Вереница повозок с товаром купца неторопливо передвигалась по лесной дороге. Прохор задумчиво смотрел на дремлющего на телеге незнакомца. Купеческая интуиция подсказывала ему, что далеко, не простого человека подобрал он на дороге и сейчас везет в Москву. Торговец снова начал любоваться удивительным огнивом — зажигалкой подаренной ему. Вещица была удобная. Неизвестный металл приковывал взгляд. Нежно ласкал руку. Видно, что сделано было аккуратно, и главное, было понятно, что, это, не штучный товар.

— А, если, у него, таких зажигалок, не одна? А несколько? Ну, скажем, штук — сто.

— Это же? — начал в уме считать Коробейников.

— Какой доход то — хороший… — в глазах коммерсанта заплясали цифры от возможной прибыли.

— Если, их, умеючи продать на базаре, то можно на вырученные деньги ещё одну лавку на московском рынке открыть.

— Нет, лучше, такой же дом, как у купца Никодимова, построить. А ещё вернее всего на вырученные деньги нанять новый караван с товаром в Холопьево.

— Да, так, будет, гораздо лучше! — Прохор довольно потянулся в повозке, предвкушая большие доходы от будущего совместного предприятия.

— А, если, у него, их, не сто? Допустим…

— Да! Нет… Не будет серьезный купец, такой как, Прохор Коробейников, из-за ста зажигалок дело вести. Не стоит, оно, того!

— Вот… Если, у будущего компаньона, их, пятьсот?

— Тогда, это, уже, серьезно. Тут, можно, бумаги подписывать. Долю, в общем деле, предлагать…

— А то… — хмыкнул купец. — На сто зажигалок, Я, дел не веду. Я, не такой! Я, мелкой торговлей не занимаюсь…

— Если, пятьсот, вот, совсем, другой разговор!

— Это же…. какое состояние, на них, можно сделать? Какие, возможности, сразу открываются? Например, можно… в перечень московских гостей попасть. Это же!.. Это мне…

— Я, на уровне, с купцами Аристовыми, буду! Или, Строгановыми…

Прохор уже совершенно другим взглядом, посмотрел на незнакомца, лежащего на подводе. Теперь, он оценивал его так, как оценивают большого и жирного гуся приносящего невиданную удачу.

— Какой у него необычный халат? Дорогой материал, даже я такого никогда не видел.

— А, вдруг, я ошибся? Если, он, не сын богатого, заморского купца, а сын знатного иноземного правителя? — Продолжал рассуждать Коробейников.

— А, что! Всякое бывало. Решил, например, отец женить его на какой-нибудь заморской кикиморе. Вот, он, и сбежал от нее. Эка невидаль, сам молодым был. Понятно теперь почему всё время бегает, когда память пытается вернуть.

— Да! Всё может быть!

— Побегает, побегает — память к нему и вернется. И, тут, я, такой добрый человек, готовый всегда помочь.

— А, если, сильно, жениться хочет? Так, я, ему, свою дочку — Любушку сосватаю.

— А что? Девка, на выданье… Женихам нравится. Вон, все ворота ободрали… А, тут, ей и приданное, и готовый заморский принц.

— А по поводу каких-то семисот — тысячи зажигалок… мы уж как-нибудь с его отцом договоримся. Зачем нам молодых от дела отвлекать. Да…. вот, и ладушки, — Удовлетворенно потер руки Прохор.

— А дальше поступим так… — И, в его мечтах, появились вереницы богатых караванов с груженными поклажей лошадьми и верблюдами. Затем, добавились колонны стройных невольниц с подносами ценностей на голове. И в конце, возник он лежащий под опахалом в большом восточном шатре.

Открыв глаза, Алексей увидел лицо Коробейникова светившееся улыбкой мартовского кота, объевшегося сметы.

— Послушай, а ты не хочешь стать моим компаньоном в торговых делах? — внезапно громко спросил у него Прохор.

— А на каких условиях? — Ещё не проснувшись, потянулся странник.

— Ну, скажем…. тебе, десять процентов, — торжественно произнес Прохор, выразив щедрую благодать.

— Не-а…. - снова зевнул я, — готов начинать торг с шестидесяти процентов.

— Да, ты, что!.. Разорить меня хочешь? Я, его сегодня в первый раз увидел… Уже в семью к себе включил… Родную кровиночку Любушку почти согласился за него отдать, а он такое мне предлагает, — гневно замахал руками купец.

— Ну, знаете ли, Папа. — Рязанцев гордо поднял голову, приподнялся, пытаясь сказать, как сильно его недооценивают… Однако внезапный удар по голове повалил найденыша на повозку. Мир поплыл волнами, вокруг закрутились звезды, потом резко всё потемнело, как будто выключили свет.

— Тати! — сквозь наступающую темноту услышал он испуганный крик возницы.

* * *

Темно…. Слышны какие-то звуки. Прихожу в себя около минуты. Открываю глаза. Начинаю моргать глазами от яркого света. Ясная голова. Чёткие мысли. Осмысленный взгляд. Я вспомнил всё, что было там. Я помню, что было здесь. Я помню ВСЁ.

— Ничего себе, приключения!

— Да, ЭТОГО, просто, не может быть!

— БРЕД, какой-то!

А, может быть, СОН! — пришелец недоверчиво попытался потянуться и встать.

— А, почему я лежу?

— Уже не лежу…

— Я, что, еще, и связан? — незнакомец начал елозить, пытается развязаться.

— Непорядок! Кто, так, вяжет? Нет, кто, так, вяжет?

— Особенно, меня?

— Уже не связан.

Обвел глазами место своего расположения. Кругом неизвестные люди. Рядом подавленный Прохор и его попутчики. Полные печали глаза купца и его отрешенность говорят о том, что дела наши плохи. Грабят нас.

— Нет…. ну разве, так, грабят? Стоят возле повозок какие-то незнакомцы, копаются в наших вещах, чего-то ждут. А эти двое, похоже, охрана, расположились рядом, ко МНЕ, спиной и мирно переговариваются.

— Ребята, так, не уважать Рязанцева, да еще повернувшись к нему спиной!

— Более того! Никакого почтения к уставу караульной службы!

— Напрасно!

— А, что, у нас, там дальше, видно?

— Нет, из-за этих спин, ничего, толком, не могу разобрать. Так, дело, не пойдет! Работать придется…

— И, раз… И, два… — упали два столба, — Алексей оглушил охранников, после чего внимательно осмотрел поляну.

— Вот, теперь, всё, хорошо, вижу.

— И…. кто у нас тут самый страшный, самый мрачный и ужасный?

— Правильно! — Я.

— Ну, что, Рязанцев, работаем!

— Кстати… Сколько вас тут?

— Да, какая разница! Я, что считать, их, должен? — возмутился Алексей.

— Хотя, нет. Пожалуй, посчитаем…

Первый, кто быстрее всех, до меня добежал, был заросший, рыжий красавец с подбитым глазом. Бедолага, споткнулся о мою ногу и, падая головой, попал в обод телеги.

— Вах! Намба, фри! — начал расчет лесной бухгалтер — счетовод.

— Какое несчастье! Нельзя быть таким неосторожным, особенно на прогулке в лесу. Да, и под ноги надо смотреть! А вдруг, там….. камень!

Четвертый, сделав страшное лицо, хотел достать меня ножом. Он промахнулся три раза, затем внезапно продолжил движение и, обняв березу, счастливо заснул.

Вот, теперь, меня, увидели все. И, это, замечательно! Повернулись и сразу побежали ко мне.

— Какая душевная, приятная сердцу, картина! Как в старые, добрые времена! Все, на одного! И, все, мешают друг другу!

— Ребята рассредоточиваться надо! Так, нет! Один, за одним, — весело рассуждал потерпевший путник.

— Вот, ты, толстый, который номер пять, с большим подбородком и колом в руках. Сдвинь брови и зубы сожми. Кто сказал, что прямой удар ногой в подбородок это негуманно? Я такого не говорил.

— Одним словом за незнание получаешь… наказание.

— Ну, а ты, шестой и бородатый, знаешь, где печень у человека?

— Молчишь, дышать трудно?

— Так, ты, потерпи! Не дыши, минут пять, а там, если, что повторим процедуры.

— Так, теперь, вы, трое.

— Я, что до утра, вас, ждать должен? И, чего, вы, друг другу постоянно мешаете. В очередь быстро построились. Встать по порядку. Так, примите… и распишитесь. Ха! Стало быть… девять!

— Еще двое… Барабанные палочки пожаловали и тоже с кольями. Ребята, это уже было, тем более, у меня, тоже кол в руках. А крутят и бьют им вот так… и так.

— О-о-о… Классика жанра! Самый умный с ножом подкрался сзади. И…. Акелла, вновь промахнулся. Прости, друг, второго раза у тебя не будет. Двенадцать почти круглое число.

— Смотри-ка, на подходе опять пара. Не понял, почему бежим в другую сторону? Что… за… отвлекающий маневр.

— В таком случае, я хорошо умею кидать камни, топоры и прочие подручные предметы.

— Счастливое число четырнадцать.

— А, вот, и супер приз… Крупный шкаф! Сейчас будет звон! Пока падает разучим детский стишок… Замахнулся шкаф на мишку… Хрясь…. У него погнулась ножка. От удара мишки, шкаф, на землю бряк… Дальше, не успел придумать, сильно быстро он упал. Да, фальшиво… Музыкальный слух так и не появился… И поэт, из меня, ещё, тот!

— И…. тем не менее, расчет закончен. Леха — Ямайка, — пятнадцать ноль.

Новоявленный пацифист еще раз внимательно осмотрел место, где произошло избиение разбойников.

— Активного движения в выделенном секторе не наблюдаю. По поляне, вокруг повозок лежат или ползком передвигаются какие-то стонущие личности без документов и знаков различия. Связанный купец с мужиками на прежнем месте, где я их и оставил… Можно расслабиться и покурить…

— Так… Стоп!

— Надо с людьми поговорить. Поддержать их в трудную минуту… Все-таки, многим, кто в сознании, очень больно…

— Граждане, бандиты! Выходим, по одному, с поднятыми руками…

— Нет, пожалуй, не так…

— Внимание! Ползем, все, ко мне. Кто ползти не может, лежит на месте…

— Кто старший?

— Ванька Разбойник, — донеслось откуда-то сбоку.

— Так пусть выходит, поговорим! — пришелец деловито поставил ногу на колесо телеги.

— Нет, его, среди нас. Убежал, за подмогой, как только заварушка началась, — произнес тощий мужик в лаптях и рваной рубахе.

— И, что, много приведет? — забеспокоился Рязанцев.

— Человек тридцать, — снова ответил тощий.

— Ну, тогда, концерт по многочисленным заявкам радиослушателей окончен. Добавки не будет. Все свободны.

Разбойники торопливо разбежались в разные стороны от места нападения на караван.

— Прохор, — обратился Алексей к купцу, — быстро развязывай людей и уезжаем отсюда. А то у этих бравых ребят подкрепление может подойти. Я конечно герой, но с таким количеством один не справлюсь. Тем более фактора внезапности уже не будет.

Освобожденные мужики спешно стали собирать разбросанные по поляне товары. Прохор бойко раздавал команды. Ощутить повторное нападение разбойников никому не хотелось.

К Алексею хромая подошел крупный парень — «шкаф» номер пятнадцать.

— Я поеду с Вами, — сказал он и жалостливо посмотрел на Алексея.

— Чего, это, вдруг? Мы, вроде, по пятницам, не подаем…

— Надоело, по лесам бегать. Хочу нормальной жизни. Возьми к себе в услужение.

— А, что, ты, делать умеешь? — Путешественник посмотрел на него, прикидывая, что, с таким медведем, делать.

— Чему научишь, то и буду уметь. Только обратно не вернусь. Всё равно хотел от Ваньки уйти. Нет жизни, у него. Там… — каторга. Не могу я. Не по мне это, — склонив голову, причитал парень.

— А может у меня в услужении ещё хуже будет? А может я душегуб… ещё хлеще?

— Всё равно с тобой пойду. Один я на белом свете. Терять ничего. А ты мне понравился. Вон, как кулаками ладно машешь. В общем, с тобой я. Куда скажешь туда и пойду.

— Ладно, — согласился Рязанцев. — Потом, не обижайся, что тебе о тяжелой жизни не говорили. Зовут то тебя как.

— Федор, — проголосил медведь.

— А меня, — … путник сделал паузу. — Зови пока… Командир. А дальше, там, видно будет. Ну, что… принят, ты, Федор. Денег на оплату, пока нет…. но ничего добудем как-нибудь.

Новость о появлении нового человека в караване сильно возмутила Прохора.

— Делать мне нечего как собирать всю голь перекатную, — кричал купец, никого не слушая.

Но после получения от Алексея подарка, в виде перьевой ручки, согласился на ещё одного попутчика. Чуть позже даже признал это событие хорошей приметой. Таким образом, число пассажиров до столицы увеличилось на одного человека.

Минут через десять вереница подвод двинулась дальше по лесной дороге.

Следующие три часа повозки не останавливаясь, двигались в сторону Москвы. Прохор наконец-то оставил Рязанцева в покое. Он сидел сердитый и думал о чем-то своем. То ли подсчитывал ущерб от нападения разбойников, то ли планировал прибыль от будущих сделок. В итоге ему удалось наконец-то нормально заснуть.

* * *

Проснулся я от жуткого чувства голода. Последние лучи солнца уже золотили верхушки деревьев. Начинало темнеть. Караван остановился на ночлег на большой лесной поляне. Недалеко от повозок погонщики варили какую-то похлебку. Все сидели вокруг костра, тихо переговаривались, ели и смотрели на огонь.

— Чего варим? Чем угощают? — Подошел я к костру.

— Кашу сготовили, есть будешь? — Спросил за всех Прохор.

— Конечно, буду, еще спрашиваешь… Эх, хороша каша, особенно, когда за чужой счет и не наша…

— Деловито произнес я и подошел к сидячим в кругу мужикам.

Подали миску с какой-то похлебкой странного вида. Ложку не дали. Понюхал…. Как то неприятно пахнет… Наклонив миску и как из блюдца, осторожно попробовал на вкус. Ощутил во рту непонятное варево….

— Это, что? Это каша? Она же почти безвкусная, соли нет и приправ. — Удивленно посмотрел на всех.

— Простите, Ваше Величество, но фазанов мы не готовим, — улыбаясь, ответил Прохор.

— Да уж бояр тут нет, — заголосили, в поддержку купца мужики.

Внимательно осмотрел общую «поляну». Увидел сиротливый пучок лука, кусочки сушеного мяса, немного наломанных кусков черного хлеба…. И все.

— Нет, хотелось, конечно, мясо…. колбаски, там… тушёночки… На худой конец… хотя бы Доширак или Ролтон…. - начал оправдываться я.

— Прости, мил человек, — извинился Прохор, — но мы таких деликатесов не знаем. Каша из крупы на огне, сальца немного, да хлебушка чуть, чуть. Чем богаты, тем и рады. — Опять начал язвить Прохор.

— Да не могу я такое…. В таком виде есть, — начал оправдываться я.

— Ну, прости… дорогой попутчик, другого ничего нет, — уже откровенно смеялся Прохор.

— Как это нету?… Лес же кругом? Сейчас на охоту сходим. Кого-нибудь добудем. Вот и будет пир, — начал призывно как на митинге агитировать я.

— Как же ты на охоту в такое время пойдешь? Ночь ведь на дворе… Невидно же ничего? — Удивленно спросил Прохор.

— Нагого же ты, мил человек, охотится собрался? — раздалось со стороны возниц.

— На волка али на медведя пойдешь? — Спросил самый тощий из мужиков.

— На кабана, — авторитетно заявил я. — В этих местах, как раз в это время, самая охота… — Сам себе хищно, во все зубы улыбнулся я.

— Ну, если только на кабана…. - мужики смотрели на меня как на умалишенного.

— Да кстати, а какое у нас оружие есть кроме этого, — гордо продемонстрировал нож отнятый у разбойников.

— Оружие?.. Вон, у Никодима, — Прохор показал на длинного мужика, — топор есть. У Василия на последней телеге пищаль припрятана. Ты с пищали пальнуть то сможешь?

— Нет, — честно признался я.

— Подожди, — вдруг на миг, задумавшись, процедил Прохор. — Есть у меня подарочный меч. Купец Филимонов для своего шурина заказывал. Большой, двуручный, тяжелый, пуда на два. Не знаю, зачем он ему потребовался? Наверно хотел на стену повесить или перед девкой, какой, покрасоваться. Меч возьмешь? — снова хитро прищурившись, спросил купец.

— Ну…. не знаю…. — Протянул я.

— А ты представь себя…. Идешь ночью, на охоту по дремучими лесу, с большим двуручным мечом. Так от тебя не только звери, даже нечисть вся лесная разбежится. — Уже откровенно смеялся Прохор.

— Нет… возьму топор. Мужик сказал — мужик сделал! — Я взял топор и пошел в сторону ночного леса охотиться на кабана.

— Федор ты со мной? — Обернувшись, спросил я.

— Да…. - немного помедлив, произнес мой новый слуга. Он поднялся с земли, облизал ложку и неуклюже стал собираться.

Представив, как, этот медведь, будет идти, и шуметь по лесу я сразу изменил свое решение.

— Молодец…. службу знаешь, отставить охоту. Остаешься на страже хозяйства.

— А чего охранять то? — Спросил Федор. Обернулся по сторонам. — У нас же нет ничего?

— Нету… — будет. Огонь вон поддерживай, угли нажигай. Мясо мы с тобой, на чем жарить будем? Одним словом исполняй…

Приняв воинствующий вид, я продолжил движение в сторону леса.

— Слышь, охотник… послышалось вдогонку со стороны Прохора. — Ты это…. на обратном пути дров наруби, что ли… А то на чем добычу жарить будем? — За спиной раздался хохот мужиков в ответ на шутку Прохора.

— Ладно, ладно… Посмотрим когда вернусь… — Промолвил я и уверенно пошел в лес.

* * *

Конечно, я сглупил. Уже почти смеркалось. Луна спряталась за тучи. Идя по лесу, внимательно смотрел по сторонам. Ничего не было видно. Но все, же надеялся, что какой-нибудь потревоженный зверь, выскочит на меня…

Однако все лесные жители, ощутив, присутствие великого война и охотника — попрятались. Либо их просто не было на этом месте.

— Нет… ну и где обещанная историками в конце семнадцатого века всякая живность… Волки, лисы… Ну хотя бы заяц какой… Сказочники они… а не историки — краеведы, — со злостью думал я.

Уже минут тридцать блудил по лесу. Все попрятались, забились в норы, спали, отдыхали… Никого не было. Никого… Где то высоко пролетел филин, ухая свою любимую песню. Стрекотали сверчки. На дереве закричала неизвестная птица.

— Высоко, — подумал я, задрав голову.

— Да и топор сквозь ветки не добросить…

Нужно было признаться себе, что в этом лесу при такой темноте… я мог поймать только одного зверя, причем крупного… и большого — Черта Лысого. А есть хотелось все больше и больше.

— Да, сейчас от той похлебки, которую предлагали мне мужики я бы не отказался. Эх…. ну чего вот выделывался. Поел бы тогда и спал бы сейчас спокойно в повозке. Так нет, на охоту приспичило. Мясо, видите ли, ему захотелось. Слово мужикам дал…

Набегавшись по темному лесу, присел под каким-то кустом. В это время из-за туч выглянула луна. Она осветила поляну, на которой мрачно стояли деревья. Лесная картина, окружавшая меня, совсем не нравилась. Я закрыл глаза и представил свою квартиру. Свою кухню. Да…. дома всегда хорошо. В холодильнике котлетки, пельмени, другие полуфабрикаты. Достал бы сейчас из него чего-нибудь, положил на сковородку, маслица добавил и минут через несколько можно снимать. А потом с кетчупом и картошечкой. У…м вкусно. Еще там пиво есть холодненькое, в бутылочках. Приставив все это, я даже сглотнул от желания. И тут с удивлением заметил, что глаза мои открыты, и я смотрю в дверной проем, ведущий на кухню. Причем вход всего в двух шагах от меня. Все предметы и мебель на ней настолько отчетливы, будто я сейчас не в лесу, а в коридоре своей квартиры. Особенно отчетливо виден холодильник, в котором лежали продукты. Недолго думая я сделал два шага и зашел к себе на кухню…

* * *

Как же я обрадовался моей кухонке. Любимый стол, родная плита, моя кухонная мебель. И даже старый потрепанный диван, стоявший на кухне, внезапно, тоже обрадовал меня.

— А ведь хотел тебя выбросить. Да никогда!.. Будешь стоять еще, двести лет…, - обрадовал я его. Прошелся восторженным взглядом по комнате. Остановился на холодильнике с продуктами.

— Вот…. лучшее изобретение двадцатого века для мужчины — добытчика. — Подбежал к нему, взглянул внутрь. Все, о чем только, что грезил, лежало на месте.

— Люди! Жизнь то налаживается! — Радостно воскликнул я. Обернулся к двери, ведущей в коридор… А вот это уже был сюрприз. Ее не было. Вместо дверного проема был темный квадрат портала с выходом в лес.

— Вот тебе бабка и Юрьев день! Что делать? Вот как теперь ходить в другие комнаты? — возник в голове ряд вопросов.

— Теоретически можно спуститься через окно, пройти по пожарной лестнице с третьего этажа. Потом опять через дверь с домофоном, через входную дверь в квартиру…. - начал перечислять я.

— А если сильно приспичит в туалет? — внезапно подумал я. — Тогда можно в лес сходить. Не…. я так не хочу. Мне тут неких порталов не надо. Мне вход в коридор нужен, а оттуда проход в комнату. Причем так, как было раньше.

Представил как хорошо, удобно было без портала. И… он исчез.

— Вот другое дело, — с удовольствием отметил, я.

— А теперь я снова хочу в лес, к моему любимому кусту, к этим замечательным ночным деревьям, к той лесной поляне, на которой я сидел, — подумал я. И портал снова появился вместо кухонной двери.

— Ну, снова здрасте! — воскликнул я и, схватив первую, попавшую в руки табуретку, ринулся сквозь образовавшийся проход.

За время моего отсутствия в лесу ничего не изменилось. Все также одиноко на небе светила луна. На поляне стояли мрачные черные кусты. Сверчки пели свои ночные песни. Даже топор, с которым я пошел охотиться по-прежнему сиротливо лежал на месте где я его оставил. Была полная идиллия ночного леса. А я, стоявший с табуреткой под луной как статуя девушки с веслом, наслаждался ночным пейзажем и осознанием того, что все это сделал… Еще несколько раз, открыв и закрыв портал, я сходил туда — обратно с разными вещами. Мои эксперименты прервало чувство голода, утихшее на время моих исследований. Нужно успокоиться, подумал я, распираемый от чувств радости. Необходимо сесть и не спеша поесть. Однако спокойно поесть не получалось. Хватая все подряд, я быстро пережевывал.

— Так, что делать? А, что я могу сделать? А стоит ли это делать?… — Куча мыслей лезли мне в голову не позволяя, сосредоточится на еде.

Дожевывая быстро изготовленный бутерброд, я вдруг задумался и бросился в ванную комнату к зеркалу. Из него на меня смотрел молодой мужчина в возрасте двадцати трех — двадцати пяти лет. Ни чего себе, — подумал я. Вот это номер. Вот это подарок так подарок. Любуясь своим молодым лицом, вдруг заметил, что оно потихоньку становится другим. Постепенно меняется цвет. Прорезаются мимические морщинки, возникают припухлости вокруг глаз. Снова начал появляться небольшой шрам слева на щеке. Присмотревшись, я вдруг понял, что постепенно опять начинаю стареть, принимаю свой старый облик пожилого человека.

— Твою же мать, за ногу! Что же это? Как же так? — И в это время заболела голова, напомнив мне о том, в каком состоянии я здесь последнее время находился.

Быстро выскочил на кухню, сразу создал портал на знакомую лесную поляну, после чего как ошпаренный выскочил из комнаты. Присел под знакомый куст. Нужно было подумать… Нужно было крепко подумать о том, что произошло и, что делать дальше. А выходило следующее… Благодаря своей болезни я получил замечательную особенность открывать портал в конец семнадцатого века… А именно, благодаря информации от неизвестной Софии в 1683 год. Он позволял мне ходить туда и обратно. Брать с собой какие-то вещи, предметы. Портал восстанавливал здоровье… Даже больше…. делал меня молодым. Но…. при перемещении обратно молодильные свойства портала пропадали, и природа постепенно восстанавливала мой истинный возраст и состояние здоровья.

Ошеломленный своими выводами я начал нервно ходить по поляне. Вдруг ближайшие кусты зашевелились.

— Ага, вот и мой кабан, — подумал я, хватая топор с земли.

— Ну, здравствуй родной. Стоило так долго прятаться? — Приноровившись, кинул в шею животного топор. Хрясь… кусты от зверя бившегося в агонии зашевелились сильнее.

— Нет… это не кабан, — с ужасом подумал я. По размерам, хищник, находящийся в кустах, был крупнее кабана…. гораздо крупнее.

— Да это…. медведь…. крупный медведь…. - заволновался я. А у меня остался только нож…

В кустах раздалось предсмертное ржание лошади…

— Елки зеленые, — выругался я. Подскочив к кустам, быстро добил бедное животное.

— Да, повезло же мне медведя заломать, — начал корить я себя. В кустарнике была запутавшаяся коняга. В стременах у нее болтался мертвый всадник. Я осмотрел человека и увидел, что одна из поломанных веток проколола ему шею.

— Как же тебя так угораздило? — произнес, освобождая незнакомца из-под лошади.

— Бывает… Страшная, нелепая смерть. Вот так… понесет животина, в лесу испугавшись кого либо. Напорешься на острые сучки, и ты уже нежилец. А потом и возникают легенды о всадниках без головы.

Обыскал незнакомца. Нашел какие-то бумаги и документы на имя Воронцова Алексея Васильевича, небольшую сумму денег серебром, немного серебреных украшений. Уже привычно открыл портал на кухню, сходил домой за лопатой. На лесной поляне выкопал яму и похоронил парня. Связав из веток крест, воткнул его в образовавшуюся возвышенность.

— Прощай Алексей Воронцов. Лежи спокойно. Пускай земля тебе будет пухом…. - произнес я.

Постоял немного над свежей могилой. После этого отошел к знакомому кусту, сел на траву и надолго задумался о прошлом, настоящем и будущем.