Окончательное установление внушения на расстоянии как неоспоримого факта и выяснение физической природы передающего фактора имело бы не только большое естественнонаучное, но и философское, мировоззренческое значение. По разным поводам мы уже указывали на это в предшествующих главах (в I, V и XI). Читатель знает, что зарубежные учёные и философы, склонные к идеализму, охотно берут телепатию себе на вооружение, считая её веским фактическим доводом в пользу своих концепций. Среди философов и учёных у нас и за рубежом преобладают априорные отрицатели телепатии, считающие её ещё не изжитым суеверием, чем-то несовместимым с материалистическим мировоззрением. По этому вопросу на страницах советских научно-популярных журналов недавно разгорелась борьба мнений.
Так, проф. Д.А.Бирюков, физиолог, заканчивает свою статью, озаглавленную «Передача мысли невозможна», словами: «Мышление есть свойство мозговой материи и неотделимо от неё. С этой точки зрения постановка вопроса об отделимости мысли от мозга, её передача исключается». «Но это вовсе не значит, — возражает ему проф. В.П.Тугаринов, философ, — что мысль нельзя передавать другому. Ведь передаётся информация о содержании мысли. И носителем информации является вещественный фактор — волны, излучения, письменные знаки… Если бы сторонники телепатии искали способы передачи мысли без материального агента, это было бы бессмысленно и абсурдно. Большинство ищет новые виды материального движения для передачи мысли. Их опыты отнюдь не противоречат научному взгляду на мир, выражаемому марксистским мировоззрением».
Д.А.Бирюков выдвигает ещё и другое положение, исключающее, по его мнению, возможность мысленного внушения. Мысли, правильно замечает он, существуют у нас в форме слов. Слова же всегда принадлежат какому-либо национальному языку, между тем как мозговые процессы лишены национальных признаков. Следовательно, заключает проф. Бирюков, передача мыслей на расстояние опять-таки невозможна.
По-видимому, Д.А.Бирюков, утверждая это, был сбит с толку неудачными выражениями — «передача мыслей», «мысленное внушение», часто употребляемыми парапсихологами. Телепатически передаются не понятия, не суждения или умозаключения, не то, что в строгом и тесном смысле можно назвать мыслями; передаются всегда только ощущения, образы — зрительные и всякие другие, чувства разного рода и побуждения к действию.
В выдержке из письма, приведенной в гл. V, проф. К.И.Платонов категорически заявляет: словесный мысленный приказ «Засыпайте! Спите!» всегда остается безрезультатным; для достижения положительного результата внушающий должен возможно более ярко вообразить себе образ перципиента и притом так, как будто бы перципиент уже заснул. То же самое пишет и д-р Катков. Надо раз навсегда уяснить себе коренное различие между обычным словесным внушением гипнотизёров и телепатическим бессловесным внушением. Каждый народ говорит на своём национальном языке, но язык образов — язык искусства — интернационален, его понимают все. Такое же точно различие существует между словесным и бессловесным внушением: первое воспринимается только знающими тот язык, на котором оно даётся; второе в принципе может быть воспринято всеми, даже детьми, даже, быть может, высшими животными , как утверждал В.М.Бехтерев.
В опытах, организованных в международном масштабе, французские, немецкие и польские индукторы успешно внушали различные рисунки афинским перципиентам. Не могли же последние знать три иностранных языка — французский, немецкий, тем более польский. А афинские индукторы с таким же успехом отправляли свои внушения французским, немецким и польским перципиентам, не знавшим ни слова по-гречески.
Для тех, кто достаточно знаком с учением И.П.Павлова о высшей нервной деятельности, к уже сказанному добавлю: словесное внушение относится ко второй сигнальной системе, лежащей в основе логического, всегда словесного, мышления; когда же мы говорим о внушении на расстоянии, то имеем в виду первую сигнальную систему, т. е. образное предметное мышление, ассоциации образов, а не логику понятий, суждений и умозаключений.
Весь приведённый в данной брошюре фактический материал свидетельствует о том, что это именно так и есть. В проводимых ныне опытах по внушению на расстоянии испытуемым, спящим или бодрствующим, обычно передаются рисунки или зрительные образы предметов, те или иные движения, поступки, чувства, но совсем не «мысли», в прямом и тесном смысле этого слова. Что касается отдельных слов и их сочетаний, то они изредка имеют место в случаях спонтанной телепатии. Тут надо вспомнить, что слова в некоторых случаях бывают сигналами, относящимися не ко второй, а к первой сигнальной системе. Простым условными раздражителями они могут быть для дрессированных животных, для маленьких детей, у которых ещё не развилась вторая сигнальная система, для слабоумных взрослых, да и для нормальных людей в состоянии сна. Во второй главе приведены случаи спонтанной телепатии, в которых перципиенты воспринимали слова индуктора в своих сновидениях или в просоночном состоянии; но ведь во время сна вторая сигнальная система заторможена и действует одна только первая сигнальная система. Примером телепатической передачи слова, как простого условного раздражителя, может служить случай, описанный проф. де Ти: произнесение её слабоумным братом ничего не говорящего ему названия городка Эстрепаньи.
Несравненно более частая передача на расстоянии зрительных и всяких других образов, чем слов подтверждает правильность высказанной мною в девятой главе мысли, что телепатическая связь отнюдь не является последним достижением эволюции. Ведь в процессе эволюции вторая сигнальная система появилась позже первой. Непрерывно подтормаживая в бодрственном состоянии более древнюю первую сигнальную систему, она ограничивает у человека проявление внушения на расстоянии, как в отношении индукции, так и перцепции.
Всё это имеет несомненный интерес для естественника. Для философа же важнее подчеркнуть другое: телепатическая перцепция, если она будет окончательно установлена, явится единственным средством непосредственного познания чужой психики, по крайней мере некоторых психических переживаний (относящихся, по Павлову, к первой сигнальной системе). Иных средств современная наука не знает. Одно время возлагалась надежда на расшифровку электроэнцефалограмм в целях проникновения в содержание психики другого лица, но надежда эта не оправдалась. О содержании чужой психики мы можем судить только косвенным образом — по аналогии с самим собой. Например, мой собеседник говорит что-либо смешное, шутит, смеётся; по собственному опыту я знаю, что, когда сам веду себя подобным образом, мне бывает весело, я переживаю некое своеобразное чувство. Значит, заключаю я по аналогии с самим собой, данный момент такое же чувство переживает и мой собеседник. Но это не доказательство: ведь хороший актёр может отлично изобразить все внешние признаки весёлости, хотя на самом деле ему, быть может, совсем не до веселья.
«Чужая душа — потёмки», — говорит народная мудрость. А известный в своё время профессор философии А.И.Введенский, основываясь на рефлекторной теории поведения животных и человека, выдвинул тезис об «отсутствии объективных признаков чужой одушевлённости». Нельзя, мол, доказать, что другие люди не рефлекторные автоматы, а такие же, как я сам, одарённые психикой существа. И никто в то и время не смог представить таких доказательств, никто не догадался заявить, что экспериментальное доказательство одушевлённости другого лица в принципе может быть дано опытами бессловесного внушения и случаями спонтанной телепатии. Овладение телепатическими явлениями обещает расширить наши познавательные возможности и как раз в той области знания — психологии, — где они так ограниченны.
Строго научное изучение различных проявлений внушения на расстоянии имеет также идеологическое, антирелигиозное значение. В капиталистических странах эти явления сплошь и рядом используются как веский довод, подкрепляющий суеверные представления о душе, о «власти духа над материей». У нас в широких кругах населения интерес к внушению на расстоянии питается происходящими в обыденной жизни явлениями спонтанной телепатии. Её проявления имеют место и в наши дни, у советских людей, освободившихся от суеверных религиозных представлений. Явления эти настоятельно требуют научного объяснения. Их отрицание или замалчивание приносит не пользу, а вред: «Шила в мешке не утаишь». Это понимали и понимают многие выдающиеся представители советской культуры — учёные и писатели, в том числе и К.Э.Циолковский.
Сейчас ещё трудно гадать о том, какое значение для науки и жизни имело бы практическое овладение явлениями бессловесного внушения и выяснение осуществляющего его фактора. По этому вопросу высказываются различные мнения — пессимистические и оптимистические, однако преобладают первые. Например, проф. Эмилио Сервадио (Е. Servadio) считает, что «явления телепатии мало влияют или совсем не влияют на развитие нашей культуры; они несравненно менее полезны, чем обычные средства коммуникации; никто не сомневается в том, что любой случай телепатии, каким бы поражающим он ни был, несравненно менее точен и удобен для установления связи, чем телеграмма или телефонный вызов». Телепатическая связь может быть полезной для некоторых животных, могла быть полезной для людей до изобретения современных средств коммуникации, но теряет своё значение в условиях современной жизни.
Непредвиденно большое, можно сказать, огромное для науки и жизни значение внушение на расстоянии получило бы в том случае, если бы оказалось, как мы и полагаем на основании своих опытов, что телепатическая связь осуществляется каким-то ещё неизвестным нам видом энергии или фактором, присущим только наивысшей форме развития материи — веществам и структурам головного мозга. Установление такой энергии или фактора было бы равноценно открытию внутриатомной энергии.
Именно на это должны быть направлены главные усилия исследователей внушения на расстоянии. До решения этого вопроса ещё далеко, но уже и теперь в зарубежных странах предпринимаются некоторые попытки использовать бессловесное внушение для мирных целей и, как можно заключить по некоторым газетным сообщениям, для целей войны.
Так, например, в Голландии были проведены обширные исследования телепатической перцепции у детей младшего школьного возраста (10–12 лет) ван Бушбахом и дошкольного возраста (4–6,5 лет) ассистенткой Парапсихологического института в Утрехте Лоуверенс. Задача этих двух исследований состояла в выяснении вопроса: возможно ли использование бесловесного внушения в целях воспитания детей. Результаты во многом совпали. Оказалось, что личность воспитателя, его умение завоевать симпатию и любовь детей являются важными факторами в получении успешных результатов при проведении опытов бессловесного внушения. При этом девочки, за немногими исключениями, дали значительно более высокие результаты, чем мальчики.
Вот некоторые условия и конкретные результаты опытов Лоуверенс. Вместо обычных карт Зенера дошкольникам мысленно передавались цветные рисунки игрушек: кукла, мяч, грузовик, олень и башня из деревянных брусков. Инструкция давалась детям в форме сказки. Воспитатель, скрытый от детей экраном, смотрел на одну карту за другой (в соответствии со случайно выбранным порядком), а каждый ребёнок старался выбрать при каждой пробе из кучки картинок ту, на которую, как ему казалось, смотрит находящийся за экраном воспитатель. В опытах с индуктором-воспитателем принимало участие 684 ребёнка из 15 классов. Общее число проб — 17000 (684 серии по 125 проб). Из них было получено 3703 угадывания вместо следуемых по теории вероятностей 3420, /т. е. с положительным отклонением, равным 283. Вероятность того, что этот результат случаен, очень мала; она выражается числом — 0,00000006. В контрольных опытах при участии тех же детей индуктором была сама Лоуверенс — почти незнакомый для детей человек. Участвовало 420 детей из 10 классов; общее число проб — 10500 (420 серий по 25 проб). Эти опыты дали результат, который надо было признать случайным, что ещё более подчёркивает значение непосредственной психической, связи между воспитателем и воспитуемыми. Из приведённых фактических данных можно сделать вывод, что воспитатель воздействует на своих воспитуемых не только словом и личным примером, но и бессловесным телепатическим влиянием, сам об этом не подозревая. Это неподотчетное влияние может действовать на воспитуемого исподволь, не вызывая его сопротивления и протеста, и даже тогда, когда воспитатель отсутствует. К этому надо добавить, что словесные внушения, производимые во время ночного сна воспитуемого, уже давно применяются родителями в некоторых странах.
Наряду с этими мирными начинаниями в капиталистическом мире зреют и агрессивные замыслы. В первой главе уже упоминалось о статье французского журналиста Жака Бержье «Передача мысли — оружие войны». В ней не только описываются опыты на борту подводной лодки «Наутилус» (подлинность который нам подтвердить не удалось), но и приводятся некоторые настораживающие выдержки из американских газет. Вот что писал об этом Бержье.
«В то время, когда сигналы „бип-бип“ первого спутника звучали над миром (читай: капиталистическим, — Л.В.), как погребальный колокол, наиболее крупные американские учёные пришли к заключению, что наступило время начать действовать во всех тех направлениях, которыми русские пренебрегают. Американская наука обратилась к общественному мнению. 13 июля 1958 г. в воскресном приложении к нью-йоркской „Геральд трибюн“ была опубликована статья крупным военным специалистом американской прёссы Анселем Тальботом». Он писал:
«Для военных сил США, без сомнения, очень важно знать, может ли энергия, испускаемая человеческим мозгом, влиять на расстоянии тысяч километров на другой человеческий мозг. Было произведено строго научное исследование этого явления, которое, как и всё порождаемое живым организмом, обусловлено энергией, возникающей в организме при окислении пищевых веществ. Овладение, этим явлением может дать новые средства сообщения между подводными лодками и наземной базой, а также, быть может, в один прекрасный день и между путешественникам межпланетного пространства и Землей».
Благодаря этой статье и докладам многих учёных было якобы принято решение открыть лаборатории, посвящённые исследованиям в области парапсихологии в крупнейших исследовательских центрах США, работающих на войну, в том числе и в корпорации (акционерном обществе) Вестингауза.
Это сообщение подтверждается другой заметкой, помещённой в той же газете: «Электрическая корпорация Вестингауза имеет учёных, которые серьёзно занимаются изучением возможности существования сознательной (в отличие от спонтанной — Л.В.) телепатии и других форм экстрасенсорной (внечувственной — Л.В.) перцепции для систем связи на значительные расстояния. Это направление исследований оценивается сотрудниками Вестингауза как „очень многообещающее“, однако потребуется проделать очень большую работу, чтобы подойти к чему-либо практически ценному».
С другой стороны, ведущий американский парапсихолог д-р Райн в заметке издаваемого им бюллетеня сообщает, что на его запрос об опыте на борту «Наутилуса» «авторитетные лица из Вашингтона заявили, что они ничего не знают ни о каком подобном эксперименте». Кроме того, он отрицает финансирование государством парапсихологических лабораторий в США и в других западных странах. По-видимому, такие лаборатории содержатся там на частные пожертвования и общественные средства. Это видно из следующих знаменательных слов того же бюллетеня:
«Западному миру пришлось пересмотреть своё мнение о науке в СССР за последние годы. Второе событие, на этот раз связанное не с завоеванием космоса, а, скорее, с природой самого человека, придётся приписать советской науке. Но если большинство астрофизиков, несомненно, предвидело заранее, что Россия отправит первого человека в космос, то никакой западный парапсихолог не предвидел, что именно русский университет первым организует исследовательскую парапсихологическую лабораторию, финансируемую государством. Всё же это случилось в прошлом году в Ленинградском государственном университете по инициативе профессора Л.Л.Васильева, заведующего кафедрой физиологии, члена-корреспондента Академии медицинских наук. Работа носит название „биоэлектроники“, „мозговой связи“ или, в вольном переводе, „умственного радио“» . Далее следует краткое изложение результатов моих с сотрудниками исследований по внушению на расстоянии сна и пробуждения с применением экранирования металлов (по статье в советском журнале «Знание — сила», 3 № 12 за 1960 г.).
Трудно решить, что в приведённых французских и американских сообщениях правда, а что вымысел. Ясно одно: пренебрегать подобными исследованиям не следует.
* * *
В заключение считаю для себя обязательным откровенно высказать свои собственные суждения по главным затронутый в брошюре вопросам, основываясь на личном многолетнем опыте и тщательном изучении многочисленных литературных данных. Расположу свои суждения в порядке следования глав.
I. Восемьдесят пять лет экспериментального исследования оказались недостаточным сроком для всеобщего признания внушения на расстоянии научно установленным фактом. Некоторые авторы считают, что, раз за такой длительный срок этого не произошло, значит, дальнейшие старания не нужны — внушения на расстоянии не существует. Такое заключение, конечно, неосновательно: вопросы психологии разрешаются весьма медленно. Понадобилось целое столетие (с конца XVIII по конец XIX века), чтобы убедить учёный мир в реальном существовании словесного внушения и гипнотического сна — явлений более обычных и легче вызываемых, чем внушение на расстоянии.
II. Случаи спонтанной телепатии часто более похожи на «страшные рассказы» писателей-фантастов, чем на обычный «фактический материал» учёного; естественно, что это отталкивает, кажется несерьёзным. На самом же деле случаи спонтанной телепатии нередко бывают удостоверены архивными документами и показаниями живых свидетелей не хуже, чем исторические факты и данные судебного следствия, на основании которых устанавливается виновность в содеянном преступлении. Различие, правда, в том, что первые выходят за рамки обычного, а вторые умещаются в них. Тем не менее случаи такого рода надо точно записывать и тщательно расследовать, учитывая всё то, что может удостоверить Или, напротив, опровергнуть их подлинность. Эти материалы приобретут немалую ценность, если удастся неоспоримо установить реальность внушения на расстоянии экспериментальным методом.
III. Наибольшую доказательную ценность, несомненно, имеют современные количественные методы установления внушения на расстоянии, допускающие подсчёт степени вероятности получаемых результатов. В настоящее время исследователи многих стран накопили обширный, методически надёжный фактический материал, который, я полагаю, если ещё не окончательно разрешает вопрос, то, во всяком случае, делает его положительное разрешение в высокой степени вероятным. Нужно самому немало поработать экспериментально, чтобы убедиться в существовании внушения на расстоянии. Лично я в этом убедился.
IV. Между случаями спонтанной телепатии и результатами опытов по внушению на расстоянии имеется не качественное, а всего лишь количественное различие. Первые вызываются мощными переживаниями человеческой личности, и такие же переживания потрясают и перципиента — это макротелепатиеские явления. То что мы получаем в экспериментах, всего лишь слабая тень этих естественно происходящих явлений. Однако описаны переходные формы: спонтанные явления могут принимать микротелепатический характер, а явления, вызываемые экспериментально, иногда возрастают до степени телепатических галлюцинаций.
V. Чтобы по возможности овладеть явлениями внушения на расстоянии, надо знать и соблюдать при постановке опытов все те условия, при которых эти «капризные» явления происходят с достаточной выразительностью и постоянством. Вопрос об условиях телепатической перцепции можно считать разрешённым: гипноз, ночной сон, просоночное состояние способствуют восприятию внушения на расстоянии. Спорным остаётся вопрос об условиях телепатической индукции: перципиенту могут передаваться отчётливо сознаваемые, волевые, эмоционально окрашенные внушения индуктора; но не менее редки и случаи восприятия перципиентом таких переживаний индуктора, какие последний и не думает внушать перципиенту; более того, не подлежит сомнению, что иногда лучше всего передаются перципиенту вовсе несознаваемые индуктором, «подсознательные» образы и влечения. Поэтому я считаю правильным различать две разновидности внушения на расстоянии: в первой активную роль играет индуктор, во второй — перципиент; последнюю некоторые авторы называют «чтением мыслей» в отличие от «передачи мыслей».
VI. По вопросу о характере телепатической связи существует два мнения: одни авторы придают большое значение «психологической сонастроенности» индуктора с перципиентом; другие считают, что хороший перципиент способен улавливать бессловесные внушения разных индукторов, как известных ему, так и неизвестных. Наши экспериментальные данные подтверждают первое мнение: удачный подбор «телепатических пар» повышает успешность опытов. Мы также пришли к заключению, что между индуктором и перципиентом устанавливается не односторонняя, а двухсторонняя связь: с одной стороны, индуктор должен направлять внушение на данного, заранее известного ему перципиента; с другой стороны, перципиент узнаёт по воспринимаемому им внушению — кто именно в данный момент выполняет роль индуктора. Получается нечто вроде обратной связи, которую физиологи и кибернетики придают такое большое значение.
VII. Есть более или менее «сильные», искусные гипнотизёры и более или менее внушаемые гипнотики. Подобно этому существуют одарённые индукторы и одарённые перципиенты. У последних, по нашим данным, наблюдается некоторая специализация: одни лучше воспринимают бессловесно внушаемые им образы, другие движения и поступки, третьи бессловесно внушаемые сон и пробуждение. Психологические и типологические особенности индукторов и перципиентов резко разнятся, что не препятствует, а способствует установлению телепатической связи. У хороших индукторов отмечается повышенная способность произвольно вызывать у себя яркие и устойчивые образы — зрительные, двигательные и др. Для одарённых перципиентов, по-видимому, характерна ослабленность, податливость так называемой «цензуры»; это способствует переходу подсознательного в сознание. Создаётся впечатление, что телепатическая одарённость скорее врождённое свойство, чем приобретаемое в течение жизни. Однако имеются экспериментальные данные, говорящие о возможности упражнять способности к телепатической перцепции и индукции.
VIII. По нашим данным, самой показательной, дающей, наиболее постоянные результаты является «гипногенная методика» внушения на расстоянии — бессловесное погружение перципиента в гипнотический сон с последующим бессловесным пробуждением. К сожалению, подходящие для таких опытов испытуемые встречаются редко. Убедительные результаты даёт и методика мысленного внушения неподотчетных сознанию. перципиента движений, например качаний тела при стойке, а также других уже чисто физиологических реакций, регистрируемых приборами физиологов. Это наиболее примитивные формы телепатической перцепции у человека, обычно остающиеся под порогом сознания перципиента. Но и на более высокой ступени, когда воспринятая телепатема перципиентом осознаётся, подсознательная сфера играет большую роль. Она обычно является первоначальным приёмником телепатемы, которая затем передаётся сознанию, но далеко не всегда, иногда с задержкой, часто в переработанном символическом виде.
IX. Бессловесное внушение является достоянием не одного лишь человеческого рода. В различных примитивных формах общение на большом расстоянии при посредстве или без посредства органов чувств присуще некоторым животным, как позвоночным, так беспозвоночным. Это бывает тогда, когда такое общение жизненно необходимо или хотя бы полезно. Оно осуществляется у животных посредством передачи той или иной физической энергии — электромагнитных волн разной длины, инфракрасных лучей и, может быть, других ещё не известных нам энергетических факторов. По вопросу, является ли внушение на расстоянии прогрессирующим свойством человеческого рода или, напротив, свойством регрессирующим, возрождающимся у некоторых лиц в виде атавизма, высказываются разные суждения. Мы приводим ряд доводов в пользу второго решения этого вопроса.
X. Важнейшим в настоящее время является вопрос о природе фактора, передающего внушение на расстоянии. Для материалиста этот фактор может быть только энергетическим. Электромагнитная гипотеза, выдвинутая 70 лет назад, до сей поры остается не доказанной экспериментально. Следовало ожидать, что надёжное экранирование металлом индуктора или перципиента будет прекращать проявление внушения на расстоянии, если оно передаётся электромагнитными волнами короткой или средней длины, и ослаблять его, если передатчиком являются длинные волны. Наши тщательные и продолжительные исследования, проведённые под контролем авторитетных физиков, не показали ни того, ни другого: опыты с экранированием индуктора железом или свинцом, выполненные с применением «гипногенной методики» на двух пригодных для этих опытов испытуемых, были столь же результативны, как и контрольные опыты с теми же испытуемыми, проведённые без экранирование индуктора. Это ставит электромагнитную гипотезу под сомнение.
XI. Для решения того же вопроса очень важны опыты передачи мысленного внушения на сверхдальние расстояния (сотни и тысячи километров). Если передача осуществляется каким-либо энергетическим фактором, то результативность таких опытов должна снижаться пропорционально квадрату расстояния между индуктором и перципиентом, т. е. снижаться очень заметно. Однако такого снижения результатов с увеличением расстояния экспериментально установить не удалось ни нам, ни большинству зарубежных исследователей. Это может означать или то, что передающий внушение фактор имеет не энергетическую, а какую-то совсем иную природу (что для материалиста неприемлемо), или же то, что передача телепатической информации осуществляется по законам кибернетических систем. В частности, вместе с кибернетиком Б.Гоффманом можно предположить, что мозг обладает структурами или функциональными свойствами, маскирующими действие закона «обратных квадратов». Подобные устройства используются в радиотехнике (автоматический контроль объёма информации). В организме роль такого устройства мог бы, например, играть хорошо известный физиологам закон «всё или ничего» — выравнивание физиологических ответов на сильные и слабые раздражения.
XII. Теоретическое и практическое значение проблемы внушения на расстоянии зависит от того, в каком духе будут разрешены вопросы, отмеченные в предыдущих пунктах, особенно вопрос о природе передающего фактора. Если, паче чаяния, он разрешится в пользу километровых радиоволн (волны средней и малой длины нашими опытами с экранированием индуктора исключаются), то это будет выгодно, быть может, в практическом отношении (возможность искусственного воспроизведения подобных же волн большой интенсивности), но не очень интересно в отношении теоретическом (мозговая радиосвязь не более того). Несравненно больше может дать науке окончательное ниспровержение электромагнитной гипотезы внушения на расстоянии. Тогда, естественно, встанет вопрос о продукции самой высокоорганизованной материей — материей мозга — ещё неизвестного фактора, надо думать, по своей природе энергетического. Из характерных его свойств мы уже теперь можем указать два: распространение на большие расстояния и проникновение через любые препятствия. Такими свойствами обладают потоки частиц нейтрино и всемирное тяготение, но ничто не говорит о том что эти факторы как-нибудь связаны с работой мозга. Значит, надо искать что-то другое, новое. В истории науки не раз уже случалось, что установление новых фактов, необъяснимых тем, что известно, влекло за собой прикрытие непредвиденных сторон бытия.