Впервые применённые (как уже было сказано в первой главе) Шарлем Рише количественные экспериментальные методы получили дальнейшее развитие в 30-е годы текущего столетия. В 1927 г. американский профессор В. Мак Дугалл (Mc.Dougall) обратился к учёному миру с призывом содействовать развитию парапсихологии. На этот призыв среди других учёных отозвался молодой в то время биолог Райн (J. B.Rhine) — один из основателей современных количественных исследований в парапсихологии. В Англии тогда же вступил на этот путь Соул (S.G. Soal), ныне профессор математики в Лондонском университете. Сперва он пришёл к заключению, что, удача в телепатических опытах основана на простой случайности; но, проведя огромное число таких опытов, он изменил своё мнение и стал убеждённым защитником реальности мысленного внушения. Последователи Шарля Рише появились в те же годы и во Франции — на родине знаменитого физиолога. Один из них, Дезуаль, считал возможным успешно применять теорию вероятностей даже при небольшом числе опытов мысленного внушения.

Предоставим слово самому Дезуалю и посмотрим, как он ставил свои опыты и как применял к ним теорию вероятностей.

«Я предупредил испытуемого о том, что буду мысленно внушать ему изображение одного из французских денежных знаков, и приступил к внушению; испытуемый объявил: „Это десятифранковый билет“, что было правильно. Я спросил его, видит ли он билет в прямом положении или перевёрнутым, и испытуемый ответил правильно: „Перевёрнутым“. Наконец, я задал ему ещё один вопрос: „В каком состоянии находятся уголки билета?“ и снова получил правильный ответ: „Верхний левый угол загнулся“. Внушаемый образ был воспринят во всех подробностях».

Подсчитаем теперь вероятность этого результата, предположив, что он был получен вследствие случайной удачи. При внушении французских денежных знаков число возможных случаев равно 12 (монеты в 1, 2, 5, 10 су и в 1, 2 франка; кредитные билеты стоимостью в 5, 10, 50, 100, 500 и 1000 франков). Вероятность совпадения в этом случае равняется 1/12; для угадывания перевернутого положения билета вероятность равна 1/2; и для правильного указания на загнутость одного из углов вероятность равна 1/5 (отсутствие загнутости и один загнутый угол из четырёх составляют 5 возможных случаев). Полная вероятность равняется:

Если я поставил 10 таких опытов (причём каждому из них соответствует вероятность 1/120) и если ответы оказались правильными в 6 опытах из 10 (что можно получить с хорошим перципиентом довольно легко), то вероятность совпадений, основанная на случайной удаче, выразится так:

что приближённо будет:

р = 7 x 10-12

На более понятном языке это означает, что имеется всего 7 шансов на 1 триллион случаев для того, чтобы 6 опытов из 10 оказались удачными, если бы этот результат был основан на одних только случайных совпадениях.

Приведённый пример, взятый из собственных опытов Дезуаля, показывает, каким образом исчисление вероятностей даёт возможность судить о показательной ценности полученного в опытах результата. Итак, заключает этот автор, иногда бывает достаточно поставить небольшое число опытов, чтобы сделать очевидным наличие телепатического феномена и исключить объяснение, основанное на признании одних только случайных совпадений.

С 1934 г. д-р Райн пользуется для опытов мысленного внушения уже упоминавшимися нами картами с пятью фигурами, изображенными на рис. 1 (так называемые карты Зенера — круг, крест, квадрат, пятиконечная звезда, три, или как вариант — две, параллельные волнистые линии). Соул предпочитает пользоваться картами с изображением пяти животных (лев, слон, зебра, жираф, пеликан), полагая, что мысленно внушать эти красочные изображения легче, чем абстрактные фигуры карт Зенера. Перципиент заранее знает эти фигуры, ему мысленно внушается каждый раз одна из пяти фигур, и он должен узнать, какая именно. К проведению опытов по такой «методике узнавания», как её можно назвать, теперь предъявляются очень жёсткие требования. Без выполнения хотя бы одного из них последующая статистическая обработка полученных результатов может потерять свою доказательность.

1. Необходимо совершенно исключить возможность всех мыслимых подсказок, воспринимаемых органами чувств: непроизвольное нашёптывание, отражение передаваемого объекта на стёклах очков или даже на роговице глаз экспериментатора, какие-либо мимические или пантомимические знаки, даже субсенсорные (сознательно не ощущаемые) раздражители, которые могли бы навести на правильный ответ. Для того чтобы избежать этих источников ошибок, испытуемый отгораживается от экспериментатора непрозрачным экраном или помещается в кабину, а ещё лучше, переводится в другую комнату. Карты должны находиться в непрозрачных конвертах, чтобы подопытное лицо не могло увидеть даже обратную их сторону.

2. Надо также исключить возможность умственных догадок перципиента. Например, не следует во время опыта оповещать испытуемого, правильно или неправильно называет он внушаемые ему фигуры, изображённые на картах. Зная это, он может рассчитать, какие карты ещё остались в пакете, какие вышли (всего в пакете обычно содержится 25 карт, т. е. каждая из пяти фигур повторяется пять раз). Поэтому введено правило сообщать результаты испытуемому лицу только по окончании опыта.

3. Применение теории вероятностей правомерно только тогда, когда имеется случайная последовательность явлений. Поэтому большое внимание обращено на обеспечение самого тщательного стасовывания карт. В первоначальных опытах Райна и Соула карты стасовывались несколько раз руками; потом их стали перемешивать автоматически особым аппаратом; теперь стал применяться метод, при котором перед опытом приготовляется пакет из 25 карт лицом, в проведении опыта не участвующим, причём карты располагаются в пакете по заранее составленным таблицам случайной последовательности чисел.

4. Кроме того, при оценке результатов принимаются во внимание и другие источники возможных ошибок, как-то: замеченное у перципиентов предпочтение одних передаваемых фигур другим, а также случайные или чем-либо обусловленные ошибки экспериментаторов при записывании или сверке результатов опытов. Чтобы избежать ошибок такого рода, принято вести два протокола каждого опыта двумя лицами независимо друг от друга.

При соблюдении перечисленных требований американскими и английскими исследователями в больших сериях опытов было многократно получено сверхвероятное число правильных отгадываний внушаемых объектов. Например, в большой, несколько лет продолжавшейся серии опытов Соул получил положительный результат, выражавшийся вероятностью (вернее, невероятностью) р = 5´10-35. Недавно. (1956–1957 гг.) тот же автор в телепатических опытах с двумя молодыми двоюродными братьями (из которых один был агентом, другой — перципиентом), проведя 15000 отдельных проб, получил на каждом пакете из 25 карт в среднем почти 9 удач вместо ожидаемых по теории вероятностей 5 удач. В этих опытах дважды были угаданы все 25 карт в пакете, четыре раза — 24 карты, сорок раз — от 23 до 19 карт. Этот результат опять-таки в огромное число раз превышает то, чего можно было бы ожидать по теории вероятностей.

Трудно представить себе без математического подсчёта, как ничтожно мала вероятность чисто случайного отгадывания подряд 25 карт. Такой результат выражается отношением единицы к числу пять, возведённому в двадцать пятую степень:

1: 525 = 1: 298 023 • 223 • 876 • 953 • 125

Это означает, что такой случай (25 отгадываний подряд), по теории вероятностей, может произойти из указанного «астрономического» числа проб всего один раз. А чтобы произвести такое число проб, несколько поколений исследователей должны были бы всю свою жизнь с утра до вечера без устали ставить подобные опыты.

Столь резко выраженные сверхвероятные результаты получаются в опытах с особенно одарёнными в телепатическом отношении испытуемыми. Но такие лица встречаются редко. В опытах на обычных испытуемых получаются более скромные результаты (в среднем 6–7 угадываний на пакет из 25 карт); однако при достаточно большом числе проб и этот результат оказывается, по данным статистики, несводимым к простой случайности.

При столь же большом числе проб, но при полном выключении возможности телепатического вмешательства результат в среднем не больше и не меньше пяти совпадений на 25 карт. Такой проверочный опыт был не раз поставлен в лаборатории доктора Райна следующим образом. Одновременно пускались в ход два уже упоминавшихся аппарата, автоматически выбрасывавших через каждые три минуты карты с одной из пяти фигур Зенера. Каждая карта, выбрасываемая аппаратом А, сопоставлялась с картой, выбрасываемой в тот же момент аппаратом Б. Понятно, что совпадения двух одинаковых фигур обязаны при данных условиях опыта одной лишь чистой случайности.

Мало кому известно, что в те же 30-е годы, когда д-р Райн начинал свои исследования в США, подобные же количественные опыты, и с той же целью — установить самый факт мысленного внушения — ставил в Ленинграде крупный советский физик академик В.Ф.Миткевич. По-видимому, он заинтересовался этим вопросом под влиянием В.М.Бехтерева, с которым был близко знаком. Результаты его исследований остались неопубликованными, но в моём архиве сохранилось составленное самим Миткевичем краткое описание применявшейся им методики. Привожу это описание дословно:

«Индуктор приводит в действие некоторую примитивную рулетку, без участия воли индуктора избирающую одно из группы равновероятных событий (например, появление перед глазами индуктора чёрного или белого экрана).

На основании показаний рулетки индуктор мысленно приказывает перципиенту угадать данное событие (угадать „чёрное“ или „белое“?).

Этот процесс телепатической передачи от индуктора к перципиенту некоторого зрительного впечатления („чёрное“ или „белое“) должен подряд повторяться столько раз, сколько на основании предварительных (проверочных) опытов и теории вероятностей потребуется для того, чтобы факт мысленной передачи перципиенту случайных впечатлений индуктора мог быть признан достоверным» (на рис. 2 приведены рулетки, применявшиеся Миткевичем).

По теории вероятностей, 40–50 таких проб уже достаточно для того, чтобы получить около 50 % правильных ответов, обусловленных простой случайностью. Если же опыт дает более 50 % правильных ответов, то можно говорить с большей или меньшей вероятностью об участии в результатах опыта мысленного внушения (разумеется, при исключении всех возможных подсказок).

Положительная сторона этой методики состоит в том, что каждая отдельная проба занимает немного времени и допускает альтернативную оценку результата — правильный или неправильный ответ, да или нет. Благодаря этому методика позволяет быстро накапливать большой цифровой материал, вполне пригодный для статистической обработки. Однако эта методика имеет и срои отрицательные стороны: представление (или восприятие) белого или чёрного цвета индуктору трудно переживать с достаточной интенсивностью; кроме того, в течение опыта индуктору приходится многократно переключать своё внимание с «белого» на «чёрное» и обратно, что мешает сосредоточиться на одном и потому является невыгодным условием для создания интенсивной телепатической индукции.

Несмотря на это, по утверждению акад. Миткевича, методика обычно давала в его опытах положительный результат, т. е. при достаточном числе проб получалось больше 50 % правильных ответов. Мы поставили перед собой задачу проверить это утверждение Миткевича, проведя предложенную им методику на достаточном числе испытуемых.

В 1934 г. мною с сотрудниками было поставлено 26 таких опытов (по 80 отдельных проб в каждом) на 24 здоровых и больных (истерия, неврастения) испытуемых. Индуктор помещался в той же комнате, что и перципиент, за его спиной, на расстоянии нескольких метров. Пустив в ход рулетку и дождавшись, когда она остановится с обращённым к нему чёрным или белым диском, индуктор старался мысленно внушить испытуемому ощущение данного цвета (чёрного или белого). После словесного сигнала индуктора — «готово», «есть» — перципиент, глаза которого были надёжно завязаны, уже через несколько секунд давал ответ, т. е. называл цвет — «чёрный» или «белый». Внушаемый цвет и ответ перципиента тут же заносили в протокол опыта. В каждом опыте с данным перципиентом такого рода мысленное внушение повторялось 40 раз подряд (с короткими перерывами через каждые 10 проб). Затем перципиенту давался отдых на 10–15 минут, и опыт повторялся во второй раз. Таким образом, в общей сложности получалось 80 отдельных проб, из которых определялось число правильных ответов.

Изучение полученного цифрового материала показало, что наибольшее число правильных ответов достигало 62, наименьшее падало до 32. Среднее арифметическое равнялось 44,32 вместо 40 — величины, следуемой по теории вероятностей. Превышение полученного в опытах результата над вероятным числом удач равнялось 4,32.

Вопрос состоит в том, может ли это превышение быть признано достоверным, выходящим за пределы случайной ошибки, теоретически возможной при данных условиях опыта. Для получения ответа на этот вопрос мы воспользовались простейшим приёмом статистики. Для нашего среднего арифметического (М = 44,32) была вычислена средняя ошибка m, которая оказалась равной 1,16. Применив формулу М±3m, мы видим, что полученная из опыта величина М, в зависимости от простой случайности, может колебаться в пределах ±3,48, т. е. от 40,84 до 47,80.

Иными словами, даже в наихудшем возможном случае (40,84), полученный из опытов результат всё же несколько превышает среднюю величину, следуемую по теории вероятностей (40). А это значит, что полученное нами превышение Данных опыта над данными, теоретически вычисленными, является хотя и незначительным, но статистически достоверным.

Иными словами, участие в наших опытах мысленного внушения, как фактора, способствующего угадыванию перципиентом передаваемых ему зрительно ощущений (белое, чёрное), может считаться статистически оправданным фактом. (Если только исключить возможность каких-либо «подсказывающих» моментов, которые в постановке наших опытов были, по-видимому, устранены.)

Ценность методики акад. Миткевича может быть кроме того, подтверждена рассмотрением результатов полученных в некоторых отдельных опытах на лучших наших перципиентах. В качестве иллюстрации приведу два примера:

1. Испытуемая Л.В.С. — 24 лет, страдавшая истеро-психопатией и легко гипнотизируемая. Приведённая в состояние гипноза, испытуемая находится в камере, индуктор (д-р А.В.Дубровский) — на расстоянии нескольких метров от камеры; при опыте присутствуют: Л.Л.Васильев и И.Ф.Томашевский. Экспериментаторам впервые приходит в голову мысль — в течение всего опыта (40 проб) передавать представление одного только (белого) цвета.

При первом десятке проб испытуемая дает лишь 4 правильных ответа; при втором — 5; при третьем ¾ 8 и, наконец, при четвёртом — все 10. Это, по-видимому, показывает, что многократно возобновляемо, в течение опыта мысленное внушение белого цвета, постепенно создавало у испытуемой прочную установку на белый цвет. В самом деле, при последующих пробах экспериментаторы заменили белый цвет чёрным; испытуемая как бы по инерции ещё три раз, назвала «белый», после чего переключилась на «чёрный», назвав его несколько раз подряд. Следует добавить, что при обычной постановке опыта («белое» и «чёрное»— в разбивку) та же испытуемая (как и другие перципиенты) никогда не называла один и тот же цвет более трёх раз подряд.

2. Испытуемая К.Г.Ф. — 35 лет (истеричка) находится в камере в состоянии гипноза; при ней — наблюдатель д-р А.В.Дубровский; дверца камеры открыта. Индуктор И.Ф.Томашевский, а также присутствующи e Н.И.С-ов, Р.И.Скарятин и Л.Л.Васильев находятся вне поля зрения испытуемой. Внушение «белого» или «чёрного» производится с применением рулетки акад. Миткевича. Опыт поставлен с целью продемонстрировать эту методику Н.И.С-ову, впервые присутствовавшему на наших опытах. Опыт и протокол к нему ведёт сам тов. С-ов.

В результате из 10 поставленных проб испытуемая дала подряд 10 правильных ответов, что в контрольных опытах со случайным совпадением является довольно редким случаем. Вероятность такого случая исчисляется так: 1: 210 = 1: 1024, т. е. одна удача на тысячу двадцать четыре пробы.

Большую доказательную силу имеют также опыты, выполненные по совсем другой, так называемой мощной методике мысленного внушения в Гронингемском университете (Голландия). Психологи Бругманс, Гейманс и Винберг помещали перципиента в похожую на шкаф картонную камеру, закрытую спереди, с боков и сверху. Перед камерой стоял стол, на который была положена большая доска (типа шахматной), разделённая на 48 квадратов. На ней было 6 рядов, пронумерованных по краю от 1 до 6, и 8 колонок, обозначенных латинскими буквами А — Н. Таким образом, каждый из 48 квадратов обозначался, как у шахматистов, буквой и цифрой, например ¾ С4. Экспериментаторы вытягивали из одной перетасованной колоды карточек номер (1–6), а из другой колоды букву (А — Н). Таким образом, в каждом опыте по жребию выбирался один из квадратов. Затем экспериментаторы предлагали перципиенту просунуть правую руку в широкую щель, проделанную внизу передней стенки камеры, и указать рукой мысленно внушаемый ему квадрат. При этом экспериментаторы как бы мысленно направляли руку перципиента к задуманному квадрату.

Из числа многих испытанных таким образом перципиентов выделился студент Ван Дам, успешно угадывавший внушаемый квадрат. В начале проведения этих опытов экспериментаторы оставались в той же комнате, где в камере с завязанными глазами сидел Ван Дам. Близость экспериментаторов к перципиенту снижала доказательность получаемых результатов. Поэтому вторая половина опытов с Ван Дамом была проведена при более строгих условиях, исключавших возможность какой-либо невольной подсказывающей сигнализации перципиенту со стороны экспериментаторов.

Ван Дам оставался один в своей комнате. Экспериментаторы находились этажом выше — в комнате, находившейся над комнатой перципиента. В полу верхней комнаты было проделано окошко, заделанное толстым стеклом. Через это окошко из затемнённой верхней комнаты экспериментаторы могли видеть руку перципиента, высунутую из камеры, и мысленно направлять её движения. При этих условиях результаты опытов с Ван Дамом не ухудшились; напротив, процент удач ещё более повысился.

В общей сложности из 187 проб Ван Дам в 60 случаях точно указал мысленно внушаемый ему квадрат, что составляет 31 % правильных ответов.

Этот результат во много раз превышает то число, которое указывается теорией вероятностей для случайно удачных совпадений (4 на 187). Вероятность вычислялась по формуле:

 (округлённо — 4).

Небольшая доза алкоголя (30 г), принятая перципиентом, ещё более увеличивала число удачных опытов (без алкоголя 22 из 104 проб, т. е. 21 %; после его приёма 22 из 29 проб, т. е. 75 %). Эти замечательные по постановке и результатам опыты, выполненные ещё, в 1920 г. и опубликованные в 1922 г., к сожалению, не были повторены последующими исследователями.

С каждым годом всё большее число исследователей убеждается в реальном существовании мысленного внушения и переходит к изучению различных сторон этого сложного явления. Это не значит, однако, что мысленное внушение уже получило за рубежом всеобщее признание учёных. Отнюдь нет! Споры «за» и «против» продолжаются там и поныне.

С разных сторон критикуются и только что приведённые опыты Бругманса. Так, по Керрингтону (Н. Carrington), экспериментаторы могли неправильно регистрировать результаты опытов, поскольку они наблюдали движения руки перципиента с расстояния нескольких футов и через толстое стекло. Этого источника ошибок не было в первой половине опытов, но против этих опытов возражают Соул и Бейтман, указывая, что экспериментаторы, знавшие выбранный квадрат и находившиеся вблизи перципиента, могли делать движения, послужившие для Ван Дама слуховой подсказкой. Этот пример показывает, как трудно бывает экспериментаторам удовлетворить всем, нередко противоречивым, требованиям критиков.

Недавно английский философ Джордж Прайс в статье «Наука и сверхъестественное» объявил все опубликованные по мысленному внушению экспериментальные работы небезупречными в методическом отношении. Его не убеждают и сверхвероятные результаты количественных опытов Соула и Райна.

Свою статью Прайс начинает признанием успехов парапсихологии. Он пишет: «Особенностью настоящего времени является то, что в течение последних 15 лет (т. е. с 1940 по 1955 г. — Л.В.) едва ли появилась хотя бы одна научная статья с критикой работы парапсихологов. Эта победа является результатом тщательного экспериментирования в широких масштабах и разумного аргументирования. Лучшие из экспериментов Райна и Соула по угадыванию карт показывают огромную разницу по сравнению с возможным случайным совпадением. При этом возможность участия сенсорных подсказок почти исключается, так как карты и перципиент находятся в разных зданиях.

Десятки экспериментов получили положительные результаты… а математические расчёты были одобрены ведущими статистиками».

Казалось бы, чего же больше желать? Прайса всё это, им же самим сказанное, не удовлетворяет. Он ставит перед собой задачу убедить читателя в том, что мысленное внушение и другие связанные с ним парапсихические явления «несовместимы с современной научной теорией», что они противоречат категориям пространства, времени, причинности и что, следовательно, признание их равносильно признанию чуда.

Продолжая развивать эту мысль, Прайс пишет: «Если парапсихология и современная наука несовместимы; почему тогда не отказаться от парапсихологии? Мы знаем, что противоположная гипотеза, состоящая в том, что некоторые люди лгут и обманывают себя, вполне укладывается в рамки науки». Выбор лежит между верой во что-то «подлинно революционное», «радикально противоречащее современной научной мысли» и верой в возможность преднамеренного обмана или самообмана. Что же является более разумным? Прайс выбирает второе, бросая тем самым тень на добросовестность парапсихологов: они или сами обманывают легковерных читателей их работ, или являются жертвами обманных проделок перципиентов.

Можно только удивляться этой аргументации Прайса, современника великих революционных переворотов в области физики. Разве квантовая механика, теория относительности, факты, выходящие за рамки ранее известных принципов сохранения массы и энергии, не были на первых порах вопиющей «несовместимостью с современной им теорией науки»? Можно ли априорно отрицать возможность таких же «несовместимостей» и в области психофизиологии, несравненно менее обследованной и неизмеримо более сложной, чем область физики? Необъяснимое с позиций современной науки нельзя объявлять сверхъестественным и на этом «основании» отвергать, так как второе не следует из первого. Так поступая, материалист рискует отдать на откуп идеалистам новое в науке и тем самым затормозить прогресс научной мысли.

Результаты парапсихологических исследований, например, опытов Соула или Райна, критик мог бы дисквалифицировать двояким образом: или 1) найдя в этих опытах такую методическую погрешность, которая могла бы помочь перципиенту отгадать задуманное задание, или 2) доказав факт мошенничества участников опыта — какого-либо сговора между ними, тайной сигнализации и т. п. Прайс, конечно, не утверждает, что Соул, Райн или кто-либо из участников их опытов попросту жульничали (у него нет для этого фактических доказательств). Он утверждает только, что опыты были поставлены так, что экспериментатор (например, тот же Соул) при желании смог бы подделать результаты и что поэтому следует требовать лучших доказательств, чем данные Соула, чтобы «поверить в сверхъестественное».

Далее Прайс подробно разбирает постановку опытов Соула, в которых обычно участвовали три лица: экспериментатор, находившийся при агенте, который мысленно внушал задание перципиенту, помещённому в смежной комнате. Прайс описывает шесть возможных комбинаций («процедур») сговора между агентом и перципиентом или самим экспериментатором, проведение которых могло бы обеспечить удачный ход опытов.

В заключение своей статьи Прайс заявляет, что его удовлетворил бы всего лишь один положительный эксперимент, но такой, при котором «ошибка или мошенничество были бы столь же невозможными, как невозможно сверхъестественное».

В опытах мысленного внушения передаваемые задания должны задаваться генератором случайных чисел; перципиент может находиться где угодно, только не рядом с агентом. При наличии тайного сговора между участниками эксперимента, предупреждает Прайс, очень трудно надёжно уберечься от тех или иных средств связи. Например, агент может сигнализировать одному из присутствующих посредством каких-либо незаметных движений, а этот последний может воспользоваться карманным радиогенератором для передачи информации перципиенту. Словом, альтернативу — обман или «чудо» — разумнее решать в пользу обмана.

Статья Прайса не осталась без ответа со стороны парапсихологов, в частности самих Райна и Соула. Их полемика с Прайсом напечатана в одном из парапсихологических журналов в номере за 1955 г.

Мне неоднократно приходилось слышать следующее заявление критиков: «Дайте сперва окончательное, обязательное для всех и каждого доказательство реальности мысленного внушения, а потом уже изучайте и описывайте его свойства, его физическую природу и пр.» Можно предвидеть, что такое же возражение будет сделано и по поводу этой брошюры. С таким возражением автор согласиться не может: это не ускорит, а задержит исследование вопроса.

Пусть любая серия опытов из приведенных в этой главе, взятая в отдельности, недостаточна для установления факта мысленного внушения, но все серии количественных опытов в своей совокупности, все случаи спонтанной телепатии делают существование мысленного внушения в высокой степени вероятным. Этого достаточно, чтобы, не дожидаясь признания всех и каждого, ставить дальнейшие исследования этого явления так, как будто бы его реальное существование уже было окончательно установлено.

Ведь по ходу таких исследований как раз и могут быть найдены все условия, необходимые и достаточные для бесперебойного экспериментального вызывания явлений мысленного внушения, что и будет наилучшим доказательством их реальности. Такое уже не раз случалось в истории науки. Например, изучение свойств и закономерностей физиологического действия, даже практическое применение гормонов и витаминов началось задолго до того, как эти вещества были выделены в чистом виде и искусственно синтезированы, т. е. установлены «окончательно».