрое просвещение, полученное ими от Троичного Бога. Неведомой, страшной и сокровенной от людей признает тайну смерти святитель Афанасий Великий. Святитель Иоанн Златоуст прибавляет, что ни кто не может объяснить ее. Что же можем сказать мы? Позвольте нам просто добавить то, что пишет по этому вопросу преподобный Никодим Святогорец: «Души как праведных, так и грешников, покинув тело, уже не возвращаются более к земле и к здешним предметам, но прямо направляются на место, указанное Богом». Для обоснования своего мнения Никодим Святогорец обращается к объяснениям святителя Иоанна Златоуста, приведенным нами выше, а также к тому, что пишет святитель, толкуя притчу о богаче и нищем Лазаре. Кроме того, преподобный отсылает к словам святого Иоанна, игумена Синайского, который учит: «Мудрствующие горняя по смерти восходят горе, а мудрствующие дольняя — долу; ибо для душ, разлучающихся с телами, нет третьего, среднего, места» []. Эти слова, которые преподобный Никодим поясняет, следуя анонимному толкователю, означают следующее: «Разлучение» есть смерть. Когда люди умирают, то одни из них восходят на небеса лишь душой, оставив тело внизу. Те же, кто заботился о мире и любил земные предметы, после смерти нисходят {стр. 397} в ад. В «среднем месте», то есть на этой земле, никто не остается после смерти. И преподобный Никодим заключает: «Из этих слов святых следует, что те, кто пустословил, что души умерших праведников и грешников сорок дней обретаются на земле и посещают те места, где они жили», сеют предрассудки и мифы. Ибо такие утверждения «невероятны и никто не должен принимать их за истину» [].

Итак, после смерти души покидают этот мир и на правляются в некое «место», или «селение». Но «место» понимается в духовном, а не в материальном смысле. Преподобный Иоанн Дамаскин, говоря о «месте Божием», называет его духовным. Там, как пишет он, мыслится существование духовной и бестелесной природы; эта природа существует, действует и содержится не физическим, материальным, но духовным образом. Ибо она не имеет «внешнего вида», чтобы содержаться в физических измерениях. Бесплотный Ангел не «пребывает физически в некоем месте. Однако говорится, что он находится здесь, или там, или в ином месте, ибо речь идет о месте его действия в духовном смысле. Только Бесконечный и Беспредельный Бог может действовать «на всяком месте и на всякий час», ибо Он «везде сый и вся исполняли». Ангелы, как нематериальные духи, просто действуют очень скоро и перемещаются с места на место легко и беспрепятственно []. Подобным образом мы должны мыслить и о душе. Души, как духи, помещаются не «физически», но «духовно» в «духовном» месте. Однако, и это мы особо подчеркиваем, они не перемещаются с места на место, не блуждают здесь и там, как некоторым угодно верить, и не странствуют здесь, на земле! [] Они {стр. 398} пребывают в той «духовной» области, где ожидают Общего Воскресения тел и Последнего Суда.

Таким образом, когда душа покинет тело и пройдет через мытарства, ей определяется, сообразно ее благим или злым делам, соответствующее состояние. Те, кто прожил земную жизнь в благочестии и был угоден Богу, будут перенесены на лоно Авраамово (Лк. 16, 22), как в тихое и спокойное пристанище, в некое духовное место радости и блаженства. Души же нечестивых и нераскаявшихся окажутся в некоем месте «худшем», где отсутствие благ, которыми наслаждаются праведные, «становится медленным огнем, сжигающим душу». Души грешников в состоянии невыносимой муки и горьких и непрерывных терзаний жаждут и ищут хотя бы живительной капли от моря благ, окружающего души праведников [].

Некоторые отцы учат, что, несмотря на это временное разделение, души как праведников, так и грешников «сходят в общее место, в ад» [], как это было и до Воскресения Господа, сошедшего во ад и проповедавшего там Благовестие спасения. Но и в этом случае следует понимать ад не как конкретное (физическое) место, но как «место духовное», о чем уже говорилось выше, согласно мнению великого отца, преподобного Иоанна Дамаскина. Или, как учит святитель Григорий Нисский, мы должны понимать его как некое «состояние жизни безвидной и бестелесной» [], то есть состояние духовной жизни — бесформенное, невидимое, неопределенное и безвестное. Преподобный Никодим Святогорец учит нас, что ад есть «место безвидное (невидимое), как сви{стр. 399}детельствует само его название (αδης — άειδής)», место, содержащее «невидимые души умерших людей» [].

 

Временное состояние ожидания

То состояние, в которое переходит душа и в котором она живет от момента своего разлучения с телом и до Последнего Суда над человечеством, богоносные отцы назвали неопределенным состоянием. Оно названо так потому, что душа не получает полного и совершенного воздаяния ни за зло, ни за добродетель. Душа пребывает там в некоем временном состоянии ожидания вплоть до дня великого, славного и страшного Второго Пришествия Господня. Там, в этом временном состоянии, душа испытывает предчувствие райского блаженства или геенских мук. Полное и окончательное воздаяние будет дано душе в день Последнего Суда.

В известной притче о богаче и бедном Лазаре Господь представляет богача просящим Авраама послать Лазаря в дом своего отца: «…У меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения» (Лк. 16, 28). Из этих слов ясно, что Господь исходит из того, «что суд над богачом имел место тотчас после его смерти», поскольку еще живы были братья последнего. Это есть «доказательство того, что Господь сразу после смерти каждого выносит некий предварительный приговор, который отличается от окончательного и всеобщего Суда» [].

Святитель Афанасий Великий учит, что праведники после смерти испытают «частичное наслаждение», а грешники — «частичные мучения». Как если бы некий царь созвал друзей на трапезу, а осужденных повелел наказать, и тогда друзья с радостью ожидают перед дворцом часа застолья, осужденные же, запертые в тем{стр. 400}нице, «пребывают в печали», пока придет судия покарать их. Так мы должны понимать жизнь душ праведников и грешников, покинувших этот мир прежде нас [].

Епископ Евгений Булгарис в толковании на книгу Бытия пишет по поводу снов, виденных в темнице главным виночерпием и главным хлебодаром фараона и истолкованных Иосифом (Быт. 40): «Многие стараются узнать и спрашивают нас относительно умерших: до наступления скончания мира каково будет состояние душ тех, кто жил праведно, и тех, кто жил греховно? Как учит наша Православная Церковь, ни первые пока не вводятся в совершенное блаженство, ни последние не отсылаются в страшную и ужасную геенну адову. И я полагаю, что состояние главного виночерпия и главного хлебодара, чьи сны объяснил Иосиф в темнице, есть образ, удовлетворительно представляющий состояние, в котором находятся души как праведников, так и грешников до наступления Последнего Дня Судного! Допустим, что эти двое узников поверили непоколебимо и без тени сомнения, что сбудется все предсказанное Иосифом. Как, по вашему мнению, провели бы они те три дня до наступления праздника в честь дня рождения фараонова? Каково было их душевное расположение? Естественно, что один, главный виночерпий, верил бы, что находится уже во дворце, хотя все еще пребывал в темнице. Другой же, главный хлебодар, рассматривал бы темницу как место осуждения и неотвратимого наказания. Непоколебимая и твердая надежда на предстоящее наслаждение и ожидаемые блага есть само по себе блаженство. Тогда как безусловное ожидание жесточайших мучений и страшных наказаний — это сущий ад» [].

Святитель Иоанн Златоуст пишет, что в неопределенном состоянии благочестивая душа пребывает «неувен{стр. 401}чанной», ибо Судия увенчает ее вместе с телом, когда оно будет воскрешено из мертвых во время Общего Воскресения. Относительно же слов Апостола Павла о ветхозаветных праведниках, не получивших обещанного: все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного. .. дабы они не без нас достигли совершенства (Евр. 11, 39–40) — он замечает следующее: «Эти праведники, несмотря на то, что их вера была засвидетельствована с похвалою, еще не вкусили благ Вечной Жизни: они ждут нас. И добавляет: так помыслите и вы, братья мои, сколь это важно, что Авраам и Апостол Павел дожидаются и тебя, когда ты «совершенство приимешь», чтобы быть увенчанными вместе. Ты печалишься и беспокоишься, что не получил еще воздаяния от Бога? Но что тогда делать праведному Авелю, который первым из людей победил в брани за добродетель и все еще пребывает неувенчанным? А праведному Ною? А остальным, жившим в ту ветхозаветную эпоху, которые ожидают тебя и идущих следом за тобой? Мы, христиане, по сравнению с ними в более благоприятном положении, ибо срок ожидания небесных наград для нас короче» [].

Святитель Кирилл Александрийский отмечает, что, согласно Священному Писанию, окончательный Суд произойдет «после Воскресения мертвых». Но так как не было еще Второго Пришествия Христа, то «ни Воскресения не произошло, ни воздаяния за дела не последовало» [].

Итак, души в этом неопределенном состоянии, отошедшие отсюда без покаяния, угрызаются и жестоко {стр. 402} осуждаются совестью. Скоропреходящее удовольствие от греха, пережитое ими здесь, давно пропало. Остаются лишь горечь, отвращение, позор нечестия. В этом жалком положении им угрожают к тому же мрачные и злобные демоны, находящие радость в людских несчастьях. Напротив, души, отошедшие в покаянии, радуются и веселятся. Они празднуют вместе со светлыми Ангелами и ликуют в добром уповании на нескончаемое блаженство и невыразимое счастье вечного рая.

Именно об этом свидетельствует апокалиптическое видение Иоанна Богослова, который говорит: «…я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» (Откр. 6, 9–10). (Конечно, этими словами мученики не требуют отмщения и не проявляют неверия. Они лишь стремятся к восстановлению этического порядка, к совершению правосудия. Верные справедливо жалуются на гонение, продолжающееся на них в мире. И тогда, как говорит Иоанн Богослов, даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число (Откр. 6, 11). Белые одежды — символ славы, торжества и блаженства праведных. Они означают также славу и сияние, в которые облекутся тела праведных после Всеобщего Воскресения).

Кроме того, если бы святые и мученики тотчас после смерти получали совершенный венец Царства Небесного, то как Судия скажет им в День Судный: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира»? (Мф. 25, 34). Если они уже вполне насладились Царством, то как насладятся им вновь? Следовательно, полное и совершенное райское блаженство будет им дано, когда наступит скончание нынешнего века и начнется будущее, Вечное и {стр. 403} нескончаемое Царство. Тогда вместе со всеми благочестивыми соработниками и боголюбивыми братьями и сестрами они получат заслуженный венец, полноту славы и воздаяния. И они пребудут в радости во веки веков в лоне вечного Бога.

 

Как живут там души?

Но если душа обладает всеми своими чувствами и сохраняет память о своей земной жизни, то как она там живет до того часа, когда произойдет Последний Суд? Подробностей о неопределенном состоянии душ мы не знаем. Но исходя из того, что открыло нам Святое Писание и чему учат богомудрые отцы, достоверно и со страхом Божиим толкующие Господне и Апостольское слово, мы можем сказать следующее.

Прежде всего, в этом временном состоянии праведники и грешники живут в различных условиях. Согласно святителю Григорию Богослову, душа «добрая и боголюбивая», едва отделившись от тела, чувствует чудесную внутреннюю радость в предвкушении всех тех благ, которые ожидают ее в бесконечной вечности. Поэтому она веселится и радостно шествует, помилованная, прощенная и очищенная, к своему Владыке, освободившаяся из этой жизни, словно из «некоего несносного узилища», избавленная от тяготивших ее уз и крыльев ума, которые тянули ее долу []. Напротив, души грешников «влекутся карающими ангелами насильно, как узники, влево, пока не приблизятся к аду». И там, наблюдая «страшное зрелище адского огня», они трепещут в ожидании «будущего Суда» и потенциально уже пребывают в аду []. Даже отделенные от тела, они не освободились от страстей, владевших ими на земле, и несут в себе склон{стр. 404}ность ко греху. От этого страдание их становится еще сильнее [].

В то время как души нераскаявшихся людей находятся вдали от Царя Христа, души праведных пребывают там, где были и здесь, — «с Царем». Вернее, теперь они гораздо ближе ко Спасителю; они не живут лишь верою, не лицезрея Господа лицом к лицу (2 Кор. 5, 7); там видят ясно и открыто, прямо, лицем к лицу, а не сквозь тусклое стекло, гадательно (1 Кор. 13, 12) []. Пребывая там, они живут иной, несравненно более возвышенной жизнью, чем в настоящем мире, жизнью «небесной», а не «земной». Они «с Богом и в Боге», уравновешенные, спокойные, полные духовной радости, живут, как «небесные духи» []. В том неописуемом блаженстве души праведных — в руке Божией (Прем. 3, 1), под покровительством Всевышнего. Этому мы научаемся и из слов Господа, которые Он произнес на кресте перед тем как испустил дух: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23, 46). Эти слова держал в уме святой первомученик Стефан, когда перед смертью, побиваемый камнями от рук иудеев, повторял: «Господи Иисусе! приими дух мой» (Деян. 7, 59). Как Бог Отец принял дух Иисуса, так и Иисус как «первенец из мертвых» принимает дух Своих верных учеников [].

Божественный Кирилл Александрийский, толкуя последние слова Господа, заключает: «Отсюда мы научаемся, что души святых, разлучившиеся с телами на земле, предаются на милость и человеколюбие Бога, нашего любвеобильнейшего Отца. Следовательно, все, кто верует в Иисуса Христа и живет добродетельной и боголюби{стр. 405}вой жизнью, должны иметь светлые упования, что после физической смерти они поистине пребудут в руках Божиих, причем гораздо вернее и надежнее, чем были, живя на земле во плоти» []. Действительно, там они уверены, что находятся, наконец, в безопасности, и глубоко убеждены, что обрели милость у человеколюбивого Господа. Поэтому благочестивая душа в том временном, неопределенном состоянии «геенны не боится, о Суде не беспокоится, но пребывает, не ведая страха и ужаса». Поскольку совесть чиста и не угрызается никаким злом, то душа не боится ада [].

Все, что говорилось о душах, побуждает нас повторить слова Спасителя, сказанные раскаявшемуся разбойнику: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43). (Ныне, с того мгновения, когда умрешь, ты будешь со Мною в раю. Ты будешь со Мною в состоянии невыразимой радости и блаженства.)

Но где то место, «в котором Господь с прославляемым Своим телом пребывает в общении со Своими чадами, отошедшими из этого мира»? Этого Троичный Бог нам не открыл. В конце концов, какое имеет значение, «где Он пребывает»? Важно то, что душа верного христианина сразу после смерти переносится туда, где пребывает и Христос. Существенно, что «в этом общении и в присутствии Христа души будут наслаждаться миром, радостью и упокоением» до тех пор, пока не придет светлый День всеобщего Воскресения. Тогда и тела их воскреснут нетленными и соединятся с душой, жившей на земле, чтобы оба они, то есть тело и душа, сообща могли насладиться вечными благами нескончаемого Царства Небесного [].

{стр. 406}

 

Усопшие знают и молятся о нас

Какова же связь между нами и нашими умершими братьями и сестрами? Помнят ли они нас? Интересуются ли вообще нами, все еще продолжающими трудную битву жизни? Несомненно! Святитель Афанасий Великий, однако, отмечает, что души, отошедшие без покаяния, не думают о нас, поскольку они поглощены ожидающим их наказанием []. Но кому дано знать, кто остался нераскаянным до последнего мгновения своей жизни? Одному лишь Богу. Во всяком случае, богоносные отцы, «эти давние и святые ревнители Древней Церкви, ее окормители, движимые Богом», в согласии учили следующему («ибо без Божией помощи ничто не делается избранными в согласии»): Церковь торжествующая на небесах «небезралична и небезучастна к нуждам и бедам Церкви воинствующей на земле» [].

И так как любовь к ближнему — «главнейшая из добродетелей», то естественно, что эта любовь к «продолжающим борение жизни» гораздо более развита у тех, кто уже отошел ко Господу. Теперь эта их любовь, несомненно, сильнее, чем у христиан, которые еще борются вместе с нами на земле доброй, но трудной бранью ради добродетели []. Мы могли бы даже сказать, что узы любви между нашими усопшими братьями и нами, живущими, становятся теперь теснее, крепче и чище.

В Ветхом Завете есть свидетельства о прежде усопших праведниках, молящихся Богу об Израиле. Иуда Маккавей рассказал, что в достойном вероятия сновидении он видел бывшего первосвященника Онию, который, простирая руки, молится за весь народ Иудейский, и пророка Божия Иеремию — братолюбца, который много {стр. 407} молится о народе и святом городе. Эти великие мужи, умершие задолго до того, незримо предводительствовали народом Божиим в его борьбе против врагов–идолопоклонников (2 Мак. 15, 11–16).

Новый Завет также подтверждает, что все мы, живущие еще на земле, окружены большим и плотным облаком свидетелей веры. Они смиренно ожидают Второго Пришествия Господня, чтобы быть увенчанными вместе с нами, с терпением проходящими предлежащее нам поприще веры (Евр. 11, 39–12, 1). Если же мы примем во внимание, что среди имен, перечисляемых Апостолом Павлом в 11–й главе Послания к Евреям, названы не только имена претерпевших мученическую кончину, но и других святых, умерших естественной смертью, то можно заключить, что слово «свидетели» [] подразумевает вообще всех праведников Ветхого Завета. Таким образом, за нас молит Бога Отца не только Глава Церкви, Господь наш Иисус Христос, Который является единственным посредником между Богом и человеками (1 Тим. 2, 5), не только Богородица Мария, Обрадованная и Царица Небесная, Которая как Матерь вочеловечившегося Бога имеет многое дерзновение пред престолом благодати, молят не только святые Ангелы, которые об одном грешнике кающемся радуются больше, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк. 15, 7). Горячо и усердно молятся Живому Богу о нас и души прежде усопших верных []. Все они с любовью, живым интересом и святым трепетом следят, если так можно сказать, за нашим духовным поспешением: они радуются нашей добродетельной жизни, скорбят из–за наших падений, празднуют наши победы. Они готовы приветствовать нас и принять нас с почестями в иную жизнь, в «Отчий дом».

{стр. 408}

Нет, брат мой, находящиеся на небе небезразличны к нам, живущим еще в нынешней жизни. «Земная смерть, отделение души от тела, не нарушает связи верующего с Церковью, не отделяет его от родимого места и родимого устроения, не отделяет его от других его «сочленов во Христе» []. К тому же, любовь вечна, как и души, как и Бог, Который есть сама любовь и источник любви. Вот почему, в то время как всякая иная связь между живыми и умершими прервана, любовь пребывает и длится вовеки.

На основании многих свидетельств церковной истории и Предания нам известно, что «существует взаимное духовное общение, солидарность, поддержка и взаимопомощь через любовь и молитву друг о друге между членами земной и небесной Церкви», ибо вместе мы составляем одну «общину святых». Все усопшие и все живущие еще в этом мире находятся в таинственном и непостижимом общении «жизни, молитвы и братской любви» []. Из множества свидетельств мы отберем некоторые, позволяющие лучше раскрыть ту истину, что души наших преставившихся братьев молятся о нас, находящихся еще «на пути» к Небесной Церкви, нашей постоянной и вечной отчизне и граду (Евр. 13, 14).

В одном из видений «Пастыря» благочестивый Ерма видит свою возлюбленную госпожу, незадолго до того умершую Роду, которая мягко упрекала его, ласково утешала и уверяла, что оттуда, где она сейчас пребывает, она поддерживает его с Божией помощью. Это свидетельство книги, написанной в конце I — начале II века по Рождестве Христовом, показывает, сколь крепкой была вера христиан в молитвы верных, отошедших прежде них в жизнь иную []. Из Жития святителя Игнатия Бого{стр. 409}носца († 107 г.; память 20 декабря/2 января) мы узнаем, что христиане, наблюдавшие за его мученической смертью, совершили всенощное бдение. Преклонив колени, они со слезами умоляли Господа известить их о загробном положении мученика. Внезапно одни из них увидели святого идущим к ним с объятиями, другие увидели его молящимся за них, третьи — стоящим пред Господом, при этом святой обливался потом, как если бы оказался там после тяжких трудов [].

Ориген, укрепляя своего друга Амвросия, чтобы тот мог бесстрашно пойти на мучение и не падал духом из–за того, что дети его остаются сиротами, сказал ему: «Если ты умрешь за Христа, то принесешь своим детям пользы больше, нежели оставаясь рядом с ними. Ибо в иной жизни ты сможешь возлюбить их с большим толком и более благоразумно о них помолиться» [].

Солдат–язычник Василид, сопровождавший мученицу Потамиену [] на место ее подвига, услышал от нее в благодарность за его человечное обращение к ней: «Когда я отойду ко Господу моему, то попрошу Его поскорее тебе воздать и вознаградить тебя на небесах». И действительно — через некоторое время Василид стал христианским исповедником! Тем, кто недоумевал по поводу его обращения, он отвечал, что через три дня после своей мученической смерти святая Потамиена явилась ему ночью. Надев на голову ему венец, она сказала, что молилась о нем Господу, Который принял ее молитву, так что Василид вскоре будет увенчан светлым мученическим венцом [].

На IV Вселенском Соборе в Халкидоне божественные отцы, поминая святого Флавиана, убиенного во время {стр. 410} разбойничьего Эфесского Собора, единогласно провоз гласили: «Флавиан после смерти жив. Мученик молится за нас». Святитель Василий Великий исповедует, что не просто признает «святых Апостолов, пророков и мучеников», но и просит их молитв к Богу, чтобы по их молитвам человеколюбивый Бог явил милость к нему и отпустил ему грехи []. Он же, восхваляя сорок святых мучеников севастийских, говорил: «Сколько бы ты приложил труда, чтобы найти хотя бы одного, кто попросил о тебе Господа? Но вот здесь у нас есть не один, а сорок, которые воссылают согласную молитву за нас». Заключая же свою похвалу, он добавил: «О святой сонм! О священный полк! […] О общие стражи рода человеческого! Вы поистине добрые общники забот, сотрудники в молениях, предстатели сильнейшие за нас, людей!» []

Святитель Григорий Нисский, слагая похвалу мученику Феодору, обращается к нему со словами: «Прииди к чтущим тебя, как невидимый друг. Предстательствуй об отчизне к общему Царю», Христу. Нас ждут скорби и опасности. Нечестивцы, злодеи и варвары скифы уже близко и угрожают нам войной. Ты, Святый мучениче Феодоре, «как воин сразись» и как мученик, принесший себя в жертву за Христа, употреби дерзновение, которым обладаешь, находясь у престола благодати. Ибо, хотя ты и ушел из нынешней жизни, ты знаешь наши тяготы, скорби и нужды. Испроси у Господа мира, чтобы лютые варвары не попрали и не осквернили наши храмы и алтари. Если же потребуется более горячая молитва, тогда собери и всех остальных твоих братьев–мучеников, находящихся там, и моли с ними вместе Бога. Пусть «многих праведных молитвы» разрешат «людей и народы от греха». Напомни Апостолу Петру, упроси божественного Павла и святого Иоанна Богосло{стр. 411}ва, чтобы они позаботились о созданных ими Церквах, о Церквах, ради которых они были скованы цепями, претерпели опасности и приняли смерть. Подвигни их на помощь нам, чтобы не одолело нас язычество, чтобы тернии не заглушили виноградник, а плевелы пшеницу…» []

Святитель Григорий Богослов в утешительном послании к благочестивой девице Фекле пишет: «Я убежден, что души преставившихся святых следят, думают и волнуются о наших душах» []. Тот же отец, обращаясь к священномученику Киприану, просит его «призреть свыше» с сочувствием и пасти или со–пасти «сие священное стадо», прочих верных направить на путь добродетели, изгнать диких и лютых волков (еретиков) и даровать верным «самое совершенное и светлое сияние Святой Троицы», Которой он ныне предстоит []. Во время погребения своего отца Григория, также епископа, он говорил: «Я уверен, что покойный теперь утешает нас больше своим предстательством, нежели своим учением. Ибо теперь он гораздо «ближе к Богу», так как освободился от телесных уз и скверны, омрачающей ум, и может лицом к лицу созерцать чистейший, высший и совершенный разум Самого Бога, удостоившись, если это не чересчур смелое утверждение, получить ангельское состояние и дерзновение». И святитель просит своего преставившегося отца безопасно управить «все стадо и всех иерархов», чьим «отцом» он был назван. Особенно же он просит молить о себе, «поспешившем отечески и духовно» принять рукоположение []. Тот же отец в надгробном слове святителю Василию Великому убеждал верных: «Ныне он (Василий) на небесах и приносит отту{стр. 412}да жертвы за нас, и молится о народе, ибо, уйдя от нас, он не покинул нас совершенно» [].

То, что Бог слышит всех святых, и особенно мучеников, молящихся о живых, понять нетрудно. Пусть это выразят золотые слова святителя Иоанна Златоуста: «Точно так же, как воины, показывая царю раны, нанесенные им в битве врагами, говорят с ним с большим дерзновением, так и мученики, неся в руках головы, отселе они могут легко добиться желаемого» [].

Итак, мученики и все святые вместе с нашими благочестивыми братьями, которые скончались и ожидают нас в Небесном Иерусалиме, молятся о нас. Они наши небесные сограждане, с которыми мы соединены нерушимыми узами любви, веры и молитвы. Они наблюдают наши усилия и борения, наши победы и поражения, подвиги и переживания, и предстоят Богу вместе со Христом и через Христа как наши истинные утешители и крепкие наши защитники от врагов, коль скоро мы являемся членами Церкви воинствующей на земле []. Эти деяния их любви совершенно не входят в противоречие с заступничеством Посредника [], Господа нашего Иисуса Христа (1 Тим. 2, 5). Вот почему «почивших в Бозе святых мы называем не посредниками, но предстателями и ходатаями за нас к Богу», ибо они выступают как своего рода посланники []. Святые ходатайствуют о нас перед Троичным Богом. Поэтому богоизбранный сонм отцов VII Вселенского Собора учил, что святым дана «благодать предстательствовать за мир». Можно было бы даже {стр. 413} сказать, что «все существование святых после смерти есть одна немолчная молитва, одно непрестанное содействие» [] миру, поскольку любовь есть совокупность совершенства (Кол. 3, 14). И если горяча молитва благочестивых, святых отцов, преподобных и всех святых за весь народ и весь мир, то вполне естественно, что она становится еще горячее теперь, когда они пребывают вблизи престола благодати.

 

Бог открывает праведникам наши нужды

Возникают вопросы. Как души наших усопших братьев и сестер и души святых узнают о наших нуждах и проблемах? Как они слышат наши молитвы? Ответ нам дает Священное Писание, упоминающее о преподобных и праведных рабах Божиих, которые, пребывая на земле в материальном теле, тем не менее через озарение свыше и откровение получают известия либо о мыслях других людей, либо о далеко происходящих событиях [].

Так, пророк Елисей узнал, что сделал его раб Гиезий втайне от него, то есть что он получил два серебряных таланта и две перемены одежд от сириянина» Неемии (4 Цар. 5, 21 и сл.). Он также узнал тайные военные планы сирийского царя, о которых и объявил царю Израиля (4 Цар. 6, 11–12). Апостол Петр получил известие свыше о тайном сговоре Анании и его жены Сапфиры, решивших солгать Духу Святому и утаить для себя из цены проданной земли (Деян. 5, 3 и сл.). Апостол Павел уверял коринфян, что хотя он и отсутствовал телом, тем не менее духом присутствовал в их собрании, приведенный силою Господа, чтобы им сообща — коринфянам и Павлу — предать сатане тяжка согрешившего христианина (1 Кор. 5, 3–5). Подобным же образом {стр. 414} и «отшедшие блаженные (верные) помогают Церквам в духе», возможно, даже больше, чем тот, кто пребывает еще в теле и живет на земле [].

Кроме того, Священное Писание дает нам свидетельства о том, что Бог наделяет благочестивых рабов Своих и даром прозорливости. Живя в материальном теле, они могут видеть происходящее в невидимом духовном мире. Например, патриарх Иаков, взглянув, увидел ополчение Божие ополчившееся. И встретили его Ангелы Божии (Быт. 32, 1). Пророк Исаия видел Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном в окружении шестикрылых Серафимов, певших Трисвятую песнь (Ис. 6, 1–3). Евангелист Иоанн, великий патмосский тайнозритель, был в духе и непосредственном общении с Духом Божиим и видел перед Престолом Божиим двадцать четыре старца, склонившихся перед Агнцем (Христом) и приносящих молитвы христиан (Откр. 1, 10; 5, 8).

Но если эти и подобные события происходили со святыми, когда они пребывали еще на земле, то что препятствует душам наших братьев на Небе узнать о нашей жизни?

«Но кто–нибудь скажет, что святые не познают и не разумеют молитв наших? На сие ответствуем, что хотя они сами по себе не познают и не слышат молитв наших, но по откровению и Божественной благодати, которую Бог обильно даровал им, они и разумеют, и слышат, как и Елисей узнал, что сделал слуга на его пути (4 Цар. 5, 20–27). Также святые знают и слышат по откровению Божию все нужды призывающих их… Святые по смерти своей подобны Ангелам; следовательно, тогда они могут знать нужды наши, и слышать молитвы наши, и ходатайствовать за нас» [].

{стр. 415}

Наконец, если даже у нас есть способы немедленно узнавать о событиях, происходящих на далеком расстоянии, то тем более они есть и у пребывающих на Небе, которые отнюдь не ущербнее и не ниже нас. Разумеется, для святых, живущих на небе, это не «рассказы или послания», не телеграф или телефон, не какая–нибудь радиосвязь — это несравнимо совершеннейший способ, называемый «откровением Святого Духа», Иже везде сый, Духа, Который как Бог знает все и открывает «по Своему усмотрению верным рабам Своим» [].

Спасение наше зависит, конечно, не только от молитв святых. Если мы сами предпринимаем все от нас зависящее, только тогда и моления наших святых предстателей в полной мере благотворны для нас. Если же мы нерадивы в нашей борьбе против греха и надеемся спастись только по заступлению святых, «тогда нам не будет от этого лучше, не потому, что праведники бессильны, а потому, что мы сами собственным нерадением губим себя» [].

{стр. 416}