Когда все вскарабкались на холм, Фитц сообщил:

— Так, воинство, на сегодня все, разбегаемся. Завтра в девять утра все должны быть здесь, опаздывать не в ваших интересах, поскольку всех, кто проспал, ждать мы точно не будем. Так и будете здесь куковать до конца времен.

Воинство прониклось этим сообщением, поскольку после сегодняшнего дня все отчетливо понимали, что в этом заповедном месте шутить никто не будет — не располагает оно к шуткам.

Я устроился рядом с костром, с минуту задумчиво посмотрел в его пламя и вышел из игры.

Было довольно странно ощущать себя вне подземелья. Пробыл я там всего ничего, но видать голова не могла перестроиться быстро, поскольку контраст между привычным мне домом в реальной жизни и синевато-мрачным подземельем в игре был уж слишком силен. Как у резко всплывающего с глубины аквалангиста начинает кипеть в жилах кровь, так и у меня начал закипать мозг.

Для снятия напряжения я принял рюмочку текилы, без всяких этих кинематографических приблуд, вроде соли и лимона, и поймал слегка укоризненный взгляд Вики, видимо давно уже пришедшей из редакции.

— Чего? — немного раздраженно спросил я.

— Ничего — спокойно ответила она. — Так-то текилу хлестать зачем? Я вон борщ сварила, под него бы и выпил. С горячей закуской крепкое всегда лучше идет. И экзотично получится — текила с борщом.

Мне стало немного совестно — она ведь как лучше хотела, а я на нее чуть собак не спустил. Нехорошо.

— Ну да — улыбнулся я. — Хотя профессор Преображенский супом закусывать не рекомендовал.

— Ой, надо тебе всяких слушать — махнула рукой Вика. — Ты не думай, я не обижаюсь. Эльмирка иногда из игры еще не такая выходила. Они недавно какую-то крепость брали, так она вылезла из капсулы среди ночи злая как черт, ругалась так, что меня разбудила и еще к какой-то мелочи прицепилась и наорала. Уж не знаю, что там произошло, но я даже отвечать ей не стала, она вообще неадекватная была.

— Кто вылез из капсулы? — уточнил я.

— Сестра моя, Эльмира. Ну я тебе про не говорила, она тоже в «Файролл» играет.

Забавно. Эльмира. Сестра. Крепость и недавно. Я ее часом не знаю?

Впрочем, я все эти вещи быстро выкинул из головы и начал поглощать борщ — организм восстанавливался и требовал своего — душистого, горячего, круто перченого и с картошечкой. Ну и еще пару… Аааа — тройку рюмочек. И в люлю.

Вика еще спала, когда я выкурив пару сигарет — да, пару. Думаете так охота снова лезть в эти шахты? Мне после них такая чушь всю ночь снилась, что просто хоть всех святых из дома выноси. Так вот, выкурив пару сигарет и повздыхав, я снова расположился в капсуле — что делать, назвался груздем, полезай в кузов.

Как выяснилось, я пришел одним из первых. Фитц и Мюрат уже были здесь, и стоя у костра, о чем-то спорили. Увидев меня, Фитц улыбнулся в усы и помахал рукой.

— Молодец, парень. Вот у «Буревестников» дисциплина, я понимаю. Не то что у наших тють.

На своих он наговаривал почти зря — в последующие пять минут пришли все, кроме Трины. Не появилась она и еще через пять минут.

— Все, время. Отряд, готовиться к выходу — рявкнул Фитц.

— Точно ждать не будем? — тихо спросил у него Мюрат.

— Нет, я предупреждал всех — опоздавших не ждем, пусть выбираются сами.

Мюрат хотел что-то сказать, но только покачал головой. Понятное дело, отсюда в одиночку один выход — вперед ногами.

— Поскольку нас стало почти вдвое меньше, порядок следования такой — Фитц окинул нас взглядом — впереди я, за мной Флорес, за ней Хейген и Морис и замыкающим Мюрат. Если придется драться — строим кольцо вокруг Флорес. Вопросы?

— Да какие тут вопросы — уныло сказала магичка. — Есть шансы что сегодня дойдем до выхода?

— Не знаю-честно сказал ей Фитц. — Как пойдет. По всему — должны. А уж что там будет — это одни боги знают. Давай, бафни нас, как вчера и пошли.

Выходя из пещеры, я оглянулся. У костра так никто и не появился. Трина, как я полагаю, допустила серьезную ошибку, это опоздание ей скорее всего встанет дорого — и сейчас и потом. Но это ее проблемы, мне бы самому до выхода дойти.

И снова пошли тоннели, ответвления и все то, что мне надоело еще вчера. И снова появилось это чувство безнадежности и беспросветного отчаяния, выматывающее и обессиливающее. Ко многим вещам в этой жизни можно привыкнуть, но вот к этому наверное привыкнуть невозможно. Кажется, проще умереть, чем это терпеть. Кстати — недурственная идея, может это выход? Взять, да и ткнуть в себя железкой — и все, и на волю. «Правильно» — раздался голос у меня в голове. — «Не мучь себя, смерть — это всего лишь миг, так же как и жизнь».

Моя рука стиснула рукоять меча и это движение уловил Мюрат.

— Э, ты давай это брось — сказал он мне и скинул мою ладонь с навершия рукояти. — Фитц, мы с тобой все гадали, кто суицидальником будет — так вон, нашему союзнику карта выпала.

— А я думал, что Флорес достанется — прогудел в усы Фитц.

— Не понял? — посмотрел я на Мюрата.

— Шахты всегда выбирают кого-то одного из группы, кому начинают внушать желание убить себя. Вот такие у них забавы. Если не успеть этого самоубийцу остановить, то раньше или позже он себя прикончит. Это хорошо, что ты мечник, я твое движение заметил. А вот с рогами да магами беда — успевают кинжал достать и себе его в горло сунуть.

— Зато такой поступок очень небесполезен для остальных — отметил Фитц — потом два часа можно вообще ничего не бояться — ничего с группой не произойдет, проверено. Такой вот вариант жертвоприношения.

— Ну да — с скрытой иронией отозвалась на это сообщение Флорес. — «Кровь одного лишь нужна».

— Что поделаешь — грустно развел руками Мюрат. — Ну ты как, передумал с собой кончать?

Пока они вели свой диалог, к гнусавенькому голосу, который советовал мне незамедлительно отправиться в страну вечной охоты, прибавился второй, суровый и хриплый, который сразу же начал на меня орать.

— Что такое? — вопил второй голос. — Ты воин или тряпка? Что это за мысли о легкой смерти. Суть воина — смерть на поле боя от вражеского клинка, только так, и никак иначе должны умирать бойцы!

Мюрат посмотрел на меня.

— Ну да — буркнул я. — Больше не хочу, отпустило.

Тем временем голоса в голове и впрямь исчезли, оба, как и желание пустить себе кровь. Рассказывать о перебранке голосов в моей голове я понятное дело никому не стал, поэтому просто убрал руку с рукояти меча и посмотрел на нашего старшего взглядом человека, который не стремится на тот свет.

— Ну, коли отпустило, тогда идем дальше — скомандовал Фитц. — До Девятого зала рукой подать, пройдем его — полдороги будет позади. Главное Девятый пройти, дальше проще.

— А что там, в Девятом зале? — тихо спросил я у Мюрата.

— Да как и везде тут — неизвестность. В этих шахтах рассчитывать на какую-то предсказуемость — это самое глупое дело. А если в частностях — я лично в Девятом зале был два раза. В первый мы прошли его за десять минут из края в край и не встретили никого и ничего. Тишина, пыль и полумрак.

— А во второй?

— А во второй раз я в нем и остался. И еще половина группы осталась там же. Ближе к середине на нас из ниоткуда, как они это умеют, навалилась стая ледяных чертей и ополовинила наш отряд. Вылетели и покрошили нас на мелкий ливер.

— Тихо — шикнул на нас Фитц. — Пришли.

Мы встали у входа в огромный зал. Что он огромен, можно было понять даже по тому виду, который открывался из проема.

— Так, идем как всегда — тихо и по возможности незаметно — скомандовал Фитц. — И помните — все неприятности в шахтах происходят с теми, кто шумит и с теми, кто приказы начальства не выполняет.

Он вышел из проема, держа наготове свою секиру. Повертел головой, видимо не обнаружил прямой и явной угрозы и мотнул подбородком, давая нам понять, что нужно идти.

Вами открыто деяние «В глубинах».

Для его получения вам необходимо побывать в десяти огромных пещерах, которые находятся в различных подземельях Файролла.

Награды:

Титул «Прошедший сквозь тьму»;

+2 единицы к мудрости;

Подробные комментарии можно посмотреть в окне характеристик в разделе «Деяния»

Ух ты. Хотя какая-то польза от этих подземелий. Хотя вероятность закрыть это деяние стремится к нулю. Я после этих шахт еще долго от любой дыры в земле шарахаться буду.

Но зал и впрямь был огромен. Причем синеватое грибное освещение здесь перемешивалось с солнечным светом, мелкими пучками сочащимся из трещин в потолке пещеры — видимо над нами был один из склонов Рипейских гор. Это световое смешение создавало причудливую и забавную игру теней, которая просто завораживала. Было видно, что гномы не стали трогать природную красоту этого зала, и их инструменты не касались его стен.

Мы шли по Девятому залу тихо и молча, уж не знаю, какие чувства возникали у моих спутников, лично я, как и у входа в шахты, осознавал свою ничтожность в сравнении с этим великолепием и величественностью.

Кроме нас и теней в зале больше никого не было, и похоже это не на шутку встревожило Фитца, который все сильнее и сильнее ускорял шаг.

Дневной свет по мере приближения к выходу начал меркнуть, уступая дорогу привычной синеве и наконец пропал вовсе. Зато синий свет становился все ярче, а за выходом из зала, к которому мы подошли было просто какое-то буйство ультрафиолета.

— А чего это… — открыл я рот, чтобы задать вопрос, но Фитц вытаращив глаза шепотом проорал (надо же, никогда не предполагал, что шепотом можно орать):

— В угол! Все в угол! Живо!

— Так вроде ты сам говорил… — начал возражать ему Морис, но Фитц, вообще его не слушая уже, рванул в угол зала, прочь от выхода.

Я не понял, что случилось, но рассудив, что понапрасну Фитц, не склонный к рефлексии и нервозности, паниковать не будет, потрусил за ним.

В углу Фитц уже подыскал место за какими-то кучами мусора, залег на пол и махал нам рукой, приказывая сделать то же самое. Мы рухнули рядом с ним и похоже, что вовремя.

Синее сияние из коридора переместилось в Девятый зал и вслед за ним, из прохода, стали выходить призраки гномов, только каких-то странных. Отличие этих гномов от обычных было не в том, что они были чуть выше и не с такими длинными бородами, оно было в выражении их призрачных лиц. Даже лица тех обгоревших гномов, которые перепугали меня насмерть, сохраняли остатки свойственной этой расе миролюбивости. Лица же этих существ были полны ненависти и злобы ко всему живому. Они шли рядами, образуя колонну и чеканя шаг, одетые в одинаковые доспехи и с секирами, положенными на плечи.

Ряд за рядом они выходили из прохода, окружающее их сияние разгоняло мрак по обе стороны зала и нагоняло на нас очередную порцию страха. Я вообще не знаю — есть тут, в этих шахтах, существа, которые не источают из себя эти эманации ужаса? Давешние йети показались мне близкими и родными, они по крайней мере, хотя бы были теплокровные.

Колонна темных дворфов — а кто бы это еще мог быть? — наконец вышла из тоннеля целиком и стала удаляться в глубину Девятого зала. Фитц приподнял голову и стал внимательно смотреть ей в хвост, удостоверяясь, что все они точно ушли, и не оставили дозора.

Когда сияние, источаемое темными дворфами окончательно погасло, Фитц встал, отряхнулся и сообщил нам:

— Фартовые вы, однако. Куча народу ни разу парада не видала, а вам прямо в первый раз его посмотреть удалось.

— Парада? — удивился Морис.

— Ну так это называют — объяснил Фитц. — Это ж призраки темных дворфов маршировали, тех, которых тут сожгли и потравили. Они все здесь и остались, вышагивают вот. Не дай Бог попадешься им на дороге — тут тебе и конец. И не убежишь — догонят. А самое паршивое — они единственные в этом подземелье, а может и в Файролле, кто не убивает нашего брата игрока сразу. Сначала мучают.

— Да ладно? — не поверил я. — А игровые ограничения? А цензура?

— Не знаю, так говорят бывалые люди — нахмурился Фитц.

— Я тоже про это слышал — подключился к беседе Мюрат. — Мне рассказывали. Еще говорят, что темные дворфы тут, в шахтах, ждут возрождения Темного Властелина и когда он займет свой трон, они будут его гвардией и именно поэтому они убивают всех встречных на своем пути — чтобы те не выдали тайну их местонахождения.

— А вот это точно байки — хмыкнул Фитц. — Откуда вообще взяться Темному Властелину? Чушь это все. Ладно, пошли. После прохода дворфов все пути еще с час пустые будут, а то и поболе. Их даже местная нечисть и нежить боится.

Мы подошли к выходу, отряхаясь от мусора — пол был ну совершенно нестерилен. Идущая рядом со мной Флорес, тряся своей хламидой, бурчала:

— Я дома-то полы не подметаю, а тут…

Я даже не успел сказать о том, что бардак дома — это явно не повод для гордости, как с противоположной от нас стороны зала метнулась черная и большая тень, и нанесла Флорес ужасный удар когтистыми лапами и выбивая из нее жизнь. Флорес с воплем упала, я выхватил меч, а Фитц заорал:

— Пещерник, твою мать! Что ж за день такой! Тут от дворфов спрятался!

Выхватив свою секиру, он попытался в прыжке достать эту тень быстрым ударом, но не преуспел.

В это время все оставшиеся попытались достать этого самого пещерника своими клинками, но он вывернулся из под ударов, и длинными прыжками убежал вслед за отрядом темных дворфов.

Когда мы повернулись в сторону лежащей на земле Флорес, то увидели лишь кокон с вещами, которые Фитц забрал себе, сказав:

— Передам ей, само собой. Все, в колонну по двое, Морис со мной, пошли отсюда.

Шагая рядом с Мюратом, я спросил у него:

— А это что была за тварь?

— Пещерник-то? О, брат, это та еще тварь. Он условно разумен, невероятно силен, очень ловок и вдобавок обладает великолепным слухом и зрением, поэтому драться с ним один на один в Файролле рискнут может всего человек двадцать, из самых сильных игроков, или даже меньше. Пещерники прекрасно ориентируются в ситуации и умело рассчитывают баланс сил. Поверь, если бы с нами не было Фитца — он бы не сбежал, и с огромной долей вероятности лежать бы нам там всем.

— Ну ничего себе. И много тут таких?

— Один, от силы два. Это его подземелье, они не делятся с себе подобными ни едой, ни территорией. И слава Богу, что их таких, мало. И надеюсь, он за нами не увяжется.

Мы двигались дальше, все прямо и прямо, час за часом. Были залы и переходы, в одном месте нам пришлось преодолевать завал, причем совсем свежий, что очень напрягло Фитца. Мы без происшествий миновали Десятый и Одиннадцатый залы, перед последним, Двенадцатым, Фитц сказал нам:

— Ну что, парни. Почти дошли, за залом тоннель, потом еще один, потом совсем маленький зальчик, небольшой проход, поворот — и все, мы на свежем воздухе. Морис, ты молодец, хорошо себя показал. О тебе, Хейген, напишу твоей лидерше.

— Фитц, не торопись награды раздавать, хреновая примета — осадил его Мюрат.

— Ой, ладно, я в приметы не верю — коротко хохотнул Фитц. — Ладно, двинули.

Мы вошли в зал, который был велик, но не чрезмерно, а на фоне Девятого можно сказать, что он был совсем уж небольшой. Мы шли как всегда, по центру, по едва заметной дороге, прошли примерно половину, все было как всегда и в первый момент я даже не понял, что случилось. Мелькнуло что-то белое и Морис с криком исчез из моего поля зрения, через секунду я услышал его удаляющийся вопль.

— Бегом! — раздался рев Фитца, он похоже оставил всякую маскировку. — Бегом в тоннель, это ледяные черти!

Мюрат толкнул меня, ускоряясь и я помчался за ним, обернувшись на ходу. Все, что я увидел, это какую-то черную дыру посреди дороги, в которую то ли свалился бедолага Морис, то ли его столкнули, и какую-то белую массу на дороге, находящуюся еще далеко, но очень быстро двигающуюся в нашу сторону. Я понял, что никакая это не масса, а попросту ледяные черти, мчащиеся в виде однородной толпы, и это совершенно не добавило мне оптимизма, но помогло мне набрать скорость, поскольку быть растерзанным недалеко от выхода, после всего того что я пережил в этих чертовых шахтах-это даже не обидно, это просто эпик фейл какой-то.

Ледяные черти выскакивали из каких-то трещин в стенах, из дыр в потолках и присоединялись к толпе мчащейся за нами и жаждущей нашей крови, они издавали протяжные вопли и сотрясали пол топотом огромного количества лап.

Мы влетели в тоннель под вопль Мюрата:

— Фитц, это ты сволочь накаркал!

Я врезался в остановившегося Фитца и заорал:

— Ты чего тормозишь?

— Беги давай — быстро скомандовал он мне. — Я накаркал, есть такое дело. Минуту-другую я их придержу, бегите. И ждите меня на площадке!

Он встал у входа в зал и занял оборонительную стойку. Чтобы было дальше я не видел, поскольку Мюрат потащил меня дальше по тоннелю, приговаривая:

— Давай, давай, время не ждет.

Мы пробежали этот тоннель и почти весь следующий, когда совсем рядом, за спиной снова послышался топот множества ног.

— Не успели — охнул Мюрат. — Вот блин!

Мы влетели в зал, действительно совсем небольшой, шагов в двадцать в поперечнике.

— Дальше сам — скомандовал мне Мюрат, обнажая клинок. — Тут всего-ничего осталось, давай, давай. Встретимся снаружи.

— Я тебя дождусь — крикнул я, вбегая в проход.

Не знаю, услышал меня Мюрат или нет, поскольку последний переход погасил все звуки. «Переход и поворот» — вспомнились мне всего несколько минут назад услышанные слова Фитца. Я проскочил переход, повернул и увидел выход, до которого было шагов двадцать, из которого шел мягкий вечерний свет — там, снаружи, похоже уже был вечер и судя по всему, садилось солнце.

И в это время меня сбили с ног, я покатился по каменному полу, вскочил и развернулся, обнажая меч.

В узком проходе, шагах в трех от меня стояло десятка два мерзких тварей, покрытых белой свалявшейся шерстью, с витыми рогами на голове (за которые они и получили название «ледяные черти») и с зубастыми пастями. За счет узости прохода они могли меня атаковать только по трое, но за счет их количества шансов выжить у меня не было. Я никак не успел бы преодолеть эти оставшиеся несчастные шаги, даже побежав очень быстро — они бы просто свалили меня. Все что мне оставалось — это героически погибнуть в бою, а потом просить Мюрата забрать мои вещи и отдать их мне. И идти через перевал с контрабандистами, если Фитц с Мюратом уже смылись из Кройцена Эх, чего ж я зелий не прикупил, чего пожадничал…

Черт, стоявший чуть впереди остальных, довольно рокотнул и приготовился к прыжку, я выставил меч перед собой и прикрылся щитом. И в это время вспомнил про ту хрень, что мне дал Странник. Как он сказал — разломи, когда будет совсем худо? Куда уж хуже, чем сейчас?

Я сдал влево и мгновенно перекинув щит за спину, сунул руку в сумку и достал тот хрустальный предмет, который так и лежал там, с того момента, как Странник мне его отдал и сжал его в руке. Он хрустнул и в это время черт сиганул на меня. Я поймал его на меч, сбросил с него, встретил второго прямым ударом, рубанул и не устоял на ногах — по инерции меня крутануло на противоположную стену, открыв мою спину для удара.

Я сжался, ожидая его, но вместо этого услышал хрусткие звуки, которые издают топоры, рубящие плоть.

Обернувшись, я был готов увидеть что угодно, только не то что увидел.

Ледяных чертей рубили в капусту призрачные темные дворфы. Пять дворфов, пользуясь тем, что они меньше чертей перегородили проход и лихо орудовали одноручными секирами. За их спинами стояло еще две пятерки дворфов, готовые к бою и даже какой-то командир. У меня возникло ощущение, что я схожу с ума — самые жуткие из существующих в шахтах существ защищают меня! Ледяные черти явно тоже почувствовали некий дискомфорт, поскольку часть из них потихоньку начала убегать в темноту перехода.

В это время командир дварфов повернулся, посмотрел на меня и сделал рукой жест, который можно было трактовать однозначно «Давай, вали отсюда». Дав мне это указание, он снова повернулся к своим бойцам.

Я решил не испытывать судьбу и подумать обо всем этом уже там, на воздухе и очень быстро выбежал из прохода на волю. Я оказался на небольшой каменной площадке, вырубленной в горе, с каменной же узкой тропинкой ведущей вниз.

Меня встретило огромное красное солнце, садящиеся в небольшую тучку и озарявшее бескрайнюю зеленую равнину, с башенками какого-то городка на горизонте.

Господи, я все-таки дошел сюда! Я прошел эти чертовы шахты и скорее разругаюсь со всеми работодателями на свете, чем снова вернусь туда!

Я сел на край площадки и стал смотреть на солнце и размышлять. Мне есть о чем подумать, пока я буду ждать Мюрата и Фитца.