Идеологической целью национал-социалистических молодежных организаций гитлерюгенд и Союз немецких девушек являлось воспитание подрастающего поколения в духе преданности партийным идеалам. Чтобы заблаговременно включить молодежь в национал-социалистическую систему, партийная верхушка уделяла большое внимание строительству домов гитлерюгенда (ГЮ-дом) и Союза немецких девушек (БДМ-дом). На архитектуру этих зданий оказывала очень сильное влияние идеология. ГЮ-дома и молодежные турбазы согласно принципам НСДАП должны были быть «обителями святой верности молодого народа своему Отечеству». Имперский руководитель молодежи Бальдур фон Ширах как-то заявил, что «каждый дом и каждая база были символом веры нашей молодежи, символом ее преданности нашему фюреру, а вместе с тем и самой себе». Кроме того, руководитель гитлерюгенда отметил: «ГЮ-дома и базы отнюдь не являются искусственно созданными строениями, которые чужды ландшафту в силу своей стандартности. Эти сооружения объединяют в себе целесообразность и красоту». Однако излишнее многообразие типов ГЮ-домов почти сразу же стало бросаться в глаза. Слова о единстве в разнообразии «обще-немецкой строительной культуры» для сторонников унификации не звучали слишком убедительно. В 1937 году функционер гитлерюгенда Генрих Хартман опубликовал статью, которая называлась «Дома для молодежи: ни бетонные коробки, ни замки». В ней автор выступал против эклектичного стиля монументальных национал-социалистических орденсбургов, одновременно предостерегая от «фальшивой романтики героического стиля» и модернизма в стиле «Новых строений».

ГЮ-дом в Мелле (1937)

Бальдур фон Ширах также считал себя уязвленным нередко раздававшейся критикой в адрес стиля ГЮ-домов. В одной из своих статей он писал: «Мне не раз указывают на то, что, видимо, существуют противоречия между монументализмом представительной государственной архитектуры (новая Имперская канцелярия, поля имперских съездов партии, комплекс на Королевской площади) и ГЮ-домами и ГЮ-базами. По этому поводу хотелось бы отметить следующее: повсюду, где возводятся молодежные дома, они в стилистическом отношении согласуются с высокими заданиями, поставленными нашим фюрером… Мы строим высотные здания и самые маленькие дома, то есть разными путями справляемся с этими задачами». Далее он продолжал: «Новый немецкий архитектурный стиль отнюдь не является какой-то классицистической архитектурой, как может показаться некоторым недалеким наблюдателям! Чтобы мы ни строили: политическое ли, культурное ли здание – оно должно являться выражением мировоззрения, которое сопутствует нашему времени». На стороне фон Шираха выступали многие деятели культуры, в том числе редактор очень влиятельного мюнхенского журнала «Архитектор» Гвидо Харберс. Он считал необходимым обосновать многообразие стилей как раз посредством различных строительных задач, то есть легитимировать «внутреннее единство стиля». Он писал по этому поводу: «Все же нет никакого противоречия в том, что одно строительное задание требует больше или меньше привязанности к местным условиям, чем другое. В особенности если речь идет о разных регионах. ГЮ-дом в деревне, чье планирование поручено хорошему архитектору, само собой разумеется, должен быть построен несколько в иной форме, нежели художественная галерея или административное здание в крупном городе. Нет ничего хорошего в том, чтобы принципиально отказываться от строительных традиций определенной местности. Таким образом, возникающее многообразие форм отнюдь не раскалывает, а только обогащает общий стиль. Но это не является поводом для фальшивой романтики и судорожного мотивоискательства».

Адольф Гитлер и Бальдур фон Ширах изучают проект образцового ГЮ-дома (1938)

Дилемма между разнообразием форм и навязанным единством стиля поначалу умело маскировалась во время пропагандистских выставок, на которых демонстрировались проекты ГЮ-домов. Однако эстетические различия и выбор внешних выразительных средств был слишком очевиден. Если речь шла о городах и пригородах, то ставка делалась на монументальность и классицизм. Если проект должен был быть реализован на селе, то в нем превалировали мотивы «оседлости» и «ремесленности». В то же самое время архитектурное оформление зданий, построенных «Немецким трудовым фронтом», не испытывало никакого плюрализма. Все они принципиально были созданы в «надрегиональном» стиле, четко соответствуя «заданным величинам». Все эти нормы должны были неукоснительно соблюдаться. В свою очередь, Бальдур фон Ширах сознательно отказался от централизованного строительства ГЮ-домов, так как он опасался схематизации архитектуры, ориентированной на молодежь. 2 октября 1936 года Имперское молодежное руководство издало указ, который касался строительства ГЮ-домов. Этот документ санкционировал практику, когда местные общины сами должны были заниматься проектированием и строительством подобного рода зданий. Если же община планировала построить базу гитлерюгенда, то она должна была подобрать земельный участок, на котором можно было бы проводить работу с молодежью. Проект должен был быть подготовлен районным архитектором гитлерюгенда, а вот затраты на строительство и содержание ГЮ-базы должны были взять на себя местные власти.

Если отвлечься от чисто стилистических особенностей архитектуры ГЮ-домов, то эти здания в локальных размерах копировали иерархическую шкалу общей национал-социалистической строительной программы. В ГЮ-доме должно было иметься общее помещение, комната для командира, церемониальное место (некое подобие национал-социалистического «красного уголка»), зал для проведения празднеств и торжественных собраний. ГЮ-дома и ГЮ-базы должны были преимущественно строиться из дерева, которое не только экономило тепло и придавало дому уют, но и считалось типично «нордическим материалом». Кроме того, использование древесины было очень важным моментом с экономической точки зрения, так как сталь и бетон должны были идти в первую очередь на нужды военной промышленности. Помимо этого конструкция ГЮ-домов весьма напоминала немецкие фахверковые здания: отштукатуренные стены, вальмовые или двускатные крыши, наличие в оформлении элементов «крестьянского стиля». Использование «деревенского стиля» в Третьем рейхе можно было бы сравнить с употреблением на партийных мероприятиях немецких национальных нарядов – трахта. По этой причине ГЮ-дома с некоторыми оговорками можно было бы охарактеризовать как трахт от архитектуры. Подобно тому как многообразие трахта было все-таки регламентировано, так и при строительстве домов гитлерюгенда хоть и пытались избежать схематизма, но в любом случае не имелось никаких существенных отклонений от заявленных идеологических и политических принципов, которым должны были соответствовать данные здания.

При изучении примеров ГЮ-домов в глаза бросается, что у архитекторов, работавших на молодежную национал-социалистическую организацию, имелись проекты на все случаи жизни. Так, например, проект дома гитлерюгенда был заказан берлинскому архитектору Гансу Дустману. Дустман был не просто хорошим знакомым Альберта Шпеера, но и родственником Бальдура фон Шираха. Большая часть его проектов относилась к запланированной перепланировке Берлина, Вены и некоторых столиц гау. Именно по этой причине он так и не смог приступить к возведению спроектированного им молодежного здания. Его преемником оказался другой уроженец немецкой столицы – Фриц-Герхард Винтер. Перед ним была поставлена более глобальная задача. Как писала Герди Троост в своей книге «Здания нового рейха», «вся империя должна была быть покрыта сетью домов, расстояние между каждым из которых не должно было превышать 25 километров». В этой связи Бальдур фон Ширах высказал пожелание, чтобы во всех городах с населением более 20 тысяч человек должны были иметься по меньшей мере три базы гитлерюгенда. В данном случае ГЮ-базы должны были выступать не столько в качестве дешевых гостиниц для путешествующей молодежи, сколько являться воспитательными учреждениями, выполняющими важные государственные и политические задачи.

Внутренний интерьер ГЮ-дома в проекте Ганса Дустмана (1936)

Для того чтобы осуществить данный проект, в срочном порядке пришлось адаптировать некоторые из уже существующих школ и воспитательных учреждений. Однако это отнюдь не значило, что перестали разрабатываться новые типы ГЮ-домов. 7 января 1937 года Имперское молодежное руководство издало специальные «рабочие директивы», в которых содержались организационная структура и программа строительство ГЮ-домов. Одновременно с этим Имперским молодежным руководством была опубликована точная программа торжеств, которые должны были проходить при открытии ГЮ-домов. В этом же документе обращалось внимание и на оформление этих строений. Особое значение, как ни покажется странным, уделялось форме крыши ГЮ-домов. В «Рабочих инструкциях по строительству домов гитлерюгенда» (1937–1938) излагались следующие директивы: «Если из простого и ясного плана возникает корпус здания, то это здание предполагает наличие столь же простой и ясной формы крыши… ГЮ-дом не должен выделяться искусственным и новым кровельным покрытием. Мы хотим, чтобы наши дома были органично вписаны в пейзаж. В деревнях, где ландшафт определяется пологими и цельными крышами, ГЮ-дом не должен напоминать кафетерий, что могло бы разрушить общий образ деревни… Низкая крыша необходима, конечно же, не во всех случаях.

ГЮ-дом в Кёльне (1939)

Она будет оправданна, если в больших помещениях будут проводить празднества. Однако не следует осознанно строить ГЮ-дома с низкими крышами, если они будут бросаться в глаза в наших деревнях. Отнюдь не покатая крыша является символом нового времени!»

Если говорить о небольших населенных пунктах, то ни в одном из их зданий не проводилось такого огромного количества пропагандистских мероприятий, как в ГЮ-домах. Хотя бы по этой причине внутренне убранство ГЮ-домов должно было быть предельно унифицировано. «Рабочие инструкции по строительству домов гитлерюгенда» давали донельзя точные указания относительно того, как должно было выглядеть внутреннее пространство образцового ГЮ-дома. Чтобы сделать эти указания более наглядными, со временем были созданы четыре передвижные выставки, которые являлись, по своей сути, образцами внутреннего интерьера дома гитлерюгенда. Первый показ состоялся в 1938 году в Берлине. Выставка называлась «Дайте мне четыре года времени». Эта выставка являлась реализацией проекта Дустмана в пропорции 1:1. Затем последовала выставка в Дрездене, которая проходила под вывеской «Сад и дом». Приблизительно в то же самое время на выставке архитектуры, которая проходила в Мюнхене в Доме немецкого искусства, целый павильон был посвящен внутреннему убранству типового ГЮ-дома. Позже подобного рода выставка прошла в рамках так называемой мюнхенской «Новой коллекции». Подобная деятельность должна была привести немцев к мысли, что в Германии повсеместно возникали дома и базы гитлерюгенда. На самом деле к 1938 году в Третьем рейхе возникло лишь 650 ГЮ-домов. И это при том условии, что планировалось возвести 50 тысяч зданий подобного рода. Если говорить о ситуации в 1941 году, то она выглядела следующим образом: 429 из построенных после 1938 года домов не имели внутренней отделки, было только-только начато строительство 241 здания, 600 строений находились на стадии согласования проекта и 800 ГЮ-домов числились в перспективных планах. В целом же на тот момент в Третьем рейхе имелось 2780 ГЮ-домов, однако 1460 из них фактически так не были никогда достроены.

Еще до начала Второй мировой войны Ганс Дустман написал «Строительный букварь», который тем не менее был опубликован только в январском выпуске журнала «Немецкий архитектор» за 1940 год. Эту работу можно было бы без преувеличения назвать реакционной, что в первую очередь проявилось в строительных идеях, которые апеллировали к романтико-фашистскому осмыслению истории «ремесла, связанного с почвой». В набросках, сделанных Дустманом, бросается в глаза его желание создавать строения, которые доминировали над человеком в пространстве. Если же говорить, о ГЮ-домах, то автор «Строительного букваря» заявлял, что «молодежные здания воспевают местный ландшафт». «Они берут начало в глубочайших источниках вдохновения немецкого народа и отражают разнообразие германских регионов, их традиций и обычаев». Дустман высказывал мысль о том, что предпосылкой удачности данного вида зданий было их соответствие «славным ремесленным идеям». Чтобы «молодежные строения могли воспевать местный ландшафт», они должны были непременно быть «связанными с почвой», что подразумевало особый тип зданий. Они должны были по внешнему виду напоминать «ковчег», то есть быть приземистыми и иметь длинную покатую крышу. Кроме того, ГЮ-дома должны были отвечать всем главным принципам национал-социалистической архитектуры: быть простыми, стереометричными, иметь ясную ось, что в свою очередь позволяло использовать их и прилегающие к зданию территории как учебные плацы, площадки для построений. Как уже говорилось, руководство гитлерюгенда уделяло большое внимание дизайну помещений ГЮ-домов. В этом случае отдавалось предпочтение «монументальному оформлению». В этом отношении принципиально не приветствовалось как копирование исторического стиля (хотя нередко применялись стилистические цитаты и реминисценции), так и использование «современных» материалов, характерных для архитектуры модерна («новые строения»). В упоминавшейся выше статье Хартман однозначно отвергал обе эти «крайности»: «Молодежь хочет жить в домах, а не в романтических замках или в жилых машинах».

Проект одной из «школ Адольфа Гитлера» в Ландштуле (1937)

Модель комплекса зданий высшей партийной школы НСДАП

Модель здания Высшей партийной школы НСДАП в Химзее (1939)

Бальдур фон Ширах полагал правильным прививать немецкой молодежи современный стиль. Однако он полагал, что в этом отношении надо было быть весьма осторожным. В первую очередь это касалось домов гитлерюгенда: «Я безоговорочно верю в возможность воспитания правильного характера у молодых людей, а потому признаю, что сила личного примера может значить много больше, нежели любое письменное или устное обучение. Также я твердо убежден в том, что для духовного воспитания нашей молодежи нужны образцовые помещения. Они могут быть более существенным воспитательным фактором, нежели все вместе взятые теоретические построения. Если мы ставим перед каждым из наших зданий принципиальную воспитательную задачу, то мы должны признавать свою ответственность за эту новаторскую педагогическую идею».

Если говорить о новой архитектуре воспитательных учреждений, то нельзя обойти стороной так называемые «орденсбурги» («рыцарские замки»). Учебные замки и орденсбурги представляли собой совершенно новый тип воспитательных учреждений, так как они действительно выглядели как хорошо укрепленные замки. Перед этими учебными заведениями была поставлена четкая и конкретная цель – они, являясь «элитными партийными школами», должны были готовить подрастающее поколение руководителей НСДАП. В своей книге Герди Троост утверждала, что выполнение поставленных задач во многом зависело «от отбора в мировоззренческий орден, который должен был вести к внутренней сплоченности, прямолинейности чувств, мыслей и действий».

Понятие «орден» было введено в национал-социалистическую идеологию Альфредом Розенбергом, однако на практике оно стало применяться Генрихом Гиммлером, который планировал превратить СС в подобие рыцарского ордена (до сих в исследовательской литературе используется словосочетание «Черный орден»). Понятие об «ордене» в Третьем рейхе связывало воедино германскую мистику, средневековое прошлое и проецируемые в будущее безумные планы превратить «арийско-нордического человека» в повелителя мира. Впрочем, все эти построения имели отношение в первую очередь к СС и Гиммлеру, а не к достаточно светским учебным замкам НСДАП.

Национал-социалистические орденсбурги поначалу планировались как летние лагеря, в которых должны были проходить недельное обучение отдельных группы партийных активистов. Однако очень быстро замки НСДАП стали символом повсеместной индоктринации, которой в Третьем рейхе были охвачены все сферы жизни. Национал-социалистические орденсбурги возникали одновременно с учебными замками «Немецкого трудового фронта», а также гау-базами, кои планировалось использовать для проведения краткосрочных курсов повышения квалификации. После окончания этих курсов молодым людям присваивалось звание «орденсюнкер». Со временем было принято решение организовать в этих замках полноценное обучение, которое длилось три года. Планировалось, что учащиеся будут проходить такие дисциплины, как политическая теория, риторика, военная техника, «наука» и, конечно же, физкультура. Так предполагалось начать готовить партийную элиту будущего. Поскольку обучение длилось три года, то каждый год только один из трех национал-социалистических орденсбургов (Фогельзанг, Крёссинзее, Зонтхофен) должен был делать выпуск, то есть происходило некоторое чередование. Кроме того, планировалось по проекту Клеменса Клоца создать четвертый, «оригинальный орденсбург», который должен был находиться в Мариенбурге – колыбели Тевтонского ордена. По большому счету, устройство и оформление орденсбургов НСДАП было строго регламентировано, начиная от жилых помещений, классных комнат и примыкающих к ним спортивных залов, заканчивая плацами, конными манежами и внутренним двором замка, на котором проводились праздничные построения.

По своему архитектурному стилю национал-социалистические орденсбурги относились к крепостным сооружениям позднего Средневековья, которые являли собой не одно здание (замок), а целый комплекс строений. Как и полагалось представительной архитектуре Третьего рейха, замковые комплексы были симметричными. Здания, как правило, группировались вокруг башни, которая была видна всей округе. Поскольку эти здания относились по своему подчинению к НСДАП и могли считаться партийно-государственными строениями, то нет ничего удивительного в том, что в их облике преобладала грубая монументальность. Согласно Вернеру Риттиху, одному из центральных идеологов национал-социалистической политики в области культуры, орденсбурги были «убедительными в силу того, что современная архитектура здесь смогла показать, насколько величественной может быть даже в наше время монументальность». Эта характеристика могла быть применена к любому из трех орденсбургов. Первый из них – Фогельзанг – был построен в 1936–1938 годах в Эйфеле. Замок был возведен по проектам кельнского архитектора Клеменса Клоца на холме, расположенном близ плотинного озера. Даже человеку, не посвященному в тонкости архитектурных стилей, было очевидно, что замок весьма напоминал крепость, предназначавшуюся для отражения вражеских атак. По проекту того же самого архитектора в 1937 году в Восточной Померании началось строительство замка Крёссинзее, на архитектурном облике которого очень сильно сказался стиль хайматшутц. Приблизительно в то же самое время в Алльгау по проекту Германа Гизлера началось сооружение третьего учебного замка НСДАП – Зонтхофена. Самый крупный проект Германа Гизлера – здание Высшей школы НСДАП, которую планировалось открыть в Химзее (Верхняя Бавария), – не был реализован, он был воплощен лишь в виде большой архитектурной модели.

Модель орденсбурга Фогельзанг

Орденсбург Зонтхофен

Национал-социалистические замки вместе с монументальными партийными строениями в Мюнхене и Нюрнберге образовывали архитектурную группу устрашающих своими размерами строений, которые должны были вызывать у немцев трепет сродни религиозному. Якобы эта идея принадлежала Альфреду Розенбергу, который в 1934 году подвиг главу «Немецкого трудового фронта» к тому, чтобы начать строительство учебных замков. Однако в 1934–1935 годах началось лишь строительство барачных лагерей, причем пальма первенства в этом начинании принадлежала именно Крессинзее. В построенных позже замках обучались не только партийные работники и «орденсюнкера», но и подростки, которые являлись учащимися «школ Адольфа Гитлера». По большому счету, «школы Адольфа Гитлера», учрежденные гитлерюгендом и «Немецким трудовым фронтом», являлись альтернативой Национально-политическим воспитательным заведениям, которые перешли под контроль СС. По причине того, что «школы Адольфа Гитлера» одновременно курировались двумя мощными национал-социалистическими структурами, это привело к созданию фантастических планов, которые так и не были реализованы.

Примеры зданий воспитательных учреждений

Дом гитлерюгенда и Союза немецких девушек в Хокенштайне (1934–1935).

Хокенштайн (Баден-Вюртенберг).

Проект: городское управление строительства.

Настоящее состояние неизвестно.

Община небольшого промышленного и торгового города решила создать этот дом для «своих сыновей и молодежи». Строительство осуществлялось исключительно на безвозмездной основе силами добровольцев «в истинном чувстве солидарности и ощущении товарищества под началом городского управления строительства». Именно по этой причине совокупные затраты на строительство дома составили всего лишь 11 тысяч рейхсмарок. Земельный участок и строительные материалы были предоставлены муниципальными властями. Дом примечателен в силу нескольких моментов. Во-первых, он был построен в виде бунгало. Во-вторых, его отличала покатая крыша с черепицей. Стены дома были отштукатурены и покрашены в белый цвет. Фасад дома был гладким. Наличие в здании больших ворот и малых дверей соответствовало традиции баденского и пфальцского строительства.

Дом гитлерюгенда и Союза немецких девушек в Имменштадте (1937–1939).

Проект: строительное бюро Гизлера.

Снесен в 1986 году.

Гитлер, Шпеер и Гизлер рассматривают проект орденсбурга Зонтхофен

В 1937 году руководство города приняло решение создать большой дом для гитлерюгенда. Первый проект здания был признан не совсем удачным, а потому проект был поручен строительному бюро, которое занималось орденсбургом Зонтхофен. Тому же бюро были поручены возведение здания и его внутренняя отделка. Планировка дома предполагала наличие на первом этаже церемониального зала, который одновременно являлся и музеем, и места для проведения торжества; трех больших помещений для проживания членов гитлерюгенда, комнаты руководителя, библиотеки. Так же на первом этаже находились помещения (дневные кают-компании) для девушек. Было запланировано создание небольшого спортивного зала, однако этот проект не был воплощен в жизнь.

Школа Германа Геринга в Нюрнберге (1936–1940)

Школа мастеров «Герман Геринг» (1936).

Кроненбург близ Эйфеля (Рейнланд), Бругштрассе, 20.

Архитектор – Эмиль Фаренкамп.

В настоящее время используется как учебное заведение земли Северный Рейн – Вестфалия.

На краю небольшого и весьма живописного места – Кроненбурга – архитектор Эмиль Фаренкамп по заказу «Немецкого трудового фронта» создал учебный замок. Это заведение предназначалось для подготовки специалистов, создающих гобелены. По этой причине в здании имелся просторный выставочный павильон. В перестроенном старом здании, которое примыкало к комплексу замка, в восточной части размещались жилые комнаты преподавателей и учеников. Кроме того, на первом этаже находилась библиотека, читальный зал. На втором этаже рабочие цеха и душевые. Территория сада, который располагался на террасе, была превращена в крытую галерею, по которой можно было попасть в ателье «мастера» (директора школы). Ансамбль был завершен созданием небольшого фонтана и домиком, в котором жил привратник. Комплекс зданий замыкала внушительный размеров каменная лестница, которая вела вниз с горы. В проекте чувствовались элементы сентиментально-романтического стиля, что подчеркивалось внешними элементами. Школа имела различные формы окон, каменные стенные канты, полновесные парапетные стены (частично – фахверковые, частично – отштукатуренные), внешние камины. Однако совмещение этих элементов не вызывало ощущения бездумной эклектики.

Церемониальная постройка близ орденсбурга Крёссинзее

Дом «Герман Геринг» в Рудольштадте (1938–1939).

Рудольфштадт (Тюрингия).

Архитекторы – Ойген Хайер, Вальтер Зайдель.

Строительство запланированного на 1800 молодых людей дома «Герман Геринг» закончилось буквально накануне Второй мировой войны. Это здание было самым крупным из ГЮ-домов в Тюрингии. Строение в форме буквы «Г» имело высоту 16 метров. Оно было видно не только со всех окрестностей, но и во многом определяло характер местного пейзажа. Перед домом имелось несколько небольших строений, а также широкая дорога, которая вела к подъездному домику. В нем располагались жилище привратника и чуланы для хранения велосипедов. За главным входом в здание находился «зал знамен», через вестибюль которого можно было попасть в церемониальный зал, жилые комнаты, а также помещения для девушек, располагавшиеся на верхнем этаже. Входное здание было создано в виде фронтона зала Лангемарк (Имперская спортивная площадка). Внутренний угол, образованный самим зданием, использовался в качестве площади для построений. Несколько ниже по склону холма находились парк, спортивные площадки, открытый бассейн. Дом в торжественной обстановке был открыт самым Бальдуром фон Ширахом в июле 1939 года. После этого здесь состоялся «смотр достижений тюрингского гитлерюгенда».

Школа имени Хорста Весселя в Регенсбурге (1941)

ГЮ-дом «Адольф Вагнер» (1935–1936).

Пецнберг (Бавария), Винтерштрассе.

Архитектор – Рихард Хельфен.

Здание сохранилось в измененном виде. В настоящий момент используется в качестве детского дома.

Создание этого дома гитлерюгенда является почти исключительным случаем, так как власти города вызвались финансировать строительство без какого-либо побуждения со стороны НСДАП. Кроме выделения 50 тысяч рейхсмарок проект был поддержан добровольным трудом местных жителей. Благодаря этой новостройке община хотела избавиться от славы «оплота политического марксизма». То есть создание дома было использовано для того, чтобы засвидетельствовать лояльность новому режиму. Само здание было построено из дерева в «деревенском стиле».

Учебный замок «Немецкого трудового фронта» «Эрвитте» (1934–1936).

Эрвитте (Вестфалия).

Строение сохранилось. В настоящий момент находится в частном владении.

Архитектор – Юлиус Шульте-Фролинде (в сотрудничестве с Рудольфом Роглером и Гвидо Гёрресом).

Первоначально здание водного замка Эрвитте было построено в 1648 году в стиле немецкого Возрождения. Замок находился поблизости с одноименным вестфальским городком. В 1934 году замок был приобретен за 60 тысяч рейхсмарок «Немецким трудовым фронтом». Здание планировалось использовать для учебных целей. После этого замок был основательно перестроен. Была изменена даже его внутренняя планировка. В полуподвальном помещении находились кухня, столовая и санитарные помещения. На двух этажах замка размещались просторные пространства. Здесь расположились церемониальный зал, «вестфальский зал», учебные классы. Позже началось строительство примыкающих к замку корпусов, которые по своей площади многократно превысили изначальное здание. Среди новостроек были хозяйственные постройки, жилые дома, административное здание, «зал Хорста Весселя», спортивные залы. Все они были соединены между собой узкими длинными проходами. Фасад замка был отделан в фахверковом стиле, что соответствовало канонам «регионального» стиля. Западные ворота комплекса были украшены орлом со свастикой, изваянными Вилли Майлером. Примечательным в структуре этого учебного замка является создание «культового сооружения» – зала во имя легендарного национал-социалистического «мученика» Хорста Весселя. Именно этот зал был идеологическим и архитектурным центром всего комплекса. Здесь проводились все партийные праздники, которые были призваны укрепить «верность фюреру» и «чувство сплоченности». Приведенные выше отсылки к церковному лексикону являются отнюдь не случайными, так как псевдосакральный характер «зала Хорста Весселя» невольно наводит на мысль о нефах в соборах. Пространственная организация замка и его архитектурное оформление являлись отражение схемы «народного сообщества».

На открытии школы «Немецкого трудового фронта» (1938)

Молодежная туристическая база «Бальдур фон Ширах» (1935–1936).

Вальхензее (Верхняя Бавария), Миттенвальдерштрассе, 17.

Архитектор – Карл Фессар.

Строение сохранилось.

Эта база была одним из самых удачных и показательных примеров использования в национал-социалистической архитектуре региональных строительных методов, местного стиля и колорита. Молодежное общежитие, расположенное в Альпах, было рассчитано на 165 спальных мест. Этот комплекс был построен по инициативе Имперского союза молодежных туристических баз. Строение находилось на холме, возвышаясь над живописным альпийским озером. На верхнем этаже здания был выстроен балкон, который лентой по периметру опоясывал основное здание базы. Это позволяло молодежи видеть не только озеро, но и созерцать открывавшуюся панораму гор. Строительство базы шло, по сути, на небольшом клочке земли, который был с разных сторон ограничен горными массивами. Подобное расположение здания придавало ему характер бастиона. Внешняя и внутренняя отделка здания полностью отвечали баварским традициям. В районе цоколя здания имитировалась кладка из бутового камня. У здания имелось несколько крылец и выступающих из стен террас. Фасад был оштукатурен в белый цвет. Деревянные ставни покрашены. Внутри здания имелись крестьянские изразцовые печи. Кроме того, часть стен внутреннего интерьера были расписаны фресками, автором которых выступил художник Генрих Бикель.

Лагерь гитлерюгенда