Снег шел уже неделю – зима все-таки отвоевала у осени свои позиции. Он завалил все улицы, и коммунальщики каждое утро клялись, что они будут очищены, и каждый вечер объясняли людям, что выпало просто рекордное количество осадков, и потому человек пока проигрывает стихии.

Завалило и двор на Сухаревке, тот, в котором стоял маленький особняк желтого цвета. Сугробы росли на глазах, при этом дорожка от арки до крыльца всегда была расчищена. Когда и как Аникушка это умудрялся делать, Колька не знал, но факт есть факт.

И когда хоронили Германа, тоже шел снег – мягкий и пушистый. Колька все это время был как будто во сне, который начался тогда, когда тело его, может быть, первого настоящего друга, дернулось, отпуская душу. Все происходило как в кино, все казалось неестественным – и деловитость Пал Палыча, который прибежал на выстрелы, и реакция Ровнина, и все остальное… Да и похороны у него особо в памяти не отпечатались. Он ходил, отвечал, написал рапорт о произошедшем – но это все была механика. Хотя, может, и защитная реакция организма, как сказала ему тетя Паша, после того, как потрепала его по загривку, добавив «Бедный, бедный парень». От нее такого он не ожидал, а потому у него как-то даже в горле защипало.

Дни шли, и вот наступило тридцать первое декабря. Сразу две даты – Новый год и год в отделе – подумал парень, подходя к зданию.

Самое забавное – на крыльце стоял Ровнин, как и год назад. Он курил трубку и благожелательно смотрел на Кольку, поднимающегося по крыльцу. Надо заметить, что с момента похорон Германа он в отделе появился раза три, не больше.

– Доброе утро, Олег Георгиевич – поздоровался Колька и хотел открыть дверь, но Ровнин не дал ему этого сделать.

– Доброе, Николай – ответил он на его приветствие – Вот что – я сейчас тебе кое-что скажу, а ты постарайся меня услышать, хорошо?

Колька кивнул.

– Вот и славно – Ровнин пыхнул дымком – Я знаю, что ты винишь во всем себя. Это не так. Если в этом конкретном случае искать виноватых, так выйдет, что, кроме Вики, замазаны все. Я – потому что недооценил Арвена, Паша и Гера не обыскали здание как следует, и не обнаружили этого гада, а он там был до вас, это уже определили. Ты… Да, ты сказал лишнюю фразу, за которую Арвен зацепился, но поверь, если бы даже она не прозвучала, он пошел бы тем же путем.

Колька никому про свои душевные терзания на эту тему не говорил, это точно. Но Ровнин попал в точку, он себя за слова «я маленькая сошка» корил без остановки.

– Все так, как есть – Ровнин вздохнул – Каждый из нас винит себя больше других – и ты, и я, и Паша. Я лично считаю, что это в первую очередь моя вина. Надо было просто этого Арвена нейтрализовать, да и все. Нет, полез в какие-то игры… И потом – я же начальник, я за все в ответе.

– А сейчас? – угрюмо спросил Колька. Эта мысль занимала второе место по частоте мелькания в его голове, время от времени сменяясь планами, как ее реализовать – В смысле – нейтрализовать?

– Если просто – то без проблем – усмехнулся Ровнин – Но теперь я просто не хочу. Хочу, чтобы долго и мучительно. Вот вернется он в Москву – и будет ему счастье.

Что Арвен покинул Россию в тот же день, Колька знал, потому и не перешел еще от мыслей к реализации, с него бы сталось. И еще – его совершенно не пугала перспектива того, что он может знать о его роли в том, что случилось. Этот страх покинул его навсегда.

– Да, вот еще что – Ровнин выбил трубку в мусорку на крыльце – Все хотел сказать тебе. Семеныча-то знаешь кто в заблуждение ввел? Илюшенкин, паскуда. Но не сам, через своего знакомого, которому он, Семеныч, доверял так же, как я ему! Ясное дело, он не сам это придумал, тот же Арвен подсказал, но это не означает, что ему это с рук сойдет.

На самом деле вся комбинация, которую придумал Арвен, и которая стала роковой для Германа, была проста до безобразия, и, может, потому и сработала. Он решил обеспечить Кольке режим наибольшего благоприятствования и расчистить карьерный путь, для этого был подключен все тот же Семеныч, который и навел Ровнина на недостроенный дом. Скажи ему это кто другой – и не стал бы Олег Георгиевич в это дело лезть или заподозрил что-то не то, но поскольку просьба исходила от Семеныча, то это был аргумент.

Там же, на «Марке», были наняты крепкие парни, работой которых было отделать оперативников до беспамятства, а после Сослан и длинный парень в балахоне, который и на самом деле был начинающим сатанистом, закончили бы работу, дорезав их и представив дело так, как будто они стали жертвой обстоятельств. Несомненно, длинный тоже остался бы там, но это уже детали. Вика в эти расчеты не входила, но вряд ли Сослана это остановило бы.

После дело спустили бы на тормозах, все уже было проплачено, а Колька получил бы карьерное продвижение, что было вполне резонно.

Но планы Арвена накрылись, правда, достаточно трагически. Теперь вот выяснилось и то, как Семеныч навел их на этот дом.

– Илюшенкин, значит? – Колька сплюнул на снег – Вот тварь!

– Есть такое – согласился Ровнин – Помнишь, я ему предвещал отставку и рыбалку на Енисее? Так вот – это вряд ли. Не думаю, что он и до отставки-то доживет. Надо только поразмыслить будет, как бы это потоньше… Ох ты. Коль, это к тебе.

Колька обернулся и вытаращил глаза. Рядом с крыльцом стояла Людмила, в белой шубке и такой же шапочке.

– Привет – помахала она ему рукой в варежке с замысловатой вышивкой – Можно выдохнуть, это на самом деле я.

– Иди – толкнул его в спину Ровнин – Чего застыл? Не правда ли прелестная погода, сударыня?

– Не то слово – согласилась ведьма – Душа поет.

Колька кубарем скатился с крыльца, подбежал к Людмиле и, оглянувшись на Ровнина, отвел ее чуть подальше от особняка. Личное же…

– Я тебя искал – сообщил он ей сразу же, как остановился – Ездил. Только вот…

– Не нашел – закончила за него девушка – Знаю. Видела я тебя. Не пустили меня, понимаешь? Запретили мне. Там так много всего накрутилось, Коленька, такого, что в минуту не распутаешь и не разрежешь. Ладно, это все… Не главное. Мы узнали, что горе у вас?

– Герман погиб – подтвердил Колька – А вы откуда узнали? В газетах об этом не писали.

– Газеты – Людмила серебристо засмеялась – У нас их и не видел никто лет сто. Хозяйка наша клятву Луны твоему другу давала, так что ей ли не знать. Так вот – она слово держит, и клятва, что коллеге твоему была дана, на тебя переходит. Один раз, если понадобится, она тебе в твоих делах поможет, если на то достанет ее силы и власти, с тем она меня к тебе и направила.

Колька даже не знал – плакать ему или смеяться. Какая там клятва, какая помощь…

– Тяжко тебе? – как-то очень просто спросила Людмила и сама ответила – Тяжко, вижу. Он был твоим другом?

– Да – сипло подтвердил Колька – Мне… Как не живу, в общем.

– Это от того, что ты несмышленыш еще совсем – без насмешки объяснила ему ведьма – Сердце у тебя большое, а душа не зачерствела, вот и больно тебе. Ты это все через себя пропускаешь, потому нутро у тебя и кровоточит.

Она стянула варежку и резко провела ладонью по Колькиному лбу, что-то прошептав. После же коснулась своими губами его щеки.

Неизвестно – это ли подействовало, или просто слова Ровнина упали на благодатную почву, переварились в голове и таки дошли до разума, но в этот момент у парня как будто какую-то затычку изнутри вынули. Он как будто проснулся, а мир снова наполнился звуками и запахами.

– Вот и хорошо – Людмила встряхнула рукой, как будто выбрасывая что-то в соседний сугроб – А то ты как неживой. Нельзя так. Мертвых надо отпускать, чтобы им там легко было. Нечего им тут делать, кончился их путь.

– А как дальше? – Колька втянул ноздрями снежный воздух – Мы с тобой?

– Мы с тобой? – Людмила склонила голову к плечу – Не знаю. Беда не в том, что тебя ко мне тянет, беда в том, что ты мне сниться повадился. И что делать с этим – я не представляю даже. Я – ведьма, миленький ты мой. Ведьма, понимаешь? Это только в сказках все так просто у королевича с нашей сестрой складывается, а в жизни так не бывает. На то она и жизнь.

– Вот жизнь и покажет – Колька взял ее руки в свои – Как весна придет, так я приеду снова. Я бы и сейчас рванул – да дни короткие, а дорог у вас там нету. Но в следующий раз я тебя найду.

– Найди – очень серьезно попросила его Людмила – Найди. Я сильно ждать буду. А как найдешь – так и поговорим, как дальше жить будем.

Она перевернула его руку и улыбнулась, увидев колечко, которое парень так и не снимал с пальца.

– Носишь? – в голосе ее слышалась радость – Догадался, что от меня подарок?

– Конечно – как-то даже удивился Колька – Я ж не совсем дурак.

– Не снимай его – попросила его девушка – Оно пока на тебе – мне спокойнее будет. Я его на удачу твою заворожила, часть своей силы ему отдала.

И тут Колька вспомнил два своих выстрела в подвале. Он по стрельбе первым никогда не был, а там… Как снайпер сработал. Может, это не просто так было?

– Спасибо – поблагодарил он Людмилу, которая отпустила его руки – Я его и не снимаю.

Мимо них прошла какая-то занесенная снегом фигурка и, подойдя к крыльцу тоненьким голосом спросила –

– Скажите, я правильно пришла? Это отдел 15-К при главном следственном управлении?

Колька повернул голову, чтобы посмотреть на того, кто так забавно пищит, и тут же услышал хлопанье крыльев.

Людмилы рядом уже не было, над его головой пролетела сорока, что-то протрещала и скрылась из вида.

– Да, вы пришли верно – пыхнул вновь раскуренной трубкой Ровнин – Евгения Николаевна Мезенцева, если не ошибаюсь? Вы – новый сотрудник нашего отдела?

– Ну да – подтвердило существо, закутанное в шарф и скрытое капюшоном – Мезенцева. Я.

– Предлагаю пройти внутрь – гостеприимно открыл дверь Ровнин – Выпьем чаю, побеседуем. Для ясности – я ваш новый начальник, и зовут меня Олег Георгиевич. Николай, ты с нами идешь? Судя по всему, ты уже освободился?

– Ой, а тут девушка была только что – под повернувшемся в сторону парня капюшоном сверкнули глаза – Куда она делась?

– Улетела – впервые за последние дни заулыбался Колька – Так бывает.

У новой сотрудницы оказались лейтенантские погоны на приталенном кителе, рыжие волосы, зеленые глаза и веснушчатый нос. В данный момент она вертела головой, осматриваясь вокруг.

– Коль, у тебя сегодня и впрямь Новый Год – Ровнин держал в руках коробку с эмблемой «FedEx», которую он взял со стойки, расположенной у входа – Впрочем – это по заслугам.

– Утром доставили – сообщил Тит Титыч из-за шкафа – Ни свет ни заря.

– А кто это говорит? – тут же спросила девушка – Я никого не вижу.

– Хороший человек говорит – Колька чуть ли не зубами открывал коробку, которую ему протянул Олег Георгиевич – Что ж они ее так… Заразы…

В ней оказался только один предмет – нож. Впрочем, там были еще ножны для него, так что можно сказать, что предмета было два.

Это был брат-близнец ножа Германа – серебро и черная рукоять, узоры по клинку и острота лезвия такая, что им можно было бриться.

– Ты давай, Николай, начинай вещи переносить – сказал Ровнин – Занимай стол… В кабинете с Пал Палычем. Теперь твое место там. По праву. А здесь, скорее всего, будет сидеть Евгения, при условии, что ее все устроит и она устроит нас. Прошу вас следовать за мной, я обещал вам чаю, а слово свое я держу.

Коле было что сказать, но это не имело смысла. В самом деле – жизнь продолжается, и если он здесь, и в руках у него личное оружие, полученное невесть от кого, но вводящее его в число тех, кто значится в списках отдела – значит в этом есть смысл.

Вещей у него было немного, в пару ходок он все свое перенес наверх, на второй этаж. Пал Палыч ничего не сказал, увидев, что Коля теперь будет его соседом, скорее всего, каждый из них когда-то получил свой личный стол так же, как он сейчас. Раньше это ему в голову не приходило.

Когда он спустился за своими последними вещами – пуховиком и надежно припрятанной коробочкой быстрозапариваемой лапши, то за своим столом он увидел Евгению, которая круглыми глазами, почти не дыша, смотрела на Тит Титыча, а также Ровнина, с улыбкой наблюдающего за ней.

– Не бойся – посоветовал Коля девушке – Титыч хороший.

– Я не боюсь – шмыгнула носиком девушка – Просто до этого как-то призраков не видела ни разу.

– Кстати – о призраках – Ровнин щелкнул пальцами – Николай, надо бы наведаться на Бобров переулок, это тут недалеко, пешком дойти можно. Там в 12 доме вроде что-то на чердаке завелось, оно по ночам воет, по трубам стучит и жильцам покою не дает. У меня там просто знакомая проживает, так что… Она грешит на бомжей, но чего им выть-то?

– С Пал Палычем? – уточнил Коля – Или с Викой?

Вика вышла на работу на следующий же день после смерти Германа и никаких истерик не закатывала. Впрочем, сказать, что это была та же Вика, что раньше, было нельзя, что-то в ней, как и в Коле, сильно поменялось.

– Причем тут они? – удивился Ровнин – Я говорю про тебя одного. Ты – оперативник, это твоя работа, задание несложное, так что управишься с ним и один без проблем. Давай, давай. День короток, нам сегодня еще Новый Год встречать. Забирай остаток вещей, собирайся и в путь.

Коля залез в сейф, где его ждала лапша и рассмеялся – вместо нее там лежала горка сушек и конфета «Озеро Рица».

– Вот же! – он забрал конфету, развернул ее и сунул в рот, после чего сказал девушке Жене, которая на это смотрела все с тем же недоумением – Там сушки, ешь их, где чайник тебе Титыч покажет. А я пошел, у меня задание.

– И это – правильно – Ровнин подмигнул молодым людям, и неторопливо зашагал к лестнице на второй этаж.