Глава 1

«Все-таки Жека свое дело знает, – отметил я удовлетворенно, когда углядел в ночной темноте пока что далекую и маленькую искорку костра. – Не отнять у него этого. Да, может, он немного рефлексивен в ряде вопросов, да, иногда у него зашкаливает чувство справедливости, что и в том-то мире было не слишком благоразумно, а в этом смотрится уже откровенно глупо, но все же на него можно положиться. А это очень важно – иметь рядом хоть одного человека, на которого можно положиться».

– Как маяк, – удовлетворенно сказал Голд, видно, думающий о том же. – Сколько раз на него шел, столько радовался.

Мы прибавили шаг – усталость давала о себе знать, но хотелось уже поскорее оказаться дома. Я поймал себя на мысли, что в первый раз подумал о крепости как о собственном доме. Стало быть, пускаю корни в местную почву.

– Стоять на месте, оружие на землю! – раздался окрик, как только мы с Голдом, а за нами и Джебе, вскарабкались на холм, за которым располагался родной уже пролом в стене. – Кто, откуда?

Постовых видно не было, они находились в тени, за пределами костра. Зато у огня сидело несколько человек, как водится, обнаженных, грелись, чистили сушеную рыбу и жадно ее поедали. Приблудившиеся, на свет вышли. Они всегда такие. Это и понятно – побегай голышом по степи да натощак?

Кстати, падает число вышедших на свет, падает. Раньше десятками шли, а тут, считай, за всю ночь… Сколько их там? Четверо. Негусто.

Приблудившиеся испуганно глянули на нас, обвешанных оружием, когда же на холм из темноты выбрался подотставший Азиз, который и при свете выглядел достаточно жутко для нового человека, одна из женщин испуганно пробормотала:

– Мамочки!

– Хэ! – расслышал это Азиз и белозубо улыбнулся, отчего народ у костра окончательно поплыл.

– Не бойтесь, гражданочка, – обратился я к женщине, которая дрожала, и явно не от холода. – Он безобидный и людей почти не ест, ну, если только оголодает сильно. Но сегодня он ужинал.

– Сват?! – раздалось сразу и от стены, и с того места, где еще в давние времена мы оборудовали «точку». – Ты, что ли?

– Он-он, – подтвердил Голд. – Ну так что, оружие можно не класть на землю?

Караульные подтвердили, что не надо, но в результате я в пролом полез один, поскольку Голд начал нудно объяснять бедолагам, почему они должны никому не верить, даже если им очень этого хочется. И что в любом случае, даже если они нас узнали, они все равно должны были не доверять своим глазам, а вызвать начальника караула, который и принял бы решение. Еще лучше – разбудить Жеку, ибо не фиг дрыхнуть в такой момент.

В этом он был прав – первым делом я пошел будить своего друга, предварительно отправив Джебе и Азиза разузнать, что у нас там насчет поесть. Я понимаю, что можно было бы и рассвета дождаться, благо, до него оставалось всего ничего, но уж коли я такой марш-бросок сделал, частично бегом и вовсе без привалов (очень уж Ювелир был убедителен), то нечего Жеке спать. Ну да, я вредный, но какой есть.

Мой друг жил в одном доме с «волчатами», их будить мне было тоже не очень-то жалко, к тому же ночные тревоги никто не отменял.

– Подъем! – заорал я во всю глотку, бухнув ногой по двери. – Напасть! Враги!

Трое «волчат» вскочили с вытаращенными глазами. Парни завертели головами, пытаясь понять, что происходит.

– Стас, я же тебя чуть не грохнул! – возмутился Жека, отводя ствол пистолета в сторону и ставя оружие на предохранитель. Он не метался, как наши воспитанники, по помещению, он привычно-моментально перешел от сна к действительности, вынул пистолет из-под сена, заменяющего ему подушку, и навел его на источник опасности.

– Делай выводы, – показал я на «волчат», которые уже поняли, что тревога ложная, и опасливо улыбались. – Что за броуновское движение, Жека? А если завтра война, если враг нападет?

– А завтра война? – уточнил мой друг, который, несмотря на то, что выглядел в большинстве случаев недалеким увальнем, думать умел, сопоставлять факты – тоже. В полиции других не держали. Да и в моих интонациях он разбирался неплохо.

– Ну, гипотетически она всегда на пороге, – уклончиво ответил я. То, что «волчата» навострили ушки, я видел и не хотел давать простора их фантазии. – Имей в виду – в одну прекрасную ночь я еще раз вот так же припрусь и если снова увижу бессистемную беготню, то придумаю и для этих недорослей, и для их наставников какое-нибудь особо мерзкое и унизительное наказание.

– Он может, – показал Жека на меня пальцем, повернувшись к воспитанникам. – Уж поверьте, я его давно знаю. В стрельбе, тактике и рукопашке он первым сроду в академии не был, но вот если кто-то шкодил по высшему разряду, то можно было не сомневаться – либо Стас это придумал, либо режиссировал. И ведь ни разу, паразит, не попался!

– У меня много талантов, – признал я скромно. – Ладно, Жек, это все дела минувшие. Ювелир мне сказал, что у тебя какие-то гости, причем настолько важные, что мне надо брать руки в ноги и быстро-быстро бежать в крепость. Что, к нам пожаловала английская королева?

Надо отметить, что на покойной Земле из монарших фамилий к двадцать третьему веку осталась только одна – Виндзоры. И именно они стали олицетворением самых важных персон.

– Почти. – Жека натянул штаны и майку. Он и сам раздевался перед сном, и «волчат» к тому же приучал, приговаривая: «Одичать легко, человеком остаться – трудно. Коли в доме ночуешь, а не в поле, так ешь со стола и спи без одежды, как положено». – Но это подождет. Как сходили?

Я понял, что он имеет в виду.

– Жека, увы, – развел руками я. – Но есть и позитивная новость.

– Так, брысь отсюда, – махнул мускулистой рукой мой друг, указывая «волчатам» на дверь. – Уже светает, время отжиматься.

Не пискнув, но с разочарованными лицами «волчата» покинули комнату.

– Подробности, – потребовал мой друг, когда мы остались одни.

– Вот какой ты все-таки индивидуалист, – попенял я ему. – Нет, чтобы спросить: «Все ли целы?», «Как оно там было?». Нет, только о своем.

Щелкнул предохранитель, и ствол пистолета уперся мне в лоб.

– Фу-фу-фу, – поморщился я. – Что за манеры? А если кто это увидит?

– Стас. – Жека опустил пистолет и скорчил жалобную гримасу. – Имей совесть.

– Никогда так больше не делай. – Я передернул плечами как в ознобе. – В смысле, не дави на жалость. Очень уж страшно получается. Лучше пистолет, это не так пугает.

Я присел у стены, согнув ноги в коленях, и потер переносицу.

– Устал, – пожаловался я Жеке. – Сильно. Ладно, не дергайся. Дружище, ты представляешь, у нас практически под боком обосновались очень веселые ребята!

Я в двух словах рассказал ему о каганате и о разговоре с Салехом. Именно это я считал самой главной новостью. Добро что, оно уже наше. А вот эдакая напасть…

Надо заметить, мысль о том, чтобы подрядить этого хитрого бородача на поиски Марики, в голове у меня мелькнула еще там, в степи, когда мы разговаривали. Казалось бы, чего проще? Описать ее внешность, благо, я точно знал, что она с редактором не играла, вручить пистолет с одной обоймой в качестве аванса – и он копытил бы Предвечную степь, пытаясь ее найти, это без вариантов.

Вот только когда он ее нашел бы, не факт, что мы ее смогли бы забрать у него. Я же сказал: Салех – мужик хитрый, и получи он такой козырь в руки… Короче, мысль мелькнула и испарилась. Невыгодно.

Но озвучивать это своему другу я не стал. Он подобные логические выкладки и не поймет, и принять не сможет.

– Я с тобой поеду на встречу, – сказал как отрезал Жека. – И даже не спорь.

Вот не было печали…

– Ладно. – Жека прислушался к тому, что происходило за дверью, где «волчата» явно расспрашивали Джебе о том, что с нами было. – Я знаю, что не прав, что сначала надо о деле, но ты тоже меня пойми…

Мой друг – в своем репертуаре. Теперь он будет долго и косноязычно объяснять, что общественное ему тоже важно, но Марика – это…

– Есть «двухсотые», – оборвал я поток его мыслей. – Не обошлось без этого. Флай, Дергач и Милена. Никто из них, кстати, на огонек не выходил?

– Нет, никто. Милена, говоришь? – опечалился Жека. – Она-то как? Она же не по этой части? Засада?

– Ну вот случилось так. – У меня начали слипаться глаза. Усталость, упавший уровень выносливости – ничего удивительного.

– Пострелять все-таки пришлось. – Скорее, это было утверждение, а не вопрос. – Беда.

– Сдается мне, что здесь ни одно дело без пальбы обходиться не будет, – зевнул я. – Либо начнется ею, либо ею закончится. Мир тут такой.

– Плохо. – Жека тоже зевнул, глядя на меня. – Скажу тебе честно: мне война еще там надоела. И ребят очень жалко.

– Сейчас рассветет, поищем в Настиных бумагах координаты их точек возрождения и отправим туда людей. – Я похлопал себя по щекам, пытаясь прогнать сон. – Вдруг найдут? Времени прошло много, но кто знает? Старшего только определить надо.

Тут я вспомнил мысль, которая вертелась в моей голове по дороге в крепость.

– Да, мил-друг… – Я уставился на Жеку. – А что это Ювелир делал у бункера? Мы что, из схрона с оружием все-все-все вывезли? До последнего проводочка и винтика?

– Да ты что? – удивился он. – Боеприпасы и стволы вывезли почти все, есть такое. А вот генератор, провода и прочее – нет, понятное дело. Там еще на пару рейсов точно добра лежит.

– Так чего ты тогда новый конвой не отправил? – возмутился я. – Бункер – вон он, никуда не денется, а схрон далеко.

– Отправил я все, – как-то даже рассердился Жека. – Два дня как конвой ушел, наверное, уже на месте.

– Сдается мне, что я ничего не понимаю, – потряс я головой. – Кто тогда его повел? За старшего кто?

– Кин, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил мне Жека. – Я его поставил за лидера. Да, вот еще что. Ушли только на плотах, лодки я им в этот раз не дал.

Что я всегда не понимал в Жеке, так это его веру в людей. Зачастую совершенно необоснованную.

– Жека, когда я тебе говорил, что Ювелир должен вернуться, передохнуть пару дней и отправиться обратно, что я имел в виду? – тихо и ласково спросил я у улыбающегося друга. – Правильно. Именно это. Так какого ж лешего ты творишь? Почему Кин?

– Он отличный боец и неплохой лидер, – пояснил мне Жека. – Это видно. И это надо развивать. Слушай, ты меня поставил на кадровый вопрос подготовки силовиков? Ну тогда и не лезь в мои дела. Если делаю что-то, значит, считаю, что нужно именно так.

– Дружище. – Я даже опешил. – Кадровый вопрос – это да. Но тут-то речь о материальных ценностях. Это другая епархия.

– Та же самая. Доплыть туда и обратно, при этом уцелев самим и уберечь имущество. Это моя тема.

Он был невозмутим, как слон, и я понял: не переубедишь его. Без шансов.

К тому же в чем-то он был прав. Кин действительно набрал хорошую форму, а лишняя практика ему не помешает. Опять же, ему для самооценки эта поездка полезна. Ну а если они не вернутся, Жека будет бродить по местным лесам ровно столько времени, сколько понадобится для того, чтобы отыскать всех людей и весь пропавший товар.

И все же подобное своеволие я ему не забуду, при случае непременно проучу. Подобные вещи нельзя оставлять без внимания, с таких вот мелочей и начинаются развал системы, разброд и шатание. Но наличие Ювелира в крепости – это хорошо. Его старшим поставлю над поисковиками, пусть прямо сегодня дует в то место, где Милена возродилась, а потом и за остальными погибшими. Это его тематика, так что самое то.

– И все-таки мог бы и подождать, пока я вернусь, – решил оставить я за собой последнее слово.

– Понял-понял, – поднял руки вверх Жека. – Больше так делать не буду. Ладно, ты лучше скажи, как вообще сходили? Чего нашли, с кем пострелушки устраивали?

– Слушай, я сюда не для того, чтобы тебя развлечь дорожными историями, спешил, – и вправду начал сердиться я. – Что за гости к нам пожаловали? Может, с этого начнем?

– Да не кипятись ты! – Жека потянулся. – Они спят еще, так что и ты мне все рассказать успеешь, и я тебе. И даже, если захочешь, сможешь пару часов вздремнуть, тебе это не помешает, а то вон челюсть скоро вывихнешь.

– Спят?

Этого я как-то не учел. Отвык я уже от того, что люди могут спать тогда, когда положено. Жизнь на Ковчеге беспокойная. Хотя да – по сути, они гости, так что имеют право. Пока. В смысле это они для Жеки гости, а кто они для меня – это еще поглядим.

– Ладно, давай сначала я. – Жека выглянул в маленькое окошко. – Светает помаленьку.

– Сват, – в дверь вошел Джебе с тарелкой в руках, за ним шагнул Голд, – рыба вареная есть. Будешь?

– Буду, – потер руки я. – Эх, вот ты, Голд, все по кофе своему печалишься. А я бы сейчас чайку крепкого попил, и чтобы сладкого. И с лимонным ароматом!

Говорят, что раньше даже плод такой был – лимон. Сам-то я не пробовал, но, по слухам, он был очень ароматный и приятно-кислый. Увы, цитрусовые исчезли еще в двадцать втором веке, когда фундаменталисты из Союза семи владык запустили генный вирус, который за год уничтожил одним махом и лимоны, и апельсины, и много чего еще. Зачем это было сделано, осталось неизвестным, но человечество больше не могло баловать себя натуральными цитрусовыми. Может, мы их здесь найдем и даже попробуем? Было бы интересно узнать, каков их настоящий, а не синтезированный вкус.

– Чай этот твой… – Голд скривился. – И потом, не дави на больную мозоль.

Жека посмотрел на меня, на Голда, прислонившегося к стенке, и ухмыльнулся.

– Ты давай прожуй, проглоти и пока больше не кусай, – по его виду я понял, что новости и впрямь любопытные, потому выполнил его просьбу.

– Ну? – поторопил его Голд. – Слушай, ты не в театре.

– Согласен, – признал Жека. – Но такие новости надо выдавать с надлежащим видом.

– Выдавай, – вытер рот я. – Изуми нас.

– Да не вопрос. – Жека почесал ухо. – Как вам такая первая новость? В неделе пути отсюда, вниз по реке, есть город.

– Город? – Мы с Голдом переглянулись. – Прямо город?

– Да. – Жека скрестил руки на груди. – И это не десяток домишек со зданием мэрии. Это реально город. Каменный, с немалой численностью населения, рынком и даже храмами. Называется Новый Вавилон.

– О как. – Голд потер руки. – Название забавное. Говорящее, я бы сказал.

– Ну да, там кого только нет, судя по рассказам, – подтвердил Жека.

– А вот теперь с самого начала и по порядку, – попросил его я, ставя тарелку на стол. – И все излагай очень подробно, до мелочей.

Через несколько дней после нашего ухода, как раз после того, как вернулся караван с последней партией оружия, Аллочка и Сережка, которые сидели на обрыве и болтали о чем-то своем (хоть ты меня убей, не пойму я, о чем взрослая тетка может разговаривать с ребенком часами), неожиданно начали звать народ к себе и усиленно махать руками.

Оказалось, что глазастые дети заметили плот, большой, добротно сделанный. Причем люди на плоту тоже углядели наших и замахали руками.

Было их трое, и поначалу наши приняли этих ребят за очередных путников в поисках приюта. Разве что сплавляющихся на плоту и где-то раздобывших одежду.

Но заблуждались мои соплеменники только до того момента, пока плот не пристал к берегу. Как выяснилось, у пришедших по реке наличествовало оружие, что сразу же насторожило Жеку.

Тут я призадумался. Как же так выходит? Против течения, на большом груженом плоту – и втроем? Плот – штука такая, громоздкая… Занеся это в раздел «уточнить», я стал слушать Жеку дальше.

Агрессии пожаловавшие граждане не проявили, напротив, радостно поприветствовали народ, высыпавший на обрыв, и полезли наверх. По-умному полезли – двое карабкались, а третий снизу страховал, как бы небрежно положив руки на автомат.

Гости крепости оказались… купцами! Самыми настоящими. Причем товар их интересовал достаточно специфический – они скупали листочки из Сводов. Другое их не привлекало.

– А я что говорил! – торжествующе сказал Голд после того, как это услышал. – Я сразу сказал, что оружие и знания будут самым ходовым товаром.

– Надеюсь, им никто ничего не продал? – пропустив реплику торжествующего Голда мимо ушей, спросил я у Жеки.

– Никто и ничего, – заверил меня мой друг. – Правда, Профа я еле удержал. Продавать он ничего не собирался, но вот против обмена знаний на знания устоять не мог.

– Причем эти ребята ничего не теряли, сохраняя то, что у них уже есть, и приобретая новое. – Голд саркастически улыбнулся. – Что ж, вполне нормальный ход.

– Слушай, а что они предлагали в качестве оплаты? – поинтересовался я.

– У них на плоту чего только нет… – Жека даже головой покачал. – Еда, одежда, оружие, инструмент. Понемногу, правда, но все же. Как они вообще не боятся с таким добром по реке втроем ходить?

– Надо думать, что доходы покрывают риск, – пожал плечами я. – Просто так никто добром и головой рисковать не станет.

– Но ребята ушлые. – Жека произнес это даже с каким-то уважением. – Видать, на Старой Земле тем же занимались – продавали и покупали. С улыбкой к делу подходят, с шутками, с прибаутками, грамотно. Я, как понял, что к чему, сразу их со всем уважением от народа и изолировал. На всякий случай, от греха подальше.

– А как ты их под замок-то загнал? – спросил у него Голд. – Не галдели они?

– Да нет, – помотал головой Жека. – Я им сразу запретил продажу и обмен до твоего возвращения, но они это всерьез не восприняли. Как видно, в большинстве мест, где они побывали, царит анархия, вот эти трое и не поверили в то, что я не шучу.

– А когда поверили? – уточнил я.

– Когда я им сообщил, что они нарушили закон нашего поселения, – спокойно произнес Жека. – И до выяснения обстоятельств отправляются под домашний арест. Я бы их и вовсе отпустил, шут бы с ними, но подумал, что ты этого не одобришь. Ты ведь любишь информацию из первых рук получать.

– Не буянили? – обеспокоился я.

Жека все рассчитал правильно, но с обозленными людьми дело иметь сложно, они на конструктивный диалог настроены меньше. Если бы меня, например, засадили под замок, даже с хорошей кормежкой, я бы точно был очень зол.

– Сам удивился, но нет, – успокоил меня друг. – Они то ли к таким вещам привычные, то ли это как отпуск воспринимают, то ли просто люди спокойные. Опять же, все их добро мы к ним перетащили, кроме оружия, само собой. Мы их кормим, гулять выводим, ну и потом – я им пообещал, что решение по поводу открытия торговли ты сразу же по возвращении примешь, почти наверняка положительное. Вот они и ждут.

– А если бы мы не вернулись? – иронично спросил Голд.

– Ты – возможно, но не Стас, – невероятно убежденно ответил ему Жека. – Он слишком хитрый, чтобы просто так где-то сгинуть.

То ли похвалил, то ли… Ладно, это вообще не главное сейчас.

– Что они тебе про этот Новый Вавилон рассказывали? – Сон у меня как рукой сняло. – И что вообще творится по берегам Великой реки? Наверняка ведь ты у них про это спрашивал?

– Спрашивал, – подтвердил Жека. – А как же. Только я же тебе сказал: народ ушлый, особо они со мной не откровенничали. Про то, где были и что видели, вообще молчат. Не хотят, как видно, прикормленные места выдавать.

Тем не менее кое-что Жека у них узнал.

Новый Вавилон, как выяснилось, был в этом мире изначально. С домами, башнями, площадями, крепостной стеной и рвом за ней, пристанью, приличным количеством припасов и даже некрополем. И некоторые переселенцы, попав в новую реальность, сразу очутились в городе, в отличие от нас, сирых и убогих, которых в леса и на равнины забросило. Хотя спорный момент, кому повезло больше. Мы хоть как-то выживать учимся, а эти, в городе – не факт.

Осознав, пусть и не сразу, что это далеко не то место, где они все должны были оказаться (хотя кое-кто до сих пор верил, что это Нормалити, принимая город за обещанный), немаленький интернациональный состав горожан (нации и расы там перемешались невероятно, что и дало название этому месту) начал кое-как благоустраиваться. Как именно, пришлые не говорили, но Жека по отдельным фразам догадался, что и там без смертоубийства не обошлось, по крайней мере поначалу. Тем не менее кое-как жизнь там устоялась, после чего Новый Вавилон приобрел черты то ли средневекового поселения, то ли города-государства. Люди сами разделились на группы: где по этническому признаку, где по социальной принадлежности, но единоличной власти там пока не было, каждый дул в свою дуду, демократически, то есть всем миром решая насущные проблемы. Впрочем, периодически группы граждан объединялись и заключали временные союзы, чтобы достичь некоей единой цели. Проще говоря, не нашлось за все время харизматичного лидера, который бы стукнул кулаком по столу и дал отпор политическим оппонентам, но это, надо полагать, всего лишь дело времени. Свято место пусто не бывает. По крайней мере такое.

Торговля расцвела в городе пышным цветом. Это мы, живущие у черта на куличках, про Новый Вавилон ничего не слыхали, а вот окрестные жители про него уже все разведали и вовсю занимались натуральным товарообменом, поставляя в город провизию, по крайней мере с тех пор, как в лесах появилась живность. Горожане же готовы были отдать в обмен одежду, топливо и даже оружие (все это в Новом Вавилоне было изначально), так что определенная взаимовыгода оказалась налицо. Запасы были честно поделены между группами, которые расходовали их по своему разумению.

Работорговли вроде пока не было, хотя, я так полагаю, это вопрос времени.

Но это лишь верхний пласт, видимый. На самом деле появились те, кто пытался опередить события и уже сейчас думал о тех временах, когда запасы Нового Вавилона будут исчерпаны. Как раз к таким людям относились наши гости, сейчас проводящие «отпуск» под замком. Точнее, насколько я понял, прибывшие на плоту на этих людей работали.

– Недолго такая идиллия у них продлится, – заметил Голд в унисон моим мыслям. – Либо соседи их накопят достаточно оружия и решат, что остальное можно и просто так взять, либо городские сами за власть передерутся, а потом пойдут ближайшие поселения завоевывать. Второе вероятнее.

– Ну да, ну да, – покивал я. – Значит, говоришь, за Сводами они приехали? Странный выбор. Голд, я уже слышал сегодня о твоей проницательности, так что не надо мне еще раз про это напоминать, я заранее согласен. Но как-то быстро они спохватились, ты не находишь? И потом, подобное хорошо, когда есть что кушать, а там у них масштабный кризис на носу, это к гадалке не ходи. Мы-то тут суетимся, а они у себя в городе, похоже, даже не чешутся.

– Так надо бы этих ребят разговорить, – предложил Голд. – Способов-то масса. И я сейчас не про пытки. Вот только продавать им ничего не надо.

– А то я не догадался бы! – фыркнул я. – Само собой, не надо. Прежде всего, мы даже реальной цены не знаем. И потом, если они до нас доплыли в поисках этого товара, значит, он чего-то да стоит. Отдавать его за копейки я не собираюсь, я для этого слишком жадный. А вот узнать, что там у них к чему, нужно непременно, в деталях и немедленно. Но не нам, не той мы с вами масти.

Что тут надо делать, я для себя решил сразу. Есть город, в нем есть отрасль рынка, у нас есть то, что ее питает, а значит, надо как минимум в нее влиться. А в идеале – подмять со временем ее под себя. Ну, последнее, полагаю, трудновыполнимо, а вот все остальное – вполне, при наличии желания, здорового нахальства и соответствующих кадров. Забавно, никогда бы не подумал, что и этот опыт моей прошлой жизни может мне пригодиться, однако же вот. Хочешь плачь, хочешь смейся.

Я подошел к окну, окликнул Джебе и попросил его зайти.

– Так, боец, – обратился я к «волчонку», который немедленно оказался на пороге. – Найди-ка мне Барыгу. Ты же его знаешь?

Тут мне пришло в голову, что он запросто мог попасть в ряды тех, кто сейчас по степи тяжести тягает, и я повернулся к Жеке.

– Да нет, здесь он, – поморщился тот, по моему взгляду догадавшись, о чем я думаю. – Этот шустрила окончательно с Оружейником спелся, тот его под свое крыло взял и у меня отпросил.

Да, сладкая парочка получилась, за ними глаз да глаз нужен. Ой, мама моя, как бы не пришлось тайную полицию заводить. И расстрельную команду, в пару к ней.

Барыгой прозвали того шустрого голландца, который некогда с тоской вспоминал о торговле, когда мы встретили Жеку и его группу. Я еще тогда взял его на заметку, а сейчас был рад, что в нем не ошибся. Прилепиться к Оружейнику – это же немалый талант нужен. И терпение не меньшее.

– Хитрован, – предостерегающе сказал мне Голд.

– Мне такой в этом деле и нужен, – щелкнул пальцами я. – Простых у нас тут хватает, хоть бы даже с меня и Жеки начинать можно. Стрелять по движущимся целям, челюсти ломать и тяжести тягать – это наш профиль. А вот торгашей разводить на информацию – тут специальный человек требуется, у которого мозги как надо повернуты. Такой же, как они, только еще хитрее. Барыга – из таких.

– И чего? – не понял меня Жека. – Чего нового ты от них узнать-то хочешь из того, что я тебе не рассказал?

– Все, – сплел я пальцы рук в замок. – И в первую очередь – что там за группировки, в этом Новом Вавилоне, что там за рынок и как на него попасть. Не походить и прицениться, а конкретно там присесть, с полным правом. Черта ли мне в том, что сюда будет скупка приезжать или даже мы раз в сто лет туда выбираться будем? Это все несерьезно, я не хочу там выглядеть бедным родственником. Джебе, ты еще здесь?

«Волчонок» кивнул и тенью скользнул в предутренние сумерки.

– Джентльмены, этот город с одинаковым успехом через год-другой может стать центром всей округи или выгореть дотла, – очень негромко и очень серьезно сказал я своим соратникам. – Но и в том и в другом случае у нас там должно быть свое представительство. Непременно. Большой город, в который уже народ ходит на торг, – это же Эльдорадо. Это даже больше, чем Эльдорадо! Это рынок сбыта, а нам есть что сбывать. Это место, где народ обменивается новостями, а новости нам интересны, причем крайне. И еще, там люди будут покупать и продавать услуги, а эта тема нам ой как может понадобиться. Своими, увы, нам там уже не быть, но вот теми, кто входит в категорию «они ребята непростые», стать реально.

– Слушай, а ты не форсируешь события? – мягко поинтересовался Жека. – Узнал об этом только-только, а уже прожекты строишь, да еще такие глобальные.

– Жека, друг мой сердечный. – Я обнял его за плечи. – Если ты еще не понял, мы туда уже опоздали, а еще с месяцок сопли на кулак покрутим и вовсе в пролете будем. Демократия закончится, сядет на трон этого Нового Вавилона князь какой-нибудь – и все, нет больше вольного города и льгот для людей со стороны.

– Все так, – уверенно сказал Голд. – Стало быть, лавка или даже прилавок, для начала. Рынок там наверняка еще дикий, с легализацией проблем быть не должно. Конкретно решим вечером, когда Барыга в клювике побольше информации принесет. И надо еще подумать, как нам этих коммивояжеров подмазать так, чтобы они нам сильно помочь захотели. Не здесь помочь, а там.

Я кивнул. Приблизительно так я и сам думал. И в первую очередь нужно узнать три вещи: почему такой спрос на Своды, кто контролирует рынок и какие на этот товар цены. В общем, у Барыги теперь новая работа, и я с него не слезу.

Со степняками тоже надо срочно повстречаться. Помнится, Полина говорила, что они не сильно магию жалуют, а значит, и магические листочки Свода им вовсе ни к чему. Через руки кочевников столько народу проходит… Это ж сколько у них Сводов должно уже скопиться? Мама, не горюй. Надо будет их оптом купить, причем успеть это сделать до того, как залетные орлы до них доберутся.

Хотя… Вот этот момент в Ковчеге паршиво реализован. После того как я получу чужой листок, у того, кто мне его отдал, он не пропадет, а значит, информация, которой я буду обладать, есть и у другого человека. Это плохо.

– Жек, а ты говорил, что эта новость первая, – вдруг вспомнил я. – Порази нас второй, пора уже.

– Не поверишь, – как-то немного смутился мой друг. – К нам еще культисты пожаловали.

– В смысле? – не понял я.

– В прямом, – шмыгнул носом Жека. – Культ у них, и поклоняются они Великому Речному Зверю. Они нас в свою веру приплыли обращать.

 

Глава 2

– Какому Зверю? – Голд насторожился. – Какому-какому?

– Великому, – кротко повторил Жека. – Речному.

– О как. – Консильери вздохнул так, будто на его плечи положили гранитную плиту, но при этом было видно, что он… Подобрался как-то, что ли? Словно хищник перед прыжком. – Только этого нам и не хватало. И откуда пожаловали эти слуги Господни? Тьфу ты. Великого Речного Зверя?

– Откуда-то с верховьев реки, – уже без иронии в голосе отозвался Жека. – Мы их дня три назад заметили, они по одному либо по двое мимо нас проплывали на маленьких плотах. Без остановки, даже руками не махали. Но точно – они.

– А почему ты решил, что те, кто к нам пожаловал, и те, кто проплывал по реке, – люди, принадлежащие к одному… мм… теософскому течению? – поинтересовался Голд.

– Они все одеты одинаково, – немедленно разъяснил мой друг. – Белые хламиды, на которых краской намалевана эмблема – здоровенная рыбья башка с открытой пастью, а над ней – сияние. Ну эмблему мы поначалу, понятное дело, не разглядели (в смысле, когда эти гаврики мимо проплывали), а вот хламиды ни с чем не спутаешь. Вчера эти культисты и к нам завернули, деловитые такие. Сразу давай на обрыв карабкаться и еще оттуда нас начали призывать смириться и прийти в лоно их веры.

– Однако, – проникся и я. – Агрессивная политика. А ты чего?

– Я? – Жека заухмылялся. – Дождался, пока вскарабкаются, программу их требований и наших действий выслушал очень внимательно, да и закрыл в соседнем с торговцами помещении. Чтобы умы не смущали. У нас тут тоже не все на голову крепкие пока, разный народ встречается.

– И что требовали? – поторопил его Голд. – Детально?

– Покаяться в грехах, сложить оружие в одно помещение, закрыть его на замок и отдать ключ им, поскольку оружие – это скверна. Еще отделить мужчин от женщин, а детей – от тех и от других. Ну а после ждать прибытия приспешника верховного жреца культа для решения нашей судьбы. Этот приспешник (или, как они его называли, правая рука верховного жреца) отделит тех, кому суждено жить, от тех, кто должен умереть во славу Великого Речного Зверя.

– Жека, ты все сделал правильно, только диагноз поставил неверный. – Голд снова вздохнул. – Это не культ, это тоталитарная секта.

– Да какая разница? – засмеялся Жека. – Это там, на Старой Земле, может, и была разница. А тут что совой об пень, что пнем об сову. Смысл един.

– Сват, эта дрянь – похуже кочевников, – озабоченно сказал мне Голд. – Она из тех, что надо изводить как можно скорее. Жека все верно сказал: народ в Ковчеге разный собрался, и в большинстве своем люди сейчас растеряны, не знают, куда идти, как жить. А тут все в комплекте дают, на блюдечке – вот вам дом, вот вам новая семья, вот вам плошка с похлебкой и вот вам вера. Поклоняйтесь и ни о чем не думайте, только выполняйте все, что вам скажут. Для многих это не просто выход, для них это обретение тверди земной под ногами. Понятное дело, люди вроде нас не поведутся, но сколько тут таких? Один к пяти? Один к десяти? Если мы сейчас этого мессию не прихлопнем, через три-четыре месяца у него будет армия фанатиков, которые не боятся ничего и готовы на все. Они дилетанты, но их будет много.

– И, заметим, у него есть какая-то материальная база, – выслушав Голда, добавил я. – У каждого проповедника – хламида из ткани, плоты они делают. Кто даст гарантию, что у них оружия нет? Согласен, этот клубок змей надо давить.

– Да, вот еще что… – Жека щелкнул пальцами. – Они не с нашего берега реки, а с другого. Мне один из них так сказал.

– Интересная информация, – кивнул я. – Хорошо, что эти красавцы нарисовались, а то я как раз хотел в те места разведку отправлять. Кто знает, что было бы, если бы наши к ним заявились сами?

– Да-да, поди знай, – согласился Голд. – Сват, ты извини, но я повторюсь: их надо вырезать под корень, всех. Каленым железом выжигать. И самое главное – их верховного жреца прикончить следует, причем со всей пристяжью. Это задача номер один.

Эк его разобрало. Хотя… Я сам с сектами не сталкивался практически. Нет, была у нас одна операция, в Чехии, ликвидировали мы одну общину, они под каннибализм религиозную основу подвели и под это дело два десятка человек схарчили. Но мы в идеологическую базу не вникали, мы просто в ночи нагрянули, перебили там всех, сверили трупы со списком и фотографиями, а потом их хутор спалили дотла вместе с телами. Наш куратор очень четко нам тогда поставил задачу – уничтожить всех, живых быть не должно. Мол, кто хоть раз человека откушал, тот другого ничего есть не будет. А может, дело не в этом было, а как раз в притягательности культа?

Куратор наш ведь из той же конторы, что и Голд был, сейчас я в этом не сомневаюсь.

Впрочем, я все равно с ним согласен. Нам такое соседство не нужно, так почему нет? Хотя это такая бойня будет! Там же и женщины, и дети…

– Да перебьем верхушку, о чем речь, – заверил его я. – А вот насчет остальных…

– Всех, – непреклонно отчеканил Голд. – Сват, это не шутки, это не кочевники, с которыми можно поторговать, потом повоевать, потом снова поторговать. Я знаю, что это за зараза, поверь. Это хуже чумы. Ладно, что тебе эти разговоры. Ты хотел послать разведку? Отлично. Мы сами туда отправимся, и ты лично посмотришь на все, что там происходит. Тем более лодки остались в крепости, насколько я понял, так что плавсредства есть.

– Такое ощущение, что ты там уже был и все видел. – В голосе Жеки не было недоверия, он просто озвучил свою мысль.

– Там – не был, – уже без горячности, столь ему несвойственной, ответил Голд. – В других местах был.

– Так что, этих, что под замком, – кончать? – уточнил Жека.

Он, конечно, уважал закон и справедливость, но в данном случае, похоже, его совесть помалкивала.

– Ни в коем случае! – замахал руками Голд. – Мы с ними встретимся, пообщаемся и отпустим. Не стоит до времени тыкать палкой в змеиную нору, только распугаем этих гадов, и они, не дай бог, расползутся.

Дверь грохнула, в проеме появилось усталое лицо Джебе.

– Барыгу доставил, – сообщил он нам. – Заводить?

– Валяй, – сдерживая смех, ответил ему я. За его спиной маячил невероятно испуганный мужчина, несомненно, перебирающий в голове все свои грехи. – И давай иди спать. Судя по всему, ночью у нас дела кое-какие предвидятся, так что, прости за банальность, но ты мне нужен будешь свежий и бодрый.

Джебе кивнул, подавил зевок и втолкнул Барыгу в помещение.

– Должен заметить, что я ни в чем не виноват, – сразу же сообщил нам тот. – Все имущество заактировано и задокументировано. И потом, кому тут что продать можно? И за что? Денег-то еще нет!

– Так мы еще ничего даже не сказали! – Голд явно тоже развеселился, глядя на испуганного человека.

– Да? – завертел головой тот. – Ну я просто подумал… Да Дарья эта, чтоб ей пусто было! Она все требует, требует, а у нас ведь имущественный фонд небезразмерный. Лев Антонович ее и послал вчера куда следует, та ему пообещала, что вам нажалуется, когда вернетесь. А тут вы как раз и…

– Пусти меня, эфиоп! – За дверью раздался пронзительный голос Оружейника. – Нехристь!

Судя по всему, отважный хозяйственник решил прийти на выручку своему помощнику. Или подельнику?

Дверь снова хлопнула, и маленький еврей влетел в помещение.

– У нас все точно, как в часовом механизме, – заявил он с порога. – А что до этой истерички, которая почему-то думает, что ее слово последнее, так она совсем зарвалась!

– Что, снова в лес хочется? – спросил у меня Голд, заметив, как перекосилось мое лицо.

– Невероятно, – не стал даже врать я. – Лев Антонович, с чего вы взяли, что ему что-то угрожает?

– А как же, а как же! – Он плюхнулся на каменный табурет, сложил руки на животе и уставился на меня. Выглядело это трогательно. – Приходит этот Субудай…

– Джебе, – поправил его я.

– Да хоть Чингисхан. Он будит нас, поднимает Петю чуть ли не пинками… Да-да, его таки зовут Петя. Питер звучит не так мелодично, – засопел Оружейник, заметив вопросительный взгляд, который я кинул на Барыгу. – Сват, у людей иногда бывают и имена, а не только позывные. Там, в вашей среде, такое, может, и нормально, но мы предпочитаем обращаться друг к другу по имени. В моем случае – еще и по отчеству. Мы же тут не в банде!

– А я погляжу, вы такой разговорчивый стали, – задумчиво произнес Голд, текучим движением переместился за спину Оружейника, наклонился и почти прошептал ему на ухо: – А если сейчас – внезапная ревизия? У нас тут трибунала нет, камер и адвокатов – тоже. Только вот это.

И дуло пистолета уперлось в затылок кладовщика.

– Что, занесло, да? – Оружейник вздохнул и доверительно произнес: – Я очень увлекающаяся натура. За дело свое болею очень. Мне моя мама, Розалия Наумовна, царствие ей небесное, всегда так и говорила: «Левушка, ты себя не бережешь. Сердце – оно одно».

Щелкнул предохранитель на пистолете Голда.

– Так я о чем говорю-то? – Оружейник моментально сменил тон с романтически-сентиментального на деловой. – То, что у нас здесь вот такая армейская дисциплина, – это же прекрасно! Прекрасно! И Петя это знает. И понимает. Он там был деловой человек, так что? Он возьмет в руки оружие, если надо. И я – тоже. Да, за оружие… И как вы сходили в свой поход? Есть что-то интересное? Что-то попадет на склад к старому Оружейнику?

Я не выдержал и засмеялся. Он, конечно, жук, каких поискать. Но молодец. Ей-ей, если придется его расстреливать, это будет очень обидно.

– Что вы скажете о людях, которые прибыли в лагерь на плоту? – спросил я у него. – Вы-то ведь наверняка с ними успели пообщаться?

– Да что мы там успели пообщаться? – опечаленно произнес Оружейник. – Два-три слова – и все. Только мы заговорили о ценах и товаре, как пришел Евгений и отправил их под замок. Я ему говорил: «Женя, это полезные люди, мы можем сделать на этом свой маленький гешефт», – но он притворялся глухим и куда-то от меня постоянно сбегал.

– Такой вопрос. – Я склонил голову к плечу. – Лев Антонович, а вы точно были только коллекционером? Что-то мне подсказывает, что нет.

– Я немножко помогал племянникам, детям моей сестры Виолетты, в их торговых делах. – Оружейник завел глаза под лоб. – Так, чуть-чуть. Ну вы же понимаете, родная кровь…

– Может, лучше его в город отправим? – предложил Голд, убирая пистолет в кобуру. – С ним через полгода Новый Вавилон нашим станет.

– Да нет, он мне тут нужен, – не согласился с ним я. – Как мы без него?

– Так вы решили все-таки немножко поторговать с этими людьми? – обрадовался Оружейник. – Вот это очень правильно. Только здесь нельзя действовать с наскока. Мы не знаем порядок цен, а это очень плохо. Эти, что приплыли по реке, говорят: «Мы вас не обманем». Это значит одно: точно хотят обмануть, потому что все мечтают нагреть таких добрых и честных людей вроде нас, я это знаю как никто. Тут надо сначала сплавать в то место, откуда они к нам прибыли, там походить, посмотреть и только потом…

– Вот и именно об этом я и хотел поговорить с Барыгой, – перебил его я. – Но вы не даете мне этого сделать.

– Сват, вы воспитанный и хороший человек, я это знаю как никто. – Оружейник сплел пальцы рук в замок. – Что это за имя – Барыга? Это некрасивое имя. И очень обидное.

– Хорошо, – согласился с ним я. – Пусть будет Эмиссаром. Так лучше?

– Лучше, – блеснули глаза старого еврея. – Я таки, кажется, понял, что вы задумали. А если в деталях? Ну так, чтобы я не потерял веру в свои мыслительные способности и лишний раз восхитился вами?

Я коротко изложил Оружейнику наши соображения по поводу торговли, сначала он просто улыбался, потом же начал смеяться. По бывшему Барыге, а теперь Эмиссару тоже было видно, что он прикладывает усилия, чтобы не засмеяться.

– Вот что я вам скажу, любезный Сват, – отсмеявшись, сообщил мне Оружейник. – Вы умный человек, ой-вэй, это так, и я вас очень уважаю. Но в этом деле вы рассуждаете как маленький мальчик. «Мы поплывем в большой город, откроем там лавку и станем богачами». Так не бывает. Дело – а вы ведь хотите открыть там дело? – так не строится. Дом – и тот построить непросто, да что дом? Маленький туалет – даже он требует кое-каких усилий. А это торговля. Что значит «будем продавать табак и припасы»? Я промолчу за табак, которого у нас вовсе нет, это ладно. Может, вы там, куда ходили, нашли пару контейнеров с ним. Но припасы? Что вы туда повезете? Сушеную рыбу? Так я вас удивлю. Там тоже есть река, причем эта же самая. Или у вас исключительное право на ловлю рыбы в этой реке? Вы не обижайтесь на старого еврея, но это все – детский лепет.

– Лев Антонович прав, – подключился к разговору Эмиссар. – Нужен маркетинг, сначала первичный, то есть поговорить с нашими гостями, потом – углубленный, на месте. Надо понять, что там, в Новом Вавилоне, востребовано, порядок ценообразования, характер рынка…

– Не совсем дураки, – как-то даже обиделся Жека. – Про цены мы и без вас сообразили.

– Цены – это одно, – мягко заметил Эмиссар. – А механизм спроса и предложения, а также последующего ценообразования – это другое. Вот, к примеру…

– Все-все, – замахал руками я. – У вас есть сутки на то, чтобы разговорить наших гостей. Завтра утром я должен услышать предварительный план действий, поскольку мне эта тема крайне интересна. Город есть город, пусть он даже не очень близко от нас, я хочу иметь там свои глаза, уши и желательно какие-то рычаги давления.

– Таки вы будете иметь это все, обещаю, – заверил меня Оружейник. – Сват, мы часть вашей семьи, а для евреев семья – это святое. Может, это звучит сентиментально, но это так.

– Я рад, – сказал я, причем не покривив душой.

– Только вот что… – Оружейник встал с табурета. – Вы же что-то да добыли в своем походе? Это же надо все принять на склад, в соответствии с надлежащим порядком? А если я буду занят, то, кто, скажите, это сделает?

– И кто это сделает? – вздохнув, спросил я, догадываясь, что у него уже и кандидатура есть.

– Третьего дня к нам пришли люди, – вкрадчиво сообщил мне Оружейник. – Как это обычно и бывает, в ночи, на огонек. Так среди них есть девушка по имени Берта, скромное и милое существо. Очень добросовестная, очень честная, короче, такая, какой и должна быть порядочная еврейская девушка из хорошей семьи. Кстати, Сват, вы ведь мужчина молодой, вам без женщины нельзя. А лучшая жена – таки еврейка, это знают все. Я бы на вашем месте присмотрелся к Берте, с ней вы будете не просто счастливы, с ней вы узнаете, что такое рай на земле. Я по вашим глазам вижу, что она вас уже…

– Забирайте, – замахал руками я. – И завтра утром я хочу услышать бизнес-план, прости господи. Жека, приставь к ним пару человек, пусть приглядят за нашими коммерциенратами. И вот что еще, Оружейник…

– Да-да? – Он уже явно размышлял о чем-то своем.

– Говорить можно, торговать – нет, – очень строго приказал я.

Старый еврей переглянулся с Эмиссаром, на лицах у них было то выражение, которое появляется у взрослых при забавном лепете ребенка.

– Само собой, – наконец ответил мне Оружейник. – Даже не сомневайтесь. Да, Сват, вы как хотите, но вам тоже надо с ними поговорить. Это не просто мое пожелание, ни боже мой, это часть тактики.

– Ну прямо как на войне, – ухмыльнулся Жека.

– Что ваша война по сравнению с бизнесом? – ласково, по-отечески, сказал ему Оружейник. – Это даже сравнивать нельзя. Война – это так, побегать, пострелять, если повезет, сжечь пару деревень. А деньги – это подлинная власть. И единственная. Войны начинают не солдаты, войны начинают финансисты. И заканчивают их тоже они.

– Так нет тут денег-то пока, – фыркнул Жека, всегда несерьезно относившийся к презренному металлу.

– Будут, – заверил его Оружейник. – Может, они и станут называться по-другому, может, это будут патроны или ракушки, но что-то такое будет непременно. И будут те, кто с помощью денег станет повелевать остальными. Не править, а повелевать. Вы, Жека, человек войны, человек действия, – и это хорошо, такие нужны всегда. Но вы не смотрите вперед, вы оглядываетесь вокруг себя. А Сват – он посмотрел вперед и увидел главное. Не потенциал, но перспективу.

Льстит, шельма. Но приятно.

– Так я могу рассчитывать на то, что вы к нам присоединитесь? – настойчиво спросил Оружейник, который за эти минуты как-то неуловимо поменялся. Забавный старичок как будто сбросил одну свою личину и натянул другую. Это был кто угодно, только не кладовщик, скандалящий из-за дюжины патронов или фляжки.

– Я непременно это сделаю, – пообещал я Льву Антоновичу. – Не сомневайтесь.

– Надо держаться строго, но дружелюбно, – немедленно сказал мне тот. – Ничего не обещайте, много не говорите и непременно делайте бровями вот эдак. Мол, будет вам и белка, будет и свисток. Может быть. Держитесь достойно, смотрите многозначительно. Пусть они гадают потом, что у вас за душой. И еще, пусть у вас за спиной маячат человека три из этих ваших молодых душегубов. С автоматами, в форме. Это будет не лишним.

– Хорошо, – согласился я. – Как скажете.

Что-то мне подсказывало, что тут старого еврея следует слушать, поскольку в этих вопросах мне до него, как до луны пешком.

– Петя, нам пора, у нас много дел, – поманил пальцем Эмиссара Оружейник. – Надо найти Берту, все ей объяснить. Не подскажете, когда прибудет караван?

– К вечеру, – ответил ему Голд. – Там много всего.

– Много не мало, – важно сказал Оружейник, сделал нам ручкой и удалился.

– Даже не выяснил, чего там много, – засмеялся консильери и потер руки. – Однако все в пропорции. Есть новости плохие, но есть и хорошие. Эти двое все сделают как надо. Само собой, и к их рукам что-то прилипнет, но это нормально.

– А им точно можно верить? – засомневался Жека. – Больно они хитрые. Вон как оживились. А если…

– Не будет тут «если». – Голд даже руками на Жеку замахал. – Им это невыгодно. Баланс, понимаешь?

– Нет, – не постеснялся признаться Жека. – Но тебе виднее. Да и прав он – не мое это все. И закрыли эту тему. Скажите лучше, чем мы обогатились. Оружие есть? Что там в схроне вообще было?

Я и сам не заметил, как заснул. Я еще какое-то время разбавлял рассказ Голда своими «угу» и «ага», радовался Жекиным «Ого, орудия!», но в какой-то момент просто отключился.

На самом деле «выносливость» реально портит жизнь. В том мире можно было при необходимости подстегнуть организм соответствующими препаратами, что не очень полезно, но достаточно действенно. А тут – нет, такой номер не пройдет. Не хочешь потери координации, остроты зрения и ловкости движения – спи и ешь по часам. А коли нет, коли выносливость упала до нуля, тебе остается только ждать, пока она восстановится, а до тех пор ты бревно. Причем в случае нулевых показателей – в прямом смысле. Лежи и жди, недвижимый и беззащитный. Впрочем, это еще не пиковый вариант. А вот если, например, в тебе весу двести кило, и он превышает количество твоих сил, которые были выданы на старте? Это же вообще кошмар. И ведь наверняка такие бедолаги в Ковчеге тоже очутились.

Меня разбудил Голд, в руках у него была алюминиевая дымящаяся кружка.

– Подъем. – Он еще раз потряс меня за плечо. – Петушок пропел давно.

– Какой петушок? – просипел я и принял у него кружку. – Этих пока никто еще не видел. А жаль. Куры – хорошее дело. Мясо, яйца.

– Ты становишься хозяйственником, – без иронии сказал Голд. – Это нормально. Только не увлекайся очень этим делом, все равно экспертом тебе не быть, не тот ты человек, а времени оно жрет много.

– Ничего из того, что ты мне сейчас сказал, не понял, но ты меня убедил.

Я отхлебнул из кружки горячего варева. Это был какой-то ароматный травяной сбор с приятным, чуть терпковатым вкусом.

– Ого! – Я показал глазами на коричневого цвета напиток. – Чье изобретение?

– Коллективное творчество. – Голд взял у меня кружку и сам из нее отхлебнул. – Молодцы, да? Не кофе, конечно, но бодрит.

– Ага. – Я отобрал кружку обратно. – Сам поспал?

– Несколько часов, – кивнул он. – Жалко времени, но приходится. Ладно, допивай и идем. Не терпится мне с этими слугами Речного Зверя пообщаться. Дай еще отхлебнуть.

Я отдал ему кружку и потер щеки ладонями, разгоняя остатки сна.

– Давай тогда ты беседу с ними веди, – повертел я головой, высматривая свой ремень, который с меня кто-то снял, видимо, когда я отключился. Вот же позор… У Жеки ствол под подушкой всегда, а с меня тут чуть ли не одежду снимали, и я даже не чухнулся.

– Идет. – Голд встал с табурета, и я увидел наконец часть своей амуниции. – Ты чего?

– На пистолете моем сидит и спрашивает, в чем дело? – возмутился я. – Ты сам-то не заметил, что у тебя под задницей что-то есть?

– Тут всегда под задницей что-то есть, – равнодушно сказал Голд. – Мы живем на муравейнике.

Культистов Жека разместил в одном из домов, что стояли ближе к воротам. Пока мы туда шли, я раз двадцать ответил на приветствия людей, которые попались нам по пути, и не без радости и даже не без тщеславия заметил, что они и вправду рады меня видеть. Такие вещи как-то чуешь.

– Ты не обольщайся и не возносись особо, – посоветовал мне Голд. – Слава мирская – это страшная вещь, она одновременно и отрава, и наркотик.

– Ты о чем сейчас? – Я изобразил недоумение.

– Дурака не включай, – негромко попросил меня консильери. – У тебя прямо нимб над головой засветился и щеки раздулись так, что, того гляди, взлетишь. Еще раз советую: не возносись, это до добра не доведет.

Ничего я и не возношусь. Просто приятно осознавать себя… А кем? Наверное, лидером. Ну да, лидером. Ну не центром же Вселенной?

Жекино «под замок» было, конечно, лишь фигурой речи.

– Если бы здесь сидели люди, планирующие сбежать, то они это точно сделали бы, – заметил Голд, когда из петель, на которые когда-то и вешался пресловутый замок, был вынут металлический прут, загнутый на концах. – Надо что-то по этому поводу думать. Тюрьма за порогом – это прекрасно, но какое-то изолированное надежное помещение все-таки нужно. Например, вот для таких случаев.

Дверь скрипнула, открываясь, и Голд громко сказал:

– Выходите на свет, слуги божьи.

– Бога нет, он бросил нас, своих детей, – послышалось из полумрака помещения. – Есть наш новый повелитель, Великий Речной Зверь, и его голос на земле, верховный жрец.

– Интересное мнение, – не стал спорить Голд. – А если поподробнее рассказать нам об этом? Мы просто только прибыли, ничего про это дело не знаем.

– Это наш долг. – И на свет вышли двое.

Мужчины достаточно крепкие, одетые в некогда белые, а теперь запачкавшиеся балахоны, на груди у каждого – рисунок. Все так, как и говорил Жека.

– Верховный жрец разослал нас, своих детей, в разные уголки этого проклятого мира, – заявил тот, что выглядел постарше. – Все должны узнать, что есть только один шанс спасти себя и свою душу, – служить Великому Речному Зверю. Кто придет к нему, спасется. Кто не сделает этого, обречен.

– Это вам сам Зверь сказал? – уточнил Голд.

– Это сказал верховный жрец, – ответил тот, что помоложе. – Он уста Великого Зверя, его голос.

– Ну это понятно. – Голд покивал. – А сам-то Зверь – он хоть что-то делает? Вы его хоть видели?

– Конечно, – в унисон ответили оба.

– Вот прямо самого? – уточнил Голд. – Он что – из воды выходил или как-то по-другому являлся?

– Понимаю ваш скептицизм, – с неожиданной усмешкой ответил тот, что старше. – Каждый из нас видел Великого Речного Зверя. Сам. Своими глазами. И силу его видел, и мощь, и власть. Он выходил к нам, на берег, и забирал свою дань, то, что его по праву.

– Если не секрет, что за дань? – немедленно спросил у него Голд.

– Все, что связано с обрядом, может знать только тот, кто стал одним из нас, – мягко объяснил молодой. – Не следует тому, кто не стоял с нами плечом к плечу во время обряда, что-то про это ведать.

Ну что, прав Голд, давить их всех надо, под ноль. Дань эта – наверняка жертвоприношение, что достаточно пакостно. Но тогда выходит, что этот Зверь Речной материален. И вряд ли народ станет поклоняться какому-нибудь тюленю, это должно быть что-то и вправду впечатляющее. Очень впечатляющее. Даже если взять в расчет некое ментальное зомбирование паствы, которое тоже, возможно, имеет место, все равно без подобного подтверждения не обойтись.

– Но вы можете сделать этот шаг. – Старший обаятельно улыбнулся мне. Именно мне, не Голду. Он протянул ко мне руку и сказал так, как старшие братья говорят с младшими: – Это просто. И это необходимо. Новый мир жесток, и в нем не выжить тем, у кого нет веры. Мы принесли ее вам, с открытым сердцем, с чистыми помыслами, так возьмите этот дар и спасите себя. Станьте частью нашего круга и избавьтесь от всего, что так неприятно человеку. У нас нет страха перед будущим, нет голода, нет одиночества. Мы сами – будущее этого мира, так займите свое место рядом с нами.

В этом что-то есть, Голд снова оказался прав. Нет, меня такими вещами не прошибешь, но на измученного, испуганного и голодного человека это наверняка производит впечатление. А главное, что ему предлагают все и сразу, – защиту, еду и общество себе подобных. Наверняка чем-то придется платить, но так ли это важно? Да и не привыкли мы думать о том, что не всегда оплатой являются деньги, в старом мире других способов и не было вовсе.

Это сильно. И убедительно.

– Мы подумаем. – Голд ловко заслонил меня от человека в балахоне. – Спасибо, что рассказали нам о вашей вере. Не уточните ли, где вас найти? Может, мы приехали бы в вашу общину, посмотрели, как оно там? Сами знаете, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Не надо приезжать, – сказал культист. – Мы сами к вам придем с нашим словом, только скажите когда?

– Да недельки через полторы и подъезжайте, – предложил Голд. – Мы с народом поговорим, про вас расскажем…

– Мы бы сами хотели нести людям свет нашей веры, – без нажима, но очень твердо сказал культист. – Дайте нам возможность походить здесь, пообщаться с вашими собратьями. Мы не желаем зла, вы же это видите.

– Пока мы не можем ответить вам согласием. – Голд сделал грустное лицо. – У нас народ разный, многие вообще атеисты. Идите с миром, но мы ждем вас обратно.

Мимо нас пробежали Аллочка и Сережа.

– Дети, – оживился тот, что постарше. – У вас есть дети?

– Есть, – подтвердил Голд. – Как не быть.

– Дети – это прекрасно, – сказал младший. – Они – свет.

– Истинно так, – кивнул старший, провожая Аллочку взглядом. – В них нет скверны.

Голду такие слова совсем уж не понравились, я это видел, а потому не удивился, что он уже чуть ли не пинками отправил культистов на их плот и проследил, чтобы они скрылись за поворотом реки.

– На хвост бы им сесть, – недовольно сказал он мне, – да не выйдет. На реке мы заметны, а по берегу с этой стороны не пройдешь – скалы.

– Да ладно тебе. – Я махнул рукой. – Если бы они поклонялись Большому Медведю или Царице Леса – тогда да, поди их сыщи. Но у них – Зверь Речной, стало быть, квартируют на берегу, так что мимо не проплывем.

– Это понятно. – Консильери сплюнул с обрыва. – Вечером посмотрим, что у них там за свет неземной такой.

– Посмотрим, – согласился я. – А пока пойдем к торговым гостям. Это куда приятнее и полезнее.

 

Глава 3

Визитеры из Нового Вавилона обнаружились почему-то за пределами крепости. Они стояли на утесе в компании Оружейника с Эмиссаром и о чем-то с ними спорили. Причем спор был явно конструктивный – все пятеро махали руками, показывая то на водную гладь, то на противоположный берег.

– Вот и не верь утверждению, что подобное тянется к подобному, – сказал я Голду, указывая на эту трогательную картину взаимопонимания. – Посмотри, живая иллюстрация. Так сказать, в натуре.

– Договорились о чем-то – и уже неплохо, – флегматично отозвался тот, явно размышляя о вечерней вылазке.

Он вообще как-то очень близко к сердцу принял всю эту канитель с сектантами, такое обычно для него совершенно несвойственно. Непривычно было видеть, что куда-то подевались его рассудительность, флегматичность и даже некоторая отстраненность. В общем, с ним происходило что-то странное и непонятное. Я поставил себе в уме заметку: надо непременно выяснить, с чего это с ним происходят такие метаморфозы. Не сомневаюсь: здесь что-то личное, но вот только что? Он о семье ничего никогда не говорил, да и не было на том свете у таких, как он, семей. Ни к чему они им были.

За нами шагали трое «волчат» в камуфляже, в разгрузках, с автоматами. Просьбу Оружейника я запомнил и выполнил, если старый еврей посоветовал так сделать, значит, нужно поступить так, как он сказал. Он лучше меня, да что там меня – лучше кого-либо в Сватбурге знал, как вести переговоры с такими людьми, как прибывшие к нам торговцы, и отмахиваться от его советов было бы непозволительной глупостью.

Вот и вышагивали за нами трое «волчат»: Джебе с привычно-невозмутимым лицом, Перстень и Лакки.

Надо заметить, что авторитет Джебе среди «волчат» вырос. Тот факт, что именно он сопровождал меня с Голдом в ночном забеге, выдвинул его вперед, не в том смысле, что Джебе стал любимчиком, а исключительно с точки зрения его боевых качеств. Если мы взяли его с собой в качестве сопровождения, значит, мы ему доверяем, значит, случилось в рейде что-то такое, что позволило нам приблизить его к себе.

В общем-то мысль правильная. Джебе показал себя отлично, лучше остальных, и я это не собирался замалчивать. Нет, не чествовать его, создавая трещину в рядах «волчат», но наградить по заслугам. Ну и в самом деле стоит приблизить его к себе. Азиз хорош, но он похож на огромного бойцового пса, с которым никогда не знаешь: не вцепится ли он тебе в горло после того, как загрызет твоего врага? У меня не было поводов усомниться в его верности, но он все-таки часто поступал так, как сам считал нужным, а это не сильно хорошо.

Джебе же вылеплен из другого теста, и это меня устраивало. Трезвый расчет и подчинение в разумных рамках, помноженное на исполнительность и самоуважение, – это сильная смесь.

– И что вы мне рассказываете? – донесся до меня тенорок Льва Антоновича. – Вы мне говорите: вниз по течению товар возить будет трудно, вниз по течению товар будет возить опасно. Таки нам вниз опасно, а вам вверх – нет? Что у вас есть такое, чего нет у нас? Даже так скажу: а вы знаете, что есть у нас? Может, даже у вас такого нет, что у нас есть!

– Мы этот маршрут уже как свои пять пальцев знаем, – не менее экспрессивно возразил ему один из торговцев, мужчина лет сорока с аккуратной курчавой бородкой. – И что вы так переживаете? Вы назначите цену, мы расплатимся тут, на месте, – и у вас не будет головной боли с логистикой!

– Он мне будет говорить за логистику? – ткнул бородатому пальцем в грудь Оружейник, поворачивая голову к Эмиссару. – Он – мне? Я смеюсь с этого разговора. Никаких цен до того, пока мы сами не будем знать, что, где и как стоит. Вейзе мир! О, Сват! Мое почтение!

Оружейник заметил меня, моментально натянул на лицо маску почтительности и даже изобразил что-то вроде учтивого поклона.

– Кхм, – откашлялся я, неторопливо подошел к честной компании и медленно стал осматривать наших гостей.

– Добрый день. – Бородатый растянул губы в улыбке и протянул мне руку. – Джордж, Джордж Ривкин. Коммерсант.

– Сват, – веско обронил я и пожал протянутую руку. – Рад приветствовать вас на территории нашего города.

– И мы рады найти в этих глухих местах столь обширное поселение, – затараторил Джордж. – Знаете, людей в этом мире много, но переселенцы здесь так разбросаны… День пути от Нового Вавилона – и кажется, что берега реки необитаемы. Нет, попадаются небольшие селения, какие-то группы, которые куда-то идут, но не все рады видеть новых людей. Иногда даже стреляют в нас! Спим прямо на плоту, на реке, как утки.

Значит, за день пути до города берега заселены? Это интересно. Хотя мне интересно все, что связано с географией этого мира. Абсолютно.

– Безобразие какое, – посочувствовал я ему. – Мы не стреляем. Мы рады новым знакомствам и новым возможностям развития.

Я перевел взгляд на его спутников, до сих пор остающихся для меня безымянными.

– Это Фрэнки, это Зоран, – верно истолковал мой взгляд Джордж. – Мы вместе делаем наш маленький бизнес, так сказать, на паях.

У меня была к нему масса вопросов, но Оружейник за спиной пришлых строил мне рожи, из которых я мог сделать только один вывод: «Познакомился? Теперь поговори пару минут и уходи, не мешай».

– Джордж, – растягивая слова и чуть сузив глаза, сказал я торговцу. – Я не люблю говорить много и долго, потому вот что. Как вы заметили, мы на этом месте осели крепко, строимся на совесть и жить собираемся долго. Долго и счастливо. А для этого нужно что?

– Деньги, – немедленно ответил Джордж. – Ну или то, что здесь будет вместо них.

Нет, все они мыслят стандартно. Не исключено, впрочем, что совершенно верно.

– Стабильность, – тем не менее поправил его я. – В это понятие входят и деньги, и хорошие бойцы, и сытная еда, да много чего. И в том числе некоторое расширение наших территорий или зон влияния. Взять хотя бы реку… Вы обратили внимание, какой тут прекрасный вид?

– Да, – покачал головой, соглашаясь со мной Джордж. – Великолепный.

– А сектор обстрела какой отличный! – продолжил я. – Вот тут орудие вкопать – и все. Никто мимо не пройдет, ни одна вражина. А вон там – крупнокалиберный пулемет поставить, для тех, кто все же задумает к нам с недобрыми намерениями пожаловать. Чтобы таких незваных гостей отстреливать после того, как орудие свою работу выполнит. Или даже парочка орудий – мы можем себе это позволить.

Джордж ничего не сказал, но посмурнел. Для него река уже была торговой артерией, причем практически его личной собственностью, а теперь кучка каких-то негодяев, которые о себе много чего возомнили, могла нарушить сложившийся в его голове бизнес-план.

– Так к чему я это? – посмотрел я на Голда.

– Сотрудничество, – подыграл мне консильери.

– Именно, – поднял я палец. – Мы открыты для сотрудничества, и услуги тех, кто нам поможет, кто не останется глух к нашим пожеланиям, будут оценены по достоинству. И дружеской же помощью, буде такая понадобится, и тем, что здесь заменит деньги, – тоже. Мы всегда рады тем, кто хочет стать нашим другом. Вот я рассказал о том, как мы можем использовать эту замечательную тактическую позицию в оборонительно-воспитательных целях. А теперь посмотрим на это под другим углом – торговцы и путешественники, те, кто будет нашим другом, могут всегда рассчитывать на нашу защиту и радушие. Они будут знать, что есть такое место, как Сватбург, где их всегда ждут как дорогих гостей, где можно передохнуть, где нечего бояться. Согласитесь, это ведь хорошо?

Если он меня не поймет, значит, он идиот и с ним дело иметь не стоит. Но вроде не похож – идиоты так далеко заплыть не могли, они бы раньше потонули.

– Сотрудничество – это то, чего сейчас не хватает новому миру, – немедленно поддержал меня Джордж. – Разобщены люди. Правильно вы сказали, прямо-таки здорово.

– Лев Антонович, я так понимаю, что мы договоримся с нашим новым другом, – проигнорировал его слова я. – Вы тогда обозначьте все наши пожелания и условия. Взаимовыгодные, разумеется.

Глазами я спросил у него: «Ну как?» – и получил моргание, явно означающее: «То, что надо». Ну и слава богу, не пережал.

– Был рад знакомству, – кивнул я Джорджу, снова пожал ему руку и удалился в сторону замка.

– Вот такой он, Сват, – донеслось до меня. – Сегодня-то добрый, но вот если он не в духе… Я так вовсе ему на глаза в такие моменты не попадаюсь, а я очень храбрый человек. Можно даже сказать: отважный.

– Я так и не понял, чего ему надо-то? – сказал кто-то из спутников Джорджа.

– Фрэнки, ну нельзя быть таким тупым! – прямо-таки простонал Джордж.

– А я сейчас объясню, – с готовностью отозвался Оружейник, – Все, что надо, объясню!

Я бы с радостью послушал его слова, но, увы, мы отошли уже далеко. Ладно, после узнаю результат, мимо меня такое не пройдет. Но вряд ли сегодня, скорее всего – завтра. Вечер и ночь у меня уже спланированы.

Вот тоже странность – почему Голд сам на эту вылазку идет и меня за собой тащит? Он никогда подобной инициативы не одобрял, а тут прямо как с цепи сорвался.

Но это все были дела вечерние, а сейчас я с удовольствием наблюдал жизнь, кипящую в замке. Надо заметить, что хозяйственные вопросы в мое отсутствие решались без особых проблем и, по-моему, даже эффективнее, чем при мне. Оно и понятно: я в этом ничегошеньки не соображал, а мое присутствие налагало на людей необходимость получать санкцию свыше, которая, по сути, ничего не решала.

После моего ухода в рейд цепочка согласований сократилась, и вот результат.

Все дырки в стенах, кроме основного пролома, заделаны, складские помещения заполняются припасами, в основном дарами реки, но и пару десятков копченых окороков исполинского просто размера я заметил. Надо будет уточнить, что это за зверь такой был при жизни. И кто его завалил.

А еще у нас появилась травница. Настоящая. Звали ее Герда, была она исландка, и травничество являлось ее семейным промыслом, так что Настя теперь может больше не напрягаться по этому поводу.

Женщина она была немолодая, но очень подвижная и энергичная, а потому деятельность развила с размахом. Она отбила у Жеки под свои нужды небольшой домик неподалеку от ворот, мобилизовала в свои ряды Сережку с Аллочкой, до кучи прихватила Николь, и вся эта компания теперь активно собирала и сушила огромное количество трав, преимущественно для кулинарных целей. Они висели и лежали там и сям – и пучками, и отдельными листами. Я так понял, что народ поначалу возмущался по поводу этого травяного засилья, но тут в дело вступила Фрау, которая узрела в этом выгоду для себя. С ней никто спорить не рискнул – здоровье всем дорого.

Что примечательно, из любопытства нюхая эти пучки, я наткнулся на один, запах которого смутно мне что-то напомнил. Я принюхался, посмотрел на форму листьев и даже засмеялся, уставившись на травницу.

– Конопля, одна из разновидностей, – улыбаясь совершенно по-детски, подтвердила мой вопросительный взгляд Герда. – От глаукомы полезно.

Я даже не нашелся, что тут сразу сказать. Причем видно было, что эта милая женщина и впрямь собирается тут лечить кому-то глаукому этим делом, даже не особо задумываясь, что хвори здесь и появиться-то неоткуда. Зато другое применение конкретно этому растению придумать очень несложно. У меня, например, сразу два варианта в голове появилось как минимум. Заметив мое состояние, к разговору подключился Голд, который тоже уже понял, что я держу в руках.

– Никому в замке про эту красоту не говорить, – сказал он Герде, которая доброжелательно смотрела на него. – Все запасы относить в дом Свата. Это не пожелание и не просьба.

– И хорошо бы выращивание этого дела поставить на поток. – Я снова понюхал сушеные листья. – Но так, чтобы огласки не было.

– Почему нет? – пожала плечами Герда. – Вырастить можно что угодно, главное знать как.

– Вот-вот-вот. – Я повесил пучок на то место, откуда я его снял. – И еще одно поручение вам будет, очень ответственное. Я бы сказал: ключевое. Мы в рейде нашли табак, сняли его семена. Теперь надо бы разбить плантацию и начать его культивировать. Берите под это дело любые резервы, хоть людские, хоть какие, я нужные распоряжения отдам.

Вот тебе и еще один товар на продажу в большом городе. Хотя… Звучит по-дурацки, но надо бы пробу снять. В этом мире все шиворот-навыворот, и в результате марихуана, а именно ее я и держал в руках, может оказаться лишь ингредиентом для какого-нибудь хитрого рецепта. Принимай потом рекламации от обманутых покупателей. Они-то посмеяться хотели, а не вышло.

– Табак вреден, – задумчиво сказала Герда тем временем. – Никотин – это яд.

Было в ней что-то от хиппи, которых мне довелось увидеть на Гоа, где наша группа охотилась на одного очень нехорошего человека и его компанию. Судя по всему, хиппи только там и остались, хотя когда-то, по слухам, их было везде полным-полно. Не скажу, что они мне тогда уж очень понравились, но люди были беззлобные, философски настроенные и до крайности нелогичные. Вот и Герда такая же: марихуана, наркотик – это средство от глаукомы, а вот табак – это фу, это яд.

– Вреден, – не стал с ней спорить я. – Потому здесь у нас никто его курить не будет.

– Разве только для пробы по сигарке скрутим, – поддержал меня Голд. – Дегустации ради. А потом – все на продажу.

– Хорошо, – кивнула седыми кудряшками Герда. – Правда, у нас материала укрывочного нет, а табак боится прямых лучей солнца.

Нам на это осталось только руками развести да затылки почесать.

– Ладно, придумаю что-нибудь, – уже самой себе сказала травница.

– Вот и хорошо, – облегченно выдохнул я. Где такое брать, мне было неведомо.

– Всю марихуану – к Свату, – уже мягче напомнил травнице Голд. – И тишина! Еще есть личная просьба. Если вы найдете кофе, скажите мне об этом первому.

– Если я найду кофе, я его сразу спрячу, – иронично сообщила ему травница. – Потом переработаю, напьюсь от души, а уж затем приглашу на чашечку вас обоих.

– Кофе, знаете ли, не пью, – развел руками я. – Так что в гости приду, но исключительно за компанию.

Когда мы покинули владения травницы, я сказал Голду совершенно серьезно, без какого-либо ерничанья:

– Слушай, вот теперь мы семья в полном криминальном понимании. Связи с работорговцами, торговля оружием, физическое устранение конкурентов и наркотики. Полный букет.

– Добавь сюда желание расширить зоны влияния и возможный вооруженный контроль водного пространства, – так же серьезно ответил он мне. – Я же понял, что ты не шутил.

Да, я не шутил. Такая мысль возникла у меня в голове еще тогда, когда я впервые стоял на этом утесе. Только в то время мы были лишь бесштанной командой испуганных и безоружных людей. А вот теперь… Теперь надо еще лучше подумать, как это дело обустроить. Оружие не только у нас появилось, между прочим, а особо зарвавшихся частенько всем миром на место ставят. Для такого дела даже враги иногда объединятся на время. Так что если со временем я и начну брать дань с проезжающих, то перед этим сто раз подумаю, как лишних проблем себе на голову не нажить.

– Голд, вот что… – Я повернулся к консильери. – Мы сегодня сплаваем, куда собирались, а завтра давай-ка отправим прямо с утра пару групп на тот берег, кого-нибудь из тех, кто поопытнее. И Наемника к этому делу подтянем тоже. Пусть прокатятся для начала вверх-вниз по течению, недалеко, часа на два хода, и чуток пошарятся на самих берегах. Только осторожно, аккуратно. Пора нам начинать топографию реки составлять и ближние границы исследовать. А то ведь из нас с тобой очень паршивые отцы-командиры получаются. В какие-то дальние леса ходим, а что под боком делается, точно и не знаем. А если прямо сейчас, в этот момент, вон там, напротив, на той стороне реки сидят в кустах какие-нибудь веселые ребята, глазеют на нас в бинокли и прикидывают, как половчее реку в темноте форсировать и нам козью рожу устроить?

– Мне знаешь что нравится? – Голд поправил кепи. – То, что мы с тобой мыслим почти зеркально, и скоро вовсе слова не нужны будут. Не поверишь, только что об этом думал.

– Ты думал, а я сказал, – самодовольно сообщил ему я. – Так, людей пусть Наемник сам отберет, здесь ему и карты в руки. И надо их будет сразу отправить отдыхать, к ночному рейду не привлекать и к разгрузочным-погрузочным работам – тоже. Елки, я бы и сам с ними сходил, если честно.

– А что тебя останавливает? – удивился Голд. – Нет, если тебя интересует мое мнение – я против. Нечего тебе с автоматом по кустам бегать.

– Вот это и останавливает, – признался я. – Сначала твое мнение, потом – Наемника, потом – Жеки. А там и Оружейник подтянется, он теперь в каждой бочке затычка будет. Советами замучаете до ухода и упреками – после возвращения. Мне нервы дороже.

– Ювелира подтяни к этому еще, – решил не муссировать предыдущую тему Голд.

Нет, с ним явно что-то не так. Чего-чего, а провалов в памяти за ним раньше не наблюдалось.

– Дорогой ты мой человек, – проникновенно сказал ему я. – Ювелир у нас куда завтра прямо с утра отбывает?

– А, точно, – поморщился Голд. – Да-да, в леса, на поиски погибших. Слушай, такими темпами у нас скоро кадровый голод начнется. Я сейчас не о тех, кто рыбу ловит и просо пропалывает, не про нашу гражданскую самооборону, а про настоящих бойцов. Что-то надо думать. Туда людей, сюда людей – и чего останется?

– Там Жека нескольких отобрал из прибывших за последнее время. – Меня тоже беспокоил этот вопрос, чего скрывать. Они ведь все, по сути, недоучки еще, а мы перед ними ставим вполне серьезные боевые задачи. Смерти-то тут нет, но с каждым из них в случае гибели все придется начинать сначала, а это время, которого у нас нет. К тому же такими темпами скоро и недоучек будет не хватать, уж очень много на нас наваливается всего. – Пойдем поглядим.

К чему нельзя было придраться, так это к Жекиному чутью на кадры. Трое ребят и две девушки, которые прошли мелкое сито его отбора, нам понравились. Спокойные, уверенные в себе и уже хорошо усвоившие, какая именно стезя их ожидает в будущем. И, что важно, стремящиеся к тому, чтобы по ней пойти.

– С инструкторами беда. Не жалеем себя, не жалеем! – Жека похлопал в ладоши, наращивая темп новичков на полосе препятствий. – Так вот – один в поле, второй с вами. А мне когда особо их учить, а? Стас, Азиза отдай мне на время, как человека прошу. Он, конечно, зверюга, каких поискать, но дело-то знает. А то таким макаром я скоро «волчат» первого набора буду в качестве наставников использовать.

– Да это пожалуйста, – с сомнением протянул я. Зимбабвиец и с первой группой провел пару занятий, по рукопашке. Жалости к «волчатам» он никакой не испытывал, задача ему была поставлена четкая, и после этих уроков ребята были замучены до крайности, что не могло не радовать. Только такими мерами из них и можно было выковать бойцов. – Но ты же его знаешь, он все равно за мной увяжется. А я в лагере особо сидеть не собираюсь.

– Так ближайшие несколько дней ты же тут будешь? – Жека упер руки в бока. – С этими степняками встреча через шесть дней только. Ну и пусть он это время их погоняет. И остальных – тоже.

– Уговорил, – махнул рукой я. – Забирай.

И то – побуду все-таки в замке. Опять же, надо прикинуть размеры и состав обменного фонда для кочевников, то есть что-то из оружия, что нам самим не так уж нужно. Хотя что за бред? Нам все нужно. Только из этого нужного надо отобрать то, что мы можем отдать. Но, если по совести, скрипя зубами я на это иду. Впрочем, основная цель не столько скупка, сколько разведка, так что, может, парой-тройкой стволов обойдемся.

Еще надо поразмыслить, кого отправить с Эмиссаром в город. Тут Джебе был бы идеален, но его не отдам. Он мне здесь нужен. Тогда кого? Может, Арама? Он и в торговле смыслит, у него это в крови, и с какой стороны за ствол держаться, уже знает. Плюс добавить к ним кубинку из Жекиного отряда, как там бишь ее? Анджела, точно, Анджела. Умная женщина, и удар у нее отлично поставлен. Крепыш, когда по первости только к нам попал, очень ее формами впечатлился, о чем этой красавице немедленно и сообщил. И даже попробовал прямо на ней показать, какие именно части ее тела его внимание к себе приковали. Это было опрометчивым решением, он потом еще долго челюсть тер. Боли тут нет, но зубы трещат во рту после хорошего удара более чем реалистично. Ему, кстати, потом еще и Арам добавил, когда из второго конвоя вернулся. Мужчина он горячий, темпераментный и, как и все южане, собственник.

А насчет третьего сопровождающего я пока подумаю и с Голдом посоветуюсь. У него по этому вопросу наверняка наметки уже есть.

Так что дела найдутся. Да и какие там шесть дней? Четыре только. К месту встречи сутки с гаком идти, да еще надо будет окрестности там как следует обшарить. Я по-прежнему уверен, что кочевникам покуда нет смысла ни убивать нас, ни брать в качестве заложников, но береженого бог бережет. С этих жителей Предвечной степи станется в лесу пару-тройку человек в засаду определить. В конце концов, хвост-то Салех за нами пустил? Может, для порядка, а может… В общем, лучше прийти туда пораньше.

И, кстати, надо еще подумать, кого брать в поход. Сколько человек, что из оружия возьмем. Опять же можно это мероприятие совместить с отправкой каравана на поляну, лишнее прикрытие будет. А это все не просто разговоры ведь, это подготовка, сборы, формирование.

Еще бы неплохо с умниками потрещать. Мы ведь в этом рейде неплохо знаниями обогатились. Кого-то убили, кто-то к нам примкнул – и вся полученная информация постоянно стекалась к Насте, я сам за этим следил. И себе ее дублировал потом, от греха. Теперь надо Профу это все слить, пусть копается и подробную опись сделает. Раз уж это товар, так будем последовательны. Должен быть список, в котором четко отмечено – это продаем, оно не слишком ценное, это не продаем, оно очень редкое. Или продаем, но очень-очень дорого. Скорее всего, Проф такое не слишком-то одобрит: мол, знания – это общественное достояние, но меня это не очень-то и трогает. Пусть он считает так, я-то знаю, что это теперь товар. А если что, я на него Оружейника напущу, тот Профу быстро мозги на место поставит.

И неплохо бы одного из ученых в Вавилон отправить как эксперта. Да и к степнякам того же Германа прихватить неплохо бы, я их на предмет листочков Свода хочу немного потрепать, авось скуплю у них информацию по дешевке, но мне будет нужен тот, кто сможет ее адекватно оценить. Но это риск, и немалый. Головы наших ученых и то, что в них, мне нужны, и без особой надобности их под пули подставлять не стоит.

А еще… И еще… Проще говоря, есть у меня дела. Но это завтра. А сегодня я еще порезвлюсь ночью, имею право.

В середине дня в замок наконец-то дошел конвой, груженный добром. И то ли на удачу, то ли на беду, сразу не поймешь, его триумфальное прибытие увидели и торговцы. Скорее на удачу, поскольку первое, что им бросилось в глаза, были пушки.

Орудия невозможно было втащить в пролом, и потому людям пришлось закладывать петлю в обход стены, к главным воротам. Впрочем, те, кто в данный момент был свободен, приняли у них эту эстафету. У нас тут индивидуализма уже почти нет, народ друг дружке помогает, потому как понял: не выжить тут одиночке, даже если ты супергерой. На каждого супергероя тут есть дубинка, веревка, а и иногда и пуля.

– Ну? – с гордостью сказал Лев Антонович, показывая жителям Нового Вавилона наши приобретения. – А вы думали, мы тут шутки шутим? Таки нет, все серьезно.

Они все еще отирались на утесе, я стоял неподалеку от них и все замечательно слышал.

– Видим. – Джордж обменялся взглядом с Зораном. – И с чего вы взяли, что мы так думали? Серьезные люди такими вещами не шутят, а вы явно серьезные люди.

Молодец, сказал так, что я ему почти поверил. Но взгляд его я тоже поймал. Сдается мне, что сомнения в моих словах у него все-таки оставались, а вот теперь их нет вовсе. Вроде бы и хорошо это, но вот только почему у него глазки блестят не столько задумчиво или испуганно, сколько алчно? Почему? Да потому что он увидел очень хороший товар, который можно выгодно перекупить и перепродать. Или заполучить каким-то другим способом. Теперь второй вопрос: насколько далеко может зайти этот Ривкин, когда мы ему откажем?

Может, разведет руками и скажет: «Нет так нет». А может, приведет с собой ватагу лихих ребят, которым черт не брат, тех, кого в старом мире называли простым и понятным словом «наемники», и попробует забрать этот товар бесплатно.

Какие из моих предположений верны, узнаем со временем, поскольку те, кто отправится в Новый Вавилон, будут очень внимательно следить за нашим гостем. И если все будет нормально, то он станет получать свой гонорар. Да, мы будем ему платить, нам нужен гид, консультант и тот, кто введет моих людей в определенные круги. Ну а если нет… Мы найдем способы, как стрясти уже с него плату за неоказанные услуги. Опять же, теперь мне ясно, кто отправится с ними в город третьим. Кто-то из «волчат», причем из тех, кто уже попробовал крови. Например, Тор. Красив, как молодой бог, спокоен, исполнителен и прекрасно владеет оружием. А что? Красота не последнее дело, случаи, они разные бывают.

Что же до наемников… Это отдельная тема, мысли о них мне в голову приходили. Нет, сначала будут банды, точнее, они и так уже есть. Рейдеры – это так, мелкота, таких, как они, сейчас по лесам и долам много бродит. Для маленьких групп и таких же селений они представляют какую-то угрозу, но для таких общин, как наша или даже как группа покойного Ромула, – уже нет.

Но скоро они начнут развиваться, так сказать, эволюционировать путем слияния. То есть они будут не только грабить, убивать и насиловать, но примутся и друг друга уничтожать. Это будет совершенно нормальная война за зоны влияния. И за счет этого одни банды перестанут существовать, а вот другие, напротив, разрастутся, поскольку остатки выживших бандюков будут в них вливаться.

А еще чуть позже часть банд перестанет таковыми быть вовсе и перейдет в разряд наемников, которые станут работать на тех, у кого есть средства на оплату подобных услуг.

И вот эти наемники и станут одновременно и защитой, и головной болью большинства поселений. Они их будут как грабить, так и защищать, в зависимости от того, за что им в каждом конкретном случае заплатят. Причем защитниками и грабителями запросто могут быть одни и те же люди, просто поменявшие нанимателя.

Еще позже они снова пройдут трансформацию, захватив какой-нибудь серьезный населенный пункт, где их вожак станет королем, а они – новой знатью, но это уже очень отдаленное будущее. А нам сейчас главное – не пропустить тот момент, когда хорошо вооруженные и тактически подкованные отряды деловито шагающих ребят в камуфляже начнут пылить по дорогам этого мира. Пропустить подобное будет большой ошибкой.

Еще интересный вопрос – чем им платить будут? Если речь пойдет о деньгах или даже о золоте, это неинтересно. А вот если оплатой будут выступать оружие, боеприпасы или редкие знания… Особенно если оружие такое, какого у нас пока нет или которого недостаточно…

У нас ведь тоже есть бойцы, и, надеюсь, что скоро их станет куда больше.

– Сват, мне бы с вами парой слов перекинуться. – Джордж обращался ко мне, а сам аж шею вытянул, чтобы увидеть, что еще таскают мои люди от пролома.

– Почему нет? – отозвался я. – Только чуть позже, хорошо? У меня еще дела есть. А вы пока пойдите отдохните в своих апартаментах. Перекусите опять же.

– Да нам и тут неплохо, на воздухе, – заулыбался Ривкин, которому совершенно не хотелось пропустить интереснейшее зрелище переноски трофеев.

– Вы наш гость. – Я обернулся и посмотрел на Джебе. – Мы не можем допустить, чтобы вы потом кому-то сказали, что мы вас плохо принимали или не кормили. Мои люди вас проводят.

Джебе кивнул Перстню, и они с улыбкой направились к торговцам. Те, увидев их дружелюбные лица, только переглянулись, задавили вздохи и побрели по направлению к уже знакомому им домику.

– А вечером мы еще и костер будем жечь! – крикнул я им вслед. – Рыбу жарить и песни петь.

– Хорошо, – донесся до меня голос Джорджа. – Я рад!

Ну лицо он держать умеет. Потом посмотрим на все остальное.

– Как он стойку сделал, когда орудия увидел! – подбежал ко мне Оружейник, его глаза блестели, лысинка порозовела – человек был совсем уже в своей стихии. – Ой-вэй, мы с ним договоримся. Теперь-то уж точно. Нет, верить ему нельзя, это я вам говорю с полной ответственностью, но до какого-то момента он будет делать все, что нам нужно. Потом – не факт. Но по крайней мере то, что мы будем иметь свое торговое место в Новом Вавилоне, – я вам гарантирую, это мы с ним уже проговорили. Только, Сват, я вам скажу так – мне надо ехать туда самому, и это мы не станем обсуждать. Петя – он молодец, но поставить дело – это одно, а руководить им – другое. Вот я его поставлю там и вернусь, а Петя пусть потом там за главного остается.

Эмиссар, стоявший за его спиной, кивнул, признавая правоту Оружейника. Не знаю, что он при этом подумал, но на лице его недовольства я не заметил.

– С вами поедут Арам, Анджела и Тор, – не стал с ним спорить и я. Не хочу его отпускать, но придется.

– Арама знаю, он толковый человек, армяне – они те же евреи, только очень любят мясо, – отогнул один палец Оружейник. – Анджела – это кубинка? Тоже хорошо, красивая женщина – это всегда полезно. Что до Тора – это тот молодой человек, при виде которого у половины дамочек в замке начинается повышенное слюноотделение? Да?

– Именно, – не удержался от улыбки я. Это да. Тор производил такое впечатление, и даже Генриетта всегда предлагала ему добавки. Сама!

– Он же не по нашей части? – Оружейник посопел.

– Не по вашей, – подтвердил я. – Он по нашей части, и вот здесь вам лучше не спорить со мной. И так от сердца отрываю.

– Так я и не спорю. – Лев Антонович посмотрел на Эмиссара, тот снова молча кивнул. – Что спорить? Незнакомый город, много разных людей, и такой крепкий парень нам точно пригодится. Опять же, дорога туда долгая, мало ли что.

Может, им еще и Перстня придать, до кучи? Будет уже три ствола, а это аргумент при любом столкновении.

– Мы выходим послезавтра с утра, – огорошил меня Оружейник. – Это мы уже с Джорджем обговорили, как, собственно, и гонорар за его услуги. Так что нам непременно сегодня же надо обсудить, что мы берем с собой, мы не можем прийти туда с пустыми руками, на чем поплывем…

– Завтра, – оборвал его я. – Сегодня не успеем. Завтра придете ко мне со списком вы, придет Голд, и мы все обсудим. Но это будет завтра.

– Это бизнес! – всплеснул руками Оружейник. – В нем нет слова «завтра». В нем есть слово «сейчас»!

– Значит, будет в нем такое слово, – пожал плечами я. – Сейчас мне надо пойти к нашим людям и поприветствовать их. А это все – завтра. У нас же есть еще один день?

Про вылазку я ему говорить не стал, этого он точно не поймет.

И, оставив Льва Антоновича в недоумении на утесе, я зашагал к площади, откуда раздавался многоголосый шум.

 

Глава 4

Мне было приятно видеть, как радуются жители Сватбурга возвратившимся соплеменникам: и тем, кто уходил ненадолго к бункеру, и тем, кто был со мной в дальнем походе. Царила сутолока, все суетились, то и дело кто-то кричал: «До-о-орогу!» – затаскивая в пролом очередной тючок с нашим новым имуществом.

С удовольствием я отметил и легкую зависть на лицах людей из нашего пополнения, они стояли наособицу, кучкой и переглядывались друг с другом, как бы говоря: «Однако, живут они. Стены, дома. Ишь ты!» Но это была правильная зависть, это было подтверждением тому, что они не ошиблись в своем выборе.

Я уверен, что почти каждый из них, кроме, может, Китти, всю дорогу прикидывал: а не погорячился ли он? А не сделал ли ошибки, согласившись пойти с нами и не оставшись на поляне, простой и привычной? Да и пропажа бывших соратников покойного Ромула не стала каким-то откровением, несмотря на то, что это событие не обсуждалось, все прекрасно поняли, куда они пропали и почему. Опять же, встреча с кочевниками людей впечатлила, каждый из них прекрасно понимал: ловцы именно в этих местах шныряют, а до их старого дома, может, и не добрался бы никто.

То, что были у них сомнения, это, к слову, совершенно нормально. Но сейчас, слава богу, их сомнения вроде как совсем растворились.

– Дети! – радостно всплеснула руками Валентина, заметив пятерых малышей, жавшихся к Лиане. – Господи, чумазые какие, замурзанные! Так, мыться, мыться пулей! Мила, Светка, воду ставьте в котле кипятить!

Дети испуганно посмотрели на коренастую Валентину, которая присела перед ними на корточки.

– Ну, что насторожились? – весело спросила у них Валя и глянула на Лиану снизу-вверх. – Вы их мамка или просто за ними приглядываете?

– Приглядываю, – настороженно ответила Лиана и руками прижала скуксившихся малышей к себе, не зная, чего ожидать от незнакомой девицы. – По мере сил.

– Чего же тогда их так запустили? – попеняла ей Валентина. – Волосы свалялись, грязные они у вас все. Добро еще, если не завшивели, эта-то зараза здесь тоже есть, я так думаю.

О как. А это – плохая новость. Я сам про подобную живность только читал, в наше время это был нонсенс. Но, насколько я помню, вши были разносчиками заболеваний.

– Какие вы ужасы рассказываете, девушка. – Лиана нахмурилась. – Какие вши? Ну, измазались дети, так на то они и дети.

– А вы их воспитатель. – Валентина нажала на нос-кнопку одного из мальчишек и подмигнула ему. – Они-то дети, но вы куда смотрели?

– Так, все вновь прибывшие подходят ко мне, – раздался голос Жеки. – Ничего страшного с вами делать не будут, штатная процедура – перепись и собеседование, потом мыться и есть. Софья, никого не пропусти, всех перепиши!

– Жека, дети идут со мной, – завопила Валентина. – Они маленькие, какой с них спрос?

– Да бога ради, – ответил тот зычно. – Остальные – ко мне. Насть, потом Софья тебе информацию по ним отдаст.

– Хорошо, – ответила Настя, как раз подходя ко мне. – Да, Жек, Проф тут не нужен, я уже все, что по его профилю, собрала. Каламбур, кстати: по профилю Профа.

– И хорошо бы не затягивать с передачей оной информации, что по моему профилю, – откуда-то из-за людских спин подал голос собственно сам Проф. – Настенька, я могу рассчитывать?

– Само собой. – Настя как-то отточенно-дежурно обняла меня за шею, и ее прохладные губы коснулись моей щеки. – Привет.

– С прибытием, – ответил ей я. Ее действия меня не смутили и из седла не выбили, хочет делать так – пусть делает. Оно даже приятно. – Нормально дошли?

– Абсолютно. – Настя протянула ладошку Голду. – И тебе привет.

Тот пожал ее руку и даже потом приподнял кепи за козырек, пытаясь скрыть немного ехидную улыбку.

– Проф, там среди прибившихся к нам есть такой Викентий, – громко сказал я. – Он по вашей с Германом части.

– Востоковед? – удивленно спросил немедленно вынырнувший откуда-то Проф.

– Нет, из ученой братии вообще, – пояснил я. – Еще и маг. Так что пообщайтесь с ним, если поймете, что он из вашей стаи, скажи мне, к вам на постой его определим. Но документами из Свода не делиться, ясно? Это приказ. И там еще одна магичка есть, вы ее тоже пока к себе заберите.

– Викентий? – уточнил Проф, зафиксировал мой кивок и шустро убежал.

– Ювелир, – крикнул я. – Ты где есть?

– Он на холме еще, – послышался голос Кина от проема. – Позвать?

– Пусть потом ко мне зайдет, – попросил я. – Как освободится.

– В поиск за ребятами хочешь его отправить? – понимающе спросила Настя. – Не знаю, стоит ли? Столько дней прошло. Нет, политически верно, но по жизни…

– Да сам это понимаю, – признал я. – Как минимум три человека будут шариться по лесам и долам без особой надежды. Но, Насть…

– Да-да-да, – немного понизила голос она. – Это верный политический шаг, Сват своих не бросает. Это я слышала и полностью согласна.

Вообще-то основным было то, что это просто мои люди, но я решил с ней не спорить. Считает так – и пусть.

– Ладно, я к себе за записями загляну и потом к тебе сразу. – Настя устало вздохнула. – А после – к реке. У меня такое ощущение, что я вся провоняла потом и дымом. Ужасное ощущение, если честно. И, что самое паршивое, оправданное.

– Так, граждане прибывшие, – раздался дребезжащий голосок Оружейника. – Те, которые что-то получали у меня на складе, давайте сдавайте это обратно. И все оружие с боеприпасами, которое добыли, несите туда же. Да вообще все несите туда, я разберусь, что мое, что нет. Петечка, не стой, не стой, дружочек, эти люди до сих пор думают, что тут анархия, так что бери их за локоток и на склад веди. Берта, ты тоже не зевай, подключайся, подключайся уже. А я похожу посмотрю, что у нас тут прибыло.

Судя по всему, мне тут делать больше нечего. Впрочем, еще одно дело осталось. Хорошо бы его отложить до вечера, да вот только не выйдет, когда зажгут костер и люди сядут вокруг него, мы уже будем на реке. Так что…

– Слушаем меня, – заорал я, заставив отиравшуюся около меня Аллочку подпрыгнуть от неожиданности. – Народ!

Гвалт стих, я тем временем подошел к валуну около пролома и забрался до него.

– Я рад, что наш первый поход, первый дальний поход, завершился удачно. – По чести, я такие речи произносить не умею, да и не люблю. Но тут надо. – Увы, но мы понесли некоторые потери…

– А кого? – зашушукались люди. – Кто?

– Милена, Дергач, Флай остались там. – Я махнул рукой в сторону леса. – Но это не значит, что мы их больше не увидим. Уже завтра поисковая группа отправится к месту их возрождения, и, я надеюсь, скоро они снова будут с нами. Но кроме потерь у нас есть и приобретения, вон группа граждан к нам присоединилась. Уверен, что они уже совсем скоро вольются в наш коллектив, да так, что всем будет казаться, будто они всегда были с нами.

– Герр Сват, – басовито сказала Генриетта. – Может, имеет смысл эту речь перенести на вечер? Я готовить праздничный ужин, я готовить огромный осетр, его вчера поймать Владек. Нет, я хотела его есть закоптить, но такой повод…

– Увы, фрау главный повар, – развел руками я. – У меня на вечер есть дело, и, как ты понимаешь, если я предпочитаю его своей семье, то это очень серьезное дело.

Если честно, в этот момент я немного пожалел, что назначил поиск на сегодня. Но переигрывать назначенное я не люблю.

– Это есть так, – покивала Генриетта. – Я понимай. Heute ist besser als zehn Morgen.

– Итак, – продолжил я. – Я благодарю всех вас: тех, кто был в этом рейде, и тех, кто ждал нас тут. Нам улыбнулась удача, но она и любит таких людей, которые не отсиживаются в кустах с открытым ртом, ожидая, пока в него с небес плюшки нападают. И сразу предложение – сегодня все моются, чистятся, отсыпаются, а завтра осетра кушаем. Кто против? Никто? Ну и ладушки! Собственно, все, я закончил. Рэнди, можно тебя?

Я махнул рукой испанцу и спрыгнул с камня. Причем под аплодисменты, народ достаточно эмоционально отреагировал на мои слова. Впрочем, оно и понятно. Людям приятно чувствовать себя частью общества, а если все они еще и причастны к некоей победе, так это ох как сплачивает. А мне того и надо, самоуважение – великая вещь. Но тут очень важно, чтобы оно не перешло в самолюбование или, того хуже, в самоуверенность. И это не только их касается, но и меня лично.

– Амиго? – Рэнди подошел ко мне, приобнял, похлопал по плечам. Лена, как обычно следовавшая за ним, одарила меня улыбкой.

– Привет, привет. – Мне стало совестно. Я уже полдня в замке, а своего старого (уже старого, он же был в первом составе группы) друга даже не навестил. А когда он еще и узнает про автобус, который мы не разобрали на запчасти… – Лен, переводи.

– Я уже… – Рэнди пощелкал пальцами. – Слушать. Говорить – hasta que no, слушать.

– Да ладно? – обрадовался я. – Понимаешь, но пока не говоришь?

– Есть такое, – гордо сказала Лена. – Он у меня молодец.

– Рэнди. – Я сцепил руки в замок и потряс ими, выражая свое восхищение, испанец изобразил что-то вроде поклона. – Слушай, мы там кое-какие инструменты добыли – пилку по металлу, слесарку, то, се… Ты бы их сразу себе забрал, а то Антоныч их мигом оприходует. Да, вот еще что. У Фиры за спиной рация висит – надо посмотреть, разобраться что к чему, работает она, нет.

Когда первая эйфория от радости находки сошла, я, увы, пришел к выводу, что рация эта – просто набор деталей. Батареи-то от нее чем заряжать? Электричества у нас нет. Я хотел было ее покрутить на привале, поковырять, но Фира так зыркнула на меня своими глазищами, что не рискнул. Ну ее к лешему, кто знает, что у нее в голове?

Рэнди обеспокоился, повертел головой, увидел, что Оружейник лихо заворачивает людей с грузом в сторону своего склада-склепа, и побежал туда.

– Ну будет теперь ему радости. – Лена с любовью посмотрела ему вслед. – Знаешь, Сват, а я рада, что сюда попала. Я ведь в том мире все время одна была. Не то что мужа или детей – даже любовника не было. Все как-то мимо меня проходило. А тут… Я себя женщиной почувствовала. Жаль только, деток нельзя завести.

Радости и печали у нее в голосе было поровну.

– Почему нельзя? – удивился я. – Вон мы пятерых притащили, все от горшка два вершка. Где родители их, никто не скажет, и вероятность того, что они отыщутся, стремится к нулю. Я точно их искать не буду, у меня на это ни времени, ни желания нет. И детский сад строить не собираюсь, мне такие дела до лампочки, я их привел, а дальше не моя забота. Так что выбери, какой тебе по душе, забирай его да и воспитывай. Хочешь – мальчика, хочешь – девочку. Хоть обоих сразу. Хоть всех оптом, только «спасибо» скажу.

– Так своего хочется, – возразила Лена, но в глазах ее я увидел задумчивость.

– Ну, тогда экспериментируйте, – посоветовал ей я. – Авось чего и получится. Упорство и труд все перетрут. Дарья! Дарья, иди сюда.

На самом деле мне не нравилась хаотичность происходящего. Рэнди и Оружейник сцепились около какого-то тюка, надо думать, с инструментами, народ, втаскивая груз в пролом, явно не знал, что с ним делать, и сваливал добро в кучу. Это не дело.

– Сват, – улыбаясь, подошла ко мне грузная Дарья, – я уж сама заходить не стала…

– И зря, – удивился я. – Не чужие люди. Слушай, мне этот бардак не нравится, и очень сильно. Я сам могу попробовать его упорядочить, но, уверен, что у тебя это выйдет лучше. Уж точно без мата и стрельбы. Слушай, надо распределить добытое по специализациям. То есть кухонное – к Генриетте, стволы – к Оружейнику, и так далее. Ну ты поняла?

– Делов-то, – подмигнула мне Дарья и зычно заорала, заставив Аллочку, которая все так же нарезала круги вокруг меня, подпрыгнуть от неожиданности уже во второй раз. – А ну, все замерли! И ты, Антоныч, черт плешивый, тоже! Я не посмотрю на то, что тебе сто лет в обед! И тишина! Тихо, я сказала!

У меня возникло ощущение, что даже солнце на мгновение стало светить тусклее. Птицы, голоса которых уже становились нормальным фоном, точно замолчали, это факт.

– Значит, так! – Дарья набрала в грудь воздуха. – Не сбрасываем ношу где попало, вон туда все несем. И никаких мне: «Это не я тут бросил»! Не ты бросил, ты отнесешь! Антоныч, куда твой подручный тючок попер? Как это твое? Тут моего или твоего нет, тут все общее. Нет, общее не значит ничье, это значит общественное!

Ну тут все будет в порядке, это точно.

– Кин, – тихонько позвал я ветерана, который с ухмылкой слушал Дарью, – Ювелира ко мне кликни. И Наемника.

И я не спеша двинулся к своему домику, следом за мной отправился Голд. Его явно тоже впечатлила простота и эффективность организационного подхода Дарьи. Я точно теперь знаю, так у меня фиг бы получилось. Хотя насчет мата – это я погорячился. Дарья уже перешла и на эту терминологию, снова давая мне форы.

По дороге я заметил Галку, которая стояла посреди дороги, тоже слушая Дарью и то и дело вертя головой, явно со знанием дела оценивая тонкости плетения ею фраз. Встреча пришлась кстати – на Галку у меня были отдельные планы.

– Галь. – Я подошел к ней. – Ты сейчас как, свободна? Голд, иди, я догоню.

Консильери кивнул и отправился дальше.

– А? – отвлеклась Галя от представления. – Да!

– Есть у меня к тебе одно предложение, – начал издалека я, все еще прикидывая, привлекать ее к нашим забавам или нет.

– Да я не знаю, чего ты ждешь? – Она сделала шаг вперед, и ее глаза оказались напротив моих. А еще я очень отчетливо ощутил отдельные части ее тела. Наших девок что, сегодня с цепи сорвало всех? – Я давно согласна.

– Мм… – Вот же незадача. Я вообще о другом хотел поговорить. – Это да. Но…

– Понятное дело, не здесь и не сейчас. – Галка провела пальцем по моей щеке. – Хотя, насчет «не сейчас»…

– Галь. – Я сделал шаг назад. – Себя контролируй. И меня пожалей, я тоже не каменный.

– Так я о том и говорю, – буквально проворковала Галина. – Месяц тут живем, а ты как монах какой-то.

Ага, вот мне только до женщин было. Дел-то никаких нет, жизнь легка и прекрасна.

– Так! – Я хлопнул в ладоши. – О наших отношениях мы поговорим позже. Мне от тебя другое нужно.

Это все приятно, но хлопотно. Нет, с инстинктами у меня все в порядке, но заводить фаворитку? Глупость несусветная, по крайней мере сейчас. Мужская часть населения меня поймет, одобрит и про это мигом забудет. А вот женская – это слухи, сплетни и домыслы. Мне-то плевать, но такие вещи разлагают дисциплину.

Впрочем, если такое и случится, то женщина в моей постели точно не будет Галкой или Настей. Одна глуповата, а вторая – слишком властна. Плюс вторая явно собственница, причем вооруженная снайперской винтовкой. Это чревато.

Хотя, если я все верно понимаю, то Настя и в противоположном случае может стать проблемой для… Для некоей девушки. Ладно, вот это точно сейчас не главное.

– Другое? – удивилась тем временем Галка. – Тебе рыбы сушеной надо, что ли?

Она работала при Генриетте, на складе продуктов.

– Галка, не тупи, – возмутился я. – Мне зрение твое надо! Которое без дела простаивает.

Я сразу про нее подумал, как только Голд предложил отправиться на ночную вылазку. Прибора ночного видения у нас тут нет, а без него можно что-то да прозевать. А вот Галка – она таковым снабжена, если мне память не изменяет. Плюс – дальнозоркость. Вероятность, что мы засечем неприятеля раньше, чем он нас, увеличивается очень сильно.

– Ох ты ж. – Галка покраснела и приложила ладони к щекам. – А я-то подумала! Сват…

– Да ладно тебе. – Я совсем уже смутился, что было необычным для меня чувством. – Так вот, мы собираемся сегодня вечером кое-куда сплавать. Узким кругом, тесной компанией. И твои глазки могли бы нам очень пригодиться. Приказывать не хочу, тут дело добровольное, тем более что прогулка такая… Не то чтобы опасная, но романтической я ее не назову.

И правда – не хочу. Могу, но не стану. Очень мне хочется, чтобы люди понимали: деление на бойцов и гражданских очень и очень условно.

– Да конечно! – с готовностью сообщила мне Галка. – Когда, куда, во сколько?

Ну, я и не сомневался в таком ответе. Свой интерес у нее есть, и дело не только во мне, но это нормально.

– Тогда к восьми часам подходи к моему дому, – сказал я ей и замахал Наемнику и Ювелиру, которые появились в поле моего зрения.

– Ага. – Галкины глаза блеснули.

– И не распространяйся об этом, – верно истолковал я этот блеск. – Ни к чему это.

Блеск поутих, во взоре появилась задумчивость.

– А Настюха тоже с нами туда? – Галка мотнула подбородком в сторону реки.

– Пока не знаю, – уклончиво ответил я. – Думаю, нет.

Судя по всему, этот ответ ее удовлетворил, но больше она ничего у меня спросить не успела, поскольку к нам подошли Ювелир и Наемник.

– Чего звал? – спросил последний и приветливо помахал Галке рукой.

– В восемь так в восемь, – подмигнула мне Галка и отправилась поближе к пролому, где Дарья, похоже, начала творить суд и расправу. Я бы и сам посмотрел, да времени нет.

– Одобряю, – с удовольствием посмотрел Галке вслед Наемник. – Задница у нее толстая, а коленки – круглые. Такой ноги раздвинуть – как бутылку бурбона выпить. Двадцатилетнего.

Ох уж эта мне его американская простота взглядов. Зажать-то ее – дело нехитрое, а вот чего с ней потом делать? Это не большой город, где можно дать денег на дорогу и пообещать после позвонить. Это тесный мирок, в котором даже иерархия еще не сложилась до конца. Кто знает, как подобное аукнуться может?

– Пустая девка, – высказал свою точку зрения Ювелир. – Глаза да задница – вот и все ее достоинства.

– Так, ценители женской красоты, – рыкнул я. – Пошли ко мне, совет держать будем.

В возвращении домой есть свои прелести. Я наконец-то дошел до своего домика и был приятно удивлен привычной картиной. У порога сидел Азиз, щурился на солнце и напевал какую-то тягучую песню, в открытую дверь было видно Голда, сидящего на лавке. Как не уходили никуда.

– А Настюшка? – поинтересовался Ювелир. – Она обидится, если без нее будем совещаться.

Прежней приязни между Настей и Ювелиром уже давно не было, бог весть почему, но взаимное уважение друг к другу у них осталось. Возможно, сказывалось то, что они были некогда одними из первых.

– Придет сейчас, – заверил его я. – А вот Жеку звать и ждать не будем, у него дел полно, он новеньких оформляет. К тому же с ним и так все ясно – куда идет, куда не идет.

– А куда мы идем? – уточнил Наемник и хлопнул по разгрузке ладонью, выбив облачко пыли. – И когда? С кочевниками этими вроде только через несколько дней встречаемся?

– О, а тут народу полно, – в домик вошла Настя, держа в руках стопку бумаг. – Чего обсуждаем? Я не опоздала?

С невероятной легкостью ее планы купания явно сменились на другие.

– Ты – никогда, – заверил ее я, с огромным удовольствием опускаясь в свое новое кресло. Прости, генерал, но теперь это моя мебель. – Без тебя даже не начинаем.

– И это правильно, – с достоинством сообщила Настя, плюхаясь на лавку рядом с Наемником.

– Итак, дорогие мои, у нас нарисовалось несколько тем, которые надо обсудить. И не только обсудить, но и скоординировать во времени и по людям. Начну сначала…

Надо заметить, что если наши предыдущие собрания больше напоминали некие междусобойчики, то это было уже полноформатным совещанием. Мы именно обсуждали наши планы, выстраивали стратегию и решали вопросы по человеческим ресурсам. Никто никого не перебивал, что случалось раньше постоянно, никто никого не подкалывал.

– С людьми плохо, – в конце обсуждения подтвердил мои мысли Ювелир, которому досталось дел больше, чем другим. – Я Жеке говорил: давай я начну натаскивать мужиков из новых. Не до уровня ваших «волчат», но и не так, как сейчас – отстрелять два десятка патронов, и все. Почему нет?

– А он чего, против был? – удивился я.

– Я бы так сказал, проигнорировал он меня, – тактично ответил Ювелир. – Не воспринял это всерьез.

– Ничего удивительного, – хмыкнул я. – Он в прошлом полицейский, чего ты хотел? Он в граждан как в людей с оружием не верит. Да, за каждым ствол мы закрепили, но толку пока нет от этого никакого, что не очень радостно. Так что лично я не против твоего предложения, давай натаскивай, хуже точно не будет. Ладно, подытожим.

Расклад вышел такой. Завтра Ювелир в сопровождении трех «волчат» уходил в леса на поиски наших ребят, и было у него на это четыре дня. На пятый он должен выйти к колодцу, где назначена встреча с кочевниками, чтобы понаблюдать хотя бы полдня, что там и как. После этого двое «волчат» присоединятся к моему отряду, а Ювелир останется в лесу в компании третьего и ждет.

Он было запросился со мной, но тут я встал как стена. И так к кагану выдвигалась половина верхушки семьи: я, Голд, Жека, Настя. Если, пусть это и маловероятно, с нами там что-то случится, то единственным, кто останется из старших в замке, будет Наемник. Ну и еще Дарья, но это – другая область бытия. Такой расклад – очень неправильный и неразумный. Я и Настю пытался отговорить, но она уперлась так, что я понял: тут проси, приказывай, толку не будет.

После нашего ухода на следующее утро из замка должна выйти еще одна группа, которая пойдет тем же маршрутом, что и мы, до колодца, где и встретится с все тем же Ювелиром, а может, и с нами, если мы к тому времени управимся.

В ее состав войдет несколько уже обстрелянных «волчат» из тех, кто ходил с нами в рейд, и десятка три мужчин из гражданских. Эта группа направится к поляне за остатками добра, собственно, с ней Ювелир и пойдет дальше, в качестве лидера. К ней же должна присоединиться и часть нашего сопровождения. Если же мы не появимся в течение полутора-двух суток после того, как отбыли на встречу с каганом, то Ювелир с людьми возвращается в замок и готовится к худшему. А то и раньше вступает в бой, если вместо нас появляются кочевники с ярко выраженными намерениями. На выручку нам я идти запретил. Выкуп отпадал в любом случае, думаю, каган поймет, что платить за нас не станут, значит, в случае пленения нас ждет только гибель.

В общем, вариантов развития событий – тьма, от идеального «пришел-встретил-пошел» до огненных стрел с неба и банды мотобайкеров с татуированными черепами, выезжающей из леса и гоняющей нас по степи. В любом случае разработанная нами схема позволяла более-менее грамотно распределить людей, которые у нас были.

Мы сегодня ночью, как и планировали, уходили смотреть на культистов. Если Голд прав насчет сектантов, то по возвращении от кочевников мы служителей Зверя изничтожать будем. Не сразу, понятное дело. Еще разок сплаваем, посмотрим, что у них там с караулами. Опять же – с имуществом, чтобы его, если что, в ночи не пожечь или не повредить. Благое дело благим делом, а какой-то навар с этого нам должен капнуть. А что такого? Расход боеприпасов плюс, не дай бог, кого из наших на перерождение отправят. Всякий труд должен быть вознагражден.

Голд, правда, настаивал на том, чтобы мы не тянули, но тут все остальные были едины в своем мнении. Такие вещи с кондачка не делают, наскоками. И потом – все тот же человеческий вопрос, от него никуда не деться. Не хотелось мне рисковать людьми. Кто этих культистов знает? Они вон сейчас условно мирные, какой-то рыбине поклоняются, а когда мы их убивать придем, может, за автоматы возьмутся и половину ребят мне выкосят. Ничего страшного, подождут неделю.

Насчет Оружейника со мной все согласились, только Наемник побурчал недовольно, что с «бизнесменами» уходит Тор, я так понимаю, что на него у нашего вояки были свои планы. Плюс было решено отправить с ними еще одного «волчонка», из молодых. Вопросы связи по-прежнему оставались неразрешимыми, а потому он уходил в качестве гонца. В случае если в городе все хорошо, то через пару недель он должен пуститься в обратное плавание, чтобы нас об этом уведомить. Вопрос: «На чем?» – не стоял. Если все пойдет как надо, то купят ему там плот, мы не сомневались, что это дело в Новом Вавилоне поставлено на поток. И вот тогда я сам отправлюсь туда.

По этому поводу Голд недовольно сморщил лицо, но тут уже я уперся. Мне было до чертиков любопытно глянуть на большой город, и отказываться от этого я не хотел. Настя тут же встала на мою сторону, явно не без корысти. Ей тоже было интересно.

Впрочем, возникло много вопросов по гостям. Даже не по ним, а по тому, что они могли нам рассказать, – география этого мира, его устройство, прочие вещи, о которых мы говорили у костра и друг с другом и которые пока были только догадками и гипотезами.

– Народ, завтра я буду говорить с Оружейником, приходите и все услышите, – посоветовал я всем.

– Все придут, и только я – нет, – расстроился Наемник. – Какое свинство.

Это да. Завтра поутру он отправлялся в рейд по берегам Великой реки. По этой же причине он сегодня с нами не шел в ночную вылазку. Этот факт его тоже сильно расстроил.

– Ладно, если все, то я пошла умываться и спать, – устало потерла глаза Настя. – Шкала бодрости скоро в красное уйдет. Сват, не будь свиньей, разбуди меня за час до выхода. И сразу говорю: если уйдешь без меня, не прощу. Вот клянусь: не прощу.

Не простит. Не будем дразнить спящую… Настю. Я и спорить по поводу ее участия в ночной вылазке не стал. Пусть будет. Снайпер – это дело такое, всегда пригодится. Опять же, практика ей нужна.

– Нельзя, – раздался с улицы бас Азиза. – Хозяина совещайся, хозяина занят. Твоя иди, потом приходи.

– Злой ты, Азизка. – Это была Дарья. – Я ж к нему по делу иду, а не чай пить.

– У хозяина нету чай, – невозмутимо ответил зимбабвиец. – У него человека сиди, они наши планы обсуждай. Твоя потом приходи.

– Дарья, – крикнул я. – Проходи, мы уже закончили. Азиз, пропусти.

– Хозяина говорит: давай-давай, – немедленно отозвался негр. – Ходи.

Настя зевнула, не открывая рта, и покинула дом, за ней ушел недовольный Наемник.

– Ну все. – В дверь вошла Дарья, как-то сразу заполнив собой все пространство. – Все собрано, разложено и распределено. Антоныча надо теперь будет избегать, он злой ушел, как собака. Вот же старый черт, ну нельзя быть таким жадным. И девку себе такую же подобрал, Берту. Она чуть не в драку лезла.

– Это хорошо, – одобрил Голд. – Пойду с ней познакомлюсь.

– У нее ноги кривые! – крикнула ему вслед Дарья. – И волосы жидкие! Глядеть не на что.

– Мне на ней не жениться, – ответил Голд уже с улицы. – У меня интерес практический.

– Молодец, Дарья, – похвалил я. – Спасибо тебе.

– Ой, да за что? – уперла руки в бока Дарья. – Делов-то – все как надо разложить. Я чего зашла – может, поесть принести? Народу много бегает, а ведь никто не догадается. Нет, Генриетка сообразила бы, да она закрутилась вся – то, се…

– Да я и сам сходил бы, кабы хотел есть, – пожал плечами я. – Мне не сложно.

– Ну гляди, – и Дарья подмигнула мне. – Ладно, пойду. Надо еще кое-что поделать. Да, Сват. Ты же еще пару дней в крепости-то побудешь?

– Ну да. – Я даже как-то удивился. – А почему…

– Вас, мужиков, знаю, – засмеялась Дарья. – Все, ты волю почуял, как тот волчина, теперь на месте сидеть не будешь. И то – как ты те две недели-то вытерпел, я думала, что под конец ты меня придушишь или кого еще, смотрел как бешеный на нас. Я аж перекрестилась, когда ты вприпрыжку в степь убежал. Не сидят такие, как ты, дома, у печки. Да и ладно. Всяко лучше такой, как ты, чем иные студни в штанах. Так что давай завтра после обеда я к тебе загляну, да не одна. Обсудим кое-что.

О как. А я думал, что был невозмутим.

– Вот так правду и узнают, – назидательно сказал Ювелир. – Но она действительно права. Я, например, тут неделю уже не выдержу – скучно.

– Скучно ему. – Мне стало не по себе от того, что завтра мне снова будут парить мозг. – Поговори еще. Я ведь сам могу пойти ребят искать, а не тебя послать.

– Да ну тебя, – перепугался Ювелир, подхватил со стола бумажку с координатами, которые ему написала Настя, и подался к выходу.

– Стой, – сказал я ему в спину, дождался, пока он повернется, и попросил: – С Милены начни. И как следует там покружи, а вдруг?

– Я понял, – очень серьезно сказал Ювелир. – Мог бы и не просить – у меня долг перед ней, если ты помнишь. Такой, что долго отдавать.

И мне стало понятно: он там все перелопатит. Вот только найдет ли?

– И еще. – Я потянулся. – Разбуди меня через три часа, не сочти за труд. Посплю я еще маленько.

Все это будет завтра. А сегодня, хвала богам, надеюсь, будет интересно. Мы будем изучать ночную жизнь приверженцев культа Великого Речного Зверя.

 

Глава 5

Выдвинулись мы незадолго до того, как на землю спустились сумерки, когда люди как раз вовсю многоголосо гудели на главной площади Сватбурга. Хорошая и правильная традиция общей вечерней трапезы никуда не делась, напротив, она окрепла и заняла свое место в распорядке дня. Тем более сегодня можно было послушать рассказы тех, кто был в дальнем рейде, и новеньких, тех, кто пришел с нами.

Солнце валилось за дальние леса, воздух наполняли ароматы лета, прибрежная вода была теплой после солнечного дня и басовито постукивала волнами по туго надутым бортам лодок.

– Благодать какая, – вздохнула Галка, которая была со мной в одной лодке и устроилась в носовой ее части. – Знаешь, Сват, а я даже довольна, что оно вот так все вышло. Это-то все ненастоящее, только здешнее ненастоящее гораздо лучше, чем то, что в прошлой жизни было.

Где-то я это уже слышал. И прямо сегодня.

– Не знаю, – ответил я, работая веслом. Мы с Азизом правили лодку к противоположному берегу, стараясь поскорее миновать середину реки. – Я живу так, как довелось, и там, где довелось. Мне и в той жизни было неплохо, и в этой. Я прагматик.

– Тебе, Галка, просто повезло, что ты нас почти сразу встретила, – чуть насмешливо сказала Настя, которая была четвертым и последним пассажиром в нашей лодке. – Посмотрела бы ты, что на свете белом творится, может, и изменила точку зрения на происходящее.

– Может, – согласилась Галка, – но пока мне все нравится. И потом, не забывай, Настена, что я у Окуня успела побывать, так что горячего тоже хлебнула с лихвой.

На это нашему снайперу возразить было нечего, но последнее слово всегда должно было оставаться за ней, на меньшее Настя точно не соглашалась.

– Все, закончили разговоры, – шикнула она на Галку. – Вечереет уже, над водой звук километра на два слышно, а то и дальше.

Подозреваю я, что она сама об этом узнала минут пятнадцать назад от Наемника, который предупредил нас об этом, провожая в путь. Он до последнего надеялся пойти с нами, но я был непреклонен. Мы поспали и передохнули, он – нет. Как там Фрау говорит? Ordnung muss sein.

Вторая лодка, в которой находились Джебе, Голд, Павлик, Перстень и Амиго, шла в кильватере, повторяя наш маневр. Вопреки советам Жеки и Наемника, настаивающих на том, чтобы я взял обстрелянных «волчат», я предпочел взять двух новичков. И если Перстень успел хотя бы побывать в генеральском бункере, то Амиго, молоденький каталонец, не был вовсе нигде, кроме пары вылазок в степи. Он был очень горд тем, что идет в этот поход, а Рэнди, взявший над ним опеку и даже испытывающий к нему некие отеческие чувства, долго давал ему наставления на мелодичном испанском языке.

Может, это было и не слишком верно с моей стороны с практической точки зрения, но кадрово – правильно на все сто. Надо было натаскивать всех «волчат», судя по всему, у нас впереди – веселое время. К тому же стрельба не предвиделась, мы собирались только посмотреть, что к чему, а не воевать. По крайней мере в этот раз.

Павлика я решил взять в последний момент. Кто его знает, что там с ландшафтом местности и точкой, откуда мы будем наблюдать за этими сектантами, запросто может случиться так, что место будет очень и очень неудобным. Вдруг оттуда и слышно ничего не будет? Тут-то его лопухи и пригодятся. Так что у нас теперь организовался филиал кунсткамеры – одна далеко глядела, другой отменно слышал.

Весла легко входили в воду, наш берег был все дальше, теряясь в стремительно падающей с небес темноте, а противоположный, напротив, становился все ближе и ближе.

– Ой, – рядом с лодкой плеснула рыба, заставив Галку вздрогнуть от неожиданности.

– Большая рыба, – заметил Азиз, мерно работая веслом. – Вкусная.

Это да. Количество рыбы в реке уменьшилось, но зато она стала куда крупнее, да и ассортимент разнообразился, вон осетра давеча поймали, про которого Генриетта говорила. Хотя что значит уменьшилось? Она просто не валила дурняком, хватая пустой крючок и просто попадая в пригоршни тому, кто пришел умыться, а так ее все равно было полным-полно.

Что забавно, ни одной рыбины с таинственным значком никому не попадалось. Да и вообще, после того как Милена выловила рака и стала магессой, никто из моей группы ничего подобного не находил. А жаль.

Вплотную к берегу мы не подплывали, от греха. Кто знает, что там? Меньше всего хочется получить глупую пулю или стрелу. Впрочем, если там люди со снайперкой сидят, то это меня не слишком спасет. Хотя вряд ли, такие мысли уже из разряда «пуганая ворона».

Темнота и безграничность – вот что приходило в голову при виде того, что окружало нас. Темная лента реки, темный лес недалекого берега, глубокое черно-синее небо с яркими пятнами звезд над нами, блестящая серебром дорожка на воде – это на самом деле завораживало так, что даже болтливая Галка примолкла. И тишина. Только плеск весел да изредка позвякивало что-то в снаряге одного из «волчат» в соседней лодке. Это наводило на мысли, что кое-кому следует ввалить тумаков за то, что не прозвучала команда: «Попрыгали». Возможно, даже мне.

– Гармония человека, мира и вечности, – донесся до меня негромкий голос Голда. – Ради такого момента стоит жить.

– Не верю, что все это ненастоящее, – шепнула мне на ухо Настя.

Не верит она. Я давно уже засомневался в нереалистичности происходящего. Ну да – нет боли, крови, конечной смерти, это все так. Но остальное-то? Запахи, звуки, вкус, чувства людские, наконец, – это как? Это тоже все поддельное? Вроде как нет. Не верю я, что машина сможет создать вот такое небо и такую красоту. Даже с учетом того, что я видел еще тогда, на том свете, на что способны машины, все равно не верю.

– Там огонь, – неожиданно сказала Галка часа через два – два с половиной хода, вытянув руку и нарушив тишину. – Точно-точно.

Я напряг глаза, но так и не заметил впереди ни одного пятнышка света. Только все та же лунная дорожка на водной глади.

– Галь, ничего не путаешь? – Что-что, а свет в ночи видно издалека.

– Ну там не столько огонь, сколько его отблески, – поправилась Галка. – Такое впечатление, что костер где-то за деревьями жгут.

А, тогда понятно. Тогда мы это еще увидеть не можем. Если бы огонь был на открытой местности, то мы бы его и за десять километров видели, хотя бы как яркую точку. Кстати!

– Галь, а как далеко это от нас? – спросил я.

– Сейчас. – Галина приложила указательный палец руки к правому глазу. – Шесть километров четыреста сорок метров.

– Прямо вот так точно? – съязвила Настя.

– Прикинь! – не смолчала Галка.

Работает дальномер. Я, признаться, об этой ее возможности подзабыл было, а вот недавно вспомнил. Вот вам сюрприз будет, девочки, когда вы узнаете, что вам прямо с завтрашнего дня вместе начинать тренироваться под руководством Азиза. Жалко вот, что прибора для измерения скорости и направления ветра нет, если бы еще и его нам заполучить, то я был бы совсем уже доволен. Полная выкладка тогда бы у нашего снайпера была.

– Цыц обе! – без всяких сантиментов скомандовал я и снова заработал веслом. – Галка, мониторь окрестности.

Надо заметить, что поклонники речной чуды-юды обосновались от нас не сильно близко, но и не так уж далеко. И сей факт не вселяет радости.

А еще, пока я греб, пришла мне в голову одна мысль. Пустые плоты, что откуда-то с верховьев реки время от времени мимо нашего лагеря проплывали, – уж не дело ли рук культистов? Может, это все, что осталось от тех, кто не пожелал стать служителем Зверя? Или, наоборот, владельцы плотов с радостью вошли в лоно самопровозглашенной новой веры и в ознаменование этого отправили свои плавсредства на волю?

Но и в том и в другом случае я не понимаю расточительства по отношению к имуществу. Они что, настолько богаты, что могут себе позволить отправлять в никуда такие хорошие плоты?

Впрочем, люди, богатые духовно, редко думают о материальной стороне вопроса. Именно поэтому мне и не нужна среди ближнего круга, да и в числе членов моей уже большой семьи, вся эта публика – поэты, художники и музыканты. Проку от них – ноль, шума много, и слушать разумные доводы они ни в какую не хотят. А вот едят, что примечательно, с отменным аппетитом, совершенно, кстати, не задумываясь, откуда эта самая еда берется.

– Там отмель, – какое-то время спустя сообщила мне Галка, полулежащая на носу лодки и достаточно бесстыдно вставившая напоказ свои крепкие длинные ноги. – Точно-точно. Ну или как там называется такая штука, которая вроде как часть берега, но удлиненная в воду… Ой, ерунду какую-то сказала!

– Я тебя понял, – мне было ясно, что она хочет до меня донести. – Далеко до нее еще?

– Теперь уже нет. – Галка шмыгнула носом. – Все как я и сказала – в глубине леса жгут костер. Людей не вижу, но они там есть, за деревьями. Силуэты их вижу.

Да я и сам уже заметил отблески огня в ночной темноте.

– Голд, – окликнул я консильери. – Видишь?

– Да, – донеслось до меня. – Скоро надо к берегу приставать, а дальше – ножками, ножками. Все, соблюдаем тишину.

Обрыва вроде нашего здесь не было. Была полоска песка, узкая, шагов семь в поперечнике, а за ней начинался лес.

Когда отсветы пламени, которые прежде видела только Галка, стали заметны и нам, я махнул рукой: мол, все, к берегу.

Лодки прошуршали днищами по песку, мы оттащили плавсредства к деревьям, где они слились с пейзажем, буквально став его частью, и развернули носами к реке, чтобы, если что, тащить было удобнее.

– Галка, остаешься здесь, – вполголоса сказал я. – Перстень, ты тоже.

Решение это я принял на ходу. Если честно, никакущий из меня стратег. Взять-то я ее с собой взял, а вот то, что потом ей придется километра два, не меньше, с нами ноги глушить по лесу, не подумал. А зря. И теперь выходит, что одну ее здесь не оставишь, – девушка же, ей ведь страшно будет. Пистолет у нее имеется, да толку с него? И еще один нюанс – не хотелось мне здесь лодки без охраны оставлять. Мало ли что? Да и если с боем уходить придется, Перстень нас прикроет.

Даже в темноте мне было видно, что «волчонок» страшно раздосадован. Оно и понятно – все сейчас пойдут туда, где горит огонь и невесть что творится, а ему тут с глупой девкой куковать. Но спорить он не стал, что меня обрадовало. Не в смысле, что его пришлось бы уговаривать: «Ну, Перстенек, ну, пожалуйста», а потому что дисциплина. Это хорошо.

– Попрыгали, – хмуро приказал я и кивнул, когда у Амиго что-то звякнуло на сбруе. Я так и думал, что это он всю дорогу бренчал.

– Пряжку подтяни, вон ту, – буркнул Джебе, толкнув его в бок, и смущенный каталонец выполнил команду.

– Думаю, сначала по берегу прогуляемся, а потом в лес свернем, – сказал я Голду. – В противном случае долго будем добираться, там же глаз коли. Не дай бог, еще ноги себе переломаем. Вот как же плохо без прибора ночного видения, а?

Фонари у нас, разумеется, были, но пускать их в ход было нельзя, в темноте электрический свет хорошо виден. Тогда уж лучше сразу из автоматов в шесть стволов палить – смысла и то больше.

– Да черт с ним, с прибором. – Голд впервые на моей памяти надел автомат не как всегда – рукоятью к подбородку, а повесил оружие за спину. – По куску сахару бы нам каждому, это тоже зрение стимулирует в темноте. Ничего, луна светит, доберемся. Да и приспособится зрение, поверь.

А то я сам не знаю. Только это все равно не то.

– Быть начеку, – приказал я Перстню. – Кто знает, как мы уходить будем? Если с шумом, ты это услышишь. Тогда сразу лодки на воду и ждете нас, в одной ты, во второй – Галина. Если стрельба стихнет, а мы максимум через полчаса все равно не появимся, то уходите, не ждите никого, если будем живы, то сами доберемся как-нибудь. Ну а если нет, Проф знает, где нас найти. Если же услышите чужие голоса в лесу, то сразу отчаливайте, не думайте даже. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – четко ответил «волчонок».

– Доплывете вы без проблем, – добавил от себя Голд. – Течение вас само до дома донесет, главное, сразу правьте к нашему берегу, чтобы потом не морочиться. Да и кто знает, может, это не они, не сектанты. Может, просто еще одно поселение, жгут люди костер, ужинают. У нас сейчас то же самое происходит.

– Так лодки сносить начнет, если мы в них сядем и вас ждать будем. – Галка хлопала глазами, видно, ей такое развитие событий в голову не приходило. Да и слова Голда ее не сильно успокоили. – Это как же нам?

– Галка, какая ты тупая! – возмутилась Настя. – Зашла по пояс в воду и держи ее вон, за веревочки, она легкая, а ты здоровая. Вода теплая, не бойся, не простынешь.

Судя по всему, у слегка напуганной Галки вертелось на языке: «Может, ну его на фиг, лучше домой вернемся?» Но озвучивать свои мысли она не стала, вместо этого подошла к реке и сунула в воду ногу, проверяя слова Насти.

– Хорошо, что здесь рожать нельзя, тебе размножаться запрещено! – всплеснула руками Настя. – Гал, я тебя бояться начинаю. Вон веревочка, ее и на берегу держать можно, поверь!

– Настасья, заканчивай болтовню, – приказал я и снова обратился к Перстню: – Лодки на тебе и спрошу за них с тебя, не с Галки.

– Все будет как надо, – кивнул «волчонок», и я ему поверил.

– Идти надо, – поторопил меня Голд.

– Верно, время дорого. – Я глянул на небо. – Дело к полуночи.

Я не астроном, но кое-как по местоположению луны в небе уже начинаю ориентироваться. Вот так оно – без часов жить.

– Самое то, – процедил Голд. – Если я не ошибаюсь, то нас может ждать какое-нибудь занятное зрелище. Хотел бы ошибиться, но это вряд ли, у них ритуалы – часть жизни.

Мы двигались цепочкой. Первым шел Голд, он напоминал мне волка, вышедшего на охоту, за ним – Джебе, замыкал цепочку Азиз, недовольно что-то бормотавший на своем языке. Он не слишком вдавался в подробности, куда и зачем мы идем, а его раздражение было мне понятно – любимая «детка» моего телохранителя осталась в крепости, вместо нее у него за спиной тоже висел автомат. Ну вот нечего ночью в лесу с пулеметом делать, лишний он там.

Дома осталась и «снайперка» Насти, вместо нее она вооружилась короткоствольным автоматом, который, как выяснилось, тоже неплохо освоила. Она любила оружие, а оружие, похоже, полюбило ее.

Через километр пути до нас начали доноситься звуки, которые убедили каждого в том, что мы достигли цели, поскольку вряд ли просто поселенцы стали бы таким заниматься. Это было какое-то монотонное многоголосое пение, слова разобрать было невозможно, но оно явно имело отношение к какому-то ритуалу.

– В лес, – еле слышно подал команду Голд и нырнул в ближайшие кусты. Джебе последовал за ним.

Не знаю, как помог бы сахар, ни разу даже не слышал о таком способе, но без прибора ночного видения в лесу было очень дискомфортно. Глаза к темноте, конечно, кое-как уже привыкли, но не настолько, чтобы я не ударился ногой об корягу, а Амиго не растянулся полностью, зацепившись обеими ногами за корень.

Он грянулся со всей дури, порядочно нашумев, после чего мы все застыли, ожидая, не раздастся ли крик: «Стоять, ни с места!»

Но нет, все было тихо, только где-то сова ухнула да все тот же монотонный речитатив звучал откуда-то справа.

– Да чтоб тебя! – ругнулся Голд на Амиго, которому Джебе помогал подняться на ноги. – Учили мы вас, не доучили!

– Не доучили, – согласился Амиго. – Такого не было у нас до сегодняшнего дня.

– Он прав, – заступился за «волчонка» я. – Голд, ты чего встал? Пошли, пошли!

Павлик захихикал, за что немедленно получил подзатыльник от Насти.

– А вот нечего! – прошипела она и еще добавила нашему слухачу коленом под зад.

Настю Павлик уважал, а в последнее время стал еще по какой-то причине и побаиваться, так что возмущения ее поведением с его стороны не последовало.

Худо-бедно мы навострились шагать след в след, я же дал себе зарок в ближайшем будущем, как только выдастся случай, провести полномасштабные учения в ближнем лесу в ночное время. Возможно, даже с учебным боем, поскольку сейчас мы все выглядели не лучшим образом.

Лагерь культистов приближался – пение становилось все более разборчивым.

– Светлячок, – раздался сзади шепот Павлика, который следовал за мной. – Сват, смотри, слева.

Я глянул в направлении, указанном Павликом, и действительно увидел какой-то тусклый мерцающий огонек шагах в двух от себя, около корня большого дерева.

В принципе, светлячок и светлячок, светит он себе и светит. Но я их до этого и не видел никогда, только читать про такое диво доводилось. Потому я сделал вещь совершенно неправильную – я шагнул в сторону и протянул руку, чтобы взять этот природный фонарик и рассмотреть его. Ну да, не время, не место, но интересно же!

Как только моя рука коснулась корня, где светилась белая точка, там что-то еле слышно щелкнуло, раздался звук вроде «пфф», и перед моими глазами мелькнула надпись:

«Вами получен один документ из Свода».

Вот тебе и раз! Я даже чуть слышно присвистнул от удивления.

– Чего? – резко обернулся Голд.

– Не поверишь, я листок из Свода нашел! – поделился я с ним открытием. – Вот тут, у корня дерева.

– И? – Голд повертел пальцем у виска, говоря еле слышно. – Другого времени ты на изыскание ресурсов не нашел? Тихо все! До них метров пятьсот осталось.

Это была правда – уже совсем скоро сквозь деревья мы увидели отблески гигантского костра, который был разведен на совершенно огромных размеров поляне.

Неудивительно, что мы не могли увидеть костер со стороны реки так долго – поляна эта, как ей и было положено, была со всех сторон окружена лесом, и только один ее край как бы был выдвинут в реку. Галка оказалась права – это было что-то вроде отмели, причем действительно немаленьких размеров. И лишь с ее зрением можно было уловить блики пламени и силуэты людей, которые время от времени мелькали на границе леса и реки.

Костер впечатлял – мы его заметили, находясь еще в отдалении от лагеря. Языки пламени были размером с двухэтажный дом, в темноту летели снопы искр, которые только чудом не подпаливали деревья, шумящие вокруг.

– Постов вроде не видать, – прошептал мне Голд. – Будьте здесь. Если что, прикройте.

И он, распластавшись по земле как змея, нырнул в темноту.

– Ждем, – шепнул я остальным. – Тихо!

Что происходило на поляне, я почти не видел. Пение, уже очень отчетливое, монотонное – слышал, а вот обзора почти не было. Лес вокруг рос густой, стволы у деревьев были большие, в два-три обхвата. Прятаться хорошо, а вот подсматривать – нет.

– Плохие люди, – почти всунул мне в уши свои толстые губы Азиз. – Я такие люди видел там, дома, они петь очень похоже и делать нехорошие вещи. Плохие люди. Мы их убивать?

– Не сегодня, – ответил ему я. – Наверное.

– Но потом – убивать? – уточнил зимбабвиец.

– Убивать, – отмахнулся я, вслушиваясь в ночь. Вроде только пение, ни криков, ни стрельбы. Значит, не обнаружили Голда, по крайней мере пока.

– Хорошо, – проурчал негр.

Консильери вернулся через несколько минут.

– Нет у них постов, – удивленно сказал он мне. – Оружие имеется, и людей с автоматами я видел, но это, скорее всего, охрана их главного или охрана вообще. А вот секретов вроде нет. Ну или я их не увидел.

– Так это и нормально, – высказал я свое предположение, которое мне пришло в голову только что. – А чего им бояться? И кого? Они же никому на пятки не наступают, экспансией, по крайней мере, очевидной, не занимаются. На кой им секреты в лесу?

– Не скажи, – покачал головой Голд. – Это такие осторожные и хитрые твари, что клеймо ставить негде. И еще они очень любят и берегут свои жизни. Чужие – нет, а свои…

– Ладно, это все потом. – Я решил на обратной дороге все-таки выпытать у него, за что он так не любит эту публику. Тут дело не в любопытстве, это вопрос политический. А ну как у него крышу на этой теме снесет, и что тогда? – Позицию не присмотрел нам? Отсюда ни шиша не видно, а обзор необходим. Что там за лагерь, как его удобнее штурмовать. Да и вообще…

– Вон там несколько деревьев повалено. – Голд кивнул головой, показывая налево. – Судя по всему, они их спилили всем миром, а теперь, по мере надобности, на дрова изводят, там щепок полно и трухи древесной. То ли ленивые, то ли еще чего, но сразу до ума это дело доводить не стали, на нашу удачу. За ними и заляжем, там вся поляна как на ладони. Так даже лучше выходит, чем здесь за деревьями ховаться.

– А не накроют нас там? – засомневался я. – Пойдут дровишек подсобрать, а наткнутся на нашу компанию.

– Не пойдут, – успокоил меня Голд. – Да если и пойдут, то не страшно. Ты эти стволы не видел еще, да и валили их черт знает как, друг на друга. Так что если шуметь не будем, то никто нас там не заметит. Главное – тихо-тихо туда добраться. Ползком.

– Амиго, ты остаешься здесь, – прошептал я каталонцу, который, увы, тихо передвигался плохо. – Если мы спалимся, открывай огонь в сторону поляны, будет как элемент внезапности, это может сыграть нам на руку и дать время. Но только если спалимся, понятно? А до той поры – тебя тут нет. Вообще нет. Отходить, в случае чего, мы будем тем же путем, каким сюда шли, имей это в виду, так что если разминемся, встречаемся на берегу.

Испанец кивнул, досады никакой, вроде той, что была у Перстня, я не заметил. Ну а что – нормальное задание, чего расстраиваться?

Да, если честно, не хотел бы я служить в разведке. Вот так постоянно ползать на пузе, замирая при каждом громком слове, которое произносилось на поляне? Ну на фиг.

Пение продолжалось, но к нему добавились и обрывки разговоров, которые вели люди, не все же там глотку драли?

– Я всю рожу расцарапала, – прошептала мне в ухо Настя, когда мы достигли огромных древесных стволов, валяющихся на самом краю поляны. Судя по всему, это были дубы, и я не представляю, какую работу надо было проделать, чтобы их спилить или срубить. Я даже не знаю, сколько в них было обхватов, как по мне, не меньше трех.

Впрочем, для нас это был очень удачный расклад, мы и впрямь за деревьями разместились более чем комфортно, все и в самом деле было видно как на ладони.

Поляна была… Даже не знаю… Гигантская. Если бы не лес вокруг, я бы это пространство и поляной-то не назвал. Лугом бы назвал, скорее всего.

А эта секта тут неплохо обжилась. Не так, как мы, но тоже неплохо. Особенно если учесть, что мы-то пришли на готовенькое, а эти тут потрудились сами. Жили сектанты явно вон в тех высоких шалашах, сделанных очень и очень добротно. Сверху шалаши были накрыты какими-то ковриками или чем-то в этом роде, сплетенными из травы. Ближе к центру поляны стоял высоченный шатер, более всего напоминавший индейский вигвам, причем в качестве стен здесь использовали белую материю. Черт, они богатые ребята, если на такое дело столько дефицитного материала пустили! Надо думать, что там их духовный лидер проживает, не иначе.

Около каждого шалаша горел небольшой костер, а неподалеку от шатра как раз и полыхало гигантское пламя. Вокруг него расположились сектанты, они сидели по-турецки, держась за руки, и издавали протяжный вой, который у них, скорее всего, звался песней.

Еще я заметил нечто вроде небольшого деревянного подиума или помоста, он находился около воды, на самом краю отмели. Скорее всего, с этой трибуны их мессия и проповедует, вбивая в головы паствы то, что ему нужно. Интересно, а как они такую штуку сделали? У них что, гвозди есть? А если это строение возведено без единого гвоздя, то мне позарез нужен такой мастер живым и здоровым, убивать человека с подобными умениями – это глупость несусветная.

Вот только кто он? Люди тут все были как под копирку – в белых балахонах, что мужчины, что женщины. И было их на этой лугополяне немало.

– Ох ты. – Голд скрипнул зубами, как видно, подумав о том же самом. – Сколько же их тут?

Сколько? На глаз, сотня человек, не меньше. Сдается мне, что в этом культе Великого Речного Зверя и вправду есть что-то привлекательное, не просто же так эти люди собрались вместе и совершают трудовые подвиги вроде спиливания дубов? Значит, нашли в новой вере что-то свое? И еще, если они ради Зверя так работают, это означает, что и защищать его они будут нешутейно, при необходимости заваливая нас своими телами. А это уже скверно. Когда у людей есть идея, в которую они искренне верят и которая их ведет по жизни, то это придает делу особый оборот. Таких людей очень трудно напугать, еще сложнее – переубедить, и в этом случае самый эффективный способ разобраться с ними – это попросту их всех убить, не особо заморачиваясь на долгие и бессмысленные разговоры. Сдается мне, именно это нам и предстоит. Разумеется, только в том случае, если я сочту убийство необходимым, но пока, кроме заунывного пения, грехов за ними я никаких не видел. Тем более что операция по уничтожению может оказаться не такой уж простой, как мне думалось вначале. И дело даже не в том, что среди них могут оказаться полезные для нас личности.

В прежнем мире культисты, ну по крайней мере те, о которых я знал, были народом пугливым и робким, кроме, может, иерархов общин. Нет, в старые времена, говорят, были боевые секты, куда входили те, кто нюхнул пороху и знал, как за оружие браться. Но я такого не застал. Да и вообще в старом мире с верой дела обстояли не ахти, люди больше верили в телевидение и деньги, чем в какие-то абстрактные сущности, которые вроде как есть, но потрогать их нельзя.

А вот эти красавцы мне совершенно не напоминают сектантов со Старой Земли. Эти, в отличие от зашуганных дохляков того мира, ходят уверенной походкой, деловито таскают приличных размеров поленца к костру и явно ощущают себя людьми на своем месте. К тому же у границы леса и реки сидят на бревнышках те самые ребята с автоматами, про которых говорил Голд. Их почти десяток, и держат они оружие вполне уверенно, не то что наши стилисты и менеджеры. И, сдается мне, они знают, как на спусковой крючок нажимать и затвор передергивать.

Нет, тут парой выстрелов в воздух и криком: «Все мордой в землю», – похоже, не обойдешься. Тут надо будет все очень неплохо продумать и спланировать, если, конечно, дело потом-таки дойдет до стрельбы. Коли придется их давить, то сразу всех, не оставляя в живых никого, а значит, надо грамотно расставить людей вокруг поляны. Тут лес кругом, и даже если с двух десятков стволов вдарить, но с одной позиции, пусть и хорошей, вроде той, что у нас сейчас, то в лучшем случае мы выбьем процентов сорок этой публики, не больше. Остальные разбегутся по кустам как тараканы, лови их потом. Так что здесь все надо хорошенько обмозговать, иначе никак.

В этот момент певуны как-то увеличили громкость, да и тональность тоже. И даже ритм участился. Песня стала быстрее, резче, перестала быть лишь фоном к происходящему. Ради правды, я в ней ни слова не понимал, язык этот мне был неизвестен, хотя что-то знакомое в нем проскальзывало. И, судя по всему, Голд был прав – мы на самом деле увидим сегодня, чем же занимаются эти странноватые ребята в белом и что у них за обряды такие.

 

Глава 6

– Я же говорил, – прошептал Голд, в очередной раз, пересекаясь с моими мыслями. – Сейчас что-то будет. Может, ритуал, может, проповедь.

– Слушай, на каком языке они поют? – спросил я у него.

– Это латынь, – ответила за Голда Настя. – Только странная какая-то. И это не христианский псалом, ручаюсь. Я как-то сериал смотрела, документальный, там про обряды – и католические, и православные очень подробно рассказывали. Так тут – ничего общего. Это, скорее, язычество какое-то.

– Мракобесие это, – пробормотал Павлик. – Вон те четверо что-то про жертву говорят. Мол, совсем с жертвами плохо стало.

«Те четверо» оказались крепкими мужиками, стоящими наособицу не так уж далеко от нас, и разительно отличавшимися от остальных. Те, кто пел, или подбрасывал топливо в огонь, или просто кружился на месте, изображая танец, были другими, просветленными какими-то, воодушевленными, можно сказать. У них в глазах была вера – кривенькая, косенькая, возможно страшненькая, но все же. А эти… У наших штабных было такое выражение лица, когда они что-то обсуждали. Нет, это не просто так ребята собрались, это местные функционеры. Им вера не нужна, они тут по другой причине. И вот еще что… Рожа одного из них мне показалась знакомой. Но откуда? Хотя постой-ка!

– Слушай, а тебе лицо вон того, что слева стоит и сейчас ладонью машет, часом, никого не напоминает? – спросил я у Павлика, который весь обратился в слух.

– Не знаю, – ответил он мне. – Я столько народа за последнее время видел, сколько до этого за всю жизнь не доводилось.

– Стой-стой. – Настя прищурилась. – Точно. Видела я его. Только где? Он не из тех, что мы тогда у стены положили?

– Не-а, – и тут я его вспомнил. Настя сказала ключевые слова: «У стены». – Персонаж знакомый. Не до боли, конечно, но… Короче, он был среди тех, кто пришел с Окунем в наш первый вечер в крепости. Помнишь, он хотел нас на оружие развести, сначала скромненьким прикидывался, а потом хамить начал, когда понял, что ничего не обломится?

– Ну да. – Павлик заморгал. – Точно! Стрим тогда его еще поганью назвал или кем-то в этом роде!

– Погань и есть, по роже видно. – Голд как будто ощупывал взглядом лица этих четырех, он словно фотографировал их себе в память, чтобы, грешным делом, потом не забыть или с кем-то не спутать. – С жертвами, значит, у них плохо?

– Ну да, – подтвердил Павлик. – Вон тот, который лысый, говорит, что если так дальше пойдет, то обряды проводить станет невозможно, а это недопустимо. Паства, мол, будет недовольна, их веру укреплять постоянно надо. И не только.

– Слушай их хорошенько, – приказал Голд. – Ни слова не упускай!

Я же смотрел на старого знакомца и думал о том, что все-таки каждый всегда жизнь выбирает по себе, и есть в этом что-то сакральное. Если судьба тебе близ погани тереться, так ты ее все равно найдешь, погань эту. Ведь он даже как-то реку пересек, чтобы сюда добраться, а? Хотя, может, он просто так это сделал, не конкретно ради этих в белом, а просто в поисках лучшей доли.

Градус громкости песнопения снова подрос, в нем участвовала уже добрая сотня глоток. И тут внезапно все дружно замолчали, и по нашим ушам ударила тишина. Это было эффектно. В какой-то степени мы уже привыкли к пению, и его внезапное окончание заставило нас чуть ли не подпрыгнуть на месте.

– Время жертвы! – многоголосо громыхнуло эхо над водой, судя по всему, это был неоднократно отрепетированный момент. – Время жертвы! Великий отец наш, мы ждем тебя, яви нам свой лик! Великий Речной Зверь голоден, дадим же ему пищи!

Полог шатра колыхнулся, и на свет костра вышел невысокого роста человек в такой же белой хламиде, как у остальных, но зато с посохом, причем посох этот был очень тонкой работы, это я даже издалека и при скудном освещении заметил. На набалдашнике явно был кто-то изображен, но вот кто – этого мне было уже не разобрать.

– Время жертвы! – сообщил он примолкнувшей толпе. – Да, дети мои, сегодня мы накормим нашего владыку, нашего бога, нашего заступника! Он ждет этого, я это знаю, я это чувствую!

– Аллилуйя! – истово выдохнула толпа, как один человек. – Пищу богу! Пищу нашему господину!

Занавеска шатра снова колыхнулась, и оттуда вышла совершенно обнаженная женщина с огромными грудями, каждая из которых весила, наверное, по полпуда, и невероятно уродливым лицом, достаточно дико выглядящим даже в этом мире. Нет, уродов тут хватало, но моральных. А внешность у них была вполне сносная, ну, кроме, может, только Окуня, который при этом и человеком-то не был, да еще орков каких-нибудь. Это рвало шаблон.

Впрочем, это все было не главным. Самое важное было другое – в руках этого страшилища покоилось по детской ладошке. Она вывела из шатра двух ребятишек, причем каждому из них было максимум лет по шесть, а то и меньше.

Дети сонно моргали, как видно, их только что разбудили и они не понимали, куда их ведут и зачем. Увы, мы, в отличие от них, только увидев это, догадались что к чему, но радости от нашей прозорливости не прибавилось. Голд опять оказался прав – этих сволочей надо давить как тараканов, без жалости и сострадания. Мы тоже тут все не ангелы собрались, да и в будущем вряд ли станем соблюдать все заповеди, положенные хорошим и честным людям. Какого черта! Мы их непременно будем нарушать, я в этом не сомневаюсь, но то, что собирались делать эти нелюди, нам и в голову прийти не могло.

– Сват, сейчас будет происходить то, о чем я думаю? – прошептала Настя, не отрывая глаз от грудастой тетки, которая каким-то просто церемониальным шагом двигалась в фарватере духовного лидера секты. Тот, в свою очередь, неторопливо и с достоинством шествовал мимо своей паствы, стоящей на коленях и машущей руками, прямиком к сооружению у воды.

– Я не знаю, о чем ты думаешь, – сердито ответил ей я. – Но если о том, что они собираются детишек в жертву принести, то похоже, что да.

Сектанты снова запели, если, конечно, так можно было назвать некие монотонные звуки, которые издавали их глотки.

– А-а-а, о-о-о, – тянули они, все так же стоя на коленях и синхронно мотая руками, поднятыми над головой. Почти никто не остался стоять на ногах, даже те четверо мужчин. Они тоже присоединились к остальным и тоже помахивали конечностями. Правда, была в их движениях некая нарочитость, не как у остальных. Истовости не было, я бы сказал: увлеченности процессом. Эти четверо просто отбывали номер, не более того, что, собственно, меня и не слишком удивило.

И еще не участвовали в ночных забавах ребята с автоматами, судя по всему, им это и не слишком-то было нужно. У них были другие функции.

– А-а-а, о-о-о!

Этот звук, казалось, заполнил всю Вселенную, он давил на уши, проникал в мозг.

Глава секты взошел на помост, повернулся лицом к своим прихожанам, лучезарно улыбнулся и распростер руки в стороны, не выпуская посох.

И тут же наступила тишина, как и в прошлый раз, заставив нас вздрогнуть.

– Время жертвы! – вроде бы и негромко, но так, что даже мы услышали, сообщил людям верховный жрец. – Братья и сестры, пришло время отдать нашему божеству то, что принадлежит ему по праву.

– Время! – гулко и многоголосо подтвердила толпа.

Судя по всему, каждый из них хорошо знал, где чье место. Как-то незаметно и очень ловко прихожане сменили диспозицию. Если во время шествия жреца к помосту люди образовывали что-то вроде живого коридора, то сейчас они уже разместились прямо перед помостом, правда, все так же стоя на коленях.

– Мы отдадим ему то, что чуждо этому миру. – Жрец показал на малышей, которые уже испуганно смотрели на него, стоя около лестницы, ведущей на помост. – Этих детей, их тела и души! Им не место в этом мире, ибо он создан Великим Зверем только для тех, кто крепок верой и телом. Они же – источник скверны и слабости, они бесполезны, глупы, нежизнеспособны и тяготят нас! Но наше божество избавит нас от них! Смерть им!

– Истинно, смерть им! – глухо ухнула толпа, причем женские голоса были слышны куда сильнее, чем мужские. Не стану врать, это меня крайне удивило, такого я никогда не видел. Женщины испокон века жизни детей ставили выше всего, даже если дети не их. А тут…

– Смотрите! – прошипел Голд, гоняя желваки. – Смотрите все!

Да тут не захочешь, смотреть будешь. Хотя лучше бы такое и не видеть вовсе. Я не неженка, сам убивал, меня пытались убивать, видел я и детские трупы в отдельных слаборазвитых странах, скрывать не стану. Люди – они разные бывают, зачастую существуют по принципу: «Раз мы умрем, то пусть все умрут». Но то война, зона боевых действий. А вот так, хладнокровно, да подавая все это как благодеяние, как волю небес… Или воды? В любом случае это перебор.

Щелкнул предохранитель – это Джебе деловито готовился к бою.

– Нет, – прошептал ему я, прильнув глазами к щели между поваленными стволами и пытаясь понять, слышал кто-то этот звук или нет? – Всем соблюдать тишину!

– Стас! – повернулась ко мне бледная как смерть Настя, сжимая пальцы на цевье автомата. – Как же? Будем просто смотреть?

– Жалко, – достаточно громко пробасил вдруг Азиз.

– Жалко, – согласился я. – Но мы будем только смотреть. Я тоже не каменный, но если сейчас мы это гнездо осиное разворошим, то толку не будет. Нам его не тревожить, нам его с концами спалить надо, чтобы никто не ушел, сейчас мы этого сделать не можем. Так что не время.

Собственно, я им озвучил свои мысли пятиминутной давности. Нет, это было бы красиво, зрелищно – вот эдак мы поднимаемся и ка-а-ак жахнем со всех стволов! Еще гранатами побросаться можно, я захватил парочку. Крик, суета, беготня, а мы, как молодые боги, стоим, поливая все это огнем.

Красиво. Но глупо. Вон тех, в балахонах, мы сколько-то положим, и то далеко не всех, а паук этот, с посохом, наверняка уйдет – далековато он от нас стоит, не факт, что мы его зацепим. Ему и надо-то всего лишь в воду прыгнуть, а там его фиг найдешь. А если даже с него начнем, уйдут вон те четверо. Но если случится чудо и нам их удастся перебить сразу, что вряд ли, останутся вон те крепкие ребята с автоматами, которые тоже просто так сидеть не станут, а непременно в нас дырок попытаются наделать. А их – десяток, и все вооружены. Так что нет, друзья. Нет. Лежим. Смотрим. И запоминаем.

Джебе подумал, глянул на меня и кивнул соглашаясь. Определенно, из парня будет толк. Я видел, что он на самом деле признал мою правоту, а не только потому подчинился, что я командир и ему команду отдал.

Настя, которая, кстати, почему-то назвала меня Стасом, а не Сватом, тоже поняла, о чем я говорю, скрипнула зубами и отвернулась от нас всех, надо полагать, рожи наши видеть не хотела.

Кстати, если эти двое так среагировали, что будет с Амиго, который наверняка что-то да видит из-за своих деревьев? Он парень молодой, эмоциональный и, как все испанцы, открытый и не лишенный благородства. Елки-то палки!

– К Амиго дуй, – приказал я Джебе. – Быстро, быстро. Пока он дров не наломал.

Джебе на секунду замер, а после качнул головой, как бы давая мне понять, что сообразил, о чем идет речь.

– Если что, хоть руки ему выворачивай, но чтобы ни звука, ни выстрела не было, – добавил я ему уже в спину.

– Есть, командир, – повернул ко мне голову Джебе и пополз в сторону леса.

Тем временем действо на помосте развивалось по сценарию, который, как и церемония, здесь был уже отрепетирован до деталей.

Верховный жрец закончил свои речи и повернулся к водной глади, достаточно зрелищно подсвеченной двумя кострами, которые кто-то шустро развел на берегу.

– Великий Речной Зверь! – У тщедушного на вид мужичка, которым являлся жрец, оказался не такой уж и тихий голос, оказывается, он мог достаточно громко орать. – Твои дети призывают тебя! Приди и возьми то, что мы приносим тебе в знак нашей покорности!

Грудастая страшилка потащила за собой детей, которые, видимо инстинктивно, уже поняли: происходит что-то неладное, и старались вырваться из ее рук. Они кричали, упирались ногами в ступеньки и звали мам.

– Стас, я больше не могу! – Настя передернула затвор автомата, дослав патрон в ствол. – Я не из железа, на такое смотреть! Просто так смотреть!

– Заткнись! – Голд, повернувшись к ней, одной рукой вырвал у нее автомат, другой залепил пощечину. – Тебе говорили: не ходи с нами! Пошла? Увязалась? Полезла туда, куда не следует, по своей обычной привычке? Теперь лежи и гляди. Им мы уже не поможем, зато потом других таких же сможем обезопасить. Навсегда.

Страхолюда буквально втащила детей на помост и бросила их на доски. Девочка лежала ничком, ее тщедушное тельце вздрагивало от плача, а мальчишка, который, похоже, оказался не из робкого десятка, вцепился вдруг зубами в ногу тетки.

– Ах ты! – неожиданно басом заорала бабища и со всего маха ударила мальчугана другой ногой в живот, да так, что чуть не сбросила его обратно на землю. Паренек отлетел в сторону как мячик, сильно приложившись о доски помоста, и так там и затих.

– Дрянь! – Посох жреца опустился на ее плечо. – Дрянь, как ты посмела? Это собственность нашего повелителя! А если бы ты его убила?

Существо, в котором принадлежность к женскому полу, похоже, выдавали только вторичные половые признаки, рухнуло на колени, изображая раскаяние.

– Жертва! – выкрикнул кто-то из толпы. – Господин жаждет жертвы!

– Жертва! – поддержали его остальные, вновь задирая руки вверх. – Отдай господину то, что принадлежит ему! Яви нам его!

– Же-э-эртва-а-а! – согласно кивнув, закричал жрец и помахал посохом.

Четверка людей, в которую входил и наш знакомец, невесть как переместившаяся из задних рядов к помосту, живенько на него вскарабкалась, подхватила тело девочки, которая, похоже, совсем сомлела, и очень ловко распластала его на алтаре, который мы как-то сразу и не приметили.

Это был изрядных размеров черный камень, по крайней мере, мне показалось именно так, с плоской поверхностью, впрочем, недостаточной по размеру для того, чтобы на нем целиком поместился шестилетний ребенок, поэтому ручки и ножки девочки безвольно свисали, создавая какую-то просто сатанинскую картину – белая детская кожа, чернота камня и кровавые отсветы костра.

Жрец погладил девочку по голове (я догадался об этом скорее интуитивно – он стоял спиной к нам и лицом к реке), после взял свой посох двумя руками, высоко поднял вверх и закричал что-то на незнакомом мне языке. Вроде как снова на латыни.

– Господин! – взвыла толпа так, что листья с деревьев попадали, а у меня по спине побежали мурашки. – Великий Речной Зверь, приди!

И снова – тишина, в которой был слышен лишь громкий голос жреца, который все еще продолжал свою речь.

Закончил он ее неожиданно, хотя, возможно, это мне показалось исключительно из-за незнания языка. Впрочем, это я сообразил позже, а в тот момент мне было не до того, поскольку с последним словом он опустил острие своего посоха прямиком в живот девочки. Ну я сам не видел, куда именно он ткнул, но догадаться было нетрудно.

Боли тут нет, но девочка была достаточно маленькой и наверняка сама себе ее придумала, а потому наверняка ощутила. И потом – темно, страшно, удар…

Детский крик, казалось, просверлил в моем черепе дырку, Настя с ненавистью смотрела на Голда, который сам закусил губу и вцепился в дерево так, что оно вот-вот должно было начать крошиться под его пальцами.

Да, у меня появилась идея плюнуть на все и в самом деле начать бойню. Но это был секундный импульс, не более того. Правда, если раньше я собирался просто перебить всю эту публику, то теперь на некоторых из них у меня появились конкретные планы. Смерть – это слишком легко и просто.

Девочка кричала, двое из четырех негодяев держали ее за руки и за ноги, толпа начала выть, раскачиваясь в такт самим себе, жрец застыл на помосте, раскинув руки в стороны и повернувшись лицом к реке.

– Он идет! – внезапно послышался его голос. – Он идет за своей жертвой, он снова любит нас!

Вода сочно плеснула, и над помостом показалась морда существа, которое я и в кошмарах представить себе не мог.

Огромные рыбьи глаза, налитые красной кровью, пасть, полная острых как иголки зубов, усы, больше похожие на пучки водорослей, зеленая пигментированная кожа, толстенная длинная шея, которая росла из зеленого же немаленького туловища, покрытого чешуей. Но при этом у твари не было плавников, у нее были перепончатые лапы, одной из которых она цапнула тельце зашедшейся в крике девочки, которую ловко, буквально за секунду до этого, отпустили подручные жреца.

– Вот тебе наша жертва, Великий Речной Зверь, – сообщил водяной мерзости жрец. – Доволен ли ты?

Чудище плямкнуло толстенными губами и спиной упало в воду, подняв столб брызг.

– Нет! – с горечью в голосе взвизгнул жрец. – Он все еще сердится на нас!

Что примечательно, я заметил, как переглянулись четверо его подручных, и во взглядах их было недовольство. Интересно.

– Еще жертву! – в голос заорало человек двадцать. – Отдайте ему щенка! Отдайте!

Наверное, есть среди них и мастера, и полезные люди, но вот только я их жалеть не стану, пожалуй. Одно плохо – в лицо их всех не запомнить, чтобы еще разок потом прикончить, если кого-то из них в мои края занесет по недоразумению.

– Да! – присоединились к ним остальные. – Дайте ему вторую жертву, дайте!

И вот на камне лежит мальчик. А он молодец – он молчит. Может, потому что уже не может кричать от страха, а может, потому что в нем что-то есть от мужчины. Не знаю. Когда я найду его (а я его найду, его лицо я запомнил), разберусь. Одно плохо, не знаю пока, будет он мне сниться по ночам или нет, поскольку у меня уже нет уверенности в том, что мы поступаем правильно, и я тоже почти ненавижу Голда за то, что он меня в это втравил. Наверное, будет.

Все повторилось – камень, удар, слова жреца.

И снова плеснула вода, и усатое рыло снова показалось над помостом. Причем точно на том же месте и точно с теми же движениями, разве что под конец оно еще и лапой помахало: мол, молодцы, прихожане. А вот это странно. Два раза на одном и том же месте, с одними и теми же движениями?

Вода снова сомкнулась над жуткой тварью и ее жертвой.

– Великий Речной Зверь доволен. – Жрец выглядел очень усталым, он покачивался, будто пьяный, и говорил куда тише. – Радуйтесь, люди!

И сектанты начали радоваться – они кричали, приплясывали и обнимались. Они только что убили двух детей, ну как не отпраздновать такое событие?

– Каждого, – скрипуче пообещала Настя. – Лично.

– Это само собой, – подтвердил я. – Голд, сволочь ты, вот что я тебе скажу.

– Надо было, чтобы ты все сам увидел, – не поворачиваясь ко мне, ответил Голд. – Лично. Иначе не поверил бы, какими люди бывают скотами. А ее я с нами не звал.

Я хотел ему сказать, что мне это и без него хорошо известно, но промолчал. Мог бы и не поверить. Не потому что не бывает, а потому что люди постоянно нужны для других целей и в других местах. Так что эта цель – сектанты являлась бы второстепенной, а то и вовсе забылась со временем. А теперь не забудется, с гарантией. Как только с переговоров с кочевниками вернемся, сразу сюда наведаемся. А до того разведку сюда отправить надо, посмотреть, что они еще по вечерам делают, не каждый же раз у них такие забавы? Распорядок, расположение охраны, размещение людей по лагерю, наличие постов. И еще – во сколько они спать ложатся и во сколько встают. Думаю, что мы их сонных резать будем, под утро, в «час волка». Самое оно – сон сладкий и уже светает, так что ни одна тварь не уйдет, матерью клянусь. И именно резать, жалко на эдакую погань патроны тратить.

Раздались хлюпающие звуки. Настю тошнило. Эва как, тут и такое есть? Не знал.

– Это от эмоций. Не смотрите на меня, – прохрипела она, и ее снова скрутил приступ.

Азиз молчал, не знаю, что творилось в его лысой голове, но толстые губы беззвучно шевелились. То ли он молился своим черным богам, то ли что-то кому-то тоже обещал. Не знал, что его что-то может впечатлить. Хотя не исключено, что та тварь подводная так его зацепила. Он не любит непонятное и неизведанное и старается держаться от него подальше.

– О, сейчас оргия начнется, – сообщил нам Голд, он не отрываясь смотрел на происходящее. – Все как всегда, ничего нового.

– Оргия? – непонимающе спросила у него Настя, вытирая рот.

– Свальный грех, – пояснил консильери. – Это совершенно логичное завершение мероприятия. Для сект, разумеется. Это их объединяет, делает одним целым. Сват, посмотри-ка на их лидера. Чего это он?

Я прильнул к щели.

Великого жреца вели под руки, он, как видно, совсем ослабел. Интересно, что его так вымотало? Не два же удара? И не вопли в толпу?

Его завели в шатер, туда же нырнуло грудастое существо и двое из четырех помощников.

– Странно, да? – Голд, прищурившись, смотрел на меня.

– Может, потом это обсудим? – Настя кхекнула в кулак, сплюнула, вытерла пот со лба и протянула к Голду руку. – Автомат отдай и пошли отсюда.

– Автомат на, – вернул ей оружие Голд. – А уйдем чуть позже – пусть спариваться начнут, тогда тут такой гвалт поднимется, что дела никому ни до кого не будет. Костров стало больше, как бы не заметили нас.

Это да. Один за другим разгорались костры, белые балахоны летели на землю, как опадающие лепестки, и дальнейшие действия этих существ не вызывали никаких сомнений.

– Тебе не надоело все время быть тем, кто постоянно прав? – нехорошо глядя на Голда, спросила Настя. – Наверное это жутко противно – все всегда знать наперед.

– Это моя работа, девочка, – безынтонационно ответил ей Голд. – Я просто ее хорошо делаю. И не надо держать на меня зла. Прости за банальность, но я и в самом деле делал так, как будет лучше. Если бы у нас было хотя бы тридцать процентов шансов на то, что мы выбьем верхушку секты и спасем малышей, я бы первым открыл огонь. Но у нас их не было. Не веришь мне, спроси у Свата, он тебе то же самое скажет.

– Если бы Азиз взял «детка», – сказал вдруг зимбабвиец, – тогда да. Тогда я прикрыть отсюда, вы заходить оттуда. Дети не спасать, но кого надо убить. Без «детка» – нет. Человек-ум прав.

О как он Голда. «Человек-ум».

– Ну если даже ты так говоришь. – Настя брезгливо посмотрела на бурую кашу под ногами. – Слушайте, они там уже развлекаются по полной. Идем, а? Воняет же!

– Свое не пахнет. И вообще, ведете себя не как в засаде, а как на трибуне стадиона. Болтовня, истерики, железом брякаете, вон, заблевали все. Хорошо хоть хот-догов не требуете. Диверсанты из вас, как из травы компот, – пробурчал Голд, глядя на поляну. – Ладно, по одному. Настя, ты первая.

Следом за ней двинулся Азиз, после – Павлик, который за все это время ни сказал ни слова, и я. Голд был последним.

С испанцем я угадал. Джебе успел вовремя, когда он уже фактически собрался расстрелять тех, кто был с правой стороны поляны.

– Почему вы не спасли их? – как-то даже жалобно спросил у меня он. – Вы же были на хорошей стрелковой позиции?

– Еще один, – устало вздохнул я. – Настя, давай по-честному? Мы объяснили тебе, ты растолкуй все ему.

– Надо было ехать втроем, – сказал мне Голд, когда мы удалились от поляны на достаточное расстояние. – Ты, я и твой мавр. Ну еще Джебе взять, этот не рефлексирует. Он за автомат-то взялся не на эмоциях, а исключительно из прагматических соображений, как хороший солдат. На твое лицо посмотрел просто и надлежащий вывод сделал. Так вот, Азиза у лодок оставили бы, а сами быстренько туда сбегали. И никаких истерик. И с Амиго этим… Знал ведь про то, насколько он импульсивен, и дал тебе оставить его одного. Ладно хоть Джебе успел вовремя, а то неизвестно, чем бы это все закончилось.

– Хорошо, что Галки с нами здесь не было. – Я представил, что она устроила бы тут, особенно с учетом ее повышенной эмоциональности. – Точно воевать пришлось бы.

– Это факт. – Голд явно был рад, что я никак не выказываю неприязнь к нему, как видно, его задели мои слова.

Впрочем, а почему я должен его после этого недолюбливать? Потому что все вышло так, как он и обещал?

– Черт! – Амиго снова растянулся на земле, споткнувшись о корень, возможно, тот же самый.

– Беда, – вздохнула Настя, которая явно находилась в растрепанных чувствах. По какому из поводов, не знаю. То ли до сих пор сокрушалась, что никого там не убила, то ли детей жалела, то ли по поводу своей несдержанности и лишних слов скорбела. Надо будет выяснить, нечего ей это в себе носить. Хотя, может, она вообще имела в виду неуклюжесть Амиго, а я ей повышенную чувствительность приписываю?

А еще я не знаю, то ли довести до сведения всех, какие тут нравы, то ли нет. Склоняюсь к «нет». Кто его знает, что людям на ум взбредет? А от этих чертей к нам послы должны пожаловать, так, не дай бог, их на эмоциях еще пришибут и тем самым спугнут дичь.

– Значит, так, – остановил я людей недалеко от того места, где мы оставили лодки. – Никто ничего о том, что мы видели, знать не должен. Никто и ничего. Да, был обряд. Да, приплывала редкостно страшная тварь. Но о жертвоприношении – ни слова.

Амиго как-то презрительно скривился.

– Нет, парень, это не потому, что я не нашел в себе силы и смелости выстрелить, – приблизился к нему я. – Как раз мне было сложнее найти в себе силы этого не сделать, поверь.

– Это так, – подтвердила Настя у меня из-за спины. – Просто ты молодой еще. И я молодая, потому глупостей наговорила, а еще больше надумала. Голд, ты на меня зла за это не держи, хорошо?

Вот тут я впервые и увидел Голда совсем уж растерянным. Не удивленным, а именно растерянным. Надо думать, этот первый раз был и последним. Он молча кивнул и неверяще улыбнулся.

– Так что всем молчать, – повторил я. – А еще – вы все будете здесь совсем скоро. Все. Сказать для чего?

– Я буду молчать, – откликнулся Амиго немедленно. – Клянусь.

– Ты обещал, – наконец хоть что-то сказал Павлик. – И если ты не сдержишь свое слово, Сват, то я перестану тебя уважать.

Мальчик становится мужчиной. Это хорошо.

Голд сел со мной в одну лодку, в нее же забралась Настя, на весла сел Азиз.

– Я знаю, о чем ты хочешь у меня спросить, – сказал Голд минут через пять. – И не ты один. Так что давай сначала об этом, а потом уже обсудим, кто что видел. Я не о жертвоприношении, я о другом.

– Это был твой ребенок? – немедленно отозвалась Настя. – В том мире? Он тоже попал в такую секту?

– У подобных мне, девочка, в том мире не было детей, – негромко ответил Голд. – Такова была цена за то, чему нас учили и к чему допускали. Не только это, конечно, было платой, мы еще много чего были лишены. Но это не означает, что у меня совсем не было родственников. Например племянницы, славной девушки, умницы и красавицы.

– И что? – спросил я у него. – Что с ней случилось?

– Она попала вот в такую же секту, – ровно продолжил Голд. – Моя сестра, ее мать, в ней души не чаяла, мужа у нее не было, растила она ее одна. Сестра была мягким и добрым человеком, но, когда поняла, куда вляпалась моя племянница, она пошла к одному моему другу, из моего же ведомства, меня самого тогда не было в городе. Тот принял меры, но главарей секты они не взяли, а те, в свою очередь, поняли, откуда дует ветер, и, что вполне естественно, захотели отомстить. Это вообще очень злопамятная публика. И с фантазией.

Голд помолчал минуту и зачерпнул рукой воды из реки.

– Лика убила свою мать, мою сестру, она ударила ее ножом сорок три раза, я потом акт экспертизы видел, – как-то очень буднично сказал он нам. – А потом вспорола себе живот, так они ей приказали. Вот только делать она это не умела толком, а потому прожила еще два дня, как раз столько, сколько понадобилось мне, чтобы застать ее живой. От нее я все и узнал. И самое удивительное, она гордилась тем, что сделала. Не сожалела, не говорила: «Теперь я понимаю, что была дурой», – а гордилась. Только одно ее печалило – что она не умерла сразу, нарушила приказ.

– И где ты потом нашел ее духовных отцов? – уточнил я у него всего одну деталь. Профессиональный интерес, знаете ли.

– В Мексике, – отозвался Голд, – Они там окопались под защитой одного наркобарона.

– Мучились перед смертью? – деловито осведомилась Настя.

– А как же. Обязательно, – подтвердил Голд. – Одного я познакомил со стальной трубкой, в которой уже проживало семейство термитов. Насекомым почему-то не понравилось, когда я начал нагревать трубку, и они захотели ее покинуть после этого.

– Догадываюсь, куда был вставлен один ее конец, – усмехнулся я.

– Ну да. А второй я лично запаял, – кивнул Голд. – Другого я отправил голеньким в яму с гремучими змеями. Дело было осенью, яд их был не такой уж и сильный, а потому умер он не сразу. Ну а с духовным лидером мы крайне занимательно провели пару дней в одном заброшенном шахтерском поселке. Чудное место – на сто миль вокруг людей нет. Кричи, не кричи… Он кричал.

– Хорошая месть, – одобрил Азиз. – Моя думай, что этих надо так же.

– Само собой, – подтвердил Голд. – Боли здесь нет, но есть страх. Придумаем что-нибудь.

– Маленький хозяйка придумай, – заверил нас Азиз. – Она умей!

По улыбке Насти я понял: эта и вправду придумает.

– А что никто про чудище подводное не говорит ничего? – Голд явно решил перевести тему разговора.

– Какой смысл? – Я тоже зачерпнул воды из реки. – Это такое же чудище, как я – исполнитель кантри-песен.

– Когда догадался? – усмехнулся Голд, глядя на меня.

Настя и Азиз переглянулись, а после тоже уставились на меня.

 

Глава 7

– Да еще там. – Я поглядел на безмолвно созерцающую меня парочку. – Ну и что вы на меня таращитесь, как среда на пятницу? Да, это не настоящее чудище. Полагаю, что это иллюзия. Маг этот великий жрец, не иначе.

– Так тот, с глазами, оно не живой? – уточнил Азиз, увидел мой кивок и шумно выдохнул. – Как хорошо. Я думал, что теперь в река ни купаться, ни мыться не буду. Я не бояться, но с оружие в вода нельзя, а без оружие такая не убьешь быстро.

– Такая здоровенная образина – и иллюзия? – засомневалась Настя.

– Так жрец этот – он не лентяй, как некоторые, – не преминул съязвить я. – Гнида, конечно, порядочная, но свои способности явно качает, вот и вырастил себе зверюшку.

Ну тут я лукавил. Четкого объяснения, почему эта пакость такая здоровая, у меня не было. Может, она такая сразу ему досталась, почему нет? Хотя все-таки мне кажется, что тут имеет место некое развитие умения. Что так влияет – частое использование, жизненная сила жертв, воздействие веры – не знаю. Но при оказии непременно разберусь, это очень и очень полезная информация. А оказия – она будет, и скоро.

– А как ты догадался? – донесся до меня вопрос из соседней лодки.

– Кто там уши греет? – возмутился я. – Кому я их оборву на берегу?

– Да ла-а-адно! – протянул Павлик. – И все-таки?

– Вот я сейчас на всю реку орать об этом буду! – осек я его. – Режим тишины никто не отменял.

– Не ори, – согласился тот. – Говори тихо, я же все равно услышу. Мне просто интересно, совпали у нас признаки, по которым мы ориентировались, или нет. Я тоже догадался, что это иллюзия.

Шикнул я на Павлика исключительно из соображений порядка, вопрос в принципе был разумный. Особенно если учесть, что он тоже заметил не слишком материальную природу речного зверя. Ах да, извините, Великого Речного Зверя.

– По совокупности признаков догадался. – Я поймал внимательный взгляд Голда, он явно тоже хотел это услышать. – Чудище из воды появлялось в одном и том же месте, в одной и той же позе. Правда, меня немного смутили брызги, да и сейчас смущают – при чистой иллюзии неоткуда им взяться. Потом – совсем уж абсурдный момент, чего он там, под водой, пожирать-то мог? Малыши наверняка захлебнулись оба и превратились в ничто. Любой порядочный живой монстр после такого помост в щепки бы разнес, причем давно. Они, монстры, обмана не любят.

– Добавим сюда тот факт, что ни один дикий зверь за столь непродолжительное время не может быть приручен. – Голд подавил непроизвольный зевок. – Особенно если его не подкармливают в одно и то же время, а здесь такого точно не происходит. Гипотетически жрец мог бы кормить настоящего монстра, например, мясом животных. Но он и вылезал бы из воды в совершенно другом месте, не у всех на виду, а там, где ему эту пищу давали бы. Но точно не здесь и не сейчас.

– И еще – жрец явно ослабел после жертвоприношения, – снова заговорил я. – Видно, немало маны этот призыв у него жрет, бодрость сдувается. Его под конец чуть ли не волокли в шатер, он еле ноги переставлял.

– Точно, призывает он этого монстра! В смысле создает, – хлопнула ладонью об ладонь Настя. – Вот же сволочь какая! Только я в ум не возьму, зачем ему это надо? Чтобы люди ему поклонялись?

– Как вариант, – согласился я. – Но там их, вариантов этих, на самом деле масса. Комплексы, непомерное властолюбие, маниакальный психоз, формирование армии зомбированных граждан, которая завоюет ему всю планету. Я тебе еще с десяток перечислю без проблем, включая совершенно бредовые, вроде того, что он эмиссар Люта.

– Кого? – захлопала непонимающе глазами Настя, а потом закивала. – А, того, который из стишка нескладного? Ну это совсем уже клиника.

– Не скажи. – Голд покачал головой. – Вспомни, что рассказывал налетчик в ложбине, перед тем как ты его в расход пустила. Они уже встречали чудаков, которые оперировали именами этой парочки, притом в конфессиональном смысле, так что я бы не стал сбрасывать этот вариант со счетов. Но в целом – точно узнаем тогда, когда этого красавца будем препарировать. Он нам все расскажет как на исповеди. Да, Азиз? Расстараемся для хорошего человека?

– Хэ! – невероятно дружелюбно ощерился негр, сверкнув белыми зубами. – Моя умеет людей заставлять говори, моя этому учили.

Нет, какой у меня многогранный телохранитель, все знает, все умеет. Только надо будет ему напомнить, приватно, разумеется, что если он меня считает своим хозяином, то все приказы могут исходить только от меня и ни от кого другого. Даже если этот другой – мое доверенное лицо.

– Скажи, Сват. – Настя уже совсем успокоилась, морщинки на ее чистом лбу разгладились. – А зачем нам неделю ждать? Завтра бы в ночь наведались к ним, да и все?

– Не слушала ты наши разговоры, – попенял я ей. – Ни тогда, ни сейчас. Во-первых, о таких вещах не стоит говорить вот так, на реке. Во-вторых… Хотя и во-первых пока хватит. Приплывем, передохнем, проснутся Наемник с Жекой, тогда все утром и обсудим. А ты впредь будь повнимательней.

Увы, но вышло не по-моему, с утра меня ждала другая беседа, правда, не менее важная. Ни свет ни заря ко мне заявился Оружейник на пару с Эмиссаром, который, похоже, стал его тенью.

– Сват, время дорого, – заявил он мне с порога и отмахнулся от ворчащего на него Азиза, которого непонятно как ему удалось миновать. – Да замолчи ты, нехристь! Сват, это очень важно, поверь! Нам надо срочно говорить, вот прямо сейчас.

– Что случилось? – сквозь зевок спросил я. Не судьба, видать, мне выспаться, так чтобы от души. Сдать, что ли, кому свои диктаторские полномочия? Был же тогда клоун из государственных деятелей, которому мы под ребра насовали. Чего я его главным не поставил?

– Таки эти трое сегодня собрались уплывать, – всплеснул руками Оружейник. – Наши гости из Нового Вавилона в смысле. Они сказали, что наше предложение им интересно, они согласны сотрудничать, но поскольку тут торговли не предвидится, так им уже можно плыть обратно, что время тратить? Оно деньги. И, по сути, они правы, мне нечего им возразить.

Я потер щеки руками, потряс головой. Столько слов, столько информации – и все на меня, беднягу, сваливается, причем с утра пораньше.

– Так. – Я жестом предложил Оружейнику присесть за свой новый роскошный стол. – Будем последовательны. Первое – гости надумали покинуть наш гостеприимный дом, причем раньше оговоренного срока. Это плохо, но объяснимо. Второе – нам надо срочно-срочно обсудить, как и на чем вы составите им компанию. Третье…

– И с чем! – Оружейник, было присевший, снова вскочил на ноги. – Мы не можем плыть с пустыми руками. Надо иметь с собой немножко дене… Чего-то. Надо покупать лавку, надо в ней что-то продавать. И взятки – как без них? Если это город, пусть даже он находится в диком мире, то там без этого не обойтись. Не подмажешь – не поедешь, как говорил мой дедушка Бенцион, а он знал эту жизнь лучше, чем кто-либо. Там будут те, кого надо подмазать, и даже не спорьте со мной, тем более что Ривкин мне четко дал это понять. И это не все!

– Не все, – согласился с ним я. – Каков их интерес? Ты вчера упоминал некий гонорар, мне хотелось бы услышать, что он собой представляет. Надеюсь, ничего сверхъестественного?

– У меня – и лишнее выжать? – тоненько захихикал Оружейник. – Эти поцы хотели процент от оборота сроком на год, и немаленький. Понятно, что это у них не выгорело, и тогда мы договорились на три автомата, пять пистолетов и пять гранат. Ну и боекомплект к ним.

Вот тут-то у меня в зобу дыханье и сперло.

– И это дешево, – заверил меня Оружейник. – Причем очень. Отдельно замечу: аванс – половина, а вторая – только после того, как мы откроемся и получим первую прибыль.

– Так, – процедил я, – я что-то не понял. Кто вам, Лев Антонович, дал право распоряжаться таким ресурсом, как оружие?

«Ты» тут не подходило, я от неожиданности и прихлынувшей злости перешел с ним на «вы». Снова.

– Таки вы! – совершенно не смутился и не растерялся еврей. – Вы что мне сказали, когда я просто вопил, требуя внимания? «Оружейник, – сказали вы мне, – мне некогда и наш бизнес – это не самое главное для меня. Потому крутись как можешь». Может, слова и не те, но смысл таков. Или я буду вам врать, Сват? Так если что, позовите Голда, Настеньку или этого невежу Евгения, и пусть они подтвердят то, что я сейчас вам воспроизвел.

– Так и было, – отозвался эхом Эмиссар.

Ну да, что-то в этом роде я говорил. Эх.

– Но не оружие же им давать? – уже менее эмоционально произнес я. – Елки-палки.

– А что? – развел руками еврей. – Что? Скажите мне, и я им это впихну. Он хотел камуфлированной формы – так это нет, у нас ее в обрез, на своих не хватает. Он был не против фонарей или фляжек – так вы готовы их отдать? Что-то мне говорит, что тоже нет. Ривкин истекал слюной, глядя на дизель, но я слишком ценю свою жизнь – они же в ведении Рэнди. Он хотел листочки из Свода, но на них есть запрет, причем именной. Кстати, лодка ему тоже понравилась. И что вы на это скажете? Нет, погодите, я хочу сам угадать!

– Аппетиты у этого твоего Ривкина какие, – проворчал я. – И губа не дура.

– Так он и сам неглупый парень, – заметил Оружейник. – Дураки с риском для жизни по рекам не плавают и товар за бесценок не скупают. Так что оружие – самый дешевый и бюджетный вариант. К слову, у нас его довольно много. С запасом.

– Девять стволов и патроны! – меня все равно душила жаба. – Это не так и мало.

– Сват, я отдам ему то, что нам не слишком надо, – успокаивающе проговорил Оружейник. – То, что принесли из бункера, отдам, там автоматы сильно не «ах». Допотопные модели, вроде АК-47, был такой автомат в середине двадцатого века. Машинки надежные, но громоздкие и под патрон «пятерка», а не «семерка». У нас той «пятерки» негусто. Что до пистолетов, так их у нас совсем с запасом. Гранат жалко, но я еще поторгуюсь и вместо пяти отдадим ему три, за это ручаюсь. Нам нужна его лояльность и связи. Это суровая необходимость.

– «Не слишком надо», – передразнил его я и тяжело вздохнул. – Нам все надо.

– И потом меня обвиняют в скаредности, – в унисон мне вздохнул Оружейник. – Предложи варианты.

– «Дурь», – ответил я ему.

– Что – дурь? – не понял он меня и даже вроде как обиделся. – В каком смысле?

– В самом прямом, – огляделся я и заметил в углу плетеный короб, явно сработанный Николь.

Подойдя к нему, я откинул крышку, непонятно на чем крепившуюся. Однако тоже товар, по факту – хендмейд. А почему нет? Внутри, как я и подозревал, обнаружилась соответствующая травяная труха.

– Вот. – Я цапнул жменьку этого добра и поднес ладонь к носу Оружейника. – Это «дурь». Может, и не самая качественная, но все же.

– Это же наркотики! Ну да, слабые, не синтетическая отрава, не химия, но… – как-то смутился и немного сник он. – Сват, это наркотики.

– Это товар, – с его же интонациями ответил я. – И это бизнес, Лев Антонович. Не понимаю, что тебя смущает.

– Я не очень… – Оружейник остановил свою речь, посопел и снова продолжил: – Я не считаю, что это правильный подход. Оружие, что-то еще – это да. Но наркотики!

– Здесь нет организаций, которые станут пресекать незаконный оборот подобных средств, да и на поток я это ставить не собираюсь. Но как одна из разновидностей товара – пусть будет. – Я высыпал травяную смесь обратно в короб. – Как минимум для оплаты в данном конкретном случае. Ну а если их или кого-то еще этот товар заинтересует в будущем, то почему бы нет? Можно будет немного пошарашить на этом рынке. Нет, основную ставку я делаю на табак, но и это дело можно будет реализовывать. В конце концов, марихуана – прекрасное средство борьбы с глаукомой.

– Откуда здесь глаукома? – невесело усмехнулся Оружейник.

– Кто знает? – философски заметил я. – Эмиссар, твое мнение?

– Если вместо оружия наши красавцы заберут наркотики, мы в любом случае в выигрыше, – немедленно отозвался тот. – Тогда у нас нет убытков. Плюс бесплатная реклама нашего товара – такое шило в мешке не утаишь. Да даже если и утаят, то они все равно придут к нам же, и тогда мы будем устанавливать на этот товар ту цену, которую хотим. Разумеется, при условии, что будем на рынке монополистами.

– Судя по всему, Лев Антонович не рвется популяризировать этот товар, – жестко сказал я. – Возьми на себя переговоры с Ривкиным. Количество этого товара, которое они получат в качестве гонорара, определи сам. Думаю, ты не промахнешься.

– Я сам, – проскрипел Оружейник. – Я сделаю. Сват, мы влезаем в очень грязные сферы, поверь. Грязные с любой стороны. Они хуже, чем нефтянка, и в перспективе пахнут кровью.

– Знаю, – ответил я. – Наркотики всегда были не очень чистым бизнесом, но зато крайне прибыльным. Так мы укрепляем позиции семьи. Если я, ты, вот он это и делаем, то только ради того, чтобы все знали: мы стоим на земле твердо, и с нами надо считаться.

– Не понимаю, в чем тут укрепление позиций? – возразил мне Оружейник. – В том, что мы выпускаем в этот мир, пока еще чистый, дурно пахнущего змея? Дурь, табак – что дальше?

– В том, что это принесет нам доход, который мы употребим на разное всякое, нам очень полезное. Да и в чистоте этого мира у меня очень и очень серьезные сомнения. – Я засмеялся. – Наше маленькое предприятие на фоне некоторых недавних событий – это что-то вроде детских забав. Просто вы сидите тут, за стенами, и плохо представляете, что за ними творится. Это не упрек, ни боже мой, у каждого – свой фронт работ. Поверьте, там далеко не невинный и не прекрасный новый мир. То есть мир-то да, новый. А вот люди в нем старые. Или того хуже – старые, но с новыми замашками.

– Не знаю, не знаю, – проворчал старик, но было видно, что он уже сдался. Странно, не замечал за ним раньше подобного чистоплюйства.

– Лев Антонович, у нас сейчас очень забавное положение, если вы не заметили, – задушевно сообщил ему я. – У нас есть оружие, пушки, даже ржавый монитор, и в комплекте ко всему этому – практически голая задница. У нас нет одежды, соли, круп… Да елки-палки, ничего нет! А надо! Очень надо. Люди прибывают, понимаете? И если этот товар или даже какой другой, еще хлеще, поможет мне решить подобные проблемы, то почему нет? Мне плевать на весь остальной мир, мне важно, чтобы мои люди стояли на ногах твердо, чтобы на этих самых ногах были ботинки и портки, а живот не урчал от голода. Еще раз объяснить?

– Нет. – Оружейник поднял на меня глаза. – Может, ты и прав. Да, скорее всего, прав. А я… Я всего лишь старый еврей, который везде видит подвох.

– Время, – напомнил Эмиссар, я заметил его радость, когда я сказал, что он будет вести переговоры, и досаду на его лице, когда Оружейник перехватил инициативу.

– Да, – хлопнул в ладоши я. – Итак, предложите ему это. Если вдруг они говорят, что в Новом Вавилоне это дело как семечки, стаканами продают, и вы видите, что они не врут, тогда ладно. Отдавайте оружие.

– Ясно. – Оружейник взвесил корзину. – Ого. Под полтора кило будет. Как же это я проглядел?

– С собой что думаете брать? – пропустил мимо ушей его реплику я.

– Рыбу, немного стволов, сушеные ягоды, сушеные грибы, – начал перечислять Оружейник. – В основном всякую чепуху, так, для видимости. Что ты так на меня смотришь? Да, снова стволы. Нам нужен оборотный капитал, и даже не спорь со мной, это бессмысленно. Да, вот еще что. Может, одну бочку солярки с собой взять? Чего они так стоят? Дизели у нас есть, но мы все равно их не заводим. А так – товар ведь. Не пойдет, обратно привезем. Ты не исключай такой возможности, что, может, через пару недель мы все обратно прибудем.

Тут я не нашелся, что ответить. С одной стороны, вроде ресурс невосполнимый. С другой – и правда. Бочек с соляркой у нас было уже немало, причем часть из них так и стояла внизу, на пляже – больно хлопотно их было поднимать наверх. Тяжелые они, лебедка может не выдержать, а на руках их вверх толкать рискованно.

– Берите, – согласился я. – И вот еще – если будут интересоваться тем, куда эту солярку лить, то у нас есть один дизель на продажу. Но стоит он очень дорого. Сами понимаете, мне его у Рэнди отнимать.

Не знаю, как с табаком и прочим, но что дизелей тут не так уж и много, я не сомневаюсь. Есть наверняка, вряд ли наши уникальны, но и не на каждом шагу они попадаются.

– Дорого – размытый термин, – покачал пальцем Оружейник. – Что именно нас интересует?

– Лев Антонович, нам все нужно, я же сказал, – ответил ему я. – Соль, сахар, семена овощей (или как там это называется)? Да, наконец, – одежда, оружие! Но не автоматы и пистолеты, а взрывчатка, крупнокалиберные пулеметы, гранатометы – то, чего у нас нет.

Тем временем я думал о том, что сказал Оружейник. На самом деле мы запросто могли оказаться бедными родственниками. Приедут наши в этот город, а там наркота на каждом углу, электрическое освещение и рестораны работают. И будут стоять они с сушеной рыбой и бочкой солярки, как дураки. Ну не электричество и рестораны, конечно, это я маханул, про такое мы бы уже знали. Но все равно, это возможно. Ривкин – жук еще тот. Глотки он моим людям резать не станет, но кинуть попытается непременно.

– Ладно. – Оружейник почесал нос. – Кто с нами едет, окончательный вариант, и на чем мы плывем?

– Возьмете плот, тот, что у берега стоит. – Я ткнул пальцем в сторону реки. – Сопровождение – Тор, Арам, Анджела и Щур, «волчонок» из последнего набора. Щур – дополнительная охрана и связующее звено между вами и нами. Он из молодых да ранних, если что, не подведет.

– Курьер, – удовлетворенно покивал Лев Антонович. – Это хорошо. Однако – шесть человек да груз. Это немало. Это нам надо иметь большой плот.

– Там большой, – успокоил его Эмиссар. – Я его видел.

В дверях показался Голд.

– Чего меня не позвали? – как-то обиженно сказал он. – А?

– Не поверишь – не успел, – даже не стал врать я. – Наш купец как в атаку пошел, так я только уворачиваться успеваю.

– Ладно, о чем речь? – прислонился к стене Голд. – Чего обсуждаем?

Надо заметить, мои предложения он одобрил полностью, поскольку тоже был прагматиком. Меня подмывало сказать Оружейнику, чтобы он намекнул при случае, если все это дело выгорит, что у нас есть в наличии кое-что потяжелее безобидной травки, но я все-таки не стал этого делать. Не так уж много там наркотиков, да и потом – это одноразовый козырь, который все-таки я пока придержу. Ну и, наконец, прав старик. Наркотики – зло, и давать им билет в этот мир я не хочу. То, что мы пускаем в оборот, – вещь, по сути, безобидная, в некоторых странах старого мира даже вполне легальная. Нет, тоже отрава, и я заранее не одобряю тех, кто ее купит, но на фоне того, что припрятано в лесу, это как самокат по сравнению с грузовиком.

Когда мы закончили обсуждать детали поездки, я наконец-то спросил у Оружейника то, что давно вертелось в моей голове, – что он узнал о географии и всяком таком? Что там дальше, вниз по реке?

Увы, но особо он меня ничем не порадовал. То ли Ривкин не захотел ему много рассказывать, то ли сам был не слишком осведомлен в этих вопросах, но все, что Оружейник мне смог поведать, это то, что наша река и впрямь, как положено, впадала в море. Какие-то особо рисковые ребята добрались до места, где она с ним сливалась, причем они, как герои древнего приключенческого романа, чуть не проспали этот момент. Что там, на берегах этого моря, происходило и было ли оно именно морем, или даже океаном, а не огромным озером, тоже оставалось загадкой. Двух из пятерых уже часа через три после высадки на берег порвали на ленточки какие-то страхолюдные твари, оставшиеся же в живых авантюристы поспешно оттуда слиняли, от греха. Так что наши места были еще ничего, дружелюбные.

Остальная ойкумена была заселена не слишком густо. В лесах наверняка бродило много народа, но кто их там искать будет? Впрочем, народонаселение Нового Вавилона и без поисков увеличивалось за счет приблудившихся. Да и окрестности его – тоже.

А вот про сам город он вовсе ничего не рассказывал, кроме того, что поведал еще тогда, накануне. Как воды в рот набрал. Но это нормально, заверил меня Лев Антонович. Одно дело – люди, которые будут просто что-то покупать и продавать на своей территории, и совсем другое – потенциальные партнеры, которые скоро все сами увидят своими глазами. Так что тому, что они говорили в самом начале, верить слишком не стоит, очень может быть, что это был просто изначально ложный информационный вброс. Так сказать, за морем телушка – полушка.

– Бдите, – веско сказал Голд, дослушав его. – Мало ли что? Плыть туда долго, кто их знает.

– Не думаю. Да и Сват того же мнения, что и я, – скептически помотал головой Оружейник. – Ривкин – деловой человек, он понимает, что на нас можно заработать больше, чем взять один раз подобным образом. Ну и потом – нас шестеро, их трое…

– Это-то как раз не аргумент, – фыркнул я. – Если чуть пропустить ваш плот вперед, а после дружно жахнуть из трех стволов, вы и пикнуть не успеете. Антоныч, ты всерьез думаешь, что кто-то будет ждать, пока вы все уснете, а потом со зверским выражением лица и ножами в зубах полезет на ваш плот? Да прекрати, так вообще не убивают, это все сериальные и книжные выдумки. Хоть сколько-то профессиональное убийство – вещь очень малоинтересная, прагматичная и совершенно неэффектная. Ну, если только определенная зрелищность не входит в изначальную цель этого убийства. Так что дело совсем не в этом. Просто, по моему мнению, Ривкину выгоднее видеть вас живыми именно как потенциальный источник дохода. Ухо держать востро, конечно, надо, но больше опасайтесь города, а не дороги. Мне кажется, именно там будет жестко.

– Там бизнес, – улыбнулся Оружейник. – Там наше поле игры, там нам не страшно.

– Ну а об остальном позаботятся Тор, Щур, Анджела и Арам, – пообещал я ему. – Кстати, Голд, надо бы их сюда позвать.

– Надо бы нам найти или купить какого-нибудь шустрого мальчишку лет двенадцати, – недовольно пробурчал тот. – И сделать его посыльным. А то я себя золотой рыбкой чувствую.

– Мм? – не понял я.

– Служу у тебя на посылках, – немного шутовски поклонился мне он и вышел из дома.

– Жизнь – штука несправедливая, – крикнул я ему вслед и повернулся к Оружейнику. – Ладно, Лев Антонович, мы вроде все обсудили. Придем вас провожать. Во сколько вы отбываете?

– Они хотели с утра, но я договорился на полдень. – Оружейник сложил руки на животе. – Так мы пойдем? Времени в обрез, надо все еще подготовить.

– Если потребуется, привлекайте людей без ограничений, – предложил я ему. – Толпой и батьку бить веселее.

Был бы на его месте кто другой, я бы сказал, что собраться в путь, да еще в такой далекий и сложный, за несколько часов невозможно. Но не в этом случае. Он не только успеет, у него еще и время про запас останется.

А нам оставалось только дать указания его сопровождающим и объяснить их роли, что, собственно, было сделать несложно.

Люди кивали, переглядывались и даже не особо скрывали, что рады поучаствовать в таком приключении. Это и неудивительно – все они были с авантюрной жилкой, что учитывалось мной при сравнении кандидатур. Все, кроме одного, – Тора. Он был суровый прагматик.

Его я и попросил задержаться в своем домике, когда все остальные отправились на экипировку.

– Тор, ты отвечаешь за охрану. – Я встал напротив «волчонка». Хотя какого там «волчонка»? Этот уже «волк». – За то, чтобы все добрались до города живыми и здоровыми и там оставались такими же. Это твоя основная цель. Но может случиться так, что все будет очень плохо, в жизни ведь по-всякому бывает. И вот если все станет совсем плохо, так, что хуже некуда, то твоим главным объектом охраны станет только Оружейник. То есть ты делаешь все, чтобы именно он остался жив. Даже если погибнут остальные, даже если придется для этого ими пожертвовать. И даже если он сам будет против, ты должен его защитить и спасти. Ты понял меня?

– Полностью, Сват, – как обычно флегматично-спокойно ответил Тор. – Куда мне его доставить в том случае, если такое случится по дороге туда? Все-таки в город или обратно сюда, в замок?

– Обратно сюда, – немного помедлив, ответил я. – Какой уж тогда город?

– Спутникам, этим трем торговцам, оказывать помощь и поддержку в случае нападения? – задал еще один разумный вопрос Тор.

– Только если нашим ничего угрожать не будет, – ответил вместо меня Голд. – Тогда – почему нет?

Наверное, кто-то меня не поймет и не одобрит, но это – кадровая политика. Арам, Анджела – они славные люди. Но они – «одни из». А Оружейник – он штучный. В этом их разница, и случись так, что все и в самом деле будет очень плохо… Словом, маленький отряд уже сейчас, до отплытия, поделен на живых и мертвых. И знают об этом только три человека, больше никто. А если эта информация станет общим достоянием, то я буду очень недоволен. Смертельно.

Провожать наших коммерсантов вышло все народонаселение, причем я вот так всех одновременно увидел впервые и отметил то, что нас действительно стало много. Весь утес был облеплен народом, который махал руками и что-то кричал. Пришел даже смертельно обиженный Проф, которому часом раньше я был буквально вынужден нагрубить. Старый хрыч собрался присоединиться к Оружейнику, мотивируя это тем, что надо коллекцию знаний пополнять. Поняв, что я против, он стал сватать в поход Германа, а после даже свежеприбывшего в замок Викентия. В результате он был послан мной по матушке, причем мое напутствие поддержал и Оружейник, пробегавший мимо. Проф здорово обиделся, тем не менее провожать плот пришел.

Надо заметить, что Оружейник, несомненно, погонял в голове наш разговор, разложил его на составляющие и признал мою правоту. Правда, на первое место он ставил потенциальное развитие продажи табака, что меня вполне устраивало. Более того, я выделил ему немного табачного зелья из наших небогатых запасов. Засушить мы, естественно, его не успели, это дело небыстрое, но как некий демонстрационный образец листья выступить могли.

Что до Ривкина, замену оружия на дурь он воспринял с энтузиазмом. Надо думать, что рынок сбыта у нас все-таки будет, поскольку хитрован сразу же предложил Оружейнику ни с кем, кроме него, в этой сфере не работать. И явно неспроста.

Все сказано, все махают руками, и Азиз, напрягши мускулы, отталкивает порядком нагруженный плот от берега. Вскоре плот подхватывает течение, и вот он уходит все дальше от берега, а вскоре и вовсе становится точкой на водной глади Большой реки.

– Отбыли, – заметил Ювелир, приложивший ладонь ко лбу. – Главное теперь, чтобы там прибыли куда надо.

– Узнаем через пару недель, – заметил Голд. – С гаком. А если не узнаем, то потом сами туда сплаваем, наведем справки.

– Это да, – согласился я. – Но потом. А сейчас идем ко мне. Мы так и не обсудили нашу вчерашнюю вылазку.

– Настя под впечатлением, – заметил Ювелир. – Я ее давно знаю, немного в ее характере разбираюсь. Тут явно случилось что-то не то.

Через некоторое время, сидя за столом в моем домике и дослушав рассказ, он повертел головой, переглянулся с Жекой и сообщил всем:

– Не прав я был. Это не «что-то не то», это то, чего быть не должно. Мы тут все собрались ребята непростые, у каждого и на том свете за душой что-то было, и сейчас уже есть, да и будет еще немало разного, и грязного в том числе, не сомневаюсь. Но это – перегиб, это – уже за гранью.

– Да, собственно, все это понимают. – Наемник повернулся ко мне. – Цель сборища? Решать – валить их или нет? Само собой, валить, разве тут могут быть другие мнения?

– Мнения – нет, – пояснил я. – Но правильное планирование операции никогда никому не вредило.

– Это да, – согласился Наемник.

– Итак, основные задачи, – решил не тянуть кота за хвост я. – Первое – надо перебить всю эту публику, причем именно всю. Наемник, задача для тебя. Все ближайшие дни твои люди должны следить за тем, что у сектантов происходит вечером и ранним утром. Акцию будем проводить на рассвете. Разметь точки, на которые поставим людей, отдельно присмотри позицию для пулеметов. И так, чтобы наши, грешным делом, не попали на линию огня!

– Будет сделано, – отозвался Наемник.

– Так… – Я потер руки. – Второе – верховный жрец. Хорошо бы взять живым, для вдумчивой беседы. Не получится – убить. Другие варианты исключены.

– На мне, – поднял руку Голд. – Ты же знаешь, я любитель служителей культа.

– Лады, – легко согласился я. – Третье – наша выгода. Нет, души прекрасные порывы – это чудно, это благородно, но! Без дополнительного стимула это не так приятно. Тут он есть. К примеру, я заметил там массу белого материала, который нам так нужен – и для одежды, и для плантаций одной полезной культуры, которую будет выращивать милейшая Герда, да и вообще, материя – это материя. Еще – стволы у охранников. Если есть эти, то могут быть и другие. Помост указывает на то, что у них есть инструменты и, возможно, гвозди. Вывод – стреляем осторожно, не портим материальные ценности. И никакого варварства вроде: «Сожжем проклятое гнездо». Не надо жечь, это все от лукавого. Сначала обыщем, заберем себе все полезное и нужное, и вот уже потом сожжем. Поверьте, они ребята не бедные, есть у них что-то такое, что нам пригодится. Не знаю, что, может, запас оружия, может, что-то еще.

– Откуда такая уверенность? – очень внимательно посмотрел на меня Жека.

– Ну чем-то они кочевникам за детей платят? – ответил ему вопросом на вопрос я. – А кочевники – ребята жадные, абы что в оплату не примут и дешево ничего не отдадут.

 

Глава 8

– О как. – Жека потер лоб. – А они-то тут при чем? Нет, я помню, что они промышляют работорговлей… Да ладно!

– Прохладно, – хмыкнул я. – Они этим чертям детишек поставляют, рубль за сто. Я же тебе не слишком подробно тогда все рассказал, некоторые второстепенные детали опустил, в том числе и то, что этот Салех у меня хотел нашу мелкоту выкупить. Предлагал нормальную цену, аж четырех крепких девок, и сказал, что дети – неплохой товар.

– Точнее, что есть те, кто готов их купить и хорошо за это заплатить, – поправил Голд. – Теперь мы знаем, кто эти покупатели.

– Вот гады. – Жека нехорошо засопел. – Мало того что детей продают, да еще и на поганое дело.

– Бизнес у них такой, – спокойно заметил я. – И, полагаю, что они и впрямь не знают, что с ними там делают. Салех мне тогда сказал, что они не в курсе, на кой покупателям мелкота, не думаю, что врал. Хотя, если бы они даже это знали, вряд ли это что-то изменило бы. Не те это люди. Мне другое интересно – чем с ними сектанты расплачиваются? Наверняка ведь они на детей цены до потолка задрали, малыши здесь, похоже, дефицит.

– Не скажут кочевники нам это, – покачал головой Голд. – Ни при каких раскладах. Коммерческую тайну и в этом мире никто не отменял. Да ты и сам это знаешь.

– Знаю, – опечалился я. – А жаль. Очень это полезная информация для нас была бы. Есть у меня такие опасения, что этот хитропопый верховный жрец может где-то в лесу захоронку сделать, не один же Ромул таким умным был. Но там мы хоть за ниточки какие-то потянуть могли, а тут, кроме самого этого жертвоприносителя, и помучить на предмет честной добычи некого будет. Конечно, там есть еще те, кто не слишком верит в Великого Речного Зверя, если не сказать: не верит в него вовсе, но, полагаю, что этот служитель культа им не больно-то доверяет. Что до варианта вроде: «Фиг с ним, не досталось нам, значит, и другим не достанется», – так меня он не устраивает. Точнее, то, что другие в пролете, – это хорошо, но себя обделять я не собираюсь. Потому действовать будем вот как. Наемник.

– Да, – браво гаркнул тот.

– Крутись как хочешь, хоть на деревьях там, как та кукушка сиди, но мы должны знать, что у них есть и где это лежит. И не забывай: у тебя на все про все два дня, потом ты останешься за главного здесь. Мы отбудем в степь. Так что планируй свое время.

– Ясно, – деловито отозвался он. – Надо – сделаем.

– И еще, – я потер руки, – фиксируй в памяти, сколько у них добра есть, поскольку отгружать его на плавсредства я собираюсь сразу после резни и вывозить в тот же день. Тут недалеко, лесами идти не надо, грести против течения – тоже. Причины объяснять или не нужно?

– Да и так все ясно! – загалдел народ. – Черта ли там в ночи делать?

– Вот-вот, – покивал я. – Не ровен час, какой-нибудь шустрик с автоматом ускользнет и по темноте двух-трех наших подстрелит из леса.

– Да сейчас, ускользнет, – непривычно кровожадно пообещал Голд. – Не успеет.

– Не говори «гоп», – предостерег его я. – У нас народу не так много будет, не забывай об этом. Ювелир уйдет сам знаешь куда, с ним отправится много бойцов. Шороху мы наведем, но заблокировать все входы-выходы в лесу – утопия. Да это в принципе нереально. Плюс – паника и мельтешение, когда мы начнем их отстреливать. Этих в белых балахонах мы всех покрошим, но вот хороший профессионал вроде тебя непременно сумел бы свалить.

– Это да, – признал Голд. – Но мы-то знаем, за кем смотреть.

– А если вы не всех видели? – резонно сказал Жека. – Может, не было кого вчера ночью в их лагере? Или этого кого-то вы просто не заметили? Все верно Стас говорит.

– Чего спорить? – Наемник снял кепи и пригладил волосы. – Посидим там, в секретах, поглядим, всех сосчитаем. А после и прикинем, куда бежать, в кого стрелять.

– Это не все. – Я щелкнул пальцами. – За детьми нашими надо приглядывать получше. Я так понял, им жертвенные барашки нужны, они у них кончились, как бы сектанты за ними к нам не пожаловали. Жека, Наемник, вы меня услышали?

– Услышали, – кивнул мой друг. – Будут сидеть в четырех стенах как привязанные, от греха.

Этот день вообще выдался прощальным. Уже через час после совещания Сватбург покинул Ювелир со своими людьми. Тут уже не было помпы, и платками вслед никто не махал, группа провожающих была немногочисленна и деловита.

– Вот тут встретимся, – еще раз повторил я и ткнул пальцем в точку на карте (Проф и Герман расстарались, создав за достаточно короткий срок обновленную версию и включив в нее данные, собранные во время нашего последнего похода). – Понял? Как придешь на место, из леса не вылазь, в стычки и переговоры ни с кем не вступай и вообще побудь невидимкой до нашей встречи. И все время поглядывай в сторону степи. Народ там матерый, за дураков и растяп их не держи.

Гипотетически можно было бы срисовать для него копию с того документа, который сейчас был у меня в руках, но я решил этого не делать. Жизнь поворачивается по-всякому, и я меньше всего хотел бы, чтобы кому-то досталось то, что мы добыли своим потом и кровью, особенно если это – знания.

– А если людей встретим? – уточнил Ювелир. – Бесхозных, так сказать?

– По ситуации, – помолчав, посоветовал ему я. – Если попадутся такие, что прямо ах, – бери их с собой. А так, не связывай себя по рукам и ногам. Людей надо кормить, поить и хоть как-то обихаживать, а у тебя – другая задача. Отправляй их к нам, обрисовывай маршрут. Вероятность того, что им удастся дойти, достаточно велика, согласись. Ну а если не свезет им, значит, не судьба. Жалко, конечно, потенциальные кадры, но что тут поделаешь?

Ближе к ночи отбыл вверх по реке Наемник, прихватив с собой полдюжины «волчат» из тех, кто был более или менее проверен. Жертвоприношения, полагаю, нынче не будет, но кто его знает, чем эти уроды забавляются в постные дни? Может, чем-то похлеще того, что мы созерцали вчера, так что излишняя эмоциональность там была ни к чему.

– Надо что-то думать насчет гарнизона, – сказал мне Жека после того, как закончилась вечерняя трапеза и мы с ним присели на камушки неподалеку от пролома в крепостной стене, подальше от народа. Я свой долг на сегодня счел выполненным, поскольку перед ужином толкнул проникновенную речь и даже сорвал аплодисменты. И еще снова подивился тому, сколько в крепости появилось не слишком знакомых мне лиц. Ну не то чтобы совсем незнакомых, но имена этих людей были мне точно неизвестны. А раньше всех знал, поименно. Непорядок это, следовало бы при случае исправить данное упущение.

– Надо, – согласился с ним я. – А еще нам надо как-то пушкарское дело осваивать. Причем перед этим подумать, куда мы орудия поставим, и решить вопрос с их правильной установкой. Ну там, вкопать или еще чего. Но до этого надо решить вопрос с кочевниками и сектантами. Жека, нам столько всего надо, что мне иногда страшно становится. А самое неприятное, что нам для всего этого люди нужны, много людей, но вот видишь, как выходит. Ювелир отправился в леса, где новички до сих пор бродят, а проку от этого – чуть. Наверняка ведь кого-то встретит, а взять не возьмет. Одна надежда была на Окуня, да и тот куда-то запропал.

Жека замолчал, я же поднял голову и уставился в звездное небо. Оно было иссиня-черное и бездонное.

– Скажи, – минуты через две, помявшись, спросил у меня Жека. – А ты будешь людей покупать у этих кочевников?

– Скорее всего да, – не задумываясь, ответил ему я. – Но далеко не всех, а только тех, кто мне покажется действительно хорошим приобретением. И еще – это вопрос цены, ты же знаешь.

– Интересный подход. – В голосе Жеки была не скрываемая ирония.

– Жек, я буду делать это не из соображений гуманизма, – не принял его вызов я и попытался донести до друга свою точку зрения. – Нам реально нужны люди, причем такие, которые будут работать, а не размышлять о ничтожности бытия. Пушки и гарнизон – это только верхушка айсберга, понимаешь? Если у Оружейника сложится с лавкой в городе, нам нужны будут товары для нее. Нам надо что-то есть, а еда сама из ниоткуда не возникает, как потопаешь, так и полопаешь. Ну и наконец, я не исключаю тот момент, что мы будем тут организовывать что-то вроде портового перевалочного пункта, если река оживет. Может, даже рынок откроем, почему нет? А это, если ты понимаешь, такая морока, что рабочие руки нужны невероятно. Лучше всего получать их бесплатно, но если они обойдутся нам не слишком дорого, я готов заплатить. Что же до людей, которых кто-то продал, кто-то купил… Сильного это не сломает, а слабые мне не больно-то и нужны, по крайней мере пока. Может, понадобятся потом, кто знает. Жалко только, что сильных кочевники вряд ли продавать будут, они их в свою веру обращают. Тоже, к слову, растущее неподалеку гнездо – приличное количество сильных и крепких людей, готовых убивать. Хотя про это мы уже говорили.

– Не замечал я раньше у тебя склонностей к таким вещам, как управление людьми и системный анализ, – отметил Жека. – Раздолбайства и пофигизма в тебе всегда было хоть отбавляй, а вот такого вовсе не наблюдалось. Откуда что берется?

– Жизнь такая, Жека, – обвел руками я затихающий Сватбург. – Я тебе врать не стану, поскольку ты меня знаешь давно. У меня душа за каждого жителя этой крепости не болит, ее на всех просто не хватит, да и ни к чему такие метания. Но если брать в целом, в массе – я сюда вгрохал немерено сил и нервов, я собрал по крупицам тех людей, которые сейчас являются моим ближним кругом. Не просто ближним кругом – семьей, прости за то, что часто это слово употребляю. И все они сюда тоже вложились не меньше моего. Так что вот это все просто так взять и кому-то отдать? Не важно кому – кочевникам, сектантам, жителям Нового Вавилона, черту рогатому, Люту, Хлюпу, прости господи? А вот фиг!

И я сунул под нос Жеке кукиш, сплетенный из пальцев.

– Мое это, – заявил я сурово. – Мое! И если мне для того, чтобы это все жило и прогрессировало, надо будет прикупить десятка три рабов, то я это сделаю без каких-либо нравственных терзаний. Да что там – сам, если понадобится, пойду и их наловлю.

– Ну это ты загнул! – засмеялся Жека. – Ты – и ловить рабов?

– Загнул, – признал я. – Никого я неволить не буду, не мое это. Так уговорю. Или обману, что быстрее всего. Только ты об этом никому не рассказывай.

– Вот это похоже и на правду, и на твои методы, – одобрительно проворчал Жека. – А что до вопроса, кто сколько сюда вложил… Остальные, не только твой ближний круг, вложились сюда не меньше, чем вы, а может, и больше. Вы-то все время в пути, а они здесь день за днем. Вы идете куда-то, а они крутятся тут, как на карусели. И для них эти стены – тоже дом, причем не меньше, чем для тебя или твоей Насти.

– Может, ты и прав, даже наверняка дело именно так и обстоит, – махнул рукой я. – И это замечательно. Хотя бы по той причине, что чужой дом никто защищать не хочет, а за свой любой зубами грызть супостата будет, так что меня это устраивает. А чего это Настя вдруг моя?

– А ты разве с ней не спишь? – крайне удивился Жека. – Я думал, что вы… это… как его… Пара.

О как. Этот толстокожий здоровяк заинтересовался моей личной жизнью? Однако. Хотя… Нет, Жека прелесть. Это он себе плацдарм готовит загодя, чтобы, если Марика найдется, я ему конкуренцию не составил, чего у меня, если честно, даже и в мыслях нет. С одной стороны, забавно, а с другой… Он хороший друг. Другой бы поступил просто – свернул бы мне втихаря шею, если Марика найдется, и всего делов. Тут ведь даже тело прятать не надо, оно в секунду растает. Идеальное убийство. Но Жека не такой, он будет трогательно-прямолинейно хитрить, но не более того, о чем-то другом он даже не помыслит. Как он в том мире до своих лет дожил, не понимаю, с нашей-то коррупцией?

И все это – с учетом его многолетней любви к Марике, причем любви нешуточной, можно даже сказать, страсти. Только вот она все это время считала его братом названым. Как, к слову, и меня. И мы с ним оба это знали, только вот меня это не трогало совершенно, а вот Жеку… Не дай мне бог такое испытать, лучше уж я, как раньше, без любовного огня в крови жить буду. Ну вот обделил меня Господь этим умением – любить. Да и ладно. Дольше протяну.

– Хорошая девушка, – продолжал бубнить Жека. – Красивая, с ушами острыми и веснушками. Какого тебе еще лешего надо?

– Никакого не надо, – пожал плечами я. – Жек, вот мне вообще сейчас не до этого дела. Нет, утром, после пробуждения, бывают моменты, когда гражданка под боком не помешала бы, но все остальное время… Ну на фиг. Я тебе уже перечислил ряд моментов, о которых у меня голова болит, если хочешь, могу этот список расширить и дополнить.

– Так… – начал было говорить что-то Жека, но его перебил Голд.

– Вот вы где, – окликнул он нас и плюхнулся на соседний камень. – Я вам не помешал, девочки? Секретики, обнимашки?

– Вот поганый у тебя язык, Голд, – недовольно буркнул Жека. – Был бы на твоем месте кто другой, свернул бы я ему челюсть уже.

– А мне почему не хочешь? – заинтересовался Голд. – Опасаешься?

Жека громко засмеялся, я его поддержал. Не припоминаю ситуации, в которой к моему закадыке можно было бы применить это слово. Нет, лихой и бездумной удали в нем не было, но при этом за себя он не боялся никогда, философски относясь к тому факту, что когда-то его удача может ему изменить и он сведет знакомство с пулей, на которой будет выгравировано его имя.

– Ладно-ладно. – Голд тоже хохотнул. – Раскусили. Просто у вас такие лица, что без какой-нибудь словесной бяки обойтись было невозможно. Вы чего, наследство получили и поделить его не можете?

– Знакомую общую вспомнили, – не стал скрывать я. – Она тоже где-то здесь, в Ковчеге, но вот где? Переживаем за нее, как-никак полжизни дружили.

– Это да. – Глаза Голда блеснули, он коротко глянул на Жеку. – Дружба – великое дело. Ну, глядишь, найдется. Вон рано или поздно мы в город наведаемся, опять же кочевники есть, сборщики людей. Если она в наших краях, найдется. А вот если нет… То не знаю. По сути, мы ведь пока видели крошечный, вот такусенький кусочек Ойкумены. Сколько мы прокопытили? Полторы-две сотни километров? Причем по прямой. А до Вавилона – неделя хода по реке. По реке! Соответственно, если двигаться пешком, так все две с половиной – три недели выходит. Причем и это мизер, движение по той же самой прямой. А если вбок пойти, что там?

– Спасибо, приятель, приободрил, – саркастично поблагодарил консильери Жека. – Мы до этого думали, что шансы у нас маленькие, а теперь понимаем: мизерные.

– Не надо сарказма, – с достоинством ответил ему Голд. – Я же сказал: найдем, если она в наших краях. Но сам факт того, что вы двое встретились, а шанс на это был, согласись, тоже не больше мизерного, – оптимистичен. Ладно, это все лирика. Я по делу.

– Как всегда, – заметил я.

– Я все думал о твоих словах, – начал Голд издалека. – Ну, ты сегодня этому Ривкину сказал: мол, для друзей всегда будет теплый прием, горячий чай и наше радушие…

– Вот и не верь, что подобное тянется к подобному, – фыркнул Жека. – Ты тоже про форпост на реке, перевалочную базу и рынок в перспективе вещать собираешься?

– Ну да. Правда, про рынок я не думал, но идея благодатная, – как-то даже опешил Голд. – А кто еще про это говорил?

– Стас, – показал на меня пальцем Жека. – Мне лично, пять минут назад.

– Что лишний раз доказывает: мысль неплоха, – горделиво подбоченился я. – Если сразу в две головы пришла.

– Соглашусь. И не в две, а в три, мне сегодня про это еще Фрау говорила. Правда, со своей спецификой, продуктово-хозяйственной, но все же, – с достоинством кивнул Голд. – А про старую пристань, ту, что у Дальнего утеса, ты тоже думал?

– Нет, – озадачился я. – Как-то не успел еще.

Если честно, я про нее вообще не думал. Ну да, там торчат из воды полусгнившие сваи, я их помню еще по первым дням здесь, мы все хотели до них дойти, но так и не собрались это сделать. Точнее, я не собрался. А Голд вроде успел, он тогда деревья на дрова оттуда сплавлял. Хотя тоже не факт.

– От добра добра не ищут, – продолжил он. – Коли там была пристань, значит, там как минимум глубина позволяет это делать. Пока все плавают на плотах, но кто знает? Может, и самоходные посудины по реке заснуют. Опять же, сваи уже есть, на них можно новый незамысловатый причал поставить.

– Все это здорово, но вот одна штука меня серьезно беспокоит, – покачал головой я. – Охрана. Голд, это место от замка далековато, фактически в чистом поле. Да и вообще, стоит ли сейчас об этом говорить?

– Именно сейчас и стоит. – Голд посерьезнел. – Поверь, все серьезные проекты начинаются с идей, которые кажутся бредовыми и несвоевременными. Они обкатываются в головах, перевариваются, откристаллизовываются и в результате превращаются в реальность.

– Нет, сама идея хороша, – заметил Жека. – Но вот место… Стас прав, сколько людей нам там держать придется, ты только подумай?

– Много. – Я заметил, как Голд поморщился, услышав, что Жека назвал меня Стасом. – Но это лучше, чем делать подобное в районе крепости, около основных позиций. С точки зрения той же безопасности лучше. Толковая группа захвата войдет в ворота на наших плечах за семь-десять минут. Тем более, что и ворот-то до сих пор нет.

Это да. Полноценных ворот у нас все еще нет. Старые так и лежат раскуроченные, они восстановлению не подлежат, а новые, такие, чтобы с гордостью на них смотреть, все никак не сделаем. И главное – все же есть. И древесина, и даже петли с засовами, Рэнди их с монитора снял. А вот времени у него на это нет, всегда находится что-то, что занимает приоритетное место перед воротами, благо наши хозяйственники фонтанируют идеями. Причем не дурью маются, а действительно толковые вещи предлагают. Тяп-ляп же, на скорую, так сказать, руку, Рэнди что-либо делать не собирается. Нет для него понятия: «И так сойдет», – не существует в принципе. Это здорово, конечно, и достойно уважения, но и ворот у нас по этой причине до сих пор нет. Вместо них у нас постовые и что-то вроде деревянного щита, который устанавливают на ночь, с привязанными к нему железками. Так просто его не отодвинешь, а если его уронить, то он столько шума наделает, будь здоров. Поделка класса «достойная бедность», но альтернативы покуда не видно. Разве что волевым решением выправить ситуацию, так сказать, веским словом лидера. Наверное, тем дело и кончится, причем в ближайшем будущем.

– Вот и выходит, что толковая группа захвата может запросто это сделать и без всякого причала и рынка, – упорствовал Жека.

– Тьфу-тьфу, – суеверно сплюнул я. – Типун тебе на язык.

– Пошли завтра посмотрим, как там чего? – предложил мне Голд. – Время у нас есть.

– А давай, – согласился я. – Почему нет?

Время и вправду было. Как я уже говорил, без меня хозяйственные вопросы решались куда эффективней, чем со мной, и возвращаться в эту карусель у меня не было желания никакого. Нет, какой-то контроль я осуществлять буду, опять же отчеты требовать, коротенькие и емкие, но определять место для вспашки и количество выдаваемой со склада соли для сушки рыбы больше не хочу. Не мое это. Пусть Дарья колупается.

По этой причине с утра меня совесть не мучила, и я в компании Голда и Джебе зашагал прочь от крепости, держа курс на Дальний утес. Хотели мы дождаться Наемника, но потом передумали: с него станется обратно сегодня не приплывать. Мы бы и сами так поступили. Отвели бы основную часть отряда поглубже в лес, оставив пару соглядатаев, и меняли бы их потихоньку.

Впрочем, совсем уж хозяйственные дела я из головы не выбросил – мы заглянули на пасеку, нам было крайне любопытно, как у нашего пчеловода дела идут.

Надо заметить, что старик развернулся. Я насчитал почти два десятка ульев, и в каждом теплилась жизнь. Оказывается, он не сидел сложа руки, поймал еще несколько роев, а после их еще каким-то лихим образом разделил. И самое удивительное – он дал нам попробовать первый мед. Как раз вчера он смастерил хитроумный дымарь и сегодня извлек из ульев первые соты.

– Ну? – с законной гордостью спросил он у нас, облизывающих пальцы и блаженно жмурящихся. – Как?

– Во! – показал я ему большой палец, мои спутники согласились со мной, поддержав меня дружным чавканьем. – Дайте еще кусочек. По сладкому соскучился.

Мед и вправду был отменный – густой, прозрачный, ароматный. К нему бы еще кусок хлеба с маслом…

– Пчелы плодятся очень хорошо, – деловито объяснял нам Пасечник. – Очень. Я думал, рой долго растить придется, но куда там! Не успел разделить, а их снова прибавилось. Такими темпами мне скоро помощник понадобится, это если мы хотим перейти к более-менее серьезным объемам производства. Цель-то ведь такая стоит?

Снова-здорово. Дай людей. А где их взять? Но да, есть такая цель. За этот мед много чего полезного в том же Новом Вавилоне купить можно будет. Не знаю, что там у них с наркотиками и табаком, но вот в наличии конкретно этой отрасли я что-то сомневаюсь.

Отдельно замечу: не исключено, что мед запросто может быть компонентом какого-то рецепта или, к примеру, ману у магов поднимать. Впрочем, с последним можно и поэкспериментировать.

А насчет компонентов – это не голословно. Мне ведь тогда в лесу повезло, когда я документ из Свода нашел. Это оказался очень полезный листок, не какое-нибудь бестолковое описание зверюшки или цветка, а полноценный рецепт. Пусть это было описание приготовления незамысловатой мази, но все-таки рецепт, причем доставшийся мне на халяву.

«Мазь семи венцов. Приготовление мази сей – процесс несложный, но требующий немалого внимания. Не ленись, не зевай – и результат воспоследует.

Шаг первый – возьми три меры засушенных лепестков тимьяна. Шаг второй – возьми три меры засушенных стеблей головня трезубого. Шаг третий – излови суслика и возьми две меры его крови (использовать оную потребно в течение получаса с того момента, как животное будет умерщвлено). Шаг четвертый – возьми одну меру жареной печени лося. Шаг пятый – возьми две меры чистой воды. Шаг шестой – смешай все пять компонентов в любой плошке, но плошка та должна быть идеально чиста. Шаг седьмой – измельчай содержимое пестиком, сделанным из искрящегося гранита, не менее чем полчаса и с должным усердием.

Когда полученная смесь станет однородной массой и начнет источать запах, пусть резкий, но притом не отталкивающий, потребно отправить ее на холод, сроком на пять часов. Коли после срока того она загустеет и приобретет желтый цвет, стало быть, «Мазь семи венцов» готова. Мазь эта заживляет незначительные ожоги, полученные от огня или же ядовитых растений (в последнем случае снимает внешние повреждения, но не выводит яд, коли тот попал внутрь).

Но помни: годность свою та мазь сохраняет лишь месяц с момента приготовления».

Что примечательно, попробовать изготовить эту мазь можно было практически в любой момент. Растения эти у нас росли, и про них даже листочки в Своде были, лося загнать вполне реально, с сусликами же и водой проблем не было вовсе никаких. Правда, я так и не смог понять, мера – это сколько? И еще, искрящийся гранит – это какой? Но на этот случай у меня есть умники, вот пускай они и думают. Я им собирался отдать рецепт перед отбытием в степь. И с Профом помирюсь, и к делу их приставлю.

Так что мед запросто может оказаться о-го-го каким компонентом. Не исключено, что крайне редким.

– А одному здесь не страшно жить, отец? – спросил вдруг у Пасечника Джебе. – На отшибе ведь поселился.

– Да нет, – махнул могучей ручищей старик. – Сватбург – вон он, оружие тоже всегда под рукой. Да я и сам без него еще кое-что могу.

Глядя на него, в это я поверил сразу. Но береженого бог бережет, этот дед по своей ценности как ресурс не уступает той же Герде. Сватбург и впрямь недалеко, да и автомат у старика есть, я сам Оружейника заставил Пасечнику его выдать, тем не менее…

– К вечеру помощника жди, – пообещал ему я. – А то и двух.

Пусть будут. Но, чую, кочевники таки на нас немного руки погреют. Нужны люди, очень нужны. И еще, как только со всеми делами закончим, отправлю маневренные группы по лесам и по берегам реки шастать, заблудившихся искать.

– Коли двух дашь, так я точно расширюсь! – потер руки Пасечник. – Два десятка ульев – это тьфу, несерьезность смешная!

– Воск, – покатал коричневый шарик в пальцах Голд. – Воск – это хорошо.

– Тут все хорошо, – сказал ему я.

– Мне как его сдавать-то, мед в смысле? – деловито уточнил Пасечник. – В сотах или же…

– Это с Фрау, – замахал руками я. – Она у нас по провианту, с ней такие детали проговаривай.

– Ну и ладно, – покладисто пробасил старик. – Как помощников, стало быть, пришлете, так я к ней и наведаюсь.

Вокруг была благодать. Мы шли по краю обрыва, справа плескала волной река, слева расстилалась степь, шелестела трава и гудели вездесущие пчелы.

– Я иногда думаю, что, по идее, так и должен выглядеть рай, – задумчиво сказал Голд. – Вот только нет его, рая. Скажи, Сват, ты никогда не задумывался о том, что человеку, по сути, надо ведь очень мало для счастья? Еда, одежда и общество себе подобных, чтобы не одичать. Но при этом он всегда стремится загрести под себя все, что только можно. Здесь – огромный мир, в котором есть все, но первым делом мы начали рвать друг другу глотки. Как думаешь, почему так вышло?

– Голд, я тебе даже отвечать на этот вопрос не хочу, – удивленно взглянул я на консильери. – От тебя я такого не ожидал, откуда эта интеллигентская отрыжка? Ладно бы это вон, Джебе, спросил, но ты? Знаешь, я в юности много читал, в том числе старые романы. Про приключения, про апокалипсис, ну, все такое. И вот в каждом втором романе взрослые дядьки, жизнью битые, судьбой покореженные, о подобной ерунде рассуждали. До того это выглядело нереалистично, до того фальшиво! Но все равно я всегда хотел им сказать: да потому что мы люди, суть наша такая – захапать все, до чего мы дотянуться сможем. Нам всегда мало будет, чего ни дай.

– Да я так… – вроде даже смутился Голд. – Риторически. Навеяло, понимаешь.

– Не пугай меня так больше, хорошо? – попросил я его.

Вот так, за разговорами, то и дело поглядывая в сторону степи, мы и дошли до того места, где находилось то, что некогда было причалом. Сейчас, с обрыва, это выглядело просто живописными развалинами – останки какого-то дома, видимо, аналога мини-вокзала, торчащие из воды сваи, черные от времени и слизи, да невероятно разросшиеся кусты ивы.

– И что ты тут хочешь делать? – Я с сомнением глянул на сваи. – Мне не до конца ясно, почему они до сих пор не сгнили, а ты на них чего-то класть хочешь вроде помоста. Да ну, ерунда это все, несерьезно.

– Давай спустимся и глянем, – предложил Голд. – Сват, любые варианты всегда надо отрабатывать до конца.

– Да не вопрос, – согласился с ним я. – Почему нет? Заодно и в развалинах покопаемся, авось чего полезное найдем. Кстати, а почему их до сих пор никто не обшарил, а? Мы таскаемся невесть куда, а тут прямо у нас под носом есть необследованные уголки.

– Ой, брось. – Голд направился к спуску. – Что там может быть? Если только какие-то осколки кирпичей.

– Кирпич – вещь полезная. – Я последовал за ним. – Какой бы ни был, а наш.

Кирпичей там не оказалось, здание некогда было сделано из дерева, от которого сейчас осталась одна трухлявая крошка и полусгнившие обломки. Зато я нашел пару неплохих, пусть и помятых, кусков жести, надо полагать, когда-то ими была покрыта крыша.

– Ну и чего? – крикнул я Голду, который уже разделся и бултыхался около свай, изучая их устойчивость.

– Твоя правда, – отфыркиваясь, ответил он. – Все прогнило. На срезе «воздух-вода» они вообще никакие. Как их ледоходом не уносит?

– Вылезай, – посоветовал ему я. – Хорош купаться. Смотри, Великий Речной Зверь за ногу тебя сейчас ка-а-ак схватит!

– Да ладно тебе. – Голд лихо крутанулся в воде. – Водичка – самое оно. Не желаешь присоединиться?

– Да ну. – Я присел на корточки. – Лень. Раздевайся, потом одевайся.

– Это хорошо, когда есть что надеть, – послышался мужской голос из кустов ивы. – Голым-то бегать – куда хуже.

Щелкнули два предохранителя, ствол автомата Джебе уставился на переплетение ветвей, я же сквозь прорезь прицела осматривал окрестности. Голд, поняв, что происходит что-то не то, судя по плеску, спешил к берегу.

Расслабились, размякли, заболтались. Вот так пулю в спину и получают. Профессионалы, тоже мне!

– Не надо стрелять, пожалуйста, – попросил невидимый до сих пор собеседник. – Я не агрессивен и не причиню вам вреда.

– Выходи, – приказал я. – Медленно и с поднятыми руками.

Ветви затрещали, и оттуда показался… Флай!

– Вот тебе и раз! – удивленно сообщил ему я. – Один нашелся. Сам.

– Простите? – не понял меня он.

– Прощаю, – хмыкнул я. – Привет, пропащая душа.

 

Глава 9

Флай явно ничего не понимал и переводил глаза с меня на Джебе.

– Привет, – сказал тот, не опуская, впрочем, автомат.

В ивняке что-то зашуршало, похоже, наш приятель был не один.

– Все вылезайте, – громко попросил я. – Не бойтесь, не надо. Да вылезайте уже! Не тронем мы вас.

Кроме бывшего «волчонка» в зарослях, как выяснилось, пряталось еще двое – в высшей степени симпатичная девушка и мужик лет сорока. Они опасливо смотрели на нас и ладошками прикрывали свою наготу. Не обтесались, стало быть, еще, относительно недавно возродились. Друг друга уже не стесняются, а вот в присутствии посторонних им дискомфортно. Впрочем, это нормальные ощущения.

– Откуда вы меня знаете и почему называете Флаем? – обеспокоенно спросил найденыш. – Этого я совсем уж не понимаю. Меня зовут Марк.

– Это мы тебе объясним, – пообещал я ему. – Ты когда сюда попал?

– Сюда? – обвел берег рукой Флай. – Вчера вечером мы сюда вышли. А так – шесть дней назад очнулся в лесу.

Шесть дней. По времени вроде выходит верно. Плюс-минус.

– Флай! – Голд натянул штаны и подошел к нам. – Вот тебе и раз!

На бедолагу было больно смотреть. Он явно начал думать, что сошел с ума.

– Вот что бы вам прямо вчера не добрести до нашей крепости? – опечаленно продолжал Голд. – Маршрут Ювелира на одну точку посещения сократился бы. Экая досада!

– Вы знакомы, что ли? – хлопая ресницами, спросила у Флая девушка. – Да?

– Они со мной – похоже, да, – ответил ей тот, переминаясь с ноги на ногу. – Я с ними – точно нет.

– Одно понятно, эти господа убивать нас точно не станут, – оптимистично заявил мужик. – И то дело!

– Не станем, – подтвердил я. – А что, были люди, которые стремились это сделать?

Все трое переглянулись с какими-то кривоватыми улыбками, из которых стало понятно: были такие.

– Это все занимательно, но, может, они нам свою историю по дороге обратно расскажут? – предложил Голд, шнуруя ботинки. – Чего время терять?

– И то верно, – согласился с ним я и обратился к троице, все так же с недоумением глазевшей на нас. – Меня зовут Сват, я лидер группы, которая обосновалась тут неподалеку, в старой крепости. Предлагаю вам следовать со мной, мы народ добродушный и беззлобный. Джебе, да опусти ты уже автомат.

– Тут кого ни послушаешь, все беззлобные, – как-то в пространство заметил мужчина, спутник Флая. – А вот потом…

– Так и расскажете по дороге, что потом, – предложил я ему. – А мы сравним, совпадет с тем, что у нас, или нет? Флай, да не дергайся ты, сказал же: все мы тебе объясним. Старик, у тебя снова начинается веселая и хлопотная жизнь.

Флаю было очень маятно, он смотрел на нас, не понимая, почему его так называют, почему с ним общаются как со старым знакомым и почему этот узкоглазый молодчик в камуфляже ему подмигнул.

– У вас с «бодростью» как? – спросил у них я. – Еды у нас, увы, нет, не брали мы ее с собой. Часа на три-четыре пути хватит? Не свалитесь по дороге?

– Не должны, – ответил Флай. – Мы сегодня рыбу поймали и съели. Руками поймали!

– Сырую, – сморщилась девушка. – Фу!

– Сашими, – хмыкнул Джебе, который рыбу вообще не любил и которого постоянно подкалывали этой же шуткой.

– Ну и ладно. – Я глянул на небо. Дело шло к вечеру. – Все, идемте, до темноты хорошо бы в крепости уже быть.

– Вот что мне тут нравится, – сказал мне Голд, когда мы поднимались наверх, – так это дорога. Она перекроет все минусы, которые ты называл, – удаленность, чистое поле, близость леса. Но зато есть дорога! Ну или тропа, называй это как хочешь. И еще, наличие леса рядом – это не только некоторый минус, но и большой плюс. Это стройматериалы.

Тропинка действительно была. Пристань строили с умом, и потому на обрыв мы не карабкались по песку, цепляясь едва ли не за воздух, а поднимались по пусть и заросшей травой, но все еще свободно угадывающейся тропинке, которую некогда жившие тут люди сделали специально для этой цели.

– Не то чтобы убедил до конца, – ответил я ему. – Но, скажем так, аргументы, конечно. Давай вот как – мы все равно не завтра этот амбициозный проект начнем воплощать в жизнь, правда? Вот доделаем дела, соберемся большим курултаем и обговорим эту тему. Хозяйственников позовем, Берту, которая теперь вместо Оружейника…

– Идет, – немедленно согласился Голд и обратился к голым людям, которые шли за нами следом: – Вы свидетели!

Мне было немного дискомфортно оттого, что у меня за спиной топает пара совершенно мне незнакомых граждан, но, поскольку замыкал шествие Джебе, это была скорее психосоматика, чем серьезные опасения.

– У вас глобальные планы, судя по всему, – заметил мужчина. – Я так понимаю, вы хотите пристань восстанавливать?

– Не совсем, – ответил ему Голд. – Но этот вопрос тоже значится в списке дел на послепослезавтра, фигурально выражаясь.

– Коли люди строят, а не только рушат, с ними можно иметь дело, – не рисуясь, сказал мужчина. – Слава богу.

– Как вас зовут? – спросил я у него. – Знакомы уже минут десять, а имен ваших мы не знаем. Ну кроме Флая, разумеется.

– Я Вернер Хольц, из Дрездена.

Мне стало ясно, почему он говорил по-английски (а мы общались именно на этом языке) с таким акцентом. Я, правда, подумал было, что он датчанин или швед. Но нет, немец. – В той жизни возглавлял патентное бюро, думал в этой стать магом. Не стал, увы. Стал дичью.

Дичью. Как интересно. Определенно, им есть что порассказать. Но вообще, удачное приобретение. Патенты – это же изобретения? Может, он чего такое помнит, полезное? Да и вообще, немцы – народ обстоятельный и дисциплинированный, такие нам нужны.

– Ясно, – одобрительно сообщил ему я. – А вы, барышня?

– Я? – пискнула девушка. – Я Элишка, раньше жила в Кома́рове.

– Это где такой? – удивился я. Если бы не имя и не ударение в названии города на букве «а», я подумал бы, что она моя соотечественница.

– В Моравии, – пояснил Голд, увидел, что мне яснее не стало, и уточнил: – В Чехии. Рядом с Опавой.

– А-а-а! – кивнул я. – Тогда понятно. Нет, про города такие я не слышал, но понятно.

– Что понятно? – озадачилась теперь уже Элишка.

– Откуда вы такая замечательная взялись, – решил подольстить ей я, чтобы совсем уже напряжение с них снять и окончательно разговорить. – Чешские женщины славятся своей красотой.

Ну да, незамысловатый комплимент, но как умею.

– Да пропади она пропадом, эта красота. – Мои слова дали обратный эффект, судя по голосу, Элишка не порадовалась, а напротив, напряглась. – От нее одни неприятности.

Тут мы как раз поднялись на кручу, сразу повертели головами – не появились ли в поле зрения какие-нибудь незнакомые люди, и я предложил:

– Так, граждане. Судя по всему, вам есть что рассказать. Нам – тоже. Дорога у нас не то чтобы длинная, но и не короткая, так что начинайте сначала вы свой рассказ, а как закончите, так мы свое вам поведаем. Флай, не дергайся, я про свое обещание помню.

– Хорошо, – отозвался тот. – Тогда я начну, а они, если что, дополнят.

Начало рассказа было почти стереотипное – очнулся в лесу, ничего не понял, увидел сообщение о том, что не следует умирать, оно, кстати, так и не изменилось, судя по всему. Единственное, ему сразу Свод выдали, при рождении, причем вместе со стихотворением. Это жестко, оно и нас, людей, уже более-менее разобравшихся что к чему, в транс в свое время повергло, что уж тут про свеженародившихся говорить.

Побродил по лесу пару дней, поел ягод, поаукал. Последнее действие, что примечательно, принесло свои результаты. Его нашли, но это был тот случай, когда уж лучше бы не находили.

На него набрели какие-то очень наглые и очень злобные ребята. Они были голые, с дубинами и куда-то гнали несколько человек, испуганных до крайности. Для начала, осмотрев свою новую находку и перекинувшись парой слов, они предложили Флаю быстренько прибить старика, который тоже входил в число их трофеев и которого они называли «ходячая рухлядь», а после заняться сексом с девушкой, с ужасом смотревшей на происходящее. Это гарантировало Флаю более благосклонное отношение со стороны новых знакомых.

Ангелы в ряды «волчат» не попадали, нам были не нужны среди них моралисты и чистоплюи, нам одного Жеки хватает. Но при этом они все были нормальными мужиками, в самом правильном понимании этого слова. Застрелить врага, независимо от его пола, или перерезать ему глотку, – на такое они были способны, по крайней мере после того, как мы с ними поработали. Но это – враг. А проломить череп старику ради забавы – это не про них. И я этим горжусь. Мы бойцов воспитываем, а не упырей. Даже с учетом того, что Флай ничего не помнил, повел он себя так, как было нужно, пусть даже и неразумно в каком-то смысле.

Проще говоря, он высказал главарю все, что по этому поводу думает, причем в очень простых и доступных выражениях. Предводителя голых отморозков отказ сильно расстроил, как видно, он был уверен в том, что Флай разделит их убеждения. Опечалившись, он с ходу заехал Флаю дубинкой по плечу, а после его дружно, в восемь ног, молотили от всей души. Как не уходили насмерть, непонятно.

Поняв, что Флай еще дышит, они предложили испуганным до смерти пленникам на выбор два варианта развития событий: либо они добивают этого нравственного хлюпика, либо могут тащить его на себе. Но кто упал, тот пропал. Хе-хе.

Насколько я понял из рассказа Флая, в который время от времени Вернер и Элишка вставляли свои ремарки, эти ребята вообще очень большие весельчаки. Их компания насчитывает около десятка с гаком особей мужского пола, которые любят весело и занимательно проводить время. Например, устраивают «Дикие гонки». Это когда бегут наперегонки два человека, и в живых остается только победитель. При этом бегунам не то что не запрещается мешать друг другу, напротив, это настоятельно рекомендуется. Еще они любят забаву под названием «Опознай ведьму». Она не такая веселая, как предыдущая, но зато занимательная, там спорить можно. Женщине связывают руки и ноги и бросают в небольшой пруд, который есть в лесу, неподалеку от их лагеря. После они дружно начинают считать вслух, в результате выигрывает тот, кто наиболее верно определил, сколько продержится под водой их жертва, прежде чем умрет.

– А почему ведьму? – не понял Джебе.

– Была такая процедура в Средние века, в Европе, – немного раздраженно объяснил ему Голд. – Женщину, которую подозревали в колдовстве, бросали в воду связанной. Выплывет – значит, не ведьма. Или наоборот – если выплыла, то ведьма? Я не помню уже точно.

– Да как же там выплыть можно? – удивился Джебе. – Связанной-то?

– Да никак, в том и смысл, – рыкнул на него Голд. – Образованные там собрались, смотри-ка ты.

– Да, – закивала Элишка. – Они все там, ну, раньше, были… Как это… «Золотая когорта». Топ-менеджеры крупных компаний, советники в международных корпорациях. Йель, Кембридж, Гарвард. Они часто рассуждают, где лучше преподавали ту или иную дисциплину, обсуждают гольф-турниры, спорят о том, в каком ресторане лучше готовят то или иное блюдо и стоило ли «Мишлен» давать ему звезды. И при этом убивают ради забавы.

«Дисциплину». Не где лучше учат, а «где лучше преподавали дисциплину». Запомню. Интересно она свои мысли излагает. Очень толково.

После этого Флай продолжил свой рассказ.

Его таки доперли до лагеря. Насколько я понял, лагерь – это так, ради названия, поляна в лесу около пруда, да и все, но молодчики называли ее именно так. Там они жили, там они и истязали наловленных людей. Кстати, старика, которого было предложено убить Флаю и который, по факту, донес его на себе, они прикончили почти сразу же, как только пришли. Мол, кто-то все равно должен умереть. Они били его дубинками по очереди, и тот, кто нанес финальный удар, стал последним из тех, кто опробовал в тот вечер «свеженаловленной девчатины». Вот такой естественный отбор.

Эти господа вообще не были сторонниками того, чтобы «расширять штат» и постоянно его «оптимизировали». Проще говоря, чаще всего найденных людей они убивали, просто так, для забавы, делая исключения только для молодых симпатичных девушек, для тех, кто подходил им по критериям и соглашался вступить в «закрытый клуб», пройдя через то, что было предложено Флаю, да еще для полутора-двух десятков человек, которых они называли «планктон» и которые занимались собирательством, добывая для своих новых хозяев пищу. Причем на добровольной основе, что меня невероятно изумило. Впрочем, иногда еще эти веселые ребята сохраняли жизнь тем, на кого собирались поохотиться, – это было их любимое развлечение. Отобрав пять-шесть человек, они давали им небольшую фору, а после загоняли, как дичь. Незамысловатая забава, но им она очень нравилась. И, что поразительно, против правил кинематографии и литературы, дичь и охотники никогда не менялись местами. Хотя, казалось бы, это было так несложно – деревьев много, дубинкой разжиться можно запросто, а потом еще и посмотреть, кто кого. Но нет, люди просто пытались унести ноги, не более того. Изредка дичи удавалось ускользнуть, как это и случилось с тремя товарищами, которые шагали сейчас рядом с нами. И то свезло им лишь потому, что «дичи» в тот раз было много, – аж девять человек, да еще потому, что Вернер сразу взял командование на себя, очень разумно определив маршрут.

Ему довелось побывать на опушке леса, он видел степь и именно к ней повел своих собратьев по несчастью. После они двигались по кромке леса и добрались до реки, где и спрятались в кустах ивы. Там они провели ночь и как раз решали, что делать дальше, когда заявились мы.

Флай, которому до чертиков надоело бегать как зайцу, вылез поговорить с нами, ну а дальше мы все уже знали.

– Значит, молодые и нахальные, – дослушав рассказ, задумчиво пробормотал я. – Лет по двадцать пять, любители поразвлечься и кого-нибудь убить. А что там у них с национальным вопросом? Черные, желтые?

– Да вы что? – Элишка хрустально засмеялась, как колокольчики зазвенели. – Превосходство белой расы, это не обсуждается. И непременно человеческой, представители любых других альтернативных видов уничтожаются на месте.

– Ну да, я тоже о них подумал, – отозвался Голд. – Старые знакомые.

– Это те самые, которые перебили всех спутников приемных родителей Сережки, – добавил я и стукнул кулаком по ладони. – Голд, мы с тобой два… Сказал бы я кого. Именно так. Ладно, не два. Нас пятеро. Еще Ювелир, Наемник и Жека. Мы таскаемся невесть куда, невесть зачем, а у нас под носом сидят ублюдки, которые пачками кладут людей. Тех людей, которых нам не хватает. Наших людей, Голд. На нашей земле. В нашем лесу. А мы сидим и рассуждаем, где причал ставить.

Я ругаюсь редко. Очень редко. Грин, наш с Жекой командир, не признавал нецензурной брани и сурово карал тех, кто себе это позволял. За пару лет он это дело из меня вытравил, но сейчас по отношению к себе ничего другого я подобрать не мог и в несколько слов выдал нашу дополнительную характеристику. А может, и определяющую.

– Мы – они, – признал Голд, дослушав меня, и обратился к Флаю: – Далеко от входа в лес их лагерь?

– Да километра три, может, четыре, – почесав затылок, ответил он. – Не больше.

– Да, – Голд сплюнул. – Ты точно прав, Сват. Мы – это то, что ты сказал. И, отдельно замечу, самый большой, кхм… Ну ты понял, кто. Так вот он – это я. Я твой советник, и должен был тебе весь мозг пробить настойчивым требованием обшарить всю округу сверху донизу. Нет, вместо этого я строил планы захвата мира малой кровью.

– А они о вас знают, – сказал вдруг Вернер. – Я слышал, как они обсуждали каких-то людей с равнины. Теперь я думаю, что они о вас говорили.

– Да? – заинтересовался я. – И что говорили?

– Что-то вроде: «Лучше их не трогать». – Немец смутился. – Это они так говорили, а не я пробую подобрать к вам ключи. Мол, они о нас не знают и пусть себе не знают. Они вообще очень хорошо разбираются в людях, это сразу видно. Тех, кто может им хоть как-то противостоять, просто каким-то чутьем определяют и сразу убивают. Чудо, что ваш товарищ в живых остался.

– Ну да. – Голд покивал. – Потому и наши группы их не видели, и вообще… Но это нас не оправдывает. Сват, ты думаешь о том же, о чем и я?

– Конечно. – Я засопел. Злобы было хоть отбавляй, но, кроме как на себя, злиться было не на кого. – У нас как раз один относительно свободный день остался. И вот прекрасный повод прожить его не зря. Флай, ты дорогу к их лагерю помнишь? Найти сможешь?

– Ну так, – отозвался бывший «волчонок». – Но все-таки почему вы меня зовете Флаем?

– Голд, объясни человеку, что к чему, – попросил я консильери. – А то я опять на мат перейду.

И мой советник очень лаконично, но при этом крайне точно объяснил, почему его зовут Флай, почему много народу обрадуется, увидев его в крепости, и отчего уже сегодня вечером его ждут физические упражнения под руководством свирепого чернокожего инструктора. Ну, если только его нравственно-моральная позиция не поменялась до такой степени, что обучение мастерству убивать стало для него невозможным.

Флай заверил: после того, что ему и его спутникам перепало, все мысли о непротивлении злу насилием у него из головы исчезли окончательно, а значит, он с радостью займет забронированное за ним место.

– А мы? – подала голос Элишка. – Нам тоже дадут оружие и отправят к чернокожему?

– Вас не отправят. И оружие не дадут, – сообщил ей я. – Но причин, препятствующих тому, чтобы вы вошли в нашу семью, я не вижу. Что до того, чем вы будете заниматься, – это решаю не я. Есть женщина по имени Дарья, вот она вам и подберет занятие.

– Это пугает, – сообщила нам Элишка. – Я ведь, по сути, ничего делать не умею.

– А кем ты была на том свете? – полюбопытствовал я.

– Забавно звучит: «на том свете», – засмеялась наша новая знакомая. – Да в общем-то никем. Я училась в Карловом университете в Праге, на философа, а подрабатывала эскортом. Ну называлось это так, хотя при некотором желании можно этой моей работе и другое определение подобрать.

Не надо гадать, какое именно. Причем сказано все было так, что становилось ясно – это не духовный стриптиз и не бравада, а именно доведение до нас информации. Зарабатывала своим юным телом. Точка.

– Философы нам без надобности, – помолчав, ответил ей я. – Да и эскорт – тоже, по крайней мере пока. Ни в одном его значении, ни в другом. Но ты не переживай, Дарья тебе работу найдет.

– А я и не переживаю, – пожала Элишка плечиками, на которые была накинута куртка Джебе. Он ей ее отдал еще внизу, около реки. Я, кстати, отдал свою Флаю, чтобы вокруг пояса повязал. Нечего перед своими боевыми друзьями в крепости бубенчиками звенеть. – Я родилась в маленьком городке, там с работой было туго, так что чем только не занималась. Я не балованная.

Однако денежку на Ковчег нашла. Хотя… Может, какой поклонник оплатил? Да какая разница, кто, как и что, мне с ней детей не крестить. Да и списал новый мир все старое, по крайней мере у тех, кто этого сам хочет.

Собственно, все так и вышло. Двоих найденышей забрала себе Дарья, после того как Проф с них стряс листочки из Свода, а Флая радостно встретили оставшиеся в крепости «волчата». Было видно, что ему приятно. А еще он явно хотел спросить, как же это он так погиб, но не решался. Оно и понятно – я и сам не знаю, стал бы про такое расспрашивать, нет… Есть в этом что-то противоестественное.

А вообще молодец парень. Он уже понял, что когда-то стартовал одновременно вот с этими же ребятами, у которых уже висят автоматы на плечах, а пистолеты и ножи – на поясах. Только вот они уже бойцы, а ему все сначала начинать. Это обидно при любом раскладе, но я ничего такого в глазах у него не вижу. Нет раздражения, недовольства.

– Азиз, – позвал я своего телохранителя, который как раз хлопнул Флая по плечу, обещая ему особый режим занятий. Бедный мальчик, чему он радуется? – Азиз, сюда иди.

– Хозяин, – подошел ко мне чернокожий верзила. – Кого убить?

– Почти угадал. – Я не мог себе отказать в удовольствии побаловать своего защитника. – Скажи мне, помнишь ли ты тех ребятишек, которые тебя за что-то невзлюбили? Ну, в тот вечер, когда мы познакомились?

Негр заворчал нахмурившись. Явно помнил. Он вообще памятливый.

– Так вот, – неторопливо сообщил ему я. – Нашел я их, представь себе. И завтра…

– Хозяин, – зашлепал толстыми губами телохранитель. – Хозяин. Азиз надо идти. Как же!

– Дай договорить! – шутливо нахмурился я. – Так вот. Завтра я собираюсь с ними повидаться. И ты идешь со мной.

– Хозя-а-аин! – заревел как раненый слон Азиз и облапил меня своими ручищами, выбив, наверное, процентов пять бодрости. – Вот радость-то!

– Эмм. – Фира кинула на нас любопытный взгляд. – Кто-то из вас беременный? Что? С чего взяла? Просто похоже, у меня так же дядя Соля тетю Рэйзел обнимал, когда та понесла.

– Фира! – Я выпутался, не без усилий, правда, из объятий Азиза. – Ты чего городишь?

– Что? – возмутилась еврейка. – Что опять Фира? Фира то, Фира се. Всегда во всем виновата Фира. Эта твоя Настя, чтоб ей ни дна, ни покрышки, мне мозги канифолит ежедневно, не сказать ежечасно. Она меня не любит. Я это понимаю: девочка с блеклой шеей и без красивой груди не может любить другую девочку, особенно когда у той все это есть. Но мы же не просто так тут собрались, правда, не для того, чтобы выяснять, кто из нас больше мужчинам нравится? Давайте будем терпимее друг к другу.

Я махнул рукой, не зная, что на это сказать. Фира смотрела на мою жестикуляцию и явно сочувствовала.

– Ладно-ладно, – наконец пожалела она меня. – Я поняла. Ты ей скажешь, ты объяснишь. Я согласна на такой вариант, но у меня есть условие.

– Нет, – вот тут у меня слова появились сразу. – Нет и нет. Не пойдешь ты с нами.

– А если я приведу такой аргумент, что ты сразу согласишься на то, чтобы я составила тебе компанию? – лукаво прищурилась она.

– Хорошая женщина, – пробасил Азиз. – Хозяин, соглашайся. Есть что трогать, и коленки у нее круглые. Когда у женщина такой коленки, это хорошо. Это значит, что с ней скучно не будет.

– Мавр, запомни, – уже без наигрыша возмутилась Фира. – Эсфирь Гольдман никогда не спит с мужчиной за что-то или для чего-то. Она это делает только тогда, когда хочет сама. Нет, может быть, когда-то я выйду замуж, что здесь достаточно проблематично сделать, тогда нечто подобное будет иметь место, но сейчас дело обстоит именно так.

– Молодец. – Я прервал ее обличительную речь. – Удиви меня уже.

– Можно, – с достоинством согласилась Фира. – А если я тебе скажу, что займу в отряде место радиста?

– Опа! – насторожился я. – О как!

– Вот так. – Фира засмеялась, долго серьезность ей сохранять было не под силу. – У той рации, что мы взяли в рейде, обнаружились солнечные батареи. Мы их в корпусе нашли, под крышкой. Так сразу и не догадаешься, никаких обозначений не было. Зарядили, включили… Нет, я была уверена, что ничего не выйдет…

– И? – поторопил я ее.

– Работает! – Фира вскинула руки вверх. – Прикинь, да?

– Что на диапазонах? – сразу же спросил я.

– Пусто, – вздохнула Фира. – Даже «пи-пи-пи» никакого нет. Шипение и тишина. Но это здесь, а в других местах, может, что и поймаем.

– А вторая рация? – поторопил ее я. – Та, что из бункера?

– Рэнди колдует, – объяснила мне еврейка. – Он на складе щелочные аккумуляторы в сухом состоянии и компоненты для приготовления электролита нашел, теперь шаманит с ними. Ну, восстанавливает батарейный отсек, он там убит намертво, опытным путем подбирает состав и концентрацию электролита, без этого никак. А потом от генератора запитается. Так что обещал сделать. Он если чего обещает, слово держит. А о частоте мы договорились уже и о времени сеансов – тоже. Так чего, Сват? Берешь меня?

– Бери, хозяин, – настойчиво посоветовал Азиз. – Хорошая женщина!

– Да замолчи ты, Отелло! – возмутилась уже не на шутку Фира. – Я тебя сейчас задушу!

– Я Азиз. – Гигант насупился. – Никакая не Отелла!

– Дикий ты человек, – попеняла ему еврейка. – Ужас.

– Зато сильный. – Азиз посмотрел на меня вопросительно.

– В десять утра выходим, – верно истолковал его взгляд я.

Зимбабвиец не отводил от меня глаз.

– Да-да, – продолжил я. – Если возьмем кого из твоих обидчиков живыми, то я отдам их тебе.

– Хорошо, – удовлетворенно проворчал негр и ушел к «волчатам».

– В десять завтра? – удивилась Фира. – Вроде на послезавтра выход намечен был?

– У нас нарисовались кое-какие дела неподалеку, – объяснил ей я. – Не слишком хлопотные, но крюк заложить придется. Так что у тебя вечер на сборы.

Она убежала, а я пошел дальше. Мне еще Жеке, Насте и остальным объяснять, почему время выхода из крепости изменилось. И еще кого-то надо оставить старшим минимум на сутки, Наемник-то из похода пока не вернулся. Он только завтра вечером, если не послезавтра утром будет здесь. А кого? Ну не Профа же или Дарью? Как ни крути, кандидатура одна. Все тот же многострадальный Рэнди. Все шишки на его голову сыплются. Мог бы порулить и Жека, но ему будет не до того.

Кандидатуру испанца все одобрили единогласно. Я, правда, пытался уломать остаться в крепости Жеку, и на то у меня имелось много причин: мне и спокойнее так было бы, и потом… Кто знает, что ему в голову взбредет, когда он с продавцами «живого товара» лично столкнется? Но он уперся, как баран: нет и нет. И все тут. Единственное, чего я добился, – уговорил его возглавить группу носильщиков, которые послезавтра пойдут к точке рандеву с Ювелиром. Ну не одним же им идти, без командира? Мало ли что.

Отряд получился не сильно большой, но зато народ в нем был как на подбор: Голд, Джебе, Настя, Азиз, Фира, Перстень, Лакки и Амиго. Ну и Флай, уже одетый и с автоматом, но еще совсем зеленый. Не решил я пока, что с ним делать. То ли потом обратно отправить, то ли с собой взять. Склоняюсь к мысли отослать в крепость – сопровождать тех, кого мы освободим. Ну при условии, что будет кого сопровождать.

Я «волчат» брать не хотел, как по мне, лучше бы их отрядить к Жеке для дополнительной огневой мощи, но тут уже уперлись Голд и Настя.

– Ну на фиг, – твердили они мне в один голос. – Пусть будут!

Как по мне, мы этих клоунов даже без огнестрела прикончим, в ножи возьмем, патроны еще на них тратить. Но спорить в данном случае было не слишком разумно, и я сдался. Да и потом, действительно, кто знает, что там на самом деле? Дюжина отморозков вот так запросто драконит народ, всего лишь с дрекольем в руках, и при этом никто даже не рыпнулся? Так что, может, и пострелять придется. Что-то тут нечисто.

Народ мы особо в известность о нашем отбытии не ставили, кому надо, тот знал, а кому не надо, тому и не надо. Люди потихоньку вошли в ритм существования, каждому нашлось дело – охотники уходили в лес, рыбаки – к реке, заготовители сушили, раскладывали и развешивали всякое разное, Герда облагораживала почву, развернувшись во всю мощь и набрав себе в помощники куда больше народа, чем я предполагал. И людям это нравилось – иметь дело, которым ты занимаешься, вечером испытывать приятную усталость и, самое главное, видеть практические результаты своего труда. Мы так привыкли наблюдать некие плоды своей работы на экране монитора, что просто забыли, как выглядит нечто, что ты сделал своими руками и можешь потрогать физически. Или даже съесть. В этом есть некое очарование, поверьте.

Ну у нашего отряда такого не было, увы и ах. Нет, трофеи – это тоже некоторые результаты нашей работы, но я бы все-таки к этому слову добавил еще «побочные». Как, кстати, и листочки Сводов. А основные результаты тают в воздухе. Трупов тут нет как таковых, так что поглядеть не на что и сосчитать нечего.

Отдельно замечу: мы привыкли ходить пешком. То, что сначала невероятно раздражало и утомляло, сейчас стало нормой жизни. Мы знали маршруты, у нас уже появились какие-то ориентиры, да и сам процесс хождения плавно входил в наше сознание. Идем и идем. Глаза обшаривают окрестности, высматривая потенциальную опасность, где-то в голове крутится аналог счетчика километража, говоря: «Осталось десять километров… Осталось девять километров», – все идет так, как надо. И я почти не заметил, как мы добрались до знакомого всем тем, кто был в первой экспедиции, места.

– Там. – Флай ткнул пальцем вправо. – Нам туда.

– Идем тихо, – отдал приказ я. – Если кого заметите, орать не надо, не хотелось бы их спугнуть. Надо тихонько прихватить человека за горло и показать его Флаю. Коли он из злодеев, прирезать. Коли нет, успокоить и отправить на все четыре стороны. Фира, вперед не лезешь. Лакки, страхуешь ее и рацию. Фира, не маши руками, не ради тебя я это делаю. В первую очередь я берегу рацию! И вот еще что. Азиз, ты сразу пальбу не открывай, патроны не трать впустую.

– Азиз и не думал стрелять, – фыркнул негр. – Азиз не спеши, у Азиз разное на ум.

И я понял, что если кто-то из этих красавцев останется жив после знакомства с нами, то это будет его большое личное невезение. Следом за нами с ним будет знакомиться Азиз.

Даже не хочу знать, что у него на уме и как в этом мире можно убить человека, чтобы он перед этим помучился. Но и мешать не буду. Как по мне, не дело им легко умирать, не заработали они простую смерть.

 

Глава 10

Флай не был большим знатоком леса, но вел нас достаточно уверенно, каким-то образом все-таки ориентируясь на местности.

– Вон там их поляна, – наконец сказал он почти шепотом (фитиля от Голда за то, что говорил в голос, он получил почти сразу, как мы вошли в лес). – За тем оврагом.

Надо бы ему еще один вкрутить, за непредусмотрительность. Раньше о подобном предупреждать надо. Нет, о том, что эти молодцы совершенно не беспокоятся о карауле и постовых, мы уже знали, но все равно непорядок. И ведь видел, что идем мы аккуратно, поскольку есть большая вероятность столкнуться с кем-то из потенциальных покойников, которые тоже могут шататься днем по лесу.

Впрочем, сама акция тоже не претендует на хрестоматийность – такие вещи делают ночью, с предварительной рекогносцировкой. Днем кто-то из тех, на кого мы охотимся, может отсутствовать в лагере. Но ждать темноты не хотелось. Чего зря время терять? До ночи мы успеем всю эту братию перебить и, возможно, даже покинуть данную местность, направившись в сторону генеральского бункера. А если кто и ускользнет, может, оно даже и неплохо. Потом его поймаем, вон, молодняк на это дело кинем. Будет им практикум в боевых условиях. Тем более лес теперь значился у меня в приоритетах. Это наш лес! И все, что в нем, – тоже наше. Я на своих ошибках учусь.

– Перстень, Лакки, Джебе, в обход поляны, – отдал я команду. – Контролируйте, чтобы никто из них смыться не успел. И по сторонам поглядывайте, чтобы со спины никто не зашел и по голове ничем не треснул. Джебе, ты старший, расставь ребят по точкам. И тихо. Настя, выбери позицию, твоя задача – та же самая, плюс ты страхуешь мальчишек. У вас двадцать минут, потом начнем действовать мы.

– Хозяин? – предупредительно рокотнул Азиз, видно опасавшийся, что я забуду свое обещание.

– Да помню я, – меня начала раздражать настойчивость зимбабвийца. Ну нельзя быть таким злопамятным. – Отстань!

А в лагере шло веселье. Его отголоски доносились даже сюда, к оврагу. Когда мы миновали овраг, добрались до края большой поляны и расположились под сенью густых кустов, растущих по ее краям, то даже смогли увидеть, чем именно забавляются обитатели лагеря.

Впрочем, подъем чувств был только у тех, кто числил себя хозяевами положения и комфортно разместился на солнышке, остальным, судя по всему, было не так уж и весело. Оно и понятно – когда тебе прямиком в задницу вставляют ветку с листвой и заставляют сражаться таким оружием с другими бедолагами, то это как-то не сильно бодрит.

Даже и не знаю, что делать с теми, кто согласился участвовать в подобном. Забрать к себе? Так они уже сломаны окончательно, и, что бы ни случилось, психику им уже не выправишь, они рабы по сути своей. Теперь будут помнить о том, что именно с ними случилось, и вести себя соответствующе. Одно дело – Окунь, он, конечно, тоже зло, но другого разлива. Насилие и побои не всегда ломают человека, вон достаточно на Ювелира посмотреть. А тут – именно полный крах личности. Не знаю, как кто, а я бы предпочел, чтобы мне голову размозжили, но ветку в задницу вставить себе не дал бы. А эти бегают, подхихикивают, задами виляют, машут свеженаломанной зеленью, имитируют битву. И не один человек, не два – десяток!

А ведь среди тех, кто бегает, и среди тех, кто сидит сгорбившись у деревьев, есть мужчины, на вид – вполне крепкие. Оружия у регочущих негодяев я не вижу, да и особых здоровяков там нет, ребята-то большей частью совсем молодые, некоторые на вид и вовсе мальчишки. Так в чем же дело? Почему они просто не перебьют их? Что им мешает это сделать? Может, у этих гавриков какие-то сверхспособности есть?

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, – донесся до меня шепот Флая. – Вроде все тут! По-моему.

– Нам свезло, им – нет, – еле слышно произнесла Фира.

А эти тринадцать человек, не подозревая о том, что они уже учтены, продолжали получать от жизни удовольствие. Кстати, сразу было видно, кто какое место в их иерархии занимает. Выше других сидел юноша с правильными чертами лица и зализанными черными волосами. Судя по всему, он и был здесь лидером. Сбоку от него разместилось несколько крепких ребят, надо думать, его ближайшие соратники. Ну а остальные сидели как бог на душу положит. Оно и понятно: пристяжь, чернорабочие.

– А ну живее, толстопуз! – крикнул кто-то из хохочущих молодых людей. – Давай, давай, поактивнее! Напоминаю: трое из вас, те, кто проявит себя хуже других, сегодня умрут! А победитель получит бабу на целую ночь!

– А если победит баба? – спросил другой.

– То она эту ночь проведет одна, это тоже награда хоть куда! – сообщил ему лидер, вызвав одобрительный гул соратников: мол, по заслугам и награда.

Вот ведь, на вид нормальные люди, явно книжки в детстве читали хорошие, родители их, скорее всего, лаской и заботой не обделяли, что такое общечеловеческие ценности, они тоже наверняка знали. Откуда же это вылезло в них? Или оно было всегда и сейчас просто выперло наружу? А может, и на том свете они были такие, просто все это делалось не явно, не напоказ, сдерживали их кое-как законы и общественное мнение? Жека мне как-то года три назад рассказывал, что накрыл один клуб из тех, что назывались «элитными» и предназначались для отдыха крайне состоятельных граждан. Так вот, в подвале, оборудованном в стиле испанской инквизиции, он чего только не нашел, ассортимент там был гигантский – от дыбы до «испанского сапожка». И кровью свежей вперемешку с кусками человеческой кожи там все заляпано было так, что даже его начало потряхивать.

– Люди иногда ведут себя как редкостные свиньи, – заметила Фира. Она, сузив глаза, смотрела на происходящее, и оно ей тоже явно не нравилось.

– А мне их не жалко. – Голд явно прокачал ситуацию и говорил даже не шепотом, а вполголоса. Гвалт стоял такой, что все равно его, кроме нас, никто услышать и не мог. – Я про рабов. Если люди мысленно уже готовы прогнуться, то вопрос только в том, как быстро они себе хозяина найдут.

– Этим придуркам повезло, что они обосновались далеко от кочевников, – заметил я. – С таким подходом к собственной безопасности они там долго не протянули бы.

– Им повезло, что мы такие лопухи, – самокритично ответил мне Голд. – Но прозревший глупец уже не глупец. Как думаешь, парни уже на позиции?

– Давай еще пару минут подождем, – предложил ему я. – Время не поджимает пока.

– Ну это совсем уже халтура. – Юноша с зализанными волосами показал на одного из рабов, плотного мужчину, который, видимо, совсем вымотался и с трудом передвигался по поляне. – Безобразие! Что за тормоз?!

– Ага, – кивнул носатый парень, которого я, кстати, узнал, он был среди тех, кто тогда Азиза убивал. – Сейчас.

Он легко вскочил на ноги и подхватил одну из дубинок, которые лежали сваленными в кучу. Легко, как бы играючи помахивая дубинкой, носатый подошел к пыхтящему толстяку, сидящему на траве, и, наклонившись, сочувственно спросил у него:

– Устал?

– Очень, – выдавил из себя тот, с трудом становясь на карачки. – Но я еще могу… Я запросто…

– Спасибо, но уже не надо, – мягко сказал носатый. – Ты дисквалифицирован.

Первым ударом он со всего маху ударил мужика по спине, и толстяк рухнул на землю, как мешок. Толчком ноги гаденыш перевернул бедолагу лицом вверх и с силой ткнул палицей ему в пах.

Боли тут нет, но в головах у нас все равно плотно сидит убежденность в том, что удар в эту область у мужчин ведет к очень и очень неприятным ощущениям.

Толстяк громко заорал, вызвав смех у истязателей, и тут же замолчал – следующий удар был направлен прямиком ему в лицо.

– Теряешь хватку! – заорал кто-то из приятелей носатого. – Три удара, а он все жив.

– Так нам и спешить некуда, – резонно заметил тот, достаточно ловко вертя дубинку. – Опять же, скоты отдохнут маленько.

Под словом «скоты» он явно имел в виду людей, которые так и стояли на четвереньках, безмолвно глядя на расправу, чинимую над одним из них. Стояли, смотрели и молчали.

Молчали и те, кто сидел под деревьями. Эти рабы не участвовали в забаве, может, была не их очередь, а может, по какой другой причине. Я насчитал человек двадцать.

– Не тяни, – то ли попросил, то ли приказал носатому лидер. – Мне становится скучно. Да и за полдень уже перевалило, дело к обеду. Если захочешь порезвиться, мы все равно сегодня собираемся прогуляться к вечеру, авось поймаем какого-нибудь дерзкого товарища. С ним и позабавишься.

Ну да, естественный отбор в действии. Дерзких они убивают сразу, а те, кто посговорчивее, с ветками в задах бегают. Все верно сделано, сразу видно – образованные люди в стаю сбились. Достижения психологии, эффективного маркетинга и управленческого учета, умело примененные в полевых условиях.

– Вставай, животное, – пнул ногой хрипящего толстяка носатый. – Вставай, тварь, не заставляй меня нагибаться.

И он встал. На колени. Прекрасно осознавая зачем! Нет, это вне моего понимания. Ну пусть даже он сейчас думает: «Скорей бы сдохнуть». Но напоследок хоть в глотку своему мучителю вцепись! Есть же такая возможность? Даже если и не задушишь, так хоть умрешь как мужик.

Но нет. Толстяк так и стоял на коленях, тупо глядя перед собой.

Носатый перехватил дубинку как бейсболист перед тем, как отбить мяч, и коротко, без замаха, одним ударом раздробил мужику затылок.

– И даже не жалко, – услышал я слова Голда.

– А нам их точно надо спасать? – поддержала его Фира. – Главных-то убить – святое дело, но спасать таких слизняков… Они нам на кой?

На кой, на кой… Да ни на кой. Я и сам не знаю пока, что с ними делать. Точнее, уже знаю, но говорить об этом пока не хочу.

А ведь никому их не жалко. Ну да, так с людьми поступать нельзя, но люди ли это? Даже эмоциональный Амиго не скрипит зубами и не теребит автомат. Показатель? Он и есть.

И еще я пожалел о том, что не дал Азизу его меч взять. Он хотел это сделать, а я запретил: мол, чего лишний вес на себе переть? Зря, самое то сейчас было бы. Впрочем, он и так управится. А мы ему поможем.

– Так, один игрок выбыл, – сообщил всем носатый, положив дубинку на плечо. – Вас осталось девять, то есть шансы на победу у каждого из вас возросли! Не ленитесь, скоты, сделайте нам весело!

– Сват, дальше неинтересно смотреть, – пофырчала как ежик Фира. – Пошли уже!

– А и то! – согласился с ней я. – И правда. Азиз, не вылезай пока и пулемет под рукой держи. Если дернутся, вали сразу всех.

– На линия огня не стойте, – проворчал он.

Я поднялся на ноги и сделал несколько шагов, выходя на поляну.

– Всем привет, – сказал из-за моей спины Голд, следующий за мной. – Развлекаетесь? Так сказать, спортивные игры на свежем воздухе?

– Говорил ведь, надо глубже в лес уходить, – зло зашипел кто-то из молодых людей, сидящих рядом с лидером. – Не слушали меня.

– Мое почтение, господа, – поднялся на ноги прилизанный. – Рад, что вы навестили нас.

Страха у него в лице и голосе не было, он явно умел владеть собой. Что его не пляшут, было ясно сразу: да, их больше, но наше оружие автоматически уравнивало шансы.

В то же, что и у него было оружие, я не слишком верил – такие типы обожают вертеть его в руках. Да и спрятать его было особо негде. Впрочем, кобуру я на всякий случай расстегнул, и рука лежала на рукояти кольта. Да и Азиз не дремлет.

– А-а-а, вот оно что. – Лидер заметил Флая и закивал головой. – Это ты их на нас навел, да? Надо было тебя еще тогда, в лесу прибить.

– Все твоя доброта, – проворчал носатый. – «Забавно их ломать», «В каждом живет раб, надо просто его расконсервировать». Вот, доэкспериментировались!

– Не бубни! – Прилизанный перевел взгляд на меня. – Я так понимаю, что лидер этих людей – вы?

– Есть такое, – подтвердил его догадку я.

– Не вижу причин, по которым мы должны враждовать, – мягко сообщил мне он. – Ну да, возможно, наши способы времяпровождения выглядят достаточно экстравагантно, но ведь и мир вокруг нас такой. Вместо обещанного комфорта мы получили дикую местность без каких-либо пристойных условий для существования. Если мир вокруг дик, почему мы должны оставаться цивилизованными? Это же игра, и мы все приняли ее условия. Или вы считаете по-другому и исповедуете что-то вроде: «Человек должен оставаться человеком в любой ситуации»?

– Не стану врать, не исповедую я подобного, – ответил ему я. – И да, этот мир не тот, которого мы ожидали. Я вообще собирался гоблинов гонять по лесам и долам. Хотя… Мне и тут этим заниматься довелось, в определенном смысле, конечно.

– Ну вот, – хлопнул в ладоши прилизанный. – Видите. Вы нашли занятие себе по душе, а мы нашли то, что нравится нам. Каждому свое. Так чего ради убивать друг друга? Плюс мы могли бы договориться на взаимовыгодных условиях.

А он хороший переговорщик. Жаль, что как человек – дрянь.

– Я так понимаю, что вас в первую очередь беспокоит не очень разумное расходование ресурсов, то есть людей, – тем временем вещал прилизанный. – Я это вижу по вашему лицу. Ведь так?

– Предположим, – ответил за меня Голд. Он, склонив голову к плечу, внимательно слушал лидера негодяев и, казалось, изучал его.

– Как-то так сразу и подумал, – обаятельно улыбнулся прилизанный. – Так в чем же дело? Часть людей, которых мы ловим, будет поступать к вам. Количество и качество их мы определим, это вопрос переговорный. Вы можете сказать нам, какой именно контингент вам интересен, почему нет? А взамен…

– Убейте их, пожалуйста, – прошелестел женский голос откуда-то сбоку.

Это была девушка, совсем еще юная, но с глазами человека, который прожил лет сто и очень от этого устал. Она сидела, привалившись спиной к дереву, широко раскинув ноги, и с надеждой смотрела на меня.

– Что? – переспросил у нее я.

– Убейте их, вам же это не трудно сделать, у вас есть оружие, – повторила девушка. – А потом и меня, если не сложно. Я не хочу жить. Жить – значит, помнить, что было, а помнить это я не желаю.

– Я же говорю: скоты, – все так же, с улыбкой, сообщил мне прилизанный. – Дифференциация среди людей была, есть и будет. В том мире она шла поступательно, в этом – стремительно. Люди же знают, как оно должно быть? Такие, как мы, – как вы и как я, – вершина эволюции на этой планете в данный момент. Такие, как они, – это скот, их задача – обеспечивать нам комфорт и сравнительно нескучное времяпровождение. Заметим, это не цинизм, просто таковы реалии бытия, и глупо от них отмахиваться. Со временем ситуация может поменяться, даже наверняка поменяется, но сколько до того момента еще пройдет? А если мы объединимся…

Ловок, шельма. Голос медовый, слова правильные… И предложение, между прочим, очень даже недурственное. Вам нужны люди – мы их вам дадим. А за это просто не троньте нас, и все. Подкопаться не к чему, всем будет хорошо.

– Разумно звучит. – Я улыбнулся, уловив почти беззвучный вздох девушки, которая не хотела жить. – Но вот какая закавыка: этот мир дикий, как вы совершенно верно заметили. Стало быть, в нем все решает не разумность договоров, а дикость. Победите дикаря – и мы продолжим этот разговор. Азиз.

– Хозяина не дал мне меч взять, – проворчал тот, выходя из леса.

Его появление было эффектным. Во-первых, его кое-кто узнал, во-вторых, он у нас и вправду выглядел мощно.

– Это неконструктивно, – как-то слегка растерялся лидер.

– Совершенно конструктивно, – возразил ему я. – Что же тут не так? Сами говорили, что это игра. Вот вам ее условия, принимайте их как данность.

Азиз снял пулемет с плеча и поставил на траву, отдал оба пистолета Флаю и достал из ножен свой тесак, который выглядел более чем внушительно.

– Давно ждать, – выдал он ослепительную улыбку. – Мы тогда не договорить!

– Черт! – взвизгнул один из молодых людей и опрометью кинулся к деревьям.

Банг! Это была Настя. Выстрел раздался откуда-то сверху, как видно, она забралась на дерево.

Беглец застыл в движении и истаял на наших глазах.

Над поляной пронесся звук – это дружно выдохнули рабы. На подобное они явно даже не рассчитывали – их мучителей, которые казались всесильными, вот так просто убивают? Без всяких сложностей?

– Даже так? – прилизанный пригладил волосы. – Снайпер. Впечатлен.

– Он, – не стал спорить я. – Ну что, вас вон сколько, а он один. Что же вы, вершина эволюции? Давайте, победите дикаря. Это же так просто? Повторюсь, вас дюжина, он один. У вас дубинки, у него только нож. Хотя… Пожалуй, два ножа, так зрелище будет более впечатляющим.

И я протянул Азизу свой клинок.

– Хэ! – сказал зимбабвиец, принимая его. – Меч был бы лучше, но два ножа – тоже хорошо.

И широким розовым языком, похожим на лопату, он лизнул лезвие. Зрелище было еще то, Фира даже икнула.

– Я не понял, что мы получим, когда его убьем? – Предводитель этой компании умел держать себя в руках, это следовало признать. – Всего лишь возможность продолжить нашу беседу?

– Вам этого мало? Как по мне, даже многовато, – удивился я. – Сейчас условия диктуем мы, на нашей стороне сила. У кого сила, тот хозяин, это следует из ваших же слов. Так что теперь вы – мои рабы, и вам следует радоваться, что я предоставляю своему скоту хоть какую-то возможность выбора.

Зацепил. Вон как желваками играет.

Наступившую тишину нарушило несколько тихих хлопков в ладоши. Это была все та же девушка.

– Браво, – сказала она мне. – Вы его препарировали. Блестящий силлогизм.

– Кстати, да. – Фира хихикнула. – Нет, жизнь – это кольцо.

– Того и боюсь, – вздохнул я. – Сегодня его замкнул я, а завтра кто?

– Хозяин? – Азиз плотоядно глянул на полуголых молодых людей, которые смотрели на него не то что с опаской, а скорее даже с ужасом.

Забавно, тогда они его вшестером гвоздили и ничего не боялись. А сейчас их вдвое больше – и трусят. Правда, он тогда был без оружия и не понимал, что происходит.

– Валяй, – махнул рукой я. – Чего тянуть?

Азиз расставил руки с ножами в стороны и грациозно двинулся к кучке людей, застывших на месте. Он мурлыкал под нос какую-то песенку на родном языке, вроде как пританцовывал и, поручусь за это, улыбался.

Не все из них были трусами, несколько кинулось к дубинкам и схватило их, но это мало что могло изменить.

Азиз двигался смазанно, как очень большая и ловкая змея. Я даже не успел увидеть движение, которым он перерезал глотку первой своей жертве, а после все слилось в какой-то хоровод, который становился все малочисленней.

Не было у этих клоунов никаких сверхспособностей, люди как люди. Несколько из них попробовали что-то сделать, достать Азиза дубинками, да без толку. Надо им было его тогда добивать, давно. Сейчас для них это уже утопия.

Несколько человек отлетело в сторону. Судя по всему, у негра на них были другие планы, он не собирался убивать их сейчас. Один из отлетевших попробовал было улизнуть в кусты, которые находились от него в нескольких шагах, но наткнулся на Джебе. «Волчонок» укоризненно покачал головой и показал ему пальцем на круговерть, в которой то и дело мелькали лезвия ножей и черное тело, перевитое мускулами.

Все закончилось очень быстро, от группы людей, которые всего-то минут десять назад были почти властелинами Вселенной, осталось пять человек, причем дышащих на ладан.

– А этих чего не добил? – поинтересовался я у Азиза.

– Этих не так, – пояснил мне он, убирая свой нож в ножны. – Этих по-другому.

Он подошел ко мне и вернул нож.

– Ну, ты доволен? – спросил я у него. – Слово свое я сдержал?

– Хозяин добрый, – подтвердил зимбабвиец. – Азиз служи хозяин до конца.

Приятно, черт побери. Одно плохо – он не пояснил, до чьего конца.

– На колени вставать, – проревел Азиз, подбирая дубинку носатого, которая так и валялась неподалеку от нас. – На колени.

И добавил какую-то фразу на родном языке, явно непристойную.

– Слушайте. – Прилизанный уцелел и сейчас неохотно опускался на колени. – Я все понимаю, вы все делаете верно, я поступил бы так же. Ну хорошо, вы убили почти всех, этого довольно. Мы полезны для вас. Еще раз говорю: раз вам нужны люди, мы дадим их вам. Мы уже знаем, кто, когда и какой дорогой ходит, все вновь возрождающиеся идут почти всегда одним и тем же маршрутом. За неделю вы получите почти сотню человек. Сотня человек за одну жизнь!

– Чего это одну? – возмутился его приятель, стоявший рядом.

– Ваши жизни мне безразличны, – пояснил ему прилизанный. – Я говорю только о себе. Если хочешь жить, предложи им что-то свое. Джонни, это бизнес, странно, что мне приходится тебе такое объяснять.

– Цинично, но верно, – заметил Голд. – Сват, сто человек – это хорошая цена за одну голову.

– Хорошая, – признал я. – Причем народ-то небось отборный, если они их всех на ноль множили.

– Отборный, – подтвердил прилизанный. – Ну, с вашей точки зрения.

– Азиз, начни с него, – попросил я своего телохранителя. – Сделай мне приятное.

На самом деле я был почти готов согласиться. Да и согласился бы, если бы свидетелей не было. Какая разница, когда я его убью, – сейчас, потом? А сто человек – это сто человек. Но в присутствии «волчат», будущего моей семьи… Это недопустимо. Так что нет человека – нет соблазна. И желательно, чтобы Азиз не тянул, а то я могу передумать.

– Это глуп…

Дубинка буквально разнесла голову прилизанного, как арбуз. Нет, натурализма тут нет, но и того, что я увидел, было достаточно, чтобы впечатлиться. Даже мне, человеку, который не только бланки строгой отчетности в банке видел.

– Эта – раз, – широко улыбнулся Азиз и подошел ко второй жертве, которая теперь до боли напоминала тех, кого они все это время истязали. – А эта – два.

И его дубинка сокрушила второй череп.

– Не надо, – завопил третий по счету человек, стоящий на коленях. – Не надо! Нельзя так! Нельзя! Это…

– Это – что? – очень жестко спросила у него Фира. – Это бесчеловечно? Или – это запрещено законом?

– Хорошо, – заметила девушка, желавшая смерти. – Я начинаю верить в некую высшую справедливость.

– И зря, – сообщил ей я. – Мы, на самом деле, немногим лучше их. А со временем будем еще хуже.

– Да? – удивился Флай.

– Представь себе, – подтвердила мои слова Настя, которая слезла с дерева, поняв, что основные разговоры уже кончились и началось самое интересное. – Азиз, подари мне одного, а? Хочу одну штуку попробовать сделать. Пожа-а-алуйста!

– Для маленькая хозяйка Азиз делай все. – Негр потрепал волосы на голове третьей жертвы. – Твоя везет, твоя убивай женщина мой хозяин. У нее легкая рука.

– Не факт. – Настя вручила Флаю свою винтовку и достала нож. – Азиз, я видела, как ты тогда часового снимал, ну, у рейдеров. Покажешь, как правильно человеку под подбородок захват делать?

– Все просто, – деловито сказал зимбабвиец. – Главная – быстро и резко, чтобы его кричать не успел. Смотри.

– Я верю вам, – сказала мне девушка. – Возможно, вы и хуже. Эти были просто придурки, которые получили неограниченную власть над парой десятков человек. Обычные остолопы без цели, жестокие и циничные. А у вас есть цель. Хотя, может, здесь так и надо существовать? Конкретно здесь.

– Как вас зовут? – спросил я у нее. Эта девушка мне понравилась. И потом, ее явно не сломали, как остальных, которые только знай лупали глазами на происходящее, и у каждого на лбу было написано: «Чего ждать от новых хозяев?» Видимо, она была одним из экспериментов бывшего лидера.

– Франческа, – помедлив, ответила она. – Друзья называли меня Фрэн.

– Я рад видеть таких, как вы, Фрэн, в числе своих людей, – сказал я ей. – Вы говорите то, что думаете, и умеете принимать решения. Почему он вас не убил?

Она была настоящая, как Настя, как Наемник, как Милена. Такие мне нужны.

– Я непочтительно смотрела и дерзко отвечала, – засмеялась Фрэн. – Он хотел, чтобы я перестала так поступать и… сделала для них всех кое-что другое. Я не собиралась идти им навстречу, потому они меня насиловали, все по очереди, каждый день. И смотрели, чтобы я не убила себя, – это было не в их интересах.

– Фрэн, я не стану скрывать, – наклонился я к ней. – Эти люди на поляне – они все равно что мертвы уже. Но я бы хотел, чтобы вы остались жить.

– Я сама не хочу этого, – в ее голосе было что-то вроде мольбы, – я хочу все забыть.

– То место, где вы появились на Ковчеге, далеко отсюда? – деловито спросил у нее я.

– Нет, – удивленно ответила Франческа. – Совсем недалеко. Я даже догадываюсь, что им в руки не в первый раз попадаюсь, один сказал мне, когда поймал: «Старая знакомая». Видимо, в прошлый раз я умудрилась умереть. В этот – нет.

– Амиго, – позвал я «волчонка».

– И доворачивай лезвие нож, – донеслось до меня. – Чтобы сразу гортань рассечь. Тогда он хрипеть будет, а голос говорить – нет.

Азиз и Настя препарировали уже четвертого пленника. Судя по всему, на третьем Азиз показал мастер-класс, а теперь Настя сдавала ему зачет. Что примечательно – Джебе, Лакки и Перстень тоже крайне внимательно слушали негра, явно запоминая, что к чему.

– Сват! – вытянулся передо мной каталонец.

– Посмотри на эту девушку и запомни ее, – приказал я ему, подождал пару секунд и спросил: – Запомнил?

Амиго кивнул.

– Хорошо. – Я подмигнул Фрэн, достал нож и ударил ее им под левую грудь. Лучше бы в горло, это надежнее, но убивать ее так же, как этих гаденышей, мне не хотелось.

Франческа охнула, завалилась на бок и растаяла в воздухе. Перед моими глазами мелькнуло сообщение о пополнении Свода.

Амиго явно ничего не понял, но говорить ничего не стал.

– Надо было больше оставлять! – попеняла негру Настя, прирезав последнего из душегубов. – Я бы закрепила навыки!

– Ну-у-у, – и Азиз многозначительно обвел глазами поляну, как бы говоря: вон сколько тренировочного материала.

– Не, им и так досталось, – скривила губы Настя. – Да и противно их убивать, если честно. Еще обделаются, вони не оберешься.

– Вот же нищеброды, – проворчал Голд, который в это время обшаривал шалаши бывших хозяев. – Сват, не поверишь, ничего нет. Вообще ничего! Как так можно жить?

– Весело, – предположил я. – Ты еще не понял? Они так скуку разгоняли. Этот хмырь четко сказал: пока так. А потом бы они отправились в большой мир. И знаешь, почему-то мне кажется, что их лидер мог бы пойти далеко.

– Почему «мог бы»? Может, и пойдет. – Голд поднял тряпку, оставшуюся от кого-то из убитых, повертел в руках и отбросил в сторону. – Он ведь скоро воскреснет.

– Не думаю, что он изберет другую линию поведения, – ответил я. – Хотя… В любом случае, пока он ошивается здесь, ему не жить. Человек он умный, говорить умеет, но мне такой не нужен. Это все равно, что пытаться с ядовитой змеей дружить, – смысла нет, все равно рано или поздно ужалит.

– Не знаю, не знаю. – Голд задумчиво смотрел на людей, жавшихся друг к другу. – В любом случае, зря ты его сразу убрал. Я бы сначала информацию из него выжал. Предложение-то было очень и очень неплохое.

– Мы и так этих людей получим. Может, и не всех, но большинство, – успокоил его я. – Сейчас только один вопрос решу и все объясню.

– Объяснит он мне! – фыркнул Голд. – И так все белыми нитками шито! А то я сам не догадался.

Ну да, я знаю, что всех не получим, дай бог половину. Но этого хитрована надо было убить. Я даже знаю, что Голд мог бы мне сказать на все мои доводы: убей этого, но оставь жить следующего, он знает не меньше. Но и его я оставить в живых не мог. Не потому что «аз воздамъ» или из-за излишней совестливости и щепетильности. Нет. Это вообще не про меня. Просто если я пожалею хоть одного такого поганца, об этом непременно узнают все в крепости, шила в мешке не утаишь, а значит, каждый из наших людей будет знать, что ради полезности мы можем оставить в живых убийцу, насильника, растлителя. И именно этот мой поступок может стать самым первым пятнышком ржавчины, которая разъест мою новую семью. Мы сильны, пока нам верят и за нами идут, и ради этого я готов понести некие убытки. Тем более, без этих поганцев даже те, кого мы не получим в ближайшие дни, все равно могут добрести до крепости, их теперь никто убивать не станет.

– Так, народ. – Я повернулся к людям, которые совсем уже не знали, чего ожидать. – Такими, как сейчас, вы мне не нужны. Вы сейчас рабы, бессловесный скот. Я знаю, что это так, и вы это знаете. У вас прямо сейчас есть два варианта на выбор: уйти на все четыре стороны или умереть. Те, кто умрет, забудут, что с ними было, и снова станут прежними, нормальными, не изломанными, тогда они смогут занять свое место среди моих людей, ну, если сами того захотят. Те, кто уйдет… Пусть вам повезет. Но если вы придете в мою крепость, места в ней вам не будет, предупреждаю сразу. Думайте, у вас есть минута.

– Только убивайте быстро, – попросил меня скуластый мужчина лет сорока, один из тех, кто бегал с веткой в заду. – Без вот этого: «Доворачивай нож», – хорошо?

– Конечно, – кивнул я.

– Я тоже выбираю смерть, – сказала грудастая девица, и тут людей как прорвало: – И я! И я!

Ушли только трое. Остальные выбрали смерть.

– Кто исполнит? – спросил я у своих бойцов. – Даже так, кто составит мне компанию?

Непросто это, народ в расход пускать. Одно дело – бой, другое – вот так. Я, конечно, сам это уже сделал, но то одна девушка. А здесь спиной к нам почти четыре десятка человек стоит.

– Могу я, – отозвалась Настя. – Делов-то. Ножом?

– Не надо ножом, – помотал головой я. – Бог с ними, с патронами. Да и ни к чему это, глупость я сказал. Азиз, отработай ты. Чтобы быстро.

Просто я на секунду представил себя самого, стоящего спиной к своим палачам и слышащего приближающиеся ко мне одиночные выстрелы, и меня передернуло. Они же все-таки люди. Нельзя с ними так.

– Ага. – Негр передернул затвор «детки». – Так, человека, ко мне повернись и ровно все встань. По рост вставай! По рост! Будет быстро и не больно!

Спустя пару минут по ушам гулко стегануло несколько пулеметных очередей, и на поляне остались только мы.

– Флай, Амиго. – У меня было ощущение, что я в грязи вымазался, очень хотелось помыться. – Значит, так, ставлю задачу. Вы остаетесь тут.

– Так и знал! – экспрессивно ударил ладонью о ладонь каталонец. – Вот не везет мне!

– Спорный вопрос, – не согласился с ним я. – За старшего остаешься. И не перебивай меня!

– Виноват, – вытянулся «волчонок».

– Сидите тут, собираете народ. Если я правильно понял этого упырька, люди в большинстве своем подтягиваются сюда, так что ваша цель – собрать максимальное количество этих бедолаг. Палим костер, да подымнее, громко говорим, когда народу станет побольше, даже хором поем песни, чтобы себя обнаружить.

– И еще раз в час или даже чаще делайте один-два выстрела в воздух, – посоветовал Голд. – Их в лесу слышно более-менее неплохо, так что будет людям как маячок. Или палкой по дереву бейте, вроде лесорубов, так даже лучше. Этот звук мирный, в отличие от выстрела.

– А кого ненужного на это дело не вынесет? – опасливо спросила Фира. – Парни вдвоем остаются.

– Не думаю, – покачал головой Голд. – Если бы тут такие были, они бы или среди этих упырей числились, или эту компанию перебили давно.

– Да, вот еще что. – Я щелкнул пальцами, мне пришла в голову отличная мысль. Даже странно, как я сразу до этого не додумался. – Это важно. Если заявятся те, которые хозяевами были, держать их под постоянным присмотром, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Особенно аккуратно общайтесь с их вожаком – это стреляный воробей, его на мякине не проведешь. Золотых гор ему не обещайте, но и не прибедняйтесь, ведите тонкую линию: мол, знающие люди у нас вверх идут о-го-го как, власть неограниченную получают и над душами, и над телами. Надо, чтобы он поверил и с вами к нам пошел, понятно? И будьте начеку, как он появится, спиной к нему не поворачивайтесь.

– А потом что с ними делать? – Амиго слушал меня очень внимательно, мотал информацию на ус. Молодец.

– В тюрьму их определим, – ответил ему я. – Чего она зря у нас простаивает, место занимает? Наемнику все объясните, пусть он их в одно помещение на ночлег определит, а как все уснут, тихонько этих поганцев схомутает, без шума, без крика. И в узилище. А утром, если кто спросит, пусть отвечает, что ушли люди по темноте куда-то, видно, не понравилось им у нас. Как по мне, самое разумное решение проблемы. Они ведь гнилые изнутри изначально, их не переделаешь, а допустить, чтобы эдакая погань тут постоянно ползала… На кой нам это нужно? Все ясно?

– Да, Сват, – бодро рявкнул Амиго.

– Так их видно будет, – заметила Настя. – Тюрьма же прозрачная.

– Эта янтарная фигня у нас давно стоит, вот от сырости внутри что-то и завелось, – не глядя на нее, бросил я. – Умным этого достаточно будет, а дураков у нас в крепости вроде как особо и нет. Да, вот еще что. Амиго, девушка, что я тебе показывал, обязательно выйдет сюда, у нее точка возрождения где-то рядом совсем. Чтобы до крепости мне ее довел целой и здоровой, понятно?

– А сколько нам тут сидеть-то? – поинтересовался Амиго.

– Хороший и правильный вопрос, – похвалил его я. – Сегодня и завтра. Послезавтра с утра, с теми, кого соберете, отправляетесь в крепость. Сдадите их там Наемнику и сразу обратно сюда возвращайтесь. Я так думаю, что в два дня всех не переловишь, тут неделю отсидеть надо. И вот еще что, прихватите в крепости несколько человек, чтобы здесь все время кто-то был, как пересменка. И еще двоих надо на холме посадить у костра, чтобы их те, кто мимо вас прошел, увидели. Вопросы?

– Нет вопросов, – без особой радости ответили «волчата». С нами им хотелось идти больше, чем сидеть здесь.

– Спать по очереди, ушки держать на макушке, – приказал им я. – Это лес, понятно? Сегодня мы заночуем с вами, нет уже смысла куда-то бежать, да и время терпит, мы вроде даже как с опережением пока идем. Но завтра мы уйдем, а вы останетесь.

– Надо им маленько припасов подкинуть будет, – сердобольно сказала Фира. – Мало ли что?

– Не дам, – буркнула Настя. – Я лично не столько жратву брала, сколько патроны, у меня всех припасов – пять воблин.

– Жадина, – не глядя на нее, процедила Фира.

Я плюнул на эту парочку и пошел собирать сучья для костра. Их надо много, всю ночь жечь будем.

 

Глава 11

– И все-таки зря ты отказался от предложения этого хитреца, – снова попенял мне Голд. – С ним мы бы процентов восемьдесят людей собрали, а так – дай бог половину получим.

Странно. Вроде опытный человек, а простых вещей не понимает. Впрочем, он аналитик, они эмоции и психологические извивы в расчет не берут.

– Слушай, ты меня замучил уже своим «бу-бу-бу», – не выдержал я. – Дело сделано, чего теперь? Ночью на свет и звук двадцать с лишним человек вышло. Да у нас столько к крепости в лучшие времена не приходило!

Это да, ночью то и дело в темноте раздавался хруст веток и кто-то спрашивал очередную банальщину вроде: «А мы где?» или «Что произошло?»

Я даже пожалел, что с нами нет Одессита, уж он на каждый такой вопрос нашел бы новый ответ. А так пришлось обходиться стандартным: «Проходите к костру».

Вышло человек семь из числа тех, кого расстрелял Азиз, остальные были беднягами, приговоренными к смерти до нас. Причем иногда я даже не понимал отчего? Например, зачем было убивать маленькую и хрупкую учительницу из города Стэнфорд, что в штате Коннектикут? Чем она им помешала-то? Вроде симпатичная, глазастая и совершенно безобидная. Нет, мне этих людей не понять.

А Фрэн из леса не вышла. Жаль.

Утром, как и планировалось, мы покинули поляну, оставив там печальных «волчат» и ошарашенных новостями людей. Все это здорово, но дело есть дело. Лучше прийти на место чуть раньше, чем опоздать.

Шли бодро – погода радовала, места были знакомые, да и предстоящая встреча с кочевниками добавляла адреналина в кровь. Как ни крути, дело попахивало риском и перспективами, людям авантюрного склада, к которым я отношу как себя, так и своих спутников, подобное всегда по душе. По крайней мере, здесь, в лесу, я ощущал себя куда комфортней, чем в домике-штабе во время очередной дискуссии, на которой обсуждались вопросы вроде: пустить часть урожая проса на еду или засеять им большую площадь? Не то чтобы я считал это ненужной тематикой, ни в коем случае, производственные вопросы очень важны, но… Здесь мне лучше. Я более четко понимаю стоящую передо мной задачу, а значит, более уверен в себе. А это – залог успеха акции.

Хотя как только мы закончим с ближайшими двумя делами, то есть с кочевниками и сектантами, надо будет решить ряд хозяйственных вопросов, которые давно требуют нашего внимания. И первостепенный из них – монитор. Надо наконец определиться, что с ним делать. Рэнди по этому поводу ни мычит, ни телится, а громадина у реки так и торчит, как больной зуб, – ни туда, ни сюда. А ну как активная навигация по Большой реке начнется? Пусть уже скажет: можно его реанимировать, нельзя?

И еще – носовое орудие на этом корыте. Стрелять из него невозможно, это факт, но как муляж использовать хотелось бы. Начистить, развернуть в сторону реки и при необходимости пару человек к нему приставить. Очень, знаете ли, неплохо это смотреться будет. Превентивные меры, так сказать.

А настоящее орудие, то, которое стреляет, я все-таки на утесе установлю. С маскировкой, со всеми делами. И даже пару-тройку снарядов потрачу, для пристрелки. Вещует мое сердце – это разумные траты, стоят они того.

Опять же, план сельхозработ надо составить. Табак, конопля – все то, что может принести доход, надо выращивать. Хотя дождемся сперва гонца от Оружейника, послушаем, что он скажет, и от этого плясать будем. Может, нет там спроса на траву никоциану. Может, там как раз просо в чести? Или, к примеру, древесина? У нас ее много, можно лесосплавом заняться.

Ближе часам к двум сделали привал. И время вроде как обеденное, да и сеанс связи Рэнди с Фирой назначили на это время. Хотя она при каждой удобной возможности включает рацию и шарит по диапазонам, но результат всегда одинаков – тишина, из звуков – только треск помех.

– «Группа один» вызывает «Сватбург», – проговорила Фира в микрофон. – «Группа один» вызывает «Сватбург». Прием.

– По открытому каналу работаем, – лениво сказал Голд, развалившийся рядом со мной и закинувший руки за голову. – Носимся с рацией, которую на том свете мы, наверное, даже в музее не увидели бы. Абсурд с антиквариатом в паре.

– Чем богаты, – зло буркнула Фира и снова повторила: – «Группа один» вызывает «Сватбург».

Увы, но в ответ она вновь ничего не услышала.

– Фир, ты с нами к кочевникам не пойдешь, – сказал я еврейке, когда та с расстроенным видом убирала рацию обратно в рюкзак.

– Чего это? – совсем уже опечалилась она. – Не поняла?

– У нас всего два радиста, – пояснил я свою мысль. – Один сидит в крепости, второй работает в поле. И оба мне дороги.

– Сват, ты командир, я тебя уважаю, – дипломатично сменила тон Фира. – Но если уж ты потащил меня с собой, то будь любезен оставаться последовательным.

– Он тебя потащил? – засмеялась Настя, разложившая на какой-то тряпице разобранный на части пистолет и бодро орудовавшая кусочком ветоши. – Да ты сама прилипла к нему, как репей: возьми да возьми меня с собой.

– Это несущественная реплика, – даже не повернула к ней голову Фира. – Анастасия необъективна по отношению ко мне по причине лютой зависти.

– Да? – Настя невероятно ловко (когда только научилась?) собрала пистолет, вогнала в рукоять обойму и щелкнула затвором. – Из любопытства – чему конкретно я завидую? Что у тебя есть такое, чего у меня нет?

Фира показательно тряхнула грудями и было открыла рот, но тут в беседу снова вступил я:

– Во-о-он там. – Я показал рукой на очень и очень далекую точку на горизонте. – Видите? Это остов машины, в котором некогда Окунь со своей группой нашел бухту веревки. Хорошей, кстати. Настюш, ты должна помнить.

– А то, – с достоинством отозвалась эльфийка, несомненно, сделавшая сейчас неверный вывод. Она подумала, что я занял ее сторону.

– Так вот. – Я говорил совсем негромко и очень неторопливо. – Если вы обе сейчас не уйметесь, то этот остов машины будет для вас ориентиром. Вы дойдете сначала до него, потом примете правее, после заночуете в степи и завтра еще до полудня будете в крепости. И больше из нее со мной никогда и никуда не пойдете. Рации я обучу Амиго, а снайперку отдам Китти. У которой, к слову, грудь лучше, чем у вас обеих. Вопросы есть?

Мысль, между прочим, вполне здравая. Надо работе на рации еще минимум человек пять обучить.

– Насть, хочешь мяска копченого? – мило улыбнувшись, предложила снайперше Фира. – Мне Генриетта отжалела ломоток.

– А у меня водички полфляжки есть, – отозвалась та. – И еще надо бы в кустики сходить. Привал-то не бесконечен. Китти. Ха!

И они под ручку удалились в сторону.

– Давно пора было. – Голд тихонько засмеялся. – Я бы их сам шуганул, но это вроде как твои кадры.

– Какие кадры? – Я сплюнул. – Головная боль это, а не кадры.

– Не скажи. – Голд глянул, не торчат ли из-за кустов любопытные острые уши. – Из Насти выходит отменный боец. Правда, меня немного смущает ее слишком быстрая трансформация из студентки в профессиональную убийцу, но в наших условиях и не такое может быть.

– Это да, – признал я.

Меня и самого это поражало. Ей явно нравилось не то что даже убивать, а делать это умело. Она не жалела ни времени, ни себя, нарабатывая все новые и новые навыки в этой профессии. И небезуспешно ведь, что примечательно.

Впрочем, я против ничего не имел. Садистских наклонностей я у нее не заметил, хотя специально за ней присматривал, после того как она впервые застрелила человека. К смерти она относилась как к работе, удовольствия от процесса убийства или от страха жертв явно не получала, то есть ничего патологического в этом не было. Так что пусть ее. Наоборот, я только «за». По нашей теперешней жизни, чем больше умелых и хладнокровных бойцов, не отягощенных комплексами, совестливостью и излишней рефлексией, тем лучше.

Да и живое, извечно женское в ней осталось – достаточно вспомнить ее поведение во время жертвоприношения.

Но гвалт этот постоянный надо было заканчивать. Надоели, честное слово! И жужжат, и жужжат… Что примечательно – некое подобие нейтралитета мне удалось между этой парочкой установить. Не знаю, надолго ли, но удалось. Шли они порознь, но друг друга не подкалывали и не шпыняли.

К конечной точке путешествия мы подошли уже в темноте, по моим прикидкам, сильно за полночь. По идее, можно было бы остановиться на ночлег еще часов пять назад, но как-то единодушно решили этого не делать. Чего уж идти-то оставалось?

Хотя нельзя было то место, где мы встали лагерем, назвать «конечной точкой пути». Никто непосредственно к горушке с колодцем идти и не собирался, хотя именно там нас будет ждать проводник от Салеха. А может, даже уже ждет. Собственно, по этой самой причине мы и не спешим, ни к чему кому-то знать, что мы уже пожаловали. Больше скажу: мы еще и в лес углубились, во избежание.

Не знаю почему, но сдается мне, что наши потенциальные торговые партнеры подойдут к встрече не менее ответственно, чем мы. И надо быть к этому готовыми.

– А наших мы не прозеваем? – тихо спросила у меня Настя, как обычно, устроившаяся спать рядом со мной.

– Не должны, – зевнул я. – Жека такую толпу поведет, что ее фиг пропустишь. Боюсь, как бы ее наши друзья из степи не заметили. Не хотелось бы этого. Ну а Ювелира не мы должны искать, а он нас. Работа у него такая.

– Это да, – вздохнула Настя, засунула нос мне под мышку и уснула. Трогательно, конечно, но совершенно неправильно. Впрочем, пусть себе спит.

Ювелир нарисовался часам к одиннадцати дня, вынырнул откуда-то из леса, как черт из табакерки, укоризненно погрозив пальцем Лакки, который вроде как был в дозоре. За ним следовали «волчата», сопровождавшие его, и… Милена!

Она была одета в те вещи, которые были на ней в момент гибели, и я мысленно похвалил Ювелира: он сообразил их захватить с собой. А я-то не додумался ему об этом сказать.

– Нашли? – обрадовался я, подходя к Милене, которая хлопала глазами, смотря на наш лагерь. – Милена, привет!

– Добрый день, – отозвалась она. – Вы извините, я вас совершенно не помню. Вот все они меня знают, и про меня тоже все знают, и это так странно. А я ничего не помню.

– Да и ладно, – улыбнулся я. – Что надо, мы тебе напомним, а что не надо – да и пропади оно пропадом. Тьфу ты, чуть не забыл! Меня зовут Сват.

– Вы тут главный? – немедленно уточнила Милена. – Ювелир… Странное имя… В общем, он мне про вас говорил.

– Привет, Милка, – к нам подошла Настя, – хорошо, что вернулась. На этот раз без приключений обошлось?

– Без каких? – не поняла та.

– Ну в прошлый-то раз тебя Окунь для знакомства хорошенько… – и Настя умолкла, получив подзатыльник от Голда.

– Когда такие штуки выкидывает школьница или Одессит, все понятно, там серьезный дефицит мозгов, – сердито сказал он. – Но когда подобным занимается умная и взрослая женщина, это выглядит невероятно глупо. Добрый день, Милена. Я Голд.

– Что она имела в виду? – уточнила у меня Милена.

– Флая и Дергача не нашли. – Ювелир закончил пожимать всем руки и плюхнулся под дерево рядом со мной. – Как в воду канули. Да и Милку нашли случайно, она километров на десять южнее места возрождения была. Хорошо, что она забрела аккурат на то место, где Дергач должен был воскреснуть, только потому на нее и наткнулись.

– Флай нашелся, – порадовал я его. – Сам до нас добрел. Ну или почти добрел. А вот Дергача жалко, видно, ушел он куда-то с концами.

– Может, отыщется еще. – Ювелир зевнул. – Как Жека придет, растолкайте. Я покемарю пока. Толком за эти дни не поспал ни разу.

Стало быть, сам всю дорогу в караулах стоял. Вот же человек!

Тем временем сопровождавшие Голда «волчата» деловито здоровались со своими собратьями по стае. Они уже обзавелись ритуалом – после рукопожатия еще стукались плечами, делая это настолько серьезно, что я не удержался от улыбки. А вообще хорошо, что подобные вещи возникают. Они дают ощущение сопричастности к касте, к отдельной части общего. Пусть будет, я только «за».

– Здесь они. – Джебе беззвучно скользнул из кустов. – Привет, Милена, рад тебя видеть. Сват, их минимум шестеро. Трое остались у колодца, трое пошли в лес, надо думать, «точки» занимать. Перстень за ними следит. Может, еще есть, но мы больше никого не видели.

Я еще с утра отправил Джебе и Перстня в дозор, следить за холмом. Не могли кочевники, если они уже тут, не засветиться. Так оно и вышло.

– Азиз, за этими тремя глаз да глаз, – тут же отдал я команду негру. – Если нас не засекут, повезло им. Если будут рыскать поблизости, ты знаешь, что делать.

– И я с ним, – оживилась Настя. – Сват?

– Валяй, – не стал возражать я и поймал до боли знакомый взгляд Милены. Она поняла, что означает: «Ты знаешь, что делать», – и явно не одобрила это решение. Приятно, что есть в этом мире нечто неизменное.

– А не спугнем мы тех, что остались у холма? – пробормотал Ювелир, который, оказывается, не спал.

– С чего бы? – удивился я. – У них команда – довести меня до места торгов, так что даже если те трое не вернутся из леса, то оставшиеся в чащу не полезут, побоятся нарушить приказ. С дисциплиной у этих новых ордынцев, полагаю, все в порядке.

Еще до того, как Проф на меня обиделся, я нашел пару часов и выслушал достаточно пространную лекцию о нравах и обычаях еще тех, староземельных кочевников. Он хоть и был лингвистом, специалистом по тюркским языкам, но о Чингисхане, Батые и прочих легендарных ханах Золотой Орды знал немало и знаниями своими охотно со мной поделился. Из этого разговора я усвоил много чего, и в первую очередь то, что структуре войска и вопросам дисциплины руководители степных воинов уделяли немалое внимание. Не думаю, что тут дела обстоят иначе. Напротив, уверен, что именно эти моменты здесь доведены до возможного идеала.

– Правильно, – поддержал меня Голд. – В любом случае, это меньшее из зол. Куда хуже будет, если они обнаружат наших людей, слишком велик будет соблазн послать сюда воинов, пока мы будем у них в гостях. Перережут наших – и концы в воду. Они вроде ни при чем, и мы останемся с носом. А если это дело не выгорит и наши сами перебьют этих ребят, то, скорее всего, люди кагана сразу прикончат нас, просто в силу того, что война, по сути, уже объявлена и лидеров врага куда выгоднее убить сразу, чем отпустить. В общем, нет соблазна – нет проблемы.

– В веселый мир я попала, – пробормотала Милена.

– Ты даже не представляешь насколько, – подмигнула ей Настя, проверяя, легко ли нож выходит из ножен. – Азиз, мы идем?

– Сват? – Джебе глянул на меня вопросительно.

– Валяй, – разрешил я. – И чтобы тихо, если что. Ни звука. Джебе, Перстня на старую позицию отправь. Лакки, иди с ним, если что, ты связной.

Однако началась движуха. Теперь еще бы Жека не напортачил, не нашумел, и все будет совсем замечательно.

Никто не нашумел. И Настя с Азизом сработали качественно, подрезав степняков тихо и быстро (увы, но те подобрались к нам слишком близко, так что выбора у нас не было), и Жека, который привел людей так, что со стороны степи их было совершенно невозможно разглядеть. Птицы, правда, подвели – разгалделись, но тут уж ничего не поделаешь.

Насчет тех, кто остался у колодца, мы тоже все рассчитали верно: в лес никто не пошел. Один из кочевников, когда уже почти стемнело, постоял на границе с ним минут пять, свистнул несколько раз, ответа не дождался и вернулся к своим. То ли понял что-то, то ли нет, не знаю. Да и не слишком меня это волновало, не пойман – не вор. И потом, тут судов нет и законов – тоже, у кого крепче кулак и больше нахальства, тот и прав окажется, если спор начнется.

– Ну вроде все пока идет так, как намечали, – подытожил я день, не без удовольствия глядя на своих соратников. – Все здесь, никто не опоздал, эти черти тоже здесь, нас ждут.

– Жаль, горячего поесть нельзя. – Ювелир цыкнул зубом. – Привык как-то уже.

– Ничего, потерпишь. – Настя швыркала камушком по лезвию ножа. – Дым заметят, спалимся. А заметят точно, непременно какая-нибудь поганка сырую ветку в костер подбросит. Я это наверняка знаю, сама такая.

– Жек, Наемник вернулся? – спросил я у старого друга, безмятежно жующего травинку.

– Вернулся, – ответил мне он. – Довольный, как сто китайцев после спаривания. Вроде как он захоронку засек и позиции для огня разметил. Нет повода не гордиться собой.

– Очень хорошо, – потер руки я. – Как вернемся, денек передохнем – и передавим эту погань.

– Не говори «гоп», – посоветовал Голд. – Давай сначала вернемся.

Жека доставил и то, что я был готов отдать степнякам в качестве разменной монеты. В оружейном ящике лежало пять пистолетов и семь автоматов, причем разносортных. Четыре автомата – из тех, которые мы взяли в генеральском бункере, и три – со склада в лесу. Незачем светить то, что у нас есть некий стратегический запас, это может навести наших потенциальных компаньонов на неправильные мысли. А так вроде как с бору по сосенке. Ну и боезапас Жека прихватил, из расчета «один автомат – один магазин». К пистолетам обойм он захватил побольше, на всякий случай.

Отдавать оружие было жалко до невозможности, но выбора нет, ничего другого они от нас в качестве оплаты не примут, они так сказали. Да и нечего нам им пока предложить, у самих ничего нету. Впрочем, еще поглядим на товар, а то, может, и вовсе без торговли обойдемся. Абы что покупать я не собираюсь, да и основная цель у нас не товарообмен, а рекогносцировка. В идеале хотелось бы глянуть на великого кагана и осмотреть внутреннее устройство их лагеря. Так сказать, заполнить стрелковую карточку и зафиксировать момент.

Ювелиру явно было завидно. Вроде бы у самого задача будь здоров какая, но он все равно цокал языком и приговаривал:

– Эх, мне бы с вами…

– У тебя других дел мало? – попенял ему Голд. – Тебе орудие и снаряды тащить еще.

– И людей там прихвати, если будут, – поддержал консильери я. – Гипотетически на этой поляне снова могла, так сказать, зародиться жизнь, родник поблизости только там есть. По крайней мере, больше я в этих местах воды нигде не видел. Только Ромула не бери, он явно на голову больной. Помнишь, как он выглядит? Мы тебе его вроде детально описали.

– Слушай, пока вы не вернетесь, я все равно тут буду сидеть, – вздохнул Ювелир. – Когда пойду, тогда это все и присоветуешь.

– Могу и не вспомнить, – самокритично заметил я. – Впечатлений много новых будет. И потом, а с чего ты взял, что мы, возвращаясь, к тебе завернем? Наш отряд по опушке леса двинется, не заходя в него. Ты зафиксируешь, что мы целы и здоровы, выждешь еще пару часов – и вперед, к своей цели. У нас наверняка на хвосте какие-нибудь ухари повиснут, к чему нам вас палить?

– А я как-то об этом и не подумал, – почесал затылок Ювелир. – Я думал, что мы потом еще пересечемся.

– Гипотетически может быть что угодно. – Голд подтягивал ремень автомата. И охота ему всякий раз с этим заморачиваться? – Но по сути Сват прав, так что мотай на ус.

– И автобус, – к нам подошла Фира. – Рэнди сказал забрать из него все, что только можно. На стекла он не рассчитывает, но начинку из-под капота выньте да положьте.

– Да, он и ко мне подходил, – вздохнул Ювелир. – Не представляю даже, как я это все попру.

– Сват, может, я с ним пойду? – внезапно предложила Фира. – Я и дорогу помню хорошо.

– Нет, – подумав с полминуты, ответил ей я. – Ты радист, так что ты и с ним не пойдешь, и с нами не пойдешь. Будешь сидеть здесь, в лесу, на пару с Миленой. Когда мы обратно пойдем, по возможности незаметно присоединитесь к нам. Ювелир, обеспечишь девочкам прикрытие.

– Будет сделано, – отозвался тот.

– И псевдотайга. – Голд подпрыгнул, надо думать, по старой привычке, чтобы выяснить, не звенит ли где что. – Везде надо быть внимательным, но там – больше всего. В темноте туда не соваться, внимательно следи за людьми, чтобы никто в сторону ни шага. Если же такое случится, никаких: «Я за ним», – знай продолжай движение.

– Голд, может, с ним пойдешь? – высказал я мысль, которая вертелась у меня в голове давно. – Мне так спокойнее будет. Серьезно.

– Не доверяешь? – совершенно без обиды, нормальным голосом спросил Ювелир. – Думаешь, не справлюсь?

– С чего ты взял? – удивился я. – Просто когда туда ходили мы, состав был более матерый, сам вспомни. А у тебя «волчата» большей частью необстрелянные да куча гражданских. Глаза у тебя только два, и разорваться ты не можешь.

– Я бы пошел. – Голд заложил большие пальцы рук за ремень. – Но мне очень хочется пообщаться с призывателем Великого Речного Зверя.

– А мы тебя дождемся, – заверил я его. – Фиг с ним, пусть поживет чуть подольше. Неделей больше, неделей меньше…

– Ладно. – Голд вздохнул. – Я и сам об этом думал. Тогда на обратной дороге рокировку сделаем, я – туда, девочки – сюда. Может, Азиза мне отдашь?

– Ты же его знаешь, – развел руками я. – Как по мне, я не против, но в некоторых вопросах его не переупрямишь и приказами не проймешь, ему эти приказы, как об стену горох. И эффективных средств воздействия на него нет.

Ювелир повеселел. Что мне в нем нравилось – тщеславия он был лишен напрочь, и тот факт, что к нему присоединился Голд, его очень обрадовал.

– Ну все, время. – Я протянул Ювелиру руку. – Давай, хвост пистолетом держи, а ушки – на макушке. И если через три дня с этого момента мы не вернемся, то уходи в сторону крепости. За степью следи во все глаза, понятно?

– Сто раз говорено уже, – невесело буркнул Ювелир. – Что за погребальные мысли?

Отвечать на это я ему не стал. Жизнь есть жизнь, кто знает, как оно повернется?

Кочевники не спали, они срисовали нас, как только мы показались на опушке леса. Правда, перед этим мы отмахали несколько километров в обратном направлении – все должно было выглядеть естественно, в том числе и наше появление, но это не стало для нас большой проблемой. С чего бы? Тяжестей особых, кроме ящика с оружием, у нас не было, его пер на себе Азиз, по-моему, особо этот вес и не замечая. Да и отряд был невелик: я, Голд, Азиз, Настя, Джебе, Жека и Лакки. Если уж сложим там головы, то не стоит слишком большой удар по боеспособным кадрам крепости наносить. Я бы и Настю с Жекой не брал, но их не переспоришь.

– Рад видеть друзей Салеха в добром здравии, – медленно произнес кочевник, не сводя с меня глаз. Испытывал, что ли, на предмет, знаю я это имя или нет?

Выглядели степняки экзотично: на плече у каждого – лук, одеты в какую-то рванину, видимо символизирующую халат, головы выбриты до блеска. И еще – они не азиаты, все трое. Абсолютно европейские лица, и разрез глаз – без малейшего намека на раскосость.

– И я рад видеть того, кто отведет меня к нему, – отозвался я в той же манере. – Если вы готовы, так и пошли, чего ждать?

– Друзья Салеха не хотят отдохнуть, попить воды? – удивился кочевник.

– Мы не дошли вчера до этого места совсем немного, – пояснил я. – Так что усталости особой у нас нет. А вот фляжки наполним, запас – это дело такое, он никогда лишним не бывает.

Этот, который говорит, воистину невозмутим, а вот напарники его пожиже будут. Оружие глазами едят, да и прочую снарягу – тоже. Причем взгляд у них такой нехороший, оценивающий, будто они свое имущество рассматривают, по недоразумению попавшее в чужие руки.

Я сунул свою фляжку Джебе и спросил у кочевника:

– Далек ли наш путь? До темноты доберемся до вашего лагеря?

– Зачем он тебе? – хитро улыбнулся он. – Мы идем туда, где наш народ покупает и продает товар, наше становище тут ни при чем.

Европеец, одетый в тряпье и говорящий, как татаро-монгол из древнего фильма, – это зрелище еще то. Безумная стилизация. Интересно, а он сам понимает, насколько глупо выглядит?

– Как тебя зовут? – полюбопытствовал я. – Субудай? Или Тохтамыш?

– Крис, – умудрился удивить меня он. – Имена мы не меняем. А вот все остальное, все, что было в той жизни, – оно уходит навсегда. У нас, детей степи, теперь новая судьба и новая душа.

Ага. Все-таки и тут есть некие конфессиональные закидоны. Одно дело – примкнуть к сильному, другое – разговоры о душе и всем таком. Подводит-таки великий каган под это дело определенную нематериальную базу. В принципе, правильно делает, стоять за други своя – это одно, а вот за веру – совсем другое.

– Потом расскажешь? – попросил его я. – Интересно же.

– Нет, – огорошил меня Крис. – Это наше внутреннее дело, и вас оно не касается. Те, кто не является одним из нас или нашим рабом, не имеет права знать, что происходит в Великом каганате. Вы готовы? Выступаем через три минуты.

И, что примечательно, – до тех их соратников, которые ушли в лес и не вернулись, им вроде как и дела нет никакого. То ли политика такая, то ли они полностью уверены в том, что с ними ничего не случилось и эта троица сама доберется куда надо.

Более скучного перехода, чем этот, у меня не было. Трое кочевников молчали всю дорогу, причем спутники Криса даже не назвали нам своих имен, хоть я у них это и спросил. На все иные вопросы я максимум получал односложные ответы.

Мы двигались вглубь степи, через час холм с колодцем скрылся из вида, и теперь вокруг нас расстилался однообразный простор. Кто-то там говорил, что легко заплутать в лесу? Фиг. Тут, походу, это сделать еще проще, настолько все вокруг одинаковое. Впрочем, это на наш свежий взгляд, а для кочевников степь – дом родной уже.

Шли эти трое очень шустро, прямо как роботы, разве только что не в ногу, мы за ними еле поспевали. А если вот таким лихим ребятам еще лошади перепадут, или, не приведи господи, автотранспорт в немалых количествах?

Кстати, лошадей пока никто не видел. Лоси есть, олени встречались, а лошадей нет. И слава богу, если у этой дикой дивизии еще и лошади появятся, то это такая беда будет!

– Далеко еще? – часов через пять молчанки спросил у Криса я.

– К ночи будем, – заверил меня он и снова замолчал.

Не соврал. После целого дня пути (с двумя привалами), когда уже вовсю начало смеркаться, перед нами замаячило какое-то темное пятно. Это был холм, подобный тому, от которого мы начали свой путь, на его вершине яркой точкой сияло пятнышко костра.

– Пришли, – сообщил нам Крис. – Вас ждут.

Приятно, когда тебя ждут, но в данном случае такие слова могут означать все, что угодно. В степи мы пару раз встречались с поисковыми группами каганата, кочевники рыскали в поисках добычи и невероятно плотоядно пялились на нас. Должен заметить, что слова Салеха: «Это наша степь», – обрели что-то вроде плоти, эти парни реально были тут как дома. Шустрые, поджарые ребята разных рас и тем не менее похожие друг на друга, как родные братья, они держались настолько уверенно и самодостаточно, что мне стало немного не по себе, когда я представил их под стенами крепости. Да, недооценил я угрозу, и Голд, судя по блеску его глаз, – тоже.

И еще – каждый из них был готов на все, это чувствовалось на уровне подсознания. В том смысле, что у этих ребят сдерживающих факторов явно нет. Они не станут убивать ради забавы, как те дурачки из леса, просто потому, что такое убийство не имеет смысла, но это не значит, что они добрые и милые. Врагу или добыче от них ждать милосердия или жалости не стоит однозначно, подобные слова они забыли раз и навсегда. У них есть боевое братство, великий каган как вождь и учитель, а также мечта о мировом господстве как некая конечная цель. Ну так мне кажется.

Место торгов было подготовлено отлично. С одной стороны холма был построен загон для рабов, в котором сидела и лежала почти неразличимая в темноте людская масса, на глаз и судя по невнятному гулу голосов – больше сотни душ. С другой – поставлен шатер, надо полагать, для нас, покупателей, вроде как представительский. В центре же холма, на самой его маковке, был разложен костер, над которым жарилась тушка какого-то животного. Рядом с огнем сидел Салех, смотрел в ночь, отхлебывал что-то из деревянной пиалы. Кстати, очень тонкой работы.

– Мое почтение, – громко первым поприветствовал его я. – Вот мы и встретились снова.

– И я рад этой встрече, – заметил он. – Хорошо, что мы мужчины, которые держат свое слово. На нас, таких, держится этот мир.

– Согласен. – Я сел у костра, положив автомат на колени. – Смотрю, товара много пригнали?

– Достаточное количество, – подтвердил Салех. – Есть из чего выбрать.

– Ребята, вы где застряли? – гаркнул во все горло я на своих подотставших спутников. – Тут есть тепло и еда!

– Стас? – донесся до меня громкий женский крик. – Стас, это ты? Ты меня нашел!

 

Глава 12

– Стас? – немедленно встрепенулся Салех. – Тебя зовут Стас?

– Меня зовут Сват, – пробурчал я, чертыхаясь в душе. – Другого имени не имею.

– Марика? – А это был уже Жека, услышавший, на мою беду, знакомый до боли голос. – Марика! Ма-а-арика!

– Женька! – донеслось из загона рабов. – И ты тут?

А вот теперь все. Глаза Салеха превратились в узенькие щелочки, так радостно он улыбнулся, аж расплылся весь.

Впрочем, улыбался он недолго. Секундой позже он что-то сказал на непонятном языке полуголому кочевнику, стоящему за его спиной, и тот опрометью бросился туда, где радостно гомонила наша с Жекой подружка.

Нет, переоценивал я ее самообладание и ум. Ей бы сейчас заткнуться и сделать вид, что это не она орала, забиться в толпу рабов и стать незаметной. Ладно еще этот балбес Жека, которого сейчас с трудом удерживали за руки Голд и Джебе, у него всегда чувства впереди головы бежали, но она-то должна была прокачать ситуацию?

– Ваш друг так эмоционален. – Салех торжествовал. Еще бы, теперь он мог диктовать нам условия, у него есть заложник, который дорог моему доверенному лицу. Ежу понятно, что случайных людей я с собой на такие переговоры не возьму. Да и меня эта женщина знает, а это – еще более серьезный козырь. – Это ведь его женщина, я все верно понял?

И все. Что-то вроде: «Она обозналась» или «Не понимаю, о чем вы говорите», – уже не сработает. Черт!

– Устал он очень, отдохнуть ему надо. – Я демонстративно не обращал внимания на мычание Жеки, которому уже и рот зажали. – Утром видно будет – его, не его. Ночь, темнота, в ней все голоса похожи.

В этот момент крики Марики прекратились. Оно и понятно: видать, ее вычислили и все-таки заткнули. Была она дешевенькая рабыня, стала эксклюзивным товаром. Другая шкала ценностей.

Изгнав из головы бесперспективное желание прислонить ствол автомата к промежности ликующего степняка и предложить ему быстренько выполнить все мои просьбы, я широко улыбнулся.

– Э-эх, – позади меня что-то с матюками упало на землю, вскрикнул Джебе и, оттолкнув меня, к костру подбежал Жека.

– Мое почтение, – впился в его лицо глазами Салех. – Воды? Мяса?

– Торговать давай, – просипел он, – там у тебя…

Я недолго думая сунул ему прикладом автомата под дых, сзади черным медведем на него навалился Азиз, с которым он точно ничего уже поделать не мог.

– Никто в ночи не торгует, – по возможности невозмутимо сообщил Салеху я. Жека дергал ногами и, судя по мычанию, отменно матерился. – Ночью надо баиньки. Как рассветет, так и будем разбираться что к чему.

К работорговцу подбежал тот, кого он отправлял к рабам, и что-то сообщил ему на ухо. Что именно, гадать не приходится: есть такая, кричала, теперь молчит. Молодая, строптивая.

– Спать пойдем, – встал я, не отводя взгляда от лица Салеха. – Завтра будет длинный день.

– И то, – согласился тот. – Я тоже, пожалуй, пойду отдохну. Надеюсь, завтра мы заключим выгодный для нас обоих договор.

– Уверен в этом, – улыбнулся я, достав нож, отрезал себе от тушки, жарящейся на костре, ломоть мяса и, обжигаясь, отхватил от него зубами волокнистый кусок. – Умные люди всегда смогут договориться о взаимовыгодных условиях.

– Истинно так, – кивнул Салех. – Доброй ночи.

Жеку уже отволокли в шатер и распластали на земле. Он дергался, как жук, перевернутый на спину, вращал глазами и внешне напоминал черта. Азиз его еле удерживал.

– Джебе – у входа, Настя – к задней части шатра, – скомандовал я, войдя внутрь. – Нам лишние уши не нужны. Если что, посылайте всех к монахам. Но не стрелять.

Ребята выскочили наружу, я сел Жеке на живот и, вздохнув, сказал ему:

– Угомонись, болезный. Вы вдвоем уже все, что могли, сделали, разве что только кроме ребенка, но это и хорошо. Вам, таким, держаться надо вместе, а размножаться не нужно. У нас и без того дураков лет на сто припасено.

– Умм, вмм! – промычал мой друг, свирепо сопя.

– Я так понимаю, это и есть ваша приятельница со Старой Земли? – уточнил Голд, стряхивая с камуфляжной куртки травинки. Надо полагать, Жека его через себя бросил, в рукопашке он всегда был хорош.

– Она, – подтвердил я. – Марика. Черт, как же не вовремя, а!

Жека дернулся и обвиняюще что-то замычал, думаю, нечто вроде: «Да как ты можешь такое говорить, Стас!»

– Что «ыу-ыу»? Чего ты фырчишь, как еж? – злобно прошипел я, глядя на него. – Пять минут назад вы с Марикой нас в такую задницу загнали, откуда только один вид открывается – снизу, и тот без просветов. Глотки у вас обоих луженые, а мозги – куриные!

– Что да, то да, – подтвердил Голд. – Этот Салех теперь за вашу леди такую цену заломит, что нам придется за нее всю крепость отдать, вместе с населением. Евгений, я не сомневаюсь, что вы так и поступите, но вот не уверен, что мнение Свата совпадет с вашим.

Голд, как и я, был зол до невозможности, вон с Жекой даже на «вы» перешел.

– Правильно не уверен. – Я с удовольствием подпрыгнул на животе Жеки. – Ромео и Джульетта выискались, понимаешь ли. Азиз, да отпусти ты его уже, все, что мог, он уже сделал.

– Стас, ты чего говоришь-то? – просипел Жека, как только обрел возможность снова общаться. – Ты чего несешь? Ее надо прямо сейчас! Чтобы не тянуть!

Ненавижу это в моем друге. Великолепный боец, хороший стратег, отличный наставник, но когда его захлестывают эмоции, связанные с Марикой, он теряет над собой контроль. Это бывает нечасто, но сегодня нам не повезло.

– То есть нам надо немедленно бежать и ее выкупать? – злобно спросил я у него. – Жека, Христом богом тебя прошу: отключи основной инстинкт и хоть как-то активируй мозги! У этого жука на руках сейчас козырный расклад, а мы в полной… Ну я уже говорил. Так что сидим, ждем утра, а после идем и слушаем, что он нам предложит.

– А там – по ситуации. – Голд хрустнул костяшками пальцев. – Пробуем свести убытки к минимуму.

– Марика – убытки? – Жека привстал и толкнул меня в бок. – Да слезь ты с меня! Кстати, гад ты, Стас, прикладом друга бить – это свинство!

– Если друг баран, который два и два сложить не может, это не свинство, а мера разумной предосторожности, – парировал я, пересаживаясь на землю. – А ты, Жека, – это он. Остыл маленько?

– Остыл. – Он потер лицо ладонями. – Стас, мы ее столько искали, пойми ты!

Ну, не «мы», а ты. Я, к примеру, особо на эту тему не заморачивался, других дел было много. Нет, не забывал о старой знакомой, но в приоритетах не держал. Ну а что? Я реалист и свои мысли по поводу розысков Марики уже как-то озвучил.

– Ну вот, нашли. – Я указал рукой на выход из шатра. – И чего? Благодаря тебе, даже не ей, а именно тебе, все стало сложным до невозможности. Салех завтра скажет, что она стоит сто автоматов и пятьдесят цинков патронов к ним, и что ты на это ему ответишь?

Жека открыл рот, чтобы сказать очередную пафосную глупость, но не стал этого делать. Слава богу, у него мозг заработал.

– Что сделано, то сделано, – негромко сказал мне Голд. – Хорошо, что хоть ты себя повел правильно. Ты не показал, что эта женщина для тебя важна, а то, что Жека твой друг со старых времен, Салех не знает. Мало ли что нужно твоему бойцу? Может, он завтра себе персональную ванну с морской водой потребует, и что? Ты не обязан исполнять его прихоти, это все – его проблемы. Другое дело, что сейчас…

Голд замолчал, но я понял, что он хотел сказать. Сейчас Салех будет мытарить Марику, выбивая из нее информацию обо мне и Жеке: кто мы, что мы, откуда друг друга знаем. И бог весть, какие методы они будут использовать при этом.

– Сейчас? – Жека завертел головой, переводя взгляд с меня на Голда, потом его глаза замерли в одной точке, он догадался, что консильери имел в виду.

– Азиз, – скомандовал я, и мой телохранитель на секунду опередил Жеку, рванувшегося к выходу, и вновь припечатал его к земле.

Господи, ну когда он уже повзрослеет, а? Здоровый дядька, все вроде видел, в бою незаменим, даже в полиции служил – и такие вот конвульсии… «Это же она!» Перед людьми стыдно.

– Ну да, скорее всего, – согласился я с Голдом. – Но Марика – девушка умная, это у нее не отнять. Полагаю, что она уже сообразила, каких дров наломала, и сейчас пудрит степнякам мозги.

– Кочевники – ребята простые и неотесанные, – заметил консильери. – Если не поверят, то могут перейти к более решительным мерам.

– Вот это – тот самый случай, когда отсутствие боли – положительный фактор, а не отрицательный, – криво улыбнулся я. – Что они ей сделают? Пытки неэффективны, угрозы – тоже, а убить ее они не посмеют, это невыгодно коммерчески.

– Есть другие методы, – уклончиво сообщил мне Голд. – Специфические.

– Химических препаратов тут нет. – Я не понял до конца, что он конкретно имел в виду, вариантов было много. – Гипноз и магию эти ребята не практикуют. Ну а если ты о физиологических методах воздействия… Это не самое страшное из того, что может произойти.

Жека что-то промычал.

– Да, приятель, не самое страшное, представь себе, – не выдержал все-таки я и чуть повысил голос: – Нет, мы сейчас без особых проблем можем перебить их всех, у нас достаточно оружия, и народ здесь собрался умелый и знающий. Я тебе даже больше сказать могу: можно было сразу после того, как мы услышали голос Марики, перестрелять свиту Салеха, его самого взять в заложники и рвать отсюда когти. Вот только потом что? За этим холмом сейчас наблюдают десятки глаз, и если мы сделаем то, что я описал, эти люди мигом поднимут всю свою орду. Не знаю, как – тамтамами, сигнальными огнями, еще как-то, но они ее поднимут. И даже если нам повезет, если мы выберемся из степи, то в любом случае получим полномасштабную войну, к которой пока не готовы. В открытом бою мы их, скорее всего, уделаем, может, даже и крепость удержим, особенно теперь, с артиллерией. Но они не дураки, они лоб в лоб с нами не станут сходиться, им генеральное сражение не нужно. Они нас будут отстреливать из-за кустов, как куропаток, по одному, не делая никакого различия между теми, кого убивают, и в результате полностью заблокируют нам выход в лес и степь, оставив только реку. Их просто больше, понимаешь? А потом, когда нас останется половина от нынешнего количества, они придут под стены крепости и добьют оставшихся.

Жека сопел, уставившись в купол шатра.

– А война будет непременно, поскольку они исповедуют те же принципы, что и мы, – не прощают смерть своих собратьев, по крайней мере, если сами видели, кто в этой смерти повинен. То, что мы сделали в лесу, – не в счет, это по правилам игры, а вот тут… – заметил Голд. – И все это – из-за одного человека. Я не совсем сволочь, но мне такое не по душе, слишком неравноценный обмен. Азиз, отпусти его, он хочет что-то сказать.

– Мужики, я это все понимаю. – Голос у Жеки был обычный, спокойный. – Но что тогда делать?

– Что делать? – Голд усмехнулся. – Будем ждать завтра. Точнее, уже сегодня. Салех назовет цену, а мы будем думать, как ее сбить.

– Сват? – Лакки кашлянул, ему явно было не очень ловко от того, что он влезает в наш разговор, но мысль, как видно, распирала его изнутри.

– Говори, – повернулся я к нему. – Да не мнись ты!

– Но ведь эти кочевники запросто и без повода могут такую войну начать? – сказал Лакки. – Без предлога, в смысле.

– Могут, – раньше всех неожиданно ответил Жека. – Вполне вероятно, что этим дело и закончится в результате. Но сейчас война никому не нужна, сейчас выгоднее обнюхать друг друга, но не кусать. По крайней мере, без весомого повода. Худой мир пока лучше доброй ссоры. Так что правы наши отцы-командиры с любой позиции.

– Куда лезешь? – заорала Настя за стеной шатра. – А? А ну, брысь!

– Запоздал, – удивился Голд. – Я думал, что сразу кто-нибудь кинется подслушивать.

– Ждем утра, в настоящий момент это – наиболее рациональное решение, – подытожил я. – Лакки, ты молодой, а потому дуй в дозор. Остальным – спать. И Настю с Джебе обратно пришли, хорошо?

– Я в дозоре постою, – мрачно сообщил Жека. – Все равно не усну.

– Беда, – почесал затылок я. – Азиз, свяжи-ка Жеку от греха, ищи его потом.

– Хорош уже, – ощетинился Жека, и я понял, что и впрямь не стоит перегибать палку.

– Брат, если будет надо, я все отдам, чтобы ее вытащить, – сказал я ему и обнял за плечи. – Она ведь мне тоже как родная. Но и дойной коровой для этих ребят мы становиться не должны, понимаешь? Если они убедятся в том, что она для нас не просто так женщина, то спрячут ее в каганате и начнут диктовать нам условия.

– Я не щегол-первокурсник, прописные истины мне объяснять не надо. – Жека закинул автомат на плечо. – Хотя я и не понимаю, как ты спать сможешь, если честно.

Не поверишь, дружище, – смогу. На той Земле не получилось бы уснуть, там я бы уже глотки резал, но там были другие расклады – и для меня, и для тебя, и для нее. Смерть там была конечна, а наличие реабилитационных психологов с мягкими диванами гарантировало, что если человек выживет, то об этом страшном дне он не забудет никогда. А здесь все проще, особенно если учесть тот факт, что Марику не убьют в любом случае, а значит, нам не придется ее потом искать. Ну а душевные терзания… Кого они тут волнуют? Было – и было, других дел много, не до рефлексии. Даже Милена с ее тонкой душевной организацией про то, что с ней делал Окунь, забыла очень быстро. Не потому, что память девичья, а потому, что не стоит себя травить день за днем – это может плохо кончиться. О том, что он с ней делал, забыла, а про него самого – нет, и всякий раз услышав про то, что его завалила очередная группа, радостно улыбалась. Ну, разумеется, раньше, когда ее еще не отправили на перерождение. Сейчас-то ей ни к чему о таком знать.

И еще, не скажет им Марика ничего. Из принципа не скажет, я ее знаю. Но потом, может, через неделю, может, через год, убьет всех, кто над нею куражился, это без вариантов. И не дай бог, мы это сделаем за нее, вони потом не оберешься. А значит, можно отходить ко сну с чистой совестью, если я завтра буду помятый и с невысокой бодростью, ей это не поможет, да и мне – тоже.

Пробуждение было неожиданным. Меня вырвал из сна многоголосый крик: «Ку-ка-ре-ку».

– Дети, в школу собирайтесь. – Голд был уже собран, автоматная рукоять – рядом с подбородком, кепи надвинуто до бровей. – Петушок пропел уже.

«Ку-ка-ре-ку», – грянуло снова снаружи.

– Они заставили людей издавать этот радостный крик, намекая на то, что самое время поторговать, – объяснил консильери. – И это правильно. Я хотел бы выдернуть вашу подружку из их рук, прикинуть, что к чему, и, если повезет, уже сегодня добраться до леса. Что-то неуютно мне тут, братцы.

Если ему тут неуютно, то это не просто так. Что-то он знает или предполагает нечто неприятное. Ладно, поглядим.

– Лакки, Настя, сидите в шатре на оружии, – отдал приказ я. – В прямом смысле – на ящик с ним садитесь. И, если что-то пойдет совсем не так…

Я отдал Насте гранату, которую снял с пояса.

– В ящик закинь, если дело до стрельбы дойдет и сальдо будет не в нашу пользу, – попросил я. – Не хочу, чтобы им трофеев много досталось.

– Те еще перспективки, – заметила Настя, забирая у меня рубчатый кругляш. – Начинаю жалеть, что с тобой отправилась.

– Тебя предупреждали, – добродушно ответил я. – Сама напросилась. Да ты не делай поспешных выводов, это я так, на крайний случай.

– Шучу, – засмеялась Настя. – Жизнь – сложная штука, так что это не самый плохой вариант смерти.

– Насть, что за банальщина? – поморщился Жека. – Сериалов насмотрелась на Старой Земле, что ли, или нахваталась вон у того пижона, который по недоразумению стал нашим лидером?

– Пошли уже. – Голд шагнул из шатра на свежий воздух под очередное «кукареку». – Третьи петухи пропели уже.

Люди в загоне стояли на коленях и хлопали локтями по бокам, видимо изображая домашнюю птицу.

– Забавно, да? – хохотал Салех, показывая на них пальцем. – Это моя любимая шутка, клянусь! Придумал ее еще месяц назад. Великий каган, когда я его так разбудил в первый раз, чуть животики от смеха не надорвал!

– Забавно, – признал я. – И креативно!

Никакого внутреннего неприятия или возмущения от того, что на моих глазах унижают кучу народа, у меня не было. Если люди готовы, стоя на коленях, драть горло, изображая пернатую живность, то это их проблема. Уверен, Марика в этой забаве не участвует сейчас, да и раньше не участвовала. Странно, что она вообще до торгов дожила, с ее-то характером. И потом, в ночи рабов вроде как было за сотню, а тут дай бог десятка три горланят, стало быть, здесь только те, кто согласился это делать. И чего мне их жалеть? Я и тех, на поляне, не жалел: рабы – они и есть рабы, сами свое место в этом мире выбрали, раз на такое подписались.

Хорошо, что Милена этого не видит, вот она бы вонь подняла…

– Как спалось? – Салех был дружелюбен до приторности. – Надеюсь, хорошо? Просто у вон того вашего товарища немного взволнованный вид.

И он показал на Жеку.

– Да что вы! – замахал руками я. – Вы его взволнованным не видели! Хотя… И я его таким тоже не видел. Пьяненьким, как вчера, – видел, а взволнованным – нет.

– У вас есть спиртное? – удивился Салех. – Надо же!

– Да вот, начали гнать потихоньку, – сочинял я на ходу. – Дело-то нехитрое. Я командир строгий, в походе – ни-ни, но он вот нарушил мой запрет вчера и по дороге фляжечку употребил, потому и безобразную сцену потом устроил, ну, вы помните. Женщина кричит, алкоголь в венах заиграл… Бывает.

– А я так понял, что это ваша общая знакомая. – Салех явно не спешил верить моим россказням. Ну и правильно, я бы тоже так сделал.

– Не скажу точно, пока не увижу эту даму, – развел руками я. – Голос – штука такая. Поди знай.

А ведь ты от Марики ничегошеньки не узнал! Если бы она хоть что-то сказала, то сейчас ты по-другому бы разговор со мной вел. Впрочем, я в этом и не сомневался.

– Дело в том, что эта рабыня попала сюда случайно, – виновато улыбнулся Салех. – Она должна была остаться в каганате, на ее лицо упал благосклонный взгляд самого великого кагана. Ее судьба – быть его наложницей, одной из многих.

– Ну и фиг с ней, – равнодушно отмахнулся я. – Нет так нет, я не в претензии, пускай она великому кагану приятное делает. Да оно и к лучшему – новый мир, новые бабы… А со знакомыми одни проблемы будут. Вечные советы, опять же – к делу их особо не приставить. Чемодан без ручки.

Салех не переставал улыбаться, но в глазах у него промелькнуло нечто, убедившее меня в том, что я на верном пути. Ясное дело, он мне по-прежнему не верил, но некое зерно сомнения я все-таки в его душе посеял.

Нет, все-таки война лучше, чем вот такие словесные поединки. Там все проще и быстрее. А здесь – как по болоту идешь или по минному полю.

– Ну, будем смотреть товар? – подмигнул я кочевнику и потер ладони. – Чего тянуть?

– Не имею ничего против, – согласился со мной Салех. – Отвечу тем же самым: мне бы тоже хотелось глянуть на то, чем вы будете расплачиваться.

– Мне очень жаль, почтенный Салех, но наш товар будет предъявлен только против того, что мы отберем, – твердо сказал я. – Вы купец, я купец… Цены на товар еще не устоялись, и мне не хотелось бы, чтобы вы подгоняли одно под другое.

В принципе, в его пожелании не было ничего сверхъестественного, но я хотел немного демонстративно поупрямиться.

– Отвечу вам абсолютно тем же, любезнейший Сват. – Салех посерьезнел. – Истинно так, твердого порядка цен нет, но есть здравый смысл.

– Ладно, сделаем вот как. – Я достал из кобуры пистолет, разумеется, не кольт, а второй, тот, что все время висел у меня под мышкой, и несколько кочевников напряглись, как перед прыжком. Щелкнув, я извлек из рукояти обойму, выбил патрон из ствола и протянул оружие Салеху, сказав его охране: – Да успокойтесь, нормально все.

– И? – повертев его в руке, спросил Салех. – Это все?

– Нет, это демонстрационный образец, на «посмотреть» – пояснил я. – Вот такие пистолеты фигурируют в числе того, что будет нашей оплатой в том случае, если мы договоримся. Есть и еще кое-что, но сначала – ваш товар.

– Вы не торговец, милейший Сват, – помахал пальцем у моего носа Салех. – Вы – воин. Вам хорошо бы заиметь человека, который станет заниматься подобными вещами, это в ваших интересах.

– Есть такой, – покивал я головой и состроил грустную гримаску. – Но он сейчас занят другим делом. Он налаживает связи с одной странноватой группой граждан на реке. Забавные ребята – ходят в белом и поклоняются какой-то странной речной чуде-юде. Но при этом имеют возможность недурственно платить нам за кое-какой товарец.

А ну-ка, поглядим на твою реакцию.

– Понимаю, что это бизнес и о подобном не говорят даже с хорошими знакомыми, но тем не менее – каков предмет сделки? – Салех ощутимо напрягся.

– Дети, – помедлив, сказал я. – Мы не промышляем торговлей людьми, это не наш бизнес, но они были очень настойчивы. «Продайте» да «продайте», надоели хуже смерти. Ну и цену хорошую предложили, очень хорошую. В результате продал я им пяток мелких, пусть их. Все одно – пользы от них нет, а жрут за троих. Верно вы мне все тогда сказали, в степи.

– Сват, я не стану ходить вокруг да около. – Салех говорил негромко, но очень отчетливо. – Вы и мы не враги, и я хотел бы, чтобы данная ситуация не изменилась и далее. Для этого вы должны четко понимать: людьми в этом мире торгуем мы. Это наш бизнес, наша зона влияния, и любой, кто попробует нарушить сложившееся положение вещей, станет нашим врагом.

– Салех, я не мальчик, и меня не надо пугать, – осклабился я. – Здесь еще не произошло большого дележа зон влияния, так что это – только слова. Но тем не менее я их услышал. И в этот бизнес я больше не полезу, но не потому, что я чего-то испугался, а потому, что уважаю тех, с кем мне жить по соседству. Я не хочу войны с вами, в этом нет смысла, я хочу с вами торговать и дружить. Степь – ваша, лес и река – наши. А если придет кто-то третий, не важно – в степь или на реку, тогда мы вдвоем объясним ему, что он здесь лишний, а после честно поделим добычу. Так я хочу жить. Мне нужны не враги, а союзники. В одиночку тут не выстоять, рано или поздно найдется тот, кто будет сильнее тебя.

– Это слова разумного человека. – Салех приложил руки к груди. – Я донесу их до великого кагана и уверен: он будет рад узнать о том, что у нас появились союзники. Скажу тебе больше: ты немного опередил меня, я от его имени собирался предложить тебе нечто подобное. Ничего, что я на «ты»? Мне кажется, мы можем перейти на такую форму общения.

Вот теперь я уверен в том, что война неизбежна. Не завтра, и даже не послезавтра, но она будет обязательно, факт. Но то, что не завтра, – это уже маленькая победа. А послезавтра видно будет, с чем нам их встретить. Сделаем упор на обучение снайперов, на диверсионно-разведывательную подготовку. И еще есть третий склад. Если на втором оказались пушки, кто знает, что лежит на третьем?

– Салех, у меня есть просьба, – обратился я к крайне серьезному кочевнику. – Передай пистолет, который у тебя в руках, великому кагану как дар от равного равному, от союзника – союзнику. И вот, обойму еще держи.

Как же я не додумался до такой простой вещи раньше? Запросто ведь можно было подарить кагану допотопный винчестер, которому как оружию, по факту, грош цена. Но зато как презентабельно он выглядел!

– Это щедрый дар. – Салех изобразил нечто вроде поклона. – Не сомневаюсь, что великий каган будет рад ему. И он не одобрит того, что такой жест с твоей стороны остался без ответного дара.

Он повернулся к жилистому степняку с плоским лицом и узкими щелочками глаз и что-то ему сказал. Тот ответил кивком и куда-то побежал.

Сдается мне, что у них там все равны, но, как было написано в одной древней книжке, кое-кто равнее остальных. То есть те, в ком течет правильная кровь, подле трона стоят. А кто кочевник по убеждениям, по духу, но не по роду, – те по степи бегают. Хотя Салеха я тоже в степи встретил, так что, может, я и не прав.

А ведь я его таки перехитрил. Есть у меня серьезное подозрение, что сейчас Жеке счастье будет, а значит, поверил он мне. Хотя… Может статься, что я не прав, считая себя самым умным, больно все предсказуемо выходит. Салех этот – кто угодно, только не дурак, и очень может быть, что он сейчас разыгрывает свою партию, отдавая то, что мне вроде бы и не нужно. На самом же деле все обстоит по-другому, и теперь я у него в должниках оказываюсь. Ладно, это все детали, об этом можно будет подумать и потом. Главное, что я прав, вон этот узкоглазый Марику за собой тащит.

– В ответный дар я отдаю тебе эту женщину. Великий каган одарил ее своим взглядом и вниманием, но не думаю, что он будет против того, что я ее подарил тебе. Что такое женщина, когда речь идет о мужской дружбе? – Салех показал на Марику, которая с презрением смотрела на него. И молчала, хотя меня уже заметила. Значит, угадал я ночью, пытался он из нее информацию выжать, а она ничего ему не сказала. – К тому же она не слишком почтительна с мужчинами и излишне строптива, но это из нее несложно выбить. Главное, начать это делать сразу, не откладывая в долгий ящик.

И Салех, не сводя с меня глаз, наотмашь ударил Марику по лицу с такой силой, что она чуть не повалилась на землю.

Жека скрипнул зубами, но не тронулся с места, не сомневаюсь, что Азиз прихватил его сзади за локти. Марика смотрела на меня, и ее черные глаза говорили мне: «Не надо, не поддавайся на провокацию».

Да понял я уже все. Стоит только мне чуть сильнее отреагировать на поступок Салеха, и Марику тут же заменят на другую девку со словами: «Эта не слишком крепка» или «Эта слишком непокорна».

– Абсолютно верное решение, – кивнул я и шутливым тоном попенял Салеху: – Но зачем так дубасить теперь уже мое имущество, по крайней мере по лицу? Товарный вид подарка – это тоже очень важно.

– Прими мои извинения, – засмеялся Салех, и его соплеменник толкнул Марику в спину, отправляя ко мне.

– Но оружием, полученным от этих чудил в белом за товар, я все равно делиться не стану, – продолжил я все так же шутливо. – Я же отдал им свое имущество, так что тут все по-честному.

– Они платили оружием? – Салех не поддержал моей шутки, он был очень серьезен. У этого человека была моментальная реакция. – Спасибо, это важно для меня.

И для меня. С тобой они рассчитывались чем-то другим. Вопрос – чем? Но задавать его я не буду, он тут не к месту. Это и не важно. Наемник нашел захоронку, да и «языка» мы авось прихватим.

– Ну, раз мы почти закончили с официальной частью, то есть смысл перейти к товарным отношениям, – сказал я Салеху, легким движением отправляя не издавшую ни единого звука Марику к себе за спину, под защиту своих людей.

– Почти? – Салех вопросительно поднял брови.

– Почти. – Я, не поворачиваясь к своим людям, протянул руку и сказал: – Жека, твой нож в ножнах.

– Секунду, – спертым голосом сказал мой друг и через полминуты положил мне в ладонь то, что я у него попросил.

– Салех, это подарок непосредственно тебе, – протянул я кочевнику нож. – Надеюсь, что мы станем не просто деловыми партнерами, но друзьями. Как там у классиков? Будем скакать по степи бок о бок.

– Я в этом уверен. – Салех снова приложил руки к сердцу. – Мне нечем отдариться сейчас, но, смею заверить тебя в том, что я никогда не забываю ни добра, ни зла и всегда плачу за подобное подобным.

И мы соединили наши ладони. Кстати, в этот миг я подумал о том, что его, скорее всего, Жека и убьет, он еще в академии славился тем, что никогда и никому не давал в руки свое оружие. Не фетишизм это, понятное дело, но что-то вроде того. Если только Марика Жеку не опередит, она может, это в ее стиле.

А после мы пошли смотреть рабов. В конце концов, для этого мы сюда и приехали.

 

Глава 13

– Это стадо, – часом позже убеждал я Салеха. – Возникает ощущение, что ты сюда согнал сотню самых больших никчем на этой планете.

Говоря подобное, я совершенно не кривил душой. Люди с унылыми лицами и отрешенными взглядами оставили у меня именно такое впечатление. Нет, там были те, кто прятал глаза, чтобы я не увидел в них ненависть, но их было крайне мало.

Хотя в целом этот час прошел не напрасно. Помимо осмотра разномастной человеческой массы (кого там только не было – от девочек с внешностью моделей до мордатого негра) мы поговорили о множестве интересных вещей. Ну как поговорили? Прощупывали друг друга, как шахматисты в дебюте партии, напустили немало тумана и даже обменялись кое-какими авансами.

– Они будут делать то, что ты скажешь, – возражал мне кочевник с лукавой усмешкой. – Это рабочая скотина, что ты от них хочешь? Выкопать, перенести… Я не знаю. Прополоть, если ты задумаешь выращивать корнеплоды. Девки есть, опять же крепкие, зря ты, на них хоть бревна носи, хоть под себя их тащи – на все пригодны.

– Такого добра, если оно мне понадобится, я и сам наловлю, – хлопнул я ладонью о ладонь, поймал взгляд Салеха и добавил: – Для себя, не для продажи. Но наловлю. Мне нужны мастера. Вот кто колодец делал у холма, где мы встретились?

– Мастера! – Салех присвистнул. – Мастера дорого стоят.

– Пусть, – оживился я. – О цене, если она назначена за толкового раба, всегда поговорить можно, почему нет? А что, тот плотник продается?

– Тот – нет, – покачал головой работорговец. – К тому же он не раб, великий каган дал ему свободу. Он же повелитель, он понимает, что такое кадровый вопрос.

– Так других предложи. – Мои подозрения, что у этого хитреца есть какой-то человекофонд, который я пока не видел, серьезно укрепились. – Будет товар – будет оплата. А этот мусор мне не нужен. Ну, может, десяток девок возьму, из тех, что посимпатичней. По оптовой цене.

– Иэ-э-эх! – Салех вздохнул. – Ловим, ловим, а зачем? Только еду переводим на эту шваль. Рагух, поди сюда.

Жилистый кочевник подбежал, выслушал отрывистую команду старшего и куда-то ломанулся. Надо думать, за товаром получше.

– Что, совсем продажи невысокие? – сочувственно спросил я у него.

– Покупателей-целевиков нет, – пожаловался Салех. – Точечный спрос, понимаешь? Дети, красивые женщины, тебе вот мастера нужны. А этот сброд куда девать? Если только убить всех, но так мы потом их же и наловим. И какой в этом смысл? Разве что уровни немного поднимутся. Слушай, а если я тебе совсем низкую цену дам, заберешь их всех одним махом?

– Смотря что ты называешь «совсем низкой ценой», – осторожно ответил я.

– Э-э-э! – помахал пальцем у моего носа Салех. – Вот, смотри. Тут – сто семь голов. Было сто десять, когда из каганата вышли, трое по дороге сдохли. За каждые десять… А-а-а… двадцать голов – автомат с двумя магазинами. А семь оставшихся – комплимент тебе от меня, как от продавца.

Я засмеялся, причем не наигранно, даже по ляжкам себя ладонями хлопнул. Голд, который стоял поодаль, задумчиво почесал переносицу, глядя на меня.

Салех настоял на том, чтобы рабов смотрел только я. Почему – не знаю, но спорить я не стал.

– Я сказал что-то смешное? – насупился кочевник.

– Крайне, – вытер уголки глаз я. – Салех, ты же понимаешь, что предложил совершенно несуразную цену. Я уважаю восточные обычаи, торговаться – это святое, но не до такой же степени? Ты впихиваешь мне толпу дармоедов, половина из них даже не дойдет до моего дома, и хочешь за это пять стволов? Стволов, Салех! Люди – ресурс пополняемый, ты такого же отребья уже через пару дней наловишь столько же, сам сказал. А ствол – это ствол. Нельзя эти две вещи сравнивать.

– Говори свои условия, – предложил кочевник.

– Один автомат за всех, – немедленно ответил я.

– Это несерьезно, – возмутился Салех. – За сто семь человек – один автомат!

– Не вопрос, – согласился с ним я. – Давай я его тебе за половину этих людей отдам. Только выбирать тех, кто пойдет со мной, я буду сам.

– Нет, – кочевник отрицательно помотал головой, – так не пойдет.

– Хорошо. – Ну цену я и впрямь опустил ниже плинтуса, мы оба это знаем. А вот теперь предложение из разряда «серьезное». – Давай так. За всю эту шваль я даю тебе один автомат и три пистолета, к каждому стволу идет по магазину. И еще один пистолет – лично тебе, никто не будет знать, что ты его получил. Это твои комиссионные, скажем так.

Салех задумался, помолчал.

– По два магазина, – наконец сказал он. – Это нормально.

– Двойной боезапас – только к пистолетам, – отозвался я и протянул ему руку. – По рукам?

– По мастерам – отдельный расчет, – уточнил Салех.

– Само собой, – подтвердил я, и кочевник таки пожал мне руку. – Голд, подойди к нам.

Не скажу, что вся эта молчаливая толпа, сидящая на склонах холма, мне была нужна, к тому же часть из них не сильно отличалась от тех, кого я видел давеча в лесу, на поляне. Довести до крепости я всех доведу, а вот потом все-таки понадобится селекция, причем серьезная. Но расходы я отобью в любом случае, я ведь приобрел не только сто семь душ, но еще и сто семь листочков из Свода.

– Голд, – обратился я к консильери, подошедшему к нам. – Я только что купил всех, кто под холмом сидит. Цена – один автомат серии «Б» и три пистолета. Принеси оружие сюда, к пистолетам возьми по две обоймы. Еще один пистолет принеси лично мне. Остальных отправь принимать товар, пускай посмотрят, что к чему. Совсем дохлятину пусть сгруппируют отдельно.

– Есть, – козырнул Голд.

«Б» – оружие, которое мы взяли в бункере, мы об этом договорились еще по дороге. А если бы я сказал: «серии «С», – то он принес бы штурмовую винтовку. Судя по всему, Салех догадался о неких условных обозначениях, но промолчал.

Ладно, теперь побеседуем о важном.

– Скажи-ка, Салех, – обратился я к кочевнику, провожая взглядом Голда, который раздавал на ходу указания, – а то, что магов вы сразу режете, это правда?

– Есть такое, – степенно подтвердил он. – Каган не терпит магии в любом проявлении. И кто я такой, чтобы осуждать его… Но подобное презрение к потенциально мощному оружию может впоследствии выйти боком. Хотя я все эти штуки-дрюки тоже не сильно жалую, несерьезно это.

– То есть магов у тебя на продажу нет? – уточнил я. – Маги – интересный товар, и плата за них была бы неплохой.

– Любого мага на землях каганата ждет смерть, – немедленно ответил мне он. – Как только будет доказано, что он действительно обладает магией. Или даже до того, просто по подозрению в чародействе.

– Печально, – я почесал нос, – но ты помни: я готов платить за магов хорошую цену, и мне безразлично, у кого в кармане окажется оплата – у кагана или у кого-то другого.

– Я запомню твои слова. – Салех хитро прищурился. – Думаю, что могут быть и те, кто приторговывает людьми без ведома кагана. Они преступники и негодяи, несомненно, их ждет смерть в случае поимки, но ведь их надо еще найти?

– Несомненно, – покивал я. – Интересно, а я смогу их как-то отыскать?

– Я слышал, что раз в неделю, к вечеру, они бывают на том месте, где вас вчера ждали провожатые, – совсем уже негромко ответил Салех.

– Неделя начинает отсчет от сегодняшнего дня?

Этот разговор мне нравился все больше и больше.

Салеху нужно оружие. Зачем? Явно не для коллекционирования. А может, наши интересы совпадут? Не видел великого кагана, но, судя по всему, это человек безжалостный, решительный и не слишком склонный к компромиссам и переговорам. В отличие от Салеха.

– Да, – подтвердил он. – От сегодняшнего.

– Я попробую найти этих людей, – заверил его я. – Они негодяи, но я и сам не образец для подражания.

– Может, моего друга интересует что-то еще? – уточнил кочевник. – У этих мерзавцев ассортимент весьма неплох.

– Мастера, – вновь напомнил я. – И еще… Салех, а что вы делаете со Сводами? Людей у вас мрет много, записей немало поди скапливается?

– Ты про листочки, на которых написана всякая белиберда? – уточнил он. – Да есть такое. Тебе они любопытны?

– Наличествует некий интерес, – не стал скрывать я. – Не поверишь, Салех, перед сном тянет что-то почитать. На той Земле я без чтения заснуть не мог, и на этой – такая же ерунда.

– Цена? – Кочевнику мои терзания были безразличны. – Это товар, пойми правильно.

– Я не знаю даже, – и снова не пришлось изображать удивление. Я и вправду не знал, какую цену назвать. – За тысячу листков дам пистолет.

– Э-э-э, – не согласился со мной Салех. – За сто листков.

– Тогда ну их на фиг, – тут уже уперся я. – Больно дорого просишь.

– Ладно, за триста, – снизил цену он.

Мы торговались еще минуты три, уже и Голд пришел с оружием. В результате сошлись на шестистах листках за пистолет и две обоймы к нему. Господи боже, это сколько же народу через них прошло уже? И где все эти люди?

– Этот товар будет у тех же продавцов, с которыми ты встретишься через неделю, – предупредил меня Салех.

– И чтобы повторов не было, – попросил я его. – Там одно и то же иногда попадается.

– Сам посмотришь. – Салех отмахнулся. – У меня нет времени перебирать этот мусор. Оптовая цена, бери, что дают.

И хорошо. И ладушки. Не надо перебирать, мало ли, что там будет. А если листок с золотым корешком? Умный человек Салех, а этот момент не просчитал. Или наоборот – сейчас он меня напарил? Надо Оружейника обратно в крепость возвращать, торговля – это не мое.

Так, теперь еще один вопрос, пока дело есть.

– Салех, ты много видел и много знаешь. – Я щелкнул пальцами. – Скажи, ты не слышал, что находится на севере, там, где кончается степь? До меня доходили слухи о какой-то то ли Огненной гряде, то ли Огненном кольце.

– Там плохие места, – помолчав, ответил мне степняк. – Там горы, в которых живет смерть.

– Тут везде живет смерть, – пожал плечами я. – Я слышал, что там и люди есть.

– Сват, я не хочу тебе врать, но и говорить с тобой на эту тему пока не стану, – твердо сказал Салех. – Может быть, потом.

– Жаль, – опечалился я. – Мне не для выгоды, просто географию мира надо знать. Ну и понимать, что к чему.

– Иэ-э-эх, – вздохнул кочевник. – Там живут люди, и их там много. За перевалом, который очень трудно преодолеть, лежит огромная пустыня с городами, разбросанными по ней. Ты в какой мир хотел попасть?

– В Мэджик, – быстро ответил я.

– И я – тоже. – Салех улыбнулся. – А попали сюда, так что нам не повезло.

Я промолчал, вопросительно глядя на него.

– А вот те, кто хотел попасть во Фьючер и оказался там, за Огненной грядой, – те довольны, и даже очень. Ты понял меня?

Да как не понять. Вот оно что. Куски пазла стали потихоньку вставать на свои места. Рассказы рейдеров о людях в кожаной одежде, кое-что из того, что нам поведала Китти, и слова степняка складывались в одно целое.

– Спасибо, Салех. – Я приложил руку к сердцу. – Я все понял и благодарен тебе.

– Ну и хорошо. – Кочевник улыбнулся.

– Оплата за товар. – Голд тряхнул плечом, на котором висел автомат. – Проверять будете?

– Конечно. – Салех отдал короткую команду жилистому подручному, и тот подошел к моему консильери. – Каждую единицу оружия. Проверка – за ваш счет.

– Согласен, – признал я его правоту. – Но не увлекайтесь особо, ладно?

В старых кинофильмах постоянно использовался один штамп, из которого следовало, что торговцев оружием часто убивают с помощью их же товара. По этой причине я очень внимательно следил за жилистым кочевником, который, судя по ухваткам, умел обращаться и с автоматом, и с пистолетом.

Но нет – он с отменной ловкостью разобрал каждый ствол, осмотрел его, дал короткую очередь из автомата, сделал несколько выстрелов из каждого пистолета и удовлетворенно кивнул, что-то сказав своему командиру. Специалист, сразу видно. Вот его бы я купил.

– Сделка завершена. – Салех огладил бороду. – Я рад этому.

– Не совсем. – Я показал глазами на еще один пистолет, который был заткнут за пояс Голда. – Твой процент со сделки.

– Всему свое время, – ответил мне он. – Слишком много глаз вокруг.

Нет у них доверия друг к другу. Это хорошо.

– Ну что, Сват, теперь штучный товар посмотрим? – потер руки Салех. – Искандер, веди их сюда.

Мастеров было немного – семь человек: три женщины, четыре мужчины.

– Это геодезист. – Салех вышагивал вдоль шеренги людей, выглядящих немного более пристойно, чем их коллеги по несчастью. – Эта женщина – архитектор. Это – языковед, это… Опять забыл это слово.

– Ажюстер, – спокойно подсказал ему невысокий мужчина, около которого остановился кочевник. Судя по выговору, он был то ли ирландец, то ли шотландец.

– Ну да, вот этот самый, – покивал Салех.

– А это кто такой? – посмотрел я на Голда, который, по моему разумению, знал все. На этот раз его допустили к беседе.

– Судя по слову, правильный делатель, – развел руками он. – Если с французского переводить. А что за профессия такая, я не знаю.

– Все верно, так и есть, – невозмутимо, что мне сразу понравилось, сказал мужчина. – Проще говоря, я техник-наладчик, моя работа – сбор отдельных частей и деталей в единый механизм. Ну и помощь инженерам в его запуске.

– Какой механизм? – заинтересовался я. – Именно?

– Какие чертежи дадите, такой и соберу, – отозвался мужчина.

Этого куплю. Рэнди меня на руках носить будет, ему такой помощник нужен.

– А остальные кто? – решил я не фокусировать свой интерес на конкретном человеке.

– Типограф, химик и водолаз, – закончил быстро Салех.

– Водолаз? – Я снова посмотрел на Голда. – Нам нужен водолаз?

– Заметим: женщина-водолаз, – хмыкнул тот.

Кстати, нам действительно нужен водолаз. Человек, который знает, как себя вести под водой, живущим на реке всегда пригодится.

– Бери всех – скидку дам. – Салех сложил руки на животе. – Хороший товар, клянусь.

– Товар ничего, но типограф и языковед мне точно не нужны. Да и остальные… – Я пошевелил пальцами в воздухе. – Водолаз, геодезист… Что от них проку? Архитектор хоть как-то, хоть что-то… Да и то с ней поговорить еще надо, может, она планировщицей была, макеты в виртуальности создавала. Вроде как тоже архитектор, а по факту – пустышка, у нас уже такая есть одна. Химик опять же. Если сможет чего полезное смешать, вроде кислоты, – это одно. А если она просто в лаборатории пробирки мыла или что там у них? Непонятные профессии. Плотник – это плотник, слесарь – это…

– Я понял тебя. – Салех замахал руками, останавливая меня. – Согласен, товар средний. Хотя за соответствие профессиям не сомневайся: у нас, в каганате, есть контроль качества, мы не станем продавать пустышки. А вон тот, адж… аж… Вон тот, короче, – он и вовсе отличный товар. Давай за всех два автомата и пойдем покушаем, обмоем сделку.

– Брат мой! – эмоционально всплеснул я руками. – Два автомата за типографа и бабу-водолаза? Это даже не смешно! Я дам тебе за них один пистолет. И две обоймы. Ладно, даже три.

– Э-э-эх! – Салех укоризненно сморщил лицо. – Ты очень жадный! Нельзя так жить, это вредно для печени. Один автомат и два пистолета…

В результате я получил всех за один ствол, аналогичный тому, что висел на моем плече, два рожка патронов и еще три обоймы для пистолетов. Не знаю, что мы будем делать с большинством из них, но ажюстер, химик и геодезист – это удачные приобретения. Ну и водолаз, само собой. Пока торговались, я перекинулся с каждым из них парой слов – ребята (и девушка) оказались вполне вменяемые, и вправду были теми, кем назвались, не соврал Салех.

Я поручил наши новые приобретения Голду, наказав собирать народ в дорогу, а сам пошел в тот шатер, где мы провели ночь. Салех там устроил что-то вроде «отвальной» для нас двоих, в ознаменование первого удачного окончания торгов.

– Я рад, что мы подружились, – после того как мы съели по куску мяса и выпили по чашке травяного чаю, отдающего полынью, сообщил мне он. – Думаю, что ты разделяешь мое мнение? К тому же я сделал все, чтобы доказать тебе свою симпатию, в хорошем смысле этого слова.

– Врагов найти легко, друзей – труднее, – высокопарно, но зато по смыслу ответил ему я. И еще я убедился в том, что Марику он нам отдал не случайно. – В моем лице ты всегда сможешь увидеть того, кто поддержит тебя в трудную минуту и придет на помощь, когда тебе это понадобится.

– При чем тут я? Я всего лишь один из ближников великого кагана, – поправил меня Салех.

– Я не знаком с ним, зато знаком с тобой, – достаточно прямолинейно сказал я и положил перед ним пистолет и обоймы. – Его я уважаю, а с тобой теперь дружу. Что больше – уважение или дружба, каждый решает для себя сам. Что до меня, я давно сделал выбор в пользу дружбы, еще до встречи с тобой.

Лицо Салеха было непроницаемо, но глаза блеснули – он явно понял, что я хотел ему сказать.

– Это фирман. – Он убрал пистолет под халат, а затем достал из кармана ромбовидный кусочек кожи на кожаном же шнурке. – Если ты захочешь увидеть меня, то пошли своего человека в степь. Рано или поздно он встретит кого-то из моих собратьев, и когда это произойдет, то ему будет достаточно показать этот знак, тогда я узнаю о том, что ты ищешь встречи. Останется лишь уточнить, когда и где. Ну еще они накормят твоего человека и проводят до границ степи, за это не волнуйся.

– Если тебе понадоблюсь я, то пусть твои люди идут на юг, туда, где степь превращается в лес, – ответил я ему. – Там часто ходят мои братья. Твоему посланнику достаточно будет сказать, что его отправил ты, и он совсем скоро увидит меня.

Надо тоже такую кожаную фиговинку завести. Я себя сейчас чувствую очень дискомфортно, как будто на многосторонние переговоры без визитницы пришел.

А вообще я сразу почуял: не самый простой человек этот Салех. И, похоже, не ошибся, вряд ли какой-то шелупони сотню рабов дадут и отряд сопровождения. И еще, он несомненно хочет подняться выше того уровня, на котором находится сейчас, и в этом я с радостью ему помогу. Чем больше у них кадровой борьбы, тем спокойнее жить нам.

– Мне кажется, что мы сможем вместе добиться многого, – без иронии сообщил мне он.

– Если будем идти плечом к плечу, – согласился с ним я.

Наши руки сомкнулись в рукопожатии. Да, я не увидел великого кагана и не побывал в каганате, но съездил не зря. Определенно. Мне даже оружия не слишком жалко, тем более что отделались мы дешевле, чем я предполагал. Хотя не исключено, что это маркетинг. Сейчас подешевле, а потом цены поднимутся. Миры-то разные, а принцип «купи-продай» везде одинаков. Дружба – дружбой, а торговля – торговлей.

У шатра меня поджидал Лакки.

– Сват, там все готово, – отрапортовал он. – Люди поделены на группы, как ты велел. Только вот…

– Чего такое? – как-то даже расстроился я. Ну всегда у нас все не слава богу.

– Там Азиз… – Лакки замялся, подбирая слова. – Ты иди, сам посмотри.

Зрелище и впрямь было необычное. Тот чернокожий, которого я приметил еще при осмотре рабов, вел себя довольно странно. Он орал на Азиза на своем языке, а мой телохранитель до сих пор за такое поведение почему-то не расколол ему череп. Причем на это таращились и кочевники, что явно не поднимало наш авторитет в их глазах.

– Голд, в чем дело? – подошел я к консильери, который с любопытством следил за происходящим. – Вы чего ему глотку не заткнете?

– Азиз попросил не лезть, – пояснил он. – Я так понимаю, это его бывший хозяин. Тот, который его с собой на Ковчег взял.

– Вон оно чего, – кивнул я и направился к орущему негру, на ходу крикнув: – А ну молчать! Ишь, развоевался.

Тот булькнул, поняв, что обращаются к нему, и замолчал. Видно, правилам подневольной жизни в каганате его уже научили.

– Это мой повелитель. Тот, с той Земля, – пробубнил Азиз, виновато глядя на меня. – Он недоволен тем, что я его не защитил.

– Тебе-то что до этого? – удивился я. – А он тебя не кормил все это время, так что вы квиты.

– Я не знай, что делать, – мне впервые довелось увидеть Азиза в подобном замешательстве. – Ты мой новый хозяин, я служи тебе. Он – старый хозяин, я давай ему клятва. Мой клятва – это ладно, но мой отец ее подтверди. Это клятва верности, моя должен служить ему до смерти.

– Чьей смерти? – сразу спросил я и показал кулак снова начавшему бухтеть рабу. Бить не стал, чтобы вконец не запутать Азиза, он же, бедный, свихнется, решая: защищать от меня своего бывшего хозяина или нет?

– Моя, – подумав, ответил Азиз. – Или его.

– А мстить тебе за него не надо будет? – поинтересовался я. – Ну, кровь за кровь, и так далее?

– Нет, – снова помедлив, сообщил мне зимбабвиец. – Месть – это дело семейное. Я не член его семья.

– А, ну тогда все просто. – Я достал пистолет и выстрелил в голову теперь уже совсем бывшего хозяина Азиза. – Вот и все. Он формально мертв, а ты свободен от клятвы. То, что он воскреснет, тебя уже ни к чему не обязывает. Ты же видел его смерть?

– Ага. – Азиз улыбнулся. – Так все правильно, так все верно. И я успокойся. Я все думай, что делать, если его найду? Теперь не думай.

– Вот это правильно, – одобрил я его решение. – Не думай. Оно тебе надо?

С Салехом мы на прощанье даже обнялись, причем он мне шепнул на ухо:

– Про встречу у колодца пусть знают только твои нукеры. Остальным не говори про это. Не надо.

А еще он помахал нам вслед. Это было трогательно. Хотя, что примечательно, сопровождающих не выделил. Ну или мы их не видели, такое тоже возможно.

– Я в это все не верю! – сказала до того молчавшая Марика, когда холм остался за спиной и превратился в маленький волдырь на теле степи. – Не верю! Вы оба здесь!

– Какая оригинальная фраза! – фыркнула Настя. – Вы забыли еще приложить руки к щекам и крикнуть что-то вроде: «О мой бог!»

– Ты где такую злюку раздобыл, Стас? – громко спросила у меня Марика.

– В лесу, – не стал врать я. – И еще – меня зовут Сват.

– Мар, не обращай на это внимания. – Жека не отходил от нее ни на шаг. – Он и меня по поводу своего имени строит, но безуспешно. Называй его как хочешь, нам это сойдет с рук. Мар, что с тобой было? Как ты попала к этим ребятам?

– Стас, а тебе не интересно разве послушать эту историю? – Марика чуть ускорилась и зашагала рядом со мной. – А?

Вот же. Ну есть у нее Жека, и пилила бы ему мозг. У меня и так головной боли хватает, солнце вовсю перевалило за полдень, рядом со мной топчет траву сотня с лишним человек, а до крепости полтора, а то и два дня пути. Их же кормить надо, а то ведь помирать начнут! Об этом я как-то не подумал… И с Голдом надо бы пошептаться до того, как он свалит в кусты, причем в буквальном смысле.

– Безумно, – по возможности мягко сказал Марике я. – Но не сейчас. Такие вещи надо рассказывать без суеты, без спешки и не на ходу. Жека, ты пока ей объясни, что у нас к чему, хорошо?

Надо же, Марика проявила какие-то эмоции. Она всегда брала пример с самураев и гордилась тем, что сохраняет невозмутимость в любой ситуации. Ну или почти в любой. А тут что-то дала слабину. Хотя… С ее-то самолюбием – и стать рабыней… Это любого из привычного образа вышибет.

– Слишком он просто ее нам отдал, – сказал мне Голд негромко. Он подошел ко мне сразу же, как заметил, что Жека отвел от меня Марику в сторону.

– Сегодняшний день вообще принес много сюрпризов, – хмыкнув, произнес я, не вдаваясь пока в подробности. – Скажи, я много в чем напортачил?

– Да нет, в основном по пустякам. – Голд поправил ремень автомата. – С ценами вообще отлично управился. Хотя это может быть и замануха… Но в одном месте ты серьезно опростоволосился. Ты зачем ему сказал, что сектанты тебе оружием платят?

– Спровоцировать хотел. – Я так и не понимал, в чем была моя ошибка.

– И спровоцировал. – Голд холодно улыбнулся. – Уверен, что они у них это дело просили, но не получили, и теперь выходит, что сектанты их кинули. А за такое что причитается?

– Смерть, – осознал я свою ошибку.

– Именно. – Голд высморкался. – Единственное, что не слишком легко им сектантов достать – река широкая, просто так не форсируешь, деревьев для плотов у них нет, так что это если и произойдет, то не завтра. Но вот торговых представителей, если те к ним пожалуют, они будут терзать со всем усердием и прилежанием. А те станут орать, что не было ничего такого и все это враки. В принципе, никто тут ничего не докажет, но все равно это не есть хорошо. Сват, если провоцируешь или дезинформируешь, то делай это так, чтобы информацию было невозможно проверить.

– Ну мы все равно собирались их перебить. – Я хрустнул пальцами. – Вот еще один довод в пользу этого решения.

– Как вернусь, в тот же день и рванем туда, – подытожил Голд. – Раньше не суйтесь. Дело даже не в том, что я сам хочу им глотки резать, а в том, что народу у тебя мало. Кто со мной и Ювелиром, кто в лесу… Кстати, это наше уязвимое место, ты об этом не задумывался? Начали-то мы за здравие, как бы за упокой не закончить.

– Думал, – признался я. – Твоя правда. Ведь начали было гражданских натаскивать на военное дело, но как-то закрутилось все… Эту дырку латать надо срочно. Ладно. Слушай другое…

И я поведал ему о разговоре с Салехом, рассказал о том, что находится на севере. Одна голова – хорошо, а две – всегда лучше. Нам оттуда беды ждать пока не стоит, но все же надолго откладывать решение этого вопроса не следует.

До леса мы дошли уже в темноте. У колодца никого не было – снялся патруль кочевников, ушел в степь, нечего им тут было больше делать. И я даже пожалел, что тех троих разведчиков подрезали мои люди. Нет, их самих мне было не жалко, но в свете последних событий казалось лишним.

Ночью, по темноте, ушел в лес Голд, с которым я успел обсудить еще несколько вопросов о нашем визите к кочевникам. А обсудить было что – интересная картина вырисовывалась, в высшей степени. Через час после его ухода из темноты к костру вышла сладкая парочка – Фира и Милена.

– Да у тебя тут цветник, – заметила Марика, оценивающим взглядом окинув девушек, которые радостно, хоть и негромко меня поприветствовали.

– У нас тут вообще все по-домашнему, – коряво пошутил я.

– Я ждала немного другой встречи, – с какой-то злостью сказала мне Марика. – Есть такое ощущение, что мы после вакаций встретились, а не после смерти.

– Какой именно? – устало поинтересовался я. – Ты хотела, чтобы я хлопал себя по ляжкам и орал: «Елки, кого я вижу?!» Марика, хочешь верь, хочешь не верь, но я правда рад тебе. Я скучал по тебе – нечасто, но скучал. Часто было некогда – дел полно. А как я рад тому, что вон тот плечистый парнишка отныне не будет ежедневно наворачивать мой мозг ложкой, ты вообще себе даже не представляешь. Мар, у меня сегодня был жутко долгий и тяжелый день, перед ним была очень стремная ночь, потому что мы ломали голову, как тебя вытащить. А завтра мне снова переть за собой это стадо, и мне надо довести до крепости хотя бы семьдесят процентов присутствующих тут туловищ.

– «Туловищ»? – Лицо Марики приняло выражение, которое бывает у дегустатора после того, как он попробует редкостный деликатес. – Надо же, Жека впервые в жизни что-то сказал правильно и по делу. Стас, ты и вправду стал… Сватом.

– Это плохо? – уточнил я.

– Пока не знаю. – Марика зевнула, как обычно аристократично, не открывая рта, и взъерошила короткие черные волосы. – Посмотрим. Не исключено, что в этом мире Сват будет нужнее и уместнее, чем Стас. А теперь – иди спи. Особенно если завтра будет долгий и трудный день.

Надо бы у нее спросить, что было вчера ночью, но я не стану. Она вообще какая-то дерганая, на себя саму не похожа. Пусть успокоится, а там, завтра или послезавтра, я все и узнаю. Она не просто левый человек, побывавший в каганате, она свое дело знает. Все заметила, все запомнила и все детально обскажет и даже зарисует.

И работа для нее есть. Именно ее я и поставлю гражданских на воинские дисциплины натаскивать, у нее это замечательно получится. Чего-чего, а организаторских способностей у Марики не отнять. И въедливости. И еще – детального знания предмета, она в академии не из последних была. Ох и не завидую я нашим землеробам и рыбакам!

День и вправду вышел жутко длинным и тяжелым. Толпа рабов тащилась, как ей и положено, медленно и уныло, с жалобами и проклятиями. Я хотел толкнуть короткую речь с утра, но понял: нет в этом смысла, у людей только вопросов прибавится. Поэтому речь я оставил на потом, когда до крепости добредем. Но на всякий случай отправил Настю копировать Своды – вдруг не все дойдут? И еще я заприметил нескольких шустрых ребят, которые поглядывали в сторону леса, явно думая, как бы от нас смыться. С ними можно работать, это живые люди, не конченые.

Отдельной группкой шагали мастера. Я приставил к ним Фиру, которая моментально нашла с ними общий язык и в деталях описывала наше житье-бытье. Я сам с ними тоже перекинулся парой слов, заверив, что они не рабы, бояться им нечего и что люди с головой и руками у нас в чести. Основные беседы, опять же, отложил до возвращения и демонстрации фронта работ.

Впрочем, этот день, как показало время, был хоть и тягучим, но вполне безобидным, да и во время ночевки ничего не произошло. В общем, куда ему было до дня следующего? Вроде бы все сначала было хорошо, часам к двум мы таки добрались до Сватбурга, где я, с облегчением скинув охающую и ворчащую толпу на Жеку, было отправился к пролому в стене. Но влезть в дыру не успел, меня опередил Наемник, показавшийся из пролома с таким лицом, что я сразу понял: что-то случилось.

– Не пугай меня, – попросил я его. – Скажи, что у тебя болит зуб!

– Они у меня и на Старой Земле не болели, – извиняющимся тоном ответил мне он. – Сват, ты мне говорил, но я… Прохлопал, короче. Закрутился.

– Давай шарады на потом оставим, – попросил я его. – Говори коротко и связно.

Увидев лицо Наемника и то, как я напрягся, к нам подтянулись Настя, Жека, Джебе и Марика. Последняя, правда, подошла, по-моему, за компанию. Или начала отстаивать свое место под солнцем, поди знай? Пистолет с Жеки она сняла еще накануне, причем вместе с ремнем.

– Короче… – Наемник глубоко вздохнул. – Детей у нас украли. Валентину задушили и еще троих ребят у ворот зарезали. Грамотно сработали, гады. И оружие их забрали еще.

– Одно хорошо – гадать не надо, кто это сделал, – спокойно отметила Настя.

Это да. Тут без вариантов. Я же предупреждал! Нет, ну как чуял!

– Когда и как? – уточнил я, боясь услышать: «Позавчера».

– Сегодня ночью. – Наемник скрежетнул зубами. – Они через стену внутрь проникли, я потом царапины от крюков нашел. Куда идти, знали, видать, еще тогда приметили, где мелкота живет, когда к нам проповедовать приплывали. А обратно, с детьми – уже через ворота выбрались, там они ребят и…

– Дальше ясно, – остановил я его. – Если честно, я удивляюсь, почему нас никто до сих пор не перебил. Охрану сняли, детей украли, оружие забрали – это же песня просто. И то – зачем нам ночные патрули, зачем нам обход территории? Вот только скажи, Жека: когда мне ночью глотку будут резать, кого на помощь звать? Это все твой косяк, понимаешь? Нет, с себя я вины не снимаю, должен был проверить все сам, но я думал, что если не ты, то кто лучше внутренний распорядок наладит?

Мой друг играл желваками и молчал. Говорить ему было нечего. Даже то, что его в крепости не было, вины не смягчало. Нет у нас службы внутренней охраны. Нет. Заходи кто хочешь, бери что хочешь. Коммунизм.

– Ладно, это потом. – Я направился к провалу. – Все, пошли ко мне, время хоть и не потеряно, но дорого. Жека, отправь умников опрашивать народ, и пусть кто-нибудь перепишет всех – имена, профессии и так далее. И позывные даст. Фира, мастеров – к Рэнди. И оба потом ко мне. И Азиза кто-нибудь кликните, а то он обидится еще, что его не позвали. Джебе, чего застыл?

 

Глава 14

Весла слаженно входили в воду, быстро неся вперед до упора нагруженную лодку. Насупленный Азиз никому не уступил это место, сказал, что сам грести будет. Насколько я понял, нашего Голиафа разозлило не только похищение детей, которых он любил, как это водится с большими и очень сильными людьми, но и смерть Валентины. С ней он, похоже, успел пообщаться достаточно тесно, о чем я, кстати, раньше и понятия не имел. Нет, надо срочно обзаводиться невзрачным человечком с внимательным взглядом. Он мне уже позарез нужен, больно много нас стало.

Но это потом, сейчас мы спешим, нам надо успеть до полуночи не только добраться до отмели сектантов, но и занять стрелковые позиции, которые разметил Наемник, с этой задачей он справился на «отлично».

Просидев два дня в лесу неподалеку от лагеря сектантов, он убедился в том, что караульная служба у культистов поставлена еще хуже, чем у нас. Ее там просто не было. В наличии имелось десятка два крепких ребят с автоматами, некоторые из этих гавриков, похоже, и побывали у нас в крепости, но в «секретах» они не сидели, а просто шатались по территории лагеря и получали удовольствие от жизни, все время что-то жуя и периодически таская в палатки наиболее симпатичных послушниц. Судя по всему, подчинялись они той самой четверке мутных личностей, среди которых был наш старый знакомый, что в свое время составлял компанию Окуню. А эти четверо то ли подчинялись верховному жрецу, то ли наоборот – влияли на него, что из этого истина, Наемник так и не смог понять. Впрочем, это было и не столь важно, нам подобные хитросплетения их внутреннего уклада были безразличны.

Собственно, это Наемник рассказал нам еще днем в моем домике, где за несколько минут, пользуясь подручными средствами в виде камушков, изобразил на столе лагерь сектантов и объяснил, где, на его взгляд, разумнее всего расставить людей.

– Учитывай тот факт, что на помосте будут наши ребятишки, – напомнил ему я. – И не факт, что все. Не станут они сразу столько жертв приносить, часть на потом оставят, а стало быть, кто-то из них останется в одном из шатров, скорее всего, в том самом, откуда тогда тех мальцов выводили. Надо, чтобы его пулями не посекло грешным делом.

– Это да. – Наемник потер подбородок. – Ну как же неудачно получилось!

– И еще верховный жрец, – щелкнул пальцами я. – Мне он живым нужен, если мы его грохнем, Голд очень обидится. Да и побеседовать с этим слугой культа было бы интересно.

– Это как раз не самое сложное. – Жека ткнул пальцем в камушек, изображавший помост. – Начинать надо, когда стартует жертвоприношение, тут будут только дети, жрец и странное грудастое существо, вы мне про него тогда рассказывали. Ритуал отточен до мелочей, изменений в нем быть не может. Как только этот мракобес начнет шаманить, надо начинать косить этих поганцев. Первыми – боевиков и их начальство, это самое разумное. Потом остальных.

– Согласна, – заметила Настя. – В прошлый раз они находились тут и тут, не думаю, что сегодня будет по-другому. Пара очередей из пулемета – и полдела сделано.

– Написали на бумаге, да забыли про овраги… На словах-то оно всегда проще выглядит, чем в жизни, – пробормотал я, глядя на камушки на столе. – Времени у нас будет немного, вот какая беда. Высаживаться придется километров за пять от их лагеря, если не дальше. Они, конечно, уроды, но не идиоты же? Наверное, понимают, что мы догадаемся, откуда ветер дует, а значит, могут нас ждать.

– Не факт. – Наемник помотал головой. – У них мозги напрочь отморожены, они запросто могли рассудить: не пойман – не вор.

Я хмыкнул. Знакомые слова, сам их недавно говорил. И, что примечательно, – Наемник может оказаться прав.

– Тем не менее рисковать не будем, – твердо сказал я. – Выходим еще засветло, чтобы иметь запас по времени. Одна группа занимает точки с этой стороны, вторая (ее поведет Наемник) уходит на ту сторону лагеря, их задача – расстреливать тех, кто в лес попробует уйти. Таких, я думаю, будет немало.

– Может, лучше я вместо Наемника туда пойду? – предложил Жека.

– А ты остаешься в лагере и крепишь его оборону. – Я не собирался щадить его самолюбие. – С чего ты взял, что идешь с нами?

– Стас, отключи ты свой сарказм, очень тебя прошу, – попросил меня Жека. – Знаю, что накосячил, ответственности с себя не снимаю. Но тебе все равно нужны люди, нормальных стрелков в крепости – кот наплакал, все кто где. И не забывай: там будет не бой, а бойня в чистом виде, не всякий сдюжит.

– А мне нужна снайперская винтовка, вот как у этой злобной девочки, и боезапас к ней, – послышался голос Марики. – Еще нужна нормальная одежда и обязательно нож. Я ведь тоже иду с вами, только винтовку пристреляю. У вас тут полигон есть?

– Мм? – Наемник обозрел стройную фигуру Марики, стоящую в дверном проеме, и перевел вопросительный взгляд на меня. Оно и понятно – видел-то он ее впервые.

Интересно, как Марика умудрилась Азиза миновать?

– Чего тебе еще дать? – Настя и впрямь уже сменила автомат на снайперку, ее наша с Жекой подружка и имела в виду. – Кстати, что так скромно? Что не пулемет? А у нас еще и пушка есть, прикинь?

– Жека, отведи ее к Берте, – попросил я друга и пояснил Наемнику: – Что-что, а стрелять она умеет, не сомневайся.

Марика была штатным снайпером в своей боевой группе, так что Настя зря нарывалась на конфликт. Лучше бы помолчала, а потом попросила ее дать пару уроков. Но это я потом ей объясню.

За дверью кашлянули – это был Джебе.

– А ты что там делаешь? – удивился я. – В смысле, почему ты там, а не здесь?

В проеме появилось удивленное раскосое лицо.

– Все, кончилось твое обучение, добро пожаловать в большую жизнь, – объяснил ему я. – Ты больше не «волчонок», а вполне состоявшийся «волк», причем доказал ты это нам не на словах, а на деле. Как, кстати, и Тор. Возражений ни у кого нет?

Надо будет Рэнди напрячь, чтобы он какие-нибудь нагрудные знаки сделал, что ли, а еще лучше – амулеты, которые на шее можно носить. Как доказал молодой боец, что он молодец, так и переводить его из одного сословно-боевого статуса в другой, с ритуальным вручением знака. А что? Ночь, костер, боевое братство – мужчины такое любят. Эффектней, конечно, было бы татуировку делать, но тут мастер нужен соответствующий и расходные материалы. Опять же, жетон останется после смерти в вещах погибшего, а татуировка с кожи возродившегося бойца исчезнет.

– Прости уж, что вот так, без почестей, но сам видишь, какие дела, – продолжил я, совершенно не удивившись тому, что возражений не последовало. Откуда им взяться? – Так что давай, заходи. И не сомневайся, без тебя там не обойдется, это уж точно.

– Не подведу, – лаконично пообещал Джебе.

Надо заметить, что Жека был не прав: стрелков у нас оказалось больше, чем мест в лодках, даже представители мирных профессий просились пойти с нами. Но лодки были резиновые и вмещали по шесть человек, так что не все желающие в результате попали на борт. Хотя это и правильно: в крепости-то кто-то быть должен, и так мы весь резерв «волчат» с собой забрали, даже толком не обстрелянную Китти. А гражданскими я усилил ночные патрули, внятно, с помощью мата и телодвижений объяснив правила несения караульной службы. Впрочем, они и так прониклись: давешние смерти трех караульных, среди которых был и один «волчонок», бесследно не прошли.

Ну и Павлика я с собой взял, как и было ему обещано. Обманывать было страшновато: вдруг он после этого и вправду меня уважать перестанет, как тогда жить?

Солнце давно уже село, на небе высыпали звезды.

– Джебе, твоя задача – безопасность детей, – негромко говорил я «волку», который расположился рядом со мной. – Алла не дура, если ее отведут на помост в первой партии, то она ребятишкам скажет, что делать, но вот если ее там не будет, то кто знает, что малышне в голову взбредет? Отсекай очередями от них всех, кого можно. И следи за шатром, чтобы никто туда не сунулся даже.

– Ясно, – отозвался Джебе. – А верховного жреца, если что, валить? Он же рядом с детьми будет, а ну как не угомонится, пока их не убьет?

– Вали, – разрешил я ему, поразмыслив, хотя раньше у меня на него были другие планы. – Черт с ним.

Спасение детей – это не только хорошее и правильное дело. Это очередной политический шаг, в крепости все знали, что произошло, и безучастных не осталось вовсе. Если мы вернем детей – испуганными, но живыми, то дело, считай, в шляпе. Ну а если нет… Это подорвет веру в нас как в защитников и хранителей. Не сильно, но серьезная прореха на штанах всегда сначала выглядит как маленькая дырочка.

Лодки у воды на этот раз мы оставлять не стали, затащили в рощицу, которая начиналась за узкой полоской песчаного пляжа, и ветками свеженаломанными закидали. Нет у меня людей для того, чтобы тут часового выставить, и так каждый ствол на счету. Какими бы шизиками эти сектанты ни были, их все равно там много. Бегущему стаду оленей даже львы дорогу уступают – затопчут ведь и фамилию не спросят.

Хотя у тех львов и пулемета нет, а он – веский аргумент. Я так думаю, решающий.

– Жалко, что соединительных клипс для магазинов нету, – в очередной раз, не знаю какой по счету, посетовал Жека, топая по лесу за мной. – Или какого другого такого же приспособления. Помнишь, мы такие в Штутгарте, в Музее оружия видели? Все смеялись тогда: архаика, мол, древность несусветная, а оно видишь как повернулось?

Он сменил свой «укорот» на штурмовую винтовку, такую же, как у меня. В данной ситуации она была куда уместней.

– Жалко, – согласился с ним я. – Жек, я тебя прошу, не надо сейчас героизм особый проявлять, а?

– Ты о чем? – немного делано удивился он.

– Мне ли тебя не знать! – Я фыркнул. – Не надо кидаться к помосту и закрывать детей своим телом или пробовать их увести в лес. Ты ведь так и поступишь, если будет возможность. Большое сердце плюс чувство вины… Не надо. Твое дело – отстрел двуногой дичи в белых балахонах. Эффективный и безжалостный.

– Какой же ты циничный, – сплюнул под ноги Жека. – Ужас. И раньше за тобой подобное водилось, но сейчас это дело разрослось до каких-то гомерических размеров.

– Но я же прав?

До меня донесся тихий смешок Марики, топавшей за Жекой. Она наш разговор явно слышала.

– Стас, я имею представление о тактике и стратегии подобного боя. – Тон Жеки был примирительным. – Все сделаю как надо.

Лагерь сектантов был все ближе, до нас доносилось монотонное пение. Неразборчивое, на грани слышимости, но тем не менее. Стало быть, пора делить отряд.

– Все, – остановился я. – Наемник, с тобой идут Китти, Слэш, Павлик и…

– Я, я, – забубнил Одессит, безмерно радостный от того, что вроде как вышел из опалы. – Я!

– Шут с тобой! И Одессит, – согласился я. – Думаю, народу для того, чтобы отсечь от леса всех этих паразитов, достаточно. Огонь открываете только тогда, когда они рванут к кустам, не раньше. И никакой жалости, ясно? Все эти: «Не стреляйте», – и женские визги вас трогать не должны. Отстрел ведете спокойно, методично и по возможности экономно. Старайтесь бить в голову, один патрон – один труп. У нас боезапас не резиновый. Марика.

– Аюшки? – отозвалась она.

– Твоя цель – ребята с автоматами, – попросил ее я. – Они, судя по всему, знают, как за оружие держаться, так что уйти не должны ни в коем случае. Азиз их причешет, но вряд ли выбьет всех сразу, так что ты расстарайся. И за помостом следи, мало ли что.

– Ладушки. – Марика явно улыбалась. Ну да, после всех ее мытарств попасть к своим, тут любой от радости плясать будет.

Порассказала она мне о том, как бродила по лесу, причем, судя по всему, где-то недалеко от псевдотайги, как подножным кормом питалась, как ее загребли веселые кочевники, а после аккуратненько разложили на первом же привале вместе с остальными девушками. И другого разного много чего про них собралась рассказать, но я ее сам остановил – такое надо не на бегу слушать, и не одному, а в компании с моим советником.

Еще она, мило улыбаясь, сообщила, что время от времени собирается из крепости на прогулки ходить, на пару-тройку дней. Но волноваться за нее не надо, она же будет с оружием. Это мы еще поглядим. В свете последних событий подобное будет сильно лишним, скажу я вам.

Кстати, по всему выходило, что она уже умирала, причем, скорее всего, одним разом там не обошлось. Ну здесь и не такое бывает, все мы смертны.

Насупившейся Насте, у которой явно полюс нелюбви и ярлык «тварь такая» переместились с Фиры на Марику, я дал отдельное задание.

– На тебе – отстрел особо шустрых, ясно? Парни будут валить всех, но мало ли… Не должно случиться, чтобы кто-то ушел.

– Не должно – не случится. – Настя немного утрированно козырнула. – Нормально все будет, Сват. Ты же меня знаешь.

– Знаю, – щелкнул ее по носу я. – Само собой.

– Ну и славненько. – Марика сняла кепи и сунула его Жеке. – Неудобная штука, надо себе бандану раздобыть. Ну я пошла?

– Твой выход не раньше, чем вон тот черный дядька начнет народ из пулемета утюжить, – предупредил ее я.

– Не учи ученую, – попросила она и гибкой змейкой скользнула в темноту леса, так, будто ее и не было рядом с нами.

Ни треска веток, ни шуршания травы, ни один листочек на кусте ни дрогнул.

– Это она куда? – удивился Наемник.

– Позицию выбирать, – безмятежно объяснил ему я. – Да ты не сомневайся, Марика знает, что делает. Направление задано? Цель понятна? Большего ей не надо, поверь. Ты вот что, своих бойцов размести так, чтобы они видели все, а их – никто и чтобы сектор для стрельбы был хороший. Да, вот еще – не забудьте, что в самом большом шатре наша мелкота сидит, в него не попадите.

– Ей объяснять не надо, а мне как школьнику все растолковываешь, – как-то даже обиделся Наемник.

– Ну извини. – Я хмыкнул. – Привычка. Не бери в голову, брат, хорошо? И то, тебе ли все эти премудрости не знать? Все, давай-давай, в путь. Мало ли? Вдруг им приспичит мероприятие раньше начать?

– Ориентиры позиций помнишь? – Наемнику явно были приятны мои слова.

Лесть – она вообще штука такая, полезная. Один из моих наставников в академии часто повторял: «Тщеславие – это самый полезный человеческий порок, главное знать, как его использовать в своих целях».

– А как же. – Я протянул ему руку для пожатия, а потом, усмехнувшись, стукнулся с ним плечом, вызвав улыбки у «волчат». Им явно было приятно.

Позиции Наемник выбрал отлично, не зря он два дня тут по кустам ползал. Из небольшой ямки под кустами, которую нам на пользу сотворила сама матушка-природа, открывался отличный вид на поляну, залитую пламенем костров. Если бы в прошлый раз повнимательней осмотрелись, то наблюдали бы действо с куда более удобной позиции.

– Хорошо, – еле слышно прогудел Азиз, раскладывая сошки пулемета и пристраивая его между ветвей кустарника. – Все видно, стрелять удобно будет. Хорошо.

Я пристроился рядом с ним – прикрыть, если что. Настя отстала от нас чуть раньше и начала карабкаться на раскидистый дуб, который ей присмотрел Наемник, остальные тоже расползлись по кустам, но поодиночке, чтобы огонь велся с разных секторов.

Дело шло к жертвоприношению – громкость песни возрастала, женщины уже раскачивались в такт, подняв руки и помахивая ими в воздухе. Скоро, стало быть, и темп ее изменится, насколько я помню, в прошлый раз все происходило именно так.

А вон и функционеры секты, на той стороне поляны стоят, смеются, все четверо. У одного, кстати, на плече до боли знакомый ствол болтается, у меня в руках сейчас такой же. Либо сам ходил к нам в гости, либо забрал его у того, кто к нам наведался. Ну, падла, я тебя первого положу. Насколько я помню, именно они распластывали детей на жертвенном камне, так что как цель они будут вполне доступны.

Да и остальные гоблины стоят и сидят кучно и неподалеку, так что Азизу даже делать ничего не надо будет, только на курок нажать. Вон он как плотоядно улыбается, на них глядя.

Тем временем пение становилось все громче, и на самом деле начал убыстряться темп: стало быть, дело шло к развязке. Ну и хорошо, на земле долго пузом лежать не придется, не отморожу себе ничего.

К женским голосам добавились мужские, люди больше напоминали зомби – глаза пустые, рты разинуты, движутся как сомнамбулы. Нет, все-таки иногда я всерьез убеждаюсь в том, что животные в ряде моментов совершенней людей, по крайней мере, вот так себя одурманивать они точно не дадут. А уж радоваться смерти себе подобных – и вовсе исключено. Эти же вон торжествуют и предвкушают. Хотя и я предвкушаю, и тоже смерть себе подобных. Вот такой вот парадокс.

– Время жертвы! – Пока я думал, песня оборвалась, как и в прошлый раз, внезапно. – Время жертвы! Великий отец наш сегодня явит нам свой лик! Великий Речной Зверь голоден, дадим же ему пищи!

Нет, ну до чего слаженно это все звучит. И как мощно, что, правда, неудивительно. Сотня с лишним глоток, еще бы!

Рядом со мной лязгнул затвор пулемета, Азиз явно ждал этого момента, чтобы голоса заглушили металлический звук. Непонятно, правда, чего в лесу не взвел. Хотя, он так бережет свою «детку», что мучить пружину не будет.

Полог шатра колыхнулся, и довольный жрец появился перед своей паствой. Видать, народ-то замучил его за это время: «когда?» да «когда?». А сейчас детишек в воду покидает – и все, живи спокойно.

Как видно, так он и думал, судя по улыбке. Он явно был в приподнятом настроении, и это хорошо. Человек должен воспринимать крушение своего мира в приподнятом настроении, чтобы хоть как-то смириться с его потерей, да к тому же ему еще в тюрьму лезть, я его до прихода Голда там законсервирую. Ну если он уцелеет, конечно.

Жизнь в тюрьме, к слову, уже затеплилась – Перстень с Амиго привели накануне в крепость первый поток лесных жителей, в том числе и пятерых отморозков. В ту же ночь и отправили этих пятерых в янтарь, как мух. Не знаю уж, заметил это народ, не заметил, в любом случае вопросов никаких не последовало. Да и кому спрашивать? Те, кто у нас не первый день живут, знают, что просто так ничего не делается. Новенькие же больше о себе думают, а о ближнем своем – не слишком. Да и лиц заключенных в желтизне янтаря не видно, так, мутные фигуры различить можно, и все.

А Фрэн и главного гаденыша среди пришедших не оказалось. Досадно.

– Время жертвы! – неожиданно басовито гаркнул жрец, раскинув руки в стороны. – Сегодня наш повелитель будет доволен, сегодня мы накормим его досыта, он получит сладкое мясо греха, мясо детей!

– Аой! – завыла толпа. – Аллилуйя! Мясо нашему властелину, пусть он будет сыт!

– Да! – Великий жрец поднял руки. – Да! Это великая ночь, ночь, когда Великий Речной Зверь предстанет пред нами, его детьми! Его слугами! Его рабами!

– А-а-а, о-о-о, – ожидаемо затянули сектанты знакомую нам мелодию. – А-а-а, о-о-о!

Я угадал: первой речному фантому решили отдать Аллочку, как видно, за излишнюю строптивость. Ну и за отменное знание ненормативной лексики: матюки, которыми она осыпала странное существо с отвисшими грудями, тащившее ее за собой, донеслись даже до нас. Они даже вой толпы перекрыли!

Впрочем, как видно, великий жрец счел, что его зверюшка изрядно проголодалась, и вторая рука бабищи цепко держала лапку мальчугана, одного из тех, кого мы вывели с поляны. Он держался спокойно, хотя несомненно был напуган. Ночь, вой, костры, жуткое создание из кошмарных снов, которое тебя куда-то тащит… Если бы со мной в его годы случилось подобное, я бы шорты свои намочил и ревел бы, честное слово. А этот – молодец. Хоть и потряхивает его от страха, ни слезинки не проронил.

Великий жрец не торопясь прошествовал вдоль коленопреклоненных и монотонно гнусящих прихожан, довольно озирая их, добрался до помоста, взошел на него и взмахнул руками, требуя тишины. И все сразу замолчали.

– Время жертвы! – Надо заметить, что набор слов тут вообще был невелик. Все разговоры – либо о жертве, либо о Великом Речном Звере. Интересно, а они вообще тут друг с другом общаются? – Братья и сестры, мы наконец-то дадим нашему богу то, что должны, настало время!

– Время! – ухнули сектанты.

Толпа стояла на коленях, внимая каждому слову своего пастыря.

– Вот его пища, вот наш дар ему! – Жрец указал посохом на толстуху, которая боролась с Аллочкой, вжимая ее лицо в свои телеса, чтобы та не орала. Это что же у человека с головой на том свете было, если она предпочла на этом находиться вот в таком виде? – Пусть он поглотит их, пусть их смерть подарит нам счастливую жизнь! Смерть им!

– Истинно, смерть им! – согласилась с ним толпа.

– Великий Речной Зверь! – Голос жреца взмыл над человечьим стадом. – Твои дети призывают тебя! Приди и возьми то, что мы подносим тебе в знак нашей покорности!

– Да козлы вы! – Аллочка снова обрела возможность говорить – толстуха потащила ее наверх, на помост, буквально волоча по ступеням. – Все сдохнете, отвечаю! Наши дознаются, куда мы делись, всех вас порвут, на лоскуты порежут! Сашка, когда они меня убьют, то плакать не вздумай, не хватало только им видеть наши слезы. Мы из семьи Свата, не будет им веселого зрелища! А этого их зверя я…

И Аллочка объяснила, как именно она употребляла Великого Речного Зверя и какие подручные средства при этом использовала. Причем сообщила она это практически в лицо великому жрецу.

Я человек, не сентиментальный ни разу, но тут у меня как-то горло перехватило. Семьи у меня особо и не было никогда – мама, папа, звонки по праздникам, два раза в год визиты, на их дни рождения. Да и то, если честно, не каждый год. А тут вон как выходит, у меня большая семья образовалась. До этого момента слово это мной часто употреблялось, но я как-то не думал о том, что остальные к нему относятся вот так серьезно.

– Азиз, – шепнул я одними губами, но это было лишним – мой телохранитель и сам знал, что время на исходе.

Я совместил прицел с головой того старшака, у которого был автомат одного из наших бойцов, погибших этой ночью. Как я и предполагал, сектант переместился с края поляны к помосту, на пару с еще одним своим коллегой. Еще двое почему-то этого не сделали, оставшись там, где и были.

Подумав секунду, я все-таки перевел ствол в сторону помоста. Черт с ним, Настя все равно эту погань будет первой глушить. А вот тетка эта грудастая – с нее станется Аллочке шею свернуть, вон она как злобно на нее зыркает. Не исключено, что Марика уже держит ее на прицеле, но кто знает?

– Угрозы безразличны Великому Речному Зверю, – расхохотался жрец, очень внимательно глядя на сквернословящую девочку. Сдается мне, он догадался, что ребенок из нее такой же, как из его фантома – настоящий монстр. – Рано или поздно он поглотит всех – и людей, и землю, и звезды, ибо он – истинный владыка этого мира. На алтарь ее!

Тетка радостно оскалилась, но сделать ничего не успела.

Очередь из пулемета Азиза буквально разорвала в клочья половину бойцов сектантов – расстояние было небольшое, а это ведь пулемет, не автомат. Остальные, кого миновала первая очередь, не слишком отстали от своих друзей – в деле уничтожения себе подобных равных Азизу не было.

Я дал очередь в бабищу, но меня опередили – то ли Марика, то ли Настя явно тоже выбрали ее мишенью, видимо придя к тем же выводам, что и я. Я точно видел, как дернулась ее голова от пули, вряд ли мне удалось попасть так точно. Функционерам тоже пришел конец сразу же, они даже не успели дернуться.

На мгновение толпа замолчала, был слышен только грохот наших выстрелов, а после начался визг и ор. Женщин было слышно лучше, да и метались они по поляне в поисках спасения куда активней.

Я довольно шустро расстрелял первый рожок, промахнуться было сложно, люди мельтешили, не понимая, кто и откуда их убивает. Защищать же их было практически некому – основную массу бойцов положил Азиз, еще нескольких уцелевших буквально за минуту сняла Марика – Настя так быстро работать по движущимся мишеням еще не умела.

Загрохотали автоматы и с той стороны поляны: сектанты предсказуемо бросились туда, только вот их надежда на спасение не оправдалась.

Азиз с очень довольным выражением лица буквально выкашивал людей, такое ощущение, что у него каждая пуля находила цель.

Аллочка в очередной раз проявила смекалку. Схватив за руку Сашку, она спрыгнула с помоста прямо в реку, избрав идеальный путь для бегства. Вот и умница, пираний тут нет, Великого Речного Зверя – тоже, а ловить их сейчас никто не будет.

Что скверно – великого жреца на помосте я тоже не увидел. Куда он делся-то?

Думать на эту тему было особо некогда, и потом есть Джебе, если кто и выполнит полученный приказ, так это он.

Работали мы интенсивно, сопротивления никто не оказывал, так что Жека оказался прав – это и в самом деле был не бой, а бойня. Через несколько минут народу на поляне практически не осталось, зато она вся была усеяна белыми тряпками – хламидами сектантов. Хлопали выстрелы девочек-снайперов, работавших точечно, мы от девчонок не отставали, добивая людей, уже вставших на колени, поднявших руки вверх и оравших всякую ерунду, вроде: «Пощадите» и «Сдаемся». Тут не война, тут пленных не берут. Кому нужны пленные? Корми их, охраняй… Пусть спасибо скажут, что мы их не ножами режем, а пули тратим, проявляя милосердие.

Впрочем, некоторые все еще пытались уйти в лес, но безуспешно. Напоследок я снял одной очередью двух очень шустрых девиц, словно молодые лани рванувших в сторону деревьев, за которыми мы лежали в прошлый раз. Кстати, а кто там у нас сидит? Вроде Наемник кого-то туда хотел поставить?

– Все, – сообщил мне Азиз, затвор его «детки» лязгнул, сообщая, что патроны кончились.

– Так никого и не осталось, – сообщил ему я. – Мы всех уработали.

Щелкнуло еще несколько выстрелов, и наступила тишина.

– У тебя все? – заорал я, вставляя в автомат новый магазин. – Наемник?

– Вроде да, – донесся до меня ответ. – Вон еще двое на земле валяются, думают, что не замечу. Наивные!

И вправду, услышав его, с земли поднялись двое, держа руки над головой. Сказать они ничего не успели – одного сняла Настя, второго – Марика. Хорошо работают в дуэте, а?

Но где великий жрец? Может, его убили в самом начале? Не то чтобы мне его жалко было, просто я хотел Голда порадовать. Ну и убедиться в том, что жрец сдох, не помешало бы. Возродиться-то он возродится, но гарантированно без своей зверушки, в этом я убедился на примере Милены. Магический дар исчез у нее вместе с памятью.

Азиз что-то проворчал, достал из-под мышки пистолет и встал на ноги.

– Дети, – объяснил он мне. – В шатре.

Вроде дырок в полотне шатра не было, я, по крайней мере, их не видел.

Я последовал за ним, держа автомат на изготовку и озираясь. Кто его знает, недобитки – они такие. Мне еще наставники в академии говорили: «Всегда зачищайте всех врагов, которые могут остаться за спиной. Поднял руки, не поднял, женщина это или раненый – не важно. На курок может нажать даже ребенок, а на спине у тебя глаз нет».

Дети оказались живы, у них хватило ума попадать на землю. И еще – они даже не удивились, увидев нас. Они нас явно ждали, точно зная, что мы их спасем. И даже попеняли нам на то, что мы долго не шли. Вот так.

– Сва-а-ат! – Это был Джебе, он орал, что для него несвойственно, и стрелял. И еще… Это что, звук мотора? – Он уходит!

Я выскочил из шатра и увидел «волка». Джебе палил в сторону реки, по которой стремительно неслась резиновая лодка вроде нашей, но снабженная мотором, издававшим давно забытый мною звук. Она виляла из стороны в сторону, двигаясь зигзагами. Тот, кто ею управлял, явно знал, что делает.

Джебе дал еще очередь в сторону удаляющегося плавсредства, его поддержал Наемник, выбежавший из леса, хлопнули снайперки – одна впустую, а вот после выстрела второй с лодки кто-то кувыркнулся, всплеснув руками.

Девочки сделали еще несколько выстрелов, но лодка не остановилась и вскоре исчезла в темноте ночи.

– Ушел. – Джебе был очень зол, это было видно. – Скользкий, как змея!

«Волк» делал все как надо, к нему претензий не было. Жрец был кто угодно, только не дурак. Он моментально понял, что происходит, и проделал то же, что и Аллочка, – прыгнул в воду.

Джебе, которому до реки с его позиции было рукой подать, тоже сиганул в воду, плюнув на все, тем более в этот момент до него дела никому не было.

Как выяснилось потом, он почти догнал жреца, у которого в уютной бухточке, совсем неподалеку, находилось что-то вроде резервного спасательного пункта. Притом хорошо замаскированного пункта. Там была оборудована пристань, очень приличная, с несколькими плотами разных размеров. А чутка подальше, в кустах, была спрятана лодка, личное транспортное эвакуационное средство великого жреца. Охраняли все это добро двое сектантов. Пока Джебе разбирался с охранниками, он потерял драгоценные секунды. Одного из них он свалил из автомата, а вот со вторым пришлось сцепиться в рукопашной, культист прыгнул «волку» на плечи из кустов. Пока Джебе сбросил сектанта на землю, пока его пристрелил, жрец успел завести мотор и отчалить от берега. Причем в последний момент к нему присоединились еще двое каких-то типов, надо думать, как раз те функционеры, которые не пошли к помосту. Говорил же, что кто-то да ускользнет, прозевали их ребята Наемника.

Пока Джебе бежал, стрелял и орал, лодка вышла на середину реки, ну а дальше мы видели все сами.

– Погано, – расстроился я. – Будем надеяться, что Марика именно жреца сняла, но что-то я в этом сомневаюсь.

– Зато Голду будет чем заняться, – бодро сказал Жека, подходя к нам. – Сначала он его выследит, потом выловит, потом… Кхм… А потом – высушит!

– Алла где? – спросил я у него. – Почему ребенка не ищешь?

– Я не ребенок, – послышался знакомый голосок, и из-под помоста показалось чумазое лицо девочки. – Вас где черти носили? Меня чуть не убили, между прочим!

– Тебя убьешь, – заметил я. – Как же!

– Жива – и слава богу, – дипломатично заметил Наемник.

Раздался пистолетный выстрел, и мы дружно повернулись на него, поднимая оружие.

– Под куст двое сиди, как заяц, – пробасил Азиз и поднял пистолет, направив его в спину убегавшего сектанта, как видно, последнего из этих двух.

Выстрелить он не успел, его опередила Настя, тоже вышедшая из леса на поляну.

– Неплохой выстрел, – одобрительно сказала ей Марика, неслышно появившаяся из кустов. – Но на больших дистанциях ты не так хороша, как могла бы быть. Если хочешь, я тебя поднатаскаю.

– А давай, – неожиданно миролюбиво согласилась Настя. – Ты здорово стреляешь, так что не откажусь.

Марика засмеялась и приобняла ее за плечи.

– Не так уж и хорошо. Винтовка толком не пристреляна, вот и результат. Хотя меня это не извиняет, само собой, – самокритично заметила она. – Стас, двое из четверых ушли, из тех, которых ты мне заказал. Точнее, один, третьего я с лодки сняла, пока она в зоне видимости была. Еще там кто-то на дне лежал, в него вроде тоже попала, но не поручусь наверняка. Шустрые ребята, скажу я вам, видать, не из мирных граждан в прошлом. В лодку я тоже попала, если тебе интересно. Но она с переборками, так что толку от этого не так уж и много.

Стало быть, ушли-таки жрец и один из его ближников. Если Марика говорит, что не уверена в попадании, значит, шансы на то, что гад жив, велики. Наверняка это он на дне лодки лежал. Плохо.

– Дело сделано. – Жека обвел глазами поляну, покрытую белыми тряпками как снегом. – Лихо мы сегодня тут отметились, по полной.

– Еще не сделано, – не согласился с ним я. – А добро вывозить?

– Плоты там есть. – Джебе показал рукой в ту сторону, откуда прибежал. – Много, штук семь. В основном небольшие, правда, но есть и пара таких, серьезных.

– Есть такое, – подтвердил слова «волка» Наемник. – Я просто про это сказать забыл. У них там причал.

Ну да, они же как-то сплавлялись по реке, миссионерствовали. Ну и явно перехватывали мирных путешественников, с целью обращения в свою веру или последующего уничтожения в случае отказа.

Вот еще проблема – наверняка какое-то количество этих змеенышей сейчас в разъездах с культурно-просветительскими целями. Надо будет на утесе посадить наблюдателя, чтобы он на реку глазел, и, если кто в белом балахоне по ней поплывет, сразу Марику или Настю звал.

– Давайте пригоните их сюда. – Я захлопал в ладоши. – Живее, живее, мальчики, чего стоим? Ночь только началась, но, слово даю, кончится она очень скоро.

– Есть, – коротко бросил Джебе, махнул рукой остальным, и «волчата» шустро побежали за ним. Наверняка парни уже в курсе, что он повышен в статусе, а потому и подчиняются ему беспрекословно. Нет, хороших помощников мы себе растим, хороших. Надо же, даже Одессит, маленько подумав, поспешил за ними. И Павлик! Чудны дела твои, господи.

– Ты там про захоронку что-то говорил? – повернулся я к Наемнику. – Как рассветет, так сразу ею и займемся. Чего зря время терять? Кстати, а что в ней, в этой захоронке?

– Есть на белом свете стабильность, – заметила Марика. – Что бы где ни происходило, Стас всегда в этом для себя выгоду найдет.

– Не надо грязи! – с достоинством сказал я. – У меня личных интересов здесь нет, мне главное, чтобы моей семье хорошо было! Да, Мар, вопрос есть.

– Чего? – повернулась ко мне Марика.

– Из этой белой тряпки парео сделать можно? – Я поднял с земли балахон сектанта. – Как думаешь? Пойдет она на это дело?

– Парео? – Марика приложила к моему лбу маленькую, но крепкую ладошку. – Стас, тебе парео зачем?

– Мне – незачем, – сбросил со лба ее руку я. – Обещал кое-кому материи на парео, а слово свое я всегда держу. Так что, пойдет или нет?

И чего они все смеются?

Автор благодарит бета-группу в составе Владимира Шаповала, Виталия Быстрова, Евгения Петрова, Николая Куликова, Владимира Ивакина и еще нескольких достойнейших джентльменов. Парни, без вашей помощи все было бы не так, как есть сейчас.