Кин налетел принцу на спину, подтолкнув на Зверя, и Когуар вышел на затылке, «вздохнув полной грудью». Но даже теперь клинок оставался матово-черным, ни капли крови на гранях. И струйки, похожие на чад факела, тянулись от него, покачиваясь, словно растрепанные волосы утопленника.

А вокруг со всех сторон окружала выжженная степь. Иссушенная земля трещинами разбегалась под ногами. Ветер стелился на уровне щиколотки, играл песком, кружа маленькими воронками. И казалось, что даже легкие высыхают от исходящего зноем воздуха. Местами чернели уродливые деревья, будто изъеденные пламенем, торчали, словно гнилые кости, вывернутые из груди Мира.

— Бездна Времен… — негромко ругнулся Кин, оглядываясь.

А Марен смотрел в глаза Зверю, что когда-то был его отцом, но не чувствовал ничего, кроме холода, наполняющего сердце. Он все чаще, в последнее время, задумывался, а сможет ли вот так легко поднять на него меч, если придется? Не дрогнет ли рука?..

Смог. Рука не дрогнула, ни на миг. И грудь не наполнилась щемящей болью. Лишь холод растекся внутри…

Отца не вернуть — принц знал это уже тогда, когда сны открыли правду, а Память Крови всколыхнула пелену забвения. Как знал, что он, Марен, его сын. Сын Зверя. В нем его кровь!

Не потому ли он превосходит всех Перворожденных?..

Горло Зверя конвульсивно дергалось, пробитое Когуаром. Лапы плетьми висели вдоль тела, когти облепил песок. Ноги ослабли, подогнулись — Зверь стоял на коленях. И лишь Черный Меч, сжимаемый искрящейся «жидким серебром» рукой, не давал завалиться на бок.

Непроницаемые обсидианы, потеряли блеск, помутнели, и уже не видели ничего вокруг. Но перед взором все еще стояли: юноша, мальчик и девочка. А за их спинами — за троном — возвышались три Древних дракона: Айдомхар, Эйграмер и Райгруа.

Крылатые Змеи нависали над ним. Костистые головы свирепо скалились острыми клыками, и глаза каждого пылали нестерпимым гневом. И за мгновение до того, как Черный Меч впился в горло, и жизнь стала стремительно покидать жилы, Зверь испытал новое для себя чувство, неведанное прежде — страх. Холар понял, какие Печати сорвал такой, казалось, тщательный план. Лавина двинулась, и ни изменить, ни, тем более, предотвратить ничего уже невозможно.

Пыль времен поднялась.