Не знаю, пытался ли кто-то из моих друзей догадаться, какова наша конечная точка пути. Спросить про это у Раваха-аги до того никто не додумался, а на ходу задавать вопрос было просто неудобно. Не в смысле – неловко, а в смысле – именно что неудобно. Скакали мы быстро, так что не факт, что меня услышали бы. Да и ответ, в случае такового, я вряд ли разобрал бы.

Да так ли это важно? Куда бы мы ни направлялись, хуже, чем уже есть, быть не может. Мы вляпались в такие неприятности, что даже представить невозможно. Враждовать с Орденом Истины – это как орать на ветер, требуя того, чтобы он не дул. Ему будет все равно, поскольку твои слова ему безразличны, у него ушей нет. Вот и Орден – он разбираться не будет, кто тут кого убил, а просто размажет нас, как подошва сапога червя на мостовой. И все.

Впрочем, когда страх, который порядком обуял меня от того, что я увидел напоследок в Гробницах, немного выветрился, а ветер ночной пустыни остудил мои щеки, я сообразил, куда мы держим путь. В Семь Халифатов – и в этом можно даже не сомневаться. Да и куда еще? Гробницы, а стало быть, и Анджан, остались у нас за спиной, а других держав в этой части континента нет. Да и потом – Равах-ага тамошний уроженец. Так что к нашему обвинительному списку может добавиться еще и обвинение в шпионаже в пользу сопредельной державы.

Королевства и Семь Халифатов, насколько я помню из рассказов Агнесс де Прюльи, официально не враждовали с Века Смуты. Собственно, тогда и Халифатов-то еще не было, противником Анджана тогда выступала империя Фтах. Так вот – непосредственно в те мрачные времена эти две державы схлестнулись в последний раз, с обеих сторон были немалые потери, и с тех пор установился пусть порою шаткий – но все-таки мир. Этому поспособствовал и тот факт, что эта заварушка стала отправной точкой развала империи. За развалом последовали вполне логичные события – возникновение Халифатов, внутренние распри, смена правящих фамилий, укрепление устоев и все остальное, что прилагается к социальным катаклизмам. Подобные вещи редко способствуют ведению внешних войн. Война требует слаженной работы государственного механизма, без этого победа в ней невозможна, а в новорожденных Семи Халифатах ничего подобного тогда не водилось даже в зачаточном виде. Междоусобиц было много, а порядка – мало. Если бы не Век Смуты – их вообще Анджан непременно бы захватил.

За минувшие триста лет в Халифатах все пришло в норму – власть сильна, казна полна, и народонаселение порядком увеличилось. Неудивительно, что их правители снова с интересом стали поглядывать на сопредельные территории. Пока только поглядывать, но – пристально. Агнесс рассказывала, что короткие и кровавые стычки патрульных отрядов, принадлежащих Королевствам и Халифатам (а таковые шастали по пустыне, уж не знаю с какими целями) стали нормой вещей. Естественно, это не афишировалось и не перерастало в серьезный конфликт, но все начинается с малого. Войны – так уж точно, Ворон нам немало всякого такого из истории Рагеллона порассказал.

Так что это все пока было лишь на уровне локальных стычек и схваток, звучных политических скандалов на высшем уровне не возникало, а простое население обеих держав общалось между собой так же, как и последние несколько столетий – занималось торговлей, радовалось встречам и даже, бывало, роднилось друг с другом. Хотя, ради правды, браки жителей Королевств и Халифатов лет десять как не слишком поощрялись. Равно как и привычные еще совсем недавно визиты наших соотечественников туда. Мол – чего таскаться в чужую страну, нам и дома хорошо. Тех же, кто посетил Халифаты, после могли даже забрать в королевскую канцелярию Анджана и как следует порасспрашивать – какова была цель поездки? Что путешественник видел в чужой стране? С кем там общался?

Пара человек после такого вызова к королевским чиновникам так и не вернулась потом домой, так рассказывала Агнесс. Вот такие дела.

А тут – мы, вот такие красивые. Ученики мага, большей частью представители знатных фамилий – и направляются в Халифаты с отрядом тамошних уроженцев, которые резво и не без удовольствия перебили кучу братьев-ищеек Ордена Истины. Да и предводитель их еще тот хитрюга. Сдается мне, что он не только моряк, поскольку вышеупомянутое мероприятие вряд ли можно было провернуть, не поставив в известность кого-то из власть имущих Семи Халифатов.

Более того – подозреваю, что этих лихих ребят еще и наградят. Они ведь не абы кого жизни лишили, а братьев из Ордена Истины, которых в Халифатах очень не любили, и на то была причина. Штука в том, что в самом конце Века Смуты, когда Орден набрал серьезный вес в Королевствах, то он попытался навести свои порядки и на приграничных территориях, а именно – в сопредельном государстве. Проще говоря – они там сноровисто спалили десятка два ведуний и магов. Когда же правители Халифатов высказали справедливое возмущение по этому поводу, то тогдашние управители Ордена посоветовали им не лезть в это дело, мол – мы знаем, что творим, и все это делается во славу богов. Или вам наши боги не нравятся?

Кончилось все прозаично – вскоре все служители Ордена, которые имели глупость отправиться в пустыню по тем или иным делам, стали бесследно пропадать. Ушли – и не вернулись. Когда счет пропавших без вести перевалил за семь десятков, руководство Ордена Истины сделало кое-какие выводы и махнуло рукой на сопредельные территории, рассудив, что им и в Центральных Королевствах пока есть чем заняться.

Так что маги Семи Халифатов жили безбедно, благо правители этой страны против них ничего не имели и даже пригрели какое-то количество беглецов-чародеев, которые от греха перебежали к ним из Королевств. Правда, там все тоже было не слишком гладко – магические школы Востока и Запада никогда особо не ладили, потому часть перебежчиков довольно быстро отправилась к Небесному Престолу, не найдя общего языка с местными коллегами.

В общем – было мне о чем подумать, пока я трясся в седле.

Часа через три скачки Идрис, находившийся во главе отряда, оглушительно свистнул и помахал рукой, показывая, что нам надо повернуть вправо.

Зачем ему это понадобилось, выяснилось буквально минут через десять – там был небольшой оазис.

Непостижимые все-таки это штуки – оазисы. Вот вроде – кругом песок, барханы эти, которые уже видеть не можешь, гады ползучие всевозможных разновидностей по ним снуют, проще говоря – пустота бескрайняя и однотипная. И тут – на тебе. Пальмы здоровенными листьями шуршат в вышине, трава под ногами, ручей плещет водой. Вот как так? И ведь – не магия это. Или наоборот – магия, причем сильнейшая из всех существующих, та, что называется «природа»? Чудно это и непонятно.

А еще здесь было теплее, чем в пустыне. Под утро в песках такой холод стоит, что у меня даже в одну из ночей зубы лязгали. Но вот здесь было хорошо.

– Вода, – просипела Фриша и было кинулась к роднику, но ее остановил один из воинов, покачав головой.

Тем временем его соплеменники достали из седельных сумок кожаные ведра, в сложенном виде больше напоминавшие плоские коровьи лепешки, набрали в них воду и поставили в сторону. Надо думать – для лошадей. Сразу-то им холодную воду давать нельзя, запалить животинку можно, это я знаю.

Идрис осмотрел Луизу, а после потопал с зажжённым факелом, который он отнял у одного из воинов, куда-то в кусты, которые обильно росли неподалеку от пальм, и начал что-то выискивать под ними.

– Это он чего? – тихонько спросила у меня Аманда.

– Не знаю, – так же негромко ответил ей я. – Чужая душа – потемки.

– Хорош болтать, – зло сказал Гарольд. – Пошли, поможем наших на землю спустить.

Я кивнул, и было собрался идти к лошадям, на которых располагались импровизированные носилки, но меня остановил Равах-ага.

– Это и без вас сделают, – сообщил он нам. – Тем более что вам есть чем заняться. Как мне думается, право выкопать могилы своим друзьям вы же никому не отдадите? Мне очень жаль, но они обретут свой последний приют именно здесь, в этом оазисе. Дальше мы их не повезем, и на то есть масса причин. Утром взойдет солнце и начнется жара, а до первых поселений, где есть кладбище, на котором можно провести обряд должным образом, нам еще скакать и скакать. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю? Нет? Мертвые не любят солнце, оно их плавит как лед. И потом – здесь есть разные места, и обитают в них разные существа. Есть среди них такие, которые чуют мертвую плоть за несколько миль и не остановятся ни перед чем, лишь бы заполучить свое любимое лакомство.

– А сюда они не прибегут, эти твари? – Фриша повертела головой. – Еще раскопают могилу!

– Нет, – уверенно ответил ей Равах-ага. – Земля – она на то и земля. Кто ей предан – тот уже в безопасности. Я иногда завидую мертвым – они могут позволить себе вести абсолютно спокойный образ жизни. Лежи себе и ни о чем не думай. Не то что мы, живые – все куда-то бежим, спешим, о чем-то волнуемся. Суета, болезни, любовь, войны и все остальные напасти, какие только есть на свете. А им – все нипочем.

– Если только на кладбище некромант не забредет, – заметила Аманда. – Тогда и мертвым покоя не видать.

– Чем копать-то? – задал сугубо практический вопрос я. – Палкой – долго. Разве что дагой? Но ей не быстрее выйдет.

На наше счастье, если это можно назвать так, воины Раваха-аги оказались на редкость запасливыми ребятами, и вскоре мы с Гарольдом подрубали корни травы небольшими лопатками.

– Ты зачем задержался у Гробниц? – сопя, спросил мой друг.

– Бумаги клерика, – коротко ответил я. – В последний момент сообразил.

Что здорово – мы уже начали понимать друга с полуслова, и последующих вопросов не последовало.

Земля ребятам досталась так себе – глинистая, с камнями, да еще и далеко от родных домов. Но жизнь – штука такая, никогда не знаешь, где придется найти последний приют. Им выпал вот этот оазис посреди пустыни, и это не самое плохое место. Неизвестно, какие могилы достанутся нам и будут ли они вообще. Да что там, – не подоспей ко времени Равах-ага – и лежать бы нашим костям у стен Гробниц в обглоданном виде, а то и еще чего похуже. А что я там остался бы – это наверняка, живым в руки Ордена я попадать не собирался.

– Мы будем помнить о вас. – Гарольд бросил по горсти земли в каждую из двух могил. – Мы все придем туда, куда вы ушли, ждите нас.

– Мы будем помнить, – повторил каждый из нас, а после мы снова взялись за лопатки.

– Как бы еще одну рыть не пришлось, – Фриша с состраданием кинула взгляд в ту сторону, где лежал Карл, так до сих пор и не пришедший в себя.

– Он крепче меня, – пробасил Жакоб, бледный от потери крови, но твердо стоящий на ногах. – Оклемается.

Тем временем Идрис не только нарвал каких-то трав, но и даже успел развести небольшой костерок, над которым повесил котелок, наполненный водой. В него-то он свой травяной сбор и побросал.

– Монброн, наверное, у вас есть очень много вопросов, которые вы хотите мне задать. – Равах-ага дождался, пока мы засыплем могилы наших друзей землей и только после этого подошел к нам. – Я готов на них ответить. Да, девушки, вы уже можете пойти и напиться вволю.

– Спасибо, – Фриша хмуро посмотрела на капитана. – А почему раньше нельзя было?

– Традиции, – пожал плечами тот. – В наших краях на привалах сначала пьют лошади, потом мужчины, а уже потом женщины. Первые сами до воды добраться не всегда могут, вторые получили это право по своему положению, а третьи…

– А третьих здесь за людей вообще не считают, – закончила за него Аманда. – Вы бы сказали по-другому, но смысл был бы именно этот.

– Вообще-то я хотел сказать, что женщины умеют терпеть боль и лишения куда лучше мужчин, потому они пьют третьими, но ваше видение ситуации тоже имеет под собой кое-какую основу, – признал халифатец. – Идите уже и напейтесь.

– И фляги наполните, – добавил Гарольд. – Любезнейший Равах-ага, я сразу бы хотел поблагодарить вас за наше спасение. Увы, там я этого не сделал, но сейчас…

– Что об этом говорить? – капитан изобразил рукой витиеватое движение. – Сделано и сделано. Другое дело, что вы не можете понять, зачем я так поступил. Так?

– Да, – признал Гарольд. – Я все это время пытаюсь разобраться – чего ради вы это сделали – и у меня нет ответа.

– Это потому что вы ищете сложные причины, – рассмеялся капитан. – А они просты. Теперь я с полным правом могу попросить у вас поговорить с вашим дядей. Если я ничего не путаю, ведь именно он ведает закупками специй и тканей для армии вашей родной Силистрии? Мне бы хотелось стать единственным поставщиком этих товаров. Единственным, еще раз подчеркну это слово.

– А? – ошарашенно произнес Гарольд.

Он ждал чего угодно – только не этого.

– Я – купец, – пояснил Равах-ага. – И мое ремесло – зарабатывать деньги там, где их можно заработать. Когда я узнал в порту Анджана, где у меня много глаз и ушей, о том, что несколько недель назад в пустыню ушел довольно крупный отряд воинов Ордена Истины, чего давно в тех краях не случалось, то постарался узнать, куда именно они направились. Потом свел воедино кое-какие свои наблюдения и обрывки фраз, которые накопились за время нашего совместного плавания, и поспешил домой, в Халифаты, за своими людьми.

– Почему же вы просто не предупредили нас? – Гарольд стукнул кулаком о ладонь.

– Вы бы мне поверили? – лукаво прищурился Равах-ага. – И самое главное – это вас остановило бы? Думаю – нет.

А еще ты купец. За «предупредить» – одна благодарность, за «спасти» – другая, подороже. Полагаю, что есть еще одна причина, а именно – услуга Агриппе, но это точно не будет озвучено.

Гарольд на это ничего не сказал, как видно, признавая его правоту.

– Вот только опоздал, – поцокал языком капитан. – Чуть-чуть опоздал, совсем немножко.

– Не сказал бы, – неожиданно сказал Жакоб. – Мы-то живы.

– Даю слово, что сделаю все для того, чтобы мой дядя отдал вам поставки этих товаров, – Монброн протянул руку халифатцу. – И еще – мой дом навсегда у вас в долгу, я сообщу своему отцу о том, что вы спасли мою жизнь и жизни моих друзей.

– О большем я и мечтать не могу, – пожал руку Гарольда капитан. – Хотя нет, могу. Было бы замечательно, если бы вы написали письма своему дядюшке и отцу, а после доверили их мне. Я бы сам эти письма и доставил адресатам. Мне доводилось слышать о том, что дороги Центральных Королевств неспокойны, что если почтаря возьмут, да и прибьют какие-нибудь душегубы? А я доставлю послания в целости и сохранности.

Вот же. Нас везти в Королевства не хотел, мол – далеко и боязно. А тут – «я доставлю» – и ни чуточки ему не страшно.

– Будь по-вашему, – кивнул Монброн. – Я сделаю так, как вы просите.

– Но это не главное, – озабоченно сказал капитан. – Теперь главное довезти до моего дома ваших друзей. За девочку я не слишком волнуюсь, рана там хоть и жутко выглядящая, но не смертельная. А вот тот здоровяк… Хотя – сейчас все узнаем.

Идрис снял котелок с огня, понюхал его и удовлетворенно причмокнул.

– Ничего не понимаю, – пожаловалась Аманда. – Он Карла едой собирается лечить? Так ему тогда не вот эту травяную похлебку надо давать, а окорок копченый.

– Это не еда, – пояснил Равах-ага. – То есть – в каком-то смысле еда, разумеется, но сейчас она нужна не для этого.

Идрис подошел к Карлу, который так и пребывал в беспамятстве, один из воинов приподнял голову нашего друга и что-то сунул ему под нос.

Фальк дернулся, рыкнул и раскрыл глаза.

– Здесь есть такой жучок, его называют «вонючка», – Равах-ага рассмеялся. – Если его раздавить, то этот запах мертвого поднимет.

– Да уж чую! – сморщилась Фриша.

Это да – и до нас донесся резкий запах, более всего напоминавший дерьмо, смешанное с еще более пахучим дерьмом.

Карл повертел головой, его глаза были выпучены.

– Пей, – сунул ему под нос котелок Идрис. – Горячо, но ты пей.

– Ты кто? – хрипло спросил у него наш друг. – Я тебя не знаю.

– Пей, Фальк, – приказал Гарольд. – Послушай этого человека, он знает, что делает.

Карл начал глотать жижу, время от времени перемежая этот процесс заковыристой бранью. Как видно – и горячо было, и не сильно вкусно.

Идрис дождался, пока котелок опустеет, после выждал еще минут пять, и начал делать что-то вовсе непонятное.

Он отдирал тряпки, которыми сам же бинтовал тело Фалька, а после нюхал его кровоточащие раны.

Аманда сморщилась и поднесла руку ко рту.

– Идрис сварил в котелке дикий лук, – пояснил Равах-ага нам. – Это очень старый и очень простой метод понять, насколько опасны раны. Если какая-то из них серьезна и задеты внутренние органы – то запах покажет, какая именно из ран требует особого внимания. Будем надеяться, что все обойдется, и ваш друг отделается лишь изжогой.

– Век живи – век учись, – Жакоб с интересом наблюдал за происходящим.

Карл тем временем снова впал в забытье.

– Все в порядке, – сообщил наконец Идрис. – Требуху не порезали ему. Только крови он много потерял, но это не страшно.

– Хоть какая-то хорошая новость, – сказала Фриша. – Этот Фальк – он изрядный лоботряс и пьяница, но без него всё будет не то.

–  А без кого – «то»? – поинтересовался у нее я. – Без Флоренс? Или без Флика?

– Флик, – вздохнула Фриша. – Как я проглядела его измену? Вы-то ладно, вы с ним в замке не слишком общались, а я с ним бок о бок год провела.

– Не было измены, – твердо произнес Гарольд. – Не было ее. Его загнали в угол, такое с любым может случиться. Он дрался рядом с нами и умер, как один из нас.

– Благородно, – Фриша скривила рот в улыбке. – Очень по-монброновски, прости за корявую шутку. Вот только сути это не меняет. Он нас сдал, и если бы его там не убили эти паскуды в черных балахонах, то я здесь и сейчас вспорола бы ему брюхо. Есть вещи, которые нельзя делать в этой жизни, и к ним относится предательство.

– Ты живешь по своим правилам, он жил по своим, – Аманда положила ей руку на плечо. – Основным правилом для него было – выжить. И, если ты не заметила, в самом конце он ему изменил. Не мог Флик не понимать того, что его сейчас убьют, но все равно он сделал то, что сделал.

– Флоренс жалко, – Жакоб громко вздохнул. – Красивая она была. И добрая.

– Это все так. – Я понял, что надо менять тему, от этих причитаний до того, чтобы себя начать жалеть – два шага вприпрыжку. Делать же этого нельзя никогда, меня этому еще мой наставник по воровскому ремеслу в Раймилле учил. – Вопрос теперь в другом – как нам дальше быть?

– Молодец, – хмыкнул Гарольд. – Ты задал сразу несколько вопросов в одном.

– А давайте я отвечу вам на них, – Равах-ага с отеческой улыбкой наблюдал за нами. – Причем на все сразу.

Если бы я не знал, откуда тут ноги растут, то точно заподозрил бы что-то неладное, потому с пониманием наблюдал за напрягшимися Гарольдом и Амандой.

– Не надо сверлить меня взглядом, – чуть укоризненно произнес капитан. – Я не давал вам повода заподозрить меня в нечистоплотности. Да и причины моего дружелюбия я обрисовал достаточно ясно.

– Это не так, – смутился Гарольд. – В смысле – мы ни в чем таком вас не подозреваем, особенно после всего того, что вы для нас сделали. Это все усталость, потеря друзей…

– Само собой, – Равах-ага печально вздохнул. – Но – все мы раньше или позже умрем, такова людская судьба. Так что – мертвым вечный покой, поговорим о живых, в данном случае – о вас. Вам, наверное, уже ясно, куда мы направляемся?

– В Семь Халифатов, – быстро ответил я. – Вы же сказали, что мы едем в ваш дом, а живете вы именно там. Да и потом – Анджан у нас за спиной, так что тут даже гадать не надо.

– Ловок, – ткнул в мою сторону указательным пальцем Равах-ага, и засмеялся. – Все верно, мы едем именно туда, а если точнее – в город Шагрисах. Это самый прекрасный город Халифатов, там самый большой порт, самый шумный базар, и еще – я там родился. Вы все будете желанными гостями в моем скромном жилище.

– Порт – это хорошо, – оживился Гарольд.

– О порте вам пока думать не надо, – мягко посоветовал ему Равах-ага. – Вашей подруге и вон тому крепышу надо как минимум две недели для того, чтобы не то что оправиться от ран, а хотя бы просто окрепнуть. Если вы пуститесь в путь раньше, то, скорее всего, они не перенесут дороги. А я за это время попробую найти того капитана, который возьмется доставить вашу дружную компанию в Центральные Королевства.

– Я слышал, что в Халифатах сейчас не слишком рады таким как мы, – подал голос де Лакруа, над боком которого в данный момент колдовал Идрис, он смазывал раны Робера какой-то редкостно вонючей желтой мазью. – Может, это и слухи, только вот проверять – так это или нет, мне точно не хочется.

– Всякое бывает, – уклончиво ответил ему капитан. – Но лично мой дом всегда рад гостям, и там они в полной безопасности. Правда, есть две вещи, о которых я вас попрошу. Первое – если вы захотите осмотреть город, то вам непременно следует взять с собой кого-то из моих людей в качестве сопровождающих. И второе – не показывать никому то, что у вас выжжено на груди.

– У вас зоркий глаз, Равах-ага, – пальцы Гарольда пробежались по пуговицам его кожаного камзола.

– Не устаю напоминать о том, что я купец, – пояснил наш спаситель. – Я все подмечаю, такая уж у меня профессия.

– Но в то, что вы будете торговать тем, что ваши люди собрали с мертвецов – я не поверю, – внезапно заявил Гарольд. – Равах-ага, я вижу, что вы человек достойный, зачем это мародерство? Ну да, вы сами трупы не обирали, согласен. Но можно было ведь и гаркнуть на своих людей? Опять же – ну, перстни, золото, это я могу понять. Но ведь ваши воины даже оружие у мертвецов забрали.

– Трофеи – законная добыча солдат, – внезапно подал голос Жакоб. – Так мой папаша говорил.

– Это раз, – отогнул палец Равах-ага. – Но даже не это здесь главное. Самое важное – что необобранные трупы могут вызвать массу вопросов. Кто убил? Зачем убил? А так – все ясно. Дикие племена убили, которым всегда нужно золото и сталь. Они таскаются по пустыням и убивают всех, кого могут. Вернее, даже так – всех, кого им по силам убить. На самом деле маскировка жиденькая, сляпанная наспех, но лучше такая, чем никакой. В любом случае, даже если эту резню попробуют повесить на вас, вы сможете худо-бедно отвертеться. Увы, в Анджане кое-кто знает, куда вы пошли, это не секрет, но никто не сможет доказать, что вы дошли до своей цели. Если что – да, подошли к Гробницам, увидели отряд диких кочевников и убежали в пустыню, куда подальше. Потом по ней долго бродили, все-таки наткнулись на кочевников, отбились, потеряв при этом двоих друзей, вышли к морю и сели там на попутный корабль. Все. А доказывать, что вы врете – это уже не ваше дело.

– Ну да, – Фриша засмеялась. – И потом – их было сорок человек. Как бы мы справились с такой оравой?

– Именно, – одобрил халифатец.

– Можно трогаться в путь, – сообщил Идрис, закончив с боком де Лакруа.

– А как же? – Равах-ага показал на меня и Монброна.

– Эшшь! – махнул рукой Идрис. – Молодые парни, их царапины – не раны, потому до Шагрисаха они доедут без проблем. Я на такие в их возрасте внимания не обращал. Разве только тот случай, когда меня в задницу кинжалом сосед ткнул, когда на своей дочке застал. Да и то мне было не столько больно, сколько обидно. Знал бы, что он еще и моим тестем потом станет – точно убил бы его тогда. А так пожалел, разрешил Гюльнаре меня уговорить не мстить за оскорбление – и до сих пор мучаюсь.

И он был прав, по крайней мере, в отношении меня. Да, по сути, у меня и царапин-то почти не было, так – несколько синяков. Спасла меня кольчуга. А если вернее – спасли меня Монброн и Флик, один своей храбростью, другой – ушлостью. Без их подарка одним из ударов печень мне пробили бы точно, и пришлось бы Гарольду рыть не две могилы, а три. Я перед тем, как мы покинули оазис, тихонько поблагодарил Флика, который оставался тут навсегда, за то, что он для меня сделал. Ну да, он меня не услышал, но так ли это важно.

А вообще - не такая уж и большая оказалась эта пустыня, как про нее рассказывали, поскольку уже через пару дней мы добрались до первого поселения Семи Халифатов. Правда, было оно на редкость бедное и захудалое – но тем не менее.

Хотя – мы могли пересечь ее в самом узком месте или что-то еще. Но в целом – мне она рисовалась как-то по-другому. Пострашнее, что ли? А так – песок и песок.

С другой стороны – у нас были проводники, и окажись мы в этих местах без них – вот тут страхи бы и начались. Не стоит будить лихо, пока оно тихо.

А дальше все стало гораздо проще. В первую очередь потому, что для Карла и Луизы мы купили повозку. Да, воины Раваха-аги невероятно бережно и ловко везли их на лошадях, но на повозке нашим друзьям было все-таки передвигаться лучше, правда при этом скорость передвижения существенно снизилась.

Состояние Карла и Луизы, по уверениям Идриса, особых опасений не вызывало, как он сказал: «Если горячки нет – будут жить». А еще он постоянно пичкал их настоем какого-то корня, от которого наши друзья спали почти весь день, ненадолго приходя в себя на короткие промежутки времени, в которые мы их кормили (с Луизой это было особенно трудно делать). Потом Идрис давал им свой чудо-настой – и они снова забывались сном. И хорошо, что он так делал. Карл, окончательно очухавшись, сразу полез бы на лошадь, сообщая всем что он полностью здоров, а Луиза… Подозреваю, что когда она оклемается, то тут все будет очень и очень непросто. Нам, мужчинам, на шрамы плевать – есть они и ладно, делов-то. Некоторые их вообще как награды носят. У женщин же к этому совсем другое отношение. А здесь такой шрам будет, что только держись. Идрис еще на той, первой ночевке, в бедной деревушке, осмотрел ее рану, долго цокал языком, а потом достал из сумки тонкую иглу и шелковую нить. Аманда сразу поняла, что он собрался делать и сказала:

– Это же ее еще больше изуродует!

– Если не шить – то гной появится и ее убьет, – резонно возразил ей Идрис. – Лучше с рубцом жить, чем без него в могиле лежать. Да я и не сильно много стежков сделаю. Если плотно зашивать – тоже гной будет.

Я считаю, что он был прав, и даже Робер это признал. Будь мы поопытнее, знай мы магию исцеления чуть лучше – может, и обошлось бы, но что мы могли? Почти ничего, только немного успокоить боль Лу, пока Идрис орудовал иглой.

Так что шрам у нее теперь будет через все лицо, и я не знаю, как она на это отреагирует. А если учесть то, что Луиза еще и лишилась одного глаза…

Да еще Гарольд, который, как мне начало казаться, уже не мог жить спокойно без хоть каких-то треволнений, нашел себе новую тему для терзаний.

– Мы опоздаем ко времени сбора в замке, – зловеще сообщил мне он как-то утром. – Точно тебе говорю. Сколько там до конца лета осталось? Месяц и пара дней? А мы – демоны знает где, вообще на другой стороне континента.

– Опоздаем – и опоздаем, – невозмутимо ответил ему я. – Знаешь, я убиваться по этому поводу не буду. Скажу тебе честно – если меня чему эта прогулка и научила, то в первую очередь тому, что ко всяким мелочам, вроде победы в соревновании, надо относиться как к чему-то не слишком серьезному. Есть вещи, которые куда дороже и важнее. Вот твоя жизнь, то есть жизнь моего друга – она для меня бесценна. То, что ты меня считаешь своим другом – это важно. А все эти «пришел первым», «пришел вторым» – оставь Аманде. Она на этом повернута – вот ее одной такой нам и хватит.

– Да я не к тому, – возмутился Гарольд. – Я другого боюсь. Документы, что ты у Августа Туллия прихватил – я про них. А если эти сволочи пожалуют под стены Вороньего Замка, когда все наши там соберутся?

– Ух, – я даже опешил. – Вот это мне как-то в голову не пришло. Да ну, ты на воду дуешь. Эта паскуда Туллий что говорил? Им надо, чтобы на нашего наставника у них бумаги были, надежные, со свидетелями. Ворон, он хоть и чудной – но фигура, его просто так на костер не потащишь. А где им такие взять?

– С нами не выгорело – с другими может получиться, – раздался голос Аманды, которая неслышно подошла к нам со спины. Она умела так делать, прямо как кошка какая-то. – Ты уверен, что мы были единственными, к кому ключик подбирали?

– Нет, – помолчав, помотал головой я. – Зато я почему-то уверен в том, что никто из наших такое не подпишет. Нет среди нас таких. Не осталось.

– И Мартин не подпишет? – с ехидцей в голосе поинтересовалась Аманда.

– Он в первую очередь не станет этого делать, – вместо меня ответил ей Гарольд. – Не тот это человек. Да, он мой враг – но враг достойный. Так что он скорее себе руку отрежет, чем такое подпишет, поверь мне.

– Ну-ну, – произнесла Аманда то ли с издевкой, то ли с горечью. – Если ты окажешься прав – я только рада буду.

А еще через пару дней мы, наконец, увидели стены Шагрисаха.