Берлин никогда не был национал-социалистической «твердыней», напротив, он на протяжении всех 20–30-х годов считался «красным городом», который должен был завоевать направленный туда гауляйтером Йозеф Геббельс. Гитлер относился к немецкой столице всегда брезгливо-пренебрежительно, полагая ее «городом космополитов и культурных преступников». Фюрера не могли не раздражать процветавшие в Берлине либеральные нравы и декаданс, которые были, по его словам, «проявлением снобизма и гостиничной культуры». Не было ничего удивительного в том, что сразу же после прихода к власти национал-социалисты вознамерились основательно изменить город. Из «оплота красных» он должен был превратиться сначала в «столицу рейха», а затем в «столицу мира». Уже в качестве центра мирового господства Берлин должен был обрести новое имя – Германия. Альберт Шпеер не раз вспоминал высказывание Гитлера о том, что «Берлин должен приобрести облик, достойный своей великой новой миссии».

Когда же речь зашла о том, чтобы оказать влияние на консервативно настроенные городские власти, которые весьма скептически относились к идее основательной «перестройки» Берлина, то Гитлер и Шпеер стали проявлять изрядную поспешность. Шпеер писал в своих мемуарах о возникавших задержках и проволочках: «Он от случая к случаю набрасывал какие-то идеи по реконструкции Берлина, но только в июне Гитлер показал мне план городского центра Берлина. “Я долго и подробно объяснял обербургомистру, почему эта новая улица должна быть шириной 120 метров, и вот он чертит мне какую-то шириной всего 90 метров”. Липперта не воодушевили строительные планы Гитлера. Сначала Гитлер только был раздосадован и назвал Липперта мелочным, неспособным управлять мировым городом, еще более неспособным понять уготованную ему роль в истории. С течением времени эти замечания усилились: “Липперт неумека, идиот, неудачник, ноль”. Удивительно было, что Гитлер все же никогда не проявлял свое недовольство в присутствии бургомистра и никогда не пытался убедить его». Некоторое время спустя Гитлер в припадке бешенства заставил Геббельса незамедлительно отправить Липперта в отставку, что тут же было исполнено.

На Курфюрестендам в 1936 году

Однако если посмотреть на первые годы национал-социалистической диктатуры, то можно обнаружить, что в 1933 году в планировании городской застройки Берлина не произошло никаких значительных перемен. Эксперт по берлинской архитектуре и градостроительству Вольфганг Шехе объяснял это следующим образом: «Ни организационные формы, ни сфера деятельности компетентных органов не были преобразованы. Планирование городской застройкой по-прежнему велось в соответствующих строительных управлениях, равно как осталась неограниченной компетенция строительного надзора, который выдавал разрешения на возведение объектов. Единственными переменами были кадровые перестановки в этих структурах, что происходило почти повсеместно. Из органов власти выгоняли оппозиционеров, которые тут же подвергались политическому преследованию. В архитектуре и градостроительных концепциях едва ли можно было заметить хоть малейшие перемены».

Как уже говорилось в предыдущих главах, Гитлер планировал закончить реконструкцию Берлина приблизительно к 1950 году. Для того чтобы осуществить этот титанический план, который свидетельствовал не столько о величии Германии, сколько о мании величия Гитлера, предполагалось ежегодно выделять из имперского бюджета по 60 миллионов рейхсмарок. Кроме того, ежегодно городские власти германской столицы должны были выделять по 70 миллионов рейхсмарок. Вряд ли стоит удивляться тому, что местные власти были лишены оптимизма по поводу таких гигантских финансовых трат, а потому при первом же удобном случае пытались «саботировать» проект перестройки столицы. Утомленный бесконечными промедлениями и накладками Гитлер назначает своего молодого «фаворита» Альберта Шпеера генеральным строительным инспектором по имперской столице. Сам Шпеер вспоминал об этом событии так: «Вплоть до сентября 1936 года Гитлер, по-видимому, намеревался поручить берлинским властям работу над генеральным планом реконструкции Берлина. Теперь он велел мне прийти и, не долго думая, совсем неторжественно дал мне задание: “Этот город Берлин никуда не годится. С настоящей минуты над проектом будете работать вы. Возьмите с собой этот чертеж. Когда у вас что-нибудь будет готово, покажете мне. Для этого, как вы знаете, у меня всегда есть время”. Как мне сказал Гитлер, его мечты о сверхширокой улице возникли при изучении далеких от совершенства планов реконструкции Берлина, которые в 20-е годы побудили его развивать собственные идеи. Уже тогда он, по его словам, принял решение перенести Ангальтский и Потсдамский вокзалы на южную оконечность Темпельхофского поля, это высвободило бы значительную площадь, занимаемую в центре города путевым хозяйством. С ограниченным сносом зданий от Аллеи Победы получалась парадная улица длиной 5 километров, с монументальными зданиями… 30 января 1937 года мне было официально доверено осуществление “величайшего строительного проекта фюрера”. Гитлер долго подбирал благозвучное, внушающее почтение название для моей должности, пока его не изобрел Функ – генеральный строительный инспектор по имперской столице. Вручая мне диплом о моем назначении, Гитлервы глядел – и это было очень показательно для его отношения ко мне – почти что оробевшим. После обеда он сунул мне его в руку, сказав: “Постарайтесь”. С этого момента я – при благожелательной интерпретации этого документа – получал ранг статс-секретаря правительства рейха. В мои 32 года я занимал место в ложе правительства».

Поскольку и Гитлер, и Шпеер являлись поклонниками архитектурного неоклассицизма а-ля барон Хауссман, то это не могло не отразиться на планах перестройки Берлина. Шпеер вспоминал: «Еще большее впечатление на него производили широкие улицы и новые бульвары, созданные в Париже Жоржем Хауссманом с 1853 год по 1870 год и стоившие 2,5 миллиарда франков золотом. Он считал Хауссмана величайшим градостроителем в истории». Первые проекты капитальной переделки немецкой столицы Шпеер предоставил Гитлеру в качестве «подарка» на день рождения – 20 апреля 1937 года. Это был макет центра Берлина, по середине которого проходила «большая ось» – ось «север – юг». О взаимоотношениях Гитлера и Шпеера очень много говорит один момент. Архитектор не решился приписать себе авторство данного проекта, а потому под ним значилось: «Разработано на основе идей фюрера». В данном случае «идеями» были не самые грамотные предложения Гитлера, касавшиеся широчайшего проспекта, который должен был вести к центру Берлина. Гитлер непременно хотел иметь собственные «Елисейские Поля», но только большего размера и более величественные. Именно по этой причине ширина улицы должна быть обязательно не менее 120 метров; ее длина должна была быть также в полтора раза больше, чем у Елисейских Полей в Париже. Подобная мегаломания подавалась немецкими средствами массовой информации исключительно как позитивное явление. «Рука фюрера решила навести порядок в неорганичном хаосе города, который вырос в системное время», – заявлялось в одном из киножурналов. Подобно Елисейским Полям Берлинская ось, которая проходила в проектах с севера на юг, должна была обнаруживать на своих окончаниях два значимых объекта. В качестве таковых должны были выступать Триумфальная арка высотой 117 метров и «Зал конгрессов» («народный зал», «купольный дворец»), который по своему облику являл нечто среднее между пантеоном и собором Святого Петра. Главным отличием от собора Святого Петра в Риме являлись размеры «зала конгрессов»: если бы это здание было выстроено, то в нем могло бы уместиться несколько соборов. А ведь собор Святого Петра считается одним из самых великих зданий в мире! Осуществись эти планы, и половина Берлина стала бы жертвой проекта Альберта Шпеера.

Проект площади Адольфа Гитлера в «обновленном» Берлине

Гитлер и Шпеер обсуждают планы реконструкции Берлина

Проект реконструкции Берлина досконально изучен в немецкой исследовательской литературе. Исследователи не могут прийти к единому мнению лишь по одному вопросу: что произошло с гигантской моделью, которая педантично была выстроена из древесины дуба? Кто-то предполагает, что она была специально уничтожена накануне капитуляции Германии, кто-то придерживается мнения, что она погибла во время боев за Берлин, кто-то считает, что она пошла на «топливо» холодной зимой 1946–1947 годов. Этот макет был особой гордостью Гитлера. Он сооружался в больших залах Академии искусств. Специфика этого макета заключалась в том, что его можно было разобрать на части и каждую выдвинуть при помощи столика на колесах. При этом можно было проникнуть внутрь макета, чтобы представить, как должна была выглядеть та или иная часть города в «реальности». По имеющимся сведениям, Гитлер предпочитал перспективу путешественника, который прибыл с южного вокзала. Макета показывался только избранной публике. Лишь немногие имели доступ к этим охраняемым от любопытных помещениям. Никто без специального разрешения Гитлера не имел права разглядывать большой макет Берлина. И вот в конце войны он оказался утраченным. Впрочем, сохранились многочисленные фотографии этого макета, которые позволяют утверждать, что после «окончательной победы» (случись таковая) Берлин превратился бы в архитектурного монстра. Даже Альберт Шпеер после своего освобождения из тюрьмы оценивал свой проект как «что-то невообразимое». В 1969 году он писал по этому поводу: «В моем собственном развитии этот проект обозначил решающий шаг от сознательного следования неоклассицизму, который, вероятно, еще чувствовался в новом здании Имперской канцелярии, к звучной и новаторской архитектуре парадно-репрезентативного стиля». Итак, Берлин был столицей Третьего рейха, но должен был стать «столицей мира», центром мировой германской империи. Этот статус должен был быть подчеркнут многочисленными административными зданиями и музеями. Показательно, что все эти утопические планы строились исключительно на возведении отдельных представительских объектов, которые даже не были вписаны в единый градостроительный контекст. Пропаганда должна была произвести впечатление, будто «весь Берлин являлся гигантской строительной площадкой фюрера». Это было использовано не только для публичного провозглашения политики, направленной на сокращение безработицы, но и стать инструментом, стимулирующим «национал-социалистическую трудовую битву». В Берлине на заборах новостроек нередко можно было увидеть вывески: «Здесь строит фюрер!», «Мы обязаны фюреру за то, что ведем здесь строительство!».

Общий вид «большой оси» «север-юг»

В первых главах книги уже описывались многочисленные представительские здания партийных и государственных ведомств, которые были построены в Берлине в 1934–1936 годах: центр «Немецкого трудового фронта», Имперское министерство авиации, Имперский банк и т. д. Однако стройки в имперской столице не ограничивались лишь возведением зданий для партийно-государственных учреждений в «официальном» стиле. В Берлине строилось огромное количество объектов, которые принадлежали крупным экономическим предприятиям, частным банкам, торговым фирмам, страховым конторам.

Когда Гитлер запланировал «перестройку» Берлина, то исходил отнюдь не из практических соображений. Это подтверждал Альберт Шпеер, который в своих воспоминаниях написал: «Уже при этих первых обсуждениях, когда наши градостроительные проекты находились еще в самом начале разработки, Гитлер считал, что он должен объяснить мне, что при определении величины дворцов собраний нужно отталкиваться от средневековых представлений. Ульмский собор, например, говорил он, имел площадь 2500 квадратных метров, когда его начали строить в XIV веке, в Ульме было всего 15 000 жителей вместе со стариками и детьми. “То есть они никогда не заполнили бы это помещение. Напротив, для миллионного города Берлина зал на 150 000 человек можно считать маленьким”». Впрочем, не исключено, что «Зал конгрессов», рассчитанный на 200 тысяч человек, иногда все-таки наполнялся бы до отказа. Этот зал был отправной точкой «Берлинской оси». Приблизительно в трех с половиной километрах от него было запланировано возведение не менее гигантской Триумфальной арки, портала, который весьма напоминал по своей форме одноименное строение в Париже.

Как-то Гитлер сказал Шпееру: “По крайней мере, это будет достойный памятник нашим погибшим в мировой войне воинам. Имя каждого из наших погибших 1,8 миллиона будет высечено на граните. Все-таки что за недостойная штука этот берлинский Памятник республики! Как убого и недостойно великой нации!». После этого фюрер передал своему придворному архитектору несколько листов с набросками. «Эти чертежи я сделал десять лет назад. Я все это время берег их, потому что никогда не сомневался, что в один прекрасный день построю их. И вот давайте, осуществим это», – произнес Гитлер. Шпеер оказался поражен до глубины души: «Сравнение с изображенными там людьми показывает, что он уже тогда предусматривал диаметр купола свыше 200 метров, а высоту Триумфальной арки свыше 100 метров. Ошеломляли не столько масштабы, сколько удивительная одержимость, с которой он проектировал монументальные триумфальные сооружения, когда у него еще не было ни искры надежды на их осуществление. И скорее чудовищным кажется мне теперь то, что он в мирное время, уверяя всех в своей готовности к взаимопониманию, начал осуществлять планы, которые можно было представить себе только в связи с военными гегемонистскими претензиями на господство».

Набросок Триумфальной арки, сделанный Гитлером в 1925–1926 годах

Южнее Триумфальной арки на «Берлинской оси» должны были расположиться министерские здания, строения различных подразделений НСДАП, «культурные строения» (Имперская опера, государственный театр, филармония, Дом наций, музеи и т. д), а также гостиница «Силы через радость». На так называемой Круглой площади планировалось отстроить деловые и торговые центры. Конечными точки оси (как на юге, так и на севере) должны были стать огромные железнодорожные вокзалы. Об одном из этих проектов Шпеер писал: «Вокзал выгодно бы отличался от всех иных чудовищ своим раскрыто-видимым стальным каркасом, облицованным медными пластинками, и распахнутыми стеклянными поверхностями. В нем предусматривались четыре возвышающихся друг над другом уровня для движения транспорта, связанные между собой лифтами и эскалаторами. Он должен был затмить нью-йоркский Гранд-Сентрал Терминал. Официальные иностранные делегации должны были бы спускаться по огромной внешней лестнице. Предполагалось, что они, да и простые пассажиры, выходящие из здания вокзала, сразу же должны были пережить потрясение – быть буквально “раздавленными” – градостроительной панорамой и могуществом рейха. Вокзальная площадь длиной в тысячу и шириной в триста тридцать метров, по подобию аллеи от Карнака к Луксору, должна была быть обрамлена трофейным оружием».

Проект Триумфальной арки на оси «север-юг»

В исторической литературе принято высказывать мнение, что планы этого строительства было едва ли не секретными. Это не совсем соответствует действительности. О них предпочитали не слишком широко распространяться, но это не помешало Гитлеру в 1936 году объявить в Нюрнберге, на партийном съезде, о «новом строительстве Берлина как столице немецкой империи». Однако между этим заявлением и принятием конкретных документов прошло немало времени. Закон «О перестройке немецких городов», который заложил основу для перекройки Берлина, был принят только 4 октября 1937 года. В целом же «перестройка» Берлина регламентировалась целым рядом документов:

– Предписанием о перестройке имперской столицы от 5 ноября 1937 года;

– Предписанием от 25 января 1938 года;

– Предписанием от 23 апреля 1938 года;

– Предписанием от 30 января 1939 года.

Не в пользу версии о полной секретности «перестройки» говорит хотя бы тот факт, что в конце 1937 года вышел специальный выпуск журнала «Здания – поселения – жилье», в котором был напечатан следующий материал: «14 июня 1937 года постановлено, что генеральный строительный инспектор возьмет под свое начало все важнейшие строительные проекты, которые будут осуществляться в Берлине. Он будет курировать в том числе осуществление следующих строительных работ:

– ось “север-юг”: в точке пересечения большой оси с Потсдаммерштрассе, там, где возникнет Круглая площадь диаметром в 210 метров, близ Потсдаммер-, Маргаретени Викторияштрассе будет заложен фундамент Дома немецкого туризма, который станет первой крупной новостройкой большой улицы, идущей с севера на юг;

– Имперская железная дорога: полная реорганизация всех железнодорожных сетей в Берлине начнется с трех строительных площадок:

а) строительство линии метро на Королевской площади; б) в Гросбеере строительство новой сортировочной станции, которая заменит старую сортировочную станцию в Темпельхофе; в) строительство новой сортировочной станции в Темпельхофе, которая заменит старую станцию на Папештрассе. Эти строительные работы станут предпосылкой для последующего возведения новых вокзалов на юге и севере большой оси;

– городская электричка: на трех строительных площадках начнутся подземные строительные работы по созданию новой ветви метрополитена, идущей с севера на юг вдоль большой оси. Строительство начнется на Королевской площади, в месте пересечения большой оси с Шарлоттенбургским шоссе и в Темпельхофе. С этой стройки начнется большая программа перестройки метрополитена;

– перенос течения Шпрее на Королевскую площадь. Пробивка русла по Королевской площади позволит ходить по Шпрее баржам с тоннажем в 1000 тонн. Сюда они смогут попадать из Средне-Германского канала;

– пересечение двух больших осей: в месте пересечения с Шарлоттенбургским шоссе (бывшая Аллея Победы) начнется строительство большого тоннеля, который позволит осуществлять перекрестное движение по обеим осям;

– новая Аллея победы: строительство начнется с переноса памятников на территорию нынешней аллеи Великих Звезд близ зоопарка».

Начало изменения русла Шпрее, что позволило бы выделить место для строительства «зала конгрессов»

Несмотря на высокомерие, которое сквозило в этой статье в отношении старого Берлина, многие из этих проектов были запланированы еще до того, как национал-социалисты пришли к власти. В очередной раз Гитлер перехватил идеи, которые были сформулированы еще во времена Веймарской республики. Так, например, двенадцать вокзалов должны были быть связаны между собой транспортным кольцом, при этом головными станциями должны были стать Берлин-Юг и Берлин-Север (окончания большой оси). Создав внутри города четыре концентрические окружные дороги, предполагалось снизить транспортную нагрузку в четыре раза. При этом кольцо имперского автобана, которое проходило вокруг столицы рейха, должно было стать пятой разгрузочной трассой. При этом еще во времена Веймарской республики планировалось проложить по Берлину две большие оси: север – юг и запад – восток, которые должны были пересекаться в районе Бранденбургских ворот.

«Преображенный» Берлин, кроме всего прочего, должен был являться наглядным подтверждением того, что национал-социалисты отказались от своей прошлой критики крупных городов. С некоей натяжкой можно сказать, что даже в этом случае нашли свое воплощение (хотя и в самом извращенном виде) идеи Готфрида Федера. Облик немецкой столицы должны были определять высотные здания, которые тянулись до самых окраин и северных городов-спутников. Шпеер вспоминал: «Обе оси обрамлялись бы многоэтажными административными и торговыми зданиями. Напоминая пирамиды, они сбегали бы в обе стороны террасами, находя свое продолжение в строениях с постепенно понижающейся этажностью, пока и вовсе не переходили бы в индивидуальные дома, утопающие в пышной зелени». Длина оси «запад – восток», которая должна была пройти по территории Берлинского зоопарка, в проектах составляла около 7 километров. Она должна тянуться от Бранденбургских ворот до площади Адольфа Гитлера (ныне площадь Теодора Хойсса). Эта ось была в торжественной обстановке открыта в апреле 1939 года, являясь своеобразным «подарком фюреру». К этому юбилею ось была украшена торжественной иллюминацией, за которую отвечал Альберт Шпеер.

Проект большой Берлинской оси «север-юг». В центре видна Триумфальная арка

Ось «север-юг», чья длина была чуть более 4 километров, должна была превратиться в центр нового Берлина (читай – Германии). Планировалось, что по своему великолепию она затмит такие объекты, как Елисейские Поля в Париже и Венская окружная дорога Рингштрассе. Последнюю Гитлер помнил почти наизусть, что не раз доказывал Шпееру, делая наброски стоявших там зданий. Окружная дорога в Вене была не просто великолепным архитектурным ансамблем, а неким подобием музея под открытым небом, где «выставлялось» зодчество Австро-Венгерской империи. Ориентация Гитлера на эти объекты является не случайной. Как-то он заявил своему окружению: «Берлин – крупный город, но не мировой город. Посмотрите на Париж, самый красивый город в мире! Или даже Вену! Это города со своим лицом. А Берлин не более чем беспорядочное скопление зданий. Нам надо превзойти Париж и Вену». Большая ось «север – юг» должна была стать имперским объектом, где могло пройти празднование победы стремившейся к мировому господству Германии. Предполагалось, что вдоль это оси будут выставлены «боевые трофеи», которые рейх получил бы в боях с поверженными европейскими странами. Впрочем, здесь было запланировано также строительство представительств крупнейших немецких предприятий и промышленных концернов. Так, например, на большой оси намечалось возвести:

– новый дом концерна АЭГ по проекту Петера Беренса. Проект был откровенно слабый, так как архитектор планировал вернуться к своим прежним «героическим» архитектурным идеям;

– высотное здание концерна ИГ-Фарбен (проект архитекторов Пауля Мебеса и Пауля Эммериха) с несколькими внутренними дворами;

– представительство «АГФА» (архитектор – Готтхольд Нестлер).

Ось «север-юг». Наверху виден «зал конгрессов» («купольный дворец»)

Здесь же должны были быть построены превосходные универсальные магазины, рестораны, кафе, кинотеатры, а также сооружения, которые в документах именовались «культурными и национальными памятниками». Большинство из них должно было находиться на обновленной Прахтштрассе. В самом центре оси, на так называемой «Большой площади», должны были возведены парадные здание, близ которых планировалось установить памятники погибшим солдатам вермахта и ветеранам партии. На Парижской площади близ Бранденбургских ворот должны были возникнуть сооружения «Организации Тодта». Их планировалось возвести на месте дворца промышленного магната Фрица Фридлендера. Эта новостройка (архитектор – Фридрих Таммс) так и не была закончена. Частично возведенные стены были разрушены в годы войны. В этом же районе предполагалось построить «министерский квартал». Здесь должны были располагаться здания многочисленных имперских министерств: колониального, экономического, финансового, транспортного, юстиции, внутренних дел и Министерства пропаганды. Однако эта идея так и осталась идей, она не была развита даже до уровня проекта. На этом фоне весьма странными кажутся предложения создать на Парижской площади и на «музейном островке» около Бранденбургских ворот Дом пива и Музей мировой войны.

Здание Имперского министерства авиации

Наибольшие амбиции при перепланировке Берлина проявил Герман Геринг, который всегда был склонен к роскоши и почитанию. Его не устраивало, что на оси будет присутствовать только здание Имперского министерства авиации. Он настоял, чтобы здесь же был построен его личный дворец, который официально должен был именоваться «ведомством рейхсмаршала Геринга». Тщеславие Геринга было настолько велико, что он даже настоял на том, чтобы ему возвели часть фасада этого дворца в масштабе 1:1! Это должен был быть не единственный дворец, находивший на большой оси. Здесь по проекту Альберта Шпеера следовало возвести Дворец фюрера, который в обиходе назвался не иначе, как «королевский дворец Гитлера». Здание дворца по своей форме весьма напоминало новую Имперскую канцелярию, строительство которой закончилось в 1939 году. Здание дворца должно было возвышаться напротив старого Рейхстага. Последний проект этого объекта Альберт Шпеер показал Гитлеру в 1942 году. Он являл собой трехэтажный корпус, по центру которого располагался массивный портал – по своему стилю это напоминало прусский классицизм. По бокам от портала должны были находиться два симметричных крыла, украшенные колоннами. По верхнему этажу над колоннами намеревались проложить небольшой портик. Над входом во дворец был запланирован балкон. Судя по всему, Гитлер намеревался произносить с него речи. Ризалит, выступавший за линию фасада, должен был быть украшен имперским орлом. В этом проекте обнаруживались все черты дворца периода абсолютизма. Впрочем, нечто похожее можно было найти не только в прусской, но и римской истории. Гитлер никогда не стеснялся выражать свою волю к новым просторным помещениям. Так было в случае со строительством новой Имперской канцелярии, так было и с проектом «дворца рейхсканцлера». Пребывая в здании старой канцелярии на Вильгельмштрассе, он не раз жаловался приближенным, что не мог находиться в помещениях, «напоминающих коробку для сигар», так как они «являлись недостойными государственного деятеля его масштаба». Словно вторя этим словам, Геббельс как-то записал в своем дневнике: «Так не может продолжаться. Рейхсканцлер живет подобно разорившемуся дворянину, хотя владеет всей Европой».

Взгляд на модель «министерского квартала»

Альберт Шпеер, желая угодить Гитлеру, даже выступил с инициативой снести старое здание Рейхстага, построенное по проекту Пауля Валло в 1884–1894 годах. Пострадавшее от пожара 1933 года, строение предполагалось заменить на «Великогерманский рейхстаг», спроектированный Альбертом Шпеером и Вальдемаром Бринкманом. Однако в этом начинании он не нашел поддержки фюрера. Неожиданно для себя Шпеер обнаружил, что Гитлеру нравился старый Рейхстаг. Впрочем, тот не предполагал использовать его в качестве парламента, а употребить для «общественных нужд». Относительно нового предназначения Рейхстага Гитлер не любил распространяться, но однажды он все-таки решил быть откровенным на эту тему. Он заявил Шпееру: ««В старом помещении мы можем разместить читальные залы и комнаты для депутатов. Я не возражаю против размещения библиотеки в зале пленарных заседаний». В любом случае осуществление всех этих градостроительных планов должно было привести с одной стороны, к «музеезации» немецкой столицы (чего, к счастью не произошло), с другой стороны, к превращению немецкой столицы в воплощение метрополии. Это намерение становилось все более и более явственным по мере укрепления имперского характера Третьего рейха. Если рассмотреть все эти планы по отдельности, то они полностью соответствовали стандартному представлению о том, что «архитектура и градостроительство были низведены до уровня размещения осей, площадей и корпусов зданий». Если приблизительно до 1937 года подобная планировка имела хотя бы какое-то градостроительное значение, то после 1939 года строительство большой оси было продиктовано исключительно идеологическими соображениями, что придавало этому объекту мемориальный характер.

Макет здания Имперского министерства почты

Предписанием Альберта Шпеера как генерального строительного инспектора от 28 апреля 1939 года были созданы предпосылки для реорганизации пространства вокруг Бранденбургских ворот. Однако действительное проектирование началось только в 1942 году – это задание было поручено архитектору Конраду Даммайеру. Представленное в 1943 году готовое решение проекта предусматривало снос находившихся близ ворот зданий, что должно было придать эффектность двум новым строениям. «Вследствие этого преобразования будет получено достаточно места для нормализации транспортного движения, которое ранее здесь было сдержано. Предстоящее строительство колонны Победы позволит Бранденбургским воротам выглядеть более выгодно на фоне близлежащих сооружений. Они превратятся в остров, вокруг которого будет идти транспортное движение». В планах перестройки предусматривалось, что с двух сторон от ворот будут возведены два здания, в которых расположатся ведомства «Организации Тодта». Являясь совершенно симметричными сооружениями, они должны были превратиться во «флигели» Бранденбургских ворот.

На пересечении Постдаммерштрассе и оси «север – юг» должна была возникнуть площадь, которая чаще всего называлась «Круглой». Работы в этом районе начались еще в 1938 году. В основном они заключались в сносе зданий, которые некогда принадлежали евреям. Осуществление этого проекта началось в такой спешке, что даже некоторые из чинов Имперского министерства экономики считали его в высшей мере рискованным. Возмущение было настолько большим, что статс-секретарь Герман Эссер даже решился направить официальный протест в Имперскую канцелярию. Однако Шпеер обратился напрямую к Гитлеру с просьбой оказать давление на городские власти, дабы те в кратчайшие сроки разрешили закончить снос домов. Подобная поспешность объяснялась еще и тем, что Шпеер не хотел создавать «ненужных» прецедентов, так как Имперское министерство авиации уже успело «зарезервировать» за собой отдельные земельные участки.

Круглая площадь

Круглая площадь предназначалась для магазинов, деловых и административных зданий, принадлежавших крупных коммерческих структурам и торговым предприятиям. В центре площади должен был разместиться круглый фонтан, посредине которого находилась бы квадрига с немецким Аполлоном. Эту скульптурную группу в два человеческих роста поручили вылепить Арно Брекеру. Кроме того, этот скульптор планировал создать шесть женских статуй, которые выступали бы в роли муз-покровительниц. Четыре мощных фонтанных прожектора должны были освещать по ночам это сооружение различными цветами. Размеры площади должны были соответствовать ширине оси «север – юг». Диаметр Круглой площади должен был составлять 210 метров. Сама структура площади выглядела следующим образом: 32,5 метра – проезжая часть, 3 метра – велосипедная дорожка, 17 метров – тротуар. Проезжая часть задумывалась как трехполосная дорога для движения автомобильного транспорта. На сохранившихся проектах видно, что Круглая площадь выглядела несколько пустынной, так как здесь не планировалось разбивать скверов и делать каких-либо зеленых насаждений.

Хотя на Круглой площади не намечалось строить здание по проектам Альберта Шпеера, его все-таки можно считать автором данного объекта, так как он как генеральный строительный инспектор не только курировал все работы, но и утверждал проект площади, в значительной мере предопределив ее облик. 14 июня 1938 года состоялась закладка первого здания на площади, которым должен был стать Дом немецкого туризма. Это сооружение не было достроено, впрочем, равно как и все остальные шесть зданий, находившихся на площади. Руины филармонии, Государственной библиотеки и Национальной галереи были окончательно снесены в 1963 году. Здания на Круглой площади должны были носить официально-представительский характер, но это не мешало в качестве заказчиков выступать самым различным структурам. В этом месте должен был быть построен кино-дворец студии «УФА» (архитекторы – Тео Дирксмайеер и Ганс Флер), «Товарищеский дом» вермахта (архитектор – Вильгельм Крайс), заказчиком которого выступило Верховное командование вермахта. Кроме того, был предусмотрены Дом товарищества немецких художников, Дом немецких техников, представительство земли Тюрингия (Дом Тюрингии, архитектор – Герман Гизлер), который возводился по заказу гауляйтера Фрица Заукеля, а также упоминавшийся выше Дом немецкого туризма, владельцем которого должна была стать по поручению «Немецкого трудового фронта» «Сила через радость». Наконец, архитектурный комплекс Круглой площади завершал здание «Штутгартского страхового союза» (архитекторы – Карл Вах и Генрих Росскоттен).

«Дом немецкого туризма» на Круглой площади (1938)

Здания на Круглой площади должны были быть строго унифицированными. Их высота д составляла 24,35 метра. У всех сооружений первый этаж предполагалось оформить аркадными перекрытиями, причем они должны были не фронтально примыкать к строениям, а как бы углубляться внутрь площади. Геометрическая точность и единая высота зданий должны были привести к тому, что Круглая площадь через четное количество осей фасадов при одинаковом количестве этажей зданий превращалась в совершенно симметричный (почти зеркальный) объект. Единственное, что придавало ей разнообразия, была рекламная стена кинодворца, которая бы сразу привлекала к себе внимание благодаря ярким вывескам. В дальнейшем происходила детализация фасадов первого этажа («piano nobile»), на котором непременно должны были быть высокие полукруглые окна.

Модель берлинского аэропорта Темпельхоф

Вдоль Шпрее предполагалось отстроить целый музейный район, который привел бы к значительным изменениям не только в историческом центре Берлина, но и на известном «музейном островке». Поскольку «островок» уже был полностью застроен, то Вильгельм Крайз разработал план, согласно которому на противоположном берегу Шпрее, непосредственно напротив «островка», планировалось возвести шесть новых музеев. Вертикально впадающий в Шпрее «Медный канал» становился новой осью музейного городка. При этом Крайз предполагал использовать возникшее в 1930 году здание Пергамского музея, которое было построено по проекту Альфреда Месселя. На северном берегу Шпрее должны были возникнуть следующие музеи: собрание египетских, исламских и переднеазиатских коллекций, Музей XIX века, Германский национальный музей, Музей мировой войны и Музей расы (этнографический музей). Они должны были занимать территорию от Фридрихштрассе до Ораниенбургской улицы. При планировании Вильгельм Крайз предложил придать трем музеям (азиатскому, германскому и XIX века) стилевое оформление, которое несколько отличалось от привычного для музейных зданий. Собрание египетских и исламских коллекций являло собой, по замыслу Крайза, монументальный корпус с пилонами и терракотовыми элементами оформления, что, по идее архитектора, должно было придать ему вид древнего восточного дворца. В случае с Германским национальным музеем Крайз прибег к образцам французской архитектуры эпохи революции, которым было придано дорийское оформление. Музей XIX века являл собой вытянутый корпус, стены которого были оформлены грубо обтесанным камнем. Кроме того, он должен был приковывать к себе внимание благодаря 90-метровой колокольне. Этот комплекс весьма напоминал по своему виду Национал-социалистическое строительное училище в Штутгарте. На южном берегу Шпрее, напротив этих трех музеев, должен был возникнуть новый этнографический музей (архитектор – Ганс Дустман), который, по предложению Альфреда Розенберга, был заранее переименован в Музей расы.

Близ уже построенной Имперской спортивной площадки и строений Олимпийской деревни, которые в 1934–1936 годах по проекту Вернера Марха были возведены в Шарлоттенбурге, в декабре 1937 года произошла закладка университетского городка. Сразу же надо оговориться, что этот проект никогда не был реализован. В конкурсе на лучший проект университетского городка принимало участие приблизительно 700 архитекторов со всего света. Конкурсная комиссия не решилась кому-то одному присудить первый приз – она выбрала 20 лучших проектов. В данном случае объявленный конкурс был не только частью запланированной перепланировки имперской столицы, но и удобным поводом, чтобы начать поиск новых имен среди архитекторов, которые могли быть привлечены к грандиозной перекройке Берлина. Проведение конкурса на лучшее архитектурное решение университетского городка являлось идеальным поводом для подобных поисков, которые могли проходить без особого привлечения внимания публики.

Еще во времена Веймарской республики Вернер Марх и его отец Отто Марх получили заказ на проектирование Немецкого института физического воспитания и так называемых «немецкого стадиона» и «немецкого спортивного форума». Предложенные проекты фактически предвосхищали Имперскую спортивную площадку, которая была построена уже по заказу национал-социалистов. Еще до прихода Гитлера к власти становилось очевидным, что монументальность должна быть отличительной чертой новой архитектуры. Кроме того, еще во времена Веймара планировалось украсить эти сооружения пластикой и изваяниями, которые по своему стилю весьма напоминали национал-социалистические скульптуры Альбикера, Брекера, Меллера, Кольбе, Вампера, Торака, Вакерле. Помимо этого Вернер Марх спроектировал по аналогу тинг-площадок «трибуну Дитриха Эккарта» (ныне Лесная сцена). Несмотря на то что она была вписана в систему олимпийских объектов, ее форма очевидно говорила об образцах в стиле тинг.

Модель здания «башни» Верховного командования сухопутных войск Германии (арх. Вильгельм Крайз)

Независимо от всех этих проектов и приготовлений 27 ноября 1937 года в северной части Грюневальда (так называемая «Чертова гора») Гитлер заложил здание военно-технического факультета (проект Ганса Мальвица). Далее должны были последовать Немецкая академия изучения проблем авиации, Управление военной геодезии, Имперское бюро по выдаче патентов, еще несколько научно-исследовательских институтов, которые вместе должны были явить единый комплекс Военной академии.

Близ терм, которые по проекту Цезаря Пиннау (автор внутреннего дизайна новой Имперской канцелярии и архитектор здания японского консульства) должны были возникнуть у «Южного вокзала», планировалось возвести так называемый «Городской форум». Это уравновешивало ось «север – юг», так как у Северного вокзала планировалось построить здание новой ратуши. Подобное решение позволяло хоть как-то справиться с явным недостатком общественных сооружений на схематичном проекте Альберта Шпеера. Это является еще одним доказательством того, что геометричность и симметричность были отличительными чертами «официальной» архитектуры Третьего рейха. Они как бы являлись иллюстрацией к теории Зигфрида Кракауэра об «орнаменте масс». Эту мысль косвенно подтверждал и сам Альберт Шпеер, который многие годы спустя вспоминал о том, что его в первую очередь интересовала красота городского орнамента.

В центре этого орнамента должно было располагаться здание, которое по своим масштабам могло затмить любую постройку мира. Речь идет о «зале конгрессов», или «купольном дворце». Если Берлин планировался как центр новой мировой империи, то «Зал конгрессов» должен был стать самым главным зданием столицы рейха. Поэтому не будет преувеличением сказать, что Гитлер планировал построить не просто очередное сооружение для проведения партийных мероприятий, а здание, которое бы превратило «Берлинскую ось» в «ось мира», став неким новым полюсом, приковавшим к себе внимание всего света. Купол «зала конгрессов» даже в первоначальных проектах должен был быть в пятьдесят раз больше, чем купол Рейхстага. Шпеер планировал это сооружение в течение нескольких лет: если первые эскизы были показаны им Гитлеру весной 1937 года, то первый детализированный макет размером 3×3 метра был создан только в 1939 году. Тогда же были построены макеты внутренних интерьеров «зала конгрессов». Все они были разборными, а потому у них можно было вытащить дно и, наклонившись, чтобы низший уровень проходил на уровне глаз, попытаться себе представить, какое впечатление они будут производить в будущем. Это было одним из любимых занятий Гитлера. Как сообщал в своих мемуарах Альберт Шпеер, «Гитлер никогда не упускал случая подольше постоять у этих макетов, впадая в своего рода мечтательный транс».

Макет «купольного дворца»

Показательным было то, что величайшее из всех когда-либо задуманных зданий мира внутри состояло из одного-единственного помещения, которое должно было без проблем вмещать 150–180 тысяч человек. Именно в «зале конгрессов» предполагалось проводить самые пафосные и торжественные партийные церемонии. Несмотря на то что Гитлер никогда не скрывал своего скептического отношения к мистическим доктринам, которых придерживались Генрих Гиммлер и Альфред Розенберг, в данном случае, вне всякого сомнения, речь шла о культовом строении. Одержи победу Германия во Второй мировой войне, и этот архитектурный исполин на долгие столетия стал бы центром преклонения, приобретя многократно большее значение, чем для католиков имеет собор Святого Петра в Риме. Многие современники отмечали, что не будь у этого здания культового предназначения, то едва ли можно было бы объяснить фанатизм Гитлера, с которым он постоянно увеличивал потенциальные расходы на строительство «купольного замка». Внутреннее пространство «зала конгрессов» должно было вызывать оцепенение у всех, попавших в «главное здание мира». Внутренняя ротонда имела в своем диаметре 250 метров. Приблизительно на высоте 220 метров можно было увидеть завершение колоссального свода, который начинал свое закругление по параболе на высоте 98 метров над уровнем пола. Альберт Шпеер никогда не скрывал, что образцами при проектировании этого здания служили римский Пантеон и собор Святого Петра; хотя бы в силу этих причин он постоянно сравнивал «Зал конгрессов» с этими строениями: «Прообразом для нас в известной мере служил римский Пантеон. Берлинский купол должен был также сохранить в своей вершине круглое отверстие для света; уже только оно имело бы поперечник в 46 метров и тем самым превосходило бы размеры всего купола Пантеона (43 метра) и собора Петра (44 метра). Кубатура зала должна была бы быть в 17 раз больше объема собора Петра».

Внутренний интерьер «зала конгрессов» в соответствии с канонами «официальной» национал-социалистической архитектуры был задуман весьма непритязательным. В данном случае ставка делалась не на богатство отделки, а на монументальность форм, наличествующих во внутреннем пространстве. Вокруг круглого основания диаметром 140 метров должны были быть сооружены трехъярусные трибуны, которые бы ступенями поднимались на высоту 30 метров. Их должны были обрамлять 100 прямоугольных мраморных колонн высотой 24 метров, которые в проектах расступались у ниши, созданной напротив входа в «купольный замок». Нишу размером 15×28 метров предполагалось украсить золотой мозаикой, что отсылало данное сооружение к оформлению немецкого павильона в Париже, где золотой мозаикой было украшено пространство между колоннами «выставочной башни». Альберт Шпеер полагал, что это были единственные сооружения в «зале конгрессов», которые по своим размерам хоть как-то соответствовали росту человека. На фоне «золотой ниши» должен был быть возведен 14-метровый мраморный постамент с восседавшим на нем имперским орлом со свастикой в лапах, которая была увита дубовыми ветками. Это был символ неограниченной власти – именно под этим орлом должно было располагаться место для фюрера, который должен был делать свои заявления и обращаться с речами к мировой империи. Шпеер всеми доступными средствами пытался подчеркнуть значимость этого места.

Однако это было не самой простой задачей. Как вспоминал архитектор, «тут-то и давали себя знать издержки архитектуры, выходившие за рамки всяких разумных масштабов: Гитлер исчезал в ней, растворялся до оптического нуля – его было очень сложно заметить».

Снаружи купол «зала конгрессов», обшитый медными пластинами, должен был походить на исполинскую гору. В некоторой степени можно даже говорить о символике вулкана, так как купол предполагалось увенчать большим застекленным фонарем, созданным из легких металлических конструкций. На фонаре должен был сидеть еще один имперский орел. Чтобы хоть как-то облегчить восприятие этого титанического свода, Шпеер запланировал создать у основания купола колоннаду, в которой каждая из колонн должна была иметь высоту 20 метров. На самом деле с расстояния эти колонны выглядели бы всего лишь венчиком, который на большой высоте охватывал по периметру основание «зеленого купола». Шпеер не терял надежды на то, что рельефность этого украшения придаст купольной крыше масштабы, доступные человеческому взгляду. Однако эти надежды были напрасными. Зеленая гора купола громоздилась бы на глыбе светлого гранита, имевшей размеры 315 метров (длина) и 74 метра (высота). Чтобы придать этому зданию впечатление архитектурного сооружения Шпеер спроектировал тщательно проработанный фриз, по четыре связанные колонны с каннелюрами на каждом из четырех углов и выдвинутый в направлении площади портик. По бокам от портика должны были быть установлены две пятнадцатиметровые статуи. Их наброски были сделаны Гитлером. Это были две аллегории. На одной стороне должно было находить изваяние Атланта, на плечах которого покоился небесный свод. Другое изваяние должно было изображать Телусс, которая держала земной шар. Небосвод и земной шар планировалось покрыть эмалью, в то время как изображение звезд и контуры континентов выделить золотом. Это были еще одни символы притязаний на мировое господство, хотя и облеченные в традиционную мифологическую форму.

Проект «купольного дворца» в сравнении с Бранденбургскими воротами и зданием Рейхстага

С трех сторон «Зал конгрессов» планировалось окружить водными сооружениями, которые, давая зеркальные эффекты, усиливали бы впечатление, производимое и без того титаническим зданием. Для этих целей планировалось расширить реку Шпрее до размеров озера. Впрочем, в данном случае баржам и судам, которые ходили по реке, приходилось бы обходить «площадь Адольфа Гитлера» по двум специальным каналам, проложенным через тоннели по бокам от «купольного дворца».

На первый взгляд могло показаться, что строительство подобного исполина было не просто безумной фантазией, а некоей технической утопией, которую едва ли когда-то можно было претворить в жизнь. Однако Альберт Шпеер в своих мемуарах отмечал: «Купольный дворец ни в коем случае не являлся продуктом вооружения, не имеющим шансов на осуществление». И далее: «Наши планы не могли быть причислены к тем тоже помпезным и превосходящим всякое воображение фантазиям, которыми развлекались, например, французские архитекторы Клод Николя Леду и Этьен Л. Булле, создавшие эскизы памятников, которые должны были изображать оплакивание империи Бурбонов и апофеоз революции, и не помышлявшие об их воплощении. В своих замыслах они оперировали величинами, не уступавшими гитлеровским».

Проект «дворца фюрера»

О реальности данных планов говорит хотя бы тот факт, что в районе предполагаемого создания «площади Адольфа Гитлер», к которой должен был выходить «Зал конгрессов», были снесены почти все старые здания. По личному требованию Гитлера здесь был оставлен только старый Рейхстаг. Кроме того, были проведены геодезические и геологические изыскания, которые должны были подтвердить возможность строительства таких исполинских сооружений в этом районе. В условиях хронического недостатка финансовых средств, что было весьма характерным в годы войны для многих отраслей, Гитлер отдает приказ истратить миллионы на закупку гранита для облицовки фасада «зала конгрессов». Поскольку немецкого гранита добывалось не очень много, то основная часть закупок производилась в Южной Швеции и Финляндии. Закладка «купольного дворца» была запланирована на 1940 год, однако она так и не состоялась.

Набросок «Большого купольного зала», сделанный Гитлером в 1925–1926 годах

Модель «купольного дворца»

Если говорить о чисто технической стороне строительства «зала конгрессов», то уже в то время немецкие мостостроители могли без особых проблем возвести безопорное перекрытие купола. Более того, согласно расчетам немецких инженеров, купол мог иметь (чисто теоретически) еще большие размеры. Альберт Шпеер хотел использовать новые технологии, то есть обойтись при возведении купола без стальных конструкций. Однако в этом вопросе он не нашел понимания у Гитлера. Фюрер заявил архитектору: ««Ведь может случиться, что в здание попадет авиационная бомба и повредит купол. Как вы себе представляете восстановительные работы при угрозе обвала?» Шпеер был вынужден отступить. А потому по его приказу был заказан специальный стальной каркас, который должен был держать свод купола с внутренней стороны. Подобная утяжеленная конструкция вела к тому, что у подобного исполинского здания должен был быть просто чудовищный фундамент. По приблизительным расчетам бетонная подушка должна была иметь объем 3 миллиона кубических метров! Как видим, для начала строительства «зала конгрессов» не хватало только лишь военной победы Германии, то есть возведение самого большого здания в мире не было проектом, отложенным на далекую перспективу.

Это подтверждается двумя косвенными фактами. Во-первых, столь грандиозное строительство, даже не начавшись, вызвало переполох в Имперском министерстве авиации, которое в том числе курировало вопросы противовоздушной обороны столицы рейха. В этом министерстве постоянно настаивали на том, что новые стройки должны были быть рассредоточены по городу. Это снизило бы потери от возможных бомбовых ударов. Шпеер описывал сложившуюся ситуацию следующим образом: «А тут в центре города и рейха могло вырасти здание, которое будет подниматься над уровнем низких облаков и служить идеальным ориентиром для эскадрилий бомбардировщиков, прямо как нарочито указывая на правительственный центр». Шпеер не мог лично урегулировать эту ситуацию, а потому напрямую обратился к Гитлеру. Тот же был настроен более чем оптимистично: «Геринг заверил меня, что ни один вражеский самолет не прорвется в Германию. Мы не дадим помешать нашим планам».

Внутренний вид «купольного дворца»

Вторым косвенным подтверждением намерения «в самое ближайшее время» начать строительство «зала конгрессов» являлось планирование массовых мероприятий, которые должны были проводиться как в «зале конгрессов», так и на «площади Адольфа Гитлера», расположенной перед ним. Разработка этой специальной программы была поручена Имперскому министерству пропаганды. Весьма показательно, что за нее отвечал не сам Йозеф Геббельс, который после скандала, связанного с чешской актрисой Лидой Бааровой, на время утратил доверие Гитлера, а его заместитель Карл Ханке – весьма честолюбивый функционер, который не оставлял надежд подсидеть своего шефа. В данном случае он поведал Альберту Шпееру, что для того, чтобы заполнить «площадь Адольфа Гитлера» людьми, надо было объявлять «высшую степень пропагандистской мобилизации». Действительно, собрать миллион человек – а именно столько должна была вмещать «площадь Адольфа Гитлера» – даже в тоталитарном государстве было не самой простой задачей.

Модель «купольного дворца»

Несмотря на уверенность большинства партийных бонз, Германия не одержала победы во Второй мировой войне. Как результат, монстр, именуемый «залом конгрессов», не смог унестись своим зеленоватым куполом в заоблачную высь берлинского неба. Разрушенная в ходе ожесточенных боев немецкая столица была восстановлена отнюдь не по проектам Альберта Шпеера. Единственным утешением для немецкого архитектора могли служить сведения о том, что Советский Союз, ставший главным победителем в войне, даже не планировал реализовывать не менее пафосный проект – строительство огромного Дворца Советов, чье здание должна была венчать исполинская статуя Ленина. Гитлер, узнавший о подобных планах Сталина, всегда испытывал плохо скрываемую ревность. Особо его раздражало, что он никак не мог помешать этому строительству, издав какой-нибудь указ или распоряжение. Однако Советскому Союзу, победившему в войне, не потребовалось легитимировать свою победу, возводя «самые большие в мире» представительные здания. А потому советский Дворец Советов, равно как и национал-социалистический «Зал конгрессов», сейчас является не архитектурной реальностью, а лишь проектом, оставшимся в истории.

Проект Дворца Советов, который планировалось возвести в Москве