— Что мне в тебе нравится, Хейген — так это то, что ты плевать хотел на все уложения, традиции и даже правила приличия — сказала мне Седая Ведьма сразу же как я вошел в дверь — Женщина тебя ждет, одна, ночью — но ты опаздываешь, причем надолго. В дверь принято стучать, особенно к женщине же заходя — но ты и этим себя не утруждаешь. Заметь, я тебя не упрекаю. Я твоей маргинальностью где-то даже восхищаюсь. Знаешь, как девочка-подросток из семьи рафинированных интеллигентов восхищается брутальным хулиганом из соседнего подъезда.

Я цыкнул зубом, прошелся по комнате гоголем, сморкнулся в тряпку, закрывавшую какую-то карту, и процедил сквозь зубы:

— А чё стучать? Может, ты тут голая стоишь, так я бы и заценил сразу.

— Импровизация — пять — три раза хлопнула в ладоши Седая Ведьма — Я знала, что ты в ней силен. Но с «голой» — это перебор.

— Да? — опечалился я — А мне показалось — самое то. Вы женщина интересная, в самом, так сказать, соку…

— И этот прогиб засчитан — Седая Ведьма похлопала меня по плечу — Ладно, садись за стол. Вон печенюшки стоят. Я такой человек: сказала — сделала.

— Еда — это прекрасно — плюхнулся на стул я — Это белки, жиры и углеводы. Слушайте, а где ваш мохноногий приятель?

— Радий? — уточнила Ведьма — Да кто его знает, он уже часа два как из игры вышел. А он тебе нужен?

— Да нет. Просто наши последние разговоры только при нем проходили, вот я и поинтересовался.

— То были разговоры о делах — Седая Ведьма достала из ящика стола две чашки, судя по их внешнему виду — сильно не простые — А тут ты просто ко мне в гости зашел. Я ведь не ошибаюсь?

Вот же зараза. Скажи я «да» — и какие потом разговоры о делах? Скажи я «нет» — и моя позиция сразу проседает, я становлюсь просителем, а не равноправным собеседником. Нет-нет, я по сути он и есть, но пока это не оглашено официально, мы с ней паритетны.

Нет, слабоват я пока в коленках против Седой Ведьмы в ряде моментов. Но это ничего, я быстро учусь.

— Чаёк! — потер я ладони — Очень горячего хочется, у нас же в Пограничье зима, холода. Этот тут у вас не пойми что, а у нас там все как полагается! Снег, мороз, медведи по улицам ходят.

— Прямо медведи? — восхитилась Ведьма, протягивая мне чашку.

— Прямо они. Причем с балалайками — я принял посуду и залюбовался на тонкую работу.

«Чашка из королевского эльфийского чайного сервиза „Чай — не вино“

После того, как вы выпьете из этой чашки ароматного, горячего и тонизирующего напитка, ваши характеристики будут увеличены на следующие значения:

Ум + 1 единица;

Выносливость + 1 единица

Мудрость + 2 единицы

Срок действия — шесть часов.

Внимание!

Если сразу после того, как будет допит чай, вы лихо вскочите на ноги и споете:

„Эльфийская чашка дорогая

Освежает ароматом чая“

то все полученные увеличения характеристик будут действовать в течении двенадцати часов.

Если же вы при исполнении данной песни попадете в тональность, с которой ее пел легендарный эльфийский менестрель Златокудрый Басс, то эти характеристики будут закреплены за вами сроком на 50 часов по игровому времени

Примечание:

Улучшения характеристик игрока при помощи любого предмета из данного сервиза могут производиться не чаще, чем один раз в неделю»

— Фига себе — произнес я и с уважением посмотрел на Седую Ведьму.

— А то — ответила та, отхлебнула чаю и хрустнула сахарком, который держала в руке — Даже не спрашивай, где раздобыла такую красоту и чего мне это стоило.

— Вприкуску — впечатлился я — Не знал, что кто-то еще так чаи гоняет.

— Есть много такого, друг Хейген, в Файролле, чего ты не знаешь. Да может оно и к лучшему — подмигнула мне Ведьма — Ну, рассказывай.

— С самого начала? — уточнил я у нее.

— С него.

— Итак, зовусь я Хейгеном… — начал было я, но тут же был остановлен жестом

— Слушай, ты мне правда нравишься — Седая Ведьма поставила чашку на стол — Ты славный парень. В меру честный, в меру пройдошливый и с огромным количеством везения. Но сейчас — ночь, спать мне осталось около четырех часов, поэтом давай обойдемся без всех этих интеллектуальных игрищ.

— Кстати, одна моя знакомая докторица говорила мне, что меньше четырех часов спать нельзя — сообщил я Седой Ведьме.

— А я знаю — порадовала она меня — Мне про это тоже говорили. Даже два раза. Кстати — не ты ли?

— Может быть — не стал с ней спорить я и вздохнул — Точно не поручусь. Много всего навалилось за последнее время, память подводит. Все-то не упомнишь, бывает, что и повторяюсь в своих высказываниях. Вы уж меня извините. Но ведь полезная информация даже в повторе не теряет своей важности.

— Повторенье мать ученья — Седая Ведьма отсалютовала мне чашечкой — Думаю, что в данном случае никто против не будет.

Она допила чай и, внезапно выскочив из-за стола, мелодично пропела:

— Предупреждать надо — чуть не поперхнулся я — Так и дураком стать можно!

— Бафами не разбрасываются — деловито сообщила мне Ведьма, снова усаживаясь за стол — А они тут отменные. Да ты сам же видишь, чего говорить лишнее?

— Есть такое — признал я и, одним глотком прикончив напиток, тоже проорал кусочек песни. В тональность, правда, не попал. Жаль.

Хочу себе такую чашку. Вещь, блин. Кстати — где тут печенюшки?

— Ладно, чаи погоняли, теперь к делу — Ведьма потерла ладони — Ну что, мой дорогой коллега, война стоит у тебя на пороге?

— Коллега — в смысле тоже кланлидер? — уточнил я, закинув в себя маленькую сдобную вкусняшку.

— Ну да — подтвердила Ведьма — Мы теперь с тобой в одинаковом ранге.

— Мы и раньше в нем были — тактично заметил я — Эта новость — она давно не новость. Что до войны — она тоже не вчера началась.

— Но зато днями должна закончиться! — оптимистично сообщила мне Ведьма, перегнулась через стол и взъерошила мои волосы — Э-ге-гей, вождь горцев, скоро дембель! Вот выиграешь сражение в воскресенье — и все. Мир придет на земли Пограничья!

Конечно она все знала и сейчас просто забавлялась со мной, так же, как девочка-дошкольница играет с плюшевым мишкой. Тыкала пальцем в живот, трясла, и даже при желании могла оторвать мне одну из конечностей. Или даже все. И я тоже буду ёжик.

А что мог я? Да почти ничего. Разве только что положить карты на стол и попробовать сыграть в открытую. А смысл таиться? Козырей на руках у меня не было.

— Хорошо бы, кабы так — положил я ладони на стол — Мир — это прекрасно. Я лично вообще человек доброй воли, мне война неинтересна. Вот только без вас ничего у меня не получится — ни победы, ни мира.

— Без меня? — ткнула себя пальцем в плоскую грудь Седая Ведьма — Я всего лишь человек. Один человек, и…

Она остановила свои речи, откинулась на спинку кресла, устало прикрыла глаза, посидела так с минуту, а после сказала совсем другим тоном:

— Ладно, подурачились — и будет. Итак, Хейген, ты хочешь военного союза с моим кланом?

— Хочу — твердо сказал я — Да, в свое время я от него отказался, было такое. Наверное, мне сейчас надо сказать что-то вроде «Зря я тогда так» или «Теперь-то я понимаю», но этого я говорить не стану. То мое решение было обусловлено рядом факторов, которые имели место быть, и неверным я его не считаю. Но ситуация меняется и сейчас мне нужен надежный союзник. Вот такая я скотина.

— Не без того — подтвердила Ведьма.

— «Гончие смерти» — сильнейший из кланов Раттермарка, плюс между нами, как лидерами, имеются давние и плотные связи — подобные реплики были включены в стоимость, к этому я был готов — Лучшего соратника я даже представить не могу. Ну и наконец — у вас в этом союзе тоже есть свой профит, давайте уж начистоту. Одна только возможность официально зарубиться с «Двойными щитами» дорогого стоит. Проверить, у кого зубы крепче.

— А если у них зубы крепче окажутся? — усмехнулась Седая Ведьма — Позору будет на весь Файролл. Все же орать начнут в голос — «Гончие смерти» слились, они уже не те.

— Да с чего бы? — покачал головой я — В долине Карби вы будете не одни. Сводная дружина гэльтов, «Сыны Тараниса», рыцари ордена Плачущей богини, даже инквизиторы — все они будут стоять с вами плечом к плечу. Как нас, таких умных и красивых победить? А у «Двойных щитов» только отребье, близкое к клану Мак-Праттов, который и так уже хорошо потрепан.

— Не скажи — Седая Ведьма посерьезнела — «Щиты» здорово укрепились за последнее время. Ты закопался в своем Пограничье, Хейген, и не следишь за тем, что происходит на континенте. Плюс у них там какой-то НПС-шаман завелся, говорят, что большой силы и с интересной цепочкой квестов.

— Это Оэс, что ли? — уточнил я — Он не шаман, а годи. За него не беспокойтесь, с ним все уже улажено. В битве он участвовать не будет.

— Да ты что? — Ведьма прищурилась — Интересно было бы узнать, как ты этого добился.

— У меня много друзей — туманно ответил я — Одного попросил о помощи, другого, третьего — вот и помогли мне от него избавиться.

— Вот что я тебе скажу — Седая Ведьма побарабанила пальцами по столу — Предложение твое я выслушала, но ответа на него напрямую будет зависеть от тебя. Да и потом — такие дела в одиночку не решают. Да, я единоличный лидер, но тут вопрос слишком емкий, чтобы вот так сходу принимать по нему решение. В пятницу вечером приходи-ка ты ко мне снова на чаек, вот тогда я тебе и сообщу, что «Гончие смерти» думают по этому поводу.

— Да ладно — цапнул еще одну печенюшку я — Ваше слово — крайнее, все это знают. И, если можно, разъясните, что значит «оно будет зависеть от тебя»?

— То и значит — немного суховато ответила мне Ведьма — Не думай, что этот союз будет чем-то вроде гостевого брака — раз в неделю встретились, пообщались на разных уровнях плотности и разбежались каждый в свою сторону. Если мы дадим согласие, то ты, прости за прямоту, получишь не только нашу поддержку, но и кучу обязательств перед нами. Еще проще говоря — ты будешь нам должен, звучит это грубо, некрасиво, но зато предельно честно. Не твой клан, а конкретно ты, игрок Хейген. Клан твой — ерунда на постном масле, три десятка НПС да полсотни среднестатистических игроков. Ты же сам понимаешь, что в военном и стратегическом смысле это ничто, смешанное с ничем. Но зато ты, их лидер, обладаешь кое-каким игровым потенциалом, и вот он-то и будет мне нужен. Еще конкретнее — для начала мне понадобятся все твои связи с неигровыми персонажами. Уж не знаю как, но ты свел дружбу с рядом НПС, которые могут дать интересные квесты, репутацию, место под застройку и многое другое, и это все нужно моему клану. Если совсем просто говорить — поработаешь ты на нас некоторое время золотой рыбкой. И без всяких там «Я сегодня не могу». Повторю — это для начала. А дальше — будем поглядеть.

Ну что, на самом деле честно сказано, напрямую, без особой дипломатии. Вот только подобные условия мне не подходят. А может меня в очередной раз на вшивость проверяют?

— Не пойдет — я встал из-за стола — Это не союз получается, а продажа меня любимого в рабство, со всеми чадами и домочадцами. В паритетных рамках я помогать союзнику готов всегда, но приносить по свистку косточку не стану. Это вопросы самолюбия, по меньшей мере.

— А ты как хотел? — в голосе Ведьмы появилась прохладца. Может, и не проверка это, может, ошибся я. Даже наверняка ошибся. Привык, что здесь все не то, чем кажется, вот очевидное и не распознал. Никаких проверок, меня сейчас просто ставят на четыре кости, без лишней сентиментальности и стеснения — Этот союз сейчас нужен не нам, а тебе, а значит, условия диктуем мы. Или ты всерьез думал, что все эти забавные побасенки, вроде «Раззудись плечо, размахнись рука», для меня являются аргументом? Это, прости, хорошо для начальной, и, даже может быть, средней школы, тамошние обитатели на подобное могут купиться. Но здесь, в моем клане, людей подобного возраста и мировоззрений нет. Нет, у нас тоже бывают души прекрасные порывы, но не в таких же дорогостоящих мероприятиях?

Ничего такого я не думал. Просто это был единственный имеющийся у меня довод, который я мог пустить в ход. В данной ситуации я гол как сокол, мне нечего предложить ей взамен. Сам знаю, что это выглядит жалко, но с чего-то разговор надо было начинать?

— И в мыслях не было — улыбнулся я.

Ну да, надо улыбаться. Лицо надо всегда сохранять, в любой положении, при любом повороте событий, а уж в такой ситуации — особенно. Проще всего при подобном афронте кинуть фразу, которая уже сидит под сердцем и просится наружу, вроде; «А я думал, мы друзья» или «Придет война — хлебушка попросишь». Кинуть ее просто, но эта вроде бы пустяковая реакция может оказаться спичкой, которая сожжет мосты между тобой и тем, кому ты ее сказал. Вы, может, и не станете врагами, но друзьями вам после этого точно не бывать, а это очень и очень нерационально.

Плюс всегда следует помнить как минимум о двух простых и банальных вещах.

Первое — земля круглая и она вертится. Сегодня отказались помогать тебе, но кто даст гарантию в том, что завтра ситуация не переменится, а вместе с ней и вы не поменяетесь местами? И тогда уже ты будешь выставлять цену на свою помощь. И никто не назовет тебя жадиной за то, что в прайс на свои услуги ты впишешь несколько дополнительных нолей, как некие проценты, за этот самый случай. Сволочью — может быть, но не жадиной. Поскольку долг — он платежом красен.

Второе — сохранив хорошие отношения с тем, кто отказался тебе помочь, ты одновременно с этим сохранишь некий плацдарм, с которого через какое-то время ты сможешь начать наступление, внезапное и вероломное. А вот до того надо с тем, кто отказался тебе помогать в лихой час, и дальше поддерживать дружеские и добрососедские отношения, усыпляя его бдительность и заставив его поверить в то, что ты милый, доверчивый и простоватый человек. После же улучить момент, когда он уже не будет ждать от тебя каких-то действий и осуществить задуманное. Хотя лично мне подобное претит, если говорить честно. Это все подходит для мстительных и злопамятных людей, а я к таким не отношусь. Нет, я не далеко ангел, дерьма во мне, как и в любом другом хватает, но подобные кунштюки не в моем стиле. Пообещать что-то вроде «вот я ему ужо!» могу. Но делать — не стану. Вон, даже того клерка, который меня тогда пнул, я же разыскивать не стал и козью рожу ему не состроил, хотя и мог бы. Вот если случайно в коридоре «Радеона» встречу, то да — в бубен ему непременно настучу. А так, выжидать, потом мстить… Нафиг.

Что же того, почему нельзя терять лицо в тех случаях, когда те, кого ты считал если не друзьями, то хотя бы хорошими знакомыми, загоняют тебя в угол, можно еще много чего сказать, но этих двух поводов более чем достаточно.

— Я не тороплю тебя с ответом — мило ответила мне улыбкой же Седая Ведьма — Да и зачем мне? Время все делает за меня.

— Да полно вам валить на время — встал из-за стола я — Время по сравнению с вами — ничто. Вы и сами отлично справляетесь со всем, и это достойно уважения.

Иллюзий у меня не было с самого начала, Седая Ведьма — прагматик, но почему-то я думал, что она впишется в этот расклад. Привести аргументы, отчего у меня была уверенность в этом я не могу, но тем не менее — мне так казалось.

Подвело меня и чутье, и логика. Точнее — вписаться она не против, но на каких условиях? В общем — фигня вышла, поскольку принимать ее условия не стану. Не потому, что гордый, а потому что полностью попаду под ее контроль, а это для меня никак не допустимо. Она за мной и так присматривает, надо думать, а после заключения союза на таких условиях слежка примет тотальный характер.

Можно было бы сказать «да», а потом попробовать ее кинуть, но это не тот человек и не тот клан. Я, по крайней мере, не рискну. Даже врать ей — не рискну. Дело не в страхе, а в элементарном инстинкте самосохранения.

— Еще чайку? — гостеприимно предложила Ведьма — Бог с ним, со сном.

— В следующий раз — я приложил руку к сердцу — И так напился его от души. Спасибо за гостеприимство, был рад снова побывать у вас.

— Ты заходи почаще — посоветовала мне Ведьма — Не стесняйся. Вот прямо на днях заходи, буду ждать. Ты же умный парень, ты все сможешь верно оценить. Плюсов в моем предложении больше чем минусов, поверь. А самое главное — ты сможешь заниматься своими делами без малейшей оглядки, ты всегда будешь прикрыт моим кланом. Люди, средства, магия — все будет в твоем распоряжении. Все же, что надо будет сделать тебе — дать мне доступ к тому, что ты знаешь.

— Вы переоцениваете объем моих знаний — мягко сказал я — Серьезно, без кокетства говорю. Я обычный игрок. Да, что-то видел, что-то знаю, где-то мне может быть повезло больше, чем другим. Но у меня за душой нет ничего такого, что можно было бы назвать громким и красивым словом «мегаэксклюзив».

— А это уж мне позволь решать — тон Седой Ведьмы был добр и участлив, но в нём ощущалась крупповская сталь — После того, как мы подпишем с тобой договор о взаимной поддержке и сотрудничестве.

— Если — ответил ей я, направляясь к двери — Если подпишем.

— Фу-фу-фу — расстроенно сообщила мне она в спину — Какой банальный штамп, какая расхожая фраза. Я опечалена. От тебя я такого не ждала.

— А вы мне не верили — остановился я у двери, но поворачиваться не стал — Я обычный человек, вот, даже говорю штампами.

— Флавий — Седая Ведьма позвонила в колокольчик, и ее помощник возник в дверях — Проводи нашего гостя к выходу.

— Спасибо за то, что уделили мне время — без малейшего сарказма в голосе сказал я ей — Это большая честь.

— Иди уже — махнула рукой Седая Ведьма — И подумай, хорошенько подумай.

Тут она права. Думать мне теперь — не передумать. Времени — в обрез, а вариант, который мне казался самым верным и надежным, превратился в пыль, которую ветер закручивает на дороге в вихорёк.

Тьфу, какие поэтические сравнения в голову лезут. Может, так чаёк из эльфийской посуды действует?

Флавий довел меня до выхода и я, коротко с ним попрощавшись, отправился в родной замок, незыблемость стен которого теперь уже не казалась мне бесспорной.

В замковом дворе никого кроме стражи, естественно, уже не было. Разбежался народ — ночь на дворе.

Я присел на ступеньку лестницы, подпер подбородок кулаком левой руки и призадумался.

Итак — Седая Ведьма отпадает. Что я еще имею в активе?

Глен. С ним у меня военный союз, плюс у него личная неприязнь к Мак-Праттам и «Двойным щитам». А то, что он в союзе с той же Ведьмой меня не слишком беспокоит, до того, чтобы перекрывать мне кислород она не опустится. Самолюбие и у нее есть. А если я и в этом ошибусь, то пора меня выкидывать на свалку, ибо совсем я мышей уже не ловлю

Седрик Секира. Тут все проще и хуже одновременно. Он мне поможет, но вот только цена за эту помощь, боюсь, будет не меньше той, что назначила Ведьма. А то и больше. Впрочем, переговорить с ним надо будет в любом случае.

Еще есть вариант с наемниками. Лихие северяне за золото впишутся в любую драку, плюс у меня есть связи личного характера на самом высшем уровне власти. Что тут еще хорошо — никакой личной заинтересованности у северян в Пограничье нет. Допустим, та же Анна наверняка тоже сразу начала качать свои интересы.

Золото у меня есть. Точнее — есть предметы, которые легко в него превратятся. Но тут есть неприятный момент — наемники никак не вписываются в нелепый и ненужный кодекс горцев. Лоссарнах наверняка взбрыкнет.

Кстати — вот еще один вариант — «Вольные роты». Эти профессионалы войны вообще стопчут тех же Мак-Праттов с их приятелями, и даже не вспотеют. Но они опять же — наемники.

Так, что еще?

Есть хозяева Джокера, торговцы секретами и тайнами игры. Есть у меня подозрение, что при желании они и другие услуги оказывают, лишь бы им платили за это хорошо и в срок. Кстати — интересный вариант, его можно обдумать. Про то, что это тоже наемники никто кроме меня и знать-то не будет. Вот только какова за это будет цена?

Есть, само собой, и другие варианты. Например — Сэмади с его нежитью. Или — попросить помощи у Странника, вот у кого хватает и бойцов, и всего остального. Но это уже из раздела «абсурд».

Ладно. Утро вечера мудренее.

Но все-таки — обидно. Не то обидно, что я попал в условно-патовую ситуацию, а то, что я так ошибся. Хреновый из меня душевед.

Вот и еще одно подтверждение того, что одному жить все-таки проще, по крайней мере — в игре. Бегал бы по лесам и долам в одиночку — и не было бы у меня сейчас этой головной боли. В реальной жизни оно, конечно, тоже в каком-то смысле так, но в ней подобное ведет либо к мизантропии, либо к шизофрении. Человек — существо общественное, без общения с себе подобными дичает быстро.

Впрочем — Петрович вон, скоро как сорок лет преимущественно с собственным отражением в зеркале общается — и ничего, не рехнулся пока.

Но в реальной жизни я бы так не смог. Мне без коллектива никак, мне без него скучно. Мне надо с ближним своим поругаться, помириться, отпраздновать примирение и в процессе этого снова поругаться.

Кстати — о ближнем своем. Точнее — своей.

Она спала, как это обычно и бывает. Да собственное — что еще в два часа ночи делать?

А вообще — есть в этом что-то притягательное. Нет, не в сопящей Вике, я не совершаю грехопадения со спящими принцессами, а в том, что жизнь у меня в каком-то смысле устоялась. В ней появились какие-то традиции, некая стабильность.

Ну да, стабильность. Меня с завидной периодичностью бьют и пытаются захватить, а я выживаю и убегаю. Мой дом перестал быть моей крепостью, а потом и моим домом, зато я обрел новый, который потихоньку обжил. И наконец — при выходе из игры меня почти всякий раз встречает беспечное посапывание женщины, с которой я живу. Если это не стабильность, то я не знаю тогда, что это такое. Как по мне — это даже стабильнее внешне и внутриэкономического курса моей страны. По крайней мере, хоть какие-то прогнозы можно строить, и, то немаловажно, они даже могут сбыться.

А еще в моей жизни появилась хорошая традиция орать на подчиненных. Раньше я сам был подчиненным, и очень не любил, когда на меня орали, искренне считая того же Мамонта сатрапом и тираном. Причем даже не понимающим того, что я хотел сказать своим текстом, который он разносит по камушку.

Теперь я понимал его. Ну, вот нельзя на некоторых сотрудников не орать, не понимают они того, что я до них сначала по-хорошему пытался донести.

Ну, я не криком, конечно, орал, все-таки Шелестова девушка, но на повышенных тонах общался, не без этого

— Тебя из ада на землю послали, для того чтобы ты меня мучала! — свирепо вращая глазами, вещал я — Не дожидаясь моего непосредственного прихода в преисподнюю, авансом. Вот скажи мне, Елена — где я так нагрешил, что ты возникла в моей жизни?

— В корне неверная постановка вопроса — возразила мне девушка, поправляя волосы — Может, все наоборот? Может, я оберегаю вашу бессмертную душу от падения на дно нравственной пропасти?

— И вынуждаешь меня мечтать о насилии? — я злобно засопел — Честно тебе скажу, после того, как я прочел в том материале, который ты положила на мой стол фразу: «И это может отпугнуть новых игроков, заставив их обратить свой взор на другие игры», у меня возникло желание взять предмет потяжелее, встать у двери и позвать тебя. А уж как ты войдешь…

— Это объективная критика — Шелестова подбоченилась — Наша задача не только хвалить «Файролл» как игру, но и указывать на его недостатки.

— Согласен — хлопнул я себя по ляжкам — На все сто согласен! Более того — если бы ты на этом остановилась, то была бы молодцом, и у меня не возникло желание отрихтовать тебя. Но скажи мне — зачем после словосочетания «другие игры» ты начала эти самые «другие игры» перечислять? Да еще и в количестве пяти штук? Да еще и с адресами сайтов, где их можно скачать? Это уже не критика, это реклама конкурентов! Больше тебе скажу — любой более-менее грамотный в наших делах человек скажет, что ты, по сути, написала заказную статью. То есть — тебе проплатили за то, чтобы ты это дело осветила в титульном еженедельнике «Файролла». Я бы сам так подумал, если бы тебя не знал!

— Какие у «Файролла» конкуренты? — подал голос Стройников — Он всех сожрал давным-давно.

— Сожрал — согласился с ним я — И кости обглодал, и в землю закопал. Но это — неважно. В четверг свежий номер будет на столе членов совета директоров, людей очень неглупых и наблюдательных…

— Одна Вежлева чего стоит — Вика стояла в дверях моего кабинета, сложив руки на груди, и с удовольствием созерцала картину препарирования Шелестовой.

— Да — согласился с ней я — Но там и кроме нее народу хватает. И все они точно хотя бы глазом просмотрят материал с названием «Геймплей „Файролла“ — прорыв или топтание на месте?». Просмотрят, какие-то места даже подчеркнут карандашиками, причем начиная с названия, после покажут это…

И я потыкал пальцем в потолок.

— А потом нашего главного редактора туда — Вика повторила мой жест — вызовут и там ему придется объяснять, почему подобный материал появился в подконтрольном «Радеону» издании. Слушай, Шелестова, а может, ты это нарочно? Может, ты — инсайдер? Может, твоя задача Харитону Юрьевичу козью морду состроить?

— Вика, ты уж не перегибай — подал голос Петрович — Что за шпиономания?

— Лен, включай уже мозги — на полтона ниже сказал я Шелестовой — Я понимаю, что ты хотела написать интересный и злободневный материал. Кстати — тебе удалось это сделать, статья сама по себе очень хорошая. Но ты не учла того, что мы не демократическая и независимая пресса, а на самом деле подконтрольное издание. Я бы даже сказал — карманное. Увы, но мы не можем писать все то, что хотелось бы, по крайней мере, до той поры, пока нам своевременно платят. Если совсем честно, я даже удивлен, что мне приходится тебе это объяснять. Ты же вроде девочка умная, уже повидавшая мир прессы.

— Вот — Шелестова покопалась на своем столе и протянула мне листок бумаги.

Я взял его и вслух прочел верхнюю строчку:

— Геймплей Файролла — новое и уникальное слово в индустрии игр.

В кабинете установилась тишина.

Я глубоко вздохнул, поднял глаза на Шелестову, которая накручивала на палец локон.

— Поясни — попросил я ее, тряхнув листком.

— Ну, просто вы такой забавный, когда злитесь — прощебетала Елена — У вас глазки в этот момент так смешно выпучиваются. И еще — давно шума у нас не было, застоялись мы, вот я и решила…

— Во дает! — в один голос сказали Стройников и Самошников.

— Я в домике — сообщил всем Петрович, хорошо знавший меня, а потом накрывший голову пустой «короновской» папкой.

— Уволю! — зарычала Вика.

— Я всегда говорила, что она чокнутая — сообщила Соловьева Таше, которая даже перестала жевать пирожок.

Ксюша — и та что-то пискнула из своего угла.

Я махнул рукой, призывая всех к тишине.

Мне было, что сказать этой возмутительнице спокойствия.

Например — хорошую фразу из не нового, но отличного сериала, которая звучала приблизительно как: «У тебя демоны в мозгу спариваются».

Или последовать совету Вики.

Или ударить её рублем. Мера для нее совершенно нестрашная, но унизительная.

Или…

Но я не стал делать ничего из этого длинного списка. Даже не потому, что это все было бы впустую.

Просто — глупо наказывать того, кто выкидывает те же номера, которые в свое время выкидывал ты сам. Странно, что я сразу этого не понял. Это же была моя собственная шутка. И это был мой текст. Не статьи, а непосредственно диалога. Семь лет назад, когда мозгов у меня было еще меньше, чем сейчас, я выкинул аналогичную штуку с Мамонтом, на спор. Мы тогда забились с Сашкой Овчинниковым на ящик пива о том, что я доведу нашего главреда до белого каления, но при этом он меня не уволит.

Придумать трюк было несложно, тут главное было то, чтобы никто про это не знал. Ведь стуканули бы — и пиши пропало. Чего-чего, а «барабанов» у нас хватало и тогда, и потом. Вот и знали про мою задумку кроме Сашки только Маринка Свиридова да Олег Ничитайло, фотограф, я его попросил Мамонта сфоткать в момент гнева. Он, когда на меня орал, так забавно всегда ноздри раздувал, как будто вот-вот из них огонь выпустит. Только ради этого стоило затевать этот розыгрыш! Не человек, а Змей Горыныч, честное слово.

Нет, все-таки скотина я был тогда. Не в том дело, что я с Мамонтом нынче местами поменялся, а в том, что нельзя было так. Впрочем, понимание приходит с годами, и стыд за свои поступки тоже. Тогда мне это казалось смешным.

Все получилось, спор я выиграл, а фотка эта до сих пор где-то у меня в столе лежит.

Но откуда она про это знает? Кто ей рассказать мог? Тогда ведь так никто и не понял, что это шутка была, все решили, что я окончательно сбрендил. Маринка на трассе «Дон» погибла, Олег пропал без вести где-то на Черном Континенте, он же через год перевелся в АПН «Новости» штатным фотографом. Сашка? Ну, если только он. Не Мамонт же?

Хотя — может, и совпадение высшего порядка, такое бывает. Впрочем, это несложно проверить.

— В один прекрасный день тебе непременно проломят голову — с непонятным мне самом удовольствием, повторил я слова Мамонта, те самые, которые он мне сказал семь лет назад — Когда этот день наступит, я поверю в высшую справедливость.

— Это вряд ли — Шелестова развела руками — Я же стала журналисткой и даже работаю в вашем еженедельнике, а вы о какой-то высшей справедливости толкуете.

— Всем работать — я скривил рот, скрывая улыбку — Шелестова — ко мне в кабинет.

— Допрыгалась — злорадно прошипела Соловьева.

Остальные тревожно переглянулись.

— Давно пора — Вика, по-моему, была готова просто захлопать в ладоши — Одним днем, да? Чего ей две недели здесь нам глаза мозолить?

— Душа моя, просмотри новости, которые отобрали для нового выпуска — попросил я и закрыл дверь прямо перед ее носом.

— Не поняла — донеслось из-за двери.

Шелестова села в кресло, положила руки на колени и уставилась на меня.

— Овчинников? — утвердительно спросил я.

— Он — подтвердила Елена и внезапно завопила — Нет! Нет, Харитон Юрьевич, только не ремнем, у меня на попке следы останутся!

После чего пару раз смачно хлопнула ладонью по столу.

— Что ты за человек такой? — спросил я у нее обреченно.

— Насколько я поняла из рассказов Александра Валентиновича — то я — это вы лет семь-десять назад — заговорщицки прошептала мне Елена и уже в голос добавила — А так мне даже приятно!

— Заканчивай цирк — посоветовала ей Таша из-за двери — Неубедительно.

— Да? — расстроенно переспросила у нее Шелестова — Жаль.

— Если ты хочешь и вправду попробовать сомнительные удовольствия мазохизма, то сходи и поешь в кафе у метро — подал голос Петрович — Я вот вчера там борща со зразами откушал, так потом весь вечер такие мучения испытывал, куда там твоей порке. Кстати, ты с Кифом поаккуратней, у него чувство юмора одностороннее. Он ведь возьмет и впрямь тебя… Эээээ…

— Как Сашка? — пропустил я все эти реплики мимо ушей — Все так же бухает?

— Совершенно не пьет — удивила меня Елена — Да и когда ему? Он теперь зам главного в одном из журналов, которые выпускает «Деляга». У него совещания и корректуры, живот, жена, двое детей, любовница из аналитического отдела. Некогда ему пить.

— Живот? — удивился я. Сашка всегда был худой как щепка.

— Я просто вчера в «Делягу» ездила за кое-какими бумагами — пояснила Елена — Ведомость налоговую по зарплате забирала за тот год, в нашей бухгалтерии запросили. Вот там его встретила, я же у него стажировалась какое-то время. Он дядька хороший, на самом деле, вообще не понимаю, как он выживает в тамошнем гадючнике. Слово за слово, он узнал кто мой нынешний шеф. Ох, как сразу оживился, вы бы видели! И начал рассказывать, как вы весело жили тут в старые времена. И про то, как вы мадагаскарских тараканов купили для бегов, а они разбежались по всему зданию, и про то, как вы на пару с какой-то Маринкой телефон отдела писем в газету «Интим» отдали, с соответствующим текстом объявления и именами тамошних сотрудниц, и как вам в отместку после этого девчонки из этого отдела волосы в розовый цвет покрасили, когда вы пьяненький на столе спали. И еще на лбу написали — «Михалыч». Кстати — а почему «Михалыч»?

Каждая фраза сопровождалась адским хохотом за стеной.

— Почему, почему — проворчал я — Потому.

Они, заразы, тогда мне снотворного сыпанули в водку. И добро бы только волосы выкрасили, они же мне еще тогда штаны… Ладно, опустим подробности.

— И про то, как вы Мамонту в день его рождения, в его же кабинете на стену плетку кожаную повесили и маску наголовную с заклепками — разливалась соловьем Шелестова — А он как раз с женой приехал, та решила сама стол накрыть.

— Да ладно? — сквозь смех донесся до меня голос Стройникова.

— Цыц! — хлопнул я ладонью по столу.

Вот же Сашка гад!

— Молчу-молчу — Шелестова грохнула стулом, придвигая его к столу, накрыла мою ладонь своей и понизила голос — Я для чего это устроила. Не бронзовейте, Харитон Юрьевич, не надо. Ни к чему вам это, вы же перестанете быть настоящим. Начальник должен быть строгий, суровый, и даже иногда жесткий, но живой. А у вас в последнее время лоб стал в металл цветом отдавать. Вы тут старший, но вы же один из нас? Там, в «Деляге» они все неживые, за редким исключением, я вчера там побывала, убедилась в этом еще раз. А здесь все настоящее. Давайте не будем ничего менять.

— Ты мудрая женщина, Елена — это было все, что я мог сказать — Откуда что берется?

— Жизнь — это та ещё сука — без намека на улыбку ответила мне Шелестова — Она всему научит, даже если ты этого не хочешь. А если не научился у нее ничему — значит ты не жил вовсе.

— И снова не поспоришь — я освободил свою ладонь, сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой.

— Вы бы с этим поосторожней — Елена скептически посмотрела на меня.

— Я курю двадцать лет — выпустил я дым — Если чего могло случиться — то уже случилось.

— Да курите на здоровье — сморщила носик она — Я и сама иногда дымлю. О другом речь — у нас тут даже огнетушителя нет, пожарник как раз на той неделе заходил.

— Жилину надо сказать — я снова затянулся — Он раздобудет.

Кстати — Жилина в редакции не было. Он позвонил утром Вике и у нее отпросился. Вот тоже интересно — почему у нее, а не у меня? Так власть и уходит — по капле, по миллиметру… Да и пес с ней, не сильно она мне и нужна, на самом деле. Права Шелестова, во всем права.

— Ну, я пошла — Елена ловко извлекла сигарету из моих пальцев, сделала затяжку и вернула ее на место — Так какую статью ставим в номер?

— Угадай — хмыкнул я — Хотя нет, с тобой так нельзя. Ту, что ты мне показала второй.

— Будет сделано, мой генерал.

И она покинула кабинет, причем ее уход был сопровожден трелями моего телефона.

Я глянул на экран, там высветилась фамилия «Азов».

Можно даже трубку не брать, я и так знаю, что мне сейчас скажут. Надоевшее и банальное: «Харитон, как вернетесь в здание, зайдите ко мне».

Никакой оригинальности!