Монархи стояли посреди огромного поля и беседовали друг с другом. Ни охраны за спиной, ни советников – только два человека, два самодержца, лицом к лицу. Со стороны казалось, что встретились если не добрые приятели, то, как минимум, хорошие знакомцы. Вот-вот они рассмеются, похлопают друг друга по плечам, и отправятся в ближайшую корчму, чтобы пропустить там по парочке кружек холодного пивка. Или чего покрепче.

Прав я был только в одном – они наверняка знали друг друга до этой встречи. Все остальное – иллюзия, не более. Весь этот разговор – дань старой традиции, которую чтут до сих пор, и вместо пирушки в корчме, которой, тут, к слову, и в помине поблизости нет, скоро зазвенят мечи и польется кровь. Фраза прямо из рыцарского романа, но что поделаешь, если оно так и есть на самом деле?

Следует признать, что Линдус выглядит куда представительнее нашего Георга. Высоченный, в блестящих доспехах, он глыбой нависал над королем Асторга, который так и не сменил свой дорожный плащ на более подобающий монарху наряд.

Но это все ерунда. Неважно, как Георг Девятый выглядит, главное, что за его спиной стоит войско, готовое побеждать. А это так. У меня эта война уже не первая, я уже понимаю, когда солдат хочет сражаться, а когда нет. Даже не так. Никто никогда воевать не хочет, кроме совсем уж ушибленных жизнью людей, вроде нашего Фалька. Все остальные желают жить долго и мирно. Но если уж дело доходит до драки, то есть те командиры, за которыми воины идут охотно, признавая их власть над собой, и те, которым они готовы всадить стрелу в спину.

За Георгом люди шли по доброй воле. И драться будут до последнего, в тяжелый момент не побегут в кусты. А это, считай, половина победы.

Вторую половину мы добудем там, на поле боя.

Наша дружная компания оказалась в арьергарде, почти на самой вершине холма. Не в резерве, но и не в первых рядах. Кое-кто, узнав про этот расклад, расстроился, кое-кто – обрадовался. Фальк, например, до сих пор тихонько сквернословит, с завистью поглядывая на стройные ряды латников, стоящие у подножия холма.

Что до наставника – его рядом с нами нет. Место магов – слева от холма, на широкой, специально расчищенной от травы площадке. Края ее расчерчены защитными рунами, там горят костры, там стоят треноги с дымящимся варевом, пара глотков которого здорово прочищает мозги и добавляет магической энергии, там те, кого все, даже собственные союзники называют «безумцами», сейчас освежают в памяти особо убойные заклинания. А еще рядом с этой площадкой, в траве, лежит десяток связанных пленных, которых под утро приволокли разведчики с той стороны поля. Мы все догадываемся, зачем они нужны, но вслух никто свои мысли озвучить не решается.

Почему? Страшно. Страшно признаться себе, что мы, похоже, и вправду потихоньку переступаем грань дозволенного. Если наши домыслы верны, то дело плохо. Кровавые ритуалы с человеческими жертвоприношениями даже до Века Смуты не сильно одобрялись, а уж теперь-то…

Собственно, все эти подробности, про руны и запретные эликсиры мне ребята рассказали, они на данные забавы насмотрелись до нашего возвращения. И только новость про пленных, собственно, таковой и являлась. Ее нам поведал Фальк, единственный, с кем хоть как-то общались представители воинской элиты Асторга. С остальными же, как я и говорил, они беседовать не собирались. Брезговали.

Вот только вопить: «я не стану учиться у того, кто попрал людские законы» или «я ухожу, ибо сие недопустимо» никто из нас не собирается. Это война. Или мы их, или они нас. Если сейчас поддаться эмоциям, то завтра, под веселый шум толпы, мы все дружно отправимся на костры. Так что если надо будет кому-то из бедолаг-имперцев перерезать глотку, а после нарисовать его кровью символы призыва демона – я это сделаю. Потом, разумеется, буду себя корить, но это потом. Сегодня нам надо водрузить флаг Асторга вон на том дальнем холме, который сейчас тоже усеян воинами. И мы сделаем все, чтобы этот стяг оказался там еще до обеда. В крайнем случае – до ужина.

Но, вероятнее всего, нам ничего такого не доверят. И опыт не тот, и наставник против. Он мне сам вчера сказал.

Пока ребята допивали остатки подарка Георга Девятого, точнее, пытались их отнять у свирепо ревущего и брыкающегося Карла, я, не обращая внимания на недовольную мордашку Геллы, смог побеседовать с Вороном, отведя его в сторонку.

Перво-наперво я рассказал ему о Белой Ведьме, искренне надеясь на то, что он не станет выяснять, откуда мне о ней известно. На всякий случай была приготовлена история о неких купцах, разговор которых я умудрился подслушать в одной из гостиниц. Мол – сидели они рядом, а слух у меня хороший. Волос нет, а слух остался.

Но – нет, наставник даже и не подумал ничего выяснять. То ли ему лень было, то ли просто неинтересно.

– Слышал я про эту девицу – неохотно сообщил он мне – Доносились вести.

– Девицу? – уточнил я – Так, может, это и в самом деле Аманда?

– Не думаю – покачал головой Ворон – Грейси была девочка жесткая, не сказать – жестокая, но не настолько, как та, о ком мы говорим. А если это так, то я плохой наставник, не тому и не так учил. Война – это всегда смерть и боль, но наслаждаться ей, как изысканным блюдом, нельзя.

Я непроизвольно глянул туда, где сейчас находились маги, примкнувшие к войску Асторга.

– Да, некоторые из нас сейчас подходят под то определение, которое я только что дал – верно истолковал мой жест Ворон – Они потихоньку становятся хуже тех, кто сделал их такими. Это беда. Как и то, что все мы уже прокляты. Мы – но не вы. Поэтому вам завтра рядом с нами делать нечего. Моя бы воля… Но ладно, чего теперь говорить. Каша варится, и крупу от воды теперь не отделишь.

– Вы хороший учитель – помолчав, произнес я – Так считают все из нас.

– Кроме меня – вздохнул наставник, лицо которого внезапно постарело – Мне не следовало возвращаться в эти края. И, тем более, тащить за собой вас. Знаешь, один приятель когда-то мне сказал, что причиной моей смерти будет не любопытство, не бездумная смелость и не привычка совать нос в чужие дела. Я умру благодаря своей самонадеянности. И он, похоже, оказался прав. Я считал, что учел все, что только можно. Ошибся. Не все. За то время, что было проведено мной в замке, вдали от всех, мир изменился, и люди, живущие в нем тоже, изменились. Казалось бы – несколько десятилетий, какая ерунда. Человеческая природа неизменна, ее легко просчитать, предугадать. Ан нет. Это я стоял на месте, а люди… Они стали другими. Не укладывающимися в мои представления о них. Что ты глазами хлопаешь, фон Рут? Не понимаешь, о чем я речь веду?

– Вы это… – в носу внезапно защипало – Вы себя не хороните раньше времени, наставник. Куда ж мы без вас? Пропадем ведь! Или друг другу опять глотки начнем рвать, потому что некому будет нас остановить.

– Поверь, пребывание рядом со мной изрядно вам добавит шансов на скоропостижную и трагическую смерть – рассмеялся Ворон, а после задумчиво произнес – Белая Ведьма. Но почему Белая?

– Так она седая вся – выпалил я, и добавил – Так говорят.

– Забавно – Ворон глянул на пустой кубок, и сунул его мне – Ну-ка, принеси мне еще вина, пока Фальк все не вылакал.

Когда я вернулся, наставника на этом месте уже не было. Он ушел к своим соратникам, туда, куда по доброй воле ни один воин не забредал даже с пьяных глаз.

А поутру нас чуть ли не за ручку отвели к одной из резервных воинских частей, которая носила забавное прозвище «Хвост енота», и это явно наставник постарался. Почему «Хвост енота»? Традиция такая в Асторге – каждая военная часть имеет прозвище, порой совершенно безумное. Например, одна из егерских рот носит имя «Левая ноздря». Почему, отчего – неизвестно. Только на небольшом щите, который егерям по форме положено носить на спине, у каждого нарисован нос с одной ноздрей.

Панцирники же, те, с которыми нас сегодня связала воинская судьба, таскали хвосты енотов, намертво примотанные золотистыми шнурками к ножнам меча. Страшно представить, сколько зверушек перебили ради того, чтобы воины соответствовали установленной их предшественниками форме.

Радости особой при нашем появлении они не испытали, но и рожи воротить не стали. Мы все же какие-никакие, но маги. И, стало быть, их шансы на выживание повысились. Мало ли, что мы умеем? А вдруг даже смерть отвести сможем. Или прикроем их в тот момент, когда они сойдутся грудь в грудь с ненавистными имперцами.

После боя они снова станут нас не любить, не сказать – презирать. Но до того – мы полезны, по этой причине не стоит нас лишний раз злить.

Короли тем временем обменялись еще десятком фраз, Линдус топнул ногой, закованной в железо, Георг ему под эту самую ногу вроде как плюнул, после чего монархи повернулись друг к другу спинами, и каждый из них пошел в свою сторону.

– Не договорились – безмятежно прощебетала Гелла.

– Отчего я даже не удивлена? – осведомилась у нас Фриша.

– Ничем эти короли от нас не отличаются – проворчал Карл, и засунул в рот остатки копченой колбасы, которую он методично уничтожал все это время – Мы с кузеном Вилли все детство таким же образом драки начинали. Я ему тоже под ноги плевал.

– Никто никогда и не утверждал, что короли какие-то другие – Эль Гракх проверил, легко ли вынимается клинок из ножен – Они ходят и дышат так же, как мы. Просто у нас нет власти над жизнью и смертью других людей, а у них есть.

– Ерунда – прочавкал Карл, достал кинжал и показал его пантарийцу – Что значит – «нет власти»? Вот она, в моей руке. И над жизнью селянина, и над смертью короля. Кровь у всех одинаковая, красная. И пустить ее селянину можно так же, как вон, любому из этой парочки. Разница только в том, что до селянина добраться проще, чем до кого-то из них. Охрана, то, се…

– Замолчите оба! – шикнула на них Рози, повертев головой – Вам мало того дерьма, в котором мы уже барахтаемся? Еще решили добавить? Что за разговоры вы ведете? Нам только обвинения в злоумышлении на венценосную персону не хватало.

– Пока идет война, никто ни в чем нас не обвинит – отмахнулся Фальк – А когда она кончится, то нам, скорее всего, уже плевать на подобные вещи станет.

Я в эту беседу не лез, гадая, как начнется битва. Кто первым нанесет удар? Скорее всего, мы. Просто это логично. Здесь земли Империи, мы на них напали, нам и начинать.

Не угадал. Первый ход сделала та сторона.

Небо над нами внезапно потемнело, так, как это случается в июньский полдень, когда огромная грозовая туча, напоенная водой и насыщенная молниями, внезапно приползает ниоткуда, скрывая свет солнца и синеву небосвода.

Следом за этим прямо над нашими боевыми порядками появилась гигантская воронка багрового цвета, искрящаяся и притягивающая к себе взоры. По рядам воинов пробежал шепоток, эти крепкие и сильные люди не боялись крови и смерти, но магия… Она их страшила. Это тот враг, от которого сталью себя не защитишь, подобное всегда пугает.

Воронка кружилась с неимоверной быстротой, спускаясь все ниже и ниже, с противоположного холма до нас донеслись радостные крики противника. Само собой, они все видели, и это вселяло в их сердца радость.

– Делайте чего-нибудь! – подскочив к нам, проорал сотник панцирников, перекричав сотни голосов, горлопанящих вокруг нас – Вы же маги?

– Подмастерья! – не менее свирепо возразил ему Мартин – А это магия высшего порядка. Я про такое и не слышал даже.

Не он один. Я тоже ни о чем подобном понятия не имел. Не встречалось мне описания этого заклятия в книгах. С одной стороны – минус. С другой, как ни странно, плюс. Я не знаю, как эта пакость действует и чего именно сейчас надо бояться. Потому страха нет. Любопытство есть.

Узнать, что к чему, так и не удалось. Пять фиолетовых молний, ударивших сверху, пронзили воронку насквозь, после чего та с оглушительным грохотом взорвалась, отправив вниз воздушную волну, которая повалила на траву изрядное количество человек. Но падение – не смерть, так что теперь уже наши воины разразились радостными воплями, переорав разочарованных противников. Ну, а что? Маленькая, – но победа. После первой сшибки преимущество осталось за нами.

Наши маги на этом не успокоились, и немедленно сделали ответный ход, менее зрелищный, но более эффективный. Все те же фиолетовые молнии обрушились на вражеские ряды, правда, в куда большем количестве. Они десятками летели с безоблачного неба, окруженные неярким мерцанием и напоенные силой. Маги Светлого Братства не зевали, закрыв своих вояк защитным куполом. Вернее сказать – почти не зевали. Все же они чуть-чуть замешкались, потому несколько разрядов ударили в подножье холма, разметав в разные стороны несколько десятков солдат и порадовав наш взор яркими вспышками. Все-таки верный подбор заклятий в начале битвы – великое дело. Вот и сейчас – вреда эти молнии вроде бы и немного той стороне причинили, но и не в нем суть. Главное – должного эффекта наши маги достигли, потому как вопли, в которых одновременно смешались бессильная злость и страх донеслись до нас почти сразу.

Надо будет при случае узнать, что это за молнии и к какому разделу магии они относятся. А еще лучше – выучить формулу заклятия. Сдается мне, оно не сильно сложное, потому и действенное. Вон, мастера с той стороны поля намудрили с сложносочиненным заклятием, потому и не вышло у них ничего. А наши шарахнули чем попроще – и дело в шляпе.

Кстати, будь тогда на перевале Луанна чуть пошустрее, то не стоять бы нам всем тут. Одно неверное слово, одна незаконченная фраза – и не полетела бы горная дорога вниз. Сложное заклятие я использовал, то, которое требовало полной концентрации и полной верности произносимой формулы. Маг, когда с такими вещами работает, вообще полностью беззащитен, подходи и убивай его, если есть желание. Правда, почти наверняка убийца и сам останется рядом с жертвой, поскольку неиспользованная, но уже задействованная энергия просто так никуда не исчезнет, а потому моментально найдет выход в уничтожении тела того, кто ее собрал и призвал, забрав с собой всех, кто окажется рядом. Кстати, именно поэтому магам перед казнью часто сковывают пальцы рук, или просто отрезают языки. Чтобы те напоследок с собой палачей не прихватили, использовав как раз такой способ.

Обменявшись первыми ударами, маги с обеих сторон и не подумали останавливаться. В небе над холмами вспыхивали и гасли десятки огней, это были верно вычисленные и нейтрализованные заклятия. Время от времени, впрочем, то одной, то другой стороне удавалось добиться хоть какого-то успеха, что очень не радовало солдат.

«Бууууммммм!» – и справа от нас появилась небольшая воронка, от которой немедленно ощутимо понесло горелой человеческой плотью. Оглушенные взрывом, но уцелевшие вояки, расползались от нее в стороны, заковыристо сквернословя в полный голос. Не меньше двух десятков крепких мечников стали горящим месивом, которое сейчас бурлило в плавящейся стали доспехов на дне этой ямы. Мне знакомо данное заклинание, более того – его более простую форму я сам пускал в ход, заставляя закипать кровь в венах своего противника.

Но тут совсем другой уровень. Это работа мастера. Кровь не просто кипит, она плавит все, что есть вокруг нее, поскольку под действием заклятия она становится энергией, которой нужен выход. Оттуда и воронка. Чем больше людей попало под заклятие, тем мощнее его выхлоп.

С той стороны окопался кто-то, хорошо знакомый с запретной магией. И, что примечательно – наверняка Орден Истины ему и слова не скажет. И вот чего я недавно на нас наговаривал? Мол – слишком мы разошлись, может, так не надо. Надо. Вон, с той стороны тоже в методах не стесняются. Мы хоть не лицемерим, как они.

– Надо бы войска в поле выводить – услышал я голос Раваха-аги – Самое время.

Он тоже был с нами. Утром появился, во время завтрака, когда войска уже начали построение.

Я, признаться, уже совсем забыл про нашего отважного капитана, рассудив, что он в какой-то момент плюнул на все эти войны, и отправился домой. В Реторге его не было, на перевале тоже, что тут еще скажешь?

Ошибочка вышла, никуда он не уплыл. Вон, стоит, не снимает ладонь с рукояти кривой сабли, тревожно смотрит на небо.

А еще зашевелились у меня в душе кое-какие сомнения. Не он ли тот самый шпион, что Агриппе сведения о нас передает? Эти двое – старые друзья. В конце-то концов, благодаря чьему совету я с Равахом-агой вообще познакомился?

Ну да, капитан мне симпатичен, и тем не менее…

«Фрррррр!». Огненный змей почти накрыл своими крыльями не менее, чем сотню всадников, кони судорожно заржали, кое-кто из рыцарей даже навернулся на землю. Но – обошлось. В последний момент сильнейший порыв ветра, принявший вид круглой и забавной физиономии с надутыми щеками и длинным змееподобным телом, сначала увлек дракона в сторону, а после начал душить, оплетя его с головы до лап. Закончилось все тем, что эта парочка с гулким взрывом уничтожила друг друга, никому не причинив вреда, в отличии от нескольких сверкающих всеми цветами радуги шаров, отбить которые наши чародеи не смогли.

– Согласен – сообщил Раваху-аге Монброн – Не понимаю, чего полководцы тянут! Пока войска друг с другом не сойдутся в драке, маги не перестанут исхитряться в заклятиях. И перевес со временем окажется не на нашей стороне. Резервы сил не бесконечны, победит тот, у кого больше запас прочности. Нас меньше, чем их. Просто количественно меньше.

Подобную точку зрения высказывали не только они. Все громче и громче звучал гомон солдат, рвущихся в бой. Вообще-то это немного странновато выглядело, поскольку, как я уже говорил, кровавая сеча любима не таким уж большим количеством людей, но сейчас там выжить шансов было больше, чем здесь. По крайней мере, со стороны возникало именно такое впечатление.

Хриплый рев труб, отдающих приказ идти в бой конной рати, прозвучал хоть и предсказуемо, но все равно неожиданно.

Люди, издерганные за краткий промежуток времени, что над их головами длилась магическая дуэль противоборствующих сторон, радостно заорали и забряцали оружием. Томительное ожидание закончилось, теперь все решали два главных фактора – личная выучка и солдатская удача. Это всяко лучше, чем то, что было ранее. Тут от тебя самого хоть что-то зависит.

Никаких тонких стратегических замыслов на этот раз использовано не было. Тайные резервы, засадные полки – это все здорово, но тут, в данной местности такое не используешь. Слева и справа – пустое место, где никого и ничего не спрячешь. Ни леска, ни реки, по которой можно сплавить корабли с дополнительными войсками.

Так что – глаза в глаза, грудь в грудь. И пусть победит сильнейший.

Земля дрогнула – конница пошла вперед. Рыцари в блестящих под юным утренним солнцем доспехах горячили своих скакунов, мчась навстречу таким же как они рубакам. Вся разница была только в цвете знамен, развивающихся над их головами.

Само собой, маги с обеих сторон не могли удержаться от того, чтобы не попробовать сорвать атаку противника. В ход пошло все – и магия земли, благодаря которой на пути конницы возникали провалы, и огненные шары, которые не столько убивали, сколько пугали скакунов, да так, что те начинали метаться по полю, сбрасывая и затаптывая всадников.

Но все это не помешало в какой-то момент двум конным лавинам столкнуться друг с другом.

Оружейный лязг и хряск стали, врубающийся в человеческую плоть, последовавший за этой встречей, был настолько громок и сочен, что меня даже передернуло. Да и не меня одного.

И снова рев труб. Сигнал другой, не тот, что был раньше. Уж не знаю, что он означает, этой информацией со мной никто не делился.

Топот сотен ног, обутых в подкованные железом сапоги. Даже земля под ногами дрогнула, честное слово.

И снова трубы, они словно подгоняют мечников, говоря им: «Умирать подано, солдаты. Вперед, выбрав воинскую службу, вы заранее подписали договор со Смертью».

Что примечательно – все реже и реже вспыхивают магические изыски над полем брани. Как верно и заметили Монброн с Равах-агой, магам нет теперь смысла пускать в ход разрушительные чары. Кто теперь знает, где свои, а где чужие? Нет, еще пару минут можно поизгаляться, до той поры, пока пешие полки не столкнутся друг с другом, а потом – все.

Кстати – а потом что? Они будут просто смотреть и ждать, кто возьмет верх, чтобы выложиться до конца, пытаясь нанести максимальный вред победителю? Или битва между ними сведется к каким-то поединкам, ведущимся в стороне от главного сражения?

И снова трубы. В бой отправился еще один полк, стоящий не совсем рядом с нами, но не слишком уж и далеко. Низ холма опустел, те, кто еще недавно там находился, сейчас ушел туда, где звенела сталь, и звучала привычная для любого сражения брань.

Кавалерия все сильнее смещалась влево, рыцари десятками летели на землю, чтобы там до кучи получить еще и удар лошадиным копытом. Добро, если в грудь, а если в голову?

Центр же поля захватили пехотинцы. Авангардные полки уже сошлись в сече и боги войны где-то там, на небесах, сейчас радостно переваривали души первых павших воинов. И злорадно потирали руки, предчувствуя куда большую кровавую жатву.

Сколько хватало глаза, везде было одно и то же – вздымающиеся вверх мечи и падающие на землю, в кровавую грязь, люди. Десятками падающие, ежесекундно. Впрочем, если в них оставалась хоть капля жизни, даже там они не успокаивались. В ход шли кинжалы, зубы, пальцы. Все что есть, только бы убить врага. Хоть как – но убить.

Страшное дело война. Ох, страшное.

Но и притягательное. Против своей воли я ощущал, что откуда-то изнутри, из древнего небытия, во мне просыпается жажда смерти. Не своей, разумеется, чужой.

В ушах стучат какие-то варварские, донельзя дикие барабаны, в глазах появляется кровавая пелена, во рту солоноватый вкус, будто я уже напился вражеской крови, а то и наелся чьей-то печени. Ворон рассказывал нам, что в совсем древние времена печень отважного врага непременно поедалась тем, кто его пришиб. Мол – так его сила, свирепость и удача к тебе перейдет.

Кстати – мне сейчас про магию и не думалось. Зато рукоять шпаги я тискал так, что даже ладонь заныла.

Все-таки мы все дикари. Хоть в какие шелка вырядись, хоть сколько книг прочти, но как дело до кровопускания доходит, все это в никуда исчезает, зато простые и понятные инстинкты вылезают на первый план.

Достаточно на того же Фалька глянуть, чтобы понять мою правоту. Да что Фальк, с ним и так все ясно. Вон Магдалена. Ноздри раздуваются, губы языком облизывает, глаза блестят. Тоже близкую кровь почуяла.

И ведь что любопытно – в Халифатах мы на подобное так не реагировали. Может, потому что там мы это делали как работу, за деньги? Или потому что там мы на поле боя не выходили, убивая врагов издалека?

А, может, дело в том, что Халифаты никогда не были нашим домом?

Нетерпеливое переступание с ноги на ногу, трубы – и еще один полк отправляется в путь. Пришло его время. Битва пережевывает войска невероятно быстро.

– Смотрите! – Рози, оживившись, потыкала рукой в сторону поля – Маги, будь я проклята!

И правда – то тут, то там замелькали яркие вспышки, сопровождающие заклятия.

Вот и ответ на мой вопрос. Маги – там, в давке и сутолоке битвы. Может, они друг с другом дерутся, а, может, просто убивают всех тех, до кого могут дотянуться. Придем туда – разберемся.

Собственно, этот вопрос занимал и моих друзей. Все мы вглядывались в людское месиво, как море, колыхавшееся недалеко от нас, отслеживая яркие росчерки творящейся волшбы, и пытаясь понять, что это было такое.

– Золотой против медяка – это поединки – наконец уверенно заявил Мартин – Понятно, что может достаться и тем, кто сдуру попадет под удар заклятия, но, чтобы специально давить воинов – это нет. Да и смысл тратить силу на одного-двух воинов, особенно, если они на тебя не нападают? Если бы сразу полсотни – тогда да. А так…

В принципе – верно. Для настоящих магов, не подмастерьев верно. У нас все будет не совсем так, как у них. Но мы и совсем уж вперед не полезем, нечего нам там делать. Инстинкты инстинктами, но и здравый смысл никто не отменял.

Фалька, разумеется, в расчет никто не берет. Смысла нет, он все равно окажется в самой гуще боя.

А Мартин оказался прав. Скоро в левой стороне поля количество ярких всплесков огней всевозможных расцветок здорово увеличилось.

– Зря – невозмутимо заявил Равах-ага – Непрактично поступают господа маги.

– Почему? – азартно сопя, спросила у него Фриша, которой явно хотелось туда, где бушевали поединки настоящих мастеров.

– Все верно ваш друг Монброн сказал – их больше – пояснил капитан – Пусть даже каждый из сподвижников Ворона-аги перед смертью заберет с собой трех… Нет – пятерых врагов. Пусть. Но на место этих пятерых встанут новые слуги многомудрого Туллия, о коварстве и хитрости которого я столько слышал. А кто займет место наших погибших? Все те, кто выжил в охоте на магов и жаждет мести за нее, уже здесь, рядом с вашим учителем. Пополнения не будет. Если все останутся тут, на этом поле, с кем нам дальше в поход идти? Простите мои суждения, но вы еще очень молоды, вам то, на что способны эти люди, пока не по плечу.

– Надеюсь, там только те, кто пошел за Люцием – пробормотала Рози – Надеюсь, что наставник видит картину происходящего не хуже, чем вы, капитан.

«Надеюсь»? Странное слово. Раньше в таких ситуациях она всегда говорила «уверена».

Снова запели трубы и воины, стоявшие перед нами, дружно затопали вперед. Что? Уже наша очередь? Так быстро?

Оказывается – да. Наблюдая за вспышками, и слушая Раваха-агу, мы как-то и не заметили, что перед нашим полком никого не осталось. Вот и пришла очередь воевать «Хвостам енота» и приданной им дюжине магов-недоучек.

Скорее всего, со стороны мы смотрелись забавно. Полк чеканил шаг, стальной колонной спускаясь с холма вниз, мы же, простите за невольный каламбур, держались у него в хвосте и старались не отстать, по-прежнему не до конца представляя, как именно мы им будем помогать. Сдается мне, что в грядущей мясорубке все будет обстоять совсем не так, как нам представлялось до начала битвы.

Шаг за шагом мы добрались до середины поля, причем чем дальше, тем сложнее был наш путь. Чавкающая земля, за день до сражения политая сильными дождями, а теперь еще и обильно напоенная кровью, засасывала ноги, до того монолитный строй разваливался на куски, поскольку держать его в этом месте, где грудами навалены тела лошадей и людей, крайне сложно. Да и к чему он тут, в этом месте, где все убивают всех?

Потеряли друг друга и мы. Круговорот битвы засосал меня как щепку, которую несет по бурной реке. Сначала на меня набросился какой-то человек, который как оживший труп, перепачканный грязью, выскочил из-под ног и, зарычав, попытался ударить кинжалом в грудь.

Я так не понял – наш он был, или нет? Впрочем, неважно, потому что я сходу воткнул ему в грудь «ножи крови». Думать тут некогда, надо сразу убивать. Или самому умирать.

Вроде бы и минуты не прошло, а вокруг уже нет ни одного знакомого лица. Ушли друзья вперед, как видно, не заметив, что меня рядом нет. Впрочем, и я, шагая по полю, не сильно смотрел за тем, как у них дела. В такой драке надо следить за одним – чтобы тебя в бок не ударили. Или в спину.

То, что со мной происходило дальше, более всего напоминало страшный сон. Сначала я отбивался от двух солдат-имперцев, причем в ход пришлось пускать не только магию, но и шпагу. Откат никто не отменял, а снеси он меня с ног, тут и сказочке конец. Одного убил я, со вторым мне помог разведчик-асторгец, которого я, кажется, видел ночью в лагере. Чуть позже мы с ним, спина к спине, дрались против странных раскосых дикарей, которых невесть откуда заманил в свою армию Линдус. Я таких никогда не видел. Но драться как следует они не умели, их короткие кривые сабли ничего не могли сделать с доброй сталью Запада.

И снова круговерть битвы, в которой я потерял разведчика, потому что, когда мы почти пристали к крупному отряду панцирников, меня кто-то схватил за ногу и повалил в грязь, да так, что я чуть не захлебнулся. Мало того – этот кто-то навалился на меня сверху и принялся душить.

Клянусь – в какой-то момент мне стало так жутко, что я чуть не заорал. И не сделал этого только потому что тогда в рот попала бы кроваво-грязная жижа.

Я насквозь прожег тело этого существа «истинной искрой», в нос мне ударил удушливый чад, но это все было уже ерундой. Главное – стальные пальцы отпустили мое горло.

И снова – лязг стали, крики, стоны, рев, рык, люди, более всего похожие на зверей, и лошади без всадников, более всего похожие на заблудившихся в лесу людей.

Вот так меня и занесло на левый фланг сражения. Туда, где сталь сверкала не так часто, но зато смерть была более чем возможна.