— Дитя Солнца идет ко мне.

Воин с золотым солнцем на плаще опирался на темно-бордовый гранитный жертвенник в центре древнего зала. По стенке чаши, стоящей перед ним, тонкой струйкой бежала кровь, изредка задерживаясь в засечках рун. Багряная поверхность рябила кругами, и уши воина подрагивали в такт, вслушиваясь в слова, слышные ему одному.

— Ее встретят, — кивнув невидимому собеседнику Холар. — Все идет, как и должно. Немного раньше срока, но…

Чаша забурлила, перебив Холара. В зале стало светлее: полыхнули очаги, и пламя свечей выросло; паутины трещин на стенах проступили из мрака.

Тишину пронзил скрип зубов.

— Я — единственная сила в этом Мире! — яростно прорычал Холар. — С девчонкой я как-нибудь справлюсь! А когда мне подчинится Когуар… — он выпрямился, стиснув кулаки так, что побелели костяшки, а заострившиеся ногти впились в ладони.

Багряная поверхность расходилась частыми кругами, играя отблесками пламени; свет вновь задрожал.

Ноздри Холара гневно раздулись — ему явно пришлось не по нраву то, что он слышит. Рука подняла золотую чашу за тонкую ножку, поднесла ближе к лицу.

— Решения здесь принимаю я! — прошипел он, и выплеснул кровь на алтарь.

Шаги гулом отражались от стен, когда он шел по неосвещенному коридору. А по обе стены едва виднелись темные фигуры, до горла прикрытые прямоугольными щитами. Одинаковые длинные копья возносились у правого плеча. А забрала шлемов довершали сходство, скрывая лица воинов, и делая их совершенно неотличимыми друг от друга.

И по мере продвижения Холара, из темноты появлялись все новые. Стояли неподвижно, словно высеченные из камня статуи, не издавая ни единого звука. И даже по-Звериному чуткий слух Холара, проходящего на расстоянии вытянутой руки, не мог уловить их дыхания.

Но в каждый момент воинов было двенадцать. Каждый раз, когда взору представали двое новых, тьма поглощала двоих последних, они рассеивались серым туманом.

— Хорошая иллюзия, Мокат, — усмехнулся Холар, покидая храм.

И в проеме проступила фигура тринадцатого воина. За плечами колыхался плащ цвета предрассветной хмари, полы которого плавно перетекали во мрак за спиной. А по графитово-серому нагруднику струились тонкие призрачно-серебристые нити, складываясь в огнедышащего Крылатого Змея. И создавалось впечатление, что Змей извивается по стали.

Как и у остальных двенадцати, грудь Моката не вздымалась, и легкие не наполнял, распирающий ребра воздух.

А когда Холар покинул последнюю ступень, ведущую ко входу в древний храм, силуэт воина дрогнул и распался клубами дыма.

Звук шагов Холара, стучащих по мощенной камнем улице, разносился далеко окрест в окружающей тишине. Тьма нарушалась лишь серебристыми струями света, льющегося сверху, с высоких сводов огромной каверны, выхватывая каменные стены домов — заброшенный и забытый миром город, укрытый глубоко в Призрачных горах, выглядел зловеще в своем запустении.

Но Холар двигался свободно и непринужденно.

И на протяжении всего пути тени в переулках вдоль главной улицы шевелились, то сгущаясь, то рассеиваясь: Воины Тумана не оставляли Холара, пока он не покинул Веймелард.