21 июня, пять часов утра по среднеевропейскому летнему времени. Над скалами из песчаника, спрятавшимися в Тевтобургском лесу, повис туман. Достаточно прохладно. Вершины мегалитов Экстернштайна возвышаются над долиной, которая в настоящее время превратилась в форменное озеро. Через несколько минут взойдет солнце, и самая короткая ночь года закончится. Как оказалось, за этим астрономическим явлением здесь наблюдали еще в древности. Но сейчас скалы Экстернштайна являются местом паломничества для неоязычников, молодых националистов, поборников «тайных наук». Они каждый год сотнями съезжаются к Экстернштайну.
В истории Экстернштайна, как и во многих исторических сюжетах, можно обнаружить две стороны. Одну явную для всех: Экстернштайн — это скалы с христианским барельефом и непонятными сооружениями, которые в годы Третьего рейха стали предметом «вожделения» многих партийных бонз, жаждавших оказывать влияние на изучение древностей, равно как и всей древней истории. Однако в рассказе о скалах можно обнаружить и другую сторону. Это та самая загадка, в поисках ответа на которую ежегодно в Экстернштайн прибывают сотни любителей мистики и эзотерики. Скалы издавна считались местом отправления древних культов, которые, возможно, тайным образом справлялись в Средние века.
Именно эти древние культы пытался восстановить глава СС Генрих Гиммлер.
Рейхсфюрер СС пытался не просто единолично контролировать «культовые скалы», он предполагал создать в них подобие эсэсовского святилища. В этой связи скалы Экстернштайна оказались тесно связанными с «проектом Вевельсбург». Именно замок Вевельсбург должен был превратиться со временем в «духовный центр» СС. Связь между этими двумя объектами не является условной, опосредованной, едва заметной.
Во-первых, еще в 1935 году советник Опперман, исполнявший на тот момент функции руководителя Фонда «Экстернштайн» познакомил Генриха Гиммлера с детмольдским художником Эрнстом Рёттекеном (1882–1945). Сохранились документы, согласно которым 25 октября 1935 года Генрих Гиммлер выразил огромную благодарность Опперману за картину с изображением Экстернштайна, которая была преподнесена в подарок ко дню рождения рейхсфюрера СС. Именно эта картина стала неким толчком, чтобы Гиммлер стал заказывать живописные работы у художников, которые стали основой для коллекции картин с явно мистическим подтекстом. Глава СС обратился к Опперману: «Не могли бы Вы попросить художника, чтобы он написал мне еще несколько картин? Я хотел бы заказать ему еще одну картину с изображением Экстернштайна, которую планирую разместить в Вевельсбурге». В итоге Опперман, который был дружен с художником Рёттекеном, смог «пробить» для своего приятеля несколько заказов, в том числе картину с изображением замка Вевельсбург, которая стала подарком Гиммлеру к следующему дню рождения.
Со временем Рёттекен стал работать над целой серией картин, которые были заказаны для Гиммлера. Если посмотреть на список сюжетов, то в глаза бросается, что почти все они были связаны с «культовыми» объектами СС. Перечислим эти сюжеты:
1) крипта в Кведлинбурге — картина горизонтального формата;
2) крипта в Кведлинбурге — картина вертикального формата;
3—4) несколько видов Кведлинбурга снаружи;
5) новый вид замка Вевельсбург;
6) Заксенхайн, «роща саксов»;
7) Экстернштайн во время летнего солнцестояния;
8—9) несколько видов Экстернштайна, в том числе в лучах заката.
Приблизительно в то же самое время Гиммлер заказывает для коллекции картин изображение «мирового древа». Можно предположить, что все эти живописные работы должны были висеть в специальном музее Экстернштайна, более напоминающем «эсэсовский заповедник». Осуществлению данного проекта помешал перелом в ходе Второй мировой войны.
Во-вторых, контролируемое Генрихом Гиммлером эсэсовское исследовательское общество «Наследие предков» в середине 30-х годов меняет свою изначальную эмблему на изображение Ирминсула. Происходит это по инициативе эсэсовского офицера Карла Дибича, который не только занимался разработкой эсэсовских гербов (для замка Вевельсбург с том числе), но и курировал оформление собора в Кведлинбурге, который считался еще одним местом, где отправлялись эсэсовские культы. Также он фактически заведовал фарфоровой фабрикой в Аллахе, которая кроме всего прочего выпускала ритуальную утварь для эсэсовских празднеств.
В-третьих, со скалами Экстернштайна была связана деятельность Карла Марии Вилигута, который в качестве почетного гостя, как значилось в документах, появился на заседании «Объединения друзей германской праистории» в 1930 году. Очевидно, что Вилигут исследовал значение этих скал задолго до того, как присоединился к национал-социалистам и сделал стремительную карьеру в СС. Именно Вилигут-Вайстор был одним из идеологов преобразования замка Вевельсбург. Именно он «создал» множество эсэсовских обрядов. Именно он пропагандировал среди высокопоставленных офицеров СС древнюю религию «ирминизм», которая была основана на его родовом предании, так называемой «Ирмин-саге».
В-четвертых, именно служащий замка Вевельсбург исследователь Вильгельм Йордан занимался поздними изысканиями в Экстернштайне.
Все это можно было счесть за случайные совпадения. Мол, Экстернштайн находился недалеко от Вевельсбурга, что и предопределило взаимосвязь между двумя объектами, опекаемыми СС. Это рассуждение наводит на еще одну важную мысль. Если мы посмотрим на эсэсовские объекты, имевшие явное «культовое» предназначение, то обнаружим, что они были сосредоточены на небольшой территории, которая странным образом напоминала «десять немецких миль» священного места древних германцев. Здесь находились: Экстернштайн, Вевельсбург, город Гослар (весьма важный объект в мистических построениях Вил игу та), город Хамельн, близ которого на горе Бюкенберг в 30-е годы по инициативе Рихарда Вальтера Дарре (большой поклонник Вилигута и шеф Главного управления СС по вопросам расы и поселений) проводились ежегодные празднества, посвященные сбору урожая, город Детмольд, куда планировалось перенести из Берлина все руководящие структуры «Аненэрбэ». К этой территории на севере примыкал Заксенхайн, а на юге Кведлинбург. Если бы Гиммлер не был баварцем, то можно было бы предположить, что он являлся страстным поклонником истории Вестфалии.
Однако рейхсфюрер СС с поразительным упорством исследовал и пытался использовать для ритуальных практик только объекты, расположенные в Северной Германии. Было ли это совпадением? Едва ли. Скорее всего Гиммлер намеревался создать на территории Вестфалии некое подобие «эсэсовского Ватикана», самоуправляемой территории со своими законами и порядками. Если согласиться с данной версией, то станет понятно, почему внезапно изменил свое отношение к эсэсовским структурам, «Наследию предков» в том числе, гауляйтер Вестфалии Майер. Он боялся ослабления собственной власти.
В последнее время можно слышать заявления о том, что формировавшаяся «эсэсовская эрзац-религия» в целом не имела широкого распространения среди служащих СС. Подобные утверждения по меньшей мере являются беспочвенными. Документы показывают совершенно иную картину. В «Статистическом сборнике материалов охранных отрядов НСДАП» за 1938 год была приведена следующая таблица. В ней была отражена конфессиональная принадлежность служащих СС.
В графах кроме католиков и евангелистов, а также «особых случаев» значилось некое исповедание, которое обозначалось буквами gttgl. Это было аббревиатурой от немецкого слова «gottglaubig», то есть «верующий». Именно так в официальных документах обозначались приверженцы «эсэсовской эрзац-религии». Именно так обозначались рожденные в «Лебенсборне» дети, после того как над ними был проведен эсэсовский обряд имянаречения.
Если посмотреть на цифры, то мы обнаружим, что к концу 1938 года (данные приведены по состоянию на 31.12.1938) в СС на службе состояла 61 тысяча приверженцев «новой религии», что было больше даже чем эсэсовцев, исповедующих католичество. Самое большое количество новообращенных в «эсэсовскую эрзац-религию» можно было обнаружить в «Особых подразделениях» и «подразделениях СС „Мертвая голова“» (лагерная охрана). В различных частях Германии картина выглядела по-разному. Однако факт остается фактом: к концу 1938 года каждый четвертый служащий (!) хотя бы формально исповедовал «новую религию».
Теперь становится понятным, почему в 1942 году Гитлер резко одернул Гиммлера, который формировал собственные культы СС и собственные святыни. Эсэсовская религия никак не соответствовала национал-социализму как разновидности «политической религии» и национал-социалистическим светским обрядами. В эсэсовских ритуалах было не в пример больше мистики.
Сама религия, которая «восстанавливалась» в рамках СС, не имела какого-то официального названия. Герман Вирт говорил о «прарелигии эпохи мегалитов», Карл Мария Вилигут об «ирминизме», другие эсэсовские исследователи о «вневетхозаветном христианстве». На первый взгляд это были совершенно разные религиозные построения. Но их объединяло несколько отличительных моментов. Во-первых, они отрицали язычество, так как оно являлось искажением первоначальной традиции. Это является ответом на поверхностные утверждения о том, что в СС возрождались именно языческие традиции. Во-вторых, утверждалось, что данные конструкции были «изначальной» религией европейцев. В-третьих, во всех этих построениях центральная роль отводилась символу «мирового столпа», Ирминсулу.
Если допустить, что Герман Вирт говорил о европейской прарелигии, которая получила распространение в том числе на Ближнем Востоке и в Северной Африке, то можно легко объяснить значение самого загадочного древнеегипетского символа, так называемого джеда. Толкование столба джед остается загадкой для исследователей и по сей день. Обычно считается, что джед представляет собой ствол дерева с обрубками ветвей, торчащими у вершины в разные стороны (сравним с отростками на Ирминсуле и девятью насечками на ритуальных «мировых столпах»). Во всяком случае, в культе он был таким же громоздким и тяжелым, как ствол дерева, что можно ясно видеть из изображений возведения джеда во время праздников. Кроме того, миф об Осирисе ясно указывает, что столб джед был стволом дерева. Исида привезла тело Осириса из Библа в Финикии, заключенным в ствол дерева, который царь той местности, муж «Царицы Астарты», использовал в качестве колонны в зале своего дворца. Исида «вырубила сундук из дерева», а само дерево обернула тонким полотном и умастила маслами, и вплоть до времен Плутарха оно продолжало почитаться в Библе как «дерево Исиды».
Очевидно, что джед являлся подобием Ирминсула. И если Ирминсул по версии Германа Вирта был связан с культом воскресающего «сына неба и земли», то деревянный столб джед был символом Осириса. Есть описание праздника, изображенного в Фиванской гробнице. Это был праздник возведения колонны джед. Фараон начал праздник с предложения жертвы Осирису, «богу вечности», который был представлен в виде мумифицированной фигуры с колонной джед на голове. Затем фараон при помощи родственников и жрецы установили столб в вертикальное положение, что символизировало момент воскресения Осириса, и его позвоночник, века спустя представленный джедом, опять стоял прямо. Позже этот столб стал символизировать четыре столба, поддерживающие небеса. В гробницах правителей часто находят объекты, напоминающие миниатюрные столбы с четырьмя горизонтальными балками наверху, зеленого, красного и синего цвета. Эти маленькие фигуры, известные как символы джед, вешались на шею умерших, чтобы обеспечить им спокойный переход в иной мир и чтобы наделить их жизнью и силой. Эта эмблема Осириса впоследствии использовалась в архитектуре и при изготовлении талисманов и амулетов.
Со временем Ирминсул превратился в символ тех, кто обладал «древними знаниями», только так можно объяснить тот факт, что под Ирминсулом стали подразумеваться статуи, воздвигнутые на деревянных столбах. Исследовавший данный вопрос Вильгельм Гримм цитировал древнего писателя:
Или другой отрывок:
Это означало то, что некоему индивидууму поклонялись как богу, и, возможно, древние тевтоны поклонялись богу по имени Ирмин. Эта версия очень подробно развита в «Ирмин-саге» Карла Марии Вилигута. Сам же Гримм связывал идею выбора и святого дерева-ствола, а не столба, высеченного рукой человека, и говорил, что как образ переходит в понятие дерева, так и дерево переходит в этот образ.
Вилигут однозначно указывал на то, что бог саксов Ирмин был связан с «мировым столпом», с Ирминсулом. Более того, согласно одной из халгарит (рунических пророчеств) Вайстора, именно на столпе был в свое время распят «Бальдр-Крестос». Согласно Вилигуту, общая концепция этого символа тесно связана и с ирминизмом, и с «крестианством». Для Вайстора «мистерия Криста» — это Архетип Пригвожденного Бога, Бога Умирающего и Возрождающегося, Бога Года, Распятого на Оси-Ирминсуле. Приблизительно о том же самом говорил и Герман Вирт.
Древние культы отнюдь не ушли в прошлое. Их неоднократно пытались возродить. Не исключено, что эти попытки предпринимались представителями династии фон Липпе в XVII веке. Эта попытка была повторена в 1930-е годы Генрихом Гиммлером. Подобные намерения выказывали множественные сторонники так называемого «эзотерического гитлеризма». Одна из «жриц» этого направления, Максимиани Портас, более известная под ритуальным именем Савитри Дэви, в 1950-е годы, во время своего «паломничества» в Германию, посетила Тевтобургский лес. Она несколько часов бродила по его чащобам, после чего совершила шаманский ритуал в Экстернштайне. Посреди ночи она легла в «каменную гробницу» у подножия первой скалы Экстернштайна и долго молилась о возрождении национал-социалистической Германии: «Я не могу сказать, как долго я находилась в состоянии смерти в этом гробу. Но это не было продолжительной темнотой».
Древние культы не всегда умирают. Иногда они возвращаются в пугающих и ужасающих формах.