Тем же вечером Кристиан вспылил:

— Я мечтаю каждый день о встрече с Сюзанной, а ты, значит, о постельных забавах с этой Магдаленой? И если она тебе уступит (а ты ведь вон какой настырный!), именно я буду ее тешить, нежить и пялить! Шайзе! Фердамте шайзе!

— Поверь, эти забавы могут сыграть большую роль в политике. Если мать будущего курфюрста Саксонии окажется нашей союзницей, то лучшего расклада и желать нельзя — пояснил Алекс.

— А как же быть с курфюрстом Тюрингии, которому ты все мозги прокакал?

— С Тюрингией то ли выйдет, то ли нет, а Саксония всем привычна…

Магдалена продержалась неделю, после чего Кристиану передали приглашение прийти вечером в ее покои (погода стояла дождливая). Она встретила его в гостиной, была одета в подобие глухой мантии, не стеснена корсетом и прислуживала ей одна фрейлина, уже пожилая.

— Я что-то плохо себя чувствую, князь, — извинилась курфюрстина после его почтительного приветствия — и потому кутаюсь, несмотря на тепло, в это покрывало. А о встрече с Вами я попросила потому, что до меня дошли слухи, будто мой муж тоже заболел?

— Хочу Вас разубедить, мадам: Ваш муж по сравнению с Вами здоров. Если верить донесениям моих служащих. А вот Ваша простуда меня пугает. Мне о ней тоже донесли, и потому я позволил себе принести надежное лекарство, которым меня лечила бабушка. Называется оно глинтвейн.

После чего стукнул в дверь и ему просунули в проем корзинку с бутылкой красного вина, керамическими кружками и какой-то ароматно пахнущей кастрюлькой.

— Про глинтвейн я тоже знаю, — сказала, улыбаясь, Магдалена. — Хоть пила его однажды и зимой.

— Летом его лечащий эффект еще лучше. У меня, кстати, все уже готово, осталось влить в кастрюльку с кипятком и пряностями вино.

И ловко влил его, распространив пряный запах по всей комнате. А потом разлил горячую жидкость по кружкам (прикрытым крышечками) и подал с поклоном одну "больной" даме. Вторую забрал себе, пригубил и сказал:

— Сказка! Такая благодать по груди и животу разливается!

Магдалена засмеялась и тоже начала пить глинтвейн. Уже спустя 10–15 минут ее смех стал почти непрерывным, лицо раскраснелось, а из-под мантии появились шея и полуобнаженные плечи. Фрейлина меж тем тихо ретировалась, что не осталось незамеченным Кристианом, Он (впрочем, уже Алекс) тотчас пересел к Магдалене, поймал ее руку и стал жарко целовать, начав с кисти и постепенно поднимаясь к обнаженному локтю и далее к плечу. Мантия в результате частично сползла, и стало понятно, что матрона одета под ней только в длинную ночную рубашку без рукавов. Одним рывком Алекс припал пылающими губами к ее устам, затем взметнул даму на руки и понес в спальню…

Поздней ночью Кристиан, полагая Магдалену спящей, решил, что пора идти в свои аппартаменты, и спустил ноги с кровати на пол, но был удержан ее рукой и голосом, полным нежности:

— Подожди, милый Кристиан! Я не могу, не хочу тебя от себя отпускать. Ты сделал со мной что-то такое, чего я за все время супружества не испытывала! Меня трясли такие волны и спазмы! А после них было так радостно, так хотелось взлететь в небо! Или бежать наперегонки как в детстве… Тебе было так же хорошо?

— Нет, Магда. Это дар Бога, которым он наделил только женщин. Мужчинам, ты ведь знаешь, присущ лишь миг наслаждения, после которого хочется передохнуть, а лучше поспать.

— Но ты со мной совсем не спал, а все нежил меня и нежил, подводя ко все новым пикам удовольствия. И делал это разнообразно, в отличие от других мужчин. Особенно мне понравились те ласки языком…

— Я так влюблен в тебя, Магдалена, что основным моим удовольствием стало сотворять удовольствие тебе. Когда ты рада, то я вдвойне рад. Поверь, это правда.

— Боже! Ты услышал мои молитвы, и я встретила, наконец, мужчину, с которым мне действительно хорошо! Сохрани его для меня на долгие дни!

— Магдалена, я ведь женат, — вяловато напомнил Кристиан.

— И ты приносишь своей жене такую же радость?

— Да, Магда, — продолжал рушить легенду о великой влюбленности партнер Алекса. — В нее я тоже влюблен и ее счастье тоже главное для меня.

— Как так? — озадачилась Магдалена. — Разве можно искренне любить двух женщин?

— Получается, что можно. Я вас обеих люблю. Только ее там, а тебя здесь.

— Бог может наказать тебя за двоеженство, Кристиан. Я так этого боюсь!

— Помолись за меня, Магдалена. Но прошу: не говори о нашей любви на исповеди. Некоторые священники нарушают ее тайну. Я знаю об этом по долгу службы.