В своем письме от 26 февраля 1944 года Гиммлер из своего «полевого командного пункта» отдал приказ коменданту замка обергруппенфюреру СС и генералу Ваффен-СС Зигфриду Тауберту впредь именовать возглавляемое им учреждение как «Вевельсбург — имперская палата обергруппенфюреров СС». Гиммлер и ранее делал неоднократные намеки на то, что будущность Вевельсбурга была связана именно с обергруппенфюрерами СС. Этот процесс начался еще до войны, когда 24 января 1938 года новым комендантом замка был назначен бригадефюрер (на тот момент) Зигфрид Тауберт.
Зигфрид Тауберт родился 11 декабря 1880 года. Он был девятым ребенком в семье померанского священника. После окончания реальной гимназии имени Шиллера (Штеттин) в 1899 году он вступил в Везеле в рейхсвер. Его воинская карьера была стремительной, так как 18 января 1901 года молодому Тауберту было присвоено звание лейтенанта. В 1904 году он сочетался браком с голландской подданной. Буквально накануне Первой мировой войны он стал офицером Генерального штаба. Именно в качестве офицера Генерального штаба Зигфрид Тауберт действовал в начале Первой мировой войны. Однако в 1916 года он был направлен на фронт, где ему было поручено командовать ротой. Во время боев Тауберт не раз проявлял исключительную храбрость, за что и был награжден Железными крестами 1 — го и 2-го класса, а также знаком за ранение.
Новый комендант замка Вевельсбург Зигфрид Тауберт
После окончания войны Тауберт некоторое время провел в составе егерского корпуса (дивизия Меркера), однако 22 февраля 1919 года предпочел оставить воинскую службу. В те годы он разделил судьбу многих кадровых офицеров. Он не преуспел в управлении своим имуществом в Померании. Не смог Тауберт добиться успеха и на посту директора Померанского земельного союза. В первые годы существования Веймарской республики он присоединился к организации «Стальной шлем». В 1924 году он переходит во «Фронтбанн», организацию, которая являлась замаскированным вариантом запрещенных национал-социалистических СА. Создателем «Фронтбанна» в Берлине являлся Курт Далюге, который позже стал один из руководителей СС. Осенью 1925 года Зигфрид Тауберт, который неплохо играл на фортепиано (что всегда подчеркивалось в его личном деле), нашел работу на Берлинской фабрике музыкальных инструментов Г. Швехтена. В апреле 1929 года он перешел в качестве страхового агента в представительство одной швейцарской страховой конторы, которое располагалось в немецкой столице. После того как начался мировой кризис, Тауберт лишился этого рабочего места. В 1931 году он вновь возвращается в политику. Тауберт вместе со своей женой вступает в НСДАП. Кадровый офицер был тут же записан в кандидаты на зачисление в СС. Теперь ему весьма пригодилось знакомство с Куртом Далюге. Тауберт стал быстро подниматься по служебной лестнице. В 1935 году в чине оберфюрера СС он уже был начальником штаба оберабшнита «Восток». После этого Тауберт был переведен в Главное управление СД, где опять занял пост начальника штаба. Именно немолодой и опытный Тауберт исправлял «ошибки», которые допускал его начальник Рейнхардт Гейдрих. Ему пришлось учить подчиненных Гейдриха, коих Тауберт именовал не иначе как «детский сад» и «сопливые интеллигенты», премудростям работы с бумагами. Когда Тауберт оправдал возложенные на него ожидания, то СД в нем больше не нуждалось. В этот самый момент ему поступает новое предложение. Он должен был стать личным представителем рейхсфюрера СС. Оказавшись в начале 1938 года в Вевельсбурге, кадровый офицер с присущей ему методичностью и энергией взялся за дело. Сам он поставил перед собой три оперативные задачи:
— привести в порядок управление замком Вевельсбург;
— после инцидента на стрелковом празднике вернуть доверие к эсэсовцам со стороны местного населения;
— достойно представлять высокопоставленным офицерам СС замок Вевельсбург как «будущую твердыню ордена».
Присланные в конце 1937 года Гиммлером ревизоры выявили не только значительные растраты, которые совершались при Кнобельсдорфе, но констатировали «безответственную бесхозяйственность во всех сферах управления». После этого сразу же был уволен отвечавший за административное управление замком гауптштурмфюрер СС Вальтер Мюллер, которого почти тут же разжаловали. В отношении коменданта Кнобельсдорфа было начато расследование. Поводом для этого стала практика использования так называемой «черной кассы». Однако несколько позже по приказу Гиммлера расследование без указания каких-либо конкретных причин было приостановлено. Неудовлетворительное состояние дел в Вевельсбурге имело своим косвенным следствием то, что между отдельными сотрудниками были весьма напряженные отношения. Чтобы привести все в порядок, Тауберту пришлось пригласить в Вевельсбург своего старого знакомого — штурмбаннфюрера СС и майора полиции охраны Эльстермана фон Эльстера. Назначив его на должность начальника штаба Вевельсбурга, Тауберт первым делом поручил «сплотить разрозненный и раздираемый противоречиями коллектив сотрудников».
Тауберту удалось очень быстро справиться не только с внутренними трудностями, но и с подачи фон Эльстера вновь наладить отношения с местными жителями, которые в 1937 году казались окончательно испорченными. В итоге проходивший в 1938 году стрелковый праздник стал своего рода знаковым событием — это мероприятие велось под лозунгом примирения. В хронике общины было записано по этому поводу: «Натянутые отношения между замком и деревней сменились пониманием и мирным сотрудничеством». В годы войны Тауберт пытался смягчить слишком строгие мероприятия, которые были связаны со строительством в замке. Позже священник Туш заметит: «Если он даже не мог предотвратить все конфликты, то, по крайней мере, до момента крушения Германии он вел себя очень прилично». В замке Тауберт проявил себе как безупречный кадровый офицер старой закалки. Но при этом не стоило забывать, что он был преданным идее эсэсовцем. Это было доказано им, когда Тауберт выступал в качестве члена народного трибунала. Его подпись стояла под многочисленными смертными приговорами. В этой связи надо напомнить о так называемом «подземелье ведьм» (один из подвалов Вевельсбурга), где во время «хрустальной ночи» томилось около 20 евреев. Именно из Вевельсбурга они были направлены в концентрационный лагерь Бухенвальд.
Хороший управленец Тауберт почти никогда не проявлял «научных амбиций». Он вообще был чужд науки. Хотя бы по этой причине он нисколько не противился намерениям «Наследия предков» заполучить в свое распоряжение библиотеку. Более того, он в некоторой степени приветствовал это начинание. Руководитель библиотеки Вевельсбурга Коудрес сразу же осознал новые реалии и настроения нового коменданта, а потому стал готовиться к новому месту работы. Связавшись с организационным руководителем «Наследия предков» Вольфрамом Зиверсом, Коудрес недвусмысленно интересовался возможностями в будущем использовать «мои знания, равно как и опыт Лаша и Франциуса». Эти сотрудники Вевельсбурга более не видели никакой возможности удовлетворить свои амбиции в рамках «замкового проекта». Поначалу они предложили свои услуги в рамках крупного исследовательского проекта, который назывался «Лес и дерево в арийско-германской духовной истории и в истории культуры». Этот проект осуществлялся в условиях сотрудничества трех структур: «Наследия предков», Имперского лесничества (Герман Геринг) и Имперского продовольственного комитета (Рихард Вальтер Дарре). Несмотря на то что ученых из Вевельсбурга можно было привлечь к «лесному проекту», они предпочли забрать свои заявления, после чего оставили службу в СС.
Из «ветеранов» Вевельсбурга в замке остался только доктор Франк, но тема его научных изысканий была настолько размыта, что с него было очень сложно спросить конкретные результаты. Поначалу «Наследие предков» намеревалось направить на работу «трех перспективных молодых ученых», которые могли бы занять освободившиеся штатные должности. Однако это не произошло. Началась война, и большинство сотрудников «Аненэрбэ» оказались призванными на фронт. В годы войны в замке можно было заниматься только исследованиями, которые могли иметь практическое значение. В итоге Бартельс в 1942 году переправил библиотеку в новое здание штаба — имение Бёддекен. Туда же последовала запакованная в деревянные ящики музейная экспозиция, тщательно в свое время подбираемая Йорданом. Чтобы хоть как-то подчеркнуть идеологическое значение замка Вевельсбург, Гиммлер присвоил 11 сентября 1938 года Зигфриду Тауберту звание группенфюрера СС. Произошло это во время проведения партийного съезда в Нюрнберге. Стоит отметить, что реально состояние «проекта Вевельсбург» на тот момент никак не отвечало столь высокому эсэсовскому званию, которым обладал комендант замка.
При всей своей занятости Гиммлер никогда не упускал возможности подчеркнуть исключительное положение замка Вевельсбург в эсэсовской иерархии. В 1938 году на традиционной встрече группенфюреров СС, которая проводилась 9 ноября в память событий 1923 года, когда Гитлер впервые попытался захватить власть (в историографии известны под названием «пивного путча»), Гиммлер подчеркнул, что впредь сбор будет проходить каждую весну в замке Вевельсбург. Далее он пояснил: «Я буду приводить к присяге группенфюреров, кои к ней еще не приведены. С этого момента и в будущем это будет происходить не на этом собрании, а в замке Вевельсбург. В следующем году я приглашу вас в замок как группенфюреров, которые всю жизнь должны будут следовать законам крови и расы».
Видимо, для того, чтобы лучше подготовиться к предстоящему весной 1939 года обряду, Гиммлер на три дня (15–18 января) прибыл в Вевельсбург. Особое внимание он уделил «церемониальному залу», который располагался в западном крыле замка. Судя по всему, именно здесь предполагалось провести ритуал приведения к присяге группенфюреров СС. Известно, что именно для этого зала Гиммлер заказал следующие художественные работы:
— изображение ясеня, который считался в германской мифологии «мировым древом»;
— величественного орла, выполненного в керамике;
— большой серый ковер с красными краями из штапельного волокна.
Зигфрид Тауберт говорит с сельскими музыкантами
Не исключено, чтобы подчеркнуть мистическую составляющую обряда, Гиммлер также заказал несколько картин. Во-первых, это был триптих, на котором в одной части должны были быть изображены сражающиеся эсэсовцы, на второй — эсэсовцы, создающие семьи, на третьей — жизнь в «новой стране», когда крестьяне могут спокойно трудиться под защитой эсэсовцев. Во-вторых, это был гобелен с изображением девушки — будущей матери. Несмотря на все приготовления, весенняя встреча группенфюреров СС в 1939 году так и не состоялась. В ритуальные дела вмешалась внешняя политика. В марте 1939 года немецкие войска, в том числе эсэсовские части, вступили в Чехословакию. Единственный известный случай сбора высокопоставленных эсэсовцев в замке датировался июнем 1941 года.
Об этой встрече надо рассказать более подробно. С 12 по 15 июня 1941 года, то есть за несколько дней до нападения Третьего рейха на СССР, в замке Вевельсбург собралось несколько высокопоставленных эсэсовцев. Данное мероприятие проходило под началом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. На этой встрече присутствовал Рейнхардт Гейдрих, который не только возглавлял Главное управление имперской безопасности (РСХА), но и являлся фактическим начальником гестапо, уголовной полиции и эсэсовской службы безопасности (СД). Также в Вевельсбурге был Курт Далюге, возглавлявший Главное управление полиции порядка, в ведении которого было сосредоточено руководство охранной полицией, местной полицией и жандармерией. Прибыл туда же Освальд Поль, ведавший в СС всеми хозяйственными и экономическими проектами. Именно он координировал использование принудительного труда заключенных концентрационных лагерей. Кроме упомянутых эсэсовских величин на встрече присутствовали еще восемь высокопоставленных эсэсовцев.
С той встречи осталось только две черно-белые фотографии, которые были сделаны на территории между вахтенным помещением и собственно замком Вевельсбург. К сожалению, на этих фотографиях большинство офицеров СС были сняты со спины, что затрудняет возможность их опознания. На одной из них — легко узнаваемый комендант замка группенфюрер СС Зигфрид Тауберт. Он невысокого роста и смотрит прямо в камеру. В отличие от всех остальных эсэсовцев, он единственный на данном фото в фуражке. На левом краю фотографии явно запечатлен Рейнхардт Гейдрих, которого легко опознать по его профилю. На правом краю фотографии оказалась широко улыбающаяся Эльфрида Випперман, ведавшая всем домашним хозяйством в Вевельсбурге. На второй фотографии участники совещания запечатлены направившимися к замку. На этом фото можно идентифицировать только лишь оберштурмбаннфюрера Германа Бартельса, который, небрежно засунув руку в карман галифе, смотрит прямо на фотографа. Выражения лиц попавших в кадр людей свидетельствуют, что совещание проходило в непринужденной обстановке.
Участники июньского совещания в Вевельсбурге. С камеру смотрит Герман Бартельс
Из всех участников совещания первым в Вевельсбург прибыл Генрих Гиммлер. Он приехал в замок вечером 11 июня 1941 года. 15 июня он покинул Вевельсбург, после чего из Падерборна улетел в Берлин. Через неделю Германия предприняла нападение на СССР, что стало началом одной из самых кровопролитных войн с истории человечества, которая унесла жизни десятков миллионов людей. Нет никакого сомнения в том, что между планом «Барбаросса» и совещанием в Вевельсбурге имелась определенная взаимосвязь. Многие историки позже задавались вопросом: почему совещание проходило в Вевельсбурге, а не в Берлине? Почему эсэсовские генералы обсуждали подробности грядущего нападения на восточного соседа именно в Вестфалии? В данной главе нет никакой необходимости повторять, что Вевельсбург имел для Гиммлера значение не просто как административный центр. Кроме того, не стоило забывать о том, что рейхсфюрер СС был околдован сказанием «О битве у березовой рощи», в котором говорилось, что именно у Вевельсбурга должна состояться решающая битва сил Востока и Запада. Подобные символические моменты были для Гиммлера отнюдь не пустыми словами. В этой связи нет ничего удивительного в том, что Гиммлер планировал отдать последние приказы о войне на уничтожение именно в Вевельсбурге, перед воротами которого якобы должны были быть сокрушены «восточные орды».
Список приглашенных в июне 1941 года в замок Вевельсбург был отнюдь не случайным. Все они должны были представлять части СС и полиции, которые планировалось задействовать во время агрессии против Советского Союза. Именно им должны были подчиняться айнзац-группы, полицейские батальоны и подразделения Ваффен-СС, которые несколько месяцев спустя развяжут кровавый террор на оккупированных советских территориях. Об участниках совещания в Вевельсбурге можно получить сведения из трех источников. Во-первых, из показаний, которые были даны во время процесса над обергруппенфюрером СС и генералом полиции Эрихом фон Бах-Залевски. Во-вторых, это сведения из журнала регистрации, который велся Рудольфом Брандтом. В-третьих, это уже упоминавшиеся выше две черно-белые фотографии. Вне всякого сомнения, на совещании присутствовали Рейнхардт Гейдрих, Карл Вольф, Освальд Поль, Ганс Адольф Прюцман, который на тот момент являлся высшим руководителем СС и полиции на «Северо-Востоке» (Кёнигсберг), Бах-Залевски, в то время высший руководитель СС и полиции на «Юго-Востоке» (Бреслау). Также удалось установить, что на совещании присутствовал группенфюрер СС Фридрих Еккельн, ранее один из командиров начавшей формироваться дивизии «Мертвая голова», а после нападения на СССР — высший руководитель СС и полиции на территории Юга России. Группенфюрер СС Зигфрид Тауберт в данном случае выступал в качестве принимающей стороны. Кроме того, протокол обязывал присутствовать на совещании штурмбаннфюрера Рудольфа Брандта, который на тот момент являлся начальником канцелярии в Личном штабе рейхсфюрера СС. На послевоенных процессах было выяснено, что на совещании также был бригадефюрер СС Йоханнес Йост. Это подтверждает то обстоятельство, что три недели спустя после совещания Гиммлер прислал Йосту книгу. В сопроводительном письме говорилось, что это было то «издание, о котором мы говорили в Вевельсбурге». Как свидетельствуют фотографии, на тот момент в Вевельсбурге присутствовал Бартельс, хотя очень сомнительно, что он принимал участие в этом совещании. Кроме того, из показаний на процесс по делу Баха-Залевски выяснилось, что на встречу также прибыли обергруппенфюрер СС Курт Далюге и группенфюрер СС Ганс Альбин Раутер, который являлся высшим руководителем СС и полиции в Гааге (Нидерланды).
Рейнхардт Гейдрих был приглашен на встречу не столько как глава Главного управления имперской безопасности, сколько как лицо, которое должно было непосредственно курировать деятельность айнзац-групп СС и полиции. Курт Далюге, как начальник полиции порядка, должен был предоставить полицейские формирования, кои предполагалось также использовать для агрессии против СССР. Карл Вольф в данном случае выступал как связующее звено между эсэсовскими структурами и Гитлером. К тому моменту оба эсэсовца, являвшиеся, кроме всего прочего, генералами полиции, заключили соглашение с армейским командованием, которое делало возможными самостоятельные действия полицейских частей в оперативном тылу наступающих немецких войск. Собственно, именно эти три человека: Гейдрих, Далюге и Вольф — являлись важнейшими подчиненными Гиммлера в ходе подготовки «войны на Востоке».
Для формирования оккупационных эсэсовских структур Гиммлер предполагал использовать троих высших руководителей СС и полиции. Судя по всему, с выбором кандидатур он окончательно определился в середине апреля 1941 года. Именно этим объясняется приглашение в июне 1941 года в замок Вевельсбург Еккельна, Прюцмана и Баха-Залевски. Именно им было поручено организовать действия эсэсовских и полицейских групп на захваченных советских территориях. Как показала история, именно эти высшие эсэсовские офицеры были ответственны за террористическую политику, развернутую сразу же после начала «похода на Восток».
Почти все присутствовавшие на совещании в Вевельсбурге так или иначе были связаны с оккупационной политикой. Исключение составляли только Зигфрид Тауберт и Йоханнес Йост. Последний был президентом Имперской палаты печатных материалов, главой организации национал-социалистических писателей, а также личным другом Генриха Гиммлера. Какая роль была отведена ему на этом совещании, совершенно непонятно, равно как и то, зачем его туда пригласили.
В настоящее время очень сложно установить повестку, которая была на этом многодневном совещании. Источники также молчат по подводу того, кто какие мнения высказывал. Судя по всему, обсуждались очень важные для Третьего рейха политические и идеологические вопросы. Тот факт, что совещание длилось почти три с половиной дня, указывает, что обсуждение было детальным, если не сказать, доскональным. С определенной уверенностью можно говорить о том, что главным вопросом было обсуждение запланированного нападения на СССР. Всем было ясно, что агрессия должна была начаться в ближайшие дни.
Но вернемся в довоенный период. Еще на встрече группенфюреров СС, которая проходила 18 февраля 1937 года в Бад-Тёльце, Гиммлер провозгласил, что в Вевельсбурге в «зале группенфюреров» будут вывешиваться родовые гербы умерших высокопоставленных эсэсовцев. Гиммлер говорил: «Те, которые придут после нас, будут видеть эти щиты, они будут стоять перед ними так, как это делали мы». Очевидно, что истинное предназначение Вевельсбурга состояло в том, чтобы внушить эсэсовским офицерам осознание собственной избранности, принадлежности к элите, к ордену. Только этим можно объяснять ту настойчивость, с которой рейхсфюрер СС на протяжении нескольких лет требовал от своих командиров создать родовые гербы.
«Геральдическая акция» как нельзя лучше рисовала в воображении средневековые рыцарские идеалы. Собственно, в этой причудливой деятельности нет ничего удивительного, ибо Гиммлер полагал СС «новым дворянством», «истинной нордической аристократией». На эту идею работала и необходимая для вступления в СС родословная, которую, как показывала практика, составить было во многих случаях весьма затруднительно. Лишь в первые годы войны Гиммлеру при помощи «Наследия предков» удалось создать родовые гербы группенфюреров. В них была использована интерпретированная в «германском духе» символика.
Во время трехдневного визита в 1939 году в Вевельсбург Гиммлер высказал идею, которую можно было трактовать лишь как осознанное возвращение к средневековым традициям. Одна из сотрудниц замка вспоминала: «Рейхсфюрер СС в разговоре с комендантом замка группенфюрером СС Таубертом высказал пожелание, чтобы в Вевельсбурге было сделано специальное помещение для хранения сокровищ, золота и серебра. Во-первых, это соответствовало средневековым традициям. Во-вторых, Гиммлер сделал намек, что это мог быть запас на черный день».
На мосту у западной башни. На снимке запечатлены: хаусдама Вевельсбурга Эльфрида Випперман (справа) и сестра Карала Дибича
Все эти факты говорят о том, что замок Вевельсбург должен был стать неким духовным центром, в котором формировались новые традиции. Гиммлер намеревался не просто возродить средневековые ритуалы, но и развить особый «эсэсовский корпоративный дух», который должен был объединить в осознании своей исключительности, с одной стороны, «простолюдинов», как, например, Теодора Эйке и Зеппа Дитриха, с другой стороны, представителей «знати», к которым можно было отнести бывшего гвардейского офицера Карла Вольфа или наследного принца Иосиаса фон Вальдека-Пирмонта. А для этого одной идеологии явно не хватало. Именно с целью формирования «новых» средневековых традиций Гиммлер поручил Карлу Марии Вилигуту (Вайстору) создать проект особого эсэсовского кольца, обладание которым стало бы отличительным признаком принадлежности к ордену. Многие исследователи обращали внимание на псевдорелигиозное значение этого кольца, украшенного значками рун и «мертвой головой». В рамках данного исследования нас в первую очередь интересует то обстоятельство, что уже в 1938 году Гиммлер назначил в замке Вевельсбург особое место для хранения этих колец. Рейхсфюрер СС предполагал, что кольцо с «мертвой головой» должно было вернуться в замок после смерти его владельца.
Въезд в замок до начала его реконструкции
В одной из своих речей Гиммлер произнес такие слова: «Существуют особые причины на то, чтобы я требовал возвращения этих предметов. Они будут воспоминанием о каждом эсэсовском офицере и о каждом служащем СС. Имеется ларец (в замке Вевельсбург. — А.В.), в который будут возлагаться эти кольца. И я верю, что это будет наилучшим напоминанием для всех последующих поколений, что эти кольца в тяготах и невзгодах, в хорошие в плохие времена носили поколения офицеров СС. Я полагаю, что со временем это превратится в традицию. Традицию нельзя создать искусственным путем. Она может лишь передаваться с этими кольцами, которые останутся здесь. Она может передаваться при помощи дел, праздников, духовной жизни, которая будет вновь оживать здесь. Тогда можно сказать, что создали нечто более великое, чем просто охранные отряды. Мы должны будем говорить об образцовой организации, о безупречно марширующих полках, о спортивных достижениях, которые были сделаны во имя Германии. Я полагаю, что эти духовные вещи, скрытые в наших сердцах, наша честь, которая является проявлением глубоко прочувствованного мировоззрения, в итоге станут тем, что придаст нам силы. Сегодня эта сила даст нам возможность справиться с ударами судьбы и будет помогать Германии 30, 50, 100 лет спустя».
Дополнением к этой речи могут стать несколько предложений из так называемого «Отчета о предоставлении колец СС с “мертвой головой”», который датирован 1 января 1945 года. В нем были такие строки: «Кольца погибших и умерших членов СС, согласно распоряжению рейхсфюрера СС, хранятся в достойном месте в замке Вевельсбург как напоминание для будущих поколений. В то же самое время кольца других типов идут на переплавку».
По показаниям свидетелей, американские солдаты нашли в апреле 1945 года в выгоревшем замке Вевельсбург сотни эсэсовских колец с «мертвой головой». Почти все они сразу же были разобраны на сувениры. Согласно Гиммлеру, не только предназначение «проекта Вевельсбург» состояло в том, чтобы апеллировать к уму при помощи «самого истинного мировоззрения» (как это предполагалось вначале), а чтобы обращаться «к сердцам и к душе» высших руководителей СС.
Проект внутренней обстановки «Зала обергруппенфюреров» на самом верхнем этаже северной башни
Именно по этой причине Гиммлер в годы войны оснащал замок многочисленными ценными предметами. Если ранее речь шла о закупках и подарках, то грабеж во время войны позволил направлять в Вевельсбург ящики с ценным фарфором, антикварными ценностями, редкими вещами, бесценными предметами искусства. Гиммлер пытался украсить Вевельсбург не только изнутри, но и снаружи. Круто спадающие склоны холма, которые ранее служили местным крестьянами для выпаса коз, никак не отвечали эстетическим представления рейхсфюрера СС. В годы войны Гиммлера не удалось отговорить от проекта высадки вокруг замка дубовых рощ. В итоге Бартельс привлек к данному «предприятию» несколько заключенных из концентрационного лагеря. Вновь и вновь мы наталкиваемся на двоякость характера Гиммлера, который умудрялся сочетать в себе одновременно и склонность к рациональному планированию, и тягу к несбыточным выдумкам. Вне всякого сомнения, Гиммлер видел в замке Вевельсбург нечто больше, чем просто административный центр эсэсовского ордена. Он планировал создать в Вевельсбурге «новогерманские» традиции и как результат превратить замок в средоточие псевдорелигиозного «национал-социалистического вероисповедания». При этом сама «новая религиозность» должна была базироваться на ключевых тезисах национал-социалистической и эсэсовской идеологии, как то:
— представление о неравенстве человеческих рас;
— вера в особое предназначение «арийской расы»;
— обязательства по искоренению всех «расово неполноценных»;
— основание Великогерманской империи и осуществление активной переселенческой программы на «немецкий Восток»;
— признание элитарности СС как организации;
— улучшение «человеческой породы» посредством селекции.
Немецкий исследователь Иоахим Фест в одной из своих работ говорил о «инициатическом характере» задуманных для осуществления в замке Вевельсбург обрядов. Он говорил по этому поводу: «Это был повторяющийся акт посвящения и введения в сообщество, которое было превыше любых отношений и связей». В данном случае надо поправить немецкого историка. Дело в том, что в Вевельсбурге, несмотря на приготовления, не было проведено ни одного праздника. Гиммлер не смог провести ни одного культового действа, которое должно было быть обставлено с мрачноватой пышностью. Собственно, и сам замок Вевельсбург оказался незаконченным как строительный проект. Когда стало ясно, что Германия окончательно проиграла войну, Гиммлер распорядился взорвать Вевельсбург. Его уничтожение произошло 31 марта 1945 года. Гиммлер не хотел, чтобы его «святыня» в целости и сохранности досталась войскам западных союзников.