— Слушай. — Вика закинула мне руки на шею и зашептала в ухо. — Но ты же понимаешь, что они напишут очевидную чушь?

— Само собой — уверенно сказал я. — В подобных отчетах ничего другого и не бывает. Мамонт, хрен моржовый, такую штуку года два назад пытался ввести, где-то про такое услышал или увидел, или может сдуру ему рассказал кто. Не суть, но он всех тогда собрал и говорит «Вы мне теперь должны каждую пятницу предоставлять отчет „Что полезного ты сделал за неделю“.»

— И чего? — Вика заулыбалась.

— Да ничего — я приподнял ее, сделал несколько шагов и плюхнулся в свое кресло, Вика тихонько пискнула, пережив небольшой акробатический кульбит под названием «Раз — и ты на коленях» — Не скажу за всех, лично я заготовил шаблон и только дату в нем менял. Мамонт поорал, поорал да и утих.

— А зачем же тогда? — недоуменно спросила Вика.

— Если ты про Мамонта — так это он от нечего делать затеял, если ты про меня — надо было тему перевести, ну и чтобы не расслаблялись.

Вика вздохнула.

— Я совсем дрянной руководитель, да?

— Вика, маленькая моя, мой ответ зависит от того, что ты хочешь услышать, правду или лесть — честно сказал ей я. — Но вообще тебе следует задуматься о том, как ты в последнее время себя ведешь, уж прости за детскую фразу. Ты корону маленько с головы подвинь, а то она тебе уже на мозг начинает давить. Как совсем его сплющит, так беда будет.

Вика шмыгнула носом.

— Ты понимаешь — она помолчала, видимо подбирая слова. — Если бы я все тебе могла объяснить, тут же все очень-очень непросто выходит…

— Я все написала, самой первой — в кабинет без стука вошла Шелестова. — Ой, у вас тут прайвеси, я не знала, я не хотела, да скорее всего уже и не буду…

— Стучаться надо. — Вика не торопясь встала с моих колен и одернула юбку. — Понятное дело, что тебя этому не слишком учили, но ты как-то потихоньку цивилизуйся уже.

— Я книжку себе куплю — покивала Шелестова. — Я видела, ее продают. Называется «Этикет». Может и вам, Виктория Евгеньевна такую прикупить?

— Еще одна фраза в этом диалоге — и вы обе станете победителем конкурса «Веселые брызги» — спокойно сообщил я двум спорщицам. — Совместный труд сближает и сплачивает. А на улице хоть и солнечно, но холодно, ручки покраснеют, покроются цыпками…

— Фу, какие вы гадости говорите! — возмутилась Шелестова. — Подобные бяки — без меня. Виктория Евгеньевна, я все поняла, я исправлюсь, можете снова лезть на колени к шефу, сама стучать буду, а остальных сюда вовсе не пущу!

— Ну, что до «стучать» — так это я не сомневаюсь. — Вика саркастически улыбнулась.

— Это сет за вами — Шелестова хлопнула в ладоши. — Посмотрим, чем закончится партия.

Через полчаса на столе у меня были исповеди всего коллектива, без Вики естественно, она пообещала рассказать мне про эту неделю вечером, многозначительно подмигнула и куда-то смылась. Жаль, хотелось бы понять, что же это у нее так непросто и что конкретно она мне не может объяснить.

В отчетах был ожидаемый бред, но по-другому и не могло быть. Любой нормальный человек, тянущий рутинную лямку, не может сесть и написать, что же это он такого полезного для родной компании сделал. В большинстве своем это масса мелких дел, которые и образуют его рабочий день. Да и вообще, все эти европейско-американские подходы к корпоративной стороне дела не слишком приемлемы для России. Ну, вот кому нужен это странноватый тим-билдинг, или совсем уже дебильные мероприятия, с жуткими названиями вроде «Тренинг преодоления конфликтов „Дорога к согласию и примирению“», да еще как правило проводимый летом и непеременно в выходные дни? Сидят взрослые люди, потеют, думают о том, что клубника неполитая на даче осталась, и слушают очень несвежую дамочку, хотя, конечно, и усиленно молодящуюся, всю такую в спортивных штанах и с непременным бейджиком, на котором написано «Алена». Какая ты Алена? У тебя четвертый номер, шея в морщинах и колени хрустят при ходьбе. Алена… Коуч, елки-палки…

Я вышел из кабинета и обвел тяжелым взглядом своих добрых молодцев и красных девиц.

— Сейчас, сейчас — басом пропела Шелестова. — Вам всем копец настааанет!

— Ну-с, соратники и сотрудники — грозно свел брови я. — Что я могу сказать вам?

— Шеф, скажите уже что-нибудь, да я пойду, а? — Юшков заерзал на стуле.

— Неужто до такой степени я тебя напугал? — проникся я.

— Чего? — не понял сначала Юшков. — А, понял. Да нет конечно, мне-то чего бояться, из рядовых не разжалуют. У меня просто встреча назначена.

— Ну, ты конкретизируй — влезла Шелестова. — Не у тебя встреча назначена, а у твоей печени. С кем — сказать?

— Вот одно слово. — Заноза — Юшков возмущенно засопел — Удавлю тебя когда-нибудь!

— Слушай, я обещала стучать — я стучу — возмутилась и Шелестова. — Если я этого не сделаю, Харитон Юрьевич наш любимый, может счесть меня треплом, и все мои планы, возлагаемые на него, прахом пойдут. Поэтому…

— Вот на что ты только не пойдешь ради красного словца — поморщился Самошников.

— Ради красного словца Павлик как-то сдал отца — сообщила всем Шелестова и кротко посмотрела на меня. — Я же молодец?

— Не то слово — заверил ее я. — Вот только не пойму, чего мне больше хочется — то ли тебя облобызать, то ли на всякий случай придушить, во избежание.

— Мммм — Шелестова сложила губы трубочкой и прикрыла глаза.

— Шеф, а давайте я ее придержу, а вы ее за яблочко — одновременно с этим предложил Юшков, а Мариэтта с готовностью привстала.

— Вот же вы твари, а не коллеги — Шелестова открыла глаза. — В один прекрасный день возьму вас всех и отравлю!

— Какой у нас славный коллектив — подала голос Таша. — Сроду здесь больше ни есть, ни пить не буду.

Юшков встрепенулся при слове «пить» и глянул на меня с видом «Так я пошел?».

— Ладно, борзописцы, если никому не надо оставаться и что-то доделывать, то все свободны. Как-никак пятница — сообщил я коллективу. — Так сказать — все вон, я нынче добр. Но перед этим все уже подготовленные материалы для следующего номера кладем мне на стол, ну, что есть. Таша — твои по конкурсам — особенно.

— Добрейшему, добрейшему, добрейшему слава — пропела Шелестова, подхватила сумочку и через секунду ее не было. Только шлейф духов остался. Судя по всему на мой стол ей класть было особо нечего.

На самом деле поводов для особого веселья не было — до возможной пробуксовки газеты оставалось всего-ничего. Очень скоро поначалу интересный формат может приесться основной части читателей, да и новости, увы, тоже разнообразием их не балуют. Ну, пришибли где-то в районе Великой Степи очередную экзотическую тварь — так их слава богу в Файролле пруд пруди. Ну, порвал Клаторнах в своих пещерах очередной рейд — эка невидаль. Он таких рейдов каждую неделю с пяток рвет, уж очень здоровенная зверюга. Надеюсь не увидеть ее воочию, ну ее нафиг.

Кое-какое разнообразие внесли конкурсы, умничка Таша, все верно сделала, своевременно верную волну уловила, но этого мало, мало. Халява — это сильный двигатель, но на нем одном далеко не уедешь. Надо еще что-то, что-то такое необычное, новое, или наоборот, хорошо забытое старое… Да еще и это увеличение объема издания очень несвоевременное, как бы оно не оказало нам очень скверную услугу — мы можем размазаться по страницам, давить из себя идеи начнем, а читатель не дурак, он такое сразу видит. Так что надо не только искать некую новую жилку, но и что-то думать с объемами Ладно, попробуем для начала вот что.

Я достал телефон и нашел в нем номер Петровича — своего старого знакомца и интереснейшего человека.

— Але — сказал я после ответа на вызов. — Это Петрович, который старый хрыч?

— А, это ты — как всегда вяло и немного сонно ответил мне Петрович (в миру его звали Вадька, и был он моим сверстником, но за неимоверную флегматичность и вальяжность он получил почетное право именоваться по отчеству) — Ты хоть ради разнообразия меня по имени иногда называй. И здоровайся.

— Да ну тебя, старый ты скунс — мы были знакомы очень много лет и это давало мне все права на фамильярность. — Денежка нужна?

— Денежка? — задумался Петрович. — Денежка нужна, на нее еду купить можно и много других полезных вещей. А что за денежку надо сделать?

— А что ты кроме своего ремесла вообще еще умеешь делать? — удивился я.

— Ну, не знаю. — Петрович помолчал. — Макароны варить умею, как-то раз бабушку через дорогу перевел. В детстве бате молоток как-то подал.

— Ишь ты — удивился я. — Вот бы не подумал. Но нет — молоток мне не нужен. Мне нужен комикс.

Петрович, при всей своей флегматичности был мастером комиксов. Свои первые серии он вроде как ее в начальной школе сделал, в тетрадках для прописей. Учительница первая его умирала в них неоднократно и такими причудливыми способами, что в результате, когда тетрадь попала ей в руки (спалился маленький Вадик, сдали его однокашники) то он сразу отправился и к другой учительнице, и к детскому психологу. Да, у него уже тогда была на редкость извращенная фантазия.

— Купи. — Петрович оживился. — Интереснейшую серию нарисовал. Прикинь — чувак очухивается невесть где, в одних штанах и с татуировкой под мышкой. Походил туда-сюда — оказывается, он в компьютерной игре, но не из этих, с гномами и эльфами, а в эдаком постапокалепсисе, в реальной такой, с огнестрелом, без всех этих мечей и алебард. Основная завязка — он типа память потерял и себя самого ищет, ну там потом разное — бандосы, схватки, механические псы, зомби его королем выбирают, потом он крутеет по полной. Занятно в общем получилось.

— Ты точно завязал с травкой? — с подозрением спросил у Петровича я. — Ну бандосы еще туда-сюда, но чтобы зомби вообще думали и тем более кого-то лидером признали — это ты, конечно, загнул.

— Ой, это комикс, не ищи в нем глубокого смысла. — Петрович хихикнул. — Ты же не ищешь его в тарелке с макаронами, ты их просто ешь.

— Ладно, бог с ними, с зомби — перевел тему в нужное русло я. — Ты о «Файролле» слышал?

— Конечно — с достоинством ответил Петрович. — И даже играл некоторое время, и не безуспешно.

— А чего бросил? — мне было в самом деле любопытно.

— Нет денег — нет игры — исчерпывающе ответил Петрович. — А так — ничего игруля, мне понравилось.

— А кем играл? — я точно знал, что при всей своей флегме Петрович был очень въедливым игроком, и персонажа своего раскачивал всегда по полной.

— Магом. — Петрович помолчал. — Огневиком, недооцененный класс, скажу тебе.

Забавно, надо запомнить. Ну да ладно, это все потом.

— Петрович, что я тебе предлагаю — взял я быка за рога. — К утру вторника ты мне на почту подгоняешь начало комикса по «Файроллу», на два стандартных газетных разворота, сюжет на твое усмотрение, но закладывайся минимум на десять номеров, хотя думаю, что будет больше. Должно быть увлекательно, по миру игры, без мата, без чрезмерного насилия и без голых баб — нам возрастные ограничения и ругань с комиссией по этике не нужны.

— Можно — с достоинством ответил Петрович. — Мой интерес?

— Семь тысяч за стартовый выпуск, и халявная подписка «Файролла» на три месяца. При удачном старте подниму вопрос о введении тебя в постоянный штат с постоянной ставкой, но работать будешь дома, я знаю, что ты тяжел на подъем. Ну, при условии, что это будет на самом деле толковый комикс.

— Если дело выгорит, я буду звать тебя Динь-Динь — сообщил мне Петрович. — Ты будешь добрый фей.

— Главное не Трень-Брень — припомнил я феечку, вдову рыцаря — Ладно, в путь и дорогу осилит идущий. Будут вопросы — звони. И вот еще что — пришли мне сообщением свой номер игрового договора, чтобы тебе абонентку продлили.

— Стой. — Петрович был деловит — один вопрос. — Черно-белый или в цвете?

— Черно-белый — решил я. — Ну его, цветной.

Мы попрощались и я, довольный, закачался на кресле. Если сработает — может быть и эффект новизны и определённый интерес аудитории, причем разновозрастной. А ведь потом еще можно спецвыпуски делать, да мало ли… Но это если выгорит.

Я набрал Зимина, он был недоступен. Тогда я позвонил Валяеву, надеясь, что может хоть он откликнется.

— А, Киф, здорово — снял он трубку практически сразу. — Если чего важное — говори, если нет — извини, но я здорово занят.

— Ну, у меня по газете вопрос — ответил я. — Задумал я тут одну штуку в ней сделать…

— Ну так и делай — оборвал меня Валяев. — Ты главный, ты и делай.

— Мне Макс велел докладывать — не понял его я. — Если чего новое делать надумаю, ранее не согласованное.

— Это Макс — категорично заявил Валяев. — Ему все знать надо. Ладно, шут с тобой, что ты там задумал?

— Комикс по мотивам игры.

— Отличная идея, красавец, уважаю. Ты доволен?

— Вполне — нет, с Валяевым положительно удобно иметь дело. — Я там художнику денег посулил и три месяца халявной игры…

— Ну и правильно — одобрил Валяев. — Скинь Ди номер его договора сообщением, продлим, а по деньгам с бухгалтерией реши. А если и впрямь будет толковый комикс — так бери его в штат, этого художника.

— Ну, я так ему и сказал — я гордился собой — все сделано верно.

— Красапета! — с кавказским акцентом сказал Валяев — Уффф, какой мужчына! Все, бывай!

И он повесил трубку.

— Ну да — я положил свой телефон на стол. — Как всегда все бегут, никому до меня дела нет.

Я посидел еще немного, покопался в материалах, которые оставили мне ребята и мне подумалось, что надо бы ввести еще рубрику «Творчество наших читателей», только назвать ее позабавней. Пишут сейчас все кому не лень, причем некоторые даже очень талантливо, так почему бы и нет? А ее ведущей поставлю Шелестову — она конечно язва, каких свет не видывал, но человек при этом очень справедливый, зажимать никого не будет. Ну, и приз какой-нибудь надо будет придумать, но это Ташу напряжем, у нее в этом направлении башка хорошо работает.

Если честно, домой я не спешил. Я очень опасался, что Вика опять заведет эти душеспасительные беседы, о том кто я ей, кто она мне, и что с нами будет дальше, но нет, я ошибся. Вика была весела духом, щедра душой, судя по тому ужину, который меня ждал, а потом еще и неутомима телом, так что вечер более чем задался.

— Слушай, а я билеты в театр взяла, на следующую субботу — скала она мне после того, как я сходил и перекурил. — В «Сатиру». Пойдем, а?

— Тебе мало смешного в нашей жизни? — поинтересовался я лениво. — По мне, так что ни день — так комедия положений, а то и просто театр абсурда.

— Ну, я там не была никогда. — Вика положила мне голову на грудь. — Ну, давай сходим?

— Пойдем, почему нет? Хороший театр — согласился я. — Что давать будут?

— «Укрощение строптивой» — Вика с явным удовольствием произнесла сие звучное название.

— Ммм, он все еще в репертуаре? — удивился я. — Очень старая постановка.

— Так и пьеса не новая. — Вика поерзала, устраиваясь поудобнее — Шекспир — он вечен.

— Слушай, все хотел спросить — вот ты сегодня днем говорила, что у тебя все непросто. Ты что имела в виду-то?

— Не сейчас — я почувствовал, как Вика напряглась. — Не сегодня, ладно? Я все тебе скажу, только потом.

Я не стал настырничать, иногда подождать куда разумнее, чем гнать, как курьерскому поезду.

Ни в субботу, ни в воскресенье я в игру не входил — и не хотел, да и смысла особого не было. А что я там увижу? Максимум Брабудос, который мне как шел, так и ехал. Квесты в архипелаге такие, что даже если ты это задание выполнишь, то потом еще не факт, что сдашь (надо будет пометку сделать и Валяеву это рассказать, пусть думают, что с этим делать), ну, может, деяние какое откроется, вроде «Пиратские столицы» — так не факт, что я его закрою. Ну, и так далее.

А то и вовсе в море они сейчас. И что мне — сидеть на полуюте, плести веревки и гнусить со всеми:

Ну уж нет, нафиг. Да еще и эта пигалица в своей шляпе… Капитан Ингленд, чтоб ее морские черти взяли!

И вы знаете, отличные выходные в результате вышли. И даже те дела, которые мне всегда были не слишком приятны, вроде похода в магазин или в сберкассу, как-то доставили удовольствие, просто на удивление. Финальным аккордом был визит к моей маме, с которой Вика, как выяснилось, очень сдружилась. Они два часа обсуждали всякую лабуду, и я понял, что она заезжает сюда уже не в первый раз. Вот тебе и на…

— Ты со мной? — глаза Вики расширились от удивления, когда я в понедельник встал вместе с ней. — Слушай, ты точно в порядке, ты не заболел?

— Вика-ханум, услада моих очей и радость моего сердца, не все же тебе одной ездить — витиевато ответил я ей. — Иди чайник ставь, не дело опаздывать.

Головоногим я ничего объяснять не стал, хотя их удивление тоже было велико, впрочем, они промолчали и не стали выказывать мне свое удивление. Точнее, промолчали все, кроме Шелестовой, которая, влетев в кабинет и увидев меня, завопила —

— Ааааа! Неделя задалась, он прямо с понедельника явил нам свой божественный лик!!!

— Дочь моя — густым басом сказал ей я. — Бери Ташу и шествуй в мой кабинет, я там буду из тебя беса гнать и полезной работой занимать.

— Из меня беса? — захохотала Шелестова. — Ну-ну. Это надо было давно начинать, теперь — без шансов.

— Поглядим — хмыкнул я. — Труд, он из макака веселого, парагвайского может человека сделать, может и из тебя что выйдет?

Надо отметить, что все-таки эта парочка оказалась очень башковитой. И та и другая прекрасно поняли, что я хочу видеть в новой рубрике и накидали кучу идей, которые потом сами и пошли реализовывать. Инициатива, она завсегда инициативного имеет, таков суровый закон жизни.

В районе часа дня я стал собираться — как не печально, но надо было идти домой, надо было идти в игру. Третий день, однако, если сегодня не предстану пред светлые очи капитана Дэйзи, то мне запросто могут приписать дезертирство, а вот это совсем уж лишнее — нравится она капитан, или нет, но без нее задание не выполнить, и это есть факт.

В игре была благодать божия и полное умиротворение — небо было синее, качка умеренная, плеск волны приятный для уха — стало быть, я в море, куда-то плывем. А вот куда — сейчас узнаем.

Я прошелся по палубе, высматривая знакомых и, в результате увидел Калле, который сидел на бочке и точил саблю.

— Калле, привет — я помахал ему рукой.

— А, Красавчик, оклемался — с сочувствием сказал мне корсар. — Эк тебя скрючило, а?

Вот тебе и на, это что же меня так скрючило?

— Качка то была не сильная, а тебя прямо вот в жгуты размело — продолжал Калле. — Два дня в трюме пластом провалялся, шутка ли!

Ага, стало быть мое отсутствие под что-то, да маскируется. Забавно, хотя конечно по уму придумано — реализм, и все такое.

— Ты даже на Брабудосе не сходил с корабля. — Калле с жалостью помотал своей кудлатой башкой. — А мы в «Веселых свинок», к красотке Куши завалились, все знают, что именно у нее самые славные девчонки в этой части Архипелага квартируют. Так мы там порезвились, что ты!

— Завидую — мрачно сказал я. — А мы сейчас вообще где?

— Как где? — удивился Калле. — В Надветренных широтах, уж полдня как тут барражируем, клиента ждем.

— Это как же так быстро мы сюда дошли? — удивился я.

— Попутный ветер, хороший штурман и маленько удачи — философски сказал Калле, снова начиная водить точильным камнем по клинку. — И вот мы здесь. А если «Окорок» явит нам свой милостивый лик, так еще и добыча к нам сама пожалует, что было бы совсем уж неплохо.

— А этот, второй капитан, он нашелся? — спросил я.

— Ле Морт? — Калле глянул на меня. — Само собой, пришел на Брабудос, без дырок в корабле, как всегда элегантный, и пахнущий чем-то эдаким. Что вот за мода пошла — мужики пахнуть стали как бабы, а? Вот раньше…

Я глянул за борт. Неподалеку от «Розы ветров» на волнах качалась баркентина, это, видимо, и был корабль капитана Ле Морта.

Я обвел глазами океан вокруг — солнце блистало в катящихся по нему волнах, там же плясали и поплавки — моряки от нечего делать решили заняться рыбалкой.

— Елки-палки — я перевел глаза на Калле. — Это, стало быть, мы корабли с Запада ждем?

— Ну, да. — Калле встал и махнул наискось саблей. — Их, родимых.

— Паруса! — раздался голос сверху — это кричал марсовый. — Вижу паруса!

— Сколько их? — это была уже Дэйзи, она стояла на капитанском мостике.

— Два корабля… Нет, три!

Я секунду подумал, и потихоньку двинулся наверх, к капитану. Надо же понять, что происходит.

— Три — это конечно многовато. — Дэйзи обвела взглядом Харриса и Тревиса. — Но ведь это и не корсары, это всего лишь ленивые и ни на что не годные обитатели той земли, им до нас как селедке до кита. Пустим им кровь, и заберем то, что нам нужно, ведь у нас есть на это право.

— Интересно какое? — не удержался я. Мне было неприятно — с чего это мы на Западе все ленивые и нерадивые?

— Это право стали. — Дэйзи достала шпагу и махнула ей. — И право сильного. И вот еще что, Красавчик — при абордаже ты пойдешь туда, на палубу их флагмана одним из первых, и горе тебе, если я этого не увижу, ты понял меня?

— Понял — пробурчал я.

— Докажи мне, что ты не такой, как они. — Дэйзи сказала это чуть мягче. — Докажи мне, что ты не кусок медузы — и ты получишь на свое тело первую татуировку!

Вам предложено принять задание «В первых рядах»

Условие — быть в первых рядах атакующих при абордаже вражеского судна. Сразить не менее трех противников.

Награды:

1000 опыта;

500 золотых или 25 пиастров (на выбор);

Татуировка, подтверждающая ваш статус;

+ 10 единиц к репутации у фракции «Корсары капитана Дэйзи Ингленд»

Вариативная награда (получение зависит от вашего поведения в бою)

В случае, если вы не проявите себя должным образом в предстоящем сражении, то вы можете потерять часть репутации у фракции и лишиться возможности получения ряда квестов.

В случае, если вы не станете участвовать в бою, вы будете изгнаны из команды капитана Дэйзи Ингленд, все квесты связанные с ней будут провалены.

Принять?

— Я понял тебя, капитан — сурово (как мне показалось) сказал ей я. — Я докажу, что не зря пью твой ром.

Паруса приближались, уже был виден флаг.

— А можно подзорную трубу? — спросил я у Дэйзи, та покачала головой, явно удивляясь моей наглости, но протянула мне ее.

Это точно были игроки. Я не знаю, какому именно клану принадлежал герб, изображенный на флаге, но вряд ли бы НПС выбрали в качестве эмблемы трех лошадей, запряженных в колесницу с буквой «В» на заднем фоне.

— Спасибо — вернул я оптику капитану и спустился с мостика. На палубе уже была суета, Чарли и Харрис раздавали команды.

Я прислонился к борту и думал о том, что на этот раз я влип, и при этом ой как крепко. И самое паскудное, мне совершенно непонятно, что теперь делать.