Стадионы и спортивные площадки постоянно использовались в Третьем рейхе для проведения демонстраций и массовых акций, которые по своему характеру были далеки от спортивных мероприятий. Форма и масштабы спортивных сооружений как нельзя лучше подходили для того, чтобы стать местом для политических ритуалов НСДАП. Вальтер Бенджамин в своей известной статье 1936 года «Шедевры в век технического воспроизводства» весьма удачно сформулировал мысль о том, что важнейшим аспектом фашизма являлась «эстетизация политики», что являло полную противоположность советскому коммунизму, который предпочитал «политизировать эстетику». Автор этой статьи, в частности, писал: «Фашизм пытается организовать заново возникшие пролетарские массы, не меняя имущественных отношений. Он видит выход в том, чтобы позволить массам без учета их прав выражать их сплоченность».

Вне всякого сомнения, Бенджамин не только обнаружил взаимосвязь между эстетизацией и укреплением политического господства, но также указал на то, что массовый спорт изменил общество столь же сильно, как в свое время его изменили средства массовой информации. В этой связи можно утверждать, что национал-социализм не совершал насилия над массами, он околдовал их ранее незнакомой эстетикой.

В массовом спорте руководство национал-социалистической партии видело предпосылку для обеспечения своей власти, а затем и установления доминирующей роли Германии в мире. Даже от молодежи, далекой от политики, требовались максимальные спортивные достижения, которые планировалось достичь благодаря спортивному воспитанию, более напоминающему муштру. По этой причине сразу же после прихода к власти национал-социалисты стали создавать множество союзов, которые предлагали организацию досуга и занятия спортом. В данном случае для национал-социалистов образцом могла послужить организация «Дополаворо» («После работы»), которая была создана с подачи фашистского режима в Италии. Спорт пронизывал все слои общества, проникал в каждую его ячейку. Это относилось не только к военно-спортивным объединениям, но и к «Национально-политическим воспитательным заведениям» (Наполас) – элитарным школам, курируемым СС, а также к многочисленным проектам «Силы через радость», какая была создана как досуговая организация при «Немецком трудовом фронте». По самым различным каналам шло финансирование строительства спортивных площадок, стадионов, спортзалов и бассейнов. Спорт трактовался в данном случае как «подготовительная школа» нации, как инструмент, способствующий «национальному оздоровлению и обновлению». Но не надо забывать, что в первую очередь спорт был связан с допризывной подготовкой молодежи, а потому почти всегда был военно-ориентированным. Согласно представлениям Гитлера, вся воспитательная работа национал-социализма должна была быть сосредоточена на формировании здоровых тел.

Факельное шествие на Олимпийском стадионе

Олимпийский стадион перед открытием в 1936 году

Желая от молодежи лишь слепого солдатского послушания, Гитлер на имперском съезде партии 1935 года произнес ставшие знаменитыми на весьма мир слова: «Мы желаем от молодежи нечто иное, нежели от нее спрашивали в прошлом. В наших глазах немецкий юноша должен быть стройным, гибкими и проворным, как борзая, выносливым, как кожа, твердым, как сталь Круппа». Очевидно, что даже такие на первый взгляд неполитические и частные явления, как спорт, должны были починяться диктату тоталитарного государства. Еще в «Майн кампф» Гитлер писал: «В национальной державе физическая закалка не может быть проблемой отдельно взятой личности, а требованием государства». Сразу же после прихода к власти национал-социалистов Альфред Боймлер, новый заведующий кафедрой политической педагогики Берлинского университета, прочтет специальную лекцию, которая была формально посвящена вступлению его в должность, но в действительности пропагандировала запланированное «книгосожжение». В этом докладе мелькали слова о том, что «в отблесках огня крепнет солдатский дух, который является послушанием». Таким же духом была пропитана написанная сразу же после окончания Олимпийских игр 1936 года работа «Спорт и государство». Ее автор Вольфганг Дрессен рассуждал о взаимосвязях тела, спорта и государства. Он писал: «Не так давно Альфред Боймлер опубликовал статью, посвященную политическому и физическому воспитанию (“Команда и достижения”), в которой он обращается к задачам Национал-социалистического имперского союза физического воспитания. Автор проводит принципиальное различие между гражданами прошлого и нынешними народными товарищами. Для граждан их тело за исключением правовых вопросов не являлось важным. Для народного товарища достижение результатов в рамках народного сообщества, напротив, является важнейшим критерием. А потому его тело приобретает политический смысл. Его воспитание должно быть сосредоточено на культивировании воли и мужества. В данном случае речь идет не о простых движениях или гигиене, а о том, что каждое физическое упражнение должно являться заданием для тела, при помощи которого должны достигаться свершения». В меморандуме от 1937 года, которым предусматривалась перестройки баварской столицы – Мюнхена, весьма метко характеризовалась функция спорта в национал-социалистическом обществе: «Более нельзя вести речь о том, что физические упражнения всего лишь полезны для здоровья отдельно взятого человека, что он должен получать от них радость физической деятельности и повышать свои личные спортивные результаты. Вся сфера физической культуры должна проецироваться на народ в целом». Как видим, занятия спортом являлись не самоцелью, а частью государственной политики, которая была нацелена на укрепление в немцах таких качеств, как сила воли, выносливость, дисциплина, послушание, самоотверженность. Объединение принципа послушания государству и принципа вознаграждения по достигнутым результатам неизбежно вело к элитарному мышлению, базировавшему на силе, иерархии и отборе (селекции). Одним из итогов национал-социалистической политики должно было стать появление «нового арийца» в «грядущей немецкой империи», которая должна была строиться на авторитарном и патриархальном общественном укладе. Под агитационной триадой: «народ, империя, фюрер» – национал-социалисты проектировали «идеальное (читай – утопическое) расово-чистое народное сообщество». В искусной демагогической манере использовались консервативные лозунги критики современной цивилизации, провозглашался курс на примирение природы и техники.

Рисунок Альберта Шпеера, на котором изображен проект «Немецкого стадиона» в Нюрнберге

При таких идеологических установках режиму требовалось очень много спортивных сооружений. Поскольку большинство из них были ориентированы на молодежь, то, как и в ситуации с ГЮ-домами, допускались определенные стилистические вольности. Если это были небольшие спортивные площадки или локальные спортзалы, то использование местного колорита и стилистических особенностей было разрешено. Однако если речь шла о крупном стадионе, то жесткие стандарты были непременными. В данных случаях требовалось, чтобы каркас стадиона был возведен из железобетона, а после этого сама конструкция уже оформлялась заводскими деталями, но никак не элементами ремесленного производства. Руководитель гитлерюгенда ничего не имел против стали, стекла и бетона до тех пор, «пока они были красивыми и нравились нашей молодежи». Делая акцент на молодежной психологии, он любил говаривать: «Мы строим высотные здания и самые маленькие дома, то есть разными путями справляемся с этими задачами».

Но поскольку летом 1936 года Берлину предстояло принимать летние Олимпийские игры, то Имперская спортивная площадка должна была стать не просто представительным строением, но самым величественным спортивным сооружением в мире. На меньшее Гитлер не был согласен. Огромные сооружения и высотные здания Олимпийского стадиона, которые в 1934 году начал проектировать Вернер Марх, служили не столько спортивным целям, сколько выполняли пропагандистскую задачу – они должны были на международном уровне прославлять национал-социалистический режим. «Праздник народов» должен был превратиться с презентацию Третьего рейха. Мировое сообщество должно было увидеть в национал-социалистической Германии «мирное» и «благоустроенное» государство.

Для достижения этой цели предполагалось скрестить «античные идеалы» с «технологически безупречными конструкциями в их монументальном проявлении».

Олимпийский стадион в Берлине

В итоге Олимпийский стадион должен был стать гигантской версий греческого амфитеатра, способного вместить до 110 тысяч зрителей. Поскольку устройство Имперской спортивной площадки и Олимпийского стадиона рассматривалось в главе, посвященной «официальному неоклассицизму», то не будем останавливаться на данном сюжете еще раз.

В Третьем рейхе, кроме берлинского стадиона, имелось еще несколько величественных строений подобного рода, которые на фоне Олимпийских игр несколько затерялись. В данном случае можно вести речь о Штутгарте, Швайнфурте и Нюрнберге, где планировалось на полях имперских съездов создать огромное здание стадиона. Несмотря на то что в иерархии стадионов и спортивных объектов они находились несколько ниже Берлина, все равно это были современные и исключительно функциональные, почти образцовые строения. В их проектах даже не сразу можно было обнаружить национал-социалистический архитектурный стиль (наверное, за исключением Нюрнберга). Проектировавшие многочисленные германские спортивные сооружения Пауль Бонац, Клеменс Клоц, Вернер Марх, Эмиль Фаренкамп, Курт Дюбберс, Дитер Эстерлен, Ганс Хертлайн, Франц Шустер, а также Фриц Шумахер и Отто Эрнст Швайцер занимали в национал-социалистической Германии особое, если не сказать, специфическое положение. Они пользовались общественным признанием, принимали заказы, но все-таки сохраняли дистанцию от гитлеровского режима. Впрочем, никто из них никогда не пытался позиционировать себя как оппозиционер или критик национал-социализма.

Проект стадиона в Дрездене (1937)

Трибуны на «Майском поле» и Олимпийская башня

Неприкрытый конструктивизм обычно обнаруживался в тех случаях, когда спортивные объекты были освобождены от обязанности являться выражением национал-социалистической идеологии. Конечно же, они не могли быть полностью избавлены от представительских функций, впрочем, как и все общественные строения Третьего рейха, но, тем не менее, в данных случаях архитекторы могли значительно расширить свой стилистический багаж, добавив в него выразительные средства, присущие стилю «новой вещественности». Хуберт Шраде в своей книге «Здания Третьего рейха», которая увидела свет в 1937 году, признавал, что в случае со спортивными объектами и индустриальными строениями «стиль, который основывался на использовании новых материалов, смотрелся отлично». Далее автор данного издания отмечал: «Здесь имеется поле для конструктивистских экспериментов (!) и свободного от традиции поиска». Там, где требовались максимальные достижения (либо спортивные, либо производственные), архитектурный стиль, основанный на новшествах и предельном рационализме, казался национал-социалистам оправданным. Даже один из самых ортодоксальных поборников «канонической» национал-социалистической архитектуры Вернер Риттих проявлял поразительную снисходительность, когда дело касалось спортивных сооружений. Он полагал, что их «новый облик» должен был трактоваться исключительно «в программном и пропагандистском контексте» национал-социалистического функционализма. Конструкция стадиона «Вилли Закс», который возводился в Швайнфурте в 1935–1936 годах по проекту Пауля Бонаца и Курта Дюбберса, смогла даже заслужить похвалу от Риттиха: «Всеми сооружениями (трибуна, спортивный ресторан, теннисный корт и здание гимнастического союза) архитекторы демонстрируют способность функционально планировать строения, а затем придавать им нужное оформление… Тем не менее, все эти здания являются выражением идей фюрера: в зданиях не должно чувствоваться предпочтений какому-то одному стилю или определенному архитектурному направлению, а лишь выражение одних новых зодческих идей… Следование этим идеям предполагает, что представительские здания в зависимости от выполняемых ими функций и задач должны иметь различное внешнее оформление». Как ни покажется странным, но национал-социалистический идеолог от архитектуры обвинял стиль «Новые строения» в уравниловке и призывал к стилистическому плюрализму!!! Таким образом, можно однозначно утверждать, что спортивные стадионы, равно как плавательные бассейны, при возведении являли собой органический синтез функционального предназначения (спорт), новых конструктивных возможностей (в первую очередь связанных с новыми материалами – железобетон, стекло, расчет нормы частей из дерева) и «ремесленного ощущения» формы (отделка клинкерным и тесаным камнем).

Рассказ о спортивной архитектуре будет неполным, если не упомянуть дочернюю организацию «Немецкого трудового фронта» – «Силу через радость». Та, в свою очередь, через подразделения: «Спортивный союз», «Красота труда» и «Предприятия народного образования» – пыталась устроить досуг немецких рабочих. «Сила через радость» организовывала поездки в отпуска, торжественные собрания, всевозможные конкурсы и соревнования. При помощи подобных мероприятий и идеологического контроля происходило не только манипулирование свободным временем немецких трудящих, но и некоторое повышение их работоспособности. Кроме того, производительность труда планировалось повышать при помощи проведения акций по «эстетизации рабочих мест». Так, например, на предприятиях создавались комнаты отдыха и читальные залы. Однако самыми популярными мероприятиями были поездки в северные страны и туры в Венецию на лайнерах «Силы через радость». Казалось, что в национал-социалистическом обществе были преодолены классовые антагонизмы, так как участники подобных круизов происходили из всех слоев общества.

Вход в Олимпийскую деревню

Если говорить о гостиницах «Силы через радость», чья превосходная организация вызвала восхищение даже у зарубежных туристов, то их архитектурный стиль можно было бы назвать «деловым». Именно с «Немецким трудовым фронтом» и «Силой через радость» был связан самый грандиозный спортивно-досуговый проект того времени. Было запланировано создать самый крупный морской курорт в мире, предназначавшийся для рабочих, которые направлялись на отдых по линии «Силы через радость». После нескольких лет планирования с огромным запозданием курорт было решено возводить на острове Рюген, южнее населенного пункта Засница.

Это был первый из пяти проектов – непосредственно вслед за этим планировалось заложить еще два курорта на берегу Балтийского моря. Автором проекта являлся кельнский архитектор Клеменс Клоц, который уже давно сотрудничал с «Немецким трудовым фронтом». В свое время он проектировал для этой организации учебный замок. Туристический комплекс должен был быть рассчитан на одновременное проживание в нем 20 тысяч отдыхающих. При этом длина пляжа должна была составлять (без каких-либо разрывов) 5 километров. Если морской курорт «Силы через радость» на острове Рюген задумывался как самый крупный в мире, то все остальные дома отдыха и спортивные базы были значительно скромнее. Стиль гостиниц для отпускников «Силы через радость», которые возводились в горах, колебался между архитектурным традиционализмом, хайматшутц и выхолощенным модерном. «Сила через радость» вынашивала грандиозные честолюбивые планы. Некоторые из них уже находились буквально накануне реализации, однако изменившееся международное положение и начавшая Вторая мировая война смешали все карты национал-социалистическому союзу по организации досуга. Вместо «хорошего настроения» и комфортабельных квартир немцам пришлось брать курс на «укрепление военных сил нации». С этого момента когда-то элегантные океанские лайнеры «Вильгельм Густлофф» и «Роберт Лей» превратились в плавучие госпиталя. Внутренний дизайн лайнеров, разработанный Вальдемаром Бринкманом, в свое время отличался элегантным консерватизмом. В годы войны подобная утонченность оказалась неуместной. Получилась обратная сторона «эстетизации политики» – происходило невольное приукрашивание жизни в военных условиях.

Пример спортивно-досуговых сооружений

Стадион «Вилли Закс» (1935–1936).

Швайнфурт (Нижняя Франкония), Нидерверрнерштрассе, 98.

Архитекторы – Пауль Бонац (общая планировка), Курта Дюбберс (высотные сооружения), Альвин Зейферт (зеленые насаждения).

Строение сохранилось.

У данной стройки была своя предыстория. По поводу своего 40-летия местный промышленник-меценат Вилли Закс преподнес городу «круглую сумму», которая должна была быть потрачена на строительство стадиона его имени. Работа над проектом началась тут же в 1934 году. «Отцы города» давно планировали возвести спортивное сооружение, для чего даже определили место в городском парке, но на стройку хронически не хватало бюджетных денег. Вилли Закс был тесно связан с военной промышленностью, а потому его «щедрое дарение» могло многократно окупиться за счет поступивших заказов, так как стадион должен был непременно отвечать «новым» (читай – национал-социалистическим) тенденциям в архитектуре. То есть это пожертвование было своего рода пропагандистским трюком, неким заявлением о лояльности гитлеровскому режиму. Как уже говорилось, спортивные арены и стадионы в Третьем рейхе были не просто физкультурными сооружениями, а местами для проведения политических акций. В этой связи весьма удивительным кажется, во-первых, что архитекторы предложили проект стадиона в конструктивистском стиле; во-вторых, что этот проект был единодушно принят, хотя некоторые места в проекте выглядели весьма провокационно. Крытая трибуна стадиона была рассчитана на тысячу человек. Еще 12 тысяч человек могли расположиться на боковых порталах. Если стадион был конструктивистским, то примыкающие к нему строения (ресторан, киоски, входные ворота) полностью соответствовали представлениям национал-социалистов о «величественном немецком стиле» – все они были обрамлены тесаным камнем и кирпичом. При входе на стадион на каменном пилоне находилось бронзовое изваяние имперского орла, восседающего на земном шаре (проект скульптора Людвига Гиза).

Городская купальня на открытом воздухе в Нюрнберге (1932–1933).

Нюрнберг, Эльбингерштрассе, 85.

Архитекторы – Пауль Зиги, Вальтер Блайх.

Строение сохранилось.

Это сооружение было редким случаем того, когда его постройка, вызванная партийными съездами НСДАП, началась до прихода национал-социалистов к власти. Постоянный приток членов партии на съезды, проходившие в Нюрнберге, заставил проявить инициативу владельцев предприятий общественного питания и сервиса.

Купальня «Опель» (1933–1934).

Нероберг-Висбаден (Геесен), Мельничный проезд.

Архитектор – Франц Мюллер.

Строение сохранилось.

Бассейн под открытым небом был создан для рабочих предприятия «Опель» поблизости от популярной пригородной зоны отдыха, которая располагалась на частично покрытой лесом горе Нероберг. Первая терраса, окруженная со всех сторон деревьями, предназначалась для принятия солнечных ванн. Ниже по склону находились кабины для переодевания. В этом месте имелось два бассейна: большой плавательный бассейн и спортивный бассейн (50×13 метров). Оба они были возведены на специальных бетонных опорах. Извилистые лестницы изящной конструкции связывали между собой этажи. Постройка была органически вписана в ландшафт. Сквер близ бассейна проектировался ландшафтным дизайнером Вильгельмом Хиршем.

Плавательный бассейн и водный стадион в Кельне (1934–1936).

Кельн-Мюнгерсдорф.

Архитектор – Отто Бонгарц.

Строение сохранилось.

После расширения уже имевшегося стадиона и нескольких плавательных бассейнов под открытым небом был создан спортивный бассейн. Комплекс был рассчитан на 2 тысячи посетителей. Он состоял из спортивного бассейна длиной 100 метров и нескольких бассейнов-купален. Вместо снесенных деревянных кабинок для переодевания которые были разбросаны по территории, вдоль бассейна была возведена железобетонная конструкция, которая была строго ориентирована на Ахенскую улицу. Построенный трехэтажный, открытый и изящный зал для переодевания покоился на нескольких бетонных опорах. По мнению специалистов, это было одно из самых функциональных и в то же время самых красивых зданий той эпохи. Стремление максимально увеличить количество посетителей бассейнов и купален привело к тому, что здание было решено сделать трехэтажным. Почти конструктивистская форма комплекса объяснялась тем, что проектировщики намеревались существенно сэкономить отпущенные средства как на самом строительстве, так и на отделке здания. В специализированных журналах того времени плавательному комплексу в Кельне было посвящено несколько статей. В октябрьском выпуске журнала «Архитектор» за 1936 год сообщалось следующее: «И хотя форма здания является предельно функциональной и даже конструктивистской, но, несмотря на этот кажущийся на первый взгляд примитивным стиль, сам комплекс является очевидным выражением нашей бурной спортивной жизни».

Олимпийский плавательный бассейн ночью

Морской курорт «Силы через радость» на острове Рюген (1936–1939).

Прора на острове Рюген (Верхняя Померания).

Архитектор – Клеменс Клоц.

Строение частично сохранилось.

Модель пляжа на курорте «Прора»

По приказу Гитлера «Немецкий трудовой фронт» должен был создать место отдыха для своих членов. После того как было рассмотрено несколько вариантов возможного местонахождения курорта, выбор пал на вытянутую полосу залива острова Рюген, которая находилась между Бинцем и рыбацким поселком Ноймукран. Как только были завершены формальности с оформлением земельного участка под застройку, Роберт Лей – глава «Немецкого трудового фронта» – объявил конкурс на лучший проект этого туристического комплекса. Несмотря на то что конкурс, по большому счету, носил формальный характер, в нем все-таки приняло участие одиннадцать архитекторов.

Впрочем, знающие люди сразу же говорили, что победит проект Клеменса Клоца, который считался любимым архитектором Роберта Лея. Одним из самых интересных требований конкурса было условие, чтобы каждая комната имела вид на морской берег. Аналогичным образом создавались лайнеры «Силы через радость», где каждая каюта имела иллюминаторы, выходящие к морю. Кроме того, строительный проект предусматривал наличие гигантского пляжа, пять километров которого должны были тянуться вдоль кромки моря. Возведение нескольких шестиэтажных зданий, каждое из которых должно были иметь в длину 55 метров, позволяло бы разместить на курорте одновременно 20 тысяч отдыхающих. Комплекс зданий имел радиальную схему, в центре которой должно было находиться озеро. По этой причине «туристическая улица», связывавшая между собой все корпуса курорта, имела форму латинской буквы U. В данном случае Клоц использовал элементы арт-деко. Скорее всего, это было связано с тем, что он был в свое время очарован берлинским пляжным комплексом «Ванзее», который в 1929 году был возведен по проекту Рихарда Эрмиша. В августе 1937 года началась закладка фундамента самого большого в мире морского курорта. К 1940 году было закончено строительство служебных помещений (кухонь и жилья для персонала), а также барачного лагеря, в котором должны были селиться строители. Кроме того, до уровня шестого этажа были возведены некоторые из туристических зданий, законченными в которых оказались только помещения ресторанов. В ходе строительства в проект были внесены некоторые изменения. Так, например, на побережье должен был возникнуть 80-метровый причал, который предназначался для швартовки больших пароходов и лайнеров, а также два небольших причала, у которых должны были останавливаться катера и яхты. Оттуда большие лестницы должны были вести к центральной площади (приблизительно 400 тысяч кв. м), в центре которой был запланирован гигантский фонтан. Задняя часть площади должна была быть оформлена аркадными сооружениями. Там же должны были находиться здания кафе и кинотеатров. Курорт так и не был сдан в эксплуатацию.

Проект центральной площади на курорте «Прора»

Рисунок, изображающий проект пляжа на острове Рюген

Однако недостроенные здания, которые располагаются на площади в несколько квадратных километров, были переданы под контроль органов охраны памятников культуры. В настоящее время ведутся поиски инвесторов, чтобы эти строения могли иметь практическую значимость. В обосновании инвестиционного проекта, кроме всего прочего, сообщается: «Ансамбль курорта Прора в Бинце является исключительным свидетельством своей исторической эпохи. Он должен был стать самым большим морским курортом в мире, а потому комплексу присущи черты мегаломании. Блочное строительство свидетельствует о высоких технических достижениях, которых удалось достигнуть в 30-е годы». Впрочем, вопрос о художественной ценности недостроенного курортного комплекса до сих пор остается спорным.

Дом-купальня «Силы через радость» «Пфальцский двор» (1936–1938).

Унтераммергау (Верхняя Бавария).

Архитектор – Отто Тиль.

Сооружение не сохранилось.

Дом был создан для членов «Немецкого трудового фронта». На краю Пульвермозес на реке Аммер была построена купальня «Сила через радость». Однако после войны за объектом никто не ухаживал и бассейн под открытым небом превратился в болото.

Крытая галерея с концертным залом (1934–1935).

Бад-Висзее (Бавария). Архитектор – Бруно Биллер.

Строение сохранилось.

Курортный дом был построен с учетом возникших потребностей популярного баварского места отдыха. Учитывая особенности объекта, было осуществлено искусное «приращивание» новостройки к старому зданию. Галерея, которая имела в длину 75 метров, а в ширину 1,35 метра, представляла собой строение, чьи большие окна простирались до самого пола. Кроме того, она имела большую террасу. Здание было выполнено в стиле необарокко с учетом баварских архитектурных традиций. Во внутреннем оформлении здание отвечало «духу времени» – интерьеры были очень простыми.

Олимпийские строения в Гармиш-Партенкирхен (1934–1936).

Вопреки существующей традиции в 1936 году Германия должна была принимать не только летние, но и зимние Олимпийские игры, которые должны были проходить с 6 по 16 февраля 1936 года в Гармиш-Партенкирхене. В штаб по архитектурному проектированию зимних олимпийских объектов входили Йозеф Дюрр, Арнульф Альбингер, Артур Хольцхаймер (они проектировали высотные строения), а также Ганс Остлер и С.Й. Лютер, которые должны были создавать технические строения. В центре зимнего Олимпийского комплекса должен был находиться «лыжный стадион», который, несмотря на свое название, использовался в основном для открытия игры и чествования победителей. В центре этого строения находился «олимпийский дом», где спортсмены должны были встречаться с Гитлером. Близ подковообразного стадиона были сооружены объекты для прыжков на лыжах. Здесь же располагалась судейская башня. Кроме того, был возведен стадион с искусственным льдом. Лыжные трассы и ледяной желоб для бобслея в силу недостатка времени в срочном порядке построили на основе деревянного каркаса.