Амстердам
Герой войны с Британией, бурский генерал Де Ла Рей резко опрокинул в себя очередной “шот”:
- Виски у них хороший, а солдаты – плохие. Не солдаты, а торгаши. У станции Роодеваль, после артиллерийского обстрела, англичане выбросили белый флаг. Два британских офицера встретились с Деветом, сообщив, что готовы сдаться. Условие - их личное имущество останется при них. «Сынов туманного Альбиона» больше беспокоила судьба пожиток, нежели возможность продолжать сопротивление!
Генерал Оранжевой республики Кристиан Девет улыбнулся кончиками губ, согласно кивнул и, откинувшись в кресле, продолжил разглядывать амстердамские каналы, на которые открывался чудный вид из окон кафе «Papeneiland». Генералы приехали в Европу с гуманитарной миссией – для сбора средств разорённым войной фермерам Трансвааля и Оранжевой республики, и теперь с удовольствием рассказывали журналисту «Де Телеграаф» Кевину про своих воинов - бурских фермеров, пять лет воевавших с британской армией, одержавших множество славных побед и прекративших сопротивление только ввиду крайнего истощения.
- Знает ли Кевин, кто может помочь некогда процветающим жителям Трансвааля Оранжевой республики, разорённым войной и влачившим поныне полунищенское существование? – с болью в голосе интересовались генералы.
Кевину были известны не только лица, которые могут помочь. В компьютере у него лежал подробный план восстановления независимости бурской государственности, показывать который, впрочем, сейчас было преждевременно. А пока…. Кевин широким жестом вытащил и положил на стол перед Деветом и Де Ла Реем личное приглашение, украшенное замысловатой монограммой и семейным гербом Великих князей Александра и Николая Михайловичей…
В то же время, Санкт-Петербург
- Знаете, Сергей Васильевич, что меня больше всего удивляет в прошлом…. ну, то есть, для вас-то - в настоящем? Запахи. Город в начале двадцатого столетия пахнет совсем не так, как в двадцать первом. Даже не предполагал, что в Петербурге 1903-го года меня будут преследовать те же запахи, что и во время поездок в деревню к дедушке. Как будто в детство окунулся...
Сценарист с Зубатовым сидели на скамеечке в Летнем саду, в сотне метров от Михайловского дворца, и наслаждались последними лучами солнца уходящего бабьего лета. Точнее, наслаждался только Сценарист. Зубатов же, перечитывал письмо профессора Озерова, попутно делая пометки в своём аршинном блокноте. Сергей Васильевич, получив историческое подтверждение правильности своей работы по созданию легальных организаций рабочих, обрёл второе дыхание и теперь пёр, как бык, в этом направлении, поражая своей работоспособностью и целеустремлённостью.
Опережая график, в рабочей среде массово и повсеместно создавались общества взаимного кредитования и страхования, опеку над которыми взял на себя Иван Христофорович Озеров, - русский профессор, финансист, экономист, ещё в 1901-м годупринявший самое активное участие в работе первого, - московского «Общества взаимопомощи рабочих механического производства», созданного по инициативе С. В. Зубатова.
Любопытнейшая, и достойная восхищения личность, Иван Христофорович Озеров был тем самым редким интеллигентом, который считал, что свои знания и положение в обществе, он получил в долг от народа, и этот долг непременно нужно вернуть.
Всю жизнь профессор искал наиболее справедливые социально-организованные формы производства, и считал одной из таких кооперацию, которую к тому же, рассматривал, как инструмент противодействия монополии. Озеров надеялся, что потребительские общества способны объединить разные сословия, снизить, или вовсе блокировать неизбежно растущую при капитализме социальную напряженность.
Теперь у Ивана Христофоровича появился шанс проверить свои теоретические изыскания на практике, чем он увлеченно и занимался, одновременно бомбардируя Зубатова запросами о системе ремесленных профтехучилищ, идея которых была аккуратно слита Сценаристом в профессорскую голову в виде некоего футуристического эссе «а-ля Кампанелла».
Ещё больше, чем профессор Озеров, системой ПТУ заинтересовались такие предприниматели, как братья Нобель и Франц Карлович Сан-Галли. Они в конце девятнадцатого века, без всякого революционного понуждения, начали строить для рабочих добротное жильё, больницы и школы. Таких капиталистов, как эти, выходцы из Пруссиии Швеции, было немного. Но Зубатов кропотливо собирал их,и усердно документировал их опыт, справедливо считая этих людей организаторами производства новой, революционнойформации, жителями ещё неведомого - социального государства.
Те самые братья Нобель, которые учредили Нобелевскую премию, являлись подданными России с 1888-го года. Первые нефтепромышленники, получившиеспециальную премию “за заботу о рабочих”,право украшать свой логотип двуглавым орлом. Их бакинское предприятие было, буквально, «лучом света в тёмном царстве».
Большинство рабочих на бакинских нефтепромыслах трудились, и жили в невыносимых условиях. Грязные, холодные, темные бараки. Рабочий день, негласно доведённый до шестнадцати часов: четырнадцать часов официально, два сверхурочно, но обязательно. Никакой охраны труда. Зарплата - копеечная. Тем, кто «работал на Нобеля», жилось намного лучше. Рабочий день - восемь - девять часов, жилые посёлки с квартирами для семейных рабочих и холостяков, бесплатные школы, детсады, больница.
В начале 1880-х годов под Баку появился благоустроенный городок для служащих компании, в котором были библиотека, больница, в домах горели электрические лампочки. Его назвали “Вилла Петролиа”. Здесь функционировала первая в Баку телефонная линия «Белл». По инициативе Эммануэля Нобеля в Баку были организованы школы и вечерние курсы для рабочих-нефтяников. В 1890-м году он основал «Общество нравственного, умственного и физического развития молодых людей». А во время эпидемии холеры, в 1892-м году, братья Нобель пожертвовали крупные суммы на организацию в Баку «Института экспериментальной медицины».
Им под стать Гаврила Гаврилович Солодовников, завещавший всё своё состояние «потратить на устройство земских женских училищ в Тверской, Архангельской, Вологодской, Вятской губерниях. А также, на устройство профессиональных школ в Серпуховском уезде для выучки детей всех сословий и, на устройство и содержание приюта безродных детей, а ещё «на строительство домов дешевых квартир для бедных людей, одиноких и семейных». Солодовников написал в завещании: «Большинство этой бедноты составляет рабочий класс, живущий честным трудом, и имеющий неотъемлемое право на ограждение от несправедливости судьбы».
Первый дом для одиноких, получивший название «Свободный гражданин», открылся 5 мая 1909-го года, а два дня спустя - дом для семейных рабочих - «Красный ромб». Первый имел 1152 квартиры, второй - 183. Дома являли собой полный образец коммуны: в каждом из них имелась развитая инфраструктура с магазином, столовой, баней, прачечной, библиотекой, летним душем. В доме для семейных рабочих, на первом этаже располагалисьясли и детский сад. Все комнаты были уже меблированы. Оба дома освещались электричеством, которым жильцы имели право пользоваться до 11 часов вечера. Мало того, в домах были лифты, что по тем временам считалось почти фантастикой. Жильё было немыслимо дешевым: однокомнатная квартира в «Гражданине» стоила 1 рубль 25 копеек в неделю, а в «Ромбе» -2 рубля 50 копеек. Это притом, что средний московский рабочий зарабатывал тогда 1 рубль 48 копеек в день.
Или вот, Савва Тимофеевич Морозов - совсем нетипичный “красный” капиталист, оказывающий всяческую поддержку революционерам: давал деньги на издание «Искры», нелегально провозил типографские шрифты, прятал от полиции революционера Николая Баумана, сам доставлял запрещенную литературу на свою фабрику, но главное, – оказывал социалистам немалую денежную помощь. Был близким другом Максима Горького. И опять же, строил больницы, приюты, театры… Знаменитый Московский Художественный театр (МХАТ) - это тоже он.
«Этому замечательному человеку суждено было сыграть в нашем театре важную и прекрасную роль мецената, умеющего не только приносить материальные жертвы искусству, но и служить ему со всей преданностью, без самолюбия, без ложной амбиции, личной выгоды»,- писал о Морозове Константин Сергеевич Станиславский.
Николай Александрович Второв, «Великий организатор промышленности», как назвали его рабочие предприятий, строил, в основном, заводы. Но как! Второв в одиночку во время Первой мировой войны произвёл импортозамещение в оборонной промышленности, наладив производство боеприпасов, и сняв, проклятие зависимости фронта от зарубежных поставок.
Построив снарядные заводы, Второв понял, что требуется металл. Он заложил сразу город, который сейчас называется Электросталь. Строил быстро и качественно, строил осенью и зимой тысяча девятьсот семнадцатого, когда свергли царя, подписавшего уставпредприятия. Строил во время двоевластия, в «Корниловский путч», и в октябрьский переворот, не замечая ничего, выполняя намеченное. И выдал-таки, металл, первую русскую промышленную электросталь. В ноябре 1917-го года, когда только что отгремели орудия в Москве, получили сталь. Через год после начала работы....
Этот человек, входивший в число крупнейших предпринимателей России, построил первую в империи исследовательскую станцию на Байкале. Обеспечил мануфактурным товаром всю Сибирь. Он дал стране первую легированную сталь. Его предприятия ковали победу для трех войн и, что удивительно, работают и в двадцать первом веке.
Естественно, что такие люди были под прицелом,никак не меньшим, чем государственные служащие. “Наши западные партнеры” прекрасно понимали, какой это невосполнимый актив - ответственные и профессиональные организаторы производства, поэтому не стеснялись ликвидировать опасных для себя конкурентов в первую очередь.
Русско-японская война была затеяна для того, чтобы вышибить компанию Нобель и других российских нефтяников с мирового топливного рынка, где они существенно теснили «Стандарт Ойл», и успешно конкурировали с Ротшильдами. Эта война нанесла такой ущерб семейному бизнесу Нобель, от которого они так и не смогли оправиться.
Н. А. Второв будет застрелен 20 мая 1918-го года в своём кабинете в «Деловом Дворе». Убийцытак и не будут не найдены.
С.Т. Морозов будет убит в 1905-м году, в Каннах. Зная всю эту информацию из будущего, Зубатов держал коммерсантов “под колпаком” и надеялся, что трагедии на этот раз удастся избежать.
Охранно-детективное агентство Сергея Васильевича набирало обороты и авторитет. Предотвратив несколько громких преступлений, раскрыв по горячим следам несколько краж, и одно похищение, информацию о которых из будущего передал во время первой встречи Сценарист. Зубатов добился того, что о нём, о его людях, теперь говорили с особым пиететом, и называли не иначе, как «специалистами от Бога».
Теперь «его люди» были желанными гостями и в полицейском управлении, и в приёмных коммерсантов, могли спокойно заниматься вербовкой агентуры, и сбором той информации, ради которой, собственно, и было организовано агентство. «Настоящая дичь» еще даже не подозревала, что она уже давно оценена, подсчитана, взвешена, и «огорожена флажками» для Большой Охоты. Круг, похоже, замкнулся…
***
А в это время, военный агент в Японии, полковник Владимир Константинович Самойлов направил в Главный штаб ещё несколько донесений. На их основе, и сообщений других военных агентов в Главном штабе была подготовлена записка о состоянии японской армии. В ней, в частности, указывалось: «Начатая с весны 1903-го года тщательная проверка мобилизационной готовности японской армии закончена. Во всех дивизионных участках произведены были проверочные, а в некоторых учебные сборы, как «запасных», так и чинов рекрутского резерва. В 4-й дивизии, расположенной в Осаке, были в августе вторичные, в этом году, учебные трехнедельные сборы для 952-х«запасных»; такие же вторичные сборы «запасных» назначены были в текущем месяце, в 5-й (Хиросима), и 12-й (Кокура) дивизиях.
Летом,почти во всех дивизиях были пополнены неприкосновенные запасы, осмотреныоружие и приспособления для оборудования транспортов, хранящиеся в Куре, проведена опытная посадка на железную дорогу,и на суда. Проверенная во всех деталях мобилизация и проведенные смотры показали, что японская армия совершенно готова.
Красный Крест также подготовился на случай войны. В октябре был учебный и проверочный сбор 237-х врачей Красного Креста. В Такесики, на острове Цусима произведена проверка сестер милосердия…
Наиболее подготовлены для отправки в качестве экспедиционного отряда дивизии: 12-я (Кокура), 5-я(Хиросима) и 4-я (Осака), в особенности,первая из них.В Удзине возведены новые помещения для войск, в случае сосредоточения их, для посадки на суда.
Токийский арсенал с весны этого года усиленно работал, летом выделывалось в сутки по 450 винтовок.В Кокура прибыла значительная партия артиллерийских снарядов. На острове Цусима заготовлены значительные запасы угля и продовольствия».
Всем этим и другим военным приготовлениям, спешно организуемым на деньги “наших западных партнёров” противостояла отнюдь не инфантильная царская власть и личная доблесть очень немногочисленного служивого дворянства, а до сих пор не понятая и не измеренная энергия, о которой стоит писать с Красной строки и с заглавной буквы.