Кристарн поймал взгляд мастера и сочувственно улыбнулся. Да, быть объектом любопытства его возлюбленной — задача не для слабонервных. Не каждому под силу вытерпеть детальный допрос относительно всего интересного и неизведанного для неё. К счастью, умельцев, которые не смогли бы любовно разрекламировать своё ремесло, в Тёмной Долине не водилось.

Подражая мастеру, Аталь провела камнем по своей щеке, чтобы прочувствовать совершенство огранки, понятливо кивнула, и синие глаза засияли неподдельным восхищением.

— Я так понимаю, следующий камень ты уже вполне сможешь обработать самостоятельно. Или осталось ещё с десяточек уточняющих вопросов? — Кристарн пришел на помощь мастеру, напомнив, что до начала праздника осталось всего ничего.

Уже смеркалось, вскоре луна засияет полноценным ярким кругом, очаровательной тенью ослепляющего солнца. И к тому времени они должны были быть в центральном зале Дома Звёздной ночи.

Аталь благодарно улыбнулась огранщику, извиняясь за свою любопытную несдержанность. Тот просиял в ответ и расцеловал в обе щеки, объявив, что охотно бы взял её подмастерьем. Но натолкнувшись на предупреждающий взгляд Кристарна, быстренько вручил целительнице камень и проводил их до двери.

— Только погляди, какая красота! — девушка продемонстрировала тёмному огромный сапфир. Кристарн подхватил камень, подставляя под ещё слабый лунный свет, весело пробежавшийся бликами по причудливо изломанным граням. Впрочем, он и так прекрасно видел. Сапфировое сердечко глубокого тёмно-синего цвета.

— Не нравится? — девушка разочарованно нахмурилась в ответ на его досадливый вздох.

— Этот камень удивительно подходит к твоим глазам. Теперь жалею, что предназначил его не тебе…

Аталь расхохоталась и пояснила:

— Ну что ты, мы обязательно вручим его Лаэлии. Она же не откажется носить твой подарок?

Кристарн пожал плечами, не пытаясь оспорить или осмыслить это заявление, всего лишь напомнив себе, что женщины — удивительные создания и мозги у них работают совершенно по-другому. Когда не выключаются под влиянием эмоций, разумеется.

Они быстро переместились домой, чтобы переодеться. Благо идти было недалеко, всего лишь на другую сторону огромного здания.

Тёмные эльфы дворцов не строили. Поэтому Дом правителей выполнял множество функций: это была и официальная резиденция, и жилые комнаты для Повелителей и их ближайшего окружения, и неприступная крепость, способная при необходимости укрыть женщин и детей Долины. Вслед за любимым, Аталь привыкла называть это здание домом, хотя своим его так и не почувствовала. Слишком уж он был огромен, мрачен, неуютен и многофункционален. Лёгкие домики-срубы, пряно пахнущие деревом и лесом, предпочитаемые простыми жителями как Светлой, так и Тёмной Долин, были ей намного милее. Но смысла излагать Кристарну свои предпочтения девушка не видела, не без оснований полагая, что влюблённый дроу бросится строить дом её мечты — с него станется. И повадится пропадать не только ночами, а и в светлое время суток.

Передёрнув плечами от такой перспективы, Аталь приняласьвсе имеющиеся в распоряжении наряды. Мама, конечно, постаралась, организовав дочери гардероб, достойный королевы. А что всё платья длинны, неудобны, сильно декольтированы и переливаются целой радугой самоцветов — это мелочи. Ну да, для каждой матери своё чадо прекрасно и достойно самого лучшего — с этим не поспоришь.

Вздохнув и тоскливо покосившись на такие чудесные и удобные «штаники» торжественно врученные любимым пару дней назад (белые и с вышивкой, как и обещал!) она закрыла глаза и ткнула пальцем наугад. Какая разница, в конце концов! Рядом с любой из эльфиек она всё-равно будет выглядить серой неуклюжей черепахой.

«Зато эту черепаху нежно любит самый красивый эльф, что должно поднимать ей самооценку, а не камнем тянуть ко дну!» — авторитетно напомнил внутренний голос. И Аталь снова отметила, что спорить с ним становится просто невозможно.

Быстро натянув бирюзовое платье, страдальчески вздыхая, она завязала все нужные бантики, застегнула все положенные крючочки и расправила все стратегически-важные складочки. Расправившись с нарядом, девушка живо свернула волосы в нечто, отдаленно напоминающее вечернюю причёску. Настолько отдаленно, что внутренний голос, вяло поаплодировав, обозвал её творение: «приступом истерики безумного гения». Гений в лице Аталь не стал портить себе настроение подначками, заколол шпильками получившийся результат, и водрузил себя на пьедестал высоченных каблуков.

Покончив с наведением красоты, девушка вышла к любимому, который управился значительно быстрее, и развлекался, выдавая под дверью советы сомнительной ценности. В зелёных глазах отразилась бирюза её платья, и он восхищённо улыбнулся.

— Как думаешь, охрана на дверях меня пропустит? — захлопала ресницами Аталь, пару раз покрутившись, чтобы всесторонне продемонстрировать дроу свой наряд.

— Я ещё не решил, выйдешь ли ты вообще отсюда, — тёмный легонько провёл пальцем по нежной коже, очерчивая границу соблазнительно глубокого декольте. Девушка рассмеялась, пытаясь игнорировать и предательские мурашки, покатившиеся от его прикосновения, и нагло нашёптывающий голос о том, как было бы замечательно остаться здесь и никуда не идти…

— Не волнуйся, на фоне прекрасных женщин дроу я буду абсолютно незаметна! — утешила она тёмного. Крис улыбнулся в ответ на шутку, но, почувствовав, что любимая действительно так думает, серьёзно покачал головой.

— Милая, ты забываешь, что мы иначе оцениваем красоту, чем вы, люди. Так что просто поверь мне — сейчас ты ослепительно прекрасна… Впрочем, утром со спутанными волосами или чумазая, после похода в пещеры подземелья, ты была не менее восхитительна, чем в этом платье. Быть любимой тебе к лицу, мой Свет!

Глаза Аталь нежно просияли в ответ.

— Любить и быть любимой к лицу каждой женщине, — подтвердила она, с сожалением отрываясь от его губ. — Пойдём, а то один из нас и так не в фаворе у Повелительницы…

— Не страшно. Главное, что Повелитель от тебя просто без ума! — рассмеялся Крис, показывая ей дорогу.

За время жития в доме Аталь так и не научилась ориентироваться в его запутанных переходах: запомнив дорогу к выходу, на том и ограничилась, не утруждая себя изучением ходов и коридоросплетений. Три раза повернуть налево, пять направо, поднырнуть под арку, нажать потайной знак, чтобы открылась нужная дверь…

— А карту местности здесь гостям выдают? — поинтересовалась девушка, со вздохом поворачивая на очередной развилке. А ещё для ущербных человечек коридоры неплохо и осветить — без надёжной руки Криса она была бы уже счастливой обладательницей нескольких живописных шишек и россыпи синяков. Затормозив о спину резко остановившегося дроу, Аталь услышала горячий шёпот, окутавший тёмным шёлком его волшебного голоса:

— Твоя карта местности — это я. И не считай себя здесь гостьей, это и твой дом, любимая, — он нажал на какой-то неразличимый уступ, открывавший очередную дверь в освещённый огромный зал.

«Будь хорошей девочкой. А то он оставит тебя посреди этой хатки-загадки, и ты никогда отсюда не выберешься» — зловещим тоном подпустил шпильку внутренний голос.

Аталь привычно отмахнулась, восхищённо рассматривая искусно выложенные камнями стены, загадочно мерцающие миллиардами звёзд при мягком свете волшебных фонарей. Полукруглые оконные ниши были украшены витражами из цветного стекла — невиданная краса или безумно дорогая прихоть Повелительницы. Но больше всего девушку удивил огромный стеклянный купол, заменявший здесь потолок. Он словно приглашал всех желающих полюбоваться красотой звёздной ночи, а любопытных — поломать голову над тем, как это чудо удалось создать стеклодувам…

Аталь очнулась, затылком ощутив колючий взгляд Повелительницы. Ну да, сначала пережить поздравление, а потом можно и красотами интерьера любоваться. Зато она нашла ещё место в этом доме (не считая спальни Кристарна) которое ей действительно нравилось.

Лаэлия честно старалась не забывать о гостеприимстве и приветливости, прекрасно осознавая, что за ней наблюдают, наверное, все дроу, находившиеся в зале. Поначалу она даже не признала в сказочно-красивой незнакомке ненавистную человечку, отвлекшись на речь очередного поздравителя. Наметанным взглядом оценила необычное платье — яркое, изящное, довольно простого покроя и необычного цвета, удачно оттенявшего синие глаза и чуть тронутую загаром кожу. С истинно женским любопытством изучила затейливый рисунок из вышивки и самоцветов, игриво очертивший вырез декольте и ненавязчиво подчеркивающий тонкую талию.

Да, сказочный наряд подходил незнакомке идеально, словно был шит прямо на ней, и носила она его с беспечной небрежностью, словно кроме шелков и алмазов ничего не одевала. Никто из женщин Тёмной Долины такой царственной непринуждённостью не страдал. Платья вообще были не их «коньком». Конечно, наладив торговлю с соседними странами, ни в современных лекалах, ни в прекрасных тканях, ни в искусных мастерицах-швеях они недостатка не знали. Да только носить шикарные, но неудобные платья, так и не научились, предпочитая привычную и куда более комфортную одежду мужского покроя…

Лаэлия нахмурилась, припоминая, кто бы это мог быть: всех жителей Тёмной Долины она, конечно, знала в лицо, но на праздник приехали ещё и несколько купцов из Предгорья — проверенных посредников, не боящихся торговать с дроу, вопреки страшным сказкам своих соплеменников… Но не припоминалось среди них темноволосых девушек.

И только заметив, как к ней прикоснулся Кристарн, Повелительница сообразила, что это и есть его Аталь. Лаэлия видела девушку только в день их приезда, мельком, но не могла не отметить, как та поразительно изменилась. Казалось, от неё исходит волшебный тёплый свет счастливой души, притягивающий и озаряющий всё вокруг, включая и улыбчивое лицо брата.

Какое счастье было вновь видеть его улыбку! Искреннюю, открытую, беззаботную. И какое горе знать, что ещё сорок, ну, в лучшем случае, пятьдесят лет — какой ничтожно малый срок для бессмертных эльфов! — и она навсегда и уже безвозвратно потеряет его — самое дорогое, что у неё есть.

Проклятая человечка! Она проживёт свою жалкую жизнь любящей, любимой и счастливой. А что будет потом? Интересно, она хоть раз задумывалась об этом? Лаэлия устало прикрыла глаза, притушив кровожадный огонь ненависти, и попыталась улыбнуться в ответ на поздравления брата и его возлюбленной. Даже волшебный сапфир, несомненно, услышанный Даром Кристарна, игравший чудесными искрами при свете фонарей, теперь будет напоминать ей о человечке и о том, что отсчёт времени, отведённого её брату, уже начался…

Она искоса взглянула на Криса. Конечно, тот всё чувствовал, всё понимал и — никто и не сомневался! — не одобрял её категоричной неприязни. Но терпел, давая ей время и возможность перебеситься и начать думать не сердцем, а разумом. Пока что терпел.

— Лали, прекрати! — украдкой шепнул он, широким жестом приглашая гостей к столам с угощениями. — Ты устраиваешь похороны из собственного праздника. На тебе лица нет.

— А у тебя — совести и мозгов! — привычно огрызнулась Повелительница, раздраженно замечая тонкую улыбку, скользнувшую по губам человечки.

— О, как это по-взрослому! Мы точно близнецы? По-моему, ты ещё и совершеннолетия не достигла! — с сомнением протянул Кристарн, откупоривая вино, присланное Артисерэлем. Светлый Повелитель проигнорировал отправленное ему приглашение, как и всегда. Впрочем, тёмные, в свою очередь, тоже не радовали своим присутствием на праздниках светлых. Но поздравления и подарки обе стороны посылали исправно, так что особо никто и не обижался, особенно женская половина.

Тут к Повелительнице подлетел Вестник. Серо-коричневый, ясноглазый — маленькая копия воинственного ястреба. Лаэлия заинтересовано взглянула на хищно щёлкнувшую изогнутым клювом птицу и осторожно погладила пестрые перья. Вестник сверкнул круглыми глазищами, и, недовольно заклекотав, растаял в воздухе, оставив на ладони небольшой свиток.

Повелительница пробежала взглядом послание, насмешливо фыркнула, и отдала брату, искоса наблюдая за его реакцией. Письмо было от Анрэя Оллета. Король Предгорья с супругой в длинных и высокопарных выражениях поздравлял правителей Тёмной Долины с Днём рождения. Ни слова про оборотней, и других животрепещущих новостей не было. Зато к свитку прилагалась маленькая записочка, адресованная лично Аталь и запечатанная королевским перстнем и переливающаяся радугой сложных заклинаний.

Лаэлия криво улыбнулась в ответ на укоризненный взгляд брата. Крис покачал головой и молча передал записку любимой. Девушка, бросив мимолетный взгляд на печать, открывать письмо не стала, а просто лёгким движением руки засунула записку за корсаж. Улыбкой Лаэлии, превратившейся в самодовольный оскал, теперь можно было пугать непослушных детей.

После этой кратенькой мизансцены, атмосфера за столом стала отчетливо напоминать праздничные банкеты в королевском дворце. Хотя принципиальные различия, вроде отсутствия опостылевшего этикета, конечно, радовали. Любой из дроу мог без судорожного вспоминания необходимых приветствий и телодвижений, хлопнуть по плечу Кристарна, поздравив с праздником, а Повелительнице — уважительно поцеловать ручку или дружески подмигнуть. Но всё равно, количество приглашённого народа было огромным. И каждому хотелось подойти с личными поздравлениями, переброситься парой слов и (а как же без этого!) повнимательней рассмотреть человечку, сидевшую по левую руку Повелителя.

Аталь начинала скучать. Ядовитый сарказм Лаэлии её раздражал, вынуждая постоянно быть настороже и следить за каждым своим словом и жестор. Кристарн тоже был не в восторге от праздника, но ему выказывать недовольство, видимо, не полагалось, а посвятить себя целиком и полностью любимой — было бы неуважительно по отношени к другим гостям.

Воспользовавшись паузой между поздравлениями, Аталь шепнула тёмному, что намерена сбежать на террасу, подышать свежим воздухом, да отдохнуть от настырных чужих взглядов. Крис завистливо вздохнул и заверил, что присоединится к ней, как только получится незаметно улизнуть.

Девушка чуть ли не вприпрыжку выскочила из переполненного душного помещения, предвкушая наслаждение от ночной прохлады. Но на открытой площадке террасы гостей было немногим меньше, чем в праздничном зале. Дом Повелителей, не смотря на свои впечатляющие размеры, был не в состоянии вместить всех жителей Долины. Аталь, с трудом удерживая сводящую скулы улыбку, подхватила сногсшибательный (в прямом смысле слова, особенно, если наступить сзади), шлейф своего платья, и поспешила скрыться в тени. Было здесь одно укромное местечко, показанное ей недавно Кристарном. Главное — не навернуться с неустойчивых каблуков и не загреметь со скал.

— Ну, кто так строит! — проворчала себе под нос девушка, стараясь не глядеть вниз. Бродить по горам без надёжной руки любимого, да ещё и в темноте, оказалось не самой гениальной идеей. Но вспомнив про набившие оскому однообразные поздравления, непонятные шутки и многозначительные оценивающие взгляды, она начаровала тусклый светлячок и упрямо продолжила путь, осторожно нащупывая дорогу. Зато теперь понятно, почему Кристарн не в восторге от своего Дня рождения. Анрэй ведь тоже не любил подобные праздники…

Вспомнив про друга, девушка припомнила и про записку, небрежно спрятанную за корсаж, ввиду отсутствия карманов.

Наконец-то наткнувшись на искомое место, она облегчённо вздохнула, сбросила надоевшие туфли и уселась на гладкое, словно отполированное бревно. Днём отсюда открывался потрясающий вид на утопавшее в зелени озеро. Но девушке гораздо больше нравилось здесь ночью. Странное ощущение близости звёзд над головой и яркой луны создавали иллюзию, будто ты остался наедине с бескрайним ночным небом. А где-то рядом грохотал невидимый водопад, скрывая ночные шорохи и успокаивая волшебной музыкой падающей воды и таинственно мерцали отблески небесных светил в чернильных водах озера…

Аталь поманила светлячок, устроив его на левом плече, и достала записку Анрэя. Взломала печать и, вглядевшись в первые строки, заливисто расхохоталась. Король был явно в ударе, сочиняя послание для неё. Не погнушался даже вспомнить их детский, придуманный ещё во время учёбы шифр, дабы скрывать от бдительных преподавателей содержимое бесконечных записок. Помнится, кто-то из учителей рассадил неразлучную парочку за противоположные парты под предлогом, что те больше говорят, чем учатся. В результате, до конца занятий по классу летали записки, о чём-то важном и бесконечно секретном, что никак не могло дождаться конца урока…

Аталь с нежностью взглянула на стремительный, летящий почерк, вспоминая ключ шифра:

«База „король“ вызывает засевшего в глубочайшем подполье агента „любителя эльфов“. Где вы? Пали жертвой тёмных чар, отрастили длинные уши, заболели человеконепереносимостью, потеряли память, совесть, стыд, страх и прочую, не особо нужную вам ерунду? Посылать ли войска на помощь, спешно ли строить подкоп под перевалом или тайком выдрессировать пару горных козлов для организации незаметного побега? Или это раскроет вашу конспирацию? Я скучаю, Тали, отзовись!»

«Ха-ха! Какой шутник! А если б Лаэлия прочитала? Что-то мне подсказывает, что с чувством юмора у неё туговато, зато, пользуясь случаем, нас могли бы с радостью чертвертовать за шпионаж!» — возмутился голос, не поддерживая веселый настрой своей хозяйки.

— Интересно, чему может так искренне радоваться одинокая девушка, неосмотрительно взобравшись на скалистый обрыв? — чужое холодное дыхание коснулось обнажённого плеча целительницы. Внутренний голос заорал от неожиданности и предложил быстренько сигануть со скалы. Аталь мысленно покрутила пальцем у виска и заставила себя медленно обернуться, чтобы успеть поднять щиты. Успела. Впрочем, на неё никто особо и не покушался. Столкнувшись нос к носу тёмным силуэтом, она подняла глаза с любопытством рассматривая смутно знакомое лицо.

— Вы уж простите, но после сегодняшнего калейдоскопа новых имен моя память отказывается выдавать всех представленных ей гостей, — Аталь виновато улыбнулась, сердясь на себя за туманное ускользающее воспоминание. Да, она его видела. И знает, как зовут! А вспомнить почему-то не получается…

— Очаровательным девушкам позволительно не знать поимённо всех несчастных, ослеплённых их красотой, — вкрадчиво произнёс незнакомец. — Осторожней, вы слишком близко подошли к обрыву. Он протянул руку, коснувшись её предплечья. Аталь вздрогнула и чуть не последовала совету внутреннего голоса. Ледяные пальцы беспрепятственно проникли сквозь её многажды проверенную и хваленую защиту, и обожгли кожу, когда он легонько, но настойчиво притянул её к себе.

— Спасибо, я в состоянии контролировать себя самостоятельно.

— О, в этом я не сомневаюсь! — поддразнил её незнакомец и мягко усмехнулся, осторожно очертив холодным пальцем упрямо вздёрнутый подбородок целительницы. И обольстительный, тёмный огонь желания шаром прокатился по всему телу девушки, запылав на щеках предательским румянцем. Ну, это уж слишком! Синие глаза вспыхнули гневом, а в голову само пришло заклинание обездвиживание, над которым она прилежно трудилась уже несколько дней, заменив мозгодробильную формулу коротеньким жестом активации. Ограничившись руками и ногами потенциального противника, Аталь насмешливо поинтересовалась:

— Может, представимся друг другу, прежде чем я совершенно случайно кое-кого столкну с обрыва?

Незнакомец заразительно расхохотался, явив миру длинноватые для человека белоснежные клыки. Пока Аталь озаряло догадкой, из-за тучи выглянула луна и прицельно осветила лицо незнакомца. В его тёмных глазах полыхнули красноватые отблески, мертвенно-белое лицо отразил лунный свет… и девушка вспомнила!

— Нохэмиле! — выдохнула она. Тот самый вампир из её снов! Вот это встреча!

— Откуда ты знаешь моё имя? — удивленно поинтересовался вампир, прищурил глаза, разглядывая ауру девушки, и досадливо поморщился: — А, так ты — Аталь? Человечка Повелителя? Вот я болван!

— Обожаю самокритику — она очень полезна для всестороннего развития личности, — подбодрила его целительница, усаживаясь обратно на бревно так, чтобы оказаться под самым неудобным для вампира углом обзора. — Не хочется тебя отрывать от этого полезного занятия, но, все-таки, ответь мне на один вопросик: чего ты ко мне привязался-то, а?

— Да откуда я мог предположить, что возлюбленная Повелителя будет бродить в одиночестве по скалам! — раздраженно ответил мужчина, устав крутить шеей в надежде снова поймать языкастую жертву чарами гипнотического взгляда. — Подумал, что заблудилась одна из приглашённых девушек, решил помочь. Не только Кристарну нравятся человеческие женщины, между прочим!

— Добрый и заботливый вампир — одно из чудес Тёмной Долины. Спешите видеть!

— Слушай, отпусти меня, а? Я ничего тебе не сделаю. Не хочу сам рушить заклинание — Повелители почувствуют всплеск нашей магии и обязательно сунутся проверять.

— А что мне за это будет? — заинтересовано приподняла бровь Аталь.

— А что ты хочешь? — тягучей патокой обволок её многообещающий голос.

— Во-первых, ещё раз применишь на мне свои дурацкие чары — будешь стоять памятником неразделённой любви аж до рассвета. А во-вторых, переведи мне дословно, что означает «ust` streea» на вашем языке.

Вампир тонко улыбнулся и уже обычным голосом попросил:

— Снимай заклинание.

Аталь бесшумно выдохнула и шевельнула рукой, освобождая Нохэмиле. Мужчина крутнул кистями, убеждаясь в работоспособности конечностей, и неуловимым для взгляда движением оказался рядом с инстинктивно отшатнувшейся девушкой. Снова предъявив улыбчивый оскал, осторожно устроился рядом на бревне, не отрывая изучающего взгляда от её лица.

— Н-да, надо было ещё попросить двигаться по-человечески, — запоздало пожалела целительница, скептически оглядывая клыки нового знакомого. — Я внимательно слушаю.

— Ust` streea — самоубийство. Это если дословно. А в контексте нашего давнего разговора с Кристарном — «та, что тебя, барана, губит, а ты даже не возражаешь».

— Интересненько. А почему ты так решил?

Нохэмиле покачал головой.

— А это уже второй вопрос. Спроси у своего любимого, он тоже в курсе.

— Не хочу.

— Боишься услышать нечто неприятное?

— Нет. Есть воспоминания, которые не стоит трогать. Пусть покоятся с миром, — задумчиво ответила девушка и прикусила язык. С чего это она тут разоткровенничалась с незнакомым вампиром? — Мне пора возвращаться. Ты тоже сбежал с праздника?

— Увы. Моё имя уже с десяток годков жирной линией вычеркнуто из списка приглашённых, — криво усмехнулся Нохэмиле, и бесшумно поднялся. — Я провожу тебя, а то мало ли что. И кто.

Аталь без раздумий приняла руку. Всё-таки бродить ночью по скалам гораздо удобнее со спутником, видящим в темноте.

— Что так? Я думала, приглашены все жители Тёмной Долины.

Нохэмиле терпеливо подстраивался к её осторожным шагам, вслух недоумевая, как женщины вообще умудряются передвигаться на таких каблуках, да ещё и с длинным, путающимся под ногами, шлейфом.

— Считай меня неприятным исключением. И опять-таки, твой ненаглядный в курсе, со всеми вопросами можешь смело обращаться к нему. Прости, но с твоей спринтерской скоростью улитки мы точно будем встречать здесь рассвет, а это не самое моё любимое время суток. — Нохэмиле легко подхватил её на руки и быстро заскользил по тропе. — Зачем ты сюда забралась, а?

— Захотелось побыть в одиночестве, — честно призналась Аталь, раздумывая, стоит ли гордое сопротивление комфортабельного передвижения. — Так ты исчезнешь на пороге Дома?

— А тебе этого не хочется? — с непонятной горечью улыбнулся вампир, и заглянул ей в глаза. — Странно. Кажется, ты меня не боишься даже без чар обольщения.

— Не боюсь. И хочу ещё увидеться. Поболтать, кое-что проверить, да понять, почему мой щит так странно на тебя отреагировал. Точнее — не отреагировал.

Вампир явно заколебался, но, быстро сдавшись, признал:

— Не стоит. Могут быть неприятности, если Кристарн увидит нас вместе. Попроси любого вампира — на празднике клан почти полным составом. Думаю, тебе не откажут.

— С Крисом я уж как-нибудь сама всё решу. И если ты не считаешь нужным сообщить, с чего это у вас такие натянутые отношения, то позволь мне не принимать это во внимание. К тому же с другим вампиром придется заново проверять крепость моей защиты, действие заклинания обездвиживания и свою устойчивость к вашим чарам… Потеря времени!

Нохэмиле долго всматривался в её лицо, опасаясь увидеть другие аргументы, так и не озвученные целительницей. Видимо, не нашёл, плавно остановился и осторожно опустил девушку на твёрдую поверхность.

— Хорошо. Но я тебя предупредил — Кристарну это не понравится. Или ты намерена скрывать от него наши встречи?

Аталь легкомысленно дернула плечиком:

— Когда-то он называл тебя другом. Если вы поссорились из-за какого-то пустяка, а теперь гордо друг друга игнорируете — то возражать против наших встреч он не станет. А если расстались врагами — будет даже рад, что объектом моего любопытства стал ты. Такая маленькая, изощренная месть.

— Не в этом случае. Но, в конце концов, это твои проблемы. Я исполню твоё пожелание в первую же ночь, когда Кристарн уйдёт.

— Звучит интригующе! Но запомни, вампир, речь идёт только о магии. Свою любовь к человеческим девушкам оставляй дома.

Нохэмиле легонько поцеловал кончики её пальцев и впервые искренне улыбнулся:

— Ты не в моём вкусе. В прямом и переносном смысле. И мне совершенно не хочется встречать недвижимому рассвет на дне обрыва!

— Очень на это надёюсь, — подмигнула девушка, плавно высвобождая ладонь.

— Аль, что здесь происходит? — ровный голос Кристарна заставил её вздрогнуть и оступиться от неожиданности. Тёплые руки любимого ненавязчиво подхватили и отодвинули подальше от вампира.

— Тёмные, вы не могли бы как-то погромче подкрадываться к ущербным глухим человечкам? Неужели так сложно пяток последних шагов немного потопать? — простонала Аталь, закатывая глаза. — Я скоро заикаться начну!

— Я сегодня не в голосе? Повторить вопрос? — заботливо переспросил дроу, не отрывая взгляда от вампира. Нохэмиле молчал, не удосужившись даже поприветствовать Повелителя. Целительница оценила мгновенно накалившуюся обстановку и вздохнула.

— Похоже, вы совершенно не знакомы. Любимый, это Нохэмиле — мой друг. Ты не поверишь, но он — вампир. Нохэмиле — это Кристарн, тёмный эльф, которому не повезло влюбиться в человечку. Можете пожать друг другу руки и обняться. Радостные приветствия и поцелуи не обязательны.

Кристарн подцепил её подбородок, заглядывая в синие глаза, и медленно процедил:

— И когда это вы успели так крепко подружиться?

— Мне подготовить письменный поминутный отчёт с дословным пересказом наших бесед? — вопросительно изогнула бровь Аталь.

Тёмный помолчал, прислушиваясь. Насмешливо прищурил глаза и ласково очертил овал её лица. А после — неожиданно быстрым движением протянул ладонь Нохэмиле:

— Друг моей любимой — желанный гость в нашем доме, — пожав протянутую в ответ руку опешившего вампира, дроу повернулся к девушке. — Готовь свой отчёт. Можно в устном виде. Жду тебя внутри, — и бесшумной тенью растворился в темноте.

Первым прервал молчание вампир:

— Если бы я не был бессмертным — умер бы от удивления.

— С чего бы? — рассеянно ответила Аталь. — Впрочем, сейчас мне без разницы. Я пойду, пожалуй, а с тобой мы позже поговорим, хорошо?

— Если захочешь… — прошелестел в ответ ветер. Вампира уже на месте не было.

* * *

Кристарн нашелся без труда, танцующим посреди зала с очаровательной светлой эльфийкой. Праздничные столы куда-то испарились, освободив место небольшому оркестру. Аталь поспешно отступила в одну из оконных ниш, уделив внимание прекрасным витражам. Во-первых, их красота действительно заслуживала внимания, а во-вторых, в разноцветном стекле прекрасно отражался весь зал, так что можно было вполне открыто и незаметно наблюдать за интересующими её персонами.

Танец, смысла и красоты которого девушка так и не поняла, вскоре сменился другим, ещё более сложным. Аталь видела только полуразмытые очертания силуэтов двигающихся пар, зато начала понимать, почему её дроу называл человеческие танцы совершенно несложными. Искренне надеясь, что никто не покусится проверить неуклюжесть человечки в танцевальных па, она понадёжнее вжалась в тень.

«Ха-ха три раза! Спряталась, так спряталась. Тебя точно никто не увидит, вокруг же одни тёмные!»

— Потанцуешь со мной? — тень рядом ожила, заговорив голосом Нохэмиле.

— А что мне за это будет? — привычно ляпнула Аталь и тут же прикусила язык. — Ладно, можешь не отвечать. Я понятия не имею, как танцевать под вот это. И у меня нет ни малейшего желания посвятить остаток своей жалкой человеческой жизни изучению хотя бы нескольких движений.

— Странно, мне показалось, что ты более любопытна, — пожал плечами вампир и протянул ей руку. — Спорим, тебе понравится?

Аталь тоскливо оглянулась — Крис, танцевал с очередной эльфийкой, на этот раз тёмной, и на происходящее в нише не реагировал даже взглядом.

«Сердится!» — услужливо подсказал голос.

«Сама вижу!» — огрызнулась девушка и, вопреки здравому смыслу, хлопнула по протянутой ладони вампира.

— Если проспоришь — ответишь на большую кучу моих вопросов честно и без недомолвок, — поставила она условие, многозначительным взглядом намекая, что легких тем не будет.

— А если выиграю — то ты на мою, — вампир белозубо улыбнулся в ответ и подхватил её за талию, непостижимым образом вписавшись в круг танцующих пар, ни кого при этом не задев. Он остановился на мгновение, не обращая внимания на движущийся вокруг них круговорот, и тихо прошептал девушке на ушко:

— Не пытайся понять, как нужно двигаться. Не смотри на других. Вообще забудь про них, выбрось из головы чужие движения. Закрой глаза. Почувствуй ритм, послушай, растворись в музыке, а я поведу…

Аталь скептически фыркнула, смыкая веки, и тут же почувствовала присутствие чуждой магии. Странное заклинание, не тёмное, ни светлое, ненавязчиво коснулось её разума, навевея картину, нарисованную самой мелодией.

Тёмное небо, мерцающие звёзды, лёгкий шелест луговой травы, пряные запахи ночи…

Ты бежишь, наслаждаясь скоростью, свистом ветра и слитной работой мышц… Бежишь, не раздумывая, куда поставить ногу и как не свернуть шею в почти кромешной тьме. Ты знаешь, что не упадешь.

Бежишь, очарованная каждым мгновением, каждой травинкой, каждым неверным отблеском луны, освещающей твою дорогу…

Ты свободна. Полностью. От всего и навсегда…

…Поспеши, Хранительница, у тебя осталось мало времени. Скорее! Я жду. Я верю в тебя. Я так не хочу умирать…

Аталь распахнула глаза и недоверчиво осознала, что танцует, не задумываясь ни над одним движением. Более того — все окружающие их пары уже не порхают размытыми силуэтами, а еле движутся, словно под заклинанием замедления.

Девушка оглянулась, почувствовав жгучий взгляд, и морально приготовившись обнаружить одну из пар зелёных глаз, столь любезно рассматривающих её. Но взгляд принадлежал вампиру. Целительница уже научилась отличать их от людей. Главными признаками были бледный, как у Нохэмиле, цвет кожи, красноватые отблески в глазах, ну и слегка выдающиеся клыки, которые успешно маскировались за милыми улыбками, не размыкавшими губ.

У неотрывно пялящегося на Аталь вампира внешность была вполне стандартная, по-человеческим меркам даже заурядная. Только медные волосы с теплыми отблесками бронзы, немного оживляли неподвижное белое лицо. От хрупкой и изящной, как у светлых эльфов, фигуры веяло жутковатой силой. Тонкие губы, закушенные до бескровной белизны, с трудом сдерживали возглас возмущения, а из тёмных глаз сочилась алыми сполохами глухая ненависть…

— Кто это? — выдохнула Аталь в ухо Нохэмиле, краем глаза заметив направляющегося к ним Кристарна. Как ни странно, но даже движения Повелителя сейчас казались медленными и тягучими. Вампир обернулся и недоуменно пожал плечами, остановив танец.

Девушка взволнованно поискала глазами каштановую шевелюру заинтересовавшего её незнакомца, но тот словно растворился в толпе. Она попыталась унять свой непонятный страх, почувствовав на своём плече руку Криса. Но, судя по потемневшей радужке зеленых глаз — поздно и безуспешно. Впервые в жизни ей было панически страшно, до бездумного желания сбежать подальше отсюда, немедленно, не раздумывая, словно животное во время лесного пожара. Крис, разумеется, истолковал её чувства по-своему, тяжело посмотрев на бывшего друга, и негромко, ровным голосом, произнёс:

— Она боится тебя. Чтобы больше к ней не приближался, — и увлёк девушку за собой, не слушая невнятных возражений. Аталь успела только оглянуться, поймать растерянный взгляд Нохэмиле и отрицательно покачать головой, но вампир, похоже, этого даже не заметил.

* * *

Кристарн быстро шагал по тёмным коридорам, не отпуская её руки. Девушка попыталась отвлечься, переключившись на запоминание дороги, но разум снова спасовал перед могучей думой тёмноэльфийских архитекторов.

Не без труда успокоившись, она пыталась уверить себя, что страшная опасность ей просто привиделась. Подумаешь, какой-то вампир на неё не так посмотрел! Мало ли, может, это отец Нохэмиле и не одобряет танцев сына со всякими человечками! Но непослушное сердце продолжало выстукивать быстрый нетерпеливый ритм, волнуясь, паникуя, отказываясь внимать доводам разума. Кристарн остановился и, похватав нечто, трудно опознаваемое в темноте, открыл дверь в их спальню.

— Холодно? Разожгу камин, — прежним ровным голосом сказал дроу, отпуская её руку.

Аталь хотела возразить, но почувствовала себя действительно замёрзшей, словно бродила босиком по снегу. Тёмный накинул ей на плечи невесомый пушистый плед из шерсти горных коз. Насколько девушка помнила, такие лёгкие белоснежные пледы у людей могли себе позволить только исключительно небедные люди. А в Тёмной Долине они были в каждом доме, небрежно валяясь, где попало…

Кристарн разжёг огонь, откупорил бутылку вина, вылив половину в бронзовый ковшик на длинной ручке, немного подогрел и, добавив на глаз травок и тягучую ложку мёда, налил в чашку весьма угрожающих размеров.

— Пей.

Покорно сделанный глоток, радостно булькнувший в пустой желудок, запоздало напомнил девушке, что за праздничным столом нужно было кушать, а не строить планы, как бы побыстрее оттуда смыться. Забурливший в крови огонь пробежался по каждой клеточке, отогревая и окончательно развеивая неприятный осадок сегодняшнего вечера. Аталь сделала ещё глоток, и перевела взгляд на Криса, присевшего на расстоянии вытянутой руки от неё.

«Непорядок!» — возмутился внутренний голос и девушка, охотно с ним согласившись, придвинулась поближе к окаменевшей статуе дроу, привычно притулившись к его плечу. Кристарн слегка оттаял, уютно обхватил её в охапку вместе с пледом, но не произнёс ни слова.

«Непорядок!» — вновь вынес приговор настырный голос, и Аталь вопросительно подняла глаза, пытаясь прочитать по лицу любимого хоть тень его мыслей. С таким же успехом можно было вопрошать о будущем каменную стену. Девушка нахмурилась и снова отпила быстро стынущее вино. Она терпеть не могла это твердокаменное равнодушие, уже понимая, что таким образом кое-кто скрывает бурлящие внутри эмоции.

— Где ты нашла Нохэмиле? — не выдержал тёмный.

— Нигде. Мы случайно разговорились. Он понятия не имел кто я, а я не сразу догадалась кто он.

— Зато сразу стали друзьями — не разлей вода! — криво усмехнулся Крис. — У тебя прямо талант находить таких подходящих приятелей.

— Стараюсь, — скромно подтвердила Аталь. — Но если ты мне внятно объяснишь, почему я не должна с ним общаться, могу и передумать.

Зелёные глаза сверкнули, отразив пляшущее в камине пламя.

— А то, что он тебя пугает — недостаточно сильный аргумент? Или это такой новый способ бороться со своими страхами? Аль, да на тебе лица не было. Ты с ножом у горла не излучала такой ужас! Что произошло?

— Мне померещилась одна глупость. И я не хочу это вспоминать или обсуждать. Имею я право хоть на малую толику собственных и наверняка ошибочных впечатлений?

— Имеешь. Но я это запомню, — угрюмо пообещал дроу.

— И Нохэмиле здесь совершенно ни при чём. Напротив, с ним интересно общаться, я ведь никогда не видела вампиров…

— Ага, как со мной, когда ты впервые познакомилась с тёмными? — услужливо подсказал Кристарн, начиная понимать значение некоторых взглядов короля Анрэя и чувствовать себя полным идиотом. Да ещё и ревнивым, впридачу ко всему прочему.

Аталь сердито вздохнула и героическим глотком одолела бездонную чашу, малодушно надеясь напиться, забыться, уснуть и прекратить этот бессмысленный разговор.

— Не так давно один дроу, в красках расписывая преимущества «слияния душ» перед низменной человеческой любовью, утверждал, что эльфы и слыхом не слыхивали о банальных человеческих сомнениях в себе и неуверенности друг в друге. Я что-то путаю?

— Нет, — отрезал он, стиснув зубы. — Это не ревность. Это другое. Как я могу тебя защитить, если ты не даешь даже понять, чего боишься? А стоит мне поверить в твою выдающуюся самостоятельность и благоразумность, чтобы выпустить тебя из поля зрения — как ты сразу же влипаешь в какую-то историю. И не особо раздумывая, будет ли у неё счастливый финал! Знаешь, я тоже не люблю вспоминать о собственных ошибках. Но это не означает, что я не умею делать из них выводы.

— Крис, это правда ерунда, которая и выеденного яйца не стоит. Лучше осчастливь меня причиной твоей неприязни к одному конкретному вампиру. Или мне самой узнать?

— Удачи, — поколебавшись, разрешил дроу.

— Спасибо, — многообещающе улыбнулась Аталь, лукаво сверкнув глазами.

— А ты расскажешь, что было в письме короля, которое так трепетно упокоилось на твоей груди? Или самому посмотреть?

Целительница расхохоталась, моментально вернув себе хорошее настроение.

— Как же здорово, что эльфы такие не ревнивые! Будь всё наоборот, их женщины уже бы выли на луну! — и нежно поцеловала его, укутывая в своё гнездышко из пушистого пледа. Тёмный ответил, но результат девушку не вдохновил. Быстро отстранившись, она ласково провела пальчиком по затвердевшим скулам и серьёзно сказала, выделяя каждое слово:

— Крис, я люблю тебя. Больше жизни. Остальное имеет значение? — зелёные глаза мгновение вглядывались в её лицо, но видимо быстро нашли то, что искали, замерцав тёплым светом в ответ. На этот раз поцелуй был исключительно правильный. И все последующие тоже.