Соскучился. Все-таки я соскучился по Королевствам. Разумеется, не по Ордену Истины, свежеиспечённому императору, и всей той своре, что его окружает. Нет. Я соскучился по яркой весенней зелени, которая режет глаз после однообразия пейзажей Халифатов, по воздуху, напоенному ароматами цветущих садов, по харчевням с их вечным запахом пива и жареных свиных ребрышек. Только здесь, в Реторге, я понял, как этого всего мне не хватало. Правду говорят – твоя душа отдыхает, только тогда, когда она дома.

Потому я и рад за Агнесс де Прюльи, которую на пару с Эмбер Альбой наставник оставил там, в Бакурге. Именно их имена он назвал тем последним вечером, когда мы сидели у огня в главной зале нашего дома.

Девушки, разумеется, жутко разозлились, услышав такую новость. Эмбер, правда, негодовала чуть больше подруги, что понятно. В глубине души Агнесс наверняка обрадовалась. Да, мы ее новая семья, пройдя через то, что нам отвела судьба невозможно не сродниться, но…

Собственно, в чем причина моей радости – там, в Халифатах, дом Агнесс. Там ее родители. А здесь, в Королевствах – война, неизбежная зима, о которой теплолюбивая де Прюльи до сих пор вспоминает с дрожью в голосе, и возможность умереть. Так пусть она останется там, где ей хорошо.

Единственное, что мне так и осталось неясным это то, какие именно соображения подтолкнули Ворона на это решение. Пожалел ли он этих двух девушек, которые, если честно, особыми талантами в деле уничтожения себе подобных так и не блеснули? Или действительно решил их оставить как своих представителей в Халифатах? Собственно, именно этот аргумент он привел в ответ на их негодующие вопли. Дескать – вот дом, за ним нужен пригляд, а то все разворуют или, того хуже, сожгут. А он денежек стоит, потом и кровью заработанных. Кровь, понятное дело, чужая, но пот-то свой! Опять же – Сафар должен знать, что мы уехали не навсегда, а на время, потому хотя бы пара человек из выводка Ворона должна отираться в Бакурге, создавая видимость нашего присутствия.

Ну, и еще они должны быть хранительницами наших архивов. Там, в доме, остались наши дневники, кое-какие личные бумаги, а также свитки, подтверждающие право каждого ученика на часть состояния, заработанного нами за прошедший год. Ворон разделил имущество и деньги, лежащие в процентных домах, на равные части, а после городской судья заверил своей печатью и подписью документы, из которых следовало, что каждый из нас имеет теперь пусть и небольшое, но личное состояние. А после написал еще один документ, по которому выжившие ученики наследовали средства погибших, и вручил его нам. Мол, хотите – подписывайте, хотите – нет. Сами решайте.

Я подписал. Как, впрочем, и все остальные. И даже Агнесс с Эльбой, которые никуда не ехали.

А на следующий день, рано утром, мы долго махали руками с борта «Луноликой Лейлы» двум сиротливо стоящим на пирсе девушкам, пока те не скрылись в розоватой дымке, стоящей над морем. Не знаю даже, у кого на сердце было больше грусти в этот момент – у нас, идущих навстречу неизвестности, или у них, которым суждено долгое ожидание друзей. Возможно, даже бесконечное. Война – штука такая. С нее можно и не вернуться.

А, может, свою роль сыграл тот факт, что за Агнесс стоит ее отец, возможно, не самый влиятельный в Халифатах человек, но все же имеющий определенный вес при дворе Сафара. Анджан, где проживает дон Игнасио, по сути своей свободный город, но живущий с оглядкой на грозного соседа. А слово старейшины рода де Прюльи в Анджане решает многое. Политика, мать ее так.

В общем – правильный выбор. Что до второй персоналии – тоже все оправдано. Агнесс, увы, имеет привычку терять равновесие в те моменты, когда требуется срочно принять какое-либо решение, есть у нее такая слабость. И вот тут решительность Альбы будет уравновешивать метания Агнесс.

А еще я здорово испугался, когда Ворон сказал про то, что в Халифатах останутся двое из его учеников. Первая мысль у меня была о том, что Гейнард все же решил вопрос с нами по своему, как он любит. И даже начал прикидывать, как бы убедить наставника что это ошибка, и мне непременно надо ехать с остальными. Рози – пусть остается. А мне – надо.

Обошлось. И теперь я время от времени стою на терраске небольшого поместья, которое нам выделили под проживание, смотрю на покатые черепичные крыши домов, утопающие в весенней зелени, и радуюсь возвращению.

Вот тоже контраст. Фаруз и Реторг. И тот, и другой малюсенькие городки на окраинах больших государств. Но какая разница! Там – дыра дырой, нищета и уныние. Тут – жизнь бьет ключом, дети без страха на улицах играют, отцы семейств пиво в харчевнях дуют.

Сходство только в одном. Если сюда докатится война, то от Реторга останется то же, что и от Фаруза – развалины и трупы.

А, может, и не докатится. Я еще войска нашего не видел, но, судя по всему, окраинам бывших Королевств есть, что противопоставить Империи в целом, и Линдусу в частности.

Одно только смущает – так я и не понял до конца, зачем именно Асторг и его союзники вообще развязывают эту войну. Нет, прозвучало что-то вроде: «Мы не будем ждать, пока они придут сюда. Мы сами сделаем первый шаг», но эти доводы даже Карла не убедили. А он ведь очень доверчивый.

Просто мы первым делом отправились в ближайшую харчевню, попить пивка, и из разговоров местных отцов семейств, которые традиционно вечером заходили туда пропустить кружечку-другую пенного напитка, выяснили, что никаких палок в колеса Асторгу Империя не вставляла. И Линдус никаких речей, вроде: «каленым железом выжжем любое неподчинение моей воле», не произносил. Халифаты – да, их он очень не любил. И с эльфами через «не хочу» замирился. А вот Асторг… Нет, не слышал местный люд про такое. При том, что он кое-что видит и знает. Граница с Империей проходит недалеко, у многих в ней родня живет, так что слухи сюда доносятся быстро. Да и торговцы тамошние заезжают. То, что правители друг с другом не ладят – это их дело, простому люду это не помеха. Одним что-то желательно продать, другим купить. Ну, а какая торговля без обмена последними новостями?

Тут что-то другое, и, скорее всего, вполне себе материальное. Может – какие-то земли, что под себя подмял жадный до власти Линдус, вроде серебряных рудников сопредельного Торроса и алмазных копей далекого Рорка. На них зарится не первое поколение властителей Асторга, это все знают. А, может, и непосредственно корона, которая сейчас венчает чело Линдуса Первого. Почему нет?

Впрочем, нам, по сути, это все равно. Мы связаны клятвой, так что наша немногочисленная компания будет убивать тех, на кого покажут. С учетом же того, что цели Асторга и Ворона большей частью совпадают, все обстоит совсем неплохо.

Да и отнеслись к нам с немалым уважением. Как я сказал, вот, выделили поместье под проживание, самое лучшее в этом городишке – красивое, просторное, стоящее на небольшом холме, с которого открывается прекрасный вид на город. Тут еще несколько дней назад обитал местный бургомистр, но представители тайной королевской службы Асторга, занимающиеся вопросами нашей защиты от всего и всех, вежливо попросили его на время съехать в город. И он даже не подумал с ними спорить.

Ворона вообще охраняют как королевскую особу. На днях Гелла к нему минут десять пробивалась, никак ее плечистые парни в черных камзолах не хотели в опочивальню к наставнику пускать. И никакие аргументы не помогали, пока тот сам за дверь не выглянул, посмотреть, что за гвалт такой стоит.

А еще меня удивило то, что им плевать на Фила. Вообще-то в Халифатах на него тоже всем было начхать, но там народ к существам вроде моего питомца в целом относился спокойно. В их краях и не такое водится.

Но то там. А здесь года два назад Орден Истины, узнай он только о том, что я оживил неразумное растение, мигом бы меня на костер определил.

Эти же красавцы в черных камзолах и глазом не ведут. Ну да, шастает по коридорам странное существо, более всего напоминающее куст – и пусть его. Значит оно имеет на это право.

Не хотел я Фила с собой брать. Там, с девчонками, хотел оставить. Война не для него, он домашний питомец, а не боевой пес. На поле битвы его или сожгут, или порубят на куски, или просто затопчут.

Но этот прохиндей, словно почуяв, о чем я думаю, вцепился корешками мне в ноги, жалобно защелкал клювом, зашелестел ветками, и принял столь горестный вид, что Фриша даже всхлипнула, а после сказала:

– Ишь, как папку любит! Эраст, не будь скотиной, возьми его с собой.

Пришлось брать. А то ведь, чую, он за кораблем поплыл бы.

В общем – если вся война такой, как сейчас будет, то я готов еще лет десять повоевать. А то и двадцать.

Вот только вряд ли моя мечта сбудется.

И еще одно, что касается войны – никто из нас не понимает, как и кто ее, в принципе, начнет. Линдус, повторюсь, никаких таких намерений не высказывает, а Асторгу первому задираться не след. Какой смысл лезть в драку без повода? То есть смысл есть, я о нем уже упоминал, но война – это не рыцарский поединок, где два закованных в сталь рыцаря бодро уродуют друг друга мечами. Это тяжкое испытание для всех обитателей воюющих государств, и в первую очередь тех, кто станет обеспечивать армию едой, оружием и фуражом. Читай – мирных жителей. А они не одобрят действия собственного короля, который взял, и вот так, на ровном месте, втравил их в кровавую бойню. А до рудников и копей горожанам и селянам дела нет. Им желательно спокойно пахать и сеять, ковать и шить.

Подобные вопросы и были основной темой наших разговоров. Тем более, что никаких других дел у нашей компании не имелось. Некому нас было озадачивать, так как Ворон постоянно пропадал в здании магистрата, где решались некие важные, возможно даже стратегические, задачи. С чего я это взял? Видели бы вы, какие кареты к тому зданию подъезжали, и какие из них господа выходили. Мы видели, поскольку частенько сидели в харчевне, что располагалась аккурат напротив него. По осанке и внешнему виду сразу становилось ясно, что это сильно непростые люди. Да и Рози то и дело делала круглые глаза, смотря на этих господ. Как видно, знала, кто это такие.

– Попомните мои слова – Асторг поступит так же, как мой папаша лет семь назад – вещал Карл, размахивая полуобглоданной гигантской гусиной ножкой, с которой, к тому же во все стороны летели капли жира – Когда ему понравился лесок, принадлежащий нашему соседу, барону Пфальцу, он просто-напросто на ближайшей ярмарке заявил, что тот рожден не от своего отца, а от конюха. Ясное дело, фон Пфальц здорово разозлился на моего родителя за эти слова, и в отместку разорил одну из наших пасек.

– И чем дело кончилось? – заинтересовался Эль Гракх.

– Убили его мои старшие братья – Карл отхватил своими белыми зубами изрядный ломоть гусятины и с аппетитом начал его жевать – Ко всем демонам. Подстерегли на лесной дороге, и зарубили. Они были в своем праве, фон Пфальц первый начал. А наследник покойного сразу после похорон отдал моей семье тот самый лесок, и возместил стоимость пасеки. Ему отца, понятное дело, было жалко, и отомстить наверняка хотелось, но себя он жалел еще больше. Опять же – после смерти отца именно он стал бароном Пфальцем, владельцем угодий. Так что – нет худа без добра.

– Самое смешное, что отчасти Фальк прав – подала голос Рози, сидящая в самом углу и цедящая горячее вино с пряностями – Не во всем, но тем не менее.

Моя невеста была, пожалуй, единственной из нас, кто совершенно не радовался возвращению домой. Нет, сначала она тоже дышала полной грудью воздухом весны и улыбалась, но через день после нашего прибытия, в Реторг заявился ее отец, старший де Фюрьи. Он приехал по своим делам, несомненно, связанным с грядущими событиями, довольно долго пробыл в магистрате, а под вечер прислал в поместье одного из своих сыновей, который увел Рози с собой.

О чем шла беседа дочери и отца, какие там звучали обвинения и оправдания – не знаю, меня с собой никто не приглашал. Только вернулась Рози обратно сильно за полночь, грустная до невозможности, с заплаканными глазами и непривычно молчаливая. Возникало ощущение, что из-под ее ног вдруг кто-то убрал землю, и она теперь не знает, что делать дальше – то ли взлетать, то ли парить в пустоте. С тех пор она почти не участвовала в наших беседах, просто тихо сидя в уголке с бокалом вина, который она растягивала на весь вечер. А то и просто лежала на кровати в нашей комнате, уставившись пустым взглядом в потолок.

И я, и ребята всячески пытались вырвать нашу подругу из этой душевной спячки, только не получалось у нас пока это сделать.

– Поясни – обрадовался Фальк реплике девушки, и подмигнул мне – Давай-давай!

Карл по своей натуре был добряком, потому искренне переживал в тех случаях, когда у кого-то из его друзей возникали неприятности.

– Сами увидите – буркнула де Фюрьи – Со временем.

– Какой необычный дядька – пискнула Миралинда, указав нам на бедно одетого старика с крайне изможденным лицом, который только что зашел в харчевню.

– Нищий как нищий – окинув его взглядом, равнодушно бросил Эль Гракх – Ничего необычного.

– Не скажи – подалась вперед Рози – Ой, не скажи!

Владелец харчевни тем временем пришел к тому же выводу, что и пантариец, и собрался выставить нежеланного гостя за дверь, для чего надел на лицо маску свирепости, и, выставив челюсть вперед, направился к нему.

– Не сметь! – Рози вскочила на ноги, и, немало удивив нас, устремилась к страннику, который с тоской глядел на приближающегося к нему владельца харчевни – Это наш гость! Слышите, вы?

Удивились сразу все – и мы, и харчевщик, и, понятное дело, старик. Последний, пожалуй, больше всех. Настолько, что даже не стал сопротивляться, когда моя невеста деликатно подхватив его под локоток, повела к нашему столу.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – обратился ко мне Гарольд.

– Нет – покачал головой я, глядя на старикана – Может, это какой-то ее знакомый? Разорившийся асторгский дворянин, или, там, учитель словесности, который Рози в детстве читать учил.

– Только зачем его за наш стол тащить? – уточнила Фриша, разделывая на доске двумя кинжалами изрядную порцию жареной свиной грудинки – Фальк, убрал руки от моей снеди!

– Садитесь хотя бы вот тут – подвела старика к столу де Фюрьи – Эраст, подвинься. Может, вина?

– Было бы неплохо – устало согласился мужчина, обводя взглядом нашу компанию – Мое почтение, господа и дамы.

Мы ничего не понимали, но разноголосо ответили на приветствие неожиданного сотрапезника.

Кстати, этот человек оказался не таким уж и старым, вблизи это стало заметно. Как видно, ему здорово досталось в последнее время, лишения и голод и из молодых старцев делают, нам ли этого не знать?

А еще я обратил внимание на то, с какой аккуратностью он прислонил к лавке свой дорожный посох, заляпанный грязью сверху донизу. И это мне показалось странным. Откуда грязь? В этих краях третью неделю дождей нет, местные крестьяне по этому поводу в большой печали пребывают – посевам вода нужна, а на небесах ни тучки нет.

И вот тут у меня кое-какие подозрения в голове и зашевелились.

– Может, поедите с нами? – предложила вдруг Фриша гостю, сердобольно глянув на его изможденное лицо – Хозяин харчевни вон, не поскупился, в меня столько не влезет.

– Увы, но мне нечем будет вас отблагодарить за доброту – сглотнул слюну бродяга – Все, что у меня есть – одежда да вот, дорожная палка.

– Посох – поправила его Рози – Называйте вещи своими именами, почтеннейший.

Она колупнула грязь на упомянутом предмете, и нашим взорам предстала золотистая рунная вязь настоящего магического посоха. Каждый из нас их видел, и не раз, так что сомнений в подлинности данного артефакта ни у кого не возникло.

Выражение лица незнакомца моментально изменилось, его скулы заострились, а глаза стали колючими и озлобленными.

– Не стоит беспокоиться, уважаемый! – с почтением произнес Монброн – Вам ничего не угрожает. Более того – вы в кругу тех, кто отнесется к вам с должным уважением.

Он распахнул ворот и продемонстрировал незнакомцу магическую печать на своей груди. Следом за ним тоже самое сделали Эль Гракх и я.

– Подмастерья? – утвердительно произнес чужак – Кто ваш наставник?

– Герхард Шварц – бойко ответила Гелла.

– Стало быть, не врали слухи – с облегчением выдохнул маг – Не соврали.

Он как-то сразу обмяк и налег грудью на стол, тяжело дыша. Как видно, эта вспышка активности забрала его последние силы.

– Вам надо поесть – заботливо произнесла Рози.

– И выпить – пробасил Карл – Это даже нужнее, чем поесть.

– Прежде всего, мне следует представиться – слабо улыбнулся мужчина – Вернее, по правилам нашего сообщества, это вы, один за другим, должны назваться, а уж после я вправе решать, достойны вы знать мое имя, или же нет. Но где то сообщество, и где те правила? Потому позвольте отрекомендоваться – Михель Крету, маг.

– А я вас знаю! – звонко сообщила ему Магдалена – Точно-точно!

– В самом деле? – подслеповато прищурился маг, глядя на девушку – Увы, но я вас не припоминаю. Возможно, мы встречались, когда вы были совсем маленькой?

– Мы не встречались – помотала головой Магдалена – Нам про вас рассказывал Вартан ди Скорсезе. Вы целитель, причем один из лучших на континенте. Это же вы остановили «черную лихорадку», когда та нагрянула в Фольдштейн, и не пустили ее дальше?

– Ну, я там был не один – улыбнулся Крету – Магистр ди Скорсезе тогда проявил чудеса героизма, не дав толпе растерзать тех, кого еще можно было спасти. Вартан таков. Сталь его характера надежно скрыта под внешним добродушием и мягкостью. Надеюсь, он уцелел в недавней резне, которая столь сильно проредила наше сословие.

– Не уцелел – глухо отозвался я – Погиб. Заплатил своей жизнью за наши.

– В этом он весь – помрачнел Крету – Да пребудет душа его в Свете!

– Ешьте – потребовала Фриша, пододвинув магу доску с жареной грудинкой – А то мне на вас смотреть больно.

Было заметно, что магу немного не по себе. Он ел так, словно находится на королевском приеме, отрезая ножом маленькие кусочки, и еле сдерживаясь от того, чтобы по-простецки цапнуть мясо рукой, и набить им рот.

– А что Ворон? – немного насытившись, маг незамедлительно перешел к делу – Он здесь?

– Там – показала Гелла на здание магистрата – Уверена, он будет рад вас видеть.

– Кто-то еще из уцелевших уже пришел? – отпив пива, и оживая на глазах, осведомился он – Не может быть, чтобы никто, кроме меня, не узнал, что Ворон здесь и призывает тех, кто хочет посчитаться за смерть и разорение.

– Извините? – вкрадчиво уточнила Рози.

– После бегства из Раймонда я отсиживался в глухой деревеньке близ горы Иршван – пояснил маг – Жуткое захолустье, но это было то, что мне нужно. До сих пор не понимаю, как удалось уйти от преследования. Орден – это ладно, они просто фанатики, поглощенные своими идиотскими идеями. От них не так сложно улизнуть, если умело путать следы и особо нигде не задерживаться. Но клевреты архимага – совсем другое дело. Они такие же, как мы, а потому знают, как и где искать себе подобных. Проклятый Гай! Я целитель, мое дело лечить людей, а не убивать, но с каким бы наслаждением я вырезал его сердце! Если бы не Братство, то из города в тот день, когда грянул гром, удалось бы улизнуть не только мне. И Жанна осталась бы жива, и Фроим, и Элиза. Всё они сейчас сидели бы тут. А все эти цепные псы Туллия! Ненавижу!

Сколько боли слышалось в его голосе. И сколько злобы!

– Я затаился в деревне, жители которой отплатили мне добром за добро. Лет десять тому назад я избавил их от «сонуши» – в голосе мага проскользнули наставнические нотки – Знаете, о ком я веду речь?

– Мертвячка, которая поставила себе целью извести всех жителей того места, где она жила до того момента, пока не умерла. Как правило – насильственной смертью – как по учебнику отбарабанила Миралинда – Причина – личная неприязнь ко всем и каждому.

– Верно – похвалил ее Крету – Хм… Извините. Так вот – они дали мне приют и еду. Но не вечно же мне там быть, верно? Да и не привык я существовать вот так, на добровольные пожертвования. Опять же – награды за головы магов объявили. Раньше или позже кто-то из жителей деревеньки на нее бы соблазнился, это только вопрос времени. Вот только определиться долго не мог, куда именно мне податься – на Восток или на Запад. А тут один из селян, ездивший накануне на ярмарку в соседний город, рассказал мне о том, что в Асторге объявился некий маг, именем то ли Сокол, то ли Ворон. И этот самый маг заявил, что «будет, значица, резать глотки усем, кто обидел его сродственников до той поры, пока или сам не помреть, или вражин всех не перебьеть».

Михель так забавно передразнил сельский говорок, что мы не удержались от хохота.

– Вот я и направился в эти края – продолжил Крету свой рассказ – Тяжкий путь, что скрывать. Зарабатывать тем, что умею делать, нельзя, воровать не приучен, побираться… Лучше умереть, чем с протянутой рукой стоять. Да еще от каждой тени шарахался, нашего брата сейчас в Империи все кому не лень выискивают. И стража, и охотники за наградами, и обычные лавочники. Всем подзаработать охота. Как-то в поле ночевал, живот от голода подвело, так меня смех разобрал. Может, думаю, пойти к чернецам, пару пальцев с ног им продать, а после еды на вырученные деньги купить. Если я целиком тысячу золотых стою, то пальцы, полагаю, на пару десятков монет потянут?

– Ужас какой – смахнула слезинки с глаз Магдалена – Всю жизнь нести людям добро, и вот такую награду за это получить.

– Так чаще всего и случается – мягко произнес маг – Такова людская натура. Другое страшно. Сколько еще наших собратьев прячется, страдает от холода и голода? И, самое обидное, они даже не знают, что уже есть то место, где их ждут.

– Досточтимый мастер Михель, прошу секунду вашего внимания – Гелла, которая, оказывается, втихаря успела улизнуть из-за стола, сбегать в магистрат, и вернуться обратно, изобразила нечто похожее на церемонный поклон – Мессир Герхард Шварц, также именуемый «Вороном», ожидает вас для беседы.

– А в компании с ним меня ждут не менее, чем два кувшина вина – тяжело вздохнул Крету, поднимаясь из-за стола – Вряд ли Герхард сильно изменился с нашей последней встречи. Хорошо хоть немного перекусить успел, не сразу захмелею. Благодарю вас, господа и дамы, за приятную компанию, и столь редкое в наше время дружелюбие. Наставник может гордиться вами. Собственно, я и сам сейчас ему про это скажу.

Он уже почти отошел от нас, как Рози громко спросила:

– Мастер Крету, можно еще вопрос?

– Разумеется – повернулся к ней маг.

– Вы сказали, что выбирали между Востоком и Западом. Восток – это Халифаты, тут все ясно. Но Запад?

– Фольдштейн – коротко ответил Михель, чуть понизив голос и оглядевшись по сторонам – Новые эльфийские владения. Король Меллобар с некоторого времени охотно берет на службу людских магов.

– Так он вроде и раньше их услугами не брезговал? – удивился Монброн – Это не новость.

– Раньше он никогда не использовал услуги людей в войне с им подобными – пояснил маг – По крайней мере в открытую. Да и отваживались на подобное только отбросы, на которых клейма ставить было негде. Имелись среди нас такие, что скрывать. Те, что грудных детей крали, чтобы жир из их тел вытапливать или вскрывали упокоения магов прошлого, те, которые еще до Великой Смуты запечатали. В самом деле, зачем думать о том, какое зло в мир из них выползет? Главное – золото мертвых. Вы ведь, поди, и не знаете, что когда-то Гробницы Пяти Магов, те, что за морем находятся, еще пару столетий назад были красивейшим некрополем. И совершенно безопасным, что днем, что ночью. А потом три идиота залезли туда, куда не следует, и… Ну, не важно. Короче – последнее дело было служить эльфам. Хуже некуда. А теперь все изменилось. Меллобар сказал: «Вам нужна защита от тех, кто хочет вашей смерти? Я ее вам дам». Кое-кто ему поверил, и встал под зеленые знамена эльфов. Пока немногие, но это только вопрос времени. Да и кого теперь стесняться? Своры Гая Петрониуса? Смешно! Ладно, потом еще поговорим, если у вас будет такое желание. А теперь мне пора.

И Крету, сопровождаемый Геллой, вышел из харчевни.

– Любопытно, а зачем из тел грудных детей жир вытапливать? – почесав подбородок, произнес Фальк.

– Карл, тебя только это заинтересовало? – изумилась Рози.

– Нуууу… Да.

– Это жир можно использовать для заклятия левитации – пояснил я – Причем ребенок должен быть не старше полугода. Отвратно звучит, но заклятие интересное.

– Если не секрет – ты откуда эдакой пакости набрался? – даже открыла рот от удивления Эбердин.

– Некоторые не клинок полируют без конца, а книжки читают – съязвил я – Там много разных интересных вещей написано, в том числе и на такие темы, что даже с нашей колокольни кажутся невозможными для использования. Некромантия – это не самое дно магических наук. Есть кое-что похуже.

– Иногда я его боюсь – вроде бы в шутку произнесла Магдалена – Видели бы вы Эраста когда мы с флотом Империи воевали. Он выглядел как демон смерти, особенно когда тени из Серых Пределов на один из кораблей напустил. Я чуть не описалась со страху.

– А меня рассказ мастера Михеля на другие мысли навел – задумчиво произнес Гарольд – Эльфы охотно принимают людей-магов. Может…?

– Аманда? – уточнила Рози – Вряд ли. Грейси сначала делает, а потом думает. Про возможность же того, что она сначала решит что-то с кем-то решить миром, даже и упоминать не стоит. Увы, Монброн, но твоя сестра почти наверняка мертва. Да и потом – то, о чем говорил Крету, веяние последних времен, а она отправилась домой тогда, когда последние бои за королевство только-только отгремели.

– Наверное, ты права – признал Гарольд – И это очень печально.

– Три – сообщила Гелла, входя в харчевню и подходя к нам.

– Что «три»? – заинтересовалась Фриша.

– Три кувшина вина – объяснила фаворитка Ворона.

– Бедный мастер Михель – вздохнула Магдалена.

– Бедный… – проворчал Карл – Счастливый. Там вино, знаешь, какое подают? Не такую кислятину, как тут! Эй, любезный! Еще выпивки подай! Да той, что получше!

– Первая пташка прилетела – негромко проговорила Рози – Но не последняя. Кто тут упоминал повод для войны? Вот и он.

– Де Фюрьи, почему ты никогда не говоришь так, чтобы всем стало понятно? – пробасил Жакоб – Сколько лет тебя знаю, люблю, как сестру, но всякий раз в такой момент хочется по голове тебя ударить! Очень уж она у тебя умная!

– Прости – Рози перегнулась через стол и погладила великана-простолюдина по руке – Прости. Все просто, Жакобушка. Мессир Шварц, теперь не просто маг или наш наставник. Он, как и было сказано ранее, стал символом. Даже, пожалуй, знаменем. И под знамя это собираются все те, кто ненавидит империю, Орден и Братство. В открытую ненавидят, не скрывая этого. Линдус не может не отреагировать на подобное вольнодумство, и предложит королю Асторга выдать ему всех тех, кто злоумышляет против его государства. Тот откажется, мотивируя данный шаг… Ну, не знаю… Не тем положением звезд на небе. Или отсутствием дождей. И вот здесь у императора выбора особо и не останется, ибо стерпи он подобное оскорбление своего величия, то сразу найдутся те, кто решит, что власть стала слабой. Например, один юный принц, с которым многие из нас знакомы, точно воспримет подобный жест как руководство к действию.

– Так и будет – криво улыбнулся Монброн – Все верно сказано.

– И очень хорошо – потянулся Эль Гракх – Засиделись мы на месте, того и гляди мхом порастем, как деревья в Лесном Углу.

– Краю – проворчал Фальк, наполняя очередной бокал.

– Скоро – Рози отпила остывшего вина – Скоро, мальчики. Ждать осталось недолго.