Погода была отменная, и даже подтаявший снег, который хлюпал под ногами, никак не портил нам настроение.

– Весна идет, – удовлетворенно шмыгнул носом Фальк. – Люблю весну. Скоро май. В мае хорошо, в мае тепло, светло и пахнет приятно.

– И комар еще не летит, – поддержал его Пюзан, дюжего вида простолюдин, которого все звали не по имени, а по прозвищу. Впрочем, одно не сильно отличалось от другого, поскольку прозвище звучало как «Пузан». – Не люблю комара. Жужжит, спать мешает. Кровушку сосет.

– А я мая боюсь, – вставила свое слово Мари де Орти, стройная кареглазая блондинка, третья дочь графа де Орти, советника славного короля Вильяма Пятого Лирийского. – Ну, инициация и все такое прочее. О-ох!

Она поскользнулась и непременно свалилась бы в лужу, если бы я не успел ее поймать.

– Инициация – это да, – поддержал ее я в прямом и в переносном смысле. – Но тут изменить почти ничего нельзя. Как оно будет, так и будет.

– Не скажи. – Ромул перепрыгнул через лужу. – Можно на нее не ходить. Просто не пойти – и все. Это разрешено правилами, нас силком туда не потащат.

– А в чем тогда смысл? – удивилась Мари, так и не отпустившая мою руку и явно жалеющая, что надела сапожки на высоком каблуке. – Чего тогда мы все сюда приезжали?

По сути, повторялась наша беседа с Амандой.

Впрочем, такие разговоры повсеместно велись все чаще, по мере того как приближалась эта самая инициация.

– Не соглашусь с тобой, де Орти, – впервые с того момента, как мы вышли из замка, открыла рот Магдалена. – Причем полностью. Даже если и не участвовать в инициации, то все равно мы из замка не с пустыми руками уйдем.

– Да ты никак наставника обнести собралась? – без тени шутки спросила Лили. – А не страшно тебе?

– Я в переносном смысле, – сердито ответила ей Магдалена. – Мы все за этот год изменились, что уже немало. Внутренне изменились. Я вот недавно сравнила себя сегодняшнюю и ту, что в конце лета сюда приехала. Разные люди, по сути, выходят.

Ну да, не без этого. Мне ведь тоже такие мысли в голову приходили, и слова мастера Гая я часто вспоминал. Те, что он сказал по поводу моего будущего. Мол, поживешь в баронской шкуре и обратно возвращаться уже не захочешь. Не сможешь. Так оно и есть – не хочу. Мне нравится то, как я сейчас существую, мне нравится ощущать вес шпаги у пояса, и общество, окружающее меня, тоже нравится. И если тогда, в конце лета, я думал о том, что пройдет год – и я смоюсь из этого замка, то сейчас… Я не знаю уже, хочу ли я этого. Что меня ждет там, в мире, кто ждет? Никто. Потому что там я тоже никто. А здесь у меня есть друзья, враги, куча непонятностей и малахольный наставник. Малахольный и мудрый. И дело у меня здесь тоже есть.

А еще не исключено, что я жив только до той поры, пока живу под защитой стен Вороньего замка. Но это – отдельная тема, о которой я очень не люблю думать.

– Ворон – очень добрый человек, – тем временем продолжала свою мысль Магдалена. – Очень.

– Ворон? – Лили даже рот открыла от удивления. – Добрый?

– Представь себе, – тряхнула головой Магдалена, причем так энергично, что чуть меховая шапочка не слетела. – Ты заметила, чем мы занимаемся последний месяц, что учим?

– Всякую всячину, – ответил вместо Лили Ромул. – Лучше спроси, что не учим.

– Вот именно. – Магдалена ловко перепрыгнула лужицу. – Народ, надо будет обратно хотя бы часов в восемь выдвигаться, а лучше – пораньше. Это все вечером подмерзнет, здесь каток будет. Ноги переломаем. Так вот он дает нам огромное количество универсальных знаний, достаточных для того, чтобы никто из нас без куска хлеба не остался. Сами посудите – основы медицины, механики, траволечения, алхимии, работы со стихиями. Даже с драгоценными металлами работать учит. Да чего я вам перечисляю, вы и сами все это проходили со мной вместе. Он закладывает нам в голову базу, и если те, кто при инициации не умрет и не пройдет дальше, окажутся не лентяями и не дураками, они найдут себе место в жизни, причем без особых проблем. Нет, кто-то просто вернется домой, его поругают, простят и все будет как раньше, а Вороний замок останется лишь сном. А остальные? Им ведь дальше жить надо, и учитель дает им шанс. Настоящий шанс. Это ли не доброта и не человечность? Да не обидятся на меня боги, но мои родители для меня сделали меньше за всю жизнь, чем Ворон за этот год. Я их люблю, они очень хорошие, но Ворон – это нечто другое. Большее.

– Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты в него влюбилась, – заметила Мари и дернула меня за рукав. – Эраст, не беги так быстро. Я не успеваю за тобой. Я же на каблуках!

Да что такое! На мне что, где-то плакат висит: «Оседлай, погоняй и спуску не давай»?

А может, они всегда такие? В смысле благородные? Вон Лили идет себе и ни у кого ничего не просит.

– Нет, – помолчав, ответила Магдалена. – Он, конечно, добрый и мудрый, но очень уж старый.

– Я упиваюсь этим фактом! – Мари засмеялась. – Это шутка была! Нет, ле Февр, ты все-таки и вправду не от мира сего.

– «Вправду»? – не пропустила сказанное мимо ушей Магдалена. – Так кто-то еще считает?

– Какая разница? – покраснела Мари. – Чего ты цепляешься к словам? Фон Рут, ты что не видишь, что меня в лужу тащишь?

Отчего же не вижу? Как раз наоборот, отлично вижу. А лужа отменная – глубокая, холодная, с плавающим в ней снегом. Жалко, что не грязная.

– Все! – не выдержала де Орти, отпустила мою руку и неожиданно громко рявкнула: – Барон Фальк, теперь вы моя опора и защита! Идите сюда!

– Не, – лениво ответил Фальк, бредущий по обочине. – Мне лень.

– Барон! – даже опешила Мари. – Вы же дворянин!

– Я из Лесного края. – Фальк неожиданно мне подмигнул. – У нас народ живет все больше неотесанный, даже дикий, как ты сама недавно изволила выразиться. Врак в этом нет, мы и вправду такие.

Мари ошарашенно посмотрела на удаляющихся нас, захлопала глазами, после изрекла нечто вроде «пфр-р‑р» и, подобрав полы дорогой шубы, пустилась вдогонку.

На околице села наши пути разошлись. Я, если честно, очень опасался, что придется объяснять спутникам, почему мне сразу надо в кабак, даже фразу заготовил: «Пойду мяса жареного поем, весь месяц хотел». Но не пришлось.

– Я в лавку, за тесьмой, – сообщила Магдалена, исчезая в первом же попавшемся переулке.

– Мы к знакомым. – Ромул, Пузан и Лили, переглянувшись, устремились вперед. – Как стемнеет, обратно пойдем. Встречаемся здесь, но долго ждать не будем.

– Луиза просила де Лакруа, а он просил меня, – туманно пояснил Фальк, исчезая из вида.

Мари де Орти вообще ничего не стала мне говорить, просто прошла мимо, поджав губы.

Вот тебе и раз. Какая у людей жизнь насыщенная, не то что у меня. У одной тесьма (что это такое вообще?), у других – знакомые, у третьего – дружеский долг.

У одного меня не пойми что. Одна радость – это «не пойми» находится в корчме, так что и вправду мяса поем.

– А я в корчме буду.

Мои слова ушли в никуда. Просто все уже скрылись из виду, и никто меня не услышал. Хотя нет, это было не совсем так.

– Вот это правильно, шынок, – откуда-то вынырнул сгорбленный старик и чуть ли не повис на мне. Он не производил впечатления забулдыги, поскольку одет был хоть и бедно, но чистенько. Вот только перегаром от него пахло нещадно, да волосом сивым он зарос так, что лица даже видно не было. – И штарого Мюллера угостишь, да? Мне много-то не надо – пивка кружешку да шошишек нешколько, не больше пяти. Ш капусткой тушеной!

– Извини, папаша, – начал отталкивать его от себя я. – Сегодня воскресенье, а я добрые дела исключительно по четвергам делаю.

– Так доброе дело в воскресный день богами особо учитываетшя, – заверил старикан, цепляясь ко мне, как репей. – В пошмертии я жа тебя доброе шловечко замолвлю!

– Я за Грань не спешу, – начал сердиться я. – И тебе не советую.

– А с твоей стороны спешка и не нужна, – перестал пришепетывать пьянчуга, и я заметил, какие у него трезвые и при этом знакомые глаза. – Тебе, стервецу, и пособить в этом вопросе не грех.

– Агри… – начал было я, но воин насупился так, что у меня окончание имени в горле застряло.

– Пошли в корчму, молодой господин, – приказал он. – Пивка попьем. С шошишечками! За твой счет, засранец эдакий! Ты первый иди и жди меня там, не стоит вместе в общий зал заходить.

– Может, лучше в дом? – предложил я. – Это безопасней.

– Соседи заметить могут, языком молоть начнут, – поправил Агриппа накладную бороду. – Деревня же, все на виду. Или того хуже – шум поднимут: мол, какая-то сволочь немытая и волосатая в чужую недвижимость лезет. Давай, шагай. С утра тут торчу, замерз жутко.

Скажу честно, я струхнул. Смотрел Агриппа зло, и голос у него был совсем не добрый. Но к корчме я пошел твердым шагом, памятуя его же науку – если боишься, никак этого не показывай, пусть твой противник знает, что, даже убив тебя, он не одержал победу. Хотя что тогда, что сейчас к этой мудрости мое отношение было двояким – какая мне разница, что про меня подумает тот, кто забрал мою жизнь? Если я помру, то мне будет глубоко безразлично, кто что про меня думать станет.

В корчме меня приветливо встретил Йоганн, хотел было посадить в центре зала, но я попросил у него столик в дальнем углу. Не думаю, что Агриппа одобрит тот факт, что наша с ним беседа состоится у всех на виду. А подобная предусмотрительность может быть мне на руку и хоть немного смягчит его сердце. Если оно у него вообще есть.

Так и вышло. Агриппа появился минут через семь. Они с Йоганном поорали друг на друга, обмениваясь репликами вроде: «Куда прешь, пьянь?» и «Эта корчма для всех, корчмарь! А ну, с дороги!». Воин плюхнулся на лавку, расположившись напротив меня.

– Хорошо внешность изменил, – похвалил он сам себя. – Этот пузан меня не признал!

– Эта, ты чего здесь расселся? – Как будто почуяв, что говорят о нем, к нам подбежал, а точнее, подкатился, как шар на ножках, Йоганн. – Ты что к молодому господину присоседился, вонючка? А ну!

И корчмарь замахнулся на Агриппу полотенцем.

– Йоганн, не гони его, – попросил я. – Мои друзья где-то гуляют, а одному сидеть скучно. К тому же этот человек – явно птица перелетная, может, узнаю от него, что в большом мире делается. В нашем замке с новостями туго, их обычно только две – рассвело да стемнело. Так что подай нам пива да сосисок. С тушеной капустой. Ты будешь сосиски, странник?

– Я вшо ем, – прошепелявил Агриппа, ослабляя шарф, затянутый под горлом, и снимая забавную шляпу, под которой оказались седые лохмы. – И, эта, кабатчик, – ш пивом не жмотничай, понял? Дошдись отстоя пены после налива! И, эта… Сражу кувшин неси, чего туда-сюда бегать.

– Поучи меня еще, – пробурчал Йоганн и пошел к себе за стойку.

– А теперь, сынок, объясни-ка мне, почему я должен был по окрестностям лишние три недели мотаться, – очень по-доброму, почти как отец родной, произнес Агриппа. – Все деревни в округе излазил, сюда носа не совал, только по воскресеньям по углам жался, чтобы местным глаза не мозолить. И ты должен меня убедить в том, что все это было не зря.

– Агриппа, – негромко сказал я, – у меня нет свободы маневра, я человек подневольный по всем статьям. Из замка я могу уйти в трех случаях – на заготовку дров, по разрешению Ворона и навсегда, на все четыре стороны. Как именно я мог прийти в Кранненхерст, если он мне разрешения не давал?

– А мозги включить? – Агриппа зло засопел. – Не знаю… Получить право выхода в деревню особо успешной учебой или там дров напилить на десять лет вперед?

Я еле удержался от смеха.

– Какой особо успешной учебой? Мы о Вороне говорим. Я не знаю, как учат в других таких школах, а в нашей дело обстоит просто – ты сам себе голова. Ворону все равно, как хорошо мы усваиваем то, что он нам преподает, он считает, что это надо нам, а не ему. Если усвоил, сможешь двигаться дальше, если нет, значит, сам виноват. У нас все учатся на совесть, смысла отлынивать от занятий нет. Те, кто не хотел этого делать или не мог, еще осенью из замка сбежали.

– Разумная система, – заметил Агриппа. – Но все равно! Подошел бы, посмотрел жалостливо, придумал бы что-нибудь.

– Если бы все было так просто, – вздохнул я. – Подходил, смотрел, говорил. Он только трубкой своей подымил и спросил у меня: «Что, мол, не терпится еще пару человек прирезать?»

– Вот сейчас не понял? – Агриппа нахмурился. – Ты убил кого-то?

– Убил, – подтвердил я. – Вечером того дня, когда мы встречались в прошлый раз. Четверых.

– Да ладно? – оживился воин. – Сам?

– Ну да, – не стал скрывать я. – Лично. Одного – в шею шпагой, другого дагой, третьего… В общем, было дело. Правда, тот, которого дагой в бок ударил, может, и жив остался. Здоровый был, демон такой.

– Ты небось дагу внутри его тела не раскрыл, – со знанием дела попенял мне Агриппа. – Я же тебе говорил – нажал кнопку, клинок растроился, все кишки одним махом в фарш превратил. Главное потом дагу быстро собрать, а то не вытащишь ее из тела. Потеря времени в бою всегда ведет к твоей смерти.

– Не сообразил, – покаялся я. – И потом – так все быстро случилось.

– Такие вещи всегда быстро случаются. – Агриппа кинул быстрый взгляд в сторону и снова зашепелявил: – Так и шнайте, молодой гошподин. А ишшо в Смагбурге на плошшади, в балагане, бородатую женщину показывали. Титьки там, прочее – все как у бабы, а бородишша – больше, чем у меня!

– Экая пакость, – чуть не сплюнул Йоганн, ставя на стол запотевший кувшин с пивом, пару кружек и огромное блюдо с исходящими соком толстенными сосисками и грудой тушеной капусты. – Молодой господин, эта, может, все ж таки за порог этого забулдыгу выбросим? Я только вон Нобу-вышибале отмашку дам, он все сделает.

Видел я этого Ноба, он может. Два метра роста, столько же – разворот плеч, а лицо – как будто топором вырубленное. Полагаю, что в рукопашной он и Агриппу уделает.

– Не беспокойся, Йоганн. – Я протянул ему серебряную монету. – Я и не такое видел.

– Бородатая баба! – снова скривился корчмарь и откликнулся на призыв кого-то из посетителей: – Да не ори ты, скотина, иду.

– Ладно. – Агриппа засунул в рот сосиску целиком, пожевал ее и запил пивом, которое я разлил по кружкам. – Это фсе детали. Что с нафим делом?

– Плохо с нашим делом. – Я отпил янтарной жидкости. – Никак с нашим делом.

– Фто? – Теперь Агриппа и вправду разозлился. Оно и понятно – месяц у меня был, да еще три недели сверху, которые он меня ждал. И все – впустую.

Он проглотил сосиску, так ее и не дожевав, а после свирепо посмотрел на меня.

– Бывает, – уставился в стол я. – Ну не все же в моих силах? И потом, обстоятельства помешали. Я хотел вам об этом сообщить, правда, и не смог. Из замка-то меня не выпускали.

– Знаешь, я даже не представляю, что тебе сказать. – Агриппа вздохнул. – Расстроил ты меня, Эраст фон Рут. Не оправдал ты.

– Ну извините, – не выдержал я. – Вот не оправдал. Хотя, как по мне, сам факт того, что я до весны дотянул, – это уже подвиг. Заметим, никто не догадался даже, что из меня барон, как из вашей подметки – жаркое. И простолюдины меня не прирезали. И Ворон не раскрыл.

– А ты в этом уверен? – Агриппа скептически хмыкнул. – Я имею в виду – в последнем. Ворон сильно непрост. Хотя… Если до сих пор ты жив, это уже что-то. Что ты лыбишься? Ты не выполнил пустяковое поручение, первое и единственное за весь год. И я не знаю, как на эту новость отреагирует мастер Гай.

– Давай так, Агриппа. – В животе у меня появилось ощущение пустоты, а в висках заломило. Мне было страшно. – Я тебе расскажу, как все было, а после этого ты уже будешь решать, что и как ты расскажешь мастеру Гаю. Идет?

– Давай. – Агриппа цапнул очередную сосиску и зачерпнул деревянной ложкой капусты. – Собственно, ты и так это сделал бы, куда тебе деваться?

И я рассказал ему обо всех своих злоключениях – о перстне, о том, что Магдалена после этого на меня и не смотрит, и даже о Мартине, лихо машущем глевией. Впрочем, о последнем я рассказал с дальним прицелом.

– Н-да… – Агриппа, не особо стесняясь, сыто рыгнул. – Веселые дела. Перстень покажи.

Я положил руку на стол, камень блеснул в свете плошек с горящими фитильками, которые освещали помещение корчмы.

– Де Фюрьи, стало быть. – Агриппа почесал подбородок. – Вот же эти накладные бороды. Так зудит под ними – мочи нет. Слушай, если я верно тебя понял, то эта де Фюрьи из тех самых, которые в родстве с Фареями Асторгскими?

– Так и есть, – подтвердил я. – Племяшка нынешнего короля.

Агриппа встал, почесался и как-то незаметно оказался у меня за спиной, в этот же миг что-то очень острое уперлось мне под левую лопатку. И что бы это такое могло быть?

– А что, мил друг Эрастик, не надумал ли ты сыграть в свою игру? – ласково, распевно прошептал он мне на ухо, обдав запахом тушеной капусты изо рта. – Девочка королевской крови, молоденькая, спелая, грудастенькая – твою я не видел, но они там все такие, бывал я в Асторге. Деньги, должность при дворе – о чем еще мечтать воришке из трущоб?

– Да змеюка она, – прошептал я, ощущая, как сталь все сильнее погружается в мое тело. – Я же рассказал тебе… вам! Она меня на «фу-фу» взяла, я же не знал, что это за перстень, и вы мне про такое не говорили. А Магдалена ревнует, обиделась! Что я сделать могу?

В последнем я абсолютно не был уверен. Более того, эта мысль мне вообще только что в голову пришла. Но аргумент же?

– А обратно не отыграешь, – продолжал спасать свою жизнь я. – Не приведи боги, она руки на себя наложит. Мне тогда не жить.

– Ты поручение хозяина не выполнил, тебе и так не жить. – Агриппа взял мою кружку пива и отхлебнул из нее, пара капель упала мне на затылок. – Чего ты далеких Фареев боишься, ты меня бойся.

Со стороны, наверное, казалось, что он просто что-то мне говорит на ухо.

– Так и боюсь, – не стал упрямиться я. – Сразу хотел все объяснить, говорю же. Вон через Йоганна связаться и все рассказать. Совета попросить.

– Совета, – проворчал воин, и лезвие отодвинулось от моей спины. – Толку от тебя, если все только по совету да указке делать будешь. Хотя чего от тебя еще ждать?

Он вернулся за стол и зачерпнул еще капусты. Я же запустил руку за спину. Ну вот, дырочка, теперь ткань поползет. Еще один колет испорчен. Какая чушь в голову лезет, а?

– Ладно, – прожевал еду Агриппа. – Везучий ты, Эраст. Везучий.

– Не думаю. – Я отхлебнул пива, колени у меня ходили ходуном. – Был бы везучий, лежал бы сейчас в ночлежке в квартале Шестнадцати висельников, сопел бы в две дырки и горя не знал.

В настоящий момент именно так мне и казалось. И слова эти противоречили моим же мыслям, которые были в голове всего-то час назад. Вот зачем я тогда с Толстым Го связался? Ну да, последние месяцы бывшее мое житье мне казалось отвратительным, но после жуткого чувства собственной беспомощности, которое я только что испытал, все как-то переменилось.

– Сдох бы ты там, – пожал плечами Агриппа. – Может, даже быстрее, чем здесь. И вообще, не перебивай меня. Ты же не один сюда, в деревню, пришел? Скоро приятели твои подтянутся.

– Есть такое. – Я понял, что сегодня меня убивать не будут, по крайней мере – он.

– Так вот. – Агриппа вытер рот. – Везучий ты сразу по ряду причин. Во-первых, мастеру Гаю не нужна от тебя информация о нанимательнице этой твоей ревнивой подружки. Он ее имя уже знает, без тебя управились. Чего глазами заблестел? Это тебя не извиняет. И сразу – тебе я его не назову, даже не думай.

– И не думал, – тут же отозвался я. – Да оно мне и не нужно.

Вру. Думал. Жалко, что не скажет.

– Во-вторых, тебе свезло с девкой из Фареев. Есть у нашего с тобой хозяина интересы в Асторге, есть. То есть даже недотепа вроде тебя может нам там пригодиться, особенно если будет близок к королевскому двору. Тем более что Рози твоя – любимица королевы-матери, как я понял.

– Не моя она, – пробурчал я.

– Твоя, твоя, – заверил меня Агриппа. – Давай, обихаживай ее по полной, это не просьба, это приказ. В дом с ней прогуляйся, терять ей все одно нечего. Я же говорю, есть у меня опыт общения с дворяночками из Асторга, ох они там и живчики! И тебе развлечение, и делу польза.

На этот раз гроза вроде стороной прошла. Только плохо, что общение с Рози перешло в разряд обязанностей.

– А в-третьих что? – по возможности бодро спросил я.

– В-третьих нет, – хмыкнул Агриппа. – Не наработал ты на еще один пункт везения. Но это временно, поскольку есть для тебя новое поручение. И имей в виду – на этот раз все очень серьезно, спрос с тебя будет нешуточный.

Я даже не стал ничего говорить. А смысл? Выбора-то все равно нет. Просто изобразил предельное внимание на лице, да и все. Впрочем, я действительно слушал Агриппу очень внимательно.

– На этот раз – все проще. – Воин снова стал дружелюбно-расслабленным. – Не надо никого соблазнять, не надо никого очаровывать. Даже мозги почти не надо использовать, если только самую малость. Хотя, по моему глубокому убеждению, думать надо всегда. Так вот инициация у вас на носу, считай. Ведь верно?

– Верно, – подтвердил я. – В мае.

– Именно. – Агриппа положил локти на стол и приблизил свое лицо к моему. – И если Магдалена эта непреклонная ее пройдет, то ты ее после этого приберешь. Если просто печать не получит, то пусть себе живет дальше. Но если пройдет… Не знаю как, не знаю где, но приберешь. Что ты глазами хлопаешь, вроде как мои слова не понял? Убить тебе ее надо будет. Осенью в замок она вернуться не должна, это воля мастера. Ясно?

– Ясно, – кивнул я.

Не могу сказать, что я испытал, услышав, что они мне приготовили на этот раз. Самые разные чувства. Некоторое облегчение, поскольку все общение с парочкой моих нанимателей отодвинулось к осени, а это – бездна времени. Сомнения – смогу ли я это сделать? Магдалена не была моим врагом. Ну да, в последнее время и другом не была, но неприязни я к ней не испытывал. Назвал бы, например, Агриппа имя Фриши, и у меня не было бы никаких моральных терзаний на этот счет. Крикливая и беспардонная нахалка, ее я убил бы, не моргнув глазом. И потом услышал бы от кучи народа «спасибо». Но Магдалена? Это сложно. Непонимание – а почему я? Ну, мешает она им, так нашли бы нужного человека, с чем с чем, а с наемными убийцами на континенте никогда проблем не было. Почему именно я должен это сделать? Ну и, наконец, пришло успокоение – может, и не надо ничего будет делать. Инициация все расставит по местам. Может, Магдалены не станет, а может, и меня. В любом случае до мая я и пальцем не шевельну.

– Ты все понял, сынок? – Агриппа внимательно наблюдал за моим лицом. – На этот раз не подведешь? Мне не хотелось бы забирать твою жизнь.

А почему – ему? Мастер Гай уступит своему слуге это право, или есть другая причина?

– Не подведу, не сомневайтесь, – подтвердил я. – Это куда проще, чем заставить ее раздвинуть ноги. Здесь ни к чему ее согласие.

– Не совсем ты у нас дурачок, – порадовался Агриппа. – Ладно, пойду я. До мая живи спокойно, а вот как инициация пройдет, тогда и пообщаемся. После нее у вас наверняка пара дней будет, прежде чем вы разъедетесь, и из замка выход тоже должен быть свободный, вакации же. Так вот на следующий после мероприятия день приходи в дом, покумекаем, чего тебе летом делать. Может, и по заданию твоему какой совет дам, если девка выживет. Правда, когда я эти мысли мастеру озвучил, он долго смеялся, а потом сказал: «Ну-ну». Не знаю уж почему.

– Агриппа, дай мне сейчас умный совет по своему профилю, – попросил я его.

– Это какому? – удивился он.

– Как со шпагой против глевии драться?

– О как. – Агриппа удивился еще сильнее. – Ты никак этого Мартина хочешь убить? Зачем? Он вроде с тобой не конфликтует, если судить по твоим рассказам? Да и потом – забыл, что я тебе тогда про него говорил.

– Кто знает, – уклончиво ответил я. – Сегодня так, завтра по-другому будет. И нет, я ничего не забыл.

– Понимаешь, совет в такой области на пальцах не дашь, – помолчав, ответил он. – Тут надо на деле показывать. Ну скажу я тебе: «Используй фланконады». И что? Да ничего. Нам бы час-другой, а так… Впрочем, один совет дам. Ближний бой. Сковывай его движения, не давай ему пространства. Это и тебе будет мешать, но у него нет даги, а у тебя она есть. Используй ее при любом удобном случае и не жди, пока появится возможность нанести проникающий удар. Два-три десятка порезов выпустят из него крови не меньше, чем одно хорошее попадание. А с кровью из него уйдет и сила. Главное – ближний бой, все время. Навязывай его, будь агрессивен, но не забывай про осторожность. И ноги береги, глевией их очень удобно подсекать, особенно двусторонней. Впрочем, лучше будет, если ты вовсе в эту драку не полезешь, причем для всех. Для тебя – в первую очередь.

– Ты про него что-то знаешь? – внезапно догадался я, припомнив усмешку на его губах, промелькнувшую в тот момент, когда я рассказывал о ночной тренировке Мартина.

– Я много чего знаю. – Агриппа погрозил мне пальцем. – Но мало кому что рассказываю. Достаточно того, что я тебя предупредил, хотя мог бы этого не делать.

Предупредил бы ты меня, если бы в замке уши и глаза не требовались, как же. Просто нужен я пока вам, вот и все. Наверное.

– Агриппа, – сказал я воину, который уже надел свой тулуп, – скажи, а ведь нас в замке не двое таких, как я и Магдалена, нас ведь больше? Без имен, просто «да» или «нет».

– Не надо тебе лишнего знать, – проворчал он и громко прошепелявил: – Ох, шпасибо, молодой гошподин. Накормили так накормили. Пошагаю теперя дальше.

Я проводил его взглядом и успел поймать его короткий кивок, адресованный мне, когда он был уже у самого входа и буквально лоб в лоб столкнулся с Фальком и Мари.

Ну, что-то подобное приходило мне в голову. Вопрос в том, кто это? И кто – наниматели таких же перевертышей, как я?

Следом за Мари в помещение вошла Магдалена, и вот тут-то меня и проняло. Ведь я должен ее убить. Полгода – это долго, но на самом деле они пролетят мигом. И здесь отговорки не помогут, здесь все просто – ее жизнь или моя. Боги, все, которые есть, сделайте так, чтобы она просто не прошла инициацию. Пожалуйста!

– Сосисочки! – обрадовался Фальк, подходя к моему столу (найти меня ему помог Йоганн). – И пивко! А ты чего в угол забился?

– Варварская еда, – сморщилась де Орти, глядя на тушеную капусту. – Даже здесь. Клянусь, все отдала бы за пирожное со взбитыми сливками и свежую клубнику.

– Понимала бы чего! – Фальк запихал в рот сосиску целиком, как недавно Агриппа. – Пища богов.

– Прямо все? – Я не смог удержаться от колкости, несмотря на подавленное состояние духа, и окинул стройную фигуру Мари сальным взглядом. – Исхитриться, что ли, и добыть желаемое?

– Наха-а-ал! – возмутилась Мари и гневно посмотрела на Фалька, который зажимал рот, чтобы от смеха еда не вывалилась. – Да что от вас ждать, от невежд! Одно слово, обитатели Лесного захолустья!

– Края, – в один голос крикнули мы оба, причем Фальк – с набитым ртом. – Лесного края!

Не знаю, что именно оказало целительное воздействие – общество ли приятелей, еще пара кувшинов пива, или просто я устал себя изводить, но мысли о том, что мне, возможно, предстоит сделать, из головы ушли. Я знаю, что на время, но пусть хотя бы так. У меня нервы тоже не из стали, имею я право на один спокойный вечер, когда можно ни о чем не думать?

Как выяснилось – не имею.

Я сразу понял, что в замке что-то произошло. Глупо было бы усомниться в том, что это не так. Если все его население высыпало на главный двор, если Тюба за каким-то лешим втыкает горящие факелы в специальные подставки, обозначая ими приличных размеров квадрат, а Ворон сидит в своем кресле, глядя на все это, – несомненно, что-то не то творится.

– А чего случилось-то? – подошел я к Рози, стоящей рядом с Эбердин и притоптывающей ножками – к вечеру подморозило.

– Сейчас такое будет! – прощебетала де Фюрьи и взяла меня под руку. – Сейчас поединок будет. Даже, скорее, драка. Благородный с неблагородным на равных сражаться не может, так что слово «поединок» не слишком верное.

– Кто с кем? – уточнил я, уже практически зная ответ. Одно имя мне было известно точно, но второе… Боги, пусть это будет Аллан!

– Монброн и Мартин, – ответила вместо Рози Эбердин. – Ох и потеха сейчас будет!